Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 февраля 2005 г. Дело "Исаева (Isayeva) против Российской Федерации" (жалоба N 57950/00) (бывшая Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(бывшая Первая секция)

Дело "Исаева (Isayeva)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 57950/00)

Постановление Суда

Страсбург, 24 февраля 2005 г.

По делу "Исаева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (бывшая Первая секция), заседая Палатой в составе:

Х. Розакиса, Председателя Палаты,

П. Лоренсена,

Дж. Бонелло,

Ф. Тулкенс,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

В. Загребельского, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая 14 октября 2004 г. и 27 января 2005 г. за закрытыми дверями,

вынес 27 января 2005 г. следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой (N 57950/00), поданной в Европейскую Комиссию по правам человека против Российской Федерации российской гражданкой Зарой Адамовной Исаевой (Zara Adamovna Isayeva) (далее - заявительница) 27 апреля 2000 г. в соответствии со Статьей 34 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

2. Интересы заявительницы, которой была предоставлена бесплатная правовая помощь, в Европейском Суде представляли Кирилл Коротеев, юрист российской правозащитной неправительственной организации "Мемориал", находящейся в Москве, и Уилльям Бауринг (William Bowring), адвокат из Лондона. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым

3. Заявительница утверждала, что она стала жертвой ковровой бомбардировки ее родного села Катыр-Юрт российскими Вооруженными силами 4 февраля 2000 г. Заявительница жаловалась на нарушение Статей 2 и 13 Конвенции.

4. Жалоба была передана на рассмотрение Второй секции Европейского Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В соответствии с пунктом 1 Правила 26 в рамках Второй секции была создана Палата, которая должна была рассматривать данное дело (пункт 1 Статьи 27 Конвенции).

5. 1 ноября 2001 г. был изменен состав секций Европейского Суда (пункт 1 Правила 25 Регламента Суда). Дело было передано на рассмотрение Первой секции в новом составе (пункт 1 Правила 26 Регламента Суда).

6. 19 декабря 2002 г. Европейский Суд признал жалобу приемлемым# .

7. Заявительница и власти Российской Федерации представили замечания по существу дела (пункт 1 Правила 59 Регламента Суда).

8. 14 октября 2004 г. во Дворце прав человека в Страсбурге состоялось открытое слушание дела (пункт 3 Правила 59 Регламента Суда).

В Европейский Суд явились:

(а) от властей Российской Федерации:

П. Лаптев, Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека,

Ю. Берестнев, представитель,

А. Сапрыкина, советник;

(b) от заявительницы:

У. Бауринг, профессор, представитель,

П. Лич,

К. Коротеев,

Д. Ицлаев, советники.

Европейский Суд заслушал выступления Лаптева, Бауринга, Лича и Коротеева.

Факты

I. Обстоятельства дела

9. Заявительница родилась в 1954 г. и проживает в селе Катыр-Юрт Ачхой-Мартановского района в Чеченской Республике.

А. Факты

10. Некоторые факты, относящиеся к бомбардировке села Катыр-Юрт и последующему расследованию, были оспорены. Ввиду этого Европейский Суд просил власти Российской Федерации предоставить копии всех материалов по проведенному расследованию в отношении бомбардировки и о жертвах среди гражданского населения. Кроме того, Европейский Суд просил заявительницу предоставить дополнительные документально подтвержденные доказательства в поддержку своих утверждений.

11. Замечания сторон относительно обстоятельств нападения изложены в подразделах 1 и 2 ниже. Описание материалов, представленных в Европейский Суд, содержится в разделе В.

1. Нападение на село Катыр-Юрт

12. Осенью 1999 года вооруженные силы Российской Федерации начали военный действия в Чеченской Республике. В декабре 1999 г. боевики были блокированы федеральными войсками в Грозном, ставшем ареной ожесточенных боев.

13. Заявительница рассказала, что в конце января 2000 г. была разработана командованием федеральных сил и проведена спецоперация по выманиванию боевиков из Грозного. Согласно разработанному плану боевики были дезинформированы, что из Грозного будет организован безопасный выезд в направлении гор на юге Республики. Боевики заплатили военным деньги за информацию о выезде и безопасном проезде. Поздно ночью 29 января 2000 г. боевики оставили осажденный Грозный и двинулись на юг. Им позволили покинуть город. Однако, когда они покинули город, они попали на минные поля, и на протяжении всего пути они находились под обстрелом артиллерии и авиации.

14. Заявительница ссылалась на опубликованные воспоминания генерал-майора Виктора Барсукова и на интервью генерал-майора Шаманова, командовавших той операцией, которые касались ее подробностей (см. пункты 111-112 ниже).

15. Рано утром 4 февраля 2000 г. значительная группа чеченских боевиков (от нескольких сотен до четырех тысяч человек) вошла в село Катыр-Юрт. По словам заявительницы, прибытие боевиков в село было полной неожиданностью, и селяне не были предупреждены заранее о надвигающемся бое или о безопасных маршрутах выхода из села.

16. Заявительница утверждала, что население Катыр-Юрта в то время составляло около 25 000 человек, включая местных жителей и большое число перемещенных лиц из других районов Чеченской Республики. Она сообщила также, что село было объявлено "безопасной зоной", что привлекало людей, бежавших от военных действий в других районах Чечни.

17. Заявительница рассказала, что сильный обстрел села начался неожиданно в ранние часы 4 февраля. Заявительница и ее семья укрывались в подвале их дома. Когда в районе 3 часов дня обстрел прекратился, заявительница со своей семьей вышла наружу и увидела, что другие жители собирали свои вещи и уезжали, так как федеральные силы, судя по всему, дали сельчанам возможность безопасно покинуть Катыр-Юрт. Заявительница и ее семья, а также их соседи сели в микроавтобус "Газель" и по улице Орджоникидзе поехали по направлению из села. Они только покинули их дома, когда снова появились самолеты, снизились и стали бомбить машины на дороге. Это произошло примерно в 15.30.

18. Сын заявительницы - Зелимхан Исаев (23 года) - получил осколочные ранения и умер в течение нескольких минут. Трое других людей, которые находились в машине, также получили ранения. Во время нападения три племянницы заявительницы - Зарема Батаева (15 лет), Хеда Батаева (13 лет) Марем Батаева (6 лет) - также были убиты. Заявительница сообщила, что ее племянник, Заур Батаев, был ранен в тот день и в результате стал инвалидом.

19. Заявительница сообщила, что бомбардировка была беспорядочной, что федеральные войска применяли невысокоточное оружие большого калибра, как-то: тяжелые авиационные бомбы, ракетные системы залпового огня. Всего, по утверждению заявительницы, в селе во время бомбежки было убито более 150 человек, многие из которых были перемещенными лицами из других районов Чеченской Республики.

20. Заявительница и раненые позже были подобраны ее родственником и доставлены в Ахчой-Мартан. Они боялись возвращаться в Катыр-Юрт и были вынуждены похоронить сына заявительницы в Ачхой-Мартане.

21. Заявительница утверждала, что ее дом был разграблен и уничтожен. Их машина также сгорела в гараже.

22. По словам заявительницы, ни до, ни после начала бомбардировки жителям села не были открыты безопасные коридоры для выхода из села. Те, кто под огнем смогли выбраться и достичь блокпоста российских вооруженных сил, были задержаны там на некоторое время.

23. По утверждению властей Российской Федерации, в начале февраля 2000 года большая группа чеченских боевиков, насчитывавшая более 1000 человек, под командованием полевого командира Гелаева покинула Грозный и направилась на юг. Ночью 4 февраля 2000 г. они захватили Катыр-Юрт. Боевики были хорошо обучены и оснащены большим количеством крупнокалиберного оружия, гранатометов, минометов, снайперских винтовок и бронированных транспортных средств. К тому времени некоторые жители Катыр-Юрта уже покинули поселок, другие прятались в своих домах. Боевики заняли каменные и кирпичные дома в селении и превратили их в укрепленные оборонительные пункты. Боевики использовали жителей Катыр-Юрта в качестве живого щита.

24. Рано утром 4 февраля 2000 г. спецназу МВД было дано задание войти в Катыр-Юрт, так как была получена информация о присутствии боевиков в селе. Отряд вошел в село, но после того, как они прошли первый ряд домов, боевики открыли яростный огонь из всех видов оружия. Подразделение понесло потери и было вынуждено вернуться на позиции.

25. Федеральные войска предоставили боевикам возможность сдаться, от которой они отказались. Жителям Катыр-Юрта был предложен безопасный проход. Федеральные войска передали информацию о маршрутах безопасного выхода через главу сельской администрации. Они также использовали передвижную станцию ретрансляционного вещания, въехавшую в село, и вертолет Ми-8 с громкоговорителями. Для обеспечения порядка среди гражданских лиц, покидавших село, было организовано два блокпоста на выходах из поселка. Но боевики помешали многим людям покинуть село.

26. Когда местные жители покинули Катыр-Юрт, федеральные войска вызвали артиллерию и авиацию для удара по селу. Цели определялись на основе поступавшей разведывательной информации. Военная операция продолжалась до 6 февраля 2000 г. Власти Российской Федерации утверждали, что некоторые жители остались в селе Катыр-Юрт, потому что боевики не позволили им уехать. Это привело к значительным жертвам среди гражданского населения: было убито 46 человек, в том числе Зелимхан Исаев, Зарема Батаева, Хеда Батаева и Маремм Батаева, а 53 человека получили ранения.

27. На стадии рассмотрения вопроса о приемлемости жалобы власти Российской Федерации сообщили, что во время штурма Катыр-Юрта погибло 53 военнослужащих, и более 200 получили ранения. Власти Российской Федерации утверждали также, что более 180 боевиков были убиты и более 240 ранены. В замечаниях по существу дела не содержалось информации о потерях с обеих сторон. В материалах уголовного дела, рассмотренных Европейским Судом, также не было никакой информации о потерях среди противоборствующих сторон.

28. События начала февраля 2000 г. получили освещение в российских и международных средствах массовой информации и докладах неправительственных организаций. В некоторых сообщениях говорилось о серьезных потерях среди гражданских лиц в Катыр-Юрте и других селах во время военной операции в конце января - начале февраля 2000 года.

2. Расследование по факту нападения на Катыр-Юрт

29. 5 апреля 2000 г. орган записи актов гражданского состояния Ахчой-Мартана выдал свидетельство о смерти N 273, которым подтверждалась смерть Зелимхана Исаева, 23 лет, 4 февраля 2000 г. в Ачхой-Мартане от многочисленных осколочных ранений в область груди и сердца. 12 апреля 2000 г. орган записи актов гражданского состояния выдал следующие свидетельства о смерти: N 312, в соответствии с которым Зарема Батаева скончалась 4 февраля 2000 г. в Ачхой-Мартане от осколочных ранений тела, лица и правого бедра; N 314, в соответствии с которым Хеда Батаева скончалась 4 февраля 2000 г. в Ачхой-Мартане от осколочных ранений тела, лица и правого бедра; N 315 - Марем Ахметовна Батаева скончалась 4 февраля 2000 г. в Ачхой-Мартане от многочисленных осколочных ранений головы и тела.

30. 24 августа 2002 г. военный прокурор воинской части N 20102 ответил на запрос неправительственной организации "Мемориал" относительно хода расследования по уголовному делу. В письме говорилось, что после публикации 21 февраля 2000 г. в "Новой газете" статьи "167 гражданских лиц погибли в чеченском селе Катыр-Юрт" была проведена прокурорская проверка. В результате проверки было установлено, что с 3 по 7 февраля 2000 г. в селе Катыр-Юрт была проведена военная спецоперация, целью которой было уничтожение незаконных вооруженных формирований. Западная группировка вооруженных сил и внутренних войск провела операцию в соответствии с заранее разработанным планом: село было блокировано, а гражданским лицам позволили покинуть село через коридор. Командный корпус, проводивший операцию, помог сельчанам покинуть населенный пункт вместе со своим имуществом. Когда командование было уверено, что гражданское население покинуло село, по Катыр-Юрту был отрыт ракетный огонь. Для уничтожения боевиков использовались и другие средства. Как подтвердил начальник зоны безопасности Урус-Мартановского района*, в результате проведенной операции гражданские лица не пострадали. На основании вышеуказанных фактов 1 апреля 2000 г. прокуроры отказались возбуждать уголовное дело по факту смерти гражданских лиц ввиду отсутствия состава преступления. В материалах уголовного дела, представленных в Европейский Суд, не было ссылок на эту стадию процесса.

31. Власти Российской Федерации изначально утверждали, что российские правоохранительные органы не были осведомлены о событиях, описанных в замечаниях заявительницы, поданных в Европейский Суд, вплоть до момента официального уведомления о жалобе в июне 2000 г. После официального уведомления прокуратура Ачхой-Мартановского района Чеченской Республики провела предварительное расследование и 14 сентября 2000 г. возбудила уголовное дело по пунктам (а) и (е) части 2 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации - убийство двух и более лиц, совершенное общеопасным способом.

32. В своих дальнейших пояснениях власти Российской Федерации проинформировали Европейский Суд о том, что 16 сентября 2000 г. прокуратура Катыр-Юрта, действуя на основании жалоб, поступивших от частных лиц, возбудила уголовное дело N 14/00/0003-01 по факту смерти нескольких лиц в результате нанесения ракетного удара в окрестностях села. Оно касалось обстрела микроавтобуса "Газель" 4 февраля 2000 г., в результате которого трое гражданских лиц погибли, и еще двое получили ранения. В декабре 2000 года дело было направлено военному прокурору войсковой части N 20102. В 2001 г. материалы дела были переданы для расследования военному прокурору Северо-Кавказского военного округа в Ростове-на-Дону.

33. Расследование подтвердило факт бомбардировки села и обстрела микроавтобуса "Газель", в результате которых погибли сын и три племянницы заявительницы, были ранены ее родственники. Было установлено и допрошено несколько десятков свидетелей и других потерпевших в результате штурма села. Следователи установили 46 гражданских лиц, погибших в результате обстрела села, и 53 человека, получивших ранения. В связи с этим несколько десятков человек были признаны потерпевшими и гражданским истцами по уголовному делу. Также следователи допросили офицеров различных званий, в том числе командовавших операцией, о подробностях проведенной операции и использовании боевого оружия. Военнослужащие, допрошенные в качестве свидетелей, дали показания относительно подробностей разработки и проведения операции. Не было предъявлено ни одного обвинения (см. описание документов из материалов дела ниже в разделе В).

34. Следователи проверили также версии о принадлежности погибших к незаконным вооруженным формированиям, а также о причастности членов незаконных вооруженных формирований к убийствам.

35. 13 марта 2002 г. расследование было прекращено в связи с отсутствием состава преступления (corpus delicti). В тот же день военный прокурор, осуществлявший следствие по делу, сообщил главе Правительства Чеченской Республики о прекращении уголовного дела, приложил список потерпевших (включавший заявительницу) и просил Правительство принять меры для обнаружения заявительницы и других потерпевших и сообщить им о прекращении дела и возможности обжалования данного решения. В списке были указаны только имена потерпевших, никаких других данных, которые могли способствовать обнаружению и идентификации потерпевших, не было. В письме говорилось также о том, что потерпевшие могли предъявить свои требования в гражданском процессе.

36. 12 декабря 2002 г. генерал-майор Яков Недобитко, командовавший операцией в Катыр-Юрте, обжаловал постановление от 13 марта 2002 г. Он оспорил основания прекращения уголовного дела. 6 марта 2003 г. военный суд Батайского гарнизона отклонил его жалобу и подтвердил постановление от 13 марта 2002 г.

В. Документы, представленные сторонами

37. Стороны предоставили множество документов, относившихся к расследованию ракетного удара. Основными документами, имеющими отношение к делу, являются следующие:

1. Документы из материалов дела

38. Власти Российской Федерации предоставили копии материалов уголовного дела N 14/00/004-01, которое состояло из шести томов. В соответствии с представленными документами в 2001 г. следователи приложили большие усилия для того, чтобы восстановить полную картину штурма Катыр-Юрта. Заявительница и ее родственники были допрошены и признаны потерпевшими. Следователи допросили несколько десятков местных жителей, 62 местных жителя были признаны потерпевшими. Гражданских лиц и военнослужащих просили указать на карте места, о которых они говорили. Было получено большое количество информации от военнослужащих, разрабатывавших и проводивших операцию. Следователи допросили лиц, командовавших операцией, и военнослужащих более низких званий.

39. Некоторые документы, полученные от военнослужащих, и показания некоторых свидетелей не были раскрыты Европейскому Суду. Во втором томе дела, состоявшем из 89 документов, 49 не было раскрыто. В пятом томе, состоявшем из 105 документов, 56 не было раскрыто. В шестом томе, не было раскрыто 20 из 213 документов. Власти Российской Федерации представили список документов, исключенных из материалов дела, представленных в Европейский Суд, и объяснили, что они не могли быть раскрыты по соображениям национальной безопасности.

40. Самыми важными документами, содержавшимися в материалах дела, были следующие:

а) Возбуждение уголовного дела

41. 16 сентября 2000 г. следователи прокуратуры Ачхой-Мартановскоо района возбудили уголовное дело по факту убийства родственников заявительницы. 23 ноября 2000 г. уголовное дело было передано в войсковую часть N 20102 для расследования. 15 декабря 2000г. военный прокурор принял дело для расследования, а 6 января 2001 г. он вынес постановление о прекращении уголовного дела ввиду отсутствия состава преступления в действиях военных летчиков. 30 января 2001 г. это постановление было отменено военным прокурором воинской части N 20102. 19 декабря 2001 г. дело было принято следователем военной прокуратуры Северо-Кавказского военного округа в Ростове-на-Дону, который продолжил расследование.

b) Допрос заявительницы и ее родственников

42. В октябре и ноябре 2000 г. следователи прокуратуры Ачхой-Мартановского района допросили заявительницу, ее мужа и еще несколько пассажиров микроавтобуса "Газель". Заявительница, допрошенная 15 ноября 2000 г., сообщила, что 4 февраля 2000 г. село с самого утра находилось под обстрелом авиации. В полдень заявительница и ее семья узнали о "гуманитарном коридоре", который должен был быть открыт для гражданских лиц. Примерно в 16 часов она со своим сыном Зелимханом и дочерью Лейлой покинула дом N 15 на Октябрьской улице. Они заняли свои места в синем микроавтобусе "Газель", водителем которого был сам хозяин, их родственник Джабраил Битиев. В микроавтобусе разместилось около 28 человек, в том числе сестра ее мужа, Петимат Батаева, и три дочери Петимат (Зарема, 1984 г.р., Хеда, 1987 г.р. и Марем, 1993 г.р.). Заявительница сказала, что их микроавтобус двигался по улице в направлении Ачхой-Мартана. Когда они покинули село и приближались к блокпосту, рядом с ними взорвалась авиационная бомба. Взрыв оглушил заявительницу и выбросил большинство пассажиров из микроавтобуса, но она осталась внутри. Все окна в "Газели" были разбиты, задняя и боковые двери были вырваны. Заявительница четко не помнила последовавшие за этим события и очнулась в Ачхой-Мартановской больнице, куда была доставлена на том же микроавтобусе; там же она узнала, что ее сын Зелимхан Исаев, Хеда Батаева и Марем Батаева были убиты на месте. Зарема Батаева скончалась в Ачхой-Мартановской больнице на следующее утро. Еще несколько пассажиров "Газели" получили ранения. 2 октября 2000 г. заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу.

43. На дополнительном допросе, проведенном 3 марта 2001 г. следователем военной прокуратуры Северо-Кавказского военного округа, заявительница уточнила, что в микроавтобусе находилось 26 взрослых и два ребенка. Она нарисовала план размещения мест в машине. Далее она уточнила, что взрыв произошел, когда микроавтобус ехал по улице Орджоникидзе к выезду из села, примерно за 500 метров до блокпоста. Заявительница сообщила, что она видела через люк два самолета, сбросивших бомбы на парашютах. Она назвала их "горящими бомбами". Она не могла точно вспомнить, где произошли взрывы. Она описала раны ее сына и указала их на схеме тела человека. Следователи забрали свитер, надетый на ее сыне в день бомбардировки.

44. Муж заявительницы, ехавший в другой машине, подтвердил на допросе, что его жена и дочь были ранены в результате взрыва возле микроавтобуса, а его сын Зелимхан был убит. Они вернулись в Катыр-Юрт только через три месяца после штурма и нашли свой дом разрушенным и разграбленным. Машина их сына, Рено 19, была найдена сожженной в гараже. 20 февраля 2000 г. администрация Катыр-Юрта выдала заявительнице свидетельство о том, что их дом на улице Октябрьская был разрушен и не подлежал восстановлению.

45. Другие пассажиры микроавтобуса дали показания об обстоятельствах бомбардировки. Зура Б. рассказала, что 4 февраля 2000 г. примерно в 9 часов она видела самолеты над селом и слышала взрывы возле мечети. Она спряталась в подвале у соседей, где уже находилось несколько человек. Примерно в 15 часов ее племянник Зелимхан Исаев забежал в дом и сказал, что военные открыли коридор для жителей села, и множество машин уже выстроились на улице Орджоникидзе, чтобы выехать в Ачхой-Мартан. Вместе с другими людьми она села в микроавтобус, стоявший во дворе дома 15 на Октябрьской улице, около 15.30. Когда микроавтобус ехал по Мельничной улице, она увидела бомбу, сброшенную с самолета и летевшую на парашюте. Недалеко от микроавтобуса прогремел взрыв, и ее выбросило из салона. Она потеряла сознание, а когда пришла в себя, то направилась в ближайший дом. Один родственник принес Зелимхана, который был весь в крови. После этого прогремел еще один взрыв, и они решили уехать на автобусе. Когда они вышли на дорогу, они заметили Зарему Батаеву, раненую, но еще живую. Тогда они не нашли Зарему и Марем Батаевых, тела которых были опознаны позже. Зуру Б. госпитализировали в Ачхой-Мартановской больнице с легкими осколочными ранениями. Утром 5 февраля 2000 г. Зарема Батаева скончалась в больнице. Заур Батаев также лежал в той больнице с раной в области живота. Еще четыре пассажира получили осколочные ранения и ожоги. На следующий день она увидела в мечети мертвых людей и по остаткам одежды узнала в них Хеду и Марем Батаевых. Их тела так сильно обгорели и были настолько обезображены, что было решено не показывать их родителям. На вопрос, видела ли она боевиков, она ответила, что 4 февраля примерно в 14 часов она перебегала из одного подвала в другой и видела в садах на Первомайской улице отряд из 8-10 вооруженных людей с бородами и повязками на голове.

46. Ахмади И. сообщил, что, когда микроавтобус ехал по Мельничной улице, приближаясь к перекрестку с улицей Орджоникидзе, он увидел горящий шар, падавший с неба на машину. В это время водитель, Джабраил Битаев, нажал на тормоза, так как ехавшая сзади машина начала гудеть, и он открыл дверь, чтобы посмотреть назад. Ахмади крикнул ему, чтобы он ехал вперед, но в этот момент прогремело три взрыва. Он не мог сказать, с какой стороны микроавтобуса произошли взрывы. Когда он вышел из машины, он увидел Зелимхана Исаева, лежавшего на земле, и отнес его в ближайший дом. Когда они доставили его в Ачхой-Мартановскую больницу, врач осмотрел его и сказал, что тот был мертв.

47. Яхита Б. рассказала, что штурм села начался 4 февраля 2000 г. примерно в 8 часов. Она спряталась в подвале у соседей, так как подвал ее семьи был не достаточно прочным. В подвале находились только женщины и дети, мужчины остались снаружи. Примерно в 14 часов бомбардировки временно прекратились, и они побежали в другой подвал, так как в стенах подвала, в котором они изначально прятались, появились трещины. Бомбардировки возобновились. Затем дверь открылась, и Зелимхан Исаев сказал им выходить и быстро уезжать из села, так как военные объявили "гуманитарный коридор". Она вспомнила обстоятельства бомбардировки и два взрыва, прогремевших с промежутком 3-4 минуты.

48. Эльза И., племянница заявительницы, сообщила, что рано утром 4 февраля 2000 г. она выглянула наружу и увидела много вооруженных людей на улице. Ее семья пряталась в подвале. Примерно в 15 часов пришел ее двоюродный брат Зелимхан, который сказал им уезжать, так как военные предоставили коридор для выезда в Ачхой-Мартан. Они сели в микроавтобус "Газель", забитый людьми до отказа. Она находилась в центре автобуса. После первого взрыва она убежала со своим братом на блокпост и больше не возвращалась к микроавтобусу. Она подтвердила факт смерти Зелимхана Исаева. Ее брат Мурат на допросе подтвердил ее показания.

с) Осмотр места происшествия

49. В марте 2001 г. следователи в присутствии одного пассажира микроавтобуса "Газель" осмотрели и сфотографировали место взрыва. Это место находилось на улице Мельничная, приблизительно в 150 метрах от перекрестка с улицей Орджоникидзе.

d) Показания главы сельской администрации

50. 10 октября 2000 г. следователи прокуратуры Ачхой-Мартановского района допросил главу администрации села Катыр-Юрт. Тот рассказал, что рано утром 4 февраля 2000 г. большая группа боевиков (несколько сот человек) вошла в село. Старейшины просили их уйти, чтобы спасти село, но боевики продолжили укреплять оборонительные позиции. Примерно в 11 часов 4 февраля федеральные военно-воздушные силы начали бомбить село. Воздушные налеты продолжались до 7 февраля 2000 г. В результате атак погибло множество мирных лиц и боевиков.

е) Установление и допрос других потерпевших

51. Следователи допросили более 50 местных жителей, давших показания относительно входа боевиков в село, скрывания в подвалах во время бомбардировок, обстоятельств штурма села, смерти и ранений членов их семей и разрушения их домов. Следователи собрали также копии личных документов свидетелей, медицинских справок и свидетельств о смерти. 62 человека были признаны потерпевшими.

52. Тамара Д. сообщила, что 4 февраля 2000 г. она вместе с четырьмя ее детьми пряталась в подвале во время бомбардировки. Утром она вышла ненадолго и увидела вертолет возле школы, примерно в 300 метрах от ее дома. Она слышала громкоговорители, но не смогла разобрать слов, потому что находилась слишком далеко, а вокруг гремели взрывы. Примерно в 16.30 в ее подвал прибежала соседка, которая сказала ей, что женщинам и детям будет позволено покинуть село. Она схватила самых маленьких детей и побежала по направлению к Ачхой-Мартану. Возле улицы Орджоникидзе она увидела самолеты, а затем прогремел взрыв. Ее старший сын, бежавший примерно в 50 метрах позади, был убит осколком.

53. Алха Д., проживавший в центре села недалеко от мечети, сообщил, что 4 февраля 2000 г. в 6.00 его разбудил стук в ворота. Он вышел из дома и увидел улицу, полную вооруженных людей. Группа боевиков зашла в его дом, у него не было другого выбора, кроме как пустить их. Боевики сказали ему, что они были членами отряда, возглавлявшегося полевыми командирами Гелаевым и Абу Мовсаевым. Они рассказали ему также, что они и еще примерно 4000 человек пришли в Катыр-Юрт из Шаами-Юрта, перейдя через русло реки. Они сказали, что собирались провести в селе один день, а потом уйти. После начала налетов авиации они спустились в подвал дома свидетеля вместе с еще 12 его родственниками. Бомбардировки продолжались весь день. Рано утром следующего дня к дому соседей подъехал грузовик, и местные жители залезли в него все, кроме его брата, которому не хватило место. Когда их машина выезжала из села, на контрольно-пропускном пункте перед ними было много людей. Свидетель Д. увидел вертолет, приземлившийся примерно в 300 метрах от него, из которого вышли офицеры в камуфляже. Позднее ему рассказали, что это был генерал Шаманов, который ругал своих подчиненных за то, что те разрешили людям покинуть село. Свидетель нашел тело своего брата с осколочными ранениями после того, как им позволили вернуться в Катыр-Юрт.

54. Эйса Т. (Eysa T.) рассказал, что 2 февраля 2000 г. федеральные войска оцепили село и позволяли людям входить в него, никого при этом не выпуская. Блокпост на дороге в Ачхой-Мартан не допускал никакого передвижения и охранялся бронетранспортерами (БТР). Он знал, что генерал Шаманов, командовавший той операцией, прилетал в село на вертолете 4 или 5 февраля, и, очевидно, дал приказ "никого не выпускать из села". Свидетель покинул село пешком, под огнем, в полдень 4 февраля. Его сын был ранен осколком и скончался через четыре дня в больнице в Ингушетии. Он сообщил, что видел большие бомбы (примерно 3 метра в длину), сбрасывавшиеся на парашютах с самолетов.

55. Хази В. (Khasi V.) рассказал, что 4 февраля 2000 г. окрестности их дома на краю села подверглись бомбардировке. Свидетель со своей семьей укрылся в подвале дома двоюродного брата. Это был новый дом с большим подвалом, в котором собралось около 100 человек. Примерно в полдень одна бомба пробила потолок и взорвалась, убив девять человек и ранив остальных. Брат свидетеля был среди погибших. Они перешли в другой подвал и просидели там до 5 февраля. В тот день они пешком пошли в Ачхой-Мартан. Проходя мимо здания школы на краю села, свидетель увидел генерала Шаманова, который прилетел на вертолете и дал приказ не выпускать людей из села. Войска МВД, тем не менее, не закрыли блокпост. Еще несколько свидетелей, находившихся в том же большом подвале дома 4 в переулке Чкалова, подтвердили его показании относительно бомбардировки и смерти девять человек.

56. Сулейман Д. рассказал, что рано утром 4 февраля 2000 г. он услышал шум на улице. Когда он выглянул из дома, то увидел множество вооруженных боевиков, расхаживавших по улице. Примерно в 9 часов началась бомбардировка, и та часть села, в которой он проживал, и которая находилась рядом с центром, подверглась интенсивному обстрелу. Свидетель и его семья спустились в подвал, а его отец остался снаружи, чтобы присмотреть за скотом. Примерно в 9.30 во дворе дома взорвалась бомба на парашюте. После взрыва осталась воронка диаметром 4 метра. Его отец, находившийся в загоне для скота, был убит осколком. Село весь день обстреливалось самолетами, вертолетами, танками и минометами. Свидетель также определил по звуку реактивную систему залпового огня "Град" (320 122-мм ракет в 40 направляющих трубах). 5 февраля 2000 г. свидетель со своей семьей отправился в Ачхой-Мартан. Возле школы N 2, на краю села, он увидел приземлившийся вертолет, из которого вышел генерал Шаманов и сказал, что они сами были виноваты и что не должно быть никакого коридора. Он вернулся в село 8 февраля и похоронил своего отца на сельском кладбище.

57. Тумиша А. сообщила, что рано утром 4 февраля она вышла на улицу, чтобы набрать воды, и увидела в центре села вооруженных людей. Они были одеты в камуфляж и военную форму, и мужчины были с бородами. Также она заметила несколько женщин. Они спросили у нее название села. Она спросила их, зачем они приехали, и они ответили, что собирались покинуть село после рассвета. Они выглядели уставшими, их штаны были мокрыми. В доме свидетельницы находились примерно 15 перемещенных лиц из других районов. После начала бомбардировки они спустились в подвал. Обстрел села продолжался весь день без перерыва. Примерно в 16.00 они решили покинуть село и поехали по дороге в Ачхой-Мартан. Они не знали о гуманитарном коридоре. Когда они подъезжали к окраине села, ракета, выпущенная из самолета, попала в "Волгу" перед ними, шестеро находившихся внутри людей погибли (это были перемещенные лица из Закан-Юрта, которые провели ночь в ее доме. Она не знала их имен. Свидетельница доехала до Ачхой-Мартана в тот же день. Вернувшись в Катыр-Юрт 8 февраля 2000 г., она обнаружила, что ракета попала в подвал их дома и убила ее мужа.

58. Маруся А. рассказала, что 4 февраля 2000 г. она провела со своими соседями в подвале. Примерно в первом часу ночи 5 февраля ее сын поднялся наверх, чтобы принести им еду из дома. В этот момент во дворе дома прогремело несколько взрывов, а утром они нашли тело ее сына с многочисленными осколочными ранениями. 5 февраля они направились к выезду из села по дороге в село Валерик, но их не пропустили на блокпосте. Обстрел был слишком сильным, чтобы вернуться домой, и они остались в подвале одного дома на краю села Катыр-Юрт в течение трех дней. Она ничего не знала о гуманитарном коридоре.

59. Роза Д. рассказала, что их дом на краю села повергся бомбардировке утром 4 февраля 2000 г. Первым взрывом, который произошел во дворе дома, был ранен ее двухгодовалый сын, который умер от полученных ранений рано утром 6 февраля 2000 г. Она оставалась в подвале до 6 февраля, а потом вместе с еще несколькими людьми пыталась уйти в Валерик. Однако, блокпост был закрыт, и солдаты сказали им, что генерал Шаманов приказал им никого не выпускать из села. Они оставались в подвале одного не полностью разрушенного дома на краю села, возле дороги в Валерик, еще один день, а 8 февраля она вернулась домой.

60. Махмуд С. сообщил, что 5 февраля 2000 г. он разговаривал с четырьмя боевиками. Он спросил их, как они смогли проникнуть в село, если он был блокирован федеральными войсками со всех сторон. Они ответили, что они вошли в село без каких-либо проблем и собирались покинуть его. Он не видел мертвых боевиков и предположил, что они ускользнули в горы.

61. Елизавета Т. рассказала, что ее дом находился на южном краю села Катыр-Юрт. 4 февраля 2000 г. внезапно началась бомбардировка. Она спустилась в подвал вместе со своей семьей. На следующий день, примерно в 9 часов, отряд из примерно 100 российских военнослужащих, одетых в зеленый камуфляж, вошел во двор ее дома. Они проверили документы членов ее семьи и ушли. Затем пришли другие военнослужащие, одетые в серый камуфляж и черные береты. Они также проверили документы членов ее семьи. Вся семья была отведена солдатами в дом на краю села, возле танков. В доме уже находилось шесть семей. Они провели в доме пять дней, затем военнослужащие ушли, и они вернулись домой. Свидетельница сообщила, что их держали в качестве заложников, и военнослужащие угрожали убить двух ее племянников.

62. Все допрошенные местные жители отказались от эксгумации тел их родственников. Они сообщили также, что ни они, ни их родственники не имели ничего общего с боевиками.

f) Медицинские документы

63. Следователи запросили в Ачхой-Мартановской больнице информацию о раненых, которые находились на лечении в больнице 4 февраля 2000 г. и в следующие дни. В ноябре 2000 г. больница подтвердила, что 4 февраля 2000 г. три пассажира микроавтобуса "Газель" лежали в больнице с осколочными ранениями. В больнице не хранилось записей, сделанных в тот период, так как было слишком много пациентов. Медсестра в больнице, допрошенная 23 ноября 2000 г., сообщила, что 4 февраля 2000 г. в больницу поступила большая группа раненых, большинство из них с осколочными ранениями. Они рассказали ей, что они были из села Катыр-Юрт и что они пострадали от авиационных бомб. Раненых было так много, что медицинский персонал не имел возможности вести записи.

64. Руководство больницы передали следователям копии медицинских свидетельств о смерти, выданных жителям села Катыр-Юрт в связи с нападением на село.

65. В феврале 2002 г. военная судебно-медицинская лаборатория по просьбе следователей подготовила восемь заключений на основе медицинских карточек из Ачхой-Мартановской районной больницы. В заключениях говорилось, что ранения - осколочные ранения и контузии - могли быть получены при обстоятельствах, описанных потерпевшими, то есть во время обстрела села.

g) Показания генерал-майора Шаманова

66. 8 октября 2001 г. следователи допросили генерал-майора Владимира Шаманова, который возглавлял оперативный центр (ОЦ) Западной группировки войск в Чечне, в которую входил Ачхой-Мартановский район. Он заявил, что его основной целью являлось восстановление конституционного порядка в западных районах Чечни путем разоружения незаконных вооруженных формирований и, в случае оказания сопротивления, их ликвидации, то есть путем проведения военного этапа антитеррористической операции. В его оперативном подчинении находились подразделения Министерства обороны, Министерства внутренних дел, Министерства юстиции и Федеральной службы безопасности. ОЦ отдавал оперативные приказы. Специальная операция по освобождению Катыр-Юрта была частью более широкой операции, приказ на проведение которой был отдан ОЦ в последнюю декаду января 2000 г. 

67. В феврале 2000 г. положение в его зоне ответственности было очень сложным: большие группы бандитов покинули Грозный и прорывались на юг. По пути они захватывали села и оказывали яростное сопротивление федеральным войскам. Среди боевиков было много наемников, включая арабов и африканцев.

68. В январе-феврале 2000 г. федеральные войска проводили проверки в селах Западной зоны, в том числе в Алхан-Кале, Шаами-Юрте и других. Командование предупредило глав местных администраций о необходимости информировать федеральные силы о появлении боевиков и предотвращать их вход в села. Такая информация была передана главе Катыр-Юрской администрации, который лично заверил военного коменданта Ачхой-Мартановского района в том, что в селе не было боевиков. Однако, по данным разведки, отряды под командованием Гелаева, насчитывавшие 500-600 человек, просачивались в село. Для предотвращения их концентрации в селе, Катыр-Юрт был блокирован дивизией войск МВД под командованием генерал-майора Недобитко и другими подразделениями. Недобитко получил приказ провести в Катыр-Юрте спецоперацию по проверке документов и найти и обезоружить членов незаконных вооруженных формирований. Глава администрации был проинформирован о спецоперации, но он попросил отложить ее, и, в конце концов, она была отложена на один день.

