Обзор кассационной и надзорной практики по гражданским делам за 2006 год

г. Пермь                                                23 апреля 2007 г.

Дела, вытекающие из трудовых правоотношений

Отказывая Ш-вой в удовлетворении иска о восстановлении ее на работе, суд исходил из того, что исключение из штатного расписания должности заместителя директора по учебной работе, свидетельствует о том, что работодатель действительно осуществил мероприятия по сокращению штата работников, а введение должности заместителя директора по учебно-методической работе не является расширением круга обязанностей по должности заместителя директора по учебной работе.

Вместе с тем, суд не учел, что юридическое значение для правильного решения вопроса о том, состоялось ли действительное сокращение штата, имеет сравнение должностных обязанностей заместителя директора по учебной работе и заместителя директора по учебно-методической работе. С этой целью суду следовало определить, были ли исключены обязанности по учебной работе из круга обязанностей по должности заместителя директора по учебно-методической работе при введении указанной должности в штатное расписание, либо они были сохранены и дополнены обязанностями по методической работе. При этом суду надлежало исходить из фактического существа выполняемых по указанным должностям функций, не ограничиваясь проверкой текстов должностных инструкций.

С учетом того, что судом недостаточно полно исследованы обстоятельства, связанные с характеристиками должностей заместителя директора по учебной работе и заместителя директора по учебно-методической работе, вывод о реальном проведении сокращения штата нельзя считать доказанным.

(определение N 33-3475 от 03.08.2006 г.)

Удовлетворяя заявленный Р-м иск о восстановлении его на работе со ссылкой на нарушение работодателем сроков уведомления профкома предприятия и городского ЦЗН о планируемом сокращении штатов и массовом высвобождении работников, суд не указал в решении, каким образом данное обстоятельство привело к нарушению прав конкретного работника в связи с его увольнением. Само по себе нарушение установленных ст.ст. 82, 180 ТК РФ сроков еще не влечет за собой безусловного восстановления истца на работе. В данном случае суду следовало установить, каким образом это обстоятельство повлияло на права работника, и в чем именно выразилось это нарушение.

(определение N 33-5094 от 09.11.2006 г.)

Удовлетворяя требования Г-вой, проходившей службу в исправительном учреждении, о взыскании задолженности по заработной плате, мировой судья руководствовался тем, что за период с июля 2004 года по июль 2005 года должностной оклад истицы не был увеличен на 20 %, как это предусмотрено Законом РФ "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы", постановлением Правительства РФ от 06.05.1994 г. N 477 и приказом МВД РФ от 20.07.1994 г. N 354, что повлекло и занижение выплаты в марте 2004 г. единовременного денежного вознаграждения за добросовестное исполнение служебных обязанностей за 2003 год и единовременного пособия при увольнении.

При этом выводы мирового судьи о взыскании в пользу истицы денежных сумм основаны на применении норм, регулирующих размер выплат этой категории работников, без учета их изменений и дополнений, принятых впоследствии.

В соответствии с п. 1 ст. 1 ФЗ "О денежном довольствии сотрудников некоторых федеральных органов исполнительной власти, других выплатах этим сотрудникам и условиях перевода отдельных категорий сотрудников федеральных органов налоговой полиции и таможенных органов Российской Федерации на иные условия службы (работы)" N 78-ФЗ денежное довольствие сотрудников состоит из оклада по занимаемой должности, оклада по специальному званию, которые составляют оклад денежного содержания, из процентных надбавок за выслугу лет, ученую степень и ученое звание, иных дополнительных выплат.

В силу п. 8 ст. 1 названного Закона к дополнительным выплатам относятся ежемесячная надбавка за сложность, напряженность и специальный режим службы в размере и порядке определяемых руководителем соответствующего федерального органа исполнительной власти; единовременного денежного вознаграждения за добросовестное исполнение служебных обязанностей по итогам календарного года; премии за образцовое исполнение служебных обязанностей; материальной помощи.

Во исполнение данного Закона было принято постановление Правительства РФ от 04.07.2002 г. N 487 "Об установлении окладов денежного содержания сотрудников органов внутренних дел РФ, уголовно-исполнительной системы...", где устанавливались размеры окладов денежного содержания, в том числе и окладов по занимаемой должности. При этом устанавливались размеры окладов по типовым должностям, и было дано указание руководителям федеральных органов исполнительной власти, исходя из окладов по типовым должностям, устанавливать размеры должностных окладов по другим (нетиповым) должностям.

Приказом Минюста РФ от 24.03.2003 г. N 66 была утверждена Инструкция "О дополнительных выплатах сотрудникам уголовно-исполнительной системы Минюста РФ", согласно которой премия за образцовое исполнение служебных обязанностей исчисляется из оклада по основной штатной должности и оклада по специальному званию (п. 1.3). Выплата единовременного денежного вознаграждения по итогам календарного года производится с учетом только оклада по основной штатной должности, материальной помощи - исходя из оклада денежного содержания (п. 3.1).

В период рассмотрения спора данный Приказ утратил силу с изданием приказа Минюста N 77 от 07.06.2005 г., при этом порядок исчисления дополнительных выплат не изменился.

Мировой судья также не принял во внимание, что предусмотренная положениями п. 1 ч. 1 ст. 36 Закона РФ от 21.07.1993 года N 5473-1 "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы" социальная гарантия, не влечет возможности увеличения должностного оклада, а выплачивается самостоятельно в виде надбавки.

Закон N 78-ФЗ является специальной нормой, дающей исчерпывающее понятие системы денежного обеспечения сотрудников вышеуказанных органов, ее составляющих элементов и порядка их формирования. Указанным Законом введено новое правовое понятие оклада по занимаемой должности. В отсутствие законодательных разъяснений о соответствии данного понятия понятию должностного оклада (тарифной ставки) не имеется оснований для решения вопроса о тождественности этих понятий. Специальный закон и принятые во исполнение его иные нормативные акты признали необходимость предоставления социальных гарантий сотрудникам, осуществляющим свою деятельность в особых условиях, что нашло свое отражение в предоставлении им дополнительных выплат.

При указанных обстоятельствах и в отсутствие преемственности понятий должностного оклада и оклада по занимаемой должности отсутствуют основания для прямого применения положений п. 1 ч. 1 ст. 36 Закона РФ от 21.07.1993 года N 5473-1 к вопросам об исчислении размера дополнительных выплат, определенных Законом N 78-ФЗ и иными подзаконными актами. Следовательно, указанная надбавка не может применяться к увеличению оклада для выплат единовременного пособия при увольнении и материальных выплат по итогам календарного года.

(постановление N 44-г-1311 от 08.09.2006 г.)

Дела, возникающие из жилищных правоотношений

Посчитав, что предоставление К-ну квартиры являлось исполнением обязательства ОАО "N" по договору от 04.03.1992 г. о предоставлении жилого помещения на условиях пользования применительно к условиям социального найма и одновременно отказывая К-ну в удовлетворении иска в части требования о признании за ним права собственности на данную квартиру, суд сделал противоречивые и взаимоисключающие выводы.

Так, при признании права истца на пользование жилым помещением на условиях применительно к условиям договора социального найма, суду следовало исходить из того обстоятельства, что объём прав нанимателя жилого помещения по договору социального найма предполагает право на получение жилого помещения бесплатно в собственность по договору приватизации в силу ст. 2 Закона РСФСР "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации", поскольку предметом договора социального найма является жилое помещение, находящееся в государственном или муниципальном жилищном фонде. Судом было установлено, что спорная квартира к такому виду жилищного фонда не относится, является собственностью ОАО "N". Однако в том случае, если основания пользования К-м квартирой идентичны основаниям, вытекающим из договора социального найма, то за ним могло быть признано право собственности на занимаемое жилое помещение на основании судебного решения.

Между тем, и сам вывод суда о предоставлении К-ну квартиры на условиях применительно к договору социального найма не может быть признан правильным. Удовлетворяя иск в указанной части, суд исходил из того факта, что генеральным директором ОАО "N" 03.03.1999 г. было признано обязательство предприятия по предоставлению истцу квартиры на условиях договора от 04.03.1992 г., что подтверждалось резолюцией руководителя на заявлении К-на следующего содержания: "Квартира будет выделена согласно договору от 1992 года". Таким образом, в ней отсутствует указание на предоставление жилья на условиях договора социального найма либо применительно к нему. Из содержания договора от 04.03.1992 г. также не усматривались конкретные условия выделения трёхкомнатной квартиры К-ну.

Не исследовав вопрос о том, на каких условиях подлежала предоставлению истцу квартира, и какими материально-правовыми основаниями это предусматривалось, суд сделал недоказанный вывод о том, что, предоставив спорную квартиру, ответчик фактически выполнил обязательства по договору от 04.03.1992 г. о предоставлении квартиры на условиях пользования применительно к условиям договора социального найма.

(определение N 33-3011 от 04.07.2006 г.)

Удовлетворяя требования М-ва о предоставлении ему, как воспитаннику государственного учреждения для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, благоустроенного жилого помещения, отвечающего санитарным и техническим требованиям, на семью из 2-х человек размером не менее 24 кв. м. общей площади, суд пришел к выводу о том, что его жена, брак с которой был зарегистрирован в мае 2006 г., также относится к числу лиц, нуждающихся в улучшении жилищных условий.

Однако, как следует из материалов дела, М-ва имеет право пользования трехкомнатной квартирой общей площадью 64 кв. м., в которой зарегистрированы вместе с ней 5 человек. Утратившей право пользования данным жилым помещением она не признавалась. Договор найма данного жилого помещения в добровольном порядке ею не расторгнут. Исходя из положений ст. 51 ЖК РФ М-ва не относится к лицам, которые могут быть признаны нуждающимися в улучшении жилищных условий.

Таким образом, у суда не имелось оснований для удовлетворения требований М-ва о предоставлении ему жилого помещения с учетом члена его семьи.

(определение N 33-3285 от 01.06.2006 г.)

Отказывая О-вой в удовлетворении иска о признании О-ва утратившим право пользования жилым помещением, суд исходил из того, что непроживание с 1997 г. ответчика в квартире вызвано распадом семьи, пребыванием его в местах лишения свободы с 2000 г. по 2004 г., созданием им новой семьи и отсутствием у него иного жилого помещения. С учетом установленного суд расценил, что отсутствие ответчика в спорном жилом помещении носит временный характер.

Действительно, временное непроживание лица в жилом помещении не может служить самостоятельным основанием для лишения его права пользования этим жилым помещением.

Вместе с тем, при разрешении споров данной категории суд обязан установить, поселился ли выехавший в другое жилое помещении данного или иного населенного пункта, не чинились ли ему препятствия в пользовании жилой площадью со стороны других лиц, проживающих в спорном жилом помещении, не было ли иных обстоятельств, свидетельствующих о временном или вынужденном выезде нанимателя.

Суд первой инстанции не привел в решении мотивов, по которым он пришел к выводу о том, что указанные выше обстоятельства, свидетельствуют о невозможности совместного проживания ответчика и истицы в спорной квартире после распада семьи и вынужденности выезда О-ва из жилого помещения. Суд не установил место проживания ответчика после выезда из квартиры, характер этого проживания, наличие препятствий для проживания его в квартире после создания новой семьи, прекращение исполнение обязанностей, вытекающих из договора найма.

Подобное стало возможным вследствие того, что судом было неверно распределено бремя доказывания обстоятельств, имеющих значение для дела. Так, в соответствие со ст. 69 ЖК РФ жилые помещения предназначены для постоянного проживания граждан. Поэтому в случае непроживания в квартире по договору социального найма обязанность доказать то, что отсутствие в спорном жилом помещении носит временный характер, лежит на ответчике.

Истец же обязан доказать факт непроживания ответчика в квартире, добровольность выезда его из жилого помещения и отсутствие со стороны проживающих в квартире лиц препятствий в пользовании спорным помещением. О добровольности выезда могут свидетельствовать такие обстоятельства, как прекращение исполнение обязанностей вытекающих из договора найма, освобождение спорной квартиры от своего имущества, проживание в ином жилом помещении с новой семьей и другие подобные обстоятельства.

Отсутствие у лица, выехавшего из жилого помещения в другое место, в новом месте жительства права пользования жилым помещением по договору социального найма, а также отсутствие у него жилого помещения на праве собственности, не является презумпцией для признания отсутствия этого лица в спорном жилом помещении временным, поскольку согласно ст. 9 ГК РФ граждане по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права. Право гражданина прекратить пользование спорным жилым помещением по договору социального найма может быть подтверждено не только выраженным в соответствующей форме договора волеизъявлением, но и определенными действиями в совокупности подтверждающими такое волеизъявление гражданина как стороны в договоре социального найма жилого помещения. Понуждение к осуществлению гражданских прав и обязанностей в силу закона не допускается. Суд же не допросил ответчика по существу спора, его отношение к обстоятельствам, имеющим значение для дела, не выяснил, а при рассмотрении дела руководствовался только немотивированным мнением ответчика об отказе в удовлетворении иска без учета его действий, направленных на сохранение или отказ от права пользования спорной квартирой в период длительного непроживания.

(определение N 33-4222 от 12.09.2006 г.)

Принимая решение об отказе Л-вой в удовлетворении иска о вселении в квартиру по ул. Г., суд исходил из того, что она утратила право пользования спорным жилым помещением, а ответчик возражает против ее повторного вселения. При этом суд указал на то, что истица, оставаясь зарегистрированной в спорной квартире, в 2001 году выехала из нее на другое постоянное место жительства - в квартиру по ул. У. Выезд и проживание Л-вой с семьёй по другому адресу свидетельствуют о ее выезде из спорной квартиры, и порождают последствия, предусмотренные ст. 89 ЖК РСФСР. Поскольку истица приобрела право на другое жилое помещение, при выезде на другое постоянное место жительства не имела намерения дальнейшего использования спорной квартиры, то фактически она утратила право пользования квартирой по ул. Г. Продав в последующем квартиру ул. У., истица распорядилась своим имуществом, принадлежавшим ей на праве собственности, по своему усмотрению, при этом право на проживание в спорной квартире по ул. Г. вновь не приобрела.

Принимая такое решение, суд без каких-либо законных оснований вышел за пределы заявленных исковых требований. Высказывая суждение об утрате истицей права пользования спорным жилым помещением, суд не учел, что ответчиком Л-м в ходе рассмотрения настоящего дела не заявлялось встречных исковых требований о признании Л-вой утратившей право пользования спорным жилым помещением, поэтому входить в обсуждение этого вопроса у суда не было оснований. Юридически значимыми обстоятельствами по иску истицы о вселении являлось установление наличия у нее права пользования спорным жилым помещением применительно к ст. 53 ЖК РСФСР.

Кроме того, суд не учел, что в 2004 году районным судом уже было постановлено решение об отказе Л-ву в удовлетворении иска о признании Л-вой утратившей права пользования спорным жилым помещением, при этом в обоснование данного иска Л-в ссылался именно на выезд Л-вой из этого жилого помещения на другое постоянное место жительства - в квартиру по ул. У.

(определение N 33-5065 от 09.11.2006 г.)

Дела, вытекающие из публично-правовых отношений

Принимая решение об удовлетворении требований прокурора о признании незаконным и не подлежащим применению пункта 1 постановления главы администрации района "О социальной норме потребления газа и электрической энергии при расчете льгот и субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг", которым была установлена социальная норма потребления электрической энергии на 1 человека в месяц в размере: 27 квт/ч в жилых домах с газовым отоплением; 44 квт/ч в жилых домах с плитами на твердом топливе; 53 квт/ч в жилых домах с электрическими плитами, суд пришел к выводу о том, что предусмотренные в данном пункте постановления социальные нормы потребления электрической энергии в части применения их при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг соответствуют действующему законодательству. Одновременно суд пришел к выводу о том, что эти социальные нормы противоречат действующему законодательству в том случае, когда они применяются при расчете льгот на оплату жилья и коммунальных услуг, которые предусмотрены действующим законодательством для отдельных категорий граждан: ветеранов, инвалидов, малоимущих слоев населения.

Вместе с тем, из анализа постановления прямо не следует, что оно регулирует, в том числе, и вопрос, связанный с предоставлением льгот отдельным категориям граждан. Как следует из преамбулы постановления, целью его принятия является совершенствование системы социальной защиты населения при оплате жилья и коммунальных услуг в соответствии с постановлением Правительства РФ от 30.08.2004 г. N 444 "О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг".

Данным постановлением Правительства РФ утверждено Положение о предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, из текста которого следует, что оно регулирует исключительно вопросы предоставления субсидий (основания, порядок реализации права на субсидию и т.д.). Вопросы предоставления льгот при оплате жилья и коммунальных услуг для отдельных категорий граждан данным Положением не урегулированы. Из чего суд сделал вывод о распространении п. 1 постановления администрации района на правоотношения в сфере реализации льгот, предусмотренных для отдельных категорий населения, - инвалидов, ветеранов, малоимущих слоев населения, - из решения неясно. Если суд исходил только из названия данного постановления и п. 6 постановления, где одновременно присутствуют понятия "субсидия" и "льгота", то одного этого недостаточно для вывода о том, что предметом регулирования указанного постановления является расчет социальной нормы потребления электрической энергии не только для предоставления субсидий, но и для предоставления льгот отдельным категориям граждан. Из самого текста постановления, а также из пункта 1, о несоответствии которого действующему законодательству в части высказался суд, нельзя сделать однозначный вывод о том, что данное постановление распространяется и на категорию лиц, имеющих право на льготы при оплате жилья и коммунальных услуг.

С правильностью вывода суда можно согласиться лишь при наличии данных о том, что расчет социальной нормы потребления электрической энергии для льготной категории граждан - ветеранов, инвалидов, малоимущих слоев населения и др. льготникам - производится также из расчета 27, 44 и 53 квт/ч (в зависимости от вида плиты, установленной в занимаемом жилом помещении: газовая, на твердом топливе, электроплита). Однако данный вопрос судом не исследовался.

(определение N 33-3038 от 11.07.2006 г.)

Отказывая прокурору района в удовлетворении заявления о признании недействующим пункта 14 решения Земского собрания муниципального образования "О бюджете района на 2006 год", согласно которому неиспользованные в 2005 году целевые средства, переданные из областного бюджета в районный бюджет, подлежат использованию в 2006 году на те же цели, суд исходил из того обстоятельства, что указанный пункт решения не противоречит ст. 20 Закона Пермской области "О бюджете Пермской области на 2006 год", в соответствии с которой неиспользованные в 2005 году целевые средства, переданные из областного бюджета в местные бюджеты, подлежат использованию в 2006 году на те же цели. При этом суд согласился с доводом прокурора о несоответствии положений оспариваемого пункта части 2 ст. 78 БК РФ, согласно которой возврату в соответствующий бюджет подлежат субсидии и субвенции в случаях их нецелевого использования в сроки, устанавливаемые уполномоченными органами исполнительной власти, а также в случаях их неиспользования в установленные сроки. Не посчитав противоречие оспариваемого пункта решения Земского собрания требованиям ч. 2 ст. 78 БК РФ основанием к удовлетворению заявления, суд полагал, что данные положения БК РФ применению не подлежат ввиду приоритета Закона Пермской области "О бюджете Пермской области на 2006 год" над нормами БК РФ.

Между тем, такой вывод суда основан на неправильном толковании норм материального права.

В соответствии с п. "ж" ст. 71 Конституции РФ финансовое регулирование находится в ведении Российской Федерации.

В силу ч. 1 ст. 76 Конституции РФ по предметам ведения Российской Федерации принимаются федеральные конституционные законы и федеральные законы, имеющие прямое действие на всей территории Российской Федерации.

Согласно ч. 5 ст. 76 Конституции РФ законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации не могут противоречить федеральным законам, принятым в соответствии с частями первой и второй настоящей статьи. В случае противоречия между федеральным законом и иным актом, изданным в Российской Федерации, действует федеральный закон.

Статьей 2 БК РФ предусмотрено, что бюджетное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса и принятых в соответствии с ним федеральных законов о федеральном бюджете на соответствующий год, законов субъектов РФ о бюджетах субъектов РФ на соответствующий год, нормативных правовых актов представительных органов местного самоуправления о местных бюджетах на соответствующий год и иных федеральных законов, законов субъектов РФ и нормативных правовых актов представительных органов местного самоуправления, регулирующих правоотношения, указанные в ст. 1 настоящего Кодекса.

Согласно части 2 данной статьи нормативные правовые акты, предусмотренные частью первой настоящей статьи, не могут противоречить настоящему Кодексу. В случае противоречия между настоящим Кодексом и нормативными правовыми актами, предусмотренными частью первой настоящей статьи, применяется настоящий Кодекс.

При рассмотрении дела суду следовало исходить из того обстоятельства, что в силу ст. 6 БК РФ бюджетные средства на осуществление целевых расходов бюджету другого уровня могут предоставлены в виде субсидий и субвенций, которые согласно ст. 69 БК РФ являются формами расходов бюджетных средств.

В силу ч. 4 ст. 139 БК РФ порядок предоставления и расчет субвенций на финансирование целевых расходов местным бюджетам из бюджетов субъектов РФ определяются законом субъекта РФ либо законом субъекта РФ о бюджете на очередной финансовый год.

В ч. 3 ст. 140 БК РФ отмечено, что органы государственной власти субъектов РФ осуществляют контроль за расходованием средств, поступивших в местные бюджеты из бюджетов субъектов РФ.

Как следует из ч. 2 ст. 2 БК РФ, законы субъектов РФ о бюджетах субъектов на соответствующий год не могут противоречить настоящему Кодексу. В случае наличия такового противоречия применяется настоящий Кодекс.

В главе 5 БК РФ перечислены принципы бюджетной системы РФ, которым должны соответствовать все нормативно-правовые акты, регулирующие бюджетные правоотношения.

Так, принцип адресности и целевого характера бюджетных средств, закреплённый в ст. 38 БК РФ, означает, что бюджетные средства выделяются в распоряжение конкретных получателей бюджетных средств с обозначением направления их на финансирование конкретных целей. Любые действия, приводящие к нарушению адрестности предусмотренных бюджетом средств либо к направлению их на цели, не обозначенные в бюджете при выделении конкретных сумм средств, являются нарушением бюджетного законодательства.

Положения пункта 14 решения Земского собрания муниципального образования, предусмотревшего возможность использования в 2006 году на те же цели неиспользованных в 2005 году целевых средств, переданных из областного бюджета в районный бюджет, нарушают принцип целевого характера бюджетных средств, поскольку данный принцип предполагает финансирование конкретных целей, осуществляемых в течение определённого бюджетного периода.

Таким образом, решение Земского собрания в указанной части не соответствует положениям ч. 2 ст. 78 БК РФ, регламентирующей обязательность возврата в соответствующий бюджет субсидий и субвенций в случаях их неиспользования в установленные сроки, и влечёт признание его в данной части недействующим и не подлежащим применению со дня его издания.

(определение N 33-3218 от 13.07.2006 г.)

Дела, возникающие из причинения ущерба при дорожно-транспортных происшествиях

Принимая решение об удовлетворении иска К-ва в части взыскания со страховой компании суммы страхового возмещения по оценке размера восстановительного ремонта, суд пришел к обоснованному выводу о том, что отсутствие договора страхования автогражданской ответственности с непосредственным причинителем вреда М-м, не является основанием к отказу истцу в выплате. Передача собственником автомобиля В-вой транспортного средства в управление другому лицу (М-ву), не указанному в договоре страхования автогражданской ответственности, на права истца по страховому возмещению не влияет.

Данный вывод суда основан на положениях статей 14 и 16 ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", из толкования которых в совокупности следует, что при наступлении гражданской ответственности лица, не включенного в договор обязательного страхования с условием использования транспортного средства только указанными в нем водителями, страховщик имеет право предъявить регрессное требование к указанному лицу в размере произведенной страховщиком страховой выплаты.

Таким образом, независимо от того, на каких условиях заключен договор обязательного страхования, страховая сумма подлежит выплате потерпевшему (одному из участников дорожно-транспортного происшествия), которому вред причинен в результате повреждения его автомобиля по вине лица (другого участника дорожно-транспортного происшествия), не включенного в договор обязательного страхования в качестве водителя, допущенного к управлению транспортным средством, в случае, если такое лицо управляло автомобилем на законном основании. При этом при заключении договора обязательного страхования с ограниченным использованием транспортного средства у страховщика возникает право регрессного требования к указанному лицу в размере произведенной страховщиком страховой выплаты.

Вместе с тем, вывод суда об обоснованности требований истца о взыскании с ответчика процентов за пользование чужими денежными средствами не основан на законе.

Как следует из положения ст. 395 ГК РФ основанием к ее применению является неправомерное удержание денежных средств, уклонение от их возврата, а также иная просрочка в их уплате. Таким образом, ответственность в виде процентов может быть возложена на лицо в том случае, когда у него существует обязанность выплатить (возвратить) другому лицу денежные средства в силу договора либо иного бесспорного основания. В данном случае между сторонами договорных отношений не было, вопрос о выплате вплоть до вынесения судом решения оставался спорным. Как следует из п. 23 Постановления Пленума ВС и Пленума ВАС РФ от 08.10.1998 г. N 13/14 в том случае, когда суд возлагает на сторону обязанность возместить вред в деньгах, на стороне причинителя вреда возникает денежное обязательство по уплате определенных судом сумм. Таким образом, при наличии спора денежное обязательство возникает у лица исключительно на основании вступившего в законную силу решения суда. Следовательно, и ответственность в виде уплаты процентов в соответствии с п. 1 ст. 395 ГК РФ наступает не с момента поступления требования о выплате денежных сумм, а с момента вступления решения суда в законную силу, т.е. когда вопрос выплаты перестал быть для сторон спорным.

(определение N 33-3778 от 15.08.2006 г.)

PS: противоположная позиция по указанному в данном примере вопросу о возмещении ущерба страховой компанией, изложенная в обзоре судебной практики областного суда за 6 месяцев 2005 года, является ошибочной.

Принимая решение об удовлетворении исковых требований С-вой к Б-ной, признанной приговором суда виновной в дорожно-транспортном происшествии, суд пришел к выводу о том, что требования истицы о взыскании с ответчицы стоимости санаторно-курортного лечения законны и обоснованны, поскольку в результате действий Б-ной истице был причинен вред здоровью. При этом суд исходил из того, что С-вой доказана необходимость прохождения санаторно-курортного лечения в связи с полученной в 2003 году в дорожно-транспортном происшествии закрытой черепно-мозговой травмой. Данное обстоятельство отражено в заключении СМЭ, а также подтверждено решением КЭК, которые Б-ной не оспорены.

Вместе с тем, суд не учел, что представленные истицей доказательства не свидетельствуют о ее нуждаемости в санаторно-курортном лечении к моменту вынесения судом решения.

Положенное в основу решения заключение судебно-медицинской экспертизы от 30.04.2004 г., не может служить подтверждением нуждаемости С-вой в санаторно-курортном лечении в настоящее время, поскольку из указанного заключения следует, что по последствиям перенесенной травмы, с учетом состояния здоровья истица нуждалась в таком лечении в период реабилитации (в течение года после получения ЧМТ). Черепно-мозговая травма получена истицей 27.01.2003 г. Таким образом, согласно указанному заключению истица нуждалась в санаторно-курортном лечении до 27.01.2004 г. Сведений о том, что истица нуждается в указанном лечении в настоящее время, заключение СМЭ от 30.04.2004 г. не содержит. Кроме того, из указанного заключения следует, что необходимость такого лечения истицы должна быть обоснована в заключении КЭК лечебно-профилактического учреждения, где она проходила лечение. Между тем истицей было представлено заключение не того лечебного учреждения, в котором она проходила лечение.

(определение N 33-4070 от 31.08.2006 г.)

Отказывая К-ву в удовлетворении исковых требований к администрации муниципального района и управлению культуры администрации района, мировой судья исходил из того, что данные ответчики не являлись фактическими владельцами автомобиля ГАЗ, поскольку он находился в распоряжении образовательного учреждения "N". Отказ в иске к страховой компании мировой судья мотивировал тем, что на момент дорожно-транспортного происшествия, произошедшего 17.01.2006 г., гражданская ответственность владельца автомобиля ГАЗ не была застрахована. Исходя из этого, судья возложил ответственность по возмещению ущерба на образовательное учреждение, как на юридическое лицо, которое должно нести ответственность за действия своих работников на основании ст. 1068 ГК РФ.

Указанные выводы суда основаны на неправильном применении норм материального права.

В соответствии с ч. 1 ст. 4 ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" владельцы транспортных средств обязаны на условиях и в порядке, которые установлены настоящим Федеральным законом и в соответствии с ним, за свой счет страховать в качестве страхователей риск своей гражданской ответственности, которая может наступить вследствие причинения вреда жизни, здоровью или имуществу других лиц при использовании транспортных средств.

Согласно ч. 1 ст. 10 указанного Закона договор обязательного страхования продлевается на следующий год, если страхователь не позднее, чем за два месяца до истечения срока действия этого договора, не уведомил страховщика об отказе от его продления. Действие продленного договора обязательного страхования не прекращается в случае просрочки уплаты страхователем страховой премии на следующий год не более чем на 30 дней.

В силу п. 31 Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 07.05.2003 г., в случае просрочки страхователем уплаты страховой премии по договору обязательного страхования, срок действия которого был продлен не более чем на 30 календарных дней, и наступления в этот период страхового случая, страховщик не освобождается от обязанности произвести страховую выплату.

В случае просрочки страхователем уплаты страховой премии более чем на 30 календарных дней действие договора обязательного страхования прекращается.

В материалах дела имеется страховой полис, в соответствии с которым управлением культуры 30.12.2004 г. был заключен договор обязательного страхования гражданской ответственности владельца транспортного средства, срок действия которого истекал 29.12.2005 г. На основании постановления главы города от 27.10.2005 г. управление культуры ликвидировано с 31.12.2005 г. В соответствии с приказом начальника управления культуры от 30.12.2005 г. на С-ва - директора образовательного учреждения, который управлял автомашиной ГАЗ в момент ДТП, была возложена обязанность снять с учета в ГИБДД автомобиль ГАЗ. Согласно распоряжению комитета имущественных отношений администрации района от 25.01.2006 г. автомобиль ГАЗ передан на баланс образовательного учреждения "N" в оперативное управление. 27.01.2006 г. образовательное учреждение заключило договор обязательного страхования гражданской ответственности. В соответствии с паспортом транспортного средства указанный автомобиль зарегистрирован за образовательным учреждением 22.02.2006 г.

Мировой судья не дал должной оценки указанным обстоятельствам и доводам ответчика с точки зрения норм гражданского законодательства. В соответствии с ч. 8 ст. 63 ГК РФ ликвидация юридического лица считается завершенной, а юридическое лицо - прекратившим существование после внесения об этом записи в единый государственный реестр юридических лиц.

На момент дорожно-транспортного происшествия 17.01.2006 г. управление культуры находилось в процессе ликвидации, заявление о ликвидации и ликвидационный баланс были сданы в регистрирующий орган только 23.05.2006 г. На 17.01.2006 г. автомобиль ГАЗ был зарегистрирован в органах ГИБДД за управлением культуры, которое продолжало оставаться его законным владельцем. Приказ начальника управления культуры от 30.12.2005 г. не может являться основанием для прекращения у управления культуры права оперативного управления на автомобиль. Такое право было прекращено лишь 25.01.2006 г. в связи с изданием распоряжения комитетом имущественных отношений администрации района. Каких-либо обстоятельств, являющихся основанием для прекращения договора страхования от 30.12.2004 г., предусмотренных п. 33 Правил, после истечения срока его действия, мировым судьей не установлено, следовательно, договор не был прекращен, и управление культуры имело право на его продление.

Порядок продления срока действия договора обязательного страхования предусмотрен в разделе 5 Правил. Согласно п. 28 Правил отказ страхователя от продления срока действия договора должен быть оформлен в виде заявления страхователя в письменной форме, представленного страховщику. В материалах дела данных о том, что страхователем было направлено страховщику заявление об отказе от продления срока действия договора страхования, не имеется. В связи с этим на 30.12.2005 г. договор между страховщиком и страхователем считался продленным, и наступление в период 30 дней после продления договора страхования страхового случая влечет за собой обязанность страховщика произвести страховую выплату на основании п. 31 Правил.

Прекращение продленного договора страхования возможно в соответствии с п. 1 ст. 10 ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" и п. 31 Правил только в случае просрочки страхователем уплаты страховой премии более чем на 30 календарных дней. Свой вывод о том, что договор страхования от 30.12.2004 г., заключенный между управлением культуры и страховой компанией, прекратил свое действие, мировой судья мотивировал тем, что в течение 30 дней после 29.12.2005 г. страховая премия страхователем по указанному договору уплачена не была. Данный вывод мирового судьи нельзя признать достаточно обоснованным.

Мировым судьей не учтено то обстоятельство, что 27.01.2006 г. образовательное учреждение заключило договор обязательного страхования гражданской ответственности, как владелец автомобиля ГАЗ. Тот факт, что договор страхования был заключен не управлением культуры, а образовательным учреждением "N", в данной ситуации не может являться безусловным основанием к освобождению страховщика от обязанности произвести страховую выплату. Согласно ст. 1 названного выше Закона владельцем транспортного средства является собственник транспортного средства, а также лицо, владеющее транспортным средством на праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (право аренды, доверенность на право управления транспортным средством, распоряжение соответствующего органа о передаче этому лицу транспортного средства и тому подобное). Таким образом, образовательное учреждение, которому автомобиль был передан в распоряжение, владел им на законном основании. В соответствии с ч. 1 ст. 4 Закона владельцы транспортных средств обязаны за свой счет страховать в качестве страхователей риск своей гражданской ответственности. Образовательное учреждение "N", как законный владелец автомобиля, вправе было самостоятельно заключить договор обязательного страхования своей гражданской ответственности. По договору страхования от 30.12.2004 г., заключенным управлением культуры, фактически был застрахован риск гражданской ответственности данного образовательного учреждения, то есть договор был заключен в интересах образовательного учреждения "N". Таким образом, при заключении договора страхования от 27.01.2006 г. образовательным учреждением фактически имело место продление договора от 30.12.2004 г., поскольку владелец транспортного средства не изменился.

(постановление N 44-7-2275 от 27.12.2006 г.)

Суд, оценив обстоятельства дорожно-транспортного происшествия, пришел к выводу о том, что причинение ущерба автомобилю истца В-на произошло по вине водителя Г-ва, управлявшего автомобилем "Субару", и водителя М-на, управлявшего автобусом. Суд установил, что гражданская ответственность владельца автобуса Н-к застрахована в страховой компании "N", а гражданская ответственность водителя Г-ва застрахована в страховой компании "К". Частично удовлетворяя исковые требования, суд пришел к выводу о том, что обязанность по возмещению причиненного истцу вреда в виде прямых убытков лежит на страховщиках, а обязанность по возмещению упущенной выгоды должна быть возложена на владельцев источников повышенной опасности - автомобиля "Субару" и автобуса - Г-ва и Н-к. При этом суд исходил из того, что причинение ущерба истцу произошло в результате совместных виновных действий водителей Г-ва и М-на.

Суд пришел к выводу о том, что в пользу истца подлежат взысканию убытки в виде упущенной выгоды, которую суд определил как разницу между общей суммой причиненных истцу убытков и суммой добровольно выплаченного истцу страховой компанией "К" страхового возмещения за вычетом суммы утраты товарной стоимости автомобиля. С учетом того, что ущерб истцу причинен в результате совместных виновных действий водителей Г-ва и М-на, суд взыскал сумму убытков солидарно с ответчиков Г-ва и Н-к, как владельцев источников повышенной опасности.

Взыскивая сумму утраты товарной стоимости, суд исходил из того, что 77 % должна выплатить страховая компания "К", а 23 % - страхования компания "N".

Указанные выводы суда основаны на неправильном применении норм материального права.

Суд обоснованно посчитал, что размер произведенной истцу страховой выплаты недостаточен для полного возмещения причиненных ему убытков и пришел к правильному выводу о том, что размер ущерба, превышающий добровольно произведенную страховщиком выплату, должен быть возмещен истцу. Однако при этом суд не исследовал надлежащим образом вопрос о размере страхового возмещения, подлежащего выплате, и неправильно определил круг ответчиков, с которых подлежат взысканию причиненные истцу убытки.

Ссылаясь на общие нормы Гражданского кодекса РФ, регулирующие возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности, суд не обосновал их применение с учетом договоров страхования гражданской ответственности.

Из материалов дела следует, что дорожно-транспортное происшествие имело место в период действия договора обязательного страхования гражданской ответственности, заключенного между Н-к и ОАО "N". При таких обстоятельства вывод суда о необходимости взыскания причиненного истцу материального ущерба с владельца источника повышенной опасности Н-к нельзя признать обоснованным.

Исходя из смысла ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" сущность договора обязательного страхования гражданской ответственности состоит в том, что страхователь по данному виду договора не несет непосредственной обязанности по возмещению ущерба потерпевшему, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, в пределах определенной договором суммы при установленной вине страхователя. При наличии договора страхования гражданской ответственности вопросы возмещения вреда не могут быть разрешены в общегражданском порядке без учета положений договора и законодательства, регулирующего вопросы обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств.

Согласно п.п. "а" п. 60 Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств при причинении вреда имуществу потерпевшего возмещению в пределах страховой суммы подлежит реальный ущерб. Согласно п. 63 указанных Правил размер страховой выплаты определяется в случае повреждения имущества потерпевшего - в размере расходов, необходимых для приведения имущества в состояние, в котором оно находилось до наступления страхового случая (восстановительных расходов).

Указанные положения Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств судом не учтены. Определяя сумму ущерба, подлежащего взысканию с ответчиков, суд исходил из того, что автомобиль истцом продан, и его убытками является упущенная выгода, определенная как разница между стоимостью автомобиля до аварии и после. Однако Правилами предусмотрен иной порядок определения размера страховой выплаты - в размере расходов, необходимых для восстановления автомобиля. Утрата товарной стоимости транспортного средства также относится к реальному ущербу и подлежит взысканию со страховой организации по договору обязательного страхования гражданской ответственности в переделах страховой суммы, установленной Федеральным законом "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств". В связи с этим вывод суда о взыскании со страховщиков суммы утраты товарной стоимости автомобиля, по существу, является правильным, однако ее распределение между страховщиками не основано на материалах дела. Судом не исследовался вопрос о правильности определения размера страхового возмещения, выплаченного истцу ООО "К", доказательства того, что истцу произведена страховая выплата именно в данном размере, в материалах дела отсутствуют.

Таким образом, сумма реального ущерба, подлежащего возмещению истцу, состоит из суммы восстановительного ремонта и суммы утраты товарной стоимости автомобиля. При наличии нескольких причинителеи вреда указанная сумма должна быть распределена между ними, а в случае, если их ответственность застрахована, - между страховщиками, соответственно стоимости устранения повреждений, причиненных автомобилю истца при взаимодействии с каждым из автомобилей, для чего суду следовало обсудить вопрос о проведении автотехнической экспертизы. Вывод суда о применении ст. 1080 ГК РФ, предусматривающей солидарное возмещение вреда лицами, совместно причинившими вред, не может быть признан достаточно обоснованным, поскольку данная правовая норма применяется в случае неделимости вреда, т.е. невозможности установить, какое из действий повлекло те или иные последствия. В данном случае доказательств того, что невозможно установить, в результате какого из столкновений возникли те или иные повреждения на автомобиле истца, в материалах дела не имеется.

(постановление N 44-г-2115 от 24.12.2006 г.)

Принимая решение об отказе М-ву в удовлетворении исковых требований о взыскании страхового возмещения, суд пришел к выводу о том, что невыполнение страхователем своих обязанностей, предусмотренных Правилами страхования, дает страховщику право отказать в выплате страхового возмещения. Поскольку истцом (страхователем) нарушены сроки и форма извещения страховщика о наступлении страхового случая, которые предусмотрены п.п. 10.4, 10.4.2 Правил, а также, поскольку автомобиль истца был похищен вместе с оставленными в нем свидетельством о регистрации транспортного средства и иными документами, суд счел, что ответчиком правомерно отказано истцу в страховой выплате.

Согласно п.п. 3.5, 3.5.9 Правил страхования при страховании по рискам "Ущерб", "Хищение", "Автокаско" не возмещается также ущерб, возникший в результате кражи транспортного средства вместе с оставленными в нем свидетельством о регистрации транспортного средства и (или) паспорта транспортного средства, а также ключами, брелоками сигнализации и иными ключами от противоугонных устройств.

В соответствии с п.п. 10.4, 10.4.2 Правил страхования при наступлении события, имеющего признаки страхового случая по риску "Хищение", страхователь обязан в течение 24 часов с момента, когда страхователь узнал о хищении, письменным заявлением произвольной формы, телеграммой, или по факсимильной связи уведомить страховщика о хищении транспортного средства, дополнительного оборудования.

Пунктом 10.11 Правил предусмотрено, что неисполнение настоящих Правил страхователем... освобождает страховщика от обязанности по осуществлению страховой выплаты.

Вместе с тем, при вынесении решения суд не учел, что пунктом 3.3 Правил страхования транспортных средств предусмотрено, что страховым случаем является совершившееся событие, предусмотренное договором, заключенным в соответствии с рисками, указанными в подпунктах 3.1.1.- 3.1.6. Правил, и с наступлением которого возникает обязанность страховщика произвести страховую выплату. Согласно п.п. 3.1, 3.1.2 Правил на основании настоящих Правил могут быть застрахованы следующие риски: "Хищение" - утрата транспортного средства в результате его хищения (кражи, грабежа, разбоя, мошенничества). Если иное не предусмотрено договором, риск "Хищение" принимается на страхование только совместно с риском "Ущерб".

Таким образом, по условиям Правил хищение транспортного средства является страховым случаем, при наступлении которого страховщик обязан выплатить страхователю страховую выплату. Из буквального толкования Правил, в том числе и п. 3.5 и п. 3.5.9, не усматривается, что хищение транспортного средства вместе с оставленными в нем документами не является страховым случаем. Между тем, по общему правилу в выплате страхового возмещения может быть отказано, когда страховой случай не наступил. Суд в решении не дал оценки факту хищения автомобиля истца, не указал, является ли событие, произошедшее с его автомобилем, страховым случаем.

Не учтены судом и положения Гражданского кодекса РФ, регламентирующие основания освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения. В соответствии с условиями договора, заключенного с истцом, страховая компания взяла на себя обязательство выплатить страхователю убытки, причиненные в связи с наступлением страхового случая, - хищения (угон) транспортного средства либо его повреждения или уничтожения (ущерб). Основания освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения прямо предусмотрены законом - ст.ст. 963, 964 ГК РФ. Перечень таких оснований носит исчерпывающий характер. Такого основания для освобождения страховщика от исполнения своего обязательства по выплате страхового возмещения, как неисполнение страхователем своих обязанностей, предусмотренных правилами страхования, указанные правовые нормы не содержат. Возникновение у страховщика права отказать в выплате, не является основанием для прекращения обязательства страховщика и не освобождает его от исполнения своих обязанностей по договору страхования, при условии, если страхователем доказан факт наступления страхового случая и размер причиненных ему убытков. В случае если страховщик воспользовался своим правом на отказ в выплате страхового возмещения в добровольном порядке, страхователь не лишен возможности доказывать факт наступления страхового случая и размер убытков в судебном порядке, а страховщик вправе оспаривать данные обстоятельства и представлять свои доказательства.

(определение N 33-5190 от 28.11.2006 г.)

Дела, вытекающие из пенсионного законодательства

Судебная коллегия, исключая из мотивировочной и резолютивной частей решения суда выводы о включении в специальный стаж периодов работы П-вой с апреля 1979 г. по август 1984 г. в должности воспитателя общежития техникума, исходила из того, что должность воспитателя общежития не включена в Списки работ, профессий, должностей, специальностей и учреждений, с учетом которых досрочно назначается трудовая пенсия по старости в соответствии с п.п 10 п. 1 ст. 28 ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", как действовавших в спорный период работы, так и последующие периоды. Приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 05.07.2005 г. "Об установлении тождества отдельных наименований должностей" тождества наименования должности "воспитатель" и "воспитатель общежития" не установлено, характер деятельности воспитателя общежития имеет некоторые особенности по сравнению с работой воспитателя.

Однако выводы суда кассационной инстанции основаны на неправильном применении и толковании норм материального права, определяющих исчисление специального стажа для назначения досрочной трудовой пенсии в связи с педагогической деятельностью.

Из материалов дела и представленных в суд надзорной инстанции документов следует, что истица работала в техникуме в должности воспитателя общежития, состояла в штате техникума. В период с 1979 по 1985 годы техникум осуществлял набор учащихся на базе 8 классов, основную массу учащихся составляли дети младше 18 лет. П-ва была принята на работу в техникум на должность воспитателя, имея педагогическое образование, именно для педагогической воспитательной работы с детьми техникума, фактически осуществляла воспитание детей, проживающих в общежитии, следила за их учебой, выполнением домашних заданий, открыла учебную комнату, где ею давались консультации по конкретным предметам, преподаваемым в техникуме, организовала совет общежития, вела кружки. Работу с детьми вела по утвержденному директором техникума плану на каждый месяц, встречалась с родителями детей, являлась членом педагогического совета техникума.

Выводы суда первой инстанции об осуществлении в спорный период истицей педагогической и воспитательной работы с детьми основан на анализе и оценке представленных письменных доказательств, пояснениях П-вой, показаниях свидетелей.

Суд на основе анализа положений ст. 80 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР" и Списка профессий и должностей работников образования, педагогическая деятельность которых в школах и других учреждениях для детей дает право на пенсию за выслугу лет, утвержденных постановлением Совета Министров РСФСР от 06.09.1991 г. N 463, аналогичному Списку, утвержденному постановлением Правительства РФ от 22.09.1999 г. N 1067, пришел к выводу о том, что право на получение пенсии за выслугу лет в сфере педагогической деятельности, законодатель связывает с работой, при выполнении которой работник подвергается неблагополучному воздействию различного рода факторов, которые обусловлены спецификой выполняемой трудовой функции. Должность воспитателя предусмотрена вышеназванными Списками. Исходя из этого, суд пришел к выводу, что занимаемая П-вой должность воспитателя общежития, является должностью "воспитатель" в том понимании, в каком законом отнесена к числу должностей, дающих право на пенсию за выслугу лет, то есть судом сделан правильный вывод о тождественности указанных должностей.

Таким образом, вывод о включении в специальный педагогический стаж истицы периода работы в качестве воспитателя общежития сделан судом с учетом характера и специфики осуществляемой П-вой работы, выполняемых ею функциональных обязанностей по занимаемой должности воспитателя общежития, целей и задач и направления деятельности образовательного учреждения среднего профессионального образования.

(постановление N 44-г-2207 от 17.11.2006 г.)

Суд, удовлетворяя требование И-вой о включении периодов работы с октября 1991 г. по июнь 1993 г. в специальной педагогический стаж, исходил из того, что функциональные обязанности руководителя кружка Дома пионеров, реорганизованного в августе 1991 г. в Центр детского творчества, соответствовали должностным обязанностям педагога дополнительного образования, должность которого предусмотрена Списком должностей, работа в которых засчитывается в выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет в связи с педагогической деятельностью в школах и других учреждениях для детей, утвержденным постановлением Правительства РФ от 22.09.1999 г. N 1067, а также Списком работ, профессий, должностей, специальностей и учреждений, с учетом которых досрочно назначается трудовая пенсия по старости в соответствии со статьей 28 ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", утвержденным постановлением Правительства РФ от 29.10.2002 г N 781.

Судебная коллегия, отменяя решение суда, указала, что включение работы в должности педагога дополнительного образования, в том числе в учреждениях дополнительного образования, в специальный стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии, впервые было предусмотрено только Списком, утвержденным постановлением Правительства РФ от 22.09.1999 г. N 1067, т.е. уже после того, как истица прекратила работу в данной должности.

В соответствии с п. 3 указанного постановления в выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет в связи с педагогической деятельностью в школах и других учреждениях для детей, засчитываются периоды работы до 01.11.1999 г. в соответствии со Списком утвержденным постановлением Совета Министров РСФСР от 06.09.1991 г. N 463, а периоды после указанной даты - в соответствии со Списком и Правилами, утвержденными постановлением Правительства от 22.09.1999 г. N 1067.

Поскольку в Списке от 06.09.1991 г. N 463 должности ни руководителя кружка, ни педагога дополнительного образования не были предусмотрены, судебная коллегия пришла к выводу о том, что установление тождества должностей "руководитель кружка" и "педагог дополнительного образования" до того момента, когда законодателем было предусмотрено включение должности педагога дополнительного образования в специальный трудовой стаж, не основано на законе.

Вместе с тем, выводы суда кассационной инстанции основаны на неправильном применении и толковании норм материального права.

Суд первой инстанции, удовлетворяя иск И-вой, указал, что должность "педагог дополнительного образования" в учреждениях дополнительного образования для детей предусмотрена Списками, утвержденными постановлениями Правительства РФ от 22.09.1999 г. N 1067 и 29.10.2002 г. N 781. Должность руководителя кружка указанными Списками, а также Списком, утвержденным постановлением Совета Министров РСФСР от 6.09.1991 г., не предусмотрена.

Однако характер выполняемой истицей работы руководителя кружка Дома пионеров, Центра детского творчества соответствовали функциональным обязанностям педагога дополнительного образования Центра детского творчества, специфика работы руководителя кружка, нагрузка, направленность педагогической деятельности, исходя из целей и задач, являлись аналогичными по своему содержанию трудовой функции педагога дополнительного образования этого же учреждения дополнительного образования для детей.

Судом первой инстанции был принят во внимание и приказ Министерства образования от 25.01.1993 г. N 21, которым предложено привести наименование должностей по педагогическим и руководящим работникам учреждений и организаций образования в соответствие с наименованиями, предусмотренными в тарифно-квалификационных характеристиках, утвержденных приказом Минобразования России от 11.11.1992 г., и именовать руководителей кружков, секций, студий и других объединений обучающихся педагогами дополнительного образования. Во исполнение указанного приказа И-ва и была переведена педагогом дополнительного образования с 01.07.1993 г., что ответчиком не оспаривалось.

Выводы суда о возможности установления тождественности выполняемых трудовых функций руководителя кружка и педагога дополнительного образования основаны на анализе и оценке всех доказательств, имеющихся в деле. С учетом установленных обстоятельств, суд пришел к обоснованному выводу о том, что период работы истицы с октября 1991 г. по июнь 1993 г. подлежит зачету в специальный педагогический стаж в связи с тем, что выполняемая И-вой работа руководителя кружка является должностью педагога дополнительного образования в том понимании, в каком законом отнесена к числу должностей, дающих право на пенсию в связи с педагогической деятельностью. С учетом того, что в действующем законодательстве отсутствует запрет на возможность установления судом тождественности выполняемой истицей работы той работе, которая дает право на досрочное назначение трудовой пенсии, согласиться с выводами кассационной инстанции нельзя.

(постановление N 44-г-2398 от 15.12.2006 г.)

Включая период работы З-вой с сентября 1978 г. по август 1979 г. в должности врача-интерна в специальный стаж в льготном исчислении, суд не дал оценки тому обстоятельству, что должность врача-интерна в Перечне структурных подразделений учреждений здравоохранения и должностей...", утвержденных постановлением Правительства РФ от 29.10.2002 г. N 781, не поименована и выделена как самостоятельная без отнесения ее к числу должностей врачей-специалистов Номенклатурой должностей медицинского и фармацевтического персонала и специалистов с высшим профессиональным образованием в учреждениях здравоохранения, утвержденной приказом Минздрава РФ от 15.10.1999 г. N 377.

Суд не принял во внимание, что интернатурой является первичная годичная послевузовская подготовка, то есть специализация по конкретному направлению работы, в связи с чем выполнение работы по должности врача-интерна и врача-специалиста может отличаться объемом, характером порученных функций, а также степенью ответственности.

(определение N 33-5113 от 14.11.2006 г.)

Дела, вытекающие из налоговых правоотношений

Признавая незаконным решение налогового органа о привлечении Б-ва к налоговой ответственности по п. 2 ст. 119 НК РФ, суд ошибочно исходил из отсутствия его вины в неуплате налога от продажи акций ОАО "N".

Согласно п.п. 1, 3 ст. 228 НК РФ физические лица, получившие доход от продажи имущества, принадлежащего им на праве собственности, обязаны предоставить в налоговый орган по месту своего учета соответствующую налоговую декларацию.

В соответствии с п.п. 1, 2 ст. 119 НК РФ непредставление налогоплательщиком в установленный законодательством о налогах и сборах срок налоговой декларации в налоговый орган по месту учета, при отсутствии признаков налогового правонарушения, предусмотренного в пункте 2 настоящей статьи, влечет взыскание штрафа в размере 5 процентов суммы налога, подлежащей уплате (доплате) на основе этой декларации, за каждый полный или неполный месяц со дня, установленного для ее представления, но не более 30 процентов указанной суммы и не менее 100 рублей.

Непредставление налогоплательщиком налоговой декларации в налоговый орган в течение более 180 дней по истечении установленного законодательством о налогах срока представления такой декларации влечет взыскание штрафа в размере 30 процентов суммы налога, подлежащей уплате на основе этой декларации, и 10 процентов суммы налога, подлежащей уплате на основе этой декларации, за каждый полный или неполный месяц начиная со 181-го дня.

В силу ст. 55 НК РФ под налоговым периодом понимается календарный год или иной период времени применительно к отдельным налогам, по окончании которого определяется налоговая база и исчисляется сумма налога, подлежащая уплате.

Освобождая Б-ва от ответственности за совершение налогового правонарушения по п. 2 ст. 119 НК РФ, суд не учел, что доход от продажи ценных бумаг, полученный в январе 2004 г., истцом задекларирован в марте 2006 г., соответствующая налоговая декларация представлена истцом в налоговый орган только 17.03.2006 г.

Из анализа ст.ст. 119, 228 НК РФ следует, что обязанность по предоставлению декларации в налоговый орган связана с получением дохода, а не с суммой налога, подлежащего уплате, поскольку контроль за правильностью исчисления налога в соответствии с требованиями ст. 31 НК РФ возложен на налоговые органы.

(определение N 33-5378 от 30.11.2006 г.)

Удовлетворяя заявленные налоговым органом требования о взыскании с Ч-ва недоимки по налогу на доходы физических лиц, суд и судебная коллегия исходили из того, что положениями ст. 241.1 НК РФ не предусмотрена возможность уменьшить налогооблагаемую базу и на сумму, документально подтвержденных расходов, и на имущественный налоговый вычет за один налоговый период.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду ст. 214.1 НК РФ

Судом установлено, что в 2004 г. Ч-м реализованы ценные бумаги через ЗАО "N", доход от реализации акций составил 14.326.410 руб. ЗАО "N" Ч-ву предоставлен налоговый вычет в сумме документально подтвержденных расходов в размере 9.837.809 руб. В апреле 2005 г. Ч-в представил в налоговый орган декларацию по налогу на доходы физических лиц, в которой заявил имущественный налоговый вычет на сумму 3.602.000 руб., полученную от продажи 60.000 акций АО "G", приобретенных им на чековом аукционе на приватизационные чеки. Решением налогового органа Ч-ву был доначислен налог, и он привлечен к налоговой ответственности за совершение налогового правонарушения, предусмотренного п. 1 ст. 122 НК РФ, выразившимся в неполной уплате налога на доходы.

Принимая решение, суд исходил из того, что поскольку источником выплаты дохода - ЗАО "N" ответчику был предоставлен налоговый вычет в размере документально подтвержденных расходов в сумме 9.837.809 руб., права на имущественный налоговый вычет в связи с продажей 60.000 акций АО "G", приобретенных им на приватизационные чеки, он не имеет. Кроме того, удовлетворяя требования о взыскании с Ч-ва налоговой санкции, суд исходил из того, что налог на доходы физических лиц не уплачен им в полном размере в срок, установленный ст. 228 НК РФ.

Из материалов дела следует, что имущественный налоговый вычет был заявлен Ч-м на сумму дохода в размере 3.602.000 руб., полученного от реализации 60.000 акций АО "G", приобретенных им на приватизационные чеки. Помимо указанных акций Ч-м были реализованы и иные акции. Все акции реализовывались Ч-м через ЗАО "N" по ряду сделок.

Выводы суда о том, что в рамках одного налогового периода невозможно и предоставление имущественного налогового вычета, и уменьшение налогооблагаемой базы на документально подтвержденные расходы, не соответствует положению п. 3 ст. 214.1 НК РФ, согласно которому имущественный налоговый вычет принимается в уменьшение доходов от сделки купли-продажи.

В силу п. 3 ст. 214.1 НК РФ доход (убыток) по операциям купли-продажи ценных бумаг определяется как сумма доходов по совокупности сделок с ценными бумагами соответствующей категории, совершенных в течение налогового периода, за вычетом суммы убытков.

Доход (убыток) по операциям купли-продажи ценных бумаг определяется как разница между суммами доходов, полученными от реализации ценных бумаг, и документально подтвержденными расходами на приобретение, реализацию и хранение ценных бумаг, фактически произведенными налогоплательщиком, либо имущественными вычетам принимаемыми в уменьшение доходов от сделки купли-продажи в порядке, предусмотренном настоящим пунктом.

В случае если расходы налогоплательщика не могут быть подтверждены документально, он вправе воспользоваться имущественным налоговым вычетом, предусмотренным абзацем первым пп. 1 п. 1 ст. 220 НК РФ.

Исходя из положений приведенного закона, при совершении налогоплательщиком за один налоговый период нескольких сделок купли-продажи при отсутствии документов, подтверждающих расходы указанные в ст. 214.1 НК РФ, возможно предоставление имущественного налогового вычета по одной сделке и уменьшение доходов на документально подтвержденные расходы по другим сделкам.

Кроме того, при принятии решения судом не выполнены требования соответствующих пунктов ст.ст. 108, 109, 110 Налогового кодекса РФ.

В соответствии с п. 3 ст. 109 НК РФ лицо не может быть привлечено к ответственности за совершение налогового правонарушения при отсутствии вины лица в совершении налогового правонарушения.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду п. 2 ст. 109 НК РФ

Согласно требованиям пунктов 1, 2, 3 ст. 110 НК РФ виновным в совершении налогового правонарушения признается лицо, совершившее противоправное деяние умышленно или по неосторожности. Налоговое правонарушение признается совершенным умышленно, если лицо, его совершившее, осознавало противоправный характер своих действий (бездействия), желало либо сознательно допускало наступление вредных последствий таких действий (бездействия). Налоговое правонарушение признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, не осознавало противоправного характера своих действий (бездействия) либо вредного характера последствий, возникших вследствие этих действий (бездействия), хотя должно было и могло это осознавать.

На основании положений п. 6 ст. 108 НК РФ лицо считается невиновным в совершении налогового правонарушения, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке. Лицо, привлекаемое к ответственности, не обязано доказывать свою невиновность в совершении налогового правонарушения. Обязанность по доказыванию обстоятельств, свидетельствующих о факте налогового правонарушения и виновности лица в его совершении, возлагается на налоговые органы. Неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к ответственности, толкуются в пользу этого лица.

В пункте 18 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 41, Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 9 от 11.06.1999 г. "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие части 1 Налогового кодекса РФ" указано, что в силу статей 106, 108 и 109 НК РФ вина является обязательным условием привлечения лица к ответственности за налоговое правонарушение.

Конституционный Суд РФ в определении N 201-О от 18.06.2004 г. и в постановлении N 9-П от 14.07.2005 г. указал, что суд в связи с привлечением налогоплательщиков к ответственности за нарушение налоговых обязательств, исходя из принципов состязательности и равноправия сторон, не может ограничиться формальной констатацией лишь факта нарушения этих обязательств, не выявляя иные связанные с ним обстоятельства, в том числе наличие или отсутствие вины соответствующих субъектов, в какой бы форме она ни проявлялась. Лицо, привлекаемое к ответственности, не обязано доказывать свою невиновность в совершении налогового правонарушения; обязанность по доказыванию обстоятельств, свидетельствующих о факте налогового правонарушения и виновности лица в его совершении, возлагается на налоговые органы (п. 6 ст.  108 НК РФ).

Как следует из приведенных правовых норм с учетом правовой позиции Конституционного Суда РФ, при привлечении налогоплательщика к ответственности по п. 1 ст. 122 НК РФ необходимо исходить из того, что неполной уплатой налога является возникновение задолженности у налогоплательщика перед соответствующим бюджетом по уплате налога в результате его противоправных действий.

Суд в нарушение указанных норм при определении ко взысканию с Ч-ва налоговой санкции, ограничился констатацией факта нарушения им обязательств по уплате налога, и в вопросы наличия или отсутствия его вины в совершении налогового правонарушения не вдавался.

Судом не дана оценка доводам Ч-ва о том, что, заявляя имущественный налоговый вычет на сумму дохода, полученного от продажи акций АО "G", он руководствовался письменными разъяснениями по вопросам применения законодательства о налогах и сборах, данными государственным органом в пределах его компетенции и полагал, что имеет на него право. Ответчик ссылался на положение п. 3 ст. 111 НК РФ, в силу которого выполнение налогоплательщиком письменных разъяснений по вопросам применения законодательства о налогах и сборах, данных налоговым органом или другим уполномоченным государственным органом или их должностными лицами в пределах их компетенции, является обстоятельством, исключающим вину налогоплательщика в совершении налогового правонарушения, и, тем самым, освобождающим последнего от налоговой ответственности. Данные доводы имеют значение для установления наличия или отсутствия вины Ч-ва в совершении налогового правонарушения.

Доводы об отсутствии вины в совершении налогового правонарушения приводились Ч-м и в кассационной жалобе. Однако судебная коллегия указала на то, что ответчиком не было представлено доказательство своей вины.

При этом кассационная инстанция не учла положения ст.ст. 106, 109, 111 НК РФ, правовую позицию Конституционного Суда РФ и требования п. 6 ст. 108 НК РФ, в соответствии с которыми лицо, привлекаемое к ответственности, не обязано доказывать свою невиновность в совершении налогового правонарушения.

(постановление N 44-г-2176 от 15.12.2006 г.)

Принимая решение об отказе в удовлетворении требований И-ва об отмене решения налогового органа, которым истцу было предложено уплатить сумму налога на доходы физических лиц, суд руководствовался п. 3 ст. 214-1 НК РФ, согласно которому доход (убыток) по операциям купли-продажи ценных бумаг определяется как сумма доходов по совокупности сделок с ценными бумагами соответствующей категории, совершенных в течение налогового периода, за вычетом суммы убытков. В случае если расходы налогоплательщика не могут быть подтверждены документально, он вправе воспользоваться имущественным налоговым вычетом, предусмотренным абз. 1 пп. 1 п. 1 ст. 220 НК РФ.

Суд посчитал, что в настоящем случае расходы на приобретение акций подтверждены и составили 40 руб. (номинальная стоимость 4-х ваучеров, в обмен на которые приобретены 24.000 акций ОАО "G"), а потому И-ву правомерно предоставлен налоговый вычет на указанную сумму.

Данный вывод суда нельзя признать соответствующим обстоятельствам дела.

Несмотря на то, что 24.000 акций ОАО "G" были приобретены И-м в результате возмездной сделки, и ваучеры имели определенную номинальную стоимость, фактическую стоимость ваучеров, как средства платежа, определить невозможно. Приобретение акций в обмен на приватизационные чеки (ваучеры) исключает наличие у сторон такой сделки каких-либо документов, подтверждающих понесенные расходы.

Согласно абз. 3 пп. 1 п. 1 ст. 220 НК РФ особенности определения налоговой базы, исчисления и уплаты НДФЛ по операциям с ценными бумагами установлены ст. 214-1 НК РФ.

В абз. 22 п. 3 ст. 214-1 НК РФ указано, что в случае если расходы налогоплательщика не могут быть подтверждены документально, он вправе воспользоваться имущественным налоговым вычетом, предусмотренным абз. 1 пп. 1 п. 1 ст. 220 НК РФ.

Согласно абз. 1 пп. 1 п. 1 ст. 220 НК РФ при определении размера налоговой базы налогоплательщик имеет право на получение имущественного налогового вычета при продаже жилых домов, квартир, включая приватизированные жилые помещения, дач, садовых домиков и земельных участков и долей в указанном имуществе, а также при продаже иного имущества, находившегося в собственности налогоплательщика три года и более. Имущественный налоговый вычет предоставляется в сумме, полученной налогоплательщиком при продаже указанного имущества.

В соответствии с абз. 23 п. 3 ст. 214-1 НК РФ, имущественный налоговый вычет или вычет в размере фактически произведенных и документально подтвержденных расходов предоставляется налогоплательщику при расчете и уплате налога в бюджет у источника выплаты дохода либо по окончании налогового периода при подаче налоговой декларации в налоговый орган.

Таким образом, если ценные бумаги, приобретенные в обмен на приватизационные чеки, находились в собственности налогоплательщика более трех лет, то по доходам от продажи таких ценных бумаг налогоплательщику может быть предоставлен налоговый вычет в полной сумме полученного дохода.

(определение N 33-3811 от 24.08.2006 г.)

Отказывая налоговому органу в удовлетворении исковых требований о взыскании с О-вой недоимки по налогу на доходы физических лиц за 2003 г., пени за неуплату налога и налоговых санкций, мировой судья исходил из того, что ответчица представила доказательства понесенных ею расходов на приобретение векселя, акт приема передачи векселя от ООО "N" О-вой, квитанции к актам, по которым ООО "N" получило от О-вой денежную сумму.

Отменяя решение мирового судьи и удовлетворяя исковые требования налогового органа, суд апелляционной инстанции исходил из того, что из ответа налоговой службы по Саратовской области от 10.03.2006 г., где зарегистрировано ООО "N", от которого О-ва получила вексель, на налоговом учете в Саратовской области не состоит. Согласно ответу налоговой службы по Республике Мордовия место нахождения ООО "К", указанного в векселе, неизвестно, последняя бухгалтерская отчетность сдана данным обществом за 9 месяцев 2003 г. Следовательно, документы, подтверждающие оплату О-вой векселя, выданного ООО "N", являются недостоверными, в связи с чем налоговый орган правильно не принял их в качестве документов, подтверждающих расходы ответчицы.

При этом судом апелляционной инстанции неправильно применены нормы материального права.

Общий порядок определения налоговой базы по налогу на доходы физических лиц установлен п. 3 ст. 210 НК РФ и рассматривается как денежное выражение доходов, подлежащих налогообложению, уменьшенных на сумму налоговых вычетов, предусмотренных ст.ст. 218 - 221 НК РФ, с учетом особенностей, установленных главой 23 НК РФ. Особенности определения налоговой базы в отношении различных видов дохода регламентируются ст.ст. 211 - 214.1 НК РФ, которые являются специальными нормами по отношению к ст. 210 НК РФ.

Порядок и возможность применения имущественных налоговых вычетов при определении налоговой базы регулируется ст. 220 НК РФ.

Абзац 3 пп. 1 п. 1 ст. 220 НК РФ предусматривает, что особенности определения налоговой базы на доходы по операциям с ценными бумагами установлены ст. 214.1 НК РФ.

Таким образом, положения ст. 214.1 НК РФ регулируют вопросы определения налоговой базы, исчисления и уплаты налога на доходы по операциям с ценными бумагами.

В частности, п. 3 ст. 214.1 НК РФ определяет понятие дохода по операциям с ценными бумагами.

Согласно абз. 2 п. 3 ст. 146 ГК РФ индоссамент, совершенный на ценной бумаге, переносит все права, удостоверенные ценной бумагой, на лицо, которому или по приказу которого передаются права по ценной бумаге, - индоссата. Индоссамент может быть бланковым (без указания лица, которому должно быть произведено исполнение) или ордерным (с указанием лица, которому или по приказу которого должно быть произведено исполнение).

Как указано в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ N 33, Пленума ВАС РФ N 14 от 04.12.2000 г. "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей" отношения по обращению векселей в Российской Федерации регулируются ФЗ от 11.03.1997 г. N 48-ФЗ "О переводном и простом векселе", Постановлением Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров СССР от 07.08.1937 г. N 104/1341 "О введении в действие Положения о переводном и простом векселе" (далее - Положение), применяемым в соответствии с международными обязательствами Российской Федерации, вытекающими из ее участия в Конвенции, устанавливающей Единообразный закон о переводном и простом векселе, и Конвенции, имеющей целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях (Женева, 7 июня 1930 г).

В соответствии с требованиями п. 13 Положения индоссамент может не содержать указания лица, в пользу которого он сделан, или он может состоять из одной подписи индоссанта (бланковый индоссамент). В этом последнем случае индоссамент, для того чтобы иметь силу, должен быть написан на обороте переводного векселя или на добавочном листе.

Согласно п. 14 Положения индоссамент переносит все права, вытекающие из переводного векселя. Если индоссамент бланковый, то векселедержатель может, в том числе передать вексель третьему лицу, не заполняя бланка и не совершая индоссамента.

Аналогичные положения содержатся в ст. 14 Конвенции о единообразном законе о переводном и простом векселе, заключенной в Женеве 07.06.1930 г. Конвенция вступила в силу для СССР с 23 февраля 1937 г.

В п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 33, Пленума ВАС РФ N 14 от 04.12.2000 г. "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей" указано, что если последний индоссамент является бланковым (то есть не содержащим указания лица - индоссата), то в качестве законного векселедержателя рассматривается лицо, у которого вексель фактически находится; данное лицо вправе осуществлять все права по векселю, в том числе и право требовать платежа.

Таким образом, вексельное законодательство указывает лишь на возможность передачи прав по векселю путем совершения индоссамента, как упрощенный способ передачи, облегчающий оборот векселей в хозяйственном обороте, не называя его в качестве обязательного условия. Следовательно, передача прав по векселю может осуществляться и иным, не запрещенным законом способом, в частности актами приема-передачи.

Из материалов дела следует, что в соответствии с договором от 19.12.2003 г. ОАО "Банк", являющийся векселедателем, оформило и передало ООО "К", являющемуся векселедержателем, вексель филиала ОАО "Банк" номиналом 149.800 рублей, передача векселя оформлена актом приема передачи. Указанный вексель является векселем, подлежащим оплате по предъявлению. В первой строке добавочного листа к данному векселю указано "платить приказу О-вой", в строке "подпись индоссанта" содержится подпись без расшифровки, заверенная печатью ООО "К". Как следует из акта приема-передачи простого векселя от 19.12.2003 г., ООО "N" передало О-вой простой вексель ОАО "Банк" за 149.051 рубль, по квитанции к приходному кассовому ордеру от 19.12.2003 г. ООО "N" приняло от О-вой 149.051 рубль. В соответствии с актом приема простых векселей от 19.12.2003 г. О-ва предъявила данный вексель к оплате в ОАО "Банк" по номинальной стоимости. Распоряжением бухгалтерии филиала ОАО "Банк" от 19.12.2003 г. О-вой произведена оплата векселя в сумме 149.800 руб.

Судом апелляционной инстанции в нарушение требований ст. 67, 198 ГПК РФ в решении не дано оценки указанным выше документам, в частности, представленным в копии векселю, акту приема-передачи векселя, квитанции об оплате векселя. Также не учтены требования нормативно-правовых актов, регулирующих отношения по обращению векселей на территории РФ, приведенные выше, в соответствии с которыми индоссамент на векселе ОАО "Банк" является бланковым и может быть передан третьему лицу без заполнения бланка и индоссамента. Достоверность имеющихся в деле документов по передаче векселя с учетом требований действующего законодательства, судом не проверена. Данные нарушения привели к неправильному применению судом положений ст. 214.1, ст. 220 НК РФ.

Принимая во внимание ответ налоговой службы России по Саратовской области, суд апелляционной инстанции не учел, что данный ответ не содержит информации о государственной регистрации ООО "N" в 2003 г., в ответе налоговой службы России по Республике Мордовия не содержатся данные о прекращении ООО "К" своей деятельности.

(постановление N 44-г-1469 от 25.08.2006 г.)

Отказывая налоговому органу в удовлетворении исковых требований о привлечении Р-л к налоговой ответственности за несвоевременное представление декларации на доходы физических лиц за 2003 г., мировой судья и суд апелляционной инстанции исходили из того, что налоговым органом пропущен шестимесячный срок исковой давности на обращение в суд, предусмотренный п. 1 ст. 115 НК РФ.

В соответствии со ст. 88 НК РФ камеральная налоговая проверка проводится по месту нахождения налогового органа на основе налоговых деклараций и документов, представленных налогоплательщиком, служащих основанием для исчисления и уплаты налога, а также других документов о деятельности налогоплательщика, имеющихся у налогового органа. Камеральная проверка проводится уполномоченными должностными лицами налогового органа в соответствии с их служебными обязанностями без какого-либо специального решения руководителя налогового органа в течение трех месяцев со дня представления налогоплательщиком налоговой декларации и документов, служащих основанием для исчисления и уплаты налога, если законодательством о налогах и сборах не предусмотрены иные сроки.

Согласно ст. 101 НК РФ материалы проверки рассматриваются руководителем (заместителем руководителя) налогового органа. В случае представления налогоплательщиком письменных объяснений или возражений по акту налоговой проверки материалы проверки рассматриваются в присутствии должностных лиц организации-налогоплательщика либо индивидуального предпринимателя или их представителей. О времени и месте рассмотрения материалов проверки налоговый орган извещает налогоплательщика заблаговременно. Если налогоплательщик, несмотря на извещение, не явился, то материалы проверки, включая представленные налогоплательщиком возражения, объяснения, другие документы и материалы, рассматриваются в его отсутствие.

По результатам рассмотрения материалов проверки руководитель (заместитель руководителя) налогового органа выносит решение: о привлечении налогоплательщика к налоговой ответственности за совершение налогового правонарушения; об отказе в привлечении налогоплательщика к ответственности за совершение налогового правонарушения; о проведении дополнительных мероприятий налогового контроля.

Из материалов дела следует, что в 2003 г. Р-л получен доход от реализации принадлежащих ей акций. Налоговая декларация по налогу на доходы физических лиц представлена ответчицей в налоговый орган 12.10.2004 г. Как видно из докладной записки, составленной на имя руководителя налогового органа 16.12.2004 г., по окончании камеральной налоговой проверки, проведенной в отношении Р-л, выявлено нарушение требований налогового законодательства, выразившиеся в непредставлении налоговой декларации. 17.12.2004 г. налоговый орган направил Р-л уведомление о нарушении ею срока представления налоговой декларации. Кроме того, данным уведомлением Р-л извещена о том, что 22.12.2004 г. состоится рассмотрение материалов проверки, ей предложено явиться в для дачи объяснений по выявленным в ходе проверки нарушениям. Решением руководителя налогового органа от 13.01.2005 г. Р-л привлечена к налоговой ответственности за совершение налогового правонарушения, предусмотренного п. 1 ст. 119 НК РФ. 20.01.2005 г. Р-л направлено требование об уплате налоговой санкции. 30.03.2005 г. налоговый орган обратился в суд с иском.

Таким образом, решение руководителя налогового органа о привлечении Р-л к налоговой ответственности вынесено в течение трехмесячного срока, предусмотренного ст. 88 НК РФ для проведения камеральной налоговой проверки.

В соответствии с п. 1 ст. 115 НК РФ налоговые органы могут обратиться в суд с иском о взыскании налоговой санкции не позднее шести месяцев со дня обнаружения налогового правонарушения и составления соответствующего акта (срок давности взыскания санкции).

В постановлении от 14.07.2005 г. N 9-П, определении от 12.07.2006 г. N 267-О Конституционный суд РФ указал, что согласно ст. 115 Налогового кодекса РФ, если налогоплательщик отказался добровольно уплатить сумму санкции или пропустил срок ее уплаты, налоговые органы могут обратиться в суд с иском о взыскании налоговой санкции не позднее шести месяцев со дня обнаружения налогового правонарушения и составления соответствующего акта (пункт 1). Если налоговое правонарушение, совершенное налогоплательщиком, обнаруживается и фиксируется актом выездной налоговой проверки, то начало течения шестимесячного срока давности для взыскания налоговой санкции, как следует из статей 100, 101, 113 и 115 НК РФ, связывается именно с указанным актом, с принятием которого начинается процесс привлечения к налоговой ответственности, а не с решением руководителя налогового органа. В случаях же, когда акта налоговой проверки не требуется, начало течения шестимесячного срока давности для обращения в суд о взыскании налоговой санкции связывается с выносимым по материалам проверки решением руководителя налогового органа.

Таким образом, с учетом разъяснений, данных Конституционным судом РФ, срок исковой давности при отсутствии акта проверки должен исчисляться с момента вынесения решения руководителем налогового органа о привлечении Р-л к ответственности, то есть с 13.01.2006 г. Следовательно, вывод судебных инстанций об истечении срока давности на обращение налогового органа в суд с заявлением о взыскании с Р-л налоговой санкции неправомерен.

(постановление N 44-г-1621 от 07.11.2006 г.)

Отказывая налоговому органу в удовлетворении исковых требований, мировой судья исходил из того, что факт уплаты Н-м недоимки по страховым взносам и пени подтверждается чеком-ордером, ошибка, допущенная ответчиком в указании кода бюджетной классификации, не может явиться основанием для удовлетворения иска, поскольку обязанность по уплате страховых взносов Н-м исполнена.

Как следует из материалов дела, Н-ну было направлено требование об уплате недоимки по страховым взносам в виде фиксированных платежей в бюджет Пенсионного фонда РФ, в том числе 900 руб. на страховую часть пенсии, 450 руб. - на накопительную часть трудовой пенсии, пени за несвоевременную уплату страховых взносов на страховую часть пенсии и на накопительную часть трудовой пенсии. В требовании об уплате страховых взносов в виде фиксированного платежа обращено внимание на то, что уплата страховых взносов и пени производится отдельными платежными поручениями, по каждой части страховых взносов и по пене указаны разные коды бюджетной классификации. В деле имеется чек-ордер, из которого следует, что Н-н уплатил сумму недоимки и пени единым платежом с указанием одного кода бюджетной классификации.

В соответствии с п. 5 ст. 24 ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" уплата страховых взносов (авансовых платежей по страховым взносам) осуществляется отдельными платежными поручениями по каждой из частей страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации.

Согласно ст. 3 названного Закона страховые взносы на обязательное пенсионное страхование (далее - страховые взносы) - индивидуально возмездные обязательные платежи, которые уплачиваются в бюджет Пенсионного фонда Российской Федерации и персональным целевым назначением которых является обеспечение права гражданина на получение пенсии по обязательному пенсионному страхованию в размере, эквивалентном сумме страховых взносов, учтенной на его индивидуальном лицевом счете.

Из положений ст. 10 Закона следует, что суммы страховых взносов, поступившие за застрахованное лицо в бюджет Пенсионного фонда Российской Федерации, учитываются на его индивидуальном лицевом счете.

В соответствии со ст. 1 ФЗ "Об индивидуальном (персонифицированном) учете в системе обязательного пенсионного страхования в Российской Федерации" страховые взносы - страховые взносы на обязательное пенсионное страхование, а также страховые взносы, уплачиваемые страхователями в Пенсионный фонд Российской Федерации за застрахованных лиц - работников, являющихся субъектами профессиональных пенсионных систем, для реализации ими пенсионных прав в соответствии с законодательством Российской Федерации о профессиональных пенсионных системах.

В силу ст. 3 указанного Закона целями индивидуального (персонифицированного) учета являются, в том числе создание условий для назначения трудовых пенсий в соответствии с результатами труда каждого застрахованного лица.

Из положений ст. 6 данного Закона следует, что на территории Российской Федерации на каждое застрахованное лицо Пенсионный фонд Российской Федерации открывает индивидуальный лицевой счет, на котором отражаются, в том числе, и суммы уплаченных и поступивших за данное застрахованное лицо страховых взносов.

Согласно ст. 1 ФЗ "О бюджетной классификации Российской Федерации" и ст. 20 БК РФ все доходы бюджета Российской Федерации, в том числе, страховые взносы в виде фиксированного платежа, направляемые в Пенсионный фонд РФ, группируются для составления и исполнения бюджетов всех уровней бюджетной системы Российской Федерации. Бюджетная классификация доходов включает в себя код администратора поступлений в бюджет, группы, подгруппы, статьи, подстатьи, элементы, программы и коды экономической классификации.

На основании положений названного Закона Министерством финансов РФ утверждаются указания о порядке применения бюджетной классификации в Российской Федерации.

Требование, направленное Н-ну, основано на действовавшем в тот период времени Приказе Министерства финансов РФ от 10.12.2004 г. N 114-н "Об утверждении Указаний о порядке применения бюджетной классификации Российской Федерации".

Согласно данному Приказу в качестве администратора страховых взносов в виде фиксированного платежа в Пенсионный фонд РФ указаны налоговые органы, кроме того, для каждой части страхового взноса и пени указан свой код бюджетной классификации.

Из материалов дела следует, что первоначально страховые взносы зачисляются на счет Управления федерального казначейства Министерства финансов РФ по Пермской области, получателем средств являются налоговые органы. Впоследствии в соответствии с Порядком учета федеральным казначейством поступлений в бюджетную систему РФ, утвержденным приказом Министерства финансов РФ от 16.12.2004 г. N 116-н, органы федерального казначейства осуществляют учет поступлений и их распределение между бюджетами по кодам бюджетной классификации Российской Федерации, указанным в расчетных документах, с учетом соответствия кода администратора поступлений в бюджет и кода вида дохода, установленного для администратора законодательством Российской Федерации, законодательством субъекта Российской Федерации или решениями представительных органов местного самоуправления.

Из чека-ордера следует, что Н-н уплатил сумму задолженности и пени на код бюджетной классификации, не указанный в требовании.

Требование ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" об уплате всех частей страховых взносов отдельными платежами основано на положениях действующего законодательства об учете денежных средств бюджетов, неверное указание кода бюджетной классификации приводит к неучету данных платежей на индивидуальном лицевом счете застрахованного лица.

Согласно ст. 14 ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" суммы пенсионных накоплений застрахованного лица, учтенные на индивидуальном лицевом счете, учитываются при расчете размера трудовой пенсии по старости.

Таким образом, неверное указание кода бюджетной классификации Н-м, привело к тому, что суммы, уплаченные им единым платежом, поступили в Пенсионный фонд РФ в качестве неопознанных платежей, и не учтены в качестве платежей страхователя на индивидуальном лицевом счете. При отсутствии права Пенсионного фонда РФ произвести зачет указанных платежей они не будут учтены при начислении Н-ну пенсии, что приведет к нарушению его прав на пенсионное обеспечение, гарантированных действующим законодательством.

Согласно ст. 2 ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" правоотношения, связанные с уплатой обязательных платежей на обязательное пенсионное страхование, в том числе в части осуществления контроля за их уплатой, регулируются законодательством Российской Федерации о налогах и сборах, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом.

В соответствии с требованиями ст. 78 НК РФ по заявлению налогоплательщика и по решению налогового органа сумма излишне уплаченного налога может быть направлена на исполнение обязанностей по уплате налогов или сборов, на уплату пеней, погашение недоимки, если эта сумма направляется в тот же бюджет (внебюджетный фонд), в который была направлена излишне уплаченная сумма налога.

То есть законодательством о налогах предусмотрен заявительный порядок произведения зачета.

Мировым судьей не учтено, что в соответствии с требованиями ст. 20 БК РФ принятие решений о зачете и возврате излишне уплаченных платежей принимается администратором платежей. Администратором страховых взносов в виде фиксированных платежей в Пенсионный фонд РФ являются налоговые органы. Из чего следует, что Пенсионный фонд РФ не вправе самостоятельно принять решение о зачете переплаченных сумм в счет имеющейся недоимки.

При рассмотрении дела вопрос о возможности зачета Н-ну платежей в порядке, предусмотренном ст. 78 НК РФ или о возможности их возврата на основании ст. 13 ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" не обсуждался.

(постановление N 44-г-1043 от 11.08.2006 г.)

Удовлетворяя требования налогового органа о взыскании с Ч-ва недоимки по налогу на доходы физических лиц и пени за несвоевременную уплату налога, мировой судья пришел к ошибочному выводу о том, что поскольку беспроцентную ссуду ответчику предоставила администрация района, обладающая правами юридического лица и, соответственно, являющаяся организацией, то Ч-в получил материальную выгоду от экономии на процентах за пользование заемными (кредитными) средствами, полученными от организации.

В соответствии с пп. 1 п. 1 ст. 212 НК РФ (в редакции действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений) доходом налогоплательщика, полученным в виде материальной выгоды, является материальная выгода, полученная от экономии на процентах за пользование налогоплательщиком заемными (кредитными) средствами, полученными от организаций или индивидуальных предпринимателей.

Из материалов дела следует, что администрация района предоставила Ч-ву беспроцентную ссуду, имеющую целевой характер, для индивидуального жилищного строительства согласно программе индивидуального строительства на селе "Сельский дом", утвержденной решением Законодательного собрания Пермской области от 17.10.1996 г. N 605.

Как следует из буквального толкования пп. 1 п. 1 ст. 212 НК РФ, доход в виде материальной выгоды от экономии на процентах за пользование заемными (кредитными) средствами возникает у налогоплательщика при получении заемных (кредитных) средств только от организаций или индивидуальных предпринимателей.

На основании положений Устава муниципального образования администрация района является исполнительным органом местного самоуправления, осуществляющим исполнительно-распорядительные функции.

Таким образом, долговременная беспроцентная возвратная ссуда на индивидуальное жилищное строительство предоставлена Ч-ву администрацией района, как исполнительным органом местного самоуправления, за счет средств, направленных на реализацию программы "Сельский дом".

Следовательно, материальная выгода, полученная Ч-м в виде экономии на процентах за пользование заемными средствами, выделенными администрацией района, не попадает под действие пп. 1 п. 1 ст. 212 НК РФ и не облагается налогом на доходы физических лиц.

(постановление N 44-г-774 от 14.07.2006 г.)

Отказывая Пенсионному фонду в удовлетворении исковых требования о взыскании с бывшего индивидуального предпринимателя К-на недоимки по страховым взносам и пени за несвоевременную уплату страховых взносов, мировой судья ошибочно исходил из того, что у ответчика имеется переплата по страховым взносам в Пенсионный фонд РФ, находящаяся на счетах налоговых органов, в связи с чем Пенсионный фонд РФ должен был зачесть указанную переплату в счет будущих платежей.

На основании положений абзаца 6 ст. 9 ФЗ "О введении в действие части второй Налогового кодекса Российской Федерации и внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации о налогах" суммы излишне уплаченных страховых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды по состоянию на 1 января 2001 года подлежат зачету в счет уплаты единого социального налога (взноса) или возврату в порядке, установленном Налоговым кодексом Российской Федерации.

На основании положений п.п. 4, 5, 7, 9, 13 ст. 78 НК РФ зачет или возврат суммы излишне уплаченного налога в счет предстоящих платежей осуществляется на основании письменного заявления налогоплательщика по решению налогового органа. Такое решение о зачете выносится в течение пяти дней после получения заявления при условии, что эта сумма направляется в тот же бюджет (внебюджетный фонд), в который была направлена излишне уплаченная сумма налога. По заявлению налогоплательщика и по решению налогового органа сумма излишне уплаченного налога может быть направлена на исполнение обязанностей по уплате налогов или сборов, на уплату пеней, погашение недоимки, если эта сумма направляется в тот же бюджет (внебюджетный фонд), в который была направлена излишне уплаченная сумма налога. Налоговые органы вправе самостоятельно произвести зачет в случае, если имеется недоимка по другим налогам. В случае наличия у налогоплательщика недоимки по уплате налогов и сборов или задолженности по пеням, начисленным тому же бюджету (внебюджетному фонду), возврат налогоплательщику излишне уплаченной суммы производится только после зачета указанной суммы в счет погашения недоимки (задолженности). Правила, предусмотренные настоящей статьей, применяются также при зачете или возврате излишне уплаченных сумм налога, поступающих в государственные внебюджетные фонды. При этом органы государственных внебюджетных фондов пользуются правами и несут обязанности, предусмотренные настоящей главой для налоговых органов.

Приказом Министерства РФ по налогам и сборам от 29.12.2000 г. N БГ-3-07/466 утверждены Методические указания о порядке взыскания задолженности плательщиков по страховым взносам в государственные социальные внебюджетные фонды, зачета (возврата) переплаты сумм страховых взносов в эти фонды и единого социального налога (взноса), в соответствии с которыми, если по страховым взносам в какой-либо Фонд по состоянию на 1 января 2001 г. имеются излишне уплаченные суммы, то по решению налогового органа, принятому на основании письменного заявления налогоплательщика, эти суммы могут быть зачтены в счет предстоящих платежей той доли единого социального налога (взноса), которая подлежит зачислению в этот Фонд. Возврат излишне уплаченных (взысканных) сумм страховых взносов осуществляет орган федерального казначейства на основании заключений налоговых органов. Возврат осуществляется с лицевого счета, открытого органу федерального казначейства для зачисления средств, поступающих с 16 января 2001 года в счет погашения задолженности по страховым взносам, пеням и штрафам в бюджет того Фонда (за исключением Государственного фонда занятости населения Российской Федерации), по которому у плательщика образовалась переплата.

Таким образом, из анализа действующего законодательства следует, что имеющиеся у налогоплательщиков на 01.01.2001 г. переплаты по страховым взносам в Пенсионный фонд РФ подлежат зачету или возврату в установленном законодательством о налогах и сборах порядке. Ст. 78 НК РФ предусмотрен заявительный порядок произведения зачета и возврата.

В материалах дела отсутствуют данные об обращении К-на в пенсионные или налоговые органы с заявлением о зачете суммы имеющейся переплаты в счет будущих платежей или о возврате данной суммы.

(постановление N 44-г-1007 от 11.08.2006 г.)

Другие споры

Отказывая К-ым и другим истцам, являющимся совладельцами жилого дома N 42а по ул. С, о предоставлении им в собственность (бесплатно и за плату) земельного участка, площадью 642 кв. м., суд руководствовался п. 8 ст. 28 ФЗ "О приватизации государственного и муниципального имущества" от 21.12.2001 г. N 178-ФЗ, согласно которому не подлежат отчуждению земельные участки в составе земель, предусмотренных генеральными планами развития соответствующих территорий для использования в государственных или общественных интересах, в т.ч. земель общего пользования, и мотивировал тем, что земельный участок площадью 642 кв. м, на котором расположен принадлежащий истцам жилой дом N 42а по ул. С, находится в зоне реконструкции, где предполагается построить общественные жилые здания, т.е на территории для использования в общественных интересах.

При этом и районный суд, и суд кассационной инстанции не учли, что к спорным правоотношениям положения ст. 28 ФЗ "О приватизации государственного и муниципального имущества" неприменимы в силу требований ст. 3 указанного Закона, в соответствии с которыми действие закона не распространяется на отношения, возникающие при отчуждении земли, за исключением отчуждения земельных участков, на которых расположены объекты недвижимости, в том числе, имущественные комплексы. Исходя из наименования Закона, сфера его действия распространяется на отношения, возникающие при приватизации государственного и муниципального имущества. Домовладение, расположенное на спорном земельном участке, муниципальным или государственным имуществом не является. Согласно данным, имеющимся в деле, оно принадлежит физическим лицам.

Таким образом, суд и судебная коллегия исходила из требований закона, не подлежащего применению, что привело к неправильным выводам, хотя в решении и определении судебной коллегии сделана ссылка и на законы, регулирующие спорные правоотношения (ФЗ N 137 "О введении в действие Земельного Кодекса РФ", ст.ст. 1, 20, 36 Земельного кодекса РФ).

(постановление N 44-г-2517 от 07.11.2006 г.)

Принимая решение об отказе М-вой в удовлетворении иска о взыскании неустойки, суд пришел к выводу о том, что факт просрочки исполнения ООО "N" обязательств по договору не нашел своего подтверждения. При этом судом было установлено, что 07.10.2004 г. между М-вой и ООО "N" был заключен договор о долевом участии в инвестировании строительства жилого дома по ул. К., согласно которому общество приняло на себя обязательство окончить строительство дома не позднее 2 квартала 2005 г. Актом приемки законченного строительством объекта от 03.11.2005 г., подтверждается, что приемочная комиссия была назначена приказом от 04.07.2005 г., из чего судом был сделан вывод о том, что строительство объекта было окончено к 04.07.2005 г., т.е. во втором квартале 2005 г. Таким образом, срок окончания строительства, предусмотренный договором, не пропущен.

Кроме того, суд указал, что пунктом 6.2. договора о долевом участии в инвестировании строительства, предусмотрено, что в случае нарушения срока ввода объекта строительства в эксплуатацию более чем на три месяца, ООО "N" несет ответственность в виде пени в размере 0,01 % от суммы долевого участия М-вой за каждый день просрочки. При этом, как видно из текста договора, срок ввода жилого дома в эксплуатацию договором не предусмотрен. По мнению суда, срок окончания строительства жилого дома и ввод дома в эксплуатацию - это разные действия, и, соответственно, сторонами при его заключении должны быть оговорены оба срока, а также и ответственность за нарушение каждого из обязательства, что сторонами выполнено не было. Пунктом 3.1.3 договора предусмотрено, что квартира должна быть передана истице по акту приема-передачи в течение 10 дней после получения разрешения ГАСНа на ввод объекта в эксплуатацию. Разрешение Городской инспекции архитектурно-строительного контроля N 68/2004 на ввод в эксплуатацию объекта, расположенного по ул. К., было выдано 08.11.2005 г. Согласно акту приема-передачи квартира, расположенная в данном доме, была передана истице 30.11.2005 г. С учетом изложенного, суд счел, что период просрочки исполнения обязательства по передаче квартиры истцам составляет 12 дней, но так как М-вой не заявлено требований о взыскании неустойки за несвоевременное исполнение ответчиком п. 3.1.3 договора, а суд не может выйти за пределы заявленных исковых требований, следовательно, признание ответчиком данной неустойки не может быть принято судом.

Указанные выводы суда нельзя признать должным образом мотивированными, основанными на нормах действующего законодательства и совокупности собранных по делу доказательств.

Согласно п. 1, п. 2 ст. 27 Закона РФ "О защите прав потребителей" исполнитель обязан осуществить выполнение работы (оказание услуги) в срок, установленный договором о выполнении работ (оказании услуг). Срок выполнения работы (оказания услуги) может определяться датой (периодом), к которой должно быть закончено выполнение работы (оказание услуги) или (и) датой (периодом), к которой исполнитель должен приступить к выполнению работы (оказанию услуги).

Как следует из условий заключенного между сторонами договора, ответчик взял на себя обязательство по выполнению работ по строительству жилого дома по ул.К. и передаче истице квартиры в этом доме в собственность, при этом срок, к которому должно быть завершено выполнение работ, определен сторонами как 2 квартал 2005 года.

В соответствии с п. 1 ст. 55 Градостроительного кодекса РФ разрешение на ввод объекта в эксплуатацию представляет собой документ, который удостоверяет выполнение строительства, реконструкции, капитального ремонта объекта капитального строительства в полном объеме в соответствии с разрешением на строительство, соответствие построенного, реконструированного, отремонтированного объекта капитального строительства градостроительному плану земельного участка и проектной документации.

Пунктом 10 указанной статьи предусмотрено, что разрешение на ввод объекта в эксплуатацию является основанием для постановки на государственный учет построенного объекта капитального строительства, внесения изменений в документы государственного учета реконструированного объекта капитального строительства.

Суд не учел, что издание приказа о назначении приемочной комиссии еще не свидетельствует о завершении строительства. Анализ приведенных норм позволяет сделать вывод, что ввод объекта в эксплуатацию и завершение строительства неразрывно связаны между собой, поскольку строительство не может считаться завершенным надлежащим образом без ввода объекта в эксплуатацию. Без получения разрешения на ввод объекта в эксплуатацию квартира не могла быть передана истице, поскольку до момента получения указанного разрешения жилой дом по ул.К., в котором находится квартира М-вой, не мог быть поставлен на государственный учет построенных объектов и являлся объектом незавершенного строительства.

Суд не выяснил, по каким причинам приемочная комиссия, назначенная приказом от 04.07.2005 г., приняла законченный строительством объект - жилой дом по ул.К. лишь 03.11.2005 г., т.е. спустя 4 месяца после ее назначения, и мог ли данный дом с учетом указанных причин считаться законченным строительством объектом на 04.07.2005 г.

(определение N 33-5307 от 23.11.2006 г.)

Удовлетворяя исковые требования, заявленные ОАО "N" о признании недействительным договора купли-продажи квартиры, заключенного 03.12.2004 г. между ОАО "N" и Г-м, суд исходил из того, что сделка совершена с нарушением порядка одобрения сделки, предусмотренного ФЗ "Об акционерных обществах" и уставом ОАО "N". Суд посчитал установленным, что определенная сторонами цена не соответствует реальной рыночной стоимости жилья, что нарушает права акционерного общества, поскольку общество не получило по сделке то, что могло бы получить при соблюдении требований закона. При этом суд руководствовался положениями ст.ст. 77, 81, 83 ФЗ "Об акционерных обществах", а также ст.ст. 167, 168 ГК РФ.

Также суд пришел к выводу о том, что истцом не пропущен срок исковой давности, установленный ч. 2 ст. 181 ГК РФ, поскольку конкурсный управляющий В-н, подписавший исковое заявление ОАО "N", обратился в суд с иском в течение года с момента его назначения, доказательств того, что общество или акционеры до открытия конкурсного производства и утверждения конкурсного управляющего знали или должны были знать, что сделка заключена с нарушением требований закона, суду не представлено.

Таким образом, при разрешении спора по существу суд исходил из того, что иск предъявлен от имени ОАО "N", а при разрешении вопроса о пропуске истцом срока исковой давности - из того, что иск предъявлен от имени конкурсного управляющего, поскольку моментом начала течения срока исковой давности посчитал момент назначения конкурсного управляющего. При этом момент, когда ОАО "N" стало известно об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной, суд фактически не установил.

Вместе с тем, вывод суда о начале течения срока исковой давности с момента назначения конкурсного управляющего являлся бы правильным в том случае, когда иск был предъявлен конкурсным управляющим в соответствии с положениями п. 2 и п. 7 ст. 103 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" от своего имени. Из положений ст. 103 данного Закона следует, что конкурсный управляющий является специальным субъектом в спорных правоотношениях, цель деятельности которого и объем полномочий определены законом. При оспаривании сделок на основании п. 2 ст. 103 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" сделка, совершенная с заинтересованным лицом, по иску внешнего управляющего может быть признана недействительной в случае, если в результате исполнения указанной сделки кредиторам или должнику были или могут быть причинены убытки.

Между тем, вывод суда о том, что определенная сторонами договора цена не соответствует реальной рыночной стоимости жилья, а, следовательно, о причинении исполнением сделки убытков обществу не мотивирован, не обоснован какими-либо доказательствами, что противоречит положениям ст. 198 ГПК РФ.

При разрешении спора в соответствии с положениями п. 1 и п. 7 ст. 103 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" обстоятельством, имеющим значение для дела, является совершение сделки с заинтересованным лицом с соблюдением порядка, установленного законом. Однако в этом случае началом течения срока исковой давности будет являться момент, когда юридическому лицу - ОАО "N" стало известно об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной. При этом довод конкурсного управляющего о том, что он узнал о нарушенном праве юридического лица лишь со времени своего назначения, не может служить основанием для изменения начального момента течения срока исковой давности, поскольку в данном случае истцом выступает юридическое лицо, которое и до назначения конкурсного управляющего имело возможность оспорить сделку. Суждение суда об отсутствии доказательств того, что юридическому лицу было известно об основаниях для оспаривания сделки до назначения арбитражного управляющего, нельзя признать должным образом мотивированным. Суд не учел, что сделка от имени юридического лица заключена исполнительным органом общества - генеральным директором, что о сделке было известно членам Совета директоров, которые принимали решение об одобрении сделки. Суд не указал, в связи с чем указанные обстоятельства не могут быть учтены при определении начала течения срока исковой давности, не выяснил у истца, почему до назначения конкурсного управляющего общество не знало и не должно было знать об указанных обстоятельствах.

(определение N 33-5441 от 05.12.2006 г.)

Отказывая в удовлетворении заявления прокурора района о признании недействительным договора купли-продажи земельного участка, заключенного 09.01.2002 г. между сельской администрацией и А-вой, суд исходил из того, что прокурором пропущен срок исковой давности, так как Федеральным законом от 21.07.2005 г. N 109-ФЗ "О внесении изменений в статью 181 Гражданского кодекса Российской Федерации" срок исковой давности по искам о применении последствий недействительности ничтожной сделки сокращен с десяти до трех лет. При этом в соответствии с п. 2 ст. 2 названного Закона установленный статьей 181 Гражданского кодекса Российской Федерации трехгодичный срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки применяется также к требованиям, ранее установленный срок предъявления которых не истек до дня вступления в силу настоящего Федерального закона.

Однако судом не учтено, что первоначальная редакция ст. 181 ГК РФ предусматривала возможность предъявления иска о применении последствий недействительности ничтожной сделки в течение десяти лет со дня, когда началось ее исполнение. Федеральным законом от 21.07.2005 г. N109-ФЗ в п. 1 ст. 181 ГК РФ внесены изменения, согласно которым срок исковой давности о применении последствий недействительности ничтожной сделки установлен в три года со дня, когда началось исполнение этой сделки. Данный законодательный акт вступил в силу с 26.07.2005 г.

В данном случае прокурор района обратился в суд с заявлением о признании сделки недействительной 01.07.2005 г., то есть до принятия и вступления в силу Федерального закона от 21.07.2005 г. N 109-ФЗ. Установленный действовавшей на тот момент редакцией п. 1 ст. 181 ГК РФ десятилетний срок исковой давности не был им пропущен. Следовательно, течение срока исковой давности в силу ст. 203 ГК РФ было прервано обращением в суд с заявлением в установленном порядке, и у суда не имелось оснований считать его пропущенным.

Согласно п. 1 ст. 4 ГК РФ акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие. Действие закона распространяется на отношения, возникающие до введения его в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом.

Пункт 2 ст. 2 Федерального закона от 21.07.2005 г. N 109-ФЗ не содержит прямого указания на то, что вновь установленный трехгодичный срок исковой давности по искам о применении последствий недействительности ничтожной сделки подлежит применению и в тех случаях, когда такой иск предъявлен до вступления названного закона в силу. Исходя из буквального толкования данной правовой нормы, действие ст. 181 ГК РФ в редакции Федерального закона от 21.07.2005 г. применяется к правоотношениям, требования по которым заявлены после вступления указанного Федерального закона в силу.

(постановление N 44-г-1847 от 20.10.2006 г.)

Принимая решение о взыскании с казны Российской Федерации в пользу К-вой компенсации морального вреда за незаконное привлечение ее к уголовной ответственности по ст. 116 УК РФ, суд руководствовался положениями ст.ст. 1070 и 1100 ГК РФ.

При этом суд не учел, что в соответствии с п. 2 ст. 20 УПК РФ уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 115, 116, ч. 1 ст. 129, ст. 130 УК РФ считаются уголовными делами частного обвинения.

Основанием возбуждения дел частного обвинения являются фактические данные, достаточные для предположения о совершении деяния, подпадающего под признаки преступления, предусмотренного ст.ст. 115, 116, ч. 1 ст. 129, ст. 130 УК РФ.

Достаточность данных означает такую их совокупность и качество, которые позволяют сделать обоснованное предположение о совершении преступления. Обязанность доказывания в данном случае лежит на лице, обратившемся с заявлением.

Уголовное преследование от имени государства по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения осуществляют прокурор, а также следователь и дознаватель (п. 1 ст. 21 УПК РФ).

Анализ положений ст.ст. 1070, 1100 ГК РФ и конкретных обстоятельств привлечения истицы к уголовной ответственности по ст. 116 УК РФ не позволяет сделать вывод о том, что по делам частного обвинения возможна компенсация морального вреда за счет казны РФ, поскольку обвинителем по данной категории дел выступает лицо, обратившееся с заявлением. Именно указанное лицо и должно выступать в качестве надлежащего ответчика по делам данной категории.

(определение N 33-5720 от 19.12.2006 г.)

Отменяя решение мирового судьи и отказывая Л-ной в удовлетворении исковых требований о взыскании убытков с жилищной службы, по вине которой произошло протекание кровли и затопление квартиры истицы, суд апелляционной инстанции исходил из того, что истица произвела ремонтные работы своими силами, доказательств фактически понесенных расходов не представила. Суд пришел к выводу, что убытками следует считать именно эти расходы, взыскание сумм убытков на основании отчета об оценке при таком положении будет являться злоупотреблением правом.

При этом судом апелляционной инстанции неправильно применены нормы материального права.

В соответствии с п. 1 ст. 29 Закона РФ "О защите прав потребителей" потребитель вправе потребовать также полного возмещения убытков, причиненных ему в связи с недостатками выполненной работы (оказанной услуги). Убытки возмещаются в сроки, установленные для удовлетворения соответствующих требований потребителя.

Согласно положениям ч. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

В силу ст. 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Из указанных положений закона следует, что лицо, которому причинен вред, имеет право требовать возмещения убытков от лица, причинившего вред.

Судебными инстанциями установлено, что жилищная служба является муниципальным унитарным предприятием, которое действует на основании устава. В соответствии с уставом ответчик контролирует качество и надежность жилищно-коммунальных услуг, осуществляет сбор средств за жилищно-коммунальные услуги, осуществляет контроль, за состоянием находящихся в его хозяйственном ведении объектов ЖКХ, переданных на обслуживание или для производства работ, согласно муниципальному заказу или договору подряда. На основании договора подряда ответчик передал функции по эксплуатации, ремонту и санитарному содержанию жилищного фонда и прилегающей территорий ООО "N". В июне 2005 г. в результате протекания воды через неисправную кровлю дома в квартире истицы был поврежден потолок, отслоились обои.

При таком положении с учетом требований ст.ст. 15, 1064 ГК РФ и ст. 29 Закона РФ "О защите прав потребителей" нельзя согласиться с выводом суда апелляционной инстанции о том, что Л-на должна представить доказательства фактически произведенных расходов. Истицей представлены доказательства расходов, которые ей необходимо произвести для восстановления нарушенного права, в отчете об оценке определен объем работ, которые необходимо сделать, и указана их стоимость. То обстоятельство, что Л-на частично своими силами произвела ремонтные работы, не может явиться основанием к отказу в удовлетворении заявленных требований.

(постановление N 44-г-1419 от 25.08.2006 г.)

Отказывая Т-ву в удовлетворении исковых требований о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, суд сослался на то, что ответчик не имел необходимых денежных средств для выплаты истцу по решениям суда, и истец не доказал факта пользования ответчиком его денежными средствами, в связи с чем отсутствуют основания для применения ответственности, предусмотренной статьей 395 ГК РФ.

Между тем, согласно разъяснениям, содержащимся в пунктах 1, 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 08.10.1998 г. N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами", статья 395 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает последствия неисполнения или просрочки исполнения денежного обязательства, в силу которого на должника возлагается обязанность уплатить деньги. С момента, когда решение суда вступило в законную силу, если иной момент не указан в законе, на сумму, определенную в решении, при просрочке ее уплаты должником, кредитор вправе начислять проценты на основании пункта 1 статьи 395 Кодекса.

При рассмотрении спора судом был установлен факт неисполнения ответчиком денежного обязательства, в силу которого на него возложена обязанность по уплате денежных средств. Отказывая Т-ву в удовлетворении заявленных требований, суд исходил из положений ст. 401 ГК РФ, предусматривающих, что ответственность лица, не исполнившего обязательство, или исполнившего его ненадлежащим образом, наступает в случае наличия вины этого лица, и сослался на отсутствие вины ответчика в надлежащем исполнении денежного обязательства, возложенного на него по решениям суда, в связи с несвоевременным выделением денежных средств из бюджета.

Однако положения ст. 401 ГК РФ, которыми руководствовался суд, к данным правоотношениям неприменимы, поскольку положениями ст. 395 ГК РФ предусмотрены и другие основания ответственности, наступающие вне зависимости от вины должника.

Кроме того, само по себе отсутствие у ответчика денежных средств, необходимых для уплаты долга по обязательству, не является основанием для освобождения должника от уплаты процентов, предусмотренных статьей 395 ГК РФ.

(постановление N 44-г-1950 от 11.08.2006 г.)

Отказывая в удовлетворении требований ПОФОМС о взыскании с Р-ва в порядке регресса средств, затраченных на стационарное лечение в учреждении здравоохранения потерпевших Г-х и А-ва, суд апелляционной инстанции исходил из того, что виновный в причинении ущерба Р-в осужден за преступление, совершенное по неосторожности. При этом суд апелляционной инстанции руководствовался Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25.06.1973 г. "О возмещении средств, затраченных на лечение граждан, потерпевших от преступных действий", Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 13.12.1974 г. N 9 "О практике применения судами указа Президиума Верховного Совета СССР от 25.06.1973 г. "О возмещении средств, затраченных на лечение граждан, потерпевших от преступных действий", предусматривающими возмещение медицинским учреждениям средств, затраченных на лечение граждан, потерпевших от преступных действий, совершенных умышленно.

Однако выводы суда апелляционной инстанции сделаны без учета требований ст. 28 ФЗ "О медицинском страховании граждан в Российской Федерации", в соответствии с которой, страховая медицинская организация имеет право требовать от юридических и физических лиц, ответственных за причиненный вред здоровью гражданина, возмещения ей расходов в пределах суммы, затраченной на оказание застрахованному медицинской помощи, за исключением случаев, когда вред причинен страхователем.

Отказывая в иске, суд не учел, что примененными им нормативными актами спорные правоотношения не регулируются, поскольку иск заявлен Пермским областным фондом обязательного медицинского страхования, возместившим стоимость лечения потерпевших лечебному учреждению. Примененные судом нормативные акты регулируют возмещение ущерба при указанных обстоятельствах лечебным учреждениям.

Статья 28 названного Закона, не содержит ограничения по форме вины (умысел или неосторожность) при решении вопросов о возмещении фонду медицинского страхования денежных средств, затраченных на оказание застрахованному медицинской помощи.

(постановление N 44-г-1932 от 27.12.2006 г.)

Частично удовлетворяя требования Г-х о возмещении вреда здоровью и ограничивая размер взыскания тремя годами, суд сослался на положения ст. 208 ГК РФ о том, что требования, предъявленные по истечении трех лет с момента возникновения права на возмещение вреда здоровью, удовлетворяются за прошлое время не более чем за три года, предшествовавшие предъявлению иска.

Вместе с тем, как следует из материалов дела, Г-х с 2000 г. получает суммы в возмещение вреда здоровью в результате воздействия радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС. Его требование относится к проверке правильности начисления и выплат назначенных сумм в возмещение вреда здоровью. Требование о проверке правильности начисления и выплат в возмещении вреда здоровью не может быть отождествлено с впервые заявленным требованиям о возмещении вреда здоровью. Указанная ошибка привела к тому, что требования истца необоснованно ограничены трехлетним сроком исковой давности.

(определение N 33-5270 от 05.12.2006 г.)

Удовлетворяя требования Ю-ва, суд исходил из того, что заявитель на день смерти отца состоял на его иждивении. Суд признал установленными, что Ю-в 1985 г. рождения, являющийся сыном Ю-ва, умершего 12.05.2005 г., проживал с родителями с рождения, но в 1994 г. его родители прекратили совместное проживание, однако отец продолжал оказывать сыну материальную поддержку: оплачивал учебу в учебном заведении, обеспечивал его средствами для проживания по месту учебы. Как следует из материалов дела, заявитель с 01.09.2005 г. обучается на 3 курсе по очной форме обучения в училище, обучение платное, стипендия ему не выплачивается.

Между тем, выводы суда сделаны в нарушение ст. 67 ГПК РФ.

В соответствии со ст. 9 ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" право на трудовую пенсию по случаю потери кормильца имеют нетрудоспособные члены семьи умершего кормильца, состоявшие на его иждивении. Нетрудоспособными членами семьи умершего кормильца признаются: дети, братья, сестры и внуки умершего кормильца, не достигшие возраста 18 лет, а также дети, братья, сестры и внуки умершего кормильца, обучающиеся по очной форме в образовательных учреждениях всех типов и видов независимо от их организационно-правовой формы, за исключением образовательных учреждений дополнительного образования, до окончания ими такого обучения, но не дольше чем до достижения ими возраста 23 лет...

К предмету доказывания факта нахождения на иждивении относится установление факта получения заявителем помощи от умершего (постоянный характер оказываемой помощи и то, что эта помощь являлась постоянным источником средств к существованию), наличие каких-либо доходов заявителя, нетрудоспособность заявителя, отсутствие возможности установить факт нахождения лица на иждивении через соответствующие органы, цели установления факта нахождения на иждивении.

Поэтому при рассмотрении дела суду следовало установить, находился ли Ю-в на иждивении отца до 12.05.2005 г. Сведения об этом в решении суда отсутствуют, не приведены доказательства того, в каком размере Ю-в получал средства на свое содержание от отца в течение последнего года его жизни, как часто отец оказывал материальную помощь сыну, была ли она постоянным и основным источником средств его существования.

Суд не проверил, мог ли при жизни умерший предоставлять кому-либо содержание с учетом его материального положения. Показания допрошенных судом свидетелей носят неконкретный, общий характер. Судом не установлено, сколько средств Ю-в потратил на обучение сына в учебном заведении и на обеспечение средствами для его проживания по месту учебы. В деле нет квитанций, чеков либо других финансовых документов, свидетельствующих о понесенных Ю-м расходах на содержание сына.

(постановление N 44-г-1654 от 11.08.2006 г.)

Применение норм процессуального права

Разрешая исковые требования Т-ва, мировой судья и суд апелляционной инстанции ошибочно исходили из подсудности заявленного истцом требования мировому судье.

Вместе с тем, как следует из искового заявления, Т-в проходил военную службу во внутренних войсках МВД РФ, откуда уволен в запас и исключен из списков личного состава войсковой части. Требования о взыскании с войсковой части денежной суммы мотивированы истцом тем, что при начислении и выплате ему единовременного выходного пособия в размере 20 окладов денежного содержания, не был начислен установленный районный коэффициент в размере 15 %.

В соответствии со ст. 2 ФЗ "О воинской обязанности и военной службе" служба во внутренних войсках Министерства внутренних дел РФ относится к военной службе.

Согласно ст. 7 Федерального конституционного закона "О военных судах Российской Федерации" военным судам подсудны гражданские дела по искам и жалобам о защите нарушенных и (или) оспариваемых прав, свобод и охраняемых законом интересов военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, граждан, проходящих военные сборы, от действий (бездействия) органов военного управления, воинских должностных лиц и принятых ими решений.

Военным судам на территории Российской Федерации неподсудны гражданские дела по искам и жалобам на действия (бездействие) иных государственных или муниципальных органов, юридических или физических лиц, а также гражданские дела по искам и жалобам граждан, не имеющих статуса военнослужащих, за исключением граждан, уволенных с военной службы (прошедших военные сборы), если они обжалуют или оспаривают действия (бездействие) органов военного управления, воинских должностных лиц и принятые ими решения, нарушившие их права, свободы и охраняемые законом интересы в период прохождения ими военной службы, военных сборов (например, дела по искам и жалобам граждан, уволенных с военной службы, о восстановлении на военной службе, о взыскании невыданного денежного и иных видов довольствия, поскольку их права нарушены в период прохождения ими военной службы).

Таким образом, военным судам подсудны и споры по обстоятельствам хотя и возникшим после увольнения гражданина из Вооруженных Сил РФ, но неразрывно связанным с правоотношениями, сложившимися в период прохождения бывшим военнослужащим военной службы.

Согласно п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" при рассмотрении гражданских и уголовных дел судам следует иметь в виду, что в силу ч. 1 ст. 47 Конституции РФ никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.

(постановление N 44-г-1275 от 14.07.2006 г.)

При рассмотрении апелляционной жалобы авиакомпании "N" суд не согласился с доводами ответчика о рассмотрении мировым судьей спора с нарушением правил подсудности, ссылаясь на то, что в соответствии с абз. 3 п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.1994 г. N 7 отношения, возникающие из договоров перевозки граждан, их багажа и грузов, регулируются ФЗ РФ "О защите прав потребителей". По мнению суда апелляционной инстанции, указанная норма закона не противоречит требованиям специального закона - Воздушного кодекса РФ, следовательно, подсудность дела по иску потребителя о взыскании штрафа за просрочку доставки багажа определяется по выбору истца согласно п. 7 ст. 29 ГПК РФ.

Однако вывод суда противоречит положениям ч. 3 ст. 30 ГПК РФ. Предусмотренная ст. 30 ГПК РФ подсудность является исключительной, следовательно, имеет преимущество перед подсудностью, предусмотренной ст.ст. 28 - 29 ГПК РФ. Авиакомпания "N" находится в Домодедовском районе Московской области, дело должно было рассматриваться в судебном участке N 38 Домодедовского судебного района.

(постановление N 44-г-900 от 28.07.2006 г.)

Мировой судья, передавая дело по иску К-ва о взыскании денежных средств за участие в контртеррористической операции на рассмотрение Пермского областного суда, исходил из того, что требование истца основано на постановлении Правительства РФ от 28.10.1999 г. N 1197-68 "О предоставлении дополнительных гарантий и компенсаций военнослужащим, сотрудникам органов внутренних дел и сотрудникам уголовно-исполнительной системы", которое содержит информацию, отнесенную к сведениям, составляющим государственную тайну, имеет гриф "секретно".

Вместе с тем, согласно ст. 7 Закона РФ от 21.07.1993 г. "О государственной тайне" сведения о привилегиях, компенсациях, социальных гарантиях, предоставляемых государством гражданам, должностным лицам, предприятиям, учреждениям и организациям не подлежат отнесению к государственной тайне и засекречиванию.

Таким образом, поскольку в рассматриваемом случае возникший спор касается компенсаций за участие в боевых действиях, а такие сведения на основании приведенной выше нормы не могут относиться к сведениям, содержащим государственную тайну, и, следовательно, не подлежат засекречиванию, указанное дело неподсудно Пермскому областному суду.

(постановление N 44-г-2774 от 17.11.2006 г.)

Оставляя исковое заявление Б-на о взыскании материального ущерба без рассмотрения, судебные инстанции исходили из того, что Б-м был подан также иск в районный суд по тем же основаниям, о том же предмете и к тому же ответчику о взыскании той же суммы материального ущерба и компенсации морального вреда.

Вывод о возможности оставления искового заявления без рассмотрения сделан мировым судьей без учета требований абз. 5 ст. 222 ГПК РФ о том, что дело по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям в другом суде должно быть возбуждено раньше. Мировым судьей дело по иску Б-на о взыскании материального ущерба заведено 18.10.2004 г., при рассмотрении дела в феврале 2006 года иск был дополнен требованием о компенсации морального вреда. Аналогичное заявление в районном суде было принято к производству позже - 16.08.2005 г.

Таким образом, с учетом требований абз. 5 ст. 222 ГПК РФ у мирового судьи не было оснований для оставления искового заявления по указанному основанию без рассмотрения.

Возвращая Б-ну исковое заявление о компенсации морального вреда, мировой судья руководствовался положениями п.п. 2 и 5 ч. 1 ст. 135 ГПК РФ и исходил из того, что при рассмотрении дела истец заявил требование о компенсации морального вреда, которое носит неимущественный характер, в связи с чем неподсудно мировому судье.

Вместе с тем подсудность дел о возмещении морального вреда районным судам или мировым судьям определяется исходя из правоотношений, которыми обосновывается причинение морального вреда. Исходя из содержания заявления о компенсации морального вреда, причиненные истцу нравственные страдания обосновываются неисполнением ответчиком своих обязанностей по соглашению об оказании юридических услуг по уголовному делу, аналогичное обоснование имеет требование о взыскании 3.000 рублей, уплаченных по соглашению ответчику. Таким образом, и требование о возмещении материального ущерба, и требование о компенсации морального вреда имеют общее обоснование, в связи с чем подсудность иска о возмещении морального вреда определяется подсудностью иска о взыскании 3.000 рублей.

(постановление N 44-г-2167 от 15.12.2006 г.)

Отменяя определение мирового судьи о прекращении производства по делу, суд апелляционной инстанции ошибочно исходил из того, что прокурор был вправе обратиться в суд в интересах несовершеннолетней А-вой.

Как следует из материалов дела, прокурор района в интересах несовершеннолетней А-вой обратился в суд с иском к управлению федерального казначейства по Пермской области о взыскании в пользу ее опекуна Д-вой недоплаченной суммы пособия на содержание несовершеннолетней. При этом в исковом заявлении прокурора указано, что опекун несовершеннолетней юридически неграмотна, ее материальное положение не позволяет ей обратиться за юридической помощью к адвокату.

В соответствии с ч. 1 ст. 45 ГПК РФ прокурор вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов граждан, неопределенного круга лиц или интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований. Заявление в защиту прав, свобод и законных интересов гражданина может быть подано прокурором только в случае, если гражданин по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам не может сам обратиться в суд.

В силу п. 4 ст. 150 СК РФ гражданские права и обязанности опекуна (попечителя) определяются ст.ст. 36 - 38 ГК РФ.

Согласно п. 3 ст. 36 ГК РФ опекуны и попечители обязаны заботиться о содержании своих подопечных, об обеспечении их уходом и лечением, защищать их права и интересы.

В соответствии с ч. 3 ст. 131 ГПК РФ в случае обращения прокурора в защиту законных интересов гражданина в заявлении должно содержаться обоснование невозможности предъявления иска самим гражданином.

Прекращая производство по делу по иску прокурора, мировой судья обоснованно исходил из того, что в данном случае исковое заявление может быть подано законным представителем несовершеннолетнего, поскольку суду не представлено доказательств того, что Д-ва лишена права на самостоятельное обращение в суд с аналогичным исковым заявлением.

Мировой судья правильно исходил из того, что названное заявление подано в нарушение ст.ст. 37, 45 ГПК РФ, поскольку в нем отсутствует указание на уважительные причины, по которым Д-ва не может сама обратиться в суд с иском о взыскании недоплаченной суммы пособия на содержание опекаемой А-вой.

(постановление N 44-г-1260 от 11.08.2006 г.)

Взыскивая с Отдела Пенсионного фонда РФ государственную пошлину в доход местного бюджета в размере 300 рублей, суд руководствовался положениями ст. 92 ГПК РФ и исходил из того, что К-вой, оплатившей при подаче искового заявления государственную пошлину в размере 100 руб., было заявлено четыре требования неимущественного характера (о признании незаконным решения комиссии, о включении периода работы в специальный стаж, понуждении к назначению пенсии по выслуге лет, начислении стажа с применением повышающего коэффициента), которые удовлетворены судом.

Вместе с тем, нормы процессуального права были применены судом неправильно.

Согласно пп. 3 п. 1 ст. 333.19 НК РФ при подаче искового заявления имущественного характера, не подлежащего оценке, а также искового заявления неимущественного характера государственная пошлина, подлежащая уплате, для физических лиц составляет 100 рублей.

Исходя из данной нормы права, государственная пошлина при подаче искового заявления неимущественного характера уплачивается плательщиком с искового заявления независимо от количества заявляемых требований неимущественного характера в размере, установленном подпунктом 3 п. 1 ст. 333.19 НК РФ.

Таким образом, у суда не имелось оснований для взыскания с Отдела Пенсионного фонда РФ государственной пошлины в доход местного бюджета в размере 300 рублей.

(постановление N 44-г-1167 от 11.08.2006 г.)

Отменяя заочное решение, мировой судья руководствовался требованиями ст. 242 ГПК РФ и исходил из того, что ответчица М-ва, обратившись с заявлением об отмене заочного решения, представила доказательства, способные повлиять на содержание решения.

Однако само по себе такое обстоятельство не является достаточным для отмены заочного решения. Статья 242 ГПК РФ предусматривает совокупность оснований для отмены заочного решения, в том числе наличие уважительных причин неявки ответчика в судебное заседание. Из материалов дела не усматривается, что ответчицей были представлены доказательства, подтверждающие, что её неявка в судебное заседание имеет уважительные причины, о которых она не могла своевременно сообщить суду. При таких обстоятельствах оснований для отмены заочного решения не имелось.

(постановление N 44-г-1161 от 25.08.2006 г.)

Прекращая производство по делу по заявлению З-ых о признании недействующим пп. 118 Перечня категорий заболеваний, при амбулаторном лечении которых лекарственные средства и изделия медицинского назначения отпускаются по рецептам врачей бесплатно, утвержденного Указом губернатора Пермской области от 27.01.2006 г., областной суд обоснованно исходил из того, что на время рассмотрения судом данного заявления, оспариваемая заявителями правовая норма утратила силу в связи с внесением в Указ изменений и изложением данного подпункта в новой редакции, соответствующей федеральному законодательству.

Разрешая вопрос о распределении между участниками судебного разбирательства судебных расходов, состоящих из государственной пошлины, уплаченной заявителями по 100 рублей каждым, суд пришел к выводу о том, что данные расходы должны быть возмещены заявителям администрацией области, поскольку оспариваемая норма была приведена в соответствие с федеральным законодательством только после обращения заявителей в суд.

Вместе с тем, как следует из материалов дела, З-вы являются инвалидами 1 и 2 группы и в силу ст. 333.36 НК РФ освобождены от уплаты государственной пошлины.

Согласно ст. 333.40 НК РФ прекращение производства по делу и уплата государственной пошлины в большем размере является основанием для ее возврата. Следовательно, требование заявителей о возврате госпошлины должно было быть разрешено в соответствии с положениями действующего законодательства. В данном случае вопрос о госпошлине имеет место не в рамках распределения судебных расходов, а связан с иными основаниями (неосновательная оплата госпошлины, прекращение производства по делу).

(определение N 44-Г06-14 от 23.08.2006 г.)

При принятии решения, обязывающего ответчика совершать определенные действия, суд обязан проверить реальную возможность совершения таких действий и указать на то, что если ответчик не исполнит решение суда в течение установленного срока, истец вправе совершить эти действия за счет ответчика со взысканием с него необходимых расходов.

Удовлетворяя требования о переносе хозяйственных построек, суды в ряде случаев не выясняют техническую возможность переноса построек, в том числе без нанесения несоразмерного ущерба существующим строениям и возможности сохранения их функционального назначения. Тем самым нарушается принцип исполняемости судебных постановлений, и спор не находит своего разрешения.

Дела, рассмотренные Европейским судом

При рассмотрении жалобы П-ва Европейский Суд пришел к выводу о том, что, не исполняя длительное время судебное решение о взыскании с Министерства финансов РФ индексации задолженности пособия по безработице (решение вступило в законную силу 15.04.2002 г., исполнено - 02.12.2004 г.), власти Российской Федерации лишили П-ва возможности получить денежные средства, которые он разумно ожидал получить. Следовательно, в данном деле имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, гарантирующей право на уважение своей собственности, в связи с чем Европейский Суд обязал власти Российской Федерации выплатить П-ву компенсацию морального вреда в размере 1.100 евро.

(постановление Суда N 2703/02 от 08.06.2006 г.)

За аналогичное нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции - неисполнение течение двух лет решения суда о выплате Ч-ву суммы возмещения вреда, причиненн повреждением здоровья Европейский суд обязал власти Российской выплатить заявителю в качестве компенсации морального вреда 4.500 евро.

(постановление Суда N 23795/02 от 22.06.2006 г.)

В связи с длительностью судебного разбирательства, которую Европейский Суд признал чрезмерной и несовместимой с требованием "разумного срока", установленного в пункте 1 статьи 6 Конвенции (иск о взыскании ущерба был предъявлен в суд 15.09.1998 г., а решение постановлено 01.01.2005 г.), на Российскую Федерацию была возложена обязанность по выплате К-ко компенсации морального вреда в размере 1.500 евро.

(постановление Суда N 12049/02 от 01.06.2006 г.)

Судебная коллегия по гражданским делам Пермского краевого суда