Кассационное определение Кассационного военного суда от 21 декабря 2020 г. по делу N 7У-945/2020[77-332/2020]

Кассационный военный суд в составе:

председательствующего Корякина В.Г, судей Каманина И.В. и Ключикова И.А, при секретаре судебного заседания Резановой Н.М, с участием военного прокурора отдела Главной военной прокуратуры полковника юстиции Зеленко И.В. и адвоката Казакова В.А. - защитника осужденного Нуртдинова Р.В. (с использованием систем видеоконференц-связи)

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационной жалобе адвоката Казакова В.А. на приговор Тульского гарнизонного военного суда от 24 июня 2019 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам 2-го Западного окружного военного суда от 22 октября 2019 года по уголовному делу в отношении Нуртдинова Р.В.

Заслушав доклад судьи Ключикова И.А, изложившего обстоятельства уголовного дела, содержание судебных актов, принятых по нему, доводы кассационной жалобы и поступивших на неё возражений, выступления адвоката Казакова В.А. в обоснование кассационной жалобы и прокурора Зеленко И.В. об отсутствии оснований для её удовлетворения, Кассационный военный суд

УСТАНОВИЛ:

по приговору Тульского гарнизонного военного суда от 24 июня 2019 года бывший "данные изъяты" Главного управления Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий по "данные изъяты" (далее - ГУ МЧС по "данные изъяты") "звание" Нуртдинов Ришат Васфиевич, "данные изъяты" несудимый

осужден по ч. 3 ст. 285 УК РФ к лишению свободы на 4 года в исправительной колонии общего режима, с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных полномочий в государственных и муниципальных учреждениях, в том числе по распоряжению бюджетными денежными средствами и удостоверению фактов выполнения работ по контракту, на срок 3 года.

На основании ст. 48 УК РФ Нуртдинов лишен воинского звания " "звание"".

Суд частично удовлетворил гражданский иск ГУ МЧС по г. Москве и взыскал с Нуртдинова в пользу гражданского истца 20 922 102 рубля 31 копейку.

Также судом разрешены вопросы, относящиеся к вещественным доказательствам и судебным издержкам.

Нуртдинов судом признан виновным в том, что, занимая должность "данные изъяты" ГУ МЧС по "данные изъяты" и используя свои служебные полномочия вопреки интересам службы, он в период с 17 октября 2011 года по декабрь 2012 года, действуя умышленно из иной личной заинтересованности, не организовал надлежащий контроль за выполнением ООО " "данные изъяты"" работ по трём государственным контрактам по созданию в г. "данные изъяты" системы "Комплексной безопасности жизнедеятельности населения, критически важных объектов и территорий г. "данные изъяты"" (далее - КСБЖДН), не организовал проверку и не проверил лично объем выполненных работ, подписал и дал указания своему подчинённому подписать акты о приёмке выполненных работ, на основании которых указанной организации была выплачена, помимо прочего, сумма в размере 20 922 102 рубля 31 копейка за непоставленное оборудование, неосуществленные работы и неразработанную рабочую документацию, что повлекло тяжкие последствия в виде значительного материального ущерба государству на указанную сумму.

Данное преступление совершено Нуртдиновым при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам 2-го Западного окружного военного суда от 22 октября 2019 года приговор в отношении Нуртдинова изменён:

- с применением ст. 73 УК РФ постановлено считать условным назначенное ему основное наказание в виде лишения свободы на 4 года с определением испытательного срока в 2 года, в течение которого он должен своим поведением доказать свое исправление. На Нуртдинова возложена обязанность не менять в течение испытательного срока постоянного места жительства и работы без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осуждённого;

- исключено из приговора указание о лишении Нуртдинова воинского звания " "звание"".

Мера пресечения в отношении Нуртдинова в виде заключения под стражу отменена с освобождением его из-под стражи в установленном законом порядке.

В остальной части приговор оставлен без изменения, а апелляционные жалобы осужденного Нуртдинова и адвоката Казакова - без удовлетворения.

В кассационной жалобе адвокат Казаков выражает несогласие с приговором и апелляционным определением как вынесенными, по его мнению, с существенными нарушениями уголовного и уголовно-процессуального законов, утверждает о необоснованности осуждения Нуртдинова, приведя при этом доводы, суть которых сводится к тому, что выводы суда, изложенные в приговоре, не подтверждаются доказательствами, исследованными в судебном заседании; ряд доказательств носит предположительный характер, они не проверены с позиций их относимости, допустимости и достоверности, не согласуются между собой и содержат существенные противоречия, которые судом не устранены, и в силу презумпции невиновности должны быть истолкованы в пользу осуждённого.

Указывает защитник и на то, что следователь не имел поручения руководителя следственного органа на возбуждение уголовного дела, что влечет за собой признание недопустимыми собранные по делу доказательства, а принятые процессуальные решения - не имеющими юридической силы. Усматривает кассатор нарушение и в том, что уголовное дело в отношении Нуртдинова было возбуждено по ч. 3 ст. 285 УК РФ, а обвинение предъявлено по п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ, что, по его мнению, свидетельствует о незаконности уголовного преследования Нуртдинова.

В нарушение требований ст. 307 УПК РФ в описательно-мотивировочной части приговора отсутствуют ссылки на статьи нормативно-правовых актов, устанавливающих служебные полномочия осуждённого, и указания на то, в чем выразилось злоупотребление им таковыми; описание судом совершенного Нуртдиновым преступления принципиально отличается от предъявленного ему обвинения и по объему, и по содержанию, а приговор содержит ссылки на недопустимые доказательства - показания свидетелей Гн. и Зм, поскольку эти показания основаны на предположениях.

Как считает защитник, положенные в основу вывода суда о размере ущерба два заключения экспертов (Автономной некоммерческой организации " "данные изъяты"" (далее - АНО " "данные изъяты"") и ООО " "данные изъяты"" (далее - ООО " "данные изъяты"") получены с нарушениями уголовно-процессуальных норм, при отсутствии данных о том, что производство экспертиз невозможно в государственных судебно-экспертных учреждениях и в условиях непредоставления экспертам необходимых сведений в полном объеме. Ходатайство же защиты о проведении повторной судебной экспертизы было необоснованно отклонено, а вместо этого 15 ноября 2018 года была назначена дополнительная экспертиза, постановление о которой не содержало новых вопросов, и она, по сути, являлась повторной, что исключало её производство экспертом К, который ранее давал уже заключение.

Заключение экспертов по результатам этой экспертизы от 08 мая 2019 года не является допустимым доказательством, поскольку производно от предыдущего заключения экспертов, данного лицами, не имеющими специальных познаний необходимого профиля, и военнослужащим по контракту И, не являющимся экспертом. При этом ими не выполнено обязательное указание суда об обследовании всех объектов и установлении фактически имеющегося в наличии оборудования, а для дачи заключения использовались сведения, полученные ранее при производстве судебных экспертиз; в заключении, содержащем противоречивые выводы, не указана значительная часть имевшегося в наличии оборудования, а стоимость работ по монтажу этого оборудования необоснованно отнесена к числу невыполненных работ.

В этой связи кассатор ссылается на результаты проверок и инвентаризаций, в том числе и в мае 2016 года, которые установили фактическое наличие оборудования, чему судами первой и второй инстанций оценка не дана.

Оспаривая размер вмененного осужденному ущерба, защитник также обращает внимание на необоснованное отклонение судом ходатайств стороны защиты о назначении оценочной судебной экспертизы и допросе в качестве свидетеля сотрудника ГУ МЧС по "данные изъяты" В, указывая при этом и на то, что суд снизил приведенный в заключении экспертов размер ущерба на основании сделанных в судебном заседании расчетов специалистом Г, который усомнился в выводах экспертов, но не представил своего заключения, хотя согласно ч. 2 ст. 75 УПК РФ доказательством является именно заключение специалиста.

Кроме того, кассатор полагает, что размер ущерба в 20 922 102 рублей 31 копейку суд признал значительным лишь на основании ничем не мотивированного заявления представителя потерпевшего - Главного управления МЧС России по г. Москве, не выяснив позицию по этому вопросу у ранее признанного по делу потерпевшего - Центрального регионального центра МЧС России.

Указанные в приговоре различные мотивы содеянного Нуртдиновым -из ложно понятых интересов военной службы и из иной личной заинтересованности - суд не мотивировал, чем нарушил требования п. 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16.10.2009 N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий".

В заключение жалобы адвокат Казаков просит отменить вынесенные в отношении осужденного Нуртдинова приговор и апелляционное определение, а уголовное дело прекратить за отсутствием в действиях последнего состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 285 УК РФ.

В возражениях на кассационную жалобу представитель потерпевшего - - Главного управления МЧС России по г. Москве - Алсараева указывает на несостоятельность содержащихся в ней доводов и просит оставить приговор и апелляционное определение без изменения.

Проверив на основании ч. 1 ст. 401.16 УПК РФ производство по уголовному делу в полном объеме и обсудив доводы сторон, Кассационный военный суд приходит к следующим выводам.

Как видно из содержания кассационной жалобы адвоката Казакова, значительная часть её доводов связана с оспариванием им выводов судов первой и второй инстанций о фактических обстоятельствах преступных действий Нуртдинова, правильности произведенной судами оценки доказательств по делу и, по сути, нацелены на их переоценку.

Между тем, в силу положений ст. 401.1 УПК РФ суд кассационной инстанции проверяет по кассационным жалобе, представлению законность приговора, определения или постановления суда, вступивших в законную силу, то есть только правильность применения судами норм уголовного и уголовно-процессуального законов (вопросы права), а поэтому не подлежат проверке приведенные в кассационной жалобе доводы, направленные на обоснование несогласия защитника с оценкой судами доказательств по делу и ставящие под сомнение обоснованность установления вины Нуртдинова в содеянном при обстоятельствах, выясненных по результатам судебного следствия и указанных в приговоре (вопросы факта).

Кроме того, следует отметить, что доводы кассатора, в основном, повторяют доводы стороны защиты при рассмотрении дела судами первой и апелляционной инстанций, которые проверялись в судебных заседаниях и отвергнуты судами по правильным и исчерпывающим по своей полноте и убедительности мотивам, изложенным в обжалованных в кассационном порядке судебных актах.

Тот факт, что данная судами оценка доказательств не совпадает с позицией стороны защиты, не свидетельствует о нарушении требований уголовного и уголовно-процессуального законов и не является основанием для отмены или изменения этих судебных актов.

Вопреки утверждению кассатора, вывод суда о виновности осужденного Нуртдинова в совершении вмененного ему по приговору преступления основан на убедительной совокупности приведённых в приговоре доказательств, к которым суд правомерно отнес показания представителя потерпевшего - Главного управления МЧС по г. Москве - Гуркина, показания свидетелей М, Т, Ш, Кс, Зм, Гн, Мр, Гв, Б, П. и других свидетелей, заключения экспертов, документы и иные доказательства.

Эти положенные в основу приговора доказательства, которые не вызывают сомнений в своей относимости, допустимости и достоверности, были получены в установленном законом порядке, всесторонне полно и объективно исследованы в судебном заседании, с соблюдением требований ст. ст. 87 и 88 УПК РФ проверены судом и оценены в приговоре, что позволило суду обосновано и мотивированно констатировать доказанность вины Нуртдинова в совершении вмененных ему по приговору преступных действий и отвергнуть его показания о своей непричастности к ним.

Несостоятельна ссылка кассатора на недопустимость показаний свидетелей Гн. и Зм, поскольку приведенный им при этом довод о предположительном характере их показаний материалам дела не соответствует.

Так, показания свидетеля Гн. о возможном звонке Нуртдинова 24 августа 2012 года временно исполнявшему обязанности начальника ГУ МЧС по "данные изъяты" Ш. изложены в приговоре так, как он их давал в судебном заседании, а показания свидетеля Зм. об этом звонке приведены в соответствии с их установленным в судебном заседании содержанием.

При этом предположительный характер показаний указанных свидетелей в ходе судебного заседания не был оставлен без внимания, в связи с чем на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ были оглашены (т. 58 л.д. 125, 209) их показания на предварительном следствии, согласно которым этот звонок по поводу производства работ по государственному контракту был осуществлен именно Нуртдиновым (т. 36 л.д. 80 - 83, т. 38 л.д. 109 - 112), и данные показания свидетели Гн. и Зм. в суде подтвердили, что следует из протокола судебного заседания, замечаний по которому в этой части сторона защиты не имела.

Сумма причиненного ущерба в результате преступных действий Нуртдинова была установлена судом на основании заключения от 08 мая 2019 года экспертов АНО " "данные изъяты"" К. и О. по результатам проведенной в ходе судебного разбирательства дополнительной комплексной комиссионной экономически-технической экспертизы и с учетом показаний в судебном заседании эксперта К, допрошенного на основании ст. 282 УПК РФ, и показаний специалиста Гс. - начальника группы финансово-экономического отдела Росгвардии России по "данные изъяты".

Показания специалиста Гс, вопреки мнению кассатора, отвечают требованию допустимости, поскольку в силу п. 3.1 ч. 2 ст. 74 УПК РФ показания специалиста, наряду с его заключением, являются одним из видов доказательств; Гс. был привлечен судом для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, по проведенным по делу экспертизам, в том числе и по указанной выше экспертизе, что соответствует положениям ст. 58 УПК РФ; по поставленным перед ним вопросам сторона защиты замечаний не имела, отвод ему не заявила и не оспаривала произведенный им расчет необоснованных расходов в связи с невыполнением в полном объеме трех государственных контрактов, заключенных в рамках создания системы КСБЖДН.

При этом содержание показаний специалиста Гс. и приобщенного к материалам дела его письменного расчета (т. 60 л.д. 21 - 22, 30 - 31, 160 - 161) не свидетельствуют о постановке им под сомнение заключения экспертов от 08 мая 2019 года, как об этом утверждает кассатор, а, по сути, они являются доведением до суда в доступной форме математического расчета ущерба, исходя из тех цифр, которые фигурировали в названном заключении.

Несостоятельно оспаривание кассатором допустимости в качестве доказательства данного заключения экспертов, поскольку эта дополнительная экспертиза была назначена судом 15 ноября 2018 года в соответствии с положениями ст. 283 УПК РФ, а её проведение экспертами АНО " "данные изъяты"", ранее уже проводившими экспертное исследование, не противоречит ч. 2 ст. 195 УПК РФ, согласно которой судебная экспертиза производится государственными судебными экспертами и иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными знаниями.

Утверждение кассатора об отсутствии у экспертов К. и О. подобных знаний противоречит содержащимся в материалах дела сведениям, подтверждающим их квалификацию, а приведенные в жалобе доводы в отношении эксперта И. несостоятельны, поскольку он в проведении этой экспертизы участия не принимал.

Не соответствует действительности и утверждение адвоката Казакова о фактическом назначении судом не дополнительной, а повторной экспертизы, поскольку поставленные перед экспертами вопросы (т. 59 л.д. 103 - 106) сформулированы с целью уточнения ранее сделанных ими выводов, исходя из необходимости учёта при новом экспертном исследовании того оборудования и программного обеспечения, поставленного и установленного в рамках выполнения государственных контрактов, сведения о которых экспертам прежде не предоставлялись, и о которых стало известно в ходе судебного разбирательства.

Заключение экспертов от 08 мая 2019 года отвечает требованиям ст. 204 УПК РФ, содержит полные ответы на поставленные вопросы, указание на примененные методики и другие необходимые данные и должным образом мотивировано.

Тоже самое относится и к заключению предупрежденных об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения экспертов ООО "ЭКС" Мн. и Сх. от 12 января 2018 года по результатам проведенной комплексной технической судебной экспертизы проектной и рабочей документации, разработанной в рамках выполнения государственных контрактов по созданию системы КСБЖДН, назначенной следователем в соответствии с положениями ст. 195 УПК РФ, допустимость которого в качестве доказательства также необоснованно оспаривается кассатором.

Приведенные им в связи с этим доводы об отсутствии у ООО " "данные изъяты"" полномочий на проведение экспертной деятельности несостоятельны, так как в силу разъяснения, содержащегося в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2010 года N 28 "О судебной экспертизе по уголовным делам" к иным экспертам из числа лиц, обладающих специальными знаниями, относятся эксперты негосударственных судебно-экспертных учреждений, а также лица, не работающие в судебно-экспертных учреждениях.

При этом следователь в силу п. 3 ч. 2 ст. 38 УПК РФ уполномочен самостоятельно направлять ход расследования и вправе поручить производство экспертизы любому учреждению или лицу, отвечающему требованиям ч. 2 ст. 195 УПК РФ.

То обстоятельство, что экспертам Мн. и Сх. перед производством экспертизы были разъяснены не права и ответственность, предусмотренные ст. 57 УПК РФ, а права и обязанности эксперта, предусмотренные ст. ст. 16 и 17 Федерального закона от 31 мая 2001 года N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", не может повлиять на вывод о допустимости в качестве доказательства данного ими заключения, поскольку указанные нормы этих законодательных актов, по сути, содержат одни и те же положения.

В судебном заседании эксперт Мн. подтвердил результаты проведенных исследований, ответил на вопросы участников уголовного судопроизводства, дал пояснения относительно примененных методик, изложил обстоятельства, свидетельствующие о соблюдении предусмотренного законодательством порядка производства экспертизы.

Не влияет на этот вывод ссылка кассатора на разъяснение экспертам Мн. и Сх. следователем прав и ответственности до вынесения 08 декабря 2017 года постановления о назначении экспертизы.

Так, согласно показаниям эксперта Мн. в судебном заседании (т. 58 л.д. 241 - 246), это имело место в ходе предварительной встречи со следователем в октябре 2017 года, где обсуждался объем предстоящей работы, что не исключало доведения до них следователем, как не до штатных экспертов, их полномочий в ходе будущей экспертизы, поскольку законодательного запрета на это нет.

После же назначения экспертизы указанные эксперты подтвердили своей распиской от 14 декабря 2017 года о разъяснении им прав и ответственности (т. 35 л.д. 8), и данное обстоятельство, вопреки мнению кассатора, не может трактоваться как свидетельство недопустимости в качестве доказательства данного ими заключения.

Судом первой инстанции не выносилось решений о признании недопустимыми в качестве доказательств заключений экспертов от 26 января и 02 февраля 2018 года по результатам экспертиз, проведенных в ходе расследования уголовного дела, а в приговоре суд сделал вывод лишь о необоснованности выводов экспертов из-за неполноты представленных им следователем для исследования сведений, и в связи с этим несостоятельными следует признать доводы кассатора об использовании экспертами при даче заключения от 08 мая 2019 года сведений из недопустимых доказательств.

При выводе о размере причиненного преступными действия Нуртдинова материального ущерба судом не были оставлены без внимания ссылки стороны защиты на акты проверок и ревизий за период с 2012 по 2016 годы, не выявивших недостачи материальных ценностей по результатам исполнения государственных контрактов, чему в приговоре дана правильная оценка.

Таким образом, на основе всестороннего исследования представленных сторонами доказательств и их должной оценки суд правильно установилфактические обстоятельства дела и доказанность вины Нуртдинова в содеянном и верно квалифицировал совершенное им преступление по ч. 3 ст. 285 УК РФ.

Оспариваемый кассатором вывод суда о наступлении в результате содеянного осужденным тяжких последствий является обоснованным и соответствует разъяснению, содержащемуся в п. 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 октября 2009 года N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий" (далее - постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 октября 2009 года N 19), согласно которому под тяжкими последствиями как квалифицирующим признаком преступления, предусмотренным ч. 3 ст. 285 УК РФ, следует понимать, в том числе и причинение значительного материального ущерба.

При этом установленная судом сумма причиненного государству материального ущерба на сумму 20 922 102 рубля 31 копейка является, как верно отметил суд в приговоре, несомненно, значительной, о чем в судебном заседании показал и представитель потерпевшего - ГУ МЧС России по г. Москве (т. 60 л.д. 31).

Ссылка кассатора в этой связи на необходимость выяснения мнения по этому вопросу у ранее признанного по делу потерпевшего - Центрального регионального центра МЧС России - несостоятельна, поскольку данный орган с 01 марта 2019 года был ликвидирован, а его правопреемником в соответствии с приказом МЧС России от 17 октября 2018 года N 449 СП стало ГУ МЧС России по г. Москве, признанное в установленном порядке в судебном заседании потерпевшим.

Переквалификация судом предъявленного Нуртдинову обвинения с п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ на ч. 3 ст. 285 УК РФ с уменьшением вмененной ему суммы причиненного материального ущерба не нарушила положений ст. 252 УПК РФ, а установленные судом обстоятельства преступных действия осужденного, а также мотив их совершения, согласуются, вопреки мнению кассатора об обратном, с формулировкой указанного обвинения.

При этом вменение Нуртдинову судом при квалификации преступления совершения его из иной личной заинтересованности не противоречит ссылке в приговоре при описании обстоятельств преступления на ложно понятые осужденным интересы службы, поскольку подобный мотив является очевидным проявлением иной личной заинтересованности, и данный вывод находит подтверждение в положениях п. 16 вышеприведенного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 октября 2009 года N 19.

Вопреки мнению адвоката Казакова, следственными органами не было допущено процессуальных нарушений, которые бы свидетельствовали о незаконности уголовного преследования Нуртдинова.

Так, уголовное дело в отношении Нуртдинова по ч. 3 ст. 285 УК РФ было возбуждено 11 апреля 2017 года следователем А. в полном соответствии с положениями ст. ст. 140 и 146 УПК РФ по результатам проведенной на основании ст. 144 УПК РФ проверки сообщения о совершенном преступлении, содержащемся в рапорте сотрудника УФСБ России по "данные изъяты" лейтенанта Кл. об обнаружении признаков преступления.

При этом следователь А, которому было поручено проведение доследственной проверки руководителем ВСО СК России по "данные изъяты" (т. 2 л.д. 6), обладал в силу положений ст. 38 УПК РФ полномочиями по возбуждению уголовного дела, в связи с чем утверждение кассатора об обратном следует признать несостоятельным.

На вывод о законности привлечения Нуртдинова к уголовной ответственности не может повлиять то обстоятельство, что 02 февраля 2018 года обвинение ему было предъявлено по п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ, поскольку это соответствовало положениям ст. 171 УПК РФ и было обусловлено конкретизацией в ходе расследования уголовного дела тех же самых действий, являющихся составной частью преступления, по поводу которого было возбуждено уголовное дело.

Приведенная кассатором в связи с этим ссылка на определение Конституционного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2009 года N 1636-О-О также несостоятельна, так как изложенная в нём правовая позиция касается необходимости возбуждения нового уголовного дела в том случае, когда в ходе расследования ранее возбужденного уголовного дела будут установлены признаки совершения лицом при иных обстоятельствах другого, самостоятельного преступления.

Вопреки мнению кассатора, приговор соответствует требованиям ст. ст. 304, 307 - 309 УПК РФ, во исполнение которых в нём содержатся описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, формы вины, мотива, цели и последствий преступления, приведены доказательства, которым дана оценка, детально изложены обстоятельства уголовного дела, установленные судом.

При этом в приговоре приведены ссылки на нарушенные осужденным Нуртдиновым правовые нормы, относящиеся к его служебным полномочиям, что с учетом установленных судом обстоятельств содеянного позволяет констатировать злоупотребление им этими своими полномочиями.

На вывод о законности приговора не может повлиять ссылка кассатора на отсутствие в приговоре при описании преступления указания на причиненный ущерб отдельно по каждому их трех заключенных государственных контрактов, поскольку это обстоятельство не имеет значения для квалификации совершенного преступления и не свидетельствует о нарушении права осужденного Нуртдинова на защиту.

Вопреки мнению кассатора, в приговоре не требовалось приведения сведений, что содеянное Нуртдиновым повлекло существенное нарушение охраняемых законов интересов общества и государства, как это предусмотрено в ч. 1 ст. 285 УК РФ в качестве последствий данного преступления, поскольку осужденному судом были вменены более тяжкие последствия, предусмотренные ч. 3 ст. 285 УК РФ, в виде значительного материального ущерба, и на это суд прямо сослался при мотивировке квалификации.

Судебное заседание проведено всесторонне и полно, с соблюдением принципов состязательности и равноправия сторон. Председательствующий предоставил сторонам возможность выразить свои позиции по данному делу, задавать вопросы участникам процесса, заявлять ходатайства и представить суду доказательства.

Необоснованного отклонения ходатайств стороны защиты по материалам дела не установлено. Заявленные ею ходатайства, в том числе о признании доказательств недопустимыми, о проведении экспертиз, рассмотрены председательствующим в предписанном законом порядке и по ним приняты законные и мотивированные решения. Какой-либо необъективности со стороны председательствующего не усматривается.

С учетом внесенного судом апелляционной инстанции в приговор изменения в части наказания Кассационный военный суд не находит оснований для смягчения осужденному Нуртдинову назначенного ему основного наказания в виде лишения свободы условно.

Правильно судом разрешен по делу и гражданский иск ГУ МЧС России по г. Москве.

В апелляционном порядке дело рассмотрено с соблюдением требований главы 45.1 УПК РФ, а апелляционное определение, соответствующее положениям ст. 389.28 УПК РФ, содержит мотивированные и правильные ответы на доводы стороны защиты, приведенные в апелляционных жалобах, в том числе и повторенные в кассационной жалобе.

В тоже время Кассационный военный суд считает необходимым изменить приговор и апелляционное определение.

Согласно ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

В соответствии с п. 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 июня 2019 года N 19 "О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции", круг оснований для отмены или изменения судебного решения в кассационном порядке ввиду неправильного применения уголовного закона и (или) существенного нарушения уголовно-процессуального закона в отличие от производства в апелляционной инстанции ограничен лишь такими нарушениями, которые повлияли на исход уголовного дела, в частности на вывод о виновности, на юридическую оценку содеянного, назначение судом наказания или применение иных мер уголовно-правового характера и на решение по гражданскому иску.

По мнению Кассационного военного суда, такое нарушение уголовного закона, которое повлияло на назначение судом наказания, по данному уголовному делу было допущено.

В силу ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым; при этом он признается таковым, если постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основан на правильном применении уголовного закона.

Согласно ч. 1 ст. 60 УК РФ лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части УК РФ, и с учетом положений его Общей части.

В соответствии с ч. 1 ст. 47 УК РФ наказание в виде лишения права занимать определенные должности состоит в запрещении занимать должности только на государственной службе или в органах местного самоуправления.

Между тем, как следует из приговора, Нуртдинову, наряду с основным наказанием в виде лишения свободы, суд назначил дополнительное наказания в виде лишения права занимать должности в государственных и муниципальных учреждениях, связанные с осуществлением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных полномочий, в том числе по распоряжению бюджетными денежными средствами и удостоверению фактов выполнения работ по контракту, на срок 3 года. Однако такого дополнительного наказания как запрет занимать должности в государственных и муниципальных учреждениях ст. 47 УК РФ, с учетом положений Федерального закона от 27 мая 2003 года N 58-ФЗ "О системе государственной службы Российской Федерации", не предусмотрено.

Таким образом, при назначении дополнительного наказания осужденному были допущены существенные нарушения уголовного закона, повлиявшие на исход дела, и данная ошибка не была исправлена судом апелляционной инстанции.

С учетом изложенного приговор суда и апелляционное определение необходимо изменить: назначение Нуртдинову дополнительного наказания в виде запрета занимать должности в государственных и муниципальных учреждениях, исключить.

В остальном обжалованные кассатором судебные акты следует оставить без изменения, а кассационную жалобу без удовлетворения, поскольку иных нарушений, влекущих их отмену или изменение, по данному делу не имеется.

На основании вышесказанного и руководствуясь ст. 401.13, п. 6 ч. 1 ст. 401.14, ст. 401.15 и 401.16 УПК РФ, Кассационный военный суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

приговор Тульского гарнизонного военного суда от 24 июня 2019 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам 2-го Западного окружного военного суда от 22 октября 2019 года по уголовному делу в отношении Нуртдинова Ришата Васфиевича изменить:

- исключить назначение Нуртдинову Р.В. дополнительного наказания в виде запрета занимать должности в государственных и муниципальных учреждениях, связанные с осуществлением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных полномочий, в том числе по распоряжению бюджетными денежными средствами и удостоверению фактов выполнения работ по контракту.

В остальной части приговор и апелляционное определение оставить без изменения, а кассационную жалобу адвоката Казакова В.А. - без удовлетворения.

Председательствующий В.Г. Корякин