69. Утром того дня, когда должна была начаться операция (Шаманов не смог вспомнить точную дату), боевики атаковали федеральные силы. Они были хорошо оснащены и вооружены автоматическим оружием, гранатометами и огнеметами, и использовали грузовики, защищенные листами металла. Генерал-майор рассказал:

"Понимая, что проверку документов в селе провести обычными средствами без тяжелых потерь со стороны личного состава было невозможно, Недобитко, совершенно правильно с военной точки зрения, решил задействовать армейскую и штурмовую авиацию, артиллерию и минометы против укрепленных позиций боевиков в селе. Отказ от применения таких жестких и решительных мер против боевиков привел бы к неоправданно большим потерям федеральных сил при проведении спецоперации и сделал бы невозможным выполнение оперативного задания в данной ситуации. Все это показало бы бессилие федеральных властей, поставило бы под угрозу завершение антитеррористической операции и восстановление конституционного порядка в Чечне. Невыполнение этих задач угрожало бы безопасности Российской Федерации. Кроме того, наша нерешительность привлекла бы новых сторонников к незаконным вооруженным формированиям, из числа тех, которые к тому моменту еще не решились на этот шаг и заняли выжидающую позицию. Это продлило бы антитеррористическую операцию на неопределенное время и привело бы к дальнейшим потерям среди федеральных сил и еще большим потерям среди гражданского населения".

70. Он заявил, что огонь был направлен на позиции боевиков "на окраинах села и в его центре, возле мечети". Гражданскому населению было позволено покинуть село. Боевикам предложили сдаться и гарантировали им личную безопасность, от чего те отказались. Таким образом, боевики использовали гражданское население в качестве живого щита, что привело к большим потерям среди гражданских лиц.

71. По мнению Шаманова, население Катыр-Юрта должно было предотвратить появление боевиков в селе. Если бы они это сделали, как это было в селе Шалажи, не было бы необходимости проводить такую "жесткую зачистку" и применять авиацию и артиллерию, что позволило бы избежать нежелательных потерь среди гражданского населения. Потери боевиков по его расчетам составили около 150 человек. Остальные ушли из села ночью под прикрытием густого тумана.

72. Его спросили о том, какие меры были приняты для обеспечения максимальной безопасности гражданского населения во время проведения операции в Катыр-Юрте. Шаманов ответил, что Недобитко использовал вертолет Ми-8, оснащенный громкоговорителями, для информирования гражданского населения о безопасных путях выхода, которые он организовал.

73. Его также спросили, ссылаясь на показания местных жителей, давал ли он, прилетев на вертолете на блокпост возле Катыр-Юрта, приказ солдатам не выпускать гражданское население из села. Шаманов ответил, что таких приказов он не отдавал и что выход, фактически, был организован федеральными войсками под его командованием. Он заявил, что во время посещения села он ругал главу местной администрации за то, что тот позволил ситуации ухудшиться до состояния, сделавшего необходимым применение авиации и артиллерии. Этот диалог мог быть неправильно интерпретирован присутствовавшими лицами.

h) Показания генерал-майора Недобитко

74. 26 октября 2001 г. следователь допросил генерал-майора Якова Недобитко, который возглавлял проведение операции в Катыр-Юрте. Он сообщил, что в то время он командовал дивизией войск МВД, входившей в Западную группировку войск под командованием генерал-майора Владимира Шаманова. Ситуация в зоне их ответственности в начале февраля 2000 г. была очень сложной из-за того, что большие отряды боевиков пытались прорваться из Грозного через равнину в направлении гор на юге Чечни. В конце января 2000 г. ОЦ Западной группировки отдал приказ уничтожить эти отряды до того, как они объединятся с боевиками в горах. Он заявил:

"Я узнал от Шаманова о том, что большая группа боевиков, покинув село Лермонтов-Юрт, вошла в Катыр-Юрт. Шаманов приказал мне провести спецоперацию в Катыр-Юрте с целью найти и уничтожить боевиков.

Я подготовил план спецоперации, в котором определил подразделения, которые будут осуществлять блокаду и поиск, правила ведения огня в случае, если противник откроет огонь, расположение... блокпостов... Предполагалось организовать два блокпоста - один на выезде в направлении Ачхой-Мартана, другой - Валерика... Применение авиации предполагалось в случае ухудшения обстановки. Действия артиллерии планировались... заранее с целью нанесения ударов по возможным путям отхода бандитских группировок и прибытия подкреплений на помощь осажденным боевикам. Артиллерия должна была применяться только в случае обстрела противником поисковых групп.

Этот план был подготовлен в ночь перед операцией. Вечером того же дня Шаманов вызвал меня в штаб командования Западной группировки для обсуждения деталей операции. Мы предвидели присутствие беженцев и боевиков и планировали проверку документов. Рано утром следующего дня я возвращался на наши позиции в сопровождении двух БТРов. В восточной части села, в направлении Валерика, велась перестрелка. Грузовик "Урал" горел, на земле лежали три трупа и несколько раненых. Это были омоновцы из Удмуртии. Нас тоже обстреляли со стороны села. Мы спешились и открыли ответный огонь. Потом, под прикрытием БТРов мы отправились к нашему командному пункту. Я немедленно сообщил Шаманову об ухудшении ситуации. Он разрешил мне проводить спецоперацию в соответствии с моим планом.

Полковник Р., командир... полка, сообщил мне, что он встречался с главой администрации Катыр-Юрта, который заявил, что в селе не было боевиков, только небольшая "бродячая" группа, которая вступила в стычку с омоновцами. Я не знал количества боевиков в селе, поэтому приказал проводить поиск заранее определенными группами спецназа МВД без поддержки артиллерии или авиации. Если бы там было всего несколько боевиков, они были бы уничтожены поисковыми группами. Если бы их было больше, их можно было бы уничтожить танковыми точечными ударами, нацеленными по конкретным позициям. А если бы это была очень большая бандитская группировка, применения авиации и артиллерии не удалось бы избежать, поскольку в противном случае потери личного состава были бы слишком большими.

Поисковые группы выдвинулись в указанный район.., на них напали.., и я приказал им отходить. Одна группа не смогла отступить. Понимая, что избежать применения авиации и артиллерии не удастся, я приказал полковнику Р. организовать эвакуацию гражданского населения из села, что он и сделал через главу сельской администрации. С этой целью полковник Р. использовал автомобиль с громкоговорителями, по которым местному населению на окраине села было предложено покинуть село. Гражданское население покидало село через заранее организованные блокпосты".

75. Затем генерал-майор Недобитко перешел к описанию деталей боя в течение первого и второго дня операции. В первый день армия использовала артиллерию, танки и минометы. Авианалет координировался авиадиспетчером, который находился на командном пункте и получал указания от генерала Недобитко, который полагался на информацию, полученную от спецназа МВД. Отвечая на вопрос, не мешали ли его войска гражданскому населению покидать село через восточный блокпост, он сказал, что не мешали, но главный маршрут выхода пролегал через блокпост на западе, то есть, в сторону Ачхой-Мартана. На этом блокпосту военнослужащие ФСБ и МВД проверяли тех, кто покидал село, на предмет принадлежности к незаконным вооруженным формированиям.

76. Следователь спросил, что изменилось бы, если бы администрация села сообщила федеральным силам о том, что группа боевиков в селе была очень большой. Генерал-майор ответил, что он разрешил бы гражданскому населению покидать село через оба блокпоста, как это было в Шаами-Юрте. Но когда одна из его поисковых групп попала в засаду на территории села и понесла потери, он не мог их бросить на произвол судьбы и должен был сделать все возможное для их спасения. Избежать жертв среди гражданского населения было невозможно. Генерал Недобитко не знал о точном количестве потерь среди федеральных сил и боевиков, понесенных во время операции.

i) Показания военнослужащих наземных сил

77. 23 ноября 2001 г. следователи допросили полковника Р., который в указанное время командовал полком войск МВД, задействованным в операции. Он заявил, что в начале февраля 2000 г. его полк базировался за пределами Катыр-Юрта. Около 8 часов утра 4 февраля 2000 г. служащие удмуртского ОМОНа, дислоцированные в сельской школе, прибыли в его часть и сообщили о бое в Катыр-Юрте. Они доставили с собой нескольких раненых и пояснили, что их машина, перевозившая личный состав для замены часовых на блокпосту, подверглась нападению боевиков в Катыр-Юрте, и что еще больше боевиков - предположительно более 1000, напали на их базу в школе и вынудили их отойти. Полковник доложил об этом командиру дивизии генерал-майору Недобитко. Последний связался с главой сельской администрации, который признал, что около 1000 боевиков вошли в село с намерением остаться в нем на пару дней и уйти. Примерно в 18 часов того же дня в Катыр-Юрт прибыли дополнительные армейские подразделения. В первый день никаких авиационных или артиллерийских ударов не наносилось. На второй день село было блокировано, и в него отравилась разведгруппа, которая была атакована. Затем в массовом порядке начали покидать село местные жители. На одном из блокпостов была установлена машина с громкоговорителями, а информация о безопасном маршруте выхода была передана главе сельской администрации. Большинство людей покидали село в направлении Ачхой-Мартана. Полковник Р. сообщил также что, по его мнению, администрация села могла не допустить проникновения боевиков в село или, по крайней мере, в самом начале известить военных об их появлении. Это позволило бы военным наносить более точные удары и избежать жертв среди гражданского населения.

78. 29 октября 2001 г. следователи допросили полковника С., командира подразделения войск МВД, непосредственно подчиненного генерал-майору Недобитко. Он показал, что незаконные вооруженные формирования под командованием полевых командиров Гелаева, Басаева, Хаттаба и других покинули Грозный 30 января 2000 г. 3 февраля 2000 г. он получил от Недобитко приказ обыскать село Катыр-Юрт на предмет наличия в нем боевиков, разоружить их, а в случае сопротивления уничтожить. Он также сообщил, что у него была информация о том, что отряд боевиков размером около 1500 должен был войти в Катыр-Юрт после ухода из Шаами-Юрта. Однако подразделение ОМОНа из Удмуртии, размещенное в Катыр-Юрте, опровергло эту информацию. Рано утром 4 февраля 2000 г. его подразделение вошло в село с юго-запада. Они встретили две гражданских семьи, которых они эвакуировали из их домов в тыл, после чего они никого из гражданских жителей больше не встречали. Около 7.20 одна из их групп подверглась нападению. Они немедленно доложили об этом Недобитко, который в 8.00 приказал им отходить. Они захватили в плен одного боевика, который рассказал, что в селе находилось более 2000 боевиков под командованием Гелаева, Хаттаба и Басаева. В 9.00 прилетели истребители и начали бомбить село. Вскоре к ним присоединилась артиллерия. В тот день они больше не пытались войти в село. 5 февраля был тяжелый бой, а 6 февраля они провели "зачистку", не встретив никакого сопротивления. На вопрос о потерях полковник С. ответил, что в его подразделении было 7 человек убито и 15 ранено. Он не мог оценить общие потери боевиков, но его подразделение нашло 80 трупов и его общая оценка количества боевиков, уничтоженных его подразделением - 386. Он сообщил, что не видел трупов гражданских лиц, все убитые были одеты в военную форму и камуфляж.

79. Было допрошено несколько служащих удмуртского ОМОНа. Они подтвердили, что с декабря 1999 г. по март 2000 г. их подразделение в составе около 30 военнослужащих было размещено в Катыр-Юрте и селе Валерик, расположенном в полутора километрах к юго-востоку от Катыр-Юрта. Они размещались в здании школы в Катыр-Юрте. Омоновец Н. считал, что население Катыр-Юрта на начало февраля 2000 г. составляло около 18000 человек. Он заявил, что был на блокпосте в Валерике с утра 3 февраля 2000 г. Старший офицер милиции сообщил ему и его сослуживцам о том, что ожидалось движение боевиков из Грозного на юг, и что они могли пройти через Валерик или Катыр-Юрт. Утром 4 февраля 2000 г. на блокпост не прибыла замена, потому что боевики атаковали Катыр-Юрт и омоновцы, которые должны были заменить их, подверглись нападению.

80. Омоновец Г. из того же подразделения рассказал, что 4 февраля 2000 г. между 7.00 и 8.00 их машина была обстреляна по пути к блокпосту в Валерике, где они должны были сменить своих коллег. Трое омоновцев были убиты и четверо ранены. Он немедленно доложил командованию о происшествии по рации. Примерно часа через полтора начался авиационный и артиллерийский обстрел. Он ничего не знал о мерах, предпринимаемых по информированию гражданского населения о безопасных путях выхода, но заявил, что это время - полтора часа - было им предоставлено для выхода. Он подтвердил факт прибытия генерал-майора Шаманова на позиции федеральных сил рано утром 6 февраля 2000г. Он не мешал гражданскому населению покидать село, наоборот, он приказал солдатам организовать контрольно-пропускные пункты на выходах из села и выпускать женщин, детей и стариков. По его приказу ОМОН организовал "фильтрационный пункт", в котором проверяли молодых мужчин, покидавших село.

81. Полковник войск МВД из Ростова-на-Дону В. свидетельствовал о своем участии в операции в Катыр-Юрте. Он заявил, что в то время он проходил службу в Чечне. Он не помнил деталей операции, за исключением того, что бой был яростный. Следователь зачитал ему выдержку из регистрационного журнала операции, в котором дежурный офицер зафиксировал рапорт полковника В., поданный в 12.15 4 февраля 2000 г., в соответствии с которым он видел людей с белым флагом на своем участке ответственности. Полковник В. заявил, что его память пострадала в результате контузий и травм головы, и поэтому он не мог припомнить ничего подобного.

82. 26 ноября 2001 г. следователи допросили подполковника З., который командовал подразделением ульяновского ОМОНа в Чечне. Он сообщил, что ночью 3 февраля 2000 г. они прибыли в Катыр-Юрт, а утром следующего дня, около 10.00, они вошли в село с юго-востока. Они были атакованы и отступили. Во второй половине дня село подверглось удару самолетов, вертолетов, артиллерии и минометов. Он что-то слышал о "гуманитарном коридоре" для гражданских лиц, но не участвовал в его организации. Его подразделение, когда оно находилось в селе 4 февраля и позднее, не встречало гражданских лиц, только боевиков.

83. Сотрудник ростовского ОМОНа К. сообщил, что его подразделение находилось в Чечне с декабря 1999 г. по март 2000 г. В начале февраля 2000 г. подразделение было отправлено в Катыр-Юрт. Они вошли в село для проведения "зачистки" группой в составе примерно 40 человек из ОМОНа и войск МВД, но потом получили приказ спрятаться в укрытии, потому, что был запрошен огонь авиации и артиллерии. Они спрятались в доме на околице села и находились там до вечера, потом отошли. На следующий день они вновь вошли в село. После того, как они проехали по селу примерно 150 метров, они увидели выходящих из домов гражданских лиц, это были престарелые мужчины и женщины. Он не видел детей или молодежи. Они до вечера проверяли дома на предмет присутствия боевиков или оружия, но он лично не видел боевиков, трупов или огнестрельного оружия. Другой служащий того же подразделения ОМОНа повторил эти показания почти слово в слово.

84. Служащие спецназа войск МВД из Самары дали показания относительно их участия в Катыр-Юрской операции. Одно из двух свидетельств было рассекречено властями Российской Федерации. Служащий Б. сообщил, что его подразделение находилось в Чечне в январе-марте 2000 г. Где-то в начале февраля они были дислоцированы в Катыр-Юрте. Их подразделение было атаковано возле реки. Он думал, что гражданским лицам было дано три дня на то, чтобы покинуть село. Со своих позиций они четко могли отличить гражданских лиц от боевиков, которые имели оружие и носили бороды.

85. Военнослужащий Т. сообщил, что в то время он возглавлял комендатуру Ачхой-Мартановского района. По окончании военной операции в Катыр-Юрте он организовал "зачистку" села и сбор тел боевиков. Ему было неизвестно точное количество собранных тел, но он считал, что два-три боевика были взяты в плен живыми.

86. Были также допрошены служащие тульского ОМОНа. Из четырех свидетельств только одно было раскрыто Европейскому Суду. Омоновец Гр. рассказал, что их подразделение прибыло в Катыр-Юрт для проведения "зачистки" после окончания военного этапа операции. Они искали боевиков или их трупы. Он не видел гражданских лиц в селе, живых или мертвых. Он предполагал, что им разрешили покинуть село до начала обстрела. Он также сообщил, что через два дня после "зачистки" гражданское население начало возвращаться в село. Он видел один труп боевика. Трупы боевиков собирали два грузовика армейской комендатуры, оба они были переполнены. Он точно не знал, сколько трупов было собрано.

j) Показания военнослужащих авиационного, вертолетного подразделений и танкового батальона

87. Два летчика армейской авиации были допрошены относительно нападения на Катыр-Юрт. Власти Российской Федерации определили их как "летчик 1" и "летчик 2". Оба летчика заявили, что их подразделение принимало участие в бомбардировке Катыр-Юрта 4 февраля 2000 г. Вылет производился между 12.00 и 14.00 двумя самолетами Су-25, оснащенными каждый шестью бомбами ФАБ-250 (ФАБ-250 - большая авиабомба свободного падения большой взрывной силы, весом 250 кг.). Они сбрасывали бомбы с высоты около 600 метров. Погода была довольно плохая, обычно в таких метеоусловиях они не летали, но в тот день наземные войска очень нуждались в поддержке. Целеуказание осуществлял авиадиспетчер, который находился в оперативном центре рядом с селом. Он указал цели и позднее сообщил им о том, что бомбометание прошло успешно. На вопрос о том, видели ли они гражданских лиц или гражданские транспортные средства на улицах села, летчики отвечали, что они либо ничего не видели из-за плохой видимости, вызванной облаками и дымом от горящих зданий, либо что они не видели ни гражданских лиц, ни гражданского транспорта.

88. Были допрошены два авиадиспетчера. Один из них, имени которого власти Российской Федерации не раскрыли, сообщил, что он действовал в качестве передового офицера наведения истребителей. Его задача состояла в визуальном наведении самолетов на цели, определенные командованием операции. За день до операции в Катыр-Юрте, точную дату которого он не помнил, он прибыл на позицию между селами Валерик и Катыр-Юрт. Его оперативным начальником был генерал-майор Недобитко, который приказал ему находиться в готовности на случай, если возникнет необходимость вызвать авиацию. Свидетель не был знаком с деталями операции, но из разговоров он понял, что большая группа боевиков прорвалась из Грозного и захватила Катыр-Юрт. На следующий день, между 7.00 и 8.00, поступила информация о том, что три омоновца были убиты в стычке с боевиками. Примерно через 30 минут Недобитко приказал ему вызвать истребители, вооруженные бомбами, не указав тип бомб. По прибытии самолетов Недобитко указал первую цель - около 500 метров к западу от сельской мечети, которая была самым высоким зданием в селе и служила хорошим ориентиром. Летчикам сообщили о цели, и они подтвердили, что видели внизу вооруженных людей. Самолеты успешно сбросили все бомбы ФАБ-250. Они также использовали бомбы ФАБ-500 (ФАБ-500 - это большая авиабомба свободного падения большой мощности, длиной 3 метра и весом 500 кг.), которые сбрасывались на парашютах, для того, чтобы дать самолету возможность выйти из зоны поражения. После того, как самолеты полностью израсходовали боезапас, Недобитко вызвал еще одну пару истребителей, которые прибыли через 20 минут с таким же боезапасом. На этот раз цель находилась в 300 метрах к югу от мечети. Авиадиспетчер получил цели от Недобитко, который получал постоянную оперативную информацию по рации. Около 14.00 самолеты улетели, потому что погода испортилась, а потом прибыли вертолеты войсковой авиации и МВД, которые свидетель не наводил.

89. На второй день генерал-майор Шаманов и генерал-майор Барсуков прибыли в Катыр-Юрт и вместе с Недобитко возглавили операцию. Погода была слишком плохой для использования истребительной авиации, но свидетель находился на КП на случай, если погодные условия вдруг улучшились бы. Село было обстреляно артиллерией, минометами и вертолетами. На третий день он был отправлен назад на свою базу.

90. На вопрос знал ли он о плане эвакуации гражданского населения, офицер наведения ответил, что в первый день его пребывания генерал Недобитко сказал, что первоначально он планировал дать боевикам шанс сдаться, или дать гражданским лицам возможность уйти, но после того, как силы ОМОНа были атакованы, он вызвал истребители.

91. Было допрошено несколько пилотов вертолетов. Они засвидетельствовали свое участие в операции в Катыр-Юрте. Они применяли неуправляемые ракеты против целей, указанных им передовыми офицерами наведения в этом районе. Они не видели в селе гражданских лиц или транспортных средств, только боевиков, которые обстреливали их из пулеметов.

92. Следователи также допросили военнослужащих танкового батальона, которые прибыли в Катыр-Юрт ночью 4 февраля 2000 г. Они рассказали, что были дислоцированы к югу от села с заданием предупредить прорыв боевиков в горы. Они произвели по селу около 80 выстрелов из танковых орудий по приказу оперативного штаба и в ответ на вражеский огонь. Они не входили в село во время или после боя и не слышали о гуманитарном коридоре.

k) Другие документы, полученные от военных

93. Следователи запросили и получили множество других документов от военных, большая часть которых не была раскрыта Европейскому Суду. Они касались плана операции, оперативных приказов разного уровня командования, регистрационных журналов различных подразделений, принимавших участие в операции, списки личного состава этих подразделений, документов о потерях и т.д.

94. Военный аэродром предоставил информацию о том, что горизонтальный разброс осколков мощной авиабомбы ФАБ-250 составляет 1170 м.

l) Доклад военных экспертов

95. 26 ноября 2001 г. следователь запросил мнение экспертов из Общевойсковой военной академии в Москве. Экспертам, которые были ознакомлены с материалами расследования, задали 6 вопросов. Вопросы касались точности планирования и проведения операции, вида документов и приказов, которые должны готовиться и отдаваться, а также соответствия операции в Катыр-Юрте внутренним военным правилам. Экспертов также попросили оценить насколько необходимым было решение генерал-майора Недобитко применить авиацию и артиллерию против боевиков, еще один вопрос касался оценки полноты мер, предпринятых командным составом Оперативного Центра Западной группировки, с целью минимизации жертв среди гражданского населения в Катыр-Юрте.

96. 11 февраля 2002 г. шесть преподавателей Академии в звании от подполковника до генерал-майора подготовили свой доклад. Они получили доступ к военным документам, таким как: оперативные приказы по Объединенной группировке, ОЦ Западной группировки, регистрационные журналы и т.п. В основу своего отчета они положили шесть нормативно-правовых актов, названия которых не были раскрыты Европейскому Суду. В докладе говорилось, что решение применить авиацию фактически было принято генерал-майором Недобитко после того, как подчиненные ему силы были атакованы при попытке войти в село. Авиационный и артиллерийский обстрелы продолжались с 8.30 4 февраля до 6 февраля 2000 г.

97. В докладе эксперты пришли к выводу, что действия офицеров войск МВД, которые принимали участие в спецоперации по уничтожению незаконных вооруженных формирований в Катыр-Юрте с 4 по 6 февраля 2000 г., соответствовали положениям Полевого устава Вооруженных сил и Полевого устава войск МВД. Анализ оперативной и тактической обстановки и просмотр видеозаписи дали экспертам возможность прийти к выводу о том, что решение применить авиацию и артиллерию было правильным и обоснованным. Этот вывод был подтвержден ссылкой на статью 19 Полевого устава Вооруженных сил, которая гласит: "Решимость командира разгромить врага должна быть твердой и должна быть исполнена без колебаний. Позор тому командиру, который, испугавшись ответственности, бездействует и не применяет все силы, меры и возможности для достижения победы в бою".

98. Что касается минимизации потерь среди гражданских лиц, в докладе был сделан вывод, что определенные меры в этом направлении были предприняты: командиры организовали и провели выход населения из села и выбрали ограниченный метод ведения огня. Администрация и жители села были информированы о необходимости покинуть зону операции, для чего было выделено необходимое время. На западном выезде из села был установлен блокпост, оснащенный фильтрационным пунктом и укомплектованный представителями МВД и ФСБ, который был размещен вне зоны боевых действий. В докладе также было сделано предположение о том, что потери могли бы быть меньшими, если бы гражданским лицам было предоставлено дополнительное время для выхода из села. Однако это же время могло быть использовано боевиками для более тщательной подготовки обороны села, что вызвало бы дополнительные потери среди федеральных сил. И, наконец, эксперты сообщили, что невозможно было сделать какие-либо определенные выводы по поводу того, по какой причине не все местные жители смогли покинуть село, но, вероятно, им помешали боевики.

m) Постановление о прекращении уголовного дела и его обжалование

99. 30 октября 2001 г. следователь военной прокуратуры Северного Кавказа, действуя в соответствии с указаниями окружного военного прокурора, передал дело другому военному прокурору. 13 марта 2002 г. последний вынес постановление о прекращении уголовного дела ввиду отсутствия состава преступления в действиях военных.

100. Следствием было установлено, что в ночь с 3 на 4 февраля 2000г. группа в составе более 1000 хорошо оснащенных и подготовленных боевиков под командованием полевого командира Гелаева захватила село Катыр-Юрт. Эти боевики входили в состав более крупной группировки боевиков, которая продвигалась из Грозного на юг в горы. На тот момент большинство местных жителей уже оставили Катыр-Юрт, а другие, которые не желали покидать село, прятались в своих домах. Боевики заняли каменные и кирпичные здания, превратили их в укрепленные оборонительные пункты и использовали местных жителей в качестве "живого щита".

101. 4 февраля 2000 г. генерал-майор Недобитко, который не знал точного количества боевиков в селе, приказал поисковым группам войти в село, но они столкнулись с ожесточенным сопротивлением, понесли потери и были вынуждены отойти. Как только численное превосходство боевиков стало очевидным, Недобитко решил эвакуировать гражданское население и применить артиллерию и авиацию. Информация была передана населению через главу местной администрации и с помощью передвижной громкоговорящей установки, которая ездила вокруг села. Для контроля над выездами из села были организованы два блокпоста. Около 9.00 артиллерия нанесла точечные удары по скоплениям противника, в частности, на окраинах села и в центре возле мечети. Затем была задействована войсковая авиация. Целеуказание и наведение осуществлялось на основе информации, полученной от разведчиков и подразделений спецназа. Своими активными действиями боевики не дали федеральным силам возможности организовать эвакуацию гражданского населения.

102. Ожесточенный бой между боевиками и федеральными войсками, а также авиационные и ракетные удары заставили местных жителей бежать из села, несмотря на продолжение боев. К полудню 4 февраля 2000 г. поток беженцев усилился.

103. Спецоперация в Катыр-Юрте продолжалась три дня. На третью ночь группа боевиков численностью около 800 человек под прикрытием густого тумана ушла из Катыр-Юрта на юг в горы. Остальные были уничтожены. В ходе спецоперации были убиты 43 мирных жителей, и 53 получили ранения. Это были люди, которые на момент начала бомбардировки не пожелали или не успели покинуть село.

104. В документе подытоживались показания генерал-майора Шаманова, генерал-майора Недобитко, полковника Р., полковника С. и других военнослужащих. В нем делалась ссылка на оперативные приказы и журнал регистрации операции, которые подтверждали применение боевых средств и оказание боевиками сопротивления. В нем указывалось на показания главы администрации Катыр-Юрта и местных жителей, подтверждавшие, что село было захвачено боевиками 4 февраля 2000 г. и что по селу были нанесены авиационные и артиллерийские удары. В постановлении были перечислены 43 погибших и 53 раненых в результате обстрела гражданских лиц. В постановлении была сделана ссылка на показания четырех местных жителей относительно организации гуманитарного коридора (двое из этих жителей были ранены и включены в список раненых). В нем также упоминались выводы военных экспертов.

105. На этом фоне следствие пришло к следующим выводам. Большинство гражданских лиц пострадало 4 февраля 2000 г. в центре села, где велся наиболее ожесточенный бой между федеральными силами и боевиками. Командный состав операции предпринял все возможные меры для организации выхода местного населения, который был прерван действиями боевиков, которые врывались в дома и захватывали их, используя гражданских лиц в качестве "живого щита". Ожесточенное сопротивление боевиков и их численное превосходство, а также реальная опасность их прорыва в горы через позиции федеральных сил заставили командование использовать артиллерию и авиацию. Удары наносились по позициям боевиков. На начальном этапе операции 4 февраля 2000 г. очень активно использовались авиация и артиллерия, что вызвало массовое бегство местного населения. Таким образом, гражданские лица оказались под перекрестным огнем боевиков и федеральных сил, что и объясняло большие потери среди гражданского населения. В результате активных действий федеральных сил большая часть группы боевиков была уничтожена, село освобождено, а оставшиеся члены группировки рассеяны.

106. При данных обстоятельствах следователь пришел к заключению, что действия командования были абсолютно необходимыми для ликвидации опасности для общества, государства и жизни военнослужащих и гражданских лиц. Эта опасность не могла быть ликвидирована другими средствами, и действия командования были соразмерны сопротивлению, оказанному боевиками.

107. Уголовное дело, открытое по обвинению в злоупотреблении властью и убийстве, было закрыто за отсутствием состава преступления. 62 постановления о признании потерпевшим были отменены тем же решением. Заинтересованные лица были проинформированы о возможности получения компенсации в гражданско-правовом порядке.

108. 12 декабря 2002 г. генерал-майор Недобитко опротестовал постановление от 13 марта 2002 г. Он считал, что оно должно было быть закрыто ввиду отсутствия события преступления. 6 марта 2003 г. военный суд Батайского гарнизона отклонил его протест и подтвердил постановление от 13 марта 2002 г.

2. Дополнительные показания свидетелей, предоставленные заявительницей

109. Заявительница дала дополнительные показания относительно нападения на село. Она рассказала, что была свидетелем смерти ее сына и трех племянниц, была ранена и видела, что ее родственники были ранены. Они не могли похоронить погибших родственников на сельском кладбище, как того требовали их традиции, и были вынуждены похоронить их на кладбище в Ачхой-Мартане. Ее дом и все имущество были уничтожены. Это вызвало шок и непоправимые моральные страдания.

110. Заявительница дополнительно предоставила показания пяти свидетелей и потерпевших о нападении на Катыр-Юрт. Свидетель А. сообщил, что в начале февраля 2000 г. село находилось под полным контролем федеральных сил и что там было от 8 до 10 тысяч перемещенных лиц, которые думали, что в Катыр-Юрте не будет боев. Вокруг села находились военные блокпосты, а в центре находилась комендатура. Авианалет в 9 часов утра 4 февраля 2000 г. был полной неожиданностью. Свидетель пытался покинуть село 4 февраля между 16.00 и 17.00, но автомобиль, на котором он ехал, был обстрелян с вертолета, и он и его родственники были ранены. Он выбрался из села 5 февраля, потеряв двух родственников. На дороге он видел много мертвых людей и сгоревших машин. Дорога была покрыта обломками разрушенных домов. Дорога на Ачхой-Мартан была забита людьми, которые пытались уйти, но солдаты никого не выпускали, даже раненых. Свидетель не получил от государства никакой помощи. Он заявил, что когда пошел к главе сельской администрации сообщить о гибели своих родственников, он увидел список из 272 имен гражданских лиц, которые были убиты. Свидетели В., С. и D. дали показания об интенсивном обстреле 4 и 5 февраля 2000 г., в котором принимали участие самолеты, вертолеты, артиллерия и реактивные системы залпового огня "Град". Они также свидетельствовавли о прибытии на блокпост генерал-майора Шаманова, который якобы приказал солдатам не выпускать людей из села. Они процитировали его приказ "отфильтровывать" всех мужчин, но этот приказ не выполнялся войсками МВД. Они также рассказали об автомобиле "Волга" с шестью беженцами из Закан-Юрта, который был уничтожен на дороге прямым попаданием. Свидетель Е., который 5 февраля 2000 г. уехал из села в Ачхой-Мартан, рассказал о неразберихе и панике, неоднократных обстрелах и толпах людей на блокпосту на дороге в направлении Ачхой-Мартана. Он описал ту ситуацию, как "каждый за себя". Свидетели либо ничего не знали о гуманитарном коридоре, либо заявляли, что они что-то слышали, но оставление ими села было абсолютно не безопасным.

3. Материалы интервью с военным командованием, предоставленные заявительницей

111. Заявительница предоставила выдержку из книги Карпова Б.В. "Внутренние войска: Кавказский Крест-2" (М.: Деловой экспресс, 2000. - 281 c.), содержащей интервью с генерал-майором Барсуковым, заместителем командующего войск МВД на Северном Кавказе, который был одним из лиц, командовавших операцией в Катыр-Юрте. Его интервью, содержащееся в книге, включает следующий фрагмент на страницах 112 и 113:

"Некоторые бандиты...прорвались через наши позиции и опять появились в Лермонтов-Юрте. Мы там провели спецоперацию. Но, планируя и проводя эту операцию, мы также блокировали близлежащее село Шаами-Юрт. Два дня мы проводили спецоперацию там...

Остатки их сил прорывались на Катыр-Юрт. На тот момент он тоже был блокирован. Мы позволили им войти в Катыр-Юрт и провели там спецоперацию силами 7-го и 12-го отрядов спецназа. Снова мы столкнулись с ожесточенным сопротивлением. 7-ой отряд понес значительные потери. Мы были вынуждены его вывести... Мы опять задействовали огневую поддержку - "Грады", "Ураганы", "Буратино"**, артиллерию 47-го полка, пушки 46-го полка, минометы. Применялись и истребители. Но...бандиты прорвались...и ушли в направлении села Гехи-Чу...

Возле Гехи-Чу мы смогли сделать выводы из операции, которая началась в Алхан-Кале. Было задержано больше 150 бандитов, обнаружено 548 тел убитых. Остальных чеченцы второпях похоронили в Алхан-Кале... Много тел было свалено или похоронено в неглубоких могилах. В Шаами-Юрте и Катыр-Юрте мы даже не собирали тела убитых, поскольку у нас не было необходимых для этого средств. Обычно после нашего ухода приходит милиция вместе с силами Минюста. ...В войсках у нас просто не хватает грузовиков для вывоза такого количества тел. ...По нашим подсчетам, которые подтверждаются перехваченными радио-переговорами, во время этого "рейда смерти" в "долине смерти" (это их выражения) они потеряли в общей сложности более полутора тысяч человек".

112. Заявительница представила расшифровку записи интервью программе "Зеркало" на телеканале РТР, которое было передано в эфир 5 февраля 2000 г., в котором генерал-майор Шаманов, командующий Западной группировкой войск в Чечне, сказал:

"Ну что ж, давайте порадуем россиян. Западной группировке войск доверили принять участие в большой операции. Она называется "Волчья охота". Идея плана состояла в том, чтобы создать иллюзию существования коридора для выхода из Грозного по маршруту, которым и воспользовались отряды Арби Басаева. При поддержке ФСБ и других органов одному из офицеров было дано задание связаться с боевиками и за большие деньги, мы теперь можем сказать, что сумма составляла около 100000 долларов США, пообещать коридор. Честно говоря, мы даже не ожидали, что бандиты проглотят наживку, особенно их руководители. Еще меньше мы ожидали, что их будет так много. Запланированная схема в сочетании с препятствиями не только продемонстрировала нашу правоту, но и в основном разрешила проблему Грозного... Операция продолжается. Западная группировка войск образовала своего рода коридор, так что шаг влево, шаг вправо означает расстрел. Мы преследуем их вдоль этого коридора, мы уже дожали их до второй линии и через два-три дня мы их всех уничтожим".

4. Доклад организации Human Rights Watch, предоставленный заявительницей

113. Заявительница предоставила доклад, подготовленный неправительственной организацией "Хьюман Райтс Уотч" в апреле 2003 г., озаглавленный "Итоги проведенного "Хьюман Райтс Уотч" расследования по факту нападений на беженцев и колонны гражданских лиц во время войны в Чеченской Репсублике (Россия) в период с октября 1999 г. по февраль 2000 г.". Материалы, подготовленные для Европейского Суда по правам человека, базировались на свидетельских показаниях, собранных исследователями "Хьюман Райтс Уотч" в Ингушетии в период с ноября 1999 г. по май 2000 г. В докладе описывалось, по меньшей мере, пять различных случаев нападения на беженцев в дороге. В докладе говорилось: "Вооруженные силы, судя по всему, умышленно бомбили и обстреливали колонны гражданских лиц, причиняя значительные потери среди гражданского населения... Частота нападений на убегающих гражданских лиц вынуждала многих из них оставаться в зоне активных боевых действий, что косвенно сказалось на больших потерях среди мирного населения в связи с конфликтом".

114. В докладе были сделаны ссылки на положения международного гуманитарного права, а именно на Общую Статью 3 Женевских Конвенций 1949 г., а также на пункт 2 Статьи 13 Дополнительного Протокола II к Женевским Конвенциям 1949 г. В докладе говорилось: "Если самолет неоднократно атакует колонну гражданских лиц или если колонна подвергается продолжительному обстрелу со стороны наземных сил, наиболее правильно было бы предположить, что эти атаки были умышленными, а также что, скорее всего, атакующим было известно о преимущественно гражданском составе колонны. Обычное международное право требует, при любых атаках необходимо проводить различие между гражданскими и военными объектами, а также чтобы вероятный вред гражданскому населению был соразмерен прямой и конкретной военной выгоде, которую может принести атака... Каждый из нижеописанных случаев вызывает подозрения, что гражданские лица могли быть обстреляны умышленно или что примененная сила была несоразмерна преследовавшейся военной выгоде...".

115. В докладе была описана бомбардировка Катыр-Юрта 4-6 февраля 2000 г. как один из примеров нападения на гражданское население, убегающее от боевых действий. Со ссылкой на информацию, полученную от гуманитарных неправительственных организаций, в докладе указывалось, что население Катыр-Юрта в то время составляло около 25000 человек, включая около 15000 перемещенных лиц. Рано утром 4 февраля 2000 г. несколько тысяч боевиков, покинувших Грозный, находящийся на расстоянии около 30 километров от Катыр-Юрта, вошли в село. Несколько часов спустя начались удары по селу. В показаниях жителей села, собранных HRW, те описывали большие трудности, с которыми они столкнулись, пытаясь покинуть село, и многочисленные жертвы среди тех, кто прятался в подвалах и был убит на дороге.

II. Применимое национальное законодательство и практика

а) Положения Конституции

116. Статья 20 Конституции Российской Федерации защищает право на жизнь.

117. Статья 46 Конституции Российской Федерации гарантирует судебную защиту прав и свобод, предусматривая, что решения и действия любых органов государственной власти могут быть обжалованы в суд. Часть 3 этой же статьи гарантирует право обратиться в международные органы по защите прав человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.

118. Статьи 52 и 53 Конституции Российской Федерации предусматривают, что права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию ущерба, причиненного незаконными действиями органов государственной власти.

119. Часть 3 Статьи 55 Конституции России предусматривает ограничение прав и свобод федеральным законом, но только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

120. Статья 56 Конституции России предусматривает, что чрезвычайное положение может быть введено в соответствии с федеральным законом. Определенные права, включая право на жизнь и право не подвергаться пыткам, не подлежат ограничению.

b) Федеральный закон "Об обороне"

121. Пункт 25 Федерального закона от 31 мая 1996 г. N 61-ФЗ "Об обороне" предусматривает, что "надзор за законностью и расследование дел о преступлениях в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах осуществляются генеральным прокурором Российской Федерации и подчиненными ему прокурорами. Рассмотрение гражданских и уголовных дел в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах осуществляют суды в соответствии с законодательством Российской Федерации".

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "Пункт 25" имеется в виду "Статья 25"

с) Федеральный закон "О борьбе с терроризмом"

122. Федеральный закон от 25 июля 1998 г. N 130-фз "О борьбе с терроризмом" гласит:

"Статья 3. Основные понятия

Для целей настоящего Федерального закона применяются следующие основные понятия:

/.../

"борьба с терроризмом" - деятельность по предупреждению, выявлению, пресечению, минимизации последствий террористической деятельности;

"контртеррористическая операция" - специальные мероприятия, направленные на пресечение террористической акции, обеспечение безопасности физических лиц, обезвреживание террористов, а также на минимизацию последствий террористической акции;

"зона проведения контртеррористической операции" - отдельные участки местности или акватории, транспортное средство, здание, строение, сооружение, помещение и прилегающие к ним территории или акватории, в пределах которых проводится указанная операция...".

"Статья 13. Правовой режим в зоне проведения контртеррористической операции

1. В зоне проведения контртеррористической операции лица, проводящие указанную операцию, имеют право:

...

2) проверять у граждан и должностных лиц документы, удостоверяющие их личность, а в случае отсутствия таких документов задерживать указанных лиц для установления личности;

3) задерживать и доставлять в органы внутренних дел Российской Федерации лиц, совершивших или совершающих правонарушения либо иные действия, направленные на воспрепятствование законным требованиям лиц, проводящих контртеррористическую операцию, а также действия, связанные с несанкционированным проникновением или попыткой проникновения в зону проведения контртеррористической операции;

4) беспрепятственно входить (проникать) в жилые и иные принадлежащие гражданам помещения и на принадлежащие им земельные участки, на территории и в помещения организаций независимо от форм собственности, в транспортные средства при пресечении террористической акции, при преследовании лиц, подозреваемых в совершении террористической акции, если промедление может создать реальную угрозу жизни и здоровью людей;

5) производить при проходе (проезде) в зону проведения контртеррористической операции и при выходе (выезде) из указанной зоны личный досмотр граждан, досмотр находящихся при них вещей, досмотр транспортных средств и провозимых на них вещей, в том числе с применением технических средств...".

"Статья 21. Освобождение от ответственности за причинение вреда

При проведении контртеррористической операции на основании и в пределах, которые установлены законом, допускается вынужденное причинение вреда жизни, здоровью и имуществу террористов, а также иным правоохраняемым интересам. При этом военнослужащие, специалисты и другие лица, участвующие в борьбе с терроризмом, освобождаются от ответственности за вред, причиненный при проведении контртеррористической операции, в соответствии с законодательством Российской Федерации".

d) Гражданско-процессуальный кодекс

123. Статьи 126-127 Гражданского процессуального Кодекса РСФСР, действовавшего во время описываемых событий, устанавливают общие формальные требования, регламентирующие подачу искового заявления в суд, которое должно содержать, inter alia, наименование и место жительства ответчика, точные обстоятельства, на которых истец основывает свое требование, и любые документы в поддержку жалобы.

Пункт 4 статьи 214 устанавливает, что суд обязан приостановить производство по делу в случае невозможности рассмотрения данного дела до разрешения другого дела, рассматриваемого в гражданском, уголовном или административном порядке.

124. Статья 225 ГПК РСФСР предусматривает, что если при рассмотрении гражданского дела или жалобы на неправомерные действия должностных лиц, суд обнаружит признаки преступления, он сообщает об этом прокурору.

125. Глава 24-1 ГПК РСФСР предусматривает, что гражданин вправе обратиться в суд за возмещением вреда, причиненного неправомерными действиями государственного органа или должностного лица. Жалоба может быть подана по усмотрению истца в суд по месту его жительства или по месту нахождения государственного органа. В рамках того же процесса суды также могут вынести решение о присуждении компенсации вреда, включая моральный вред, если сделают вывод, что имело место нарушение.

е) Уголовно-процессуальный кодекс

126. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 года (с изменениями и дополнениями), действовавший во время описываемых событий, содержал положения о проведении расследования по уголовному делу.

127. Статья 53 УПК РСФСР предусматривает, что по делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть потерпевшего, права потерпевшего имеют его близкие родственники. Во время проведения предварительного следствия потерпевший имеет право представлять доказательства; заявлять ходатайства; знакомиться со всеми материалами дела с момента окончания предварительного следствия.

128. Статья 108 УПК РСФСР предусматривает, что поводами к возбуждению уголовного дела являются заявления и письма граждан, государственных органов и частных организаций, статьи, опубликованные в печати или непосредственное обнаружение признаков преступления органом дознания, прокурором или судом.

129. Статья 109 УПК РСФСР предусматривает, что следственный орган должен принять одно из следующих решений в срок не более десяти суток со дня получения сообщения о преступлении: о возбуждении уголовного дела, об отказе в возбуждении уголовного дела или о передаче сообщения по подследственности или подсудности. О принятом решении сообщается заявителю.

130. Статья 113 УПК РСФСР предусматривает, что об отказе в возбуждении уголовного дела выносится мотивированное постановление, о чем уведомляется лицо, от которого поступило заявление. Мотивированное постановление может быть обжаловано вышестоящему прокурору или в суд.

131. Статья 126 предусматривает, что по делам о преступлениях, совершенных военнослужащими в связи с исполнением ими служебных обязанностей либо в расположении воинской части, предварительное следствие производится следователями военной прокуратуры.

132. Статьи 208 и 209 УПК РСФСР закрепляют положения, касающиеся прекращения уголовного дела. Основания прекращения уголовного дела включают отсутствие в деянии состава преступления (corpus delicti). Постановление о прекращении уголовного дела может быть обжаловано вышестоящему прокурору или в суд.

f) Ситуация в Чеченской Республике

133. В Чеченской Республике не было объявлено ни чрезвычайного, ни военного положения. Не был принят федеральный закон об ограничении прав населения этого района. Не было сделано заявлений в соответствии со Статьей 15 Конвенции.

g) Амнистия

134. 6 июня 2003 г. Государственная Дума Российской Федерации приняла Постановление N 4124-III ГД, в соответствии с которым были освобождены от наказания участники конфликта с обеих сторон, совершившие преступления в период с декабря 1993 г. по июнь 2003 г. Амнистия не распространялась на тяжкие и особо-тяжкие преступления, такие как убийство.

Право

I. Предварительное возражение властей Российской Федерации

А. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

135. Власти Российской Федерации просили Европейский Суд объявить жалобу неприемлемой, так как заявительница не исчерпала доступные ей внутригосударственные средства правовой защиты. Они утверждали, что компетентные органы провели, в соответствии с национальным законодательством, расследование по фактам смерти гражданских лиц и причинения им телесных повреждений, а также уничтожения собственности в Чечне. Заявительница не воспользовалась процессуальными правами, которые она имела как потерпевшая по уголовному делу, и не обжаловала постановления, вынесенные следователями и прокурорами.

136. Власти Российской Федерации утверждали также, что, хотя суды в Чеченской Республике в действительности прекратили функционировать в 1996 году, гражданско-правовые средства защиты были по-прежнему доступны для лиц, покинувших Чеченскую Республику. Устоявшаяся практика позволяла им обращаться в Верховный Суд или непосредственно в суды по их новому месту жительства, которые могли бы рассмотреть их жалобы. В 2001 г. чеченские суды возобновили работу и рассмотрели огромное число гражданских и уголовных дел.

а) Верховный Суд

137. Доступность возможности обращения в Верховный Суд подтверждалась, по мнению властей Российской Федерации, тем, что Верховный Суд имеет право рассматривать гражданские дела в качестве суда первой инстанции. Власти Российской Федерации сослались на два решения Верховного Суда, принятые в 2002 и 2003 гг., в соответствии с которыми вследствие подачи индивидуальных жалоб были признаны ничтожными и недействительными положения двух Постановлений Правительства Российской Федерации. Они упомянули также дело К., по ходатайству которого его требование о возмещении морального вреда, предъявленное воинской части, было передано из одного районного суда в Чечне в Верховный Суд Дагестана, так как он настаивал на рассмотрении его дела с участие народных заседателей, а в Чечне их не было.

b) Обращение в другие суды

138. Возможность обращения в суд за пределами Чечни подтверждалась тем фактом, что заявители по подобным делам успешно обращались в районный суд в Ингушетии за подтверждением факта смерти их родственников. Власти Российской Федерации ссылались на дела по жалобам N 57942/00 и N 57945/00 ("Хашиев против Российской Федерации" и "Акаева против Российской Федерации") и NN 57947/00, 57948/00 и 57949/00 ("Исаева против Российской Федерации", "Юсупова против Российской Федерации" и "Базаева против Российской Федерации").

139. Для подтверждения эффективности данного средства правовой защиты власти Российской Федерации сослались на дело "Хашиев против Российской Федерации" (N 57942/00). В данном деле заявитель, родственники которого были убиты в грозном в январе 2000 г. неизвестными преступниками (однако, имелись веские доказательства того, что убийства были совершенны федеральными военнослужащими), успешно обратился в Назрановский районный суд в Ингушетии, который 26 февраля 2003 г. присудил ему солидную сумму денег в качестве компенсации материального и морального вреда, причиненного смертью его родственников. Данное решение было подтверждено в последней инстанции и исполнено, что доказывало то, что обращение в соответствующий районный суд являлось эффективным средством правовой защиты по таким делам, как дело заявительниц.

2. Заявительница

140. Заявительница утверждала, что она исполнила обязанность исчерпать внутригосударственные средства правовой защиты, так как упомянутые властями Российской Федерации средства правовой защиты были иллюзорными, неадекватными и неэффективными. В частности, заявительница подтверждала свою позицию следующими доводами.

а) Нарушения были совершены представителями государства

141. Заявительница утверждала, что контртеррористическая операция в Чеченской Республике, проводившаяся представителями государства, основывалась на положениях Федерального закона "О борьбе с терроризмом" и была официально одобрена на высшем уровне государственной власти.

142. Заявительница ссылалась на текст Федерального закона "О борьбе с терроризмом", который разрешает подразделениям по борьбе с терроризмом вмешиваться в осуществление некоторых важных прав, в том числе права на свободу передвижения, права на свободу, права на неприкосновенность жилища и корреспонденции и т.д. Закон не устанавливает четких пределов возможных ограничений этих прав и не предоставляет каких-либо средств правовой защиты для жертв таких нарушений. Также он не содержит положений об ответственности властей за возможное злоупотребление полномочиями. Заявительница сослалась на переписку между Генеральным секретарем Совета Европы и властями Российской Федерации в 2000 г. в соответствии со Статьей 52 Европейской конвенции по правам человека. Она подчеркнула, что в Сводном докладе, который в соответствии с указаниями Генерального секретаря преследовал цель изучения переписки, отмечались недостатки в самом законе, на который ссылались власти Российской Федерации в качестве правового основания для действий в Чеченской Республике.

143. Также заявительница утверждала, что, хотя должностные лица, которые организовывали контртеррористические операции в Чеченской Республике, должны были знать о возможности широкомасштабного нарушения прав человека, никакие значимые меры не были приняты для того, чтобы остановить или предотвратить такие нарушения. Они представили газетные вырезки, содержащие похвалу Президентом Российской Федерации военных и милицейских операций в Чеченской Республике, и предположили, что прокуратура не хотела противоречить "официальному политическому курсу", обвиняя представителей правоохранительных органов или военнослужащих.

144. Заявительница утверждала, что существует практика несоблюдения требований о расследовании злоупотреблений, совершенных российскими военнослужащими и сотрудниками милиции, как в мирное время, так и во время войны. Заявительница основывала свое утверждение, прежде всего, на фактах: 1) безнаказанности за совершение преступлений в текущий период военных действий (начиная с 1999 года), 2) безнаказанности за преступления, совершенные в 1994 - 1996 годы, 3) безнаказанности за пытки в милиции и неправомерное обращение повсюду в России, и 4) безнаказанности за пытки и неправомерное обращение, которые происходят в различных армейских частях и подразделениях в целом.

145. Что касается ситуации в Чечне, сложившейся к настоящему моменту, заявительница процитировала доклады правозащитных групп, неправительственных организаций и сообщения средств массовой информации о нарушениях прав гражданского населения, совершенных федеральными военнослужащими. Также она сослалась на ряд документов Совета Европы, в которых высказывались сожаления по поводу отсутствия прогресса в расследовании жалоб на достоверные нарушения прав человека, совершенные российскими военнослужащими.

b) Неэффективность правовой системы при рассмотрении дела заявительниц

146. Заявительница утверждала далее, что внутригосударственные средства правовой защиты, на которые ссылались власти Российской Федерации, были неэффективны вследствие неспособности правовой системы обеспечить возмещение вреда. Опираясь на Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции", она утверждала, что власти Российской Федерации не выполнили требование о том, чтобы средство правовой защиты являлось "эффективным, доступным теоретически и практически в соответствующее время, то есть, чтобы оно позволяло заявителю получить компенсацию по жалобе и имело разумные перспективы на успех" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 30 августа 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-IV, р. 1210, §68).

147. По мнению заявительницы, власти Российской Федерации не соблюли критерии, содержащиеся в Постановлении по делу Акдивара, так как они не представили доказательства того, что с помощью средств правовой защиты, существующих теоретически, можно или можно было получить компенсацию, или что эти средства имели разумные перспективы на успех. Заявительница подвергла сомнению оба средства правовой защиты, на которые ссылались власти Российской Федерации.

148. Что касается гражданского судопроизводства, заявительница утверждала, что она не имела эффективного доступа к предложенным властями Российской Федерации средствам правовой защиты. Обращение в Верховный Суд было бы абсолютно бесполезным, так как его полномочия по рассмотрению дел в качестве суда первой инстанции были ограниченными: например, он имел право проверять административные акты на предмет их соответствия законам. В опубликованной судебной практике Верховного Суда не встречается ни одного решения по гражданскому делу, инициированному жертвой вооруженного конфликта в Чечне против государственных органов. Что касается возможности передачи дел Верховным Судом из одного суда в другой, заявительница сослалась на решение Конституционного Суда от 16 марта 1998 г., которым соответствующие положения действовавшего в то время ГПК, предоставлявшие вышестоящим судам такое право, объявлялись противоречащими Конституции. Что касается возможности обращения в районный суд в соседнем регионе или в Чечне, заявительница отметила, что это было бы бесполезно и неэффективно.

149. В отношении гражданского иска она утверждала, что он в любом случае не мог являться эффективным средством правовой защиты по смыслу Конвенции. Гражданский иск, в конечном счете, не имел бы успеха при отсутствии содержательного расследования, а гражданский суд был бы вынужден приостановить рассмотрение такого иска на время расследования, согласно пункту 4 статьи 214 Гражданского процессуального кодекса РСФСР. Далее она утверждала, что гражданское судопроизводство могло завершиться только предоставлением компенсации за материальный и моральный вред, в то время как ее основной целью было привлечение к ответственности преступников. И, наконец, они указывали на то, что, хотя гражданские иски и подавались в суды с целью добиться предоставления компенсации за неправомерные действия военнослужащих, почти ни один из них не был удовлетворен.

150. Заявительница утверждала, что только уголовное судопроизводство могло предоставить ей надлежащие эффективные средства правовой защиты и что в ходе уголовного процесса ей, как потерпевшей от преступлений, могла быть присуждена компенсация. Заявительница поставила под вопрос эффективность расследования, проведенного по ее делу.

В. Оценка Европейского Суда

151. По настоящему делу Европейский Суд на стадии рассмотрения вопроса о приемлемости жалоб не принял решения относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, признав, что данный вопрос был слишком тесно связан с вопросами по существу дела. Так как то же предварительное возражение поступило от властей Российской Федерации на стадии рассмотрения дела по существу, Европейский Суд должен был оценить доводы сторон в свете положений Конвенции и соответствующей судебной практики.

152. Европейский Суд напомнил, что принцип необходимости исчерпания всех внутригосударственных средств правовой защиты, о котором идет речь в пункте 1 Статьи 35 Конвенции, обязывает заявителей использовать сначала средства правовой защиты, достаточные и доступные в национальной правовой системе, а также позволяющие получить компенсацию за обжалованные нарушения. Существование средств правовой защиты должно быть в достаточной степени определенным не только теоретически, но и практически, иначе они не будут доступными и эффективными. Пункт 1 Статьи 35 Конвенции требует также, чтобы жалобы, которые предполагается в будущем подать в Европейский Суд, были заблаговременно переданы в надлежащие национальные органы и были рассмотрены ими, по крайней мере, по существу и в соответствии с формальными требованиями, установленными национальным законодательством, но при этом не обязательно прибегать к средствам правовой защиты, являющимся неадекватными или неэффективными (см. Постановление европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), Reports 1996-VI, pp. 2275-76, §§51-52; вышеупомянутое Постановление по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), p. 1210, §§65-67).

153. Европейский Суд подчеркнул, что он должен применять правило об исчерпании внутренних средств правовой защиты в контексте системы защиты прав человека, которую договорились создать Договаривающиеся Государства. Соответственно, Европейский Суд признал, что пункт 1 Статьи 35 должен применяться с определенной степенью гибкости и без лишнего формализма. Европейский Суд признал также, что принцип необходимости исчерпания внутренних средств защиты не является абсолютным и не может применяться автоматически; при решении вопроса о том, был ли соблюден этот принцип, необходимо принимать во внимание специфические обстоятельства каждого отдельного дела. Это означает, в частности, что необходимо реалистически учитывать не только само наличие правовых средств в правовой системе конкретного Договаривающегося Государства, но и общий контекст, в котором они должны действовать, равно как и положение, в котором находится заявительница. Кроме того, Европейский Суд должен выяснить, сделала ли заявительница, учитывая все обстоятельства дела, все, что от нее можно было бы разумно ожидать, чтобы исчерпать внутригосударственные средства правовой защиты (см. вышеупомянутое Постановление по делу "Акдивар и другие против Турции", p. 1211, §§69; вышеупомянутое Постановление по делу "Аксой против Турции", p. 2276, §§53-54).

154. Европейский Суд заметил, что российским законодательством, в принципе, предусмотрены два средства правовой защиты для жертв неправомерных и преступных действий, совершенных государством или его представителями, а именно: гражданский процесс и уголовно-правовые средства защиты.

155. Что касается подачи гражданского иска для получения компенсации вреда, причиненного неправомерными действиями или незаконным поведением представителей государства, Европейский Суд напомнил, что власти Российской Федерации отметили два возможных варианта, а именно: обращение в Верховный Суд или обращение в иные суды (см. пункты 135-139 выше). Европейский Суд констатировал, что на тот день, когда настоящая жалоба была признана приемлемой, ему не было предоставлено ни одного решения Верховного суда или иных судов, в котором те смогли рассмотреть по существу требование, касающееся совершения тяжкого преступления, не дождавшись результатов уголовного расследования.

156. В деле Хашиева, также обратившегося в Европейский Суд (жалоба N 57942/00), на которое ссылались власти Российской Федерации, действительно, узнав от властей Российской Федерации, что существовало гражданско-правовое средство защиты, тот подал иск в Назрановский районный суд в Ингушетии. Данный суд не имел возможности проводить независимое расследование для установления лица (лиц), ответственного (-ых) за совершение убийств; он этого и не делал, но он присудил Хашиеву возмещение вреда на основании общеизвестности того факта, что российские вооруженные силы перехватили контроль над соответствующим районом в указанное время и что государство обычно несет ответственность за действия военнослужащих.

157. Европейский Суд счел, что решение Назрановского районного суда не является свидетельством эффективности подачи гражданского иска и неисчерпания внутренних средств правовой защиты. Несмотря на положительный для Хашиева исход дела, закончившегося присуждением ему денежной компенсации, данное судебное разбирательство подтвердило, что в гражданском процессе, не прибегнув к результатам расследования по уголовному делу, невозможно сделать значимые выводы относительно личности убийц и тем более привлечь их к ответственности. Кроме того, обязанность Договаривающихся Государств в соответствии со Статьями 2 и 13 Конвенции провести расследование, способное установить и наказать лиц, виновных в совершении убийств, может оказаться иллюзорной, если при жалобах на нарушение данных Статей от заявителя требуется использовать средство правовой защиты, результатом которого может стать только присуждение компенсации вреда (см. Постановление Европейского Суда от 2 сентября 1998 г. по делу "Йаша против Турции" (Yasa v. Turkey), Reports 1998-VI, p. 2431, §74).

158. Европейский Суд также отметил практические трудности, указанные заявительницей, и тот факт, что правоприменительные органы в указанное время в Чечне не функционировали. В связи с этим Европейский Суд счел, что налицо были особые обстоятельства, которые влияли на ее обязательство исчерпать средства правовой защиты, которые при других обстоятельствах были бы доступными в соответствии с пунктом 1 Статьи 35 Конвенции.

159. Учитывая все вышесказанное, Европейский Суд признал, что заявительница была не обязана использовать предложенные властями Российской Федерации гражданско-правовые средства правовой защиты, чтобы исчерпать внутренние средства правовой защиты, и, следовательно, предварительно возражение в этой части было необоснованным.

160. Что касается уголовно-правовых средств правовой защиты, Европейский Суд заметил, что уголовное дело было возбуждено по факту нападения на село лишь по прошествии значительного периода времени (в сентябре 2000 г.), хотя государственным органам, вероятно, стало известно о последствиях нападения сразу после происшествия. Информация о жертвах среди гражданского населения такого масштаба должна была насторожить соответствующие органы власти и навести их на мысль о необходимости начать расследование на более раннем этапе. Несмотря на это, согласно письму от 24 августа 2002 г., адресованному правозащитной организации "Мемориал", военная прокуратура в марте 2000 г. провела проверку и отказалась начинать расследование. Кроме того, Европейский Суд отметил, что заявительницу должным образом не информировали о ходе расследования и что не было предъявлено ни одного обвинения кому-либо.

161. Европейский Суд счел, что предварительное возражение властей Российской Федерации в этой части поднимало вопрос, касавшийся эффективности уголовного расследования, в ходе которого не были установлены факты и лица, ответственные за обжалованное заявительницей нападение. Данный вопрос был тесно связан с вопросами по существу жалоб заявительницы. Таким образом, Европейский Суд установил, что эти вопросы следовало рассмотреть в свете соответствующих положений Конвенции, на нарушение которых жаловалась заявительница. Учитывая все вышесказанное, Европейский Суд счел необязательным решать вопрос о том, действительно ли существовала практика нерасследования преступлений, совершенных сотрудниками милиции или военнослужащими, о которой упоминала заявительница.

II. Предполагаемое нарушение Статьи 2 Конвенции

162. Заявительница жаловалась, что право на жизнь, принадлежащее ей, ее сыну и другим родственникам, было нарушено действиями российских военнослужащих Она утверждала также, что государственные органы не провели эффективное и адекватное расследование по факту нападения на село и не привлекли к ответственности виновных. Она ссылалась на Статью 2, которая гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа"

А. Предполагаемое несоблюдение обязанности защищать право на жизнь

1. Доводы сторон

а) Заявительница

163. Заявительница утверждала, что то, как планировалась, контролировалась и выполнялась операция, являлось нарушением Статьи 2. Она утверждала, что применение силы, которое привело к гибели ее сына и племянниц и ранению ее самой и ее родственников, не было ни абсолютно необходимым, ни строго соразмерным.

164. Заявительница сообщила, что командующие российскими федеральными силами должны были знать о маршруте, выбранном боевиками при выходе из Грозного, и могли достаточно логично ожидать их прихода в Катыр-Юрт и либо предотвратить его, либо предупредить гражданское население. Более того, имелись свидетельства, позволявшие предположить, что они сознательно и преднамеренно организовали проход для боевиков, который привел их в села, включая Катыр-Юрт, в котором они были атакованы.

165. Когда боевики оказались в селе, военные применили оружие массированного удара, такое как: реактивные системы залпового огня "Град", тяжелые авиабомбы ФАБ-250 и ФАБ-500, радиус поражения которых превышает 1000 метров и термобарические, или вакуумные, бомбы "Буратино". По мнению заявительницы, последние были запрещены международными соглашениями об обычных вооружениях. Такое оружие нельзя рассматривать ни как точное, ни как подходящее для декларированной цели "проверки личности". Никакого безопасного прохода гражданскому населению предоставлено не было. Гражданские жители, покидавшие село, делали это под огнем и были задержаны на блокпосту. Что касается военного преимущества, полученного в результате проведения операции, заявительница сослалась на отсутствие в следственном деле каких-либо конкретных данных по этому вопросу. Бесспорным является тот факт, что большинство боевиков с командирами ушли из села, несмотря на интенсивную бомбардировку. Никакой точной информации не было предоставлено относительно количества или описания убитых или захваченных в ходе операции боевиков, не был предоставлен список с описанием захваченного оружия и т. п.

166. Заявительница утверждала, что военные эксперты обосновывали свои выводы относительно оправданности удара правовыми актами, которые разрешали и даже поощряли применение тяжелых вооружений масштабного поражения, такими, как статья 19 армейского Полевого устава, в соответствии с которой командиры обязаны использовать любое оружие, имеющееся в их распоряжении, для достижения победы.

167. Заявительница также сослалась на свидетельства третьей стороны, представленные по делам "Исаева против Российской Федерации", "Юсупова против Российской Федерации" и "Базаева против Российской Федерации" (жалобы NN 57947/00, 57948/00 и 57949/00), в которых Rights International, неправительственная организация, базирующаяся в США, подытожила для суда соответствующие правила международного гуманитарного права, регулирующие применение силы во время нападения на смешанные военно-гражданские цели во время вооруженных конфликтов немеждународного характера.

168. Заявительница указала на то, что власти Российской Федерации не представили всех содержавшихся в материалах дела документов, относившихся к расследованию по факту нападения на село. По ее мнению, это должно было привести Европейский Суд к выводу об обоснованности ее обвинений.

b) Власти Российской Федерации

169. Власти Российской Федерации не отрицали факта бомбардировки села или факта того, что сын и три племянницы заявительницы были убиты и что заявительница и другие ее родственники были ранены.

170. Власти Российской Федерации считали, что нападение и его последствия были законными в соответствии с пунктом 2(а) Статьи 2, то есть они являлись результатом абсолютно необходимого применения силы для защиты любого лица от противоправного насилия. Причинение смерти было необходимо и соразмерно подавлению активного сопротивления незаконных вооруженных формирований, чьи действия представляли реальную угрозу жизни и здоровью военнослужащих и гражданских лиц, а также общим интересам общества и государства. Эта угроза не могла быть ликвидирована иными средствами, и действия лиц, командовавших операцией, были пропорциональными. Огневые удары наносились по конкретным заранее определенным целям.

171. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница и другие гражданские лица были должным образом информированы о готовящемся ударе и необходимости оставить село, для чего военные использовали вертолет и мобильную станцию ретрансляционного вещания, оснащенные громкоговорителями. На двух выходах их Катыр-Юрта были оборудованы военные КПП. Однако попытки военных организовать безопасный выход населения саботировались боевиками, которые не отпускали местных жителей и провоцировали огонь федеральных сил, используя жителей в качестве живого щита. материалы уголовного дела свидетельствовали, по мнению властей Российской Федерации, о том, что большинство потерь среди гражданского населения было причинено на начальном этапе операции, то есть 4 февраля 2000 г., и в центре села, где происходила наиболее ожесточенная перестрелка между федеральными войсками и боевиками.

2. Оценка Европейского Суда

а) Общие принципы

172. Статья 2, гарантирующая право на жизнь и определяющая обстоятельства, при наличии которых может быть оправдано лишение жизни, является одной из самых важных в Конвенции, отступление от которой запрещено Статьей 15 Конвенции. Вместе со Статьей 3 она закрепляет одну из главных ценностей демократических обществ, образующих Совет Европы. Поэтому обстоятельства, при наличии которых может быть оправдано лишение жизни, должны подлежать строгому толкованию. Объект и цель Конвенции, как инструмента защиты частных лиц, требуют также толковать и применять Статью 2 таким образом, чтобы предоставляемые ею гарантии были выполнимыми и эффективными

173. Статья 2 охватывает не только случаи умышленного убийства, но и ситуации, когда имеется разрешение на "применение силы", результатом которого может стать причинение смерти по неосторожности. Умышленность или осознанность причинения смерти является лишь одним из факторов, которые необходимо учитывать при оценке необходимости применения силы, приведшего к смерти. Любое использование силы должно быть не более чем "абсолютно необходимым" для достижения одной или нескольких целей, перечисленных в подпунктах (а) и (с). Эта формулировка показывает, что необходимо применять более строгий и непреодолимый критерий оценки необходимости, нежели обычно используется при определении того, были ли действия государства "необходимыми в демократическом обществе" в соответствии с пунктом 2 Статей 8-11 Конвенции. Следовательно, использованная сила должна быть строго соразмерна преследуемым целям.

174. Принимая во внимание значение, которое имеет предоставляемая Статьей 2 защита, Европейский Суд должен самым внимательным образом изучать обстоятельства лишения жизни и учитывать не только действия представителей государства, но и все сопутствующие им обстоятельства.

175. В частности, необходимо рассмотреть вопрос о том, действительно ли государственные органы планировали и контролировали проведение операции таким образом, чтобы минимизировать, насколько это возможно, возможность причинения смерти. Государственные органы должны проявить соответствующую заботу, чтобы обеспечить минимизацию риска для жизни. Европейский Суд должен также установить, действовали ли государственные органы с определенной степенью небрежности при выборе варианта действий (см. Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. the United Kingdom), Series A N 324, р.45-46, §§146-150 и р. 57, §194; Постановление Европейского Суда от 9 октября 1997 г. по делу "Андронику и Константину против Кипра" (Andronicou and Constantinou v. Cyprus), Reports 1997-VI, pp. 2097-98, §171, p. 2102, §181, p. 2104, §186, p. 2107, §192 и p. 2108, §193; дело "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. the United Kingdom), N 24746/95, §§102 - 104, ECHR 2001-III). Это же правило применимо и к случаям нападений, когда жертва выживает, но ввиду применения силы, которая могла причинить смерть, такие нападения квалифицируются как покушения на убийство (mutatis mutandis, вышеупомянутое дело "Йаша против Турции", p. 2431, §100; Постановление Европейского Суда от 20 декабря 2004 г. по делу "Макарадзис против Греции" (Makaratzis v. Greece) [GC], N 50385/99, §49-55).

176. Точно так же, ответственность государства не ограничивается обстоятельствами, при которых существуют значительные доказательства того, что неправильно направленный представителями государства огонь привел к гибели гражданских лиц. Она также может наступить в случае, если они не предприняли всех возможных мер предосторожности при выборе средств и методов проведения операции против противостоящей им группы с целью избежать и, по крайней мере, свести к минимуму вероятность случайной гибели гражданского населения (см. Постановление Европейского Суда от 28 июля 1998 г.по делу "Эрги против Турции" (Ergi v. Turkey), Reports 1998-IV, с. 1778, §79).

177. Что касается оспариваемых фактов, Европейский Суд напомнил свое прецедентное право, в соответствии с которым при оценке доказательств он применяет стандарт доказывания "вне разумных оснований для сомнения" (дело "Авсар против Турции" (Avsar v. Turkey), N 25657/94, §282, ECHR 2001). Такое доказывание может осуществляться с помощью достаточно весомых, точных и согласованных выводов или неопровержимых предположений. В данном контексте следует учитывать поведение сторон при получении доказательств (Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства", Series A N 25, p. 65, §161).

178. Осознавая вспомогательный характер своих полномочий, Европейский Суд признал, что он не может необоснованно принимать на себя роль суда первой инстанции, исследующего и решающего вопросы факта, если по обстоятельствам конкретного дела такой шаг не является неизбежным (см., например, дело "МакКерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. the United Kingdom) (Решение), N 28883/95, 4 апреля 2000 г.). Тем не менее, если жалобы касаются нарушений Статей 2 и 3 Конвенции, Европейский Суд должен очень внимательно рассмотреть дело (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A N 336, §32; вышеупомянутое дело "Авсар против Турции", §283), даже если национальными органами были проведены определенные процедуры и расследование.

b) Применение к настоящему делу

179. Стороны не оспаривали, что заявительница и ее родственники подверглись бомбежке при попытке покинуть село Катыр-Юрт по проходу, который они считали безопасным выходом из зоны активных боевых действий. Было установлено, что авиабомба, сброшенная с российского военного самолета, взорвалась возле их микроавтобуса, в результате чего сын заявительницы и три ее племянницы были убиты, а заявительница и другие ее родственники получили ранения. Это позволяло рассмотреть жалобу на предмет нарушения Статьи 2 Конвенции. Власти Российской Федерации утверждали, что применение силы было оправдано в данном случае в соответствии с пунктом 2(а) Статьи 2 Конвенции, поскольку оно было абсолютно необходимым, учитывая ситуацию, сложившуюся в Катыр-Юрте в указанное время.

180. Европейский Суд согласился, что ситуация в Чечне в то время требовала исключительных мер со стороны государства, необходимых для восстановления контроля над Республикой и подавления незаконного вооруженного восстания. Принимая во внимание обстоятельства конфликта в Чечне в указанное время, такие меры могли включать в себя использование военных частей и подразделений, оснащенных боевым оружием, включая военную авиацию и артиллерию. Присутствие очень большой группы вооруженных боевиков в Катыр-Юрте и их активное сопротивление правоохранительным органам, которое не оспаривалось сторонами, могло оправдать причинение смерти представителями государства, что позволяло применить к данной ситуации пункт 2 статьи 2.

181. Даже если согласиться, что применение силы могло быть оправдано в настоящем деле, не вызывала сомнения необходимость обеспечения баланса между целью и средствами ее достижения. Европейский Суд собирался рассмотреть вопрос о том, были ли действия в настоящем деле абсолютно необходимыми для достижения заявленной цели. Для этого Европейский Суд должен был изучить на основе информации, представленной сторонами, и, принимая во внимание вышеперечисленные принципы (см. пункты 172-178 выше), соответствовало ли планирование и проведение операции Статье 2 Конвенции.

182. прежде всего, было необходимо отметить, что возможности Европейского Суда по оценке процесса планирования и проведения операции существенно ограничивал недостаток информации. Власти Российской Федерации не раскрыли большинство документов, имевших отношение к военным действиям. Не было предоставлено никаких планов операции, копий приказов, записей, записей в регистрационных журналах или оценки результатов военной операции: в частности, не было предоставлено никакой информации, объясняющей, что было сделано для оценки и предупреждения возможного причинения вреда гражданскому населению в Катыр-Юрте в случае применения тяжелых вооружений.

183. Тем не менее, документы, представленные сторонами, и материалы уголовного дела позволяли Европейскому суду сделать определенные выводы относительно того, планировалась ли и проводилась ли операция таким образом, чтобы избежать или свести к минимуму нанесение вреда гражданскому населению, как этого требует статья 2 Конвенции.

184. Заявительница считала, что военные должны были знать заранее о большой вероятности прибытия в Катыр-Юрт значительной группы боевиков, и отметила также, что они даже способствовали этому. Европейский Суд отметил большое количество доказательств того, что прибытие боевиков в Катыр-Юрт, судя по всему, не было таким неожиданным для военных, чтобы они не имели времени принять меры для защиты гражданского населения от вовлечения в конфликт.

