Апелляционное определение СК по уголовным делам Четвертого апелляционного суда общей юрисдикции от 30 мая 2022 г. по делу N 55-203/2022

Судебная коллегия по уголовным делам Четвёртого апелляционного суда общей юрисдикции в составе: председательствующего Волкова Н.Г., судей Печерицы Ю.А., Кузнецова В.Г., при секретаре судебного заседания Лебедевой М.И., с участием: прокуроров отдела Генеральной прокуратуры РФ Мановой Е.Н., Маковеевой Н.Е., осуждённых Мишанина А.А., Бокова А.А., Рыбакова М.Э., Серганова А.В., Кузьмина Е.А., защитников Коваленко Т.В., Тарасова Е.В., Ишкина О.А., Вахтерова А.Г., Ермолаевой Л.М.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осуждённых Мишанина А.А, Бокова А.А, Рыбакова М.Э, Серганова А.В, Кузьмина Е.А. и защитников Сардаевой М.С, Вахтерова А.Г, Коваленко Т.В, Ишкина О.А. на приговор Верховного Суда Республики Мордовия от 27 июля 2021 года, которым

Мишанин А.А, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец "адрес", гражданин РФ, несудимый, осуждён по ч.5 ст.228.1 УК РФ к лишению свободы на срок 17 лет с

отбыванием в исправительной колонии строгого режима;

Рыбаков М.Э, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец "адрес", гражданин РФ, судимый в 2014 году по ч.2 ст.162, ч.3 ст.30 ч.4 ст.166, ч.3 ст.69 УК РФ к

лишению свободы на 3 года, освобождён 11 августа 2016 года по

отбытию наказания, осуждён по ч.5 ст.228.1 УК РФ к лишению свободы на срок 17 лет с

отбыванием в исправительной колонии особого режима;

Боков А.А, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец "адрес"

гражданин РФ, несудимый, осуждён по ч.5 ст.228.1 УК РФ к лишению свободы на срок 15 лет с

отбыванием в исправительной колонии строгого режима;

Серганов А.В, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец "адрес", гражданин РФ, несудимый, осуждён по ч.5 ст.228.1 УК РФ к лишению свободы на срок 15 лет с

отбыванием в исправительной колонии строгого режима;

Кузьмин Е.А, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец "адрес"

гражданин РФ, несудимый

осуждён по ч.3 ст.228 УК РФ к лишению свободы на срок 5 лет с

отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Срок отбывания наказания всем осуждённым исчислен со дня вступления приговора в законную силу.

В соответствии с ч.3.2 ст.72 УК РФ осуждённым Серганову А.В. и Кузьмину Е.А. в срок лишения свободы зачтено время содержания под стражей с 4 декабря 2019 года до дня вступления приговора в законную силу, а осуждённым Мишанину А.А, Бокову А.А. - с 25 декабря 2019 года до дня вступления приговора в законную силу, - из расчёта один день содержания по стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

Осуждённому Рыбакову М.Э. в срок лишения свободы зачтено время содержания под стражей с 25 декабря 2019 года до дня вступления приговора в законную силу из расчёта один день содержания по стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии особого режима в соответствии с ч.3.2 ст.72 УК РФ.

Мера пресечения всем осуждённым до вступления приговора в законную силу оставлена без изменения, в виде заключения под стражу.

Разрешён вопрос о вещественных доказательствах.

На основании ст.104.1 УК РФ конфискован и обращён в собственность государства автомобиль марки "данные изъяты" государственный регистрационный знак "данные изъяты", принадлежащий Кузьмину Е.А.

Заслушав доклад судьи Печерицы Ю.А. о содержании приговора, существе апелляционных жалоб и возражений на них государственного обвинителя Богатовой Т.А, выступления осуждённых Мишанина А.А, Бокова А.А, Рыбакова М.Э, Серганова А.В, Кузьмина Е.А. и защитников Коваленко Т.В, Тарасова Е.В, Ишкина О.А, Вахтерова А.Г, Ермолаевой Л.М, поддержавших доводы апелляционных жалоб, прокурора Мановой Е.Н, возражавшей против их удовлетворения, судебная коллегия

установила:

по приговору Мишанин А.А, Серганов А.В, Боков А.А. и Рыбаков М.Э. признаны виновными и осуждены за незаконное производство наркотических средств, организованной группой, в особо крупном размере. Кузьмин Е.А. признан виновным и осуждён за незаконную перевозку без цели сбыта наркотических средств, в особо крупном размере.

Преступления совершены при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционных жалобах осуждённые и их защитники указывают о том, что приговор является незаконным, не справедливым и не мотивированным.

Осуждённый Мишанин А.А. и его защитник Коваленко Т.В. просили об отмене приговора и вынесении в отношении Мишанина оправдательного приговора либо о прекращении уголовного дела в отношении него за отсутствием в деянии состава преступления. В судебном заседании они поддержали просьбу об отмене приговора и прекращении уголовного дела по указанному основанию.

В обоснование жалобы осуждённый Мишанин указывает об оказании на подсудимых психологического принуждения, о высказывании в его адрес угроз. Утверждает, что в основу обвинительного приговора положены доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ. Выводы суда сделаны с нарушениями правил оценки доказательств, установленных статьями 17, 87, 88 УПК РФ. Указывает о нарушении его права на защиту при задержании тем, что следователь Т.С.С. намеренно не допустил к участию в производстве по уголовному делу его защитника - адвоката Коваленко, от которой он не отказывался, приехавшую к месту проведения следственных действий и предъявившую ордер. Указывает на нарушение общих правил производства следственных действий, установленных ч.ч.3, 4 ст.164 УПК РФ. Полагает, что показания подозреваемого Мишанина являются недопустимым доказательством и просит исключить их из приговора. Отмечает, что суд положил эти показания в основу приговора, не оценив их на предмет допустимости. Не соглашается с оценкой суда его показаний, данных в судебном заседании, показаний свидетелей Вав. и Кан... Считает всё производство по уголовному делу незаконным, отмечая, что разрешение судьёй на проведение ОРМ "Обследование помещения" (квартиры Серганова) дано 2.12.2019 до возбуждения уголовного дела. Оспаривает это постановление судьи, полагая, что оно изготовлено не 2 декабря, а 4 декабря 2019 года, ссылаясь на то, что перевозка 5 мешков в квартиру Серганова была зафиксирована в ходе ОРМ "Наблюдение" 3 декабря 2019 года. Отмечает, что обыск жилища Серганова проведён до возбуждения уголовного дела под видом осмотра места происшествия без обязательного судебного решения с нарушением статей 182, 183 УПК РФ. Считает, что выемка предметов, в отношении которых были произведены экспертизы, является незаконной. Указывает, что постановление о возбуждении уголовного дела вынесено на основании незаконно изъятого из жилища Серганова вещества "мефедрон" в крупном размере массой 8, 2 грамма.

Оспаривает производство сотрудниками УНК личных досмотров Кузьмина и Серганова.

Защитник Коваленко Т.В. в интересах осуждённого Мишанина А.А. указывает о том, что в приговоре не приведено никаких существенных доказательств, подтверждающих обвинение Мишанина в создании организованной группы и вовлечении в неё Рыбакова, Бокова, Серганова. Все доказательства, приведенные в приговоре, не подтверждаю вину Мишанина. Утверждает, что всё обвинение основывается лишь на показаниях подозреваемых Мишанина и Рыбакова, данных в отсутствие защитников и являющихся недопустимыми доказательствами, а также на показаниях сотрудников полиции. Отмечает, что в судебном заседании формально проведена проверка отсутствия адвоката при проведении следственных действий с подозреваемым Мишаниным. Обращает внимание, что результаты прослушивания телефонных переговоров, распечатки по счетам Мишанина и Рыбакова, результаты видеонаблюдения, не подтверждают факт создания организованной группы и руководство Мишанина указанной группой, распределение им денежных потоков. Утверждает, что обвинение построено на догадках, предположениях и основано на недопустимых доказательствах. Проанализировав показания подозреваемых и обвиняемых, утверждает об идентичности их содержания и нарушении процедуры допроса.

В дополнительной жалобе, поступившей в суд апелляционной инстанции 13 мая 2022 года, защитник Коваленко, помимо доводов, изложенных в жалобах иных осуждённых и их защитников, утверждает о не присутствии адвоката Кильмаева А.А. в течение всего допроса подозреваемого Мишанина, ссылаясь на уничтожение в Книге регистрации посетителей МВД по Республике Мордовия сведений о времени убытия адвоката 26 декабря 2019 года. Отмечает, что судом было отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты о проведении судебно-технической экспертизы по механическому повреждению этой записи. Оспаривает вывод суда в приговоре о производстве наркотического средства в период с 29 октября по 3 декабря 2019 года, ссылаясь на содержание телефонных разговоров Бокова с Сергановым 29 ноября и 1 декабря, приведённых в жалобе. Указывает на фальсификацию протокола обыска от 5.12.2019, постановления о назначении судебной экспертизы от 5.12.2019, протоколов ознакомления подозреваемых Серганова и Кузьмина с указанным постановлением, ссылаясь на то, что Кузьмин и Серганов ознакомились с этим постановлением 5.12.2019, соответственно, в 03.40 и 04.20, а обыск в доме села "адрес" произведён 5.12.2019 с 13 до 16 часов. Указывает на фальсификацию протокола обыска в жилище Рыбакова, полагая, что следователь Т.С.С. не мог находиться в указанное в протоколе время в жилище Рыбакова, т.к. находился в это время по месту нахождения ООО "данные изъяты". Ссылаясь на отобранные ею пояснения М.Т.Ю. и понятых, указывает на фальсификацию протокола обыска в жилище Мишанина в части указания времени следственного действия. Оспаривает обвинение Мишанина в организации сбыта изготовленного наркотического средства, в распределении доходов, полученных от незаконного производства наркотических средств, в несении транспортных расходов, связанных с доставкой веществ, в контроле за производством наркотических средств.

Осуждённый Рыбаков М.Э. и его защитник Ишкин О.А. в апелляционных жалобах просили приговор отменить, а уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение в суд первой инстанции со стадии подготовки к судебному заседанию, а также об отмене приговора и прекращении уголовного дела в отношении Рыбакова на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ. В судебном заседании они поддержали просьбу об отмене приговора и прекращении уголовного дела по указанному основанию.

Осуждённый Рыбаков М.Э. указывает о несоответствии выводов суда в приговоре фактическим обстоятельствам дела. Отмечает нарушение судом принципов ст.87 УПК РФ в том, что суд отверг показания подсудимых в судебном заседании, которые согласуются с показаниями свидетелей К.В.А, П.А.А, В.А.Г, С.О.В, З.Ю.А, С, Кап, Д.О.М, К.А.М, Г, Г.А.М, К.В.В, Р.С.А, сообщивших информацию, компрометирующую подсудимого Серганова. Отмечает, что показания указанных свидетелей согласуются с результатами ОРМ "Наблюдение", "Прослушивание телефонных переговоров" и иными процессуальными документами, перечисленными в приговоре. Считает, что суд отнёсся к этим документам формально, не раскрыв их основное содержание. Считает, что ОРМ "Наблюдение" выявило, что Серганов занимался процессом в одиночестве, и не выявило соучастия Рыбакова и Мишанина. Указывает о недопустимости показаний свидетелей Ш.Т.М, Ю.А.А. относительно информации, полученной ими в ходе незапротоколированного общения с подсудимыми. Отмечает, что в ходе обысков по месту работы и местам жительства Рыбакова и Мишанина доказательств не обнаружено, сведения по счетам с их банковских карт не указывают на совершение незаконных действий, их телефоны и месенджеры не содержат компрометирующей информации. Биологические экспертизы не выявили на оборудовании, инструментах и масках следов Рыбакова. Из всех доказательств на вину Рыбакова и Мишанина указывают только их собственные признательные показания, показания обвиняемых Бокова и Серганова, не подтверждённые ими в суде, а также показания двух сотрудников полиции. Считает, что показания подозреваемых Рыбакова, Мишанина, Бокова являются недопустимыми доказательствами и подлежат исключению из числа доказательств, как полученные с нарушением УПК РФ. Выражает несогласие с оценкой суда показаний Бокова и Серганова в судебном заседании, а также с оценкой допустимости и достоверности показаний, данных обвиняемыми на предварительном следствии и в суде.

Отмечает, что он и Мишанин давали показания в отсутствие защитников. Ссылаясь на Книгу регистрации посетителей МВД по Республике Мордовия, утверждает, что его защитник - адвокат Едокимова покинула здание МВД до окончания допроса. Отмечает, что суд отказал в удовлетворении его ходатайства о признании недопустимым доказательством его показаний от 26 декабря 2019 года, сославшись на показания свидетеля Д.Р.А, которые не могут быть использованы для опровержения доводов защиты, так как свидетель не сообщил времени прибытия и убытия адвоката Евдокимовой. Выражает несогласие с выводом суда об отсутствии в протоколе его допроса замечаний и заявлений, отмечая, что протокол изготовлен следователем, который не заинтересован в наличии таких замечаний, а отсутствие замечаний и заявлений не делает этот протокол допустимым доказательством. Оспаривает допрос в суде следователей Л, К.П.Е, Т.С.С. с целью опровержения доводов подсудимых о применении к ним недозволенных методов расследования. Выражает несогласие с квалификацией содеянного как оконченного преступления - "производство наркотических средств", полагает неверным вменение квалифицирующего признака "организованной группой". Считает, что вывод суда о систематичности не имеет обоснования. Отмечает, что изъятие мобильных телефонов произведено с нарушением требований ч.2 ст.164.1 УПК РФ, поскольку не присутствовал специалист, задержанным не разъяснялось право заявить ходатайство о копировании информации с изымаемого личного имущества. Следовательно, вся информация, полученная с изъятых мобильных телефонов задержанных, а также протоколы их осмотра являются недопустимыми доказательствами. Оспаривает протокол осмотра места происшествия от 4.12.2019, произведённый до возбуждения уголовного дела в квартире Серганова.

Ссылаясь на определение Конституционного Суда РФ от 5.03.2014 N518-О, указывает, что изъятие обнаруженных в ходе осмотра места происшествия следов преступления не может подменять собой процессуальные, в т.ч. следственные действия, для которых уголовно-процессуальным законом установлена специальная процедура и другие основания и условия (обыск, выемка, наложение ареста на имущество и т.д.). Считает, что результаты обыска являются недопустимыми доказательствами, поэтому заключения экспертов, исследовавших эти результаты, судом оценены неверно с точки зрения допустимости доказательств. Указывает о незаконности всей процессуальной деятельности по уголовному делу по тем же доводам, которые указаны в жалобе осуждённого Мишанина.

Кроме того, осуждённый Рыбаков М.Э. в апелляционной жалобе просил отменить постановление судьи от 10 марта 2022 года о рассмотрении его замечаний на протокол судебного заседания, считая его незаконным, а в суде апелляционной инстанции отказался от этой жалобы.

Защитник Ишкин О.А. в интересах осуждённого Рыбакова М.Э. указывает об отсутствии в приговоре допустимых и относимых доказательств причастности Рыбакова к инкриминируемому деянию, свидетельствующих о его виновности.

Осуждённый Боков А.А. и его защитник Сардаева М.С. в апелляционных жалобах выражали просьбу об изменении приговора, переквалификации преступления с ч.5 ст.228.1 на ч.3 ст.30 ч.3 ст.228 УК РФ и назначении более мягкого наказания по правилам ст.64 УК РФ. В дополнительной апелляционной жалобе осуждённый Боков А.А. просил об отмене приговора и возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий рассмотрения его судом. В судебном заседании они подержали просьбу об изменении приговора и назначении более мягкого наказания по указанным выше основаниям.

Осуждённый Боков А.А. указывает на отсутствие признака систематичности в действиях осуждённых. Утверждает, что суд полностью проигнорировал все доводы подсудимых и их защитников, дело рассмотрено судом с обвинительным уклоном. Отмечает, что подсудимые в суде неоднократно сообщали о том, что при даче показаний на них оказывалось давление со стороны следствия и сотрудников УНК, что подтвердили свидетели Вав, Кан, однако суд отнёсся к данным показаниям критически. Ссылаясь на показания свидетеля В.А.Г. и подсудимого Серганова, отмечает, что в составе наркотического вещества находилось ядовитое вещество, которое согласно цвету и запаху не успело выветриться, испариться, по виду напоминало шпаклёвку, потому являлось ядовитым, и не было окончательно готово. Утверждает, что изготовление наркотического вещества мефедрон не было доведено до конца по независящим от них обстоятельствам. Оспаривает отказ суда в удовлетворении ходатайства о проведении экспертизы готовности данного наркотического средства к использованию в немедицинских целях. Оспаривает квалификацию судом действий осуждённых, утверждая, что доказательств наличия квалифицирующего признака "организованной группой" и оконченного преступления не имеется. Суду не представлено доказательств систематичности производства и дальнейшего сбыта наркотических средств. Утверждает, что в свои планы он Мишанина и Рыбакова не посвящал, об изготовлении наркотического вещества тем не было известно, все действия он проводил только с Сергановым, что подтверждается исследованными телефонными разговорами. Отмечает, что суд сослался в приговоре на показания подсудимых, от которых они отказались, данных под давлением сотрудников полиции и следователя.

Судом при назначении наказания не в полной мере учтены следующие данные о его личности: правдивые показания, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, явка с повинной, положительные характеристики с места регистрации и фактического проживания, отсутствие сведений о постановке на учёт у нарколога и психиатра, отсутствие судимости, наличие на иждивении 3 малолетних детей и родителей, имеющих хронические заболевания, наличие у него хронических заболеваний. Отмечает, что суд в приговоре не мотивировал неприменение к осуждённым ст.64 УК РФ, не применил индивидуальный подход к осуждённым при назначении наказания. Указав о невозможности принятия явок с повинной Мишанина, Бокова, Рыбакова как допустимых доказательств, суд учёл их в качестве смягчающих обстоятельств, тем самым, использовал недопустимые доказательства для доказывания события преступления. Указывает о нарушении требований ч.1 ст.217 УПК РФ, поскольку ему и его защитнику не были представлены: приложение к заключению эксперта N 524 от 30 июля 2020 года; компакт диск DVD-R с/с "данные изъяты" с образцами голоса Бокова, приложения к заключениям эксперта N531 от 30 июня 2020 года, N530 от 18 мая 2020 года, N526 от 17 апреля 2020 года, N529 от 30 июля 2020 года, N563 от 27 апреля 2020 года, N528 от 17 апреля 2020 года (на оптических дисках), которые были переданы по акту приёма-передачи 29 октября 2020 года из прокуратуры в Верховный Суд Республики Мордовия (том 18 л.д.8). В материалах дела отсутствует постановление следователя о невозможности предъявления этих вещественных доказательств на обозрение. Считает, что непредставление ему по окончанию предварительного расследования материалов уголовного дела для ознакомления является основанием для отмены приговора.

Ссылаясь на то, что в протоколе ознакомления его и защитника с материалами уголовного дела не приведено содержание статьи 229 УПК РФ (том 16 л.д.169), утверждает, что ему не могло быть в принципе разъяснено право ходатайствовать о проведении предварительного слушания в случаях, предусмотренных этой статьёй. Указывает о неполучении уведомления прокурора о направлении уголовного дела в суд, что, по его мнению, является одним из оснований для возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст.237 УПК РФ. Полагает, что вынесение постановления о назначении судебного заседания без проведения предварительного слушания в его отсутствие без проведения судебного заседания является незаконным, нарушающим статьи 19, 46, 48, 123 Конституции РФ. Отмечает, что в ходе предварительного расследования ему не были вручены копии постановлений о возбуждении уголовного дела от 4 декабря 2019 года и от 9 января 2020 года, что нарушает его право знать, в чём он обвиняется, и право на защиту. Отмечает, что перед допросом председательствующим не были разъяснены его права, указанные в ст.47 УПК РФ, ему не было разъяснено право на получение квалифицированной юридической помощи или право отказаться от дачи показаний, что, по его мнению, влечёт отмену обвинительного приговора.

Защитник Сардаева М.С. в интересах осуждённого Бокова А.А. указывает о том, что суд в приговоре формально перечислил все смягчающие наказание обстоятельства, не учтя их должным образом. Выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом. Признательные показания подсудимых были получены в результате оказания на них давления со стороны сотрудников полиции, которые на протяжении всего предварительного следствия беспрепятственно приходили к обвиняемым в СИЗО и продолжали угрожать. Боков со своими защитниками информацией об угрозах не делился, т.к. боялся каких-либо действий в дальнейшем со стороны сотрудников УНК. Показания Бокова на предварительном следствии не могут быть положены в основу обвинения, так как они добыты с грубейшими нарушениями уголовно-процессуального законодательства. Выражает несогласие с выводом суда о причине изменения Боковым своих показаний. Ссылаясь на справку специалиста, исследованную судом, отмечает, что показания подозреваемых идентичные, различаются лишь отдельными словами. Полагает, что вывод специалиста позволяет не сомневаться в показаниях подсудимых о применении к ним психологического давления со стороны сотрудников УНК и следователей. Оспаривает вывод суда о том, что свидетели Вав. и Кан. являются заинтересованными лицами, будучи подчиненными Мишанина. Отмечает, что их показания подтверждают, что на подсудимых Бокова, Мишанина, Рыбакова оказывалось давление со стороны сотрудников полиции при производстве обыска на предприятии ООО "данные изъяты". Указывает, что свидетели Ю.А.А, Ш.Т.М. подтвердили факт изготовления наркотического вещества, а не сбыт.

Считает необоснованным и предположительным вывод суда о том, что деятельность подсудимых не ограничивалась однократным получением наркотического средства, являлась систематическим продолжаемым технологическим процессом, поскольку подсудимым не вменялись и не вменяются какие-либо другие эпизоды производства или сбыта наркотических средств. Утверждает, что обвинение Бокова в совершении преступления в составе организованной группы не нашло своего подтверждения. Отмечает, что согласно показаниям подсудимых в суде, ни Боков, ни Серганов не посвящали Мишанина и Рыбакова в свои планы. Приезд Мишанина и Рыбакова в гости к Бокову не является доказательством организованной группы. Не соглашается с квалификацией преступления, полагает, что характер преступления указывает на изготовление наркотического средства, а не на его производство. Отмечает, что в приговоре не отражены доказательства, свидетельствующие о том, что Боков до задержания занимался производством или сбытом наркотических средств. Ссылаясь на обзор судебной практики по уголовным делам, утверждённый Президиумом Верховного Суда РФ от 27 июня 2012 года, указывает, что если у лица, изготовившего наркотическое средство, не было цели сбыта полученного, то в его действиях содержатся признаки оконченного состава преступления, предусмотренного ст.228 УК РФ. Отмечает, что в приговоре не указано, по каким основаниям суд принял показания свидетеля В.А.Г, данные на предварительном следствии, и отверг его показания в суде. Приведя анализ показаний этого свидетеля и подсудимого Серганова в суде, приходит к выводу о том, что изготовление наркотического вещества мефедрон не было доведено до конца. Полагает, что действия Бокова содержат признаки неоконченного преступления по изготовлению наркотического вещества и должны квалифицироваться по ч.3 ст.30, ч.3 ст.228 УК РФ. Считает приговор несправедливым.

Указывает, что суд не в полной мере учёл те обстоятельства, которые приведены в жалобе осуждённого Бокова, а также наличие у него грамот за достижения в спорте.

В апелляционных жалобах осуждённого Серганова А.В. и его защитника Вахтерова А.Г. содержались просьбы: об отмене приговора и прекращении уголовного преследования на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ в связи с отсутствием в деянии состава преступления; об изменении приговора в виду чрезмерной суровости и смягчении наказания с применением ст.64 УК РФ; об отмене приговора и передаче уголовного дела в суд первой инстанции для нового судебного разбирательства в ином составе суда; о возвращении уголовного дела прокурору. В судебном заседании они поддержали просьбу об отмене приговора и передаче уголовного дела в суд первой инстанции на новое судебное разбирательство.

Осуждённый Серганов А.В. указывает о нарушении судом требований ч.4 ст.7, статей 73, 87, 88, 297, 307 УПК РФ при постановлении обвинительного приговора. Отмечает, что суд использовал доказательства, полученные с нарушением закона: протокол осмотра места происшествия (квартиры Серганова А.В.); заключения экспертов в отношении предметов, изъятых при осмотре квартиры; показания участвовавших при осмотре квартиры понятых В.А.Г, С.О.В, следователя Т.С.С, специалиста Р... Указывает, что осмотр его квартиры и выемка произведены до возбуждения уголовного дела, с нарушением требований статей 182, 183 УПК РФ. Отмечает, что следователь путём обмана взял с него согласие на проведение обыска и выемки. При осмотре места происшествия следователь не обеспечил участие защитника, которого ему назначили только 5 декабря 2019 года. Указывает на следующие, по его мнению, процессуальные нарушения, допущенные в ходе предварительного расследования: уведомление о возбуждении уголовного дела направлено не в СИЗО, а по его домашнему адресу; в материалах уголовного дела отсутствует протокол уведомления с разъяснением ему прав подозреваемого; копия постановления о возбуждении уголовного дела и копии постановлений о возбуждении уголовных дел от 4 декабря 2019 года, 9 января 2020 года, постановления о соединении уголовных дел ему не вручались; право заявить ходатайство о копировании с помощью специалиста информации с изымаемых устройств, ему в соответствии с ч.1.1 ст.144 УПК РФ не было разъяснено; обвинение по ч.3 ст.30, п. "г" ч.4 ст.228.1 УК РФ ему предъявлено в день его предъявления, чем было нарушено его право на защиту; ни одному из подозреваемых перед допросом не разъяснялось право, ходатайствовать о проведении фотографирования, аудио или видеозаписи, киносъёмки в ходе допросов, а также право пользоваться документами и записями во время допросов; все показания подозреваемых и обвиняемых составлены с нарушением требований ч.2 ст.190 УПК РФ.

Считает недопустимым доказательством его показания подозреваемого ввиду отсутствия подписей защитника на всех страницах протокола допроса. Указывает, что у него на руках находится не подписанный протокол судебного заседания. Считает, что судом допущены существенные нарушения ст.267 УПК РФ, повлекшее нарушение его право на защиту, поскольку председательствующий разъяснил процессуальные права всем подсудимым одновременно, а не по отдельности. Отмечает, что при допросе свидетелей Б.Л.И, С.Н.М, С.В.А, Б.А.К. им не разъяснялось примечание к ст.308 УК РФ, что является методом психологического принуждения к даче показаний свидетелей и свидетельствует о нарушении принципа справедливого судопроизводства. Свидетель С.В.А. при допросе в судебном заседании опознал подсудимого Мишанина без соблюдения ст.193 УПК РФ. Указывает, что перед допросом подсудимым не были разъяснены права, предусмотренные статьями 47, 274, 275, 292, 293 УПК РФ. В нарушение ст.267 УПК РФ ему перед допросом была разъяснена только ст.51 Конституции РФ без разъяснений ст.47 УПК РФ и ст.82.1 УК РФ, что влечёт отмену обвинительного приговора. Оспаривает изъятие у него при задержании электронных носителей информации в нарушение требований ч.2 ст.164.1 УПК РФ без участия специалиста. Считает, что в акте приёма-передачи вещественных доказательств и иных материалов дела от 29 октября 2020 года умышленно не указан формат диска. Отмечает, что результаты ОРМ "Прослушивание телефонных переговоров" содержатся на диске формата CD-R с регистрационным номером 39/109с от 9 октября 2019 года, а в следственную часть был передан не рассекреченный диск формата DVD-R, что указывает о том, что рассекреченные материалы на диске CD-R не были признаны вещественными доказательствами. Указывает о нарушении конституционных прав из-за отсутствия судебного решения о прослушивании абонентского номера N, которым пользуется его супруга. Считает, что некоторые телефонные соединения сфальсифицированы следователем.

Отмечает, что суд положил в основу приговора не только фальсифицированные материалы "Прослушивание телефонных переговоров", но и не оглашенные в судебном заседании, просит признать результаты этого ОРМ недопустимым доказательством. Обвинительное заключение является основанием для возвращения уголовного дела прокурору. Оспаривает постановление судьи о назначении судебного заседания без проведения предварительного слушания, указывая, что фактически мера пресечения в виде заключения, применяемая в отношении подсудимых, была оставлена судом без изменения до 24 ноября 2020 года. Считает, что судья обязан был обеспечить участие стороны защиты и принять решение по мере пресечения в условиях состязательности сторон. Полагает, что постановление суда от 1 декабря 2020 года о продлении срока содержания под стражей всех подсудимых на 6 месяцев со дня поступления уголовного дела противоречит Постановлению Конституционного Суда РФ от 22 марта 2005 года N 4-П, поскольку продление срока содержания под стражей более чем на 3 месяца не допускается. Суд не дал должной оценки тому, что в протоколах допросов Серганова, Бокова, Рыбакова, Мишанина текст идентичен. Оспаривает опознание Сергановым А.В. по фото 10 декабря 2019 года Мишанина и Рыбакова, указывая, что оно проведено с нарушением ч.2 ст.193 УПК РФ, без допроса об обстоятельствах, при которых он видел предъявленные для опознания лица, а фотографии опознаваемых сильно выделяются на фоне совместно представленных лиц для опознания. Указывает, что изъятие его автомобиля "данные изъяты" без участия понятых незаконно, поскольку на имущество был наложен арест. Считает, что его допрос в качестве подозреваемого в ночное время 5 декабря 2019 года относится к одному из средств пыток и жестокому обращению, что свидетельствует о применении недозволенных методов расследования и противоречит положениям ст.14 Международного пакта о политических правах и ст.6 Конвенции "О защите прав человека".

Не соглашается с квалификацией судом его действий, т.к. не установлены цикличность, серийность, непрерывность, систематичность, места реализации наркотических средств и умысел на сбыт. Утверждает, что изготовление наркотических средств должно рассматриваться как единичный случай, а не как систематическое незаконное производство. Считает, что выводы суда в приговоре относительно цели преступной организованной группы и о перевозке наркотических средств из "адрес" в "адрес" основаны на предположениях и не подтверждаются достоверными доказательствами. Отмечает, что ни одна из экспертиз не установила, было ли вещество готово к использованию и потреблению. В основу приговора положены выводы и заключения экспертов, вызывающие сомнения, ввиду неполноты сведений, отраженных в заключениях NN 3983, 3982, 3978, 3985, 3979, 401.3, 3986, 4004, 401.7, 4007, 4009. Обращает внимание, что ни в одном заключении экспертов не указано о том, что вся масса является наркотическим средством мефедрон, а указано, что вещество содержит наркотическое средство мефедрон. Отмечает, что химический состав вещества никто не определял. Указывает на некомпетентность допрошенных в судебном заседании экспертов, отмечает, что документы, подтверждающие их квалификацию, не приобщены. Считает, что эксперты ЭКЦ МВД "данные изъяты" находятся в служебной зависимости от лиц, ответственных за расследование преступлений. Указанные заключения экспертов не соответствуют требованиям закона N73-ФЗ от 31 мая 2001 года "О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ" ввиду отсутствия в них графиков, оригинальных спектров, хроматограмм, что свидетельствует о нарушении ч.3 ст.204 УПК РФ. Отмечает, что сторона защиты была лишена возможности пригласить специалиста для проверки обоснованности выводов экспертов, чем нарушено право на защиту всех обвиняемых, а в проведении экспертизы с целью определения возможности использования смеси для немедицинского потребления стороне защиты было отказано.

Утверждение суда в приговоре о том, что каждому эксперту ставился вопрос, является ли представленный на исследование объект ядовитым веществом, не соответствует фактическим обстоятельствам. Просит признать указанные в жалобе заключения экспертов недопустимыми доказательствами, и вынести частное определение в отношении эксперта К.С.А, утверждая, что им даны ложные показания в суде. В приговоре судом указаны ссылки на листы дела, которые в судебном заседании не исследовались. Считает недопустимым доказательством постановление судьи о разрешении производства обыска в его жилище и в жилище Кузьмина, вынесенное в закрытом судебном заседании в нарушение требования о гласности судебного разбирательства. Утверждает, что обыски в жилище Серганова и Кузьмина незаконные, следовательно, их результаты являются недопустимыми доказательствами. Оспаривает законность постановления о возбуждении уголовного дела от 4 декабря 2019 года, поскольку следователь Т. ранее осуществлял мероприятия по этому уголовному делу в порядке ст.144 УПК РФ, проверяя свой рапорт об обнаружении признаков преступления, что недопустимо в соответствии с ч.2 ст.41 УПК РФ. Утверждает, что уголовное дело должно быть возбуждено Министром МВД по Республике Мордовия либо начальником управления по контролю за оборотом наркотиков МВД по Республике Мордовия. Отмечает, что в протоколе осмотра места происшествия указано, что ему были разъяснены права, но текст этих прав в протоколе отсутствует, в связи с чем, фактически никакие права ему не разъяснялись. Ссылаясь на протоколы, отмечает, что личный досмотр Серганова и Кузьмина произведён не в рамках ОРМ, а на основании ст.27.7 КоАП РФ, ФЗ "О наркотических средствах и психотропных веществ" и ФЗ "О полиции", а протоколы досмотра Серганова, Кузьмина не являются результатами ОРМ и не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам.

Просит признать эти протоколы, а также протокол досмотра транспортного средства и акт обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств от 4 декабря 2019 года недопустимыми доказательствами, поскольку в акте отсутствует подпись оперуполномоченного К.В.А, а Серганов и Кузьмин были в наручниках, хотя на тот момент подозреваемыми не являлись. Считает справку об исследовании N3578 от 4 декабря 2019 года недопустимым доказательством, поскольку следователь Т.С.С. запрос не делал, в справке не указаны время начала и окончания исследования, что дает основание полагать о её фальсификации либо изготовлении задним числом. Отмечает, что при обыске 5 декабря 2019 года в качестве понятых участвовали З.Ю, А. и Т.Е.В, проживающие по одному адресу, которые являются близкими родственниками (сожителями), что делало невозможным их привлечение в качестве понятых. При производстве обыска не участвовало лицо, в помещении которого производился обыск, права участвующим лицам перед началом обыска не разъяснялись, в протоколе отсутствует указание о том, кто привлекался к участию в следственном действии из должностных лиц, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Отмечает, что копия постановления судьи о признании обыска законным, ему не вручалась, чем нарушена ч.2 ст.19 УПК РФ, а судом не дано должной оценки данным обстоятельствам, чем нарушен принцип состязательности сторон и его право на защиту.

Защитник Вахтеров А.Г. в интересах осуждённого Серганова А.В. указывает о несправедливости приговора вследствие чрезмерной суровости назначенного наказания, не соответствующего личности осуждённого, его поведению после совершения преступления, во время предварительного и судебного следствия, влиянию назначенного наказания на условия жизни его семьи. Отмечает, что при принятии решения в части отказа в применении ст.64 УК РФ судом неверно истолкованы показания Серганова в ходе судебного следствия. Вывод суда в этой части не подтверждается доказательствами, рассмотренными в суде, и им противоречит. Судом в приговоре в нарушение ч.2 ст.307 УПК РФ и положений Пленума Верховного Суда РФ "О судебном приговоре" не указано, по каким основаниям приняты одни доказательства и отвергнуты другие. Суд не дал надлежащей оценки приведенным защитником в прениях сторон убедительным доводам для применения к Серганову ст.64 УК РФ. Отмечает, что показания Серганова в суде и его выступление в судебных прениях в совокупности с материалами судебного следствия указывают на то, что ранее данные им показания на предварительном следствии он поддержал с частичной корректировкой того, что в сговоре с Мишаниным и Рыбаковым не состоял, фактически к участию его привлёк Боков. В ходе судебного следствия Серганов, уточнив свои показания на предварительном следствии, пояснил, что "варить" он начал не 29 ноября в момент завоза оборудования и его установки, а 2 декабря в связи с замерзанием ингредиентов, а дату, указанную на предварительном следствии, он фактически в суде не отрицал. Отмечает, что о факте поломки оборудования указывают показания в суде подсудимого Бокова и результаты прослушивания телефонных переговоров. Указывает, что эти доказательства стороной обвинения не опровергнуты, но суд отверг их, признав неубедительными, надуманными и несостоятельными.

Указывая о том, что доказательств участия Рыбакова непосредственно в "варке" не добыто, отмечает, что Серганов не отрицал участие Рыбакова, конкретизировав его действия по настройке оборудования, поэтому вывод суда о надуманности показаний Серганова, вызывает недоумение. Отмечает, что вывод суда о частичном признании Сергановым вины не подтверждается материалами уголовного дела. Серганов рассказал всё, что ему было известно, его показания являются достоверными, последовательными, соотносимыми с другими доказательствами по делу. Он стоял у истоков изобличения иных участников совместного преступления, именно с его показаний начато эффективное расследование. Об особо активной роли Серганова в суде дали показания оперативные работники и два следователя. Суд, установив фактически у Серганова исключительную совокупность смягчающих вину обстоятельств, связанных с его личностью, влиянием назначенного наказания на условие жизни его семьи и ролью его в совершении преступления и в его раскрытии, назначенным наказанием уровнял его с другими участниками.

Осуждённый Кузьмин Е.А. в апелляционных жалобах просит: о смягчении приговора и применении в отношении него положения ст.64 УК РФ; об отмене обвинительного приговора и вынесении оправдательного приговора на основании п. 2 ч.1 ст.24, п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ в связи с его непричастностью к совершению преступления и отсутствием в деянии состава преступления; об отмене приговора и возвращении уголовного дела прокурору. В судебном заседании он и его защитник Ермолаева Л.М. поддержали просьбу об отмене обвинительного приговора и вынесении оправдательного приговора по указанному выше основанию.

Он указывает, что приговор основан на недопустимых доказательствах -показаниях подозреваемых Мишанина, Рыбакова, Бокова и показаниях обвиняемых Серганова, Кузьмина, не подтверждённых ими в суде. При проведении допроса обвиняемых Кузьмина, Серганова, Бокова им разъяснялись права, указанные в ст.46 УПК РФ, а не 47 УПК РФ, которые между собой отличаются. Утверждает, что показания допрашиваемых лиц копировались следователями из одного протокола в другой. Отмечает, что в нарушение ч.ч.3, 4 ст.164 УПК РФ его допрос подозреваемого проведён в ночное время. Стороной обвинения не опровергнуты доводы стороны защиты о недозволенных методах ведения расследования и нарушениях требований ч.2 ст.190 УПК РФ. Отмечает, что в деле отсутствуют документы, подтверждающие, что назначенный для его защиты адвокат Федоськин С.И. был ознакомлен с постановлением о возбуждении уголовного дела. Полагает, что дело рассмотрено судом с обвинительным уклоном. Не соглашается с оценкой суда в приговоре справки специалиста об исследовании протоколов допроса Серганова, Кузьмина, Мишанина, Бокова, Рыбакова N-ЭБ от 31 марта 2021, отмечает, что судом не исследовались указанные в ней протоколы допросов подозреваемых и обвиняемых Серганова, Кузьмина. Указывает, что следователь не убедился в том, что разъясненные ему права понятны, не разъяснил ст.51 Конституции РФ и положения п.2-3.1 ч.3 ст.49 и п.1 ч.2 ст.75 УПК РФ. При проведении допросов ему не были разъяснены положения ст.189 и главы 15 УПК РФ. Отмечает, что судом не дано должной оценки нарушениям органом предварительного следствия прав на защиту подозреваемых, обвиняемых и нарушениям УПК РФ. Оспаривает решение суда в приговоре о конфискации и обращении в собственность государства принадлежащего ему автомобиля марки "данные изъяты"", полагает, что автомобиль подлежит возвращению ему, поскольку следователем автомашина орудием преступления не признавалась.

Отмечает, что в основу приговора положены его показания в суде о том, что он узнал, что перевозил наркотик, только после того, как его и Серганова задержали, следовательно, он не мог быть признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.228 УК РФ. Ссылаясь на п.6 ч.3 ст.49 УПК РФ, указывает, что с участием защитника должны были быть проведены осмотр места происшествия в квартире Серганова и взято его объяснение от 4 декабря 2019 года. Указывает, что уголовное дело возбуждено в срок, превышающий 3 часа со времени его фактического задержания, и в этот срок он не был допрошен в качестве подозреваемого. Отмечает, что в стадии возбуждения уголовного дела было допущено огромное количество нарушений: доказательства по делу собирались с ограничением права на защиту; копия постановления о возбуждении уголовного дела от 4 декабря 2019 года ему не вручена; обвинение ему было предъявлено в день его допроса; извещение от администрации места содержания о дне предъявления обвинения он не получал; электронные носители информации изъяты у него при личном досмотре в нарушение требований ч.2 ст.164.1 УПК РФ; право заявить ходатайство о досудебном соглашении в нарушение ст.4 УПК РФ ему было разъяснено спустя 8 месяцев с момента начала уголовного преследования. Полагает, что прокурором не были выполнены требования ч.1 ст.37 УПК РФ, надзор за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия со стороны прокурора отсутствовал. Отмечает, что суд в приговоре в нарушение положений ст.240 УПК РФ сослался на доказательства, не исследованные в судебном заседании (том 7 л.д.33, 49, 65, 81, 99 - заключения эксперта N2197 от 3 марта 2020 года, л.д.131, 147, 163, 179). Судом не выполнены требования п.2 ч.1 ст.228 УПК РФ. В судебном заседании председательствующий не разъяснил ему права, предусмотренные ст.ст.47, 267 УПК РФ.

Ссылаясь на протокол судебного заседания, утверждает, что судом нарушены требования ст.ст.295, 298 УПК РФ, поскольку 23 июля 2021 года суд не вышел из совещательной комнаты, а провозглашение приговора было переназначено на 10 часов 27 июля 2021 года. Задаётся вопросом, кто мог объявить новое время оглашения приговора, если судья был в совещательной комнате. Указывает, что перед началом досмотра принадлежащего ему транспортного средства 4 декабря 2019 года он был предупреждён о примечании к ст.ст.222, 228 УК РФ, в связи с чем, полагает, что это был не досмотр транспортного средства, а обыск и выемка, произведённые не в рамках возбужденного уголовного дела. Досмотр произведён в отсутствие судебного решения, что делает недопустимой ссылку в приговоре на оперативно-розыскное мероприятие. Отмечает, что аналогичным способом с нарушением Конституции РФ был произведён его личный досмотр 4 декабря 2019 года. Считает, что показания свидетелей С.О.В, В.А.Г. являются недопустимыми доказательствами. Оспаривает постановление "О предоставлении результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд" от 4 декабря 2019 года. Просит вынести частные определения в адвокатскую палату Республики Мордовия в отношении адвокатов Федоськина С.И, Истратовой Е.Н. и в СЧ СУ МВД по Республике Мордовия в отношении следователей Б.И.С. Ч.С.Ю.

Кроме того, осуждённые в своих апелляционных жалобах оспаривают процедуру задержания, отмечают, что протоколы задержания составлены по истечении трёх часов с момента фактического задержания. В них не указаны дата, время фактического задержания и сведения о применении к ним спецсредств (наручников). Следователь нарушил их права на защиту тем, что не уведомил их родственников о задержании. Рыбаков, Мишанин, Боков указывают, что их задержание в ночное время проведено с нарушением общего правила производства следственных действий, регламентированных ст.164 УПК РФ, с применением незаконных методов и насилия. Серганов указывает, что при составлении протокола его задержания, изготовленного спустя 12 часов после его фактического задержания, отсутствовала защитник Истратова. Его задержание произведено на основании протокола личного досмотра, составленного в порядке, предусмотренном КоАП РФ, однако протокол задержания за совершение административных правонарушений в материалах уголовного дела отсутствует. Кузьмин и Серганов указывают, что фактически содержались под стражей с 12:45 и с 13 часов 4 декабря 2019 года до 00:30 5 декабря 2019 года незаконно. Задержание Кузьмина произведено с применением недозволенных методов расследования. Осуждённый Мишанин оспаривает постановление суда от 27 декабря 2019 года об избрании ему меры пресечения, указывая, что до принятия судебного решения истёк 48-часовой предельный срок его задержания.

Помимо того, в своих жалобах осуждённые указывают о нарушении в ходе предварительного расследования ч.2 ст.163 УПК РФ, поскольку состав следственной группы им не объявлялся, что повлекло несоблюдение их права. О принятии следователем К.П.Е. Д.Е. уголовного дела к производству они уведомлены не были. Осуждённый Мишанин отмечает, что после изъятия 4 февраля 2020 г. уголовного дела из производства руководителя следственной группы Т.С.С. и передачи его для дальнейшего расследования следователю К.П.Е. (том 13 л.д.112, 113), следственная группа не была расформирована и не перешла под руководство следователя К.П.Е... В связи с чем, полагает, что процессуальные решения, принятые следователем К.П.Е, указанные в жалобе, включая постановления о привлечении в качестве обвиняемого в отношении всех обвиняемых и обвинительное заключение, являются незаконными, что исключало возможность постановления по данному делу законного приговора.

Осуждённые Серганов А.В, Боков А.А, Кузьмин Е.А. отмечают, что не были извещены прокурором о направлении уголовного дела в суд, им не было разъяснено право заявлять ходатайство о проведении предварительного слушания, вместо администрации места содержания под стражей копия обвинительного заключения им вручена следователем.

На апелляционные жалобы государственным обвинителем Богатовой Т.А. принесены возражения, в которых она просит оставить жалобы без удовлетворения, а приговор без изменения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и возражений на них, заслушав мнение сторон, судебная коллегия находит выводы о виновности осуждённых Мишанина, Бокова, Рыбакова, Серганова, Кузьмина в совершении преступлений основанными на совокупности исследованных в ходе судебного разбирательства доказательств, приведённых в приговоре.

Как установлено судом в приговоре, после того, как Боков принял предложение Мишанина о совместном производстве наркотического средства мефедрон, они предложили Рыбакову и Серганову участвовать в указанной преступной деятельности в качестве "варщиков" наркотического средства, и те согласились. С целью систематического производства наркотических средств Серганов, Боков и неосведомлённый о преступной деятельности Кап, перевезли приобретённые Мишаниным реактор, другие предметы и оборудование, а также необходимые прекурсоры и жидкости из "адрес" на территорию "данные изъяты". Там в жилище Серганова, расположенном в "адрес", используемом для временного проживания, Рыбаков и Серганов под руководством Мишанина и Бокова оборудовали лабораторию для производства наркотических средств. В период с 29 ноября по 2 декабря 2019 года в соответствии с имеющейся у них инструкцией по производству наркотического средства Мишанин, Боков, Серганов и Рыбаков наладили производство наркотического средства мефедрон в особо крупном размере, которое 3 декабря 2019 года продолжил Серганов. Действуя в составе организованной группы, они незаконно произвели вещество массой не менее 19645, 23 грамм, содержащее в своём составе наркотическое средство мефедрон. 3 декабря 2019 года в вечернее время Серганов предложил Кузьмину перевезти наркотическое средство мефедрон в "адрес" за денежное вознаграждение. Кузьмин согласился и в багажном отделении своего автомобиля марки "данные изъяты" незаконно перевёз наркотическое средство мефедрон общей массой не менее 19406 грамм, в особо крупном размере, из "адрес" в "адрес".

После чего указанное наркотическое средство было размещено Сергановым для сушки на полу своей "адрес" указанного микрорайона. 4 декабря 2019 года Серганов и Кузьмин были задержаны сотрудниками полиции, после чего в ходе осмотра места происшествия с их участием в указанной квартире Серганова, а также при проведении 5 декабря 2019 года обыска в доме в "адрес" было обнаружено и изъято вещество общей массой не менее 19645, 23 грамма, содержащее в своём составе наркотическое средство мефедрон, в особо крупном размере.

Изложенные обстоятельства незаконного производства наркотического средства в особо крупном размере в составе организованной группы и его незаконной перевозки Кузьминым без цели сбыта подтверждаются:

- показаниями самих осуждённых, данными, как в ходе предварительного расследования, так и в судебном заседании;

- показаниями допрошенных в качестве свидетелей сотрудников органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, Ю.А.А, Ш.Т.М. об обстоятельствах выявления деятельности осуждённых, направленной на обустройство лаборатории для производства наркотических средств в доме села "адрес";

- показаниями свидетеля Кап. о перевозке канистр, коробок и агрегатов из "адрес" в "адрес";

- показаниями свидетеля Сергановой Н.М. о том, что Боков и друзья её мужа М, А. приехали в конце ноября 2019 года на территорию "адрес" для изготовления герметика, и в эти дни муж дома отсутствовал, а 4 декабря он собирался с Кузьминым поехать в "адрес" отвезти Бокову герметик;

- показаниями свидетелей Серганова В.А. и Бокова А.К. о том, что 3 декабря 2019 года в доме Сергановых в селе "адрес" они видели оборудование типа "бетономешалки", компрессор, большое количество ёмкостей и чувствовали сильный запах химии, а осуждённый Серганов им пояснил, что вместе с Боковым, А. и М. наладили в доме оборудование для производства герметика;

- показаниями свидетелей В.А.Г, С.О.В, З.Ю.А, участвовавших понятыми при осмотре автомобиля Кузьмина, места происшествия (квартиры Серганова) и дома в селе "адрес".

Сообщённые подсудимыми и свидетелями обстоятельства нашли объективное подтверждение в ходе исследования судом других доказательств, в том числе:

- результатов ОРМ "Наблюдение", зафиксировавших: перегрузку Сергановым 27 ноября 2019 года из автомобиля Кап. в автомобиль "данные изъяты" на территории "адрес" коробок с содержимым; приезд 29 ноября к дому в селе "адрес" автомобиля Бокова с Сергановым и 16 полимерными ёмкостями; приезд 30 ноября в 9:50 Серганова и Рыбакова в автомобиле Бокова к указанному дому, после чего Серганов и Рыбаков остались в доме, а Боков привёз туда Мишанина в 12:05, и все четверо находились в доме до окончания наблюдения в 13:00; загрузку Сергановым и Кузьминым 3 декабря в 21:10 у данного дома в багажник автомобиля Кузьмина "данные изъяты" 5 мешков с содержимым, которые они перевезли к дому "адрес", в котором расположена квартира Серганова; приезд Серганова и Кузьмина 4 декабря в 12:23 на машине Кузьмина к указанному дому, где они были задержаны сотрудниками УНК МВД по Республике Мордовия;

- результатов ОРМ "Прослушивание телефонных переговоров" и протокола осмотра и прослушивания фонограммы, которыми зафиксированы телефонные разговоры: между Сергановым и Боковым 27 и 28 ноября 2019 года о доставке груза в "адрес" Вас. (Кап.) и о поиске помещения для производства; сообщение Серганова 29 ноября Бокову о том, что он делает штуцера, а всё отогревается; сообщение Серганова в вечернее время 1 декабря своей жене о том, что он приедет утром, они вдвоём и им нужно всё доделать, т.к. завтра все уезжают, а всё замёрзшее и они ждут, пока приготовятся компоненты; сообщение Серганова 2 декабря Бокову о том, что почти всё сделано, но насос не "силит", поэтому завтра всё доделает, и просьба Бокова занести всё в тепло, чтобы не замёрзло; между Боковым и Сергановым с соблюдением конспирации вечером 3 декабря 2019 года о необходимости поиска другого тёплого помещения для следующего раза, о примерном весе получившегося во влажном виде продукта и его возможном весе после сушки вечером следующего дня;

- акта обследования помещения и протокола осмотра места происшествия от 4 декабря 2019 года, которыми зафиксировано обнаружение в квартире Серганова вещества бело-коричневого цвета, разложенного на полу на полимерных мешках, электронных весов, резиновых перчаток и иных предметов;

- протокола обыска жилища в "адрес" от 5.12.2019, указывающего на обнаружение в доме, оборудованном для производства наркотического средства: вакуумного насоса и вакуумного компрессора; полимерных канистр, в том числе, с надписями "данные изъяты""; бочки, ведра, ковша, деревянной лопатки, ёмкости из полимерного материала, на поверхности которых обнаружено наслоение вещества белого цвета; ёмкости с электрическим двигателем, внутри которой находилось кристаллическое вещество; ёмкостей из различного материала с надписями на них " "данные изъяты"", "данные изъяты", "данные изъяты"; резиновых перчаток и других предметов и веществ;

- заключений экспертов о следующем: вещество, в том числе и кристаллическое, изъятое в ходе осмотра места происшествия и обыска, содержит наркотическое средство мефедрон (4-метилметкатинон); на поверхностях электронных весов, вакуумного насоса, вакуумного компрессора и других предметов, обнаружено вещество, содержащее наркотическое средство мефедрон (4-метилметкатинон); общий вес наркотического средства мефедрон, обнаруженного при осмотре места происшествия (квартиры Серганова) составляет 19406 грамм, общий вес этого наркотического средства, обнаруженного при обыске дома в "адрес" 239, 23 грамм, общий вес произведённого наркотического средства 19645, 23 грамм; жидкости в полимерных канистрах являются прекурсором "данные изъяты" и прекурсором "данные изъяты"; на поверхностях воронки, панорамной маски, 6 пар резиновых перчаток обнаружены пот, произошедший от Серганова, и следы его пальцев правой руки; на поверхностях всех сидений автомобиля Кузьмина "данные изъяты", рулевого колеса и багажного отделения содержится наркотическое средство мефедрон (4-метилметкатинон) в незначительном количестве.

Подробное содержание и анализ рассмотренных в судебном заседании доказательств с точки зрения их достоверности, допустимости, а в совокупности - достаточности для разрешения дела приведены в приговоре.

Совокупность исследованных судом доказательств позволила суду прийти к обоснованному выводу о том, что в период с 29 ноября по 3 декабря 2019 года Мишаниным, Боковым, Сергановым и Рыбаковым в созданной ими лаборатории в доме села "адрес" произведено путём синтеза наркотическое средство мефедрон общей массой не менее 19645, 23 грамм, в особо крупном размере. Кузьминым 3 декабря 2019 года в вечернее время наркотическое средство мефедрон общей массой не менее 19406 грамм, в особо крупном размере, незаконно перевезено без цели сбыта в багажном отделении своего автомобиля "данные изъяты" из "адрес" в "адрес".

Наличие особо крупного размера наркотического средства мефедрон (4-метилметкатион) судом установлено в соответствии с постановлением Правительства РФ от 01 октября 2012 года N1002.

Как следует из протокола судебного заседания, осуждённые Боков, Серганов и Кузьмин признали себя виновными по предъявленному обвинению, а Мишанин и Рыбаков не признали (том 21 л.д.17-18).

Доводы апелляционных жалоб осуждённых о недопустимости таких доказательств как показания подозреваемых и обвиняемых, положенных судом в приговор, были предметом судебного разбирательства суда первой инстанции. Суд в приговоре обоснованно признал показания всех осуждённых, данные ими при производстве предварительного расследования и положенные в основу приговора, допустимыми доказательствами.

Судебная коллегия не находит оснований не согласиться с выводами суда первой инстанции. Как следует из содержания протоколов допроса всех осуждённых при производстве предварительного расследования, их допросы проводились в присутствии защитников.

Вопреки доводам жалоб осуждённого Мишанина и его защитника Коваленко при допросе подозреваемого Мишанина участвовал защитник Кильмаев А.А, назначенный следователем, против участия которого подозреваемый Мишанин не возражал, указав об этом в своём письменном заявлении. Участие адвоката Кильмаева А.А. в допросе подозреваемого Мишанина в качестве защитника по назначению следователя подтверждается ордером и подписями защитника на каждом листе протокола допроса подозреваемого (том 2 л.д.199, 200, 202-209).

Доводы их жалоб, касающиеся нарушения права подозреваемого Мишанина на защиту тем, что адвокат Коваленко не была допущена к участию в производстве по уголовному делу в месте производства обыска на предприятии ООО "данные изъяты" в "адрес", как и показания допрошенного в суде апелляционной инстанции свидетеля К.С.Н, не указывают на недопустимость показаний подозреваемого Мишанина и нарушение его права на защиту.

В соответствии с ч.1 ст.50 УПК РФ защитник приглашается подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого. Производство предварительного расследования по данному уголовному делу осуществлялось на территории Республики Мордовия.

Как следует из материалов уголовного дела, протокол задержания подозреваемого Мишанина А.А. был изготовлен в "адрес" 26.12.2019 в 01:50, после чего он был доставлен на территорию "адрес". Обыск на предприятии ООО " "данные изъяты" с участием директора этого предприятия Мишанина был произведён 25 декабря 2019 года в период с 12:20 до 17:30 (том 2 д.д.79-107), до задержания подозреваемого Мишанина.

26 декабря 2019 года подозреваемый Мишанин сделал письменное заявление, в котором не возражал, чтобы его защиту в ходе производства предварительного следствия осуществлял адвокат Кильмаев. От услуг этого адвоката Мишанин отказался 30.12.2019, выразив в своём заявлении желание о допуске к участию в уголовном деле в качестве защитника адвоката Коваленко Т.В. (том 3 л.д.152). Эти сведения подтверждаются показаниями свидетеля со стороны защиты Гр, приведёнными в приговоре на стр.66.

Ордер адвоката Коваленко Т.В. содержит дату 26.12.2019. В качестве основания выдачи ордера в нём указано соглашение с исправленной датой от 25.12.2019. Однако заявление подозреваемого Мишанина, в котором было бы выражено 25 или 26 декабря 2019 года его согласие иным лицам на приглашение защитника Коваленко, которое является обязательным в силу ч.1 ст.50 УПК РФ, в материалах уголовного дела отсутствует и суду апелляционной инстанции не представлено.

Кроме того, как следует из приведённых в приговоре показаний допрошенного в качестве свидетеля следователя Ч.С.А, подозреваемый Мишанин перед допросом сообщил ему об отсутствии у него соглашения с адвокатом, в связи с чем, следователь назначил ему защитника.

Представленные суду апелляционной инстанции сведения о том, что в постановлении следователя Ч.С.А. о назначении подозреваемому Мишанину защитника Кильмаева, с которым была ознакомлена защитник Коваленко, указана дата изготовления постановления 5 декабря 2019 года, а в постановлении, имеющемся в материалах уголовного дела, указана дата 26 декабря 2019 года (том 2 л.д.201), не опровергают факт назначения защитника Кильмаева подозреваемому Мишанину. Судебная коллегия приходит к выводу о том, что следователем была допущена техническая ошибка в дате изготовления указанного постановления, которая не была им исправлена в установленном порядке к моменту ознакомления с ним адвоката Коваленко.

Помимо изложенного, судебная коллегия соглашается с выводом суда в приговоре об отсутствии у адвоката Коваленко препятствий для прибытия ДД.ММ.ГГГГ к месту производства предварительного расследования из "адрес" и участия в допросе подозреваемого Мишанина, и о наличии такой возможности у защитника Сафиной А.А, прибывшей из "адрес" для участия в тот же день в допросе подозреваемого Бокова, задержанного в "адрес" и доставленного на территорию "адрес" вместе с Мишаниным.

Изложенные обстоятельства указывают на соблюдение конституционного права подозреваемого Мишанина, установленного ч.1 ст.48 Конституции РФ, на получение квалифицированной юридической помощи, и его право на защиту посредством выбранного им защитника, провозглашённого п.п. "с" п.3 ст.6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Доводы жалоб защитника Коваленко и осуждённого Рыбакова о не присутствии адвоката Кильмаева А.А. в течение всего допроса подозреваемого Мишанина и об отсутствии адвоката Евдокимовой О.И. при допросе подозреваемого Рыбакова были тщательно проверены судом первой инстанции путём исследования книги регистрации посетителей МВД по Республике Мордовия КПП N6, приобщённой к материалам уголовного дела, и допроса в качестве свидетеля сотрудника полиции Д.Р.А, показавшего о неточном внесении им в указанную Книгу сведений о времени входа и выхода посетителей 26 декабря 2019 года в день производства допросов подозреваемых. Суд дал в приговоре подробную оценку этим доводам, признав их несостоятельными и не влекущими признание показаний подозреваемых Мишанина и Рыбакова недопустимыми доказательствами.

Судебная коллегия не находит оснований не согласиться с данным выводом, поскольку он обоснован сведениями в протоколах допроса подозреваемых Мишанина и Рыбакова, указывающими об участии в допросах защитников Кильмаева и Евдокимовой, подписавших каждый лист протокола и об отсутствии замечаний Мишанина, Рыбакова относительно участия этих защитников и содержания показаний.

Суд подробно выяснил в ходе судебного разбирательства причины, по которым осуждённые Мишанин и Рыбаков отказались от ранее данных ими при производстве предварительного расследования показаний подозреваемых, тщательно проверил эти показания и оценил их достоверность, сопоставив с иными исследованными в судебном разбирательстве доказательствами, что нашло отражение в приговоре.

Доводы жалоб осуждённых Мишанина и Рыбакова о применении к ним психологического принуждения и высказывании угроз были предметом судебного разбирательства в суде первой инстанции. Суд обоснованно отверг их в приговоре, сославшись на результаты проверки их сообщений следственным органом, отражённые в исследованном судом постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела от 24.09.2020.

В ходе судебного разбирательства осуждённым Мишаниным суду апелляционной инстанции были представлены документы, указывающие об обжаловании им указанного постановления после постановления приговора в порядке, предусмотренном ст.125 УПК РФ, об отмене этого постановления руководителем следственного органа и о вынесении руководителем следственного органа аналогичного постановления от 11 февраля 2022 год по результатам рассмотрения сообщения о противоправных действиях со стороны сотрудников МВД по Республике Мордовия в отношении Мишанина и Рыбакова. Эти документы не опровергают указанный выше вывод суда в приговоре, поскольку наряду с материалами уголовного дела они не содержат данных, указывающих о том, что показания подозреваемых Мишанина и Рыбакова даны под принуждением в связи с применением к ним недозволенных методов ведения расследования.

Сведения о дате и времени вручения матери осуждённого Мишанина копии постановления судьи о разрешении обыска в её жилище (том 2 л.д.146), не опровергают вывод суда в приговоре об оценке показаний Мишанина и свидетеля Гр, касающихся угроз негативных последствий для неё (стр.75). Утверждение осуждённого Мишанина и его защитника о том, что обыск в жилище его матери был произведён после окончания допроса подозреваемого Мишанина, опровергается, как материалами уголовного дела, содержащими сведения о производстве указанного обыска на территории "адрес" 26 декабря 2019 года в ночное время (том 2 л.д.148) и об убытии в указанное время следственно-оперативной группы на территорию Республики Мордовия, где был допрошен подозреваемый Мишанин, так и показаниями свидетеля Гр, приведёнными в приговоре и протоколе судебного заседания (том 22 л.д.17), о том, что обыск в квартире матери Мишанина был проведён 25 декабря или ночью 26 декабря 2019 года.

Вопреки доводам жалоб осуждённых, перед каждым допросом всем им разъяснялись права подозреваемого и обвиняемого, предусмотренные ч.4 ст.46 и ч.4 ст.47 УПК РФ. Все они были предупреждены о том, что при согласии дать показания их показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе, и при их последующем отказе от этих показаний.

Доводы жалоб осуждённых Мишанина и Рыбакова о том, что они не давали показаний, содержащихся в протоколах допросов подозреваемых, являются несостоятельными.

Судебная коллегия отмечает, что сообщённые Мишаниным и Рыбаковым 26 декабря 2019 года при допросах в присутствии защитников сведения, касающиеся: переписки Мишанина в приложении "данные изъяты" с неустановленным лицом по прозвищу "данные изъяты" о производстве синтетического наркотического средства мефедрон за денежное вознаграждение; направленной этим лицом Мишанину инструкции производства наркотического средства; создания Мишаниным преступной группы, вовлечения в неё Бокова, Рыбакова и организации производства наркотического средства; приобретения Мишаниным реактора и другого необходимого оборудования, перевезённого им с Рыбаковым в г. Ал. к месту проживания Бокова, - не были известны органу предварительного расследования от допрошенных ранее Серганова и Кузьмина.

При допросе в суде Мишанин А.А. подтвердил, что приобретал оборудование и химические вещества, которые вместе с Рыбаковым перевёз на дачу Бокова в г. "адрес".

Осуждённый Рыбаков, как следует из приговора, оспорил в суде свои показания подозреваемого о совместном с Мишаниным приобретении оборудования и химических веществ для производства наркотического средства и о своих действиях в частном доме села "адрес" по производству наркотического средства совместно с Сергановым. При этом при допросе в судебном заседании он показал о том, что совместно с Мишаниным привозил Бокову реактор и воронку, а в "адрес" собирал вместе с Сергановым оборудование и электронный блок управления, оставшись с ним в доме 1 декабря на ночь.

Показания Бокова, данные при производстве предварительного расследования и положенные в приговор, были даны им как в присутствии защитника Сафиной А.А. 26 и 31 декабря 2019 года, так и в присутствии защитника Сардаевой М.С. 18 августа 2020 года, от помощи которого он не отказался в суде первой инстанции. В судебном заседании после оглашения этих показаний Боков подтвердил, что его допросы проведены с участием защитников.

Довод жалобы защитника Сардаевой о том, что показания обвиняемого Бокова, данные им в её присутствии, получены в результате оказанного на него давления со стороны сотрудников полиции, является голословным и материалами уголовного дела не подтверждается.

Судебная коллегия отмечает, что показания Бокова и Серганова, данные при производстве предварительного расследования, положенные судом в основу приговора, по своему содержанию об обстоятельствах преступления не отличаются существенно от их показаний, данных в судебном заседании, а дополняют их сведениями о роли Мишанина и Рыбакова в производстве наркотического средства, совершённом в соучастии. Серганов в судебном заседании содержание своих оглашённых показаний не оспорил, а лишь утверждал, что они основаны на его предположениях и являются домыслами следователя.

Вопреки доводу жалобы осуждённого Кузьмина, как следует из протокола судебного заседания (том 21 л.д.199) и приговора, он подтвердил свои показания, данные при производстве предварительного расследования и положенные в приговор, пояснив, что они им даны без какого-либо давления.

Показания подозреваемых Серганова и Кузьмина не исследовались судом первой инстанции и не положены в основу приговора, поэтому довод их жалоб о проведении допроса подозреваемых 5 декабря 2019 года в ночное время не влияет на вывод суда о виновности осуждённых.

Утверждение осуждённого Кузьмина в жалобе о том, что показания допрашиваемых лиц копировались следователями и переносились из одного протокола в другой, является надуманным.

Доводы жалоб об идентичности показаний осуждённых, данных при производстве предварительного расследования и положенных судом в приговор, были предметом судебного разбирательства. Сославшись на представленную стороной защиты справку специалиста, суд пришёл к выводу в приговоре о том, что их показания не идентичны, а показания Мишанина, Рыбакова и Серганова сходны между собой в части описания технологии производства мефедрона. Не согласиться с этим выводом суда у судебной коллегии оснований не имеется.

Вопреки доводам жалоб, существенных нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену либо изменение приговора, не допущено.

Предварительное следствие по делу проведено в рамках установленной законом процедуры с соблюдением принципов уголовного судопроизводства.

Осмотр следователем до возбуждения уголовного дела места происшествия - квартиры Серганова и изъятие из неё в ходе осмотра веществ и предметов, в отношении которых при производстве предварительного расследования проведены экспертные исследования, произведены в соответствии с порядком рассмотрения сообщения о преступлении, установленным ст.144 УПК РФ, с участием Серганова и при наличии его согласия на осмотр его жилища.

Как следует из материалов уголовного дела, в ходе проверки сведений о признаках подготавливаемого, совершённого и совершаемого противоправного деяния, а также о лицах их подготавливающих, совершающих и совершивших, сотрудниками органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, при проведении ОРМ "Наблюдение" были изъяты мобильные телефоны Серганова и Кузьмина путём их личного досмотра и досмотра автомобиля Кузьмина "данные изъяты" Кроме того, при проведении на основании судебного решения ОРМ "Обследование помещения" до возбуждения уголовного дела в присутствии Серганова и Кузьмина на полу квартиры Серганова было обнаружено вещество белого цвета, которое с их слов, являлось наркотическим средством, что было зафиксировано Актом обследования помещения от 4 декабря 2019 года. После чего на место происшествия была вызвана следственно-оперативная группа.

Сведения, полученные органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, использованы судом в качестве доказательств в соответствии с положением ч.1.2 ст.144 УПК РФ, поскольку они отвечают положениям статей 75 и 89 настоящего Кодекса.

Досмотр транспортного средства Кузьмина проводился в рамках оперативно-розыскного мероприятия, поэтому в соответствии со ст.8 Федерального Закона "Об оперативно-розыскной деятельности" (далее ФЗ "Об ОРД"), его проведение не требовало судебного решения. Изъятые в ходе личных досмотров Серганова, Кузьмина и в ходе досмотра транспортного средства Кузьмина их мобильные телефоны, а также автомобиль Кузьмина, были осмотрены следователем после возбуждения уголовного дела в соответствии с порядком, установленным УПК РФ (том 14 л.д.80-86, 157-160, 152-154).

Обследование жилого помещения (квартиры Серганова) в рамках оперативно-розыскной деятельности было проведено в соответствии со ст.8 ФЗ "Об ОРД" на основании судебного решения от 2 декабря 2019 г. (том 1 л.д.32-33).

Вопреки доводам жалоб осуждённых основание для проведения указанных выше оперативно-розыскных мероприятий, предусмотренное п.п.1 п.2 ч.1 ст.7 ФЗ "Об ОРД", у органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, имелось.

Так, согласно результату ОРМ "Прослушивание телефонных переговоров" (ПТП), исследованному судом, 2 декабря 2019 года в 08:38 Серганов сообщил Бокову о намерении доделать всё завтра и занести в тепло. Данная информация, указывающая о признаках совершаемого противоправного деяния, позволила органу, осуществляющему ОРД, обратиться в суд в этот день за получением судебного решения о разрешении проведения ОРМ "Обследование помещения" (квартиры Серганова).

3 декабря в 21:10 в ходе проведения ОРМ "Наблюдение" была зафиксирована перевозка Кузьминым в багажнике своего автомобиля "данные изъяты" мешков с содержимым от дома в "адрес", где было произведено наркотическое средство, к дому в "адрес", в котором расположена квартира Серганова. Поэтому 4 декабря 2019 года, после того, как Кузьмин на своём автомобиле приехал с Сергановым к указанному дому в "адрес", у органа, осуществляющего ОРД, имелось основание для досмотра транспортного средства Кузьмина и обследования квартиры Серганова.

Обыск в жилище Серганова в селе "адрес", вопреки доводу его жалобы, произведён следователем в случае, не терпящем отлагательства, в соответствии с процедурой, предусмотренной ч.5 ст.165 УПК РФ, с участием подозреваемого Серганова и его защитника (том 1 л.д.101-102, 103-107). Данное следственное действие решением суда признано законным (том 1 л.д.118-119). Неверное указание даты в протоколах ознакомления подозреваемых Серганова и Кузьмина с постановлением о назначении судебной экспертизы от 5 декабря 2019 года судебная коллегия признаёт технической ошибкой (том 4 л.д.2, 3). Данная техническая ошибка не ставит под сомнение дату производства этого обыска, поскольку она не оспаривается осуждённым Сергановым и его защитником в жалобах.

Вопреки доводам жалоб все подозреваемые и обвиняемые уведомлялись в соответствии с ч.2 ст.163 УПК РФ о принятии руководителем следственного органа решений о создании следственной группы для расследования данного уголовного дела от 4.12.2019 и об изменении её состава от 26.12.2019 (том 1 л.д.57-61, том 2 л.д.163-167).

4 февраля 2020 года данное уголовное дело на основании постановления руководителя следственного органа было изъято из производства следователя Т.С.С, руководившего следственной группой, и передано для дальнейшего рассмотрения следователю К.П.Е, принявшему данное уголовное дело к своему производству (том 13 л.д.112, 113). Указанная процессуальная процедура предусмотрена п.1 ч.1 ст.39 УПК РФ, она не требует от руководителя следственного органа уведомления о таком решении обвиняемых.

Доводы жалоб осуждённых, касающиеся обстоятельств их задержания и процессуального оформления этой процедуры, законности судебных решений об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока её действия, процедуры предъявления им обвинения, выполнения следователем требований ч.5 ст.217 УПК РФ и процедуры направления прокурором уголовного дела в суд, вручения обвиняемым копии обвинительного заключения, не указывают на нарушения норм УПК РФ и права обвиняемых на защиту в досудебном производстве по уголовному делу, и не ставят под сомнение выводы суда в приговоре о виновности осуждённых в совершении преступлений.

Судебные решения об избрании меры пресечения проверялись в апелляционном порядке в досудебной стадии производства по уголовному делу, поэтому оснований для их проверки по апелляционным жалобам на приговор у судебной коллегии не имеется. Как следует из приговора, суд установил, что Серганов и Кузьмин были фактически задержаны 4 декабря 2019 года, а Мишанин, Боков и Рыбаков 25 декабря 2019 года, и с этой даты исчислил срок их содержания под стражей до постановления приговора.

В ходе предварительного следствия всем осуждённым были созданы необходимые условия для реализации процессуальных прав, в том числе права на защиту. Копии обвинительного заключения были вручены всем обвиняемым по поручению прокурора под расписки, которые приобщены к материалам уголовного дела.

Постановление о назначении судебного заседания и процедура принятия судьёй такого решения отвечают требованиям ст.231 УПК РФ. Вопрос о продлении срока содержания под стражей по поступившему уголовному делу был разрешён судом в соответствии с порядком, установленным ч.2 ст.228 УПК РФ.

Вопреки доводам жалоб в ходе судебного разбирательства принципы судопроизводства, в том числе состязательности и равноправия сторон, презумпции невиновности, судом соблюдены. Условия, необходимые для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей, и осуществления предоставленных им прав, председательствующим по делу созданы, сторонам представлено равенство прав по предоставлению и исследованию доказательств.

Как следует из протокола судебного заседания, осуждённый Боков А.А. до начала судебного следствия не заявлял ходатайство о дополнительном ознакомлении с материалами уголовного дела. Все доказательства, представляемые сторонами суду, и положенные судом в приговор в обоснование вывода о виновности осуждённых, в том числе, и заключения экспертов, указанные в жалобе Серганова, содержащиеся в 7 и 8 томах, были исследованы в судебном заседании при непосредственном участии осуждённых и их защитников (том 21 л.д.31).

Все ходатайства, заявленные в ходе судебного разбирательства, разрешены председательствующим в соответствии с процедурой, установленной ст.271 УПК РФ, а принятые по ним решения отвечают требованиям ч.4 ст.7 настоящего Кодекса. Отказ суда в удовлетворении ходатайств не указывает на ограничение права какой-либо из сторон в предоставлении доказательств.

Вопреки доводам жалоб председательствующим выполнены требования ст.267 УПК РФ, и разъяснены права всем подсудимым в судебном заседании, предусмотренные ст.47 УПК РФ и ст.82 УК РФ, которые им были понятны, что подтверждается протоколом судебного заседания (том 21 л.д.5). Обязанность председательствующего разъяснять эти права каждому подсудимому отдельно, уголовно-процессуальным Кодексом РФ не установлена. Допрос всех подсудимых в ходе судебного разбирательства проведён в соответствии с порядком, установленным ст.275 УПК РФ. Все подсудимые, включая Серганова и Бокова, оспаривающих в жалобах процедуру их допроса, были допрошены после выраженного ими согласия дать показания (том 21 л.д.205, 232).

Как следует из протокола судебного заседания, процедура допроса свидетелей Б.Л.И, Б.А.К, С.Н.М. и С.В.А, установленная ст.278 УПК РФ, председательствующим была соблюдена. Указанная процедура не требует разъяснения свидетелям примечания к ст.308 УК РФ, поскольку ч.4 ст.56 УПК РФ, положения которой были им разъяснены, наделяет свидетеля правом отказаться свидетельствовать против самого себя, своего супруга (своей супруги) и других близких родственников.

Допрос в качестве свидетелей сотрудников органа, осуществляющего ОРД, Ш.Т.М. и Ю.А.А. проведён в судебном заседании в соответствии с положениями УПК РФ. Они не относятся к лицам, установленным ч.3 ст.56 настоящего Кодекса, которые не подлежат допросу. Их показания проверены и оценены судом в приговоре по общим правилам доказывания, установленным статьями 17, 75, 87 и 88 УПК РФ.

Следователи, принимавшие участие в предварительном расследовании данного уголовного дела, были допрошены в судебном заседании по ходатайствам сторон по процедуре проведения допроса подозреваемых и обвиняемых, а не по обстоятельствам преступлений, которые им стали известны в связи с проведением допроса.

Суд оценил доказательства в соответствии с требованиями статей 87, 88 УПК РФ и в соответствии с положениями ст.307 настоящего Кодекса изложил в приговоре доказательства, на которых основаны выводы в отношении каждого осуждённого и привёл мотивы, по которым отверг другие доказательства. Тот факт, что данная оценка доказательств не совпадает с позицией стороны защиты, не свидетельствует о нарушении судом требований уголовно-процессуального закона и не является основанием к отмене или изменению судебного решения.

Вопреки утверждениям в жалобах, каких-либо существенных противоречий по обстоятельствам, имеющим значение для дела, повлиявших

на выводы суда о виновности осуждённых, не имеется.

Не обнаружение биологических следов Мишанина и Рыбакова на исследованных экспертами вещественных доказательствах не свидетельствует об их невиновности при наличии совокупности других доказательств, правильно оценённых судом первой инстанции.

Показаниям свидетелей Вав. и Кан, присутствовавших при обыске предприятия ООО "данные изъяты", судом в приговоре дана надлежащая оценка. Их показания, в которых не содержатся сведения об обстоятельствах совершённых преступлений, не свидетельствуют о невиновности Мишанина и Рыбакова.

Совместное проживание З.Ю.А. и Т.Е.В, о чём указывается в жалобе осуждённого Серганова, не относится к обстоятельствам, установленным ч.2 ст.60 УПК РФ, не позволяющим привлекать их понятыми.

Утверждение осуждённого Серганова в жалобе о том, что некоторые телефонные соединения сфальсифицированы, не подтверждается конкретными сведениями и опровергается материалами уголовного дела.

Вопреки доводам жалоб суд пришёл к правильному выводу о совершении Мишаниным, Боковым, Рыбаковым и Сергановым оконченного преступления - незаконного производства наркотических средств.

В соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации в пункте 12 Постановления от 15.06.2006 N14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами", под незаконным производством наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов (статья 228.1 УК РФ) следует понимать совершённые в нарушение законодательства Российской Федерации умышленные действия, направленные на серийное получение таких средств или веществ из растений, химических и иных веществ (например, с использованием специального химического или иного оборудования, производство наркотических средств или психотропных веществ в приспособленном для этих целей помещении, изготовление наркотика партиями, в расфасованном виде). При этом для квалификации действий лиц по части по части 1 статьи 228.1 как оконченного преступления не имеет значения размер фактически полученного наркотического средства или психотропного вещества.

Исследованные судом первой инстанции доказательства, указывающие на обнаружение в доме села "адрес", предоставленном Сергановым для синтеза наркотического средства, большого количества прекурсоров и химических веществ, приобретённых Мишаниным, и на использование осуждёнными в процессе производства специального оборудования, а также на обнаружение в квартире Серганова наркотического средства в количестве, превышающем 19 кг, обнаруженного в веществах и на поверхности различных предметов, использованных для производства, позволили суду прийти к обоснованному выводу в приговоре о том, что действия Мишанина, Бокова, Рыбакова и Серганова были направлены на серийное получение наркотических средств.

Вопреки доводам жалоб вывод суда в приговоре о том, что деятельность подсудимых не ограничивалась однократным получением наркотического средства и являлась систематическим продолжаемым технологическим процессом, соответствует фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом. На это указывают сведения о том, что после производства наркотического средства мефедрон общей массой, превышающей 19 кг, использованное осуждёнными специальное оборудование, прекурсоры и химические вещества не были уничтожены, а оставлены ими в доме "адрес". Кроме того, этот вывод суда подтверждается телефонным разговором Бокова с Сергановым, зафиксированным 3 декабря 2019 года, о необходимости поиска другого тёплого помещения для следующего раза.

Совершённое осуждёнными Мишановым, Боковым, Рыбаковым и Сергановым преступление является оконченным вопреки утверждению в жалобах о том, что произведённое наркотическое средство не было готовым к потреблению.

Суд пришёл к правильному выводу, подробно мотивировав его в приговоре, об отсутствии оснований для проведения экспертизы с целью определения возможности использования произведённого наркотического средства для немедицинского потребления.

Как правильно установлено судом на основании заключений экспертов и показаний экспертов К.С.А. и Р.В.В. в исследуемых веществах порошкообразного и кристаллообразного вида, а также на поверхности различных предметов было обнаружено наркотическое средство мефедрон (4-метилметкатинон).

Как следует из всех заключений экспертов, приведённых в приговоре, и показаний указанных экспертов, наличие, кроме наркотического средства мефедрон, каких-либо нейтральных веществ (наполнителей) в составе исследованных веществ, в которых содержалось наркотическое средство, экспертами не обнаружено.

В соответствии с положением абзаца (подпункта) 5 пункта 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2006 N14, необходимость установления возможности использования для немедицинского потребления устанавливается только применительно к смеси наркотического средства или психотропного вещества, включённого в список I (или в списки II и III, если средство, вещество выделено сноской), и нейтрального вещества (наполнителя) при решении вопроса относимости этой смеси к значительному, крупному или особо крупному размерам.

Поскольку произведённое наркотическое средство мефедрон (4-метилметкатион) было обнаружено в исследуемых веществах без смеси с нейтральным веществом (наполнителем), то необходимость установления возможности использования для немедицинского потребления указанного наркотического средства отсутствовала.

Утверждение осуждённого Бокова А.А. в жалобе о том, что в составе наркотического средства находилось ядовитое вещество, опровергается содержанием заключений экспертов и показаниями эксперта К.С.А, приведёнными в приговоре.

Общий размер наркотического средства мефедрон (4-метилметкатион) определён по размеру всей смеси вещества, в котором оно было обнаружено, в соответствии с разъяснением Пленума Верховного Суда РФ, изложенном в абзаце (подпункте) 3 пункта 4 указанного выше Постановления.

Данное преступление правильно квалифицировано судом первой инстанции по ч.5 ст.228.1 УК РФ как незаконное производство наркотических средств, организованной группой, в особо крупном размере. Указывая на то, что осуждённые Мишанин, Рыбаков, Боков, Серганов действовали в составе организованной группы, суд не только отметил характерные для этой формы организации признаки, такие как организованность, устойчивость, сплочённость, но и раскрыл содержание этих признаков со ссылкой на обстоятельства дела.

Вопреки доводам жалобы осуждённого Кузьмина квалификация его действий как преступления, предусмотренного ч.3 ст.228 УК РФ, является верной.

Наказание всем осуждённым назначено в соответствии со статьями 6, 43, 60 УК РФ. При назначении наказания суд в полной мере учёл характер и степень общественной опасности совершённых ими преступлений, данные, относящиеся к их личности, смягчающие наказание обстоятельства, в том числе, указанные в апелляционных жалобах, отсутствие отягчающих наказание обстоятельств у Мишанина, Бокова, Серганова и Кузьмина, влияние назначенного наказания на исправление осуждённых и на условия жизни их семей.

Размер наказания за преступление, совершённое в соучастии, суд назначил в соответствии с положениями ст.67 УК РФ, с учётом роли каждого соучастника в совершённом преступлении, назначив более строгое наказание Мишанину и Рыбакову.

Вопреки доводам жалоб осуждённых Бокова А.А, Серганова А.В. и их защитников суд мотивировал в приговоре невозможность назначения им наказания с применением ст.64 УК РФ. Оснований для назначения этим осуждённым наказания с применением ст.64 УК РФ судебная коллегия не усматривает.

В соответствии со ст.64 УК РФ суд может назначить наказание ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьёй Особенной части настоящего Кодекса, при наличии исключительных обстоятельств, связанных с целями преступления, ролью виновного, его поведением во время или после совершения преступления, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, а равно при активном содействии участника группового преступления раскрытию этого преступления.

Как следует из приговора и протокола судебного заседания, в ходе судебного разбирательства Боков и Серганов оспорили свои показания, данные при производстве предварительного расследования, в той части, в которой они изобличили соучастников преступления Мишанина и Рыбакова. При таких обстоятельствах суд, признав в приговоре обстоятельствами, смягчающими наказание Бокова и Серганова, их активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению других соучастников преступления, обоснованно пришёл к выводу об отсутствии достаточных оснований для применения при назначении им наказания положений ст.64 УК РФ. С учётом такого поведения осуждённых Бокова и Серганова после совершения преступления, оснований для признания наличия у них исключительных обстоятельств, позволяющих назначить наказание в соответствии со ст.64 УК РФ ниже низшего предела, предусмотренного ч.5 ст.228.1 УК РФ, судебная коллегия не усматривает.

Вопреки доводу жалобы осуждённого Кузьмина решение суда в приговоре о конфискации принадлежащего ему на праве собственности автомобиля марки "данные изъяты" регистрационный знак N является законным и достаточно мотивированным. Установив, что Кузьмин незаконно перевёз в багажнике указанного автомобиля незаконно произведённое наркотическое средство мефедрон, суд обоснованно признал данное имущество осуждённого Кузьмина средством совершения преступления. Установив, что указанный автомобиль принадлежит Кузьмину на праве собственности, на основании п. "г" ч.1 ст.104.1 УК РФ суд принял решение о конфискации этого автомобиля, признанного вещественным доказательством, в порядке, установленном п.4.1 ч.3 ст.81 УПК РФ.

При постановлении приговора тайна совещания судей, установленная ст.298 УПК РФ, была соблюдена. Как следует из протокола судебного заседания, перед удалением в совещательную комнату председательствующий объявил участникам судебного разбирательства предположительное время провозглашения приговора в 10 часов 23 июля 2021 года. В указанную дату суд не вышел из совещательной комнаты, а провозглашение приговора было переназначено на 10 часов 27 июля 2021 года (том 22 л.д.228). Вопреки доводу жалобы осуждённого Кузьмина распоряжение председательствующего, переданное помощнику судьи, об извещении сторон о переносе времени провозглашения приговора, не указывает о разглашении судьёй суждений, имевших место при обсуждении и постановлении приговора, или о том, что тайна совещания судьи была раскрыта иным способом.

Иных доводов, свидетельствующих о незаконности приговора, в апелляционных жалобах, не содержится.

Судебная коллегия не установиладругих обстоятельств, которые свидетельствовали бы о незаконности приговора и вызывали сомнения в правильности выводов суда первой инстанции о доказанности события преступлений, причастности к ним осуждённых, их вины и квалификации действий, законности и справедливости вида и срока назначенного им наказания.

Руководствуясь статьями 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Верховного Суда Республики Мордовия от 27 июля 2021 года в отношении Мишанина А.А, Бокова А.А, Рыбакова М.Э, Серганова А.В. и Кузьмина Е.А. оставить без изменения, а апелляционные жалобы осуждённых и их защитников без удовлетворения.

Настоящее апелляционное определение может быть обжаловано в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в порядке, установленным главой 47.1 УПК РФ, путём подачи кассационных жалобы, представления через Верховный Суд Республики Мордовия в течение шести месяцев со дня вынесения апелляционного определения, а осуждёнными, содержащимися под стражей, в тот же срок со дня вручения им копии настоящего апелляционного определения.

Разъяснить осуждённым Мишанину А.А, Бокову А.А, Рыбакову М.Э, Серганову А.В. и Кузьмину Е.А. их право ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

Председательствующий:

Судьи: