Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 7/2007

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 7/2007

Редакционная: необходимые пояснения и краткие замечания

Кто защищает российскую власть в Европейском Суде

Страсбургское судопроизводство - состязательное. Заявитель может представлять свои интересы самостоятельно или прибегнуть к помощи профессионального адвоката, иного представителя (ст. 36 Регламента Суда). Интересы другой стороны - государства-ответчика - отстаивает его официальный представитель, который также вправе пользоваться помощью адвокатов и советников (ст. 35 Регламента Суда).

Должность Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека (далее - Уполномоченный) была введена указом Президента России Бориса Ельцина 29 марта 1998 г. Первым Уполномоченным стал Павел Лаптев. С тех пор прошло много времени: Положение об Уполномоченном несколько раз корректировалось, Павла Лаптева сменила Вероника Милинчук (подробнее - Бюллетень Европейского Суда по правам человека N 4/2007), аппарат Уполномоченного из Государственно-правового управления Президента России перекочевал в Министерство юстиции, а сама должность стала именоваться длиннее - Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека - заместитель министра юстиции Российской Федерации. И теперь самое время освежить в памяти информацию о правах и обязанностях российского Уполномоченного при Европейском Суде.

Последние изменения в Положение об Уполномоченном внесены Указом Президента России Владимира Путина от 7 мая 2007 года. Теперь статья 1 этого положения гласит: "Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека - заместитель министра юстиции Российской Федерации назначается Президентом Российской Федерации из числа федеральных государственных служащих, имеющих высшее юридическое образование и владеющих как минимум одним из официальных языков Совета Европы".

Заметим тут, что прежние редакции Положения предусматривали назначение Уполномоченного по представлению Министерства иностранных дел. Но когда Уполномоченный является одновременно и заместителем министра юстиции, участие в назначении на эту должность другого министерства явно излишне. Кстати, и правило подотчетности Уполномоченного Президенту России, и прямое обращение к главе государства по поводу законотворческих инициатив тоже исключены из действующей редакции Положения, как и то, что о каждой жалобе против России Уполномоченный "незамедлительно информирует Президента и Председателя Правительства".

Теперь о главном. Основными функциями официального представителя России в Европейском Суде являются:

- защита интересов Российской Федерации при рассмотрении в Европейском Суде по правам человека дел по жалобам против Российской Федерации на основании Конвенции о защите прав человека и основных свобод;

- изучение правовых последствий решений Суда для государств - членов Совета Европы и подготовка рекомендаций по совершенствованию законодательства и правоприменительной практики России;

- обеспечение взаимодействия органов власти и органов местного самоуправления при исполнении решений Комитета министров Совета Европы и Суда в связи с жалобами и заявлениями о нарушении Россией своих обязательств по Конвенции о защите прав человека и основных свобод, включая восстановление нарушенного права и выплату истцам денежной компенсации.

Теперь о полномочиях, которые необходимы для выполнения изложенных выше функций.

При коммуникации жалобы Уполномоченный незамедлительно информирует об этом заинтересованные органы власти и органы местного самоуправления. Он также:

- запрашивает у органов власти и органов местного самоуправления необходимую информацию о фактической и юридической стороне дела с приложением копий всех относящихся к делу документов (указанные органы обязаны представить Уполномоченному такую информацию не позднее чем через месяц после получения запроса);

- выступает в качестве представителя России при разбирательстве дел в Суде и (или) привлекает в этих целях представителей Генеральной прокуратуры, соответствующих федеральных органов исполнительной власти, а также российских и зарубежных адвокатов, в том числе на договорной основе;

- ведет по согласованию с заинтересованными органами власти и органами местного самоуправления переговоры о досудебном урегулировании дел по жалобам против России, и при посредничестве Суда заключает с заявителем соответствующие соглашения;

- в случае вынесения Судом или Комитетом министров Совета Европы решения о выплате заявителю денежной компенсации и (или) о восстановлении нарушенного права информирует об этом причастные к нарушению органы власти и Министерство финансов России, а также Конституционный Суд, Верховный Суд и Генеральную прокуратуру России;

- обеспечивает законотворческую деятельность, если исполнение решений Суда связано с внесением изменений и дополнений в федеральные законы.

Правовое и организационно-техническое обеспечение деятельности Уполномоченного возлагается на его аппарат, сотрудники которого должны иметь высшее юридическое образование и владеть как минимум одним из официальных языков Совета Европы.

Обратиться к Уполномоченному можно через сайт Министерства юстиции России - www.minjust.ru - или по адресу: 119991 ГСП-1, Москва, ул. Житная, д. 14.

По жалобе о нарушении статьи 2 Конвенции

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств по защите права человека на жизнь

По делу обжалуется неисполнение решения Палаты по правам человека об освобождении захваченного офицера или возвращении его останков. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Палич против Боснии и Герцеговины
[Paliс v. Bosnia and Herzegovina] (N 4704/04)

[Вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Во время войны 1992-1995 годов в Боснии и Герцеговине муж заявительницы, полковник Авдо Палич, был захвачен в плен противником. По решению Палаты по правам человека Боснии и Герцеговины, вынесенному в 2000 году, он был признан жертвой насильственного исчезновения, нарушающего статьи 2 и 3, а также другие положения Конвенции. Ответчику по делу - Республике Сербской - было вменено в обязанность немедленно провести полное расследование всех обстоятельств его дальнейшей судьбы с целью привлечь виновных к ответственности, освободить его, если он жив, или выдать его останки заявительнице, представить заявительнице всю информацию и выводы о его судьбе и местонахождении. Заявительнице была присуждена компенсация морального вреда. Решение вступило в силу в 2001 году. Республика Сербска впоследствии признала, что полковник Палич содержался в военной тюрьме до сентября 1995 года, когда он был переведен в другое, неизвестное место.

В 2005 году заявительница уведомила Комиссию по правам человека при Конституционном суде Боснии и Герцеговины (правопреемника Палаты по правам человека), что денежная компенсация ею получена, однако она не получила от Республики Сербской никакой информации относительно судьбы и местопребывания ее мужа. Республике Сербской были предоставлены дополнительно три месяца для исполнения решения Палаты по правам человека в полном объеме.

В январе 2006 года Комиссия по правам человека вновь констатировала, что важнейшая часть решения Палаты по правам человека не была исполнена. В том же месяце Республика Сербска по требованию высокого представителя в Боснии и Герцеговине учредила специальную комиссию для выяснения судьбы полковника Палича. Заявительница имела возможность назначить представителя в эту комиссию. В апреле 2006 года был подготовлен доклад, содержание которого общественности не было раскрыто.

Заявительница, в частности, жалуется на основании статьи 2 Конвенции и в интересах мужа, что не все возможные меры были приняты для выяснения его судьбы и установления и наказания виновных в его исчезновении.

По жалобам о нарушениях статьи 3 Конвенции

Вопрос о соблюдении запрета на пытки

По делу обжалуется применение пытки в отношении лидера оппозиционной партии и ставится вопрос об эффективности расследования, проведенного властями. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Маммадов (Джалалоглу) против Азербайджана
[Mammadov (Jalaloglu) v. Azerbaijan] (N 34445/04)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, известный в политических кругах под именем Сардара Джалалоглу, является генеральным секретарем Демократической партии Азербайджана, одной из оппозиционных партий, оспаривавших законность президентских выборов, состоявшихся 15 октября 2003 года. Несколько вооруженных автоматами работников полиции в масках вторглись 18 октября 2003 года в дом заявителя и взяли его под стражу, чтобы допросить о событиях, связанных с демонстрацией, имевшей место двумя днями ранее. Демонстрация была проведена в центре Баку в целях выражения протеста против результатов выборов и закончилась столкновением с властями.

19 октября 2003 года заявителю было предъявлено обвинение в организации "массовых беспорядков" и "применении насилия против представителей государственной власти". В течение трех дней заявитель был лишен возможности пользоваться помощью адвоката. Он встретился с адвокатом только 22 октября 2003 года и сообщил, что подвергался жестокому обращению со стороны полицейских. Адвокат заявителя подал ходатайство о проведении медицинского освидетельствования, а 27 октября 2003 года, не получив ответа на ходатайство, обратился с соответствующей жалобой. Заявитель утверждал, что подвергался жестокому обращению во время ареста, перевозки в место предварительного заключения и содержания под стражей. Он жаловался на то, что двое полицейских в масках, вооруженных дубинками, били его по пяткам (пытка "фалака"), пытали и угрожали насильственными действиями сексуального характера. После нанесения побоев он некоторое время не мог передвигаться, не испытывая боли, и содержался в плохо вентилируемой камере, где ему продолжали угрожать сексуальным насилием и откуда можно было слышать крики других заключенных, подвергавшихся жестокому обращению. 22 октября 2003 года заявитель был переведен в следственный изолятор, после чего повторно обращался с жалобой на плохие условия содержания и запугивание. По прибытии заявителя в следственный изолятор врачами было отмечено наличие двух кровоподтеков на его правой икре и правой пятке.

В результате медицинской экспертизы, назначенной 29 октября 2003 года, было установлено, что обнаруженные на теле заявителя кровоподтеки причинены твердым тупым предметом. Следственные органы отказали в возбуждении уголовного дела, поскольку медицинское заключение не содержало категорического вывода о получении травм во время нахождения под стражей, а четверо допрошенных работников полиции отрицали обвинения в жестоком обращении. Несколько жалоб, поданных заявителем в районные суды страны, были отклонены как необоснованные.

Заявитель был осужден в соответствии с предъявленным обвинением и приговорен к трем годам лишения свободы. Суд постановил, что он являлся одним из организаторов демонстрации 16 октября 2003 года, хотя и не участвовал в ней. Заявитель был освобожден досрочно в результате президентского помилования.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции, что касается жестокого обращения с заявителем во время досудебного содержания под стражей. Европейский Суд приходит к выводу, что заявитель не мог получить травмы во время демонстрации, поскольку не принимал в ней участия. Кроме того, 18 октября 2003 года, в момент прибытия в место предварительного заключения, на теле заявителя отсутствовали какие-либо повреждения, и государством-ответчиком не было представлено иных приемлемых объяснений их последующему возникновению. Более того, травмы заявителя характерны для применения фалаки, а их возникновение в результате несчастного случая или столкновения с полицией, противодействующей массовым беспорядкам, маловероятно. Согласно докладам, полученным Комитета по предотвращению пыток Совета Европы, фалака является одной из форм жестокого обращения, применяемых в местах предварительного заключения Азербайджана.

Учитывая, что на государстве-ответчике лежит обязанность представить обоснованное и убедительное объяснение травмам, причиненным лицам, находящимся в заключении, Европейский Суд приходит к выводу, что травмы заявителя могут объясняться только жестоким обращением, за которое власти несут ответственность. При таких обстоятельствах насилие, примененное в отношении заявителя в целях получения информации, носившее серьезный характер и отличавшееся жестокостью, может быть признано пыткой.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции, что касается эффективности расследования, проведенного властями. Властями не были своевременно собраны доказательства, необходимые для судебного разбирательства.

В течение первых трех дней содержания под стражей заявитель был лишен возможности пользоваться помощью адвоката, еще семь дней потребовалось для проведения медицинской экспертизы. Более того, расследование, проведенное властями, ограничилось исследованием медицинского заключения и допросом четырех работников полиции. Иные свидетели не были допрошены по поводу полученных заявителем травм (в частности, соседи по камере, видевшие его сразу после нанесения побоев) и его присутствия на демонстрации. Следует особо отметить, что властями не были приняты во внимание значимые показания надзирателя, сообщавшего, что заявитель был здоров на момент прибытия в место предварительного заключения.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. Суды Азербайджана согласились с выводами следственных органов, не проведя независимой оценки обстоятельств дела с надлежащей тщательностью и эффективностью. Таким образом, заявитель был лишен эффективного внутригосударственного средства правовой защиты против жестокого обращения со стороны работников полиции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 14 Конвенции. Жалоба заявителя по статье 14 Конвенции признана неприемлемой, поскольку не представлены достаточные доказательства того, что он был подвергнут пытке или иному жестокому обращению в связи со своими политическими взглядами.

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 10 000 евро в качестве компенсации причиненного ему морального вреда* (* В обзоре прецедентной практики Европейского Суда отныне не сообщается о присуждении заявителю компенсации судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством.).

Вопрос о соблюдении запрета на пытки

По делу обжалуются применение пыток и неправомерное лишение свободы заявителей - граждан Чеченской Республики. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Читаев и Читаев против России
[Chitayev and Chitayev v. Russia] (N 59334/00)

Постановление от 18 января 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

После начала боевых действий на территории Чеченской Республики заявители с семьями и имуществом переехали в дом своих родителей, где неоднократно производились обыски без вынесения постановления, в ходе которых изымались вещи и личные документы. После обыска 12 апреля 2000 года заявителям сообщили, что они арестованы, и их взяли под стражу.

До 28 апреля заявители находились в неотапливаемых сырых камерах без туалета. Их допрашивали о деятельности чеченских мятежников и похищениях людей с целью получения выкупа, но они отрицали свою причастность к каким-либо преступлениям. Заявители утверждают, что их подвергали действию электрошока; заставляли в течение длительного времени стоять в напряженной позе с широко разведенными руками и ногами; избивали резиновыми дубинками и пластиковыми бутылками, заполненными водой; душили с помощью скотча, целлофановых пакетов и противогаза; срывали кусочки кожи плоскогубцами.

28 апреля заявители были переведены в другое место предварительного заключения. Их допрашивали и пытали с целью принудить к самооговору, а именно били, запугивали, душили, подвергали воздействию электрошока, били молотком по пальцам рук и ног. Адвоката допустили к заявителям единственный раз за все время содержания под стражей, разрешив лишь спросить на русском языке о том, как у них дела.

19 сентября заявителей перевели в прежнее место заключения, где им было предъявлено обвинение в похищении людей и участии в незаконных вооруженных формированиях. 5 октября заявители были освобождены, 6 октября они прошли медицинское освидетельствование, в результате которого, в частности, было установлено наличие множественных травм на их головах и телах, а также посттравматическое стрессовое расстройство. Врачи отметили, что травмы и прочие расстройства здоровья, по всей вероятности, были получены во втором месте предварительного заключения между апрелем и октябрем 2000 года.

9 октября прокуратура сообщила о прекращении уголовного дела в отношении заявителей по причине недоказанности их участия в преступлениях. Родственники заявителей неоднократно обращались в различные государственные органы (за исключением судебных) по поводу обысков в их доме и изъятия принадлежащего им имущества, а также подавали жалобы по поводу ареста заявителей и их содержания под стражей. Прокуратурой было отказано в возбуждении уголовного дела по заявлению заявителей о применении к ним жестокого обращения. 29 октября 2003 года республиканская прокуратура отменила решение о прекращении уголовного дела в отношении заявителей и направила его на дополнительное расследование.

Вопросы права (извлечение)

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции. Со ссылкой на представленные медицинские документы заявители утверждают, что во время нахождения под стражей подвергались крайне жестокому обращению. Государство-ответчик отрицает применение к ним каких-либо форм неправомерного насилия во время содержания под стражей, поскольку в результате медицинского освидетельствования после прибытия во второе место предварительного заключения у заявителей не было обнаружено каких-либо травм, кроме травмы головы, которая была ранее получена первым заявителем. Доводы государства-ответчика не могут быть приняты, поскольку российские власти ни в рамках внутригосударственного разбирательства, ни перед Европейским Судом не привели каких-либо аргументов относительно имеющихся медицинских документов с описанием травм и не представили приемлемых объяснений возникновения последних.

Заявители постоянно испытывали физическую боль и страх вследствие неуверенности относительно своей судьбы и интенсивности насилия, которому они подвергались в течение всего периода заключения. Такое обращение умышленно применялось к заявителям должностными лицами, находящимися при исполнении обязанностей, с целью получения от них признания или сведений о преступлениях, в совершении которых они подозревались. В целом обращение с заявителями, с учетом его целей и интенсивности, было исключительно жестоким и беспощадным, причинило "сильную" боль и страдания и приравнивается к пытке.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции, что касается вопроса об эффективности расследования, проведенного властями. Давая показания в связи с жалобой, поданной от его имени, второй заявитель отказался от своих утверждений о жестоком обращении, после чего районная прокуратура прекратила расследование. Заявители подали жалобу, утверждая, что второго заявителя вынудили отказаться от обвинений в жестоком обращении. Европейский Суд полагает, что медицинские документы и поданные заявителями жалобы в совокупности позволяют обоснованно подозревать, что травмы могли быть причинены должностными лицами.

Таким образом, государство-ответчик было обязано провести эффективное расследование по поводу этих фактов, однако этого не было сделано. Хотя жалобы заявителей рассматривались прокуратурами двух уровней, власти ни разу не обратились к медицинским документам. Властями не было предпринято попыток назначить и провести медицинскую экспертизу состояния здоровья заявителей, исследовать место происшествия или установить и допросить служащих мест предварительного заключения. Ни заявители, ни их представители не имели доступа к материалам дела и даже не получили копии соответствующего постановления. Властями не было проведено всестороннего эффективного расследования аргументированных утверждений заявителей о жестоком обращении, которому они подверглись во время содержания под стражей.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 5 Конвенции. Поскольку заявители были арестованы 12 апреля 2000 года и государство-ответчик не представило каких-либо объяснений или оправдательных документов в отношении их содержания под стражей до 16 апреля 2000 года, в течение названного периода имело место непризнанное содержание под стражей.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 4 статьи 5 Конвенции. Государством-ответчиком не оспаривается, что до ноября 2000 года на территории Чеченской Республики не функционировали суды, а заявители содержались под стражей с 17 апреля по 4 октября 2000 года. В течение этого периода они не имели возможности обжаловать незаконное лишение свободы.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 5 статьи 5 Конвенции. Поскольку судебная система на территории Чеченcкой Республики не функционировала, по меньшей мере, до ноября 2000 года и ни одно решение о прекращении уголовного дела в отношении заявителей, которое продолжается до настоящего времени, не стало окончательным, Европейский Суд находит, что заявители были лишены возможности требовать компенсацию за незаконное содержание под стражей.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований пункта 5 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. Европейский Суд находит, что в нарушение статьи 13 Конвенции заявители были лишены эффективного внутригосударственного средства правовой защиты против жестокого обращения со стороны работников милиции, тогда как оснований для отдельного рассмотрения вопроса, связанного с нарушением статьи 13 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 5 Конвенции, в настоящем деле не имеется.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить каждому заявителю по 35 000 евро в качестве компенсации причиненного им морального вреда.

Вопрос о соблюдении запрета на бесчеловечное или унижающее достоинство обращение

По делу обжалуется предполагаемая высылка заявителя, ходатайствовавшего о предоставлении убежища, в "относительно безопасный" район Сомали. Высылка заявителя будет являться нарушением статьи 3 Конвенции.

Салах Шеех против Нидерландов
[Salah Sheekh v. Netherlands] (N 1948/04)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, гражданин Сомали 1986 года рождения, покинул Сомали по поддельному паспорту в мае 2003 года и попросил политического убежища по прибытии в амстердамский аэропорт Схирфол. Он пояснил, что его семья, принадлежавшая к одному из национальных меньшинств ашраф, покинула Могадишо в 1991 году из-за гражданской войны и поселилась в деревне, в 25 км от города, где у них было отнято все оставшееся имущество. Деревня контролировалась кланом Агбал, чье вооруженное ополчение преследовало заявителя и его семью, а также три другие семьи ашраф, поскольку было известно, что они не могут защищать себя. В ряде инцидентов, произошедших на протяжении нескольких лет, ополченцы убили отца и брата заявителя, нападали на него и его братьев и дважды похищали и насиловали его сестру.

В 2003 году его ходатайство о политическом убежище было отклонено, поскольку министр по делам иммиграции и интеграции, в частности, пришел к выводу, что отсутствуют основания для присвоения ему статуса беженца, так как не имеется данных о том, что он известен как противник (местного) режима, является членом или сочувствующим какой-либо политической партии или движения, подвергался аресту или задержанию. Министр нашел, что проблемы заявителя вызваны не систематическими актами дискриминации, а общей нестабильной ситуацией, в связи с которой криминальные группировки часто, но произвольно запугивают людей и угрожают им.

Таким образом, риск того, что по возвращению в Сомали он подвергнется обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, отсутствует, и могут быть приняты меры для размещения его в одном из районов, которые власти Нидерландов считают "относительно безопасными". Жалоба заявителя в региональный суд была отклонена.

Будучи уведомлен о том, что ему будет выдан транзитный документ Европейского Союза, и он будет выслан в один из "относительно безопасных" районов, заявитель подал возражения на имя министра и ходатайствовал перед региональным судом о приостановлении его высылки до рассмотрения этих возражений. Он, в частности, утверждал, что в качестве представителя меньшинства, не имеющего возможности получить защиту у правящих кланов, даже в случае его высылки в один из "относительно безопасных районов" он будет вынужден жить в лагере для перемещенных лиц в ужасающих условиях. Возражения заявителя по поводу решения министра и ходатайство о приостановлении высылки были отклонены.

Однако после получения уведомления Европейского Суда в соответствии с правилом 39 Регламента Европейского Суда приготовления к высылке заявителя были прекращены, и его освободили из-под стражи. Впоследствии заявителю было разрешено обратиться за видом на жительство в качестве временной процедуры, которая была установлена министром для некоторых категорий сомалийцев, ходатайствующих о предоставлении убежища. Убежище было предоставлено ему в марте 2006 года.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований подпункта "с" пункта 1 статьи 37 Конвенции. Хотя заявителю не угрожает немедленная высылка, Европейский Суд тем не менее пришел к выводу, что временные процедуры, введенные для некоторых категорий лиц из Сомали, обратившихся за предоставлением убежища, не являются решением проблемы, поскольку власти недвусмысленно указали, что они будут пересмотрены после того, как Европейский Суд разрешит по существу дела сомалийских граждан, в отношении которых было указано на обеспечительные меры. Продолжение рассмотрения жалобы, следовательно, является наиболее эффективным способом разбирательства, особенно с учетом того, что если жалоба будет исключена из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом, и указанные процедуры будут отменены, заявитель, по всей вероятности, будет требовать восстановления жалобы в списке дел. Основания для исключения жалобы из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом, отсутствуют.

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции. Европейский Суд отметил, что в намерения государства-ответчика входила высылка заявителя в такие районы Сомали, которые оно считало "относительно безопасными". Хотя такие районы в целом отличались большей стабильностью и спокойствием, чем другие части страны, существовало различие между положением лиц, происходивших из этих районов и имевших там клановые и/или семейные связи, и лиц из других районов Сомали, не имевших таких связей. Представляется почти невероятным, что заявитель, принадлежавший к последней категории, мог рассчитывать на защиту клана в одном из "относительно безопасных" районов. Он мог поэтому обосноваться в лагере для перемещенных лиц, обитатели которого маргинализированы, изолированы и уязвимы перед преступностью.

Однако независимо оттого, мог ли заявитель реально подвергнуться запрещенному обращению, его высылка в любом случае противоречила бы статье 3 Конвенции, так как отсутствовало условие использования альтернативной внутренней защиты, предполагающее, что высылаемое лицо должно иметь возможность отправиться в определенный район своей страны, быть там принятым и иметь возможность там поселиться.

Власти "относительного безопасного района" информировали государство-ответчика, что они возражают против принудительной депортации различных категорий беженцев и не принимают транзитных документов Евросоюза.

Таким образом, даже если бы государство-ответчик сумело отправить заявителя в один из "относительно безопасных районов", это не гарантировало бы, что после прибытия ему будет разрешено остаться там и в отсутствие контроля государство-ответчик не сможет убедиться в том, что ему разрешен въезд. Поэтому существовала реальная опасность того, что он будет выслан или будет вынужден вернуться в те районы страны, которые государство-ответчик и управление верховного комиссара ООН по делам беженцев считают небезопасными.

Относительно наличия реального риска подвергнуться запрещенному обращению при нахождении за пределами "относительно безопасных районов" следует отметить, что обращение, которому заявитель подвергался до выезда из Сомали, может характеризоваться как бесчеловечное в значении статьи 3 Конвенции, и уязвимость меньшинства, к которому он принадлежал, в достаточной степени подтверждена документами. Утверждение государства-ответчика о том, что проблемы заявителя были следствием общей нестабильной ситуации, в которой криминальные группировки часто, но произвольно запугивали людей, является недостаточным для исключения применения к положению заявителя статьи 3 Конвенции, поскольку это положение может также применяться к ситуациям, когда опасность исходит не от должностных лиц.

Существенное значение имеет вопрос, будет ли заявитель иметь возможность получить защиту и требовать возмещения за действия, предпринятые в его отношении, и Европейский Суд отвечает на него отрицательно. Поскольку ситуация в Сомали не претерпела значительных улучшений, нет оснований полагать, что заявитель окажется в ином положении по сравнению с тем, от которого бежал. Заявитель и его семья были объектом преследований, потому что принадлежали к меньшинству и были заведомо лишены средств защиты. Требование от заявителя дополнительного обоснования того, что он лично подвергался и продолжает подвергаться риску, является неправомерным. Одной лишь возможности ненадлежащего обращения недостаточно для признания нарушения статьи 3 Конвенции, однако по данному делу Европейский Суд приходит к выводу о том, что в положении заявителя усматривается риск, который можно предвидеть.

Постановление

Высылка заявителя будет являться нарушением статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. Заявитель обратился в региональный суд для приостановления высылки до решения по поводу его возражений, однако тот постановил, что его высылка не нарушает статьи 3 Конвенции. С учетом того, что под "внутригосударственным средством правовой защиты" в значении статьи 13 Конвенции не подразумевается средство, обеспечивающее во всех случаях удовлетворение требований, и что соответствие предполагаемой высылки статье 3 Конвенции подверглось проверке, заявителю было предоставлено эффективное внутригосударственное средство правовой защиты против способа осуществления его высылки.

Постановление

По делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Вопрос о соблюдении запрета на бесчеловечное или унижающее достоинство обращение

По делу обжалуются нападение на заключенных колонии во время учений отряда специального назначения, а также условия содержания в заключении. Жалоба признана приемлемой.

Друзенко и другие против Украины
[Druzenko and Others v. Ukraine] (N 17674/02 и 39081/02)

Решение от 15 января 2007 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Тринадцать заявителей на момент событий отбывали наказание в исправительных колониях государства-ответчика. Они утверждают, что дважды (в мае 2001 и в январе 2002 года) эти исправительные колонии подвергались штурму в ходе учений отряда специального назначения "Беркут", проходивших под наблюдением администрации колоний. Бойцы врывались в камеры, избивали заключенных прикладами и дубинками и заставляли их полностью раздеваться. Некоторые заключенные получили серьезные повреждения здоровья, в том числе переломы костей, разрывы сухожилий, сотрясения головного мозга и травмы позвоночника. Заключенные, направившие властям жалобы после первого случая, были подвергнуты особенно жестокому обращению в следующий раз.

Заявители также жалуются на плохие условия содержания в исправительных учреждениях (перенаселение, отсутствие достаточного питания, медицинской помощи, отопления и произвольное применение дисциплинарных взысканий, в том числе перевода в одиночные камеры). Все их жалобы были отклонены как необоснованные. Заявители также указывают, что власти препятствовали их переписке, и первый заявитель был переведен на 15 суток в одиночную камеру, когда стало известно, что он состоял в переписке с Европейским Судом.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается статей 3, 8, 13 и 34 Конвенции.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статей 9, 10 и 14 Конвенции и статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Жалобы заявителей на невозможность осуществления права на свободу вероисповедания в исправительных учреждениях, а также на давление на заключенных с целью заставить их голосовать за определенные партии или кандидатов представляют собой требование о проведении абстрактной проверки соответствующей практики и положений закона. У заявителей отсутствует статус "жертв" нарушения Конвенции.

Вопрос о соблюдении запрета на бесчеловечное или унижающее достоинство обращение

По делу обжалуются условия содержания под стражей подозреваемой в терроризме. Жалоба признана неприемлемой.

Сотиропулу против Греции
[Sotiropoulou v. Greece] (N 40225/02)

Решение от 18 января 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

В 2002 году заявительница была заключена под стражу по подозрению в принадлежности к особо опасной террористической организации. Тюремная администрация приняла особые меры для защиты предполагаемых членов этой организации от любых потенциальных рисков причинения вреда со стороны других заключенных или третьих лиц, причастных к террористической организации.

Через несколько месяцев заявительница начала голодовку протеста против условий ее содержания и была переведена в тюремную больницу. С помощью телефона больницы она дала интервью журналисту, в котором жаловалась на условия ее содержания. Ее заявления транслировались телевизионным каналом и были опубликованы в политической еженедельной газетой. За интервью без предварительного разрешения компетентного судебного органа на нее было наложено взыскание в виде пяти дней одиночного заключения. Жалобы заявительницы на условия заключения и наложенное на нее взыскание были отклонены уголовным судом как необоснованные.

В 2003 году уголовное дело заявительницы было передано в суд, и все установленные для нее ограничения сняты. Для нее был установлен тот же режим, что и для "обычных" заключенных тюрьмы. Ее уголовное дело продолжает рассматриваться апелляционным судом.

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции. Предварительное заключение заявительницы причинило властям значительные сложности. В качестве подозреваемой в принадлежности к террористической организации заявительница должна была содержаться в условиях, которые гарантировали бы ее личную безопасность и беспрепятственное расследование. При таких обстоятельствах особый режим содержания под стражей был оправдан.

Стороны не пришли к согласию относительно площади, отведенной заявительнице в тюрьме. Уголовный суд, рассматривавший дело, установил, что площадь ее камеры составляла примерно 10 квадратных метров. Ввиду противоречивых утверждений заявительницы по этому вопросу Европейский Суд не может отклонить выводы суда страны. Даже если предположить, что площадь камеры составляла 6 квадратных метров, как утверждает заявительница, этот факт сам по себе не влечет признания нарушения статьи 3 Конвенции, поскольку она находилась там одна и имела право на три часа ежедневных упражнений в тюремном дворе. Кроме того, в камере имелось окно, через которое проникал солнечный свет, она надлежащим образом вентилировалась, что также учел суд страны. В камере также имелись кровать, стол, стул, индивидуальный туалет, отделенный стеной от остального пространства камеры, и отопление. Таким образом, обстановка и оборудование камеры являлись удовлетворительными. Следовательно, заявительница содержалась в условиях, которые соответствовали Европейским пенитенциарным правилам, принятым Комитетом министров, и не нарушали требования статьи 3 Конвенции.

В отличие от режима, установленного для "обычных" заключенных, заявительнице не разрешались контакты с другими заключенными, и частота свиданий с членами ее семьи была ограничена. Таким образом, ее изоляция была частичной и относительной; это не была полная сенсорная изоляция, усугубляющаяся полной социальной изоляцией, мера, которая сама по себе составляет нарушение требований Конвенции.

Что касается строгости установленных ограничений, заявительнице разрешались свидания с членами ее семьи дважды в неделю и свидания с адвокатом продолжительностью полтора часа ежедневно. Она также могла получать газеты и журналы и слушать радио. Кроме того, она могла разговаривать по телефону с лицами, имевшими право свидания с ней. Единственный абсолютный запрет, установленный в ее отношении, касался контактов с другими заключенными, - эта мера оправдывалась целью обеспечения ее безопасности и беспрепятственного ведения следствия. В деле не имеется указаний на то, что ее душевное или физическое состояние ухудшилось до степени, позволяющей ставить вопрос об ответственности тюремной администрации. Заявительница также не жаловалась на отсутствие медицинского наблюдения в этот период. Применение особых мер продолжалось в течение всего четырех месяцев и 19 дней.

В период следствия компетентные органы постепенно смягчали ограничения, возложенные на заявительницу: ей было разрешено видеть ребенка и мужа, который обвинялся в принадлежности к той же террористической организации. Ей также разрешались неограниченное число звонков по тюремному телефону и использование электрической плитки в камере. Со дня окончания следствия обычный режим содержания был восстановлен.

Принятые компетентными органами меры, взятые в совокупности, подтверждают, что они не применялись к заявительнице с целью ее оскорбления или унижения, но отражали попытку поиска решения, отвечавшего ее особенностям и интересам следствия. Таким образом, условия ее содержания и меры особого режима не достигли минимального уровня суровости, образующего бесчеловечное или унижающее достоинство обращение в значении статьи 3 Конвенции.

Решение

Жалоба признана явно необоснованной.

По поводу соблюдения требований статьи 10 Конвенции. Оспариваемое взыскание представляло собой "вмешательство" со стороны властей в право заявительницы на свободу выражения мнения, предусмотренное законом и преследующее законную цель предотвращения беспорядков и обеспечения авторитета правосудия. Указанное взыскание не устанавливало абсолютного ограничения права заявительницы на общение с третьими лицами в период предварительного заключения - ограничения, которое позволяло бы ставить вопрос о нарушении статьи 10 Конвенции.

Санкция к ней была применена не за контакты с ежедневной газетой и телевизионным каналом как таковые, а скорее, за то, что она не обратилась за требуемым предварительным разрешением на это. В настоящем деле такое требование было оправдано серьезным и специфическим характером выдвинутых против нее обвинений (принадлежность к террористической организации) и тем, что судебное разбирательство находилось на ранней стадии. Со стороны властей было разумно установить более строгие ограничения ее права на общение с целью исключения контактов через третьих лиц с другими предполагаемыми членами террористической организации или раскрытия информации об условиях ее содержания. Такая возможность могла нарушить надлежащее ведение расследования и поставить под угрозу безопасность заявительницы или других заключенных. Следовательно, основания, выдвинутые властями страны в оправдание вмешательства, были "относимыми и достаточными", и санкция, примененная к заявительнице, а именно пятидневный период одиночного заключения в ее камере, была в обстоятельствах настоящего дела "соразмерной преследуемым законным целям".

Решение

Жалоба признана явно необоснованной.

Вопрос о правомерности высылки иностранца

По делу обжалуется высылка гражданина Республики Узбекистан вопреки обеспечительной мере, указанной Европейским Судом, и находящимся на рассмотрении заявлению о предоставлении убежища и признании недействительным решения о высылке. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Муминов против России
[Muminov v. Russia] (N 42502/06)

[Вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель приехал в Россию в 2000 году. В 2005 году власти Республики Узбекистан предъявили ему обвинения, в частности, в посягательстве на основы конституционного строя и распространении антиправительственных материалов, создании запрещенной организации, хранении запрещенных материалов, призывающих к религиозному экстремизму, сепаратизму и фундаментализму, и участии в деятельности запрещенной организации. Основные обвинения были связаны с членством в исламистской организации "Хизб ут-Тахир", запрещенной в России, Республике Узбекистан и некоторых других государствах Центральной Азии.

В феврале 2006 года заявитель был арестован, после чего городской суд принял решение о его заключении под стражу с целью последующей экстрадиции. В сентябре 2006 года Генеральная прокуратура отказала в удовлетворении запроса о выдаче заявителя для привлечения к уголовной ответственности, поскольку инкриминируемые ему деяния не признавались преступлениями в Российской Федерации, либо были совершены раньше, чем стали уголовно наказуемыми, либо по ним истек срок давности привлечения к уголовной ответственности.

Решением от 17 октября 2006 года заявитель был привлечен к ответственности за нахождение на территории Российской Федерации без действующей регистрации по месту пребывания. На заявителя был наложен штраф, кроме того, он был помещен в учреждение для содержания иностранных граждан, подлежащих высылке. Его адвокат подал жалобу на решение о высылке, рассмотрение которой было назначено на 26 октября 2006 года. В соответствии с правилом 39 Регламента Европейского Суда 24 октября 2006 года Европейский Суд указал государству-ответчику на необходимость воздержаться от высылки заявителя в Республику Узбекистан до последующего уведомления. По-видимому, вечером того же дня заявитель был препровожден на борт самолета, вылетающего в Республику Узбекистан. Впоследствии в отношении служащих учреждения, где содержался заявитель, было возбуждено уголовное дело по факту злоупотребления полномочиями.

Городской суд отменил решение суда от 17 октября 2006 года и вернул дело в районный суд на новое рассмотрение, которое продолжается до настоящего времени. Кроме того, на момент высылки в производстве российского суда находилось дело, связанное с ходатайством заявителя о предоставлении убежища, в удовлетворении которого было отказано в мае 2006 года.

Заявитель обжалует, в частности, поспешную высылку из страны вопреки его опасениям подвергнуться на родине жестокому обращению. Кроме того, он утверждает, что в Республике Узбекистан ему не может быть обеспечено право на справедливый суд.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 3, 5, 6, 13 и 34 Конвенции, а также статьи 1 Протокола N 7 к Конвенции.

См. также "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 92* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 92 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 6 за 2007 год.) (частичное решение от 12 декабря 2006 г. по делу "Исмоилов и другие против России" [Ismoilov and Others v. Russia] (N 2947/06).

По жалобам о нарушениях статьи 5 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции

Вопрос о продолжительности предварительного заключения

По делу ставится вопрос о дате, с которой исчисляется течение шестимесячного срока, установленного для подачи жалобы в Европейский Суд, при наличии последовательных периодов предварительного заключения. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

Солмаз против Турции
[Solmaz v. Turkey] (N 27561/02)

Постановление от 16 января 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель был задержан по подозрению в причастности к деятельности незаконной вооруженной организации в январе 1994 года и взят под стражу. Его ходатайства об освобождении до рассмотрения его дела судом были отклонены. В июне 2000 года суд государственной безопасности приговорил его к пожизненному заключению. Этот приговор был отменен Кассационным судом в мае 2001 года по процессуальным мотивам, и дело было передано на новое судебное рассмотрение. Заявитель был оставлен под стражей. Он был освобожден в феврале 2002 года в связи с состоянием здоровья и с учетом длительного пребывания под стражей. На момент вынесения постановления Европейским Судом разбирательство все еще продолжалось.

Вопросы права

Предварительное заключение заявителя началось с момента его задержания в январе 1994 года. Он содержался под стражей в порядке, предусмотренном пунктом 3 статьи 5 Конвенции до осуждения судом государственной безопасности в июне 2000 года. С этого момента и до мая 2001 года, когда Кассационный суд отменил обвинительный приговор, заявитель содержался под стражей "на основании признания его виновным компетентным судом", что предусмотрено подпунктом "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Таким образом, этот период не входит в сферу действия пункта 3 статьи 5 Конвенции. С мая 2001 года до его освобождения в феврале 2002 года заявитель вновь находился в предварительном заключении. Ряд последовательных периодов содержания под стражей должен оцениваться в совокупности, и течение шестимесячного периода начинается только по окончании последнего периода предварительного заключения, то есть с февраля 2002 года.

Чтобы оценить, насколько разумным является срок предварительного заключения заявителя, Европейский Суд учел совокупную продолжительность периодов его содержания под стражей с точки зрения пункта 3 статьи 5 Конвенции. Без учета периодов, в течение которых он содержался после осуждения в порядке, предусмотренном подпунктом "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции, общий срок его лишения свободы составлял почти шесть лет и восемь месяцев.

Что касается вопроса о том, был ли этот срок разумным, Европейский Суд нашел, что приведенные основания предварительного заключения заявителя не были "достаточными" и "относимыми", чтобы оправдать содержание его под стражей в течение такого длительного периода времени.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 10 000 евро в качестве компенсации причиненного ему морального вреда.

По жалобе о нарушении пункта 5 статьи 5 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на компенсацию за незаконное содержание под стражей

По делу обжалуется отказ в компенсации за незаконное содержание под стражей в связи с ненадлежащим функционированием судебной системы и отсутствием окончательных решений о прекращении уголовного дела. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

Читаев и Читаев против России
[Chitayev and Chitayev v. Russia] (N 59334/00)

Постановление от 18 января 2007 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции (вопрос о соблюдении запрета на пытки).)

По жалобам о нарушениях статьи 6 Конвенции

По жалобам о нарушениях пункта 1 статьи 6 Конвенции [гражданско-правовой аспект]

Вопрос о соблюдении права человека на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется не оправданное основаниями, представляющими общий интерес, и имеющее обратную силу законодательное вмешательство, которое предопределило разрешение по существу дел, рассматривавшихся судами. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Арнолен и другие и 24 других дела против Франции
[Arnolin and Others and 24 Other cases v. France] (N 20127/03)

Обер и другие и 8 других дел против Франции
[Aubert and Others and 8 Other cases v. France] (N 31501/03)

Постановления от 9 января 2007 г. [вынесены II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители являются или являлись работниками специализированных учреждений при ассоциациях, контролируемых государством. Их работа предусматривала ночные дежурства, в течение которых они должны были находиться в "помещении для дежурных" в готовности реагировать на различные инциденты и обращения граждан.

Согласно коллективному договору, действовавшему в учреждениях и службах, оказывающих услуги лицам с ограниченными возможностями, заявители имели право лишь на частичную оплату указанного рабочего времени. Полагая, что фактически отработанное время должно оплачиваться полностью, заявители обратились во французские трудовые трибуналы.

Рассмотрение большей части таких дел продолжалось, когда вступило в силу новое законодательство, предусматривавшее (за исключением случаев принятия вступивших в силу судебных решений) оплату ночной работы, включая периоды бездействия при пребывании на дежурстве, в соответствии с положениями коллективных договоров страны об общих или специальных условиях труда, в той части, в какой сумма данных выплат могла оспариваться по мотиву недействительности положений таких договоров.

После принятия закона был издан декрет, определяющий порядок приравнивания времени, отработанного в социальных и медико-социальных учреждениях, управляемых частными лицами на некоммерческой основе, к установленной законом продолжительности рабочего времени. В связи с этим дела, возбужденные в судах страны, были разрешены по-разному.

Некоторые решения были вынесены в пользу работников, позиция которых была поддержана судьями трибуналов, апелляционных судов и Кассационного суда со ссылкой на пункт 1 статьи 6 Конвенции, прецедентное право Европейского Суда по правам человека и на отсутствие каких-либо оснований финансового или уравнительного порядка, представляющих общий интерес, которые могли бы оправдать отход от прецедентов, благоприятных для работников.

Другие судьи, вынесшие решения в пользу работодателей, полагали, что эквивалентная система учета рабочего времени является законной, а оплата ночных дежурств совместима с положениями применимых соглашений, которые работодатели строго соблюдали и которые оправдывались основаниями, представляющими общий интерес.

Однако Кассационный суд, занявший сторону работников, недвусмысленно подтвердил свою принципиальную позицию по данному вопросу. Суд европейских сообществ пришел к выводу о том, что эквивалентная система учета рабочего времени, являвшаяся предметом спора, противоречит директиве, а Государственный совет с учетом этого вывода указал, что декрет не вполне соответствует закону, поскольку не устанавливает пределы, в которых должна применяться эквивалентная система, чтобы обеспечить соответствие пороговым значениям европейской директивы.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции в деле "Арнолен и другие". Хотя теоретически законодатель не лишен права придания в гражданских делах обратной силы отдельным нормам для регулирования прав, возникающих в рамках действующего законодательства, принцип верховенства права и понятие справедливого судебного разбирательства, гарантированного статьей 6 Конвенции, не допускают вмешательство законодательной власти - в отсутствие неотложных оснований, представляющих общий интерес, - в отправлении правосудия с целью оказания влияния на судебное разрешение спора.

В период указанного вмешательства законодателя государство-ответчик не являлось стороной продолжавшихся судебных разбирательств. Однако прецедентное право Европейского Суда не ограничивается спорами, в которых государство является участником. Ответственность государства в связи с требованиями справедливого судебного разбирательства может возникать при реализации им законодательной (в случае искажения правосудия или оказания влияния на судебное разрешение спора) или судебной (если не гарантируется справедливое разбирательство, в том числе, частноправового спора между гражданами) функций.

Что касается спора между частными лицами, принцип "равенства сторон" предполагает, что стороны должны иметь разумные возможности отстаивать свою позицию в условиях, в которых ни одна сторона не пользуется преимуществом перед другой. Хотя из сферы действия закона были прямо исключены вступившие в силу судебные решения, его окончательные и, более того, имеющие обратную силу нормы регламентировали вопрос, находящийся на рассмотрении судов.

Таким образом, введение в действие закона делало продолжение разбирательства беспредметным. При таких обстоятельствах между частными лицами не могло быть равенства, поскольку государство защищало одну из них с момента включения указанного закона в свод законодательства.

Наконец, хотя государство не было в строгом смысле стороной спора, оно тем не менее имело в нем прямую имущественную заинтересованность с учетом способа финансирования указанных учреждений. В отношении "неотложных оснований, представляющих общий интерес", следует отметить, что в принципе финансовые соображения не могут сами по себе давать основания для подобного законодательного вмешательства. Ничем не подкреплен довод о том, что в противном случае последствия могли бы подорвать стабильность отраслей здравоохранения и социального обеспечения. Нет оснований полагать, что речь шла о сохранении заинтересованных учреждений и тем более о стабильности служб здравоохранения и социального обеспечения.

Таким образом, оспариваемое законодательное вмешательство, которое окончательно и с обратной силой предрешило рассмотрение по существу споров в судах страны, не было оправдано неотложными основаниями, представляющими общий интерес.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в деле "Обер и другие". С учетом благоприятной для заявителей практики Кассационного суда и решения Суда Европейских сообществ, которые привели к частичной отмене декрета решением Государственного совета, заявители, очевидно, имели имущественный интерес, дававший право если не на иск к другой стороне, то на "обоснованное ожидание" получения невыплаченной части заработной платы за спорное рабочее время, которое может рассматриваться как "имущество" в значении первого предложения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Введение в действие закона, который противоречил сложившейся в пользу заявителей прецедентной практике Кассационного суда, безусловно, подтверждает этот вывод. Оспариваемый закон создавал основу для вмешательства в осуществление прав, которыми наделяла заявителей прецедентная практика, и, соответственно, их права на беспрепятственное пользование имуществом. Такое вмешательство властей представляет собой лишение имущества в значении второго предложения первого абзаца статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Не вызывает сомнений, что вмешательство было предусмотрено законом.

Однако указанный закон не соответствовал двум основаниям, представляющим общий интерес: во-первых, в отношении правовой определенности, поскольку Кассационный суд занял позицию, благоприятную для работников, и его прецедентная практика позволяла заявителю ссылаться на существование "имущества" в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции; во-вторых, в отношении сохранения долгосрочного функционирования здравоохранения и службы социального обеспечения, поскольку ничем не подкрепляется довод о том, что последствия будут столь значительны, что подорвут стабильность системы здравоохранения и социального обеспечения.

Таким образом, оспариваемое законодательное вмешательство, окончательно и с обратной силой предопределившее рассмотрение по существу споров, рассматривавшихся судами страны, не было оправдано неотложными основаниями, представляющими общий интерес, как того требует, в частности, принцип верховенства права.

Кроме того, закон окончательно предрешил рассмотрение спора в пользу одной из сторон, лишив заявителей имевшегося у них "имущественного интереса", составлявшего часть их "имущества", в связи с которым они могли обоснованно ожидать выплат. Поэтому оспариваемой мерой на заявителей было возложено "ненормальное и чрезмерное бремя", и вмешательство в их имущество являлось несоразмерным и нарушало справедливое равновесие между требованиями, представляющими общий интерес, и необходимостью защиты основных прав человека.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителям определенную сумму в возмещение причиненного материального ущерба и морального вреда.

Вопрос о соблюдении права человека на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется уклонение судов страны от проверки предполагаемого нарушения Конвенции. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Кузнецов и другие против России
[Kuznetsov and Others v. Russia] (N 184/02)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено бывшей I Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 9 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права человека на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется участие судьи апелляционного суда в рассмотрении апелляционной жалобы по существу и вопроса о приемлемости кассационной жалобы на постановление этого суда, после чего заявительница имела возможность непосредственного обращения в Верховный суд. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Варсицкая против Польши
[Warsicka v. Poland] (N 2065/03)

Постановление от 16 января 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Региональный суд отклонил иск, предъявленный заявительницей. Она безуспешно обжаловала постановление. Докладчиком по делу являлся судья S.G. Заявительница подала кассационную жалобу через апелляционный суд, состав которого под председательством S.G. (также являвшегося докладчиком состава) отклонил ее жалобу. Заявительница обратилась с жалобой в Верховный суд, ссылаясь, в частности, на тот факт, что один и тот же судья заседал в составе, вынесшем постановление суда второй инстанции по существу дела, и в составе, отклонившем кассационную жалобу на это постановление. Верховный суд отклонил ее жалобу.

Вопросы права

Требования справедливого судебного разбирательства, гарантированные пунктом 1 статьи 6 Конвенции, в принципе не запрещают судье последовательное выполнение различных функций в рамках одного гражданского дела. В частности, не является несовместимым с требованиями этого положения участие судьи первоначально в разрешении дела по существу, а затем в рассмотрении вопроса о допустимости жалобы, поданной на это решение. Оценка того, соответствует ли участие одного и того же судьи в различных стадиях гражданского дела требованию беспристрастности, закрепленному в пункте 1 статьи 6 Конвенции, осуществляется с учетом обстоятельств конкретного дела. В частности, необходимо установить, является ли связь между основными вопросами, рассмотренными в решении по существу дела, и вопросом о приемлемости жалобы, поданной на это решение, достаточно тесной, чтобы поставить под сомнение беспристрастность судьи.

Для рассмотрения дела заявительницы имеет решающее значение, что она имела другую возможность оспорить решение состава апелляционного суда путем подачи жалобы непосредственно в Верховный суд. Она воспользовалась ею, обжаловав как состав судей, так и законность решения. Верховный суд счел необоснованными ее возражения относительно состава судей. Как и сам состав, Верховный суд пришел к выводу, что ее жалоба не соответствует применимым процессуальным требованиям.

Кроме того, вопрос, разрешенный составом апелляционного суда, отличался от вопроса, который суд рассмотрел в решении по существу дела. Состав рассматривал лишь вопрос о приемлемости кассационной жалобы заявительницы на постановление второй инстанции, вынесенное тем же судом. Пределы рассмотрения в этом случае не могут приравниваться к оценке существа кассационной жалобы, которая является исключительным правом Верховного суда.

Таким образом, S.G., участвовавшему в качестве судьи-докладчика в составе, решающем вопрос о приемлемости жалобы заявительницы, не требовалось давать оценку и определять, например, правильно ли апелляционный суд применил действующее законодательство страны в деле заявительницы. При таких обстоятельствах отсутствовала связь между основными вопросами, рассмотренными в решении по существу дела, и вопросом приемлемости кассационной жалобы, которая могла бы поставить под сомнение беспристрастность S.G.

С учетом обстоятельств настоящего дела, взятых в совокупности, нельзя полагать, что опасения заявительницы по поводу беспристрастности апелляционного суда при рассмотрении вопроса о приемлемости ее кассационной жалобы объективно подтверждаются.

Постановление

По делу требования пункта 1 статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Вопрос о соблюдении права человека на состязательное разбирательство дела

По делу обжалуется отказ в ознакомлении заявительницы с мнением назначенного судом медицинского эксперта. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Огюсто против Франции
[Augusto v. France] (N 71665/01)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Решением COTOREP (комиссии по профессиональной ориентации и распределению трудовых ресурсов) заявительница была зарегистрирована в качестве нетрудоспособной на 50-79%, и ей был выдан документ, удостоверяющий, что ей трудно выполнять работу стоя. Однако региональный орган медицинского страхования отклонил ее ходатайство о назначении пенсии по инвалидности на том основании, что она не была нетрудоспособна, по крайней мере, на 50%. Трибунал по делам о нетрудоспособности оставил без изменения решение об отклонении ее ходатайства.

Заявительница обратилась в CNITAAT (трибунал по делам о нетрудоспособности и страховании от несчастных случаев на производстве), представив ряд медицинских документов о состоянии своего здоровья и ссылаясь на решение о ее регистрации в качестве нетрудоспособной. CNITAAT оставил в силе решение трибунала первой инстанции, частично опираясь на доклад аккредитованного при нем врача.

Заявительница подала кассационную жалобу, ссылаясь на нарушение статьи 6 Конвенции тем обстоятельством, что доклад аккредитованного врача, составленный исключительно на основе документов, не был показан ей или врачу, привлеченному ею для подачи замечаний. Отделение по трудовым делам и социальному обеспечению Кассационного суда отклонило ее жалобу на том основании, что аккредитованный врач, обеспечивавший предварительное рассмотрение дела, представил CNITAAT свое мнение, не оформляя экспертного заключения, которое требовало бы состязательной процедуры с участием сторон; и что CNITAAT, независимо оценивавший выводы аккредитованного врача и различные материалы дела после первичного анализа, пришел к выводу о том, что степень нетрудоспособности заявительницы (оценка COTOREP не была обязательной для суда) была фактически менее 50%, в связи с чем заявительница не имела права на пенсию по инвалидности.

Вопросы права

По поводу приемлемости жалоб, не являвшихся предметом рассмотрения Кассационного суда. Кассационные жалобы, как правило, включаются в число средств правовой защиты, требующих исчерпания, но заявитель не считается не исчерпавшим внутригосударственные средства правовой защиты, если может продемонстрировать благодаря относимой прецедентной практике страны или иным допустимым доказательствам, что доступное ему неиспользованное средство не было эффективным.

Заявительница подала кассационную жалобу на решение CNITAAT и, в частности, на отказ ознакомить ее с мнением аккредитованного врача по поводу ее дела. Заявительница ссылалась на статью 6 Конвенции, на "требования соблюдения права на справедливое судебное разбирательство" и, в частности, на нарушение принципа "равенства сторон". В тот период такой довод подлежал отклонению в соответствии с установившейся прецедентной практикой Кассационного суда, но это не препятствовало подаче заявительницей кассационной жалобы или предположению о том, что возможен отход от прецедента. Заявительница располагала внутригосударственным средством правовой защиты, которое она считала эффективным в отношении нарушений статьи 6 Конвенции в целом. Ей следовало передать все свои жалобы на рассмотрение суда страны.

Жалоба признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты.

Постановление

Жалоба признана приемлемой, что касается отказа в ознакомлении заявительницы с мнением аккредитованного врача, назначенного судом страны для проведения предварительного медицинского изучения ее дела.

По существу жалобы

Мнение аккредитованного врача имело определяющее значение для вынесения решения судом, и ознакомление с этим мнением было тем более важным, что врач не мог считаться беспристрастным, поскольку был избран из списка, составленного министром социального обеспечения, выполнявшего надзорные функции по отношению к другой стороне указанного разбирательства. Заявительница не была ознакомлена с этим мнением. Доклад медицинского эксперта по специальному вопросу, выходившему за пределы познаний судов страны, мог оказать преимущественное влияние на оценку ими обстоятельств дела и представлял собой существенное доказательство, по поводу которого стороны спора должны были иметь возможность высказывать мнения. Поручение, данное аккредитованному врачу, играло решающую роль, поскольку заключалось в изучении медицинских документов, которое позволило бы CNITAAT сделать вывод о том, достигнуты ли медицинские условия для назначения требуемого пособия по социальному обеспечению. CNITAAT в значительной степени учел это мнение при отклонении ходатайства заявительницы о назначении пенсии.

В этой связи Европейский Суд не может согласиться с отличием, которое Кассационный суд делает между мнением аккредитованного врача и заключением медицинского эксперта, исходя из того, что только последнее подлежит состязательному рассмотрению с участием сторон. Кроме того, хотя мнение аккредитованного врача действительно не является обязательным для CNITAAT, оно, тем не менее, могло, как показывает настоящее дело, иметь определяющее влияние на решение этого трибунала. Таким образом, заявительница не реализовала право на справедливое судебное разбирательство в связи с отсутствием состязательного исследования мнения врача, назначенного CNITAAT, которое заявительница не имела возможности обсуждать.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 5 000 евро в качестве компенсации причиненного ей морального вреда.

По жалобам о нарушениях пункта 1 статьи 6 Конвенции [уголовно-правовой аспект]

Вопрос о применимости по делу положений пункта 1 статьи 6 Конвенции

По делу обжалуется полицейское предупреждение школьнику в связи с непристойным поведением в отношении учениц его школы. Пункт 1 статьи 6 Конвенции не применим.

R. против Соединенного Королевства
[R. v. United Kingdom] (N 33506/05)

Решение от 4 января 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, которому в то время было 15 лет, был задержан и допрошен по подозрению в непристойном поведении после жалобы учениц его школы. Он признался в действиях, представляющих непристойное поведение в отношении некоторых девочек, и был освобожден до дальнейшего рассмотрения дела. Полиция, в конце концов, решила ограничиться предупреждением в соответствии с Законом о преступлении и ином нарушении порядка 1998 года. Последствием предупреждения являлась необходимость зарегистрироваться в реестре сексуальных посягательств. В случае непристойного поведения такая регистрация сохраняется в течение двух с половиной лет.

Заявитель жаловался на то, что подвергся публичному объявлению о виновности в рамках административного процесса, на который не давал согласия. На внутригосударственном уровне возник вопрос, может ли статья 6 Конвенции применяться к процедуре предупреждения. Разбирательство окончилось вынесением решения, исключающего наличие уголовно-правового или карательного элемента в процедуре предупреждения, поскольку было установлено, что последствия внесения сведений о предупреждении в полицейскую национальную компьютерную систему не имели ничего общего с публичным объявлением или декларацией о виновности; доступ к ней имел ограниченный круг должностных лиц полиции, исправительных учреждений и системы "испытания", а также агентств, исполняющих публичные функции. Доступ к реестру сексуальных посягательств был аналогичным образом ограничен, и представители общественности не могли с ним ознакомиться.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Европейский Суд отметил, что полиция приняла решение не преследовать заявителя, о чем он был уведомлен; вместо этого было издано предупреждение в отношении тех правонарушений, совершение которых он признал. Согласно законодательству страны предупреждение не имеет природы признания виновным в преступлении. Его цель в значительной степени является предупредительной, не направлена на возмездие или устрашение и не сопряжена со штрафом или ограничением свободы. От заявителя требовалось зарегистрироваться в реестре и обратиться в подразделение по делам молодых правонарушителей, где должны были определить, нуждается ли он в реабилитационной программе, что Европейский Суд посчитал предупредительной по своей природе мерой. Следовательно, примененное к заявителю предупреждение не предусматривало рассмотрения уголовного обвинения в значении пункта 1 статьи 6 Конвенции. Не означало оно и какого-либо публичного официального заявления о виновности, которое могло бы нарушить пункт 2 статьи 6 Конвенции. Жалоба не совместима ratione materiae* (* Ratione materiae - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения" (лат.), критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).) с положениями Конвенции.

Вопрос о соблюдении права обвиняемого на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется отказ в предоставлении нарушителю в административном производстве уголовно-процессуальных гарантий. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Мамидакис против Греции
[Mamidakis v. Greece] (N 35533/04)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель является председателем нефтяной компании. Нефть должна была быть экспортирована двум болгарским нефтяным компаниям при посредничестве компании заявителя и другой греческой нефтяной компании. Нефтяные поставки были освобождены от таможенной пошлины. Заявитель утверждал, что лицо, выступавшее в роли брокера в этой сделке, в сговоре с другой греческой компанией, продало нефть в Греции вместо того, чтобы экспортировать ее, подделав экспортную декларацию. Директор службы специальных таможенных расследований подверг заявителя за контрабанду штрафу примерно в три миллиона евро. На последнего была также возложена солидарная ответственность за уплату штрафов, наложенных на других лиц за таможенные нарушения, на общую сумму около четырех миллионов евро.

Заявитель подал жалобу на это решение, не согласившись с размером штрафов. Административный суд удовлетворил жалобу только частично. Жалоба на последнее решение была отклонена апелляционным административным судом, который счел установленным умысел заявителя на обман. Он также указал, что с учетом тяжести таможенных нарушений наложенный штраф не является несоразмерным. Заявитель подал кассационную жалобу, поставив под сомнение, в частности, сбор доказательств. Он утверждал, что наличие умысла на обман не было в достаточной степени обосновано, и что нижестоящие суды не приняли во внимание, что уголовное дело против него не возбуждалось. Заявитель также утверждал, что чрезмерный штраф является явным нарушением принципа соразмерности.

Высший административный суд, подчеркнув значимость вопросов установления умысла и соразмерности штрафов, передал дело пленарному составу суда, который вынес надлежащим образом обоснованное решение, отклонив жалобу заявителя большинством голосов. По вопросу о различиях административной и уголовной процедур он, в частности, указал, что апелляционный суд не был обязан придавать особое значение тому факту, что уголовное дело против заявителя не возбуждалось; что решение апелляционного суда относительно умысла заявителя на обман было законным и обоснованным; и что наложенный на заявителя штраф не нарушал принципа соразмерности.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 6 Конвенции. Европейскому Суду следует убедиться в том, что в процессе разбирательства в административных судах заявитель мог пользоваться правами, гарантированными статьей 6 Конвенции в ее уголовно-правовом аспекте. Необходимо учесть, однако, что согласно греческому законодательству административное производство о санкциях в связи с контрабандой осуществляется независимо от возбуждения уголовного дела, которое может повлечь наказание при наличии состава этого преступления. Суды страны вынесли свои решения на основе действующего законодательства.

В этой связи не усматривается каких-либо признаков произвола в толковании применимого закона или в оценке состава правонарушения. Кроме того, заявитель пользовался преимуществами состязательной процедуры, в рамках которой он мог представлять компетентным судам в свою защиту доводы, которые считал нужным. Что касается жалобы о том, что административные суды не приняли во внимание отсутствие уголовного дела против заявителя в связи с тем же деянием, такая ситуация не нарушала принцип презумпции невиновности. Такой довод означал бы, что административное производство невозможно в отсутствие уголовного дела и что административный суд не вправе устанавливать факт правонарушения, пока привлекаемое к ответственности лицо не будет формально признано виновным судом по уголовным делам. Кроме того, заявитель не представил данных, которые позволили бы Европейскому Суду установить, что административные суды признали его виновным до вынесения окончательного решения по этому делу.

Постановление

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Оспариваемый штраф составлял вмешательство государства в право, гарантированное первым абзацем статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку лишал заявителя имущества, а именно суммы, которую он был обязан уплатить. Это вмешательство было оправдано в соответствии со вторым абзацем той же статьи, которая прямо допускает изъятие имущества для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов. Однако это правило подлежит толкованию в свете общего принципа, закрепленного в первом предложении первого абзаца, что требует соразмерности между применяемыми средствами и преследуемой целью. Соответственно, финансовое обязательство, вытекающее из уплаты штрафа, могло поставить под сомнение гарантию, содержащуюся в этом положении, если оно возлагало чрезмерное бремя на заинтересованное лицо или оказывало значительное влияние на его финансовое состояние.

В настоящем деле оспариваемое вмешательство соответствовало законодательству страны и отвечало требованиям общего интереса, а именно наказания за контрабанду. Что касается требования пропорциональности вмешательства государства в право заявителя и преследуемой целью, представляющей общий интерес, наложенный штраф был чрезмерно велик. При таких обстоятельствах, даже учитывая пределы усмотрения, на которое Высокие Договаривающиеся Стороны имеют право в таких вопросах, наложение указанного штрафа причинило финансовому положению заявителя ущерб, который делал его непропорциональной мерой, хотя и преследующей законную цель.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 10 000 евро в качестве компенсации причиненного ему морального вреда.

Вопрос о соблюдении права обвиняемого на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется принесение прокурором представления об отмене приговора суда, в результате чего заявитель был осужден при отсутствии новых доказательств. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Бужница против Молдавии
[Bujniza v. Moldova] (N 36492/02)

Постановление от 16 января 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, который обвинялся в изнасиловании, был оправдан районным судом. Прокурор и потерпевшая обжаловали приговор. Региональный суд удовлетворил их требования и признал заявителя виновным в изнасиловании. Заявитель подал кассационную жалобу. Вступившим в силу решением Апелляционная палата поддержала жалобу заявителя и отменила решение регионального суда. Заместитель генерального прокурора обратился в Высшую судебную палату с представлением об отмене судебных актов районного суда и Апелляционной палаты. Он утверждал, что эти суды дали неправильную оценку доказательствам, и просил Высшую судебную палату оставить в силе решение регионального суда. Его представление было удовлетворено. Заявитель обратился с жалобой в Европейский Суд в связи с тем, что отменой оправдательного приговора было нарушено его право на справедливое разбирательство дела.

Вопросы права

Заявитель обжалует отмену вступившего в силу решения Апелляционной палаты в результате принесения Генеральной прокуратурой соответствующего представления. Государство-ответчик утверждает, что представление было принесено в соответствии с предусмотренной законом процедурой, и что заявитель пользовался необходимыми процессуальными гарантиями во время пересмотра дела.

Европейский Суд отмечает, что повторное открытие дела было обусловлено не обнаружением новых обстоятельств или серьезных процессуальных нарушений, а лишь несогласием заместителя генерального прокурора с оценкой обстоятельств дела и квалификацией действий заявителя нижестоящими судами. Однако последние в полном объеме исследовали доводы сторон и доказательства, и их первоначальные выводы не представляются явно необоснованными. Основания представления прокурора были недостаточны, чтобы оправдать отмену судебного акта, вступившего в законную силу, и использование правового средства чрезвычайного характера. Таким образом, Европейский Суд полагает, что властями не соблюден справедливый баланс между интересами заявителя и необходимостью обеспечить эффективность системы уголовного правосудия.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 2 000 евро в качестве компенсации причиненного ему морального вреда.

Вопрос о соблюдении права обвиняемого на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется высылка гражданина Республики Узбекистан, предположительно подвергающегося угрозе несоблюдения права на справедливое судебное разбирательство на родине. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Муминов против России
[Muminov v. Russia] (N 42502/06)

[Вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции (вопрос о правомерности высылки иностранца).)

Вопрос о соблюдении права обвиняемого на рассмотрение дела беспристрастным судом

По делу обжалуется отклонение требования подсудимого о фиксировании незаконного общения генерального адвоката и членов коллегии присяжных в перерыве рассмотрения дела судом присяжных. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Фархи против Франции
[Farhi v. France] (N 17070/05)

Постановление от 16 января 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Судом первой инстанции заявитель был приговорен к 12 годам лишения свободы. При рассмотрении дела апелляционным судом присяжных его адвокат потребовал от суда составить акт о незаконном общении между некоторыми присяжными и генеральным адвокатом* (* При каждом апелляционном суде имеется генеральный прокурор со своими помощниками, главный из которых носит звание генерального адвоката (прим. переводчика).), имевшем место в период, когда судьи удалились на совещание, оставив присяжных в зале заседаний. Требование было отклонено на том основании, что судьи не имели возможности лично наблюдать инцидент, который предположительно имел место в их отсутствие.

В тот же день апелляционный суд увеличил наказание заявителя до 15 лет лишения свободы.

Согласно законодательству страны, присяжным запрещается во время суда общение с кем бы то ни было. В своей жалобе в кассационный суд заявитель утверждал, что его право на рассмотрение дела беспристрастным судом было нарушено отказом суда присяжных расследовать сообщение о незаконном общении между некоторыми присяжными и представителем обвинения. Кассационная жалоба была отклонена.

Вопросы права

С учетом роли генерального адвоката в уголовном процессе как представителя обвинения утверждение о том, что он имел контакты с присяжными, было достаточно серьезным для того, чтобы председатель суда присяжных начал расследование. Председатель заслушал по данному вопросу мнения генерального адвоката, адвокатов заявителя, потерпевшего и подсудимого. Однако государство-ответчик не продемонстрировало, как это обсуждение способствовало раскрытию субъектов оспариваемого общения или личности участвовавших в нем присяжных. По мнению Европейского Суда, только заслушав показания присяжных, было бы возможно пролить свет на характер замечаний, которыми они обменивались, и влияние, которое они могли оказать на позицию присяжных.

Кроме того, в решении, которым было отклонено требование адвоката заявителя о составлении акта в связи с незаконным общением, упоминалось только о состязательности разбирательства, но не приводились подробности о сведениях, которые могли быть установлены в результате такого разбирательства. Эта проверка лишила заявителя возможности эффективного использования права подачи жалобы в Кассационный суд.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения требований Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителю морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство

По делу обжалуется неуведомление заявителей о заключении прокурора, представленном в Кассационный суд. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Фалакаолу и Сайгылы против Турции
[Falakaoglu and Saygili v. Turkey] (N 22147/02 и 24972/03)

Постановление от 23 января 2007 г. [вынесено II Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 10 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 8 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на уважение личной жизни

По делу обжалуется нераскрытие заявителю записей, хранящихся в его банке. Жалоба признана неприемлемой.

Смит против Соединенного Королевства
[Smith v. United Kingdom] (N 39658/05)

Решение от 4 января 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель был управляющим директором и владельцем контрольного пакета акций компании, занимавшейся разработкой промышленных установок. Между заявителем и представителем банка было достигнуто устное соглашение о том, что банк примет на себя финансирование разработок и что заемные средства заявителя и компании будут обеспечиваться ипотекой принадлежавшего заявителю дома. Было установлено, что краткосрочный промежуточный кредит будет заменен долгосрочным ипотечным финансированием после сдачи в аренду двух установок и продажи двух других. Впоследствии банк отрицал заключение этого устного соглашения, отказался предоставить долгосрочное финансирование и потребовал погашения кредита. Это повлекло длительное разбирательство, в рамках которого требования заявителя к "Ллойдс" не были удовлетворены, и последний завладел его домом, что привело к банкротству.

Заявитель обратился к представителю, который признал существование записей совещания. Заявитель подал заявление о предоставлении доступа к записям на основании Закона о защите персональных данных, утверждая, что касающиеся его данные подверглись обработке или хранению в значении данного закона. Высокий суд отказал в выдаче приказа о раскрытии записей, хотя признал, что в пакете имелись данные, в которых упоминался заявитель. Судья отверг доводы о распространении сферы действия закона на эти записи, посчитав, что они не включают персональные данные о заявителе. Одно лишь упоминание имени лица в документе, хранящемся у обработчика данных, не означает, что документ содержит персональные данные. Документы, удерживаемые банком, не были персональными по отношению к заявителю.

Апелляционный суд отклонил жалобу заявителя, придя к выводу о том, что законодательство страны и Европы не затрагивает неструктурированную информацию в противоположность системе обработки или хранения. Доводы о том, что информация являлась персональной по отношению к заявителю, были отвергнуты со ссылкой на то, что если бы документы были отнесены к сфере действия закона, это означало бы, что при заключении лицом сделки вся информация об этой сделке становилась бы его персональными данными.

В задачу Европейского Суда не входит оценка правильности толкования судами страны законодательства страны или Европы о защите персональных данных. Публичные органы не принимали участия во вмешательстве в право заявителя на уважение личной жизни путем сбора или хранения данных. Не имеет значения, что банк хранил эту информацию в делах о сделках с компанией, а не в деле о самом заявителе. Возможны обстоятельства, при которых информация, относящаяся к личной жизни заявителя, может содержаться в делах, имеющих преимущественное отношение к другому лицу или организации, хотя в этой связи не исключено возникновение вопросов о защите неприкосновенности личной жизни третьего лица. Информация, предположительно содержавшаяся в делах, касалась предпринимательской сделки, об условиях которой заявитель был очевидно полностью осведомлен. Его цель заключалась в получении подтверждения этих условий ввиду продолжения разбирательства, которым было обусловлено его заявление о доступе к данным, хранящимся в банке, представлявшее собой скрытое требование о выдаче письменных доказательств.

В этом деле заявитель не просил о доступе к материалам, содержащим информацию о его личности и событиях личной жизни, с целью исправления ошибок в записях или предупреждения злоупотреблений личной информацией либо раскрытия информации, имеющей последствия для его личной жизни. Содержащаяся в документах информация не была также получена путем вторжения в личную жизнь заявителя, не хранилась в базе данных, постоянно используемой или сопряженной с риском раскрытия персональной информации посторонним лицам. Европейский Суд не убежден, что власти не исполнили позитивное обязательство по защите права заявителя на уважение его личной жизни в значении пункта 1 статьи 8 Конвенции.

Решение

Жалоба признана явно необоснованной.

Вопрос о соблюдении права человека на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется предполагаемая неспособность заявителей легализовать свой иммиграционный статус. Жалоба по статье 8 Конвенции исключена из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом.

Сысоева и другие против Латвии
[Sisojeva and Others v. Latvia] (N 60654/00)

Постановление от 8 января 2007 г. [вынесено Большой Палатой]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте подпункта "с" пункта 1 статьи 37 Конвенции.)

Муса и другие против Болгарии
[Musa and Others v. Bulgaria] (N 61259/00)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель - иорданский гражданин палестинского происхождения; его жена и три дочери являются гражданами Болгарии. Заявитель прибыл в Болгарию для обучения и покинул страну после завершения занятий. Он вернулся в Болгарию, женился там и получил постоянный вид на жительство. Он стал директором фонда, задачей которого являлось оказание материальной помощи мусульманам Болгарии; одновременно он был акционером и директором инвестиционной компании. Заявитель был уведомлен об отмене его вида на жительство и требовании покинуть страну в течение 10 дней. Соответствующий приказ был принят на основании закона 1998 года, который допускал отмену видов на жительство, выданных лицам, деятельность которых угрожает безопасности или интересам государства. Заявитель не был информирован о фактических основаниях для издания приказа, который не подлежал обжалованию.

Заявитель подал несколько жалоб в Министерство юстиции и внутренних дел, Генеральную прокуратуру и президенту Болгарии с просьбой об отмене приказа; все они были отклонены. Он обращался также в районный суд, который отказал в принятии жалобы. Заявитель был задержан и помещен в изолятор. Со своей женой и детьми он несколько раз встречался в Турции и Иордании. Его жена родила третью дочь. Заявители утверждают, что их право на уважение личной и семейной жизни было нарушено, и в болгарском законодательстве отсутствует эффективное средство правовой защиты, позволяющее обжаловать это нарушение.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции. Европейский Суд уже указывал, что высылка в соответствии с Законом об иностранных гражданах 1998 года не отвечает требованиям законности в связи с отсутствием достаточных гарантий против произвола; он также выражал мнение о том, что с точки зрения основных прав человека, законодательство страны противоречит принципу верховенства права, если, как в настоящем деле, усмотрение исполнительной власти ничем не ограничено. Поскольку Верховный административный суд Болгарии до 2003 года не менял свою практику, вмешательство государства в право заявителя на уважение семейной жизни не может считаться "соответствующим закону".

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. В период рассмотрения дела не допускалась судебная проверка приказа об отзыве вида на жительство по мотивам государственной безопасности. Болгарские суды применяли этот закон до 8 мая 2003 года, даты вынесения решения Верховного административного суда, которым была изменена судебная практика в этом отношении.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что признание факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией любого причиненного заявителям морального вреда.

Вопрос о соблюдении права человека на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуются запрещение длительных семейных свиданий с заявителем, содержавшимся под стражей, и его последующая депортация. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Эстрих против Латвии
[Estrikh v. Latvia] (N 73819/01)

Постановление от 18 января 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель прибыл в Латвийскую Республику в качестве военнослужащего Вооруженных сил бывшего СССР, находившихся на территории Латвии. Он жил с гражданкой Латвии, имевшей от него ребенка. После вывода войск из Латвии заявитель проживал там на основании временного вида на жительство, по истечении срока действия которого покинул страну. В течение пятилетнего периода он трижды посещал Латвию по визе. После истечения срока действия последней визы он продолжал проживать в Латвии нелегально. Он был задержан полицией и взят под стражу по подозрению в совершении грабежа. Против него было возбуждено уголовное дело. Весь срок предварительного заключения с февраля 1998 по август 2002 года он провел в тюрьме предварительного заключения, где длительные свидания с семьей запрещались. 11 июня 2002 года региональный суд признал заявителя виновным в грабеже и приговорил его к четырем годам и шести месяцам лишения свободы. После его освобождения было принято решение о высылке из Латвии. Заявитель обжаловал его, но в процессе рассмотрения жалобы он был выслан в Российскую Федерацию.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции, что касается вопроса о праве заявителя на длительные свидания. На момент задержания заявитель сожительствовал с гражданкой Латвии в течение более чем пяти лет. Ранее Европейский Суд высказывал сомнения о соответствии законодательства страны требованиям пункта 2 статьи 8 Конвенции.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции, что касается вопроса о правомерности высылки заявителя из Латвии. Согласно формулировке решения Департамента гражданства и миграции (CMA) от 29 июля 2002 года заявитель был выслан в соответствии со статьей 24 Уголовного кодекса на основании указания в приговоре о его высылке из Латвии. Оно не содержало ссылки на статью 38 Закона о въезде и проживании в Латвийской Республике, которая требовалась в случае высылки заявителя из-за нарушения административных предписаний о въезде и пребывании иностранцев в Латвии. Европейский Суд поэтому заключает, что заявитель был выслан на основании приговора от 11 июня 2002 года. Заявитель обжаловал этот приговор. Согласно статье 357 Уголовно-процессуального кодекса приговор не является окончательным до рассмотрения жалобы на него. Таким образом, законное основание для депортации заявителя отсутствовало, и она противоречила требованиям статьи 48 Закона о въезде и проживании в Латвийской Республике иностранных граждан и лиц без гражданства. Отсюда следует, что депортация заявителя не "соответствовала закону" и в связи с этим противоречила статье 8 Конвенции. Даже если считать, как утверждает государство-ответчик, что заявитель был выслан в ходе административного разбирательства, Европейский Суд отмечает, что заявитель обжаловал решение CMA в Центральный районный суд г. Риги. Этот суд потребовал устранить недостатки жалобы и отвел на это определенный срок. Однако высылка заявителя лишила его возможности сделать это. Соответственно, его высылка до рассмотрения жалобы также не "соответствовала закону".

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 5 Конвенции. Европейский Суд полагает, что период, который должен быть принят во внимание при рассмотрении жалобы, начался 19 февраля 1998 года, когда заявитель был задержан, и продолжался до 11 июня 2002 года, когда Рижский региональный суд вынес приговор, что составляет четыре года три месяца и 20 дней.

i. Что касается содержания заявителя под стражей с 20 февраля 1998 года по 20 апреля 1999 года.

Европейский Суд отмечает, что мера пресечения была избрана заявителю 20 февраля 1998 года судьей районного суда. Впоследствии срок ее действия периодически продлевался судьей районного суда до 20 апреля 1999 года. Основания, приводившиеся во всех постановлениях о продлении срока предварительного заключения, были краткими и абстрактными. Постановления выносились в стандартной форме. Раз за разом они содержали одни и те же основания в одних и тех же формулировках. Основания, которые могли оправдывать первоначальное взятие заявителя под стражу, с течением времени становились все менее значимыми. Европейский Суд мог бы согласиться с доводами государства-ответчика о том, что факт нелегального проживания заявителя в Латвии мог быть одним из оснований для его продолжительного содержания под стражей. Однако он не был упомянут ни в одном судебном постановлении.

ii. Что касается содержания заявителя под стражей в период с 21 апреля 1999 года по 23 августа 2000 года.

Европейский Суд также установил, что в период между 21 апреля 1999 года, когда срок действия постановления о его содержании под стражей истек, и 23 августа 2000 года, когда следственный прокурор отказался освободить заявителя, он содержался в тюрьме на основании положения, которое Европейский Суд ранее счел столь неопределенным, что оно вызывало серьезные сомнения в отношении его практического применения, поскольку допускало неоднозначное толкование. Оно не указывало на имеющиеся основания для содержания заявителя под стражей, тем более это было недопустимо в отсутствие санкции. В действительности автоматическое продление срока предварительного заключения заявителя в этот период было следствием общей практики латвийских властей, которая не имела определенной основы в законодательстве и явно имела целью восполнение пробелов Уголовно-процессуального кодекса.

iii. Что касается содержания заявителя под стражей в период с 23 августа по 7 сентября 2000 года.

Решение об отказе в освобождении заявителя было принято следственным прокурором 23 августа 2000 года. Действительно, согласно пункту 1 статьи 1 Закона о прокуратуре прокурор может рассматриваться как "должностное лицо, уполномоченное законом осуществлять судебные функции". Однако в настоящем деле прокурор, проводивший расследование, совмещал функции следствия и обвинения, поскольку предъявлял обвинение и поддерживал его в судах первой и второй инстанции. Таким образом, его статус не обеспечивал гарантий против произвола или неоправданного продления содержания под стражей, поскольку не обладал признаками "независимости" и "беспристрастности", как того требует пункт 3 статьи 5 Конвенции.

iv. Что касается содержания заявителя под стражей в период с 7 сентября 2000 года по 11 июня 2002 года.

Судья Рижского регионального суда не привел каких-либо оснований, оправдывающих продолжение содержания заявителя под стражей. Европейский Суд пришел к выводу, что подозрение в совершении преступления, являвшееся частью сложного уголовного дела, и тот факт, что заявитель проживал в Латвии нелегально, могли оправдывать его длительное содержание под стражей. Однако судья Рижского регионального суда не ссылался на эти основания. Кроме того, ни заявитель, ни его адвокат не имели возможности высказать свое мнение в этом отношении.

Суду первой инстанции потребовалось два года, чтобы начать рассмотрение дела. Это не соответствует срокам, установленным статьей 241 Уголовно-процессуального кодекса, а потому нарушает принцип правовой определенности, защищаемый Конвенцией.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 5 000 евро в качестве компенсации причиненного ему морального вреда.

Вопрос о соблюдении права человека на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется невозможность оспорить в суде признание отцовства после истечения срока давности. Жалоба признана неприемлемой.

Княкаль против Чехии
[Knakal v. Czech Republic] (N 39277/06)

Решение от 8 января 2007 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

В 2001 году заявитель встретился с будущей сожительницей, которая уже была беременной. Вскоре после этого она родила дочь, в отношении которой он признал отцовство и был записан в качестве ее отца при регистрации актов гражданского состояния. Его сожительница отказалась от иска о признании отцовства, который она предъявила к предполагаемому биологическому отцу ребенка. В 2004 году заявитель и его сожительница прекратили отношения. Заявитель, ссылаясь на полную утрату связей с ребенком, просил Генеральную прокуратуру предъявить в его интересах иск об отмене отцовства. Генеральный прокурор отклонил его заявление, указав, что заявитель не предъявил требование об отмене отцовства в течение шестимесячного срока давности и что отмена отцовства не приведет к положительным изменениям в жизни ребенка и не повлечет восстановление связей последнего с его биологическим отцом. Жалоба заявителя в порядке конституционного судопроизводства также была отклонена.

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции. С учетом мнения Конституционного суда, полагавшего, что право требования заявителя об отмене отцовства прекратилось в связи с истечением шестимесячного срока давности, Европейский Суд пришел к выводу о том, что он ссылается на право, которое не может обоснованно считаться признанным в соответствии с законодательством страны.

Решение

Жалоба не совместима ratione materiae* (* v Ratione materiae - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения" (лат.), критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).) с положениями Конвенции.

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции, взятой самостоятельно или в сочетании со статьей 13 Конвенции. Довод заявителя о том, что отсутствие ограничений его права требовать отмены отцовства отвечает интересам ребенка, ничем не подтверждается. По мнению Европейского Суда, между различными интересами в деле установлено справедливое равновесие.

В частности, нельзя считать неоправданным, что после истечения срока давности для предъявления требования об отмене отцовства власти придавали большее значение интересам ребенка, чем интересам заявителя. В отличие от заявителя по делу "Паулик против Словакии" [PaulRk v. Slovakia] (N 10699/05), Постановление от 10 октября 2006 г. (см. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 90)* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 90 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 4 за 2007 год), заявитель по настоящему делу еще до рождения ребенка знал, что не является его биологическим отцом, однако признал отцовство, полностью сознавая последствия этого. Кроме того, указанный ребенок является малолетним и частично зависит от уплаты заявителем алиментов.

Решение

Жалоба признана явно необоснованной.

Вопрос о соблюдении права человека на уважение тайны корреспонденции

По делу обжалуется незначительное дисциплинарное взыскание за нарушение требования о передаче корреспонденции через тюремную администрацию. По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были.

Пузинас против Литвы (N 2)
[Puzinas v. Lithuania] (N 2) (N 63767/00)

Постановление от 9 января 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает председатель организации взаимной помощи и поддержки заключенных. В 1999 году, отбывая срок наказания в тюрьме, он направил от имени своей организации и ряда заключенных письмо с жалобой на условия содержания и некоторые другие, как предполагалось, незаконные действия тюремной администрации. Жалоба была адресована государственным служащим и средствам массовой информации и передана через освобождающегося соседа по камере с целью избежания цензуры.

Директор тюремного департамента расценил направление жалобы в обход администрации как нарушение Уголовно-исполнительного кодекса и наложил на заявителя взыскание в виде запрета на получение посылки во время свидания. Директор также указал, что заявитель вправе направлять жалобы только государственным органам, а не иным организациям или лицам, и что Уголовно-исполнительный кодекс запрещает жалобы от имени других заключенных.

Жалоба заявителя на взыскание была отклонена административными судами. Суды пришли к выводу, что он был наказан не за контакты с представителями прессы, а за нарушение требования об осуществлении таких контактов через тюремную администрацию, которая была лишена возможности представить свои замечания по вопросам, содержавшимся в жалобе.

Вопросы права

Обычные и разумные требования к лишению свободы могут предусматривать систему внутреннего расследования жалоб заключенных на обращение с ними и условия содержания. Жалобы заявителя подверглись адекватной судебной проверке, а взыскание, наложенное на него, отличалось мягкостью. Его возможные опасения по поводу цензуры не являлось достаточным основанием для обхода очевидно законного тюремного правила о порядке передачи жалоб. При обстоятельствах настоящего дела власти не вышли за рамки допустимого для государства усмотрения в сфере регламентации прав и свобод человека, и их вмешательство было соразмерным и необходимым в демократическом обществе.

Постановление

По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Вопрос о соблюдении права человека на уважение тайны корреспонденции

По делу обжалуется перехват писем заключенных, адресованных их адвокату. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Экинджи и Акалин против Турции
[Ekinci and Akalin v. Turkey] (N 77097/01)

Постановление от 30 января 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители отбывали в тюрьме наказание за принадлежность к террористической организации. Они жалуются на то, что их письма перехватывались тюремной администрацией. Согласно законодательству страны письма заключенным или от них проверяются тюремной администрацией, за исключением писем, адресованных официальным органам. Любая корреспонденция с признаками нарушения правил передается в дисциплинарный совет, уполномоченный принимать решения о том, может ли письмо быть отправлено или отдельные фрагменты должны быть вычеркнуты. Письма, признанные полностью неприемлемыми, могут быть уничтожены по решению дисциплинарного совета. Адвокат заявителей утверждает, что их письма подвергались проверке и, в частности, два письма, адресованных ему, не были отправлены. В этих письмах заявители жаловались на действия сил безопасности в тюрьмах и утверждали, что подвергались жестокому обращению.

Вопросы права

Переписка с адвокатом, независимо от ее цели, гарантируется статьей 8 Конвенции, особенно когда она является предварительным шагом для использования средств правовой защиты против ненадлежащего обращения с заключенным в период содержания под стражей. Перехват частных писем, "имевших целью подрыв авторитета властей" или "содержавших сведения, имевшие целью подрыв авторитета тюремной администрации", не был "необходим в демократическом обществе"; то же можно сказать о запрещении высказываний в адрес тюремных служащих.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить каждому из заявителей 1000 евро в качестве компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушениях статьи 9 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на свободу религии

По делу обжалуется незаконное прекращение собрания, организованного общиной Свидетелей Иеговы. По делу допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции.

Кузнецов и другие против России
[Kuznetsov and Others v. Russia] (N 184/02)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено бывшей I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителями по делу выступают 103 гражданина России, которые проживают в г. Челябинске и являются членами общины Свидетелей Иеговы. В 1999 году общиной был заключен договор аренды, предусматривающий использование для религиозных собраний аудитории, расположенной в здании профессионального училища.

В один из воскресных дней 2000 года, в соответствии с договором аренды, община Свидетелей Иеговы организовала в помещении училища собрание для людей с нарушениями слуха в целях изучения Библии и проведения богослужения. В собрании участвовало много лиц старшего возраста со сниженным зрением. Вход на собрание был свободным. Оно было прервано прибытием председателя областной комиссии по правам человека ("председатель комиссии"), сопровождаемой двумя работниками милиции старшего звания, которая потребовала прекратить собрание. Учитывая угрожающее поведение председателя комиссии и работников милиции, г-н Кузнецов объявил, что, по его мнению, лучше подчиниться ее требованиям. На следующий день община Свидетелей Иеговы получила уведомление о досрочном расторжении договора аренды, "поскольку при его заключении администрацией училища были допущены определенные нарушения".

Заявители безуспешно требовали возбудить уголовное дело в отношении председателя комиссии и работников милиции. Они также предъявили иск в районный суд, но в его удовлетворении было отказано на том основании, что заявители не смогли доказать наличия причинной связи между прибытием председателя комиссии и преждевременным прекращением собрания.

По поводу соблюдения требований статьи 9 Конвенции. Не вызывает сомнений, что приказ прекратить собрание исходил от председателя комиссии, тогда как г-н Кузнецов лишь передал его слабослышащей аудитории, к которой работники милиции не могли обращаться напрямую. Такой приказ представлял собой вмешательство в право заявителей на свободу религии. При этом председатель комиссии и милиция действовали незаконно.

Европейский Суд отклоняет довод государства-ответчика о том, что заявители не располагали необходимыми документами для проведения религиозного собрания, отмечая, что согласно российскому законодательству таких документов не требуется.

Аналогичным образом Европейский Суд не соглашается с доводом, согласно которому председатель комиссии посетила собрание с целью проведения проверки по жалобе на участие в религиозном мероприятии детей без должного на то разрешения, поскольку это не подтверждено доказательствами.

Государством-ответчиком не представлено документов, касающихся официальных полномочий председателя комиссии, не фигурировали они и в рамках внутригосударственного разбирательства. В то же время имеются убедительные признаки, свидетельствующие о том, что она действовала по собственной инициативе, без каких-либо законных оснований. Присутствие двух работников милиции придавало ее действиям видимость законности. Однако они не были ей подчинены, а ее указания, в частности, о прекращении собрания, не носили для них обязательного характера. При этом отсутствовали обстоятельства, оправдывающие вмешательство милиции, такие как проведение официального расследования или жалоба на нарушение общественного порядка.

Таким образом, у властей не имелось законных оснований для прекращения религиозного мероприятия, проводимого в помещении, надлежащим образом арендованном для этой цели. Вмешательство в реализацию заявителями своего права не было "предусмотрено законом", а председатель комиссии действовала недобросовестно, нарушив обязанность государственного служащего относиться нейтрально и беспристрастно к религиозной общине заявителей.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 6 Конвенции. Недоумение Европейского Суда вызывает противоречивость подхода российских судов, которые, с одной стороны, сочли доказанным прибытие председателя комиссии и ее помощников на религиозное собрание заявителей и его досрочное прекращение, но, с другой стороны, отказались признать наличие причинной связи между этими событиями, не приводя иного объяснения завершению встречи заявителей. Выводы судов, касающиеся фактических обстоятельств дела, заставляют предположить, что прибытие председателя комиссии и решение заявителей прервать религиозную службу просто совпали по времени. Такой подход позволил российским судам избежать обращения к основному доводу заявителей, согласно которому ни председатель комиссии, ни работники милиции не имели законных оснований для вмешательства в проведение заявителями религиозного мероприятия. Основная жалоба заявителей, а именно предполагаемое нарушение их права на свободу религии, была оставлена за рамками судебной проверки и, следовательно, не была рассмотрена по существу. Таким образом, российские суды не выполнили обязанность обосновать свои решения и обеспечить соблюдение принципов справедливости и равенства сторон при рассмотрении дела.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить г-ну Кузнецову, действующему от имени заявителей, 30 000 евро в качестве компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права человека на свободу религии или убеждений

По делу обжалуется отказ в выдаче вида на жительство в связи с предположительно вредоносной религиозной деятельностью. Жалоба признана приемлемой.

Перри против Латвии
[Perry v. Latvia] (N 30273/03)

Решение от 18 января 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает гражданин США, который является пастором. Он учредил религиозную общину, зарегистрированную в качестве церкви в Латвии, где проживал по временному виду на жительство, выданному "в связи с его педагогической деятельностью". Позднее он получил новый временный вид на жительство "для целей религиозной деятельности", который позволял ему заниматься общественной деятельностью религиозного характера.

Однако в продлении вида на жительство ему было отказано на основании закона, не допускающего выдачу вида на жительство лицу, "участвующему в тоталитарной или террористической организации или использующей насильственные методы; которое представляет опасность для государственной безопасности или общественного порядка; или является членом тайной антигосударственной или преступной организации". Благодаря виду на жительство его жены ему также был выдан временный вид на жительство, хотя и не дававший права на осуществление религиозной деятельности.

Он безуспешно подавал жалобы в вышестоящий административный орган, в которых указывал на нарушение его права на свободу религии. После этого он обратился в суд. Его жалоба была удовлетворена судом, отменившим оспариваемое решение в связи с отсутствием доказательств совершения действий, которые представляли угрозу для государственной безопасности или были несовместимы с принципами деятельности христианской церкви. Государственный орган, уполномоченный выдавать вид на жительство, обжаловал это решение, и апелляционный суд согласился с его доводами о невозможности выдачи вида в связи с отсутствием у пастора богословского образования; одним из источников его информации была лютеранская академия. Палата Верховного суда отменила решение и передала дело на новое рассмотрение в региональный суд, который отказал заявителю, придя к выводу о том, что он представляет собой угрозу для безопасности государства. Он подал новую кассационную жалобу, которая была отклонена. После рассмотрения ряда жалоб прокурор заявил, что не имеет возражений против выдачи заявителю вида на жительство "для целей религиозной деятельности". Вследствие этого заявителю был выдан новый вид на жительство, однако он покинул Латвию и вернулся в США до истечения срока его действия.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается статей 9 и 14 Конвенции, поскольку заявитель исчерпал все доступные и надлежащие средства внутригосударственной правовой защиты относительно мер, направленных против осуществления его религиозных прав.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 8 Конвенции, в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты. В такой ситуации административно-правовые средства защиты, в принципе, должны быть исчерпаны для целей подачи жалобы в Европейский Суд.

По жалобам о нарушениях статьи 10 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на свободу выражения мнения

По делу обжалуется закрытие газеты без подробного обоснования или указания, какие именно опубликованные высказывания угрожали безопасности и территориальной целостности государства. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

"Коммерсант Молдовы" против Молдавии
[Kommersant Moldovy v. Moldova] (N 41827/02)

Постановление от 9 января 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем был опубликован ряд статей, посвященных критике действий властей в отношении отделившейся Приднестровской Молдавской Республики (ПМР), которые содержали жесткие высказывания некоторых лидеров ПМР и Российской Федерации на эту тему. Экономический суд Молдавии принял решение о закрытии газеты. Суд указал, что статьи выходят за рамки пределов гласности, предусмотренных Законом о печати, представляют угрозу для территориальной целостности Молдавии, безопасности государства и правопорядка, а также создают предпосылки для общественных волнений и преступных посягательств на конституционный строй. Суд не назвал высказывания или фразы, представлявшие такую угрозу, но установил, что газета допускала недобросовестное воспроизведение публичных высказываний представителей власти. Заявитель был обязан уплатить судебные расходы. После обжалования решение суда осталось в силе. Газета была впоследствии зарегистрирована заново под названием "Коммерсант-Плюс".

Вопросы права

Закрытие газеты представляет собой предусмотренное законом вмешательство в осуществление принадлежащего заявителю права на свободу выражения мнения. Учитывая чувствительную тематику спорных статей и отдельные случаи использования грубых выражений, данное вмешательство можно считать направленным на законные цели защиты безопасности и территориальной целостности Молдавии. Европейский Суд, однако, полагает, что суды страны не указали относящихся к делу и достаточных аргументов для обоснования вмешательства, ограничившись повторением применимых положений закона. Суды не определили, какие именно положения статей, опубликованных заявителем, были недопустимы, и каким образом они угрожали безопасности и территориальной целостности государства или порочили президента и страну. Суды не рассматривали вопрос о необходимости вмешательства. При изучении дела они ограничились вопросом, было ли воспроизведение в статьях публичных высказываний добросовестным, что исключало бы ответственность согласно законодательству Молдавии. Учитывая недостаточность доводов судов страны, Европейский Суд не может признать, что они следовали стандартам, согласующимся с принципами, провозглашенными в статье 10 Конвенции, или что они исходили из приемлемой оценки имеющих значение для дела обстоятельств.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 8 000 евро в качестве компенсации причиненного материального ущерба.

Вопрос о соблюдении права человека на свободу выражения мнения

По делу обжалуется судебное решение, которым заявитель был обязан выплатить компенсацию за распространение порочащего письма. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Квецень против Польши
[Kwiecie_ v. Poland] (N 51744/99)

Постановление от 9 января 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель был стороной административного разбирательства, проводимого районной администрацией. Заявитель посчитал решения районной администрацией необоснованными и незаконными, исходя из их отмены вышестоящим административным органом. К такому выводу он пришел в связи с административным разбирательством, в рамках которого районная администрация обязала его снести здание на принадлежащем ему участке как самовольную постройку.

По жалобе заявителя данное разбирательство было прекращено решением районной администрации, признавшим, что спорная постройка была возведена законно. Заявитель также ссылался на решение районной администрации, которым ему было отказано в разрешении на производство строительных работ. По жалобе заявителя воевода отменил оспариваемое решение и дал разрешение на производство строительных работ, о котором ходатайствовал заявитель.

Глава районной администрации выставил свою кандидатуру на предстоявших местных выборах в совет повятаv. Заявитель направил ему открытое письмо, в котором призвал снять свою кандидатуру. Заявитель разослал копии письма воеводе, в региональное собрание, муниципальный совет, мэрам, в администрацию премьер-министра и ряду местных газет. Тысяча копий письма была изготовлена для жителей района.

Глава предъявил иск к заявителю в региональный суд, который обязал заявителя опубликовать в местной газете и в письме к главе заявление о том, что в открытом письме содержалась ложная информация, а также принести извинения. Суд также взыскал с заявителя компенсацию на благотворительные цели и компенсацию в пользу истца в форме возмещения ущерба. Апелляционный суд отклонил жалобу заявителя.

Вопросы права

Основная цель открытого письма заявителя заключалась в привлечении внимания избирателей к вопросу пригодности главы в качестве кандидата на местную должность, и в качестве таковых заявления, содержавшиеся в письме, представляли для местных жителей общественный интерес. Власти страны не усмотрели в деле конфликт между свободой выражения мнения и защитой репутации и прав других лиц. Они также оставили без внимания тот факт, что пределы допустимой критики лица, возглавляющего местный административный орган, шире, чем в отношении частного лица. Кроме того, они безоговорочно квалифицировали все высказывания заявителя как необоснованные заявления о факте.

Европейский Суд пришел к выводу, что открытое письмо заявителя также включало высказывания, которые обоснованно могут быть отнесены к оценочным суждениям. Заявитель также привел конкретные примеры решений, вынесенных районной администрацией и впоследствии отмененных. Европейский Суд поэтому нашел, что высказывания заявителя о том, что глава руководил районной администрацией некомпетентно, не были лишены фактической основы. Заявитель не действовал недобросовестно, и его заявления не были неоправданными личными нападками на главу, а представляли собой часть дебатов по вопросам, имеющим общественный интерес.

Европейский Суд особо подчеркнул упрощенную процедуру разбирательства, возбужденного против заявителя. Ни региональный, ни апелляционный суд не предприняли тщательной оценки доказательств, представленных заявителем, которые, по крайней мере, частично могли считаться оправдывающими критические замечания заявителя в отношении главы. В этой связи справедливость разбирательства может быть поставлена под вопрос. Решение апелляционного суда было вынесено через день после того, как состоялись местные выборы, и к этому времени разбирательство утратило всякое значение для избирательных перспектив истца. Что касается тяжести санкции, Европейский Суд отметил, что обе присужденные суммы являлись максимальными, предусмотренными законом, но суды страны не привели оснований для принятия столь жестких мер и не дали оценки их соразмерности. Европейский Суд нашел санкции чрезмерными.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю сумму размером 5 600 евро в качестве компенсации причиненного материального ущерба, 2 000 евро в счет компенсации причиненного ему морального вреда, не считая судебных издержек.

Вопрос о соблюдении права человека на свободу выражения мнения

По делу обжалуется осуждение за публикацию заявлений вооруженной террористической организации в ежедневной газете. По делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были.

Фалакаолу и Сайгылы против Турции
[Falakaoglu and Saygili v. Turkey] (N 22147/02 и 24972/03)

Постановление от 23 января 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители, соответственно, являются редактором и владельцем ежедневной газеты, опубликовавшей декларацию с заголовком "Мы преодолеем террор одиночного заключения", подписанную от имени всех заключенных, содержащихся под стражей по обвинению в принадлежности к вооруженным террористическим группам. Соответствующие разделы касались: кампании против перевода заключенных в одиночные камеры различного типa, которые должны быть уничтожены как порождающие террор; голодовок, которые превратились в "смертельный пост"; отмены положений законодательства о предупреждении терроризма; необходимости освобождения заключенных, получивших увечащие травмы при жестоких нападениях, а также "воинов голодовок"; виновников определенных убийств, которых следует привлечь к ответственности; призыва присоединиться к этой "справедливой борьбе". Заявление сопровождалось списком имен участников голодовок протеста и тюрем, в которых они содержатся.

Позднее газета опубликовала статью с заголовком "Вниманию прессы и общественности - выступим против камер [одиночного заключения] и уничтожим их! Нет террору одиночного заключения!", в которой повторно излагались идеи, содержавшиеся в предыдущей статье.

В связи с публикацией указанных статей в нарушение законодательства о предупреждении терроризма и о печати в суде государственной безопасности против заявителей были возбуждены разбирательства по двум различным обвинениям. В своих возражениях на обвинение, связанное с первой статьей, заявители утверждали, что она была опубликована в форме объявления и не нарушала закон. Она представляла собой заявление не каких-либо незаконных или террористических групп, а заключенного, который не был осужден. Заявители были признаны виновными в публикации заявлений террористических организаций и приговорены к крупному штрафу и к закрытию газеты на один день. Они подали кассационную жалобу, однако Кассационный суд отклонил ее и оставил без изменений решение первой инстанции. Газета была закрыта на два дня.

По поводу обвинения, связанного со второй статьей, заявители выдвинули те же доводы, что и в своих первоначальных возражениях. Они были признаны виновными в публикации заявлений террористических групп, приговорены к крупному штрафу и закрытию газеты на три дня. Суд государственной безопасности посчитал, что данное правонарушение подрывает государственную безопасность, поскольку статья содержала все признаки состава публикации заявлений вооруженных террористических организаций. Согласно законодательству о печати, ответственность при таких обстоятельствах несут владельцы и главные редакторы газеты. Заявители подали кассационную жалобу, однако решение суда первой инстанции было оставлено без изменений.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 6 Конвенции. Заявители жаловались на то, что не были ознакомлены с заключением прокурора, представленным в Кассационный суд в рамках рассмотрения уголовного дела об одной из публикаций. Они полагали, что это нарушает их право на справедливое судебное разбирательство. Ранее, в постановлении от 11 июля 2002 года по делу "Геч против Турции" [G`H c. Turquie] Европейский Суд указывал, что отсутствие уведомления о заключении прокурора, представленном в Кассационный суд, является нарушением требований пункта 1 статьи 6 Конвенции. Основания для иного вывода в данном деле отсутствуют.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 10 Конвенции. Пресса распространяет информацию и идеи по всем вопросам, представляющим общественный интерес, но не может переходить границы, установленные, в частности, для защиты жизненных интересов государства, таких как государственная безопасность, территориальная целостность перед лицом угрозы терроризма или предотвращение беспорядков или преступности. Власти государства, обладающие определенной свободой усмотрения, устанавливают, имеется ли неотложная общественная необходимость в ограничении такой свободы. Оспариваемое вмешательство должно рассматриваться с учетом всех обстоятельств дела и, в частности, выражений, употреблявшихся в статье, и контекста публикации, а также проблем предотвращения терроризма.

Заявители были осуждены за публикацию заявлений террористических групп в ежедневной газете, главным редактором и владельцем которой они являлись. Заявления принадлежали заключенным, провозглашавшим свою принадлежность к террористическим организациям и выдвигавшим свои требования, и серьезность их призыва к поддержке неограниченной голодовки не следует недооценивать. Их высказывания нельзя рассматривать независимо от личности авторов или контекста публикации. Незаконные заявления были опубликованы вскоре после операции сил безопасности в 20 тюрьмах, где проводились скоординированные голодовки с участием сотен заключенных, которые обвинялись в соответствии с законодательством о предотвращении терроризма. Эта операция, осуждавшаяся в незаконных заявлениях, повлекла столкновения между силами безопасности и заключенными, в процессе которых многие заключенные были ранены или убиты, а полицейские ранены. Незаконные заявления содержали прямой призыв к общественному мнению о мобилизации "поддержки" акции, предпринятой авторами в целях "уничтожения" тюрем с риском для собственной жизни. Этот призыв был опубликован сам по себе, без какого-либо предисловия или журналистского анализа. Хотя заявители действительно не разделяли лично взгляды, изложенные в незаконных заявлениях, они тем не менее обеспечили авторам трибуну и допустили распространение заявлений. Имея возможность направлять редакционную политику газеты, они не могли быть полностью освобождены от ответственности за содержание статей, и право на распространение информации не может служить оправданием для распространения заявлений террористических организаций. Природа и тяжесть наказаний также должны учитываться при оценке соразмерности вмешательства государства в право на свободу выражения мнения. Соответственно, примененные санкции, с учетом пределов усмотрения, которыми власти государства располагают в подобных делах, не могут считаться несоразмерными преследуемым законным целям.

Постановление

По делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения требований Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителям морального вреда.

Вопрос о соблюдении права человека на свободу выражения мнения

По делу обжалуется преследование за диффамацию в связи с критикой в адрес назначенного правительством эксперта, который сам допускал провокационные заявления. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Арбейтер против Австрии
[Arbeiter v. Austria] (N 3138/04)

Постановление от 25 января 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

На момент событий заявитель был председателем рабочего комитета в региональной больнице Каринтии, членом регионального парламента и ответственным за вопросы здравоохранения в региональном отделении Социал-демократической партии. В контексте политических дебатов по поводу реформы региональной системы здравоохранения региональное правительство в 2001 году привлекло компанию для экспертной оценки перспектив каринтийских больниц, в частности по вопросу снижения издержек. В своих интервью региональным газетам управляющий директор компании г-н Кек выступил за сокращение избыточных услуг и закрытие мелких больниц и больничных отделений. Он также критиковал деятельность региональных больниц, утверждая, что проводится много ненужных хирургических операций и что смертность вследствие неосторожности медиков относительно высока.

В мае 2001 года г-н Кек стал одним из учредителей частной инвестиционной компании, цель которой заключалась в управлении больницами для увеличения их потенциала. Против его назначения в качестве эксперта регионального правительства, одобренного региональным отделением Австрийской народной партии и Австрийской партией свободы, выступила Социал-демократическая партия. Последняя также выразила опасения по поводу того, что роль г-на Кека в качестве назначенного правительством эксперта в области реформы региональных больниц, открывающая ему доступ к соответствующим данным по теме, не согласуется с его деятельностью в частной компании по управлению больницами.

В июне 2001 года региональная газета опубликовала статью, в которой заявитель критиковал г-на Кека за желание упразднить целые отделения и больницы в Каринтии и разрушить нормально функционирующую систему здравоохранения, чтобы взять под контроль больницы с помощью учрежденной им компании. Он также провел параллели между г-ном Кеком и другой технической "шишкой", ранее нанятой губернатором Каринтии, Йоргом Хайдером, и очутившейся в прокуратуре.

Региональный суд обязал заявителя взять назад свои комментарии и запретил впредь делать подобные заявления. Он пришел к выводу, что оспариваемые высказывания представляют собой заявления о факте, которые производят впечатление совершенной непригодности г-на Кека и намекают на его предполагаемую криминальную деятельность. Г-н Кек не совершил никаких действий, которые могли бы оправдать упреки заявителя. Вследствие этого высказывания заявителя были ложными и диффамационными заявлениями о факте, составляющими гражданское правонарушение. Г-н Кек находится в ином положении, нежели политический деятель или частное лицо, привлекшее внимание общественности, которые должны проявлять большую степень терпимости.

Апелляционный суд отклонил жалобу заявителя, отметив, что тот факт, что г-н Кек предложил закрыть некоторые больницы и учредил частную инвестиционную компанию для больниц, не является достаточным основанием для вывода о том, что он мог бы злоупотреблять своими полномочиями в интересах частного бизнеса. Заявитель к тому же допустил намек на криминальное поведение, приводя сравнение с "чудо-мудрецом, который оказался в прокуратуре". Поэтому суд не может согласиться с доводом заявителя о том, что оспариваемые высказывания должны расцениваться как допустимые оценочные суждения.

Вопросы права

Европейский Суд не может согласиться с выводами регионального суда о том, что высказывания заявителя были ложными и диффамационными и производили впечатление о полной профессиональной непригодности г-на Кека и его участии в криминальной деятельности. Заявитель выразил негодование по поводу предполагаемых намерений г-на Кека, что представляло собой личное мнение заявителя, а не заявление о факте. В то же время ряд объективных факторов подкреплял предположения заявителя: г-н Кек выступал за сокращения и незадолго до этого учредил частную инвестиционную компанию. Утверждая, что он не сосредоточился на каринтийских больницах, он не исключил такой возможности в будущем.

В отличие от судов страны Европейский Суд не нашел, что ссылка на предыдущего эксперта, привлеченного губернатором Хайдером, предполагает, что г-н Кек виновен в криминальном поведении, скорее, она выглядит как пример практики привлечения экспертов Австрийской партией свободы. Высказывания заявителя следует рассматривать как допустимые выступления в более широком контексте продолжающихся всеобщих политических дебатов. Г-н Кек выступил на общественную арену благодаря неоднократным обсуждениям этого вопроса в прессе и вследствие этого должен проявлять большую терпимость к критике. Кроме того, с учетом спорных предложений г-на Кека и его активного участия в общественной дискуссии, с одной стороны, и функций заявителя как ответственного за обсуждаемые вопросы, с другой стороны, некоторая степень преувеличения в реакции заявителя может считаться допустимой. Таким образом, суды страны ограничили свободу выражения мнения заявителя, ссылаясь на основания, которые не могут считаться достаточными и относимыми.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю сумму размером 7 934 евро в качестве компенсации причиненного материального ущерба.

Вопрос о соблюдении права человека на свободу выражения мнения

По делу обжалуется дисциплинарное взыскание, наложенное на лицо, содержащееся в предварительном заключении, за контакты со средствами массовой информации без предварительного судебного разрешения. Жалоба признана неприемлемой.

Сотиропулу против Греции
[Sotiropoulou v. Greece] (N 40225/02)

Решение от 18 января 2007 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права человека на свободу выражения мнения

По делу обжалуется отказ в предоставлении гражданства путем натурализации, предположительно в связи с политической деятельностью заявителя как представителя русскоязычного меньшинства. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Петропавловский против Латвии
[Petropavlovskis v. Latvia] (N 4230/06)

[Вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В 1998 году латвийский парламент принял Закон об образовании, который провозгласил латышский единственным языком обучения во всех государственных и муниципальных школах, где до сих пор преподавание велось на латышском и на русском языках. В 2003-2004 годах заявитель принимал активное участие в собраниях и демонстрациях против этих нововведений и делал публичные заявления в защиту права русскоязычного меньшинства на обучение на русском языке. Одновременно он принял меры для получения латвийского гражданства.

Управление натурализации, придя к выводу о том, что он отвечает соответствующим требованиям закона, рекомендовало кабинету министров предоставить ему гражданство. Однако кабинет министров отказал в этом, предположительно приняв во внимание предшествующую политическую деятельность заявителя. Последний оспорил это решение в административных судах, которые прекратили производство без рассмотрения дела по существу. Суды указали, что отказ кабинета министров в предоставлении гражданства являлся не административным актом, а политическим решением, принятым во исполнение его конституционных функций, которое поэтому не подлежало судебной проверке. Кроме того, закон не обязывает кабинет министров мотивировать свое решение.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 10, 11 и 13 Конвенции.

По жалобе о нарушении статьи 11 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на свободу мирных собраний

По делу обжалуется незаконное административное взыскание, наложенное за нарушение правил проведения демонстраций. По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции.

Мкртчян против Армении
[Mkrtchyan v. Armenia] (N 6562/03)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В 2002 году заявитель принял участие в разрешенной властями демонстрации на площади Свободы в г. Ереване, во время которой призывал окружающих покинуть ее и устроить шествие к зданию парламента. Вечером того же дня он был арестован за организацию незаконного шествия и нарушение установленных правил организации демонстраций и уличных шествий. Районный суд решил, что он совершил административное правонарушение, и наложил на него штраф в размере, эквивалентном одному евро. Суд второй инстанции оставил это решение в силе.

Вопросы права

Штраф был наложен на заявителя за нарушение установленных правил организации и проведения митингов и уличных шествий в соответствии с Кодексом об административных правонарушениях. Таким образом, вмешательство в принадлежащее заявителю право было основано на законе. Однако между сторонами имеются разногласия о том, действовал ли на момент событий в Армении правовой акт, устанавливающий "правила", на которые ссылается кодекс. Государство-ответчик утверждает, что "установленные правила" содержались в законодательстве бывшего СССР, по мнению же заявителя, правовые акты бывшего СССР не действуют и не могут применяться на территории Армении после того, как она стала независимым государством, а других "установленных правил" не имелось.

Европейский Суд отметил, что законодательство страны не устанавливает прямо, продолжают ли действовать на ее территории правовые акты бывшего СССР. Европейский Суд также обращает внимание на отсутствие судебной практики по спорному вопросу. Решения судов Армении не содержали ссылок на какой-либо правовой акт, предусматривающий правила проведения митингов и уличных шествий, нарушение которого было допущено заявителем. На момент событий в Армении отсутствовал такой правовой акт, он был принят лишь в 2004 году.

Европейский Суд признает, что государству в условиях переходного периода может потребоваться определенное время для создания законодательной базы, однако нельзя признать позволительным промедление продолжительностью почти в 13 лет, особенно если оно может повлиять на реализацию столь важного права, как право человека на свободу мирных собраний.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции (принято единогласно).

По жалобам о нарушениях статьи 12 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на вступление в брак

По делу обжалуется отказ обвиняемому в заключении брака в тюрьме в период судебного разбирательства дела. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Фрасик против Польши
[Frasik v. Poland] (N 22933/02)

[Вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В 2000 году заявитель был взят под стражу по подозрению в изнасиловании. Ранее заявитель и потерпевшая состояли в связи, которая продолжалась около четырех лет и закончилась за несколько месяцев до упомянутого события. После начала процесса потерпевшая и заявитель несколько раз обращались к суду с ходатайством о разрешении заключить брак в тюрьме. Ходатайство было отклонено судьей в письме (предположительно не подлежавшем обжалованию), в котором указывалось, что условия в следственном изоляторе или тюрьме не позволяют провести церемонию бракосочетания, и что близость отношений между подсудимым и потерпевшей была вымышленной в связи с обстоятельствами уголовного дела. В период процесса потерпевшая пожелала использовать свое право не давать показаний. Суд отклонил ее ходатайство, посчитав, что ее желание продиктовано страхом перед заявителем, а не симпатией к нему, а во-вторых, что их взаимоотношения - прошлые и настоящие - не отличались необходимыми психологическими, физическими и финансовыми связями, которые позволяли бы рассматривать их как "особенно тесные личные взаимоотношения" для целей Уголовно-процессуального кодекса. Поскольку она настаивала на своем отказе давать показания, суд оштрафовал ее. В своих показаниях потерпевшая утверждала, что простила заявителя и не считает, что изнасилование имело место.

В 2001 году районный суд признал заявителя виновным и приговорил его к пяти годам лишения свободы. Региональный суд оставил приговор без изменения, но смягчил наказание до трех лет лишения свободы, приняв во внимание полное изменение отношения потерпевшей к заявителю. Верховный суд отклонил жалобу последнего, однако указал, что отказ в разрешении заключить брак в тюрьме составляет нарушение статьи 12 Конвенции.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении пункта 4 статьи 5, статей 12 и 13 Конвенции.

Вопрос о соблюдении права человека на вступление в брак

По делу обжалуется отказ в разрешении вступить в брак в тюрьме. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Яремович против Польши
[Jaremowicz v. Poland] (N 24023/03)

[Вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В 2003 году, отбывая срок лишения свободы, заявитель познакомился и завязал отношения с заключенной. После его перевода в другую тюрьму он обратился к тюремной администрации за разрешением на свидания с ней. После того как в этом было отказано, заявитель и заключенная обратились в региональный суд и Министерство юстиции за разрешением на заключение брака в тюрьме. Начальник тюрьмы и региональный директор службы исполнения наказаний отклонили оба ходатайства, указав, что заявители не могут доказать, что поддерживали отношения до лишения их свободы. В ответ на жалобу заявителя омбудсмен выразил мнение о том, что их знакомство состоялось незаконным образом путем перебрасывания записок, что позволяет считать их отношения нежелательными с точки зрения их социальной реабилитации.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 12, 13 и 14 Конвенции.

По жалобам о нарушениях статьи 13 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на эффективное внутригосударственное средство правовой защиты

По делу обжалуется процедура о приостановлении постановления о высылке. По делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

Салах Шеех против Нидерландов
[Salah Sheekh v. Netherlands] (N 1948/04)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права человека на эффективное внутригосударственное средство правовой защиты

По делу обжалуется невозможность судебной проверки приказа об отзыве вида на жительство по мотивам государственной безопасности. По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции.

Муса и другие против Болгарии
[Musa and Others v. Bulgaria] (N 61259/00)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено V Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции (вопрос о соблюдении права человека на уважение личной и семейной жизни).)

Вопрос о соблюдении права человека на эффективное внутригосударственное средство правовой защиты

По делу обжалуется отсутствие эффективного внутригосударственного средства правовой защиты против жестокого обращения в правоохранительных органах. По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции.

Читаев и Читаев против России
[Chitayev and Chitayev v. Russia] (N 59334/00)

Постановление от 18 января 2007 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции (вопрос о соблюдении запрета на пытки).)

Вопрос о соблюдении права человека на эффективное внутригосударственное средство правовой защиты

По делу обжалуется невозможность оспаривания отказа в предоставлении гражданства. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Петропавловский против Латвии
[Petropavlovskis v. Latvia] (N 4230/06)

[Вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 10 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права человека на эффективное внутригосударственное средство правовой защиты

По делу обжалуется невозможность оспорить отказ в разрешении вступить в брак в тюрьме. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Фрасик против Польши
[Frasik v. Poland] (N 22933/02)

Яремович против Польши
[Jaremowicz v. Poland] (N 24023/03)

[Вынесены IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данных дел, жалоба по которым была рассмотрена в контексте статьи 12 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 14 Конвенции

Вопрос о соблюдении запрета на дискриминацию (в контексте статьи 9 Конвенции)

По делу обжалуется ограничение пасторской деятельности в связи с отсутствием богословского образования, применимое исключительно к иностранным гражданам. Жалоба признана приемлемой.

Перри против Латвии
[Perry v. Latvia] (N 30273/03)

Решение от 18 января 2007 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 9 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении запрета на дискриминацию (в контексте статьи 12 Конвенции)

По делу обжалуется отказ в разрешении вступить в брак в тюрьме. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Яремович против Польши
[Jaremowicz v. Poland] (N 24023/03)

[Вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 12 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении запрета на дискриминацию (в контексте статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции)

По делу обжалуется отказ зарегистрировать бывшего священнослужителя в качестве кандидата на парламентских выборах. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Сейидзаде против Азербайджана
[Seyidzade v. Azerbaijan] (N 37700/05)

[Вынесено I Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 34 Конвенции

Вопрос о соблюдении запрета на воспрепятствование праву индивидуальной жалобы

По делу обжалуется допрос в полиции после интервью заявительницы российскому телевидению относительно жалобы в Европейский Суд. По делу требования статьи 34 Конвенции нарушены не были.

Сысоева и другие против Латвии
[Sisojeva and Others v. Latvia] (N 60654/00)

Постановление от 8 января 2007 г. [вынесено Большой Палатой]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 37 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении запрета на воспрепятствование праву индивидуальной жалобы

По делу обжалуется предполагаемое давление на заключенных со стороны тюремной администрации с целью отзыва ими жалобы, направленной в Европейский Суд. Жалоба признана приемлемой.

Друзенко и другие против Украины
[Druzenko and Others v. Ukraine] (N 17674/02 и 39081/02)

Решение от 15 января 2007 г. [вынесено V Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

В порядке применения статьи 35 Конвенции

В порядке применения пункта 1 статьи 35 Конвенции

Вопрос об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты в целях подачи жалобы в Европейский Суд

По делу не все жалобы являлись предметом рассмотрения судом страны. Жалоба признана неприемлемой.

Огюсто против Франции
[Augusto v. France] (N 71665/01)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 6 Конвенции.)

Вопрос о правилах исчисления шестимесячного срока для подачи жалобы в Европейский Суд

По делу ставится вопрос о дате, с которой исчисляется течение шестимесячного срока, установленного для подачи жалобы в Европейский Суд, при наличии последовательных периодов предварительного заключения. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

Солмаз против Турции
[Solmaz v. Turkey] (N 27561/02)

Постановление от 16 января 2007 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 5 Конвенции.)

В порядке применения пункта 3 статьи 35 Конвенции

Вопрос о злоупотреблении правом индивидуальной жалобы

Заявитель использовал в своих возражениях оскорбительные выражения по отношению к представителю государства-ответчика. Жалоба признана неприемлемой.

Ди Сальво против Италии
[Di Salvo v. Italy] (N 16098/05)

Решение от 11 января 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В 1984 году заявитель был осужден за лжесвидетельство к условном сроку лишения свободы. Впоследствии он обратился с заявлением о пересмотре дела, ссылаясь на новые доказательства своей невиновности, и разбирательство было возобновлено. В 2005 году по его заявлению о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам апелляционный суд отменил приговор и оправдал его.

Заявитель, ссылаясь на то, что согласно итальянскому законодательству лицо имеет право на компенсацию только в случае отбытия наказания в виде лишения свободы, жаловался на нарушение своего права на компенсацию в связи с незаконным осуждением на основании статьи 3 Протокола N 7 к Конвенции, поскольку ему было назначено условное наказание, и лишения свободы он не отбывал.

После уведомления о его жалобе в своих возражениях на ответ государства-ответчика заявитель допустил оскорбительные замечания в адрес одного из представителей государства-ответчика. Например, он утверждал, что указанный представитель "злонамеренно стремится ввести Европейский Суд в заблуждение" и что его позиция "мотивируется личными интересами и ограниченностью". Заявитель отклонил просьбу секретаря Секции взять назад оскорбительные высказывания, проигнорировав предупреждение о том, что его жалоба может быть признана неприемлемой в связи с ее оскорбительным характером.

Европейский Суд не усмотрел в ответе государства-ответчика каких-либо выражений, которые могли бы считаться оскорбительными по отношению к заявителю, о чем утверждал последний. Напротив, в своих собственных возражениях заявитель, являвшийся юристом, допустил личные нападки на представителя государства-ответчика и использовал выражения, которые Европейский Суд счел оскорбительными. Кроме того, с учетом предупреждения секретаря заявитель имел возможность устранить из своих возражений, не затрагивая существо своих доводов, высказывания, представляющие собой неоправданные личные нападки на представителя. Вместо того чтобы использовать эту возможность, он потребовал от Европейского Суда предложить государству-ответчику указать, какие выражения являются предположительно оскорбительными, хотя это было ясно указано в письме секретаря. Впоследствии заявитель вступил в беспредметную дискуссию по поводу этики деятельности представителя государства-ответчика, повторив свои предположения о том, что данный представитель сознательно допускал ошибки в своем ответе с целью спровоцировать противную сторону. По мнению Европейского Суда, поведение заявителя было несовместимо с целями права индивидуальной жалобы, предусмотренными статьями 34 и 35 Конвенции, и представляло собой злоупотребление данным правом в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции.

Решение

Жалоба признана неприемлемой.

В порядке применения статьи 37 Конвенции

В порядке применения подпункта "с" пункта 1 статьи 37 Конвенции

Вопрос о наличии особых обстоятельств, требующих дальнейшего рассмотрения жалобы Европейским Судом

Временные процедуры для лиц, ходатайствующих о предоставлении убежища, признаны недостаточными для "урегулирования спора". Основания для исключения жалобы из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом, отсутствуют.

Салах Шеех против Нидерландов
[Salah Sheekh v. Netherlands] (N 1948/04)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о неоправданности дальнейшего рассмотрения жалобы Европейским Судом

Заявители не следовали рекомендациям властей, позволяющим урегулировать вопрос об их иммиграционном статусе. Жалоба по статье 8 Конвенции исключена из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом.

Сысоева и другие против Латвии
[Sisojeva and Others v. Latvia] (N 60654/00)

Постановление от 8 января 2007 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Г-н и г-жа Сысоевы поселились в Латвии в конце 1960-х годов в качестве советских граждан, там родились их дети. Однако после распада Советского Союза и установления латвийской независимости в 1991 году они стали лицами без гражданства. Хотя впоследствии им был предоставлен статус постоянного проживания в Латвии, он был отменен районным судом в 1996 году в связи с предполагаемым нарушением иммиграционных правил. Решение суда было отменено по жалобе заявителей.

Позднейшее решение районного суда о том, что в соответствии с соглашением между Латвией и Россией о статусе отставных военнослужащих и членов их семей г-жа Сысоева имеет право обратиться за выдачей паспорта "постоянно проживающего негражданина", а ее муж и дочь имеют право на получение постоянного вида на жительство, было отменено в сентябре 1999 года Верховным судом со ссылкой на то, что заявители допустили серьезные нарушения латвийского иммиграционного законодательства, тайно получив дубликаты паспортов, зарегистрировавшись по месту жительства в двух различных государствах и представив властям ложную информацию. Региональный суд при новом рассмотрении дела отклонил жалобы заявителей, и его постановление было оставлено без изменения Верховным судом в апреле 2000 года. Иммиграционные власти потребовали от заявителей покинуть территорию Латвии.

В ноябре 2003 года иммиграционные власти обратились к заявителям с письмом, в котором разъяснялись действия, которые г-же Сысоевой следует предпринять для легализации своего пребывания в Латвии и получения удостоверения личности апатрида, в то время как ее дочери и мужу может быть выдан постоянный вид на жительство. Ни один из заявителей не последовал этим инструкциям. Латвийское правительство информировало Европейский Суд, на рассмотрении которого находилась настоящая жалоба, что г-ну Сысоеву и его дочери может быть предоставлен вид на жительство, первоначально на пять лет и в дальнейшем на неопределенный срок.

В декабре 2005 года иммиграционные власти вновь напомнили заявителям, что они вправе легализовать свое проживание, но не получили ответа. Заявители указывают, что тем временем г-жа Сысоева была вызвана в региональное управление полиции безопасности и допрошена по поводу ее обращения в Европейский Суд и интервью, данного российскому телевидению. Заявители продолжают проживать в Латвии без действительного вида на жительство.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Европейский Суд признает, что если не с момента исключения их имен из реестра жителей в мае 1996 года, то, по крайней мере, с момента окончательного отклонения их жалобы Верховным судом в апреле 2000 года, заявители пережили в Латвии период незащищенности и правовой неопределенности, который продолжался до ноября 2003 года. Тем не менее они виновны в получении двойных паспортов и регистрации в качестве жителей России и Латвии без ведома латвийских властей, хотя они, несомненно, сознавали незаконность своих действий. Проблемы, с которыми заявители столкнулись после аннулирования их первоначального вида на жительство, в значительной степени вытекали из их собственных действий. Первое конкретное предложение, направленное на легализацию проживания заявителей, было сделано в ноябре 2003 года, поэтому они не могут ссылаться на состояние неопределенности после этой даты. Кроме того, несмотря на незаконное проживание в Латвии, г-н Сысоев сохранял оплачиваемую работу, а его дочь имела возможность завершить высшее образование и получить степень. Заявители не сталкивались с реальной и неизбежной угрозой депортации. Несмотря на повторные напоминания со стороны иммиграционных властей, они не действовали в соответствии с рекомендациями последних и не делали попыток найти решение сложностей, которые могли возникнуть при получении требуемых документов. Данные о том, что латвийские власти действовали недобросовестно, также отсутствуют.

Поэтому Европейский Суд пришел к выводу о том, что возможности, предложенные латвийскими властями для легализации положения заявителей, представляли собой адекватное и достаточное внутригосударственное средство защиты в связи с их жалобой на нарушение статьи 8 Конвенции. Вопрос, давший повод для жалобы заявителей, может поэтому считаться "урегулированным".

Постановление

Жалоба исключается из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом (вынесено 16 голосами "за" и одним - "против").

По поводу соблюдения требований статьи 34 Конвенции. Для эффективного функционирования системы индивидуальных жалоб очень важно, чтобы заявители или потенциальные заявители могли свободно контактировать с Европейским Судом, не подвергаясь каким-либо формам давления со стороны властей с целью вынудить их отозвать или изменить свои жалобы. Под "давлением" необходимо понимать не только прямое принуждение или запугивание заявителей, но также и другие неправомерные действия, в том числе призванные заставить заявителей изменить свои намерения или воспрепятствовать им в использовании конвенционного механизма защиты прав.

Г-жа Сысоева имела основания предполагать, что полиция или органы прокуратуры заинтересуются ее утверждениями о коррупции среди иммиграционных властей, прозвучавшими в интервью российскому телеканалу, и ее допрос соответствовал латвийскому законодательству, согласно которому полиция безопасности может расследовать коррупционные преступления.

Таким образом, Европейский Суд соглашается с доводами государства-ответчика о том, что допрос заявительницы имел отношение, прежде всего, к утверждениям о коррупции, а не к разбирательству в Европейском Суде. Тем не менее, задавая г-же Сысоевой вопросы о причинах обращения с жалобой в Европейский Суд, работник полиции значительно расширил пределы расследования. В связи с этим Европейский Суд повторно отмечает, что даже если государство-ответчик имеет основания подозревать наличие злоупотребления правом индивидуальной жалобы, ему следует предупредить об этом Европейский Суд, сообщив о своих опасениях.

В то же время, принимая во внимание все обстоятельства дела, в том числе разовый характер допроса, уважительную манеру его проведения и отсутствие попыток принудить г-жу Сысоеву представить доказательства или раскрыть имена якобы коррумпированных должностных лиц, не имеется достаточных оснований для рассмотрения допроса в качестве формы "давления", "запугивания" или "преследования", которые могли заставить заявителей отозвать или изменить свою жалобу или иным образом воспрепятствовать им в осуществлении права индивидуальной жалобы.

Постановление

По делу требования статьи 34 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Вопрос о неоправданности дальнейшего рассмотрения жалобы Европейским Судом

Решение судьи по делам опеки о нецелесообразности поддержания жалобы единственной наследницей заявителя с учетом интересов ее собственной защиты. Жалоба исключена из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом.

Беназе против Франции
[Benazet v. France] (N 49/03)

Решение от 4 января 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель жаловался в Европейский Суд по правам человека на различные нарушения Конвенции в связи с его принудительным психиатрическим лечением. Он скончался в период рассмотрения его жалобы Европейским Судом. Его дочь и единственная наследница была помещена под опеку подконтрольной государству ассоциации нетрудоспособных взрослых и молодежи. Ассоциация не смогла самостоятельно принять решение о том, целесообразно ли дочери поддерживать жалобу покойного, и обратилась для получения полномочий к судье по делам опеки. Судья указал, что с учетом истории болезни и необходимости защиты интересов дочери заявителя, переданной под опеку, не представляется целесообразным ее участие в рассмотрении различных дел, возбужденных ее отцом, и, в частности, указанной жалобы.

Решение

Жалоба исключена из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом.

По жалобам о нарушениях статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о наличии имущества в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуется аннулирование регистрации товарного знака. Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции применима, по делу требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

Компания "Анхойзер-Буш инк." против Португалии
[Anheuser-Busch Inc. v. Portugal] (N 73049/01)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает компания - производитель пива, продаваемого под товарным знаком "Будвайзер". В 1981 году заявитель обратился в Национальный институт промышленной собственности (НИПС) с целью регистрации данного наименования в качестве товарного знака на территории Португалии. Его заявление было оспорено чешской компанией, которая в 1968 году зарегистрировала обозначение "Будвайзер Бир" в качестве наименования места происхождения товара в соответствии с Лиссабонским соглашением 1958 года "Об охране наименований мест происхождения товара и их международной регистрации".

В 1995 году компания-заявитель получила судебный приказ об аннулировании регистрации наименования места происхождения товара в силу несоответствия данного обозначения требованиям охраноспособности, предусмотренным Лиссабонским соглашением. После этого НИПС зарегистрировал товарный знак компании-заявителя. Чешская компания обжаловала это решение в суде первой инстанции со ссылкой на двухстороннее соглашение между Португалией и Чехословакией об охране зарегистрированных наименований мест происхождения товара. Суд первой инстанции отклонил требования чешской компании, но его решение было отменено вышестоящим судом, который признал недействительной регистрацию товарного знака компании-заявителя. Жалоба последней в Верховный суд была оставлена в 2001 году без удовлетворения на том основании, что наименование места происхождения товара охранялось положениями двухстороннего соглашения. Таким образом, регистрация товарного знака компании-заявителя была аннулирована. В жалобе, направленной в Европейский Суд, компания-заявитель утверждает, что была лишена своего товарного знака в результате применения двухстороннего соглашения, вступившего в силу после подачи заявления о его регистрации.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Интеллектуальная собственность как таковая пользуется гарантиями защиты, предусмотренными статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. В отличие от Палаты, Большая Палата Европейского Суда полагает, что они также распространяются на заявление о регистрации товарного знака, поскольку оно порождает интересы имущественного характера. Действительно, товарный знак может быть зарегистрирован, только если он не нарушает законных прав третьих лиц, и в этом смысле права, связанные с регистрацией, носят условный характер, однако лицо, намеревающееся зарегистрировать знак, вправе ожидать, что его заявление будет рассмотрено согласно требованиям применимого законодательства, если оно подано с соблюдением необходимых материальных и процессуальных требований. Таким образом, компания-заявитель обладала совокупностью имущественных прав, признаваемых португальским законодательством, хотя бы даже они могли быть прекращены при определенных условиях. Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции применима.

По поводу того, может ли быть приравнено к вмешательству в беспрепятственное пользование имуществом решение о применении двухстороннего соглашения к ранее поданной заявке на регистрацию товарного знака, Европейский Суд отмечает, что основная жалоба компании-заявителя касается толкования и применения португальскими судами законодательства страны. В связи с этим он напоминает, что его полномочия по проверке правильности толкования и применения законодательства носят ограниченный характер, и он призван не заменять собой суды страны, но удостовериться, что их решения не были произвольными или явно необоснованными, особенно в случаях, которые, подобно данному, связаны со сложными вопросами толкования законодательства.

Дело компании-заявителя отличается от ранее рассмотренных Европейским Судом дел, в которых было установлено наличие вмешательства, связанного с приданием закону обратной силы, поскольку в данном деле вопрос о том, была ли придана обратная сила закону, сам по себе являлся предметом спора, тогда как в других делах применение закона к более ранним событиям носило бесспорный характер и являлось преднамеренным. На момент вступления в силу двухстороннего соглашения действовала лишь регистрация наименований мест происхождения товара, принадлежащих чешской компании и, хотя эта регистрация была впоследствии отменена, Европейский Суд не имеет возможности проверить, какие последствия эта отмена могла оказать на права приоритета, связанные с товарным знаком. В силу отсутствия произвольности или явной необоснованности Европейский Суд не может ставить под сомнение выводы Верховного суда или его толкование двухстороннего соглашения. Имея дело с противоположными аргументами двух частных компаний, касающимися права на использование наименования, Верховный суд вынес решение на основе материалов, которые он счел относимыми и достаточными для разрешения спора, после заслушивания доводов заинтересованных сторон. Таким образом, решение Верховного суда не представляло собой вмешательство в право компании-заявителя на беспрепятственное пользование своим имуществом.

Постановление

По делу требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были (вынесено 15 голосами "за" и двумя - "против").

Вопрос о соблюдении права человека на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуется удержание государством сумм налога, подлежащих возмещению компании-заявителю. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Компания "Интерсплав" против Украины
[Intersplav v. Ukraine] (N 803/02)

Постановление от 9 января 2007 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Компания-заявитель производит продукцию из приобретаемого сырья, уплачивая НДС по ставке 20%. Часть продукции экспортируется из Украины с применением нулевой ставки НДС. Заявитель имеет право на возмещение НДС, уплаченного при приобретении сырья, которое должно осуществляться в течение одного месяца после представления заявителем расчетов в местный налоговый орган. В случае задержки возмещения выплачиваются проценты за просрочку. Оба платежа (возмещение и проценты за просрочку) осуществляются государственным казначейством на основании решения компетентного налогового органа.

Заявитель дважды жаловался на невыдачу сертификатов на возмещение НДС в установленный срок. Хотя наличие задолженности государства перед заявителем было признано, власти не усмотрели в этом вины налогового органа. Заявитель безрезультатно жаловался в Генеральную прокуратуру, а также предъявил в хозяйственный суд более 140 исков к городской налоговой администрации и управлению государственного казначейства с целью взыскать проценты за просрочку возмещения. Он просил суд обязать налоговую администрацию подтвердить сумму причитающейся ему компенсации. Суд удовлетворил требования заявителя, предписав налоговой администрации выдать подтверждение заявленных сумм.

Впоследствии заявитель изменил предмет иска и просил непосредственно взыскать в его пользу суммы НДС, подлежащие возмещению, и проценты за просрочку. Налоговая администрация и казначейство возражали против исковых требований, первая - на том основании, что у нее якобы отсутствовали полномочия возмещать суммы НДС, второе - ссылаясь на невозможность такого возмещения без предварительного подтверждения соответствующих сумм налоговой администрацией. Суд поддержал требования заявителя, присудив ему своими решениями соответствующие суммы. Он подтвердил право заявителя на получение процентов за различные задержки с возмещением сумм НДС.

По утверждению заявителя, налоговые органы сообщили, что решения суда, вынесенные в его пользу, могут быть исполнены лишь после подтверждения присужденных сумм налоговой администрацией. Заявитель предъявил в хозяйственный суд иск к региональному управлению государственного казначейства и городской налоговой администрации, обжалуя отказ в исполнении решения суда и предложение конвертировать суммы, присужденные указанными решениями, в облигации с пятилетним сроком погашения. Суд удовлетворил требования заявителя и обязал ответчиков исполнить оспариваемые решения суда. Заявитель утверждает, что установленная решениями судов сумма задолженности государства перед ним превышает один миллион евро.

Вопросы права

Поскольку заявитель соответствует критериям и требованиям, установленным законодательством страны, он мог обоснованно рассчитывать на возмещение сумм НДС, уплаченных им при осуществлении коммерческой деятельности, а также на уплату процентов за просрочку возмещения. Налоговые органы, не оспаривая величину сумм НДС, подлежащих возмещению заявителю, без видимого основания отказывались подтверждать их, неправомерно ссылаясь на отсутствие полномочий в данном вопросе. Возмещение сумм НДС заявителю систематически задерживалось. Промедления возникали вследствие того, что налоговые органы, не оспаривая величину сумм НДС, подлежащих возмещению заявителю, не подтверждали эти суммы. Это не позволяло заявителю получать заявленные суммы в установленные сроки и создавало состояние постоянной неопределенности. Заявитель был вынужден регулярно обращаться в суд с одинаковыми исками.

Следует признать обоснованным требование, согласно которому необходимость обжаловать такие отказы могла возникнуть лишь в одном или немногих случаях. Однако обращение заявителя к данному средству правовой защиты не заставило налоговые органы прекратить практику задержки возмещения сумм НДС даже после принятия судом решений в пользу заявителя. Систематический характер невыполнения властями своих обязательств привел к возложению на заявителя чрезмерного бремени. Постоянные промедления с возмещением сумм НДС и уплатой процентов за просрочку в сочетании с отсутствием эффективных внутригосударственных средств правовой защиты, которые позволили бы пресечь такую административную практику, а также состояние неопределенности в отношении сроков возврата заявителю денежных средств нарушили "справедливый баланс" между требованиями соблюдения общественных интересов и правом заявителя на беспрепятственное пользование своим имуществом.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 25 000 евро в качестве компенсации причиненного ему имущественного ущерба.

Вопрос о соблюдении права человека на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуется отказ в возврате избирательного залога. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Российская консервативная партия предпринимателей и другие против России
[Russian conservative party of entrepreneurs and Others v. Russia]

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено бывшей I Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права человека на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуются отклонение требований компаний-заявителей к государству и отсутствие необходимых внутригосударственных процедур. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Акционерное общество "Аон консей э куртаж" и другая компания против Франции
[Aon Conseil and Courtage S.A. and Another v. France] (N 70160/01)

Постановление от 25 января 2007 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители осуществляли деятельность в качестве страховых брокеров, которая облагалась налогом на добавленную стоимость (НДС). В соответствии со статьей Общего налогового кодекса* (* Здесь и далее речь идет о статье L 190 Налогового процессуального кодекса, согласно которой в случае, если решением суда установлено противоречие нормы права вышестоящей норме, то возврат налогоплательщикам излишне уплаченных сумм или возмещение убытков в связи с этим производятся только за четыре года, предшествующих такому решению) ими был уплачен НДС со сделок, совершенных в 1978 году. Однако согласно Шестой директиве Совета Европейских Сообществ 1977 года, вступившей в силу с 1978 года, от обложения НДС освобождались страховые и перестраховочные операции, включая сопутствующие услуги, оказываемые страховыми брокерами и агентами. Позднее Девятой директивой властям Франции было предоставлено дополнительное время на реализацию данных положений. Поскольку новая директива не имела обратной силы, Шестая директива действовала с 1 января по 30 июня 1978 г. 

Одна из компаний-заявителей безуспешно подала в административный трибунал четыре заявления, требуя возврата сумм НДС на основании Шестой директивы. Административным циркулярным письмом 1986 года было установлено, что "... не будет приниматься мер для взыскания со страховых брокеров, которые не платили налог на добавленную стоимость между 1 января по 30 июня 1978 г., доначисленных в связи с этим сумм налога". В 1992 году Административный апелляционный суд принял решение в пользу третьей компании, постановив, что статья Общего налогового кодекса в редакции, действовавшей в соответствующий период, была несовместима с положениями Шестой директивы.

Полагая, что французскими властями, не включившими в установленный срок в законодательство страны положения Шестой директивы, была создана незаконная ситуация, компании-заявители потребовали от властей возмещения убытков. Их требования были отклонены согласно статье Налогового процессуального кодекса как неприемлемые и, кроме того, подлежащие уменьшению на сумму налогов с заработной платы, взимавшихся с освобожденных от НДС компаний.

Компании-заявители инициировали разбирательство в административном трибунале, доказывая, что французские власти, не включив Шестую директиву в законодательство страны, допустили небрежность, повлекшую убытки в размере излишне уплаченных сумм НДС, которые подлежат возврату. Трибунал признал их заявления неприемлемыми в соответствии со статьей Налогового процессуального кодекса и постановил, что положения этой статьи не были несовместимы с нормой Сообщества. При определении предусмотренного статьей Налогового процессуального кодекса периода, за который налогоплательщики вправе требовать возврата уплаченных сумм, выплат в связи с неосуществленными правами на вычеты или возмещения убытков, причиненных несовместимостью статьи Общего налогового кодекса с европейской нормой, следовало принимать во внимание дату решения Административного апелляционного суда. Компании обжаловали данное решение. Вскоре после этого Государственный совет Франции отменил вышеуказанное решение суда 1992 года, благоприятное для компании, требовавшей возврата сумм НДС за период с 1 января по 31 декабря 1978 г. Однако в тот же день Государственный совет Франции принял решение, отличное от ранее принятого, признав допустимой другую жалобу и установив, что компания была вправе ссылаться на положения Шестой директивы. Он указал, что суммы, излишне уплаченные за период с 1 января по

30 июня 1978 г., должны быть исключены из состава налоговых обязательств, которые применительно к этим суммам лишены законной основы в силу несовместимости с положениями директивы.

В настоящем деле, однако, Административный апелляционный суд отклонил жалобы компаний-заявителей, которые после этого подали кассационные жалобы. Государственный совет отклонил их, указав, что иск о возмещении убытков в сумме налога на добавленную стоимость, причиненных небрежностью со стороны государства, тождественен иску о возврате этого налога, поэтому на требования заявителей распространяются формальности и ограничения по срокам, установленные Налоговым процессуальным кодексом.

Вопросы права

В отношении вопроса о наличии имущества следует отметить, что правовая ситуация компаний-заявителей подпадала под статью Общего налогового кодекса, на которую они ссылались. Налоговые органы начали введение в действие Шестой директивы, приняв административное циркулярное письмо, которое касалось компаний, не плативших НДС, но не компаний, которые его уже уплатили. Государственный совет отказал в предоставлении возмещения заинтересованным страховым компаниям, полагая, в частности, что он не должен проверять норму закона страны на соответствие норме Сообщества. Компании-заявители не могли воспользоваться положениями директивы в течение почти семи с половиной лет с момента уведомления властей Франции о Девятой директиве. Таким образом, применение ограничительного срока к требованиям компаний в условиях, когда в законодательстве страны отсутствовало эффективное средство правовой защиты, является недопустимым.

Затем Государственный совет принял решение, отличное от предыдущего, и эффективное средство правовой защиты в виде возможности обращения во французские административные трибуналы с целью возврата сумм налога стало доступно. Однако компании-заявители предъявили иски на несколько лет раньше, следуя решению Административного апелляционного суда, который впервые удовлетворил такой иск. Хотя компании-заявители могли правомерно полагать, что это решение суда сделало доступным эффективное внутригосударственное средство правовой защиты, оно было отменено Государственным советом. Обязательные положения Шестой директивы еще не были включены в законодательство Франции, когда компании-заявители предъявили иски, и принятие Государственным советом решения, отличного от принятого ранее, отчасти запоздало. Компании-заявители, тем не менее, обратились с исками в суды Франции, когда их право было не только ущемлено в свете применимых норм Сообщества, но также нарушено на внутригосударственном уровне властями и административными трибуналами. Таким образом, ограничительный срок не мог быть применен к требованиям заявителей при данных обстоятельствах.

В отношении данного ограничительного срока в налоговых отношениях, предусмотренного Налоговым процессуальным кодексом, следует отметить, что иски заявителей были основаны на норме Сообщества, которая была ясной, точной и обладала прямым действием. Принадлежащее заявителям право не прекратилось вследствие истечения спорного срока, предусмотренного законодательством страны, поскольку это законодательство несомненно противоречило европейским нормам, обладающим прямым действием, а данный срок касался неэффективного внутригосударственного средства правовой защиты. Тот факт, что административные трибуналы ссылались на этот срок, сам по себе не может оправдать несоблюдение действующих требований европейского законодательства.

Необоснованное ограничение процессуального характера, которое препятствовало рассмотрению по существу требования о компенсации, повлекло нарушение права заявителей на эффективную судебную защиту. Более того, срок, предусмотренный Налоговым процессуальным кодексом, не мог прекратить действие материального права, предусмотренного Шестой директивой. Подавая жалобы, компании-заявители обладали действительным правом требования к государству в связи с ошибочной уплатой НДС. Требование такого характера относится к активам и, таким образом, приравнивается к "имуществу в значении первого предложения статьи 1 [Протокола N 1 к Конвенции], положения которой, таким образом, применимы по настоящему делу". В любом случае заявители обладали, по крайней мере, правомерным ожиданием в отношении возврата сумм НДС.

В Постановлении от 16 апреля 2002 г. по делу "Акционерное общество "Данжвиль С.А." против Франции" [S.A. Dangeville v. France] (жалоба N 36677/97, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека ECHR 2002 III) Европейский Суд установил, во-первых, что такое вмешательство государства в право заявителя на беспрепятственное пользование своим имуществом не было необходимо с точки зрения общих интересов и, во-вторых, что погашение права требования к государству и отсутствие внутригосударственных процедур, предоставляющих достаточное средство правовой защиты права на беспрепятственное пользование имуществом, нарушило справедливый баланс между требованиями, представляющими общий интерес, и необходимостью защиты основополагающих прав индивидуума. В данном деле баланс между требованиями, представляющими общий интерес, и необходимостью защиты основополагающих прав индивидуума также был нарушен.

Вопросы права

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно, что касается Акционерного общества "Кристиан де Кларан", и пятью голосами "за" и двумя - "против", что касается Акционерного общества "Аон консей э куртаж").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить Акционерному обществу "Аон консей э куртаж С.А." примерно 164 000 евро в возмещение причиненного материального ущерба, Акционерному обществу "Кристиан де Кларан" - примерно 74 000 евро в возмещение причиненного материального ущерба.

Вопрос о правомерности лишения имущества

Вопрос о предсказуемости лишения имущества

По делу обжалуется окончательное решение суда, которым был признан недействительным титул на имущество, принадлежащее фонду, созданному религиозным меньшинством, более чем через 30 лет после его приобретения. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

"Фенер Рум Эрдек Лисеси Вакфи" против Турции
[Fener Rum Erkek Lisesi Vakfi v. Turkey] (N 34478/97)

Постановление от 9 января 2007 г. [вынесено бывшей II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель является фондом, созданным в соответствии с турецким законодательством в период Османской империи. Его устав основан на положениях Лозаннского договора 1923 года, который предусматривал защиту фондов, обеспечивающих предоставление общественно значимых услуг представителям религиозных меньшинств. В 1936 году фонд-заявитель представил декларацию о целях и недвижимом имуществе в соответствии с законом 1935 года, на основании которого он приобрел права юридического лица. В 1952 году фонд-заявитель получил в дар часть здания в Стамбуле и приобрел другую часть в 1958 году.

В 1992 году казначейство потребовало признания недействительными актов в отношении титула заявителя на данное имущество и исключения его наименования из земельного реестра. В 1996 году суд удовлетворил это требование. На основании экспертного заключения, ссылавшегося на прецедент Кассационного суда 1974 года, суд установил, что принадлежащие религиозным меньшинствам фонды, предусмотренные Лозаннским договором, учредительные документы которых не содержат указаний на право приобретения недвижимого имущества, не вправе приобретать или принимать в дар такое имущество. Соответственно, их недвижимое имущество ограничено тем, которое указано в учредительных документах и зафиксировано в декларации о собственности, поданной в 1936 году. Кассационный суд оставил решение без изменений.

Фонд-заявитель имел возможность пользоваться своим имуществом в качестве полноправного собственника с момента приобретения (1952 и 1958 годы) до даты решения Кассационного суда (1996 год) и уплачивал различные имущественные налоги в связи с ним. Окончательное исключение титула фонда-заявителя из земельных реестров спустя 38 лет и 44 года после приобретения указанных объектов представляет собой лишение имущества.

Турецкий суд основал свое решение на заключении, утверждавшем, что согласно прецедентной практике 1974 года фондам религиозных меньшинств, учредительные документы которых не содержали указания на право приобретения недвижимого имущества, было запрещено приобретение такого имущества любыми способами. Однако законодательство не запрещало указанным фондам приобретать активы, не включенные в декларацию 1936 года. Приобретение фонда-заявителя было подтверждено свидетельством администрации губернатора провинции и включено в земельный реестр. Фонд-заявитель, таким образом, имел основания полагать, что законно приобрел имущество в 1952 и 1958 годах, и до возникновения прецедента 1974 года существовала "правовая определенность" относительно права на приобретение недвижимости.

Следовательно, признание недействительным титула фонда-заявителя в отношении имущества в соответствии с прецедентом, возникшим через 16 лет и 22 года после его приобретения, не могло считаться предсказуемым.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Имущество подлежит регистрации на имя фонда-заявителя, в противном случае фонду-заявителю должна быть выплачена компенсация материального ущерба в размере 890 000 евро.

Вопрос о правомерности лишения имущества

По делу обжалуется законодательное вмешательство, предопределившее окончательное разрешение по существу дел, рассматривавшихся судами, и лишившее заявителей имевшегося у них "актива", составлявшего часть их "имущества". По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N  1 к Конвенции.

Обер и другие и 8 других дел против Франции
[Aubert and Others and 8 Other cases v. France] (N 31501/03)

Постановление от 9 января 2007 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции.)

Вопрос о правомерности лишения имущества

По делу обжалуется финансовое обязательство, вытекающее из наложения крупного штрафа. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Мамидакис против Греции
[Mamidakis v. Greece] (N 35533/04)

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека избирать

Вопрос о соблюдении права человека быть избранным

По делу обжалуется отмена регистрации всего списка кандидатов партии вследствие предоставления некоторыми из них недостоверной информации. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.

Российская консервативная партия предпринимателей и другие против России
[Russian conservative party of entrepreneurs and Others v. Russia]

Постановление от 11 января 2007 г. [вынесено бывшей I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителями по настоящему делу выступают Российская консервативная партия предпринимателей и два гражданина России - г-н Жуков (один из кандидатов партии на выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, нижней палаты законодательного органа, состоявшихся в 1999 году) и г-н Васильев, сторонник партии.

Партия-заявитель является федеральной партией, образованной в соответствии с российским законодательством. В сентябре 1999 года она выдвинула 151 кандидата для участия в выборах депутатов Государственной Думы. В октябре, после того как список кандидатов был заверен Центральной избирательной комиссией (ЦИК), партия внесла избирательный залог. В ноябре 1999 года ЦИК отказала в регистрации списка кандидатов партии-заявителя, установив, что определенные лица из этого списка, в том числе кандидат, занимавший в нем второе место, представили недостоверную информацию о своих доходах и имуществе. Пункт 11 статьи 51 Федерального закона "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" предусматривает отказ в регистрации или отмену регистрации списка кандидатов партии в случае "выбытия" одного или более кандидатов, занимавших первых три места в списке. По мнению ЦИК, данная норма должна применяться в случае любого "выбытия", независимо оттого, произошло оно по воле кандидата или нет. В результате все кандидаты списка, включая г-на Жукова, были лишены возможности участвовать в выборах.

Не согласившись с ЦИК, партия-заявитель успешно обжаловала ее решение в российском суде. 22 ноября 1999 г. было вынесено немедленно вступившее в силу решение, согласно которому под "выбытием" кандидата понимается только выбытие по своей воле. Данное решение было сразу же исполнено, ЦИК зарегистрировала список кандидатов партии-заявителя и разрешила проведение избирательной кампании. Тем не менее позднее в том же месяце заместитель Генерального прокурора подал заявление о пересмотре решения суда в порядке надзора, в котором просил Верховный Суд заново рассмотреть дело и согласиться с первоначальным толкованием пункта 11 статьи 51 закона, данным ЦИК. Президиум Верховного Суда в порядке надзорного производства отменил решения, принятые по делу ранее, и поддержал позицию ЦИК. В декабре 1999 года ЦИК отменила свои предыдущие решения, отказала в регистрации списка кандидатов партии-заявителя и отдала распоряжение об исключении наименования партии из избирательных бюллетеней. Партия-заявитель безуспешно обжаловала принятые решения, и 19 декабря 1999 г. состоялись выборы.

В апреле 2000 года Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующим Конституции Российской Федерации пункт 11 статьи 51 Федерального закона "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" в части, предусматривающей отказ в регистрации списка кандидатов либо ее отмену в результате выбытия одного или более кандидатов, занимавших первые три места в списке кандидатов.

Однако Конституционный Суд также постановил, что признание указанного положения пункта 11 статьи 51 не соответствующим Конституции Российской Федерации не затрагивает результаты выборов в Государственную Думу, состоявшихся в декабре 1999 года, и не может служить основанием для пересмотра их итогов. Все последующие обращения партии-заявителя были безрезультатны, включая требование о возврате избирательного залога.

По поводу соблюдения требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции, что касается соблюдения права быть избранным (по жалобе партии-заявителя и г-на Жукова). Вступившее в силу и подлежащее исполнению решение суда от 22 ноября 1999 г., обеспечившее партии-заявителю и г-ну Жукову возможность участия в выборах, было отменено в порядке надзорного производства по заявлению должностного лица, которое не было стороной дела. Единственная цель подачи этого заявления заключалась в получении нового решения вопроса, который уже был разрешен. Государство-ответчик не указало каких-либо значимых и непреодолимых обстоятельств, которые могли бы оправдать отход от принципа правовой определенности в рамках дела заявителя. В результате пересмотра дела партия-заявитель и г-н Жуков не смогли принять участия в выборах. Путем использования процедуры пересмотра дела в порядке надзора в целях отмены решения от 22 ноября 1999 года российские власти нарушили принцип правой определенности в разбирательстве, предпринятом для определения возможности участия партии-заявителя и г-на Жукова в выборах.

По поводу соразмерности преследуемым законным целям решения об отстранении партии-заявителя и г-на Жукова от участия в выборах Европейский Суд полагает, что на выборах в федеральный законодательный орган требование о раскрытии кандидатами сведений, касающихся финансового положения, имеет законную цель, позволяя избирателям сделать осознанный выбор и обеспечивая справедливость выборов в целом. В пропорциональной избирательной системе с партийными списками избиратель голосует за список в целом, понимая при этом, что кандидаты под первыми номерами имеют больше шансов на получение места в законодательном органе, поэтому неудивительно, что политические партии указывают наиболее популярных или харизматических личностей в верхней части списка. Положения закона, усиливающие связь между первыми кандидатами и списком кандидатов в целом являются, таким образом, инструментом, обеспечивающим развитие всестороннего политического мышления, что также является законной целью с точки зрения положений статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.

Европейский Суд отмечает, что ни партия-заявитель, ни г-н Жуков не были признаны нарушителями избирательного законодательства. Таким образом, их отстранение от участия в выборах или лишение права быть избранными не были обусловлены их собственными действиями. Они были подвергнуты санкции по причине, не имевшей отношения к их действиям и находившейся вне их контроля. Лишение права быть избранными по данному основанию несоразмерно преследуемым законным целям, причем аналогичной позиции придерживается и Конституционный Суд Российской Федерации.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции, что касается права на свободные выборы партии-заявителя и г-на Жукова (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции, что касается соблюдения права избирать (по жалобе потенциального избирателя г-на Васильева). Что касается жалобы г-на Васильева на невозможность проголосовать за партию, которой отданы его предпочтения (партию-заявителя), из-за отказа в регистрации, необходимой для участия в выборах, то Европейский Суд не считает, что нереализованное намерение проголосовать за определенную партию может дать основания для аргументированной жалобы на нарушение права избирать. Намерение отдать свой голос за определенную партию представляет собой только мысль, наличие которой не может быть доказано или опровергнуто до тех пор, пока избиратель не проголосует или не опустит в урну незаполненный или испорченный бюллетень. Индивидуальный заявитель должен иметь возможность подать жалобу, если соответствующей мерой ему причинен действительный вред. Но г-н Васильев не представил сведений о том, каким образом он реализовал свое право голоса.

Европейский Суд приходит к выводу, что право избирать не может включать в себя общую гарантию наличия в избирательном бюллетене кандидата или партии, за которых намеревается голосовать избиратель. Тем не менее он напоминает, что свободное выражение мнения невозможно при отсутствии множества политических партий, представляющих различные убеждения, присущие гражданам страны. Таким образом, вопрос о возможности реализации г-ном Васильевым своего права избирать следует рассмотреть в более широком контексте, учитывая, что в выборах депутатов Государственной Думы 1999 года принимало участие более 25 политических партий и избирательных блоков, представляющих широкий спектр политических взглядов и платформ. Международные наблюдатели признали выборы состязательными и плюралистическими. Заявитель не ссылается на отсутствие у избирателей полной или достоверной информации о кандидатах. Также отсутствуют жалобы на какое-либо давление или неправомерное побуждение при голосовании. Таким образом, на основе имеющихся сведений нельзя сделать вывод, что право г-на Васильева на участие в свободных выборах было незаконно ограничено.

Постановление

По делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были, что касается права г-на Васильева избирать (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции (по жалобе партии-заявителя и г-на Жукова). Партия-заявитель и г-н Жуков были лишены эффективного внутригосударственного средства правовой защиты против нарушения их избирательных прав посредством использования процедуры пересмотра судебного акта в порядке надзора.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (по жалобе партии-заявителя). Европейский Суд, установив, в частности, что при внутригосударственном разбирательстве дела заявителей не был соблюден принцип правовой определенности, приходит к выводу, что российскими властями, отказавшимися вернуть партии-заявителю сумму избирательного залога, было допущено нарушение требований статьи 1 Протокола к Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить партии-заявителю около 66 000 евро в качестве компенсации причиненного материального ущерба.

Вопрос о соблюдении права человека быть избранным

По делу обжалуется отказ зарегистрировать бывшего священнослужителя в качестве кандидата на парламентских выборах. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Сейидзаде против Азербайджана
[Seyidzade v. Azerbaijan] (N 37700/05)

[Вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель обратился в районную избирательную комиссию с целью регистрации в качестве кандидата на парламентских выборах в ноябре 2005 года, представив обязательство прекратить любую профессиональную деятельность, не совместимую со статусом члена парламента. Комиссия предположительно утвердила его кандидатуру. Заявитель прекратил свою деятельность в Духовном управлении мусульман Кавказа и Бакинском исламском университете. Однако впоследствии избирательная комиссия отменила его регистрацию на том основании, что он продолжал свою деятельность профессионального священнослужителя, без указания подробностей. Центральная избирательная комиссия отклонила жалобу заявителя как необоснованную. Суд оставил это решение без изменения, указав, что священнослужитель не может быть избран в парламент и что отставка заявителя с вышеуказанных должностей не исключает "профессиональной религиозной деятельности" для целей Избирательного кодекса.

В своей жалобе в Европейский Суд заявитель указывает, в частности, что законодательство страны не содержит ясного определения лица, участвующего в "профессиональной религиозной деятельности". Он также жалуется на дискриминацию, ссылаясь на то, что другие кандидаты, ранее занимавшиеся деятельностью, не совместимой со статусом депутата - в органах исполнительной или судебной власти - тем не менее были зарегистрированы.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 14 Конвенции.

Вопрос о свободном волеизъявлении народа

Вопрос о выборе органов законодательной власти

По делу обжалуется требование о получении политическими партиями не менее чем 10% голосов избирателей страны для того, чтобы быть представленными в парламенте. По делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

Юмак и СААДАК против Турции
[Yumak and SADAK v. Turkey] (N 10226/03)

Постановление от 30 января 2007 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В парламентских выборах в ноябре 2002 года заявители участвовали в качестве кандидатов политической партии DEHAP (Народной демократической партии) в избирательном округе, состоявшем из одной провинции. Их партия получила 45,95% голосов в данной провинции (47 449), что составляло только 6,22% от общего числа голосов в стране. Поскольку Закон 1983 года о выборах членов Великого национального собрания устанавливает, что "партии не получают депутатских мандатов, если не набрали на выборах более 10% действительных голосов в стране", заявители не были избраны. Из трех депутатских мандатов, принадлежавших этой провинции, два получила партия, завоевавшая 14,05% голосов (14 460), и один получил независимый кандидат, завоевавший 9,69% голосов (9 914).

Вопросы права

Десятипроцентный порог, который должны были преодолеть политические партии для попадания в парламент, был предусмотрен законом и установлен задолго до указанных выборов, поэтому заявители могли предвидеть, что в случае недостижения этого порогового показателя их партия не получит депутатских мандатов, независимо от количества голосов, собранных в избирательном округе.

Цель этого правила заключалась в избежании чрезмерного и парализующего дробления парламента и, следовательно, в укреплении прочности власти, особенно с учетом периода нестабильности, который Турция пережила в 1970-е годы. Избирательная система с высоким порогом и невозможностью применения уравновешивающих корректировок принесла Турции после указанных выборов наименее представительный парламент с момента создания многопартийной системы (45,3% избирателей - примерно 14,5 миллиона человек - совершенно не были представлены в нем). Однако анализ результатов парламентских выборов, проведенных после введения порога, показывает, что он не мог блокировать возникновение в обществе политических альтернатив. Порог имел целью дать небольшим группировкам возможность заявить о себе в масштабе страны и стать частью национального политического проекта. Кроме того, Конституционный суд не признал порог не соответствующим Конституции.

С учетом значительного разнообразия избирательных систем, принятых Высокими Договаривающимися Сторонами, и принимая во внимание тот факт, что многие государства, использующие тот или иной вариант пропорционального представительства, имеют пороговые показатели при выборах в парламент, Европейский Суд исходит из того, что турецкие власти и политики могли оценить наиболее приемлемую избирательную систему. Установленный порог был наиболее высоким в Европе, и желательно было бы его снизить, хотя в этой сфере лица, наделенные властными полномочиями, должны иметь достаточную свободу усмотрения. Европейский Суд отметил также, что избирательная система являлась в Турции предметом многочисленных дискуссий, и предложения о корректировке последствий порога неоднократно делались парламентариями и представителями гражданского общества. Конституционный суд также подчеркивал, что конституционные принципы справедливого представительства и стабильности власти должны сочетаться так, чтобы уравновешивать и дополнять друг друга. Таким образом, Турция не вышла за рамки допустимого для государства усмотрения в регламентации данной области, несмотря на обжалуемый высокий уровень порога.

Постановление

По делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были (вынесено пятью голосами "за" и "двумя" - против).

По жалобе о нарушении статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 2 статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека свободно покидать свою страну

По делу обжалуется невозможность выезда за границу вследствие произвольно поставленной в паспорт отметки. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции.

Сиссанис против Румынии
[Sissanis v. Romania] (N 23468/02)

Постановление от 25 января 2007 г. [вынесено III Секцией]

Заявителю, греческому гражданину, в связи с возбужденным против него уголовным делом дважды запрещался выезд из страны. В первом случае мера пресечения была принята полицией, которая запретила ему покидать румынскую территорию и поставила в паспорт штамп с литерой "C". По истечении 30-дневного срока прокурорского запрета на выезд из страны он обратился в суд первой инстанции с требованием об удалении отметки из паспорта, которое было удовлетворено. После этого против заявителя было возбуждено новое уголовное дело. Полиция требовала выдачи паспорта, в который намеревалась поставить штамп с литерой "C", а прокурор принял решение о заключении заявителя под стражу на 30 дней. Окружной суд принял решение о немедленном заключении под стражу на период рассмотрения жалобы. Апелляционный суд удовлетворил жалобу и освободил заявителя, а затем отменил решение нижестоящего суда и возвратил дело на новое рассмотрение, по результатам которого заявитель был оправдан. Последний обращался в различные органы власти с требованием об удалении литеры "C" из его паспорта. Он утверждал, что любая мера пресечения, запрещающая выезд из страны, должна быть принята органами юстиции, тогда как отметка в его паспорт была поставлена по решению полиции. В ответ сообщалось, что действовавшее в то время законодательство не содержало требования о принятии таких решений исключительно органами юстиции. Кроме того, заявитель подвергся критике в связи с тем, что не представил доказательств оправдания и прекращения возбужденного против него уголовного дела. После отклонения или возвращения ряда жалоб он обратился в суд с требованием об отмене административного решения относительно внесения в паспорт отметки с литерой "C" и о возмещении материального ущерба и морального вреда. Европейский Суд частично удовлетворил его требования, обязав удалить отметку из паспорта, однако отказал в возмещении ущерба. Это окончательное решение было исполнено путем внесения отметки с литерой "L" в паспорт заявителя.

Жалоба признана неприемлемой, что касается первой меры, поскольку жалоба была подана с нарушением сроков, и приемлемой, что касается второй меры.

Мера, посредством которой лицо лишается удостоверения личности, представляет собой вмешательство государства в осуществление свободы передвижения. Хотя паспорт заявителя не был изъят, он не мог использовать его как документ для передвижения в целях выезда из страны. Таким образом, он претерпел ограничение этого права.

Оспариваемая мера имела некоторые основания в законодательстве страны, которое должно было быть доступным заинтересованным лицам и предсказуемым в отношении последствий. Законодательство страны не указывало с достаточной точностью условия, при которых может применяться мера пресечения, запрещающая кому-либо покидать страну. Оспариваемое законодательное положение было неясным, поскольку ограничивалось указанием о том, что иностранец, против которого возбуждено уголовное дело, может покинуть страну только после его прекращения или оправдания или, в случае осуждения, после отбытия наказания. Оно не определяло орган, наделенный полномочиями применения такой меры. Кроме того, хотя соответствующие органы были вправе разрешать вмешательство в свободу передвижения иностранцев, основания для такого шага не были определены с достаточной точностью.

Вмешательство исполнительных органов в права лица должно было находиться под эффективным контролем, который, как правило, обеспечивает судебная власть, хотя бы в качестве последней инстанции. Соответственно, процедура применения меры пресечения, заключающейся в запрете на выезд из страны, не обеспечивала таких гарантий, поскольку закон не предусматривал ее пересмотра в период применения этой меры или впоследствии. По сути указанная мера пресечения автоматически устанавливалась на неопределенный срок и потому нарушала права лица. Законодательство страны не устанавливало с достаточной ясностью пределы или условия дискреционных полномочий властей по этому вопросу. Закон был признан неконституционным и заменен законом, который предусматривал применение любых мер пресечения, запрещающих выезд из страны, исключительно представителями органов юстиции. Применение таких мер полицией нарушало законодательство страны, в том числе Конституцию. Действительно, суд отменил меру пресечения, запрещающую заявителю покидать страну, в связи с тем, что мера, ограничивающая свободу, может быть применена исключительно представителями органов юстиции. Однако суд не взыскал компенсации за ущерб, причиненный заявителю вследствие незаконного продления меры пресечения. Кроме того, заявителю не было разъяснено, что он вправе использовать иные средства правовой защиты в целях получения компенсации. До момента отмены властями меры пресечения допущенное нарушение права заявителя на свободу передвижения не было "предусмотрено законом".

При таких обстоятельствах Европейскому Суду не требуется продолжать рассмотрение жалобы заявителя с целью установления, преследовало ли вмешательство законную цель и было ли оно необходимым в демократическом обществе.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 5 000 евро в качестве компенсации причиненного ему морального вреда.

По жалобе о нарушении статьи 1 Протокола N 7 к Конвенции

Вопрос о правомерности высылки иностранца

По делу обжалуется высылка гражданина Республики Узбекистан. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Муминов против России
[Muminov v. Russia] (N 42502/06)

[Вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции (вопрос о правомерности высылки иностранца).)

От редакции

Далее в "Information Note N 93 on the case-law of the Court. January 2007", перевод которого представлен в этом номере "Бюллетеня Европейского Суда по правам человека", расположены следующие разделы: "Другие постановления, вынесенные в январе 2007 г.", "Уступка юрисдикции в пользу Большой Палаты" и "Постановления, вступившие в силу".

Редакция сочла целесообразным не приводить эти разделы, т.к. они содержат лишь наименование, номер жалобы и дату вынесения постановления с номером секции. При интересе к этой информации и минимальном знании английского или французского языков вы можете легко ознакомиться с ней на официальном сайте Европейского Суда по правам человека в разделе публикаций Informarion Note по адресу: http://www.echr.coe.int/Eng/InformationNotes/InformationNotesCMS.htm.

Новости Совета Европы

2 300 000 евро на права человека

Совет Европы и Европейская Комиссии представили в Москве две своих новых совместных программы сотрудничества с Россией, направленные на развитие культуры прав человека, содействие укреплению прав ребенка и реинтеграцию в общество детей из групп риска.

Первая программа (19 000 000 евро) направлена на повышение уровня знаний и развитие навыков сотрудников правоохранительных органов и представителей гражданского общества в области применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод на национальном уровне, в частности, при осуществлении юридических процедур и в практике работы.

Вторая программа (400 000 евро) предназначена для ознакомления российских специалистов из трех пилотных областей (Белгородская, Пермская и Волгоградская) с европейскими стандартами и передовым опытом в области социальной реинтеграции детей, содержащихся в специализированных учреждениях, беспризорных, несовершеннолетних и уязвимых детей, а также детей из социально неблагополучных семей. В рамках этой программы пилотным областям будет оказано содействие в разработке инновационных методик по таким вопросам, как освобождение от общественной опеки и альтернативы содержанию несовершеннолетних преступников под стражей.

Соб. инф.

Совет правосудия Европы

В Риме под эгидой Консультативного совета судей Европы состоялась третья по счету Общеевропейская конференция судей Совета Европы. На ней обсуждались структура и функции Высших советов правосудия и аналогичных органов самоуправления судейского сообщества.

Консультативный совет судей Европы был учрежден Комитетом министров Совета Европы в 2000 г. для выработки рекомендаций по вопросам обеспечения независимости, беспристрастности и профессионализма судей.

Основные вопросы конференции рассматривались в рамках четырех секций. На первой секции - "Роль Советов правосудия" - обсуждались место этих органов в системе институтов государства и общества, а также их значение для осуществления справедливого и эффективного правосудия.

Вторая секция - "Структура Советов правосудия" - была посвящена вопросам формирования Советов правосудия.

На третьей секции - "Совет правосудия - гарант положительного имиджа судей и правосудия" - участники конференции обсудили проблему формирования в обществе позитивных представлений о судебной системе и роль в этом Советов правосудия.

Наконец, на четвертой секции - "Какие обязанности Совета правосудия" - был поднят важный вопрос функций Советов правосудия и значимости их деятельности для профессиональной деятельности судей.

По результатам обсуждения Консультативный совет судей Европы подготовит и направит Комитету министров заключение о структуре, полномочиях и роли Советов правосудия.

Источник информации: www.coe.int

Постановления и решения по жалобам против Российской Федерации*

(* Переводы полных текстов постановлений и решений по жалобам против Российской Федерации предоставлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека)

Ситков против Российской Федерации
[Sitkov v. Russia]

Заявитель утверждал, что вынесенное в его пользу и вступившее в законную силу судебное решение было отменено Верховным Судом Российской Федерации в порядке надзора, а длительность рассмотрения его иска против службы судебных приставов о компенсации вреда превысила разумный срок.

Суд, единогласно постановив, что в данном деле имели место нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить в пользу заявителя 176 208 рублей в качестве компенсации материального ущерба и 1500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Комарова против Российской Федерации
[Komarova v. Russia]

Заявительница утверждала, что длительность производства по уголовному делу по обвинению ее в хищении и мошенничестве не соответствовала требованию "разумного срока".

Суд, единогласно постановив, что в данном деле имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить заявительнице 4 200 евро в качестве компенсации морального вреда. Суд отклонил остальные требования заявительницы о справедливой компенсации.

Шейдаев против Российской Федерации
[Sheydaev v. Russia]

Заявитель, военнослужащий-контрактник, жаловался на то, что он подвергся пыткам и бесчеловечному, унижающему достоинство обращению с ним со стороны сотрудников милиции.

Заявитель утверждал, что во время задержания в отделении милиции его постоянно били несколько сотрудников милиции, которые пытались принудить его признаться в том, что он совершил хулиганство.

Суд постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи 3 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Щеглюк против Российской Федерации
[Shcheglyuk v. Russia]

Заявитель утверждал, что длительность содержания его под стражей по уголовному делу об организации преступного сообщества и незаконном владении огнестрельным оружием, в чем он был судом оправдан, не была обоснована.

Суд, единогласно постановив, что в данном деле имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить заявителю 3000 евро в качестве компенсации морального вреда и 100 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек. Суд отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Тарариева против Российской Федерации
[Tararieva v. Russia]

Заявительница, мать умершего в местах лишения свободы Тарариева Н.И., обжаловала, в частности, нарушение права его сына на жизнь в результате ненадлежащей медицинской помощи и отсутствие эффективного средства правовой защиты в связи с этим, а также нарушение гарантий против бесчеловечного и унижающего достоинство обращения в отношении Тарариева Н.И.

Суд, единогласно постановив, что в этом деле имело место нарушение статьи 2 Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить заявительнице 25 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 100 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек.

Новости Совета Европы

Неисполнение решений национальных судов - проблема многих государств - членов Совета Европы

В Страсбурге прошел "круглый стол" на тему "Неисполнение решений национальных судов в государствах - членах Организации: меры общего характера по выполнению постановлений Европейского суда по правам человека".

В своих постановлениях Европейский Суд по правам человека отмечает, что в последние годы невыполнение национальными судами его решений становится второй по масштабности проблемой после продолжительности судебных разбирательств.

Целью "круглого стола" являлся обмен опытом между государствами в решении структурных проблем невыполнения решений национальных судов в свете требований Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Обсуждения были основаны на сравнительном анализе реформ, проведенных либо проводящихся в настоящее время в ряде стран и нашедших отражение в резолюциях Комитета министров и меморандумах Секретариата Совета Европы.

В обсуждении проблемы приняли участие Председатель Европейского Суда по правам человека Жан-Поль Коста, постоянный представитель Норвегии при Совете Европы посол Торбьорн Фройснес, руководитель Генерального директората Совета Европы по правам человека и правовым вопросам Филипп Буайя, другие официальные лица и известные правоведы, представители властей заинтересованных стран.

Хрустальные весы правосудия

Региональный суд в городе Линце (Австрия) получил Европейскую премию "Хрустальные весы правосудия" за инновационную правовую практику, в рамках которой все посетители могут обратиться в единое окно для получения любой услуги и информации о суде. В проекте принимает участие весь персонал суда.

Премия "Хрустальные весы правосудия" венчает европейский конкурс, имеющий целью поощрение новаторской практики судов и улучшение качества и эффективности работы судебной системы.

Особой премии были удостоены два других проекта: Верховного суда провинции Мурсия (Испания) за организацию электронных торгов конфискованного имущества и Министерства юстиции Австрии за разработку электронного реестра судов. Тремя специальными призами отмечены суды высшей инстанции в г. Кретее (Франция) и Турине (Италия), а также суд графства Манчестер (Соединенное Королевство).

Против смертной казни при любых обстоятельствах

Парламентская Ассамблея Совета Европы в ходе обсуждения доклада о продвижении государствами - членами Совета Европы международного моратория на смертную казнь подтвердила, что она выступает категорически против смертной казни при любых обстоятельствах. Члены ПАСЕ подчеркнули, что они гордятся своим решающим вкладом в превращение территории государств-членов в зону, де-факто свободную от смертной казни, и с удовлетворением отметили, что применение смертной казни сокращается во всем мире. Ассамблея горячо приветствовала инициативу Италии в Генеральной Ассамблее ООН о введении моратория на смертную казнь и призвала все государства - члены Совета Европы и государства-наблюдатели активно ее поддержать.

Источник информации: www.coe.int

Перед подписанием номера в печать

Европейский Суд высказался о публичности российского судебного процесса

7 июня, рассматривая жалобу Сергея Загородникова против Российской Федерации, потерявшего 45 000 долларов США во время банковского кризиса, Европейский Суд высказался и на тему публичности российского судопроизводства, что, по мнению экспертов "Коммерсанта", может дать дополнительный повод для жалоб по другим делам и увеличить поток обращений в Страсбург из Российской Федерации. Вот как об этом событии пишет корреспондент "Коммерсанта" Ольга Плешанова (публикуем в авторской редакции, но с сокращениями).

"Сергей Загородников не смог вернуть 45 000 долларов вклада в банке "Российский кредит". Агентство по реструктуризации кредитных организаций (АРКО) добилось, чтобы банк заключил с кредиторами мировое соглашение. Против его условий возражал 221 кредитор, включая господина Загородникова.

В августе 2000 года мировое соглашение утверждал арбитражный суд Москвы, однако на заседания могли попасть лишь кредиторы, вовремя получившие уведомления из суда. Вкладчики без таких документов, а также посетители в здание суда не попали. В результате господин Загородников, получивший уведомление с опозданием, смог присутствовать на заседании лишь в последний день слушаний.

Нарушений, связанных с задержкой уведомления, Евросуд не признал, поскольку вкладчик все-таки участвовал в деле. А вот то, что вход в здание суда ограничен, Евросуд счел нарушением права на справедливое и публичное судебное разбирательство, предусмотренное параграфом 1 статьи 6 Европейской конвенции по правам человека. "Публичный характер процесса защищает его участников от тайного отправления правосудия без общественного обсуждения", - говорится в тексте решения. В пользу господина Загородникова государство должно будет, согласно решению, выплатить 1000 евро компенсации морального вреда - сумму, обычно присуждаемую Евросудом при нарушении права на справедливое судебное разбирательство.

"Я намерен обратиться в арбитражный суд Москвы и потребовать пересмотра дела, в котором утверждалось мировое соглашение", - сообщил Сергей Загородников.

Юристы считают, что суд вряд ли согласится пересмотреть условия мирового соглашения. "Это невозможно представить с учетом того, что закон "О реструктуризации кредитных организаций" давно утратил силу. Кроме того, пересмотр этого дела может нарушить права граждан в значительно большем масштабе, чем защитил Евросуд", - полагает адвокат коллегии "Юков, Хренов и партнеры" Евгений Ращевский. Сергей Загородников, однако, уверен, что право получить деньги на условиях мирового соглашения, подписанного от имени кредиторов представителем их объединения, останется у него при любом исходе судебного разбирательства.

Решение Евросуда, по мнению юристов, серьезно затронет систему российского правосудия. "Евросуд впервые обратил внимание на непубличность российских судов, в которых действительно доминируют правила безопасности", - считает завкафедрой Российской правовой академии Минюста Вадим Виноградов. Прецедент, по его словам, выходит за рамки арбитражных судов и затрагивает всю систему российского правосудия, включая Конституционный суд. "Теперь непубличность судов может дать дополнительный повод для жалоб по другим делам, увеличив поток обращений в Евросуд", - полагает эксперт".