Апелляционное определение СК по административным делам Четвертого апелляционного суда общей юрисдикции от 11 августа 2020 г. по делу N 66а-1292/2020

Судебная коллегия по административным делам Четвертого апелляционного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего судьи Ходус Ю.А.

судей Мироновой Н.В, Бушминой А.Е, при секретаре судебного заседания ФИО12

с участием прокурора Дмитриева М.С.

рассмотрев в открытом судебном заседании с использованием системы видео-конференцсвязи административное дело по административному исковому заявлению Димитриева "данные изъяты" к Губернатору Оренбургской области о признании недействующим в части Указа Губернатора Оренбургской области от 31 марта 2020 года N 158-ук "О мерах по противодействию распространению в Оренбургской области новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)"

по апелляционной жалобе Димитриева "данные изъяты" на решение Оренбургского областного суда от 6 мая 2020 года, которым в удовлетворении административного искового заявления отказано, заслушав доклад судьи Четвертого апелляционного суда общей юрисдикции Мироновой Н.В, установила:

17 марта 2020 года принят Указ Губернатора Оренбургской области N 203-ук "О мерах по противодействию распространению в Оренбургской области новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)", в соответствии с пунктом 1 которого, на территории Оренбургской области введен режим повышенной готовности для органов управления и сил Оренбургской области территориальной подсистемы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций.

Указами Губернатора Оренбургской области от 23 марта 2020 года N 132-ук, от 27 марта 2020 года N 152-ук, 27 марта 2020 года N 155-ук, 31 марта 2020 года N 158-ук в него вносились изменения.

В частности, Указ Губернатора Оренбургской области от 17 марта 2020 года N 203-ук "О мерах по противодействию распространению в Оренбургской области новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)" в редакции от 31 марта 2020 года (далее указ Губернатора от 17 марта 2020 года, в редакции указа от 31 марта 2020 года N 158-ук), дополнен пунктом 7.4, в соответствии с которым всех лиц, проживающих (пребывающих) на территории Оренбургской области, предписано не покидать мест проживания (пребывания), за исключением случаев:

обращения за экстренной (неотложной) медицинской помощью и случаев иной прямой угрозы жизни и здоровью;

следования к месту (от места) осуществления трудовой деятельности (службы), которая не приостановлена в соответствии с настоящим указом, передвижения по территории муниципального образования, если такое передвижение непосредственно связано с осуществлением трудовой функции;

следования по возможности к ближайшему месту приобретения товаров, работ, услуг, реализация которых не ограничена в соответствии с настоящим указом;

выгула домашних животных;

выноса бытовых отходов до ближайшего места накопления твердых бытовых отходов.

Ограничения, установленные настоящим подпунктом, не распространяются на случаи оказания медицинской помощи, деятельность правоохранительных органов, органов по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям и подведомственных им организаций, органов по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, иных органов государственной власти и органов местного самоуправления Оренбургской области в части действий, непосредственно направленных на защиту жизни, здоровья и иных прав и свобод граждан, в том числе противодействие преступности, охрану общественного порядка, собственности и обеспечение общественной безопасности.

1 апреля 2020 года Указ Губернатора Оренбургской области был опубликован на официальных интернет-порталах правовой информации http://www.pravo.gov.ru, http://www.pravo.orb.ru/

Димитриев Д.С. обратился в Оренбургский областной суд с административным исковым заявлением к Губернатору Оренбургской области о признании недействующим пункта 7.4 указа Губернатора Оренбургской области от 17 марта 2020 года N 158-ук (в редакции указа от 31 марта 2020 года N 158-ук), как не соответствующего законодательству Российской Федерации.

В обоснование требований, изложенных в административном исковом заявлении, административный истец указал, что является адвокатом, введенные оспариваемым пунктом ограничения повлекли нарушение его прав, свобод и законных интересов, а именно: ограничение свободного передвижения, выбор места пребывания и жительства, ограничило его профессиональное право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной экономической деятельности и получение дохода.

По мнению административного истца, пункт 7.4 данного указа Губернатора Оренбургской области противоречит Федеральному конституционному закону от 30 мая 2001 г. N 3-ФКЗ "О чрезвычайном положении", статьям 1, 8 Федерального закона от 25 июня 1993 г. N 5242-1 "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации". Губернатор Оренбургской области не обладал законными правами на ограничения, введенные оспариваемым пунктом указа.

Димитриев Д.С. ссылаясь на статьи 1, 2, 3, 11, 13 Федерального конституционного закона "О чрезвычайном положении" указывает, что при наличии чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, чрезвычайных экологических ситуаций, в том числе эпидемий и эпизоотий, с целью устранения обстоятельств, послуживших основанием для его введения, обеспечения защиты прав и свобод человека и гражданина, защиты конституционного строя Российской Федерации может быть введен режим чрезвычайного положения, предусматривающий, в том числе, установление ограничений на свободу передвижения по территории, на которой введено чрезвычайное положение, а также введение особого режима въезда на указанную территорию и выезда с нее, включая установление ограничений на въезд на указанную территорию и пребывание на ней иностранных граждан и лиц без гражданства, введение карантина, проведение санитарно-противоэпидемических мероприятий. Указанный режим вводится исключительно Указом Президента Российской Федерации с его последующим утверждением Советом Федерации.

Ссылаясь на Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 4 апреля 1996 г. N 9-П "По делу о проверке конституционности ряда нормативных актов города Москвы и Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, регламентирующих порядок регистрации граждан, прибывающих на постоянное жительство в названные регионы", приведенные положения Федерального Конституционного Закона N 3-ФКЗ от 30 мая 2011 года "О чрезвычайном положении" административный истец указывает, что в федеральном законодательстве отсутствует понятие "самоизоляция", режим которой может быть введен решением губернатора, федеральное законодательство не наделяет губернаторов правом принимать законы, ограничивающие или отменяющие конституционные права граждан, в том числе право на свободное передвижение, выбор места пребывания и жительства.

Решением Оренбургского областного суда от 6 мая 2020 года в удовлетворении административного искового заявления Димитриеву Д.С. было отказано.

С принятым решением не согласился Димитриев Д.С, подал апелляционную жалобу, в которой просит отменить принятое решение.

В обоснование доводов, изложенных в апелляционной жалобе, Димитриев Д.С. указал, что при принятии решения суд не принял во внимание и не дал никакой оценки доводам административного истца о нарушении его профессиональных прав, как адвоката. В частности, административный истец указал, что оспариваем им указом не введены ограничения в деятельность судов, органов дознания, и следственных органов, которые рассматривают ряд категорий дел безотлагательного порядка, при рассмотрении которых требуется обязательное участие адвокатов. По утверждению заявителя апелляционной жалобы, пункт 7.4 оспариваемого указа Губернатора влечет невозможность оказания адвокатами гражданам беспрерывной, не дистанционной юридической помощи в условиях пандемии, на которую имеют конституционное право неограниченный круг граждан.

По мнению административного истца, указ Губернатора, ограничивающий профессиональные права, принят неуполномоченным лицом, так как губернаторы не наделены полномочия на ограничения прав граждан, которые им были предоставлены Указом Президента Российской Федерации от 2 апреля 2020 года N 239.

Административный истец считает, что при разрешении данного правого спора судом нарушены нормы процессуального права, выразившееся в непривлечении к участи в деле в качестве заинтересованного лица адвокатской палаты Оренбургской области.

Относительно изложенных в апелляционной жалобе доводов представителем Губернатора Оренбургской области представлены возражения, в которых содержится требование об оставлении апелляционной жалобы без удовлетворения, а решения без изменения.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции, с использованием системы видеоконференц-связи, представитель Губернатора Оренбургской области на основании доверенности Евдокимова Т.Н. с требованиями, изложенными в апелляционной жалобе, не согласилась, просит решение оставить без изменения, а апелляционную жалобу без удовлетворения.

Димитриев Д.С. в судебном заседании суда апелляционной инстанции не присутствовал, о времени и месте его проведения извещен надлежащим образом путем направления судебного извещения заказным письмом с уведомлением, по адресам, которые им указаны в исковом заявлении и апелляционной жалобе, судебные извещения вернулись за истечением срока хранения.

В соответствии со статьей 165.1 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснениями по ее применению, изложенными в пунктах 67, 68 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", в соответствии с которыми юридически значимое сообщение считается доставленным и в тех случаях, если оно поступило лицу, которому оно направлено, но по обстоятельствам, зависящим от него, не было ему вручено или адресат не ознакомился с ним (пункт 1 статьи 165.1 ГК РФ). Например, сообщение считается доставленным, если адресат уклонился от получения корреспонденции в отделении связи, в связи с чем она была возвращена по истечении срока хранения.

Статья 165.1 Гражданского кодекса Российской Федерации подлежит применению также к судебным извещениям и вызовам, если гражданским процессуальным или арбитражным процессуальным законодательством не предусмотрено иное.

Учитывая данные правовые нормы, а также то обстоятельство, что административный истец был извещен о времени и месте проведения судебного заседания надлежащим образом, причины, по которым не явился в суд апелляционной инстанции, судебной коллегии не сообщил, суд второй инстанции расценивает его неявку в суд, вызванную неуважительными причинами, и полагает возможным рассмотреть дело в отсутствие административного истца.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений на нее, заслушав заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации, полагавшего, что решение является законным и обоснованным, отмене не подлежит, объяснения представителя административного ответчика, судебная коллегия по административным делам считает, что решение суда первой инстанции подлежит оставлению без изменения исходя из следующего.

Отказывая в удовлетворении административного иска Димитриеву Д.С. суд первой инстанции пришел к выводу, что указ Губернатора Оренбургской области от 17 марта N 158-ук 31 марта 2020 года (в редакции указа от 31 марта 2020 года N 158-ук) принят уполномоченным органом, соответствует форме нормативных правовых актов, принимаемых Губернатором Оренбургской области, опубликован в установленном порядке. В оспариваемой части Указ Губернатора Оренбургской области от 17 марта 2020 года N 158-ук (в редакции указа от 31 марта 2020 года N 158-ук) соответствует нормативным правовым актам, имеющим большую юридическую силу, и не нарушает прав и свобод административного истца, в том числе, на свободу передвижения, право на свободное использование своих способностей и на занятие профессиональной деятельностью.

Данные выводы суда первой инстанции являются правильными, они сделаны при верном применении судом норм материального права, которые регулируют спорные правоотношения, суд правильно определилфактические обстоятельства дела, которые подтверждены относимыми и допустимыми доказательствами, которым суд дал правильную оценку. Доводы апелляционной жалобы Димитриева Д.С. подлежат отклонению по следующим основаниям.

Материалами дела подтверждается, 17 марта 2020 года принят Указ Губернатора Оренбургской области N 203-ук "О мерах по противодействию распространению в Оренбургской области новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)", в соответствии с пунктом 1 которого, на территории Оренбургской области введен режим повышенной готовности для органов управления и сил Оренбургской области территориальной подсистемы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций.

Указами Губернатора Оренбургской области от 23 марта 2020 года N 132-ук, от 27 марта 2020 года N 152-ук, 27 марта 2020 года N 155-ук, 31 марта 2020 года N 158-ук в него вносились изменения.

Статьей 50 Закона Оренбургской области от 14 марта 2002 года N 455\380-II-03 "О правовых актах органов государственной власти Оренбургской области" предусмотрено, что Губернатор Оренбургской области в пределах своих полномочий, на основе и во исполнение федерального законодательства, Устава (Основного Закона) Оренбургской области и законов Оренбургской области принимает указы и распоряжения.

Частью 1 статьи 50 Устава Оренбургской области, принятого Законом Оренбургской области 20 ноября 2000 года N 724\213-93, предусмотрено, что губернатор области в пределах своих полномочий на основе и во исполнение Конституции Российской Федерации, федеральных законов, Устава области и законов области издает указы и распоряжения, имеющие обязательную силу на всей территории Оренбургской области. При этом, в форме указов принимаются нормативные правовые акты (часть 2 стать 50 Устава Оренбургской области).

Частью 4 статьи 50 Устава Оренбурской области предусмотрено, что указы Губернатора области нормативного характера вступают в силу одновременно на всей территории области после их официального опубликования.

Частью 1 статьи 51 Закона Оренбургской области от 14 марта 2002 года N 455\380-II-03 "О правовых актах органов государственной власти Оренбургской области" предусмотрено, что указы Губернатора Оренбургской области нормативного характера публикуются на "Официальном интернет-портале правовой информации" (www.pravo.gov.ru) и на Портале официального опубликования нормативных правовых актов Оренбургской области и органов исполнительной власти Оренбургской области (www.pravo.orb.ru) в течение десяти дней со дня их подписания.

Давая толкование приведенным нормам законодательства субъекта Российской Федерации, судебная коллегия приходит к выводу, что Губернатор Оренбургской области в пределах своей компетенции принимает нормативные правовые акты, которые издаются в форме указов, подлежащих официальному опубликованию в сети интернет на официальном интернет-портале правовой информации и на Портале официального опубликования нормативных правовых актов Оренбургской области и органов исполнительной власти Оренбургской области.

Судебной коллегией установлено, что указ Губернатора Оренбургской области от 17 марта 2020 года N 112-ук "О мерах по противодействию распространению в Оренбургской области новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)" опубликован на официальных интернет-порталах правовой информации http://www.pravo.gov.ru, http://www.pravo.orb.ru 1 апреля 2020 года.

Указом Губернатора Оренбургской области от 31 марта 2020 г. N 158-ук "О внесении изменений в указ Губернатора Оренбургской области от 17.03.2020 N 112-ук" названный указ Губернатора Оренбургской области от 17 марта 2020 года N 112-ук дополнен оспариваемым пунктом 7.4.

Указ Губернатора Оренбургской области от 31 марта 2020 года N 158-ук 1 апреля 2020 года опубликован на официальный интернет-портале правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 01.04.2020 года, и портале официального опубликования нормативных правовых актов Оренбургской области и органов исполнительной власти Оренбургской области http://www.pravo.orb.ru.

Оценивая приведенные доказательства в их совокупности, судебная коллегия приходит к выводу, что оспариваемый в части нормативный правовой акт принят с соблюдением требований действующего законодательства к процедуре принятия, в форме, соответствующей законодательству, порядку его опубликования и введения в действие.

На какие-либо нарушения процедуры принятия и обнародования оспариваемого указа Губернатора Оренбургской области административный истец не ссылался, такие нарушения судом не установлены. Опровергающих этот вывод доводов в апелляционной жалобе не приведено.

Разрешая спор, суд первой инстанции правильно исходил из того, что согласно пунктам "б" и "з" части 1 статьи 72 Конституции Российской Федерации защита прав и свобод человека и гражданина, обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности, осуществление мер по борьбе с катастрофами, стихийными бедствиями, эпидемиями, ликвидация их последствий отнесены к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.

Согласно положениям частей 2 и 5 статьи 76 Конституции Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, которые не могут противоречить федеральным законам.

Материалами дела подтверждается, что указ Губернатора Оренбургской области от 17 марта 2020 года N 112-ук (в редакции указа от 31 марта 2020 года N 158-ук) принят, в том числе в соответствии с подпунктом "б" пункта 6 статьи 4.1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера (далее - Федеральный закон от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ), которым регулируются отношения в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, возникающие в процессе деятельности органов государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, а также предприятий учреждений и организаций независимо от их организационно-правовой формы и населения.

На момент принятия оспариваемого административным истцом нормативного правового акта Федеральный закон N 68-ФЗ от 21 декабря 1994 года действовал в редакции Федерального закона N 159-ФЗ от 3 июля 2019 года "О внесении изменений в Федеральный закон "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера и Федеральный закон об аварийно-спасательных службах и статусе спасателей"

В соответствии с абзацем первым статьи 1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ (в редакции Федерального Закона 159-ФЗ от 3 июля 2019 года) чрезвычайная ситуация - это обстановка на определенной территории, сложившаяся в результате аварии, опасного природного явления, катастрофы, стихийного или иного бедствия, которые могут повлечь или повлекли за собой человеческие жертвы, ущерб здоровью людей или окружающей среде, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности людей.