185. В интервью, которое генерал Шаманов дал 5 февраля 2000 г., содержалась ссылка на успешный план по выманиванию вооруженных боевиков из Грозного и предотвращению их прорыва в горы, который состоял в создании жестко контролируемого федеральными войсками "коридора" в зоне ответственности Западной группировки войск (см. пункт 112 выше). В своем заявлении следствию генерал Шаманов заявил, что дивизия под командованием генерал-майора Недобитко была развернута для блокирования Катыр-Юрта, потому что по данным разведки ожидалось просачивание групп боевиков (см. пункт 68). В показаниях сотрудника ОМОНа, дислоцированного в Катыр-Юрте, указывалось на предупреждение, полученное 3 февраля 2000 г. от его командования, о том, что боевики могли прибыть в Катыр-Юрт или Валерик (см. пункт 79 выше). По крайней мере, два свидетеля из гражданских лиц говорили о блокпостах на выходах из села, которые осуществляли жесткий контроль за движением в Катыр-Юрт и из него, по крайней мере, за несколько дней до 4 февраля 2000 г. (см. пункты 54 и 110 выше). Таким образом, сложно предположить, что прибытие боевиков в Катыр-Юрт ранним утром 4 февраля 2000 г. и их количество застали врасплох лиц, командовавших операцией.

186. Наоборот, заявительница и другие жители села заявили, что они чувствовали себя в безопасности от военных действий благодаря значительному военному присутствию в районе, блокпостам вокруг села и очевидному объявлению села "зоной безопасности". Подразделение ОМОНа было размещено непосредственно в Катыр-Юрте. Жители села утверждали, что прибытие боевиков и последующие удары были неожиданными и непредвиденными (см. пункты 15, 59, 110 выше).

187. В Европейский Суд не было представлено никаких доказательств того, что до 4 февраля 2000 г. что-то было сделано для информирования населения об этих событиях непосредственно, или через главу администрации. Однако, то, что прибытия боевиков можно было ожидать с достаточной достоверностью, или, что их даже заманивали, в Катыр-Юрт, очевидно подвергало население всяческим опасностям. Принимая во внимание наличие вышеуказанной информации, соответствующие власти должны были предвидеть эти опасности и, если они не могли предотвратить проникновение боевиков в село, они могли бы, по крайней мере, заранее предупредить жителей села. Глава сельской администрации, чья роль в осуществлении коммуникации между военными и местным населением, похоже, считается ключевой, был допрошен только один раз и никаких вопросов об обстоятельствах прибытия боевиков или организации безопасного выхода местного населения ему задано не было.

188. Принимая во внимание вышеуказанные обстоятельства и изученные документы, Европейский Суд пришел к выводу, что военная операция в Катыр-Юрте не была спонтанной. Операция по разоружению или уничтожению боевиков планировалась заранее. В своих показаниях генерал-майор Недобитко заявил, что применение артиллерии и авиации предусматривалось как вариант и обсуждалось с генерал-майором Шамановым (см. пункт 74 выше). Авиадиспетчер заявил, что он был размещен на КП около Катыр-Юрта за день до начала операции (см. пункт 88 выше).

189. Европейский Суд считал очевидным, что, когда военные рассматривали возможность применения авиации, вооруженной тяжелыми средствами поражения, в пределах населенной территории, они также должны были взвесить опасность, которую такой подход неизбежно мог повлечь за собой. Однако не было никаких свидетельств того, что такие соображения играли сколько-нибудь значимую роль при планировании операции. В своем заявлении генерал-майор Недобитко указал на то, что в оперативном плане, рассмотренном им совместно с генерал-майором Владимиром Шамановым вечером 3 февраля 2000 г., упоминалось присутствие беженцев. Такое простое упоминание не моглло заменить комплексной оценки границ и ограничений использования мощных вооружений масштабного поражения в пределах населенной территории. По различным оценкам, население Катыр-Юрта во время описываемых событий составляло от 18 до 25 тысяч человек. Не было никаких свидетельств того, что на этапе планирования операции осуществлялись какие-либо серьезные расчеты по эвакуации гражданского населения, такие как: предварительное информирование населения об ударах, как долго такая эвакуация может длиться, какими путями должны двигаться эвакуируемые, какие меры предпринимались для обеспечения безопасности, что необходимо было предпринять для оказания помощи наиболее уязвимым лицам и инвалидам и т.п.

190. Как только присутствие значительного количества боевиков стало очевидным для властей, командование операцией решило следовать плану, который предусматривал нанесение бомбовых и ракетных ударов по Катыр-Юрту. Между 8.00 и 9.00 4 февраля 2000 г. генерал-майор Недобитко вызвал истребители, не указывая, какую бомбовую нагрузку им брать. Самолеты, очевидно, по умолчанию, были вооружены тяжелыми авиабомбами свободного падения и большой разрушительной силы ФАБ-250 и ФАБ 500 с радиусом поражения свыше 1000 метров. По словам военнослужащего, бомбы и другое неуправляемое тяжелое вооружение применялось против целей, как в центре, так и на окраинах села (см. пункты 70, 91 выше).

191. Европейский Суд счел, что использование такого рода оружия на населенной территории не в военное время и без предварительной эвакуации гражданских лиц не могло соответствовать той степени осторожности, которая ожидается от правоохранительных органов в демократическом обществе. В Чечне не объявлялось военное или чрезвычайное положение, и никаких ограничений в соответствии со статьей 15 Конвенции не было введено (см. пункт 133). Поэтому данная операция должна была рассматриваться на основании обычной нормативно-правовой базы. Даже в ситуации, когда, как утверждали власти Российской Федерации, население села удерживалось в качестве заложников большой группой хорошо оснащенных и подготовленных боевиков, главной целью операции должна была быть защита жизни от противоправного насилия. Массированное применение мощного вооружения масштабного поражения без сомнения не соответствовало этой цели и не могло считаться соответствующим норме о предварительной заботе о гражданском населении, являющейся обязательным условием операций такого рода с применением представителями государства летальной силы.

192. Во время следствия командование операции утверждало, что для населения Катыр-Юрта был объявлен безопасный проход, что население было должным образом информировано о выходе через главу администрации и посредством передвижной станции ретрасляционного вещания и вертолета, оснащенного громкоговорителями и что два блокпоста были открыты для поддержки выхода.

193. Документы, рассмотренные Европейским Судом, подтверждали, что определенная информация о безопасном проходе действительно была передана жителям села. Несколько военнослужащих подтвердили принятие подобных мер, хотя их показания не в полной мере совпадали. Одна из жительниц подтверждает, что утром 4 февраля 2000 г. она видела вертолет, оснащенный громкоговорителями, но не могла разобрать слов из-за стрельбы, которая велась вокруг (см. пункт 52 выше). Заявительница и множество других свидетелей утверждали, что они узнали, в основном от соседей, что военные разрешили гражданским лицам покинуть село через гуманитарный коридор. Хотя ни в одном документе, представленном военными и рассмотренном Судом, не было указаний на время объявления о безопасном проходе, жители села указывали примерно на 15 часов 4 февраля 2000 г. Таким образом, судя по всему, объявление коридора местным жителям произошло только после нескольких часов бомбардировки села войсками с использованием тяжелых вооружений масштабного поражения, что уже создало большую опасность жизни местного населения.

194. Европейский Суд отметил далее, что создание военных блокпостов на выходах из села демонстрировало намерение военных контролировать поток беженцев с целью отделения боевиков от мирных жителей, но ни коим образом не способствовало выходу гражданских лиц из села. Из рассмотренных документов следовало, что, хотя возможность выходить из села двумя маршрутами - в направлении Ачхой-Мартана и в сторону села Валерик - существовала, жителям фактически разрешили выходить только через первый выход. Свидетели в своих показаниях ссылались на первоначально полученную информацию о том, что военными была открыта дорога на Ачхой-Мартан. Заявительница и другие жители села, которые покинули Катыр-Юрт 4 и 5 февраля 2000 г., сделали это через выход на Ачхой-Мартан. Некоторые свидетели заявили, что их не пропустили через блокпост по дороге на Валерик и что солдаты ссылались на приказ генерала Шаманова (см. пункты 58-59 выше). Командующий операцией генерал-майор Недобитко на вопрос следователя о том, что изменилось бы, если бы жители села сопротивлялись входу боевиков в село или раньше сообщили военным об их прибытии, ответил, что военные "позволили бы им уйти через оба блокпоста (см. пункт 76 выше). Таким образом, можно прийти к заключению, что, по крайней мере, на определенный период в течение трех дней боевых действий второй блокпост, по дороге на Валерик, не был открыт для прохода гражданских лиц, что не дало им возможности оставить арену боевых действий по приказу командования операцией.

195. Как только распространилась информация о коридоре, жители села начали уходить, воспользовавшись перерывом в бомбардировках. Количество гражданских лиц и автомобилей на дороге в направлении Ачхой-Мартана днем 4 февраля 2000 г. должно было быть довольно значительным. Один из свидетелей сообщил, что много машин выстроилось вдоль улицы Орджоникидзе, когда они покидали село (см. пункт 45 выше). Заявительница рассказала, что их соседи покидали село вместе с ними (см. пункт 17 выше). Полковник Р. утверждал, что в первый день бомбардировки жители массово покидали Катыр-Юрт по дороге на Ачхой-Мартан (см. пункт 77 выше). Солдаты на блокпосту на дороге в Ачхой-Мартан должны были видеть людей, спасавшихся от перестрелки. Об этом должно было знать командование операции, которое на основании этой информации должно было обеспечить безопасный проход.

196. Однако, ни в одном документе, ни в каких заявлениях военных не упоминалась информация о приказе прекратить нанесение ударов или ослабить их интенсивность. Хотя многие военнослужащие ссылались на объявление гуманитарного коридора, не было представлено ни одного заявления, которое бы свидетельствовало бы о реальном существовании такого коридора. Показания авиадиспетчеров и военных летчиков, рассмотренные Европейским Судом, не содержали ссылок на информацию о гуманитарном коридоре или обязательстве его соблюдать. Не похоже также на то, что они когда-либо были уведомлены военнослужащими, находившимися на блокпосту на дороге в Ачхой-Мартан, или командованием операции о присутствии гражданских беженцев на улицах. Их собственная оценка целей, похоже, не была точной из-за плохой видимости, и летчики в своих показаниях отрицали, что они видели гражданских лиц или транспортные средства.

197. Вопрос о точном количестве жертв оставался открытым, но Европейский Суд имел достаточно доказательств для того, чтобы предположить, что при данных обстоятельствах оно могло быть значительно выше, чем цифры, тоже поражающие воображение, указанные национальными следователями. Европейский Суд также принял во внимание доклад "Хьюман Райтс Уотч" относительно этого и других случаев нападения на гражданских лиц, спасавшихся от боевых действий. Европейский Суд не обнаружил никакой разницы между теми происшествиями и ситуацией, в которую попали заявительница и ее родственники, в смысле уровня опасности, которой они подвергались.

198. Военные эксперты в своем докладе от 11 февраля 2002 г. пришли к заключению, что действия командования были правомерными и соответствующими сложившейся ситуации (см. пункт 95 выше). Что касается минимизации потерь среди мирного населения, вывод в докладе базировался на двух принципиальных положениях: что командование организовало и осуществило выход из села мирного населения и что оно применяло точечный метод нанесения ударов. Европейский Суд, учитывая все вышесказанное, не согласился, что документы, содержавшиеся в материалах дела и рассмотренные им, могли привести к подобному заключению. Эксперты в своих выводах предположили, что боевики не дали жителям возможности эвакуироваться. И снова, в рассмотренных документах не было ничего, что указывало бы на то, что боевики удерживали жителей села или мешали им покинуть село.

199. Заявительница считала, что существующая национальная правовая система сама была не способна защитить жизнь мирного населения должным образом. Она сослалась на единственный раскрытый правовой акт, на котором основывались военные эксперты в своем отчете, а именно, армейский Полевой устав. Европейский Суд согласился с заявительницей в том, что отказ властей Российской Федерации привести в пример положения какого-либо национального закона, регламентирующего применение силы войсками или силами безопасности в ситуациях, подобных данной, хотя сам по себе и не мог служить достаточным основанием для того, чтобы сделать вывод о нарушении государством его позитивного обязательства защищать право на жизнь, имел в обстоятельствах настоящего дела прямое отношение к соображениям Европейского Суда относительно соразмерности ответа на нападение (см. mutatis mutandis, вышеуказанное решение по делу Мак Канна, §156).

200. Таким образом, соглашаясь с тем, что операция в Катыр-Юрте 4-7 февраля 2000 г. преследовала законную цель, Европейский Суд не мог согласиться с тем, что сама операция была спланирована и проведена с должной заботой о жизни гражданского населения.

201. Европейский Суд признал, что имело место нарушение Статьи 2 Конвенции в связи с невыполнением государством-ответчиком обязанности по защите права на жизнь заявительницы, ее сына Зелимхана Исаева и трех ее племянниц: Заремы Батаевой, Хеды Батаевой и Марем Батаевой.

В. Неэффективность расследования

1. Доводы сторон

а) Заявительница

202. Заявительница утверждала, что власти Российской Федерации не провели независимое, эффективное и подробное расследование по факту нападения на село.

203. В этой связи заявительница сообщила, что ситуация, сложившаяся в Чечне с 1999 г., характеризовалась серьезными гражданскими конфликтами, вызванными конфронтацией между федеральными силами и чеченскими вооруженными отрядами. Она ссылалась на газетные вырезки и доклады неправительственных организаций, которые, по ее мнению, подтверждали, что в Чечне существовали серьезные препятствия для нормального функционирования судебных органов, и ставили под сомнение эффективность работы прокуроров. Она считала, что сложность обстановки в Чеченской Республики не освобождала власти Российской Федерации от возложенных на них Конвенцией обязанностей, и утверждала, что власти Российской Федерации не предоставили доказательств того, что расследование по факту какого-либо нарушения прав гражданских лиц было эффективным и адекватным.

204. Заявительница утверждала, что у нее были причины не обращаться в прокуратуру сразу после нападения; она чувствовала себя уязвимой и беспомощной и боялась представителей государства. Она отметила также, что прокуратура необъяснимым образом недостаточно быстро отреагировала на информацию о нападении на село. Прокуратура знала или должна была быстро узнать о нападении и многочисленных фактах гибели гражданских жителей от соответствующих гражданских и военных органов власти, а также из отчетов общественных организаций и прессы. Информация о большом количестве жертв должна была подтолкнуть прокуроров к особенно быстрым и тщательным действиям. Кроме того, она сослалась на тот факт, что она и ее родственники обратились за медицинской помощью в больницы в Чечне и Ингушетии и что медицинский персонал был обязан сообщить в правоохранительные органы о ранениях, которые могли быть причинены совершенным преступлением. Сотрудники органа записи актов гражданского состояния, которые выдали свидетельства о смерти родственников заявительницы в апреле 2000 г., также обязаны были довести данную информацию до сведения прокурора.

205. Заявительница считала, что, несмотря на вышеуказанное, прокуратура не спешила проводить расследование по факту нападения на село. В апреле 2000 г. следователи военной прокуратуры отказались возбуждать уголовное дело на основании простой проверки. До сентября 2000 г. уголовное дело не было возбуждено. Дело было окончательно прекращено в марте 2002 г. ввиду отсутствия состава преступления. Никому не было предъявлено обвинение, и никто не был предан суду. Постановление о прекращении уголовного дела было обжаловано генерал-майором Недобитко, который был допрошен в качестве свидетеля, а 6 марта 2003 г. военный суд Батайского гарнизона подтвердил это постановление. Заявительница отметила, что, хотя генерал-майор Недобитко не имел процессуального статуса, который позволял ему обращаться в суд, решение гарнизонного суда подтвердило прекращение уголовного дела. Если бы она сама обратилась в суд, он принял бы такое же решение.

206. Наконец, заявительница утверждала, что расследование по факту нападения на село было неадекватным и неполным и не могло считаться эффективным. Она указала на некоторые недостатки следствия. Заявительница отметила, что даже ей не предоставлялась информация о движении дела, и она не могла принимать действенное участие в процессе.

b) Власти Российской Федерации

207. Власти Российской Федерации не согласились с тем, что расследование имело недостатки, и утверждали, что расследование полностью соответствовало национальному законодательству. Они указали на большой объем работы, выполненной следователями, которая включала допрос десятков свидетелей в Чечне и Ингушетии, а также в других регионах, куда были переведены военнослужащие, участвовавшие в операции, сбор значительного объема информации о планировании и проведении операции у военных, медицинской информации. Доклад экспертов был подготовлен на основе собранных доказательств. Следователи пришли к выводу, что действия военных были абсолютно необходимыми в данных обстоятельствах, и поэтому никакого преступления не было.

208. Что касается участия заявительницы в процессе, власти Российской Федерации напомнили, что 2 октября 2000 г. заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу и что она могла пользоваться своими процессуальными правами, например, правом на обжалование в суд постановлений следователей.

2. Оценка Европейского Суда

а) Общие рассуждения

209. В совокупности с общей обязанностью государств, возложенной на них Статьей 1 Конвенции, "обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в настоящей Конвенции", обязанность защищать гарантированное Статьей 2 право на жизнь подразумевает, что в случае, когда применение силы повлекло причинение смерти, должно быть проведено эффективное официальное расследование (см., mutatis mutandis, вышеупомянутое дело "МакКанн и другие против Соединенного Королевства", p. 49, §161; Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кайа против Турции" (Kaya v. Turkey), Reports 1998-I, p. 329, §105).

210. Основными целями такого расследования являются обеспечение эффективного исполнения законов, защищающих право на жизнь и, по делам, касающихся представителей государства или государственных органов, гарантия того, что они будут отвечать за причинение ими смерти. Что касается вопроса о том, какая форма расследования позволит достигнуть этих целей, его решение зависит от различных обстоятельств. Но какой бы способ не был выбран, государственные органы при получении сведений о совершении преступления должны по собственной инициативе начать расследование. Они не могут возложить на родственников потерпевшего инициативу подачи официальной жалобы или обязанность проводить расследование (см., например, mutatis mutandis, дело "Илган против Турции" (Ilhan v. Turkey) [GC] N 22277/93, §63, ECHR 2000-VII).

211. Чтобы расследование убийства, предположительно совершенного представителями государства, могло считаться эффективными, необходимо, чтобы лица, ответственные за его проведение и проводящие его, были независимы от лиц, связанных с расследуемым преступлением (см., например, Постановление Европейского Суда от 27 июля 1998 г. по делу "Гюлеч против Турции" (Gьleз v. Turkey), Reports 1998-IV, §§81-82; дело "Егур против Турции" (Цgur v. Turkey) [GC], N 21954/93, §§91-92, ECHR 1999-III). Это означает не только отсутствие иерархической или институциональной связи, но и практическую независимость (см., например, Постановление Европейского Суда от 28 июля 1998 г. по делу "Эрги против Турции" (Ergi v. Turkey), Reports 1998-IV, §§83-84; североирландские дела: дело "МакКерр против Соединенного Королевства", N 28883/95, §128; вышеупомянутое дело "Хью Джордан против Соединенного Королевства", §120; дело "Келли и другие против Соединенного Королевства" (Kelly and Others v. the United Kingdom), N 30054/96, §114, ECHR 2001-III).

212. Проводимое расследование должно быть эффективным также в том смысле, что оно должно позволять установить, было ли применение силы обоснованным или нет при данных обстоятельствах (например, вышеупомянутое дело "Кайа против Турции", p. 324, §87), и установить и наказать преступников (вышеупомянутое дело "Егур против Турции", §88). В данном случае идет речь не об обязанности добиться результатов, а об обязанности использовать средства. Государственные органы должны были принять доступные им разумные меры для сбора доказательств по делу, включая, inter alia, показания свидетелей, заключения судебно-медицинской экспертизы и, в соответствующих случаях, акты о вскрытии трупов, которые предоставили бы полное и точное описание причиненных потерпевшим повреждений, а также объективный анализ установленных клинических данных, в том числе причину смерти (см., например, дело "Салман против Турции" (Salman v. Turkey) [GC], N 21986/93, ECHR 2000-VII, §106; дело "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey) [GC], N 23763/94, ECHR 1999-IV, §109; Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2000 г. по делу "Гюл против Турции" (Gul v. Turkey), N 22676/93, §89). Любой недостаток расследования, снижающий вероятность установления причины смерти или виновного лица, может привести к выводу о том, что оно не соответствует требуемому уровню эффективности (см. североирландские дела в части, касающейся неспособности следствия заставить свидетелей от сил безопасности, имевших прямое отношение к причинению смерти, дать показания, например, вышеупомянутое дело "МакКерр против Соединенного Королевства", §144; вышеупомянутое дело "Хью Джордан против Соединенного Королевства", §127).

213. В данном контексте должно подразумеваться также требование быстроты и разумного усердия (см. вышеупомянутое дело "Йаша против Турции", §102-104; вышеупомянутое дело "Чакиджи против Турции", §§80, 87, 106; вышеупомянутое дело "Танрикулу против Турции", §109; дело "Махмут Кайа против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), N 22535/93, ECHR 2000-III, §§106-107). Необходимо согласиться, что могут существовать препятствия или трудности, мешающие расследованию в конкретной ситуации. Однако, быстрая реакция государственных органов, заключающаяся в возбуждении уголовного дела по факту убийства, может, в принципе, считаться существенной для поддержания общественного доверия к правовому государству и для предупреждения любых признаков терпимости к неправомерным действиям или соучастия в их совершении (см., например, вышеупомянутое дело "Хью Джордан против Соединенного Королевства", §§108, 136-140).

214. По тем же причинам необходимо осуществление общественного контроля за следствием и его результатами, чтобы обеспечить подотчетность следователей не только в теории, но и на практике. Пределы требуемого общественного контроля могут варьироваться в зависимости от дела. Однако, в любом случае родственники потерпевшего должны иметь возможность участвовать в процессе в объеме, необходимом для обеспечения их законных интересов (см. вышеупомянутые дела "Гюлеч против Турции", p. 1733, §82; "Егур против Турции", §92; "Гюл против Турции", §93; североирландские дела, например, дело "МакКерр против Соединенного Королевства", §148).

b) Применение к настоящему делу

215. По факту нападения на село 4-7 февраля 2000 г. было проведено расследование. Европейский Суд должен был оценить, соответствовало ли данное расследование требованиям Статьи 2 Конвенции.

216. Заявление в военную прокуратуру, поданное в марте 2000 г. правозащитной организацией "Мемориал" от имени заявительницы, содержало детальные и обоснованные обвинения в совершении деяний, приведших к многочисленным жертвам среди гражданского населения во время штурма села Катыр-Юрт. Однако, несмотря на эти весьма серьезные обвинения, подкрепленные достоверными доказательствами, их жалоба была отклонена в апреле 2000 г. ввиду отсутствия состава преступления в описанных деяниях (см. пункт 30 выше).

217. Расследование началось только после того, как жалоба в сентябре 2000 г. была передана Европейским Судом государству-ответчику. Таким образом, до момента возбуждения уголовного дела по достоверным заявлениям о гибели нескольких десятков гражданских лиц прошло не менее семи месяцев. Никакого пояснения такой задержки не было предоставлено.

218. Европейский Суд отметил в представленных материалах дела ряд признаков, которые в совокупности наводили на мысль о существовании ряда серьезных недостатков в проведении следствия после возбуждения уголовного дела. В связи с этим Европейский Суд отметил также, что, действительно, в течение 2001 г. военными следователями была проделана огромная работа, как в Чечне, так и в других регионах, с целью свести воедино информацию о нападении на село.

219. Европейский Суд особенно поразило отсутствие достоверной информации об объявлении "безопасного прохода" для гражданских лиц как до, так и во время военной операции в Катыр-Юрте. Никто из военных или гражданских руководителей не был определен как ответственный за объявление коридора и за безопасность лиц, которые им пользовались. Никакой информации не было предоставлено для объяснения очевидно полного отсутствия согласованности в связи с объявлениями о "безопасном выходе" для гражданских лиц; и очень мало внимания уделялось, если вообще уделялось, этому вопросу при планировании и проведении спецоперации.

220. Некоторые показания свидетелей и признания высших военных командиров определенно указывали на то, что жители Катыр-Юрта были "наказаны" за очевидное нежелание сотрудничать с военными властями. Несколько свидетелей сообщили, что 5 или 6 февраля 2000 г. они видели генерала Шаманова, который отдавал приказ не выпускать гражданских лиц из села (см. пункты 53-57, 59, 110 выше). В своем собственном заявлении следствию Шаманов признал, что он винил главу Катыр-Юртской администрации в ухудшении ситуации (см. пункт 71 выше). Имелись основания считать, что второй выход из Катыр-Юрта в сторону села Валерик оставался закрытым для гражданских лиц в течение некоторого времени во время боев по той же причине. Генерал-майор Недобитко признал, что если бы жители села "сотрудничали", можно было бы открыть оба выхода. (см. пункт 76 выше).

221. Следователи сделали удивительно мало попыток найти объяснение таким серьезным и достоверным заявлениям. В рассмотренных материалах дела Европейский Суд не обнаружил показаний военнослужащих, которые находились на блокпостах на двух выходах из села, об обстоятельствах выхода жителей и содержании приказов, которые они получили. Наиболее важным представлялось то, что глава Катыр-Юртской администрации, которого военные свидетели постоянно упоминали как своего собеседника, был допрошен лишь один раз. Ему не было задано никаких вопросов относительно контактов с военнослужащими.

222. Еще некоторые особенности проведенного расследования также нуждались в комментарии. Следователи не смогли установить других потерпевших и свидетелей по данному уголовному делу. Информация о вынесении 13 марта 2002 г. постановления о прекращении уголовного дела и отмене постановлений о признании потерпевшими не была доведена непосредственно до заявительницы и других потерпевших, как того требовало национальное законодательство. Вместо этого, главе Правительства Чеченской Республики было отправлено письмо с просьбой найти потерпевших и информировать их о вынесенном постановлении. В списке имен, приложенном к письму, не было никаких личных данных потерпевших, таких как: адрес постоянного или временного места жительства, дата рождения и другие данные, имевшие значение. Ничто не указывало на то, что Правительство Чеченской Республики выполнило просьбу и сообщило заявительнице и другим потерпевшим о прекращении уголовного дела. Европейский Суд отклонил утверждения властей Российской Федерации о том, что заявительница была должным образом информирована о ходе расследования и могла обжаловать его результаты.

223. Постановление о прекращении уголовного дела основывалось на докладе военных экспертов, составленном в феврале 2002 года. Как отмечал Европейский Суд выше, выводы экспертов о правомерности и соразмерности военных действий, очевидно, не совпадали с выводами, вытекавшими из материалов дела (см. пункт 198 выше). Отсутствие какой-либо реальной возможности для заявительницы обжаловать выводы, содержавшиеся в докладе, и, соответственно, окончательные выводы следствия не соответствовало вышеуказанным принципам, касавшимся вопроса о том, было ли применение силы оправданным в данных обстоятельствах, а также установления и наказания виновных.

224. В свете вышесказанного Европейский Суд признал, что государственные органы не провели эффективное расследование обстоятельств штурма Катыр-Юрта 4-7 февраля 2000 г. При данных обстоятельствах использование гражданско-правовых средств защиты также было неэффективным. Соответственно, Европейский Суд отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации и постановил, что имело место нарушение Статьи 2 в этой части.

III. Предполагаемое нарушение Статьи 13 Конвенции

225. Заявительница жаловалась, что у нее не было эффективных средств правовой защиты от вышеуказанных нарушений, что нарушало Статью 13, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве"

1. Общие принципы

226. Европейский Суд повторил, что Статья 13 Конвенции гарантирует существование в национальном праве средства правовой защиты, позволяющего пользоваться конвенционными правами и свободами в любой форме, в какой они могут быть закреплены в правовой системе государства. Соответственно, данная норма требует наличия внутреннего средства правовой защиты, на основании которого компетентный национальный орган имел бы право рассматривать по существу "спорную жалобу", основанную на Конвенции, и предоставить соответствующую компенсацию, хотя Договаривающиеся Государства имеют некоторые пределы усмотрения по вопросу о том, как им исполнять свои обязанности, вытекающие из данной нормы. Объем вытекающей из Статьи 13 обязанности варьируется в зависимости от характера жалобы заявителя на нарушение Конвенции. Тем не менее, требуемое Статьей 13 средство правовой защиты должно быть "эффективным", как на практике, так и в соответствии с законодательством, особенно в связи с тем, что его использованию не должны необоснованно препятствовать действия или бездействие государственных органов государства-ответчика (вышеупомянутое дело "Аксой против Турции", §95; Постановление Европейского Суда от 25 сентября 1997 г. по делу "Айдин против Турции" (Aydin v. Turkey), Reports 1997-VI, §103).

227. Учитывая фундаментальное значение прав, гарантированных Статьями 2 и 3 Конвенции, Статья 13 требует, помимо выплаты компенсации в соответствующих случаях, проведения полного и эффективного расследования, по результатам которого могли бы быть установлены и наказаны лица, виновные в совершении убийства и деяний, являющихся обращением, нарушающим Статью 3, в том числе эффективного доступа заявителя к следственному процессу (см. вышеупомянутое дело "Авсар против Турции", §429; дело "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), N 38361/97, §161, ECHR 2002-IV). Кроме того, Европейский Суд напомнил, что требования Статьи 13 шире, чем пределы обязанности Договаривающегося Государства провести эффективное расследование в соответствии со Статьей 2 (см. дело "Орган против Турции" (Orhan v. Turkey), N 25656/94, §384, 18 июня 2002 г., ECHR 2002).

2. Оценка Европейского Суда

228. В свете вышеупомянутых выводов Европейского Суда относительно нарушений Статьи 2 Конвенции, эта жалоба являлась очевидно "спорной" по смыслу Статьи 13 (Постановление Европейского Суда от 27 апреля 1988 г. по делу "Бойль и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. the United Kingdom), Series A N 131 §52). Соответственно, по смыслу Статьи 13 заявительница должна была иметь доступ к эффективным и реальным средствам правовой защиты, с помощью которых можно было бы установить и наказать преступников, а также присудить компенсацию.

229. Однако, в случаях, когда, как в настоящем деле, расследование по уголовному делу о нападении на село было неэффективным вследствие недостаточной объективности и полноты (см. выше пункты 215-224), и, следовательно, неэффективными были все прочие средства правовой защиты, предложенные властями Российской Федерации, включая гражданско-правовые средства защиты, Европейский Суд вынужден констатировать, что государство не выполнило своих обязанностей, вытекающих из Статьи 13 Конвенции.

230. Соответственно, имело место нарушение Статьи 13 Конвенции.

IV. Применение Статьи 41 Конвенции

231. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный вред

232. Заявительница требовала 18710 евро в качестве возмещения материального вреда.

233. Заявительница утверждала, что в результате нападения на село были уничтожены ее дом и автомобиль семьи. Она сообщила, что стоимость автомобиля составляла 11000 евро, а стоимость дома и имущества - 1500 евро.

234. Заявительница потребовала также компенсацию потери дохода ее покойного сына, Зелимхана Исаева. Она заявила, что в качестве автомеханика он зарабатывал около 100 евро в месяц. Заявительница, 1954 г. р., по российскому законодательству должна выйти на пенсию в 2009 г. Принимая во внимание то, что средняя продолжительность жизни женщин в России составляет 70 лет, заявительница предположила, что она могла бы быть финансово зависимой от своего сына в течение около 15 лет. Его заработок в течение этого времени, принимая во внимание средний уровень инфляции в России в размере 15%, составил бы 20700 евро. Заявительница могла рассчитывать в среднем на 30% этой суммы, которая бы составила 6210 евро.

235. Власти Российской Федерации сочли затребованную сумму преувеличенной.

236. Европейский Суд напомнил, что между ущербом, который указывает заявительница, и нарушением Конвенции должна быть четкая причинно-следственная связь и что причиненный ущерб может, в соответствующем случае, включать компенсацию потерянных заработков (см., среди прочих источников, дело "Чакиджи против Турции" (Зakici v. Turkey) [GC], N 23657/94, §127, ECHR 1999-IV). Принимая во внимание выводы относительно соблюдения требований Статьи 2 Конвенции, безусловно, существовала прямая причинно-следсвтенная связь между нарушением Статьи 2 в отношении сына заявительницы и утратой заявительницей финансовой поддержки, которую он мог бы ей обеспечить. Европейский Суд отметил, что власти Российской Федерации не оспорили в деталях сумму претензий заявительницы, сделав общее заявление о том, что сумма требования была "преувеличенной". Принимая во внимание замечания заявительницы и дополнительные материалы, в которых детально излагались ее претензии, Европейский Суд присудил заявительнице 18710 евро в качестве компенсации материального вреда плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

В. Моральный вред

237. Заявительница потеряла сына и трех племянниц, которые были еще молоды. Сама она получила ранения. Она перенесла глубокий шок в результате штурма села. Она просила Европейский Суд присудить ей 25000 евро в качестве компенсации морального вреда.

238. Власти Российской Федерации признали эту сумму завышенной.

239. Европейский Суд счел, что, учитывая тяжесть нарушений, установленных им в отношении Статей 2 и 13 Конвенции, необходимо было предоставить заявительнице компенсацию морального вреда.

240. Европейский Суд присудил заявительнице 25000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

С. Судебные расходы и издержки

241. Заявительница требовали 10760 евро и 1500 фунтов стерлингов за судебные расходы и издержки, понесенные ею при подаче настоящей жалобы. Эти суммы включали: оплату труда адвокатов из расположенного в Лондоне Европейского центра адвокатов по правам человека (the European Human Rights Advocacy Centre) в размере 1500 фунтов стерлингов; оплату труда адвокатов из расположенного в Москве правозащитного центра "Мемориал" в размере 5050 евро; оплату труда сотрудников правозащитных организаций в Москве и на Северном Кавказе и другие понесенные судебные издержки в размере 5210 евро.

242. Кроме того, заявительница требовала 2608 фунтов стерлингов в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в связи с подготовкой к слушанию по существу дела и его проведением. Данная сумма включала: оплату труда адвокатов из расположенного в Лондоне Европейского центра адвокатов по правам человека в размере 2300 фунтов стерлингов; оплату труда адвоката из Москвы в размере 308 фунтов стерлингов.

243. Власти Российской Федерации не сделали никаких комментариев относительно размера или обоснованности требований о возмещении судебных расходов и издержек.

244. Европейский Суд заметил, что только законные судебные расходы и издержки, действительно и вынужденно понесенные, возмещаются в разумных пределах в соответствии со статьей 41 Конвенции. Европейский Суд отметил, что в настоящем деле были затронуты сложные вопросы факта и права, в ходе его рассмотрения дважды подавались письменные замечания, и проводилось судебное слушание. Однако, Европейский Суд счел завышенной общую сумму, которую заявительница требовала в качестве компенсации судебных расходов и издержек, и отметил, что заявительница не доказала, что все судебные расходы и издержки были понесены вынужденно и разумно. В частности, Европейский Суд признал чрезмерной сумму расходов, понесенных заявительницами при подготовке к судебному слушанию, учитывая многочисленные письменные замечания, уже представленные сторонами.

245. При данных обстоятельствах Европейский Суд не мог присудить заявительнице полную сумму требования; исходя из принципа справедливости и учитывая детали представленных заявительницей требований, Европейский Суд присудил ей в качестве компенсации судебных расходов и издержек 12000 евро, минус 1074 евро, полученных от Совета Европы в виде правовой помощи, плюс любой налог на добавленную стоимость, которым может быть обложена данная сумма.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

246. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

На этих основаниях Суд

1. отклонил единогласно предварительное возражение властей Российской Федерации;

2. постановил единогласно, что имело место нарушение Статьи 2 Конвенции в связи с невыполнением государством-ответчиком обязанности по защите права на жизнь заявительницы, ее сына и трех племянниц;

3. постановил единогласно, что имело место нарушение Статьи 2 Конвенции в результате непроведения государственными органами адекватного и эффективного расследования обстоятельств ракетного удара по колонне беженце 29 октября 1999 г.;

4. постановил шестью голосами против одного, что имело место нарушение Статьи 13 Конвенции;

5. постановил единогласно:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 Статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, переведенные в российские рубли по курсу, установленному на день выплаты:

(i) 18710 (восемнадцать тысяч семьсот десять) евро в возмещение материального вреда;

(ii) 25000 (двадцать пять тысяч) евро в возмещение морального вреда;

(iii) 10926 (десять тысяч девятьсот двадцать шесть) евро в возмещение судебных расходов и издержек;

(iv) любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы;

(b) что с даты истечения вышеуказанного трехмесячного срока до момента выплаты простые проценты должны начисляться на эти суммы в размере, равном минимальному ссудному проценту Европейского Центрального Банка плюс три процента;

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 24 февраля 2005 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

Секретарь Секции Суда

Серен Нильсен

Председатель Палаты

Христос Розакис

______________________________

* Катыр-Юрт находится в Ачхой-Мартановском районе.

** "Ураган" - 16-ти зарядная 220-мм ракетная система залпового огня, выстреливающая две ракеты в секунду, каждая из которых оснащена осколочной боеголовкой высокой мощности, весит 280 кг, длиной 4,8 м и калибра 220 мм. Она несет взрывной заряд весом 51,7 кг и оснащена 100 кг боеголовкой. ТОС-1 "Буратино" - термобарическая ракетная система залпового огня, использующая 220-мм "огненные ракеты", или термобарические боеголовки. Зона гарантированного поражения составляет 200 на 400 метров. При взрыве боеголовки горючая жидкость в ней испаряется, создавая аэрозольное облако, которое, смешиваясь с кислородом, взрывается, сначала создавая высокотемпературное огненное облако, а затем - разрушительное сверхвысокое давление. Она также известна как "вакуумная бомба".