Определение СК по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 23 декабря 2021 г. по делу N 8Г-15213/2021[88-15725/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Давыдовой Т.И, судей Руновой Т.Д, Хасановой В.С, с участием прокурора Кустикова А.Г.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-10/2020 по иску Чайкина Олега Юрьевича к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Свердловской области "Демидовская городская больница" о компенсации морального вреда, по кассационным жалобам Чайкина Олега Юрьевича, Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Свердловской области "Демидовская городская больница" на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 01 июля 2021 года.

Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Руновой Т.Д. об обстоятельствах дела, о принятых по делу судебных постановлениях, доводах кассационных жалоб, заключение прокурора Седьмого отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации Кустикова А.Г, полагавшего кассационную жалобу Чайкина О.Ю. подлежащей удовлетворению, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Чайкин О.Ю. обратился в суд с иском к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Свердловской области "Демидовская городская больница" (далее по тексту - ГБУЗ СО "Демидовская городская больница") о компенсации морального вреда в размере 1 000 000 руб.

В обоснование заявленных требований указал, что он является "данные изъяты" и имеет хроническое заболевание - "данные изъяты". С 2014 года он состоит на учете в ГБУЗ СО "Демидовская городская больница", где три раза в неделю проходит процедуру "данные изъяты" 18 декабря 2016 года случайно выяснилось, что в 2015 году у него был обнаружен "данные изъяты" При этом, медицинскими работниками не была предоставлена информация о том, что он заражен, не было выдано направление на лечение. В результате своевременного лечения по данному заболеванию он не получил. Считает, что он был инфицирован в лечебном учреждении ответчика при проведении медицинских процедур, услуга "данные изъяты" была ему оказана некачественно, его права при получении медицинского лечения были нарушены, в связи с чем ему причинен моральный вред.

Решением Ленинского районного суда г. Нижний Тагил Свердловской области от 22 декабря 2020 года в удовлетворении требований Чайкина О.Ю. отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 01 июля 2021 года решение Ленинского районного суда г. Нижний Тагил Свердловской области от 22 декабря 2020 года отменено. Принято по делу новое решение о частичном удовлетворении исковых требований. С ГБУЗ СО "Демидовская городская больница" в пользу Чайкина О.Ю. взыскана компенсация морального вреда в сумме 50 000 руб. С ГБУЗ СО "Демидовская городская больница" в пользу Государственного автономного учреждения здравоохранения Свердловской области "Бюро судебно-медицинских экспертиз" взысканы расходы на проведение дополнительной судебно-медицинской экспертизы в сумме 35 265 руб, в доход местного бюджета взыскана государственная пошлина в сумме 300 руб.

В кассационных жалобах Чайкин О.Ю, ГБУЗ СО "Демидовская городская больница ставят вопрос об отмене апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 01 июля 2021 года, ссылаясь на его незаконность.

От прокуратуры Свердловской области поступили возражения на кассационную жалобу Чайкина О.Ю.

Лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещены о времени и месте рассмотрения дела в кассационном порядке, в судебное заседание не явились. Информация о рассмотрении дела заблаговременно была размещена на официальном сайте Седьмого кассационного суда общей юрисдикции. Судебная коллегия, руководствуясь статьями 167, 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

На основании части 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Обсудив доводы кассационных жалоб, изучив материалы дела, заслушав заключение прокурора, судебная коллегия приходит к следующему.

Судами установлено и следует из материалов дела, что истец проходил регулярное лечение в нефрологическом центре ГБУЗ СО "Демидовская городская больница" в связи "данные изъяты". При очередной госпитализации истца, в результате "данные изъяты" анализа от 02 марта 2015 года на "данные изъяты" у истца обнаружены "данные изъяты", в выписных эпикризах с 13 марта 2015 года выставлялось "данные изъяты" без рекомендаций консультации у специалиста по нему. Заседание врачебной комиссии на базе городской инфекционной больницы по обнаруженному сопутствующему заболеванию состоялась 10 октября 2017 года. Получаемое у ответчика лечение по основному заболеванию "данные изъяты" привело к улучшению состояния здоровья истца в целом.

Согласно акту служебного разбора случая оказания медицинской помощи, ответчиком проведено расследование случая, с раскрытием всех медицинских вмешательств за периоды лечения истца в "данные изъяты" центре с 31 июля 2014 года по 14 ноября 2014 года и с 28 февраля 2015 года по 13 марта 2015 года.

Установлено, что доноры, кровь которых переливалась в 2014-2015 годах истцу, на момент разбора случая 30 марта 2017 года не имели маркеров "данные изъяты" для проведения процедуры "данные изъяты" использовались индивидуальные одноразовые диализаторы; "данные изъяты" аппараты проходят автоматический, запрограммированный в аппарате цикл дезинфекции после каждого пациента; для проведения медицинских манипуляций (внутривенные, подкожные, внутримышечные, установка катетера и т.п.) используется одноразовый расходный материал (системы, шприцы, наборы для постановки катетеров); медицинский персонал отделений ежегодно проходит обследование на "данные изъяты"; сотрудники учреждения, являющиеся носителями вирусного "данные изъяты" медицинскую помощь Чайкину О.Ю. не оказывали; аварийных ситуаций, связанных с риском инфицирования пациентов или медицинских сотрудников ответчика в 2014 - 2015годах не регистрировано.

В ходе рассмотрения дела судом первой инстанции назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Свердловской области "Бюро судебно-медицинской экспертизы".

Согласно выводам комиссионной судебно-медицинской экспертизы у истца на 05 октября 2017 года имелось заболевание "данные изъяты" Клинико-лабораторных данных "данные изъяты", характерных для острой стадии или рецидива болезни, у Чайкина О.Ю. не выявлено. Однократное умеренное увеличение "данные изъяты" в анализе от 17 июля 2017 года) при дальнейшей нормализации показателей не свидетельствовало о нарушении функции печени у истца. Результаты исследования крови методом ИФА от 02 марта 2015 года свидетельствуют об инфицировании "данные изъяты" истца на указанную дату. "данные изъяты" по результатам предыдущего исследования от 18 декабря 2014 года у истца не выявлены. Инфицирование истца могло произойти в период с 04 сентября 2014 года по 17 февраля 2015 года, а при наличии "серонегативного окна" (до 9 месяцев) - в более ранние сроки, то есть до 04 декабря 2013 года. Установить конкретную дату инфицирования не представляется возможным. Учитывая возможность бытового пути инфицирования "данные изъяты" исключить вероятность инфицирования Чайкина О.Ю. при уходе и перевязках в бытовых условиях (дома) или других медицинских организациях не представляется возможным. Чайкин О.Ю. не мог быть инфицирован "данные изъяты" через компоненты крови, используемые при переливании в урологическом отделении, так как, согласно письму Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Свердловской области "Областная станция переливания крови" от 28 марта 2017 года N 6, доноры, кровь которых переливалась пациенту 29 августа 2014 года, 03 сентября 2014 года, 23 октября 2014 года, на момент разбора случая от 30 марта 2017 года не имели маркеров "данные изъяты" Исключить вероятность инфицирования Чайкина О.Ю. "данные изъяты" до поступления для получения "данные изъяты" в ГБУЗ СО "Демидовская городская больница" не представляется возможным.

Разрешая заявленные исковые требования и отказывая в их удовлетворении, суд первой инстанции, положив в основу решения заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы, руководствуясь положениями статьями 151, 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, исходил из недоказанности причинно-следственной связи между заражением Чайкина О.Ю. и действиями сотрудников ГБУЗ СО "Демидовская городская больница".

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции, указав на отсутствие доказательств ненадлежащего качества оказания истцу медицинской помощи по профилю лечебного учреждения ответчика.

При этом, судом апелляционной инстанции была назначена дополнительная комиссионная судебно-медицинская экспертиза, по результатам которой установлено, что назначение лечения в случае носительства антигена "данные изъяты" без наличия клинических проявлений заболевания не предусмотрено. Применение специфической противовирусной терапии хронического "данные изъяты" показано при отсутствии сопутствующих заболеваний, однако у истца имелись абсолютные противопоказания к такой терапии (по инструкциям к применяемым в такой терапии препаратам - в сопоставлении с анализами истца), что также было установлено врачебной комиссии городской инфекционной больницы (протокол от 10 октября 2017 года). По действовавшим на момент лечения истца клиническим рекомендациям, альтернативной схемы лечения хронического "данные изъяты" с учетом имевшихся у истца противопоказаний, на тот период времени не имелось. Впоследствии 26 февраля 2019 года с целью лечения "хронического "данные изъяты", минимальной степени активности, "данные изъяты"" при наличии хронической "данные изъяты" с учетом заключения врача-нефролога истцу рекомендована безинтерферовановая (альтернативная) схема противовирусной терапии другими препаратами. Объем назначенной терапии "данные изъяты" с учетом проводимых сеансов "данные изъяты" был достаточен.

Суд апелляционной инстанции, приняв во внимание заключение дополнительной комиссионной судебно-медицинской экспертизы, пришел к выводу, что отсутствие специализированного лечения "данные изъяты" в спорный период 2015-2017 годах (до комиссии на базе городской инфекционной больницы) не повлияло и не могло повлиять на здоровье истца, поскольку доступная на тот момент терапия ему была категорически противопоказана.

Вместе с тем, руководствуясь положениями части 1 и 2 статьи 22 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", установив отсутствие доказательств того, что ответчик в доступной форме своевременно довел до истца информацию о реальном состоянии его здоровья и наличии паталогического процесса в его организме, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о наличии оснований для взыскания с ответчика компенсации морального вреда. При этом, суд апелляционной инстанции указал, что ответчик, как медицинская организация, где впервые было обнаружено носительство "данные изъяты", должен был и мог разъяснить истцу необходимость проведения консультации соответствующего профильного специалиста, однако в нарушение пунктов 6.4.1.1, 7.2 санитарно-эпидемиологических правил СП 3.1.3112-13 "Профилактика "данные изъяты"", утвержденных постановлением Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 22 октября 2013 года N 58, предусматривающих направление на консультацию соответствующих специалистов, такое направление выдал только в 2017 году, то есть спустя два года после обнаружения у истца антигена "данные изъяты".

Определяя размер компенсации морального вреда, подлежащий взысканию с ответчика, в сумме 50 000 руб, суд апелляционной инстанции учитывал отсутствие вреда здоровью истца вследствие его неинформирования о носительстве "данные изъяты", период отсутствия такой информации (с момента положительного анализа до момента комиссии по выявленному заболеванию), характер информации (об опасном заболевании), отсутствие использования самим пациентом права на дополнительные разъяснения сведений по медицинской документации и нарушение медицинской организацией порядка ведения таковой, а также индивидуальные особенности самого истца.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда апелляционной инстанции о наличии оснований для компенсации морального вреда в связи с несвоевременным и неполным информированием истца в доступной форме о носительстве "данные изъяты", отсутствии у пациента обязанности знать латинские аббревиатуры заболевания, которые были указаны в выписных эпикризах истца. Указанные выводы доводами кассационной жалобы ответчика не опровергаются.

Также судебная коллегия соглашается с выводами суда апелляционной инстанции о том, что отсутствие специализированного лечения вирусного "данные изъяты" в спорный период 2015-2017 годах (до комиссии на базе городской инфекционной больницы) не повлияло и не могло повлиять на здоровье истца, поскольку доступная на тот момент терапия ему была категорически противопоказана.

Вместе с тем, судебная коллегия Седьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что приведенные выводы судебных инстанций о недоказанности причинно-следственной связи между заражением Чайкина О.Ю. и действиями сотрудников ГБУЗ СО "Демидовская городская больница" сделаны с существенным нарушением норм материального и процессуального права.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации морального вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии со статьей 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В соответствии со статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Согласно правовой позиции, изложенной Конституционным Судом Российской Федерации в постановлении от 8 декабря 2017 года N 39-П, обязанность возместить причиненный вред как мера гражданско-правовой ответственности применяется к причинителю вреда при наличии состава правонарушения, включающего, как правило, наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинную связь между противоправным поведением причинителя вреда и наступлением вреда, а также его вину (постановления от 15 июля 2009 года N 13-П и от 7 апреля 2015 года N 7-П, определения от 4 октября 2012 года N 1833-О, от 15 января 2016 года N 4-О, от 19 июля 2016 года N 1580-О и др.). Тем самым предполагается, что привлечение физического лица к ответственности за деликт в каждом случае требует установления судом состава гражданского правонарушения, - иное означало бы необоснованное смешение различных видов юридической ответственности, нарушение принципов справедливости, соразмерности и правовой определенности вопреки требованиям статей 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (части 1 - 3), 49 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" разъяснено, что по общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. В случаях, специально предусмотренных законом, вред возмещается независимо от вины причинителя вреда (пункт 1 статьи 1070, статья 1079, пункт 1 статьи 1095, статья 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации). Обязанность по возмещению вреда может быть возложена на лиц, не являющихся причинителями вреда (статьи 1069, 1070, 1073, 1074, 1079 и 1095 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья (например, факт причинения вреда в результате дорожно-транспортного происшествия с участием ответчика), размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Исходя из положений Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства (статья 2); каждый имеет право на жизнь (пункт 1 статьи 20); право на жизнь и охрану здоровья относится к числу общепризнанных, основных, неотчуждаемых прав и свобод человека, подлежащих государственной защите; Российская Федерация является социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь человека (пункт 1 статьи 41).

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В статье 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").