Апелляционное определение СК по уголовным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 16 марта 2023 г. по делу N 55-77/2023

Судебная коллегия по уголовным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего - Стародубцевой Е.Н, судей Напалкова С.В, Клюсовой С.А, при ведении протокола помощником судьи Матлиным А.В, с участием:

прокурора Мариинской Н.В, осужденного Кортеса К.Ф.К.

и его защитника - адвоката Шабанова В.А.

переводчика Михайлова И.А, рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе адвоката Шабанова В.А. в защиту осужденного Кортеса К.Ф.К. на приговор Санкт-Петербургского городского суда от 19 декабря 2022 года, постановленный с участием коллегии присяжных заседателей, которым

Кортес Киньонес Франсиско Ксавьер, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в "адрес", на территории РФ не зарегистрирован, ранее не судимый, осужден: - по ч. 4 ст. 33 - п. "б" ч. 4 ст. 229.1 УК РФ - к 16 годам лишения свободы; - по ч. 4 ст. 33 - ч. 5 ст. 228.1 УК РФ - к 16 годам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено 17 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Срок отбывания наказания исчислен с даты вступления приговора в законную силу. Зачтено в срок отбытия наказания время содержания под стражей с 10 июня 2020 года до дня вступления приговора в законную силу из расчета в соответствии с ч. 3.2 ст. 72 УК РФ один день содержания под стражей за один день отбывания наказания.

Мера пресечения до вступления приговора в законную силу оставлена в виде заключения под стражу.

Заслушав доклад судьи Стародубцевой Е.Н, кратко изложившей существо обжалуемого решения, доводы апелляционной жалобы адвоката Шабанова В.А. в защиту осужденного Кортеса К.Ф.К, поданных на них возражений прокурора, выслушав выступления осужденного Кортеса К.Ф.К. и его защитника - адвоката Шабанова В.А, поддержавших апелляционную жалобу, мнение прокурора Мариинской Н.В. об оставлении приговора без изменения, а жалобы без удовлетворения, судебная коллегия

установила:

В соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей Кортес К.Ф.К, признан виновным и осужден за подстрекательство к контрабанде через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС наркотического средства в особо крупном размере и за подстрекательство к незаконному сбыту наркотических средств в особо крупном размере. Преступления совершены при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе в защиту осужденного Кортеса К.Ф.К. адвокат Шабанов В.А, выражая несогласие с приговором, ставит вопрос о его отмене в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона. В обоснование указывает следующее:

Судом первой инстанции были нарушены принципы состязательности и равенства сторон, установленные ч.ч. 3 и 4 ст. 15, ст. 244 УПК РФ и ст. ст. 19, 123 Конституции РФ, что выразилось в том, что защите неоднократно незаконно и необоснованно было отказано в ходатайстве о приобщении к уголовному делу и исследовании с участием присяжных заседателей акта адвокатского опроса гражданки ФИО N1, сообщившей защитнику сведения, непосредственно относящиеся к рассматриваемому уголовному делу - событиям, произошедшим в период с ДД.ММ.ГГГГ во время пребывания Кортеса К.Ф.К. и ФИО N1 в "адрес", а также обстоятельства встречи Кортеса К.Ф.К. и ФИО N2. в "адрес" в октябре 2018 года, очевидцем которых она была. Ввиду отказа в данном ходатайстве, защитой в судебное заседание для допроса в качестве свидетеля на основании п. 3 ч. 2 ст. 56 УПК РФ был приглашен адвокат ФИО N3, который заявил суду ходатайство о его допросе, сообщив, что его доверительница ФИО N1, проживающая в "адрес" и не имеющая финансовой возможности приехать в "адрес" лично, дала ему свое письменное согласие и поручила сообщить суду об обстоятельствах, относящихся к уголовному делу, которые стали ему известны в связи с оказанием ей юридической помощи. Однако, и в данном ходатайстве защиты суд необоснованно и немотивированно отказал, не позволив ФИО N3 предъявить имеющееся письменное согласие и поручение доверителя на его допрос. Вследствие данного отказа стороной защиты в соответствии с положениями ст. 453 УПК РФ было заявлено ходатайство о направлении в "адрес" запроса о правовой помощи для производства допроса в качестве свидетеля ФИО N1, в удовлетворении которого суд первой инстанции также отказал, мотивировав его исключительно возможной длительностью исполнения поручения.

По мнению защиты, в результате указанных незаконных действий суда защита была лишена возможности предъявить присяжным заседателям доказательства, свидетельствующие о невиновности Кортеса К.Ф.К. в инкриминируемых преступлениях, чем были нарушены конституционные и процессуальные принципы равенства и состязательности сторон.

Кроме того, после отказа свидетеля обвинения ФИО N2, осужденного вступившим в силу приговором по выделенному из настоящего уголовному делу, дать показания, суд, несмотря на возражения защиты, встал на сторону обвинения и удовлетворил ходатайства прокурора об оглашении показаний ФИО N2 данных тем в качестве подозреваемого и обвиняемого на стадии предварительного следствия по выделенному делу, в том числе в ходе очной ставки с Кортесом К.Ф.К, а также в качестве подсудимого. Ссылаясь на ст. ст. 56.1, 281, 281.1, 276 УПК РФ, положения главы 40.1 УПК РФ, Определение Конституционного Суда РФ от 23.12.2014 N 2951-О и Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия", автор жалобы полагает, что указанные показания ФИО N2. получены с существенным нарушением требований УПК РФ, однако суд незаконно и немотивированно отказал в ходатайстве стороны защиты о признании данных доказательств недопустимыми и исследовал их в присутствии присяжных заседателей, чем нарушил нормы УПК РФ, в том числе право подсудимого на допрос показывающих против него свидетелей.

Помимо этого, защита считает, что в нарушение требований ч. 4 ст. 347 УПК РФ суд поставил под сомнение вердикт присяжных заседателей. Приводя выдержки из вопросного листа и давая свою трактовку ответу присяжных заседателей на вопрос N 2, адвокат полагает, что присяжными было признано доказанным лишь то, что Кортес К.Ф.К. в период с ДД.ММ.ГГГГ прибыл в "адрес" где дал указание неустановленным лицам приискать покупателя "пробной" партии кокаина, при этом из ответа не следует, что данное указание касалось партии именно массой 7 кг, а согласно представленным присяжным доказательствам, ранее ДД.ММ.ГГГГ года масса кокаина, который должен был быть привезен в РФ, ни с кем не обсуждалась, в связи с чем указание данной массы в приговоре является попыткой суда, вставшего на сторону обвинения, исказить мнение присяжных и поставить под сомнение правильность их вердикта, а также существенным нарушением требованием ч. 3 ст. 14 УПК РФ о толковании сомнений в пользу подсудимого. По мнению автора жалобы, все остальные действия, перечисленные в вопросе N 2, признаны присяжными недоказанными, однако суд, признав недоказанным совершение Кортесом К.Ф.К. действий, описанных в подвопросах 1, 3, 4 и частично 5 вопроса N 2, и исключив их из объема обвинения, вместе с тем, несмотря на вердикт присяжных и противореча ему, посчитал доказанным и указал в приговоре, что не позднее ДД.ММ.ГГГГ Кортес К.Ф.К. дал другому лицу указание вылететь в "адрес", встретиться с неустановленными лицами, извлечь кокаин из тайника в контейнере, хранить и продать его подысканным покупателям. Выражая в жалобе недоумение выводами суда, обращает внимание на то, что они не нашли своего обоснования в приговоре, а данная судом квалификация действий Кортеса К.Ф.К. нарушает требования ст. 339 УПК РФ, поскольку государственный обвинитель к моменту постановки вопросов присяжным заседателям не предъявлял и не поддерживал обвинение в совершении деяния, предусмотренного ч. 4 ст. 33 УК РФ.

Отмечает, что в ходе предварительного и судебного следствия неустановленные лица, напротив, как раз были установлены, ими являлись ФИО N4 и допрошенные в суде сотрудники полиции.

Обращает внимание, что в вердикте присяжных указано о даче указаний Кортесом К.Ф.К. по действиям в "адрес" другим лицам во множественном числе и ничего не сказано ни про размер наркотического средства, ни о том, какие именно указания, данные Кортесом К.Ф.К. по действиям в "адрес", присяжные имеют ввиду. Однако суд, описывая в приговоре действия Кортеса К.Ф.К, якобы признанные доказанными, игнорирует это, произвольно и расширительно трактуя вердикт.

Приходит к выводу, что суд проигнорировал отсутствие в вопросном листе ответов на каждый из поставленных вопросов в однозначной, не поддающейся сомнению и двоякому толкованию формулировке, не предложил присяжным, как того требует ч. 2 ст. 345 УПК РФ, возвратиться в совещательную комнату для внесения в вопросный лист уточнений, которые позволили бы суду постановить приговор, не основываясь на пристрастных предположениях и измышлениях, противоречащих вердикту коллегии присяжных. Считает, что отмеченные неясности и противоречивость вердикта присяжных заседателей, устранить которые суд даже не попытался, возникли в результате допущенного судом нарушения требования ст. 345 УПК РФ и неправильной постановки основного вопроса о доказанности совершения действий осужденным, путем разделения его на несколько вопросов.

Кроме того, независимо от позиции защиты о недоказанности обвинения Кортеса К.Ф.К. в совершении преступления в составе организованной преступной группы и в особо-крупном размере, автор жалобы считает, что суд неправильно применил уголовный закон, квалифицировав действия по ст. 229.1, ст. 228.1 УК РФ как оконченные преступления. В обоснование этого указывает, что судом установлено, что кокаин был извлечен из тайника контейнера, находившегося на территории охраняемой зоны таможенного контроля морского порта, сотрудниками полиции, которые, вместо того, чтобы незамедлительно задержать ФИО N2, вывезли последнего и наркотическое средство с охраняемой территории порта, чего ФИО N2 самостоятельно сделать бы не мог, и фактически сами осуществили перемещение наркотика через таможенную границу, и только после этого ФИО N2. был вручен муляж денежных средств, а затем произведено его задержание и изъятие кокаина. Полагает, что при таких обстоятельствах ФИО N2 лишь покушался на преступление, но не довел свои действия до конца по независящим от него обстоятельствам, а в отношении Кортеса К.Ф.К. можно говорить только о приготовлении к совершению контрабанды и к незаконному сбыту кокаина и квалификации его действий по ч. 1 ст. 30, ч. 1 ст. 228.1 и ч. 1 ст. 30 и ч. 1 ст. 229.1 УК РФ, ввиду неосведомленности Кортеса К.Ф.К. о том, была ли кем бы то ни было в итоге совершена контрабанда, какой массой и при каких обстоятельствах, а также того, что в силу требований ст. 36 УК РФ, умысел Кортеса К.Ф.К. не охватывается умыслом непосредственного продавца наркотического средства и Кортес К.Ф.К. не подлежит уголовной ответственности за преступления, совершенные ФИО N2

Вместе с тем, защитник обращает внимание на обстоятельства, свидетельствующие о невиновности Кортеса К.Ф.К. и в совершении данных преступлений, указывая, что из исследованных с участием присяжных заседателей показаний ФИО N2 и Кортеса К.Ф.К. стало известно, что ФИО N4, действовавший с ведома и под контролем сотрудников полиции, с ДД.ММ.ГГГГ просил своих друзей из "адрес" наладить поставки кокаина в "адрес", что в соответствии с позицией Верховного Суда РФ (Обзор судебной практики Верховного Суда РФ по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ, утв. Президиумом ВС РФ 27.06.2012) следует расценивать как противоречащую положениям ст. 5 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности" провокацию контрабанды и сбыта наркотических средств со стороны сотрудников полиции, вследствие чего, согласно требованиям ст. 89, ст. 75 УПК РФ, представленные суду в качестве доказательств материала ОРМ, а также производные от них доказательства, получены с существенным нарушением норм УПК РФ и не могут приниматься судом во внимание при вынесении приговора. Полагает, что указанные обстоятельства в соответствии с требованиями ч. 4 ст. 348 УПК РФ обязывали суд первой инстанции к вынесению оправдательного приговора в отношении Кортеса К.Ф.К, в связи с отсутствием в его деянии состава преступления, чего судом, несмотря на ходатайство защиты в прениях, сделано не было.

Кроме того, автор жалобы указывает, что в нарушение ч. 2 ст. 338 УПК РФ суд отказал защите в постановке перед присяжными вопросов о наличии по уголовном делу обстоятельств, исключающих ответственность подсудимого за содеянное или влекущих за собой ответственность за менее тяжкое преступление.

Полагая, что приведенные в жалобе доводы о наличии безусловных оснований для отмены приговора также свидетельствуют о необходимости признания Кортеса К.Ф.К. невиновным, в связи с отсутствием в его действиях признаков преступления, просит приговор отменить и вынести в отношении Кортеса К.Ф.К. оправдательный приговор на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

В возражениях на апелляционную жалобу адвоката государственный обвинитель Зубкова Е.С, приводя свои доводы, просит оставить приговор без изменения, а жалобу без удовлетворения, находя её несостоятельной.

Проверив материалы дела, заслушав стороны, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для ее удовлетворения и отмены либо изменения приговора, постановленного на основе вердикта коллегии присяжных заседателей.

В соответствии со ст. ст. 389.15 и 389.27 УПК РФ судебное решение, вынесенное с участием коллегии присяжных заседателей, может быть отменено или изменено только ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона, неправильного применения уголовного закона и несправедливости приговора.

Таких нарушений, влекущих отмену приговора, в ходе судебного разбирательства и при вынесении приговора по делу не установлено.

Особенности рассмотрения уголовного дела с участием присяжных заседателей и юридические последствия вердикта, а также порядок и пределы обжалования приговора, Кортесу К.Ф.К. были разъяснены.

Формирование коллегии присяжных заседателей проведено с соблюдением требований ст. ст. 327, 328 УПК РФ. Сторонам было разъяснено право заявления отводов кандидатам в присяжные заседатели, как мотивированных, так и не мотивированных, и предоставлена возможность задать каждому из кандидатов вопросы, связанные с выяснением обстоятельств, препятствующих участию их в качестве присяжного заседателя в рассмотрении данного уголовного дела. Это право реализовано сторонами в полном объеме. По завершении формирования коллегии присяжных заседателей замечаний по ее формированию и заявлений о роспуске коллегии ввиду тенденциозности ее состава от сторон не поступило.

Присяжным заседателям были разъяснены их права и обязанности, а также последствия их нарушений. К работе коллегия присяжных заседателей приступила после принятия присяги.

Судебное следствие проведено с учетом требований ст. 252, ст. 335 УПК РФ, определяющих пределы судебного разбирательства и особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей, а также положений ст. 334 УПК РФ о полномочиях судьи и присяжных заседателей.

Соблюдение указанных положений закона обеспечивалось действиями председательствующего судьи, который разъяснял сторонам о том, какой круг вопросов подлежит выяснению в присутствии присяжных заседателей, снимал не подлежащие выяснению в присутствии присяжных заседателей, а также не относящиеся к делу и повторные вопросы, предлагал в спорных случаях переформулировать содержание вопроса, обосновать его значение для установления фактических обстоятельств дела, запрещал доводить до сведения присяжных заседателей информацию, относящуюся к процедуре получения доказательств и способную вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого и иных участников процесса, ставить под сомнение законность получения доказательств, об исследовании которых было принято решение, ссылаться на неисследованные доказательства. В случае отступления кого-либо из участников процесса от указанных правил, председательствующий принимал необходимые меры по ограждению присяжных заседателей от нежелательной информации, обращаясь к ним с соответствующими разъяснениями по ходу судебного процесса, а затем в напутственном слове.

Эти действия председательствующего не выходили за рамки отведенных ему полномочий, были обусловлены исключительно требованиями закона, и их нельзя признать ограничивающими права стороны защиты на выяснение обстоятельств, имеющих значение для дела.

Представленное в апелляционной жалобе мнение о необъективности председательствующего судьи, якобы занявшего сторону обвинения, судебная коллегия находит несостоятельным, поскольку это полностью опровергается ходом судебного процесса, зафиксированного в протоколе судебного заседания, анализ которого показывает, что председательствующий, строго соблюдая принципы уголовного судопроизводства, обеспечил сторонам равные права в предоставлении и исследовании доказательств, которыми те активно пользовались. Все заявленные участниками процесса ходатайства разрешались в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона, с приведением мотивов, по которым суд принимал решения об отклонении или удовлетворении тех или иных ходатайств. Сам по себе отказ в удовлетворении некоторых из ходатайств, заявленных стороной защиты, не свидетельствует о необъективности суда.

Так, суд правомерно отказал стороне защиты в приобщении к материалам дела и исследованию в присутствии присяжных заседателей акта адвокатского опроса гражданки ФИО N1, поскольку указанный документ не отвечал требованиям, предъявляемым к доказательствам по уголовному делу. Согласно ст. 86 УПК РФ, собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий. В соответствии со ст. 74 УПК РФ доказательствами являются, в том числе, полученные в установленном уголовно-процессуальным законодательством порядке показания свидетеля, которые, согласно ст. 240 УПК РФ, подлежат непосредственному исследованию в судебном заседании. Исходя из системного толкования указанных норм, полученные адвокатом в порядке п. 2 ч. 3 ст. 86 УПК РФ объяснения от лица могут рассматриваться как доказательства лишь при условии непосредственного допроса судом этого лица в качестве свидетеля. Между тем, ФИО N1 ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании в качестве свидетеля не допрашивалась, что не позволяло суду, как удостоверить ее личность, так и проверить источник и содержание сообщенных ею сведений с точки зрения их относимости и допустимости.

Обоснованно суд отказал и в ходатайстве защиты о допросе ФИО N1 при помощи интернет-мессенджера "WhatsApp", ввиду того, что такая процедура допроса отсутствует в УПК РФ, допускающем лишь допрос посредством видеоконференц-связи в присутствии судьи в месте нахождения допрашиваемого лица. Допрос ФИО N1 с использованием веб-конференции, порядок которого определен процессуальным законодательством смежных отраслей права (гражданский, арбитражный, КАС), также был невозможен, поскольку предусматривает обязательное установление личности допрашиваемого лица с использованием информационно-технологических средств, обеспечивающих идентификацию лица без его личного присутствия в суде (единой системы идентификации и аутентификации, единой биометрической системы), при этом подписка свидетеля о разъяснении ему прав, обязанностей и ответственности, должна быть подписана усиленной квалифицированной электронной подписью. Установить в таком порядке личность ФИО N1, не являющейся гражданкой Российской Федерации (а значит не числящейся в единой биометрической системе РФ и не имеющей усиленной квалифицированной электронной подписи), и отобрать с нее подписку о разъяснении прав и предупреждения об ответственности, технически и законодательно невозможно, что исключает допустимость допроса ФИО N1 предложенным адвокатом способом.

Соглашается судебная коллегия и с решением суда об отсутствии правовых оснований для допроса в присутствии коллегии присяжных заседателей в качестве свидетеля адвоката ФИО N3, которого, как он утверждал, уполномочила пересказать ее показания ФИО N1, поскольку участником каких-либо событий, составляющих предмет судебного разбирательства, ФИО N3 не являлся, соответственно процессуальным статусом свидетеля по делу не обладал. Ссылки автора жалобы на п. 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ в данном случае несостоятельны и применены быть не могут, поскольку личность лица, чьи интересы намеревался представлять ФИО N3, в предусмотренном законом порядке установлена не была, а факт оказания юридической помощи и процессуальные полномочия адвоката на представление интересов ФИО N1 документально ничем не подтверждены, о чем ФИО N3 сам пояснил, отвечая в судебном заседании на вопросы сторон и председательствующего ("данные изъяты"). Возможность же дачи показаний одним лицом за другое, к чему сводилось ходатайство защиты, действующим законодательством не предусмотрена.

Из протокола судебного заседания следует, что суд первой инстанции обеспечил сторонам, в том числе и стороне защиты, все необходимые условия для подготовки доказательств к исследованию, предоставляя для этого достаточное время и откладывая по ходатайству защиты судебное разбирательство, которое продолжалось порядка шести месяцев. Несмотря на более, чем достаточное время, ходатайство о направлении запроса о правовой помощи в "адрес" с целью допроса ФИО N1 было заявлено защитой лишь при завершении стадии дополнений, после разъяснения присяжным заседателям процедуры прений сторон. С учетом указанных обстоятельств хода рассмотрения дела, а также исходя из содержания показаний подсудимого и учитывая, что о том, что в Санкт-Петербург он приезжал не один, а вместе с ФИО N1, Кортес К.Ф.К. впервые сообщил лишь в суде, председательствующий обоснованно счел указанное ходатайство злоупотреблением правом и нарушением требований о разумности сроков судебного разбирательства, отказав в его удовлетворении.

Вместе с тем, вопреки доводам жалобы, принятое судом решение нельзя признать ограничивающим право стороны защиты на представление доказательств, поскольку защита не была лишена возможности обеспечить явку ФИО N1 в судебное заседание либо своевременно заявить указанное ходатайство. Учитывая, что в силу ст. 15 УК РФ уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон и суд не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, а создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, суд первой инстанции не имел процессуальных полномочий самостоятельно инициировать запрос о правовой помощи в отсутствии соответствующего ходатайства одной из сторон. Судебная коллегия также находит необходимым отметить, что председательствующим были разъяснены положения норм законодательства о компенсации свидетелю расходов, понесенных им в связи с явкой в суд, в связи с чем ссылки защитника на отсутствие у ФИО N1 финансовой возможности приезда в "адрес" надуманны и несостоятельны, как и доводы об отсутствии авиасообщения между "адрес" и "адрес" поскольку таковое осуществлялось через третьи страны.

Также из протокола судебного заседания следует, что позиция подсудимого относительно предъявленного обвинения и выдвинутая в его опровержение версия стороны зашиты, в том числе в части причин и обстоятельств нахождения Кортеса К.Ф.К. совместно с ФИО N1 в "адрес" ДД.ММ.ГГГГ, неоднократно были доведены до сведения коллегии присяжных заседателей в полном объеме, без каких-либо ограничений.

Все исследованные в ходе судебного следствия доказательства прошли надлежащую предварительную проверку на предмет их относимости и допустимости, проведенную председательствующим и сторонами без участия коллегии присяжных заседателей. Оснований не согласиться с результатами данной проверки, у суда апелляционной инстанции не имеется.

Как усматривается из протокола, показания соучастника Кортеса К.Ф.К. - ФИО N2, данные тем в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемого и обвиняемого, а также в качестве подсудимого при рассмотрении в отношении него уголовного дела, были оглашены в судебном заседании правомерно, в связи с отказом ФИО N2, воспользовавшегося ст. 51 Конституцией РФ, от дачи показаний.

Правовых оснований для отказа в оглашении этих показаний ФИО N2 и признании их недопустимыми доказательствами не имелось, поскольку упомянутые допросы были проведены с соблюдением требований УПК РФ, показания ФИО N2 давал в присутствии своего защитника, после разъяснения ему всего объема процессуальных прав, включая право не свидетельствовать против себя самого и своих близких, также он был предупрежден о возможности использования данных показаний в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе при последующем отказе от них. При этом никаких замечаний и заявлений, как по ходу проведения допроса, так и относительно правильности фиксации данных показаний, ни от ФИО N2. и его защитника, ни от участвующего в следственных действиях переводчика, не поступило.

Вопреки мнению адвоката, уголовно-процессуальный закон не содержит запрета как на допрос соучастника по выделенному уголовному делу, так и, при наличии предусмотренных УПК РФ оснований, в частности - в связи с отказом от дачи показаний, оглашать ранее данные тем показания в качестве подозреваемого и обвиняемого. Ссылки в жалобе на Определение Конституционного Суда РФ от 23.12.2014 N 2951-О, как устанавливающего такой запрет, несостоятельны и основаны на ошибочном толковании правовой позиции Конституционного Суда РФ, который и в указанном Определении и в ряде последующих своих решений (в частности, Определения от 29.09.2022 N 2169-О, от 31.01.2023 N 39-О) допускает допрос лиц, уголовные дела в отношении которых выделены в отдельное производство и в отношении которых по результатам состоявшегося судебного разбирательства был вынесен вступивший в законную силу обвинительный приговор, а равно оглашение ранее данных ими показаний, отмечая, что процедура их допроса должна обеспечивать право обвиняемого на судебную защиту, включая право допрашивать показывающих против него свидетелей или право на то, чтобы эти свидетели были допрошены. Указанные требования по настоящему уголовному делу соблюдены: в ходе предварительного следствия между Кортесом К.Ф.К. и ФИО N2. была проведена очная ставка, ФИО N2 был допрошен в судебном заседании, а занятая им позиция и отказ отвечать на вопросы обусловлен предоставленным ему законом правом на это.

Данное обстоятельство не противоречит разъяснениям Конституционного Суда РФ, который не раз отмечал, в том числе в вышеназванных Определениях, что лицо, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство, не являясь подсудимым по основному делу, в то же время по своему процессуальному статусу не является и свидетелем по нему, в связи с чем не предполагается возможность привлечения его к уголовной ответственности на основании ст.ст. 307, 308 УК РФ, а значит и необходимость предупреждения о таковой при его допросе в производстве по основному уголовному делу, что, однако, не предопределяет оценку данных им показаний как недопустимых доказательств. Не имеют такие показания и заранее установленной силы, а, напротив, подлежат проверке и оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности по всем правилам уголовно-процессуального закона, что и было выполнено в полном объеме при рассмотрении настоящего уголовного дела: допустимость и относимость показаний ФИО N2 была проверена председательствующим судьей, а их достоверность оценивалась присяжными заседателями.

В соответствии со ст. 291 УПК РФ завершено судебное следствие было после реализации, в том числе стороной защиты, права на его дополнение.

Прения сторон проведены в соответствии с положениями ст. 336 УПК РФ, в пределах предъявленного обвинения и вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями.

Прерывание председательствующим выступлений защитника в прениях не может быть расценено как нарушение закона, поскольку действия судьи были основаны на требованиях ч. 5 ст. 292, ч. 2 ст. 293, ч. 2 и ч. 3 ст. 336 УПК РФ, в соответствии с которыми председательствующий вправе останавливать участников процесса, если они касаются обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу, а также доказательств, признанных недопустимыми либо не исследованных в судебном заседании.

Проанализировав материалы дела и протокол судебного заседания, в том числе в контексте доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия признает, что судебное следствие по настоящему уголовному делу проведено всесторонне, полно и объективно; все допущенные к исследованию с участием коллегии присяжных заседателей доказательства являлись допустимыми и относились к предмету доказывания с учетом круга вопросов, исследуемых с участием данного состава суда; позиция стороны защиты по делу и отношение подсудимого к предъявленному обвинению доведены до сведения присяжных заседателей; сторона защиты не была ограничена в возможности опротестовать предъявленное обвинение и представить опровергающие его доказательства предусмотренными законом методами; все заявленные сторонами ходатайства ставились судьей на обсуждение сторон, а затем по ним были приняты мотивированные решения, отвечающие требованиям уголовно-процессуального законодательства; необоснованных отказов сторонам в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, не допущено, при этом позиция председательствующего была обусловлена не процессуальным положением участников судебного разбирательства, а обоснованностью самих ходатайств и вопросов, которые они ставили перед судом; действия председательствующего судьи в части отказа в удовлетворении ряда ходатайств были обусловлены исключительно требованиями закона, в связи с чем их нельзя признать ограничивающими права сторон, как защиты, так и обвинения, на выяснение обстоятельств, имеющих значение для дела, а неудовлетворенность стороны защиты результатом рассмотрения тех или иных вопросов, возникающих в ходе судебного разбирательства, не свидетельствует о предвзятости суда и утрате им объективности и беспристрастности, наличии у него обвинительного уклона.

Таким образом, нарушений уголовно-процессуального закона, которые бы могли привести к вынесению необъективного вердикта и выступать в качестве оснований для отмены приговора, в ходе судебного следствия и судебных прений по делу допущено не было.

Процедура обсуждения вопросного листа и содержание вопросов присяжным заседателям соответствуют требованиям ст. 338, ст. 339 УПК РФ.

Сторонам была предоставлена возможность и достаточное время на ознакомление с проектом вопросного листа и подготовки на него замечаний и дополнений. При окончательном формулировании вопросного листа судом было принято верное решение об отклонении дополнительных вопросов, предложенных стороной защиты, поскольку они не отвечали требованиям ст. 339, ст. 252 УПК РФ и либо выходили за пределы предъявленного Кортесу К.Ф.К. обвинения, либо касались действий некоего другого лица (т. 20 л.д. 169-173).

При этом отклонение судом предложений защиты не приводило к ухудшению положения подсудимого и не ограничивало возможность принятия благоприятного для него решения.

Вопросы, подлежащие разрешению коллегией присяжных, составлены в соответствии с предъявленным Кортесу К.Ф.К. обвинением, с учетом результатов судебного следствия и прений сторон, в понятных для присяжных заседателей выражениях.

То, что председательствующий для ясности и удобства присяжных заседателей разбил изложение вопроса N 2 на абзацы, не является нарушением закона и не может расцениваться как разделение одного основного вопроса на несколько, как об этом ошибочно полагает защитник.

Изложенная формулировка вопросов и их содержание позволяли присяжным заседателям полно и всесторонне оценить представленные доказательства и сделать вывод о виновности или невиновности подсудимого. При этом, помимо права ответить в целом отрицательно на поставленные вопросы о доказанности события преступления и о виновности в его совершении Кортеса К.Ф.К, присяжные заседатели не были лишены возможности учесть позицию защиты путем исключения из своего утвердительного ответа тех обстоятельств, которые бы сочли не доказанными, что ими и было сделано при ответе на вопрос N 2.

Данное право и возможность председательствующий судья разъяснил присяжным заседателям в своем напутственном слове, которое соответствует положениям ст. 340 УПК РФ и содержит отражение всех предусмотренных законом обстоятельств.

Присяжным заседателям содержание напутственного слова было понятно, вопросов и заявлений по его поводу у коллегии присяжных не возникло. Каких-либо данных, свидетельствующих о нарушении председательствующим принципа объективности и беспристрастности, либо об искажении исследованных в судебном заседании доказательств и позиции сторон, равно как и оценочных характеристик исследованных доказательств с точки зрения их значимости, из текста напутственного слова не усматривается.

Предусмотренные ст. ст. 341, 343 УПК РФ порядок вынесения вердикта и тайна совещания присяжных заседателей соблюдены.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, вердикт коллегии присяжных является ясным и существенных противоречий не содержит, а постановленный на его основе приговор соответствует положениям ст. 351 УПК РФ.

Фактические обстоятельства дела отражены в приговоре при описании существа преступления в соответствии с вердиктом, им отвечает и избранная судом правовая оценка деяний, признанных доказанным коллегией присяжных.

Утверждения защитника о том, что осуждение Кортеса К.Ф.К. за подстрекательство к контрабанде и незаконному сбыту наркотических средств не основано на обстоятельствах, установленных вердиктом, не соответствует действительности, поскольку из сопоставления ответов на вопросы N 1, где описано событие преступление и наступившие последствия, и N 2, в котором изложена роль подсудимого, очевидно, что присяжные признали доказанным, что Кортес К.Ф.К. совместно с другим и неустановленными лицами принял участие в описанных в первом вопросе действиях, при этом лично Кортес К.Ф.К. дал указание соучастникам по действиям в "адрес" а именно: в период с ДД.ММ.ГГГГ в "адрес" Кортес К.Ф.К. дал указание неустановленным лицам приискать покупателей пробной партии кокаина массой 7 кг; в последующем дал указание другому лицу вылететь в "адрес", где встретиться с неустановленными лицами, извлечь кокаин из тайника, хранить и продать его подысканным покупателям. Именно в соответствии с этими указаниями другое лицо переместило содержащую кокаин смесь общей массой 7 012, 4 г без таможенного контроля через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭс и продало ее.

Оснований для какой-либо иной трактовки ответов присяжных заседателей не усматривается, в связи с чем у председательствующего судьи не имелось достаточных и безусловных причин для возвращения коллегии присяжных в совещательную комнату, как это предусмотрено ч. 2 ст. 345 УПК РФ в случае неясности и противоречивости вердикта.

Обстоятельства, признанные присяжными заседателями недоказанными, а именно совершение преступления Кортесом К.Ф.К. в составе организованной группы, непосредственное приисканием им исполнителя преступления, принятие участия в переговорах относительности стоимости кокаина - обоснованно были исключены председательствующим судьей из объема предъявленного Кортесу К.Ф.К. обвинения. Вместе с тем, исключение указанных обстоятельств не имеет определяющего значения для квалификации действий осужденного, данной судом.

Действия Кортеса К.Ф.К. квалифицированы судом первой инстанции исходя из фактических обстоятельств, установленных вердиктом присяжных заседателей. Юридическая оценка действий виновного со ссылкой на ч. 4 ст. 33 УК РФ не ухудшает положение осужденного, в связи с чем отмеченная в апелляционной жалобе позиция государственного обвинителя в прениях сторон, не препятствовала квалификации действий осужденного как подстрекательство.

Вопреки доводам жалобы, данных, свидетельствующих о провокационном характере действий сотрудников правоохранительных органов, в том числе и в отношении ФИО N2, не установлено. Из материалов дела усматривается, что проведение оперативно-розыскных мероприятий было вызвано необходимостью проверки поступившей информации о противоправной деятельности, связанной с контрабандой и незаконным оборотом наркотических средств, выявлением причастных к этому лиц и пресечением преступлений, что и было достигнуто в результате проведенных мероприятий. Как установлено коллегией присяжных и судом по настоящему уголовному делу, а также вступившим в законную силу приговором в отношении ФИО N2, характер совершенных деяний и конкретные действия как Кортеса К.Ф.К, так и ФИО N2, указывают на то, что умысел на совершение противоправных деяний сформировался у них самостоятельно, а не в результате оказания какого-либо воздействия со стороны сотрудников правоохранительных органов. Оперативно-розыскные мероприятия по настоящему уголовному делу проводились в соответствии с положениями Федерального закона РФ "Об оперативно-розыскной деятельности" от 12.08.1995, а процессуальное оформление их результатов отвечает ст. 89 УПК РФ и требованиям закона, предъявляемым к доказательствам, в связи с чем оснований для признания их недопустимыми, о чем высказывается мнение в жалобе, не имеется. Утверждения же адвоката о том, ФИО N4 действовал с ведома и под контролем сотрудников полиции, надуманны и голословны, из материалов дела этого не следует.

При таких обстоятельствах оснований для квалификации действий Кортеса К.Ф.К. как приготовления к контрабанде и незаконному сбыту наркотических средств, равно как и для освобождения его от уголовной ответственности в силу положений ст. 36 УК РФ и эксцесса исполнителя со стороны ФИО N2, судебная коллегия не усматривает.

Иные доводы, приведенные в апелляционных жалобах, направленные на оспаривание вердикта коллегии присяжных заседателей, не могут быть приняты во внимание, поскольку, исходя из правовой взаимосвязи положений ст. ст. 334, 389.27, 389.15 УПК РФ, оценка доказательств на предмет их достоверности и достаточности относится исключительно к компетенции коллегии присяжных заседателей, в связи с чем стороны не вправе обжаловать приговор, постановленный на основе вердикта коллегии присяжных заседателей, по основанию несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Согласно ч. 2 ст. 348 УПК РФ вердикт коллегии присяжных заседателей является обязательным для председательствующего судьи, а оснований для роспуска коллегии присяжных заседателей по основаниям, указанным в ч.5 ст.348 УПК РФ, не имелось.

Психическое состояние осужденного было проверено в ходе предварительного следствия путем проведения судебно-психиатрической экспертизы, заключение которой полностью отвечает требованиям ст. 204 УПК РФ и сомнений не вызывает. С учетом данного заключения, не установившего у Кортеса К.Ф.К. такого психического расстройства, которое лишало бы его способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, а также исходя из его адекватного поведения, суд обоснованно признал Кортеса К.Ф.К. вменяемым, способным нести уголовную ответственность за содеянное.

Наказание осужденному назначено в соответствии с требованиями закона, с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, данных о личности Кортеса К.Ф.К. и всех влияющих на наказание обстоятельств, в том числе смягчающих и отсутствием отягчающих, соразмерно содеянному, явно несправедливым ввиду чрезмерной мягкости или суровости не является.

Вопросы, связанные с назначением наказания, судом исследованы полно и всесторонне.

Выводы суда о том, что исправление осужденного возможно только в условиях его изоляции от общества, об отсутствии оснований для применения к нему при назначении наказания положений ст. 73, ст. 64 УК РФ, изменения категории преступления в соответствии с ч.6 ст.15 УКРФ, а также для назначения дополнительных наказаний в виде ограничения свободы, штрафа и лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, в приговоре мотивированы, оснований не согласиться с ним не имеется.

Требования, установленные ч. 1 ст. 65 УК РФ, в отношении Кортеса К.Ф.К, признанного вердиктом заслуживающим снисхождения, соблюдены.

Вид исправительного учреждения, в котором осужденному надлежит отбывать наказание, определен судом верно, в соответствии с требованиями п. "в" ч.1 ст.58 УК РФ. Правильно разрешены судом и вопросы о мере пресечения осужденному на апелляционный период, начале исчисления срока назначенного наказания и о зачете в этот срок времени содержания под стражей.

Таким образом, оснований для удовлетворения апелляционной жалобы и отмены состоявшегося судебного решения, равно как и его изменения, судебная коллегия не усматривает.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.27, 389.28 и 389.33 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

приговор Санкт-Петербургского городского суда от 19 декабря 2022 года, постановленный на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, в отношении Кортеса Киньонеса Франсиско Ксавьера - оставить без изменения, а апелляционную жалобу адвоката Шабанова В.А. в защиту осужденного Кортеса К.Ф.К, - без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ, в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в течение шести месяцев со дня вступления приговора в законную силу, а осужденным, содержащимся под стражей, - в тот же срок со дня вручения ему копии приговора, вступившего в законную силу. В случае кассационного обжалования, осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи