Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 5/2009

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 5/2009

Редакционная: необходимые пояснения и краткие замечания

Совет Европы отмечает свой 60-летний юбилей с мыслями о будущем

Шестьдесят лет назад, 5 мая 1949 года, десятью государствами: Бельгией, Данией, Ирландией, Италией, Люксембургом, Нидерландами, Норвегией, Соединенным Королевством, Францией и Швецией, - было подписано так называемое Лондонское соглашение о создании Совета Европы, старейшей на континенте международной политической организации.

В связи с юбилеем председатель Комитета министров, министр иностранных дел и сотрудничества Испании Мигель Анхель Моратинос, председатель Парламентской ассамблеи Луис Мария де Пуч и Генеральный секретарь Совета Европы Терри Дэвис выступили со следующим совместным заявлением:

"Совет Европы был создан шестьдесят лет назад для достижения большего единства между входящими в него государствами. Его основная цель заключается в защите прав человека, демократии и верховенства права. В 2009 году мы отметим этот юбилей с мыслью о будущем и о вызовах, которые оно с собой несет.

Мы гордимся тем, что эта организация, объединяющая 47 государств-членов, на протяжении шести десятилетий защищает права человека и основные свободы. Ее крупнейшим достижением остается европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод, за выполнением которой следит не имеющий аналогов механизм - Европейский Суд по правам человека, гарантирующий основные права и свободы 800 миллионов европейцев. В этом году он отметит свое 50-летие.

Совет Европы внес решающий вклад в демократизацию всей Европы, благодаря, прежде всего, своей нормотворческой деятельности, консультациям по конституциональным вопросам и мониторингу выборов.

Он защищает верховенство права с помощью более чем 200 конвенций, разработанных в процессе сотрудничества государств-членов, а также поддержке, которую он оказывает независимому и эффективному правосудию в этих государствах, и борьбе против таких явлений, как коррупция, организованная преступность и отмывание денег. Организация постоянно решает появляющиеся новые задачи.

На пороге 60-летия мы хотели бы подчеркнуть важность роли, которую Совет Европы продолжит играть в будущем в связи с тем, что ценности и принципы, для защиты и продвижения которых он был создан, все еще не в полной мере реализованы на нашем континенте. Мы надеемся, что 2009 год будет сопровождаться крупными достижениями в продвижении этих ценностей в Европе и за ее пределами, и мы полностью уверены, что, будучи вооружен присущими ему ценностями и качествами, Совет Европы способен в решающей степени способствовать достижению этой цели".

В череде юбилейных мероприятий выделим февральскую конференцию министров социального блока государств - членов Совета Европы, впервые прошедшую в Москве, на которой выступил Председатель Правительства Российской Федерации Владимир Путин. Он, в частности, сказал:

"Нынешний форум проходит в год 60-летия Совета Европы. Все это время поле его работы постоянно расширялось, в том числе и за счет российских инициатив, которые, как мы убеждены, полностью отвечают основополагающим принципам и целям общеевропейского сотрудничества...

Вступление в 1996 году в Совет Европы было для нас осознанным и закономерным решением. Оно выражает стремление России стать частью единой Европы без разделительных линий. Это в полной мере касается и формирования общего социального пространства на нашем континенте...".

В заключение приведем справочную информацию и ключевые даты в развитии Совета Европы.

В настоящее время членами Совета Европы являются 47 государств, в том числе 21 государство Центральной и Восточной Европы. Заявку на вступление в Организацию подала Беларусь. Статус наблюдателя при Совете Европы имеют пять государств (Ватикан, Канада, Мексика, Соединенные Штаты Америки и Япония). Совет Европы следует отличать от Европейского союза, объединяющего 27 стран, которые до вступления в Европейский союз уже являлись членами Совета Европы. Штаб-квартира Совета Европы находится в Страсбурге, Франция.

В заключение приведем справочную информацию и ключевые даты в развитии Совета Европы.

4 ноября 1950 года в Риме подписана Конвенция о защите прав человека и основных свобод, первый международный правовой инструмент, защищающий права человека.

18 сентября 1959 года Совет Европы создал Европейский Суд по правам человека в Страсбурге в соответствии с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод для того, чтобы отслеживать выполнение обязательств, взятых на себя присоединившимися к ней государствами.

18 октября 1961 года в Турине была подписана Европейская социальная хартия Совета Европы в качестве экономического и социального дополнения к Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

И ключевые даты для России.

28 февраля 1996 года министр иностранных дел Евгений Примаков от имени Российской Федерации подписал в Страсбурге Конвенцию о защите прав человека и основных свобод.

20 февраля 1998 г. Государственная Дума приняла Федеральный закон "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод", который 13 марта 1998 года одобрил Совет Федерации и 30 марта 1998 года подписал Президент страны Борис Ельцин.

5 мая 1998 года, в день передачи российской ратификационной грамоты на хранение Генеральному секретарю Совета Европы, Конвенция о защите прав человека и основных свобод стала обязательной для Российской Федерации.

По жалобам о нарушении статьи 2 Конвенции

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

По делу обжалуется непринятие всех разумных мер для защиты жизни родственников заявителей от лица, осужденного за угрозу их убийства. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции.

Бранко Томашич и другие против Хорватии
[Branko Tomasic and Others v. Croatia] (N 46598/06)

Постановление от 15 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители - родственники M.T., ее малолетнего ребенка и V.T., которые были убиты в августе 2006 г. M.M., отцом ребенка. M.T. и M.M. совместно проживали в доме родителей M.T. до июля 2005 г., после чего M.M. выехал оттуда из-за разногласий с членами семьи. В январе 2006 г. M.T. подала заявление о возбуждении уголовного дела против M.M. в связи с угрозой убийством, которую он предположительно высказывал. В процессе разбирательства дела властям было представлено заключение психиатра, в котором указывалось, что M.M. склонен к совершению преступлений и нуждается в психиатрическом лечении. 15 марта 2006 г. муниципальный суд признал M.M. виновным в систематических угрозах покончить с собой, с M.T. и их ребенком с использованием бомбы. Его приговорили к пяти месяцам лишения свободы и в качестве меры безопасности к принудительному психиатрическому лечению в период лишения свободы, а в случае необходимости и в дальнейшем. 28 апреля 2006 г. суд второй инстанции ограничил период лечения сроком лишения свободы. M.M. отбыл наказание и был освобожден 3 июля 2006 года. 15 августа 2006 г. он застрелил M.T. и V.T., после чего покончил с собой.

Вопросы права

Выводы судов страны и заключение психиатрической экспертизы однозначно свидетельствуют: власти знали о том, что угроза для жизни M.T. и V.T. являлась серьезной, и поэтому должны были принять разумные меры для их защиты. Европейский Суд отметил несколько недостатков в действиях властей. Во-первых, в период расследования уголовного дела не проводился обыск в жилище М.М. и его автомобиле, несмотря на то, что он систематически угрожал взорвать бомбу. Кроме того, хотя психиатрическая экспертиза, назначенная при разбирательстве по уголовному делу, указала на необходимость длительного лечения M.M., государство-ответчик не доказало, что это действительно и надлежащим образом осуществлялось. Представленные документы свидетельствуют, что его лечение в тюрьме ограничивалось беседами с персоналом, среди которого отсутствовал психиатр. Кроме того, ни соответствующие правила, ни решение суда о принудительном психиатрическом лечении не раскрывают сколько-нибудь подробно, какие меры должны были осуществляться. Общие положения закона об исполнении наказания в виде лишения свободы не регулируют вопрос об исполнении принудительного психиатрического лечения в качестве меры безопасности, поэтому действия тюремной администрации полностью относились на ее усмотрение. По мнению Европейского Суда, такие правила должны в достаточной степени обеспечивать достижение целей уголовно-правового наказания. Наконец, M.M. не обследовался перед своим освобождением из тюрьмы с целью определения того, представляет ли он угрозу для M.T. и V.T. В связи с этим Европейский Суд заключил, что национальные власти не приняли адекватных мер для защиты жизни M.T. и V.T.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителям 40 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств по защите права на жизнь

По делу обжалуется исчезновение мужа заявительницы, произошедшее после решения органа внутренних дел об освобождении похитивших его лиц при угрожающих для жизни обстоятельствах. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции.

Медова против России
[Medova v. Russia] (N 25385/04)

Постановление от 15 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительница утверждала, что ее мужа похитила в 2004 году группа вооруженных лиц, назвавшихся сотрудниками Федеральной службы безопасности (ФСБ). Автомобили, в которых они передвигались, позднее были остановлены милицией на контрольно-пропускном пункте у границы Чечни. В багажниках машин обнаружили мужа заявительницы, а также лицо, захваченное одновременно с ним. Находившиеся в автомобилях люди отказались предъявить удостоверения, и их доставили в местный отдел внутренних дел (РОВД) для проверки. После этого им разрешили следовать далее за пределы Чечни с их двумя пленниками. Место пребывания мужа заявительницы с тех пор неизвестно.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции. Похищение мужа заявительницы группой вооруженных лиц при угрожающих жизни обстоятельствах и отсутствие в дальнейшем сведений о нем в течение четырех лет усиливает предположение о том, что он мертв. Хотя представленных доказательств недостаточно для того, чтобы установить в соответствии с необходимым стандартом доказывания, что его похитители являлись федеральными служащими, данное не обязательно исключает ответственность государства в соответствии со статьей 2 Конвенции, поскольку оно обязано не только воздерживаться от намеренного и незаконного лишения жизни, но также принимать соответствующие меры для ее защиты. Это предполагает позитивное обязательство по принятию оперативных мер для защиты человека, чья жизнь подвергается угрозе преступных действий со стороны других лиц. Для возникновения указанного обязательства должно быть установлено, что власти знали или должны были знать, что существует реальная и непосредственная угроза жизни для определенного человека со стороны преступных действий третьего лица, и что они не приняли разумных мер в пределах своих возможностей для предотвращения этой угрозы.

Мужа заявительницы похитили четверо вооруженных лиц и поместили его в автомобиль, который позднее остановили на контрольно-пропускном пункте. После отказа похитителей предъявить удостоверения личности их доставили в РОВД. Хотя сотрудники РОВД могли не осознавать ситуацию как угрожающую жизни, так как вооруженные люди предъявили удостоверения личности сотрудников ФСБ и документы об аресте, они, по-видимому, были обеспокоены подозрительным поведением этих лиц, поскольку немедленно запросили указаний из районной прокуратуры. Прокуратура подтвердила действительность удостоверений личности и законность ареста, после чего вооруженных людей и их пленников отпустили из РОВД.

Органы прокуратуры не удостоверили, действительно ли эти лица являлись сотрудниками ФСБ, и не получили письменного подтверждения от ФСБ о законности операции. Со своей стороны сотрудники РОВД не сделали копий документов, предъявленных этими людьми, и не зарегистрировали их задержание в официальных документах. Соответственно, решение властей об освобождении вооруженных лиц с их пленниками составляло нарушение позитивного обязательства государства о принятии предупредительных мер по защите лица, чья жизнь подвергалась угрозе со стороны преступных действий других лиц.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд установил также нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте, нарушения статей 5 и 13 Конвенции, а также несоблюдение государством подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Он также установил, что по делу требования статей 3 и 34 Конвенции нарушены не были.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 35 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушении статьи 3 Конвенции

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется направление заявительницы на гинекологическое обследование в наручниках и в присутствии троих охранников-мужчин. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Филиз Уян против Турции
[Filiz Uyan v. Turkey] (N 7496/03)

Постановление от 8 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительницу осудили за принадлежность к террористической организации, приговорив к 22 годам лишения свободы. В 2001 году по направлению тюремного врача для проведения гинекологического обследования ее доставили в больницу охранники, среди которых были трое мужчин и одна женщина. Кабинет, в который привели заявительницу, находился на первом этаже больницы и не имел решеток на окнах. Из соображений безопасности мужчины-охранники отказались снимать с нее наручники и покинуть кабинет, но согласились оставаться за ширмой. При данных обстоятельствах заявительница отказалась от обследования. Впоследствии она возбудила разбирательство против мужчин-охранников в связи со злоупотреблениями полномочиями, произвольным обращением и оскорбительным поведением, однако компетентные органы отклонили ее жалобы.

Вопросы права

Охранники действовали в соответствии с законодательством страны, которое запрещало оставлять лиц, осужденных за террористическую деятельность, во врачебных кабинетах одних и без наручников. Признавая в деле заявительницы наличие угрозы безопасности, Европейский Суд счел, что требования о применении наручников при осмотре и о присутствии трех мужчин во врачебном кабинете являлись несоразмерными. Он отметил существование альтернативных вариантов, например, присутствия охранницы в кабинете и одного из охранников-мужчин за его окном. Власти предпочли применение строгих мер, предписанных национальным законодательством, отклонив гибкий подход, учитывающий степень конкретной угрозы, исходящей от заключенной, и вид осуществляемого медицинского осмотра. Примененные меры безопасности могли причинить заявительнице унижение и страдания, выходящие за пределы неизбежно присущих обращению с заключенной, и проявить неуважение к ее человеческому достоинству.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (вынесено четырьмя голосами "за" и тремя - "против")* (* Заявительница не требовала справедливой компенсации (прим. переводчика).).

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется предварительное заключение несовершеннолетнего в тюрьме для взрослых. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Гювеч против Турции
[Guvec v. Turkey] (N 70337/01)

Постановление от 20 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В 1995 году заявителя, которому было 15 лет, задержали по подозрению в связях с PKK (Курдской рабочей партией). Несмотря на несовершеннолетие, судья суда государственной безопасности заключил его под стражу в тюрьму для взрослых на период рассмотрения уголовного дела, и ему предъявили обвинение в посягательстве на территориальную целостность государства, преступлении, каравшемуся в то время смертной казнью и относившемуся к компетенции суда государственной безопасности. В течение первых шести с половиной месяцев после заключения под стражу заявитель был лишен юридической помощи. Адвокат одного из его сообвиняемых уведомила суд, что она готова представлять его интересы, но не присутствовала на большинстве заседаний. Примерно через 18 месяцев после ареста из-за несоответствий в уголовном деле обвинения против заявителя изменили на членство в незаконной организации и причинение ущерба, не влекущие смертной казни. В октябре 1997 г. его признали виновным в совершении этих преступлений и осудили к лишению свободы. Однако приговор был отменен Кассационным судом по жалобе, и дело возвратили на новое рассмотрение. В связи с плохим самочувствием заявитель не участвовал во многих слушаниях. С учетом отсутствия у него адвоката его сокамерники в июле 2000 г. написали в суд письмо, разъясняющее ситуацию, с приложением справки от тюремного врача, в которой сообщалось, что заявитель направлен в психиатрическую больницу. Его состояние здоровья продолжало ухудшаться, и тюремный врач впоследствии докладывал, что в связи с серьезными психическими проблемами и двумя попытками самоубийства, при одной из которых заявитель получил сильные ожоги, он нуждается в специализированном психиатрическом лечении. После смены адвоката ему изменили меру пресечения в июле 2000 г. Психиатрическое обследование показало, что он страдает сильным депрессивным расстройством, которое развилось и обострилось в период содержания под стражей. При новом рассмотрении дела заявителя признали виновным в принадлежности к незаконной организации и приговорили к восьми с половиной годам лишения свободы. После рассмотрения жалобы приговор оставлен без изменения.

Распространенная в Турции практика предварительного заключения несовершеннолетних в тюрьмах для взрослых подвергалась критике в докладах многих международных органов мониторинга, включая Комитет ООН по правам ребенка, Европейский комитет по социальным правам и Европейский комитет по предотвращению пыток. Статья 37 Конвенции ООН о защите прав ребенка устанавливает, что арест, задержание или тюремное заключение ребенка используются лишь в качестве крайней меры и в течение как можно более короткого периода времени, и что каждый лишенный свободы ребенок должен быть отделен от взрослых, если только не считается, что в интересах ребенка этого делать не следует. Она также гарантирует детям право на незамедлительный доступ к правовой помощи.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции.

(a) Вопрос о приемлемости жалобы (исчерпании внутренних средств правовой защиты). Государство-ответчик не только не продемонстрировало эффективности предлагаемых средств правовой защиты, но заявитель, при особых обстоятельствах настоящего дела, освобождается от действия указанного требования с учетом его острых проблем со здоровьем, отсутствием адекватной юридической помощи в течение значительного времени и полного пренебрежения правилами, относящимися к несовершеннолетним, со стороны суда.

Решение

Возражения государства-ответчика отклонены (принято единогласно).

(a) Существо жалобы. Заявителя заключили под стражу в тюрьму для взрослых в 15-летнем возрасте в нарушение законодательства страны и международных обязательств Турции. Там симптомы его психического заболевания возникли и обострились. После заключения под стражу заявитель провел пять лет в обществе взрослых заключенных. У него не было доступа к правовой помощи в течение первых шести с половиной месяцев, а адекватное представительство отсутствовало в течение примерно пяти лет. Эти обстоятельства, усугублявшиеся тем фактом, что в течение более чем 18 месяцев с него не снималось обвинение в преступлении, караемом смертной казнью, должны были создать для заявителя полную неопределенность и спровоцировать психологические проблемы, которые привели к неоднократным попыткам самоубийства. Национальные власти несут непосредственную ответственность за проблемы заявителя и явно уклоняются от оказания ему адекватной медицинской помощи. С учетом его возраста, длительности содержания под стражей совместно со взрослыми, необеспечения адекватной медицинской помощью и непринятием мер для предотвращения его систематических попыток самоубийства следует считать, что заявитель подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 3 статьи 5 Конвенции. Длительность предварительного заключения включала время между задержанием заявителя и его первоначальным осуждением и период после отмены первоначального приговора до изменения меры пресечения и составляла более чем четыре с половиной года. Заявитель сохранил статус "жертвы" для целей Конвенции, несмотря на то, что время, проведенное в предварительном заключении, впоследствии исключили из срока лишения свободы по приговору. Отсутствовал реальный публичный интерес, требующий столь длительного предварительного заключения, и нет сведений о том, что суды рассматривали альтернативные средства или использовали содержание под стражей в качестве крайней меры, как того требует законодательство страны и международное право. По крайней мере, в трех постановлениях в отношении Турции Европейский Суд установил нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи со значительно менее продолжительными периодами, чем в деле заявителя. Таким образом, длительность его предварительного заключения являлась чрезмерной.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с подпунктом "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Дело заявителя затрагивает важные вопросы, касающиеся права несовершеннолетних на эффективное участие в рассмотрении дела судом и на правовую помощь. Несмотря на юный возраст, ему первоначально предъявили обвинение в преступлении, которое в то время каралось смертной казнью и исключало рассмотрение его дела судом по делам несовершеннолетних или назначение ему защитника за счет государственных средств. Участие заявителя в разбирательстве не могло считаться эффективным, поскольку у него не было представителя при допросе в полиции, прокуратуре и суде, а из-за проблем со здоровьем он не мог присутствовать почти на половине слушаний.

Тот факт, что впоследствии у него появился представитель, не отменяет этого вывода, так как первоначально назначенный ему адвокат не участвовал в большинстве заседаний, и заявитель оказался полностью лишен юридической помощи на решающей конечной стадии повторного разбирательства дела, до того, как второй адвокат принял на себя его защиту. Европейский Суд признает, что при обычных условиях государство не может нести ответственность за действия адвоката обвиняемого, кроме случаев, когда таковой назначен в порядке правовой помощи и явно не исполняет функции эффективного представительства. Однако, хотя он принял к сведению, что первый адвокат не был назначен в таком порядке, представляется, что многие другие обстоятельства дела заявителя: его возраст, тяжесть предъявленных ему обвинений, очевидное отсутствие надлежащего представительства со стороны первого адвоката и частое отсутствие заявителя на заседаниях суда, - должны были убедить суд, рассматривавший его дело, в том, что ему срочно требуется адекватное представительство. Отсутствие адвоката усугубило последствия невозможности заявителя эффективно участвовать в рассмотрении дела и нарушило его право на справедливое разбирательство.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 45 000 евро в качестве компенсации причиненного ему морального вреда с учетом особо серьезных обстоятельств и природы множественных нарушений.

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуются неадекватные медицинская помощь и условия предварительного заключения лица, страдающего серьезными психическими расстройствами. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Славомир Мусял против Польши
[Slawomir Musial v. Poland] (N 28300/06)

Постановление от 20 января 2009 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель с раннего детства страдал эпилепсией, у него также диагностированы шизофрения и ряд других серьезных психических расстройств. Он пытался покончить с собой и проходил стационарное лечение в психиатрической больнице. В 2005 г. его задержали по подозрению в грабеже и побоях и впоследствии содержали в различных изоляторах, не имевших психиатрических отделений. Его состояние требовало психиатрического наблюдения. Несколько раз заявителя госпитализировали в психиатрическую больницу для экстренного медицинского вмешательства в связи с галлюцинациями и попытками самоубийства. Его дважды помещали на несколько недель для наблюдения в психиатрические отделения. В своей жалобе в Европейский Суд он ссылался на условия содержания под стражей, в том числе перенаселенность, антисанитарные условия, инвазию и отсутствие рекреационных возможностей. Государство-ответчик оспаривало большую часть его утверждений, однако признало проблему перенаселенности. Заявитель жаловался также на неадекватное медицинское обслуживание и лечение лиц, находящихся в его положении, и утверждал, что он должен был содержаться в психиатрическом учреждении, а не в изоляторе.

В своих рекомендациях (R(98)7 и Rec(2006)2) Комитет министров Совета Европы подчеркнул необходимость содержания в специально оборудованных учреждениях лиц, психическое состояние которых не совместимо с тюремным заключением. Хотя указанные документы не являются обязательными для государств-участников, Европейский Суд в последних постановлениях (Постановление Европейского Суда от 11 июля 2006 г. по делу "Ривьер против Франции" [Riviere v. France], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 88* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 88 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 2/2007.); Постановление Европейского Суда от 18 декабря 2007 г. по делу "Дюбеку против Албании" [Dybeku v. Albania], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 103* (* Там же. N 103 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 6/2008.)) обращал внимание на необходимость их соблюдения.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции.

(a) Вопрос о приемлемости жалобы (исчерпании внутренних средств правовой защиты). Психиатрические проблемы заявителя имели такой характер, что от него нельзя было ожидать или требовать строгого соблюдения процедуры. Даже если он не подал жалоб по установленной форме в соответствии с законодательством, пенитенциарные органы знали о его ситуации, поскольку он затрагивал вопросы медицинского обслуживания и условий содержания под стражей в многочисленных обращениях в суд по поводу своего освобождения и в отдельной жалобе на имя омбудсмана. Все они были отклонены как явно необоснованные. Таким образом, заявитель принял достаточные меры для привлечения внимания властей к своему положению.

В любом случае формальная жалоба не имела бы достаточных перспектив, поскольку Конституционный суд указывал на перенаселенность как на структурную проблему, затрагивающую большую часть лиц, находящихся в местах лишения свободы, и тюремная администрация, признавая наличие проблемы, тем не менее, вынуждена была смягчить требование о минимальном пространстве. Обращение в суд по гражданским делам могло предоставить лишь финансовое возмещение и не изменило бы ситуацию заявителя как таковую. Наконец, жалоба в Конституционный суд не была бы эффективной, поскольку, хотя последний и указал, что содержание заключенных в стесненных условиях в течение неопределенного срока противоречит Конституции, его основная жалоба касалась неадекватной медицинской помощи и необходимости перевода в специализированное психиатрическое учреждение. Реальное возмещение заявителю могло предоставить только то средство правовой защиты, которое охватывало бы всю совокупность его положения, а не его отдельные аспекты.

Решение

Возражения государства-ответчика отклонены (принято единогласно).

(b) Существо жалобы. Условия содержания под стражей: перенаселенность, ограниченные возможности для упражнений и отдыха, неудовлетворительное состояние гигиены и санитарных средств, - не являлись надлежащими для обычных заключенных, тем более для лица, имеющего психические расстройства и нуждающегося в специализированном лечении. Заключенные, страдающие психическими расстройствами, более восприимчивы к унижениям и подвержены чувству беспомощности. Соответственно, проверка соблюдения Конвенции в таких делах требует повышенного внимания. Сама природа психологического состояния заявителя делала его более уязвимым по сравнению с обычным заключенным, и его страдания, тоска и страх могли усугубляться неудовлетворительными условиями содержания. Кроме того, уклонение властей в течение большей части срока содержания заявителя под стражей от помещения его в психиатрическую больницу или изолятор, имеющий специализированное отделение, без необходимости создавало угрозу для его здоровья и могло вызвать страдания и беспокойство. Власти игнорировали также рекомендации Комитета министров относительно заключенных, страдавших серьезными психическими отклонениями. В результате неадекватное медицинское обслуживание и неудовлетворительные условия, в которых содержался заявитель, причинили очевидный ущерб его здоровью и благополучию. Обращение, которому он подвергся, с учетом характера, продолжительности и суровости должно квалифицироваться как бесчеловечное и унижающее достоинство.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 10 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

В порядке применения статьи 46 Конвенции. Меры общего характера. С учетом серьезности и структурного характера проблемы перенаселенности, следствием которой являются неадекватные условия нахождения и санитарное состояние польских мест содержания под стражей, следует безотлагательно принять необходимые законодательные и административные меры для обеспечения надлежащих условий содержания под стражей, в частности, для лиц, нуждающихся в особом уходе по состоянию здоровья.

Меры индивидуального характера. Польша обязана при первой возможности обеспечить перевод заявителя в специализированное учреждение, способное предоставить ему необходимое психиатрическое лечение и постоянное медицинское наблюдение.

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется предварительное заключение в унизительных и несправедливых условиях. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Рамишвили и Кохреидзе против Грузии
[Ramishvili and Kokhreidze v. Georgia] (N 1704/06)

Постановление от 27 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 4 статьи 5 Конвенции.)

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется несоразмерное применение силы полицией для пресечения мирной демонстрации. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Самют Карабулут против Турции
[Samut Karabulut v. Turkey] (N 16999/04)

Постановление от 27 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Совместно с 30-35 другими лицами заявитель участвовал в мирной демонстрации, организованной в Стамбуле ассоциацией прав человека в знак протеста против израильских операций в Палестине. Организаторы не уведомили власти о демонстрации, как были обязаны по закону (статья 10 закона N 2911), и полиция неоднократно требовала от них разойтись. Хотя большая часть демонстрантов подчинилась этому требованию почти сразу, заявитель вступил с представителями полиции в пререкания, когда увидел, что один из демонстрантов задержан. В своих заявлениях, оспоренных государством-ответчиком, он утверждал, что был задержан пятью или шестью полицейскими, которые били и пинали его, а также ударили по голове и спине палкой. Заявителя и еще одного демонстранта доставили в полицейский участок, откуда отпустили спустя примерно полтора часа. Полиция в тот же вечер направила заявителя к врачу, на следующий день он прошел судебно-медицинскую экспертизу. В обоих случаях указывалось на наличие шишки на голове. Рассмотрев жалобу заявителя, прокурор отметил, что полиция при задержании не применяла чрезмерную силу. Решение оставлено судами без изменения.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Медицинские документы не содержат сведений в пользу утверждений заявителя о том, что он подвергся жестокому нападению со стороны полицейских при задержании. Если бы заявитель хотел оспорить точность этих документов, он мог бы пройти дополнительное обследование у выбранного им врача. Однако выводы медосмотров согласуются с его утверждениями о том, что его ударили по голове, и государство-ответчик не отрицало применения силы при задержании. Соответственно, на государство-ответчика перешло бремя доказывания того, что применение силы было необходимо и не являлось чрезмерным. В отсутствие доказательств того, что полиция столкнулась с насильственным или активным физическим сопротивлением заявителя при задержании, которое могло бы объяснить повреждения и особенно их расположение, государство-ответчик не исполнило свою обязанность доказывания.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

По поводу соблюдения статьи 11 Конвенции. Вмешательство полиции предусматривалось законом и преследовало цели предотвращения беспорядков и защиты общественного порядка. В отсутствие предварительного уведомления демонстрация являлась незаконной. Однако это само по себе не оправдывает нарушения права на свободу собраний, и регулирование в этой сфере не может использоваться как скрытое препятствие для осуществления данной свободы. Государство-ответчик не доказало, что демонстранты представляли собой угрозу для общественного порядка или спокойствия, поэтому в отсутствие насилия со стороны последних можно было ожидать, что власти проявят больше терпимости. Демонстранты фактически разошлись довольно быстро после требования полиции, и заявитель был удален с места происшествия не имея возможности объясниться с представителями властей. Таким образом, вмешательство полиции было несоразмерным.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 3 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

Жалобы, касающиеся грузино-российского конфликта августа 2008 г. Жалобы коммуницированы властям государства-ответчика.

Абаева против Грузии
[Abayeva v. Georgia] (N 52196/08 и др.)

Бекоева против Грузии
[Bekoyeva v. Georgia]

Богиев против Грузии
[Bogiyev v. Georgia]

Багушвили против Грузии
[Bagushvili v. Georgia]

Техова против Грузии
[Tekhova v. Georgia]

Тедеев против Грузии
[Tedeyev v. Georgia]

Коновалов против Грузии
[Konovalov v. Georgia]

14 января 2009 г. [V Секция]

Жалобы поданы российскими гражданами и связаны с конфликтом между Грузией и Российской Федерацией, произошедшим в начале августа 2008 г. К этой же группе относится более чем 3 300 дел, переданных впоследствии на рассмотрение Европейского Суда. Заявители жалуются на моральные и физические страдания, гибель членов семьи и/или повреждение или уничтожение их имущества.

Жалобы коммуницированы властям государства-ответчика в отношении статей 2, 3, 8, 13 и 14 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Жалобы будут рассмотрены в приоритетном порядке на основании правила 41 Регламента Суда; перед государством-ответчиком поставлены вопросы об исчерпании внутренних средств правовой защиты и целесообразности применения процедуры "пилотного постановления".

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

По делу обжалуется уклонение от надлежащей оценки ущерба, причиненного потерпевшему жестокостью полиции. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Ирибаррен Пинильос против Испании
[Iribarren Pinillos v. Spain] (N 36777/03)

Постановление от 8 января 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель получил серьезные травмы при столкновениях в Памплоне в декабре 1991 г. в связи со взрывом дымового снаряда спецназом. Возбужденное по этому поводу уголовное дело дважды прекращалось, а жалобы заявителя оставлялись без удовлетворения. В конечном счете Провинциальный суд отменил оспоренные решения частично с учетом имеющихся доказательств нападения с причинением телесных повреждений со стороны сил безопасности, но указал, что не представляется возможным установить личность полицейского, который взорвал снаряд. Соответственно, заявителю присудили постоянное пособие по инвалидности в размере 37% от максимальной суммы.

Заявитель предъявил также требование к Министерству внутренних дел о возмещении ущерба органом власти. Следственный судья высказал мнение о том, что оно подлежит частичному удовлетворению в части размера ущерба с учетом того, что заявитель лично участвовал в беспорядках и сам поставил себя в опасное положение. Несмотря на положительное заключение правового департамента Министерства внутренних дел, Государственный совет* (* В Испании - высший консультативный орган правительства (прим. переводчика).), куда передали дело для заключения, высказал мнение о том, что указанное требование подлежит отклонению, поскольку не установлена личность полицейского, взорвавшего дымовой снаряд, и заявитель принимал участие в столкновениях, при которых был взрыв. Государственный совет заключил, что власти не несут ответственности за причиненные повреждения, и что данные требования должны быть отклонены в соответствии с общим правилом, устанавливающим запрет злоупотребления правом на судебную защиту. Министерство внутренних дел отклонило его требование.

Заявитель подал административную жалобу в Национальный суд, который удовлетворил его требование частично. Он установил, что власти несут ответственность за повреждения, причиненные несоразмерным применением силы со стороны полицейского, и что имелась очевидная причинная связь между травмами и действиями полиции. При оценке компенсации ущерба, которая подлежала выплате в пользу заявителя, Национальный суд принял во внимание его личное присутствие и участие в беспорядках, потребовавших вмешательства полиции, его возраст, значительный эстетический ущерб и длительные последствия для профессиональной и личной жизни. Верховный суд отменил это решение на том основании, что реакция сил безопасности не являлась несоразмерной, и что заявитель получил травмы случайно, в связи с чем последствия ущерба должны быть возложены на него. Заявитель возбудил производство о защите конституционных прав и охраняемых законом интересов в Конституционном суде, однако жалоба была признана неприемлемой 21 октября 2003 г.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Сторонами не оспаривается и достоверно установлено судами по уголовным делам, что травмы были причинены заявителю полицейским во время столкновений с силами безопасности. Хотя в ходе расследования не установлено лицо, взорвавшее дымовой снаряд, остается фактом, что Провинциальный суд признал, что им совершено преступление, повлекшее вред здоровью. Таким образом, ответственность испанского государства за ущерб, причиненный заявителю, установлена.

Что касается адекватности компенсации за причиненный ущерб, Европейский Суд отмечает, что заявитель был вправе разумно рассчитывать на удовлетворение его требований, предъявленных к властям, поскольку возбужденное им административное разбирательство в принципе позволяло ему обжаловать по существу причинение ему серьезных травм и получить соответствующее возмещение в связи с нарушением статьи 3 Конвенции.

Что касается вопроса о том, оказалось ли данное средство правовой защиты эффективным на практике, Европейский Суд отмечает, что суды по уголовным делам не установили и не пытались этого сделать, несет ли заявитель долю ответственности за ущерб, который он претерпел, а административные суды не осуществляли расследования с целью определения его степени ответственности. Финансовые последствия повреждений, причиненных снарядом, не могут быть возложены только на заявителя, поскольку использование данного боеприпаса неизбежно заключало в себе угрозу безопасности и даже жизни присутствовавших лиц. В своих решениях об отклонении требований заявителя о компенсации суды страны не учли тяжесть и последствия его травм и не определили, было ли использование силами безопасности этого боеприпаса необходимым и соразмерным законной цели пресечения беспорядков. Верховный суд не принял во внимание ответственность властей, установленную судами по уголовным делам, и не исследовал вопрос о том, претерпел ли заявитель действительный поддающийся оценке ущерб, и имелась ли причинная связь между действиями и ущербом. Наконец, отсутствуют объяснения различий между выводами Верховного суда и судов по уголовным делам.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Срок, который следует принять во внимание, начался 15 декабря 1991 г., когда заявитель претерпел ущерб, и закончился 21 октября 2003 г. при вынесении решения Конституционного суда. Таким образом, указанный период продолжался 11 лет и 10 месяцев. С учетом этого Европейский Суд отмечает, что уголовно-правовое разбирательство, возбужденное с целью установления лиц, несущих ответственность за причинение ущерба, являлось определяющим условием для установления ответственности государства. Кроме того, вопреки правилу о том, что гражданское разбирательство может быть возбуждено по результатам уголовно-правового, Европейский Суд полагает, что период, который должен быть принят во внимание в настоящем деле, должен включать все меры, предпринятые заявителем для установления виновных в уголовном деле и для получения компенсации в рамках административного разбирательства по поводу ущерба, причиненного действиями представителя сил безопасности.

Хотя дело являлось довольно сложным, это не объясняет столь длительного разбирательства. Что касается поведения заявителя, Европейский Суд не располагает данными, позволяющими установить его ответственность за столь долгие задержки. Соответственно, разбирательство не осуществлялось в разумный срок.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 100 000 евро в счет компенсации материального ущерба (принято единогласно) и 40 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда (вынесено четырьмя голосами "за" и тремя - "против").

По жалобам о нарушении статьи 5 Конвенции

По жалобам о нарушении пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о законности задержания или заключения под стражу

По делу обжалуются задержание свидетеля с целью оказания давления на его скрывающегося брата и отсутствие адекватной мотивировки предварительного заключения. По делу допущены нарушения требований статьи 5 Конвенции.

Гиорги Николаишвили против Грузии
[Giorgi Nikolaishvili v. Georgia] (N 37048/04)

Постановление от 13 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В июле 2003 г. фотографии заявителя, его брата и еще двух лиц разместили в качестве разыскиваемых в полицейских участках. Были указаны их имена и то, что их ищут в связи с совершением убийства. Из последующей переписки между адвокатом заявителя и Министерством внутренних дел установлено, что единственным разыскиваемым являлся брат заявителя, и что принимались оперативные меры для допроса указанного лица в качестве свидетеля с учетом его неоднократной неявки к районному прокурору. В марте 2004 г. заявитель решил явиться в районную прокуратуру добровольно. Однако по прибытии и без допроса в качестве свидетеля он был задержан по подозрению в хранении огнестрельного оружия на основании доказательств, полученных при расследовании дела об убийстве. Районный суд заключил его под стражу на три месяца. Это решение оставлено без изменения региональным судом, который, в частности, указал, что освобождение заявителя может воспрепятствовать в установлении истины в расследовании убийства, с которым может быть связано его дело. Хотя срок предварительного заключения заявителя истек 30 июня 2004 г. и не продлялся до предварительного заседания районного суда, состоявшегося 24 января 2005 г., заявитель в этот период оставался под стражей. Как и в первоначальном решении о заключении под стражу, районный суд указал стандартную приготовленную заранее мотивировку необходимости содержания заявителя под стражей.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции.

(a) Что касается задержания заявителя. Судя по документам, до того, как заявитель добровольно явился в качестве свидетеля по не связанному делу об убийстве, власти не указывали, что существует возможность возбуждения уголовного дела против него самого, несмотря на то, что доказательства по обвинению, касающемуся огнестрельного оружия, были получены за несколько месяцев до этого. Коротко говоря, они ввели заявителя в заблуждение относительно того, что подлинная причина интереса к нему со стороны правоохранительных органов заключается в желании оказать давление на скрывающегося брата. Такие скрытые методы могут подорвать правовую определенность, внушить чувство незащищенности лицам, привлекаемым в качестве свидетелей, и поставить под сомнение уважение и доверие общества к органам преследования. Даже при условии формального соответствия национальному законодательству, задержание заявителя послужило дополнительным рычагом воздействия по не связанному с ним уголовному делу, что выводит подобную цель за пределы подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Вводящие в заблуждение методы властей с возможностью использования содержания под стражей для оказания морального давления привели к произволу и лишению заявителя гарантий от ненадлежащих угроз его свободе.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

(b) Что касается содержания заявителя под стражей с июня 2004 по январь 2005 г. После истечения срока действия первого решения от 30 июня 2004 г. о содержании заявителя под стражей его дальнейшее предварительное заключение не санкционировалось каким-либо решением суда до 24 января 2005 г., когда о продлении срока содержания под стражей было принято решение на предварительном заседании суда. Проблема вытекает из недостатка, ранее выявленного Европейским Судом в грузинском уголовном процессе, поскольку Уголовно-процессуальный кодекс не требует принятия судебного решения по вопросу о содержании обвиняемого под стражей в период между окончанием следствия и предварительным заседанием суда и не устанавливает никаких сроков для этой стадии процесса. Это порождает практику содержания обвиняемых под стражей в течение многих месяцев без какого-либо судебного решения, как это имело место в деле заявителя.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 3 статьи 5 Конвенции. Суды страны не привели достаточных или относимых оснований для предварительного заключения заявителя. В своих двух решениях районный суд использовал стандартные формуляры с заранее напечатанной мотивировочной частью, составленной в абстрактных выражениях. Со своей стороны региональный суд пытался оправдать предварительное заключение ссылкой на интересы расследования никак не связанного с данным вопросом уголовного дела об убийстве, возбужденном против брата заявителя. Такие доводы не соответствуют целям Конвенции и противоречат сути исключения, предусмотренного подпунктом "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Наконец, тот факт, что предварительное заключение заявителя продолжалось примерно 10 месяцев, свидетельствует о том, что власти не рассматривали дело с требуемой от них надлежащей тщательностью.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд установил также нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции (в части невозможности оспаривания заявителем доводов обвинения по вопросу содержания под стражей на стадии предания суду) и статьи 8 Конвенции (в части размещения фотографии заявителя на стенде разыскиваемых лиц, поскольку это не соответствовало национальному законодательству).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 8 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции

Вопрос о длительности предварительного заключения

По делу обжалуется предварительное заключение несовершеннолетнего в тюрьме для взрослых в течение четырех с половиной лет. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

Гювеч против Турции
[Guvec v. Turkey] (N 70337/01)

Постановление от 20 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о гарантиях явки в суд

Вопрос об освобождении до суда

По делу обжалуется размер залога, установленного для освобождения капитана судна в деле о загрязнении морской среды. По делу требования статьи 5 Конвенции нарушены не были.

Мангурас против Испании
[Mangouras v. Spain] (N 12050/04)

Постановление от 8 января 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель - капитан судна "Престиж", которое у побережья Испании в ноябре 2002 г. вылило в Атлантический океан 70 000 тонн горючего в связи с течью в корпусе корабля. Утечка горючего вызвала экологическое бедствие, влияние которого на морскую флору и фауну продолжалось несколько месяцев, а горючее достигло побережья Франции.

Было возбуждено уголовное дело, и следственный судья заключил заявителя под стражу с возможностью освобождения под залог в размере 3 000 000 евро. Он отметил, что капитан мог совершить преступления, поскольку судно причинило ущерб природным ресурсам, а также в связи с несоблюдением инструкций портовых властей. По мнению судьи, тяжесть предъявленных обвинений, иностранное гражданство заявителя и отсутствие связей с Испанией оправдывали установление залога в столь значительном размере. Капитан просил об освобождении и в качестве альтернативы о снижении размера залога. Следственный судья отклонил это ходатайство на том основании, что оставление его под стражей оправдывается тяжестью предъявленных обвинений. В отношении размера залога он повторил ранее приведенные им мотивы и указал, что явка капитана в суд имеет существенно значение для установления последовательности событий, имевших место после появления течи в корпусе судна. Жалобы заявителя об отмене этого решения были отклонены.

Следственный судья впоследствии освободил капитана на определенных условиях под залог после получения банковской гарантии на требуемую сумму. В отношении размера залога заявитель возбудил производство о защите конституционных прав и охраняемых законом интересов в Конституционном суде, однако его жалобу признали неприемлемой.

Испанские власти позднее разрешили заявителю вернуться в страну происхождения, где он в настоящее время проживает, на том условии, что греческие власти обеспечат за ним надзор с той же периодичностью, что и в Испании. Это означало, что он должен каждые две недели отмечаться в полицейском участке на острове, где родился, или в Афинах. Уголовное дело, возбужденное против него, продолжает рассматриваться.

Вопросы права

Заявитель был лишен свободы на 83 дня и освобожден после предоставления банковской гарантии на 3 000 000 евро, то есть на сумму требуемого залога.

Европейский Суд признает, что уровень установленного залога являлся высоким, но принимает к сведению, что его выплатила страховая компания, действовавшая от имени владельца судна, который являлся работодателем заявителя, в соответствии со страховым полисом, покрывавшим гражданскую ответственность за загрязнение, причиненное судном, то есть в соответствии с договорным правоотношением между собственником и страховщиками. После выплаты указанной суммы заявитель возвратился в Грецию, где он регулярно отмечался в полиции. Основная цель установления залога - обеспечение его явки в суд - продолжала существовать.

При таких обстоятельствах Европейский Суд не может пренебречь растущей и обоснованной озабоченностью как в Европе, так и во всем мире совершением экологических преступлений. В этой связи он принимает к сведению права и обязанности стран по предотвращению загрязнения морей и единодушную решимость государств и европейских и международных организаций по установлению виновных и обеспечению их предания суду и последующему наказанию.

Следует учитывать особый характер совершенных преступлений в контексте иерархии ответственности, характерной для морского права и, особенно, для случаев причинения ущерба морской среде, что отличает дело заявителя от других процессов о длительности срока содержания под стражей. Серьезность ситуации оправдывала стремление испанских судов установить виновников экологического бедствия, и они действовали разумно в целях обеспечения присутствия заявителя на суде, установив высокий уровень залога. Соответственно, национальные власти в достаточной степени продемонстрировали, что уровень залога, который следовало выплатить заявителю, являлся пропорциональным, и в достаточной степени учли его личные обстоятельства, в частности, тот факт, что он являлся работником судовладельца, который, в свою очередь, был застрахован от этого вида риска. Сумма установленного залога хотя и оказалась велика, но не являлась несоразмерной с учетом защищаемого законного интереса, серьезности преступления, катастрофических последствий, экологических и экономических.

Постановление

По делу требования статьи 5 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По жалобам о нарушении пункта 4 статьи 5 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на проверку правомерности заключения под стражу

По делу обжалуется проверка законности осуществления предварительного заключения в унизительных и несправедливых условиях. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

Рамишвили и Кохреидзе против Грузии
[Ramishvili and Kokhreidze v. Georgia] (N 1704/06)

Постановление от 27 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители - соучредители и акционеры телевизионного канала. Первый из них пользовался широкой известностью в качестве телеведущего популярного ток-шоу. Их обоих предали суду по обвинению в вымогательстве под угрозой раскрытия документов о предположительно коррумпированном парламентарии. Суд заключил их под стражу, и они обжаловали это решение. Региональный суд рассмотрел данную жалобу в рамках устного разбирательства и отклонил ее. В зале судебных заседаний, в присутствии большого количества людей, заявители содержались на зарешеченной скамье подсудимых в окружении нескольких охранников. В период предварительного заключения первого заявителя поместили в карцер в качестве дисциплинарной меры. В камере площадью 5,65 кв. м, предназначенной для одиночного заключения, кроме него находился еще один заключенный. Заявитель жаловался властям на условия содержания в этой камере, указывая на множество тараканов и крыс, отсутствие окна и вентиляции, постоянную сырость, поскольку из крана беспрерывно текла водопроводная вода. Кроме того, узкая труба в углу, служившая туалетом, не отделялась от остальной камеры, что вызывало постоянное зловоние. Он оказался вынужден делить спальное место, имевшее 120 см в ширину, с незнакомым человеком, и не был защищен от посторонних взглядов даже в туалете. Ему не разрешались прогулки. Его жалобу отклонили. Второго заявителя поместили в камеру с 12 кроватями, где в разное время содержалось от 29 до 35 заключенных. В 2006 г. обоих заявителей осудили в соответствии с предъявленными им обвинениями.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Заявители являлись известными и уважаемыми людьми и предстали перед судом впервые. При рассмотрении вопроса об их содержании под стражей публика могла видеть их на зарешеченной скамье подсудимых, которая была отделена от зала заседаний и весьма напоминала железную клетку. В зале присутствовали охранники в полном вооружении и в черных масках наподобие капюшонов. Заседание суда транслировалось на всю страну. Такие жесткие и агрессивные атрибуты судебного разбирательства могли вынудить обычного наблюдателя сделать вывод о том, что перед судом предстали "особо опасные преступники". В дополнение к подрыву принципа презумпции невиновности оспариваемое обращение в судебном заседании унижало заявителей в их собственных глазах, если не в представлении общественности. Присутствие специальных сил в суде вызывало в них чувство страха, тоски и неполноценности. Материалы дела не позволяют предположить, что существовал хотя бы минимальный риск того, что заявители, известные и, по-видимому, вполне безопасные люди, могли скрыться или прибегнуть к насилию. Государство-ответчик не смогло представить объяснений подобных строгих и унижающих мер.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд установил также дополнительные нарушения статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителей под стражей.

По поводу соблюдения пункта 4 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд находит прискорбным способ по осуществлению судебной проверки законности содержания заявителей под стражей. Во время слушания их поместили в зарешеченный отсек, находящийся в дальнем углу зала заседаний, в окружении охраны и при полном отсутствии порядка в зале. Они едва могли переговариваться со своими адвокатами, прокурор и судья плохо их слышали, высказываемые ими доводы еле слышались из-за шума в зале. Заявители оказались вынуждены стоять на стуле в зарешеченном отсеке, держась за металлическую решетку, и кричать. Переговорам в зале заседаний препятствовали самовольные вмешательства журналистов, неограниченные звонки мобильных телефонов, ожесточенные споры и брань публики. Судья не хотел или не мог восстановить порядок. Адвокатов заявителей при произнесении ими защитных речей ослепляли вспышки фотоаппаратов и галогенный свет камер, что не допускалось в отношении обвинителя. Речи защитников были едва слышны. Напротив, вследствие того, что прокурор находился в непосредственной близости от судьи, их диалогу ничто не препятствовало в отсутствие сопоставимых помех. Устное слушание в таких условиях вряд ли могло способствовать взвешенному исследованию материалов дела судом. Европейский Суд не может согласиться с доводом государства-ответчика о том, что возможность подачи письменных заявлений могла компенсировать беспорядок в зале заседаний. На устных слушаниях должны создаваться условия, обеспечивающие устные ответы и аудиовизуальный обмен между сторонами и судьей в зале заседаний в спокойной, динамичной и благоприятной обстановке. Содержание заявителей в зарешеченном отсеке, выглядевшем как железная клетка, и присутствие "специальных сил" в зале суда отрицательно сказывались на способности заявителей к концентрации, которая имела существенное значение для осуществления эффективной защиты. Такие унижающие и неоправданно строгие меры пресечения в открытом заседании, которое транслировалось на всю страну, нарушали презумпцию невиновности. Поведение самого судьи не может считаться полностью свободным от предвзятости. Он, очевидно, содействовал на слушании обвинителю, непосредственно отвечая на заданные последнему защитой вопросы или перефразируя их в более удобной для прокурора форме. С учетом большого числа скрытых правительственных агентов и даже "специальных сил", присутствовавших на заседании, нельзя утверждать, что суд являлся независимым. Создавалось впечатление, что эти агенты в большей степени контролируют порядок в заседании, чем сам судья. В совещательную комнату, в которую доступ должен быть закрыт для всех, кроме судьи, легко могли проникать посторонние. Соответственно, судебная проверка законности содержания заявителей под стражей не отвечала необходимым требованиям справедливого судебного разбирательства.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно)* (* Европейский Суд взыскал по 6 000 евро в пользу каждого заявителя в счет компенсации морального вреда (прим. переводчика).).

По жалобам о нарушении статьи 6 Конвенции

По жалобам о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции [гражданско-правовой аспект]

Вопрос о соблюдении права на доступ к правосудию

По делу обжалуется лишение возможности местного сотрудника иностранного посольства предъявить иск о незаконном увольнении в стране пребывания. Уступка юрисдикции в пользу Большой Палаты.

Чудак против Литвы
[Cudak v. Lithuania] (N 15869/02)

[II Секция]

Заявительница требовала компенсации в связи с ее увольнением с должности ресепциониста в польском посольстве в Литве. Литовские суды прекратили дело в связи с неподсудностью.

Иные подробности дела см. в решении Европейского Суда по вопросу приемлемости на интернет-сайте Европейского Суда и его краткое изложение в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 84* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 84 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 10/2006.).

См. также дела "Сабех эль Лейл против Франции" [Sabeh El Leil v. France], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 114* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 114 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 4/2009.); и "Фогарти против Соединенного Королевства" [Fogarty v. United Kingdom] [вынесено Большой Палатой], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 36.

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется отказ в допросе эксперта по делу, касающемуся возмещения медицинских расходов на проведение операции по изменению пола. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Шлумпф против Швейцарии
[Schlumpf v. Switzerland] (N 29002/06)

Постановление от 8 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

При рождении заявительницу зарегистрировали как Макс Шлумпф, лицо мужского пола. В соответствии с заключением медицинского эксперта, составленным в 2004 г., заявительница в 2002 г. решила изменить пол и с этого момента в повседневной жизни стала вести себя как женщина. Она начала проходить гормональную терапию в январе 2003 г., а с мая 2003 г. - психиатрическое и эндокринологическое лечение. Врач подтвердил диагноз "транссексуализм типа "мужчина-женщина"" и указал, что заявительница соответствует условиям для проведения операции по изменению пола.

В 2004 г. она предложила своей медицинской страховой компании оплатить расходы на операцию по изменению пола* (* В Швейцарии в соответствии с Федеральным законом "О медицинском страховании" и практикой Федерального страхового суда проведение операций по изменению пола в случаях "истинного" транссексуализма охватывается обязательным медицинским страхованием (прим. переводчика).). Компания отказала на том основании, что в соответствии с практикой Федерального страхового суда обязательное условие полиса медицинского страхования о возмещении расходов на операцию по изменению пола применялось только в случаях истинного транссексуализма, который может быть установлен лишь после двухлетнего периода наблюдения, в ходе которого пациент должен получать психиатрическое и эндокринологическое лечение.

После проведения успешной операции заявительница запросила у своей медицинской страховой компании решение, которое подлежало бы обжалованию, но ей отказали. Она безуспешно обжаловала это решение. Тем временем гражданский статус заявительницы был изменен для отражения изменения ею пола, и ее зарегистрировали под именем Наден.

Она обратилась в кантональный страховой суд, который признал недействительным отказ медицинской страховой компании от оплаты расходов на операцию по изменению пола, признав, что наличие у заявительницы диагноза "транссексуализм" не вызывало сомнений. Страховая компания обратилась с жалобой в Федеральный страховой суд. Заявительница просила Федеральный страховой суд о проведении публичного разбирательства и ходатайствовала о вызове экспертов с целью постановки перед ними вопросов о лечении транссексуализма. Федеральный суд отклонил ходатайство о проведении публичного разбирательства частично на том основании, что соответствующие вопросы носили правовой характер, в связи с чем публичное разбирательство не являлось необходимым. Суд также подтвердил применимость двухлетнего периода наблюдения, отметив, что, несмотря на мнения, выраженные экспертами в предыдущем разбирательстве, и достижения медицинской науки, необходимо проявлять осторожность, особенно с учетом того, что операция являлась необратимой, и требовалось исключить неоправданные хирургические вмешательства. Федеральный страховой суд установил, что на момент операции заявительница находилась под психиатрическим наблюдением менее двух лет, в связи с чем страховая медицинская организация обоснованно отказала в возмещении затрат.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции.

(a) Что касается права на справедливое судебное разбирательство. Непринятие заключений экспертов являлось несоразмерной мерой, особенно с учетом того, что сторонами не оспаривался факт болезни заявительницы. Отказывая ей в разрешении представить такие доказательства на основе абстрактного правила, созданного двумя его собственными ранее принятыми решениями, Федеральный страховой суд подменил своим мнением заключения врачей и психиатров, хотя Европейский Суд ранее отмечал, что определение необходимости мер по изменению пола не является вопросом судебной оценки. Соответственно, заявительница не пользовалась правом на справедливое судебное разбирательство в Федеральном страховом суде.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

(b) Что касается права на публичное разбирательство. В свете вышеизложенных выводов, касающихся права на справедливое судебное разбирательство, определение необходимости изменения пола не могло рассматриваться как исключительно правовой вопрос. Далее, определение необходимости проведения операции по изменению пола не являлось технической процедурой, что позволило бы оправдать исключение из права на публичное разбирательство, особенно с учетом того, что стороны не пришли к единому мнению о необходимости периода наблюдения. Более того, национальное законодательство непосредственно предоставляло председателю Федерального страхового суда право определять порядок проведения разбирательства. Таким образом, заявительнице было отказано в публичном разбирательстве дела в национальных судах.

Постановление

В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Разбирательство, начатое заявительницей в национальных судах, касалось ее свободы определять свою гендерную принадлежность. Хотя Конвенция не гарантирует права на возмещение медицинских расходов, понесенных в связи с изменением пола, и никто не препятствовал ей в проведении операции, двухлетнее ожидание, требуемое страховой компанией вопреки четкому заключению специалистов, могло, особенно в свете относительно пожилого возраста заявительницы, повлиять на ее решение о проведении операции. Таким образом, она могла утверждать, что является жертвой нарушения для целей статьи 34 Конвенции.

Основной вопрос по данному делу касается способа применения Федеральным страховым судом критериев возмещения медицинских расходов при разрешении требования заявительницы о такой компенсации в связи с операцией по изменению пола. Он применял основание, лишенное какой-либо законодательной основы и установленное им самим в его практике. Настаивая на соблюдении двухлетнего периода наблюдения, Федеральный страховой суд отказался исследовать специфические обстоятельства дела заявительницы или оценить различные конкурирующие интересы. Национальные власти должны были принять во внимание заключения специалистов, чтобы определить, требовалось ли сделать исключение из правила о двухлетнем сроке, особенно с учетом относительно пожилого возраста заявительницы и ее интереса в проведении операции без задержки. Кроме того, Федеральный страховой суд не принял во внимание достижения медицинской науки в области определения истинного транссексуализма, появившиеся после принятия им в 1988 г. двух решений, которыми он руководствовался. Уважение личной жизни заявительницы требовало учитывать медицинские, биологические и психологические факторы, однозначно разъясненные медицинскими экспертами, для исключения механического применения двухлетнего периода наблюдения. С учетом конкретной ситуации заявительницы - ей было более 67 лет, когда она предложила государству уплатить за операцию - и ограниченной свободы усмотрения государства-ответчика в вопросах, касающихся одного из наиболее интимных аспектов личной жизни, Европейский Суд заключает, что между интересами страховой компании и заявительницы не установлено справедливого равновесия.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 15 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

Вопрос о соблюдении права на публичное разбирательство дела

По делу обжалуется отсутствие публичного разбирательства по делу, касающемуся возмещения медицинских расходов на проведение операции по изменению пола. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Шлумпф против Швейцарии
[Schlumpf v. Switzerland] (N 29002/06)

Постановление от 8 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше.)

Вопрос о соблюдении принципа состязательности судопроизводства

По делу обжалуется отказ Суда правосудия Европейских сообществ разрешить третьему лицу представить отзыв на заключение генерального адвоката* (* Суду правосудия Европейских сообществ оказывают содействие восемь генеральных адвокатов, ответственных за представление суду, на основании принципов беспристрастности и независимости, заключений по переданным им делам. Представление заключения осуществляется не в рамках разбирательства с участием сторон, но, скорее, открывает стадию совещания суда. Заключение генерального адвоката не имеет обязательной силы для суда (прим. переводчика).). Жалоба признана неприемлемой.

Коперативе продюсентенорганисати ван де недерландсе коккелвиссерей И.А. против Нидерландов
[Cooperatieve Producentenorganisatie van de Nederlandse Kokkelvisserij U.A. v. Netherlands] (N 13645/05)

Решение от 20 января 2009 г. [вынесено III Секцией]

Ассоциация-заявитель получила лицензии на лов съедобного моллюска в области, защищаемой природоохранным законодательством Европейского сообщества. В 2001 г. две природоохранные неправительственные организации начали судебное разбирательство, утверждая, что механический лов моллюска причиняет долгосрочный и, возможно, невосполнимый ущерб экологически уязвимым областям. Национальный суд предложил Европейскому суду правосудия (ECJ) принять предварительное решение в соответствии со статьей 234 Договора о ЕС* (* Суд правосудия Европейских сообществ в пределах своей юрисдикции может принимать предварительные решения относительно толкования нормативных актов Европейского союза. При необходимости национальный суд может обратиться к Суду Европейских сообществ за предварительным решением, которое обязательно для суда, рассматривающего дело (прим. переводчика).). Неправительственные организации, ассоциация-заявитель, государство-ответчик и Европейская Комиссия подали замечания в ECJ. После письменного производства ECJ провел устное слушание. Позднее было публично оглашено консультативное заключение генерального адвоката. Ассоциация-заявитель просила дать разрешение представить на него письменный отзыв или принять решение о возобновлении устного разбирательства, или предоставить иную возможность пересмотра заключения. ECJ отклонил указанные ходатайства, отметив, в частности, что ассоциация-заявитель не сообщила конкретных сведений, подтверждающих, что возобновление устного производства является целесообразным или необходимым. В 2004 г. ECJ принял предварительное решение, указав, что на основании права Сообщества государство-ответчик могло предоставить лицензию на лов моллюска ассоциации-заявителю при условии, что вне всякого разумного сомнения такой лов не окажет негативного влияния на естественную среду в указанной области. Национальный суд разрешил участвующим в рассматриваемом им деле лицам представить письменный отзыв на решение ECJ и провел дополнительное слушание до вынесения решения. Признав установленным в отсутствие научных доказательств противного, что воздействие механического лова моллюска на естественную среду, вероятно, являлось значительным, он аннулировал лицензии на лов моллюска, выданные ассоциации-заявителю. Последний жаловался, что его право на состязательное судебное разбирательство было нарушено в результате отказа ECJ в разрешении предоставить отзыв на заключение генерального адвоката.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Европейский Суд исходит из предположения, что статья 6 Конвенции применима к процедуре принятия ECJ предварительного решения. В той части, в которой жалоба заявителя должна пониматься как направленная против Европейского сообщества, обладающего самостоятельной правоспособностью в качестве международной межправительственной организации и не являющейся стороной Конвенции, она не совместима с ее положениями ratione personae* (* Ratione personae (лат.) - "ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь", критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).).

Однако дело затрагивает ответственность Королевства Нидерландов как стороны-ответчика, учитывая, что жалоба заявителя основана на вмешательстве ECJ, о котором просил национальный суд в рамках соответствующего разбирательства (см. противоположный пример в Решении Европейского Суда по делу "Буавен против Франции, Бельгии и 32 государств - участников Совета Европы" [Boivin v. France, Belgium and 32 member States of the Council of Europe] ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 111* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 111 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 1/2009.)). Толкование, которое ECJ дал праву Сообщества, являлось официальным и не могло быть не принято во внимание национальным судом. Тем не менее существует презумпция того, что Договаривающаяся Сторона не отступила от требований Конвенции, если ею предприняты действия в соответствии с юридическими обязательствами, вытекающими из членства в международной организации, которой она передала часть своего суверенитета, пока соответствующая организация защищает фундаментальные права, что касается применяемых материальных гарантий и механизмов контроля их соблюдения способом, который может рассматриваться как минимум в качестве эквивалентного предусмотренному Конвенцией (см. дело "Босфорус Хава Йоллары Туризм ве Тиджарет Аноним Ширкети ("Босфорус эйруэйз") против Ирландии" [Bosphorus Hava Yollari Turizm ve Ticaret Anonim Sirketi ("Bosphorus Airways") v. Irlande] в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 76* (* Там же. N 76 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 11/2005.)). Следовательно, данная презумпция применяется не только к действиям, совершаемым Договаривающейся Стороной, но также к процедурам, осуществляемым самой международной организацией и, в частности, ECJ. В этом отношении такая защита не должна быть идентичной той, которая предусмотрена статьей 6 Конвенции; презумпция может быть опровергнута, лишь если в обстоятельствах конкретного дела признается, что защита конвенционных прав оказалась серьезно подорвана. При рассмотрении вопроса о том, обеспечивала ли процедура ECJ эквивалентную защиту прав заявителя, Европейский Суд принимает во внимание возможность, предусмотренную правилом 61 Регламента ECJ, которая должна быть признана практической и не только теоретической, распорядиться о возобновлении устного производства после оглашения генеральным адвокатом своего заключения, если ECJ сочтет необходимым сделать это, а также то обстоятельство, что ходатайства сторон о возобновлении производства рассматривались по существу. Кроме того, национальный суд мог направить в ECJ дополнительный запрос о предварительном решении, если признавал невозможность разрешить дело на основе первого решения. В свете вышеуказанного ассоциация-заявитель не опровергла презумпцию того, что процедура в ECJ обеспечивала эквивалентную защиту ее прав. Жалоба признана явно необоснованной.

См. также дело "Компания "Эмеса Сугар Н.В." против Нидерландов" [Emesa Sugar N.V. v. Netherlands] в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 71* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 71 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 6/2005.).

По жалобам о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции [уголовно-правовой аспект]

Вопрос о соблюдении права на доступ к правосудию

По делу обжалуется обязанность иностранной ассоциации, не имеющей представительства во Франции, подавать декларацию в префектуру для приобретения права участия в судебном разбирательстве. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Лига исламского мира и Всемирная исламская организация исламской помощи против Франции
[Ligue du Monde Islamique and Organisation Islamique Mondiale du Secours Islamique v. France] (N 36497/05)

Постановление от 15 января 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Обе ассоциации-заявители подали заявления о диффамации и ходатайствовали о вступлении в дело в качестве гражданских истцов. Их действия были связаны с распространением во Франции статьи из египетской ежедневной газеты, посвященной искам, предъявленным в США девятью американскими юридическими фирмами в интересах родственников потерпевших от терактов 11 сентября 2001 г. к различным категориям ответчиков, включая заявителей, которые, как утверждалось в статье, обвинялись в материальной поддержке терроризма. Прокурор просил следственного судью в трибунале большой инстанции заслушать заявления ассоциаций и предложить им представить письменные доказательства того, что в качестве иностранных ассоциаций они приняли предусмотренные законом меры для признания их правосубъектности и совершения юридических действий во Франции. Ассоциации-заявители представили доказательства того, что они надлежащим образом признаны в стране своей регистрации, обладают правами юридических лиц и поэтому вправе принимать участие в разбирательстве. Следственный судья отказал в принятии заявлений обеих ассоциаций. Они обжаловали этот акт. Обвинительная камера отменила решения следственного судьи и переквалифицировала его на решение о неприемлемости жалоб. Ассоциации-заявители подали кассационные жалобы, который отклонили на том основании, что ими не соблюден установленный законом порядок, которому обязаны следовать все ассоциации, французские и иностранные, для приобретения права на участие в судебных разбирательствах.

Вопросы права

Вопросы учреждения ассоциации и признания их правосубъектности путем предварительного уведомления префектуры регулируются Законом от 1 июля 1901 г. Пункт 3 статьи 5 этого закона устанавливает, что если орган управления ассоциации расположен за границей, для приобретения прав юридического лица предварительное уведомление префектуры подается в департаменте, в котором расположено представительство организации во Франции. Формулировка этого пункта указывает на то, что законодатель подразумевал его применение к иностранным ассоциациям, стремящимся к признанию во Франции с целью осуществления в ней деятельности. Он прямо не разрешает вопрос о том, как ассоциация, как в случае с заявителями, имея орган управления за границей и не осуществляя деятельности во Франции, может приобрести правосубъектность для участия в судебном разбирательстве с целью защиты своих гражданских прав. Суды требовали уведомления префектуры по месту нахождения представительства организации. Однако ассоциации-заявители не имели такого представительства во Франции. Кроме того, двусмысленность требования о представлении декларации по месту нахождения представительства усиливалась тем фактом, что после вынесения решений судами Министерство иностранных дел уведомило адвоката ассоциаций-заявителей о том, что иностранные ассоциации должны представлять декларации в префектуре той местности, которую они избрали в качестве домицилия, в то время как в письме на имя того же адвоката полиция требовала от ассоциации открытия представительства во Франции. Европейский Суд отметил в этой связи, что ни применимое законодательство, ни соответствующая правоприменительная практика не раскрывают понятия избранного домицилия. Кроме того, хотя ассоциации-заявители фактически избрали домицилий по месту конторы своего адвоката, они сделали это для целей разбирательства, возбужденного ими во французских судах. Такой выбор не является фиктивным представительством для целей соблюдения требований законодательства. Соответственно, требуя декларации, предусмотренной законом, французские власти не только карали за несоблюдение простой формальной меры, необходимой для защиты общественного порядка и прав третьих лиц, они также установили реальное ограничение для ассоциаций-заявителей, которое не было в достаточной степени предсказуемо и умаляло существо их права на доступ к правосудию.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно)* (* Европейский Суд посчитал, что установление нарушения является достаточной компенсацией морального вреда (прим. переводчика).).

Вопрос о соблюдении права на разбирательство дела судом

По делу обжалуется отмена в надзорном порядке приговора суда в связи с серьезными недостатками разбирательства уголовного дела. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Ленская против России
[Lenskaya v. Russia] (N 28730/03)

Постановление от 29 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

В 2000 г. было возбуждено уголовное дело в отношении Ч., бывшего мужа заявительницы, в связи с тем, что он совершил нападение на нее. 15 июля 2002 г. районный суд признал его виновным в нападении* (* Вероятно, бывший муж заявительницы был осужден за умышленное причинение легкого вреда здоровью (статья 115 Уголовного кодекса Российской Федерации), поскольку из текста Постановления Европейского Суда по настоящему делу следует, что ее здоровью был причинен легкий вред, требующий лечения продолжительностью не более 21 дня (прим. переводчика).), приговорил к шести месяцам исправительных работ условно и взыскал в пользу заявительницы компенсацию материального ущерба и морального вреда. Суд кассационной инстанции оставил приговор без изменения. По заявлению Ч. председатель областного суда возбудил надзорное разбирательство. Было проведено слушание с участием заявительницы, на котором она могла представить свои доводы. 11 декабря 2002 г. президиум областного суда отменил вступивший в силу приговор в отношении Ч. и оправдал его, поскольку нижестоящие суды без надлежащей оценки доказательств исходили из того, что травмы были нанесены заявительнице Ч., не доказав его вину в нарушение принципа презумпции невиновности.

Вопросы права

Одним из основополагающих аспектов верховенства права является принцип правовой определенности, который предусматривает, что ни одна из сторон не должна быть наделена правом требовать возобновления разбирательства с одной лишь целью повторного рассмотрения дела и вынесения по нему нового решения. Отступления от этого принципа оправданы, если это необходимо в силу существенных и неодолимых обстоятельств. В деле Ч. нижестоящие суды не установили с определенностью, что преступление, в котором он обвинялся, действительно имело место, в связи с чем, осудив его, они нарушили право Ч. считаться невиновным. При таких обстоятельствах решение президиума об отмене вступивших в силу судебных актов, содержащих недостатки, такие как в настоящем деле, не представляется необоснованным или произвольным. Рассмотрев материалы дела в целом, президиум установил, что нижестоящие суды допустили ошибку, необоснованно осудив Ч., что достаточно по характеру и последствиям для возобновления разбирательства. Напоминая, что Конвенция в принципе разрешает пересмотр окончательного судебного акта для исправления государствами ошибок уголовного правосудия, Европейский Суд полагает, что их неисправление в таких случаях, как в деле Ч., серьезно нарушило бы справедливость, честность и публичную репутацию судопроизводства. Кроме того, ничто не указывало на то, что оценка президиумом обстоятельств и доказательств, представленных в надзорном производстве, противоречила требованиям, установленным статьей 6 Конвенции. Заявительница не только участвовала в слушании суда надзорной инстанции, но ей также предоставили возможность представить свои доводы и оспорить аргументы противной стороны. В конкретных обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд заключает, что отмена приговора от 15 июля 2002 г. не лишила заявительницу права на разбирательство дела судом в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

Постановление

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Учитывая выводы в части статьи 6 Конвенции, Европейский Суд также признал, что по делу требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется отсутствие мотивировки в приговоре суда присяжных о виновности заявителя. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Таске против Бельгии
[Taxquet v. Belgium] (N 926/05)

Постановление от 13 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В 2003 г. заявитель и семь сообвиняемых предстали перед судом присяжных по обвинению в убийстве члена правительства A.C. и покушении на убийство сожительницы последнего M-H J. в 1991 г. Лицо, названное заявителем анонимным свидетелем, дало определенные показания следствию в 1996 г., но не было допрошено следственным судьей. Информация, изложенная в 15 пунктах, указывала, что убийство A.C. планировали шесть человек, включая высокопоставленного политика и заявителя. В 2004 г. суд присяжных признал последнего виновным и приговорил его к 20 годам лишения свободы после того, как председатель суда присяжных предложил коллегии ответить на 31 вопрос, четыре из которых касались заявителя. Во время процесса, характеризовавшегося множеством произошедших инцидентов, суд присяжных отдал 13 промежуточных распоряжений. Заявитель подал кассационную жалобу на приговор суда присяжных и промежуточные распоряжения, но она была отклонена Кассационным судом.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции, что касается отсутствия мотивировки приговора суда присяжных. Хотя для вышестоящего суда допустимо обосновывать свои решения краткими отсылками к мотивировке нижестоящего суда, это не всегда возможно для суда по уголовным делам, рассматривающего дело в качестве первой инстанции. В деле заявителя приговор суда присяжных основывался на 31 вопросе, поставленном перед коллегией, четыре их которых касались заявителя. Коллегия на все из них ответила утвердительно. Кроме того, такие же вопросы были поставлены перед ней в отношении всех восьми подсудимых, а не в связи с каждым из них в отдельности. Вопросы оказались сформулированы таким образом, что заявитель мог обоснованно жаловаться на то, что ему неизвестно, почему утвердительные ответы даны на каждый из них, в то время как он отрицал всякую личную причастность к предполагаемым преступлениям. Такие лаконичные ответы на неопределенные и общие вопросы могли создать у него впечатление произвольного решения, которому не хватало транспарентности. Поскольку заявитель получил только краткое изложение основных причин, по которым суд присяжных признал его виновным, он не мог понять его решение или, таким образом, согласиться с ним. Это тем более существенный факт, так как коллегия вынесла свой вердикт не на основании материалов дела, а исходя из доказательств, представленных в судебном заседании. Следовательно, являлось особенно важным для разъяснения вердикта обвиняемому и общественному мнению - народу, от имени которого принималось решение - чтобы доводы, убедившие коллегию в виновности или невиновности подсудимого, были раскрыты и точные причины положительных или отрицательных ответов на каждый поставленный вопрос указаны. При таких обстоятельствах Кассационный суд оказался лишен возможности осуществления эффективной проверки и разрешения вопросов о том, являлась ли мотивировка неправильной или противоречивой.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, что касается уклонения от допроса анонимного свидетеля. Заявитель указывал, что его осуждение в решающей степени основано на показаниях анонимного свидетеля, которого он не имел возможности допросить или добиться его допроса на какой-либо стадии разбирательства. Личность свидетеля не раскрывалась суду присяжных, и он не допрашивался следственным судьей. Он предоставил сведения, зафиксированные двумя служащими жандармерии. Информация относительно подготовки убийства A.C. излагалась в 15 пунктах, из которых только один касался заявителя, его имя упоминалось в составе группы лиц, якобы планировавших убийство. По мнению Европейского Суда, в интересах надлежащего отправления правосудия представляется желательным, чтобы анонимное заявление рассмотрел судья, который установил бы личность свидетеля, проверил основания для его анонимности и мог высказать мнение по поводу достоверности его показаний с целью установления того, имелась ли вражда между свидетелем и обвиняемым. Кроме того, из материалов дела неясно, являлось ли осуждение заявителя, последовательно отрицавшего свою вину, основанным на объективных доказательствах, исключительно на информации, предоставленной анонимным свидетелем, или, как указано в обвинительном акте, только на показаниях одного из сообвиняемых, изобличающих заявителя. Поскольку заявитель не имел возможности допросить анонимного свидетеля или потребовать его допроса на какой-либо стадии разбирательства, и достоверность показаний этого лица не оценивалась следственным судьей, опасения заявителя относительно использования этих сведений могут считаться оправданными. При данных обстоятельствах процедура суда присяжных в деле заявителя в целом и с учетом ее конкретных черт препятствовала осуществлению его права на защиту. Таким образом, право на справедливое судебное разбирательство оказалось нарушено.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 4 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуются невозможность несовершеннолетнего подсудимого эффективно участвовать в рассмотрении его дела и отсутствие адекватного юридического представительства. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Гювеч против Турции
[Guvec v. Turkey] (N 70337/01)

Постановление от 20 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуются предполагаемые процессуальные нарушения в разбирательстве, касающемся налоговых санкций. Жалоба признана приемлемой.

ОАО Нефтяная компания "ЮКОС" против России
[OAO Neftyanaya Kompaniya YUKOS v. Russia] (N 4902/04)

Решение от 29 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

Заявитель являлся холдинговой компанией, учрежденной российским правительством в 1993 г. для владения и контроля самостоятельными предприятиями, специализирующимися на добыче нефти. Компания была государственной до 1995-1996 гг., после чего в результате ряда тендеров и аукционов ее приватизировали. 14 апреля 2004 г. Министерство по налогам и сборам выдало предписание компании уплатить задолженность по налоговым платежам за 2000 г., а также пеню и штраф в сумме около 2,89 млрд. евро. В тот же день указанное министерство направило в Арбитражный суд г. Москвы заявление о наложении ареста на активы заявителя в целях обеспечения иска. Суд вынес определение о запрещении компании распоряжаться своим имуществом до завершения разбирательства, однако это требование не касалось товаров, производимых компанией, и соответствующих денежных операций. Суды страны в основном оставили без изменения решение министерства, и соответствующее судебное решение вступило в силу 29 июня 2004 г. На следующий день суд выдал исполнительный лист, и служба судебных приставов начала исполнительное производство, наложив арест на имущество компании-заявителя и предоставив ей пять дней для добровольной уплаты задолженности. Аналогичное разбирательство проводилось в связи с решением налогового органа в отношении компании-заявителя за 2001-2003 гг. Заявителя в конечном счете признали банкротом и в 2007 г. ликвидировали.

Вопросы права

Поскольку компания-заявитель ликвидирована решением российского суда от 12 ноября 2007 г., государство-ответчик просило Европейский Суд прекратить производство по делу. Европейский Суд отметил, что различные предполагаемые нарушения Конвенции по делу заявителя касались решений налогового органа и исполнительного производства, которые в результате привели к ее банкротству и ликвидации. Прекращение производства по делу при таких обстоятельствах подорвало бы само существо права индивидуальной жалобы юридических лиц, поскольку позволило бы государствам лишать таких субъектов возможности поддерживать жалобы, поданные в тот период, когда они обладали правоспособностью. Таким образом, ходатайство государства-ответчика отклонено.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается пункта 1 статьи 6 Конвенции (в части решения налогового органа за 2000 г.), статьи 7 Конвенции (в части отсутствия надлежащего правового основания, избирательного и произвольного преследования и наложения двойного наказания в решениях налоговых органов за 2000-2003 гг.) и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, самостоятельно и во взаимосвязи со статьями 1, 13, 14 и 18 Конвенции (в части законности и соразмерности решений налогового органа за 2000-2003 гг. и их последующего исполнения).

Вопрос о соблюдении права на разбирательство дела в разумный срок

По делу обжалуется длительность разбирательства, разрешавшего вопросы ответственности и размера компенсации ущерба, причиненного потерпевшему незаконными действиями полиции. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции

Ирибаррен Пинильос против Испании
[Iribarren Pinillos v. Spain] (N 36777/03)

Постановление от 8 января 2009 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

По жалобам о нарушении подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на допрос свидетелей

По делу обжалуется невозможность допроса обвиняемым по уголовному делу анонимного свидетеля, достоверность показаний которого не подвергалась оценке со стороны следственного судьи. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Таске против Бельгии
[Taxquet v. Belgium] (N 926/05)

Постановление от 13 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на допрос свидетелей

По делу обжалуется невозможность обвиняемого в изнасиловании допросить жертву преступления, покончившую с собой после того, как она дала показания в полиции. Жалоба признана неприемлемой.

Мика против Швеции
[Mika v. Sweden] (N 31243/06)

Решение от 27 января 2009 г. [вынесено III Секцией]

В 2004 г. заявитель трудился в том же фабричном здании, что и K. Однажды вечером K., работавшая допоздна, заявила охраннику, что ее изнасиловал неизвестный. Два дня спустя она подала заявление в полицию о том, что какой-то человек подошел к ней сзади и принудил ее к близости. Потерпевшая заявила, что видела этого мужчину несколькими днями раньше на фабрике, описала его внешность и утверждала, что совершенно уверена в том, что опознала его на фотографии, которая не принадлежала заявителю. Через четыре дня K. покончила с собой. Почти год спустя заявителя задержали, и ему предъявили обвинение в изнасиловании K. Анализ ДНК, взятый у него, совпал с образцом спермы, полученным на теле K. и ее белье после изнасилования. Он отрицал все обвинения. Во время разбирательства окружной суд допросил нескольких свидетелей и учел заявление, которое K. сделала в полиции до самоубийства. Окружной суд приговорил заявителя к двум с половиной годам лишения свободы, и этот приговор был оставлен без изменения.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Заявитель жаловался на отсутствие справедливого разбирательства дела, которое выразилось, в частности, в том, что он не имел возможности допросить K. Однако Европейский Суд пришел к выводу о том, что поскольку потерпевшая скончалась всего через несколько дней после изнасилования и до того, как ему предъявили обвинение, на власти не может быть возложена ответственность за необеспечение ее присутствия на суде или за невозможность ее допроса заявителем. Решение судов страны о принятии заявления K. в качестве доказательства само по себе не противоречит статье 6 Конвенции. Однако необходимо определить, представляло ли оно исключительную или главную основу осуждения заявителя, так что его право на справедливое разбирательство дела оказалось нарушено. В этой связи Европейский Суд отмечает, что национальные суды допросили нескольких свидетелей и исследовали другие письменные доказательства, так что заявление К. не являлось единственным доказательством. Кроме того, заявитель имел возможность его оспорить и изложить собственную версию событий, которую позднее признали невероятной и противоречащей имеющимся доказательствам. Заявитель, по-видимому, не просил о вызове в качестве свидетеля полицейского, допрашивавшего K., с целью получения его показаний относительно составленного им протокола и изложения им мнения о К. и о том, что она ему сообщила. Вместо этого он просил апелляционный суд о вызове другого свидетеля, и это ходатайство было удовлетворено. С учетом изложенного Европейский Суд заключил, что национальные суды провели подробный анализ собранных по делу доказательств, заявление K. подкреплялось другими доказательствами и поэтому не являлось решающим основанием для осуждения заявителя. Жалоба признана явно необоснованной.

По жалобам о нарушении статьи 7 Конвенции

По жалобам о нарушении пункта 1 статьи 7 Конвенции

Вопрос о соблюдении принципа наказания исключительно на основании закона

По делу обжалуется придание обратной силы закону, на основании чего заявитель был осужден за военные преступления в связи с участием в карательной военной операции против сельских жителей в период Второй мировой войны. Дело передано на рассмотрение Большой Палаты.

Кононов против Латвии
[Kononov v. Latvia] (N 36376/04)

Постановление от 24 июля 2008 г. [вынесено III Секцией]

В 2004 г. заявителя осудили за военные преступления к одному году и восьми месяцам лишения свободы. Европейскому Суду было предложено рассмотреть вопрос о том, представляли ли его действия, совершенные 27 мая 1944 г., преступление, определенное с достаточной доступностью и предсказуемостью национальным и международным правом. Заявителя осудили за военные преступления в соответствии с ранее действовавшим Уголовным кодексом Латвии. Хотя этот кодекс содержал краткий перечень преступных действий, для точного определения он отсылал к соответствующим положениям международного договора. Таким образом, заявителя судили в соответствии с международным, а не национальным правом.

Палата Европейского Суда установила (четырьмя голосами "за" и тремя голосами "против"), что по делу требования статьи 7 Конвенции нарушены не были* (* В тексте опечатка. Палата, наоборот, установила, что по делу было допущено нарушение требования статьи 7 Конвенции, единственной из числа тех, на которые ссылался заявитель (прим. переводчика).), поскольку 27 мая 1944 г. заявитель не мог разумно предвидеть того, что его действия образуют военное преступление в понимании законов и обычаев войны того времени. В международном праве отсутствовала убедительная правовая основа для осуждения его за такое преступление. Даже если предположить, что он совершил одно или несколько преступлений в соответствии с законодательством страны, для уголовной ответственности в этом отношении давно истек срок давности. Соответственно, национальное законодательство также не могло служить основанием для его осуждения.

Дело было передано на рассмотрение Большой Палаты по требованию государства-ответчика.

Дополнительные сведения см. в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 110* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 110 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 12/2008.).

Вопрос о соблюдении принципа наказания исключительно на основании закона

По делу обжалуется наказание, примененное произвольно на основании положения, лишенного качества закона. По делу допущено нарушение требований статьи 7 Конвенции.

Компания "Сюд фонди СРЛ" и другие против Италии
[Sud Fondi Srl and Others v. Italy] (N 75909/01)

Постановление от 20 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Три компании-заявители являлись собственниками земли и построек, которые выступают предметом жалобы в настоящем деле. В 1993 г. они согласовали строительный проект с муниципалитетом. Разрешение на строительство предоставили в 1995 г. В 1996 г. прокуратура возбудила уголовное дело и, сочтя постройки незаконными, приняла решение об их предварительном аресте. В 1997 г. Кассационный суд отменил указанное решение и распорядился о возвращении построек их собственникам, поскольку план развития местности не предусматривал запрета на застройку территории. В приговоре, вынесенном в 1999 г., суд по уголовным делам указал, что постройки возведены незаконно. Однако поскольку местный орган выдал разрешение на строительство, он признал, что обвиняемые не допустили неосторожности и не имели противоправного умысла, в связи с чем оправдал их за отсутствием вины. Тем не менее суд распорядился о конфискации земли и построек и передаче их муниципалитету. В решении, принятом в 2000 г., апелляционный суд указал, что предоставление разрешения на строительство являлось законным, и оправдал обвиняемых в связи с отсутствием состава преступления. Он также отменил приказ о конфискации земли и построек.

В 2001 г. Кассационный суд отменил это решение, не направляя дело на новое рассмотрение. Он постановил, что строительный проект существенно противоречил закону по причине абсолютного запрета строительства на данной земле, на которую распространялись законодательные требования по охране окружающей среды. Кассационный суд оправдал обвиняемых на том основании, что они не допустили неосторожности и не имели противоправного умысла на совершение преступлений, которые являлись результатом неизбежной и простительной ошибки в толковании региональных правил, неясных и неудачно сформулированных, а также противоречащих национальному законодательству. Суд также принял во внимание действия административных органов, отметив, в частности, что (i) при получении разрешения на строительство компании-заявители получили заверения директора соответствующего муниципального агентства; (ii) условия, защищающие участок, не указывались в плане развития территории; и (iii) указаний от компетентных национальных властей на этот счет не поступало. Наконец, Кассационный суд высказался против допустимости догадок в отсутствие расследования причин действий властей. Он также распорядился о конфискации всех построек и земли.

В 2001 г. муниципальные власти сообщили заявителю, что после решения Кассационного суда право собственности за землю передано муниципалитету. Компании-заявители просили о пересмотре этого решения в судебном порядке, стремясь предупредить исполнение решения палаты по уголовным делам Кассационного суда, принявшей приказ о конфискации. Их заявление не рассматривалось. Аналогично поступили с последующей жалобой в Кассационный суд 27 января 2005 г. Власти также выступили с заявлением о пересмотре дела в судебном порядке, которое Кассационный суд отклонил в 2005 г. В 2006 г. постройки, возведенные заявителями, снесли.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 7 Конвенции. Кассационный суд оправдал представителей компаний-заявителей на том основании, что они совершили неизбежную и простительную ошибку в толковании региональных правил, которые оказались нарушены. В данном контексте, как юридическом, так и фактическом, ошибка обвиняемого в части законности строительных проектов являлась, по мнению Кассационного суда, неизбежной. В задачи Европейского Суда не входит формулирование иного вывода, а еще менее построение догадок о мотивах, которые побудили муниципальные власти рассматривать столь важный вопрос таким способом, или причинах отсутствия эффективного расследования прокуратуры. Поскольку закон, предусматривавший преступление, не соответствовал критериям ясности, доступности и предсказуемости, отсутствовала возможность предвидеть применение наказания. Вместе с тем для целей статьи 7 Конвенции законодательная система, не позволяющая обвиняемому осознавать значение и сферу применения уголовного закона, является ненадлежащей не только в плане общих условий, касающихся качества закона, но и с точки зрения конкретных требований уголовного права. Таким образом, конфискация имущества не была предусмотрена законом для целей статьи 7 Конвенции и представляла собой произвольное наказание.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 7 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Конфискация земли и строений, которыми владели компании-заявители, представляла собой вмешательство в их право на уважение собственности. Однако преступление, за которое конфисковали их имущество, не предусматривалось законом для целей Конвенции, и примененное к ним наказание являлось произвольным (см. вышеприведенные выводы по статье 7 Конвенции). Таким образом, вмешательство в право компаний-заявителей на уважение собственности оказалось произвольным и нарушало статью 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Вместе с тем, принимая во внимание серьезность предмета обжалования, Европейский Суд также считает необходимым исследовать вопрос о том, было ли достигнуто справедливое равновесие между требованиями общего интереса и необходимостью защиты основополагающих прав лиц, учитывая требование о разумной и соразмерной связи между используемыми средствами и преследуемой целью.

Европейский Суд отмечает, во-первых, что добросовестность и отсутствие вины в действиях компаний-заявителей не принимались во внимание, и применимые процедуры не учитывали степени ответственности или небрежности или, по меньшей мере, связи между действиями компаний и правонарушением. Кроме того, конфискация такого масштаба без компенсации не оправдывалась заявленной целью приведения земли в соответствие с градостроительными правилами. Наконец, парадоксально, что сам муниципалитет, предоставивший незаконное разрешение на строительство, стал собственником конфискованной земли. В свете указанных мнений справедливое равновесие не достигнуто.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить каждой компании-заявителю 10 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда и отложил рассмотрение вопроса о компенсации материального ущерба.

По жалобам о нарушении статьи 8 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни

По делу обжалуются фотографирование новорожденного ребенка без согласия его родителей и сохранение негативов. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Реклос и Давурлис против Греции
[Reklos and Davourlis v. Greece] (N 1234/05)

Постановление от 15 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

У заявителей родился ребенок, которого немедленно после рождения поместили в стерильный блок под постоянный присмотр персонала больницы, имевшего исключительное право доступа туда. На следующий день мать получила две фотографии своего ребенка, сделанные анфас профессиональным штатным фотографом больницы. Заявители жаловались руководству больницы на его вторжение в помещение, куда имел доступ только персонал больницы, и на возможные неудобства, причиненные их новорожденному ребенку при фотографировании его лица, кроме того, на отсутствие на это их предварительного согласия. Ввиду безразличия администрации больницы к их жалобам и ее отказа передать им негативы фотографий, заявители обратились в суд первой инстанции. Суд отклонил их требование как необоснованное. Апелляционный суд оставил решение без изменения, а Кассационный суд не рассматривал кассационную жалобу на основании ее неясности.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Факты настоящего дела, установленные апелляционным судом, были представлены на рассмотрение Кассационного суда. Признание единственного пункта жалобы заявителей неприемлемым на том основании, что ими не изложены факты, которыми апелляционный суд руководствовался при отклонении их жалобы на решение суда первой инстанции, представляло собой излишний формализм и лишало заявителей возможности рассмотрения их жалобы Кассационным судом. Соответственно, Европейский Суд отклонил предварительное возражение государства-ответчика о неисчерпании внутренних средств правовой защиты.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Заявители не давали согласия на фотографирование ни руководству больницы, ни фотографу. Сфотографированное лицо являлось малолетним, и его право контролировать свое изображение осуществлялось родителями. Соответственно, предварительное согласие заявителей на изображение их сына являлось необходимым для определения того, при каких обстоятельствах оно будет использоваться. Однако вместо получения согласия родителей власти клиники разрешили фотографу войти для фотосъемки в стерильное помещение, куда имели доступ только врачи и медсестры. Ему разрешили также удержать негативы, несмотря на прямое требование об их выдаче со стороны заявителей. Хотя ребенок изображался на фотографиях анфас, а не в состоянии, которое могло считаться унижающим или иным образом причинять вред личности, принципиальное значение имеет не то, являлись ли фотографии безобидными, а само производство съемки без согласия заявителей. Изображение ребенка было получено фотографом в форме, в которой оно могло быть опознано и впоследствии использовано способом, противоречащим желаниям ребенка и/или его родителей. Суды не приняли во внимание отсутствие родительского согласия на съемку или удержание негативов фотографом, и потому не смогли эффективно гарантировать право ребенка на уважение его личной жизни.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно)* (* Европейский Суд присудил выплатить заявителям 8 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда (прим. переводчика).).

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется неустановление справедливого равновесия в деле, касающемся возмещения медицинских расходов на проведение операции по изменению пола. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Шлумпф против Швейцарии
[Schlumpf v. Switzerland] (N 29002/06)

Постановление от 8 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется нарушение государством своих обязанностей по оценке угроз и последствий опасных промышленных процессов и информированию общественности. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Татар против Румынии
[Tatar v. Romania] (N 67021/01)

Постановление от 27 января 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В период, относящийся к обстоятельствам дела, заявители проживали в г. Бая-Маре, в жилой зоне близ шахты и пруда Сэсар, переданных в концессию компании "Аурул". При получении золота и серебра из руды компания использовала цианид натрия. При выдаче экологического сертификата в 1993 г. провели экспертизу воздействия производства на окружающую среду. Бая-Маре характеризовался в ней как индустриальный город, который и так страдает от промышленного загрязнения, особенно в горнодобывающей отрасли. При анализе влияния цианида натрия на здоровье людей специалисты института, проводившего экспертизу, заявили, что при условии соблюдения действующих норм и отсутствии аварий риск отравления отсутствует, однако не дали определенной оценки влияния данного производства на окружающую среду. Специалисты исходили из экономических и социальных преимуществ и того факта, что производство не может оказать влияние в значительной степени на существующие характеристики региона. В 1998 г. Министерство труда и Министерство здравоохранения разрешили компании "Аурул" использовать цианид натрия и другие химические вещества в технологии обогащения руды. В 1999 г. муниципалитет Бая-Маре разрешил компании осуществлять производственную деятельность при условии получения экологического сертификата. Его выдали в декабре 1999 г., и компания "Аурул" официально начала производственную деятельность. Европейскому Суду представлены копии двух отчетов от ноября и декабря 1999 г. о публичных дебатах по вопросам соответствия законодательству. На первом из них задавались вопросы о влиянии производства на здоровье и экологических рисках, но организаторы, по-видимому, не дали на них ответов. Во втором отчете указывалось, что представители природоохранного ведомства заверили участников в том, что отсутствуют данные о наличии взвешенных частиц в атмосфере. Во время дебатов оценка влияния производства на окружающую среду не представлялась.

30 января 2000 г. большое количество загрязненной воды, содержавшей цианид натрия и другие химические вещества, вылилось в различные реки и за 14 дней переместилось на 800 км с пересечением нескольких границ. По требованию комиссара ЕС по вопросам окружающей среды специалисты Бая-Маре представили в декабре 2000 г. ряд докладов. Авария оказала значительное влияние на окружающую среду и социально-экономическую ситуацию.

В 2000 г., после аварии, первый заявитель подал в различные административные органы несколько жалоб по поводу угроз, которые создало для него и его семьи использование компанией "Аурул" цианида натрия в процессе обогащения породы. Он получил несколько ответов, в том числе от Министерства охраны окружающей среды, которое уведомило его, что деятельность компании не представляет угрозы для здоровья, и что данная технология применяется и в других странах мира. Первый заявитель просил также о возбуждении уголовного дела. В 2001 г. прокурор окружного суда постановил, что нет оснований для привлечения к ответственности в связи с аварией 30 января 2000 г., поскольку в соответствии с Уголовным кодексом Румынии состав преступления отсутствует. В 2002 г. Верховный суд признал дело не подсудным себе и отклонил жалобы. Двумя постановлениями прокурор при Верховном суде передал жалобы первого заявителя прокурору при апелляционном суде для рассмотрения. В 2005 г. первый заявитель подал новую жалобу по поводу опасности, которую представляет для здоровья и безопасности населения процесс обогащения, однако она не имела последствий. Тем временем в 2002 г. прокурор окружного суда начал расследование аварии по своей инициативе. Прокурор при Верховном суде отменил постановление 2001 г. о прекращении производства по делу и предложил прокурору при апелляционном суде его повторно рассмотреть. В 2002 г. прокурор при апелляционном суде установил, что управляющий директор компании "Аурул" не подлежит ответственности, поскольку авария была вызвана обстоятельствами непреодолимой силы, связанными с неблагоприятными погодными условиями. В 2003 г. главный прокурор при Верховном суде отменил это решение и предложил возобновить разбирательство по делу.

Вторая природоохранная экспертиза проводилась в 2001 г. по требованию компании "Аурул" Клужским центром экологии и здоровья, Бухарестским институтом общественного здравоохранения, Бухарестским научно-исследовательским институтом промышленной экологии и Клуж-Напокским управлением медицины и окружающей среды.

Вместе с тем в декабре 2001 г. Национальное агентство природных ископаемых внесло изменения в первоначальную лицензию, согласно которым лицензиат именовался "С.Ц. Трансголд С.А.". Министерство охраны окружающей среды выдало этой компании три сертификата соответствия.

В 1996 г. второй заявитель почувствовал появление первых признаков астмы. Заявители утверждают, что его состояние ухудшилось в 2001 г. в связи с загрязнением, допущенным компанией "Аурул".

Вопросы права

Выводы официальных документов и вышеуказанных экологических экспертиз свидетельствуют, что загрязнение, вызванное деятельностью предприятия, могло повлечь ухудшение качества жизни местного населения, особенно затронуло благополучие заявителей и нарушило их пользование жилищем, оказав влияние на их право на уважение личной и семейной жизни.

Существование значительного и серьезного риска для здоровья и благополучия заявителей возлагало на государство обязанность принятия разумных и адекватных мер по защите их права на уважение личной жизни и жилища, права на здоровую и безопасную среду в целом. Власти были связаны этой обязанностью до начала деятельности предприятия и после аварии в январе 2000 г.

Согласно румынскому законодательству право на здоровую окружающую среду гарантировано конституцией. Кроме того, принцип предосторожности* (* По-видимому, Европейский Суд намекает на "принцип экологической предосторожности", 15-й принцип декларации Рио, согласно которому "в тех случаях, когда существует угроза серьезных необратимых экологических нарушений, отсутствие полной научной определенности не должно использоваться в качестве основания для того, чтобы откладывать принятие экономически эффективных мер по предотвращению экологической деградации" (прим. переводчика).) рекомендует государствам безотлагательно принимать эффективные и соразмерные меры, направленные на устранение риска серьезного необратимого ущерба для окружающей среды в отсутствие научной или технической определенности. Однако в материалах дела отсутствуют указания на то, что румынские власти обсуждали угрозы, которые промышленная деятельность создает для окружающей среды и здоровья местного населения. Кроме того, для них риск в деле заявителей был предсказуемым. В дополнение к национальным правовым механизмам, предусмотренным законом об охране окружающей среды, существовали также специальные международные правила, которые могли применять румынские власти. Тем не менее они не провели удовлетворительной предварительной оценки возможных рисков, присущих для данной деятельности, и не приняли адекватных мер для защиты права заявителей на уважение их личной жизни и жилища, права на здоровую и безопасную окружающую среду.

Что касается позитивных обязательств, вытекающих из статьи 8 Конвенции, первостепенное значение имеет право общественности на информацию. В этом отношении допущено несоблюдение национального законодательства о публичных дебатах, поскольку участвовавшие в них в ноябре и декабре 1999 г. не были ознакомлены с выводами исследования, послужившего основанием для выдачи сертификатов соответствия компании, и иной официальной информации по данному вопросу.

Что касается событий, имевших место после январской аварии 2000 г., из материалов, представленных Европейскому Суду, следует, что власти не прекратили указанную промышленную деятельность, и продолжали применять те же производственные процессы. Позитивное обязательство властей страны по обеспечению эффективного уважения личной и семейной жизни после аварии сохранялось и приобрело даже большее значение. В результате последствий экологического бедствия для здоровья и окружающей среды заявители, как и другие жители Бая-Маре, должны были находиться в состоянии тревоги и неопределенности. Его дополняла инертность национальных властей, которые были обязаны предоставить достаточно подробную информацию о прошлом, настоящем и будущем влиянии аварии на их здоровье и окружающую среду и о профилактических мерах и поддержке, на которую может рассчитывать население при угрозе подобных инцидентов в будущем. Ситуация ухудшалась в связи с опасениями, которые внушали продолжение производственной деятельности и угроза возможного повторения аварии в будущем.

Первый заявитель возбудил ряд безрезультатных административных и уголовно-правовых разбирательств в попытке установить потенциальные угрозы, которым подвержены он и его семья вследствие аварии, произошедшей в январе 2000 г., и привлечь виновных к ответственности. Материалы, представленные Европейскому Суду, указывают, что в том же контексте национальные власти не исполнили своей обязанности по предоставлению требуемой информации местному населению и, в частности, заявителям. Они не имели возможности установить, какие меры были приняты и приняты ли вообще во избежание аналогичных инцидентов, или какие действия они должны предпринять в случае повторения их в будущем. Соответственно, государство-ответчик не исполнило своего обязательства по защите права заявителей на уважение их личной и семейной жизни в значении статьи 8 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Вопрос о соблюдении права на уважение семейной жизни

По делу обжалуется отказ судов в предоставлении женщине, состоявшей в браке, заключенном по религиозному обряду, выплат по социальному обеспечению и пенсионных прав умершего мужа, отца ее ребенка. По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были.

Шерифе Йиит против Турции
[Serife Yiрit v. Turkey] (N 3976/05)

Постановление от 20 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительница состояла с Ц.K. в браке, заключенном по религиозному обряду. После его смерти она предъявила иск от имени себя и своей дочери о признании своего брака, а также об установлении отцовства. Суд отклонил ее требование о регистрации брака, но удовлетворил требование о регистрации Ц.K. в качестве отца ее дочери. Решение не обжаловалось и вступило в силу.

Затем заявительница обратилась в пенсионный фонд с требованием о переводе на нее и ее дочь пенсии и выплат по медицинскому страхованию Ц.K., но получила отказ. Впоследствии она обратилась в трибунал по трудовым спорам с требованием об отмене указанного решения. Трибунал частично их отклонил, установив, что на основании решения суда брак заявительницы не был признан действительным, и что в отсутствие официального подтверждения к ней не могли перейти права умершего. Трибунал по трудовым спорам, однако, отменил решение фонда в отношении ее дочери, которой передал права ее умершего отца на получение пенсии и выплат по медицинскому страхованию. Решение трибунала по трудовым спорам было оставлено без изменения Кассационным судом, в который заявительница обратилась с жалобой.

Вопросы права

В конкретных обстоятельствах дела заявительницы Европейский Суд должен рассмотреть вопрос о том, нарушало ли решение трибунала ее право на уважение семейной жизни. В определенных государствах - членах Совета Европы существует текущая социальная тенденция, отраженная в законодательстве, направленная на принятие и даже признание стабильных форм союзов, таких как сожительство или гражданское партнерство, наряду с традиционными брачными узами. Однако помимо зарегистрированного брака, турецкое право не предусматривает основанных на законе союзов, создающих гражданское партнерство, что позволило бы двум лицам одного и того же или противоположных полов приобрести права, аналогичные или сходные с правами пары, состоящей в браке. Принимая во внимание свободу усмотрения, предоставленную Конвенцией Высоким Договаривающимся Сторонам в данной сфере, Европейский Суд не может требовать он них принять определенные правовые акты. В деле заявительницы проведенный имамом религиозный обряд не может в соответствии с действующим законодательством создавать какие-либо обязательства для третьих лиц или государства. Вопреки ее доводам решающим элементом являлось наличие обязательства, создающего ряд прав и обязанностей договорного характера, а не продолжительность или устойчивость отношений. В отсутствие какого-либо юридически обязательного соглашения предоставление турецким законодательством защиты лишь зарегистрированным бракам не являлось необоснованным. Как ранее указывалось Европейским Судом, сохраняется широкое признание брака в качестве института, создающего особый статус лиц, вступающих в него. Вместе с тем статья 8 Конвенции не может толковаться как требующая установления специального режима для особой категории пар, не состоящих в браке. Поэтому различное отношение к находящимся и не находящимся в браке парам в части прав пережившего лица преследует законную цель и основано на объективных и разумных причинах, а именно защите традиционной семьи, основанной на узах брака.

Постановление

По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были (вынесено четырьмя голосами "за" и тремя голосами "против").

Вопрос о соблюдении права на уважение жилища

По делу обжалуется отсутствие процессуальных гарантий в разбирательстве о выселении заявительницы. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Чосич против Хорватии
[Chosich v. Croatia] (N 28261/06)

Постановление от 15 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

В 1984 г. заявительнице, школьной учительнице, предоставили квартиру, арендованную у собственника, Югославской народной армии. Срок аренды истек в 1990 г. В 1991 г. государство, к которому перешло все армейское имущество, стало собственником квартиры. Поскольку ей не предоставляли другое жилье, заявительница продолжала в ней проживать и оплачивать ее. В 1999 г. государство предъявило иск о ее выселении. В 2002 г. суд первой инстанции удовлетворил требование государства и принял решение о выселении заявительницы, хотя она не имела другого жилья. Все ее жалобы отклонены.

Вопросы права

Хотя заявительница не была выселена на дату вынесения постановления Европейского Суда, решение суда о ее выселении, тем не менее, представляло собой вмешательство в ее право на уважение жилища. В этой связи Европейский Суд напоминает, что требование соразмерности в соответствии с пунктом 2 статьи 8 Конвенции вызывает вопросы процессуального и материально-правового характера. В частности, процесс принятия решения, влекущий меры вмешательства в права, защищенные статьей 8 Конвенции, должен быть справедливым и обеспечивающим надлежащее уважение к интересам, гарантированным человеку этим положением. Европейский Суд также напоминает, что любое лицо, рискующее оказаться лишенным жилища, должно в принципе иметь возможность рассчитывать на определение соразмерности и разумности столь жесткой меры с учетом соответствующих конвенционных принципов, хотя бы согласно национальному законодательству его или ее право пользования помещением прекратилось. В деле заявительницы выводы судов страны ограничились заключением о том, что согласно применимому национальному закону она полностью утратила право на пользование квартирой и, следовательно, должна освободить ее. Признавая сложное положение заявительницы, суд первой инстанции указал, что его выводы должны основываться исключительно на применимом законодательстве. Таким образом, национальные суды не проанализировали соразмерности мер, которые должны приниматься к заявительнице, несмотря на то, что были обязаны толковать и применять положения законодательства страны способом, совместимым с обязательствами Хорватии, основанными на Конвенции. Кроме того, Европейский Суд полагает, что в разбирательстве о выселении заявительнице не предоставили достаточные процессуальные гарантии.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 2 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобе о нарушении статьи 9 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу религии

По делу обжалуется неоправданное вмешательство государства во внутренний спор о руководстве расколотой религиозной общины путем содействия одной из соперничающих групп в приобретении полного контроля. По делу допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции.

Священный синод Болгарской православной церкви (митрополита Иннокентия) и другие против Болгарии
[Holy Synod of the Bulgarian Othodox Church (Metropolitan Inokentiy) and Others v. Bulgaria] (NN 412/03 и 35677/04)

Постановление от 22 января 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Первый заявитель, Священный синод во главе с митрополитом Иннокентием (далее - альтернативный синод), является одним из двух соперничающих руководств расколовшейся Болгарской православной церкви (далее - Церковь). Остальные заявители - сотрудники альтернативного синода. Вскоре после демократических преобразований 1989 г. ряд православных верующих, которые впоследствии именовались альтернативным синодом, пытались сместить действующее руководство Болгарской православной церкви. Они полагали, что патриарх Максим, возглавлявший Церковь с 1971 г. и выдвинутый на этот пост коммунистической партией, провозглашен патриархом в нарушение традиционных канонов и устава Церкви. В 1992 г. государство-ответчик вмешалось во внутреннюю организацию Церкви путем назначения временного совета до созыва церковного собора для избрания патриарха. Болгарские суды признали это вмешательство незаконным. В последующие годы спор о руководстве в Церкви продолжался. Оба из них имели сторонников среди духовенства и мирян, проводили съезды и собрания с целью объединения Болгарской православной церкви и признания ее лидера в качестве единого законного главы Церкви. В дальнейших разбирательствах по поводу регистрации суды выносили противоречивые решения.

После смены правительства политическое большинство открыто поддерживало патриарха Максима. Был принят новый закон о религиозных конфессиях 2002 г. (закон 2002 г.), имевший целью ликвидацию церковного раскола. Он, в частности, предусматривал признание Церкви в силу закона. Одно из его положений устанавливало, что Церковь "возглавляет Священный синод и представляет болгарский патриарх...". Закон запретил религиозным конфессиям использовать уже существующее наименование и указал, что лица, вышедшие из зарегистрированных религиозных организаций, не имеют права использовать их наименование и активы. В 2003 г. альтернативному синоду отказали в регистрации большинства его местных церковных советов по всей стране. Основной довод, использовавшийся для этого судами, сводился к тому, что регистрация может осуществляться только в том случае, если соответствующее требование предъявляет лицо, представляющее Церковь. По их мнению, патриарх Максим широко известен и признан в мире в качестве главы Церкви. После подачи жалобы патриархом Максимом в 2004 г. органы прокуратуры на местах издали распоряжения о выселении лиц, незаконно занимающих церкви и религиозные учреждения. В результате полиция блокировала более 50 церквей и монастырей по всей стране, изгоняла священников и персонал, связанный с альтернативным синодом, и формально передавала здания во владение представителей соперничающей стороны. Руководство патриарха Максима заручилось международным содействием православных церквей и иных религиозных организаций мира. Организация-заявитель никогда не пользовалась значительной поддержкой православных церквей за пределами Болгарии.

Вопросы права

По поводу применимости к делу статьи 9 Конвенции. Обжалуемые события затрагивали действия государства, которые в контексте длящегося спора между двумя группами, оспаривающими руководство в Церкви, повлекли прекращение автономного существования одной из двух соперничающих групп и обеспечили другой исключительные представительские полномочия и контроль за деятельностью всего религиозного сообщества. Таким образом, оспариваемые действия государства относятся к сфере действия статьи 9 Конвенции. Задача Европейского Суда заключается в проверке того, составляло ли введение в действие закона 2002 г. и его исполнение незаконное и неоправданное вмешательство во внутреннюю организацию Церкви и в права заявителей. В задачу Европейского Суда и любого другого органа за пределами сообщества Болгарской православной церкви не входит оценка обоснованности с точки зрения канонического права претензий на легитимность соперничающих руководств.

Наличие вмешательства государства. Вопреки утверждениям государства-ответчика вмешательство властей не ограничилось одним лишь признанием церковного руководства, которое являлось легитимным с точки зрения канонического права. Вопрос о том, какое из них является каноническим, обсуждался в самом религиозном сообществе, и официальное решение, разрешающее спор, им не было принято. Несмотря на эти реалии, закон 2002 г. провозгласил обязательное признание Церкви как единого юридического лица с единым руководством и вынуждал религиозное сообщество принять одно из двух существующих руководств. Таким образом, власти приняли одну сторону в неразрешенном споре, глубоко расколовшем религиозную общину. Тот факт, что заявители вправе были учредить новую религиозную организацию, не носящую наименование Болгарской православной церкви, не позволяет заключить, что государственное вмешательство во внутреннюю организацию Церкви отсутствовало.

Необходимость вмешательства. Продолжающийся спор в Церкви породил правовую неопределенность. В частности, одно из соперничающих руководств пыталось захватить контроль над местами отправления культа и церковными активами, и часто оказывалось трудно определить представителей приходов. В течение нескольких лет выносились противоречивые судебные решения относительно руководств Церкви и их представительных полномочий. Все это породило сложности не только в религиозном сообществе, но и для лиц и организаций, имеющих связь с Церковью. Следовательно, у болгарских властей имелись достаточные основания для разработки мер, способствующих преодолению раскола Церкви. С другой стороны, Европейский Суд не может согласиться с тем, что заявители представляли собой не более чем лиц, незаконно занимающих церкви. В поддержку обоих руководств собирались церковные съезды, в которых участвовали сотни представителей местных приходов, духовенства и верующих, что и позволило организации-заявителю приобрести контроль над определенными церковными активами и храмами. Хотя представляется, что в отсутствие незаконных государственных актов 1992 г. заявители, возможно, пользовались бы меньшим влиянием, факты свидетельствуют, что к 2002 г., когда государственные власти предприняли оспариваемые меры для объединения Церкви, последняя оказалась в действительности расколота в течение более чем 10 лет на основе доводов, которые не являлись незначительными или несостоятельными. При таких условиях законная цель устранения несправедливости не гарантировала использования государственных полномочий для принятия быстрых мер, обеспечивающих возврат к прежнему положению против воли части религиозной общины. Необходимость восстановления законности, на которую ссылалось государство-ответчик, могла бы оправдать нейтральные меры, обеспечивающие правовую определенность и предсказуемые процедуры разрешения споров. В настоящем деле государственные органы вышли далеко за пределы восстановления справедливости и приняли меры, непосредственно направленные на принуждение общины к признанию одного из двух соперничающих руководств и подавлению другого. Сотни священников и верующих изгнали из своих храмов, что представляло собой незаконное вмешательство прокуратуры и полиции в частно-правовой спор, подлежащий рассмотрению судом. Такие меры следует считать несоразмерными. Указанный характер этих мер усугублялся тем фактом, что закон 2002 г. не отвечал конвенционным стандартам качества закона, поскольку его положения оказались сформулированы с видимостью нейтралитета и не учитывали тот факт, что Церковь является глубоко расколотой, что стало равнозначно принуждению верующих к признанию единого руководства против их воли. В частности, вопрос о правовом представительстве Церкви допускал произвольное толкование. Некоторые национальные суды и органы преследования руководствовались в основном мнением парламентского и правительственного большинства о том, что патриарх Максим является единственным легитимным представителем Церкви. Однако ни единство Церкви даже притом, что это был вопрос чрезвычайности важности для ее последователей и болгарского общества в целом, ни предполагаемая цель государства-ответчика, заключавшаяся в обеспечении уважения заповедей церковных канонов, не могли оправдать действия государства, насаждающего такое объединение силой и игнорирующего позицию многочисленных православных приверженцев организации-заявителя. В результате, несмотря на широкие пределы усмотрения, предоставленные национальным властям, они допустили вмешательство в организационную автономию Церкви и права заявителей, предусмотренные статьей 9 Конвенции, способом, который не может считаться законным и необходимым в демократическом обществе.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции (принято единогласно).

По жалобам о нарушении статьи 10 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется чрезмерно широкая сфера действия меры по обеспечению иска, запрещающей журналисту освещать происшествие с участием судьи и судебное разбирательство в связи с этим. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Обухова против России
[Obukhova v. Russia] (N 34736/03)

Постановление от 8 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительницей по делу выступает журналистка, опубликовавшая статью о гражданско-правовом разбирательстве о взыскании компенсации, начатом судьей* (* Судьей Ярославского областного суда Басковой (прим. переводчика).) в связи с дорожно-транспортным происшествием. В статье воспроизводилось письмо супруги противной стороны, которая утверждала, что судья "пользовалась своим служебным положением и связями в судейском сообществе". Впоследствии судья обратилась с иском к газете, заявительнице и автору письма с иском о защите чести, достоинства и деловой репутации. По ее ходатайству суд принял меру по обеспечению иска, запрещающую газете публиковать любые материалы, имеющие отношение к происшествию или судебному разбирательству до принятия решения по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации. Жалобу на указанную меру отклонили. Суд впоследствии признал, что статья являлась диффамационной, и обязал опубликовать в газете извинение.

Вопросы права

Заявительница оказалась непосредственно затронута запрещением, которое представляло собой законное вмешательство в осуществление ею права на свободу выражения мнения. Запрещение действовало в течение всего периода разбирательства по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации. Его целью являлось обеспечение рассмотрения указанного иска без сопутствующих нарушений прав истца. Однако, хотя суды страны полагали, что запрещение оправдано в качестве средства защиты репутации иных лиц и поддержания авторитета судебной власти, причины, указанные в качестве обоснования, не представляются Европейскому Суду достаточными. Что касается запрета на публикацию фактических обстоятельств происшествия, Европейский Суд отмечает, что заявительница не представляла какую-либо одну версию происшествия в качестве действительной или единственно возможной, но сообщила о различных мнениях, принадлежащих сторонам, милиции и очевидцам. Ни одна из них не оспаривалась в разбирательстве о защите чести, достоинства и деловой репутации, предмет которого сводился к утверждению о связях судьи в судейском сообществе. Принимая указанное решение, суд лишь сослался на факт назначения экспертизы, не объясняя, почему он полагал, что дальнейшее освещение фактических обстоятельств дела будет предвзятым. Кроме того, поскольку судья участвовала в происшествии как частное лицо, запрещение иных материалов о происшествии не могло иметь своей целью поддержание авторитета судебной власти. Что касается запрещения сообщений об иске о защите чести, достоинства и деловой репутации, Европейский Суд признает, что утверждение о том, что судья пользовалась служебным положением и связями в судейском сообществе, могло повредить ее репутации и авторитету судебной власти. Тем не менее, хотя цель решения являлась законной, его сфера действия оказалась чрезмерно широкой и несоразмерной. Оно не ограничивалось спорным утверждением, но препятствовало общим и безусловным образом любой возможности публикации материалов о деле. Европейский Суд не может признать, что столь широкое запрещение необходимо в демократическом обществе. Напротив, это повредило авторитету судебной власти, снижая прозрачность и вызывая сомнения в беспристрастности суда. Кроме того, в российской правовой системе отсутствует эквивалент правила sub judice* (* Правило sub judice ("на рассмотрении суда" (лат.)) регулирует публикацию сведений, относящихся к вопросам, которые находятся на рассмотрении суда. В некоторых странах считается неприемлемым публично комментировать дела, по которым еще не вынесено судебное решение, что может само по себе быть признано преступлением против надлежащего отправления правосудия (прим. переводчика).), в связи с чем право освещать открытое судебное разбирательство в принципе не ограничивается. Особую обеспокоенность вызывает тот факт, что одной из целей решения являлась необходимость воспрепятствовать газете в публикации материалов, представляющих противоположную точку зрения. Таким образом, запрещение являлось чрезмерно широким, и российские власти вышли за рамки свободы усмотрения, предоставленной им в делах, касающихся предварительных ограничений на публикации.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 1 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется осуждение издателей книги за оправдание военных преступлений в период Алжирской войны за независимость. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Орбан, де Бартийя и компания "Эдисьон Плон" против Франции
[Orban, de Bartillat and Editions Plon v. France] (N 20985/05)

Постановление от 15 января 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Первый и второй заявители являются председателем и управляющим директором компании-заявителя. В 2001 г. компания опубликовала книгу под названием "Спецслужбы в Алжире, 1955-1957 гг." (Services Speciaux Algerie 1955-1957), в которой автор, генерал Оссарес, бывший сотрудник специальных служб, описал пытки и внесудебные казни во время Алжирской войны за независимость. На обороте обложки автор был назван "свободным французским ветераном", которому "генерал де Голль поручал самые деликатные секретные миссии" и который "считался живой легендой". Авторский текст следовал за предисловием издателя. Прокурор вызвал первого и второго заявителей, автора в суд по уголовным делам по обвинению в публичном оправдании военных преступлений (в отношении первого заявителя) и в соучастии в этом преступлении (второй заявитель и автор). Суд по уголовным делам признал обвиняемых виновными и наложил штраф в размере 15 000 евро на каждого из заявителей и 7 500 евро на автора. Он также установил, что компания-заявитель подлежит привлечению к гражданской ответственности. Приговор суда по уголовным делам оставлен без изменения апелляционным судом. Кассационный суд отклонил кассационную жалобу, поданную заявителями.

Вопросы права

В порядке применения статьи 17 Конвенции. Нет сомнений, что утверждения, однозначно направленные на оправдание военных преступлений, таких как пытки или внесудебные казни, должны признаваться попыткой исказить изначальную цель статьи 10 Конвенции. Однако без выражения мнения о том, имело ли место в данном деле преступление по оправданию военных преступлений согласно закону от 29 июля 1881 г., Европейский Суд не может установить, что опубликованная заявителями работа имела такую цель. Содержание книги свидетельствовало о том, что ее автор, служивший офицером разведки в Алжире с конца 1954 г. по осень 1957 г., намеревался принять участие в том, что заявители называли исторической дискуссией, и изложить непосредственные впечатления о пытках и внесудебных казнях, практиковавшихся французскими властями во время войны в Алжире. Этот вопрос, хотя являлся болезненным и противоречивым, без сомнения представлял всеобщий интерес. При таких обстоятельствах нельзя признать, что заявители, публикуя "Спецслужбы в Алжире, 1955-1957 гг.", использовали свое право на свободу выражения мнения для целей, противоречащих букве или духу Конвенции, или намереваясь исказить изначальную суть статьи 10 Конвенции. Таким образом, статья 17 Конвенции не подлежит применению.

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Осуждение заявителей представляло собой вмешательство в их право на свободу выражения мнения. Указанное действие преследовало правомерную цель предотвращения беспорядков или преступлений и было предусмотрено законом. Заявители как профессиональные издатели могли разумно предположить, что публикация подобной работы повлечет для них риск преследования. Правовое основание для этого и для осуждения присутствует в ясных и доступных положениях, которые, в частности, криминализируют оправдание военных преступлений в письменной работе, предназначенной для продажи. Хотя национальное право не отражало такой концепции, можно было предвидеть, что французские суды обратятся к международному праву для толкования вышеуказанного положения уголовного закона, таким образом признав их применимыми к защите пыток или внесудебных казней в вооруженном конфликте.

Что касается вопроса о том, являлось ли вмешательство необходимым в демократическом обществе, Европейский Суд отмечает, что власти располагали лишь незначительной свободой усмотрения, ограниченной интересом названного общества в наличии у прессы возможности распространять информацию и идеи во всем вопросам всеобщего интереса, а у общественности - гарантий их получения. Указанные принципы также применимы к публикации книг постольку, поскольку они затрагивают вопросы всеобщего внимания.

Европейский Суд считает книгу, прежде всего, свидетельством бывшего офицера спецслужб, который служил в Алжире и непосредственно участвовал в пытках и внесудебных казнях при исполнении своих обязанностей. Публикация такого рода свидетельства, несомненно, являлась частью дискуссии по вопросу, представляющему всеобщий интерес, которая особенно важна для коллективной памяти. То обстоятельство, что автор не принял критического тона при описании этих ужасающих действий и вместо выражения сожаления настаивал на том, что действовал в соответствии с миссией, доверенной ему, являлось неотъемлемой частью подобного свидетельства. Соответственно, апелляционный суд неоправданно подверг заявителей в качестве издателей критике за то, что они не дистанцировались от мнения генерала.

Далее, не было показано, в каком смысле оборот обложки был призван одобрить автора таким образом, чтобы оправдать признание заявителей виновными в преступлении.

Европейский Суд также отмечает, что хотя заявления автора не потеряли способности возбуждать воспоминания о прошлых страданиях, истекший срок предполагает, что неприемлемо осуждать их с той же суровостью, которая могла быть оправдана 10 или 20 лет назад. Наказание издателя за содействие в распространении свидетельства, написанного третьим лицом и затрагивающего события, составляющие часть истории страны, серьезно воспрепятствовало бы развитию дискуссии по вопросам всеобщего интереса и не должно применяться без особенно веских оснований.

Наконец, характер и суровость примененного наказания также должны быть приняты во внимание при оценке соразмерности вмешательства. Первый и второй заявители приговорены по отдельности к уплате штрафа, который можно признать как минимум высоким при данных обстоятельствах и который в два раза превышал штраф, наложенный на автора спорных утверждений.

Учитывая изложенное и, в частности, особую важность публичной дискуссии, которой способствовала публикация книги "Спецслужбы в Алжире, 1955-1957 гг.", Европейский Суд приходит к выводу о том, что судами страны не приведены достаточные основания, чтобы убедить его в необходимости осуждения заявителей в демократическом обществе.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителям 33 041 евро в счет компенсации причиненного материального ущерба.

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется отказ судов в разрешении доказать в рамках разбирательства о клевете соответствие истине высказываний в связи с формой, в которой они были выражены. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Чанич против Венгрии
[Csanics v. Hungary] (N 12188/06)

Постановление от 20 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, работавший в коммерческой организации G., являлся председателем профсоюза, члены которого трудились в различных организациях. В 1999 г. его уволили с работы, но увольнение впоследствии признал незаконным компетентный суд. На одном из собраний исполнительный директор S.K. обвинил заявителя в предположительной поддержке преступников, работавших в организации. По жалобе заявителя S.K. признали виновным в диффамации.

В 2002 г. компания G. попыталась приобрести другую компанию D., где также имелся активный профсоюз. Недовольные планируемым поглощением сотрудники D. попросили профсоюз организовать демонстрацию против этих планов, в связи с чем заявитель в качестве председателя профсоюза дал несколько интервью в газетах. В одном из них он указывал, что G. растоптала конституционные и трудовые права своих сотрудников и характеризовала их как преступников. После этого S.K. возбудил разбирательство против заявителя, ссылаясь на то, что его высказывания вредят его репутации. В процессе разбирательства районный суд отклонил ходатайство заявителя о получении доказательств или допросе свидетелей, которые могли подтвердить соответствие истине его утверждений. Найдя его высказывания в любом случае преувеличенными и агрессивными, суд заключил, что заявитель опорочил репутацию истца, и обязал его опубликовать опровержение и оплатить издержки. Рассмотрев жалобу заявителя, региональный суд оставил решение суда первой инстанции без изменения, придя к выводу о том, что его высказывания имели полностью незаконную форму, поскольку он выражал свои взгляды оскорбительным, агрессивным и грубым способом.

Вопросы права

Суды страны установили, что оспариваемые высказывания заявителя выражались столь грубым и преувеличенным способом, что порождали нарушения личных прав истца независимо от соответствия их действительности. По мнению Европейского Суда, хотя часть замечаний заявителя определяло общее поведение компании G. по отношению к ее сотрудникам и явно представляла собой оценочное суждение, утверждение о том, что G. именовала своих сотрудников преступникам, по крайней мере, частично поддавалось проверке. Поэтому Европейский Суд удивлен тем фактом, что национальные суды не предоставили заявителю возможности хотя бы частично доказать соответствие своих высказываний истине. С учетом того, что ранее его незаконно уволили с работы, что истца осудили за диффамацию в связи с обвинением в поддержке преступников в компании, и что компания G. в период, относящийся к обстоятельствам настоящего дела, действительно имела множество трудовых споров, более чем вероятно, что утверждения заявителя являлись обоснованными или, по крайней мере, излагались добросовестно. Следовательно, национальные суды должны были, по крайней мере, предоставить ему возможность подтвердить свои заявления. Ограничение обоснованных утверждений исключительно в связи с формой их изложения не соответствовало бы самому духу Конвенции. Кроме того, оспариваемые заявления делались в контексте коллективного трудового спора, который может сопровождаться ожесточенной дискуссией и требует высокого уровня защиты в соответствии со статьей 10 Конвенции. С учетом изложенного Европейский Суд заключает, что суды страны пришли к ошибочному выводу о том, что заявитель вышел за пределы допустимой критики. Соответственно, они не смогли установить справедливое равновесие между необходимостью защиты его права на свободное выражение мнения и необходимостью защиты репутации истца.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 3 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушении статьи 11 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу мирных собраний

По делу обжалуется вмешательство полиции для пресечения мирной демонстрации, о которой не были уведомлены власти. По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции.

Самют Карабулут против Турции
[Samut Karabulut v. Turkey] (N 16999/04)

Постановление от 27 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на свободу мирных собраний

По делу обжалуется ликвидация общественной организации за отрицание этнической идентичности македонского народа. По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции.

Ассоциация граждан "Радко" и Паунковский против бывшей Югославской Республики Македония
[Association of Citizens Radko and Paunkovski v. "Former Yugoslav Republic of Macedonia"] (N 74651/01)

Постановление от 15 января 2009 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителями по делу выступают ассоциация и ее председатель. Ассоциация, названная в честь Ивана Михайлова-Радко (руководителя македонского освободительного движения в 1925-1990 гг.), официально зарегистрирована в 2000 г. Согласно уставу она определялась как независимая, неполитическая и общественная организация, цель которой заключалась в распространении целей, задач и идей македонского освободительного движения. Ассоциация намеревалась способствовать достижению этой цели с помощью собственной газеты, публикаций, библиотеки и интернет-сайта, а также путем организации семинаров, конференций и форумов. Против ассоциации, до и после ее учреждения, развернули широкомасштабную кампанию в прессе, осуждавшую ее создание и деятельность как противоречащие македонскому национальному единству. В 2001 г. Конституционный суд признал устав и программу ассоциации недействительными. По его мнению, подлинные цели ассоциации заключались в возрождении идеологии Ивана Михайлова-Радко, исходившей из того, что македонская народность никогда не существовала на этой территории, а представляла собой болгар Македонии, и что признание македонской народности являлось величайшим преступлением большевистского режима в период его существования. Он признал устав и программу неконституционной, поскольку вся деятельность ассоциации в действительности направлялась на насильственное свержение конституционного строя республики, разжигание национальной или религиозной розни или нетерпимости и отрицание свободного выражения национальной принадлежности македонского народа. Ассоциация была распущена.

Вопросы права

Конституционный суд не признал ассоциацию-заявителя террористической и не установил, что она или ее члены намерены использовать незаконные или антидемократические средства для достижения своей цели. Учредительные документы ассоциации не давали оснований полагать, что она выступает за разжигание розни. Конституционный суд также не разъяснил, почему он считает, что отрицание македонской народности равнозначно насилию или насильственному свержению конституционного строя. Со своей стороны Европейский Суд признает, что учреждение и регистрация ассоциации с именем Ивана Михайлова-Радко создали определенную напряженность, поскольку его идеология рассматривалась македонским народом не только как агрессивная и деструктивная, но и как отрицающая их право на утверждение своей национальной (этнической) идентичности. Однако одно лишь присвоение ассоциации имени лица, к которому большинство населения относится отрицательно, не могло само по себе составлять реальную и непосредственную угрозу правопорядку. Отсутствуют конкретные доказательства того, что путем избрания наименования ассоциация выбрал политику, угрожавшую македонскому обществу или государству. Выбор имени не оправдывал сам по себе ее ликвидации. Если судить по учредительным документам, ее цель заключалась в том, чтобы организовать общественную дискуссию по определенным вопросам и найти их решение. Своей цели она намеревалась достичь путем публикаций, конференций и сотрудничества с аналогичными ассоциациями. Нельзя предположить, что она подверглась порицанию за свои действия, поскольку ее ликвидировали вскоре после создания. Следовательно, санкции против нее принимались за поведение, связанное исключительно с осуществлением свободы выражения мнения. В задачу Европейского Суда не входит оценка правильности взглядов заявителей, и потому не имеет значения, что они не дистанцировались от того, что Конституционный суд счел подлинной целью ассоциации. В целом мотивы, приведенные властями для обоснования ликвидации ассоциации, не являлись относимыми и достаточными, и вмешательство, соответственно, не может считаться необходимым в демократическом обществе.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (вынесено шестью голосами "за" и одним - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить 5 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о применимости к делу статьи 17 Конвенции

Вопрос о запрете злоупотребления правом

По делу обжалуется осуждение издателей книги за оправдание военных преступлений в период Алжирской войны за независимость. Статья 17 Конвенции не применима к делу.

Орбан, де Бартийя и компания "Эдисьон Плон" против Франции
[Orban, de Bartillat and Editions Plon v. France] (N 20985/05)

Постановление от 15 января 2009 г. [вынесено V Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 10 Конвенции.)

В порядке применения статьи 35 Конвенции

В порядке применения пункта 1 статьи 35 Конвенции

Вопрос о соблюдении правила шестимесячного срока в целях подачи жалобы в Европейский Суд

Влияние использования надзорного средства правовой защиты на шестимесячный срок. Течение срока прерывается только в отношении вопросов нарушения Конвенции, рассмотренных органом надзорного пересмотра решений.

Сапеян против Армении
[Sapeyan v. Armenia] (N 35738/03)

Постановление от 13 января 2009 г. [вынесено III Секцией]

В своей жалобе от 28 августа 2003 г. заявитель ссылался на различные обстоятельства в связи со своим осуждением судом первой инстанции более чем за шесть месяцев до этого (26 февраля 2003 г.). Приговор суда первой инстанции вступил в силу, и у заявителя отсутствовали другие доступные и эффективные средства правовой защиты, включая надзорные, которые требовали бы исчерпания. Тем не менее он подал жалобу в апелляционный суд по уголовным и военным делам, председатель которого 2 марта 2003 г. принял решение о пересмотре приговора суда первой инстанции и смягчил решение. Для определения того, отвечает ли жалоба заявителя требованию шестимесячного срока, предусмотренного статьей 35 Конвенции, Европейский Суд должен установить, возобновило ли решение апелляционного суда течение шестимесячного срока.

Жалоба признана неприемлемой, за исключением жалобы в части статьи 11 Конвенции. Решения об отказе в возобновлении производства по делу на национальном уровне обычно не считаются окончательными решениями для целей определения момента начала течения шестимесячного срока согласно пункту 1 статьи 35 Конвенции. Однако положение может измениться, если заявление о возобновлении производства удовлетворено. Это не означает, что сам данный факт автоматически влечет течение шестимесячного срока заново, поскольку нельзя исключать, что производство будет возобновлено по основаниям, не связанным с жалобой заявителя на нарушение Конвенции. Соответственно, в случае, если производство по делу возобновляется или окончательное решение пересмотрено, течение шестимесячного срока прерывается только в отношении тех конвенционных вопросов, которые являлись основанием для такого возобновления или пересмотра и были предметом рассмотрения надзорного органа.

Из числа требований заявителя, представленных в Европейский Суд, в надзорной жалобе упоминалось, прямо или по существу, только одно, касавшееся предполагаемой незаконности вмешательства в его право на свободу объединения с другими. Остальные требования не являлись предметом рассмотрения апелляционного суда, и основания, по которым суд решил пересмотреть окончательное решение суда первой инстанции, с ними никак не связаны. Соответственно, надзорный пересмотр апелляционным судом окончательного решения суда первой инстанции не возобновил течение шестимесячного срока в отношении этих требований. Жалоба подана за пределами срока.

Иной вывод следует сделать в отношении жалобы на нарушение статьи 11 Конвенции, поскольку даже если она была подана в порядке надзора, который Европейский Суд ранее рассматривал как неэффективное средство защиты, заявление о пересмотре в действительности привело к повторному рассмотрению дела именно по этому основанию и к вынесению нового решения по существу дела. Жалоба признана приемлемой.

В порядке применения пункта 3 статьи 35 Конвенции

Вопрос о наличии у Европейского Суда компетенции ratione personae

Отсутствие у представителя доверенности, подписанной заявительницей. Жалоба признана неприемлемой.

Пост против Нидерландов
[Post v. Netherlands] (N 21727/08)

Решение от 20 января 2009 г. [вынесено III Секцией]

В 2007 г. заявительницу задержали и заключили под стражу по подозрению в убийстве. Она жаловалась, что ее незаконно лишили свободы в нарушение статьи 5 Конвенции. Жалобу в Европейский Суд направил по факсу 2 мая 2008 г. представитель заявительницы. В ответ ему было предложено заполнить формуляр жалобы и возвратить его в Европейский Суд в шестимесячный срок вместе с подтверждающими документами и доверенностью. 13 ноября 2008 г. Европейский Суд получил полный формуляр жалобы, подписанный представителем заявительницы, и копии подтверждающих документов. Однако представленные документы не включали доверенность, а представитель разъяснила, что не имеет возможности получить ее, но пришлет ее, как только получит. Доверенность так и не поступила в Европейский Суд.

Решение

Жалоба признана неприемлемой. Заявительница никогда не вступала в непосредственный контакт с Европейским Судом и представила жалобу через представителя. Тем не менее когда заявители принимают решение действовать через представителя, пункт 3 правила 45 Регламента Суда обязывает их представить надлежащим образом оформленную доверенность. В ответ на первоначальное письмо от 2 мая 2008 г. заявительницу уведомили о том, что она должна направить требуемую доверенность в шестимесячный срок, не подлежащий продлению. Но даже после истечения этого срока доверенность не была получена. Таким образом, в деле нет документа, свидетельствующего о том, что сама заявительница указывает, что поручила своему адвокату подать жалобу в Европейский Суд от своего имени. Отсутствует также объяснение того, почему она или ее представитель не имеют возможности представить требуемую доверенность в течение установленного шестимесячного срока. Имея в виду существенное значение требования к представителю о представлении доказательств того, что он или она получили конкретные и ясные инструкции от предполагаемой жертвы в значении статьи 34 Конвенции, Европейский Суд заключает, что жалобу следует отклонить за отсутствием "заявителя". Жалоба признана неприемлемой ratione personae.

В порядке применения статьи 41 Конвенции

Вопрос о присуждении справедливой компенсации

Оценка материального ущерба при фактической экспроприации. Дело передано на рассмотрение Большой Палаты.

Гуизо-Галлизаи против Италии
[Guiso-Gallisay v. Italy] (N 58858/00)

Постановление от 21 октября 2008 г.* (* В Информационном бюллетене N 112 указывалась другая дата принятия - 20 октября 2008 г. (прим. переводчика).) [вынесено II Секцией]

Власти завладели земельными участками заявителей с целью экспроприации и организации строительных работ. В отсутствие формальной экспроприации и невыплаты компенсации заявители возбудили разбирательство о взыскании убытков в связи с незаконным занятием земли.

В Постановлении, вынесенном 8 декабря 2005 г., Европейский Суд признал нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, но указал, что вопрос о применении статьи 41 Конвенции (о компенсации) не готов к разрешению.

В Постановлении Палаты от 21 октября 2008 г. Европейский Суд пересмотрел свою позицию в вопросе применения статьи 41 Конвенции в делах об экспроприации в связи со строительством. Ранее используемый метод имел целью компенсацию убытков, не покрытых выплатой суммы, полученной в результате сложения рыночной стоимости имущества и стоимости неизвлекаемых доходов от имущества, путем автоматической оценки этих убытков в качестве валовой стоимости работ, осуществляемых государством, плюс стоимость земли по текущим ценам. Однако этот метод компенсации являлся неоправданным и мог привести к различному обращению с заявителями в зависимости от характера общественных работ, осуществлявшихся публичными властями, который необязательно был связан с потенциалом земельного участка в его первоначальном состоянии. Чтобы оценить убытки, понесенные заявителями, следовало принять во внимание дату, на которую с правовой определенностью установлено, что они утратили право собственности на указанное имущество. Его общая рыночная стоимость, зафиксированная на эту дату судами страны, должна быть затем скорректирована с учетом инфляции и увеличена на сумму процента, установленного на дату принятия постановления Европейским Судом. Из получившейся суммы следует вычесть сумму, выплаченную заявителям властями страны. В настоящих делах Европейский Суд присудил троим заявителям совместно 1 803 374 евро в качестве компенсации материального ущерба и 45 000 евро в качестве морального вреда.

26 января 2009 г. дело было передано на рассмотрение Большой Палаты по требованию заявителей.

Дополнительную информацию см. в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 112* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 112, N 2/2009.) и пресс-релизе N 94 от 9 февраля 2009 г.

Вопрос о присуждении справедливой компенсации

Систематическая задержка исполнения властями решений, вынесенных судами страны в пользу заявителя, несмотря на установление Европейским Судом нарушения требований Конвенции по данному делу - практика, не совместимая с Конвенцией. Компенсация морального вреда увеличена.

Бурдов против России
[Burdov v. Russia] (N 2) (N 33509/04)

Постановление от 15 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 46 Конвенции.)

В порядке применения статьи 46 Конвенции

Вопрос об исполнении постановлений Европейского Суда

Государство-ответчик должно ввести эффективное средство правовой защиты, обеспечивающее возмещение за неисполнение или задержку исполнения решений, и предоставить возмещение всем потерпевшим в делах такого рода.

Бурдов против России
[Burdov v. Russia] (N 2) (N 33509/04)

Постановление от 15 января 2009 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Начиная с 1997 г. заявитель неоднократно предъявлял иски соответствующим государственным органам о взыскании социальных пособий в связи с его участием в работах по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской атомной станции. Суды удовлетворили его требования, но многие решения оставались неисполненными в течение длительного срока. В 2000 г. он подал первую жалобу в Европейский Суд в связи с неисполнением национальных судебных решений. В 2002 г. Европейский Суд установил нарушения статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против России" [Burdov v. Russia], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 42* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 42 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 5/2002.)). В резолюции 2004 г. Комитет министров Совета Европы указал, что государство-ответчик выплатило заявителю сумму справедливой компенсации, предусмотренную постановлением 2002 г., в пределах допустимого срока. Он далее отметил меры, принятые в отношении категории лиц, находящихся в том же положении, что и заявитель, и указал, что исполнил свои функции в соответствии с пунктом 2 статьи 46 Конвенции по данному делу. В то же время отмечалось, что в контексте других рассматриваемых дел власти под контролем Комитета министров обратили внимание на более общую проблему неисполнения в России национальных судебных решений. Тем временем в пользу заявителя вынесли новые решения. Они были полностью исполнены, но некоторые из них - с задержками от одного до почти трех лет.

Вопросы права

Европейский Суд установил нарушения статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции из-за длительного неисполнения государством-ответчиком трех национальных судебных решений, обязавших государство произвести денежные выплаты в пользу заявителя.

По поводу соблюдения статьи 13 Конвенции. Отсутствовало эффективное внутреннее средство правовой защиты, превентивное или компенсационное, которое могло обеспечить адекватное и достаточное возмещение в случае нарушения Конвенции из-за длительного неисполнения судебных решений, вынесенных против государства или его органов.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции (принято единогласно).

В порядке применения статьи 46 Конвенции. Практика, несовместимая с принципами Конвенции. В настоящем деле целесообразно применение процедуры пилотного постановления с учетом возобновляющегося и постоянного характера основных проблем, большого числа затронутых ими лиц и срочной необходимости в безотлагательном и адекватном возмещении на национальном уровне. Выраженная озабоченность и выводы различных органов власти и институтов на национальном и международном уровне созвучны примерно 200 постановлениям Европейского Суда, в которых проявились указанные структурные проблемы. Они затрагивали не только потерпевших вследствие аварии на Чернобыльской АЭС, как в данном случае, но и другие большие уязвимые группы российского населения: неисполнение решений весьма часто отмечалось в делах о выплате пенсий, детских пособий и компенсаций за ущерб, причиненный в период военной службы или из-за неправомерного судебного преследования. Приблизительно 700 дел, относящихся к подобным фактам, находились на рассмотрении и в некоторых случаях могли повлечь установление Европейским Судом повторного несоблюдения положений Конвенции в отношении тех же самых заявителей. Вызывает глубокую озабоченность тот факт, что нарушения, установленные в настоящем постановлении, допущены спустя несколько лет после первого постановления по делу заявителя, несмотря на обязанность России в соответствии со статьей 46 Конвенции принять, под контролем Комитета министров, необходимые корректирующие и превентивные меры. Таким образом, установленные нарушения отражают постоянную структурную дисфункцию и практику, несовместимую с Конвенцией.

Введение эффективного внутреннего средства правовой защиты. Проблемы, которые вынудили Европейский Суд установить нарушения статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, требуют введения всесторонних и комплексных мер, возможно, имеющих законодательный и административный характер, с участием различных органов власти на федеральном и местном уровнях. Контроль за проведением необходимых реформ относится к компетенции Комитета министров, имеющего для этого полномочия и средства. Что касается нарушения статьи 13, выводы Европейского Суда недвусмысленно ориентируют на создание эффективного внутреннего механизма правовой защиты или комбинации средств, которые обеспечили бы адекватное и достаточное возмещение большому числу людей, затронутых данными нарушениями. Поэтому Европейский Суд потребовал от государства-ответчика введения средства, которое обеспечило бы действительно эффективное возмещение в связи с нарушениями Конвенции, вызванными длительным уклонением государственных органов от исполнения судебных решений, вынесенных против государства или его органов. Такое средство должно соответствовать принципам Конвенции, как установлено настоящим Постановлением, и быть доступным в течение шести месяцев с даты вступления постановления в силу.

Приостановление разбирательства по новым жалобам. Европейский Суд решил также приостановить рассмотрение всех новых жалоб, поданных после вынесения настоящего Постановления, в которых заявители указывают исключительно на неисполнение и/или несвоевременное исполнение решений национальных судов, присудивших денежные выплаты со стороны государственных органов. Приостановление устанавливается на срок в один год после того, как настоящее Постановление вступило в силу.

Возмещение по рассматриваемым делам. Что касается жалоб, поданных до вынесения настоящего Постановления, государство-ответчик обязано предоставить адекватное и достаточное возмещение в течение одного года с даты, когда постановление вступило в силу, всем потерпевшим в связи с неуплатой или несвоевременной уплатой государственными органами задолженности на основании решений, вынесенных в их пользу национальными судами. По мнению Европейского Суда, такое возмещение могло быть достигнуто путем предоставления властями по собственной инициативе эффективного внутреннего средства правовой защиты в делах или посредством индивидуальных решений, таких как мировые соглашения с заявителями или односторонние предложения о возмещении в соответствии с требованиями Конвенции. Это касается всех, кто подал жалобы в Европейский Суд до вынесения настоящего Постановления и чьи жалобы коммуницированы властям государства-ответчика. В ожидании принятия властями внутренних мер возмещения состязательные разбирательства во всех этих случаях приостанавливаются на один год с даты, когда постановление вступит в силу.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд определяет размер компенсаций морального вреда с учетом таких факторов, как возраст заявителя, личный доход, характер и размер сумм, присужденных национальными судами, длительность исполнительного производства и других соответствующих факторов. Здоровье заявителя также принимается во внимание, так же как и количество решений, которые не были исполнены надлежащим образом и/или своевременно. Такие суммы, в принципе, прямо пропорциональны периоду, в течение которого обязательное и вступившее в силу решение оставалось неисполненным. Постановлением 2002 г. Европейский Суд присудил этому заявителю 3 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного задержкой исполнения трех решений национальных судов на срок от одного до трех лет. В данном случае тот же самый заявитель пострадал от сопоставимых задержек относительно аналогичных сумм, взысканных на основании трех других решений национальных судов. Однако его душевные страдания и разочарование усугублялись систематическим уклонением властей от погашения задолженности, возникшей в связи с решениями национальных судов несмотря на ранее установленные Европейским Судом нарушения. В результате заявитель не имел другого выхода, кроме повторного обращения к длительной процедуре международного разбирательства в Европейском Суде. С учетом этого важного аспекта Европейский Суд счел возможным увеличить компенсацию до 6 000 евро в счет причиненного заявителю морального вреда.

Вопрос об исполнении постановлений Европейского Суда

Вопрос о принятии Европейским Судом мер общего характера

Указание мер в целях исправления системных недостатков в законодательстве о реституции земли и применении такого законодательства.

Файмблат против Румынии
[Faimblat v. Romania] (N 23066/02)

Постановление от 13 января 2009 г. [вынесено III Секцией]

Кац против Румынии
[Katz v. Romania] (N 29739/03)

Постановление от 20 января 2009 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

По делу "Файмблат против Румынии". Имущество, принадлежавшее отцу заявителей, было конфисковано и впоследствии национализировано. Заявители начали административное разбирательство в городском совете в соответствии с Законом N 10/2001 о правовом режиме недвижимого имущества, национализированного в 1945-1989 гг., с целью возвращения имущества. Одновременно они обратились в суд первой инстанции для признания национализации незаконной. Их иск признали неприемлемым на том основании, что им надлежало следовать административной процедуре, предусмотренной Законом N 10/2001. Указанное решение оставлено без изменения при обжаловании. Городской совет также указал, что имущество не может быть возвращено, поскольку оно было уничтожено, и что заявители имели право на компенсацию эквивалентной стоимости. Заявители затем предъявили иск о компенсации, но после приостановления дела до завершения административного разбирательства суд применил срок давности.

Обстоятельства дела

По делу "Кац против Румынии". Родители заявителя владели недвижимым имуществом, которое они передали государству в декабре 1966 г. Затем государство продало имущество S.M., который пользовался им как арендатор с момента его дарения государству. Заявитель обратился в муниципальный орган с требованием о реституции имущества в соответствии с Законом N 10/2001. Его обращение не рассмотрено властями на момент принятия Европейским Судом постановления. Заявитель впоследствии предъявил иск в суд первой инстанции, требуя признания недействительным дарения в 1966 г. в связи с отсутствием согласия. Он также просил признать его право на имущество и аннулировать договор купли-продажи. Суд признал недействительным дарение, но отклонил два других требования на том основании, что S.M. действовал добросовестно при заключении договора купли-продажи. Заявитель безуспешно обжаловал решение суда.

Вопросы права

По делу "Файмблат против Румынии". По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Доступность для заявителей процедуры, предусмотренной Законом N 10/2001, оставалась теоретической, поскольку они не получили какой-либо компенсации спустя семь лет после предъявления иска.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Вопросы права

По делу "Кац против Румынии". По поводу соблюдения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. В контексте румынского законодательства, регулирующего иски, предъявленные в отношении имущества, национализированного в период коммунистического режима, продажа государством имущества третьему лицу, выступающему добросовестным приобретателем, представляла собой лишение имущества. Фонд "Проприетатя", который отвечал за выплату компенсаций на основании Закона N 10/2001, действовал неэффективно. Наконец, законодательство, включая изменения к нему, не принимало во внимание ущерб, понесенный гражданами в результате невозможности пользования имуществом, возвращенным им окончательным решением, и в результате отсутствия возможности получения компенсации в течение длительного времени. Соответственно, невозможность получения заявителем права собственности в сочетании с полным отсутствием компенсации за период более шести лет нарушили его право на уважение собственности.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

В порядке применения статьи 46 Конвенции (по делу "Файмблат против Румынии"). Установление нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции выявило системную проблему, порожденную недостатками законодательства, регулирующего реституцию национализированного имущества, и практики применения указанного законодательства административными властями. Европейский Суд убедился, что проблема различного толкования Закона N 10/2001 решена; однако он не может не учитывать тот факт, что многочисленные изменения законодательства не привели к улучшению ситуации, которая возникла в связи с указанным законом. Он с беспокойством отмечает, что на его рассмотрении находится примерно 50 аналогичных дел. Это должно свидетельствовать о том, что зачастую административные органы не реагируют в течение установленного законом срока или, по крайней мере, разумного срока, как это выражение толкуется Европейским Судом, на требования о реституции национализированного имущества. Недостатки, выявленные в указанных делах, могут, кроме того, привести к подаче в Европейский Суд многочисленных обоснованных жалоб в будущем. Европейский Суд полагает, что неспособность румынского государства привести свою законодательную систему в порядок не только усиливает конвенционную ответственность государства в отношении прошлых и будущих событий, но также представляет угрозу будущей эффективности механизма, установленного Конвенцией. В первую очередь государство должно принять необходимые законодательные меры для обеспечения того, чтобы лица, требующие реституции, получали определенные ответы от административных властей в течение разумного срока. Государство также обязано ликвидировать юридические препятствия быстрому исполнению окончательных решений административных органов и судов в отношении национализированного имущества, чтобы позволить бывшим собственникам возвратить имущество либо получить адекватное возмещение убытков без промедления. Указанные меры должны быть приняты при первой возможности.

В порядке применения статьи 46 Конвенции (по делу "Кац против Румынии"). Вывод о нарушении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции выявил наличие широко распространенной проблемы, связанной с румынским законодательством о реституции национализированного недвижимого имущества, проданного государством третьим лицам, выступающим добросовестными приобретателями (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 21 июля 2005 г. по делу "Стрэйн против Румынии" (Strain v. Romania), жалоба N 57001/00 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 77* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 77 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 1/2006.)). В связи с наличием указанной структурной проблемы требуются общие меры на национальном уровне. Так, в первую очередь государство должно создать все необходимые законодательные условия для предотвращения возникающих ситуаций одновременного наличия двух титулов на одно и то же имущество. Такое положение сложилось в деле заявителя в результате подразумеваемого признания его права собственности без соответствующего аннулирования права третьего лица. Государство также обязано ликвидировать юридические препятствия для получения бывшими собственниками адекватного возмещения убытков без промедления. В частности, государству необходимо изменить процедуру, установленную законами о компенсации, чтобы обеспечить ее подлинную последовательность, доступность, быстроту и предсказуемость, как общую, так и в вопросе о том, какие дела подлежат рассмотрению центральным комитетом* (* Возможно, имеется в виду подразделение административного органа, наделенного полномочиями в данной области (прим. переводчика).). Новая система должна позволять указанным лицам получить компенсацию и/или, по их желанию, доли в фонде "Проприетатя" в разумный срок. Несмотря на истечение трех лет с момента принятия Постановления Европейского Суда по делу "Стрэйн против Румынии" и неоднократные изменения Закона N 10/2001, процедура реституции по-прежнему являлась неэффективной. Государство-ответчик, таким образом, было обязано при первой возможности обеспечить ощутимое усовершенствование системы.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции (по делу "Файмблат против Румынии") Европейский Суд присудил выплатить заявителям 6 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда в течение трех месяцев с момента вступления Постановления в силу.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции (по делу "Кац против Румынии") Государство-ответчик обязано возвратить спорное имущество заявителю в течение трех месяцев с момента вступления Постановления в силу или, в случае неисполнения, выплатить 50 000 евро в счет компенсации причиненного материального ущерба.

Вопрос об исполнении постановлений Европейского Суда

Государство обязано обеспечить перевод заявителя в специализированное учреждение и в целом обеспечить необходимые условия содержания под стражей заключенных, нуждающихся в специальном уходе.

Славомир Мусял против Польши
[Slawomir Musial v. Poland] (N 28300/06)

Постановление от 20 января 2009 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

По жалобе о нарушении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуется решение о конфискации, признанное произвольным как основанное на положении, лишенном качества закона. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Компания "Сюд фонди СРЛ" и другие против Италии
[Sud Fondi Srl and Others v. Italy] (N 75909/01)

Постановление от 20 января 2009 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 7 Конвенции.)

Уступка юрисдикции в пользу Большой Палаты

В порядке применения статьи 30 Конвенции

Чудак против Литвы
[Chudak v. Lithuania] (N 15869/02)

[II Секция]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции.)

Передача дел на рассмотрение Большой Палаты

В порядке применения пункта 2 статьи 43 Конвенции

Следующие дела переданы на рассмотрение Большой Палаты в соответствии с пунктом 2 статьи 43 Конвенции:

Кононов против Латвии
[Kononov v. Latvia] (N 36376/04)

Постановление от 24 июля 2008 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 7 Конвенции.)

Гуизо-Галлизаи против Италии
[Guiso-Gallisay v. Italy] (N 58858/00)

Постановление от 21 октября 2008 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 41 Конвенции.)

Перед подписанием номера в печать

Партизан Василий Кононов ожидает повторного решения по жалобе против Латвии

По сообщению РИА Новости, бывший советский партизан В. Кононов, которого латвийские власти обвиняют в убийстве мирных жителей на территории балтийской республики в годы войны, ожидает рассмотрения своей жалобы против Латвии в Большой Палате Европейского Суда по правам человека.

Латвия обвиняла В. Кононова в убийстве мирных граждан на территории республики в годы Второй мировой войны, когда он командовал партизанским отрядом. По утверждению латвийских властей, в 1944 году он руководил операцией по уничтожению девяти мирных латвийских граждан. Кононов утверждал, что из-за них гитлеровцы уничтожили партизанскую группу.

Бывший партизан был арестован в Латвии в 1998 году по обвинению в геноциде и находился под стражей вплоть до 2000 года, когда был приговорен судом к полутора годам лишения свободы. Сразу после оглашения приговора В. Кононов был отпущен на свободу, так как положенный срок уже отбыл.

После освобождения он принял российское гражданство. Добиваясь оправдательного приговора, В. Кононов прошел все латвийские судебные инстанции, а в 2004 году обратился в Европейский Суд, который 19 июня 2008 года постановил, что латвийские власти нарушили статью 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, и обязал Латвию выплатить 30 тысяч евро в качестве моральной компенсации бывшему советскому партизану* (* См. указанное Постановление в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2008, с. 24-26 (прим. ред.).). Но Латвия, используя свое право, обратилась в Большую Палату Европейского Суда с просьбой о пересмотре дела В. Кононова.

"Латвия задействовала все ресурсы для того, чтобы выиграть это дело. Оно имеет политическую окраску. Я сомневаюсь, что мне снова удастся победить. Для Латвии победа в этом деле принципиально важна, она даст республике возможность пересмотреть историю, итоги Второй мировой войны", - сказал В. Кононов в интервью РИА Новости.

Но по словам ветерана, он чувствует поддержку со стороны простых жителей Латвии. "Народ - со мной. Поддержку я ощущаю постоянно. Это придает силы", - сказал ветеран.

Московские власти приняли решение о выделении 5 миллионов рублей на правовую защиту ветерана Кононова.

В Совете Европы

Ротация в Комитете министров

В соответствии с принципом ротации новым председателем Комитета министров Совета Европы на ближайшие шесть месяцев стал министр иностранных дел Словении Самуэль Жбогар.

Приоритеты председательства Словении охватывают четыре обширные темы: продвижение общих ценностей Совета Европы, укрепление безопасности европейских граждан, построение более гуманной и солидарной Европы и развитие сотрудничества с другими международными и европейскими организациями и институтами.

Словения на посту председателя Комитета министров будет выступать за продвижение процесса реформирования Европейского Суда по правам человека и стремиться к укреплению принципа верховенства права на национальном и международном уровнях.

Особое внимание в программе председательства Словении уделено детям и разъяснительной работе по вопросам соблюдения прав детей, положению цыган, биоэтике и биомедицине, а также продвижению демократии, верховенства права и прав человека в Юго-Восточной Европе, на Кавказе и в Беларуси.

Словения будет председательствовать в Комитете министров Совета Европы с 12 мая по 18 ноября 2009 года и затем передаст свои полномочия Швейцарии.

Источник: www.coe.int

Постановления по жалобам против Российской Федерации

Дмитриева против России
[Dmitriyeva v. Russia]

Заявительница, проживающая в Республике Саха (Якутия), жаловалась на длительное неисполнение и последующую отмену в порядке надзора решения суда, вынесенного в ее пользу по иску о взыскании денежной суммы, причитавшейся ей по целевому чеку на автомобиль.

Европейский Суд, единогласно постановив, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в сочетании с требованиями статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить заявительнице 4 100 евро в качестве компенсации материального ущерба и 3 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Клишина и другие против России
[Klishina and Others v. Russia]

Заявители, 19 учителей общеобразовательной школы г. Таганрога, жаловались на длительное неисполнение решения суда, вынесенного в их пользу по иску о взыскании с департамента образования города пособий на приобретение учебной литературы.

Европейский Суд, единогласно постановив, что в данном деле российские власти допустили нарушение требований статьи 6 Конвенции в сочетании со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить каждому заявителю 200 евро в качестве компенсации морального вреда.

Рольгезер и другие против России
[Rolgezer and Others v. Russia]

Заявители, 29 жителей поселка Наумовка Томской области, расположенного вблизи Сибирского химического комбината, жаловались на чрезмерную длительность производства по их иску о возмещении вреда здоровью, вызванного деятельностью завода.

Европейский Суд, единогласно постановив, что в данном деле российские власти допустили нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить каждому заявителю 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Пономарев против России
[Ponomarev v. Russia]

Заявитель, проживающий в Воркуте, жаловался на то, что его требование о возмещении вреда, причиненного здоровью в результате заражения туберкулезом в следственном изоляторе, не была рассмотрено российскими судами. Он также обжаловал сам факт заражения туберкулезом, законность задержания под стражей и ряд иных действий властей.

Европейский Суд, единогласно постановив, что в данном деле российские власти допустили нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в части, касающейся отказа судов рассмотреть требования заявителя, обязал государство-ответчика выплатить заявителю 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Марусева против России
[Maruseva v. Russia]

Заявительница, проживающая в Смоленске, обжаловала чрезмерную длительность производства по ее гражданскому иску о возмещении вреда, причиненного ей в результате врачебной ошибки, приведшей к смерти ее сына.

Европейский Суд, единогласно постановив, что в данном деле российские власти допустили нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить заявительнице 2 100 евро в качестве компенсации морального вреда.

Ситницкие против России
[Sitnitskiye v. Russia]

Заявители (три человека), проживающие в Краснодаре, жертвы террористического взрыва домов в Волгодонске в 1999 году, жаловались на длительное неисполнение решения суда, обязавшего городские власти обеспечить их жильем. Заявители также ссылались на нарушения их семейных прав.

Европейский Суд, единогласно постановив, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в сочетании с требованиями статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в части неисполнения судебного решения, решил не присуждать заявителям компенсации морального вреда.

Акашев против России
[Akashev v. Russia]

Заявитель, проживающий в Республике Саха (Якутия), жаловался на длительное неисполнение и последующую отмену в порядке надзора решения суда, вынесенного в его пользу по иску о взыскании компенсации за невыполнение государством обязательств по предоставлению автомобиля по целевому чеку.

Европейский Суд, единогласно постановив, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в сочетании с требованиями статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить заявителю 4 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Алексей Макаров против России
[Aleksey Makarov v. Russia]

Заявитель, проживающий в Москве активист бывшей Национал-большевистской партии, жаловался на незаконный характер и чрезмерную продолжительность содержания под стражей до суда.

Европейский Суд, единогласно объявив, что в данном деле российские власти допустили нарушение положений пункта 3 статьи 5 Конвенции в части, касающейся чрезмерной продолжительности содержания под стражей, обязал государство-ответчика выплатить заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Щебет против России
[Shchebet v. Russia]

Заявительница, проживающая в Вене гражданка Белоруссии, обжаловала незаконный характер и негуманные условия содержания ее под стражей с целью экстрадиции в комнате для административно-задержанных аэропорта "Домодедово". Заявительница также утверждала, что была подвергнута дискриминации.

Европейский Суд, единогласно объявив жалобу о законности и условиях содержания заявительницы под стражей приемлемой и постановив, что в данном деле российские власти допустили нарушения положений пунктов 1 и 4 статьи 5 и положений статьи 3 Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить заявительнице 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.