Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 мая 2007 г. Дело "Мишкеткуль и другие (Mishketkul and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 36911/02) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Мишкеткуль и другие (Mishketkul and Others) против Российской Федерации"
(Жалоба N 36911/02)

Постановление Суда

Страсбург, 24 мая 2007 г.

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Л. Лукайдеса,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Д. Шпильманна,

С.Е. Йебенса,

Дж. Малинверни, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 3 мая 2007 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1.  Дело было инициировано жалобой N 36911/02, поданной против властей Российской Федерации в Европейский Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданами Российской Федерации Сергеем Александровичем Мишкеткулем, Георгием Александровичем Георгобиани и Татьяной Ивановной Турунтаевой (далее - заявители) 31 августа 2002 г.

2. Интересы заявителей представлял Ю. Васичкин, адвокат, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. 12 сентября 2005 г. Европейский Суд принял решение официально уведомить власти Российской Федерации о данной жалобе. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд принял решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с рассмотрением вопроса о ее приемлемости.

4. Власти Российской Федерации возражали против совместного рассмотрения вопроса приемлемости и существа жалобы. Рассмотрев доводы властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Первые два заявителя родились в 1997 и 1975 годах соответственно и проживают в г. Ногинске Московской области. Третий заявитель родилась в 1948 году и проживает в г. Москве.

А. Задержание первых двух заявителей и предположительно жестокое обращение с ними со стороны сотрудников милиции

6. 27 апреля 2001 г. сотрудники милиции были вызваны в квартиру, принадлежащую третьему заявителю. По прибытии сотрудники милиции обнаружили в квартире первого заявителя. Он выпрыгнул из окна кухни и бежал, пытаясь скрыться. Сотрудники милиции произвели несколько выстрелов в воздух, однако первый заявитель не остановился. Один из сотрудников милиции преследовал первого заявителя, сбил его на землю и надел на него наручники.

7. Первого заявителя доставили в отдел внутренних дел района "Люблино", где его, предположительно, избивали на протяжении четырех часов. Он подписал признательные показания о том, что незаконно проник в квартиру с целью совершения кражи. Назначенный заявителю адвокат Костюков присутствовал при даче заявителем этих показаний.

8. Следователь отдела внутренних дел района "Люблино" составил протокол задержания заявителя. Он указал, что первого заявителя задержали на месте преступления, что очевидцы, включая потерпевшую, указали на заявителя как на лицо, совершившее преступление, что первый заявитель пытался скрыться и не имел постоянного места жительства.

9. В тот же день второй заявитель был задержан как соучастник первого заявителя при совершении кражи.

10. Первым двум заявителям было предъявлено обвинение в совершении кражи, и 30 апреля 2001 г. прокурор Люблинского района отдельными постановлениями применил к указанным заявителям меру пресечения в виде заключения под стражу. Прокурор отметил, что первому и второму заявителям было предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления, наказуемого лишением свободы, что они не имели постоянного места жительства в г. Москве, что второй заявитель являлся "гражданином Республики Абхазия"* (*Так в тексте (прим. переводчика).) и что они могли скрыться и избежать правосудия. Указанные постановления подлежали обжалованию, но первый и второй заявители не воспользовались этой возможностью.

11. 25 июня 2001 г. первый и второй заявители и их адвокаты начали знакомиться с материалами дела. Следователь составил протоколы, в которых первый и второй заявители и их адвокаты сделали от руки запись о том, что им были предоставлены полные материалы дела и что они не были ограничены во времени.

В. Постановление о продлении срока содержания под стражей от 28 июня 2001 г. и первое судебное разбирательство

12. 28 июня 2001 г. предварительное следствие было завершено, первому и второму заявителям было предъявлено обвинительное заключение, и дело было направлено в Люблинский районный суд г. Москвы для рассмотрения по существу. В тот же день Люблинский районный суд г. Москвы назначил судебное заседание и продлил срок содержания указанных заявителей под стражей. Это постановление не было обжаловано и вступило в законную силу.

13. 25 декабря 2001 г. Люблинский районный суд г. Москвы признал первого и второго заявителей виновными в предъявленном им обвинении и приговорил первого заявителя к четырем годам и двум месяцам лишения свободы, а второго заявителя - к четырем годам лишения свободы. Люблинский районный суд г. Москвы обосновал свой приговор показаниями потерпевших, включая третьего заявителя, свидетелей, экспертными заключениями, письменными доказательствами и признательными показаниями первого заявителя от 27 апреля 2001 г. Этот приговор был оставлен без изменения Московским городским судом 3 апреля 2002 г. 

С. Пересмотр дела в порядке надзора, второе судебное разбирательство и продление срока содержания под стражей

14. В марте 2003 г. заявители обратились с ходатайством о пересмотре приговора от 25 декабря 2001 г., оставленного без изменения кассационным определением от 3 апреля 2002 г. 

15. 11 сентября 2003 г. президиум Московского городского суда, действуя в рамках надзорного судопроизводства, отменил судебные решения от 25 декабря 2001 г. и 3 апреля 2002 г. и направил дело в районный суд на новое рассмотрение. Президиум указал, что первые два заявителя должны "оставаться под стражей". Оснований для содержания под стражей приведено не было.

16. 10 октября 2003 г. Люблинский районный суд г. Москвы назначил судебное заседание, назначил Ю. Васичкина адвокатом заявителей и назвал свидетелей, которые подлежали вызову в суд согласно спискам, представленным сторонами. Как следует из постановления, районный суд не рассмотрел вопрос о содержании под стражей. По информации властей Российской Федерации, районный суд постановил, что мера пресечения в отношении первого и второго заявителей должна быть "оставлена без изменения".

17. 16 марта 2004 г. Люблинский районный суд г. Москвы признал первого и второго заявителей виновными в совершении кражи при отягчающих обстоятельствах и приговорил их к четырем годам лишения свободы. Люблинский районный суд г. Москвы сослался, inter alia, на показания первого заявителя от 27 апреля 2001 г. 

18. Определением от 27 апреля 2004 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда, действуя в порядке кассационного судопроизводства, отменила приговор и вернула дело в районный суд на новое рассмотрение. Без указания причин суд кассационной инстанции определил, что первый и второй заявители должны "оставаться под стражей".

D. Продление срока содержания под стражей и третье судебное разбирательство

19. В Люблинский районный суд г. Москвы материалы дела поступили 17 мая 2004 года. 1 июня 2004 г. Люблинский районный суд г. Москвы назначил судебное заседание, назначил первому и второму заявителям адвоката и постановил, что мера пресечения "должна быть оставлена без изменения".

1. Постановление от 7 июня 2004 г.

20. Через шесть дней Люблинский районный суд г. Москвы продлил срок содержания первого и второго заявителей под стражей до 30 августа 2004 г. Люблинский районный суд г. Москвы постановил, что заявителям было предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления и что "отсутствовали основания для изменения меры пресечения".

21. Первый и второй заявители подали жалобы, утверждая, что отсутствовали основания для продолжения содержания их под стражей и что их следовало освободить из-под стражи под подписку о невыезде. Они также утверждали, что длительность содержания их под стражей являлась чрезмерной и что Люблинский районный суд г. Москвы не представил основания для продления срока содержания их под стражей.

22. 1 июля 2004 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда оставила приговор от 7 июня 2004 г. без изменения, сославшись на тяжесть предъявленного обвинения, а также на тот факт, что судебное разбирательство еще продолжалось. Она также отметила, что на протяжении всего срока содержание первого и второго заявителей под стражей было санкционировано в соответствии с процессуальными нормами и не было чрезмерно длительным.

2. Постановление от 17 августа 2004 г.

23. 17 августа 2004 г. Люблинский районный суд г. Москвы продлил срок содержания первого и второго заявителей под стражей до 30 ноября 2004 г., постановив, что ввиду сложности дела было необходимо дополнительное время для проведения судебного разбирательства, что первому и второму заявителям было предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления и что отсутствовали основания для освобождения их из-под стражи.

24. 13 сентября 2004 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда оставила указанное постановление без изменения, отметив тяжесть предъявленного первому и второму заявителям обвинения и отсутствие каких-либо оснований для их освобождения из-под стражи.

3. Рассмотрение дела по существу

25 19 октября 2004 г. Люблинский районный суд г. Москвы признал первого и второго заявителей виновным в совершении кражи при отягчающих обстоятельствах, приговорил их к четырем годам лишения свободы и указал, что они должны заплатить третьему заявителю 81 рублей в качестве компенсации причиненного ущерба. Районный суд не сослался каким-либо образом на признательные показания первого заявителя от 27 апреля 2001 г. В то же время он отметил, что органы прокуратуры Российской Федерации рассмотрели жалобы на предполагаемое жестокое обращение и отклонили их как необоснованные. Первый заявитель и его адвокат не обжаловали соответствующее постановление прокурора и поэтому согласились с выводами прокуратуры.

26. 23 декабря 2004 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда оставила приговор без изменения. В ответ на жалобу первого заявителя о том, что его признательные показания от 27 апреля 2001 г. были получены под давлением, суд кассационной инстанции отметил, что районный суд не принял указанные показания во внимание и не основал на них свои выводы. Суд кассационной инстанции еще раз указал, что первый заявитель не обжаловал постановление прокурора.

27. Первые два заявителя были освобождены из-под стражи 27 апреля 2005 г., после того как отбыли срок наказания в виде лишения свободы.

Е. Разбирательство, связанное с жестоким обращением со стороны сотрудников милиции

28. Первый заявитель жаловался прокурору, что 27 апреля 2001 г. сотрудники милиции избили его и подделали доказательства по его уголовному делу.

29. 1 июля 2001 г. помощник прокурора Люблинского района отказал в возбуждении уголовного дела в связи с жалобой заявителя о жестоком обращении. Он изучил заключение по итогам медицинского осмотра заявителя 27 апреля 2001 г., в котором были отмечены многочисленные ушибы лица, верхней части тела и ног. Помощник прокурора установил, что первый заявитель мог получить эти травмы 27 апреля 2001 г. в результате падения, когда он пытался скрыться от сотрудников милиции. Выводы двухстраничного постановления были основаны на показаниях сотрудников милиции, которые задержали заявителя 27 апреля 2001 г., и г-на О., соседа третьего заявителя, которые видел первого заявителя незамедлительно после его задержания. Первый заявитель был незамедлительно уведомлен о постановлении от 1 июля 2001 г.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство и правоприменительная практика

А. Задержание и содержание под стражей

30. До 1 июля 2002 г. уголовно-правовые вопросы регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР (Закон от 27 октября 1960 г., "старый УПК"). С 1 июля 2002 г. старый УПК был заменен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (Закон от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ, "новый УПК").

31. До 14 марта 2001 г. санкция на содержание лица под стражей выдавалась, если лицо обвинялось в совершении преступления, наказуемого лишением свободы на срок не менее одного года (статья 96). Поправки от 14 марта 2001 г. аннулировали положение, согласно которому обвиняемый мог быть заключен под стражу на основании одной только тяжести вменяемого ему в вину деяния. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации изменил эти положения (часть первая статьи 97 и часть первая статьи 108) и дополнил, что обвиняемый не подлежит помещению под стражу, если к нему можно применить менее жесткую меру пресечения.

32. После задержания подозреваемого помещают под стражу на время следствия. Этот период может быть продлен на период более шести месяцев в случая предъявления лицу обвинения в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Продление указанного срока на период более 18 месяцев не допускается (статья 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, статья 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

33. До 14 марта 2001 г. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР не устанавливал предельного срока содержания под стражей лица, чье дело передано в суд. 14 марта 2001 г. была введена новая статья - статья 239.1 - которая установила, что период содержания под стражей во время судебного разбирательства не мог превышать шести месяцев с даты поступления дела в суд. Это ограничение не применялось к подсудимым, обвиняемым в совершении особо тяжких преступлений. В Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации закреплено, что содержание под стражей во время судебного разбирательства не может превышать шести месяцев, но если дело касается тяжкого или особо тяжкого преступления, суд может неоднократно продлить указанный срок, но каждый раз не более чем на три месяца (статья 255).

В. Расследование уголовных дел

34. В Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР (действовавшем до 1 июля 2002 г.) было закреплено, что уголовное дело могло быть возбуждено следователем по заявлению лица или по инициативе самого следственного органа, если имелись основания полагать, что было совершено преступление (статьи 108 и 125). Прокурор осуществлял общий надзор за следствием (статьи 210 и 211). Он мог назначить проведение определенного следственного действия, передать дело от одного следователя другому или назначить проведение дополнительного расследования. Если отсутствовали основания для возбуждения уголовного дела, прокурор или следователь выносили соответствующее мотивированное постановление, о котором должны были быть уведомлены заинтересованные стороны. Постановление могло быть обжаловано вышестоящему прокурору или в суд общей юрисдикции (статья 113).

35. 29 апреля 1998 г. Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что любой, чьи законные права и интересы были нарушены постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела, должен иметь право обжаловать это постановление в суд.

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

36. Первый и второй заявители утверждали, что длительность содержания под стражей являлась неразумной в нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции, в котором закреплено следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

А. Доводы сторон

37. Власти Российской Федерации утверждали, что длительность содержания первого и второго заявителей под стражей соответствовала требованиям национального законодательства. Необходимость содержания первого и второго заявителей под стражей объяснялась тем, что им было предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления и что в случае освобождения из-под стражи они могли скрыться. Постановления о продлении сроков содержания заявителей под стражей были "основаны на соответствующих и достаточных основаниях". Власти Российской Федерации также отметили, что первый и второй заявители не обжаловали большинство этих постановлений, и просили Европейский Суд отклонить данную жалобу в связи с ее явной необоснованностью.

38. Первый и второй заявители отметили, что содержание их под стражей в рамках избранной меры пресечения длилось с 27 апреля 2001 г. по 19 октября 2004 г., то есть почти три года и шесть месяцев. Этот период казался чрезмерно длительным. Власти Российской Федерации ссылались на тяжесть предъявленного обвинения и риск того, что обвиняемые скроются. Однако не было никаких доказательств, свидетельствующих о том, что первый и второй заявители могли бы скрыться от правосудия. С 1992 года второй заявитель проживал в г. Москве, а с 1998 г. он проживал в г. Москве со своей матерью в ее квартире. Он не был "гражданином Республики Абхазия", поскольку такое государство не существует. Первый заявитель проживал со своими родителями в г. Ногинске, недалеко от г. Москвы. Власти не рассмотрели возможность применения иных мер пресечения, таких как подписка о невыезде или залог.

А. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость

(а) Период, который следует принимать во внимание, и соблюдение шестимесячного срока

39. Европейский Суд отмечает, что содержание первого и второго заявителей под стражей началось, когда их задержали 27 апреля 2001 г. Они содержались под стражей по смыслу пункта 3 статьи 5 Конвенции до постановления приговора Люблинским районным судом г. Москвы от 25 декабря 2001 г. С этой даты и до 11 сентября 2003 г., когда президиум Московского городского суда отменил приговор от 25 декабря 2001 г., они были лишены свободы "на основании приговора компетентного суда" по смыслу подпункта "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции, и поэтому данный период выпадает из сферы действия пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Б. против Австрии" (B. v. Austria) от 28 марта 1990 г., Series A, N 175, §§33-39, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla V. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI, §104). С 11 сентября 2003 г. по 16 марта 2004 г., когда районный суд постановил новый приговор по делу первого и второго заявителей, и с 27 апреля 2004 г., когда судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда отменила этот приговор и направила дело на новое рассмотрение, по 19 октября 2004 г., когда Люблинский районный суд г. Москвы постановил еще один приговор, первый и второй заявители содержались под стражей на основаниях, попадающих в сферу действия пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. выше §§ 15, 17, 18 и 25).

40. Европейский Суд полагает, что в данном деле многочисленные следующие друг за другом периоды содержания под стражей следует рассматривать в целом, а шестимесячный срок должен отсчитываться от даты истечения последнего периода содержания под стражей, то есть от 19 октября 2004 г. (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кеммаш против Франции" (N 1) (Kemmache v. France (N 1) от 27 ноября 1991 г., Series A, N 218, p. 23, §44, Постановление Европейского Суда по делу "И.А. против Франции" (I.A. v. France) от 23 сентября 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-VII, p. 2979, §98, Постановление Европейского Суда по делу "Митев против Болгарии" (Mitev v. Bulgaria) от 22 декабря 2004 г., жалоба N 40063/98, §102 и Постановление Европейского Суда по делу "Сольмаз против Турции" (Solmaz v. Turkey) от 16 января 2007 г., жалоба N 27561/02, §§34-37).

41. Поэтому чтобы оценить длительность содержания первого и второго заявителей под стражей, Европейский Суд должен произвести общую оценку совокупности указанных периодов в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Ноймайстер против Австрии" (Neumeister v. Austria) от 27 июня 1968 г., Series A, N 8, p. 37, §6). Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу о том, что, исключив из общего срока лишения их свободы два периода, когда первый и второй заявителя были лишены свободы на основании приговора, то есть в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции, в данном деле рассмотрению подлежит период, составляющий почти 20 месяцев.

(b) Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

42. Европейский Суд отмечает, что власти Российский Федерации не утверждали, что первый и второй заявитель не исчерпали все внутригосударственные средства правовой защиты в связи с их жалобой на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции. В действительности власти Российской Федерации настаивали, что настоящая жалоба подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции как явно необоснованная. В то же время они отметили, что первый и второй заявители не обжаловали ни одно из постановлений о содержании их под стражей, за исключением постановлений от 7 июня и 17 августа 2004 г.

43. В связи с этим Европейский Суд повторяет, что его практика такова, что если дело коммуницировано властям государства-ответчика, то он (Европейский Суд) не признает жалобу неприемлемой в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты, если власти государства-ответчика только не заявляют об этом сами в своих замечаниях (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сейдович против Италии" (Sejdovic v. Italy), жалоба N 56581/00, ECHR 2006-... с дальнейшими ссылками, §§40-41, и Постановление Европейского Суда по делу "Добрев против Болгарии" (Dobrev v. Bulgaria) от 10 августа 2006 г., жалоба N 55389/00, §112). Однако Европейский Суд полагает, что нет необходимости рассматривать, является ли замечание властей Российский Федерации о необжаловании ими ряда постановлений утверждением о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, поскольку оно в любом случае подлежит отклонению по следующим основаниям.

44. Европейский Суд повторяет, что целью нормы об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты является предоставление Договаривающемуся Государству возможности предотвратить или исправить предполагаемое нарушение до подачи жалобы в Европейский Суд (см. среди многих других примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, ECHR 1999-V, § 74). В контексте предполагаемого нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции это правило требует, чтобы заявитель предоставил национальным органам государственной власти возможность рассмотреть, было ли соблюдено его право на судебное разбирательство в течение разумного срока и имеются ли существенные и достаточные основания, оправдывающие содержание заявителя под стражей.

45. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что после задержания 27 апреля 2001 г. первый и второй заявители постоянно содержались под стражей. Не оспаривается, что они не обжаловали постановления, касавшиеся содержания их под стражей, до 7 июня 2004 г. Однако они обжаловали постановление Люблинского районного суда г. Москвы от 7 июня 2004 г. в Московский городской суд, который 1 июля 2004 г. определил, что на протяжении всего периода содержание указанных заявителей под стражей являлось законным и не было чрезмерно длительным (см. выше § 22). При таких обстоятельствах возражение о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты подлежит отклонению (см. Постановление Европейского Суда по делу "Щеглюк против Российский Федерации" (Shcheglyuk v. Russia) от 14 декабря 2006 г., жалоба N 7649/02, §§ 35-37).

46. Европейский Суд также отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Не было установлено и иных оснований для признания жалобы неприемлемой. Следовательно, она должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

ГАРАНТ:

Нумерация приводится в соответствии с источником

1. Суть жалобы

(а) Общие принципы

47. Согласно практике Европейского Суда вопрос о разумности срока содержания лица под стражей не может оцениваться абстрактно (in abstracto). Разумность содержания лица под стражей должна оцениваться в каждом случае согласно особым обстоятельствам дела. Длящееся содержание лица под стражей может быть оправдано, только если имеются особые указания на наличие явного требования общественного интереса, которое, несмотря на принцип презумпции невиновности, перевешивает правило об уважении свободы личности.

Именно национальные судебные органы власти должны в первую очередь обеспечить, чтобы в конкретном деле содержание обвиняемого под стражей не превысило требование разумного срока. В этой связи они должны рассмотреть все обстоятельства, свидетельствующие за или против наличия явного требования общественного интереса, оправдывающего, с должным учетом принципа презумпции невиновности, отступление от правила уважения свободы личности, и отразить это в своих решениях, отклоняющих ходатайство об освобождении из-под стражи. В основном опираясь на доводы этих судебных решений и достоверные факты, упомянутые заявителем в своих жалобах, Европейский Суд должен решить, имело ли место или нет нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, §152).

48. Доводы за и против освобождения лица из-под стражи не могут быть "общими и абстрактными" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Смирнова против Российский Федерации" (Smirnova v. Russia), жалобы NN 46133/99 и 48183/99, ECHR 2003-IX, § 63). Если закон закрепляет принцип презумпции в отношении факторов, существенных для оснований продления срока содержания лица под стражей, необходимо убедительно продемонстрировать наличие конкретных фактов, перевешивающих правило об уважении свободы личности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria) от 26 июля 2001 г., жалоба N 33977/96, §84 in fine).

49. Наличие обоснованного подозрения в том, что задержанное лицо совершило преступление, является обязательным условием (условием sine qua non) для законности продления срока содержания его под стражей, а после истечения определенного срока и оно перестает быть достаточным. В таких случаях Европейский Суд должен установить, оправдывали ли иные основания, на которые ссылались судебные власти, продление срока содержания лица под стражей. Если такие основания являлись "существенными" и "достаточными", Европейский Суд должен также убедиться, что компетентные национальные власти проявили "особое усердие" при проведении судебного разбирательства (см. приведенное выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), §153).

(а) Применение указанных принципов к настоящему делу

50. Европейский Суд согласен, что изначально содержание первого и второго заявителей под стражей могло быть оправдано обоснованным подозрением в том, что они совершили кражу при отягчающих обстоятельствах. В постановлении от 30 апреля 2001 г. Люблинский районный суд г. Москвы в качестве оснований для продления срока содержания первого и второго заявителей под стражей сослался на тяжесть предъявленного обвинения, необходимость обеспечения должного проведения расследования и предотвращения возможности того, что заявители могут скрыться и избежать правосудия. На указанной стадии производства по делу эти основания являлись достаточными для того, чтобы оправдать продление срока содержания первого и второго заявителей под стражей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российский Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, ECHR 2005-X, § 176).

51. Однако по прошествии времени эти основания неизбежно становятся все менее и менее значимыми. Следовательно, власти были обязаны проанализировать личную ситуацию первого и второго заявителей более тщательно и привести особые причины для продления срока содержания их под стражей.

52. Европейский Суд повторяет, что с 27 апреля 2001 г., даты задержания, до 19 октября 2004 г., даты вступления в силу приговора, срок содержания первого и второго заявителей под стражей продлевался семь раз. Продлевая срок содержания под стражей или рассматривая законность или обоснованность продления срока содержания под стражей, национальные власти ссылались на тяжесть предъявленного обвинения в качестве основного довода, и на опасность того, что первый и второй заявители могли скрыться.

53. В том что касается ссылки властей Российский Федерации на тяжесть предъявленного обвинения как на решающий элемент, Европейский Суд неоднократно указывал, что тяжесть обвинения не может сама по себе служить основанием для оправдания длительных сроков содержания лица под стражей в рамках избранной меры пресечения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российский Федерации" (Panchenko v. Russia) от 8 февраля 2005 г., жалоба N 45100/98, §102, Постановление Европейского Суда по делу "Горал против Польши" (Goral v. Poland) от 30 октября 2003 г., жалоба N 38654/97, §68, и приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), §81). Это особенно применимо к российской правовой системе, в которой правовая квалификация фактов - и, таким образом, предполагаемый приговор в отношении заявителей - определяется органами прокуратуры без судебного пересмотра вопроса о том, свидетельствуют ли собранные доказательства о наличии обоснованного подозрения, что заявители совершили предполагаемое преступление (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российский Федерации" (Khudoyorov v. Russia), § 180).

54. Другим основанием для длительного содержания первого и второго заявителей под стражей являлся вывод властей Российский Федерации о том, что заявители могли скрыться. Европейский Суд повторяет, что национальные власти обязаны установить наличие конкретных фактов, касающихся оснований продления срока содержания под стражей. Перекладывание бремени доказывания в таких вопросах на задержанное лицо равнозначно уничтожению статьи 5 Конвенции, положения которой делают помещение под стражей исключительным случаем отступления от принципа уважения свободы личности, допустимым в ограниченном перечне строго определенных случаев (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российский Федерации" (Rokhlina v. Russia) от 7 апреля 2005 г., жалоба N 54071/00, § 67). Остается уточнить, установили ли власти Российский Федерации и продемонстрировали ли убедительно наличие конкретных фактов в поддержку своих выводов.

55. Европейский Суд отмечает, что власти Российский Федерации измеряли опасность того, что первый и второй заявители скроются, ссылкой на тот факт, что заявителям было предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления, и, таким образом, им грозил суровый приговор. В связи с этим Европейский Суд повторяет, что, хотя тяжесть возможного наказания и является существенным элементом при оценке вероятности того, что обвиняемый скроется или продолжит преступную деятельность, необходимость продления срока содержания под стражей не может оцениваться исключительно с абстрактной точки зрения. Она должна рассматриваться со ссылкой на ряд других существенных факторов, которые могут либо подтвердить наличие риска побега или повторного совершения преступления, либо продемонстрируют указанный риск таким незначительным, что он не сможет оправдать содержание заявителя под стражей до суда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Летелье против Франции" (Letellier v. France) от 26 июня 1991 г., Series A, N 207, p. 19, §43, и приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российский Федерации" (Panchenko v. Russia), §106).

56. В данном деле власти Российский Федерации не упомянули какие-либо конкретные обстоятельства, оправдывающие содержание первого и второго заявителя под стражей на этом основании, за исключением ссылки на отсутствие у них постоянного места жительства. В связи с этим Европейский Суд повторяет, что сам факт отсутствия постоянного места жительства не дает основания подозревать, что обвиняемый может скрыться (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сулаойя против Эстонии" (Sulaoja v. Estonia) от 15 февраля 2005 г., жалоба N 55939/00, §64). Европейский Суд также отмечает, что власти Российский Федерации не указали на какие-либо иные обстоятельства, которые могли бы дать основания предполагать, что, в случае освобождения из-под стражи, первый и второй заявители скроются или иным образом воспрепятствуют ходу судебного разбирательства. Даже если и существовали иные факты, которые могли бы оправдать вывод властей о том, что заявители могут скрыться, они не были упомянуты в судебных постановлениях, а задачей Европейского Суда не является установление таких фактов и принятие на себя функции национального органа государственной власти, вынесшего постановление по вопросу содержания лица под стражей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Корчуганова против Российский Федерации" (Korchuganova v. Russia) от 8 июня 2006 г., жалоба N 75039/01, § 72). Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что наличие такого риска не было установлено.

57. Европейский Суд также подчеркивает, что, принимая решение об оставлении лица под стражей или освобождении его из-под стражи, власти обязаны в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции рассмотреть альтернативные способы обеспечения явки лица в суд (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Сулаойя против Эстонии" (Sulaoja v. Estonia), §64, Постановление Европейского Суда по делу "Яблоньский против Польши" (Jablonski v. Poland), от 21 декабря 2001 г., жалоба N 33492/96, §83). На протяжении всего рассматриваемого периода власти не рассмотрели возможность обеспечения присутствия первого и второго заявителей с помощью иных "мер пресечения", таких как подписка о невыезде или залог. Ни на одном из этапов рассмотрения дела власти не обратились к таким альтернативным мерам или, хотя бы минимально, не объяснили в своих решениях, почему такие альтернативные меры не могли обеспечить должное отправление правосудия.

58. В итоге Европейский Суд полагает, что решения властей Российский Федерации не были основаны на анализе всех относящихся к делу фактов. Они не приняли во внимание доводы в пользу освобождения первого и второго заявителей из-под стражи до суда. Европейский Суд также озабочен тем обстоятельством, что власти Российский Федерации упорно использовали стереотипную краткую формулировку для оправдания продления срока содержания первого и второго заявителя по стражей, не ссылаясь на конкретные обстоятельства дела. Кроме того, Европейский Суд считает особенно удивительным тот факт, что в четырех из семи вынесенных властями Российский Федерации постановлений о продлении срока содержания заявителей под стражей отсутствуют какие-либо основания для содержания заявителей под стражей. В этих постановления только указано, что первый и второй заявитель должны оставаться под стражей.

59. Принимая во внимание изложенное, Европейский Суд полагает, что, не обратившись к конкретным существенным фактам или не рассмотрев альтернативные "меры пресечения" и сославшись в основном на тяжесть предъявленного обвинения или не указав какое-либо основание для продления срока содержания под стражей, власти Российский Федерации продлили срок содержания первого и второго заявителей под стражей на основаниях, которые нельзя считать "достаточными". Таким образом, власти Российской Федерации не оправдали продление срока содержания заявителей под стражей на протяжении почти 20 месяцев. Следовательно, нет необходимости рассматривать, было ли рассмотрение дела заявителей проведено с должным усердием на протяжении этого периода, поскольку такой длительный срок не может в данных обстоятельствах считаться "разумным" по смыслу пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пеков против Болгарии" (Pekov v. Bulgaria) от 30 марта 2006 г., жалоба N 50358/99, §85).

60. Следовательно, имело место нарушение указанного положения Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статей 3 и 13 Конвенции

61. Первый заявитель утверждал, что 27 апреля 2001 г. сотрудники милиции избили его, а власти не провели эффективного расследования по его жалобе на жестокое обращение. Он ссылался на статьи 3 и 13 Конвенции, которые звучат следующим образом:

Статья 3 Конвенции

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Статья 13 Конвенции

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

62. Европейский Суд повторяет, что правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, закрепленное в пункте 1 статьи 35 Конвенции, обязывает заявителей использовать сначала средства правовой защиты, которые обычно доступны и являются достаточными в национальной правовой системе, чтобы они имели возможность получить компенсацию за предполагаемые нарушения. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалобы, которые предполагается представить на рассмотрение Европейского Суда, были бы представлены на рассмотрение соответствующего национального органа государственной власти, хотя бы по сути и в соответствии с формальными требованиями, закрепленными национальным законодательством, однако указанное положение Конвенции не закрепляет, что следует обращаться к ненадлежащим или неэффективным средствам правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey) от 18 декабря 1996 г., Reports 1996-VI, рр. 2275-2276, §§ 51-52, и Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., Reports 1996-IV, p. 1210, §§ 65-67).

63. Жалобы первого заявителя на жестокое обращение были рассмотрены прокурором, который не установил серьезных доказательств случая жестокого обращения и постановлением от 1 июля 2002 г. отказал в возбуждении уголовного дела. Согласно статье 113 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, действовавшего в рассматриваемое время, это постановление подлежало обжалованию вышестоящему прокурору или в суд общей юрисдикции (см. выше § 34). Люблинский районный суд г. Москвы указал, что первый заявитель не использовал ни один из указанных способов обжалования (см. выше §§ 25 и 26).

64. В том что касается жалобы вышестоящему прокурору, Европейский Суд уже неоднократно указывал, что жалоба вышестоящему прокурору не наделяет лицо, подающее такую жалобу, личным правом на [на участие в] осуществлении государством его надзорных функций ("personal right to the exercise by the State of its supervisory powers")* (*Так в тексте. Особое право, сформулированное Европейским Судом по правам человека (прим. переводчика).) и что поэтому такая жалоба не является эффективным средством правовой защиты по смыслу статьи 35 Конвенции (см. Решение Европейского Суда о приемлемости по делу "Слюсарев против Российский Федерации" (Slyusarev v. Russia) от 9 ноября 2006 г., жалоба N 60333/00).

65. Однако ситуация меняется с учетом возможности обжалования в суд общей юрисдикции постановления прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела по жалобе на жестокое обращение. В таких случаях возбуждается дополнительное производство, в котором заявитель и прокурор являются сторонами. В открытом и состязательном процессе независимый суд призван оценить, предъявил ли заявитель достаточно доказательств для возбуждения дела по факту жестокого обращения, и если да, то вернуть дело прокурору и постановить провести уголовное расследование. Европейский Суд уже установил, что в российской правовой системе полномочие суда отменять постановление об отказе в возбуждении уголовного дела является существенной гарантией против произвольного осуществления полномочий органами следствия (см. Решение Европейского Суда о приемлемости по делу "Трубников против Российский Федерации" (Trubnikov v. Russia) от 14 октября 2003 г., жалоба N 49790/99).

66. В данном деле первый заявитель не воспользовался возможностью судебного обжалования. Вместо этого он предпочел заявить о жестоком обращении в суде первой инстанции, рассматривавшем по существу его уголовное дело. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что целью производства по уголовному делу в отношении первого заявителя было признание его виновным или невиновным по предъявленному ему уголовному обвинению, а не установление ответственности за предполагаемое избиение заявителя или предоставление ему возмещения за предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции (см. Решение Европейского Суда о приемлемости по делу "Тотева против Болгарии" (Toteva v. Bulgaria) от 3 апреля 2003 г., жалоба N 42027/98). Доводы первого заявителя, представленные им в суде первой инстанции, относительно предполагаемого жестокого обращения с ним были направлены на то, чтобы признать его явку с повинной полученной под давлением и, как следствие, недопустимым доказательством по делу (см. Решение Европейского Суда о приемлемости по делу "Ксензов против Российский Федерации" (Ksenzov v. Russia) от 27 января 2005 г., жалоба N 75386/01). Он не просил возобновить производство по жалобе и не заявил в суде первой инстанции о предполагаемых недостатках проверки, хотя эти моменты составляют часть его жалоб на нарушение статей 3 и 13 Конвенции. При таких обстоятельствах примененное первым заявителем средство правовой защиты не может считаться частью нормального процесса исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты в отношении жалобы, представленной на рассмотрение Европейского Суда (см. приведенное выше Решение Европейского Суда о приемлемости по делу "Слюсарев против Российский Федерации" (Slyusarev v. Russia).

67. Европейский Суд также отмечает, что со стадии предварительного следствия интересы заявителя представлял адвокат, имеющий значительный опыт в уголовно-правовых вопросах.

Не было представлено объяснений тому, почему адвокат не подал в суд жалобу на постановление прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела по жалобе первого заявителя на жестокое обращение либо не посоветовал заявителю подать такую жалобу.

68. В свете изложенного Европейский Суд полагает, что жалоба первого заявителя относительно предполагаемого жестокого обращения с ним со стороны сотрудников милиции должна быть отклонена согласно пункту 1 статьи 35 Конвенции в связи с неисчерпанием первым заявителем внутригосударственных средств правовой защиты.

69. Учитывая изложенное, Европейский Суд также полагает, что жалоба заявителя на нарушение статьи 13 Конвенции является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пунктов 1 и 2 статьи 5 Конвенции

70. Первый и второй заявители, ссылаясь на пункты 1 и 2 статьи 5 Конвенции, утверждали, что их задержание не было санкционировано компетентным судом и что они не были незамедлительно уведомлены о причинах задержания. Соответствующие положения статьи 5 Конвенции звучат следующим образом:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

_

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

_

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение".

71. От Европейского Суда не требуется решать, свидетельствует ли эта жалоба или нет о нарушении положений Конвенции. Европейский Суд еще раз повторяет, что пункт 1 статьи 35 Конвенции требует, чтобы направляемая в Европейский Суд жалоба была бы сначала представлена, хотя бы по сути, на рассмотрение соответствующих национальных судов в соответствии с формальными требованиями, предусмотренными национальным законодательством, и в установленные сроки. Европейский Суд отмечает, что первый и второй заявитель не представили указанную жалобу ни в один из судов Российский Федерации; они не обжаловали постановление об их задержании от 27 апреля 2000 г. и не утверждали, что были с задержкой уведомлены о причинах задержания.

72. Следовательно, первый и второй заявители не использовали средства правовой защиты, предоставленные национальным законодательством (см. Решение Европейского Суда о приемлемости по делу "Федосов против Российский Федерации" (Fedosov v. Russia) от 25 января 2006 г., жалоба N 42237/02), и эта часть жалобы подлежит отклонению согласно пунктам 1 и 4 статьи 35 Конвенции в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты.

IV. Предполагаемые нарушения иных положений Конвенции

73. Ссылаясь на пункты 1, 2 и 3 статьи 6 Конвенции, трое заявителей утверждали, что производство по уголовному делу было чрезмерно длительным и несправедливым, что судьи были пристрастны и неправильно оценили факты и применили право, что приговоры от 25 декабря 2001 г. и 16 марта 2004 г. были основаны на признательных показаниях первого заявителя, данных под давлением, и что суды отклонили многочисленные ходатайства, поданные тремя заявителями. Третий заявитель также утверждала, что суды Российский Федерации признали первых двух заявителей виновными и присудили ей компенсацию причиненного ущерба, хотя первый и второй заявители являлись невиновными.

74. Принимая во внимание представленные ему материалы и в той степени, в которой эти жалобы относятся к его компетенции ratione materiae и ratione personae* (*Обжалуемое заявителем право предусмотрено Европейской конвенцией о защите прав и свобод (компетенция ratione materiae), и жалоба подана лицом, чьи права непосредственно нарушены (компетенция ratione personae) (прим. переводчика).), Европейский Суд полагает, что доказательства не свидетельствуют о нарушении прав и свобод, закрепленных Конвенцией и протоколами к ней. Следовательно, данная часть жалобы подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции как явно необоснованная.

V. Применение статьи 41 Конвенции

75. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

76. Первый и второй заявители требовали каждый по 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

77. Власти Российской Федерации оспорили эти требования как чрезмерные и необоснованные.

78. Европейский Суд, прежде всего, повторяет, что от заявителей нельзя требовать представления доказательств причиненного им морального вреда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гридин против Российской Федерации" (Gridin v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 4171/04, § 20).

79. Европейский Суд также отмечает, что первый и второй заявители провели длительный срок под стражей без существенных и достаточных оснований. В данных обстоятельствах Европейский Суд полагает, что причиненные заявителям страдания и переживания не могут быть компенсированы одним только фактом установления нарушения. Принимая решение на основании принципа справедливости, Европейский Суд присуждает первому и второму заявителю по 5 000 евро каждому в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

В. Судебные расходы и издержки

80. Первый и второй заявители не требовали компенсации судебных расходов и издержек, связанных с производством по их делу в судах Российской Федерации или с рассмотрением их жалобы Европейским Судом, а от Европейского Суда не требуется рассматривать такой вопрос по своей собственной инициативе (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мотьер против Франции" (Motiere v. France) от 5 декабря 2000 г., жалоба N 39615/98, §26).

С. Процентная ставка при просрочке платежей

81. Европейский Суд счел уместным, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил, что жалоба первого и второго заявителей относительно предполагаемого нарушения права на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда является приемлемой для рассмотрения по существу, а остальная часть жалобы - неприемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

3) постановил:

(a)  что государство-ответчик в течение трех месяцев со дня вступления данного постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции должно выплатить первому и второму заявителям по 5 000 (пять тысяч) евро каждому в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в российские рубли по курсу на день платежа, включая любые налоги, которые могут быть взысканы с этих сумм;

(b) что с даты истечения вышеуказанного трехмесячного срока и до момента выплаты простые проценты должны начисляться на эти суммы в размере предельной годовой ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента;

4)  отклонил остальные требования заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 24 мая 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда