Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 21 сентября 2021 г. по делу N 8Г-14816/2021[88-15735/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Латушкиной С.Б, судей Гусева Д.А, Новожиловой И.А.

с участием прокурора восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Самойлова А.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-70/2021 (УИД 38RS0036-01-2020-004222-62) по иску Кашиной Любови Александровны к обществу с ограниченной ответственностью "Агрегация сервисных услуг" о признании отношений трудовыми, признании увольнения незаконным, восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, задолженности по заработной плате, компенсации за неиспользованный отпуск, компенсации морального вреда, понуждении произвести страховые взносы, по кассационной жалобе общества с ограниченной ответственностью "Агрегация сервисных услуг" на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 24 мая 2021 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Гусева Д.А, заключение прокурора восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Самойлова А.А, полагавшего кассационную жалобу подлежащей оставлению без удовлетворения, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Кашина Любовь Александровна (далее по тексту - Кашина Л.А, истец) обратилась в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью "Агрегация сервисных услуг" (далее по тексту - ООО "Агрегация сервисных услуг", ООО "АРСУЛ", ответчик), просила признать отношения между ней и ответчиком трудовыми в должности уборщика производственных помещений с 18 апреля 2019 г, признать увольнение незаконным, восстановить ее на работе с 1 февраля 2020 г, возложить обязанность предоставить в пенсионный фонд сведения и произвести соответствующие отчисления, взыскать средний заработок за время вынужденного прогула в размере 191535, 75 рублей, компенсацию за неиспользованный отпуск в размере 14017, 59 рублей, проценты за задержку выплаты компенсации за неиспользованный отпуск в размере 1677, 91 рублей, недоначисленную заработную плату в размере 29317, 00 рублей, компенсацию морального вреда в размере 50000 рублей.

Требования мотивированы тем, что Кашина Л.А. работала в ООО "АРСУЛ" в должности уборщика производственных помещений на основании трудовых договоров. 17 апреля 2019 г. была вынуждена написать заявление об увольнении по собственному желанию, на основании которого действие трудового договора было прекращено. На следующий день между истцом и ответчиком был заключен договор оказания услуг. Истец полагает, что данный договор имеет признаки трудового. После окончания срока действия договора истец продолжила исполнять свои обязанности по уборке помещений.

1 февраля 2020 г. по распоряжению ответчика истца не допустили к работе. От работников охраны Кашина Л.А. узнала, что уволена, однако она считает увольнение незаконным. Также отмечает, что размер установленного ей вознаграждения снижен по сравнению с минимальным размером оплаты труда, не осуществлялась выплата районных надбавок. Указывает, что компенсация за неиспользованный отпуск при увольнении не выплачивалась. Действиями ответчика ей причинены нравственные страдания.

Ответчик заявил о пропуске истцом срока на обращение в суд с заявленными требованиями. Истец заявила, что процессуальный срок ею не был пропущен.

Решением Свердловского районного суда г. Иркутска от 2 февраля 2021 г. в удовлетворении заявленных Кашиной Л.А. исковых требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 24 мая 2021 г. решение Свердловского районного суда г. Иркутска от 2 февраля 2021 г. отменено, по делу принято новое решение, которым исковые требования Кашиной Л.А. удовлетворены частично, отношения, возникшие между Кашиной Л.А. и ООО "Агрегация сервисных услуг" в период с 18 апреля 2019 г, признаны трудовыми, увольнение Кашиной Л.А. с должности уборщика производственных помещений 31 января 2020 г. признано незаконным, она восстановлена на работе в ООО "Агрегация сервисных услуг" в должности уборщика производственных помещений с 1 февраля 2020 г, на ответчика возложена обязанность произвести начисление и уплату страховых взносов в отношении Кашиной Л.А. за период с 18 апреля 2019 г. по 24 мая 2021 г. в пенсионный фонд, с ответчика в пользу истца взысканы недоначисленная заработная плата за период с 18 апреля 2019 г. по 31 января 2020 г. в размере 29317 рублей, средний заработок за время вынужденного прогула в размере 284018, 49 рублей, компенсация морального вреда в размере 10000 рублей, в удовлетворении исковых требований Кашиной Л.А. к ООО "Агрегация сервисных услуг" о взыскании компенсации за неиспользованный отпуск с процентами за задержку выплаты отказано.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, представитель ООО "Агрегация сервисных услуг" просит отменить апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 24 мая 2021 г. как вынесенное с существенным нарушением норм материального и процессуального права.

Относительно доводов кассационной жалобы Кашиной Л.А. представлены письменные возражения.

В судебное заседание судебной коллегии по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции лица, участвующие в деле, своевременно и надлежащим образом извещенные о дне, времени и месте рассмотрения дела в суде кассационной инстанции, не явились, сведений об уважительных причинах неявки суду не сообщили.

На основании части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, письменных возражениях на кассационную жалобу, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции полагает кассационную жалобу подлежащей оставлению без удовлетворения по следующим основаниям.

Согласно части 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции таких нарушений по настоящему делу не усматривает и в пределах доводов, изложенных в кассационной жалобе, не находит оснований для признания выводов суда апелляционной инстанции незаконными.

Согласно представленной в материалы дела выписке из ЕГРЮЛ от 21 сентября 2020 г. ООО "АРСУЛ" является действующим юридическим лицом, основным видом деятельности является комплексное обслуживание помещений.

Из рассматриваемого искового заявления и пояснений Кашиной Л.А. поясняла, что она работала в ООО "АРСУЛ" на основании трудовых договоров. Впоследствии трудовой договор с ней был расторгнут, на следующий день заключен гражданско-правовой договор на оказание услуг, однако фактически характер отношений сторон не изменился.

Между ФГБОУ ВО "ИрГУПС" и ООО "АРСУЛ" заключались контракты на оказание услуг по уборке внутренних помещений и прилегающих территорий университета.

С 1 ноября 2018 г. по 17 апреля 2019 г. Кашина Л.А. работала в ООО "АРСУЛ" в должности уборщика производственных помещений на основании двух срочных трудовых договоров. По условиям указанных договоров трудовая функция истца состояла в осуществлении ежедневной влажной уборки помещений по адресу: "адрес" - ФГБОУ ВО ИрГУПС, поддержании закрепленной территории в чистоте в течение рабочего дня. Кашина Л.А. уволена 17 апреля 2019 г. по собственному желанию.

18 апреля 2019 г. между ООО "АРСУЛ" и Кашиной Л.А. заключен договор оказания услуг по осуществлению уборки помещений, находящихся по адресу: "адрес" - ФГБОУ ВО ИрГУПС, с понедельника по субботу, 7 часов в день (пункт 1.1), при этом пунктом 2.2 установлено, что исполнитель подчиняется правилам внутреннего трудового распорядка заказчика (режиму работы). Услуги принимаются по акту по окончании срока действия договора (пункт 2.5). Цена определена в размере 14400 рублей за отработанный месяц за вычетом НДФЛ (пункт 3.1). Срок действия договора с 18 апреля 2019 г. по 31 декабря 2019 г. (пункт 4.1).

Акты, предусмотренные договором, сторонами не составлялись.

В январе 2020 года договор между сторонами не заключался, при этом истец указывала, что продолжала работать в указанный период.

Кашиной Л.А. 9 января 2019 г. ООО "АРСУЛ" выдан пропуск сроком до 9 января 2020 г, в котором указана должность Кашиной Л.А. как уборщица. Аналогичный пропуск выдан Кашиной Л.А. 8 января 2020 г. Указан срок - до 31 декабря 2020 г, исправлен на срок до 31 января 2020 г.

Кашина Л.А. в ходе рассмотрения дела указывала, что ответчик с 1 февраля 2020 г. не допустил ее к работе.

Разрешая заявленные исковые требования суд первой инстанции пришел к выводу о том, что факт трудовых отношений между сторонами в спорный период не нашел своего подтверждения.

При этом суд первой инстанции исходил из того, что Правилам внутреннего трудового распорядка истец не подчинялась, ее работа не контролировалась ответчиком, для которого важен был результат выполняемой работы, за что Кашина Л.А. получала оплату раз в месяц, что соответствует признакам гражданско-правового договора, также не были представлены доказательства интегрированности работника в организационную структуру работодателя, признания работодателем прав работника на еженедельные выходные дни и ежегодный отпуск, обращения Кашиной Л.А. к руководству ООО "АРСУЛ" с требованием заключить с ней трудовой договор, кроме того суд принял во внимание, что Кашина Л.А. в соответствующий период осуществляла трудовую деятельность по совместительству дистанционно у другого работодателя.

Кроме того, суд первой инстанции пришел к выводу о пропуске истцом срока обращения в суд по требованиям о признании отношений трудовыми, восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда, недоначисленной заработной платы за период с апреля 2019 года по июль 2019 года, что является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении требований, поскольку о нарушении своих трудовых прав, оформленных как гражданско-правовые, истец узнала в день подписания такого договора - 18 апреля 2019 г, а в суд с иском Кашина Л.А. обратилась 24 августа 2020 г, то есть с пропуском установленного срока для обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора по требованиям о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, а также с пропуском по требованиям о взыскании недоначисленной заработной платы за период с апреля по июль 2019 г, тогда как уважительных причин пропуска срока обращения в суд не установлено, Кашина Л.А. с заявлением о восстановлении пропущенного процессуального срока не обращалась.

С выводами суда первой инстанции об отсутствии в спорных правоотношениях признаков трудовых отношений, применении последствий пропуска срока обращения в суд по перечисленным требованиям не согласился суд апелляционной инстанции, указав, что суд первой инстанции, разрешая вопросы о пропуске истцом сроков обращения в суд с заявленными требованиями, наличии оснований для восстановления пропущенного срока, неверно применил положения статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации и не установилимеющие значение для решения вопроса о восстановлении срока обстоятельства, не дал им оценку.

Судом апелляционной инстанции отмечено, что по требованию о признании отношений трудовыми срок обращения в суд составляет три месяца. Из материалов дела следует, что до истечения указанного срока, а именно 4 марта 2020 г, истец обратилась за защитой нарушенных трудовых прав в Государственную инспекцию труда Иркутской области, которая с учетом положений статей 352-357 Трудового кодекса Российской Федерации наделена полномочиями по рассмотрению обращений граждан о нарушении их трудовых прав и по применению в связи с этим определенных мер реагирования, ответ инспекцией датирован 7 апреля 2020 г.

Указом Губернатора Иркутской области от 18 марта 2020 г. N-уг на территории Иркутской области с 5 апреля 2020 г. в рамках мер по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия населения в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19) был установлен режим самоизоляции граждан, срок которого продлялся. После снятия общего режима самоизоляции указ дополнен абзацем, согласно которому лицам в возрасте 65 лет и старше рекомендовано соблюдать режим самоизоляции до ликвидации угрозы распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19). Действие указанных рекомендаций сохранялось в том числе в августе 2020 года, тогда как Кашина Л.А, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, относится к указанной категории лиц.

Суд апелляционной инстанции, учитывая фактические обстоятельства, пришел к обоснованному выводу о том, что причины пропуска срока истцом следует считать уважительными, в связи с этими же обстоятельствами имелись уважительные причины для восстановления срока по требованиям о взыскании недоначисленной заработной платы.

Кроме того, судом апелляционной инстанции указано, что вопреки выводам суда первой инстанции месячный срок, установленный для обращения в суд с требованием о признании увольнения незаконным, в данном случае не может быть применен, поскольку начало его течения связано с определенными частью 1 статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации альтернативными обстоятельствами: вручением копии приказа об увольнении, выдачей трудовой книжки, предоставлением сведений о трудовой деятельности (статья 66.1 Трудового кодекса Российской Федерации) у работодателя по последнему месту работы. Указанные обстоятельства в данном случае отсутствовали.

Помимо этого, оценив представленные в материалы дела доказательства, суд апелляционной инстанции правомерно не согласился с выводами суда первой инстанции об отсутствии в спорных правоотношениях признаков трудовых отношений, указав, что к характерным признакам трудового правоотношения, позволяющим ограничить его от других видов правоотношений, в том числе гражданско-правового характера, относятся: личный характер прав и обязанностей работника, обязанность работника выполнять определенную, заранее обусловленную трудовую функцию в условиях общего труда с подчинением правилам внутреннего трудового распорядка, возмездный характер трудового отношения.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции находит выводы суда апелляционной инстанции соответствующими фактическим обстоятельствам дела, основанными на правильном применении норм материального и процессуального права.

Исходя из общепризнанных принципов и норм международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации основными принципами правового регулирования трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений признаются, в частности, обеспечение права каждого работника на своевременную и в полном размере выплату справедливой заработной платы, обеспечивающей достойное человека существование для него самого и его семьи, и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда; обеспечение права каждого на защиту государством его трудовых прав и свобод, включая судебную защиту; обеспечение права на разрешение индивидуальных и коллективных трудовых споров (абзацы 7, 15, 16 статьи 2 Трудового кодекса Российской Федерации).

В целях обеспечения эффективной защиты работников посредством национальных законодательства и практики, разрешения проблем, которые могут возникнуть в силу неравного положения сторон трудового правоотношения, Генеральной конференцией Международной организации труда 15 июня 2006 г. принята Рекомендация N 198 о трудовом правоотношении (далее - Рекомендация МОТ о трудовом правоотношении, Рекомендация).

В пункте 2 Рекомендации МОТ о трудовом правоотношении указано, что характер и масштабы защиты, обеспечиваемой работникам в рамках индивидуального трудового правоотношения, должны определяться национальными законодательством или практикой либо и тем, и другим, принимая во внимание соответствующие международные трудовые нормы.

В пункте 9 этого документа предусмотрено, что для целей национальной политики защиты работников в условиях индивидуального трудового правоотношения существование такого правоотношения должно в первую очередь определяться на основе фактов, подтверждающих выполнение работы и выплату вознаграждения работнику, невзирая на то, каким образом это трудовое правоотношение характеризуется в любом другом соглашении об обратном, носящем договорный или иной характер, которое могло быть заключено между сторонами.

Пункт 13 Рекомендации называет признаки существования трудового правоотношения (в частности, выполнение работником работы в соответствии с указаниями работодателя; интегрированность работника в организационную структуру работодателя; выполнение работы лично работником и исключительно или главным образом в интересах работодателя; выполняется с графиком или на рабочем месте, которое указывается или согласовывается с работодателем; выполнение работы имеет определенную продолжительность; требует присутствия работника; предполагает предоставление инструментов, материалов и механизмов работодателем; оплата работодателем расходов, связанных с поездками работника в целях выполнения работы; осуществление периодических выплат работнику, которые являются для него единственным и (или) основным источником доходов).

В целях содействия определению существования индивидуального трудового правоотношения государства-члены должны в рамках своей национальной политики рассмотреть возможность установления правовой презумпции существования индивидуального трудового правоотношения в том случае, когда определено наличие одного или нескольких соответствующих признаков (пункт 11 Рекомендации МОТ о трудовом правоотношении).

В силу положений абзацев 4 и 14 части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей.

В соответствии со статьей 15 Трудового кодекса Российской Федерации трудовые отношения определяются, как отношения, основанные на соглашении между работником и работодателем о личном выполнении работником за плату трудовой функции (работы по должности в соответствии со штатным расписанием, профессии, специальности с указанием квалификации, конкретного вида поручаемой работы работнику), подчинении работника правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда, предусмотренных трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, трудовым договором.

В силу части 2 статьи 67 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор, не оформленный в письменной форме, считается заключенным, если работник приступил к работе с ведома или по поручению работодателя или его представителя. При фактическом допущении работника к работе работодатель обязан оформить с ним трудовой договор в письменной форме не позднее трех рабочих дней со дня фактического допущения работника к работе.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в Определении от 19 мая 2009 г. N 597-О-О, суды общей юрисдикции, разрешая подобного рода споры и признавая сложившиеся отношения между работодателем и работником либо трудовыми, либо гражданско-правовыми, должны не только исходить из наличия (или отсутствия) тех или иных формализованных актов (гражданско-правовых договоров, штатного расписания и т.п.), но и устанавливать, имелись ли в действительности признаки трудовых отношений и трудового договора, указанные в статьях 15, 56 Трудового кодекса Российской Федерации.

Из системного анализа норм трудового права, содержащихся в статьях 15, 16, 56, 57, 65 - 68 Трудового кодекса Российской Федерации, следует, что к характерным признакам трудового правоотношения относятся: личный характер прав и обязанностей работника; обязанность работника выполнять определенную, заранее обусловленную трудовую функцию; подчинение работника правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда; возмездный характер (оплата производится за труд). Процедура и порядок приема работника на работу, включающие в себя оформление трудового договора в письменной форме с включением в него обязательных и необходимых сторонам дополнительных условий (о месте работы, трудовой функции работника, условиях оплаты труда, дате начала работы и т.д.) направлены на закрепление и возможность дальнейшего подтверждения как факта заключения трудового договора, так и условий, на которых он заключен.

Заключение гражданско-правовых договоров, фактически регулирующих трудовые отношения между работником и работодателем, не допускается.

Если отношения, связанные с использованием личного труда, возникли на основании гражданско-правового договора, но впоследствии в порядке, установленном названным Кодексом, другими федеральными законами, были признаны трудовыми отношениями, к таким отношениям применяются положения трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права (часть 4 статьи 11 Трудового кодекса Российской Федерации).

В соответствии с частью 1 статьи 779 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.

Исходя из вышеизложенного, следует, что в отличие от гражданско-правового договора основной обязанностью работника по трудовому договору является выполнение работы по обусловленной трудовой функции. Это означает, что работник может выполнять любую работу, относящуюся к его трудовой функции (работу по определенной специальности, квалификации или должности). При этом достижение какого-либо результата не является обязательным. Для гражданско-правовых договоров характерно выполнение конкретной работы, цель которой достижение результата, предусмотренного договором (факт конечного выполнения работы). Кроме того, работа по трудовому договору может выполняться только лично, на что императивным образом указано в части 1 статьи 56 Трудового кодекса Российской Федерации. По гражданско-правовым договорам личностный характер их выполнения необязателен.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 18 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2018 г. N 15 "О применении судами законодательства, регулирующего труд работников, работающих у работодателей - физических лиц и у работодателей - субъектов малого предпринимательства, которые отнесены к микропредприятиям" при разрешении вопроса, имелись ли между сторонами трудовые отношения, суд в силу статей 55, 59 и 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вправе принимать любые средства доказывания, предусмотренные процессуальным законодательством.

К таким доказательствам, в частности, могут быть отнесены письменные доказательства (например, оформленный пропуск на территорию работодателя; журнал регистрации прихода-ухода работников на работу; документы кадровой деятельности работодателя: графики работы (сменности), графики отпусков, документы о направлении работника в командировку, о возложении на работника обязанностей по обеспечению пожарной безопасности, договор о полной материальной ответственности работника; расчетные листы о начислении заработной платы, ведомости выдачи денежных средств, сведения о перечислении денежных средств на банковскую карту работника; документы хозяйственной деятельности работодателя: заполняемые или подписываемые работником товарные накладные, счета-фактуры, копии кассовых книг о полученной выручке, путевые листы, заявки на перевозку груза, акты о выполненных работах, журнал посетителей, переписка сторон спора, в том числе по электронной почте; документы по охране труда, как то: журнал регистрации и проведения инструктажа на рабочем месте, удостоверения о проверке знаний требований охраны труда, направление работника на медицинский осмотр, акт медицинского осмотра работника, карта специальной оценки условий труда), свидетельские показания, аудио- и видеозаписи и другие.

Трудовое законодательство базируется, в числе прочего, на идее презумпции наличия трудовых правоотношений у любого физического лица, выполняющего личным трудом регулярную оплачиваемую работу в интересах другого лица.

Дополнительной гарантией реализации этой идеи служит установленный статьей 19.1 Трудового кодекса Российской Федерации механизм признания трудовыми отношений, возникших на основании гражданско-правового договора.

В соответствии со статьей 19.1 Трудового кодекса Российской Федерации Признание отношений, возникших на основании гражданско-правового договора, трудовыми отношениями может осуществляться:

лицом, использующим личный труд и являющимся заказчиком по указанному договору, на основании письменного заявления физического лица, являющегося исполнителем по указанному договору, и (или) не обжалованного в суд в установленном порядке предписания государственного инспектора труда об устранении нарушения части 2 статьи 15 настоящего Кодекса;

судом в случае, если физическое лицо, являющееся исполнителем по указанному договору, обратилось непосредственно в суд, или по материалам (документам), направленным государственной инспекцией труда, иными органами и лицами, обладающими необходимыми для этого полномочиями в соответствии с федеральными законами.

В случае прекращения отношений, связанных с использованием личного труда и возникших на основании гражданско-правового договора, признание этих отношений трудовыми отношениями осуществляется судом. Физическое лицо, являвшееся исполнителем по указанному договору, вправе обратиться в суд за признанием этих отношений трудовыми отношениями в порядке и в сроки, которые предусмотрены для рассмотрения индивидуальных трудовых споров.

Неустранимые сомнения при рассмотрении судом споров о признании отношений, возникших на основании гражданско-правового договора, трудовыми отношениями толкуются в пользу наличия трудовых отношений.

Если отношения, связанные с использованием личного труда, возникли на основании гражданско-правового договора, но впоследствии в порядке, установленном частями 1 - 3 настоящей статьи, были признаны трудовыми отношениями, такие трудовые отношения между работником и работодателем считаются возникшими со дня фактического допущения физического лица, являющегося исполнителем по указанному договору, к исполнению предусмотренных указанным договором обязанностей.

Руководствуясь приведенными нормами материального права, исследовав и оценив представленные по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд апелляционной инстанции верно исходил из наличия совокупности предусмотренных указанными нормами права обстоятельств, свидетельствующих о заключении между сторонами спора трудового договора.

Судом апелляционной инстанции верно отмечено, что наличие указанных признаков в спорных правоотношениях подтверждается представленными в материалы дела доказательствами, оцененными в их совокупности. Так, доказательствами подтверждено, что истец лично (для чего были выписаны пропуски на ее имя), регулярно, в течение продолжительного времени выполняла в интересах ответчика работу по уборке помещений, соответствующую основному виду деятельности ответчика. При этом договором прямо предусмотрена обязанность истца подчиняться правилам внутреннего трудового распорядка ответчика, установлены конкретные время и продолжительность выполнения работы по уборке помещений, а не оговорен конкретный результат, что свойственно именно трудовым отношениям. О том, что от истца фактически требовалось выполнение трудовой функции, а не обеспечение определенного результата, свидетельствует и отсутствие актов о приеме услуги. Указывая в пропусках, выдаваемых истцу для работы в спорный период, должность истца - уборщица, ответчик подтвердил трудовой характер существовавших между ними отношений.

По окончании срока гражданско-правового договора истец продолжила выполнять в интересах ответчика работу по уборке помещений, для чего ей был выдан пропуск. Доказательств, свидетельствующих о том, что в указанный период истец оказывала услуги по гражданско-правовому договору, не представлено.

Судебная коллегия полагает правильными выводы суда апелляционной инстанции о том, что факт работы истицы по совместительству в спорный период не препятствует установлению факта трудовых отношений с ответчиком.

Согласно части 1 статьи 394 Трудового кодекса Российской Федерации в случае признания увольнения или перевода на другую работу незаконными работник должен быть восстановлен на прежней работе органом, рассматривающим индивидуальный трудовой спор.

Суд апелляционной инстанции, признав отношения, возникшие между сторонами в период с 18 апреля 2019 г. трудовыми, установив, что указанные отношения были прекращены в отсутствие предусмотренных Трудовым кодексом Российской Федерации оснований, волеизъявление работника на прекращение трудовых отношений отсутствовало, а работодателем не была соблюдена процедура увольнения работника по инициативе работодателя, с учетом требований статьи 394 Трудового кодекса Российской Федерации пришел к выводу о том, что увольнение следует признать незаконным и восстановить истца в должности уборщика производственных помещений.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает необходимым отметить, что в соответствии с требованием части 2 статьи 19.1 Трудового кодекса Российской Федерации в случае прекращения отношений, связанных с использованием личного труда и возникших на основании гражданско-правового договора, признание этих отношений трудовыми отношениями осуществляется судом. Физическое лицо, являвшееся исполнителем по указанному договору, вправе обратиться в суд за признанием этих отношений трудовыми отношениями в порядке и в сроки, которые предусмотрены для рассмотрения индивидуальных трудовых споров.

Доводы кассационной жалобы о пропуске истцом срока обращения в суд за защитой нарушенного права не влекут отмену обжалуемого апелляционного определения в связи со следующим.

Согласно пункту 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2018 г. N 15 "О применении судами законодательства, регулирующего труд работников, работающих у работодателей - физических лиц и у работодателей - субъектов малого предпринимательства, которые отнесены к микропредприятиям", содержащему разъяснения, являющиеся актуальными для всех субъектов трудовых отношений, при разрешении индивидуальных трудовых споров и определении дня, с которым связывается начало срока, в течение которого работник вправе обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора, судам следует с учетом конкретных обстоятельств дела устанавливать момент, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении трудовых прав.

Из приведенных положений трудового законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что работник вправе обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение срока, установленного статьей 392 Трудового кодекса Российской Федерации. При разрешении индивидуального трудового спора и определении дня, с которым связывается начало срока, в течение которого работник вправе обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора, суд с учетом положений статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации в системной взаимосвязи с требованиями статей 2 (о задачах гражданского судопроизводства), 56, 67 (о доказательствах и доказывании, оценке доказательств) Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не должен действовать произвольно, а обязан проверять и учитывать всю совокупность обстоятельств конкретного дела, устанавливая момент, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении трудовых прав.

Судом апелляционной инстанции правильно применены указанные положения, суд апелляционной инстанции пришел к обоснованному выводу об отсутствии оснований для отказа в удовлетворении исковых требований в связи с пропуском сроков обращения в суд, которые подлежат восстановлению с учетом возражений истца и фактических обстоятельств, препятствовавших своевременному обращению Кашиной Л.А. за судебной защитой.

Определяя размер подлежащей взысканию задолженности по заработной плате, суд апелляционной инстанции исходил из расчета истца, согласно которому размер задолженности составил 29317 рублей, при этом суд апелляционной инстанции исходил из того, что в соответствии с частью 3 статьи 133 Трудового кодекса Российской Федерации месячная заработная плата работника, полностью отработавшего за этот период норму рабочего времени и выполнившего нормы труда (трудовые обязанности), не может быть ниже минимального размера оплаты труда.

Федеральным законом от 19 июня 2000 г. N 82-ФЗ "О минимальном размере оплаты труда" установлен минимальный размер оплаты труда с 1 января 2019 г. в сумме 11 280 рублей в месяц, с 1 января 2020 г. - в сумме 12130 рублей в месяц.

С учетом районного коэффициента 30% и северной надбавки 30% заработная плата по г. Иркутску в указанные периоды должна быть не ниже 18048 рублей и 19408 рублей соответственно.

Учитывая, что истцу в период с 18 апреля 2019 г. по 31 января 2020 г. оплата труда выплаты производилась в меньших размерах, суд апелляционной инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что имеются основания для взыскания в ее пользу задолженности по заработной плате за указанный период.

Средний заработок для оплаты времени вынужденного прогула определяется в соответствии с положениями статьи 139 Трудового кодекса Российской Федерации.

В силу статьи 139 Трудового кодекса для расчета средней заработной платы учитываются все предусмотренные системой оплаты труда виды выплат, применяемые у соответствующего работодателя независимо от источников этих выплат. При любом режиме работы расчет средней заработной платы работника производится исходя из фактически начисленной ему заработной платы и фактически отработанного им времени за 12 календарных месяцев, предшествующих периоду, в течение которого за работником сохраняется средняя заработная плата.

Установив, что имеются основания для восстановления истца на работе, суд апелляционной инстанции пришел к правильному выводу об удовлетворении исковых требований связанных с этим последствий по взысканию заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда.

Поскольку суд апелляционной инстанции пришел к выводу о незаконности увольнения истца, о наличии оснований для восстановления истца на работе, взыскал с ответчика в пользу истца средний заработок за время вынужденного прогула за период с 1 февраля 2020 г. г. по 24 мая 2021 г.

Вместе с тем, поскольку требования истца о восстановлении на работе удовлетворены, суд апелляционной инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для взыскания с ответчика в пользу истца компенсации за неиспользованный отпуск, которая начисляется и выплачивается работнику только при увольнении.

При этом, установив нарушение трудовых прав истца как работника, суд апелляционной инстанции, в соответствии со статьей 237 Трудового кодекса Российской Федерации, пришел к обоснованному выводу о взыскании компенсации морального вреда.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд апелляционной инстанции, руководствуясь требованиями разумности и справедливости, взыскал компенсацию морального вреда в размере 10000 рублей.

Поскольку работодатель, не оформив трудовые отношения с истцом, не осуществлял начисление и уплату страховых взносов в отношении истца, суд апелляционной инстанции пришел к верному выводу о том, что имеются основания для удовлетворения исковых требований о возложении на ответчика обязанности произвести начисление и уплату страховых взносов в отношении истца в пенсионный фонд за период с 18 апреля 2019 г. по дату принятия настоящего определения.

В апелляционном определении приведен исчерпывающий перечень толкования норм материального права, подлежащих применению к спорным отношениям, результаты оценки доказательств по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия полагает приведенные выводы суда апелляционной инстанции основанными на надлежащей оценке доказательств по делу, сделанными в строгом соответствии с правилами статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и с нормами материального права, регулирующими спорные правоотношения и при правильном распределении между сторонами бремени доказывания и установлении всех обстоятельств, имеющих значение для дела. Вопреки доводам кассационной жалобы, представленным сторонами доказательствам судом апелляционной инстанции дана верная правовая оценка. Результаты оценки доказательств отражены в постановленном судебном акте. Нарушений требований процессуального законодательства, которые могли бы привести к неправильному разрешению спора, не допущено.

Приведенные заявителем в кассационной жалобе доводы по существу сводятся к несогласию с выводами суда апелляционной инстанции, изложенными в обжалуемом апелляционном определении, однако им дана надлежащая правовая оценка, эти доводы не содержат фактов, которые не были проверены и не учтены судом апелляционной инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения апелляционного определения, влияли на его обоснованность и законность, либо опровергали выводы суда апелляционной инстанции, являются процессуальной позицией ответчика, основаны на его субъективной оценке фактических обстоятельств дела и представленных доказательств, на неверном толковании норм материального права, регулирующих спорные правоотношения, и не свидетельствуют о том, что при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции были допущены нарушения, влекущие отмену оспариваемого апелляционного определения в кассационном порядке.

Фактически доводы кассационной жалобы направлены на переоценку собранных по делу доказательств, что в силу части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является недопустимым в суде кассационной инстанции.

На недопустимость судом кассационной инстанции устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанций, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими, а также исследовать новые доказательства указано в пункте 36 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2021 г. N 17 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производство в суде кассационной инстанции".

Согласно разъяснению, содержащемуся в пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2021 г. N 17 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производство в суде кассационной инстанции", производство в суде кассационной инстанции предназначено для проверки законности вступивших в законную силу судебных постановлений, установления правильности применения и толкования норм материального права и норм процессуального права судебными инстанциями в ходе предшествующего рассмотрения дела.

Одним из принципов верховенства права является принцип правовой определенности, который предусматривает недопустимость пересмотра окончательного решения суда исключительно в целях проведения повторного слушания по делу и постановления нового решения. Пересмотр окончательного решения суда возможен лишь с целью исправления судебных ошибок при неправильном применении правовых норм. Отклонение от данного принципа допустимо исключительно при наличии существенных и неоспоримых обстоятельств. Указанные обстоятельства заявителем в кассационной жалобе не приведены.

Решение вопроса исследования и оценки доказательств, установление фактических обстоятельств дела отнесено к компетенции судов первой и апелляционной инстанций, поэтому связанные с ним доводы заявителя подлежат отклонению.

Восьмой кассационный суд общей юрисдикции считает, что судом апелляционной инстанции все юридические значимые обстоятельства по делу определены верно, доводы участников процесса судом апелляционной инстанции проверены с достаточной полнотой, выводы, изложенные в обжалуемом апелляционном определении, соответствуют фактическим обстоятельствам и материалам гражданского дела.

Поскольку судом апелляционной инстанции материальный закон применен и истолкован правильно, нарушений процессуального права не допущено, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для удовлетворения кассационной жалобы.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 24 мая 2021 г. оставить без изменения, кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "Агрегация сервисных услуг" - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи