Апелляционное определение СК по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 14 апреля 2021 г. по делу N 33-8739/2021

Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе

председательствующего

Сальниковой В.Ю.

судей

с участием прокурора

при секретаре

Козловой Н.И.

Ягубкиной О.В.

Турченюк В.С.

Чернышове М.М.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N2-143/2021 по апелляционным жалобам Водорез Елены Леонидовны, Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения культуры "Центральный выставочный зал "Манеж" на решение Октябрьского районного суда Санкт-Петербурга от 15 января 2021 года по иску Водорез Елены Леонидовны к Санкт-Петербургскому государственному бюджетному учреждению культуры "Центральный выставочный зал "Манеж" об оспаривании дисциплинарных взысканий, о признании приказа об увольнении незаконным, о восстановлении на работе, о взыскании заработка за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Сальниковой В.Ю, объяснения представителя истца - адвоката Тютюнника В.В, представителя ответчика Золотаренко Н.В, заключение прокурора Турченюк В.С, изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, представленных возражений, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда

УСТАНОВИЛА:

Водорез Е.Л. обратилась в Октябрьский районный суд Санкт-Петербурга с иском к Санкт-Петербургскому государственному бюджетному учреждению культуры "Центральный выставочный зал "Манеж" об оспаривании дисциплинарных взысканий (выговоров), примененных на основании приказов от 24 июля 2020 года N 50-к и от 31 июля 2020 года N 54-к.

Также Водорез Е.Л. обратилась в Октябрьский районный суд Санкт-Петербурга с иском к Санкт-Петербургскому государственному бюджетному учреждению культуры "Центральный выставочный зал "Манеж" о признании незаконным приказа от 21 августа 2020 года N 18-у о прекращении (расторжении) трудового договора с работником (увольнении) 27 августа 2020 года, восстановлении на работе.

Гражданские дела по указанным искам Водорез Е.Л. объединены судом в одно производство.

Уточнив заявленные требования в порядке статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, истец просила признать незаконным выговор, примененный к истцу приказом от 24 июля 2020 года N 50-к "О наложении дисциплинарного взыскания", признать незаконным выговор, примененный к истцу приказом от 31 июля 2020 года N 54-к "О наложении дисциплинарного взыскания", признать незаконным приказ от 21 августа 2020 года N 18-у "О прекращении (расторжении) трудового договора с работником (увольнении)" о расторжении 27 августа 2020 года с истцом трудового договора от 07 октября 2019 года N 19/19, восстановить истца на работе в прежней должности, взыскать с ответчика в пользу истца утраченный заработок и компенсацию морального вреда в размере 30 000 рублей.

В обоснование заявленных требований истец указала, что оспариваемыми приказами от 24 и 31 июля 2020 года была привлечена к дисциплинарной ответственности в виде выговоров, однако дисциплинарных проступков не совершала, приказы ответчика основаны на домыслах ее руководителя Д.М.Б, увольнение произведено незаконно, так как дисциплинарных проступков она не совершала, в период с 24 августа 2020 года по 04 сентября 2020 года была нетрудоспособна.

Решением Октябрьского районного суда Санкт-Петербурга от 15 января 2021 года исковые требования Водорез Е.Л. удовлетворены частично: признан незаконным выговор Водорез Е.Л. по приказу директора Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения культуры "Центральный выставочный зал "Манеж" П.П.С. N54-к от 31 июля 2020 года; признан незаконным приказ директора Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения культуры "Центральный выставочный зал "Манеж" П.П.С. N18-у от 21 августа 2020 года о прекращении действия трудового договора N19/19 от 07 октября 2019 года и об увольнении Водорез Е.Л.; Водорез Е.Л. восстановлена на работе в должности главного хранителя Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения культуры "Центральный выставочный зал "Манеж" с 28 августа 2020 года; с ответчика в пользу истца взыскан средний заработок за время вынужденного прогула в размере 257 291, 16 рублей, компенсация морального вреда в размере 10 000 рублей. В остальной части исковых требований отказано. С ответчика в доход государства взыскана государственная пошлина в размере 6 072, 91 рублей.

Не согласившись с указанным решением, истец подала апелляционную жалобу, в которой просит решение суда изменить, удовлетворить заявленный иск в полном объеме, оспаривая постановленное судом решение в части отказа в удовлетворении требований, направленных на оспаривание выговора, примененного к истцу приказом от 24 июля 2020 года N 50-к "О наложении дисциплинарного взыскания", а также снижения размера взысканной судом компенсации морального вреда. Апелляционную жалобу ответчика просит оставить без удовлетворения по основаниям, изложенным в письменных возражениях.

Стороной ответчика подана апелляционная жалоба, в которой он просит решение в части удовлетворения исковых требований Водорез Е.Л. отменить, принять новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований в полном объеме. Апелляционную жалобу истца просит оставить без удовлетворения по основаниям, изложенным в возражениях.

Представитель истца в заседание суда апелляционной инстанции явился, доводы апелляционной жалобы поддержал в полном объеме. Возражал против доводов апелляционной жалобы ответчика на основании представленных возражений. Пояснил, что истцом не оспаривается расчет среднего заработка за время вынужденного прогула, произведенный судом.

Представитель ответчика в заседание суда апелляционной инстанции явился, доводы апелляционной жалобы поддержал в полном объеме. Возражал против доводов апелляционной жалобы истца. Пояснил, что стороной ответчика не оспаривается расчет среднего заработка за время вынужденного прогула, произведенный судом, а также, что была допущена техническая ошибка в указании дат в документах, положенных в основание дисциплинарного взыскания от 31 июля 2020 года.

Прокурор, участвовавший в рассмотрении дела судом первой инстанции, представил возражения на апелляционную жалобу ответчика, прокурор Турченюк В.С. в своем заключении полагала решение суда законным и обоснованным, а апелляционные жалобы сторон не подлежащими удовлетворению.

На рассмотрение дела в суд апелляционной инстанции истец не явилась, о времени и месте судебного заседания извещена надлежащим образом, о причинах неявки суду не сообщила, доказательств невозможности явки в судебное заседание не представила, направила для участия в заседании судебной коллегии своего представителя, в связи с чем судебная коллегия на основании части 3 статьи 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации считает возможным рассмотреть дело в отсутствие истца.

Изучив материалы дела, заслушав объяснения явившихся лиц, заключение прокурора, обсудив доводы апелляционных жалоб, представленных возражений, проверив в порядке части 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации законность и обоснованность решения суда в пределах доводов апелляционных жалоб, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 23 от 19 декабря 2003 года "О судебном решении" решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Данным требованиям закона решение суда первой инстанции соответствует в полном объеме, оснований для отмены или изменения решения суда первой инстанции судебная коллегия не усматривает.

Как следует из материалов дела и установлено районным судом при рассмотрении спора по существу, 07 октября 2019 года истец была принята на работу в структурное подразделение ответчика "Музей искусства Санкт-Петербурга ХХ-ХХI вв." (МИСП) на должность главного хранителя с 07 октября 2019 года с испытательным сроком 3 месяца, что подтверждается трудовым договором N 19/19 от 07 октября 2019 года, приказом о приеме на работу N 19-к от 07 октября 2019 года.

По вопросам исполнения своих служебных обязанностей согласно должностной инструкции Главный хранитель подчиняется директору работодателя и его заместителю по управлению структурным подразделением "Музей искусства Санкт-Петербурга ХХ-ХХI вв.".

Приказом ответчика от 09 января 2016 года Д.М.Б. назначена ответственным за работой отдела "Музей искусства Санкт-Петербурга ХХ-ХХI вв.".

Приказом N 50-к от 24 июля 2020 года в отношении истца применено дисциплинарное взыскание в виде выговора за отсутствие на работе 21 июля 2020 года в период с 9 часов 30 минут до 12 часов 40 минут без уважительных причин.

Приказом N 54-к от 31 июля 2020 года в отношении истца применено дисциплинарное взыскание в виде выговора за невыполнение истцом порученного в письменном виде задания.

Приказом N 18-у от 21 августа 2020 года истец уволена с должности главного хранителя МИСП на основании пункта 5 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации за неоднократное неисполнение работником без уважительных причин трудовых обязанностей, если он имеет дисциплинарное взыскание.

Согласно статье 192 Трудового кодекса Российской Федерации за совершение дисциплинарного проступка, то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение работником по его вине возложенных на него трудовых обязанностей, работодатель имеет право применить дисциплинарное взыскание в виде замечания, выговора, увольнения по соответствующим основаниям.

Порядок применения дисциплинарных взысканий установлен статьей 193 Трудового кодекса Российской Федерации.

Статьей 193 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что до применения дисциплинарного взыскания работодатель должен затребовать от работника письменное объяснение. Если по истечении двух рабочих дней указанное объяснение работником не представлено, то составляется соответствующий акт. Непредставление работником объяснения не является препятствием для применения дисциплинарного взыскания. Дисциплинарное взыскание применяется не позднее одного месяца со дня обнаружения проступка, не считая времени болезни работника, пребывания его в отпуске, а также времени, необходимого на учет мнения представительного органа работников. Дисциплинарное взыскание не может быть применено позднее шести месяцев со дня совершения проступка, а по результатам ревизии, проверки финансово-хозяйственной деятельности или аудиторской проверки - позднее двух лет со дня его совершения. В указанные сроки не включается время производства по уголовному делу. За каждый дисциплинарный проступок может быть применено только одно дисциплинарное взыскание. Приказ (распоряжение) работодателя о применении дисциплинарного взыскания объявляется работнику под роспись в течение трех рабочих дней со дня его издания, не считая времени отсутствия работника на работе. Если работник отказывается ознакомиться с указанным приказом (распоряжением) под роспись, то составляется соответствующий акт.

Разрешая требование истца о признании незаконным выговора, примененного приказом от 24 июля 2020 года, суд установил, что в соответствии с пунктами 2.2, 2.3 трудового договора работник должен добросовестно выполнять обязанности, подчиняться Правилам внутреннего трудового распорядка, соблюдать трудовую дисциплину.

Согласно пункту 3.2.4 Правил внутреннего трудового распорядка ответчика работник обязан соблюдать трудовую дисциплину.

Пунктом 5.1 Правил предусмотрено, что время начала и окончания работы и перерыва для отдыха и питания для категории работников с восьмичасовым рабочим днем устанавливается следующим: начало работы 09 часов 30 минут, перерыв для отдыха и питания: 13 часов 00 минут - 13 часов 30 минут, окончание работы: 18 часов 00 минут.

Приказом работодателя N 36 от 25 июня 2020 года истцу предоставлен основной оплачиваемый отпуск на период с 06 июля 2020 года по 19 июля 2020 года.

В качестве основания применения дисциплинарного взыскания в приказе N 50-к от 24 июля 2020 года указаны служебная записка заместителя директора по управлению отделом МИСП Д.М.Б. от 21 июля 2020 года, объяснительная записка главного хранителя Водорез Е.Л. от 22 июля 2020 года.

Из указанных документов следует, что истец прибыла на работу 21 июля 2020 года с опозданием, Д.М.Б. в служебной записке указывает время ее прибытия в 12.40, истец в ходе рассмотрения дела ссылалась на прибытие ее на работу в этот день в 12 часов.

Доказательств прибытия на работу в 12 часов истцом не представлено, ответчик подтвердил прибытие истца на работу 21 июля 2020 года в 12 часов 40 минут служебной запиской Д.М.Б, табелем учета рабочего времени, факт выхода на работу существенно позже времени начала рабочего времени (более двух часов) 21 июля 2020 года истец в суде не отрицала.

Истец утверждала, что ее непосредственный руководитель Д.М.Б. разрешилаей прибыть на работу 21 июля 2020 года в 12.00.

При допросе в качестве свидетеля Д.М.Б. данное утверждение истца не нашло подтверждения.

Из показаний свидетеля следует, что истец хотела задержаться из отпуска на один день 20 июля 2020 года, в связи с чем позвонила свидетелю 16 июля 2020 года в 15.30, согласовала с ней по телефону отсутствие на работе без сохранения заработной платы 20 июля 2020 года, написала заявление на отпуск без сохранения заработной платы 20 июля 2020 года и представила его по электронной почте работодателю утром в тот же день, на основании заявления истца ей предоставлен отпуск без сохранения заработной платы 20 июля 2020 года, при этом 21 июля 2020 года истец, не предупредив работодателя, прибыла на работу в 12.40.

Показания свидетеля подтверждаются материалами дела: распечатками звонков, заявлением истца, приказом работодателя N 4 от 20 июля 2020 года, табелем учета рабочего времени.

К показаниям свидетеля Водореза И.Н. в качестве доказательства разрешения непосредственного руководителя истца выйти на работу 21 июля 2020 года в 12 часов, суд отнесся критически, поскольку свидетель является супругом истца, заинтересован в положительном для нее исходе дела, слышал разговор по громкой связи в общественном месте, конкретные указания непосредственного руководителя истца, касающиеся более позднего выхода на работу 21 июля 2020 года, в своих показаниях не привел, заявление о предоставлении отпуска за свой счет написано истцом лишь относительно 20 июля 2020 года.

В материалах дела имеется представленная истцом справка от врача П.Л.А. от 19 июля 2020 года. Данная справка, по мнению суда, не подтверждает наличие у истца острой зубной боли, приведенной истцом в качестве обстоятельства, обусловившего ее опоздание на работу 21 июля 2020 года, в ней лишь указано, что в 09 утра 19 июля 2020 года истец посещала стоматолога в г. Вятские Поляны Кировской области.

Из объяснительной истца, пояснений истца в суде первой инстанции следует, что истец задержалась в отпуске 20 июля 2020 года и опоздала на работу 21 июля 2020 года в связи с нежеланием ехать от места проведения отдыха к месту жительства в плацкартном вагоне в период пандемии коронавирусной инфекции и приобретением билетов в купе со временем прибытия 21 июля 2020 года в 11 часов 30 минут. Копия железнодорожного билета истца имеется в материалах дела.

Ответчиком представлены доказательства, что в результате неправомерного опоздания на работу истца ему пришлось задействовать для выполнения запланированной для нее работы дополнительных сотрудников, которые вынуждены были в этот день задержаться на работе после окончания рабочего дня и впоследствии требовали от работодателя в связи с этим дополнительных дней отдыха.

С учетом изложенных обстоятельств, районный суд пришел к выводу, что факт совершения истцом дисциплинарного проступка нашел подтверждение, приведенные истцом причины опоздания на работу уважительными не являются, работодатель при применении к истцу дисциплинарного взыскания действовал в соответствии с законом, учел характер допущенного нарушения, его последствия, тяжесть проступка, порядок применения к истцу дисциплинарного взыскания работодателем соблюден, в связи с чем отсутствуют основания для признания незаконным выговора, объявленного истцу приказом N 50-к от 24 июля 2020 года.

С данными выводами суда судебная коллегия соглашается, поскольку они соответствуют фактическим обстоятельствам дела и требованиям законодательства.

Доводы апелляционной жалобы истца, выражающие несогласие с решением в данной части, фактически сводятся к переоценке исследованных судом первой инстанции доказательств, оснований для которой у суда апелляционной инстанции не имеется, поскольку требования статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судом были соблюдены, все юридически значимые обстоятельства, влияющие на оценку законности привлечения истца к дисциплинарной ответственности, судом установлены полно и правильно, нормы материального права применены верно.

Удовлетворяя требования истца о признании незаконным выговора, объявленного истцу приказом N 54-к от 31 июля 2020 года, суд исходил из следующего.

Основанием для привлечения работника к дисциплинарной ответственности является факт совершения дисциплинарного правонарушения, который в трудовом законодательстве называется дисциплинарным проступком и под которым понимается неисполнение или ненадлежащее исполнение работником по его вине возложенных на него трудовых обязанностей (статья 192 Трудового кодекса Российской Федерации).

Под неисполнением работником без уважительных причин трудовых обязанностей понимается неисполнение или ненадлежащее исполнение по вине работника возложенных на него трудовых обязанностей (нарушение требований законодательства, обязательств по трудовому договору, правил внутреннего трудового распорядка, должностных инструкций, положений, приказов работодателя).

Проступок не может характеризоваться как понятие неопределенное.

Иное толкование вышеуказанных норм трудового законодательства Российской Федерации приводило бы к существенному ограничению прав работников, допуская возможные злоупотребления со стороны работодателя при реализации своего исключительного права на привлечение работника к дисциплинарной ответственности, в том числе по надуманным основаниям.

По смыслу закона в приказе о применении дисциплинарного взыскания должны быть указаны мотивы его применения, то есть конкретный дисциплинарный проступок, за совершение которого работник подвергается взысканию.

Оценив содержание оспариваемого истцом приказа N 54-к от 31 июля 2020 года, суд пришел к выводу о том, что в нем не определено, за какой конкретно дисциплинарный проступок работник Водорез Е.Л. привлечена к дисциплинарной ответственности.

Как следует из содержания приказа от 31 июля 2020 года, 22 июля 2020 года заместителем директора по управлению отделом МИСП Д.М.Б. была поручена главному хранителю Водорез Е.Л. работа по написанию экспертизы на три графические произведения Г.А. Гринберга для подачи их на рассмотрение закупочной комиссии Комитета по культуре Санкт-Петербурга 27 июля 2020 года, эта работа не была сделана. Водорез Е.Л. аргументировала невыполнение работы отсутствием поручения в письменной форме. Оно было предоставлено Водорез Е.Л. в письменной форме 27 июля 2020 года, в служебной записке был указан срок подачи экспертиз - 28 июля 2020 года не позднее 17.00. Во втором письменном поручении заместителем директора по управлению МИСП Д.М.Б. от 27 июля 2020 года был затребован отчет о проделанной работе за период с 21 по 28 июля 2020 года. 28 июля 2020 года Водорез Е.Л. было представлено только одно экспертное заключение, два других сделаны не были. В представленном экспертном заключении были допущены существенные ошибки, о чем 28 июля 2020 года заместителем директора по управлению отделом МИСП Д.М.Б. была написана докладная записка на имя директора Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения культуры "Центральный выставочный зал "Манеж". В той же служебной записке было отражено ненадлежащее исполнение главным хранителем Водорез Е.Л. своих должностных обязанностей, основанное на фактах, приведенных Водорез Е.Л. в объяснительной записке по требованию отчета о проделанной работе от 27 июля 2020 года. Водорез Е.Л. 29 июля 2020 года была ознакомлена с докладной запиской заместителя директора по управлению отделом МИСП Д.М.Б. и 31 июля 2020 года написала объяснительную записку, в которой не привела убедительных доводов по выявленным нарушениям. Дисциплинарное взыскание, согласно мотивировочной части приказа, объявлено Водорез Е.Л. за неисполнение порученного ей в письменном виде задания.

Таким образом, как верно отмечено судом, из содержания приказа от 31 июля 2020 года следует, что истцу в письменном виде были выданы два поручения: работа по написанию экспертизы на три графические произведения Г.А. Гринберга и о предоставлении отчета о проделанной работе за период с 21 по 28 июля 2020 года (то есть еще до первоначальной постановки истцу задания по написанию экспертизы в устной форме, которое имело место, согласно содержанию приказа, 22 июля 2020 года). При этом, истец привлечена к дисциплинарной ответственности за неисполнение одного задания (так следует из буквального содержания приказа), установить же - какого именно, содержание приказа не позволяет.

Кроме того, в самом приказе указано, что по заданию о написании экспертизы работа истцом частично выполнена.

Из содержания приказа следует, что истец составила только одно порученное ей экспертное заключение из трех ненадлежащим образом, при этом, в чем выразилось такое ненадлежащее исполнение установить из содержания приказа невозможно.

Из содержания приказа также не представляется возможным установить, по каким конкретно графическим произведениями Гринберга Г.А. истец не выполнила экспертные заключения, в экспертном заключении по какому графическому произведению Гринберга Г.А. допустила ошибки, в чем выразилось неисполнение задания о предоставлении отчета.

Кроме того, в качестве документов-оснований в приказе поименованы: служебная записка заместителя директора по управлению отделом МИСП Д.М.Б. от 28 июля 2020 года, объяснительная записка главного хранителя Водорез Е.Л. от 31 июля 2020 года.

Ответчик в суде первой инстанции ссылался на то, что факт совершения дисциплинарного проступка подтвержден докладной запиской Д.М.Б. от 28 июля 2020 года.

Между тем, в материалы дела ни докладная записка от 28 июля 2020 года, ни объяснение истца от 31 июля 2020 года не представлены.

Ответчиком представлены в материалы дела докладная записка Д.М.Б. от 29 июля 2020 года и объяснительная записка Водорез Е.Л. от 30 июля 2020 года.

Как пояснил представитель ответчика в заседании судебной коллегии, в приказе от 31 июля 2020 года допущена техническая ошибка в указании дат докладной и объяснительной записок.

Из докладной записки Д.М.Б. от 29 июля 2020 года следует, что истец ненадлежащим образом выполнила экспертное заключение на произведение Гринберга Г.А. "Автопортрет", указаны допущенные в заключении ошибки.

При этом два другие графические произведения Гринберга Г.А, по которым экспертные заключения истцом не выполнены, в докладной записке не приведены.

Далее в докладной записке приведены недостатки представленного истцом отчета о проделанной работе.

Из докладной записки следует, что отчет составлен не конкретно, содержит не соответствующие действительности сведения.

Вместе с тем, в материалах дела имеется служебная записка Д.М.Б. N 12 от 28 июля 2020 года (что соответствует реквизитам документа, указанного в приказе от 31 июля 2020 года) с требованием предоставить отчет о проделанной работе после возвращения из отпуска с 21 июля 2020 года по 28 июля 2020 года, а также отчет о работе за данный период, изготовленный истцом.

Оспаривая законность приказа от 31 июля 2020 года, Водорез Е.Л. ссылалась на то, что непосредственный руководитель Д.М.Б. дала ей неконкретное поручение относительно экспертных заключений по графическим произведениям Гринберга Г.А, сначала устно, потом письменно, из поручений Д.М.Б. невозможно было установить, в отношении каких конкретно произведений Гринберга Г.А. истцу необходимо было выполнить экспертные заключения.

Довод истца подтверждается письменным заданием истцу Д.М.Б. в виде служебной записки N 11 от 27 июля 2020 года.

В данном документе отсутствуют наименования тех графических произведений Гринберга Г.А, в отношении которых должны быть составлены экспертные заключения.

Таким образом, вывод суда о том, что в приказе N 54-к от 31 июля 2020 года дисциплинарный проступок не определен, признается судебной коллегией правильным, а доводы апелляционной жалобы ответчика об обратном правильность указанного вывода суда не опровергают, о несоответствии выводов суда обстоятельствам дела не свидетельствуют. Само по себе несогласие ответчика с результатом оценки доказательств судом основанием к отмене постановленного решения в указанной части служить не может.

При этом, утверждение истца, что в ее должностные обязанности не входит написание экспертных заключений, опровергается содержанием трудового договора истца, Положения об экспертной фондово-закупочной комиссии ответчика, утвержденного 10 декабря 2018 года директором ответчика.

В соответствии с пунктом 2.3 трудового договора в обязанности истца входит организация процессов приобретения (независимо от источника и форм поступления) культурных ценностей для собрания музея, оформления их включения в состав Музейного фонда Российской Федерации, регистрации в Государственном каталоге Музейного фонда Российской Федерации.

Пунктом 6 Положения об экспертной фондово-закупочной комиссии установлено, что предметы музейного значения представляются и характеризуются сотрудниками музея.

В соответствии с пунктом 7 Положения об экспертной фондово-закупочной комиссии в случае, когда необходима дополнительная экспертиза по атрибуции и стоимости, этим вопросом занимаются сотрудники отдела "Музей искусства Санкт-Петербурга ХХ-ХХI веков".

Характеристика предметов музейного значения включает в себя проведение юридически важных экспертиз.

Главный хранитель согласно должностной инструкции должен знать Постановления Правительства Российской Федерации в области культуры, руководящие документы вышестоящих органов по вопросам музейной работы, действующие нормативные акты в сфере учета, хранения и использования музейных предметов, безопасности музеев, основы трудового законодательства.

Из показаний свидетеля Д.М.Б. следует, что экспертизы в отношении произведений Гринберга Г.А, порученные истцу, были необходимы для проведения закупочной комиссии Комитета по культуре Правительства Санкт-Петербурга.

Вместе с тем, оценивая представленные доказательства, суд пришел к выводу о том, что работодателем не доказано соблюдение им при наложении дисциплинарного взыскания в виде выговора приказом от 31 июля 2020 года N 54-к общих принципов юридической ответственности, таких, как справедливость, соразмерность и гуманизм. В отсутствие таких доказательств, без приведения в приказе конкретных обстоятельств совершенных работником действий (бездействия), вменяемых ему в качестве дисциплинарного проступка, суд сделал вывод о том, что в спорных правоотношениях применение меры дисциплинарного взыскания в виде выговора не может быть признано справедливым и соразмерным допущенному нарушению трудовых обязанностей.

Указанный вывод суда основан на том, что в приказе о применении дисциплинарного взыскания в виде выговора N 54-к от 31 июля 2020 года конкретные обстоятельства совершения истцом дисциплинарного проступка не указаны, не определены они и в докладной записке Д.М.Б. от 29 июля 2020 года, приведенные в приказе документы-основания в объеме вменяемых истцу нарушений в материалах дела отсутствуют, что в нарушение статьи 192 Трудового кодекса Российской Федерации не позволяет вынести суждение о том, что при применении дисциплинарного взыскания работодателем были учтены тяжесть совершенного проступка и обстоятельства, при которых он был совершен, что повлекло обоснованное признание незаконным выговора, примененного к истцу на основании приказа N 54-к от 31 июля 2020 года.

В апелляционной жалобе ответчик оспаривает вывод суда о том, что из приказа от 31 июля 2020 года невозможно установить, за какой конкретно дисциплинарный проступок истец привлечена к дисциплинарной ответственности, ссылаясь на ненадлежащую оценку судом представленных ответчиком доказательств, свидетельствующих о наличии нарушений со стороны истца и ненадлежащем исполнении ею должностных обязанностей.

С указанными доводами жалобы судебная коллегия не может согласиться, поскольку из приказа о наложении дисциплинарного взыскания не следует, какой именно дисциплинарный проступок совершен истцом, не приведены ссылки на конкретные пункты должностной инструкции, трудового договора, которые нарушены работником, не установлен конкретный факт виновного неисполнения или ненадлежащего исполнения трудовых обязанностей, не представлены критерии оценки составленной истцом экспертизы, не указаны конкретные графические произведения, подлежащие оценке.

Указание в отчете о работе, составленном истцом в соответствии со служебной запиской от 28 июля 2020 года, на наименование работ, в отношении которых необходимо было составить экспертное заключение, вопреки доводам апелляционной жалобы, не может являться доказательством заблаговременного поручения работодателем задания работнику с указанием конкретных объектов, в отношении которых необходимо составление экспертизы.Доводы апелляционной жалобы ответчика о том, что суд первой инстанции не дал должной правовой оценки определенным пояснениям и доводам ответчика нельзя признать состоятельными, поскольку согласно положениям статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

В соответствии с положениями частью 4 статьи 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства опровергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими, изложены в обжалуемом судебном решении. Оснований для переоценки имеющихся в материалах дела доказательств судебная коллегия не усматривает.

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал на то, что из взаимосвязанных положений статей 46 (часть 1), 52, 53 и 120 Конституции Российской Федерации вытекает предназначение судебного контроля как способа разрешения правовых споров на основе независимости и беспристрастности суда (Определения от 17 июля 2007 года N 566-О-О, от 18 декабря 2007 года N 888-О-О, от 15 июля 2008 года N 465-О-О и др.). При этом предоставление суду соответствующих полномочий по оценке доказательств вытекает из принципа самостоятельности судебной власти и является одним из проявлений дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, что вместе с тем не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом.

По смыслу приведенных положений закона, суд оценивает не только относимость, допустимость доказательств, но и достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Из содержания обжалуемого решения следует, что правила оценки доказательств судом первой инстанции соблюдены. Несовпадение результата оценки судом собранных по делу доказательств с мнением ответчика обстоятельством, влекущим отмену решения, не является.

Правовых оснований для отмены решения в указанной части апелляционная жалоба ответчика не содержит.

Анализируя содержание приказа об увольнении истца, суд установил, что порядок увольнения истца по пункту 5 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации ответчиком не соблюден, поскольку в приказе N 18-у от 21 августа 2020 года об увольнении истца отсутствует указание на вмененный работнику дисциплинарный проступок, его описание, не изложены фактические обстоятельства, виновное действие истца, которое послужило поводом для привлечения истца к данной мере дисциплинарной ответственности, период времени, в течение которого истцом было допущено неоднократное нарушение без уважительных причин трудовых обязанностей, что давало бы ответчику основания для увольнения истца по пункту 5 части первой статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации.

Поскольку из приказа N 18-у от 21 августа 2020 года невозможно установить, за какой конкретно дисциплинарный проступок работник привлечена к дисциплинарной ответственности по пункту 5 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, суд пришел к выводу о том, что увольнение истца является незаконным.

Судебная коллегия находит данный вывод суда по существу правильным.

Пунктом 5 части первой статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случаях неоднократного неисполнения работником без уважительных причин трудовых обязанностей, если он имеет дисциплинарное взыскание.

Указанное основание увольнения является одним из видов дисциплинарных взысканий, а потому при его применении должен быть соблюден порядок привлечения к дисциплинарной ответственности, установленный нормами трудового законодательства.

В пункте 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года N2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" разъяснено, что при рассмотрении дела о восстановлении на работе лица, трудовой договор с которым расторгнут по инициативе работодателя, обязанность доказать наличие законного основания увольнения и соблюдение установленного порядка увольнения возлагается на работодателя.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 33 названного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, при разрешении споров лиц, уволенных по пункту 5 части первой статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации за неоднократное неисполнение без уважительных причин трудовых обязанностей, следует учитывать, что работодатель вправе расторгнуть трудовой договор по данному основанию при условии, что к работнику ранее было применено дисциплинарное взыскание и на момент повторного неисполнения им без уважительных причин трудовых обязанностей оно не снято и не погашено. Применение к работнику нового дисциплинарного взыскания, в том числе и увольнения по пункту 5 части первой статьи 81 Кодекса, допустимо также, если неисполнение или ненадлежащее исполнение по вине работника возложенных на него трудовых обязанностей продолжалось, несмотря на наложение дисциплинарного взыскания.

По делам о восстановлении на работе лиц, уволенных по пункту 5 части первой статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, на ответчике лежит обязанность представить доказательства, свидетельствующие о том, что совершенное работником нарушение, явившееся поводом к увольнению, в действительности имело место и могло являться основанием для расторжения трудового договора; работодателем были соблюдены предусмотренные частями третьей и четвертой статьи 193 Трудового кодекса Российской Федерации сроки для применения дисциплинарного взыскания. При этом следует иметь в виду, что месячный срок для наложения дисциплинарного взыскания необходимо исчислять со дня обнаружения проступка; днем обнаружения проступка, с которого начинается течение месячного срока, считается день, когда лицу, которому по работе (службе) подчинен работник, стало известно о совершении проступка, независимо от того, наделено ли оно правом наложения дисциплинарных взысканий; в месячный срок для применения дисциплинарного взыскания не засчитывается время болезни работника, пребывания его в отпуске, а также время, необходимое на соблюдение процедуры учета мнения представительного органа работников (часть третья статьи 193 Трудового кодекса Российской Федерации) (пункт 34 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года N2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации").

При рассмотрении дела о восстановлении на работе лица, уволенного по пункту 5 части первой статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, или об оспаривании дисциплинарного взыскания следует учитывать, что неисполнением работником без уважительных причин является неисполнение трудовых обязанностей или ненадлежащее исполнение по вине работника возложенных на него трудовых обязанностей (нарушение требований законодательства, обязательств по трудовому договору, правил внутреннего трудового распорядка, должностных инструкций, положений, приказов работодателя, технических правил и т.п.) (абзац первый пункта 35 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года N2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации").

По смыслу изложенных норм Трудового кодекса Российской Федерации и разъяснений постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению работник может быть уволен на основании пункта 5 части первой статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации только при условии неоднократного нарушения работником трудовых обязанностей без уважительных причин. Нарушение трудовых обязанностей признается неоднократным, если, несмотря на дисциплинарное взыскание, которое не снято и не погашено, со стороны работника продолжается или вновь допускается виновное неисполнение или ненадлежащее исполнение трудовых обязанностей. В этом случае к работнику возможно применение нового дисциплинарного взыскания, в том числе увольнения.

В пункте 10 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам, связанным с прекращением трудового договора по инициативе работодателя, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 09 декабря 2020 года, разъяснено, что если в приказе работодателя об увольнении работника по пункту 5 части первой статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации отсутствует указание на конкретный дисциплинарный проступок, явившийся поводом для применения такой меры дисциплинарного взыскания, суд не вправе при рассмотрении дела о восстановлении на работе уволенного работника самостоятельно за работодателя определять, в чем заключается допущенное работником нарушение трудовых обязанностей.

В качестве оснований для издания приказа N 18-у от 21 августа 2020 года указаны: служебная записка заместителя директора по управлению отделом МИСП Д.М.Б. от 12 августа 2020 года, объяснительная записка главного хранителя Водорез Е.Л. от 19 августа 2020 года, акт от 24 июля 2020 года N 1 "О состоянии учета и хранения музейных предметов", объяснительная записка Водорез от 29 июля 2020 года, приказ от 24 июля 2020 года N 50-к, приказ от 31 июля 2020 года N 54-к.

Из представленных в материалы дела документов следует, что 12 августа 2020 года непосредственный руководитель истца Д.М.Б. установила, что истцом допущены следующие нарушения, изложенные ею в докладной записке: при заполнении инвентарной книги живописи т. III шифр "Ж" и инвентарных карточек на 14 единиц хранения допущены многочисленные ошибки, в частности, описания произведений в Инвентарной книге разнятся с информацией, указанной в инвентарных карточках (Ж-793, Ж-794, Ж-800, Ж-801, Ж-805, Ж-806, Ж-807, Ж-808, Ж-809, Ж-810, Ж-811, Ж-812, Ж-813, Ж-814); истцом допущены ошибки в приказах, составленных на ответственное хранение по временным выставкам (согласно приказу N 45 от 10 марта 2020 года ответственным хранителем на выставки "Мастерская в лицах", "Игра с облаками", "Коломяжская утопия" назначена Л.Г.Х, акты N 1, N 4-6, N 8-9 приема на временное хранение составлены на Э.Е.А, акты N 2-3 на те же выставки на Э.Е.А. оформлены от 05 марта 2020 года, отсутствует приказ на продление вышеназванных выставок "Мастерская в лицах", "Игра с облаками", "Коломяжская утопия" после возобновления работы МИСП 09 июля 2020 года в связи с карантином, выставки согласно тому же приказу закончились 12 апреля 2020 года, выдача работ авторам состоялась 02 и 03 августа 2020 года, акт N 7 от 06 марта 2020 года на прием работы Л.А. принят на временное хранение Э.Е.А. без приказа о назначении ответственного хранителя).

В соответствии с пунктом 16 Инструкции по учету и хранению музейных ценностей, находящихся в Санкт-Петербургском государственном бюджетном учреждении культуры "Центральный выставочный зал "Манеж", главный хранитель обязан обеспечить: правильный учет всех фондов Музея в полном соответствии с настоящей инструкцией; правильное ведение и хранение всех документов учетно-хранительского порядка; контроль за правильной работой заведующих отделами, хранителей и других сотрудников в области учета, хранения, реставрации и охраны музейных ценностей, их упаковки для транспортировки.

В соответствии с пунктом 108 Инструкции по учету и хранению музейных ценностей, находящихся в государственных музеях СССР, утвержденной Приказом Министерства культуры СССР от 17 июля 1985 года N 290, действовавшей до 01 января 2021 года, инвентарные карточки должны визироваться главным хранителем до занесения их в инвентарную книгу.

Изложенные в докладной записке Д.М.Б. от 12 августа 2020 года обстоятельства частично подтверждены материалами дела.

Суду представлены выписка из инвентарной книги живописи, копия ее страниц и копии инвентарных карточек на 14 единиц хранения с ошибками, указанными в докладной записке Д.М.Б.

В материалах дела имеются приказ N 45 от 10 марта 2020 года за подписью руководителя ответчика, исполнителем в приказе указана истец, акты N 1, N 4-6, N 8-9 приема на временное хранение, акты N 2-3 от 05 марта 2020 года, акт N 7 от 06 марта 2020 года на прием работы Л.А, подтверждающие, что прием экспонатов выставок осуществляло не то лицо, которому поручено данное действие в приказе N 45 от 10 марта 2020 года (Э.Е.А. вместо Л.Г.Х.).

Истцом не оспорен факт отсутствия приказов на продление выставок "Мастерская в лицах", "Игра с облаками", "Коломяжская утопия" после возобновления работы МИСП 09 июля 2020 года в связи с карантином.

Материалами дела подтверждена выдача работ авторам 02 и 03 августа 2020 года, в то время как срок выставки истек 12 апреля 2020 года.

Между тем, в пункте 2 докладной записки Д.М.Б. речь идет о том, что истец допустила ошибки в приказах, уже составленных на ответственное хранение по временным выставкам. Ниже по тексту докладной записки упоминается лишь один приказ, составленный истцом на ответственное хранение по временным выставкам (N 45 от 10 марта 2020 года).

При этом из докладной записки не ясно, в каких еще составленных на ответственное хранение по временным выставкам приказах истец допустила ошибки. Другие действия (бездействие) истца не конкретизированы.

Между тем, документ о привлечении работника к дисциплинарной ответственности должен содержать конкретное описание совершенного работником нарушения, выразившегося как в действиях, так и в бездействии, а не констатацию нарушений в организации работы у работодателя.

Актом N 1 от 24 июля 2020 года подтверждено, что комиссия по проведению оценки состояния учета и хранения музейных предметов установиласледующие нарушения: отсутствие маркировки на 70-ти картинах; отсутствие общей топографии фонда живописи; наличие ошибок в 13 актах о приеме произведений на временное хранение, внесение неверных данных по 38 предметам живописи в книгу поступлений ВХ и базу данных КАМИС; экспертное заключение, подготовленное к закупке живописного произведения Кострова Н.И. "Жницы", 1933 год, составлено непрофессионально, в художественном обосновании не приведено ни одного аргументированного довода, свидетельствующего о соответствии работы стилистической манере автора, в описание произведения введены детали, отсутствующие в изображении на полотне, подлинность работы подтверждена истцом наличием авторской подписи на лицевой стороне холста и на его обороте, между тем авторская подпись на лицевой стороне и обороте холста отсутствует; документы для внесения в регистрационный реестр Министерства культуры подготовлены истцом небрежно и неправильно, в результате чего в постановке на учет отказано.

Доводы истца о подложности данного акта судом отклонены, поскольку доказательств составления акта в отсутствие проверочных мероприятий суду истцовой стороной не представлено, акт подписан членами комиссии, утвержден руководителем ответчика, скреплен печатью учреждения.

Согласно пункту 34 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" месячный срок для наложения дисциплинарного взыскания необходимо исчислять со дня обнаружения проступка. Днем обнаружения проступка, с которого начинается течение месячного срока, считается день, когда лицу, которому по работе (службе) подчинен работник, стало известно о совершении проступка, независимо от того, наделено ли оно правом наложения дисциплинарных взысканий.

В представленных актах приема произведений на временное хранение (N 24 от 10 марта 2020 года, N 26 от 10 марта 2020 года, N 43 от 23 марта 2020 года, N 35 от 10 марта 2020 года, N 32 от 10 марта 2020 года, N 16 от 25 февраля 2020 года, N 23 от 10 марта 2020 года, N 28 от 10 марта 2020 года, N 25 от 10 марта 2020 года, N 29 от 10 марта 2020 года, N 31 от 10 марта 2020 года, N 33 от 10 марта 2020 года, N 36 от 10 марта 2020 года) указано, что они подтверждают прием на временное хранение хранителем фонда "Живопись" У.А.Ю. предметов искусства на основании заявлений владельцев, акты подписаны владельцами и У.А.Ю. в присутствии главного хранителя "Музея искусства Санкт-Петербурга ХХ-ХХI веков" - истца, специалиста по учету и хранению Г.Ю.В, акты согласованы с заместителем директора по управлению "Музеем искусства Санкт-Петербурга ХХ-ХХI веков" Д.М.Б, директором ответчика П.П.С.

В качестве нарушения в данном случае истцу вменяются ошибки в актах в названиях произведений, датировке, технике исполнения.

Оценив представленные доказательства, суд пришел к выводу о том, что непосредственному руководителю истца содержание актов стало известно в день подписания актов и согласования их с непосредственным руководителем истца, то есть в марте 2020 года, что подтверждается подписью Д.М.Б. в актах, а, следовательно, работодателем пропущен месячный срок, предусмотренный для привлечения работника к дисциплинарной ответственности, по нарушениям при заполнении актов приема произведений на временное хранение.

Согласно пункту 11 Инструкции по учету и хранению музейных ценностей, находящихся в Санкт-Петербургском государственном бюджетном учреждении культуры "Центральный выставочный зал "Манеж", во время отпуска, болезни или другие периоды временного отсутствия главного хранителя его права и обязанности возлагаются на другого работника, назначаемого специальным приказом работодателя.

В пункте 5 акта N 1 от 24 июля 2020 года истцу вменяется в качестве дисциплинарного нарушения то обстоятельство, что документы для внесения в регистрационный реестр Министерства культуры Российской Федерации подготовлены истцом небрежно и неправильно, в результате чего в постановке на учет отказано.

Подача документов для регистрации музея в Реестре музеев Государственного каталога Музейного фонда Российской Федерации осуществляется в соответствии с Положением о Государственном каталоге Музейного фонда Российской Федерации, утвержденным Приказом Минкультуры России от 01 декабря 2017 года N 2012, письмом Минкультуры России от 04 декабря 2017 года N 413-01.1-39-ВА "О регистрации в Реестре музеев Государственного каталога Музейного фонда Российской Федерации".

Из объяснительной записки истца от 29 июля 2020 года, пояснений истца в суде, показаний свидетеля Д.М.Б. в суде следует, что документы для внесения в регистрационный реестр Министерства культуры направлены в Госкаталог в период очередного отпуска истца в июле 2020 года сотрудником Г.Ю.В.

В материалах дела имеется копия приказа о возложении обязанностей главного хранителя на период отпуска истца (с 06 июля 2020 года по 20 июля 2020 года) на специалиста по учету и хранению музейных предметов Г.Ю.В.

Судом установлено, что направление с адреса почты истца документов для регистрации на сайт Госкаталога осуществлено не истцом, а иным сотрудником - Г.Ю.В, исполняющей обязанности истца в период ее отпуска, которой надлежало проверить правильность оформления заявки и приложенных к заявке документов, истец направление неправильно оформленных документов для регистрации в Госкаталоге в июле 2020 года не осуществляла, направление иным лицом неправильно оформленных документов с ненадлежащего электронного адреса в период основного отпуска истца не может быть вменено истцу в качестве дисциплинарного проступка.

Направленные к оспариванию данных выводов суда доводы апелляционной жалобы ответчика их правильности не опровергают, поскольку не доказывают, что именно виновное поведение истца повлекло отказ в постановке на учет.

Также суд обоснованно указал, что из содержания документов, приведенных в качестве оснований для применения к истцу меры дисциплинарного взыскания в виде увольнения, следует, что все описанные в докладной записке Д.М.Б. от 12 августа 2020 года и в акте N 1 от 24 июля 2020 года действия (бездействие) истца имели место до издания работодателем приказов о применении к истцу дисциплинарных взысканий 24 и 31 июля 2020 года, в приказе об увольнении истцу не вменяется неисполнение либо ненадлежащее исполнение трудовых обязанностей, нарушение трудовой дисциплины в период после издания работодателем приказов от 24 и 31 июля 2020 года, что свидетельствует об отсутствии признака неоднократности неисполнения истцом трудовых обязанностей, наличие которого является обязательным условием для привлечения работника к дисциплинарной ответственности в виде увольнения по пункту 5 части первой статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации (неоднократное неисполнение работником без уважительных причин трудовых обязанностей, если он имеет дисциплинарное взыскание), в связи с чем пришел к правильному выводу о том, что увольнение истца с должности главного хранителя МИСП по основанию, предусмотренному пунктом 5 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, является незаконным.

Доводы апелляционной жалобы ответчика о неправильном выводе суда о пропуске срока привлечения к дисциплинарной ответственности судебная коллегия отклоняет, как основанные на неверном применении норм материального права, поскольку в соответствии с разъяснениями, содержащимися в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 года N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" днем обнаружения проступка, с которого начинается течение месячного срока, считается день, когда лицу, которому по работе (службе) подчинен работник, стало известно о совершении проступка, независимо от того, наделено ли оно правом наложения дисциплинарных взысканий. Непосредственному руководителю истца содержание актов стало известно в день подписания актов и согласования их с непосредственным руководителем истца, то есть в марте 2020 года, что подтверждается подписью Д.М.Б.

По сути, все доводы, содержащиеся в апелляционной жалобе ответчика, повторяют позицию, изложенную при рассмотрении дела в суде первой инстанции, основаны на неверном толковании положений законодательства, направлены на переоценку доказательств, не содержат фактов, которые не были проверены и не учтены судом при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли бы на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали бы изложенные выводы, в связи с чем не могут служить основанием для отмены решения суда.

Установив факт нарушения работодателем прав истца незаконным увольнением, районный суд пришел к верному выводу о возложении на ответчика обязанности по компенсации истцу морального вреда, определив размер этой компенсации в размере 10 000 рублей.

Оснований не согласиться с выводами суда о наличии оснований ко взысканию с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда, определенным судом размером компенсации, доводы апелляционных жалоб сторон не подтверждают.

В соответствии со статьей 237 Трудового кодекса Российской Федерации, моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора.

В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.

Судебная коллегия считает, что определенный судом размер компенсации морального вреда соответствует требованиям разумности и справедливости, согласуется с фактическими обстоятельствами, установленными судом при разрешении спора, не нарушает баланс прав и законных интересов участников спорных правоотношений.

Доводы апелляционной жалобы истца, направленные к оспариванию размера взысканной судом компенсации, о наличии обстоятельств, позволяющих вынести суждение о необоснованном занижении размера компенсации судом, не свидетельствуют, направлены лишь на переоценку установленных судом обстоятельств, что в свою очередь не может являться основанием для изменения постановленного решения суда.

Само по себе несогласие истца с суммой взысканной компенсации морального вреда не может являться основанием для изменения решения суда, поскольку определенная судом компенсация морального вреда обусловлена установленными при разрешении спора обстоятельствами, влияющими на размер взыскиваемой компенсации, оснований для иной оценки которых у судебной коллегии не имеется. Вопреки позиции стороны истца, произведенное судом уменьшение суммы взыскиваемой компенсации по сравнению с заявленными исковыми требованиями, с учетом конкретных обстоятельств настоящего дела, индивидуальных особенностей истца и доводов ответной стороны, не свидетельствует о заниженном размере взысканной судом компенсации.

По своему характеру моральный вред является вредом неимущественным, что не предполагает возможности его точного выражения в денежной форме и полного возмещения. Предусмотренная законом компенсация должна отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесенные страдания.

Размер взысканной компенсации отвечает указанным требованиям и оснований для его изменения не имеется.

Разрешая требования истца о взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, суд первой инстанции правильно применил положения части 2 статьи 394 Трудового кодекса Российской Федерации с учетом требований статьи 139 Трудового кодекса Российской Федерации и Положения об особенностях порядка исчисления средней заработной платы, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 17 мая 2004 года N 922. Обоснованность примененного судом механизма расчета среднего заработка за период вынужденного прогула ни одной из сторон не оспаривается, оснований не согласиться с ним доводы апелляционных жалоб сторон не подтверждают, свое согласие с произведенным расчетом стороны подтвердили в заседании судебной коллегии.

Вопрос о взыскании с ответчика в доход государства государственной пошлины разрешен судом при правильном применении положений статьи 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

При рассмотрении дела судом не допущено нарушения норм материального и процессуального права, повлекших вынесение незаконного решения.

Учитывая требования закона и установленные судом обстоятельства, суд правильно разрешилвозникший спор, а доводы, изложенные в апелляционных жалобах сторон, являются необоснованными, направлены на иное толкование норм действующего законодательства и не могут служить основанием для отмены, либо изменения решения суда.

При таком положении судебная коллегия полагает, что решение суда первой инстанции является законным, обоснованным, оснований для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке, предусмотренных статьей 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь статьей 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Октябрьского районного суда Санкт-Петербурга от 15 января 2021 года оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: