Обзор судебной практики гарнизонных военных судов, подведомственных Московскому окружному военному суду, по уголовным делам за второе полугодие 2013 года

В соответствии со ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. При этом предварительный сговор может касаться любых признаков объективной стороны преступления и выражаться в любой форме, но всегда должен иметь место до начала его совершения.

Неустановление судом наличия такого сговора до начала действий, непосредственно направленных на сбыт наркотических средств, договоренности о распределении ролей в целях осуществления преступного умысла, а также конкретных действий, совершенных каждым из осужденных, повлекло изменение приговора в отношении Д-ого и Д-ой, осужденных Московским гарнизонным военным судом.

Каждый из них был признан виновным в покушении на незаконный сбыт наркотических средств и психотропных веществ, совершенном группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере и приготовлении к незаконному сбыту наркотических средств в крупном размере, а Д-ий, кроме того, в незаконном приобретении и хранении без цели сбыта наркотических средств в значительном размере.

Согласно приговору, в 2012 году Д-ий и его супруга Д-ая для извлечения материальной выгоды решили заняться продажей наркотических средств и психотропных веществ. С этой целью они, предварительно договорившись о способах совершения и распределив роли, в период с 16 мая по 7 июня 2012 года четырежды сбывали гражданину В., каждый раз участвовавшему в проведении УФСКН РФ оперативно-розыскного мероприятия "оперативный эксперимент", наркотические средства и психотропные вещества.

Изменяя приговор в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, судебная коллегия указала следующее.

В соответствии со ст. 302 УПК РФ приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного заседания виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств.

В соответствии со ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. При этом предварительный сговор может касаться любых признаков объективной стороны преступления и выражаться в любой форме, но всегда должен иметь место до начала его совершения.

Таким образом для вменения в вину Д-ому и Д-ой квалифицирующего признака "совершение преступления группой лиц по предварительному сговору" суду необходимо было установить имел ли место такой сговор до начала действий, непосредственно направленных на сбыт наркотических средств, состоялась ли между ними договоренность о распределении ролей в целях осуществления преступного умысла, а также -какие конкретно действия были совершены каждым для достижения общей цели.

Между тем, доказательств наличия предварительного сговора между Д-им и Д-ой на совместный сбыт наркотических средств именно 16, 24 мая и 7 июня 2012 года судом в приговоре приведено не было, как и не было указано, какая роль в этих эпизодах отводилась Д-ой и какие ее действия составляли объективную сторону незаконного сбыта наркотических средств в названные дни.

Сами же по себе ссылки в приговоре в обоснование предварительного сговора о совместных действиях на:

- проживание осужденных в одной квартире;

- осведомленность Д-ой о действиях мужа, который сбывал наркотики, их местонахождении, размере и стоимости;

- факт обнаружения в квартире электронных весов и мерной ложки со следами наркотических средств, которые были расфасованы,

не могли свидетельствовать о наличии предварительного сговора, поскольку эти обстоятельства не относятся к объективной стороне вмененного в вину Д-ой сбыта наркотических средств 16, 24 мая и 7 июня 2012 года.

Как усматривалось из материалов дела, не указывала на это и распечатка телефонных разговоров между подсудимыми.

Тот факт, что 31 мая 2012 года Д-ая по просьбе мужа, который находился на службе, продала наркотики оперативному сотруднику, также не мог свидетельствовать о предварительном сговоре на сбыт наркотических средств между супругами в другие дни. (По эпизоду от 31 мая 2012 года действия каждого осужденного были правильно квалифицированы по ч. 3 ст. 30, п. "а", "б" ч. 2 ст. 228.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 19 мая 2010 года N 87 ФЗ), как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, совершенное группой лиц по предварительному сговору в крупном размере.

Обнаружение на руках и одежде Д-ой следов химического вещества, которым были обработаны денежные средства, также нельзя признать доказательством наличия между осужденными предварительного сговора на незаконный сбыт наркотиков в вышеназванные дни, поскольку обработке аналогичным веществом передаваемые оперативным сотрудником денежные средства подвергались перед каждой проверочной закупкой.

При таких данных по делу судебная коллегия исключила из обвинения Д-ой ее участие в покушении на незаконный сбыт наркотических средств 16, 24 мая и 7 июня 2012 года, а из обвинения Д-ого - квалифицирующий признак совершение преступления "группой лиц по предварительному сговору" по эпизодам покушения на незаконный сбыт наркотических средств от 16, 24 мая и 7 июня 2012 года, квалифицировав действия каждого по закону о менее тяжком преступлении.

Учитывая уменьшение объема обвинения, снижены были и назначенные обоим наказания.

Неправильное применение положений ст. 69 УК РФ при назначении наказания по совокупности преступлений повлекло изменение приговора.

Ивановским гарнизонным военным судом осужден рядовой И.за совершение преступлений, предусмотренных:

- ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 228 УК РФ, к лишению свободы на срок 1 (один) год;

- ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 228 УК РФ, к лишению свободы на срок 2 (два) года без штрафа и без ограничения свободы.

Как указал суд в приговоре, по совокупности преступлений, в соответствии с ч.3 ст.69 УК РФ окончательное наказание ему назначено путем частичного сложения наказаний в виде лишения свободы в исправительной колонии общего режима на срок 2 (два) года 6 (шесть) месяцев без штрафа и ограничения свободы.

Между тем, И. признан виновным в покушении на преступления небольшой тяжести и тяжкое преступление. Соответственно, наказание ему по их совокупности должно назначаться по правилам части 2, а не части 3 статьи 69 УК РФ.

Учитывая изложенное, в связи с неправильным применением уголовного закона, суд апелляционной инстанции исключил из приговора указание о назначении И. окончательного наказания в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ, а по совокупности совершенных преступлений окончательное наказание назначил ему в соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ путем поглощения менее строгого наказания более строгим.

Аналогичного характера ошибка допущена Нижегородским гарнизонным военным судом по делу военнослужащего Т.

Согласно приговору Т. был осужден по:

- ч. 1 ст. 286 УК РФ к штрафу в размере 60000 (шестидесяти тысяч) рублей;

- п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ к лишению свободы на срок 3 (три) года с лишением права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением организационно - распорядительных полномочий и административно - хозяйственных функций, на срок 2 (два) года.

По совокупности совершенных преступлений, применяя положения ч. 3 ст. 69 УК РФ, суд указал в приговоре о частичном сложении назначенных наказаний, однако сложил их полностью, что является недопустимым.

В апелляционном порядке приговор изменен, а окончательное наказание снижено.

Обстоятельства, смягчающие наказание, признаются таковыми с учетом установленных в судебном заседании фактических данных уголовного дела. Непризнание обстоятельства смягчающим наказание должно быть мотивировано в описательно-мотивировочной части приговора.

По приговору Одинцовского гарнизонного военного суда военнослужащий С. был признан виновным в неявке без уважительных причин на службу при назначении продолжительностью свыше одного месяца, совершенной военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, и осужден по ч. 4 ст. 337 УК РФ к лишению свободы на срок 2 (два) года 6 (шесть) месяцев в колонии-поселении.

В апелляционной жалобе осужденный, ссылаясь на положения ст. ст. 15, 60, 61, 64 УК РФ и постановление Пленума ВС РФ от 29 октября 2009 года N 20 "О некоторых вопросах судебной практики назначения и исполнения уголовного наказания", в качестве одного из доводов несправедливости постановленного в отношении него приговора указал, что при назначении наказания суд не в достаточной мере учел положительные данные о его личности.

Как усматривалось из приговора, при определении размера наказания С. суд первой инстанции сослался на характер и степень общественной опасности его действий, учел ряд положительных данных о личности осужденного, а некоторые из них признал обстоятельствами, смягчающими наказание.

Вместе с тем, вовсе оставил без внимания тот факт, что в судебных прениях, в отличие от позиции в ходе судебного следствия, подсудимый свою вину признал полностью и раскаялся в содеянном.

При таких данных суду первой инстанции следовало возобновить судебное следствие, предоставить сторонам возможность допросить С. по обстоятельствам дела, и с учетом изменившегося отношения к предъявленному обвинению назначить осужденному наказание.

В апелляционной инстанции С. подтвердил признание своей вины в содеянном и дал показания по существу предъявленного ему обвинения.

Приходя к выводу о необходимости признания указанных выше обстоятельств в качестве смягчающих, суд апелляционной инстанции снизил назначенное С. наказание до 1 (одного) года 6 (шести) месяцев лишения свободы в колонии-поселении.

При постановлении приговора суд в совещательной комнате должен разрешить вопрос о наличии в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ оснований для изменения категории преступления, в совершении которого обвиняется подсудимый, на менее тяжкую.

Согласно приговору Тамбовского гарнизонного военного суда В., Н. и П.осуждены по п. "а" ч. 3 ст. 111 УК РФ к лишению свободы, каждый в исправительной колонии общего режима: В. - на три года, П.- на три года и четыре месяца, Н. - на один год и шесть месяцев.

В соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ с учетом фактических обстоятельств преступления и степени его общественной опасности суд вправе при наличии смягчающих наказание обстоятельств и при отсутствии отягчающих обстоятельств изменить категорию преступления на менее тяжкую, но не более чем на одну категорию при условии, что за совершение особо тяжкого преступления осужденному назначено наказание, не превышающее семи лет лишения свободы.

Вопреки указанным требованиям, а также в нарушение п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ, суд первой инстанции в приговоре, определив всем подсудимым отбывание наказания в исправительной колонии общего, а не строгого режима, как полагалось по закону за совершение особо тяжкого преступления, фактически применил к ним последствия изменения категории совершенного В. и другими преступления с особо тяжкого на тяжкое, не разрешив при этом вопроса о снижении его категории.

В соответствии же с п. 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 2011 года N 21 "О практике применения судами законодательства об исполнении приговора" каждый приговор по делу должен содержать в себе ответы на все вопросы, которые подлежат разрешению при его постановлении согласно ст. 299 УПК РФ и которые должны быть решены и изложены так, чтобы не возникало затруднений при исполнении приговора.

Исходя из изложенного, фактических обстоятельств совершенного В., Н. и П. преступления, степени его общественной опасности, установленных судом смягчающих и отсутствия отягчающих обстоятельств, назначения подсудимым за особо тяжкое преступление наказания, не превышающего семи лет лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ президиум окружного военного суда изменил категорию преступления с особо тяжкого на тяжкое преступление.

При отказе либо в случае изменения в соответствии с ч.6 ст. 15 УК РФ категории совершенного преступления на менее тяжкую, суд вправе ссылаться лишь на те данные, которые относятся к фактическим обстоятельствам преступления.

Нижегородским гарнизонным военным судом был осужден по п. "а" ч.3 ст. 286 УК РФ старший лейтенант К.

При этом, принимая по существу правильное решение об отказе в изменении категории совершенного им преступления на менее тяжкую, суд мотивировал в приговоре это тем, что К., "достоверно зная об осуждении двоих офицеров роты за аналогичные преступления, вопреки этому, сам применил насилие к подчиненному".

Ссылку суда на указанное обстоятельство нельзя признать состоятельной, поскольку оно не имеет отношения к уголовному делу К., в связи с чем не могло являться в соответствии с ч.6 ст. 15 УК РФ основанием для отказа в изменении категории преступления.

В апелляционном порядке судебная коллегия исключила из описательно-мотивировочной части приговора приведенное выше обстоятельство и изменила категорию совершенного К. преступления с тяжкого на преступление средней тяжести.

Ошибки, связанные с неправильным применением или нарушением уголовно-процессуального закона.

Лишение потерпевшего возможности участия в судебном заседании, равно как и лишение обвиняемого возможности пользоваться квалифицированной юридической помощью повлекло нарушение их прав и как следствие - отмену принятого судьей решения.

В связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела и существенным нарушением уголовно-процессуального закона отменено постановление судьи Реутовского гарнизонного военного суда (далее ГВС), в соответствии с которым, частично была удовлетворена поданная в порядке ст. 125 УПК РФ жалоба обвиняемого Ч. на бездействие следователя ВСО СК РФ по Балашихинскому гарнизону.

Направляя материалы проверки по апелляционной жалобе следователя ВСО СК РФ по Балашихинскому гарнизону на новое судебное разбирательство, окружной военный суд (далее МОВС) признал обоснованными доводы последнего о допущенных ГВС нарушениях уголовно-процессуального законодательства РФ.

В частности, выразившихся в рассмотрения жалобы Ч. в отсутствие не извещенного о месте и времени судебного заседания заинтересованного лица - потерпевшего Г.

Как указано в постановлении МОВС, исходя из общих положений уголовно-процессуального законодательства, рассмотрение жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ происходит в форме осуществления правосудия по правилам состязательного судопроизводства. При этом наряду с заявителем и его защитником подлежат извещению о месте и времени судебного заседания и иные лица, чьи интересы непосредственно затрагиваются обжалуемым действием (бездействием) или решением.

Кроме того, положения ст. 16 УПК РФ о праве обвиняемого на защиту при производстве по уголовному делу закреплены в качестве принципа уголовного судопроизводства, в силу чего распространяются на все стадии уголовного процесса.

Между тем, данные о том, что суд принимал меры по назначению Ч. защитника, а также выяснял мнение о возможности рассмотрения жалобы без участия адвоката, в материалах проверки отсутствовали. Кроме того, суд не известил потерпевшего о времени и месте судебного заседания.

При таких обстоятельствах лишение потерпевшего возможности участия в судебном заседании, равно как и лишение обвиняемого возможности пользоваться квалифицированной юридической помощью повлекло нарушение их прав и могло повлиять на вынесение законного, обоснованного и справедливого решения.

С учетом изложенного постановление судьи не могло быть признано законным и обоснованным и подлежало отмене.

Участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый (осужденный) не отказался от защитника в порядке, установленном ст. 52 УПК РФ.

По представлению судебного пристава - исполнителя Брянским гарнизонным военным судом осужденному Л. основное наказание в виде штрафа в размере 50000 (пятидесяти тысяч) рублей, назначенное ранее по приговору того же суда, заменено на обязательные работы на срок 70 (семьдесят) часов.

Данное судебное решение было отменено в апелляционном порядке, а материалы направлены в гарнизонный военный суд на новое судебное разбирательство иным составом суда в связи с нарушением права Л. на защиту.

Принимая такое решение, окружной военный суд исходил из следующего.

Согласно положениям ст. 47 и 50 УПК РФ обвиняемый, который в случае вынесения обвинительного приговора именуется осужденным, имеет право пользоваться помощью защитника, в том числе бесплатно. Участие защитника в уголовном судопроизводстве обеспечивается по просьбе обвиняемого (осужденного) дознавателем, следователем, прокурором или судом.

В соответствии с ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый (осужденный) не отказался от защитника в порядке, установленном ст. 52 УПК РФ.

Как усматривалось из представленных материалов, защиту осужденного при рассмотрении уголовного дела в 2011 году в суде первой инстанции осуществляли два адвоката, которым о дате, времени и месте заседаний суда при рассмотрении представления судебного пристава-исполнителя не сообщалось.

Из протокола судебного заседания следовало, что при рассмотрении вышеуказанного представления осужденный, ссылаясь на отсутствие денежных средств для заключения соглашения с защитником, ставил вопрос о предоставлении ему адвоката за счет государства, в связи с чем судебное заседание было отложено.

Более того, судом было принято решение, что в случае незаключения соглашения участие адвокат будет обеспечено судом.

Однако впоследствии материалы уголовного дела по представлению были рассмотрены судьей с участием судебного пристава-исполнителя, а также прокурора и осужденного, без предоставления последнему защитника в порядке ст. 51 УПК РФ.

Данные о том, что суд принимал меры по назначению Л. защитника, а также выяснял мнение сторон о возможности рассмотрения дела без участия адвоката, в материалах дела отсутствовали.

Не имелось в деле и ордера адвоката на представление интересов осужденного, равно как и не связанного с материальным положением отказа последнего от защитника, заявленного в письменном виде.

При таких обстоятельствах лишение осужденного возможности пользоваться квалифицированной юридической помощью при рассмотрении вопроса о замене назначенного по приговору суда штрафа на иной вид наказания повлекло нарушение его права на защиту.

В связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона постановление судьи было отменено.

При проверке законности и обоснованности решений и действий должностных лиц в порядке ст. 125 УПК РФ суд не должен предрешать вопросы, которые могут стать предметом судебного разбирательства, делать выводы о фактических обстоятельствах дела, об оценке доказательств, а также давать оценку собранным материалам относительно их полноты.

Апелляционным постановлением МОВС отменено постановление судьи Рязанского гарнизонного военного суда, удовлетворившего жалобу адвоката в интересах подзащитного К., и принято новое решение об оставлении жалобы защитника-адвоката без удовлетворения.

Адвокат просил признать незаконным постановление заместителя военного прокурора Западного военного округа об отмене постановления следователя ВСО СК РФ по Рязанскому гарнизону об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении командира части подполковником К., по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ, возложив на прокурора обязанность по устранению допущенных, по его мнению, нарушений закона.

Как усматривалось из материалов доследственной проверки, следователем неоднократно выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении К. по ч.1 ст. 285 УК РФ, которые отменялись прокурорскими работниками с приведением указаний, которые надлежало выполнить следователю.

Сославшись в постановлении на правовую позицию, изложенную в Определение Конституционного Суда от 24 июня 2008 года N 358-О-О, о недопустимости произвольного возобновления прекращенного уголовного дела, в том числе многократное его возобновление по одному и тому же основанию, создающее для лица, в отношении которого дело было прекращено, постоянную угрозу уголовного преследования, а также на п.16 постановления Пленума ВС РФ от 10 февраля 2009 года N 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации", о предмете проверки при рассмотрении доводов жалобы на постановление о возбуждении уголовного дела, судья признал действия заместителя военного прокурора незаконными.

С данным решением апелляционная инстанция не согласилась по следующим основаниям.

В силу УПК РФ и п. 1 указанного выше постановления Пленума ВС РФ вынесенное по результатам рассмотрения жалобы решение судьи должно быть законным, обоснованным и мотивированным, основанным на исследованных материалах с проверкой доводов, приведенных заявителем.

При проверке законности и обоснованности решений и действий (бездействия) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора судья не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по существу уголовного дела. В частности, судья не вправе делать выводы о фактических обстоятельствах дела, об оценке доказательств и квалификации деяния.

Между тем, суд вынес постановление лишь на основании приведенного анализа и оценки "возражений" руководителя ВСО по Рязанскому гарнизону, без исследования жалобы заявителя и оценки приведенных в ней доводов.

При этом в постановлении судьи отсутствовали ссылки на конкретные нарушения, якобы допущенные заместителем военного прокурора ЗВО при вынесении обжалуемого постановления, были сделаны выводы о фактических обстоятельствах проверки, а ее материалы в нарушение вышеуказанных требований закона подвергнуты доказательственной оценке.

И наоборот, не было дано судом оценки тому обстоятельству, что в постановлении заместителя военного прокурора указывались конкретные действия, которые, по его мнению, необходимо было провести следователю для установления объективных обстоятельств произошедшего, и которые следователем выполнены не были.

В нарушение требований п. 1 вышеуказанного постановления Пленума ВС РФ судья фактически предрешилвопросы, которые впоследствии могли стать предметом судебного разбирательства по существу уголовного дела, сделав вывод о фактических обстоятельствах проверки, дав оценку полноте и достаточности собранных материалов, что, по мнению суда, подтверждало законность постановления следователя.

И напротив, оценки законности постановления прокурора с учетом приведенных заявителем доводов судом в постановлении дано не было.

Утверждая о незаконности постановления прокурора, суд без достаточных на то оснований сослался на п. 16 вышеуказанного постановления Пленума и Определение Конституционного Суда от 24 июня 2008 года N 358-О-О, поскольку в первом случае законодателем рассматривался вопрос вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, а во втором случае - о невозможности многократного возобновления по одному и тому же основанию прекращенного уголовного дела, что не являлось предметом обжалования и судебного разбирательства Рязанского гарнизонного военного суда.

Имущество реабилитированного, обращенное в доход государства на основании приговора суда, а также пособия, которых он лишился в результате уголовного преследования, подлежат возмещению в порядке главы 18 УПК РФ.

Определением Военной коллегии Верховного Суда РФ отменен приговор Брянского гарнизонного военного суда и все последующие судебные акты по проверке его законности, а уголовное дело в отношении Ш. прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, то есть в связи с отсутствием в деянии состава преступления, и за ней признано право на реабилитацию.

Ш. обратилась в Брянский гарнизонный военный суд с требованием о возмещении с учетом инфляции помимо иных расходов денежных средств, взысканных с нее на основании приговора суда по иску ФГКУ "Пограничное управление ФСБ России по Брянской области" (далее Управление), а также просила взыскать с Министерства финансов РФ сумму невыплаченного пособия по уходу за ребенком в двойном размере, предусмотренном законом для лиц, проживающих в зоне с льготно-экономическим статусом, за период с августа 2010 года, когда данная выплата была ей прекращена, по июнь 2012 года.

Постановлением судьи Брянского гарнизонного военного суда требования Ш. о выплате пособия по уходу за ребенком и о возмещении денежных средств, взысканных с нее на основании приговора суда по иску Управления, были оставлены без рассмотрения, как подлежащие рассмотрению в ином судебном порядке.

Отменяя в этой части судебное решение, суд апелляционной инстанции в качестве оснований указал следующее.

В судебном заседании суда первой инстанции было установлено, что с Ш. на основании приговора суда в счет возмещения материального ущерба по иску Управления было взыскано ... руб. ... коп.

Кроме того, из материалов уголовного дела усматривалось, что в июле 2010 года ей была прекращена выплата пособия по уходу за ребенком в двойном размере, предусмотренном законом для лиц, проживающих в зоне с льготно-экономическим статусом, поскольку в ходе проводимых в Управлении проверочных мероприятий факт ее постоянного проживания в указанной зоне подвергся сомнению.

В последующем на основании именно материалов этой проверки военным следственным отделом по Брянскому гарнизону в отношении Ш. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 159 УК РФ.

Таким образом, вывод судьи в постановлении о том, что прекращение Ш. выплаты упомянутого пособия не связано с ее уголовным преследованием, был неверным.

Согласно ч. 1 ст. 135 УПК РФ имущество реабилитированного, обращенное в доход государства на основании приговора суда, а также пособия, которых он лишился в результате уголовного преследования, подлежат возмещению.

Эти же разъяснения содержатся в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 17 от 29.11.2011 года "О практике применения судами норм главы 18 УПК РФ, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве".

При таких обстоятельствах решение судьи об оставлении без рассмотрения требований Ш. о возмещении ей с учетом уровня инфляции имущественного вреда в виде взысканных с нее на основании приговора Брянского гарнизонного военного суда года денежных средств в счет возмещения материального ущерба по иску Управления и неполученного пособия по уходу за ребенком в двойном размере за период с августа 2010 года по июнь 2012 года было ошибочным, так как Ш. лишилась названных средств в результате ее привлечения к уголовной ответственности и в соответствии с приведенной нормой закона причиненный в связи с этим вред подлежал возмещению ей в порядке, предусмотренном главой 18 УПК РФ.

Поскольку в представленных материалах отсутствовали сведения из территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Брянской области об индексе потребительских цен на товары и услуги за периоды с августа 2010 года по август 2011 года и с июня по сентябрь 2013 года, суд апелляционной инстанции был лишен возможности произвести необходимые расчеты и вынести решение по требованию Ш. о возмещении имущественного вреда.

С учетом изложенного обжалуемое постановление судьи в части оставления без рассмотрения вышеприведенных требований Ш. в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона было отменено, а материалы направлены на новое рассмотрение в Брянский ГВС.

При возражении обвиняемого против прекращения уголовного дела в связи с истечением срока давности уголовного преследования, суд постановляет обвинительный приговор с освобождением осужденного от наказания.

Приговором Московского гарнизонного военного суда майор Б.осужден по ч.1 ст.116 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года N162-ФЗ) к штрафу в размере 6 000 (шести тысяч) рублей.

В апелляционном порядке приговор в отношении него был изменен в связи с неправильным применением уголовного закона.

В частности, из материалов уголовного дела усматривалось, что к моменту поступления дела в суд истек срок привлечения его к уголовной ответственности за совершение преступления небольшой тяжести,

Так как Б. возражал против прекращения уголовного дела в связи с истечением срока давности уголовного преследования, а виновность его была установлена, то в соответствии с разъяснениями, изложенными в п. 25 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июля 2013 года N19 "О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности", суд, постановив обвинительный приговор, должен освободить осужденного от наказания, что было сделано судом апелляционной инстанции.

В соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана.

24 июля 2013 года президиумом Московского окружного военного суда отменен приговор и все последующие судебные решения в отношении С., осужденного Реутовским гарнизонным военным судом по п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ на 3 года лишения свободы в исправительной колонии общего режима, с лишением права в течение 2 лет занимать должности в органах государственной власти и местного самоуправления, связанные с осуществлением административно-распорядительных и хозяйственных полномочий, а уголовное дело передано на новое судебное рассмотрение по следующим основаниям.

При постановлении приговора должны получить оценку все рассмотренные в судебном заседании доказательства, как подтверждающие выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, так и противоречащие этим выводам.

Как указано в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. N 1 "О судебном приговоре", в соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены.

С. вменялось причинение государству ущерба на 6 667 461 руб. 29 коп. В обоснование этого суд сослался в приговоре на заключение строительно-технической судебной экспертизы и показания эксперта, согласно которым ущерб образовался в результате обрушения хранилища N 36, угрозы обрушения хранилищ NN 24 и 35 на сумму 3 382 391 руб., а также в результате завышения стоимости проведенных работ на 3 285 070 руб. 29 коп.

Вместе с тем в заключении строительно-технической судебной экспертизы и в показаниях допрошенного судом эксперта были описаны лишь обнаруженные признаки неправильной организации ремонта, некачественно произведенных работ и применения строительных материалов, не соответствующих требованиям нормативных документов.

Вывод о том, что именно эти недостатки явились непосредственной причиной обрушения хранилища N 36 в заключении эксперта и его показаниях отсутствовал.

Так, в качестве ответа на вопрос, что явилось причиной обрушения хранилища N 36, в своём заключении эксперт ответил, что обрушение явилось результатом невыполнения технического обследования хранилища. Вместе с тем, очевидно, что само по себе проведение или не проведение технического обследования не может быть причиной разрушения здания. В ходе допроса эксперт, в частности, показал, что причины обрушения не могли указываться, поскольку экспертиза проводилась, спустя два года после того, как хранилище было разрушено. Также в материалах дела отсутствовали данные о том, что хранилища NN 24 и 35 приведены в аварийное состояние в результате работ, проведенных ЗАО "П ... ".

Перед экспертом не ставились вопросы о состоянии хранилищ до ремонта и возможности их сохранения без организованного С. ремонта, что также необходимо для вывода о наличии или отсутствии причинно-следственной связи между действиями осужденного и инкриминируемыми ему последствиями.

В п. 6 вышеуказанного постановления Пленума Верховного Суда РФ отмечается, что в приговоре необходимо привести всесторонний анализ доказательств, на которых суд основал выводы, при этом должны получить оценку все доказательства, как уличающие, так и оправдывающие подсудимого. В случаях, когда в деле имеется несколько заключений экспертов, содержащих различные выводы по одним и тем же вопросам, суду следует дать в приговоре оценку каждому из них в совокупности с другими доказательствами по делу и привести мотивы, по которым он согласился с одним из заключений и отверг другие.

Необоснованно было отклонено судом первой инстанции ходатайство стороны защиты о приобщении к материалам дела и исследовании заключения специалиста, поскольку его приобщение позволило бы принять решение о назначении дополнительной или повторной строительно-технической экспертизы.

Не опровергался материалами дела и довод осужденного о том, что обрушение хранилища N 36 явилось следствием его неправильной эксплуатации после ремонта (несвоевременная уборка снега с крыши).

Напротив, имелись доказательства это подтверждающие. В частности, акт технического состояния здания, утверждённый начальником КЭЧ района 27 марта 2006 г., в котором указана одна из причин обрушения хранилища N 36 - неравномерность нагрузки обусловленная, в том числе осадками.

Ряд допрошенных в ходе предварительного расследования свидетелей заявляли, что хранилище рухнуло от снеговой нагрузки.

Согласно справке гидрометеорологического бюро в день обрушения склада N 36 наблюдался ливневый снег.

Не получил судебной оценки и довод С. о том, что со времени проведения ремонта и до обрушения хранилища прошло почти два года, в течение которых он уже не являлся командиром войсковой части 13815 и не нес ответственности за эксплуатацию находящихся на ее территории сооружений (С. был исключён из списков личного состава части в августе 2004 года, а обрушение хранилища произошло 20 марта 2006 года).

Следовательно, включение в размер ущерба суммы 3 382 391 руб. вызывало объективные сомнения.

Кроме того, в материалах дела имелись доказательства, ставящие под сомнение установленный судом в приговоре размер ущерба, причинённого в результате переплаты на сумму 3 285 070 руб. 29 коп., произведенной заказчиком в ходе исполнения договора по ремонту хранилищ, которые произошли из-за ошибок, допущенных при определении стоимости и объемов работ.

Так согласно актам о приёме выполненных работ у ЗАО "П ... ", их подписывал вновь прибывший командир войсковой части на общую сумму 1387785 руб. 22 коп. То обстоятельство, что часть работ принималась у ЗАО "П ... " вновь прибывшим командиром части и им же подписан окончательный акт сверки взаиморасчётов с ЗАО "П ... ", в приговоре оценки не получило. Вместе с тем выяснение этого вопроса имело важное значение для установления размера ущерба, причинение которого вменялось в вину С.

В связи с изложенным, вывод суда в приговоре о размере ущерба, причинение которого вменялось С., не соответствовал фактическим обстоятельствам уголовного дела.

С учетом изложенного, приговор в отношении С. и последующие судебные решения как незаконные и необоснованные были отменены, а материалы уголовного дела направлены на новое судебное рассмотрение.

Обвинение не может быть обосновано доказательствами, полученными с нарушением требований Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности".

Согласно приговору Нижегородского гарнизонного военного суда К. признан виновным в пяти покушениях на незаконный сбыт наркотических средств, в крупном размере, а также в приготовлении к незаконному сбыту наркотических средств в крупном размере и осужден за совершение пяти преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 2 ст. 228.1 УК РФ, а также преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 30, п. "б" ч. 2 ст. 228.1 УК РФ.

Отменяя приговор в части осуждения К. за совершенные им 25 января 2008 года (дважды), 28 января 2008 года и 1 февраля 2008 года покушения на незаконный сбыт наркотического средства в крупном размере, судебная коллегия по уголовным делам указала следующее.

Согласно ст. 2 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" задачами оперативно-розыскной деятельности являются выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших.

Статьей 7 этого же Федерального закона установлено, что основаниями проведения оперативно-розыскных мероприятий являются наличие возбужденного уголовного дела; ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела; другие обстоятельства, указанные в этой статье.

Проверочная закупка, согласно п. 4 ч. 1 ст. 6 данного закона, является одним из видов оперативно-розыскных мероприятий.

Как усматривалось из материалов уголовного дела, в постановлениях сотрудников УФСКН РФ по Нижегородской области о проведении дважды 25 января, 28 января и 1 февраля 2008 года оперативно-розыскных мероприятий необходимость повторного осуществления проверочных закупок у К. мотивирована только целью "документирования преступной деятельности".

Между тем, в результате четырех повторных мероприятий, которые каждый раз проводились по инициативе сотрудников УФСКН РФ по Нижегородской области, никаких новых сведений о противоправной деятельности К. и иных лиц добыто не было.

При этом не имело правового значения то обстоятельство, что ряд оперативных сотрудников, проводивших закупки, работали в разных отделах Управления, поскольку в каждом случае их действия санкционировались одним должностным лицом.

Что касается источника приобретения наркотического средства самим К., то о нем он сообщил правоохранительным органам сразу же после задержания 1 февраля 2008 года.

По смыслу ст. 6 Европейской Конвенции "О защите прав человека и основных свобод", из требований справедливого суда вытекает, что общественные интересы в борьбе против наркоторговли не могут оправдать использование доказательств, полученных в результате провокации правоохранительных органов.

Согласно ст. 75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований уголовно-процессуального закона, являются недопустимыми, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

В соответствии со ст. 89 УПК РФ запрещается использование в процессе доказывания результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам данным Кодексом.

С учетом изложенного, судебная коллегия пришла к выводу о том, что обвинение К. в совершении им 25 января 2008 года (дважды), 28 января 2008 года и 1 февраля 2008 года покушений на незаконный сбыт наркотического средства в крупном размере обосновано доказательствами, полученными в результате оперативно-розыскной деятельности, которая осуществлялась с нарушением требований Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", в связи с чем приговор из-за несоответствия выводов суда, изложенных в нем, фактическим обстоятельствам уголовного дела и нарушением уголовно-процессуального закона, отменила и производство по делу в этой части прекратила на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, то есть за отсутствием в деянии состава преступления, признав право К. на реабилитацию в этой части.

Недочеты, связанные с разрешением судьбы вещественных доказательств и взысканием процессуальных издержек.

Вещественные доказательства, не являющиеся орудиями преступления и не подлежащие уничтожению, передаются законным владельцам.

Согласно приговору Реутовского гарнизонного военного суда от 15 июля 2013 года в отношении Д.постановленовещественные доказательства по делу - 2 автомобиля оставить лицам, которые приобрели похищенное у Д., и у которых они находились на ответственном хранении, а денежные средства в размере 30000 руб., изъятые у Д., - возвратить осужденному.

Будучи несогласным с приговором, в том числе и с решением по гражданскому иску, потерпевший просил возвратить принадлежащие ему вещественные доказательства.

По апелляционной жалобе потерпевшего приговор в части, касающейся разрешения судьбы вещественных доказательств и изъятых денежных средств, был изменен.

При этом судебная коллегия исходила из следующего.

В соответствии с ч. 3, 6 ст. 81 УПК РФ суд, решая вопрос о судьбе вещественных доказательств, не являющихся орудиями преступления, вправе принять решение об уничтожении только предметов, не представляющих ценности и не истребованных стороной. Остальные предметы передаются законным владельцам.

При постановлении указанного выше приговора суд не принял во внимание имевшееся в материалах дела ходатайство потерпевшего, удовлетворенное следователем, о возврате похищенного у него имущества в натуре, находящегося на ответственном хранении у иных лиц, то есть вещественных доказательств: автомобилей и документов к ним.

Данное нарушение уголовно-процессуального закона повлияло на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

В соответствии ч. 2 ст. 218 и ч. 1 ст. 223 ГК РФ право собственности на имущество, которое имеет собственник, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества, при этом право собственности у приобретателя вещи по договору возникает с момента ее передачи, если иное не предусмотрено законом или договором.

Согласно п. 1 ст. 302 ГК РФ, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя только в том случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Исходя из гражданского законодательства, право собственности на транспортное средство возникает из сделок купли - продажи после их заключения и передачи имущества.

Как усматривалось из материалов уголовного дела, автомобили, признанные вещественными доказательствами, были приобретены потерпевшим у их собственников.

Как в ходе предварительного следствия, так и в суде апелляционной инстанции потерпевший настаивал на возврате похищенного у него имущества в натуре (в суде первой инстанции этот вопрос у него не выяснялся).

При таких данных по делу 2 автомобиля, находящиеся на ответственном хранении у иных лиц, надлежало в соответствии со ст. 81 УПК РФ возвратить по принадлежности потерпевшему.

Кроме того, как усматривалось из показаний осужденного Д. на предварительном следствии, а также пояснений в суде апелляционной инстанции (в суде первой инстанции данный вопрос не выяснялся), он просил изъятые у него 30000 рублей, признанные вещественными доказательствами по делу, обратить в счет возмещения ущерба, причиненного потерпевшему.

Исходя из вышеизложенного, в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, приговор был изменен и в части, касающейся разрешения гражданского иска, с учетом необходимости возврата потерпевшему двух автомобилей стоимостью 285000 рублей и денежной суммы в размере 30000 рублей уменьшен размер подлежащего возмещению материального ущерба в пользу потерпевшего до 92500 рублей.

Примечание.

Представляется целесообразным в данном обзоре обратить внимание на то, что принимая решение о возвращении вещественных доказательств по делам о мошенничестве, предметом которого являются объекты недвижимости (здания, квартиры) их владельцам, суду необходимо указывать, по каким именно основаниям он считает последующие заключенные сделки (перепродажи собственности) недействительными, учитывать мнения новых владельцев имущества, выяснять, добросовестными или недобросовестными приобретателями они были и подлежат ли возврату затраченные ими средства.

Судам также необходимо учитывать, что при наличии спора о принадлежности вещественных доказательств вопрос об этом в соответствии с п. 6 ч. 3 ст. 81 УПК РФ должен разрешаться в порядке гражданского судопроизводства.

Нарушения уголовно-процессуального закона, затрагивающие имущественные интересы лиц, не являющихся участниками процесса, являются основанием для пересмотра судебных решений в апелляционном и кассационном порядке.

При определении принадлежности вещественного доказательства - объекта недвижимого имущества необходимо помимо всех обстоятельств дела учитывать также позицию нового собственника этого имущества, право собственности которого на данное имущество было зарегистрировано на момент разрешения уголовного дела.

18 декабря 2013 года в кассационном порядке президиумом окружного военного суда был отменен приговор Московского гарнизонного военного суда в части, касающейся разрешения гражданского иска и судьбы вещественных доказательств по делу К. и др.

Согласно приговору К. и др. признаны виновными в совершении в период с 30 июля 1998 года по 16 ноября 2004 года мошеннических действий группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, а один из них - еще и с использованием своего служебного положения.

В 1995 году К., будучи председателем МГС РОСТО, а также председателем правления Совета МГО РОСТО, и др., действуя из корыстных побуждений, вступили в сговор, направленный на приобретение права на чужое имущество путем обмана для незаконного отчуждения в пользу ОАО "А ... " здания, строившегося на территории МГО РОСТО по адресу: г. Москва, ул. П ... , д ... стр. ...

В последующем в результате их совместных преступных действий названное нежилое строение общей площадью 1532,4 кв. метра по окончании строительства и введения в эксплуатацию в нарушение ст. 27 Федерального закона от 12 января 1996 г. N 7-ФЗ "О некоммерческих организациях" было продано в рассрочку ОАО "А ... ", в состав учредителей которого с 1995 года входил К., по явно заниженной цене, на экономически невыгодных для МГО РОСТО условиях.

16 ноября 2004 года за указанным обществом Управлением ФРС России по городу Москве на основании вступившего в законную силу решения Арбитражного суда города Москвы от 17 сентября 2004 года было зарегистрировано право собственности на здание по адресу: г. Москва, ул. П ... , д ... стр. ... , а у К. и иных учредителей данного юридического лица возникла реальная возможность распорядиться названным объектом недвижимости по своему усмотрению, чем был причинен МГО РОСТО материальный ущерб в размере 54 386 551 руб.

В последующем, 30 ноября 2004 года право собственности на данный объект было зарегистрировано за ООО "О ... " (далее - Общество).

Согласно приговору, гражданский иск регионального отделения ДОСААФ России города Москвы к К. и др. о возмещении имущественного вреда и взыскании 54 386551 рублей оставлен без удовлетворения.

Вещественное доказательство по делу - объект недвижимого имущества, расположенный по адресу: г. Москва, ул. П ... , д ... стр. .., переданное на ответственное хранение Обществу, предписано возвратить законному владельцу - ДОСААФ.

По кассационной жалобе представителя ООО "О ... " приговор и иные судебные решения в части оставления без удовлетворения иска ДОСААФ о возмещении имущественного вреда и разрешения судьбы вещественного доказательства - нежилого помещения, расположенного по адресу: г. Москва, П ... , д ... стр. ... - отменены, а уголовное дело направлено в гарнизонный военный суд на новое судебное рассмотрение.

При этом президиум окружного военного суда указал следующее.

Отказывая в удовлетворении исковых требований ДОСААФ (правопреемника МГО РОСТО), гарнизонный военный суд исходил из того, что объект недвижимого имущества, расположенный по адресу: г. Москва, ул. П ... , д ... стр. ... , был признан в ходе производства по делу вещественным доказательством, а значит, на основании п. 4 ч. 3 ст. 81 УПК РФ он подлежит возвращению законному владельцу - указанной организации, на что не влияет оформленное на него право собственности за ОАО "А ... ", перешедшее в последующем Обществу.

При таких данных, учитывая положения ст. 1082 ГК РФ о способах возмещения вреда, руководствуясь требованиями закона о справедливости и разумности решений в части гражданского иска, суд пришел к выводу о том, что причиненный ДОСААФ ущерб будет возмещен таким образом полностью и дополнительного взыскания с К. и др. денежных средств в размере стоимости указанного здания не требуется.

Вместе с тем вышеуказанный вывод суда вызывает сомнение в своей обоснованности по следующим основаниям.

Как усматривалось из соответствующего свидетельства от 22 июля 1998 года за МГО РОСТО было зарегистрировано право собственности на нежилое помещение, расположенное по адресу: г. Москва, П ... , д ... стр. ... , 10 августа 1998 года указанное нежилое помещение было передано МГС РОСТО во временное владение и пользование (с правом выкупа) ОАО "А ... " на срок 10 лет с момента принятия нежилого помещения арендатором по акту приемки-передачи и регистрации его в органах, осуществляющих регистрацию сделок с недвижимостью города Москвы.

Упомянутый акт приемки-передачи здания был составлен 12 августа 1998 года. В договоре аренды было предусмотрено право выкупа этого здания, выкупная стоимость была определена в размере 3293448 руб., а годовая арендная плата - в сумме 329344,8 руб., с ее зачетом в счет выкупа здания. Условиями договора была предусмотрена и возможность выкупа указанного здания до истечения срока аренды.

В апреле 2004 года ОАО "А ... " выполнило свои обязательства по упомянутому договору, выплатив указанную в договоре стоимость здания в размере 3293448 руб., после чего обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском о государственной регистрации перехода права собственности на вышеуказанное помещение, который 17 сентября 2004 года был удовлетворен судом в полном объеме.

18 ноября 2004 года был заключен договор купли-продажи указанного нежилого помещения между ОАО "А ... " и ООО "О ... ", в тот же день был составлен акт приема-передачи, а 30 ноября 2004 года за Обществом было зарегистрировано право собственности на это помещение.

Кроме того, во время проведения предварительного следствия по уголовному делу постановлением следователя по особо важным делам военного следственного управления Следственного комитета России по г. Москве от 1 июня 2012 года здание, расположенное по адресу: г. Москва, ул. П ... , д ... стр. ... , площадью 1532,4 кв.м., было признано и приобщено к уголовному делу в качестве вещественного доказательства. При этом в постановлении следователя указано, что собственником здания является Общество.

Поскольку Общество на момент разрешения настоящего дела гарнизонным военным судом уже приобрело вышеуказанное имущество в виде нежилого помещения у ОАО "А ... " на основании договора купли-продажи и на это помещение за Обществом было зарегистрировано право собственности, то при разрешении гражданского иска суд должен был учитывать мнение Общества, а также всесторонне выяснить обстоятельства перехода прав собственности на спорный объект.

Таким образом, речь шла об объекте недвижимости, проданном по договору купли-продажи новому собственнику, за которым оно в установленном законом порядке было зарегистрировано.

Из материалов дела также следовало, что судом был разрешен гражданский иск путем передачи вещественного доказательства - нежилого помещения без учета зарегистрированного на него права собственности юридического лица, не привлеченного к участию в уголовном деле, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

Поскольку Общество не было привлечено к участию в деле, оно было лишено возможности довести до суда свою позицию относительно определения судьбы вещественных доказательств.

Исходя из этого, утверждения об отсутствии правового значения имеющегося зарегистрированного права Общества на помещение, расположенное по адресу: г. Москва, ул. П ... , д ... стр. ... , и спора о принадлежности вещественного доказательства (обусловленного отсутствием в судебном заседании представителя Общества) нельзя признать состоятельными.

Таким образом, принимая решение о возвращении указанного помещения ДОСААФ, суд не учел мнения нового собственника этого имущества - Общества, право собственности которого на данное имущество было зарегистрировано на момент разрешения уголовного дела, не выяснил, добросовестным или недобросовестным приобретателем оно является.

Таким образом, при рассмотрении дела судом были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, затрагивающие имущественные интересы лица, не являющегося участником процесса, что в соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ явилось основанием для пересмотра судебного решения.

По изложенным основаниям приговор и в части рассмотрения иска ДОСААФ о возмещении имущественного вреда и разрешения судьбы вещественного доказательства - нежилого помещения, расположенного по адресу: г. Москва, ул. П ... , д ... стр. ... , был отменен, а уголовное дело в этой части - направлено в гарнизонный военный в суд на новое судебное рассмотрение, но в ином составе судей:

- в части определения судьбы вещественного доказательства - нежилого помещения, расположенного по адресу: г. Москва, ул. П ... , д ... стр. ... , в порядке, предусмотренном главой 47 УПК РФ.

- в части разрешения гражданского иска в порядке гражданского судопроизводства.

Процессуальные издержки в виде сумм, выплаченных адвокату, принявшему участие в уголовном судопроизводстве по назначению суда, компенсируются за счет средств федерального бюджета.

15 мая 2013 года Нижегородским гарнизонным военным судом был осужден подполковник запаса Т.

Как усматривалось из протокола, судом по собственной инициативе было обеспечено участие в судебном заседании защитника-адвоката, от услуг которого Т. отказался. Однако адвокат был допущен и принимал участие в рассмотрении уголовного дела до вынесения приговора.

Вместе с тем, вопреки требованиям ч. 5 ст. 50 и ч. 2 ст. 132 УПК РФ о том, что процессуальные издержки в виде сумм, выплаченных адвокату, принимавшему участие в уголовном судопроизводстве по назначению суда, компенсируются за счет средств федерального бюджета, суд необоснованно взыскал их с осужденного в размере 31 160 руб.