Апелляционное определение СК по административным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 08 сентября 2020 г. по делу N 66а-803/2020

Судебная коллегия по административным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего судьи Бутковой Н.А, судей Белоногого А.В. и Шадриной Е.В, при секретаре Швец К.М, рассмотрела в открытом судебном заседании административное дело N3а-161/2020 по апелляционной жалобе Мангутова М.В. на решение Верховного Суда Республики Коми от 2 июня 2020 года, которым частично удовлетворено административное исковое заявление Мангутова М.В. о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство по уголовному делу в разумный срок.

Заслушав доклад судьи Второго апелляционного суда общей юрисдикции Белоногого А.В, объяснения Мангутова М.В, настаивавшего на доводах жалобы, Судебная коллегия по административным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции

установила:

Мангутов М.В. обратился в Верховный Суд Республики Коми с административным исковым заявлением, в котором просил взыскать с Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации за счёт средств федерального бюджета в свою пользу компенсацию за нарушение права на уголовное судопроизводство в разумный срок в размере 370 000 рублей, ссылаясь на то, что в его отношении 1 февраля 2017 года возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления, ответственность за которое предусмотрена частью 2 статьи 314.1 Уголовного кодекса Российской Федерации; вступившим в законную силу 10 января 2020 года приговором суда от 15 октября 2019 года истец признан виновным в совершении преступления.

Общая продолжительность производства по уголовному делу, исчисляемая истцом с даты возбуждения уголовного дела, составила 2 года 11 календарных месяцев 10 дней, что, по мнению административного истца, не отвечает требованиям разумности, равно нарушает установленные сроки производства по уголовному делу.

Решением Верховного Суда Республики Коми от 2 июня 2020 года административное исковое заявление Мангутова М.В. удовлетворено частично: суд взыскал с Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации за счёт средств федерального бюджета в пользу Мангутова М.В. компенсацию за нарушение права на судопроизводство в разумный срок в размере 25 000 рублей (л.д.74-80).

В апелляционной жалобе истец просит решение суда изменить, увеличив сумму компенсации до 150 000 рублей (л.д.101), ссылаясь на неприменение судом практики Европейского суда по правам человека, не учёт продолжительности нарушения и значимость его последствий для истца. Всё это, по мнению подателя жалобы, свидетельствует о несоответствии обжалуемого решения суда судебной прецедентной практике Европейского суда по правам человека.

Относительно апелляционной жалобы представителем Министерства внутренних дел России (л.д.112) представлены возражения, в которых высказано мнение о соответствии взыскиваемой в пользу административного истца суммы компенсации принципам разумности и справедливости.

Неявившиеся в судебное заседание лица, участвующие в деле, о времени и месте судебного разбирательства в суде апелляционной инстанции извещены своевременно и в надлежащей форме, доказательств уважительности причин неявки, ходатайств об отложении судебного заседания не представили, в связи с чем судебная коллегия рассмотрела административное дело в отсутствие неявившихся лиц.

Частично удовлетворяя административное исковое заявление Мангутова М.В, суд первой инстанции, изложив хронологическую последовательность принятых органами следствия, прокуратуры процессуальных решений по уголовному делу N11701870019032653, пришёл к выводу, что общая продолжительность производства составляет 2 года 11 месяцев и 7 календарных дней, исчисляемая со дня возбуждения уголовного дела по дату вступления обвинительного приговора в законную силу.

Определяя размер денежной компенсации, судом приняты во внимание следующие обстоятельства: фактический объём уголовного дела (6 томов материалов дела); обвинение предъявлено в совершении преступления небольшой тяжести; на стадии досудебного производства по уголовному делу допрошены в качестве свидетелей 13 лиц, а в ходе судебного следствия - 8 свидетелей.

В то же время, верно указано, что правовая и фактическая сложность уголовного дела сама по себе не может оправдать общей продолжительности его рассмотрения.

Судом первой инстанции учтены нарушения уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего порядок осуществления предварительного следствия по уголовному делу, которые выразились в неоднократном возвращении судом, прокурором дела для производства предварительного следствия и устранения выявленных процессуальных недостатков; вынесение прокурором требований об устранении нарушений федерального законодательства; неоднократное принятие Эжвинским районным судом города Сыктывкара Республики Коми частных постановлений (от 21 февраля 2018 года, от 5 декабря 2018 года) о нарушении требований закона, регламентирующего порядок осуществления производства предварительного следствия.

С учётом критериев, установленных прецедентной практикой Европейского суда по правам человека, приняв во внимание установленные по делу обстоятельства, суд определилподлежащую присуждению в пользу истца компенсацию в размере 25 000 рублей.

Оснований ставить под сомнение правильность приведённых выводов суда первой инстанции, Судебная коллегия по административным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции не усматривает.

В силу положений части 1 статьи 250 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и части 1 статьи 1 Федерального закона от 30 апреля 2010 года N 68-ФЗ "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок" (далее - Закон о компенсации) лицо, полагающее, что государственным органом, органом местного самоуправления, иным органом, организацией, должностным лицом нарушено его право на судопроизводство в разумный срок, включая досудебное производство по уголовному делу, может обратиться в суд с административным исковым заявлением о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок.

Из частей 2 и 3 статьи 1 Закона о компенсации также следует, что компенсация за нарушение права на судопроизводство в разумный срок присуждается в случае, если такое нарушение имело место по причинам, не зависящим от лица, обратившегося с заявлением о присуждении компенсации, и не зависит от наличия либо отсутствия вины органов, допустивших такое нарушение. При этом нарушение установленных законодательством Российской Федерации сроков рассмотрения дела само по себе не означает нарушения права на судопроизводство в разумный срок.

Статья 6.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации закрепляет необходимость осуществления уголовного преследования, назначения наказания и прекращения уголовного преследования в разумный срок, а также критерии определения разумности срока уголовного судопроизводства, в том числе досудебного производства: правовая и фактическая сложность уголовного дела, поведение участников уголовного судопроизводства, достаточность и эффективность действий суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, начальника подразделения дознания, органа дознания, дознавателя, производимых в целях своевременного возбуждения уголовного дела, установления лица, подлежащего привлечению в качестве подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления, осуществления уголовного преследования или рассмотрения уголовного дела, и общая продолжительность уголовного судопроизводства.

Разрешая иск, суд первой инстанции, исследовав материалы административного суда N3а-161/2020, материалы уголовного дела N (N), пришёл к выводу, что момент начала уголовного преследования следует исчислять с 1 февраля 2017 года, то есть с даты возбуждения уголовного дела в отношении административного истца.

Данный вывод признаётся судебной коллегией правильным и обоснованным, поскольку он согласуется с положениями пункта 55 статьи 5, статьи 6.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, правовой позицией, изложенной в постановлении Конституционного суда Российской Федерации от 27 июля 2000 года N11-П "По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина М.", согласно которой "... факт уголовного преследования и, следовательно, направленная против конкретного лица обвинительная деятельность могут подтверждаться актом о возбуждении в отношении данного лица уголовного дела, проведением в отношении него следственных действий (обыска, опознания, допроса и др.) и иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрений против него".

Моментом начала уголовного преследования, по сути, является начало осуществления любых действий, которые свидетельствуют о том, что к лицу применяются какие-либо принудительные меры или иные меры, направленные на его изобличение, в том числе и до возбуждения уголовного дела.

Аналогичные положения содержатся в разъяснениях, данных в пункте 18 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 марта 2016 года N11 "О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок".

Поскольку уголовное дело N возбуждено 1 февраля 2017 года в отношении Мангутова М.В. по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 314.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, то началом исчисления срока общей продолжительности производства по уголовному делу является дата его возбуждения (1 февраля 2017 года).

Исходя из этого, судом первой инстанции обоснованно осуществлено исчисление общей продолжительности производства по уголовному делу, которая составила 2 года 11 месяцев 7 календарных дней.

При определении разумности и продолжительности срока досудебного производства суд учёл отсутствие правовой и фактической сложности в организации предварительного следствия, оценил действия органов следствия, которые неоднократно признавались неэффективными и не соответствующими требования действующего уголовно-процессуального законодательства, и пришёл к правильному выводу, что признать их действия достаточными, своевременными и эффективными нельзя.

Нарушение разумных сроков досудебного производства имело место по причинам, не зависящим от административного истца.

Аналогичным образом правильно признаны не соответствующими требованиям разумности периоды судебного производства по уголовному делу (в период с 17 апреля 2019 года по 15 октября 2019 года), поскольку имели место недостаточно мотивированные отложения судебного разбирательства на необоснованно длительные периоды.

Согласно части 2 статьи 2 Закона о компенсации размер компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок определяется судом, арбитражным судом исходя из требований заявителя, обстоятельств дела, по которому было допущено нарушение, продолжительности нарушения и значимости его последствий для заявителя, а также с учётом принципов разумности, справедливости и практики Европейского Суда по правам человека.

В пункте 40 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 марта 2016 года N11 "О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок" разъяснено, что при рассмотрении заявления о компенсации суд не связан содержащимися в нём доводами и устанавливает факт нарушения права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок, исходя из содержания судебных актов и иных материалов дела с учётом правовой и фактической сложности дела, поведения заявителя, эффективности и достаточности действий суда или судьи, осуществляемых в целях своевременного рассмотрения дела, эффективности и достаточности действий начальника органа дознания, начальника подразделения дознания, органа дознания, дознавателя, руководителя следственного органа, следователя, прокурора, предпринимаемых в целях осуществления уголовного преследования, а также действий органов, организаций или должностных лиц, на которые возложена обязанность по исполнению судебных актов, направленных на своевременное исполнение судебного акта, общей продолжительности судопроизводства по делу и исполнения судебного акта.

Согласно разъяснениям, содержащимся в этом же постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 марта 2016 года N 11, при оценке правовой и фактической сложности дела надлежит принимать во внимание обстоятельства, затрудняющие рассмотрение дела, число соистцов, соответчиков и других участвующих в деле лиц, необходимость проведения экспертиз, их сложность, необходимость допроса значительного числа свидетелей, участие в деле иностранных лиц, необходимость применения норм иностранного права, объём предъявленного обвинения, число подозреваемых, обвиняемых, подсудимых, потерпевших, а также необходимость обращения за правовой помощью к иностранному государству (пункт 42).

Поскольку сам факт нарушения права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок свидетельствует о причинённом неимущественном вреде (нарушении права на судебную защиту), а его возмещение не зависит от вины органа или должностного лица, лицо, обратившееся с заявлением о компенсации, не должно доказывать наличие этого вреда.

Оценивая изложенные обстоятельства, судебная коллегия соглашается с выводом суда, что на стадии досудебного производства, судебного производства допущено нарушение требований статьи 6.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с чем является установленным факт нарушения права административного истца на производство по уголовному делу в разумный срок, что действительно является основанием для присуждения в его пользу компенсации.

Судом первой инстанции принята во внимание практика Европейского Суда по правам человека: обеспечен индивидуальный подход к определению размера компенсации, посредством учёта в совокупности всех обстоятельств, имеющих правовое значение: требования лица, обратившегося в суд с заявлением, обстоятельства досудебного производства, по которому допущено нарушение, продолжительность нарушения, наступившие вследствие этого нарушения последствия, их значимость для лица, обратившегося в суд с заявлением о компенсации.

Судебная коллегия не находит оснований для изменения размера компенсации, присуждённой судом первой инстанции, поскольку, вопреки доводам жалобы, её размер определён судом в соответствии с требованиями части 2 статьи 2 Закона о компенсации и разъяснениями, изложенными в пункте 60 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 марта 2016 года N 11.

Взыскание в пользу административного истца денежной компенсации в размере 25 000 рублей сопоставимо с правовыми последствиями длительности стадии предварительного расследования и судебного следствия по уголовному делу, потенциально эффективно как внутригосударственное средство правовой защиты, лишено признаков чрезмерности и завышенности, отвечает критериям соразмерности и разумности.

Доводы жалобы о том, что судом не учтена практика Европейского суда по правам человека, нельзя признать состоятельными, поскольку, как следует из правовой позиции, изложенной в определении Конституционного Суда Российской Федерации от 26 марта 2019 года N829-О, положения части 1 статьи 259 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации предписывают суду указывать в данном решении обоснованный размер компенсации, наименование субъекта, обязанного перечислить присуждённую компенсацию, а также мотивы, по которым присуждается компенсация либо по которым в её присуждении отказано.

Как разъяснил Верховный Суд Российской Федерации, при определении размера присуждаемой компенсации суду следует также принимать во внимание практику Европейского Суда по правам человека, размер сумм компенсаций вреда, присуждаемых этим судом за аналогичные нарушения (пункт 60 вышеупомянутого постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 марта 2016 года N11).

Таким образом, действующее законодательство Российской Федерации предполагает, что размер компенсации, подлежащей выплате заявителю, определяется судом индивидуально, с учётом, в том числе, практики Европейского Суда по правам человека по аналогичным делам.

Исходя из изложенного, обжалуемое решение основано на анализе исследованных доказательств, мотивировано, соответствует материалам дела и требованиям законодательства, изменению по доводам апелляционной жалобы не подлежит.

Нарушений норм материального и процессуального права, повлекших вынесение незаконного решения, судом не допущено.

С учётом изложенного, руководствуясь статьями 309 - 311 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Верховного Суда Республики Коми от 2 июня 2020 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Мангутова М.В. - без удовлетворения.

Состоявшиеся по делу судебные акты могут быть обжалованы в кассационном порядке в соответствующий суд через суд, принявший решение по первой инстанции, в течение шести месяцев со дня вынесения апелляционного определения.

Председательствующий

Судьи