Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 5/2005

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 5/2005

Редакционная: необходимые пояснения и краткие замечания

Европейский Суд в зеркале российских СМИ

Две темы Европейского Суда доминировали в российских СМИ в апреле - заявления чеченцев против России и дело Тамары Рохлиной. С них и начнем.

Как передает агентство "Социальный капитал" (http://www.iask.ru), заявления жителей Чечни Хашиева, Акаевой, Исаевой, Юсуповой, Базаевой и Зары Исаевой были объединены в три дела: по фактам пыток и внесудебных казней жителей Старопромысловского района Грозного в январе-феврале 2000 года, обстрела колонны беженцев из Грозного 29 октября 2000 года на блокпосту "Кавказ-1", а также по факту "неизбирательной бомбежки" мирного населения у селения Катыр-Юрт. Страсбургский суд обязал ответчика в лице Российской Федерации возместить судебные издержки и выплатить компенсации родственникам погибших деньгами в суммах от 5 до 25 тысяч евро. В течение трех месяцев Россия может опротестовать это решение.

Тамара Рохлина, обвиненная в убийстве своего мужа, депутата Государственной думы Льва Рохлина, выиграла дело против России в Европейском Суде по правам человека, который присудил ей денежную компенсацию в размере 8 тысяч евро, передает РИА "Новости" (сообщение размещено на портале "Европейская Конвенция о защите прав человека: право и практика" - www.echr.ru). В своем заявлении Рохлина жаловалась на необоснованно длительный срок предварительного заключения, а также на чрезмерную затянутость производства по ее делу в России. Рассмотрев представленные документы, страсбургский Суд отметил, что "любая система обязательного заключения под стражу до суда сама по себе автоматически несовместима с пунктом 3 Статьи 5 Конвенции". В постановлении идет речь о праве быть судимым в разумные сроки и оставаться на свободе во время процесса. Как говорится в этом постановлении Европейского Суда, предварительное заключение является исключительной мерой ограничения права на свободу и может применяться лишь в строго определенных случаях, четко перечисленных в законе. Однако в деле Рохлиной Европейский Суд по правам человека не нашел, что основания применения в отношении обвиняемой меры пресечения в виде заключения под стражу "могут считаться достаточными". Кроме того, Суд счел, что продолжительность производства по делу в России, составившая более шести лет, представляет собой нарушение требования пункта 1 Статьи 6 европейской Конвенции о праве обвиняемого на рассмотрение его дела в разумные сроки.

О других страсбургских судебных темах, которыми заинтересовались российские СМИ. Бывшие сотрудников КГБ Раймундас Райнис и Антанас Гаспаравичюс выиграли дело против Литвы, сообщает ИТАР-ТАСС. Согласно решению суда, Литва должна выплатить им компенсации на общую сумму 56,6 тысяч евро. Это самое крупное денежное взыскание, наложенное на власти Литвы за грубые нарушения прав человека в своей стране. В постановлении Суда указывается, что Райнис и Гаспаравичюс в Литве подверглись дискриминации из-за того, что были сотрудниками КГБ, и пять лет назад лишились работы в частном секторе. Суд признал, что на основе закона о люстрации (добровольное признание в связях со спецслужбой СССР), принятого Сеймом, они были лишены возможности трудоустроиться до 2009 года даже в частных коммерческих фирмах, не говоря уже о работе в госучреждениях. Суд считает, что власти Литвы по отношению к ним "грубо нарушили нормы европейской Конвенции прав и основных свобод человека".

Европейский Суд принял к рассмотрению жалобу жены погибшего в 2000 году журналиста Георгия Гонгадзе Мирославы против Украины, сообщили информационному агентству РБК в пресс-службе украинского представительства Совета Европы. Заявительница утверждает, что смерть ее мужа наступила вследствие похищения и применения силы, а государственные чиновники не приняли меры для его защиты. М. Гонгадзе, проживающая в США, также заявляет, что государство не смогло расследовать убийство ее мужа с 2000 года всесторонне и эффективно. Она настаивает на том, что атмосфера страха и неуверенности, так же как противоречивая информация о ходе следствия, вынудили ее покинуть страну, что повлекло за собой страдания. Это, по ее мнению, противоречит Статье 3 европейской Конвенции по правам человека (запрет на бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение) и Статье 13 относительно права гражданина на эффективное средство правовой защиты в собственном государстве.

Европейский Суд принял решение в пользу двух британских активистов-вегетарианцев, которые выступили против известной корпорации "Макдоналдс", сообщило ИТАР-ТАСС. В 1984 году Дэвид Моррис и Хелен Стил проводили в Лондоне демонстрации возле закусочных "Макдоналдс" и распространяли листовки, в которых эта сеть ресторанов обвинялась в продаже "вредной для здоровья пищи", "голоде в странах третьего мира" и "уничтожении тропических лесов". В ответ руководство корпорации "Макдоналдс" подало на них в лондонский суд иск с обвинениями в диффамации и после длительного годичного разбирательства выиграло процесс. Однако вегетарианцы обратились с жалобой в Европейский Суд. Последний единогласно признал, что британское правосудие нарушило в отношении Морриса и Стил европейскую Конвенцию по правам человека, так как государство не выделило полагающихся им адвокатов. В свою очередь "Макдоналдс" пользовался услугами многочисленных юридических консультантов, которых сам и оплачивал. Одновременно страсбургский Суд обязал правительство Великобритании выплатить Моррису и Стил компенсацию, соответственно, 15 и 20 тысяч евро за "нанесенный моральный ущерб".По жалобе о нарушении Статьи 2 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на жизнь

По делу обжалуется применение огнестрельного оружия сотрудниками полиции в операции по преследованию правонарушителя по горячим следам, и ставится вопрос об адекватности системы правовых норм, охраняющих право человека на жизнь, и эффективности расследования, проведенного властями по факту применения огнестрельного оружия. По делу допущено нарушение требований Статьи 2 Конвенции.

Макарацис против Греции
[Makaratzis - Greece] (N 50385/99)

Постановление от 20 декабря 2004 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Несколько полицейских автомобилей и мотоциклов преследовали заявителя, который в центре Афин вел свой автомобиль и проехал на красный свет. Он не останавливал автомобиль, и в ходе преследования машина столкнулась с несколькими другими транспортными средствами, ранив при этом двух водителей. Заявитель утверждал, что после того, как он на автомобиле прорвался через пять полицейских преград, сотрудники полиции открыли огонь по его машине. Макарацис, в конечном счете, остановился на бензозаправочной станции, но из автомобиля не выходил. Сотрудники полиции продолжали стрелять. Заявитель утверждал, что полицейские стреляли в него прицельно, встав на колено, тогда как государство-ответчик утверждает, что они, стреляли в воздух. Макарацис, в конце концов, был арестован сотрудником полиции, который сумел проникнуть в автомобиль. Заявителя немедленно доставили в больницу, где он находился девять дней. Он был ранен в правую руку, правую ногу, левую ягодицу и правую половину грудной клетки. При операции одна пуля была удалена из его ноги; другая пуля все еще не извлечена из его ягодицы. Психическое здоровье заявителя, пошатнувшееся в прошлом, значительно ухудшилось с момента инцидента. По результатам административного расследования, проведенного полицией после инцидента, было установлено, что в преследовании принимали участие 29 сотрудников полиции, но другие полицейские, которые покинули место происшествия, не сообщив данных о себе, так и остались неустановленными. Были проведены также лабораторные экспертизы автомобиля заявителя и огнестрельного оружия, использовавшегося полицейскими. Прокуратура возбудила уголовные дела в отношении семи сотрудников полиции по обвинению в нанесении тяжких телесных повреждений и несанкционированном применении огнестрельного оружия. Они были оправданы, поскольку не было установлено вне всякого разумного сомнения, что обвиняемые сотрудники полиции были именно теми сотрудниками полиции, которые причинили телесные повреждения заявителю, поскольку многие другие выстрелы были произведены из неустановленного оружия. Более того, уголовный суд первой инстанции счел, что сотрудники полиции использовали свое оружие с целью остановить автомобиль, водителя которого они сочли опасным преступником. Заявитель был лишен права обжаловать приговор суда.

Вопросы права

По поводу Статьи 2 Конвенции, что касается применимости по делу данной Статьи. Физическое жестокое обращение должностных лиц государства с человеком, которое не приводит к его смерти, может, тем не менее, при наличии исключительных обстоятельств дать основания для рассмотрения Европейским Судом обстоятельств того или иного дела в контексте гарантий, предусматриваемых Статьей 2 Конвенции. Полицейские, которые преследовали автомобиль, которым управлял заявитель, и неоднократно производили выстрелы по заявителю, не имели целью убить его. Однако тот факт, что он не был убит, является случайностью. Заявитель стал жертвой таких действий полицейских, которые поставили под угрозу его жизнь, и положения Статьи 2 Конвенции, таким образом, к данному делу применимы.

По вопросу о позитивных обязательствах государства охранять законом жизнь человека. Во время рассматриваемых событий законодательные нормы относительно использования огнестрельного оружия сотрудниками полиции содержались в законе, относящемся к 1943 году, в котором перечислялся перечень таких ситуаций, при которых сотрудники полиции могут применять огнестрельное оружие, не будучи ответственными за последствия. Закон был позже дополнен положением, устанавливающим, что применение огнестрельного оружия допускается "только в случаях, когда это абсолютно необходимо, и когда исчерпаны иные, менее чрезвычайные меры". Учитывая неконтролируемый и опасный метод управления заявителем своим автомобилем, полицейские, возможно, разумно полагали, что имелись основания обратиться к применению огнестрельного оружия, и обращение к применению некоторой смертоносной силы как таковое, можно сказать, было оправдано. Тем не менее в данной операции участвовало большое число сотрудников полиции; они преследовали автомобиль заявителя хаотически и в значительной степени неконтролируемо, при этом отсутствовала четкая линейная цепочка отдачи приказов. Тот факт, что ситуация дегенерировала, может в значительной степени быть приписан тому обстоятельству, что в тот момент ни отдельно взятые сотрудники полиции, ни акция преследования, рассматриваемая как коллективная полицейская операция, не полагались на соответствующую норму законодательства страны или соответствующую практику ее применения, в которых излагаются ясные руководящие принципы и критерии использования силы полицией. Власти не выполнили лежащие на них позитивные обязательства, предусмотренные положениями Статьи 2 Конвенции, и, соответственно, на этом основании заявитель стал жертвой нарушения Статьи 2 Конвенции. Ввиду такого заключения нет необходимости исследовать опасные для жизни человека действия полиции в контексте второго пункта этой статьи.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований Статьи 2 Конвенции (принято двенадцатью голосами "за" и пятью голосами "против").

По вопросу об адекватности проведенного властями расследования по делу. Проведенное властями расследование было неполным и неадекватным, в частности потому, что власти оказались не в состоянии установить всех сотрудников полиции, которые стреляли в заявителя и ранили его.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований Статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

По поводу Статьи 3 Конвенции. Ввиду тех оснований, которыми руководствовался Европейский Суд, установив факт двойного нарушения требований Статьи 2 Конвенции, Суд считает, что по делу не возникает никакого отдельного вопроса в контексте Статьи 3 Конвенции.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что по делу не возникает отдельного вопроса в контексте Статьи 3 Конвенции (принято пятнадцатью голосами "за" и двумя голосами "против").

По поводу Статьи 13 Конвенции. Ввиду того, что Европейский Суд установил факт нарушения требований Статьи 2 Конвенции, что касается ее процессуального аспекта, Суд считает, что по делу не возникает никакого отдельного вопроса в контексте Статьи 13 Конвенции.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что по делу не возникает отдельного вопроса в контексте Статьи 13 Конвенции (принято шестнадцатью голосами "за" и одним голосом "против").

Компенсация

В порядке применения Статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю компенсацию в размере 15 тысяч евро в возмещение причиненного ему морального вреда.

По жалобам о нарушениях Статьи 3 Конвенции

Вопрос о соблюдении запрета на бесчеловечное или унижающее достоинство человека обращение

По делу обжалуется продленное содержание под стражей осужденного лица, зараженного вирусом СПИД. По делу требования Статьи 3 Конвенции нарушены не были.

Гельфман против Франции
[Gelfmann - France] (N 25875/03)

Постановление от 14 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель был заключен в тюрьму после того, как был осужден по обвинению в совершении нескольких тяжких преступлений. Он болеет СПИДом, которым он заразился еще до заключения в тюрьму. Заявитель счел, что состояние его здоровья не позволяет ему находиться в условиях тюремного заключения, и обратился к властям с прошением о приостановлении исполнения назначенного ему наказания. Врачи-эксперты установили, что заявитель регулярно отвергал и оспаривал любое терапевтическое лечение и периодическое наблюдение за состоянием его здоровья. Два эксперта пришли к выводу, что его заболевание протекало таким образом, что позволяло ему отбывать наказание в обычной тюрьме, поскольку медицинское лечение могло проводиться и в условиях тюремного заключения и врачебное наблюдение за состоянием его здоровья вполне адекватно обеспечивалось группой врачей-специалистов. Другой эксперт указал, что здоровье заявителя было несовместимо с содержанием под стражей и требовало лечения в условиях специализированного стационара. Врач-психиатр установил, что заявитель по-прежнему представлял собой угрозу обществу. Первоначально решение было вынесено в пользу освобождения заявителя из-под стражи ввиду вывода двух экспертов, что его тяжкое и прогрессирующее заболевание являлось неизлечимым. Это решение было отменено по жалобе прокурора.

Вопросы права

По поводу Статьи 3 Конвенции. Заявитель болел СПИДом почти 20 лет, и у него проявилось несколько так называемых оппортунистических заболеваний* (* Заболевания, вызываемые микроорганизмами, которые в норме присутствуют в различных частях человеческого организма, но только в условиях сниженного иммунитета начинают проявлять свои патогенные свойства (прим. перев.).), которые или казались вылеченными либо стабилизировались, хотя рецидив этих заболеваний, конечно, не исключался. Трое экспертов, которые были назначены для проведения экспертиз, связанных с рассмотрением двух прошений заявителя о приостановлении исполнения назначенного ему наказания, указали, что заявитель проявил себя как "неконтактная личность" и в нескольких случаях - иногда на длительные периоды времени - отказывался от курса лечения или прерывал его в одностороннем порядке. Хотя все три эксперта сочли, что краткосрочные и среднесрочные перспективы выживания заявителя были обнадеживающими, поскольку в лечении по установлению контроля над СПИДом наблюдался прогресс, однако это не давало оснований считать, что заболевание могло быть вылечено, и их заключения расходились в вопросе о совместимости его здоровья с любым последующим курсом лечения в условиях содержания под стражей.

По мнению одного эксперта, состояние здоровья заявителя требовало его госпитализации и было несовместимым с пребыванием в обычной тюрьме. Второй доктор пришел к выводу, что заболевание заявителя позволяет ему находиться под стражей, поскольку лечение было простым и могло проводиться в тюрьме. Третий же врач полагал, что медицинское лечение, предлагаемое в тюрьме, вполне допустимо в данном случае, хотя помещение заявителя в специальную режимную больницу было бы лучшим вариантом.

Кроме того, власти проявили должное внимание к состоянию здоровья заявителя. Так, он был госпитализирован для проведения обследования после ухудшения общего состояния его здоровья, и затем он был выписан и возвращен в тюрьму, поскольку качество медицинского лечения его заболевания в тюрьме было таким же, как и в медицинских учреждениях вне мест заключения. Из материалов дела также усматривается, что за состоянием здоровья заявителя наблюдали в гражданской больнице.

В этих обстоятельствах и в свете общей оценки соответствующих фактов, проведенной на основе имеющихся в распоряжении Европейского Суда доказательств, Суд считает, что ни состояние здоровья заявителя, ни его предположительные душевные страдания не являются настолько тяжелыми, чтобы они считались нарушением требований Статьи 3 Конвенции. В любом случае начни здоровье заявителя ухудшаться резче, законодательство Франции предоставляет властям страны возможностями принять соответствующие меры. В частности, заявитель мог бы подать новое прошение о приостановлении исполнения назначенного ему наказания, и для рассмотрения этого прошения было бы назначено проведение новых экспертиз.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что требования Статьи 3 Конвенции по делу нарушены не были (принято единогласно).

Вопрос о соблюдении запрета на унижающее достоинство человека обращение

По делу обжалуется длительное содержание под стражей инвалида в условиях, не совместимых с состоянием его здоровья. По делу допущено нарушение требований Статьи 3 Конвенции.

Фарбтух против Латвии
[Farbtuhs - Latvia] (N 4672/02)

Постановление от 2 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителя в возрасте 83 лет суд признал виновным в совершении преступлений против человечности и геноциде. Медицинские эксперты указали, что заявитель - человек, страдающий параличом нижних конечностей, - может отбывать наказание к лишению свободы, если, наряду с приемом медицинских препаратов, необходимых для лечения множества его возрастных и вытекающих из ослабленного состояния его организма заболеваний, ему будут обеспечены постоянный уход и необходимое оборудование. Управление мест заключения Латвии признало, что в подчиненных ему учреждениях нет оборудования, предназначенного для содержания тяжело больных осужденных, или квалифицированного персонала, чтобы обеспечивать таких осужденных необходимым уходом. Заявитель подавал многочисленные просьбы об освобождении его от обязанности отбывать назначенное ему наказание.

Наказание он отбывал в тюремном лазарете. Фарбтух обращался к властям с ходатайством об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания по медицинским показаниям, но его ходатайства отклонялись. По результатам медицинского обследования комиссия врачей-экспертов рекомендовала его условно-досрочное освобождение от отбывания наказания ввиду плохого состояния здоровья. На основании заключения экспертизы и прибегнув к возможности, предоставляемой законодательством страны, начальник исправительного учреждения, где содержался заявитель, обратился в суды с ходатайством об издании постановления об условно-досрочном освобождении Фарбтуха от отбывания наказания. Суд признал, что условия пребывания в тюрьме не отвечали индивидуальным потребностям заявителя в уходе и лечении, но отказался распорядиться о его освобождении. Администрация исправительного учреждения и представители учреждений здравоохранения, также наделенных правом обращаться в суд в подобных случаях, рекомендовали освободить заявителя из места заключения, подчеркивая при этом, что исправительное учреждение, где содержался заявитель, не располагало ни оборудованием, ни персоналом для того, чтобы обеспечить индивидуальные потребности заявителя в уходе и лечении. Кроме того, во время отбывания наказания у заявителя обнаружились два новых заболевания, а другие имевшиеся болезни обострились. Суд распорядился о его освобождении, так как счел, что из материалов дела четко не усматривались неизлечимые болезни, которыми страдал заявитель, и не усматривалось, как именно условия пребывания в тюрьме не отвечали его потребностям в уходе и лечении. Заявитель успешно обжаловал это решение суда. Он был освобожден из места лишения свободы один год и один месяц спустя после того, как административные власти предприняли меры к его освобождению на основе соответствующего официального заключения экспертизы.

Вопросы права

По поводу Статьи 3 Конвенции. Заявитель жалуется в Европейский Суд на свое содержание под стражей в тюремном лазарете. Будучи 84-летним стариком, когда его подвергли заключению, он страдал параличом нижних конечностей и был инвалидом в такой степени, что не мог без посторонней помощи выполнять самые базовые ежедневные функции человека без посторонней помощи. В частности, без посторонней помощи он не мог вставать, садиться, передвигаться, одеваться или умываться. Более того, когда его заключили под стражу, у него уже имелся ряд серьезных заболеваний, большинство из которых были хроническими и неизлечимыми.

Когда власти страны приняли решение - заключить под стражу такое лицо и держать его в заключении, - то они должны были особо позаботиться о том, чтобы условия содержания под стражей отвечали бы индивидуальным потребностям заявителя в уходе и лечении, вытекающим из его немощи.

В данном конкретном случае до вынесения приговора к лишению свободы власти провели медицинское обследование заявителя с целью определить, может ли он по состоянию здоровья отбывать наказание в виде лишения свободы. Его не сразу поместили в исправительное учреждение - до того, как он стал заключенным, он две недели проходил медицинское обследование. Нельзя поэтому утверждать, что власти Латвии не взвесили последствия заключения заявителя под стражу. В период заключения, однако, заболевания заявителя обострились и выявились новые болезни - это служило указанием на то, что продолжительное его нахождение в месте заключения было для него пагубно.

Власти и персонал исправительного учреждения предприняли значительные усилия для облегчения положения заявителя. Хотя власти нельзя обвинять в попытках подвергнуть заявителя унижению, положения Статьи 3 Конвенции могут быть в равной мере нарушены и бездействием, и отсутствием должного тщания со стороны публичных властей.

В деле, рассматриваемом Европейским Судом, начальник исправительного учреждения, а позже и представитель администрации этого учреждения признали и даже подчеркнули неадекватность технических и кадровых условий в отношении обеспечения индивидуальных потребностей заявителя в уходе и лечении, и тогда обратились в суд с ходатайством об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания; хотя в заключении официальной экспертизы содержались аналогичные рекомендации, соответствующие суды приняли решение об условно-досрочном освобождении заявителя лишь год спустя. Надо сказать, что семья заявителя, персонал лазарета тюрьмы, а в их отсутствие и другие заключенные присматривали за заявителем, но чувство беспокойства и душевного расстройства, которое такой немощный человек мог испытывать в подобного рода обстоятельствах, осознавая, что в критическом положении ему не будет оказана квалифицированная помощь, само по себе создает серьезную проблему с точки зрения соблюдения прав человека, предусмотренных Статьей 3 Конвенции. Состояние здоровья заявителя не позволяло ему существовать в условиях содержания под стражей - положение, в которое он был поставлен, неизбежно вызывало у него постоянную тревогу и болезненное чувство неполноценности и унижения в такой степени, что приравнивалось к "унижающему достоинство обращению". Задержав его освобождение из места заключения вопреки наличию официального ходатайства на сей счет и заключения экспертизы в поддержку ходатайства и продолжая содержать его под стражей в течение более чем одного года, власти страны не выполнили требования Статьи 3 Конвенции.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований Статьи 3 Конвенции (принято шестью голосами "за" и одним голосом "против").

Компенсация

В порядке применения Статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю определенную сумму компенсации в возмещение морального вреда, причиненного ему в результате его длительного заключения в условиях, не отвечающих состоянию его здоровья. Суд также вынес решение в пользу заявителя о возмещении судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством, несмотря на то, что им не были представлены соответствующие подтверждающие документы.

По жалобам о нарушениях Статьи 5 Конвенции

По жалобе о нарушении подпункта "а" пункта 1 Статьи 5 Конвенции

Вопрос о законности содержания под стражей осужденного лица

По делу обжалуется обязательное по закону назначение наказания в виде лишения свободы пожизненно за совершение умышленного убийства. Жалоба коммуницирована государству-ответчику.

Пира против Соединенного Королевства
[Pyrah - United Kingdom] (N 17413/03)

Решение от 14 декабря 2004 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель был привлечен к уголовной ответственности за то, что он вмешался в уличную ссору с тем, чтобы пресечь действия мужчины, напавшего на женщину. В ходе инцидента он сбил нападавшего на землю, ударил его ногой по голове, причинив ему тем самым смерть. По делу заявителя был вынесен обвинительный приговор за совершение умышленного убийства, и ему было назначено наказание в виде лишения свободы пожизненно. Судья суда первой инстанции полагал, что заявитель не представлял собой опасность для общества и что назначение ему наказания в виде лишения свободы на срок ниже низшего предела было бы достаточно. Высокий суд отклонил прошение заявителя о пересмотре дела в порядке судебного надзора за законностью решения об обязательном назначении наказания в виде лишения свободы пожизненно за совершение умышленного убийства. Заявитель жалуется в Европейский Суд на то, что обязательное назначение наказания в виде лишения свободы пожизненно представляет собой бесчеловечное обращение и является актом необоснованного лишения свободы.

Процессуальное действие

Жалоба коммуницирована государству-ответчику в отношении Статей 3 и 5 Конвенции.

По жалобе о нарушении пункта 3 Статьи 5 Конвенции

Вопрос о продолжительности содержания лица под стражей до суда

По делу обжалуется продленное содержание заявителя под стражей до суда, несмотря на его болезнь. Жалоба признана приемлемой.

Бич против Турции
[Bic - Turkey] (N 55955/00)

Решение от 2 декабря 2004 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Родственник заявителей, который был арестован по подозрению в участии в вооруженном нападении на колонну военного автотранспорта, организованном PKK* (* PKK - аббревиатура названия Курдской рабочей партии Турции, внесенной Евросоюзом в "черный" список частных лиц и организаций, которых Евросоюз считает террористическими. См., например, в Интернете: http://www.gzt.ru/rubricator.gzt?rubric=novosti&id=10550000000006457 (прим. перев.).), в ноябре 1993 года был заключен под стражу до суда. В сентябре 1995 года Суд государственной безопасности установил, что не имелось достаточно доказательств его участия в вооруженном нападении, но тем не менее осудил его по обвинению в принадлежности к незаконной организации. В 1996 году этот приговор был отменен Высшим кассационным судом Турции, и дело было направлено на повторное рассмотрение в нижестоящий суд. Однако родственнику заявителей, который находился в заключении в период рассмотрения дела в судах, требовалась операция на желудке по двум поводам, и ему также был поставлен диагноз "гепатит B". Он скончался в больнице в октябре 1999 года. На основании заключения о вскрытии, в котором причиной смерти назывался цирроз печени, прокуратура приняла решение об отказе в возбуждении уголовного дела. В своей жалобе в Европейский Суд заявители утверждают, что их родственнику не было предоставлено надлежащее медицинское лечение в нарушение позитивной обязанности государства охранять жизнь тех лиц, которые заключены под стражу. Они также жалуются на неразумно длительные сроки содержания своего родственника под стражей и производства по уголовному делу в его отношении.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается Статей 5 и 6 Конвенции (по вопросу о разумных сроках производства по делу).

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается Статьи 2 Конвенции. Заявители не прибегли к доступной возможности подать жалобу на решение прокуратуры об отказе в возбуждении уголовного дела. Жалоба не принята к производству Европейским Судом ввиду неисчерпания заявителями всех внутригосударственных средств правовой защиты* (* Согласно Статье 35 Конвенции, предписывающей условия приемлемости жалобы Европейским Судом, этот Суд может принять дело к рассмотрению "только после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты" (прим. перев.).).

По жалобам о нарушениях Статьи 6 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 Статьи 6 [гражданско-процессуальный аспект] Конвенции

Вопрос о доступе граждан к правосудию

По делу ставится вопрос о правомерности отказа властей освободить заявителя от уплаты судебной пошлины, взимаемой при подаче искового заявления в суд. Жалоба признана приемлемой.

V.M. против Болгарии
[V.M. - Bulgaria] (N 45723/99)

Решение от 9 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель оказывал юридические услуги, за которые он в результате вознаграждения не получил. Он возбудил в суде исковое производство с целью взыскания причитающегося ему вознаграждения и при этом подал заявление в суд с просьбой освободить его от внесения задатка суммы судебной пошлины и судебных издержек. Судебная пошлина, исчисленная с учетом суммы исковых требований, была в настоящем деле значительной. Власти, ответственные за принятие решений по заявлениям об освобождении от уплаты судебной пошлины с учетом финансового положения стороны, представляющей заявление, отклонили просьбу заявителя. Поскольку оплата судебной пошлины и судебных издержек является предварительным условием принятия иска к производству судами по гражданским делам, производство по иску заявителя было прекращено. Он заново обратился в суд с гражданским иском и вновь подал заявление с просьбой освободить его от внесения задатка суммы судебной пошлины, которое было отклонено. Заявитель был вынужден отказаться от каких-либо дальнейших попыток обращаться в суд по данному вопросу.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

По жалобам о нарушениях пункта 1 Статьи 6 [уголовно-процессуальный аспект] Конвенции

Вопрос о соблюдении права обвиняемого на справедливое судебное разбирательство

По делу обжалуются предположительно существующие процессуальные нарушения при производстве по делу, касающемуся налоговой задолженности; в том числе обжалуется наложение ареста на активы компании на время производства по делу. Жалоба коммуницирована государству-ответчику.

Нефтяная компания "Юкос" против России
[Yukos Oil Company - Russia] (N 14902/04)

Решение от 14 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Компания-заявитель была оштрафована Министерством налогов и сборов Российской Федерации за то, что эта компания продавала нефть посредством сети подставных компаний, зарегистрированных в созданных правительством регионах с низкими ставками налогообложения, не инвестируя при этом в экономику этих регионов. При рассмотрении дела в судах трех инстанций решение министерства по большей части было оставлено в силе. Городской арбитражный суд, рассматривавший дело по первой инстанции, отдал распоряжение о запрете компании-заявителю на время производства по делу продавать свои активы. На стадии исполнения судебного решения Служба судебных приставов предоставила компании-заявителю всего пять дней на выполнение требований решения. Компания-заявитель жалуется в Европейский Суд на то, что производство по делу в судах страны и исполнительное производство Службы судебных приставов были опорочены процессуальными нарушениями и в целом являлись незаконными. Компания-заявитель жалуется также на то, что штрафная неустойка и задолженность государству, искусственно созданные государством, могут привести к краху компании.

Процессуальное действие

Жалоба коммуницирована государству-ответчику в отношении Статей 6 и 7 и Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Вопрос о соблюдении права обвиняемого на разбирательство его дела в разумные сроки

По делу обжалуется продолжительность производства по уголовному делу (более пяти лет и девяти месяцев). По делу требования пункта 1 Статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Педерсен и Баадсгаард против Дании
[Pedersen and Baadsgaard - Denmark] (N 49017/99)

Постановление от 17 декабря 2004 г. [вынесено Большой Палатой]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте Статьи 10 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях Статьи 8 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на уважение его частной жизни

По делу ставится вопрос о незаконности внесения данных о лице в картотеку бывшей Службы государственной безопасности, что, как утверждает заявитель, было необоснованно и отрицательно сказалось на его частной жизни. Жалоба признана приемлемой.

Турек против Словакии
[Turek - Slovakia] (N 57986/00)

Решение от 14 декабря 2004 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель работал в системе государственной администрации, а как таковая его должность подпадала под действие закона, который предписывал определенные условия для занятия должности в государственном аппарате. В соответствии с этим законом в марте 1992 года министерство внутренних дел тогдашней Чешской и Словацкой Федеративной Республики* (* Чешская и Словацкая Федеративная Республика существовала с 1990 по 1993 год, с 1993 года распалась на независимые Чешскую Республику и Словацкую Республику (прим. перев.).) по результатам проверки на благонадежность выдало справку в отношении заявителя, указав, что он был зарегистрирован в картотеке бывшей Службы государственной безопасности (СГБ) Чехословакии. Эта информация была предана гласности в газетах и в сети Интернет. Заявитель уволился со своей должности. Впоследствии он подал в городской суд иск о защите своей чести и репутации. В мае 1999 года окружной суд отклонил иск, указав, что проверкой было установлено: заявитель значился в картотеке как "кандидат на негласное сотрудничество" и как "агент" СГБ. Более того, указал суд, он имел встречи с сотрудниками СГБ, что приравнивалось к формальному сотрудничеству со Службой. Верховный суд Словакии оставил в силе данное решение окружного суда, указав, что заявитель не доказал, что внесение данных о нем в картотеку СГБ противоречило действовавшим в то время правовым нормам. Заявитель жалуется в Европейский Суд в контексте положений Статьи 8 Конвенции на то, что внесение данных о нем в картотеку СГБ было незаконным, и что справка по результатам проверки на благонадежность являлась неоправданным нарушением его права на доброе имя и отрицательно сказалась на его частной жизни.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается Статей 6 и 8 Конвенции.

Вопрос о соблюдении права человека на уважение его частной и семейной жизни

По делу ставится вопрос о правомерности выдачи паспорта лицу с иностранным именем, внесенным в паспорт в соответствии с фонетическими и грамматическими правилами национального языка, что привело к такому написанию этого имени в паспорте, которое отличается от оригинала. Жалоба признана неприемлемой.

Ментцен, она же Менцена против Латвии
[Mentzen alias Mencena - Latvia] (N 71074/01)

Решение от 7 декабря 2004 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительница, гражданка Латвии, вышла замуж за гражданина Германии и взяла его фамилию "Ментцен". Затем она занялась процедурой замены ее прежнего латвийского паспорта, в котором была указана ее добрачная фамилия, новым паспортом, где должна была быть указана ее новая фамилия. На основной странице ее нового латвийского паспорта, содержащей основные данные о личности владельца паспорта, ее фамилия воспроизводилась как "Менцена", а не как "Ментцен".

Такое изменение в написании ее фамилии исходило из принятых в Латвии правил транслитерации и указания имен и фамилий в латвийских документах, в соответствии с которыми все фамилии и имена должны воспроизводиться "по правилам написания, принятым в латышском литературном языке" и "максимально близко к тому, как они произносятся на языке оригинала"; при этом добавляется окончание, отражающее половую принадлежность лица. В соответствии с этими правилами буквосочетание "тц" [tz] в написании новой фамилии заявительницы было заменено буквой "ц" [c], которая в латышском языке произносится как ts и тем самым является фонетическим эквивалентом этого буквосочетания. Кроме того, к фамилии заявительницы в конце было приписано склоняемое окончание женского рода "а". В разделе паспорта "особые отметки", который размещен в конце этого документа, удостоверяющего личность, была внесена специальная запись, указывавшая, что первоначальной формой фамилии было "Ментцен". Фонетическая транслитерация и грамматическая модификация немецкой фамилии заявительницы в ее латышском написании были утверждены судами вопреки жалобам, представленным заявительницей. Власти Латвии правильно применили национальные правила, направленные на то, чтобы привести написание имен и фамилий в соответствие с их произношением на латышском языке и адаптировать их к особенностям грамматики латышского языка.

Конституционный суд Латвии признал, что это изменение написания фамилии заявительницы создало трудности в ее повседневной жизни, но при этом указал, что транслитерация иностранного имени по правилам латышского языка в официальном документе, выдаваемом властями Латвийской Республики, имела целью оградить и укрепить использование латышского языка и его статус на территории страны. Действительно, транслитерация привела к изменению фамилии заявительницы, но не к ее переводу - в результате транслитерации фамилия была приведена в соответствие с грамматическими особенностями латышского языка. Тем не менее Конституционный суд указал: для того, чтобы акт такого рода вмешательства государства в права человека не считался бы абсолютно непропорциональным, первоначальный вариант написания фамилии, на иностранном языке, должен был бы быть внесен в паспорт более явно, рядом с ее латышским написанием. Паспорт в Латвии является основным документом, удостоверяющим личность граждан.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается Статьи 8 Конвенции. В отношении заявительницы были применены правила использования фамилий, но ее не заставляли менять фамилию. Применение правил, касающихся фамилий, может приравниваться к "вмешательству государства" в осуществление человеком права на уважение его частной и семейной жизни, если это вмешательство имело бы своим последствием такое достаточно явное визуальное несоответствие между новым написанием фамилии и ее первоначальным написанием, которое заставило бы несведущего человека сомневаться в том, что эти написания касаются одной и той же фамилии. Различия между двумя написаниями одной и той же фамилии - "Ментцен" и "Менцена" - были достаточно большими, чтобы породить сомнения в равнозначности двух вариантов, что могло породить у заявительницы проблемы в ее общественной жизни и профессиональной деятельности, а когда от заявительницы и ее мужа потребовалось бы использовать их паспорта, это могло бы затруднить их совместную идентификацию как членов одной и той же семьи. Из этого следует, что фонетическая транслитерация и грамматическая модификация фамилии заявительницы, произведенные в ущерб ее первоначальному написанию, приравниваются к акту вмешательства государства в осуществление заявительницей ее права на уважение ее частной и семейной жизни, который был предусмотрен законом.

Власти обосновывают акт вмешательства государства различными соображениями, относящимися к необходимости защиты и укрепления использования государственного языка Латвии. Этот подход не запятнан произволом в такой специфичной и политически деликатной сфере, где власти страны наилучшим образом позиционированы для того, чтобы оценивать ситуацию с латышским языком на территории Латвии и оценить факторы, которые могли бы поставить эту ситуацию под угрозу. Кроме того, устанавливая какой-либо язык как свой государственный язык, государство берет на себя обязательство гарантировать своим гражданам право на беспрепятственное использование этого языка посредством общения и получения информации на нем.

По мнению Европейского Суда, меры, направленные на защиту какого-либо языка, должны оцениваться главным образом под таким углом зрения. Так, исходя из положений Конвенции, можно придти к выводу, что оспариваемые правила преследовали, по крайней мере, одну из законных целей, перечисленных в пункте 2 Статьи 8 Конвенции, a именно - "защиту прав и свобод других лиц".

Что же касается вопроса о необходимости такого рода вмешательства государства в право человека в демократическом обществе, то следует отметить: государства располагают широкой свободой усмотрения, что касается написания иностранных имен и фамилий в официальных документах. Правда, система, установленная соответствующими правилами в Латвии, отличается от систем, принятых в абсолютном большинстве государств - членов Совета Европы, в том смысле, что латвийские правила неизбежно ведут к изменениям в написании имен и фамилий иностранного происхождения. Но это отнюдь не означает нарушение положений Конвенции в сфере, тесно зависящей от культурных и исторических традиций каждого общества.

У заявительницы возникли практические неудобства, связанные с обязательным указанием в официальном документе Латвии ее фамилии в написании "Менцена", но власти страны предприняли меры к разрешению этой трудной проблемы, возникшей в ходе применения специфических норм законодательства: власти подтвердили юридическую равнозначность двух вариантов написания фамилии, при этом первоначальный вариант написания фамилии теперь указывается сразу же после основной страницы паспорта; это дает возможность оба варианта написания фамилии и быстрее сверить их равнозначность. К тому же заявительнице разрешили обменять ее нынешний паспорт на паспорт нового образца, учитывающий новые требования к его оформлению.

Хотя неудобство, указанное заявительницей в жалобе, не было до конца устранено, оно не достигло в достаточной степени такого уровня серьезности, чтобы его можно было бы считать непропорциональным вмешательством государства в ее частную и семейную жизнь. Государство не препятствовало заявительнице в осуществлении ею политических, экономических и социальных прав, взятых в целом, включая и право выезжать из страны или возвращаться в нее. Все эти права гарантированы законодательством Латвии, и ей не отказывали в праве въезда в зарубежное государство или праве проживания в нем одной или вместе со своим мужем ввиду различия двух форм написания ее фамилии.

Вопрос о соблюдении права человека на уважение его семейной жизни

По делу ставится вопрос о наследовании имущества близкого родственника и передаче им имущества в порядке дарения.

Мерже и Крос против Франции
[Merger and Cros v. France] (N 68864/01)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте Статьи 14 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права человека на уважение его жилища

По делу ставится вопрос о правомерности оформления ордеров на обыск в общих выражениях. По делу допущено нарушение требований Статьи 8 Конвенции.

Ван Россем против Бельгии
[Van Rossem - Belgium] (N 41872/98)

Постановление от 9 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Прокуратура обратилась в суд с ходатайством о проведении расследования в отношении заявителя, которого подозревали в подделке документов и использовании их в преступных целях, присвоении имущества и неуплате сумм по выписанным чекам. Следственный судья выдал ордера на обыски, которые должны были быть произведены в разных местах, и делегировал свои полномочия на проведение обысков сотрудникам уголовного розыска, дав им санкцию на безотлагательное проведение обысков, а также изъятий любых предметов и документов, которые эти сотрудники могли бы счесть полезными для расследования, начатого в отношении заявителя. Заявитель не присутствовал при проведении следователями обыска у него дома и в помещениях, принадлежащих ему коммерческих компаний. Не было составлено описи бухгалтерских документов, изъятых при обыске в служебных помещениях компаний. Суд первой инстанции, признав заявителя виновным, назначил ему наказание в виде штрафа и лишения свободы сроком на пять лет.

Одним из пунктов жалобы заявителя по вопросам права на обвинительный приговор суда было то, что ордера на обыск были оформлены в слишком общих выражениях. Кассационный суд отклонил его жалобу и указал, что в ордере на обыск необязательно конкретизировать предметы, в поисках которых проводится обыск и подлежащие изъятию, или включать в ордер на обыск описание состава преступления, по факту совершения которого начато расследование. Кассационный суд установил, что следователи в настоящем деле знали, что именно они разыскивали, поскольку обыски производились согласно инструкциям суперинтенданта полиции, который провел первоначальный допрос заявителя; помимо этого, заявитель не жаловался на то, что изъятые при обыске документы были использованы для предъявления ему новых обвинений.

Вопросы права

По поводу Статьи 8 Конвенции. Обыски и изъятия, произведенные в доме заявителя и в помещениях, принадлежащих ему компаний, приравниваются к акту вмешательства государства в осуществление прав человека. Будучи предусмотренными законом, обыски и изъятия имели под собой юридическую основу. Они предназначались для сбора доказательств, касающихся подозрения, что заявитель совершил уголовно наказуемое деяние, и они преследовали законные цели предотвращения беспорядков или преступлений.

Ключевым вопросом по данному делу является вопрос о необходимости в демократическом обществе проведения многократных обысков жилища лица, - в ходе массированной полицейской операции по проведению обысков и изъятий - в отсутствие обвиняемого и на основании ордеров, оформленных в общих выражениях, которые мало чем ограничивали пределы этих следственных действий.

Хотя неизбежными императивами и можно оправдать тот факт, что следственный судья делегировал свои полномочия по проведению обыска сотрудникам уголовного розыска, любой ордер на обыск должен содержать некое минимальное число указаний, ограничивающих объем таким образом делегируемой следователям власти и дающих впоследствии возможность проверить, соблюли ли они рамки таким образом разрешенных следственных действий.

В частности, судье следовало указать в ордере полезные для расследования доказательства, на поиск которых следователи должны были направить свои усилия при обыске. Текст ордера на обыски не содержал информации о характере проводимого расследования и предметах, подлежавших изъятию, тем самым возлагая на следователей широкие полномочия.

Заявитель, которого допросили ранее, был единственным лицом, который был осведомлен о "контексте" проводившихся обысков, а именно - о начале расследования в связи с выдвинутыми против него обвинениями в подделке документов и использовании их в преступных целях, присвоении имущества и неуплате сумм по выписанным чекам. Такая осведомленность позволила бы ему убедиться, что обыски были ограничены поиском доказательств совершения этих преступлений, и обжаловать при необходимости нарушения таких ограничений; тем самым он мог бы проконтролировать соблюдение рамок производимых обысков и изъятий. Однако заявитель не присутствовал при производстве обысков. Кроме того, была составлена единственная и при этом частичная опись изъятых предметов. В отсутствие достаточных указаний судьи в ордерах на обыски и с учетом того факта, что при производстве обысков самого заявителя в обыскиваемых помещениях не было, можно утверждать, что не существовало эффективного и всестороннего контроля за соблюдением рамок производимых обысков, а несоставление описи с указанием каждого изъятого предмета не дало заявителю возможности исключить задним числом из описи определенные предметы. Коротко говоря, в настоящем деле не был соблюден справедливый баланс интересов государства и личности.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что по делу допущено нарушение требований Статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения Статьи 41 Конвенции. Европейский Суд не присуждает никакой компенсации в порядке применения данной Статьи Конвенции, поскольку в пределах установленных сроков никакого ходатайства о выплате справедливой компенсации подано не было.

По жалобам о нарушениях Статьи 9 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на свободу религии

По делу обжалуется вмешательство государства во внутреннюю организацию мусульманской религиозной общины в стране. По делу допущено нарушение требований Статьи 9 Конвенции.

Высшее духовное управление мусульман Болгарии против Болгарии
[Supreme Holy Council of the Muslim Community - Bulgaria] (N 39023/97)

Постановление от 16 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией (в прежнем составе)]

Обстоятельства дела

Организация-заявитель, Высшее духовное управление мусульман Болгарии, - одна из соперничающих организаций мусульман Болгарии, претендующих на лидерство в мусульманской религиозной общине в стране. Начиная с конца 1980-х годов в этой общине лидерство переходило из рук в руки разных организаций, и всякий раз смена лидера оспаривалась оппозиционной стороной. Европейский Суд уже изучал эти споры по поводу событий в прошлом по делу "Хасан и Чауш против Болгарии" [Hasan и Chaush v. Bulgaria] (Постановление Большой Палаты по жалобе N 30985/96, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека, ECHR 2000-XI). В 1995 году глава организации-заявителя, G., был восстановлен на своем посту официально признанного лидера мусульманской религиозной общины в стране.

В период между 1996 и 1997 годом отстраненный от лидерства в общине соперничающий деятель H. предпринял несколько попыток восстановиться на посту лидера, в том числе он подал жалобу в Верховный кассационный суд Болгарии, которая была отклонена. В апреле 1997 года в стране было сформировано новое правительство, и власти стали настаивать на том, чтобы два соперничающих лидера вступили бы друг с другом в переговоры по поводу объединения мусульманских общин. В сентябре 1997 года соперничающие организации подписали соглашение о созыве общенациональной конференции по объединению всех верующих-мусульман страны. G. впоследствии подал жалобу на то, что конференция не была организована в соответствии с уставом его организации, и что политические деятели прибегали к угрозам на выборах кандидатов на эту конференцию. Он также утверждал, что способ участия Дирекции по делам вероисповеданий Совета министров Болгарии в подготовке конференции образовал акт недопустимого вмешательства государства в свободу религии. На конференции, в работе которой G. не участвовал, выступил представитель Дирекции по делам вероисповеданий, который явно возложил вину на G. за отказ от процесса объединения всех верующих-мусульман. На конференции было избрано новое руководство мусульманской религиозной общины, в которое вошел H. Новое руководство было зарегистрировано заместителем премьер-министра Болгарии. Жалобы, поданные организацией-заявителем в Верховный административный суд Болгарии на решение правительства зарегистрировать новое руководство общиной, были отклонены, так как суд счел, что решение о проведении конференции по объединению всех верующих-мусульман было принято двумя конкурирующими организациями на добровольной основе.

Вопросы права

По поводу Статьи 9 Конвенции.

По вопросу о применимости по делу Статьи 9 Конвенции. Хотя религиозная свобода является главным образом вопросом внутреннего убеждения личности, духовный или религиозный орган той или иной религиозной общины, как таковой, может также от имени своих приверженцев реализовывать права, гарантированные Статьей 9 Конвенции. Положения Статья 9 Конвенции, таким образом, применимы к жалобе.

По вопросу о соблюдении требований Статьи 9 Конвенции. От властей государства может быть потребовано посредничество в переговорах между лидерами или группами той или иной расколотой религиозной общины. Однако власти должны исполнять посреднические функции с осмотрительностью, поскольку их активность касается особо деликатной сферы отношений между людьми. Способ применения соответствующего закона в Болгарии, который в основе своей требовал, чтобы религиозные лидеры поставили бы общину под единое руководство, утвержденное государством, в настоящем деле является важным фактором. Власти настаивали на "объединении", несмотря на то обстоятельство, что G. принял решение устраниться из процесса объединения. В результате работы конференции организация-заявитель была лишена возможности представлять, по крайней мере, хотя бы часть мусульманской религиозной общины, вести свои дела и распоряжаться своими активами в соответствии с волей этой части общины. Таким образом, имел место акт вмешательства государство в права организации-заявителя, предусмотренные Статьей 9 Конвенции.

Европейский Суд приемлет факт озабоченности властей по поводу необходимости восстановить законность и исправить ситуацию, когда в 1995 году H. был произвольно смещен со своего поста; таким образом, этот акт вмешательства преследовал законную цель охраны общественного порядка и защиты прав и свобод других граждан. Что же касается вопроса о необходимости такого вмешательства, то Европейский Суд замечает: поскольку соответствующие нормы закона и практика, равно как и действия властей, предпринятые в 1997 году, имели эффект принуждения расколотой общины к установлению единого руководства против воли одной из двух соперничающих религиозных организаций, власти в этом случае вышли за рамки свободы усмотрения, которой они наделены в деле регламентации прав и свобод человека. Из этого следует, что такое вмешательство государства в реализацию прав человека не было необходимым в демократическом обществе.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований Статьи 9 Конвенции (принято единогласно).

По поводу Статьи 13 Конвенции. Верховный административный суд изучил жалобу организации-заявителя в свете применимых по делу правовых норм. Нельзя считать, что из Статьи 13 Конвенции вытекает требование обеспечить средством правовой защиты для опротестования этих норм.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе требования Статьи 13 Конвенции по делу нарушены не были (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения Статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить организации-заявителю компенсацию в размере 5 тысяч евро в возмещение причиненного ей морального вреда. Суд также вынес решение в пользу заявителя о возмещении судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством.

По жалобам о нарушениях Статьи 10 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на свободное выражение мнений

По делу ставится вопрос о непропорциональности санкций, наложенных на журналистов за клевету в адрес государственного должностного лица. По делу допущено нарушение требований Статьи 10 Конвенции.

Кумпэнэ и Мазере против Румынии
[Cumpana и Mazare - Romania] (N 33348/96)

Постановление от 17 декабря 2004 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Заявители - журналист и редактор местной газеты - написали статью о том, как расходуются средства местного городского совета, обвинив при этом одно должностное лицо совета и заместителя мэра в совершении определенных уголовно наказуемых деяний и изобразив их в карикатуре как ликующих по поводу их прегрешений. В статье этим публичным деятелям приписывалось совершение противозаконных действий, и поименно их обвинили в мошенничестве, коррумпировании подчиненных и получении взяток, а на карикатуре они изображались с мешком, полным денег, поздравляющими друг друга с присвоением государственных средств. В этой связи должностное лицо, о котором идет речь, подало заявление о совершении преступления, обвиняя авторов публикации в нанесении оскорбления и распространении клеветнических измышлений.

Журналисты были признаны судом виновными в оскорблении чести, достоинства и общественной репутации этого должностного лица. Суд по уголовным делам счел, что как содержание статьи, так и смысл изображенного на карикатуре относительно того, что должностное лицо совета и заместитель мэра совершили уголовно наказуемые деяния, не основывались на установленных фактах и представляли собой ложные обвинения. В ходе производства по делу заявители, хотя они и были надлежащим образом вызваны в суд, на заседания суда не явились и не представили суду аргументов в свою защиту. Наряду с тем, что суд вынес постановление о выплате обвиняемыми компенсации в возмещение вреда, причиненного истцу, заявителям было назначено наказание в виде лишения свободы сроком на семь месяцев с немедленным отбыванием, их лишили определенных гражданских прав на указанный судом период времени, и им запретили работать в качестве журналистов в течение одного года.

Генеральный прокурор обратился в вышестоящий суд с протестом на приговор, указывая, что даже если заявители и совершили уголовно наказуемое деяние, то по делу не имелось доказательств их неправомочности продолжать заниматься своей профессиональной деятельностью. Заявители не отбывали наказание в виде лишения свободы, так как они были помилованы актом президента, в силу которого также было отменено и лишение их гражданских прав. Они продолжали заниматься своей профессиональной деятельностью после того, как оправдательный приговор по их делу вступил в законную силу и стал обязательным к исполнению. Один из заявителей был избран мэром того городского совета, деятельности которого касалась статья.

Вопросы права

По поводу Статьи 10 Конвенции, что касается пределов компетенции Большой Палаты. Государство-ответчик утверждает, что пределы исследования дела должны быть ограничены доводами жалобы того заявителя, который подписал прошение о передаче дела на рассмотрение Большой Палаты. Однако любое дело, принимаемое Европейским Судом для передачи в Большую Палату, обязательно охватывает все аспекты жалобы, объявленной приемлемой одной из Палат. Кроме того, хотя прошение о передаче дела на рассмотрение Большой Палаты было подписано одним только первым заявителем, второй заявитель позже недвусмысленно присоединился к прошению, тем самым указывая, хотя и задним числом, на свое намерение продолжать производство по жалобе.

Вопрос о соблюдении гарантий свободы выражения мнений журналистами и защите репутации других лиц. Данный акт вмешательства государства был предусмотрен законом и преследовал законную цель защиты прав других лиц, а именно - репутации должностного лица городского совета, которое к моменту публикации статьи, фигурировавшей по делу, заняло пост судьи. Тема статьи - расходование государственных средств определенными местными выборными представителями и официальными лицами - представляло интерес для читателей из данной местности, которые имели право на получение подобной информации. Роль журналистов, работающих в сфере расследовательской журналистики, состоит в том, чтобы информировать граждан о нежелательных явлениях в обществе и привлекать их внимание к этим явлениям, как только соответствующая информация попадает в руки журналистов. Использование средств получения такой информации из собственных источников относится к свободе журналистского расследования, неотъемлемой от профессиональной деятельности журналистов. Статья содержала утверждения с указанием по имени должностного лица городского совета и доводила до читателей мысль - в резкой форме - что это лицо было вовлечено в мошеннические сделки. В статье указывалось на конкретные действия этого лица (подписание незаконных контрактов и получение взяток), и высказывания заявителей в статье создавали у читателей впечатление, что это лицо вело себя нечестным и своекорыстным образом. Публикация с высокой степенью вероятности давала читателям основания полагать, что "мошенничество", в совершении которого это лицо и бывший заместитель мэра обвинялись, и взятки, которые они, предположительно, получали, были неустановленными и неоспоримыми фактами.

Хотя пресса и несет на себе обязанность привлекать внимание граждан к информации, которую пресса получает относительно предполагаемых растрат, совершаемых местными выборными представителями и официальными лицами, прямое обвинение конкретных лиц с указанием их имен и должностей возлагает на журналистов обязанность подводить под такие обвинения достаточную фактическую базу, в особенности, когда речь идет об обвинениях, настолько серьезных, что на их основе может быть поставлен вопрос об уголовной ответственности соответствующих лиц.

В настоящем деле суды страны установили, что утверждения заявителей в отношении должностного лица городского совета представляли собой искаженную точку зрения на действительность и не основывались на реальных фактах. До того, как сделать такой вывод, суды предоставили заявителям возможность обосновать перед судом свои утверждения, но заявители проявили явное отсутствие интереса к судебному разбирательству своего дела, не являясь на судебные заседания (хотя они и были надлежащим образом вызваны в суд) и не представляя никаких доказательств или фактов для обоснования своих утверждений; тем самым они лишили суды страны возможности обоснованно оценить, переступили ли заявители допустимые границы критики или нет. Заявители даже не указали суду, что их статья основывалась на официальном отчете, который к тому же не был закрытым. Во всяком случае, в этом отчете ничего не говорилось о предположительной бесчестности лиц, о которых речь шла в статье (и даже не выдвигалось никаких предположений на сей счет), либо о том, что они брали взятки. Коротко говоря, мотивы, которыми руководствовались суды при обосновании обвинительного приговора, вынесенного заявителям по обвинению в оскорблении и распространении клеветнических измышлений, были относимыми и достаточными, а обвинительный приговор отвечал требованию "настоятельной общественной необходимости".

Наказания, назначенные заявителям, были очень строгими. Хотя государства - участники Конвенции могут, или они даже обязаны, - в силу их позитивных обязательств, вытекающих из положений Статьи 10 Конвенции - регламентировать свободу выражения мнений так, чтобы гарантировать адекватную защиту законом репутации отдельных лиц, власти государств не должны осуществлять эту регламентацию таким образом, чтобы ненадлежаще мешать средствам массовой информации выполнять свою функцию привлечения внимания граждан к явным или предполагаемым злоупотреблениям публичной властью. Журналисты, занятые в сфере расследовательской журналистики, будут склонны сдерживать себя в репортажах по вопросам, представляющим интерес для общества, если им грозит опасность подвергнуться наказанию в виде лишения свободы или запрета заниматься журналистской деятельностью в качестве одного из стандартных наказаний, назначаемых за необоснованный подрыв репутации частных лиц. Замораживающий эффект, оказываемый на реализацию свободы выражения мнений журналистами опасениями перед такими наказаниями, также является фактором, который надлежит принимать во внимание при оценке пропорциональности - а тем самым и обоснованности - назначаемых наказаний.

В обстоятельствах настоящего дела - классического примера клеветы в адрес лица в контексте обсуждения вопроса, представляющего собой законный интерес для общества, - не имелось оснований для назначения наказания в виде лишения свободы. Такого рода наказание в силу своей природы оказывает замораживающий эффект в отношении свободы выражения мнений журналистами, и тот факт, что заявители не отбывали это наказание, не меняет сделанного вывода, учитывая, что индивидуальные акты помилования, изданные в их отношении, были мерами в рамках дискреционной власти президента Румынии. Кроме того, хотя акт помилования освободил осужденных лиц от отбывания наказания, он не означал погашение их судимости. К тому же, наказание в виде лишения свободы, назначенное заявителям, сопровождалось постановлением о лишении их определенных гражданских прав. Хотя заявители и не испытали на себе практических последствий этого дополнительного наказания, от которого они были освобождены в силу президентского помилования, такое лишение гражданских прав - согласно законодательству Румынии применяемое в отношении любого лица, осужденного к лишению свободы, вне зависимости от характера или тяжести преступления, за совершение которого назначено основное наказание, и необходимость назначения которого не подлежит проверке в судебном порядке - в настоящем деле было особо ненадлежащим и не оправдывалось характером преступлений, за совершение которых заявителей привлекли к уголовной ответственности. Кроме того, постановление суда, которым заявителям воспрещалось работать в качестве журналистов в течение одного года, - а эта мера не была отменена - является по сути предварительным ограничением свободы выражения мнений журналистами, и как таковое могло быть оправдано только в исключительных обстоятельствах.

Хотя назначение наказания, о котором идет речь, не имело каких-либо значительных практических последствий для заявителей, это наказание является наиболее строгим, и ни при каких обстоятельствах не могло быть оправдано соображениями частной превенции. Запрещая заявителям работать в качестве журналистов, то есть, применяя предупредительную меру общего характера, хотя и ограниченную во времени определенным сроком, суды страны вступили в противоречие с принципом, согласно которому пресса должна иметь возможность играть роль публичного контролера в демократическом обществе.

Хотя акт вмешательства государства в реализацию заявителями своего права на свободное выражение мнений мог бы быть оправдан беспокойством по поводу восстановления баланса различных конкурирующих интересов, затронутых делом (право распространять идеи и факты, с одной стороны, и необходимость защиты репутации представителей публичных властей, с другой стороны), уголовное наказание и дополнительные запреты, наложенные на заявителей, являются по своему характеру и строгости явно непропорциональными преследуемой законной цели.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований Статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения Статьи 41 Конвенции. Европейский Суд принимает во внимание то обстоятельство, что государству-ответчику не нужно было покрывать сумму компенсации, которую заявители должны были выплатить потерпевшим от их клеветы и оскорблений, поскольку установление Европейским Судом факта нарушения Конвенции основывалось на том, что осуждение заявителей могло бы быть сочтено "необходимым в демократическом обществе" для восстановления баланса различных конкурирующих интересов, затронутых делом, если примененные по делу санкции (наказание в виде лишения свободы и постановления, лишающие их определенных прав и возможности заниматься своей профессиональной деятельностью) не были бы явно непропорциональными содеянному.

Вопрос о соблюдении права человека на свободное выражение мнений

По делу обжалуется обвинительный приговор, вынесенный продюсерам телевизионных программ по обвинению в клевете на высокопоставленного сотрудника полиции. По делу требования Статьи 10 Конвенции нарушены не были.

Педерсен и Баадсгаард против Дании
[Pedersen и Baadsgaard - Denmark] (N 49017/99)

Постановление от 17 декабря 2004 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Заявители выпустили в 1990 и 1991 годах две телевизионные передачи, освещающие вынесение в 1982 году обвинительного приговора Х. по обвинению в умышленном убийстве. X. был освобожден из тюрьмы незадолго до трансляции первой передачи после того, как он отбыл почти восемь лет из назначенного ему наказания сроком на 12 лет лишения свободы и обратился к властям с ходатайством о пересмотре дела. В телевизионных передачах проведенное полицией расследование по делу было подвергнуто резкой критике. Второй заявитель провел в передаче интервью с одной свидетельницей, которая утверждала, что во время расследования она заявляла полиции, что видела X. и его сына в определенном месте. После этого интервью ведущий передачи назвал имя главного суперинтенданта полиции, возглавлявшего расследование, в контексте серии риторических вопросов. Была также показана фотография этого человека. Дело X. впоследствии было пересмотрено судом, и он был оправдан. Заявителей привлекли затем к уголовной ответственности по обвинению в клевете. По результатам рассмотрения их апелляционной жалобы высокий суд осудил их. Он назначил им наказание в виде штрафа и постановил выплатить компенсацию. Верховный суд Дании оставил в силе обвинительный приговор и увеличил сумму подлежащей выплате компенсации.

Вопросы права

По поводу пункта 1 Статьи 6 Конвенции. Оценивая в целом сложность данного дела, действия всех заинтересованных сторон и общую продолжительность производства по делу (более пяти лет и девяти месяцев), Европейский Суд пришел к выводу, что эта продолжительность не выходит за рамки того, что можно было бы считать разумным в конкретном деле.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе требования пункта 1 Статьи 6 Конвенции по делу нарушены не были (принято единогласно).

По поводу Статьи 10 Конвенции. Заявители не были осуждены за то, что они обратили внимание общества на предположительные провалы в уголовном расследовании, или за то, что они критиковали действия полиции или ее отдельных сотрудников - все эти вопросы законным образом являются вопросами, вызывающими интерес общества. Они были осуждены по более узким основаниям - за то, что они выдвинули конкретное обвинение против поименованного лица. Суды страны установили, что высказывания заявителей в телевизионных передачах надлежало понимать как содержащие основанные на фактах обвинения и что заявители допустили эти высказывания с умыслом, требуемым для наличия в их действиях состава преступления; суды нашли, что заявители, формулируя свои вопросы так, как они их сформулировали, выдвинули серьезное обвинение в том, что главный суперинтендант полиции совершил уголовно наказуемое деяние, утаив доказательства по делу.

Европейский Суд согласен с судами Дании в том, что заявители заняли позицию настаивания на правдивости своих свидетельских показаний и представили вопросы по делу таким образом, чтобы создать впечатление, что доказательства действительно были утаены главным суперинтендантом полиции. Заявители не ограничили себя лишь ссылками на доказательства и вынесением суждения по поводу действий полиции, но выдвинули - хотя и косвенным образом - предположение о доказательном факте виновности указанного должностного лица. Они не пытались предоставить какие-либо обоснования этому обвинению, и его достоверность доказана не была.

Требуются особые основания для того, чтобы средства массовой информации были бы освобождены от лежащей на них обязанности проводить проверку своих заявлений о фактах, порочащих частное лицо, и Европейский Суд поэтому должен изучить вопрос, действовали ли заявители добросовестно и выполнили ли они эту обязанность. К делу вполне относится то обстоятельство, что обвиняющие высказывания были сделаны по национальному каналу телевидению в то время, когда у экранов собирается наибольшее число телезрителей для просмотра новостей. Европейский Суд также должен принять во внимание серьезность обвинения, которое не только нанесло ущерб репутации главного суперинтенданта полиции в глазах общества, но и пренебрегло его правом на то, чтобы считаться невиновным, пока его виновность не будет доказана судом в установленном законом порядке. Материалы полицейского расследования по делу X. включали более 4 тысяч страниц отчетов, 30 свидетелей дали свои показания по этому делу, и тем не менее заявители полагались всего лишь на одну свидетельницу, не утруждая себя проверкой противоречия в ее показаниях. Даже если исходить из того, что телевизионные программы заявителей и показания той свидетельницы стали причиной возобновления производства по делу, у версии заявителей об утаивании доказательств не было никаких оснований.

В оценке вопроса о необходимости вмешательства государства в осуществление заявителями их права на свободное выражение мнений важен и тот факт, что суды страны взвесили все относимые к делу соображения в свете норм прецедентного права, создаваемого Европейским Судом. Европейский Суд не усмотрел никаких оснований для того, чтобы не согласиться с выводом Верховного суда о том, что у заявителей не имелось фактических оснований для выдвинутых ими обвинений в адрес главного суперинтенданта полиции. Более того, назначенные им суммы штрафов и компенсации не были непомерными, чтобы оказать замораживающий эффект на свободу выражения мнений. Следовательно, обвинительный приговор, вынесенный по делу заявителей, и назначенное им наказание не были мерой, непропорциональной содеянному.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе требования Статьи 10 Конвенции по делу нарушены не были (принято девятью голосами "за" и восемью голосами "против").

По жалобам о нарушениях Статьи 14 Конвенции

Вопрос о соблюдении запрета на дискриминацию (в контексте Статьи 8 Конвенции)

По делу обжалуется дискриминация в законе в отношении детей, рожденных вне брака, в вопросе о получении имущества в порядке наследования или дарения. По делу допущено нарушение требований Статьи 14 Конвенции.

Мерже и Крос против Франции
[Merger and Cros - France] (N 68864/01)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Первая заявительница была рождена вне законного брака. Ее отец, у которого было также четверо законнорожденных детей, передал ей движимое имущество в качестве дара inter vivos* (* Акт дарения между живущими; дар становится прижизненным в течение жизни дарителя и дарополучателя.) и дара в порядке завещания. После кончины отца его четверо законнорожденных детей обжаловали пункт завещания, касающийся первой заявительницы. Исходя из действовавших в то время норм законодательство страны, Трибунал большой инстанции [tribunal de grande instance] установил, что, как незаконнорожденная дочь, отец которой на момент ее зачатия был женат не на ее матери, первая заявительница имела право на долю наследства меньшую, чем законнорожденные дети. Применяя установленные законом правила, которые ограничивали долю наследства ребенка, рожденного от внебрачной связи, и его правоспособности получать дары от родителя, суд установил, что первой заявительнице полагалось только 10 процентов от наследства, и аннулировал передачу имущества от ее отца в порядке дарения. Апелляционный суд оставил в силе это решение в той части, которая касалась отказа предоставить первой заявительнице те же права, что и законнорожденным детям, на наследование или получение имущества в порядке дарения inter vivos. Заявительницы - мать и ее дочь - обжаловали это решение Апелляционного суда в Кассационный суд Франции* (* Во Франции Кассационный суд возглавляет систему судов общей юрисдикции и по сути является верховным судом страны (прим. перев.).), указывая на неправомерность ограничений прав незаконнорожденных детей - зачатых, когда один из родителей состоял в законном браке с другим лицом, - на наследование и получение имущества в порядке дарения. Кассационный суд отклонил их жалобу в мае 2000 года. Впоследствии во Франции было принято новое законодательство, модернизирующее наследственное право и отменяющее нормы, дискриминационные по отношению к детям, рожденным во "внебрачной связи".

Вопросы права

По поводу Статьи 8 Конвенции в увязке со Статьей 14 Конвенции, что касается вопроса об ограничениях прав детей, рожденным во внебрачной связи, на получение даров от их родителей. Родители первой заявительницы сожительствовали в течение трех лет, когда она была рождена. Она и ее родители поэтому в то время явно образовывали "семью" в том значении, которое придается этому понятию Статьей 8 Конвенции. Вопросы наследования и добровольной передачи имущества, возникавшие между близкими родственниками, похоже, были тесно связаны с "семейной жизнью", которая включала в себя социальные, духовные и культурные отношения, такие как интересы материального свойства, а распределение наследственного имущества составляло одну из черт семейной жизни, которую нельзя списывать со счетов. Коротко говоря, Статья 8 Конвенции в данном деле применима. Тем не менее общее право на получение имущества посредством добровольной его передачи или в порядке наследования доли имущества не входит в набор требований, вытекающих из положений Статьи 8 Конвенции.

Ограничения, которые предусматривал Гражданский кодекс Франции в отношении права первой заявительницы на получение имущества от ее отца в порядке дарения, сами по себе не противоречат положениям Конвенции. Это различение, проводимое в этой связи между первой заявительницей - незаконнорожденной дочерью, зачатой в момент, когда ее отец был связан узами законного брака не с ее матерью, - и законнорожденными детьми, которое поднимает вопрос в контексте Статьи 14 Конвенции, взятой в увязке со Статьей 8 Конвенции. В настоящем деле, в силу ее положения незаконнорожденной дочери, зачатой в момент, когда ее отец был связан узами законного брака не с ее матерью, первая заявительница была по закону лишена права на получение более чем половины той части наследства, которую она получила бы, будь она законнорожденным ребенком. Аналогичным образом, по той же причине, все имущество, полученное в порядке дарения, было искусственно сочтено частью наследственной массы, и после того, как были произведены расчеты, от первой заявительницы потребовали уплатить каждому из других наследников - законнорожденных детей - некую сумму денег с тем результатом, что она фактически получила, составляло половину ее доли наследства. Европейский Суд не усматривает никакого основания для подобного различения в обращении с человеком потому, что он был рожден вне брака.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований Статьи 14 Конвенции (принято единогласно).

По поводу Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в увязке со Статьей 14 Конвенции, что касается вопроса о праве наследования. Вопрос о дискриминации - в силу положений закона - в отношении детей, родившихся во внебрачной связи, проявляемой при разделе наследства, является идентичным вопросу, рассмотренному по делу "Мазурек против Франции"* (* Постановление по этому делу было вынесено Европейским Судом 1 февраля 2000 г. (прим. перев.).) [Mazurek v. France] (см. Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека, ECHR 2000-II), в котором Европейский Суд усмотрел нарушение положений Конвенции. Заявители также жалуются в Европейский Суд на то, что в их отношении было допущено нарушение требований Статьи 8 Конвенции, взятой в увязке со Статьей 14 Конвенции, но Европейский Суд не счел необходимым рассматривать эту конкретную жалобу, поскольку используемые в ней аргументы аналогичны тем, что были изучены при рассмотрении жалобы, заявленной в контексте Протокола N 1 к Конвенции, взятого в увязке со Статьей 14 Конвенции, в связи с чем Суд установил факт нарушения положений Конвенции.

По поводу Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в увязке со Статьей 14 Конвенции. Акты передачи имущества заявительницам в качестве дара inter vivos и дара в порядке завещания были аннулированы задним числом по результатам рассмотрения дела, касавшегося урегулирования вопросов распределения наследственной массы. Хотя Протокол N 1 к Конвенции закрепляет право каждого на беспрепятственное использование "его" имущества, положения Протокола применяются только в отношении существующего имущества лица и не гарантируют право приобретения имущества в порядке дарения inter vivos или посредством добровольной его передачи. Ни одна из двух Статей Конвенции, на которые в поддержку своих аргументов ссылаются заявительницы в данном пункте жалобы, неприменимы в настоящем деле.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данных вопросах требования Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в увязке со Статьей 14 по делу нарушены не были (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения Статьи 41 Конвенции. В связи с дискриминационным к себе отношением первой заявительнице был причинен материальный ущерб на сумму, равную разнице между той суммой, которую она фактически получила, и доли в наследстве отца, которую она получила бы, будь она "законнорожденным" ребенком. Общая пересмотренная сумма в итоге составила 611 845 евро, каковую сумму Европейский Суд и присудил заявительнице.

Европейский Суд присудил заявительнице компенсацию за причиненный ей моральный вред в таком же размере, как это было сделано по упомянутому выше делу "Мазурек против Франции".

Вопрос о соблюдении запрета на дискриминацию (в контексте Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции)

По делу обжалуется дискриминация в законе в отношении детей, рожденных вне брака, в вопросе о получении имущества в порядке наследования или дарения. По делу допущено нарушение требований Статьи 14 Конвенции.

Мерже и Крос против Франции
[Merger and Cros - France] (N 68864/01)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше.)

По вопросу о применении Статьи 35 Конвенции

Вопрос о приемлемости жалобы

По делу рассматривается вопрос о нарушении установленных сроков для заявления в Европейский Суд аргументов по поводу неприемлемости жалобы. Лишение стороны права ссылаться на факты.

Машоло против Италии
[Mascolo - Italy] (N 68792/01)

Постановление от 16 декабря 2004 г. [вынесено III Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте Статьи 41 Конвенции.)

По вопросу о применении Статьи 41 Конвенции

Вопрос о выплате справедливой компенсации

По делу ставится вопрос о правомерности законодательства, допускающего приостановление выселения жильцов с занимаемой площади, в результате чего откладывается возврат собственности ее владельцу.

Машоло против Италии
[Mascolo - Italy] (N 68792/01)

Постановление от 16 декабря 2004 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Жалоба заявителя в Европейский Суд касается того обстоятельства, что владелец жилого помещения не мог в течение длительного времени получить обратно в свое владение квартиру ввиду того, что полиция не оказывала ему в том содействия. С момента первой попытки судебного пристава выселить жильцов из этой квартиры заявитель был вынужден ждать около семи лет и семи месяцев, пока он не получил свою квартиру назад. Европейский Суд пришел к выводу, что имел место факт нарушения требований Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и пункта 1 Статьи 6 Конвенции [что касается требования о разбирательстве дела в разумный срок] (см., в частности, по аналогичному вопросу Постановление Европейского Суда по делу "Иммобилиаре Саффи против Италии" [Immobiliare Saffi v. Italy], вынесенное 28 июля 1999 г. (Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека, ECHR 1999-V), и Постановление по делу "Эдоардо Палумбо против Италии" [Edoardo Palumbo v. Italy], вынесенное 30 ноября 2000 г.), после того, как со ссылкой на лишение стороны права ссылаться на факты Суд отклонил предварительные возражения государства-ответчика по поводу неисчерпания заявителем внутригосударственных средств правовой защиты. Эти возражения обосновывались положениями статьи 1591 Гражданского кодекса Италии.

Что касается применения по делу Статьи 41 Конвенции, то государство-ответчик считает, что оно не может нести ответственность перед Европейским Судом за финансовые последствия, которые установленное по делу нарушение положений Конвенции повлекло за собой для заявителя, поскольку заявитель смог бы получить возмещение убытков, причиненных ему несвоевременным возвратом его квартиры, в порядке применения положений статьи 1591 Гражданского кодекса. В соответствии с этими положениями на арендаторе жилого помещения лежит общая обязанность выплатить владельцу жилья компенсацию за любые убытки, причиненные ему несвоевременным возвратом принадлежащего ему жилого помещения.

Извлечение из текста Постановления (по поводу возмещения причиненного заявителю материального ущерба): "<...> Европейский Суд отмечает, что заявитель мог обратиться в суды по гражданским делам в контексте положений статьи 1591 Гражданского кодекса с требованием выплаты его бывшим жильцом компенсации в возмещение убытков, понесенных им в связи с несвоевременным возвратом последним собственности заявителя. В настоящем деле эти убытки, ставшие следствием неправомерного поведения арендатора жилого помещения, на котором - если не затрагивать при этом вопрос о сотрудничестве государства с владельцем жилья при исполнении распоряжения о выселении жильца с занимаемой площади - лежит обязанность вернуть квартиру ее владельцу. Нарушение права заявителя на беспрепятственное пользование своим имуществом стало главным образом следствием противоправных действий арендатора жилого помещения. Допущенное государством нарушение требований Статьи 6 Конвенции, как оно было установлено Европейским Судом, является по своему характеру процессуальным, и оно имело место вследствие действий арендатора жилого помещения. Следовательно, Европейский Суд отмечает, что законодательство Италии содержит положения, предусматривающие заглаживание вреда, причиненного финансовыми последствиями нарушения положений Конвенции, и считает вполне допустимым отклонить ходатайство заявителя о выплате ему справедливой компенсации, что касается возмещения причиненного ему материального ущерба <...>".

Европейский Суд принимает во внимание то обстоятельство, что заявителю был причинен определенный моральный вред, и, вынося решение на основе принципа справедливости, присуждает ему компенсацию по данному пункту жалобы.

Вопрос о выплате справедливой компенсации

По делу обжалуется дискриминация в вопросах наследования имущества.

Мерже и Крос против Франции
[Merger and Cros - France] (N 68864/01)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте Статьи 14 Конвенции.)

По жалобе о нарушении Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о наличии имущества, право на беспрепятственное пользование которым не может быть нарушено

По делу обжалуется признание недействительными акта дарения и завещания в пользу заявителя, состоявшееся на момент распределения наследуемого имущества между наследниками. Положения Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в данном деле не применимы.

Мерже и Крос против Франции
[Merger and Cros - France] (N 68864/01)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше.)

По жалобе о нарушении Статьи 3 Протокола N 7 к Конвенции

Вопрос о выплате компенсации в случае судебной ошибки

По делу обжалуется отказ в выплате компенсации за моральный ущерб, причиненный в результате вынесения заявителю приговора, несмотря на то, что приговор был неправосудным. Жалоба коммуницирована государству-ответчику.

Матвеев и Матвеева против России
[Matveyev and Matveyeva - Russia] (N 26601/02)

Решение от 14 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители, супружеская пара, организовали коротковолновое вещание из своего дома. В 1981 году их радиоаппаратура была конфискована, а разрешение на коротковолновое вещание аннулировано. В том же году первый заявитель был осужден районным судом по обвинению в подделке печати, и ему было назначено наказание в виде лишения свободы сроком на два года. В 1999 году областной суд отменил обвинительный приговор, вынесенный в отношении первого заявителя за отсутствием признаков состава преступления. Ввиду незаконного осуждения заявитель обратился в суд с требованием выплаты компенсации за причиненный ему материальный ущерб и моральный вред. Суд удовлетворил его иск о возмещении материального ущерба, но отклонил иск в части требований о возмещении морального вреда, поскольку на момент вынесения неправосудного приговора законодательство страны не предусматривало присуждение компенсации за причиненный моральный вред по такого рода делам.

Жалоба коммуницирована государству-ответчику в отношении Статьи 3 Протокола N 7 к Конвенции.

Другие Постановления, вынесенные в декабре 2004 года

По жалобе о нарушениях Статьи 3, пункта 3 Статьи 5 и пункта 1 Статьи 6 Конвенции

Каптан против Турции
[Kaptan - Turkey] (N 46749/99)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено III Секцией]

По вопросам о предположительном жестоком обращении с заявителем в период содержания под стражей, о чрезмерной продолжительности содержания под стражей до суда и чрезмерной продолжительности производства по уголовному делу.

Сторонами по делу заключено мировое соглашение.

По жалобе о нарушениях Статьи 3, пунктов 1, 3 и 4 Статьи 5 и Статьи 13 Конвенции

Талат Тепе против Турции
[Talat Tepe - Turkey] (N 31247/96)

Постановление от 21 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

По вопросам о предположительных жестоком обращении с заявителем в период содержания под стражей и отсутствии разумных оснований для содержания его под стражей.

По делу в данных вопросах соответствующие положения Конвенции нарушены не были.

По вопросам о недоставлении властями задержанного лица незамедлительно к судье, об отсутствии: судебной проверки законности заключения под стражу, эффективного средства правовой защиты в отношении предположительного жестокого обращения с заявителем.

По делу в данных вопросах допущено нарушение соответствующих положений Конвенции.

По жалобе о нарушениях пунктов 1, 3 и 5 Статьи 5 Конвенции

Божилов против Болгарии
[Bojilov - Bulgaria] (N 45114/98)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

По вопросам о роли следователя и прокурора в избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, о чрезмерной продолжительности содержания под стражей до суда и задержке освобождения заявителя из-под стражи.

По делу в данных вопросах допущены нарушения соответствующих положений Конвенции.

По вопросу о предположительной незаконности содержания заявителя под стражей.

По делу в данном вопросе соответствующие положения Конвенции нарушены не были.

По жалобе о нарушениях пунктов 1, 3-5 Статьи 5, пункта 1 Статьи 6 и Статьи 13 Конвенции

Митев против Болгарии
[Mitev - Bulgaria] (N 40063/98)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

По вопросам о роли следователя и прокурора в избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, о чрезмерно длительном периоде рассмотрения жалоб на незаконность заключения под стражу, о чрезмерной продолжительности производства по уголовному делу и отсутствии эффективного средства правовой защиты в отношении жалоб на чрезмерную продолжительность производства по делу.

По делу в данных вопросах допущено нарушение соответствующих положений Конвенции.

По жалобе о нарушениях пункта 3 Статьи 5 и пункта 1 Статьи 6 Конвенции

Илиев против Болгарии
[Iliev - Bulgaria] (N 48870/99)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

По вопросам о чрезмерной продолжительности: содержания под стражей до суда и производства по уголовному делу.

По делу в данных вопросах допущено нарушение соответствующих положений Конвенции.

По жалобам о нарушениях пункта 1 Статьи 6 Конвенции

Килнан против Чешской Республики
[Kiliфn - Czech Republic] (N 48309/99)

Постановление от 7 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

По вопросу о правомерности исключения судебной проверки административных решений процессуального характера.

По делу допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Бломмен против Бельгии
[Blommen - Belgium] (N 47265/99)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

По вопросу о правомерности отказа в предоставлении бесплатной помощи адвоката при рассмотрении кассационной жалобы в бракоразводном процессе.

Жалоба исключена из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом.

Драгичевич против Хорватии
[Dragiсeviс - Croatia] (N 11814/02)

Зованович против Хорватии
[Zovanoviс - Croatia] (N 12877/02)

Постановления от 9 декабря 2004 г. [вынесены I Секцией]

По вопросу о правомерности законодательства, приостанавливающего производство по всем исковым требованиям о возмещении ущерба, причиненного террористическими актами.

По данным делам допущены нарушения требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Лалич против Хорватии
[Laliс - Croatia] (N 9514/02)

Додош против Хорватии
[Dodos - Croatia] (N 9720/02)

Постановления от 9 декабря 2004 г. [вынесены I Секцией]

Бачич против Хорватии
[Bacic - Croatia] (N 3742/02)

Бока против Хорватии
[Boca - Croatia] (N 9504/02)

Дивьяк против Хорватии
[Divjak - Croatia] (N 9520/02)

Сурла против Хорватии
[Surla - Croatia] (N 9704/02)

Мишчевич против Хорватии
[Miscevic - Croatia] (N 15312/02)

Постановления от 16 декабря 2004 г. [вынесены I Секцией]

Бадовинац против Хорватии
[Badovinac - Croatia] (N 9761/02)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

По вопросу о правомерности законодательства, приостанавливающего производство по всем исковым требованиям о возмещении ущерба, причиненного террористическими актами.

Сторонами по делу заключено мировое соглашение.

Несмэ против Франции
[Nesme - France] (N 72783/01)

Постановление от 14 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

По вопросам о правомерности установления для апеллянтов, не представленных адвокатом, при производстве по делу в Кассационном суде сроков для представления состязательных бумаг, об отсутствии у этих апеллянтов возможности изложить Кассационному суду свою позицию устно и по вопросу о неознакомлении апеллянта, не представленного адвокатом, с докладом, подготовленным судьей-докладчиком [conseiller rapporteur] суда, притом, что с этим докладом был ознакомлен помощник генерального прокурора [avocat general], и по вопросу о предположительном недоведении до сведения апеллянта, не представленного адвокатом, замечаний по делу помощника генерального прокурора.

По делу в данных вопросах требования пункта 1 Статьи 6 Конвенции нарушены не были.

По вопросам о правомерности неознакомления стороны по делу в производстве Кассационного суда с докладом, подготовленным судьей-докладчиком, и правомерности присутствия помощника генерального прокурора на совещании Кассационного суда.

По делу в данных вопросах допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Поз против Франции
[Pause - France] (N 61092/00)

Постановление от 14 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

По вопросу об отсутствии у апеллянтов, не представленных адвокатом, при производстве по делу в Кассационном суде возможности изложить суду свою позицию устно.

По делу в данном вопросе требования пункта 1 Статьи 6 Конвенции нарушены не были.

По вопросу о правомерности недоведения при производстве по делу в Кассационном суде до сведения апеллянта, не представленного адвокатом, замечаний по делу помощника генерального прокурора.

По делу в данном вопросе допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Лебег против Франции
[Lebegue - France] (N 57742/00)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено III Секцией]

По вопросу о правомерности неознакомления стороны по делу в производстве Кассационного суда с докладом, подготовленным судьей-докладчиком суда, притом, что с этим докладом был ознакомлен помощник генерального прокурора.

По делу допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Косек против Франции
[Cossec - France] (N 69678/01)

Постановление от 14 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

По вопросу о правомерности присутствия помощника генерального прокурора на совещании Кассационного суда при вынесении решения по гражданскому делу.

По делу допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Млынарчик против Польши
[Mlynarczyk - Poland] (N 51768/99)

Постановление от 14 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

Шкодакова против Чешской Республики
[Skodakova - Czech Republic] (N 71551/01)

Постановление от 21 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

Войткевич против Польши
[Wojtkiewicz - Poland] (N 45211/99)

Заржевская против Польши
[Zarjewska - Poland] (N 48114/99)

Данчак против Польши
[Danczak - Poland] (N 57468/00)

Постановления от 21 декабря 2004 г. [вынесены IV Секцией]

Организация "Центрум ставебнихо инженирстви" против Чешской Республики
[Centrum Stavebniho Inzenyrstvi - Czech Republic] (N 65189/01)

Постановление от 21 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

По вопросу о чрезмерной продолжительности производства по гражданскому делу.

По делу допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Бечварж и Бечваржова против Чешской Республики
[Becvar and Becvarova - Czech Republic] (N 58358/00)

Постановление от 14 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

По вопросу о чрезмерной продолжительности производства по делу о возмещении ущерба, причиненного восстановлением прав собственности на имущество первоначальных его владельцев.

По делу допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Ярославцев против России
[Yaroslavtsev - Russia] (N 42138/02)

Постановление от 2 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

По вопросу о чрезмерной продолжительности производства по делу о регистрации автомобиля.

По делу допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Кареллис против Греции
[Karellis - Greece] (N 6706/02)

Постановление от 2 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

Орманчи и другие против Турции
[Ormanci and others - Turkey] (N 43647/98)

Постановление от 21 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

По вопросу о чрезмерной продолжительности производства по административному делу.

По делу допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Стоэтерий Зангершейде против Бельгии
[Stoeterij Zangersheide - Belgium] (N 47295/99)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

По вопросу о чрезмерной продолжительности производства по административному делу, в частности, в Государственном совете* (* В Бельгии одна из двух секций Государственного совета рассматривает административные споры, выступая как кассационная инстанция (прим. перев.).) [Conseil d'Etat].

По делу допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Рега против Франции
[Rega - France] (N 55704/00)

Постановление от 9 декабря 2004 г. [вынесено III Секцией]

По вопросу о чрезмерной продолжительности производства по делу, связанному с наложением налоговых санкций.

По делу допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Морейра Барбоса против Португалии
[Moreira Barbosa - Portugal (N 65681/01)

Постановление от 21 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

По вопросу о чрезмерной продолжительности производства по уголовному делу, в производство по которому заявитель вступил как гражданский истец.

Сторонами по делу заключено мировое соглашение.

Ханнак против Австрии
[Hannak - Austria] (N 70883/01)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено III Секцией]

По вопросу о чрезмерной продолжительности производства по уголовному делу.

По делу допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Женито против Франции
[Geniteau - France] (N 49572/99)

Постановление от 7 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

По вопросу о правомерности присутствия помощника генерального прокурора на совещании Кассационного суда при вынесении решения по жалобе гражданского истца по уголовному делу.

По делу допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Гекдере и Гель против Турции
[Gokdere and Ghl - Turkey] (N 49655/99)

Постановление от 9 декабря 2004 г. [вынесено III Секцией]

Вурал против Турции
[Vural - Turkey] (N 56007/00)

Постановление от 21 декабря 2004 г. [вынесено II Секцией]

Шехмус против Турции
[Sehmus Aydin - Turkey] (N 40297/98)

Метин Йилмаз против Турции
[Metin Yilmaz - Turkey] (N 45733/99)

Постановления от 22 декабря 2004 г. [вынесены III Секцией]

По вопросу о независимости и беспристрастности Суда государственной безопасности.

По делу допущено нарушение требований пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

По жалобе о нарушениях пункта 1 Статьи 6 и Статьи 10 Конвенции

Эльден против Турции
[Elden - Turkey] (N 40985/98)

Постановление от 9 декабря 2004 г. [вынесено III Секцией]

По вопросам о законности осуждения лица за ведение пропаганды сепаратизма и о независимости и беспристрастности Суда государственной безопасности.

По делу в данных вопросах допущены нарушения соответствующих положений Конвенции.

По жалобам о нарушениях пункта 1 Статьи 6 и Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Капеллини против Италии
[Capellini - Italy] (N 64009/00)

Постановление от 16 декабря 2004 г. [вынесено III Секцией]

По вопросу о составлении графика оказания полицией содействия в исполнении судебных приказов о выселении арендатора помещений, длительном неисполнении судебного решения и отсутствии возможности судебной проверки решения префектуры о составлении графика оказания полицией содействия в исполнении судебных приказов о выселении арендатора помещений.

Сторонами по делу заключено мировое соглашение.

Дубенко против Украины
[Dubenko - Ukraine] (N 74221/01)

Деркач и Палек против Украины
[Derkach and Palek - Ukraine] (N 34297/02 и 39574/02)

Постановления от 21 декабря 2004 г. [вынесены II Секцией]

По вопросам о длительном неисполнении судебных решений и волоките властей при выплате сумм, присужденных судом.

По данным делам допущены нарушения соответствующих положений Конвенции.

Андроне против Румынии
[Androne - Romania] (N 54062/00)

Постановление от 22 декабря 2004 г. [вынесено III Секцией]

По вопросу о правомерности возобновления производства по делу, рассмотрение которого завершилось вынесением вступившего в законную силу и обязательного к исполнению судебного решения, обязывавшего возвратить ранее национализированную собственность; решение о возобновлении производства было принято по представлению, внесенному с нарушением сроков; в результате заявитель был лишен своей собственности.

По делу допущены нарушения соответствующих положений Конвенции.

По жалобе о нарушении Статьи 10 Конвенции

Бусуйок против Молдавии
[Busuioc - Moldova] (N 61513/00)

Постановление от 21 декабря 2004 г. [вынесено IV Секцией (в прежнем составе)]

По вопросу о законности осуждения журналиста за распространение клеветнических измышлений в отношении государственных служащих.

По разным пунктам жалобы по делу одновременно допущены и не допущены нарушения требований Статьи 10 Конвенции.

Решение вопроса о выплате справедливой компенсации

Радованович против Австрии
[Radovanovic - Austria] (N 42703/98)

Постановление от 16 декабря 2004 г. [вынесено I Секцией]

Передача дела на рассмотрение Большой Палаты

В порядке применения пункта 2 Статьи 43 Конвенции

Следующее дело было передано на рассмотрение Большой Палаты в порядке применения пункта 2 Статьи 43 Конвенции:

Блецич против Хорватии
[Blecic - Croatia] (N 59532/00)

Постановление от 29 июля 2004 г. [вынесено I Секцией]

Делом затрагивается вопрос о неправомерности прекращения специально защищенных законом прав найма жилплощади ввиду отсутствия нанимателя в период вооруженного конфликта в Хорватии.

Постановления, вступившие в силу

В порядке применения подпункта "b" пункта 2 Статьи 44 Конвенции

Следующие Постановления Европейского Суда вступили в силу в соответствии с подпунктом "b" пункта 2 Статьи 44 Конвенции в связи с истечением трехмесячного срока для подачи прошения о рассмотрении дела Большой Палатой (см. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights]* (* С оригиналами "Информационных бюллетеней по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" на английском языке можно ознакомиться на веб-сайте http://www.echr.coe.int(прим. перев.).) N 67)* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 67 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 1 за январь 2005 года.):

Сторк против Франции
[Storck - France] (N 73804/00)

Субиали против Франции
[Subiali - France] (N 65372/01)

Може против Франции
[Maugee - France] (N 65902/01)

Патерова против Чешской Республики
[Paterova - Czech Republic] (N 76250/01)

Постановления от 14 сентября 2004 г. [вынесены II Секцией]

Маршал против Польши
[Marszal" - Poland] (N 63391/00)

Цимбал против Молдавии
[Timbal - Moldova] (N 22970/02)

Постановления от 14 сентября 2004 г. [вынесено IV Секцией]

Элен Мэньян против Франции
[Helene Maignant - France] (N 54618/00)

Постановление от 21 сентября 2004 г. [вынесено II Секцией]

Стойческу против Румынии
[Stoicescu - Romania] (N 31551/96)

Постановление от 21 сентября 2004 г. (пересмотр дела) [вынесено II Секцией]

Фойчик против Польши
[Fojcik - Poland] (N 57670/00)

Кусяк против Польши
[Kusiak - Poland] (N 50424/99)

Янас против Польши
[Janas - Poland] (N 61454/00)

Ширмер против Польши
[Schirmer - Poland] (N 68880/01)

Сантамброджио против Италии
[Santambrogio - Italy] (N 61945/00)

Постановления от 21 сентября 2004 г. [вынесены IV Секцией]

Османов и Юсейнов против Болгарии
[Osmanov and Yuseinov - Bulgaria] (N 54178/00 и 59901/00)

Рачева против Болгарии
[Racheva - Bulgaria] (N 47877/99)

Постановления от 23 сентября 2004 г. [вынесены I Секцией]

Маршнер против Франции
[Marschner - France] (N 51360/99)

Томаш Ковач против Венгрии
[Tamas Kovacs - Hungary] (N 67660/01)

Ватт против Франции
[Watt - France] (N 71377/01)

Компания "Реновит эйпитооипори кфт" против Венгрии
[Renovit IpRtЕipari Kft - Hungary] (N 65058/01)

Матяш против Венгрии
[Matyas - Hungary] (N 66020/01)

Кельнер против Венгрии
[Kellner - Hungary] (N 73413/01)

Сабу и Пиркалаб против Румынии
[Sabou and Pircalab - Romania] (N 46572/99)

Постановления от 28 сентября 2004 г. [вынесены II Секцией]

Манчева против Болгарии
[Mancheva - Bulgaria] (N 39609/98)

Прамов против Болгарии
[Pramov - Bulgaria] (N 42986/98)

Заприянов против Болгарии
[Zaprianov - Bulgaria] (N 41171/98)

Николова против Болгарии (N 2)
[Nikolova - Bulgaria] (no. 2) (N 40896/98)

Куйбышев против Болгарии
[Kuibishev - Bulgaria] (N 39271/98)

Крастанов против Болгарии
[Krastanov - Bulgaria] (N 50222/99)

Постановления от 30 сентября 2004 г. [вынесены I Секцией]

В порядке применения подпункта "с" пункта 2 Статьи 44 Конвенции

15 декабря 2004 г. коллегия в составе пяти судей Большой Палаты отклонила обращения о передаче дела на рассмотрение Большой Палаты, и в результате следующие Постановления Европейского Суда вступили в силу в соответствии с подпунктом "с" пункта 2 Статьи 44 Конвенции:

Харан против Турции
[Haran - Turkey] (N 25754/94)

Постановление от 26 марта 2002 г. (об исключении жалобы из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом) [вынесено IV Секцией]

Геннадий Науменко против Украины
[Gennadiy Naumenko - Ukraine] (N 42023/98)

Постановление от 10 февраля 2004 г. [вынесено II Секцией]

Зингер против Польши
[Zynger - Poland] (N 66096/01)

Лиславская против Польши
[Lislawska - Poland] (N 37761/97)

Постановление от 13 июля 2004 г. [вынесено IV Секцией]

Пла и Пунцернау против Андорры
[Pla and Puncernau - Andorra] (N 69498/01)

Постановление от 13 июля 2004 г. [вынесено IV Секцией]

(См. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 66.)* (* Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 66 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 12 за декабрь 2004 года.)

Патрианакос против Греции
[Patrianakos - Greece] (N 19449/02)

Постановление от 15 июля 2004 г. [вынесено I Секцией]

(См. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 66.)* (* Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 66 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 12 за декабрь 2004 года.)

Вробель против Польши
[Wr\bel - Poland] (N 46002/99)

Постановление от 20 июля 2004 г. [вынесено IV Секцией]

I.R.S. против Турции
[I.R.S. - Turkey] (N 26338/95)

Постановление от 20 июля 2004 г. [вынесено II Секцией]

К. против Италии
[K. - Italy] (N 38805/97)

Постановление от 20 июля 2004 г. [вынесено II Секцией]

(См. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 66.)* (* Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 66 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 12 за декабрь 2004 года.)

Никитин против России
[Nikitin - Russia] (N 50178/99)

Постановление от 20 июля 2004 г. [вынесено II Секцией]

(См. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 66.)* (* Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 66 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 12 за декабрь 2004 года.)

Компания "Буффало с.р.л." против Италии
[Buffalo s.r.l. - Italy] (N 38746/97)

Постановление от 22 июля 2004 г. (о назначении справедливой компенсации) [вынесено I Секцией]

Ромашов против Украины
[Romashov - Ukraine] (N 67534/01)

Пфлегер против Чешской Республики
[Pfleger - Czech Republic] (N 27 июля 2004 г.)

Постановления от 27 июля 2004 г. [вынесено II Секцией]

Ыкинджисой против Турции
[Ikincisoy - Turkey] (N 26144/95)

Постановление от 27 июля 2004 г. [вынесено IV Секцией]

Статистические сведения*

Вынесенные постановления**

	За декабрь 2004 года	С начала 2004 года
Большая Палата	3	15 (16)
I Секция	23	198 (207)
II Cекция	14 (15)	195 (221)
III Секция	11	140 (164)
IV Секция	5	167 (205)
Секции в предыдущих составах	0	3
Всего	56 (57)	718 (816)

Постановления, вынесенные в декабре 2004 года

Каким органом Суда вынесено	По существу дела	Заключено мировое соглаше- ние	Исключено из списка подлежащих рассмотре- нию дел	Прочие	Всего
Большая Палата	3	0	0	0	1
I Секция	12	1	0	1	21
II Секция	13 (14)	1	0	0	32 (41)
III Секция	9	0	1	0	14
IV Секция	5	1 (6)	0	0	21 (29)
II Секция в прежнем составе	42 (43)	12	1	1	56 (57)

Постановления, вынесенные c начала 2004 года

Каким органом Суда вынесено	По существу дела	Заключено мировое соглаше- ние	Исключено из списка подлежащих рассмотре- нию дел	Прочие	Всего
Большая Палата	14 (15)	0	0	1	15 (16)
I Секция в прежнем составе	0	0	0	0	0
II Секция в прежнем составе	1	0	0	2	3
III Секция в прежнем составе	0	0	0	0	0
IV Секция в прежнем составе	0	0	0	0	0
I Секция	156 (161)	33 (37)	3	6	198 (207)
II Секция	177 (203)	11	2	5	195 (221)
III Секция	130 (154)	8	1	1	140 (164)
IV Секция	148 (181)	16 (21)	2	1	167 (205)
Всего	626 (715)	68 (77)	8	16	718 (816)

Вынесенные решения		За ноябрь 2004 года	С начала 2004 года
Жалобы, признанные приемлемыми
Большая Палата		0	1
I Секция		24 (25)	252 (262)
II Секция		10	185 (201)
III Секция		12	167 (189)
IV Секция		6	152 (189)
Всего		52 (53)	757 (842)
II. Жалобы, признанные неприемлемыми
Большая Палата		0	1
I Секция	Палата	10	120 (122)
	Комитет	411	6034
II Секция	Палата	4	93 (95)
	Комитет	345	5401
III Секция	Палата	9 (12)	79 (81)
	Комитет	225	3656
IV Секция	Палата	7	95 (111)
	Комитет	295	4301
Всего		1306 (1309)	19 780 (19 802)
III. Жалобы, исключенные из списка подлежащих рассмотрению дел
I Секция	Палата	6	85
	Комитет	3	68
II Секция	Палата	0	52
	Комитет	2	63
III Секция	Палата	5	142
	Комитет	3	45
IV Секция	Палата	0	35
	Комитет	1	57
Всего		20	547
Всего Решений об исключении жалобы из списка подлежащих рассмотрению дел (не включая частичных Решений)		1378 (1382)	21 084 (21 191)

Количество жалоб, коммуницированных властям государства, на действия которого подана жалоба

Каким органом принято решение	За декабрь	С начала 2004 года
I Секция	43	634 (647)
II Секция	65	530 (555)
III Cекция	17	891
IV Cекция	15	301
Общее количество коммуницированных жалоб	140	2356 (2394)

* Статистические сведения предварительны. То или иное постановление или решение Европейского Суда может быть вынесено в отношении нескольких жалоб (в скобках приводится количество жалоб, в отношении которых вынесено постановление или решение). Употребляемый в Бюллетене значок * означает, что Постановление не является окончательным.

** Статистические сведения, касающиеся Постановлений, вынесенных Секциями Европейского Суда, приводятся без учета реорганизации Секций, которая была проведена 1 ноября 2004 г. Обозначение "Секции в прежнем составе" в данных таблицах относится к Секциям в их составе до 1 ноября 2004 г.

Статьи Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов N 1, 4, 6 и 7 к Конвенции

Статьи Конвенции

Статья 2 Право на жизнь

Статья 3 Запрещение пыток

Статья 4 Запрещение рабства и принудительного труда

Статья 5 Право на свободу и личную неприкосновенность

Статья 6 Право на справедливое судебное разбирательство

Статья 7 Наказание исключительно на основании закона

Статья 8 Право на уважение частной и семейной жизни

Статья 9 Свобода мысли, совести и религии

Статья 10 Свобода выражения мнения

Статья 11 Свобода собраний и объединений

Статья 12 Право на вступление в брак

Статья 13 Право на эффективное средство правовой защиты

Статья 14 Запрещение дискриминации

Статья 34 Жалобы от физических лиц, неправительственных организаций и групп частных лиц

Протокол N 1 к Конвенции

Статья 1 Защита собственности

Статья 2 Право на образование

Статья 3 Право на свободные выборы

Протокол N 4 к Конвенции

Статья 1 Запрещение лишения свободы за долги

Статья 2 Свобода передвижения

Статья 3 Запрещение высылки граждан

Статья 4 Запрещение коллективной высылки иностранцев

Протокол N 6 к Конвенции

Статья 1 Отмена смертной казни

Протокол N 7 к Конвенции

Статья 1 Процедурные гарантии в случае высылки иностранцев

Статья 2 Право на обжалование приговоров по уголовным делам во второй инстанции

Статья 3 Компенсация в случае судебной ошибки

Статья 4 Право не быть судимым или наказанным дважды

Статья 5 Равноправие супругов

Постановления и решения по жалобам против Российской Федерации

Президентская партия Мордовии против Российской Федерации

По делу обжалуется отказ в перерегистрации партии-заявителя в качестве политической партии, что как считает заявитель нарушает их права на свободу объединений.

Ватан против Российской Федерации

По делу обжалуется приостановление деятельности подразделения партии-заявителя, что, как считает заявитель, нарушилоих права на свободу выражения мнения и распространения информации и идей, свободу объединений и право членов партии отправлять свою религию.

Полещук против Российской Федерации

По делу обжалуется воспрепятствование заявителю в осуществлении его права на обращение с индивидуальной жалобой в Европейский Суд со стороны администрации исправительного учреждения.

Праведная против Российской Федерации

По делу обжалуется правомерность отмены решения в пользу заявителя, вступившего в законную силу, в результате его пересмотра по вновьоткрывшимся обстоятельствам

Наши публикации

Продолжим обсуждать новеллы Протокола N 14 к европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, открытой для подписания 13 мая 2004 года. В третьем номере Бюллетеня за этот год мы опубликовали текст Протокола N 14 в переводе кандидата юридических наук В. Власихина, комментарии к этому Протоколу Эрика Фриберга, заместителя секретаря-канцлера Европейского Суда по правам человека, и Люциуса Вильдхабера, председателя Европейского Суда по правам человека, а также краткое изложение изменений в контрольную систему Конвенции, вносимых Протоколом.

В этом номере - выступление Пьера-Анри Амбера, генерального директора по правам человека Совета Европы.

Вторая публикация нашей рубрики - выступление Валерия Зорькина, Председателя Конституционного Суда Российской Федерации, на официальном открытии нового судебного года в Европейском Суде по правам человека 21 января 2005 года, в котором он изложил вопросы прецедентной практики применения норм европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Пьер-Анри Амбер, генеральный директор по правам человека Совета Европы: надо сделать все, чтобы Протокол N14 вступил в силу в кратчайшие сроки* (* Из выступления на международном семинаре в г. Осло в октябре 2004 года. Публикуется с незначительными сокращениями.

Настоящий семинар является превосходной возможностью для открытой дискуссии о мерах, необходимых для имплементации реформы Европейского Суда по правам человека, не только в Страсбурге, но и, что, вероятно, более важно, - на национальном уровне, в наших собственных странах. Важно, чтобы все задействованные в этом процессе участники и органы в кратчайшие сроки мобилизовались для использования в полном объеме важного потенциала, который настоящая реформа предлагает для поддержания и укрепления эффективности Конвенции на национальном уровне и в Страсбурге.

Несомненно, Протокол N 14 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Протокол. - прим. ред.) является центральным местом реформы Европейского Суда по правам человека. Но он является также и частью более широкого пакета организационных мер, принятых Комитетом Министров Совета Европы. Поэтому большая часть моего выступления будет сфокусирована на этих мерах.

Но, прежде чем я это сделаю, позвольте мне напомнить тот факт, что государства - члены Совета Европы обязались ратифицировать Протокол в кратчайшие сроки для обеспечения вступления его в силу в течение двух лет, то есть до мая 2006 года. Быстрое вступление в силу Протокола является не только необходимым само по себе, оно нужно для скорейшего получения практических результатов от принятия Протокола.

В связи с этим было бы необходимо обратить внимание на небольшое пояснение, подготовленное Генеральным директоратом по правам человека, резюмирующее некоторые практические моменты, которые могут способствовать быстрой ратификации Протокола на национальном уровне. Эти моменты могут быть кратко изложены следующим образом.

Пояснения Генерального директората по правам человека

1. Поправки, содержащиеся в Протоколе, не представляют собой серьезных ограничений системы контроля Конвенции. Обратите внимание на слова пояснительной записки: "В отличие от Протокола N 11 Протокол N 14 не вносит радикальных изменений_ Изменения, которые он вносит, относятся, скорее, к функционированию, нежели к структуре системы". Таким образом, ратификация Протокола N 14 должна проходить намного легче.

2. Представляется крайне маловероятным, если учитывать существо Протокола, чтобы ратификация потребовала значительных изменений в национальных законодательствах государств - членов Совета Европы.

3. Ратификация Протокола не повлечет каких-либо прямых бюджетных затрат. Таким образом, финансовые соображения не будут затрудняющим фактором в процессе ратификации Протокола. Можно даже утверждать, что если Протокол вообще содержит какие-либо непосредственно финансовые аспекты, они состоят в том, что увеличение эффективности и пропускной способности, которое он за собой принесет, будет означать больше "экономии денег" для Высоких Договаривающихся Государств. Конечно, при этом надо понимать, что необходимо предпринять меры бюджетного характера для укрепления Секретариата Европейского Суда в целях обеспечения потенциала Протокола в полном объеме. Но такие меры необходимы в любом случае, независимо оттого, вступит ли Протокол в силу или нет. Хотел бы напомнить, что еще в 2002 году, задолго до принятия Протокола, утверждена специальная программа по увеличению ресурсов Европейского Суда и органов исполнения его постановлений.

4. Из предыдущего опыта многих членов различных экспертных комитетов мы знаем, как важно и полезно объяснять понятным языком в краткой форме содержание договора национальным властям, участвующим в ратификационном процессе. Национальные власти часто не обладают соответствующими знаниями наших экспертов или просто не участвовали в процессе составления договора. Именно для стран, не участвовавших в создании Протокола, в пояснительной записке содержится могущее стать полезным одностраничное краткое изложение изменений, вносимых Протоколом. Я призываю Вас организовать перевод пояснительной записки на национальные языки Ваших стран и использовать этот текст при обсуждении Протокола с членами правительств Ваших стран и, конечно, в национальных парламентах. (Краткое изложение изменений в контрольную систему Конвенции, вносимых Протоколом, в переводе В. Власихина, опубликовано в нашем Бюллетене N3 за 2005 г. - прим. ред.)

Защита прав человека начинается и заканчивается дома

Совершенно очевидно, что Протокол, при его вступлении в силу, увеличит пропускную способность Европейского Суда по рассмотрению дел. Но с самого начала переговоров о проведении реформы все государства - члены Совета Европы осознавали, что реформа не может и не должна на этом останавливаться. Крайне необходимо обеспечить, чтобы поток дел и загрузка Европейского Суда уменьшились. Для этого должны быть предприняты соответствующие меры на национальном уровне в отношении причин увеличения потока поступающих на рассмотрение в Европейский Суд дел. Комитет Министров Совета Европы прямо отметил в своей декларации, принятой в мае 2004 года, что "любая реформа Конвенции, имеющая целью гарантирование долгосрочной эффективной деятельности Европейского Суда по правам человека, обязательно должна сопровождаться эффективными национальными мерами, предпринимаемыми законодательными, исполнительными и судебными органами власти для обеспечения защиты конвенционных прав на национальном уровне".

Как заметил Генеральный секретарь Совета Европы на конференции министров в Риме, на которой был запущен процесс реформирования, "защита прав человека начинается и заканчивается у нас дома". Иными словами, европейская система защиты прав человека носит замкнутый характер. Эффективные национальные системы и структуры должны быть способны защитить или устранить нарушения прав человека на национальном уровне. И только тогда, когда национальная система этого не делает, вступает в дело страсбургская система. Но после вынесения Европейским Судом постановления упор по защите и устранению нарушений прав человека вновь переходит к сфере компетенции национальных властей, которые при исполнении постановления должны выполнить под контролем Комитета Министров Совета Европы требования о мерах индивидуального и общего характера. Непринятие таких мер или слишком большая задержка при их осуществлении неизбежно приведет к подаче новых индивидуальных жалоб в Европейский Суд.

Национальные меры

Основные меры, предлагаемые для принятия на национальном уровне, Комитет Министров Совета Европы изложил в трех Рекомендациях.

Первая Рекомендация (2004)4 касается университетского образования и профессиональной подготовки по вопросам Конвенции и прецедентной практики Европейского Суда. Такое образование и подготовка должны быть включены в качестве компонентов основного курса обучения на научные степени в сфере права, как компонент профессиональной подготовки судей, прокуроров и адвокатов, а также представителей других сфер правоохранительной деятельности, в частности полиции, служб безопасности, сотрудников исправительных учреждений, персонала больниц и миграционных служб. Впрочем, для меня достаточно удивительно, что такое образование и подготовка в сфере изучения Конвенции еще не имеют место во всех странах - членах Совета Европы. Это должно везде стать обычной практикой. В ближайшем будущем Комитет Министров будет обсуждать вопросы целесообразности проведения европейской программы оказания помощи странам по имплементации данной Рекомендации, особенно в отношении профессиональной подготовки судей.

Вторая Рекомендация (2004)5 касается проверки соответствия национальных законопроектов, существующих законов и административной практики стандартам Конвенции. Как и первая Рекомендация, она, прежде всего, направлена на предотвращение нарушений прав человека, сокращение количества жалоб, направляемых в Страсбург. Принимая закон, который прошел проверку на "конвенционную совместимость", государства уменьшают опасность того, что этот закон приведет к нарушениям, которые впоследствии будут установлены Европейским Судом. Рекомендация также призывает государства создавать механизмы проверки существующих законов и административной практики на их соответствие Конвенции. Действительно, в истории применения Конвенции неоднократно случалось, что даже постановление против государства Х приводило к изменениям законодательства или практики в государстве Y лишь по той причине, что правовые системы этих государств схожи с точки зрения рассмотренного Европейским Судом вопроса. В подобных случаях государству Y предпочтительнее быстро устранить проблему, нежели оставить все, как есть, и ожидать, когда первые жалобы начнут поступать в Страсбург.

Третья Рекомендация (2004)6 касается повышения качества внутренних средств правовой защиты. Государства - члены организации должны установить, что такие средства правовой защиты существуют для всех в отношении доказуемого утверждения о нарушении Конвенции и что эти средства правовой защиты являются эффективными. К тому же, в случае вынесения Европейским Судом постановления с указанием на структурный или общий недостаток в законодательстве или практике государства - члены Совета Европы должны повысить эффективность существующих национальных средств правовой защиты и, при необходимости, создать новые эффективные средства правовой защиты, пресекающие появление дел-"клонов". В таком случае устраняется необходимость выносить судебные постановления по большому количеству дел, которые лишь являются повторением дела, уже разрешенного Европейским Судом в "пилотном" постановлении.

В качестве первого шага по имплементации этих трех рекомендаций я бы посоветовал держать ситуацию под контролем, например, создавать рабочие группы министров, непосредственно ответственные за "горячие" проблемы, которые бы проводили критический анализ существующего законодательства и правоприменительной практики во всех трех сферах и делали предложения по законодательным или правоприменительным мерам, которые было бы необходимо принять правительству и/или парламенту.

Очевидно, что необходимы не только законодательные, но и практические меры, особенно в сфере обучения юридического сообщества стандартам Конвенции. Лица, ответственные за осуществление профессиональной юридической подготовки, должны быть готовы пересмотреть свои образовательные программы и, при необходимости, обеспечить интеграцию стандартов Конвенции в учебный план.

Необходимо обеспечить такое положение вещей, чтобы стандарты Конвенции (включая прецедентную практику Европейского Суда) стали полностью интегрированы в национальное право государств - членов Совета Европы.

Исполнение постановлений Европейского Суда

Говоря словами пояснительной записки к Протоколу, "исполнение постановлений Европейского Суда является неотъемлемой частью контрольной системы Конвенции. Авторитет Европейского Суда и доверие к системе Конвенции зависят в большой степени от эффективности данного процесса". Обращаясь к данной сфере, я, конечно, не могу охватить все ее аспекты, но я сфокусирую внимание на некоторых главных вопросах.

В первую очередь я хотел бы отметить изменившуюся сущность дел, поступающих в Европейский Суд и впоследствии в Комитет Министров для надзора за исполнением постановлений Европейского Суда.

Сегодня Европейский Суд намного больше, чем раньше, рассматривает дела с более или менее известным политическим подтекстом или аспектом. Некоторые в связи с этим критикуют Европейский Суд: они считают, что он неправомерно играет дополнительную политическую роль. Я с этим не согласен. Прежде всего, Европейский Суд не играет никакой "дополнительной" роли, его роль определена в самой Конвенции и, что касается его юрисдикции по рассмотрению споров, в сущности состоит в вынесении судебных решений по делам, переданным на его рассмотрение.

Верно, что политические аспекты или политическая предыстория жалоб о нарушении прав человека, переданных в Европейский Суд, сегодня проявляется чаще по сравнению с тем, как было раньше. Но было бы неправильно, даже достаточно лицемерно, обвинять в этом Европейский Суд. Кроме того, в большинстве, если не во всех делах, это происходит всего лишь в силу того факта, что сложные проблемы, которые не разрешены политическими средствами (на Кипре, в Приднестровье, в Чечне), имеют свойство оказывать негативное влияние на пользование правами, гарантируемыми Конвенцией, и, таким образом, генерируют жалобы в Европейский Суд.

Иногда даже задумываешься: если бы Европейский Суд не обратился к рассмотрению этих проблем, кто еще сделал бы это от имени Совета Европы? Часто именно нерешение этих проблем политическими средствами ведет к последствиям и жалобам, по которым Европейский Суд обязан вынести постановление на основании Конвенции.

По другим делам политический подтекст жалобы сам по себе не очевиден: он получает политическую нагрузку лишь в силу специфических политических сложностей в стране (например, дела по экспроприации собственности, свободе выражения мнения или дела об угрозе позициям традиционной церкви). И я снова повторюсь: страны, которые приняли на себя правовые обязательства, вытекающие из Конвенции, должны также признать, что некоторая их традиционная правоприменительная практика может иметь последствия, которые Европейский Суд квалифицирует как нарушения Конвенции. Я хотел бы отметить именно правовую сущность этих обязательств. Тот факт, что дело имеет политический подтекст, не препятствует тому, что оно поднимает вопросы о защите прав человека согласно Конвенции, которые необходимо разрешить на правовых основаниях.

Проблемы, которые не разрешены политическими средствами, генерируют жалобы в Европейский Суд

Второе новшество, оказавшее влияние на контрольную роль Комитета Министров, - это то, что по определенным делам постановления Европейского Суда становятся более четкими, нежели раньше, по вопросу о том, какие меры государство-ответчик должно предпринять для прекращения нарушения Конвенции и устранения его последствий. Европейским Судом вынесен ряд постановлений в отношении Турции (начиная с постановления по делу "Генчель против Турции" от 23 октября 2003 г.) по вопросу отсутствия независимости и беспристрастности судов государственной безопасности, и Европейский Суд указал на необходимость проведения повторных судебных разбирательств в соответствии со статьей 6 Конвенции как на надлежащее средство устранения нарушения.

Другими примерами являются дела "Ассанидзе против Грузии" от 8 апреля 2004 г. и "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации" от 8 июля 2004 г. В обоих этих делах Европейский Суд указал, что заявителей необходимо освободить из-под стражи ввиду их незаконного лишения свободы. Последним примером, на этот раз касающимся мер общего характера, служит, конечно же, постановление по делу "Брониовский против Польши" от 22 июня 2004 г., в котором Европейский Суд не только установил, что необходимо осуществление мер общего характера, но и указал, каковыми должны быть цели этих мер, и даже, в какой степени должны осуществляться эти меры.

Кроме того, постановление по делу "Брониовский против Польши" является примером нового подхода Европейского Суда по вынесению "пилотных" постановлений. Комитет Министров Совета Европы в своей Резолюции призвал Европейский Суд выделять определенные постановления в качестве "пилотных", если они решают проблемы, влияющие на права многих других лиц, находящихся в ситуации, схожей с той, в которой оказались заявители по таким "пилотным" делам. Европейскому Суду также предложили в таких постановлениях указывать источники проблем, лежащих в основе нарушений. Иными словами, такое "пилотное" дело формирует верхушку айсберга в том смысле, что многие другие лица пострадали от такого же нарушения в результате такой же проблемы содержания под стражей, и т.д.).

Дело "Брониовский против Польши" показало, что существуют другие ситуации, в которых также может быть применена Резолюция Комитета Министров: они касаются не систематической, а, скорее, специфической проблемы (государство не обеспечило в достаточной мере права лиц, собственность которых оказалась вне территории Польши после изменения восточной границы Польши по окончании Второй мировой войны). Специфическая проблема? Да. Но она затрагивает более 80 тысяч человек!

Хотя Резолюция Комитета Министров отсылает только к "лежащим в основе систематическим проблемам", более важно напомнить, что ее целью однозначно является помощь в предотвращении ситуаций, при которых Европейскому Суду пришлось бы выносить постановления по большому количеству повторяющихся дел после того, как он уже однажды пояснил правовую позицию в соответствии с Конвенцией по "пилотному" делу. По этой причине, вероятно, лучше говорить о постановлениях, выявляющих проблему - систематическую или специфическую, - которая влияет на категорию или "класс" лиц. Конечно, совершенно ясно, такая категория может быть описана очень широко, если это действительно систематическая проблема: лица, лишенные свободы, лица, в отношении которых на рассмотрении судов находятся их уголовные, гражданские или административные дела, и т.д.

Наконец, постановление по делу "Брониовский против Польши" также преподнесло нам еще одну новеллу: Европейский Суд решил приостановить рассмотрение всех 167 схожих польских дел, уже находящихся на рассмотрении, до окончания исполнения "пилотного" постановления. Это совершенно очевидно делает дополнительный акцент на процесс исполнения постановления и является важным дополнительным стимулом для быстрого разрешения проблемы, лежащей в основе "пилотного" дела. Это также возлагает повышенную ответственность на Комитет Министров при оценке адекватности мер, предпринятых во исполнение постановления: данные меры должны, в конечном счете, устранить необходимость обращаться в Европейский Суд для 80 тысяч человек.

Европейский Суд приостановил рассмотрение схожих польских дел до исполнения "пилотного" постановления по делу "Брониовский против Польши"

Что все это означает для практики исполнения постановлений Европейского Суда? Какие национальные меры, процедуры или механизмы могут быть задействованы для разрешения этих различных проблем, равно как и что должен делать Комитет Министров на европейском уровне для обеспечения соответствия его контрольной задачи такой формы исполнения? Я хотел бы предложить вам несколько соображений по поводу этих вопросов, которые могли бы стать предметом размышления и обсуждения.

Что касается исполнения постановлений, имеющих политический аспект, ясно, что такие дела, в частности, требуют большой решительности и сохранения острого ощущения коллективной ответственности в рамках Комитета Министров в целях удостоверения в том, что такие постановления исполнены в полном объеме. Но первостепенная ответственность ложится непосредственно на конкретное государство-ответчик. Вряд ли было бы полезно, а скорее, даже опасно, оспаривать вывод Европейского Суда, юрисдикция которого Высокими Договаривающимися Сторонами признана. Здесь я хотел бы предложить другой подход к Европейскому Суду и его постановлениям.

Не Европейский Суд создает политические проблемы, рассматриваемые им дела всего лишь вскрывают эти проблемы. Европейский Суд устанавливает последствия политических проблем в контексте защиты прав человека. Комитету Министров следует напомнить государствам-ответчикам, что они вошли в конвенционную систему не ради самих себя, а во благо своего населения и защиты его основополагающих прав. Государства должны быть удовлетворены тем, что проблемы и недостатки в защите прав человека устанавливаются Европейским Судом. Это дает государствам дополнительный стимул для разрешения таких проблем во благо своего же населения.

Совет Европы является единственной международной организацией, в которой обремененные политикой вопросы рассматриваются с помощью судебного подхода. Это великое преимущество, поскольку оно позволяет прагматически идти вперед шаг за шагом. Особенно по уязвимым для государств делам постановления Европейского Суда должны использоваться национальными властями как рычаг при убеждении других органов власти и парламентов в необходимости предпринятия законодательных и иных действий. Равно как и в международной плоскости национальные власти могут извлечь политический позитив при принятии мер по исполнению постановлений, особенно по уязвимым для них делам. Как очевидный пример тому сразу вспоминается дело "Лоизиду против Турции".

Европейский Суд устанавливает последствия политических проблем в контексте защиты прав человека

О новой практике Европейского Суда по включению в свои постановления более точных указаний о принятии мер по их исполнению. Такое изменение может только приветствоваться, оно не противоречит общему принципу свободного выбора средств исполнения постановлений, поскольку, как указал Европейский Суд, в определенных делах сущность нарушения диктует последовательность действий, которые необходимо предпринять. Это, несомненно, облегчит исполнение постановлений и поможет Комитету Министров определить, как ему осуществлять свои контрольные функции. В связи с этим я хотел бы напомнить пример дела "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации" (касающийся предпринятия Молдавией и Российской Федерацией любых возможных мер для прекращения продолжающегося незаконного содержания под стражей двух заявителей и обеспечения их освобождения). Данное дело находится на повестке дня всех еженедельных заседаний представителей министров, начиная с сентября 2004 года. Таким образом, это проявление срочности, если учитывать сущность цели, установленной самим Европейским Судом. Такую практику следует развивать и в будущем.

Что касается установления Европейским Судом в "пилотных" постановлениях проблем, лежащих в основе нарушений, я хотел бы сослаться на выводы, сделанные мною ранее. Если проблема действительно является систематической, неразумно было бы требовать принятия мер общего характера в короткие сроки для устранения проблемы. Но для Комитета Министров совершенно законно и даже необходимо требовать, чтобы государства-ответчики в краткие сроки представили план действий и сроки, в которые они планируют разрешить проблему. Это зачастую требует плотного сотрудничества между министерствами и координации в стране. Мое предложение по таким делам состоит в том, чтобы соответствующими министерствами и прочими органами власти создавались рабочие группы для подготовки планов действий и для их неукоснительной имплементации.

Вместе с тем в "пилотных" делах, в которых проблема, лежащая в основе нарушения, является специфической, государства-ответчики должны в кратчайшие сроки предпринять законодательные и иные меры для устранения источника проблемы и создать надлежащие средства правовой защиты или компенсационные механизмы (этот вопрос также рассмотрен в Рекомендации Комитета Министров об улучшении национальных средств правовой защиты (2004)6), возможно, в комбинации с предлагаемыми мировыми соглашениями. Исполнение "пилотных" постановлений требует решительности со стороны Комитета Министров в достижении результатов в сжатые сроки, тем более в случае, когда Европейский Суд принял решение приостановить рассмотрение повторяющихся жалоб.

Теперь несколько общих замечаний относительно исполнения постановлений Европейского Суда и роли в этом Комитета Министров. Ускорение и улучшение процесса исполнения постановлений должно быть первостепенной общей целью. Я отметил некоторые проблемы, с которыми столкнулся Комитет Министров. Но я не хотел бы, чтобы у Вас осталось неверное впечатление о том, что эта роль Комитета Министров в общем сложна и проблематична. Факт остается фактом, что исполнение постановлений по большинству дел проходит хорошо. Большинство проблем разрешаются в ходе осуществления контроля за исполнением постановлений. Также верно, что Комитет Министров на протяжении нескольких лет достиг существенного прогресса в выработке своей практики, иногда также вдохновленный практикой самого Европейского Суда. Примерами тому является требование о том, чтобы государства платили процентную ставку при просрочке произведения выплаты справедливой компенсации заявителю. Или ссылка на несоблюдение государством своих обязательств по статье 46 Конвенции, которая была включена в промежуточную резолюцию по делу "Лоизиду против Турции", поддержанная в постановлении Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации", а также в новых положениях Протокола по исполнению постановлений. Я также хотел обратить внимание на инициативу властей Норвегии по рационализации рабочих методов Комитета Министров на уровне представителей при осуществлении ими контроля за исполнением постановлений.

Ускорение и улучшение процесса исполнения постановлений Европейского Суда должно быть первостепенной общей целью

Я выступаю за бoльшее привлечение других министров (министров юстиции, внутренних дел и т.д.) к участию в процессе контроля за исполнением постановлений Европейского Суда, вынесенных против других стран. Это способствовало бы поддержанию и развитию общего европейского правового пространства, созданного Конвенцией и квазисудебной сущности роли Комитета Министров, если бы другие министры ощущали себя в большей степени участвующими в процессе исполнения постановлений Европейского Суда и знали бы о его действительной сущности и духе.

Наконец, я должен отметить тот факт, что Комитет Министров Совета Европы - это не только конвенционный орган, задачей которого является осуществление контроля над исполнением постановлений Европейского Суда, но еще и исполнительный орган Совета Европы. Как таковой, он имеет и обязанность, и возможность обеспечить, чтобы при необходимости "большой" Совет Европы был призван на помощь для осуществления исполнения постановлений. Я приветствую высокий интерес, проявленный Парламентской Ассамблеей, которая неизменно следует практике исполнения постановлений Европейского Суда, в частности, посредством парламентских запросов и регулярных докладов. Польза участия других органов Совета Европы (например, Комиссар по правам человека, который теперь будет обозначен в Конвенции после вступления в силу Протокола, или Венецианская комиссия) также отмечена Руководящим комитетом по правам человека в его докладе, составленном в апреле 2003 года. Идея, конечно, состоит не в том, чтобы они дублировали Комитет Министров, но в рамках своей компетенции они могут предпринимать полезные действия в помощь осуществлению быстрого и полного исполнения постановлений Европейского Суда.

Слишком часто Совет Европы рассматривается только как совокупность механизмов по контролю над соблюдением прав человека. Но Совет Европы не только осуществляет контроль. Он также предоставляет конкретную помощь государствам - членам Совета Европы для соблюдения ими стандартов в области прав человека. Мы должны интенсифицировать наши усилия по обеспечению улучшения совместного положительного сосуществования этих программ по оказанию помощи и контрольных механизмов. Уже имеются хорошие примеры того не только относительно Конвенции, но и других механизмов, таких как рамочная Конвенция о защите национальных меньшинств.

Европейский комитет по предотвращению пыток также рассматривает способы стимулирования деятельности по оказанию помощи странам при их выполнении принимаемых им рекомендаций. Существующие или новые программы оказания помощи должны также быть направлены на оказание помощи странам в преодолении ими определенных сложностей при исполнении постановлений Европейского Суда.

Валерий Зорькин, Председатель Конституционного Суда Российской Федерации: за правовой диалог между Европейским Судом и европейскими конституционными судами*

(* Из выступления на церемонии открытия нового судебного года в Европейском Суде по правам человека. Страсбург, 21 января 2005 г.  Текст предоставлен пресс-службой Конституционного Суда Российской Федерации.)

Конституционный Суд Российской Федерации - национальный судебный орган, осуществляющий защиту прав и свобод человека и гражданина посредством конституционного судопроизводства согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией.

Создание в 1991 году Конституционного Суда России - специального института судебного конституционного контроля - явилось одним из конкретных подтверждений приверженности новой России европейским правовым ценностям. При этом данный институт рождался непросто. В ожесточенных парламентских, научных и общественных дискуссиях о статусе органа конституционного контроля, его законодательном оформлении диапазон взглядов распространялся от придания этому институту статуса вспомогательного консультативного органа при парламенте до возложения конституционно-контрольной функции на суды общей юрисдикции, внедрения американской модели судебного конституционного контроля. В итоге была избрана европейская модель конституционной юрисдикции, конституционного судопроизводства, учитывая близость развивающейся правовой системы России к континентальной (романо-германской) правовой семье.

Полномочия Конституционного Суда как судебного органа конституционного контроля, самостоятельно и независимо осуществляющего судебную власть посредством конституционного судопроизводства, как это определено в действующем Законе о нем 1994 года, направлены на обеспечение верховенства и прямого действия Конституции России на всей территории страны, на защиту основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина.

Конституционный Суд Российской Федерации в своей деятельности руководствуется исключительно Конституцией, подчиняться только ей клянутся судьи Конституционного Суда, принося присягу при вступлении в должность. Именно Конституция в соответствии с частью 1 ее статьи 15 имеет высшую юридическую силу, ей не могут противоречить законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации.

В то же время согласно Конституции РФ права и свободы человека и гражданина в Российской Федерации признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией (часть 1 статьи 17); эти принципы и нормы, а также международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы; при этом международный договор имеет приоритет перед законом в случае их коллизии (часть 4 статьи 15).

Отсюда следует, что положения Конституции, закрепляющие конкретные права и свободы человека и гражданина, должны толковаться Конституционным Судом согласно общепризнанным принципам и нормам международного права.

Российская Конституция заключает в себе механизм, позволяющий вводить в отечественную правовую систему новые принципы и нормы, равно как и международные договоры по мере их возникновения, а также обновлять существующие - по мере их развития.

В настоящее время в правовую систему России инкорпорирована европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод, вступившая в силу для России 5 мая 1998 г.

Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод

В заявлении, сделанном при ратификации Конвенции, было сказано, что Россия "признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации". Как одна из Высоких Договаривающихся Сторон Россия связана обязательством исполнять окончательные постановления Европейского Суда по спорам, в которых она является Стороной.

Российское государство, подписавшее Конвенцию, признает взятые на себя ограничения и подчиняется правам человека, принципам правового государства и демократии.

Следовательно, права и свободы, закрепленные Конвенцией, поскольку она является международным договором, и решения Европейского Суда по правам человека в той степени, в какой они выражают общепризнанные принципы и нормы международного права, являются составной частью российской правовой системы.

Регулирование прав и свобод человека в России осуществляется, прежде всего, Конституцией, а кроме того - основанными на ней законами. Однако такое регулирование не должно противоречить Конвенции. Задача российских судов и в том числе Конституционного Суда - гарантировать права человека, будь то свобода прессы, гарантии собственности, неприкосновенность личности, права человека в сфере уголовного процесса и т.д. Конституционный Суд защищает основные права, гарантированные Конституцией, которые по существу такие же, как права человека в Конвенции, за соблюдением которой следит страсбургский Суд. И Конституция, и Конвенция исходят из того, что общепризнанные в современном правовом государстве основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.

Вследствие этого Конвенция занимает особое место по сравнению с традиционными нормами международного права и международными договорами. И Европейским Судом, и господствующей среди юристов доктриной она характеризуется как "конституционный инструмент европейского правопорядка". Уникально место Конвенции и в России. В силу статьи 15 (часть 4) Конституции Конвенция включена в российскую правовую систему в качестве международного договора и пользуется приоритетом по отношению к федеральному закону. В то же время можно утверждать, что Конвенция в силу статей 15 и 17 Конституции действует в качестве конституционного инструмента признания и защиты прав и свобод человека и гражданина.

Перечень гарантируемых Конституцией прав соответствует Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а в части социально-экономических прав выглядит существенно шире. Исключением является предусмотренное Конвенцией запрещение рабства (часть 1 статьи 3), не упомянутое в Конституции. Кроме того, в соответствии с частью 2 статьи 20 Конституции "смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей". Россия подписала, но не ратифицировала Протокол N 6 и не подписала Протокол N 13 к Конвенции, таким образом, не приняв на себя обязательство о полном запрещении смертной казни. Однако в настоящее время - в силу решения Конституционного Суда - смертная казнь не может применяться.

Следует отметить, что одним из постановлений Конституционного Суда РФ (Постановление N 6-П от 14 марта 2002 г.) фактически были сняты обе оговорки, сделанные Россией при ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Эти оговорки касались внесудебного ареста в соответствии с действовавшими на тот момент редакциями Уголовно-процессуального кодекса и Дисциплинарного устава Вооруженных Сил РФ. Тем самым Конституционный Суд РФ побудил органы, издавшие эти акты, внести в них необходимые изменения.

Практика Конституционного Суда демонстрирует тенденцию, предопределяемую Конституцией, к возрастанию роли судебной власти в упрочении взаимодействия между национальной и международной правовыми системами, в обеспечении все более активного вхождения России в международное правовое пространство, в том числе в правовое поле Европы.

Роль Конституционного Суда России в обеспечении взаимосвязи национального и международного права

Целям согласования национального и международного права служит прежде всего полномочие Конституционного Суда проверять конституционность не вступивших в силу для Российской Федерации международных договоров (пункт "г" части 2 статьи 125 Конституции). Признание такого договора конституционным открывает дорогу для завершения через парламент процедуры вступления его в силу для Российской Федерации и включения как составной части в правовую систему страны. В противном случае международный договор либо отдельные его положения не подлежат введению в действие и применению. Все это необходимо для избежания коллизий между национальным правом и международными обязательствами страны. Другое конституционное полномочие Конституционного Суда - разрешение споров о компетенции, которые могут касаться споров между органами государственной власти Федерации и ее субъектов в связи с заключением международных договоров Российской Федерации.

Тем не менее роль Конституционного Суда в обеспечении взаимодействия национальной и международной правовых систем не ограничивается участием только на стадии вхождения международно-правовых норм в национальную правовую систему посредством парламентской процедуры.

Международно-правовой аспект присутствует при разрешении Конституционным Судом многих других дел, предметом которых не являются сами международные договоры. Признавая тот или иной закон, иной нормативный акт либо отдельные их положения соответствующими и не соответствующими Конституции, он в своих решениях нередко констатирует противоречие или, наоборот, соответствие оспариваемых законоположений общепризнанным принципам и нормам международного права в том виде, как они получили выражение в европейской Конвенции.

В практике Конституционного Суда с самого начала его деятельности утвердился подход, когда общепризнанные принципы и нормы международного права используются в качестве эталона, сообразуясь с которым в государстве осуществляются права и свободы человека и гражданина, закрепленные Конституцией. Конституционный Суд не только привлекает международно-правовую аргументацию в качестве дополнительного довода в пользу своих правовых позиций, вырабатываемых на основе Конституции, но и использует ее как для разъяснения смысла и значения конституционного текста, так и для выявления конституционно-правового смысла проверяемого законоположения.

Конституционный Суд РФ, вырабатывая с применением международно-правовых аргументов правовые позиции, носящие общий характер и обязательные для судов, других государственных органов и должностных лиц, на практике реализует конституционное положение о принадлежности международно-правовых принципов и норм к российской правовой системе. Придавая своему решению дополнительный вес за счет международного права, Конституционный Суд демонстрирует, что считает международное право важным критерием, которому должны соответствовать законодательство и практика судов. Нередко решение Конституционного Суда с содержащимися в нем правовой позицией и толкованием конституционно-правового смысла проверяемого закона ориентирует законодателя, суды, граждан в отношении применения международного права соответственно при совершенствовании законодательства, решении дел, отстаивании собственных прав.

Регулирование вопросов конфискации в уголовном законодательстве должно соответствовать международно-правовым нормам

Так, в декабре 2003 года федеральным законодателем был исключен институт конфискации как дополнительный вид наказания из уголовного законодательства. Это значительно ограничило возможности выполнения Российской Федерацией своих международно-правовых обязательств по целому ряду конвенций, участницей которых она уже является (Конвенции Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 8 ноября 1990 года; Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ от 20 декабря 1988 года; Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 года; Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 года), и которые готовятся к ратификации (Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 года; Конвенция ООН против коррупции от 9 декабря 2003 года).

Конституционный Суд в своем Определении от 8 июля 2004 года N 251-О отметил, что в настоящее время институт конфискации имущества в сфере уголовной юстиции регулирует норма, содержащаяся в пункте первой части третьей статьи 81 УПК Российской Федерации (институт конфискации имущества, признанного вещественным доказательством по уголовному делу). Данная норма, будучи по своей природе и сущности нормой уголовно-процессуального законодательства как самостоятельной отрасли в системе российского законодательства, имеет собственный предмет правового регулирования - институт вещественных доказательств в уголовном судопроизводстве. Как таковая данная норма, обеспечивая выполнение Российской Федерацией принятых на себя международно-правовых обязательств применительно к сфере уголовно-процессуального законодательства, не подменяет и не может подменять собой нормы уголовного закона, которыми и только которыми конфискация устанавливается в качестве уголовного наказания, и, соответственно, не исключает урегулирование вопросов конфискации в сфере уголовного законодательства с учетом предписаний названных конвенций.

Исходя из указанной правовой позиции урегулирование вопросов конфискации в сфере уголовного законодательства предполагает не просто восстановление исключенной статьи 52 Уголовного кодекса в прежнем виде, а введение уголовно-правового института конфискации в новой редакции, соответствующей требованиям названных конвенций.

Другой пример. Проверяя положение статьи 1070 Гражданского кодекса РФ, согласно которому вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу, КС постановил, что данное положение не противоречит Конституции, поскольку на основании этого положения - по его конституционно-правовому смыслу - подлежит возмещению государством вред, причиненный при осуществлении правосудия посредством гражданского судопроизводства в результате принятия незаконных судебных актов, разрешающих спор по существу. Данное положение в его конституционно-правовом смысле и во взаимосвязи со статьями 6 и 41 Конвенции о защите прав человека и основных свобод не может служить основанием для отказа в возмещении государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства в иных случаях (а именно когда спор не разрешается по существу) в результате незаконных действий (или бездействия) суда (судьи), в том числе при нарушении разумных сроков судебного разбирательства, - если вина судьи установлена не приговором суда, а иным соответствующим судебным решением.

Заметим, что ссылка на Конвенцию в этом решении дана не только в мотивировочной, но и в резолютивной его части.

Значение решений Европейского Суда по правам человека для практики Конституционного Суда России

В силу статьи 32 Конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейский Суд по правам человека имеет право решать все вопросы, касающиеся толкования и применения положений Конвенции и Протоколов к ней. Поэтому правовые позиции Европейского Суда, излагаемые им в решениях при толковании положений Конвенции и Протоколов к ней, и сами прецеденты Европейского Суда признаются Российской Федерацией как имеющие обязательный характер.

Все более активное внедрение элементов прецедентного права свидетельствует об углублении интеграции судебной системы России в международное судейское сообщество.

Из официального признания Россией юрисдикции Европейского Суда обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней следует, что российским судам необходимо учитывать в своей деятельности прецедентную практику Европейского Суда.

Конституционный Суд Российской Федерации, основывая свои выводы на нормах Конституции, в то же время обращается к европейской Конвенции в поисках дополнительных доводов в обоснование своей правовой позиции. Практикой для Конституционного Суда, начало которой было положено еще до вступления в силу для России Конвенции, стало привлечение в качестве таких доводов положений самой Конвенции, а впоследствии и решений Европейского Суда. Привлекая в качестве доводов правовую позицию Европейского Суда, Конституционный Суд проявляет стремление тесно увязывать свою позицию с позицией этого Суда, принимая решения, которые не просто соответствуют, но опираются на практику Европейского Суда. Пока еще не было случая, когда бы Европейский Суд в своих решениях критиковал практику Конституционного Суда РФ.

Итогом обращения Конституционного Суда к нормам Конвенции в некоторых случаях может стать подтверждение такого понимания ее текста, которое служит лучшей защите права или свободы.

Конституционный Суд, подтверждая конституционность правовой нормы или устраняя отжившую норму, выявляя ее конституционно-правовой смысл на основе толкования соответствующих статей Конституции, в то же время неоднократно привлекая при этом в качестве дополнительного довода положение Конвенции и ее толкование, данное Европейским Судом, тем самым ориентируя нормотворческий процесс в направлении соответствия современному пониманию прав и свобод, закрепленных Конвенцией и протоколами к ней.

За последние девять лет Конституционный Суд России более чем в 90 своих решениях сослался на Конвенцию и решения Европейского Суда, которые оцениваются им фактически как источник права. В частности, это правовые позиции Европейского Суда относительно права обвиняемого на получение помощи адвоката как распространяющееся на досудебные стадии производства; о критериях определения границ свободы выражения мнений и права на информацию в период избирательной кампании.

Конституционный Суд использовал также правовую позицию Европейского Суда, выраженную в его решении от 7 мая 2001 года по делу "Бурдов против России". Рассматривая в Постановлении от 19 июня 2002 года конституционность законоположений о социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, о возмещении причиненного в результате этой катастрофы вреда здоровью граждан, Конституционный Суд привел положение названного решения Европейского Суда, согласно которому государство не вправе ссылаться на недостаток денежных средств как причину невыплаты долга по судебному решению.

Достаточным основанием, свидетельствующим об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, является решение суда кассационной инстанции

Конституционный Суд неоднократно подчеркивал в своих решениях значение конституционного права каждого обращаться в соответствии с международными договорами России в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. При этом Конституционный Суд отмечает, что конституционное судопроизводство не относится к тем внутригосударственным правовым средствам, использование которых должно рассматриваться в качестве обязательной предпосылки для обращения в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека. Конституционный Суд полагает, ссылаясь на практику Европейского Суда, что достаточным основанием, свидетельствующим об исчерпании имеющихся внутригосударственных средств правовой защиты, является решение суда кассационной инстанции. По мнению Конституционного Суда, которое также опирается на практику Европейского Суда, рассмотрение дела в порядке надзора не является обязательным условием для реализации права на обращение в такие органы.

Как известно, в соответствии с Конвенцией решения Европейского Суда влекут за собой обязательства принятия "действенных мер для предотвращения новых нарушений Конвенции, подобных нарушениям, выявленным решениями Суда".

Согласно правовой позиции Конституционного Суда, зафиксированной в Постановлении от 2 февраля 1996 года N 4-П, принятом еще до ратификации Конвенции Россией, решения межгосударственных органов могут приводить к пересмотру конкретных дел высшими судами Российской Федерации, что открывает дорогу для полномочий последних по повторному рассмотрению дела в целях изменения ранее состоявшихся по нему решений, в том числе принятых высшей внутригосударственной судебной инстанцией. Данная правовая позиция нашла затем отражение и была зафиксирована в новейшем российском уголовно-процессуальном и арбитражно-процессуальном законодательстве.

Если же защищаемые Конвенцией права и свободы нарушены законом, примененным в конкретном деле, т.е. если речь идет о дефекте закона, то вопрос о его судьбе решает законодатель, а в пределах своей компетенции может решить и Конституционный Суд.

Таким образом, Конституционный Суд в своей практике, при проверке законов и иных нормативных актов, принимает решения и вырабатывает правовые позиции, опираясь в том числе на Конвенцию и ее толкование страсбургским Судом.

Юрисдикция Европейского Суда по правам человека носит субсидиарный характер, и взаимоотношения страсбургского Суда с высшими судебными органами европейских государств нельзя рассматривать как дорогу с односторонним движением. Поэтому Конституционный Суд России обращается как к практике Европейского Суда по правам человека, так и к урокам, извлекаемым из продолжающегося правового диалога между Европейским Судом и другими европейскими конституционными судами и из собственного опыта последних.

Как национальный судебный орган конституционного контроля Конституционный Суд Российской Федерации ориентирует развитие правовой системы России, ее законотворчество и правоприменительную практику в целом в направлении соответствия современному пониманию прав и свобод человека и гражданина, закрепленных в европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Тем самым Конституционный Суд играет важную роль в становлении и упрочении российского права как составной части единого европейского правового поля, основанного на данной Конвенции.

Из редакционного досье* (* Биографические сведения о Зорькине В.Д. приведены в редакции официального сайта Конституционного Суда Российской Федерации - www.ksrf.ru)

Зорькин Валерий Дмитриевич, Председатель Конституционного Суда Российской Федерации.

Родился 18 февраля 1943 года в селе Константиновка Приморского края в семье военного. Русский.

В 1964 года окончил юридический факультет Московского государственного университета (МГУ) по специальности "правоведение".

В 1964-1967 годах работал на юридическом факультет МГУ старшим преподавателем, в 1967-1979 годах -доцентом. В 1967 году защитил в МГУ диссертацию на соискание ученой степени кандидата юридических наук по теме "Воззрения Б.Н. Чичерина на государство и право", а в 1978 г. - в Институте государства и права докторскую диссертацию по теме "Позитивистская теория права в России (историко-критическое исследование)".

В 1979-1986 годах - профессор кафедры конституционного права и теории государства и права Академии МВД СССР. С 1986 года - профессор кафедры государственных правовых дисциплин Высшей юридической заочной школы МВД СССР.

В 1990-1991 годах руководил группой экспертов Конституционной комиссии Съезда народных депутатов России.

На V Съезде народных депутатов России 29 октября 1991 года по предложению депутатской группы "Коммунисты за демократию" был избран судьей Конституционного Суда России, получив 757 голосов.

1 ноября на первом заседании суда тайным голосованием избран Председателем Конституционного Суда России на неограниченный срок.

6 октября 1993 года ушел в отставку с поста Председателя Конституционного Суда, оставшись судьей Конституционного Суда.

21 февраля 2003 вновь избран Председателем Конституционного Суда Российской Федерации.

Автор ряда монографий, в том числе книг "Власть и право" и "Правовое государство".

Заслуженный юрист Российской Федерации.

Вдовец. Дочь 1972 года рождения.