В абзаце втором статьи 1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ (в редакции Федерального Закона 159-ФЗ от 3 июля 2019 года) дается понятие предупреждения чрезвычайных ситуаций - это комплекс мероприятий, проводимых заблаговременно и направленных на максимально возможное уменьшение риска возникновения чрезвычайных ситуаций, а также на сохранение здоровья людей, снижение размеров ущерба окружающей среде и материальных потерь в случае их возникновения.

В абзаце шестом статьи 1 названного закона раскрыто понятие режима функционирования органов управления и сил единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций - это определяемые в зависимости от обстановки, прогнозирования угрозы чрезвычайной ситуации и возникновения чрезвычайной ситуации порядок организации деятельности органов управления и сил единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций и основные мероприятия, проводимые указанными органами и силами в режиме повседневной деятельности, при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации.

Подпунктом "б" пункта 6 статьи 4.1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ (в редакции Федерального Закона 159-ФЗ от 3 июля 2019 года) предусмотрено, что органы управления и силы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций функционируют в режиме: повышенной готовности - при угрозе возникновения чрезвычайной ситуации.

Давая толкование приведенным нормам права в их совокупности, судебная коллегия приходит к выводу, что органы управления и силы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций, в том числе на региональном уровне, могут действовать в режиме повышенной готовности при угрозе возникновения чрезвычайной ситуации путем проведения комплекса мероприятий, направленных на уменьшение риска возникновения чрезвычайной ситуации, сохранения здоровья людей, снижения размера ущерба окружающей среде и материальных потерь. При этом, абзац первый статьи 1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ (в редакции Федерального Закона 159-ФЗ от 3 июля 2019 года) к чрезвычайной ситуации относил обстановку на определенной территории, которая сложилась в результате иного бедствия, не названного в указанной норме, но которое может повлечь или повлекло за собой человеческие жертвы, ущерб здоровью людей или окружающей среде, значительные материальные потери и нарушения условий жизнедеятельности.

Исходя из смысла приведенной нормы права (абзаца первого статьи 1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ (в редакции Федерального Закона 159-ФЗ от 3 июля 2019 года) распространение инфекционного заболевания, в частности новой короновирусной инфекции (COVID-19) на территории Российской Федерации повлекло и может повлечь человеческие жертвы, нанесение ущерба здоровью людей, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности населения.

30 января 2020 года Всемирная организация здравоохранения и ее Генеральный директор сделали заявление по итогам второго совещания Комитета по чрезвычайной ситуации в соответствии с Международными медико-санитарными правилами, в связи со вспышкой заболевания, вызванного новым коронавирусом 2019 г. (nCoV).

Генеральный директор Всемирной организации здравоохранения объявил, что вспышка инфекции 2019-nCoV представляет собой чрезвычайную ситуацию в области общественного здравоохранения, имеющую международное значение.

В соответствии со статьей 1 Международных медико-санитарных правил (2005 г.) для целей Международных медико-санитарных правил чрезвычайная ситуация в области общественного здравоохранения, имеющая международное значение означает экстраординарное событие, определяемое настоящими Правилами, как: представляющее риск для здоровья населения в других государствах в результате международного распространения болезни и могущее потребовать скоординированных международных ответных мер.

В пункте 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" судам при осуществлении правосудия надлежит исходить из того, что общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах), и международные договоры Российской Федерации являются в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации составной частью ее правовой системы.

Таким образом, как в соответствии с нормами международного права, так и исходя из смысла, абзаца первого статьи 1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ (в редакции Федерального закона 159-ФЗ от 3 июля 2019 года) распространение инфекционного заболевания, представляющего опасность для окружающих, которое может повлечь или повлекло за собой человеческие жертвы, ущерб здоровью людей или окружающей среде, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности людей можно квалифицировать в качестве чрезвычайной ситуации.

В настоящее время, Федеральным законом от 1 апреля 2020 года N 98-ФЗ абзац первый статьи 1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ дополнен указанием на то, что к чрезвычайной ситуации также отнесено распространение заболевания, представляющего опасность для окружающих.

Полномочия органов государственной власти субъектов Российской Федерации в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций межмуниципального и регионального характера изложены в статье 11 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ (в редакции Федерального закона 159-ФЗ от 3 июля 2019 года), так, подпунктами "а, м" пункта 1 названной статьи предусмотрено, что органы государственной власти субъектов Российской Федерации принимают в соответствии с федеральными законами законы и иные нормативные правовые акты в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций межмуниципального и регионального характера; принимают решения об отнесении возникших чрезвычайных ситуаций к чрезвычайным ситуациям регионального или межмуниципального характера, вводят режим повышенной готовности или чрезвычайной ситуации для соответствующих органов управления и сил единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций.

Подпунктом "а" пункта 10 статьи 4.1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ (в редакции Федерального закона от 3 июля 2019 года N 159-ФЗ) предусмотрено, что при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации, а также при установлении уровня реагирования для соответствующих органов управления и сил единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций Правительственная комиссия по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и обеспечению пожарной безопасности или должностное лицо, установленные пунктами 8 и 9 настоящей статьи, может определять руководителя ликвидации чрезвычайной ситуации, который несет ответственность за проведение этих работ в соответствии с законодательством Российской Федерации и законодательством субъектов Российской Федерации, и принимать дополнительные меры по защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций: ограничивать доступ людей и транспортных средств на территорию, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации, а также в зону чрезвычайной ситуации; осуществлять меры, обусловленные развитием чрезвычайной ситуации, не ограничивающие прав и свобод человека и гражданина и направленные на защиту населения и территорий от чрезвычайной ситуации, создание необходимых условий для предупреждения и ликвидации чрезвычайной ситуации и минимизации ее негативного воздействия (подпункт "д" пункта 10 статьи 4.1 названного Федерального закона).

Должностное лицо, которому в силу подпунктов "а, д" пункта 10 статьи 4.1 названного закона представлено право при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации принять дополнительные меры по защите территории и населения от чрезвычайной ситуации в виде ограничения доступа людей и транспортных средств на территорию, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации, а также осуществлять меры для предупреждения чрезвычайной ситуации названо в подпункте "в" пункта 8 статьи 4.1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ (в редакции Федерального закона от 3 июля 2019 года N 159-ФЗ), к которому и отсылает подпункт 10 статьи 4.1, им является высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации (руководитель высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации)

30 января 2020 года Всемирная организация здравоохранения по итогам второго совещания Комитета по чрезвычайной ситуации в соответствии с Международными медико-санитарными правилами, в связи со вспышкой заболевания, вызванного новым коронавирусом 2019 г. (nCoV).рекомендовала всем странам принять меры по сдерживанию инфекции, включая активный эпиднадзор, ранее выявление, изоляцию и ведение случаев, отслеживание контактов и недопущение дальнейшего распространения инфекции 2019-nCoV, а также к представлению полных данных в ВОЗ.

Давя толкование приведенным нормам права в их совокупности судебная коллегия приходит к выводу, что руководитель высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации при введении режима повышенной готовности имел право по состоянию на 31 марта 2020 года (дата указа Губернатора Оренбургской области, которым внесены изменения в указ от 17 марта 2020 года N 158-ук) на принятие решения об ограничение доступа людей и транспортных средств на территорию, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации, а также на принятие дополнительных ограничительных мер, направленных на защиту населения и территорий от чрезвычайной ситуации, на создание необходимых условий для предупреждения и ликвидации чрезвычайной ситуации и минимизации ее негативного воздействия, исчерпывающий перечень которых Федеральным законом от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ не определен.

По состоянию на 30 января 2020 года Всемирная организация здравоохранения в связи с распространением нового коронавируса 2019 г. (nCoV) рекомендовала странам принять меры по сдерживанию инфекции путем изоляции.

При определении комплекса дополнительных ограничительных мер, направленных на защиту населения и территорий от чрезвычайной ситуации, на создание необходимых условий для предупреждения и ликвидации чрезвычайной ситуации и минимизации ее негативного воздействия, правомерно, по мнению судебной коллегии, использование рекомендаций Всемирной организации здравоохранения, так как иные международные документы являются в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации составной частью ее правовой системы.

Следовательно, действующим на период принятия оспариваемого нормативного правового акта законодательством, руководители высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации были наделены правом в период наличия в субъекте Российской Федерации введенного режима повышенной готовности, вводить ограничительные меры в виде запрета для всех лиц, проживающих (пребывающих), в частности в Оренбургской области, покидать места проживания (пребывания), за исключением ряда определенных нормативным правовым актом случаев.

С 1 апреля 2020 года в статью 11 Федеральный закон N 68-ФЗ от 21 декабря 1994 года внесены изменения Федеральным законом N 98-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций", пункт 1 указанной статьи была дополнена подпунктами "у", "ф", в соответствии с которыми органы государственной власти субъектов Российской Федерации устанавливают обязательные для исполнения гражданами и организациями правила поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации в соответствии с подпунктом "м" настоящего пункта, с учетом особенностей чрезвычайной ситуации на территории субъекта Российской Федерации или угрозы ее возникновения во исполнение правил поведения, установленных в соответствии с подпунктом "а.2" статьи 10 настоящего Федерального закона, могут устанавливать дополнительные обязательные для исполнения гражданами и организациями правила поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации в соответствии с подпунктом "а.1" статьи 10 настоящего Федерального закона.

В соответствии с пунктом 1 статьи 42 Устава Оренбургской области, принятого Законом Оренбургской области 20 ноября 2000 года N 724\213-93 высшим должностным лицом Оренбургской области является Губернатор области.

Пунктом 4 статьи 48 Устава Оренбургской области губернатор области осуществляет полномочия, установленные федеральным законодательством и законодательством области, а также договорами и соглашениями, заключенными между Российской Федерацией и Оренбургской областью, не отнесенные к полномочиям Законодательного Собрания.

Подпунктом "г" пункта 27 Положения об Оренбургской территориальной подсистеме единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций", которое утверждено постановлением Правительства Оренбургской области от 30 ноября 2009 года N 593-п предусмотрено, что решениями Губернатора Оренбургской области, о введении для соответствующих органов управления и сил ОТП РСЧС и ее звеньев режима повышенной готовности или режима чрезвычайной ситуации определяются: перечень мер по обеспечению защиты населения от чрезвычайной ситуации или организации работ по ее ликвидации.

Давая толкование приведенным нормам материального права законодательства субъекта Российской Федерации, федерального законодательства судебная коллегия приходит к выводу, что высшим должностным лицом Оренбургской области является Губернатор Оренбургской области, который в силу пункта 4 статьи 48 Устава Оренбургской области, подпункта "в" пункта 8 статьи 4.1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ (в редакции Федерального закона от 3 июля 2019 года N 159-ФЗ) наделен полномочиями по введению на территории Оренбургской области режима повышенной готовности и принятию решения об ограничение доступа людей и транспортных средств на территорию, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации, а также на принятие дополнительных ограничительных мер, направленных на защиту населения и территорий от чрезвычайной ситуации, на создание необходимых условий для предупреждения и ликвидации чрезвычайной ситуации и минимизации ее негативного воздействия в виде запрета на покидание мест проживания (пребывания) при угрозе возникновения чрезвычайной ситуации, обусловленной распространением заболевания, представляющего опасность для окружающих.

Оспариваемыми нормами временно установлены обязательные правила поведения, ограничивающие возможность непосредственных контактов между гражданами, которые могут повлечь распространение коронавирусной инфекции (2019-nCoV), внесенной Постановлением Правительства Российской Федерации от 31 января 2020 года N 66 в Перечень заболеваний, представляющих опасность для окружающих.

В соответствии с пунктом 1 статьи 2 Федерального закона от 30 марта 1999 N 52-ФЗ "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения" (далее Федеральный закон от 30 марта 1999 года N 52-ФЗ) санитарно-эпидемиологическое благополучие населения обеспечивается, в частности, посредством выполнения санитарно-противоэпидемических (профилактических) мероприятий и обязательного соблюдения гражданами, индивидуальными предпринимателями и юридическими лицами санитарных правил как составной части осуществляемой ими деятельности.

Согласно абзацу 14 статьи 1 данного Федерального закона под санитарно-противоэпидемическими (профилактическими) мероприятиями понимаются организационные, административные, инженерно-технические, медико-санитарные, ветеринарные и иные меры, направленные на устранение или уменьшение вредного воздействия на человека факторов среды обитания, предотвращение возникновения и распространения инфекционных заболеваний и массовых неинфекционных заболеваний (отравлений) и их ликвидацию.

Пунктом 1 статьи 31 Федерального закона от 30 марта 1999 года N 52-ФЗ предусмотрено введение ограничительных мероприятий (карантина) на территории Российской Федерации, территории соответствующего субъекта Российской Федерации, муниципального образования, в организациях и на объектах хозяйственной и иной деятельности в случае угрозы возникновения и распространения инфекционных заболеваний.

К ограничительным мероприятиям (карантину) относятся административные, медико-санитарные, ветеринарные и иные меры, направленные на предотвращение распространения инфекционных заболеваний и предусматривающие особый режим хозяйственной и иной деятельности, ограничение передвижения населения, транспортных средств, грузов, товаров и животных (абзац 15 статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1999 года N 52-ФЗ).

В силу положений абзаца 4 статьи 6 и пункта 2 статьи 31 этого же нормативного правового акта ограничительные мероприятия (карантин) вводятся (отменяются) на территории субъекта Российской Федерации на основании предложений, предписаний главных государственных санитарных врачей и их заместителей решением органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 19 августа 2005 года N 529 установлено, что в случае угрозы возникновения или распространения инфекционных заболеваний на территории субъекта Российской Федерации орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации на основании предписания территориального органа, осуществляющего государственный санитарно-эпидемиологический надзор, в течение 24 часов обязан принять решение о введении необходимых ограничительных мероприятий (карантина) на всей территории соответствующего субъекта Российской Федерации или на территории отдельных районов, городов, населенных пунктов данного субъекта Российской Федерации.

Постановлением Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 2 марта 2020 года N 5 "О дополнительных мерах по снижению рисков завоза и распространения новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)" высшим должностным лицам субъектов Российской Федерации (руководителям высшего исполнительного органа государственной власти субъектов Российской Федерации) предписано обеспечить организацию и проведение мероприятий, направленных на предупреждение завоза и распространения, своевременное выявление и изоляцию лиц с признаками новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV) (пункт 1.1), с учетом складывающейся эпидемиологической ситуации в регионе и прогноза ее развития своевременно вводить ограничительные мероприятия (пункт 1.2).

С учетом приведенных норм в их взаимосвязи с положениями статьи 26.1 Федерального закона от 6 октября 1999 года N 184-ФЗ "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", является правильным вывод суда, что при принятии оспариваемого постановления, которым на территории Оренбургской области в связи с угрозой распространения новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV) введен режим повышенной готовности для органов управления и сил Оренбургской территориальной подсистемы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций и установлены обязательные для исполнения гражданами и организациями правила поведения в виде ограничительных мер, Губернатор Оренбургской области действовал в пределах своих полномочий.

Принятые меры обусловлены сложившейся на территории Оренбургской области эпидемиологической обстановкой, направлены на предупреждение возникновения и развития чрезвычайных ситуаций, защиту населения Оренбургской области, его здоровья и предотвращение массового распространения коронавирусной инфекции (COVID-2019) на территории Оренбургской области.

При этом установленные оспариваемыми нормами временные ограничительные меры согласно требованиям действующего законодательства введены на основании постановления Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 2 марта 2020 года N 5, и соответствуют его положениям.

Введенные оспариваемыми нормами постановления ограничения не могут рассматриваться как нарушающие права и свободы человека, так как направлены на предотвращение распространения на территории Оренбургской области новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV), которая повлекла и может еще повлечь значительные человеческие жертвы, в целях защиты жизни и здоровья людей, находящихся на территории Оренбургской области. Данные права являются наивысшим благом и наиболее значимым конституционным правом каждого человека и гражданина, без их соблюдения утрачивают значение многие другие блага и ценности.

При этом осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, которые подвергаются риску заражения в случае несоблюдения гражданами и организациями ограничительных мер, направленных на противодействие распространению новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV).

Довод административного истца о необходимости принятия Указа Президента Российской Федерации с его последующим утверждением Советом Федерации, направленного на ограничение права граждан на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах территории, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации, со ссылкой на нормы Федерального Конституционного закона от 30 мая 2011 года "О чрезвычайном положении" правильно признаны судом основанными на неверном толковании норм права.

Нормативно правовые акты, предусматривающие полномочия органов государственной власти субъектов Российской Федерации при введении чрезвычайного положения, не регулируют спорные правоотношения, так как оспариваемый указ Губернатора Оренбургской области от 17 марта 2020 года N 112-ук (в редакции указа Губернатора от 31 марта 2020 года N 158-ук) приняты в связи с введением режима повышенной готовности, который имеет самостоятельное правовое определение и не тождественен режиму чрезвычайного положения.

Указанное подтверждается пунктом 6 статьи 4.1 Федерального закона N 68-ФЗ от 21 декабря 1994 года согласно которого органы управления и силы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций могут функционировать в одном из следующих режимов:

а) повседневной деятельности - при отсутствии угрозы возникновения чрезвычайной ситуации;

б) повышенной готовности - при угрозе возникновения чрезвычайной ситуации;

в) чрезвычайной ситуации - при возникновении и ликвидации чрезвычайной ситуации.

Нарушений права граждан на свободу передвижения, выбор места жительства и пребывания оспариваемым нормативным правовым актом, вопреки доводов апелляционной жалобы, не допущено.

Положения части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации и положения статей 1 и 8 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 года N 5242-I "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" по вопросам возможности ограничения прав граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации, отсылают к федеральному закону. Законом, регулирующим правоотношения в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, является Федеральный закон от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ

Именно положениями данного Федерального закона установлены полномочия органов государственной власти субъектов Российской Федерации по принятию законов и иных нормативных правовых актов в области защиты населения, в том числе направленных на ограничение права граждан на свободу передвижения в пределах территории, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации; установление обязательных для исполнения гражданами и организациями правил поведения при введении режима повышенной готовности; а также обязанность граждан Российской Федерации соблюдать нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, выполнять установленные правила поведения при введении режима повышенной готовности.

Установленные данным нормативным правовым актом ограничения носят временный характер, вызванный особыми условиями, обусловленными опасностью распространения коронавирусной инфекции COVID-2019, соразмерны конституционно значимым целям и соответствуют критериям, определенным Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, не противоречат требованиям статьи 8 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 года N 5242-1 "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации", нормам Федерального закона от 21 декабря 1994 года 68-ФЗ.

Доводы апелляционной жалобы Димитриева Д.С. о нарушении его прав на осуществление им профессиональной деятельности оспариваемым им нормативным правовым актом судебная коллегия во внимание не принимает.

Материалами дела подтверждается, что Димитриев Д.С. является адвокатом, состоит в реестре адвокатов Оренбургской области (л.д. 20).

Пунктом 1 статьи 1 Федерального закона от 31 мая 2002 года N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам (далее - доверители) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.

Оказывая юридическую помощь, адвокат: дает консультации и справки по правовым вопросам как в устной, так и в письменной форме; составляет заявления, жалобы, ходатайства и другие документы правового характера; представляет интересы доверителя в конституционном судопроизводстве; участвует в качестве представителя доверителя в гражданском и административном судопроизводстве; участвует в качестве представителя или защитника доверителя в уголовном судопроизводстве и производстве по делам об административных правонарушениях; участвует в качестве представителя доверителя в разбирательстве дел в третейском суде, международном коммерческом арбитраже (суде) и иных органах разрешения конфликтов; представляет интересы доверителя в органах государственной власти, органах местного самоуправления, общественных объединениях и иных организациях;) представляет интересы доверителя в органах государственной власти, судах и правоохранительных органах иностранных государств, международных судебных органах, негосударственных органах иностранных государств, если иное не установлено законодательством иностранных государств, уставными документами международных судебных органов и иных международных организаций или международными договорами Российской Федерации; участвует в качестве представителя доверителя в исполнительном производстве, а также при исполнении уголовного наказания; выступает в качестве представителя доверителя в налоговых правоотношениях (пункт 2 статьи 2 названного закона).

По общему правилу, установленному в части 1статьи 62 КАС РФ лица, участвующие в деле, обязаны доказывать обстоятельства, на которые они ссылаются как на основания своих требований или возражений, если иной порядок распределения обязанностей доказывания по административным делам не предусмотрен настоящим Кодексом.

Главой 21 КАС РФ и частью 2 статьи 62 КАС РФ предусмотрен определенный (не в соответствии с общими правилами) порядок распределения бремени доказывания при рассмотрении административного дела об оспаривании нормативного правового акта.

Подпунктом 1 части 8 статьи 213 КАС РФ предусмотрено, что при рассмотрении административного дела об оспаривании нормативного правового акта суд выясняет: нарушены ли права, свободы и законные интересы административного истца или лиц, в интересах которых подано административное исковое заявление.

Таким образом, юридически значимым обстоятельством, которое суд обязан установить при рассмотрении данной категории дел является установления факта нарушения прав, свобод и законных интересов оспариваемым нормативным правовым актом лица, который обратился за защитой своего нарушенного права.

К юридически значимым обстоятельствам, которые подлежат установлению судом, при рассмотрении административного дела об оспаривании нормативного правового акта также законодатель отнес такие обстоятельства, как соблюдены ли требования нормативных правовых актов, устанавливающих: полномочия органа, организации, должностного лица на принятие нормативных правовых актов; форму и вид, в которых орган, организация, должностное лицо вправе принимать нормативные правовые акты; процедуру принятия оспариваемого нормативного правового акта; правила введения нормативных правовых актов в действие, в том числе порядок опубликования, государственной регистрации (если государственная регистрация данных нормативных правовых актов предусмотрена законодательством Российской Федерации) и вступления их в силу (часть 2 подпункты а-г статьи 213 КАС РФ), а также соответствие оспариваемого нормативного правового акта или его части нормативным правовым актам, имеющим большую юридическую силу (часть 3 статьи 213 КАС РФ).

При этом законодатель предусмотрел иной, отличный от порядка, определенного частью 1 статьи 62 КАС РФ распределения обязанностей доказывания по административным делам, об оспаривании нормативного правового акта, указав, в части 9 статьи 213 КАС РФ, что обязанность доказывания обстоятельств, указанных в пунктах 2 и 3 части 8 настоящей статьи, возлагается на орган, организацию, должностное лицо, принявшие оспариваемый нормативный правовой акт.

В части 2 статьи 62 КАС РФ законодатель указал на обязанность доказывания законности оспариваемых нормативных правовых актов, актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами, решений, действий (бездействия) органов, организаций и должностных лиц, наделенных государственными или иными публичными полномочиями, возлагается на соответствующие орган, организацию и должностное лицо. Указанные органы, организации и должностные лица обязаны также подтверждать факты, на которые они ссылаются как на основания своих возражений.

При этом, пункт 2 части 2 статьи 62 КАС РФ предусматривает, что по административным делам об оспаривании нормативного правового акта административный истец обязан подтверждать сведения о том, что оспариваемым нормативным правовым актом, актом, содержащим разъяснения законодательства и обладающим нормативными свойствами, решением, действием (бездействием) нарушены или могут быть нарушены права, свободы и законные интересы административного истца или неопределенного круга лиц либо возникла реальная угроза их нарушения.

Таким образом, в соответствии с пунктом 2 части 2 статьи 62 КАС РФ, Димитриев Д.С. обязан был представить доказательства, свидетельствующие о невозможности оказания квалифицированной юридической помощи на профессиональной основе, виды которой изложены в пункте 2 статьи 2 Федерального закона от 31 мая 2002 года N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" в связи принятием указа Губернатором Оренбургской области от 17 марта 2020 года N 112-ук (в редакции указа Губернатора Оренбургской области от 31 марта 2020 года N 158-ук), которым введен запрет для всех лиц, в том числе адвокатов, проживающих (пребывающих) на территории Оренбургской области, не покидать мест проживания (пребывания).

Судебная коллегия, изучив материалы дела, приходит к выводу, что в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие факт, невозможности осуществления Димитриевым Д.С. профессиональной деятельности, связанной с оказанием квалифицированной юридической помощи, путем совершения действий, изложенных в пункте 2 статьи 2 Федерального закона от 31 мая 2002 года N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", введением запрета для всех лиц, в том числе адвокатов, проживающих (пребывающих) на территории Оренбургской области, не покидать мест проживания (пребывания).

Судебной коллегией также установлено, что оспариваемым нормативным правовым актом, осуществление профессиональной деятельности адвокатов с 28 марта по 5 апреля 2020 года, в соответствии с пунктом 3 указа Губернатора Оренбургской области от 17 марта 2020 года N 112-ук (в редакции указа от 31 марта 2020 года N 158-ук) приостановлена не была.

В соответствии со статьей 13 Гражданского кодекса Российской Федерации ненормативный акт государственного органа или органа местного самоуправления, а в случаях, предусмотренных законом, также нормативный акт, не соответствующие закону или иным правовым актам и нарушающие гражданские права и охраняемые законом интересы гражданина или юридического лица, могут быть признаны судом недействительными.

В силу данной правовой нормы, недействующим нормативный правовой акт субъекта Российской Федерации может быть признан, в том случает, если он нарушает права и охраняемые законом интересы гражданина.

Между тем таких обстоятельств при разрешении настоящего административного дела не установлено, оспариваемый нормативный акт принят уполномоченным органом, соответствует нормативным правовым актам, имеющим большую юридическую силу, следовательно, суд первой инстанции правомерно отказал Димитриеву Д.С. в удовлетворении его административного искового заявления.

Доводы апелляционной жалобы о нарушении судом первой инстанции процессуальных норм, связанных с непривлечением в качестве заинтересованного лица Палату адвокатов Оренбургской области, судебная коллегия отклоняет.

Разрешение судом вопроса о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле, подразумевает, что в решении суда сделан вывод о том, что такие лица лишаются прав, ограничиваются в правах, наделяются правами и (или) на них возлагаются обязанности.

Судебная коллегия, изучив приведенный довод апелляционной жалобы, приходит к выводу, что из обжалуемого решения суда не следует, что судом разрешены вопросы о правах и обязанностях в отношении Палаты адвокатов Оренбургской области.

При указанных обстоятельствах, решение суда первой инстанции является законным и обоснованным, нарушений норм процессуального законодательства, которые могли бы повлечь отмену принятого решения, судом первой инстанции допущено не было.

Руководствуясь статьями 309, 311 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, Судебная коллегия по административным делам Четвертого апелляционного суда общей юрисдикции, определила:

решение Оренбургского областного суда от 6 мая 2020 года оставить без изменения, апелляционную жалобу - Димитриева "данные изъяты" без удовлетворения.

Определение суда апелляционной инстанции вступает в законную силу со дня его принятия.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке в Шестой кассационный суд общей юрисдикции (г. Самара) в течение шести месяцев по правилам, установленным главой 35 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, через Оренбургский областной суд.

Председательствующий

Судьи