Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 10 декабря 2019 г. по делу N 8Г-706/2019

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Гордиенко А.Л, судей Жуленко Н.Л, Папушиной Н.Ю, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N N по иску Министерства имущественных отношений Иркутской области к Рыжковой Л.А, Мурсалову Н.Х. оглы, Лыхину С, И. о признании договоров купли-продажи жилого дома недействительными, права собственности отсутствующим, обязании снести самовольную постройку, освободить земельный участок и снять жилой дом с кадастрового учета, по кассационной жалобе Рыжкова В.А. на решение Ленинского районного суда г. Иркутска Иркутской области от 07 мая 2018 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 29 октября 2018 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Жуленко Н.Л, выслушав посредством систем видеоконференц-связи объяснения представителя Рыжкова В.А. - Кулик О.Е, Рыжковой Л.А, поддержавших доводы жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Министерство имущественных отношений Иркутской области обратилось в суд с иском к Рыжковой Л.А. об обязании освободить самовольно занятый земельный участок, сносе самовольной постройки.

С учетом уточнения исковых требований в порядке статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) Министерство имущественных отношений Иркутской области предъявило к Рыжковой Л.А, Мурсалову Н.Х, Лыхину С.И. требования о признании договоров купли-продажи домовладения, жилого дома недействительным, права собственности ответчика отсутствующим, обязании снести самовольную постройку, освободить земельный участок и снять жилой дом с кадастрового учета.

В обоснование исковых требований указано, что в результате проведения проверки администрацией г. Иркутска было выявлено, что в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним внесены сведения о государственной регистрации прав на недвижимое имущество - жилой дом с кадастровым номером N. расположенный по адресу: "адрес". Согласно справке о содержании правоустанавливающих документов, право собственности на объект недвижимости зарегистрировано на основании договора, заключенного между Лыхиным С.И. и Мурсаловым Н.Х. от ДД.ММ.ГГГГ, удостоверенного нотариусом ФИО10 ДД.ММ.ГГГГ, реестровый N и зарегистрировано ДД.ММ.ГГГГг. за N. При этом, по информации нотариуса Иркутского нотариального округа ФИО10 договор от ДД.ММ.ГГГГ в отношении домовладения по адресу: "адрес" ею не удостоверялся.

По данным МУП "БТИ г. Иркутска", инвентарное дело по указанному адресу в архиве не зарегистрировано. Жилой дом с кадастровым номером N, расположенный по адресу: "адрес", поставлен на государственный учет и право собственности на него зарегистрировано без правовых оснований в результате незаконных действий.

ДД.ММ.ГГГГ на жилой дом зарегистрировано право собственности за Рыжковой Л.А. на основании договора купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ Учитывая, что право собственности на жилой дом приобретено в результате неправомерных действий в нарушение действующего порядка, все сделки, заключенные в отношении спорного объекта недвижимости являются недействительными (ничтожными).

Министерство имущественных отношений Иркутской области как исполнительный орган государственной власти Иркутской области, в силу закона наделено правами собственника в отношении земельного участка, на котором расположено самовольное строение, что позволяет ему обратиться за зашитой своего нарушенного права способами, предусмотренными гражданским законодательством.

Решением Ленинского районного суда города Иркутска от 07 мая 2018 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 29 октября 2018 г, исковые требования Министерства имущественных отношений Иркутской области удовлетворены в полном объеме. Судом признан недействительным договор купли-продажи домовладения, расположенного по адресу: "адрес" заключенный ДД.ММ.ГГГГ между Лыхиным С.И, и Мурсаловым Н.Х, оглы. Признан недействительным договор купли-продажи жилого дома, расположенного по адресу: "адрес" заключенный ДД.ММ.ГГГГ между Мурсаловым Н.Х, оглы и Рыжковой Л, А... Признано отсутствующим право собственности Рыжковой Л, А. на жилой дом с кадастровым номером N, расположенный по адресу: "адрес". На Рыжкову Л.А. возложена обязанность освободить земельный участок с кадастровым номером N, расположенный по адресу: "адрес", путем сноса самовольной постройки - жилого дома с кадастровым номером N. демонтажа ограждения земельного участка, строений и сооружений, расположенных на земельном участке. Жилой дом с кадастровым номером N, расположенный по адресу: "адрес", снять с кадастрового учета.

Рыжковым В.А. подана кассационная жалоба, в которой поставлен вопрос об отмене судебных актов ввиду нарушения норм материального и процессуального права, а также неправильным определением обстоятельств, имеющих значение для дела.

Относительно доводов кассационной жалобы возражений не представлено.

Представитель министерства имущественных отношений Иркутской области, Лыхин С.И, Мурсалов Н.Х.о, представитель Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Иркутской области, надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения дела в кассационном порядке, в судебное заседание суда кассационной инстанции не явились, в связи с чем, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь статьей 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Проверив материалы дела, обсудив обоснованность доводов кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции находит жалобу подлежащей удовлетворению.

Согласно положениям части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такие нарушения были допущены судами при рассмотрении настоящего дела.

Как установлено судами и следует из материалов дела, земельный участок, расположенный по адресу: "адрес" с кадастровым номером N, образован из земель, государственная собственность на которые не разграничена, что подтверждается выпиской из Единого государственного реестра недвижимости от ДД.ММ.ГГГГ

В результате проведения проверки администрацией г. Иркутска было выявлено, что в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее - ЕГРП) внесены сведения о государственной регистрации прав на недвижимое имущество - жилой дом с кадастровым номером N, расположенный по адресу: "адрес" Основанием для регистрации права собственности на вышеуказанный жилой дом послужил договор купли-продажи заключенный между Лыхиным С.И. и Мурсаловым Н.Х. от ДД.ММ.ГГГГ, удостоверенный нотариусом ФИО10 ДД.ММ.ГГГГ, реестровый N, и зарегистрированный в БТИ "адрес" ДД.ММ.ГГГГ за N.

По сообщению нотариуса Иркутского нотариального округа ФИО10 договор от ДД.ММ.ГГГГ купли-продажи домовладения, реестровый N, адрес домовладения: "адрес", ею не удостоверялся. Из предоставленной нотариусом копии реестра N нотариальных действий за ДД.ММ.ГГГГ г. сведения об удостоверении оспариваемого договора от ДД.ММ.ГГГГ отсутствуют, за номером N нотариального действия зафиксировано иное нотариальное действие с иными лицами, для которых оно совершено.

По сообщениям МУП "БТИ г. Иркутска" от ДД.ММ.ГГГГ, от ДД.ММ.ГГГГ инвентарное дело на объект недвижимого имущества, расположенный по адресу: "адрес" в архиве не зарегистрировано, техническая инвентаризация на жилой дом не производилась, дело не формировалось.

ДД.ММ.ГГГГ между Мурсаловым Н.Х.о. (продавец) и Рыжковой Л.А. (покупатель) зарегистрирован договор купли-продажи жилого дома, по условиям которого продавец обязуется передать в собственность покупателя 2-этажный жилой дом, общей площадью 57, 9 кв.м, находящийся по адресу: "адрес", кадастровый N, а покупатель обязуется принять указанный жилой дом и уплатить за него обусловленную цену.

Согласно пункту 1.2. договора от ДД.ММ.ГГГГ, указанный в пункте 1.1 договора жилой дом принадлежит продавцу на праве собственности на основании договора от ДД.ММ.ГГГГ, удостоверенного нотариусом ФИО10 ДД.ММ.ГГГГ, реестровый N, зарегистрирован ДД.ММ.ГГГГ N, о чем в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним ДД.ММ.ГГГГ сделана запись регистрации N и выдано свидетельство о государственной регистрации права серии "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ

Право собственности Рыжковой Л.А. на вышеуказанный жилой дом зарегистрировано в Едином государственном реестре недвижимости ДД.ММ.ГГГГ, что подтверждается соответствующей выпиской из реестра недвижимости от ДД.ММ.ГГГГ

При разрешении заявленных исковых требований суд первой инстанции, руководствовался нормами статей 12, 167, 168, 218, 301, 302, 550, 558 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), статей 11, 39.2 Земельного кодекса Российской Федерации (далее - ЗК РФ), исходил из того, что если недвижимое имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, и между истцом и ответчиком отсутствуют договорные отношения, то независимо от избранного истцом способа защиты права (то есть заявление требований об истребовании жилого помещения из чужого незаконного владения, либо заявление требований о признании недействительными сделок по отчуждению жилого помещения, либо заявление таких требований одновременно) применяются правила статей 301, 302 ГК РФ, и, учитывая, что для оформления сделки купли-продажи был использован договор купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ, который нотариусом не удостоверялся, следовательно, сделка от ДД.ММ.ГГГГ ничтожна вне зависимости от признания ее таковой судом (статья 166 ГК РФ). Соответственно, последующая сделка с жилым домом заключена лицом, не имевшим законного права отчуждать чужое имущество, поскольку у покупателя Мурсалова Н.Х.о. по договору от ДД.ММ.ГГГГ право собственности на спорный жилой дом не возникло, следовательно, он не мог выступать продавцом по договору купли-продажи спорного жилого дома от ДД.ММ.ГГГГ, заключенному с Рыжковой Л.А, и пришел к выводу о том, все состоявшиеся сделки по купле-продаже жилого дома противоречат закону, следовательно, являются недействительными, а заявленные истцом требования о признании договора купли-продажи домовладения, расположенного по адресу: "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ, заключенного между Лыхиным С.И. и Мурсаловым Н.Х.о, последующего договора купли-продажи спорного жилого дома от ДД.ММ.ГГГГ, заключенного между Мурсаловым Н.Х.о. и Рыжковой Л.А. недействительными, признании права собственности Рыжковой Л.А. на спорный жилой дом отсутствующим, подлежат удовлетворению.

Также судом первой инстанции было отклонено заявление ответчика о применении срока исковой давности. Спорный земельный участок выбыл из владения истца в результате неправомерных действий ответчиков. О нарушении своего права истец узнал из письма заместителя мэра - председателя комитета по управлению муниципальным имуществом администрации г. Иркутска от ДД.ММ.ГГГГ, с иском о признании данных договоров недействительными истец обратился в суд ДД.ММ.ГГГГ, т.е. в пределах установленного законом срока.

Разрешая исковые требования об освобождении спорного земельного участка путем сноса жилого дома, демонтажа ограждения земельного участка, строений и сооружений на земельном участке, суд первой инстанции руководствовался нормами статьи 222 ГК РФ, статей 60, 62, 76 ЗК РФ, разъяснениями пунктов 22, 24 постановления Пленума ВС РФ N 10, постановления Пленума ВАС РФ N 22 от 29 апреля 2010 г. "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", и исходил из того, что регистрация права собственности ответчика Рыжковой Л.А. на жилой дом была осуществлена на основании договора, который признан судом недействительным, доказательств, свидетельствующих о законности возведения спорного объекта недвижимости на находящемся в собственности истца земельном участке, который для указанных целей в установленном законом порядке ответчику не предоставлялся, не имеется, и пришел к выводу о необходимости удовлетворения требований о сносе жилого дома, признав его самовольной постройкой, а также демонтаже ограждения земельного участка, строений и сооружений, расположенных на спорном земельном участке.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и указал, что имущество, выбывшее из владения лица по порочному основанию приобретения в результате неправомерных действий третьих лиц, считается выбывшим из владения собственника помимо его воли.

В абзаце 3 пункта 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2012 года N 29 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производство в суде кассационной инстанции" разъяснено, что лица, не привлеченные к участию в деле, если судебным постановлением разрешен вопрос об их правах или обязанностях, не лишены возможности обратиться с кассационной жалобой в суд кассационной инстанции и в том случае, если постановление суда первой инстанции не обжаловалось в апелляционном порядке и вступило в законную силу.

В кассационной жалобе Рыжков В.А. ссылается на то, что состоял в браке с Рыжковой Л.А, в жилом доме по адресу: г "адрес", он проживает и зарегистрирован с ДД.ММ.ГГГГ года; обжалуемыми судебными актами разрешен спор в отношении занимаемого им жилого помещения, которое определено к сносу, в результате чего нарушены его жилищные права.

Проверяя доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции находит, что с оспариваемыми судебными постановлениями согласиться нельзя по следующим основаниям.

В соответствии с пунктом 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Пунктом 4 этого же постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации судам предписано также учитывать постановления Конституционного Суда Российской Федерации о толковании положений Конституции Российской Федерации, подлежащих применению в данном деле, и о признании соответствующими либо не соответствующими Конституции Российской Федерации нормативных правовых актов, на которых стороны основывают свои требования или возражения; постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, принятые на основании статьи 126 Конституции Российской Федерации и содержащие разъяснения вопросов, возникших в судебной практике при применении норм материального или процессуального права, подлежащих применению в данном деле.

В соответствии со статьей 301 ГК РФ собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.

Пунктом 1 статьи 302 ГК РФ установлено, что если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Абзацем первым пункта 39 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 г. "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" разъяснено, что по смыслу пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения независимо от возражения ответчика о том, что он является добросовестным приобретателем, если докажет факт выбытия имущества из его владения или владения лица, которому оно было передано собственником, помимо их воли. Недействительность сделки, во исполнение которой передано имущество, не свидетельствует сама по себе о его выбытии из владения передавшего это имущество лица помимо его воли. Судам необходимо устанавливать, была ли воля собственника на передачу владения иному лицу.

При предъявлении иска к гражданину органом государственной власти следует также учитывать, что в соответствии с пунктом 2 статьи 124 Гражданского кодекса Российской Федерации к Российской Федерации, ее субъектам и муниципальным образованиям применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в постановлении от 22 июня 2017 г. N 16-П, при регулировании гражданско-правовых отношений между публично-правовым образованием (его органами) и его добросовестным приобретателем справедливым было бы переложение неблагоприятных последствий в виде утраты имущества на публично-правовое образование, которое могло и должно было предпринимать меры по его установлению и надлежащему оформлению своего права.

Из приведенных выше норм материального права в их взаимосвязи следует, что добросовестность участников гражданского оборота и достоверность сведений государственного реестра прав собственности на недвижимое имущество предполагаются.

Для истребования имущества из чужого незаконного владения необходимо установить наличие у истца права на это имущество, факт владения этим имуществом ответчиком и незаконность такого владения.

На основании подпункта 29 пункта 7 Положения о министерстве имущественных отношений Иркутской области, утвержденного постановлением правительства Иркутской области от 30 сентября 2009 года N 264/43-пп "О министерстве имущественных отношений Иркутской области", необходимые действия, связанные с распоряжением земельными участками, находящимися на территории муниципального образования город Иркутск, государственная собственность на которые не разграничена, осуществляет министерство имущественных отношений Иркутской области от имени правительства Иркутской области.

Разрешая спор, суды пришли к выводу о том, что спорный земельный участок выбыл из владения истца и на момент разрешения спора находится во владении Рыжковой Л.А.

Согласно сведениям кадастрового паспорта на земельный участок с кадастровым номером N по "адрес", земельный участок образован из земель, государственная собственность на которые не разграничена МИНИСТЕРСТВО ИМУЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ ИРКУТСКОЙ ОБЛАСТИ. Для данного земельного участка обеспечен доступ посредством земельного участка с кадастровым номером N (том 1 л.д. 34).

Как следует из договоров купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, их предметом являлся жилой дом, общей площадью 57, 9 кв.м, находящийся по адресу: "адрес"

Спорный земельный участок с кадастровым номером N предметом сделок не являлся.

Право собственности либо иное вещное право на земельный участок с кадастровым номером N за иными лицами не зарегистрировано.

Кроме того, судами не установлены обстоятельства образования и формирования спорного земельного участка, был ли он выделен из иного земельного участка, какое отношение имеет к нему земельный участок с кадастровым номером N, упомянутый в кадастровом паспорте, и кто является его собственником.

При этом установление данных фактов имеет существенное значение для разрешения настоящего спора.

Также суды пришли к выводу об отсутствии добросовестности приобретения ответчиком жилого дома.

Как разъяснено в абзаце 3 пункта 38 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", ответчик может быть признан добросовестным приобретателем имущества при условии, если сделка, по которой он приобрел владение спорным имуществом, отвечает признакам действительности сделки во всем, за исключением того, что она совершена неуправомоченным отчуждателем.

О необходимости учитывать при рассмотрении споров, связанных с истребованием недвижимого имущества из незаконного владения, правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которым приобретатель недвижимого имущества в контексте пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации в его конституционно-правовом смысле в правовой системе Российской Федерации является добросовестным приобретателем применительно к имуществу, право на которое в установленном законом порядке зарегистрировано за отчуждателем, отмечено в определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 16.04.2019 N 32-КГ18-42,, отмечено в определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 16.04.2019 N 32-КГ18-42, определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 21.05.2019 N 66-КГ19-2.

Как указано в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 22 июня 2017 г. N 16-П по делу о проверке конституционности положения пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина ФИО12, неприкосновенность собственности и свобода договора являются необходимыми гарантиями беспрепятственного использования каждым своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, реализации иных прав и свобод человека и гражданина и надлежащего исполнения соответствующих обязанностей ("собственность обязывает") на основе принципов юридического равенства и справедливости и вытекающего из них критерия добросовестности участников правоотношений, в том числе в сфере гражданского оборота. Следовательно, под действие указанных конституционных гарантий подпадают имущественные права лица, владеющего вещью на законных основаниях, включая ее добросовестного приобретателя (пункт 2 постановления).

Добросовестным приобретателем применительно к недвижимому имуществу в контексте пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации в его конституционно-правовом смысле в правовой системе Российской Федерации является приобретатель недвижимого имущества, право на которое подлежит государственной регистрации в порядке, установленном законом, если только из установленных судом обстоятельств дела с очевидностью не следует, что это лицо знало об отсутствии у отчуждателя права распоряжаться данным имуществом или, исходя из конкретных обстоятельств дела, не проявило должной разумной осторожности и осмотрительности, при которых могло узнать об отсутствии у отчуждателя такого права (пункт 3 постановления).

Когда с иском об истребовании недвижимого имущества к добросовестному приобретателю, который в установленном законом порядке указан как собственник имущества в Едином государственном реестре недвижимости, обращается публично-правовое образование, не может не учитываться специфика интересов, носителем которых оно является. Особенности дел этой категории, исходя из необходимости обеспечения баланса конституционно значимых интересов, могут обусловливать иное распределение неблагоприятных последствий для собственника и добросовестного приобретателя, нежели установленное в статье 302 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Собственник имущества несет бремя содержания принадлежащего ему имущества (статья 210 Гражданского кодекса Российской Федерации), что предполагает и регистрацию им своего права, законодательное закрепление необходимости которой, как указывал Конституционный Суд Российской Федерации, является признанием со стороны государства публично-правового интереса в установлении принадлежности недвижимого имущества конкретному лицу (постановления от 26 мая 2011 г. N 10-П, от 24 марта 2015 г. N 5-П и др.). Бездействие же публично-правового образования как участника гражданского оборота, не оформившего в разумный срок право собственности, в определенной степени создает предпосылки к его утрате.

Государство в лице уполномоченных законом органов и должностных лиц, действующих при осуществлении процедуры государственной регистрации прав на недвижимое имущество на основе принципов проверки законности оснований регистрации, публичности и достоверности государственного реестра (абзац второй пункта 1 статьи 8.1 Гражданского кодекса Российской Федерации), подтверждает тем самым законность совершения сделки по отчуждению объекта недвижимости. Проверка же соблюдения закона при совершении предшествующих сделок с недвижимым имуществом со стороны приобретателя этого имущества - в отличие от государства в лице органа, осуществляющего государственную регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним, - зачастую существенно затруднена или невозможна.

Изложенное выше конституционно-правовое толкование положений гражданского законодательства о защите добросовестного приобретателя, сформулированное применительно к ситуации истребования публично-правовым образованием жилого помещения у добросовестного приобретателя в качестве выморочного имущества, подлежит применению в настоящем деле постольку, поскольку судебными инстанциями на гражданина, по существу, возложена обязанность доказывания достоверности публичного реестра собственности; признано отсутствующим его право собственности, основанное на зарегистрированных в государственном реестре возмездных сделках и правах; не установлено недобросовестного поведения ответчика; риск ошибки и просчетов в регистрации права со стороны публично-правового образования и государственных органов возложен на гражданина.

Судами нижестоящих инстанций не учтено, что государством в лице уполномоченных органов неоднократно совершались действия о внесении сведений в Государственный кадастр недвижимости, регистрация перехода права собственности на спорный жилой дом.

Право собственности Мурсалова Н.Х.о. на жилой дом было зарегистрировано в установленном законом порядке, сведения внесены в государственный реестр, ограничений (обременений) на недвижимое имущество не имелось. Мурсалов Н.Х.о. с членами семьи был зарегистрирован в жилом помещении, что следует из договора купли-продажи. Жилой дом осмотрен Рыжковой Л.А, принят на основании акта приема-передачи от ДД.ММ.ГГГГ Право собственности на жилой дом перешло к Рыжковой Л.А. на основании возмездной сделки, которая сторонами исполнена в полном объеме.

Обстоятельств, вследствие которых при заключении договора купли-продажи жилого помещения Рыжкова Л.А. должна была усомниться в праве продавца на отчуждение данного имущества, судами не установлено. Отсутствие указания в договоре купли-продажи жилого дома на правомочия продавца в отношении земельного участка, на котором расположен дом, само по себе основанием для вывода о недобросовестности приобретателя имущества не является.

Согласно пункту 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

Также судами не принято во внимание, что истец длительное время не предпринимал никаких действий по защите своих прав на земельный участок. Как следует из сведений кадастрового учета, жилой дом по "адрес" в г. Иркутске возведен в ДД.ММ.ГГГГ году, а с требованием о его сносе министерство обратилось в ДД.ММ.ГГГГ году.

Между тем, юридически значимым обстоятельством, подлежащим установлению и оценке судом по данному делу, помимо обстоятельств, связанных с выбытием имущества из владения собственника и со статусом добросовестности приобретения, является еще и то, какой объем действий по защите права собственности на спорный земельный участок был совершен публично-правовым образованием (его органами).

От выяснения указанных обстоятельств зависело правильное разрешение вопроса об отказе или удовлетворении заявленных требований, однако судами при рассмотрении данного спора этого сделано не было.

Согласно позиции Европейского Суда по правам человека, если речь идет об общем интересе, публичным властям надлежит действовать своевременно, надлежащим образом и максимально последовательно; ошибки или просчеты государственных органов должны служить выгоде заинтересованных лиц, особенно при отсутствии иных конфликтующих интересов; риск любой ошибки, допущенной государственным органом, должно нести государство, и ошибки не должны устраняться за счет заинтересованного лица (постановления от 5 января 2000 года по делу "Бейелер (Beyeler) против Италии" и от 6 декабря 2011 года по делу "Гладышева против России"). Данная позиция была положена в основу разрешения Европейским Судом по правам человека дел, связанных с истребованием у граждан жилых помещений, поступивших в собственность публично-правовых образований как выморочное имущество (постановления от 13 сентября 2016 года по делу "Кириллова против России", от 17 ноября 2016 года по делу "Аленцева против России" и от 2 мая 2017 года по делу "Клименко против России").

Удовлетворяя исковые требования и давая оценку доводу ответчика о пропуске истцом срока исковой давности, суды пришли к выводу о том, что срок исковой давности по всем заявленным исковым требованиям истцом не пропущен, при этом руководствовались общими нормами об исковой давности, предусмотренными статьями 196 и 200 ГК РФ.

Между тем, на протяжении всего хода рассмотрения настоящего дела ответчик в лице своего представителя, возражая против удовлетворения исковых требований о признании недействительными заключенных в 1997 и 2014 годах сделок, ссылалась на специальную норму, содержащуюся в главе 9 Гражданского кодекса, статью 181, предусматривающую разное исчисление сроков исковой давности для ничтожных и оспоримых сделок.

Согласно ст. 181 ГК РФ срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки (пункт 1).

Срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной (пункт 2).

Придя к выводу о ничтожности сделки купли-продажи жилого дома от ДД.ММ.ГГГГ между Лыхиным С.И. и Мурсаловым Н.Х.о, и сделки купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ между Мурсаловым Н.Х.о. и Рыжковой Л.А, суд первой инстанции не дал суждение доводу ответчика о применении при разрешении данных требований положений ст. 181 ГК РФ.

Судом апелляционной инстанции также не дано суждение указанному доводу, при том, что этот довод содержался и в апелляционной жалобе, однако в нарушение требований ст. ст. 327.1, 329 ГПК РФ своего разрешения не получил.

Кроме того, удовлетворяя требование истца о сносе жилого дома, принадлежащего ответчику, суды нижестоящих инстанций не учли разъяснения Верховного Суда РФ, изложенные в Обзоре судебной практики по делам, связанным с самовольным строительством (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 19.03.2014), о том, что при оценке значительности допущенных нарушений при возведении самовольных построек принимаются во внимание и положения ст. 10 ГК РФ о недопустимости действий граждан и юридических лиц, осуществляемых исключительно с намерением причинить вред другому лицу, или злоупотребление правом в других формах, а также соразмерность избранному способу защиты гражданских прав.

Вместе с тем, судами двух инстанций при принятии решения о сносе самовольной постройки - жилого дома, а также всех находящихся на земельном участке строений и сооружений, ограждения, не обсуждено и не установлено насколько подобный способ защиты прав истца соответствует допущенному ответчиком нарушению, заключающемуся в размещении жилого дома на земельном участке, не предоставленном в установленном порядке, и возможно ли устранение данного нарушения без сноса объекта.

Исходя из конституционно-правовых принципов справедливости, разумности и соразмерности, избранный истцом способ защиты должен соответствовать характеру и степени допущенного нарушения его прав или законных интересов, либо публичных интересов.

Несоблюдение указанных принципов может служить основанием для отказа в удовлетворении иска о сносе самовольной постройки.

Данные требования закона судами выполнены не были.

Жилой дом расположен в территориальной зоне жилой застройки, категория земель - земли населенного пункта. Земельный участок поставлен на кадастровый учет с разрешенным использованием - для индивидуального жилищного строительства. Сама постройка эксплуатируется в течение длительного периода времени. Доказательства того, что спорная постройка создает угрозу жизни и здоровью граждан, в деле отсутствуют.

Однако указанным обстоятельствам никакого суждения в обжалуемых судебных актах не дано.

Наряду с изложенным, признавая спорный жилой дом самовольной постройкой, суды первой и апелляционной инстанций руководствовались положениями статьи 222 ГК РФ, которая применяется с 01.01.1995, и к гражданским правоотношениям, возникшим после ее введения в действие (Федеральный закон от 30.11.1994 N 52-ФЗ "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

Согласно пункту 1 статьи 4 ГК РФ акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие.

В силу частей 1, 2, 3 ст. 109 Гражданского кодекса РСФСР, действовавшего в 1978 году (год постройки жилого дома, указанный в кадастровом паспорте), гражданин, построивший жилой дом (дачу) или часть дома (дачи) без установленного разрешения или без надлежаще утвержденного проекта, либо с существенными отступлениями от проекта или с грубым нарушением основных строительных норм и правил, не вправе распоряжаться этим домом (дачей) или частью дома (дачи) - продавать, дарить, сдавать внаем и т.п.

По решению исполнительного комитета районного, городского, районного в городе Совета народных депутатов такой дом (дача) или часть дома (дачи) сносятся гражданином, осуществившим самовольное строительство, или за его счет, либо по решению суда могут быть безвозмездно изъяты и зачислены в фонд местного Совета народных депутатов.

При безвозмездном изъятии у гражданина на основании настоящей статьи жилого дома (дачи) или части дома (дачи) суд может лишить его и проживающих с ним лиц права пользования этим домом (дачей). Однако если эти граждане не имеют иного жилого помещения, пригодного для постоянного проживания, исполнительный комитет местного Совета народных депутатов, которому передан изъятый дом (дача), предоставляет им другое жилое помещение.

Отведение земельного участка для строительства жилого дома нормами Гражданского кодекса РСФСР предусмотрено не было.

Доказательств строительства спорного жилого дома без установленного разрешения или без надлежаще утвержденного проекта, либо с существенными отступлениями от проекта или с грубым нарушением основных строительных норм и правил, материалы дела не содержат.

Таким образом, установление факта и времени строительства спорного жилого дома имеет существенное значение для правильного применения к спорным правоотношениям норм материального права.

Кроме того, в подтверждение вывода о том, что спорный жилой дом является самовольной постройкой, суды сослались на сообщение МУП "БТИ г. Иркутска" от ДД.ММ.ГГГГ о том, что инвентаризация на спорный жилой дом не производилась, дело не формировалось, при этом иные письма и ответы БТИ на запросы оставлены судами без внимания. Так, в материалах дела содержится ответ МУП "БТИ г. Иркутска" от ДД.ММ.ГГГГ о том, что рабочие тетради по регистрации прав на жилые помещения (реестровые книги), оформленные до ДД.ММ.ГГГГ уничтожены (том 1 л.д. 151), в то же время в деле имеется информация о наличии в МУП "БТИ г. Иркутска" электронной базы сведений о правах на недвижимое имущество (том 1 л.д. 152). Из ответа на запрос суда от ДД.ММ.ГГГГ следует, что архив МУП "БТИ "адрес"" на постоянное хранение учетно-технической документации об объектах государственного технического учета и технической инвентаризации до ДД.ММ.ГГГГ передан в Областное государственное бюджетное учреждение "Центр государственной кадастровой оценки объектов недвижимости" по адресу: "адрес" (том 1 л.д. 87), однако сведения, имеющие значение для разрешения данного спора, из указанной организации судами не запрошены.

Также судами не дана оценка имеющемуся в материалах инвентарному делу на жилой дом по "адрес" и техническому паспорту на жилой дом по "адрес", составленному по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ, содержащему сведения об обследовании жилого дома, и заверенного подписью директора МУП "БТИ г. Иркутска" ФИО13 (том 2 л.д. 9-27).

Как разъяснено в пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении", решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 ГПК РФ). Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов (пункт 3 постановления Пленума).

Указанные выше требования процессуального закона и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации в силу абзаца второго части 1 статьи 327 ГПК РФ распространяются и на суд апелляционной инстанции, который повторно рассматривает дело в судебном заседании по правилам производства в суде первой инстанции с учетом особенностей, предусмотренных главой 39 данного Кодекса.

Таким образом, как решение суда первой инстанции, так и апелляционное определение должны соответствовать общим требованиям, предъявляемым к решению суда статьей 195 ГПК РФ, то есть должны быть законными и обоснованными.

Поскольку указанные выше обстоятельства не были установлены судебными инстанциями в качестве юридически значимых, вынесенные судебные постановления нельзя признать отвечающими требованиям законности.

С учетом допущенных судами первой и апелляционной инстанций нарушений норм материального и процессуального права решение Ленинского районного суда г. Иркутска Иркутской области от 07 мая 2018 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 29 октября 2018 г. подлежат отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное и разрешить возникший спор в соответствии с установленными по делу обстоятельствами и требованиями закона.

На основании изложенного, руководствуясь статьей 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Ленинского районного суда г. Иркутска Иркутской области от 07 мая 2018 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 29 октября 2018 г. отменить, направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Председательствующий:

Судьи: