Определение СК по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 21 июля 2022 г. по делу N 8Г-9224/2022[88-10398/2022]

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Козиной Н.М, судей Карповой О.Н, Хасановой В.С.

с участием прокурора Таскаевой А.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-181/2021 по иску Родионова Виктора Васильевича к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Тюменской области "Областная больница N 20" (с. Уват) о признании договора заключенным на неопределенный срок, восстановлении на работе, взыскании компенсации морального вреда, по кассационной жалобе Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Тюменской области "Областная больница N 20" (с. Уват) на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Тюменского областного суда от 28 марта 2022 г.

Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Карповой О.Н, заключение прокурора Пятого отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации Таскаевой А.А, полагавшей жалобу не подлежащей удовлетворению, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

УСТАНОВИЛА:

Родионов В.В. обратился в суд с иском к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Тюменской области "Областная больница N 20" (с. Уват) (далее по тексту - Областная больница N 20) о признании срочного трудового договора от 20 ноября 2017 г. заключенным на неопределенный срок, восстановлении на работе в должности врача ультразвуковой диагностики, взыскании компенсации морального вреда в размере 60 000 руб.

В обоснование заявленных требований истец ссылался на то, что 20 ноября 2017 г. между сторонами был заключен срочный трудовой договор сроком на один год, 7 ноября 2018 г. подписано дополнительное соглашение к договору о продлении трудовых отношений сроком на один год. Срочный трудовой договор был заключен истцом под давлением со стороны работодателя и в отсутствие достаточных к тому оснований. 20 ноября 2019 г. истец узнал из интернет-кабинета ПАО "Запсибкомбанк" о зачислении на его счет окончательного расчета при увольнении. Уведомление о расторжении трудового договора истец не получал. 14 ноября 2019 г. ему через интернет-приложение поступило уведомление об окончании срока действия договора 19 ноября 2019 г. Считает, что процедура его увольнения была проведена с нарушением положений статьи 79 Трудового кодекса Российской Федерации. Достоверно о расторжении трудового договора он узнал из письма с копией приказа об увольнении, полученного 28 января 2020 г, с этой даты следует исчислять срок обращения в суд по спору об увольнении. В период увольнения истец находится на амбулаторном лечении. Нарушением трудовых прав ему причинены нравственные страдания.

Решением Ленинского районного суда г. Тюмени от 18 мая 2021 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Тюменского областного суда от 27 сентября 2021 г, в удовлетворении исковых требований Родионову В.В. отказано.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 25 января 2022 г. апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Тюменского областного суда от 27 сентября 2021 г. отменено, дело направлено на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

При новом рассмотрении дела апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Тюменского областного суда от 28 марта 2022 г. решение суда отменено, принято новое решение. Исковые требования Родионова В.В. удовлетворены частично. Срочный трудовой договор от 20 ноября 2017 г. между Родионовым В.В. и Областной больницей N 20 признан заключенным на неопределенный срок. Родионов В.В. восстановлен на работе в Областной больнице N 20 в должности врача ультразвуковой диагностики с 20 ноября 2019 г. Решение в части восстановления на работе обращено к немедленному исполнению. Взыскана с Областной больницы N 20 в пользу истца компенсация морального вреда в размере 10 000 руб. В остальной части иска отказано. Взыскана с Областной больницы N 20 государственная пошлина в бюджет муниципального образования г. Тюмень в размере 900 руб.

В кассационной жалобе представитель ответчика Областной больницы N 20 ставит вопрос об отмене апелляционного определения, оставлении в силе решения суда первой инстанции по мотивам незаконности и необоснованности.

От Прокуратуры Тюменской области поступили возражения на кассационную жалобу, в которых прокурор просит жалобу оставить без удовлетворения, как необоснованную.

Лица, участвующие в деле, в судебное заседание суда кассационной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом. Информация о времени и месте судебного разбирательства по настоящему делу заблаговременно была размещена на официальном сайте Седьмого кассационного суда общей юрисдикции. В соответствии со статьями 167, 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия нашла возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанции, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Обсудив доводы кассационной жалобы, возражений на жалобу, изучив материалы дела, выслушав заключение прокурора, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит оснований для отмены обжалуемого судебного постановления.

Как установлено судами и следует из материалов дела, 20 ноября 2017 г. между Областной больницей N 20 и Родионовым В.В. заключен срочный трудовой договор, по условиям которого работник принимается на работу по основному месту на должность врача ультразвуковой диагностики на срок по 19 ноября 2018 г.

7 ноября 2018 г. Родионовым В.В. подано работодателю заявление о продлении срока действия указанного срочного трудового договора до 19 ноября 2019 г.

7 ноября 2018 г. между сторонами заключено дополнительное соглашение о внесении изменении в пункт 1.4 срочного трудового договора от 20 ноября 2017 г. и фактическом продлении срока действия договора до 19 ноября 2019 г.

С 31 октября 2019 г. по 13 февраля 2020 г. Родионов В.В. являлся нетрудоспособным.

Через программу приложение-мессенджер "Viber" Родионов В.В. 7 ноября 2019 г. направил в адрес кадрового работника ответчика копию своей трудовой книжки, ответным письмом от 14 ноября 2019 г. ему направлено сообщение об окончании 19 ноября 2019 г. срока действия трудового договора.

Приказом работодателя от 19 ноября 2019 г. трудовой договор расторгнут в связи с истечением срока его действия (часть первая статьи 79 Трудового кодекса Российской Федерации").

19 ноября 2019 г. в 16:00 часов сотрудниками ответчика составлен акт о невозможности вручения истцу приказа об увольнении в связи с его нахождением на больничном по месту жительства в г. Тюмени.

В тот же день простым письмом Родионову В.В. направлено сообщение об окончании срока действия срочного договора от 20 ноября 2017 г, издании приказа об увольнении, необходимости явиться для ознакомления с приказом.

Родионов В.В. является получателем досрочной страховой пенсии по старости с 28 июня 2012 г. в соответствии с пунктом 20 части 1 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ "О страховых пенсиях".

Разрешая возникший спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции, сославшись на положения статей 67, 71, 195 - 198 Трудового кодекса Российской Федерации, исходил из того, что в трудовом договоре был указан срок его действия, истец выполнял работы на временной основе. Обстоятельств давления на истца при заключении срочного трудового договора не установлено.

Установив, что истец ранее не состоял с ответчиком в трудовых отношениях, суд пришел к выводу о том, что ответчик имел право на заключение срочного трудового договора с истцом как с поступающим на работу пенсионером без учета характера работы. Отсутствие в договоре указания на то, что истец принимается на работу как лицо, достигшее пенсионного возраста, суд счел обстоятельством, не влияющим на фактические правоотношения сторон и не влекущим таких последствий, которые бы свидетельствовали о заключении договора на неопределенный срок.

Ввиду того, что срочный трудовой договор продлевался сторонами лишь однократно, суд не признал обоснованными доводы истца о неопределенном сроке действия срочного трудового договора по факту заключения к нему дополнительного соглашения. Иное толкование возникших между сторонами правоотношений, по мнению суда, привело бы к умалению права работодателя самостоятельно определять организационную структуру, обеспечивающую бесперебойное функционирование для целей соблюдения прав граждан на охрану и защиту жизни и здоровья.

Проверяя соблюдение процедуры прекращения срочного трудового договора и увольнения истца, суд посчитал, что прекращение срочного трудового договора в период нетрудоспособности истца законом не запрещено. Учитывая представленную в деле распечатку снимка мобильного телефона с изображением программы приложения - мессенджера "Viber" и признание истцом факта получения посредством данной программы сообщения о прекращении срока действия заключенного с ним трудового договора, суд признал уведомление истца об истечении срока действия трудового договора через указанную программу надлежащим.

Признав правомерным заключение с истцом срочного трудового договора и не установив нарушения процедуры увольнения в связи с истечением срока действия трудового договора, суд отказал Родионову В.В, в требованиях о признании заключенным на неопределенный срок срочного трудового договора от 20 ноября 2017 г. и восстановлении на работе в Областной больнице N 20 в должности врача ультразвуковой диагностики.

Не установив нарушения трудовых прав истца, суд отказал истцу в удовлетворении требования о компенсации морального вреда, предусмотренной статьей 237 Трудового кодекса Российской Федерации.

При повторном рассмотрении дела, проверяя законность и обоснованность решения, суд апелляционной инстанции не согласился с выводами суда, признав их основанными на неправильном применении норм материального права, регулирующих спорные отношения, не соответствующими установленным обстоятельствам по делу.

Отменяя решение суда первой инстанции и принимая новое решение о признании срочного трудового договора от 20 ноября 2017 г, заключенным на неопределенный срок, восстановлении Родионова В.В. на работе, суд апелляционной инстанции, руководствуясь статьями 16, 21, 22, 56, 57, 58, 59, 77 Трудового кодекса Российской Федерации, а также разъяснениями, изложенными в пунктах 13 и 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", исходил из того, что в нарушение статьи 57 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор на определенный срок от 20 ноября 2017 г, заключенный с Родионовым В.В, не содержит установленного законом существенного условия - основания заключения срочного договора. Ответчик, на котором в силу статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации лежала обязанность доказать правомерность заключения с истцом трудового договора на условиях срочности, не представил суду доказательств наличия обстоятельств, с которыми статья 59 Трудового кодекса Российской Федерации связывает возможность заключения срочного трудового договора. Само по себе согласие работника на заключение с ним срочного трудового договора не является основанием к заключению срочного трудового договора. Доказательства, свидетельствующие о наличии у истца возможности повлиять на решение работодателя о заключении с ним трудового договора на определенный срок, в материалах дела отсутствуют.

Суд апелляционной инстанции также учел, что 20 ноября 2017 г. Родионов В.В. обратился к главному врачу Областной больницы N 20 с заявлением о принятии на работу в должности врача УЗИ диагностики с 20 ноября 2017 г. Данное заявление указание на срочный характер трудовых отношений, также как резолюция руководителя об издании приказа не содержит. Условия срочного трудового договора, которые были подписаны Родионовым В.В, определены работодателем. Работник является экономически более слабой стороной в трудовых правоотношениях, находится не только в экономической (материальной), но и в организационной зависимости от работодателя, что не могло не повлиять на волеизъявление Родионова В.В, заинтересованного в реализации своего права на труд, стабильной занятости и получении средств к существованию, на заключение трудового договора на условиях, предложенных работодателем.

Делая вывод о наличии оснований для удовлетворения иска, суд апелляционной инстанции дал оценку доводам и возражениям ответчика по существу заявленных требований.

Так, судом признаны несостоятельными доводы ответчика о возможности заключения в ноябре 2017 г. срочного трудового договора с истцом, как с поступающим на работу пенсионером без учета характера работы, поскольку на момент назначения Родионову В.В. пенсии по старости действовал Федеральный закон от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", статьей 7 которого предусматривалось, что право на трудовую пенсию по старости имеют мужчины, достигшие возраста 60 лет. Аналогичные положения содержались в статье 8 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. "О страховых пенсиях" в редакции, действовавшей на дату заключения срочного трудового договора. Истцу 8 апреля 1962 г. рождения на дату назначения пенсии (28 июня 2012 г.), как и на дату заключения срочного трудового договора (20 ноября 2017 г.) 60 лет не исполнилось. По информации пенсионного органа, Родионов В.В. является получателем досрочной страховой пенсии по старости как лицо, осуществлявшее лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в учреждениях здравоохранения не менее 25 лет в сельской местности и поселках городского типа и не менее 30 лет в городах, сельской местности и поселках городского типа либо только в городах, независимо от возраста (пункт 20 части 1 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. "О страховых пенсиях").

Установив заключение с истцом срочного трудового договора от 20 ноября 2017 г. на неопределенный срок, отсутствие оснований для его расторжения и увольнения истца по части 1 статьи 79 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с истечением срока трудового договора, суд апелляционной инстанции восстановил Родионова В.В. на работе в прежней должности с 20 ноября 2019 г.

Полагая нарушенными трудовые права истца в связи с незаконным увольнением по причине необоснованного установления работодателем срочного характера трудового договора, в соответствии со статьей 237 Трудового кодекса Российской Федерации, учитывая конкретные обстоятельства дела, длительность нарушения прав истца, характер и степень причиненного вреда, обстоятельства его причинения, степень вины работодателя, значимость для истца нарушенного права, принципы разумности и справедливости, суд апелляционной инстанции взыскал с ответчика в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 10 000 руб, отказав в удовлетворении требования о взыскании компенсации морального вреда в большем размере, как чрезмерно завышенном.

В связи с отменой решения суда первой инстанции, судебная коллегия, руководствуясь положениями статьи 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, взыскала с Областной больницы N 20 в доход местного бюджета государственную пошлину в сумме 900 руб.

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции соглашается с постановленным судом апелляционной инстанции судебным актом, поскольку он основан на надлежащей оценке доказательств по делу, принят в соответствии с правилами статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и с нормами материального права, регулирующими спорные правоотношения и при правильном распределении между сторонами бремени доказывания, установлении всех обстоятельств, имеющих значение для дела.

В кассационной жалобе заявитель приводит доводы о несогласии с выводом суда апелляционной инстанции о том, что ответчик, заключивший по соглашению сторон с Родионовым В.В, являющимся пенсионером по возрасту, срочный трудовой договор, обязан был представить доказательства обоснованности его заключения. Считает оценочным и не имеющим ничего общего с действующим законодательством в области пенсионного обеспечения вывод суда о том, что понятия "пенсионер по возрасту" и "получатель страховой пенсии по старости" не являются синонимами. Указывает, что в момент заключения спорного трудового договора Родионов В.В. являлся получателем пенсии по возрасту (по старости), назначенной в соответствии с пенсионным законодательством Российской Федерации, в связи с чем заключение с ним срочного трудового договора является правомерным. Ссылается на то, что истец собственноручно подписал заключенный с ним срочный трудовой договор от 20 ноября 2017 г, согласился с его условиями, в том числе со сроком данного договора. Кроме того, в заявлении от 7 ноября 2018 г..истец просил работодателя продлить срок действия именно срочного трудового договора. Фактически между сторонами трудового договора (работодателем и работником) было достигнуто соглашение об условиях договора, в том числе относительно сроков его действия. Доказательств иного истцом в материалы дела не представлено. Доводы истца о подписании срочного трудового договора по истечении месяца с момента начала трудовых отношений материалами дела не подтверждаются. Напротив, в деле имеется трудовой договор от 20 ноября 2017 г, подписанный лично Родионовым В.В. и содержащий отметку (подпись работника) о получении второго экземпляра. При этом какие-либо отметки (указания) о том, что он был получен истцом позднее срока, указанного в договоре, данный документ не содержит.

Материалами дела установлено, что на момент истечения срока действия трудового договора Родионов В.В. на рабочем месте отсутствовал, сообщение о своем желании/намерении пролонгировать срок действия договора в адрес работодателя не направлял, после выздоровления на работу не вышел, что свидетельствует о прекращении действия трудового договора по истечению срока, на который он был заключен. Также ссылается на злоупотребление истцом правом, поскольку после восстановлении на работе он уволился.

Оценивая данные доводы, судебная коллегия полагает, что они не свидетельствуют о незаконности обжалуемого судебного постановления, основаны на ошибочном толковании норм материального права, регулирующих спорные правоотношения.

Вопреки доводам жалобы, вывод суда об отсутствии законных оснований для заключения с истцом срочного трудового договора ввиду того, что истец не являлся на тот период времени пенсионером по возрасту, получал досрочную страховую пенсию по старости с учетом стажа работы в особых условиях труда, не достиг установленного законом пенсионного возраста, является правильным.

Также суд апелляционной инстанции правомерно сослался в апелляционном определении на отсутствие в трудовом договоре в нарушение статьи 57 Трудового кодекса Российской Федерации существенного условия - основания заключения срочного договора.

Ссылка в кассационной жалобе на определение Конституционного Суда Российской Федерации N 378-О-П от 15 мая 2007 г. не опровергает правильность выводов суда, поскольку данное определение не содержит правовых позиций, подтверждающих возражения ответчика о правомерности заключения с истцом срочного трудового договора.

То обстоятельство, что истец после восстановления на работе уволился, не свидетельствует о незаконности обжалуемого судебного постановления.

Вышеприведенные доводы кассационной жалобы о несогласии с выводами суда апелляционной инстанции сводятся к несогласию заявителя с выводами судов в части оценки установленных обстоятельств дела, что в соответствии со статьей 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не может являться основанием для пересмотра в кассационном порядке вступивших в законную силу судебных постановлений.

Согласно положениям статей 379.6, 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции наделен ограниченными полномочиями по проверке судебных актов нижестоящих инстанций - имеет право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права, однако не полномочен при этом непосредственно переходить к исследованию доказательств и переоценке установленных на их основании фактических обстоятельств.

Принятое по делу определение апелляционной инстанции вынесено на основании правильно определенных юридически значимых обстоятельств, в соответствии с требованиями норм материального и процессуального права, вследствие чего основания для его отмены по доводам жалобы отсутствуют.

Руководствуясь статьями 379.5, 379.6, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

ОПРЕДЕЛИЛА:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Тюменского областного суда от 28 марта 2022 г. оставить без изменения, кассационную жалобу Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Тюменской области "Областная больница N 20" (с. Уват) - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи