Кассационное определение СК по уголовным делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 30 марта 2023 г. по делу N 7У-585/2023[77-818/2023]

Судебная коллегия по уголовным делам Четвёртого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Скачкова А.А, судей Ермаковой И.М, Маслова О.В, при ведении протокола секретарём судебного заседания Корзниковой О.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании материалы дела по кассационной жалобе осуждённого Амельченко А.П. о пересмотре приговора Волжского городского суда Волгоградской области от 15 апреля 2021 года и апелляционного определения Волгоградского областного суда от 1 февраля 2022 года в отношении Амельченко ФИО47.

Приговором Волжского городского суда Волгоградской области от 15 апреля 2021 года

Амельченко ФИО48, ДД.ММ.ГГГГ в "адрес", судимый:

- ДД.ММ.ГГГГ "данные изъяты", осуждён по:

- ч. 3 ст. 30 - п. "а" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к 11 годам лишения свободы;

- ч. 3 ст. 30 - п. "а" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к 11 годам лишения свободы;

- ч. 3 ст. 30 - пп. "а", "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к 11 годам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путём частичного сложения наказаний окончательно Амельченко А.П. назначено наказание в виде 13 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения в виде заключения под стражу в отношении Амельченко А.П. оставлена без изменения.

Срок наказания Амельченко А.П. постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу. Зачтено в срок лишения свободы время содержания его под стражей с 23 февраля 2019 года по день вступления приговора в законную силу из расчёта один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

По делу определена судьба вещественных доказательств.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Волгоградского областного суда от 1 февраля 2022 года приговор изменён: исключено указание о назначении Амельченко А.П. наказания с применением положений ч. 3 ст. 69 УК РФ; на основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путём частичного сложения наказаний окончательно Амельченко А.П. назначено наказание в виде 12 лет 10 месяцев лишения свободы; зачтено в срок лишения свободы период фактического задержания Амельченко А.П. с 20 по 22 февраля 2019 года и время содержания его под стражей с 23 февраля 2019 года до дня вступления приговора в законную силу, то есть по 31 января 2022 года. В остальной части приговор оставлен без изменения.

По приговору осуждены также ФИО45 и ФИО46, реализовавшие своё право на кассационное обжалование судебных решений.

Заслушав доклад судьи Ермаковой И.М, выступления осуждённого Амельченко А.П. и адвоката Ивановой Л.Н, поддержавших доводы кассационной жалобы, мнение прокурора Турищева С.В, полагавшего необходимым состоявшиеся по делу судебные решения оставить без изменения, судебная коллегия

установила:

согласно приговору Амельченко А.П. признан виновным и осуждён за:

- покушение на незаконный сбыт наркотических средств, совершённый организованной группой, в значительном размере;

- покушение на незаконный сбыт наркотических средств, совершённый с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть "Интернет"), организованной группой, в значительном размере;

- покушение на незаконный сбыт наркотических средств, совершённый с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть "Интернет"), организованной группой, в крупном размере.

Преступления совершены в "адрес" во время и при обстоятельствах, установленных судом.

Осуждённый Амельченко А.П. свою вину в совершении преступлений не признал.

В кассационной жалобе и дополнениях к ней осуждённый Амельченко А.П. ставит вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных решений и вынесении в отношении него оправдательного приговора либо возвращении дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, при этом указывает на незаконность возбуждения уголовных дел и фальсификацию доказательств; ссылается на свою непричастность к совершению инкриминируемых преступлений; считает, что предварительное следствие по делу проведено с нарушением территориальной подследственности; обращает внимание на то, что вопреки положениям уголовно-процессуального закона ДД.ММ.ГГГГ срок предварительного следствия по уголовному делу был продлён дважды разными должностными лицами ("данные изъяты"); полагает, что после ДД.ММ.ГГГГ предварительное следствие осуществлялось незаконно, поскольку срок предварительного следствия по данному уголовному делу не продлевался, а был продлён ДД.ММ.ГГГГ руководителем следственного органа по субъекту Российской Федерации по иному уголовному делу ("данные изъяты"); ссылается на неуведомление его о соединении уголовных дел и о направлении дела в суд; указывает на несвоевременное вручение копии обвинительного заключения, при этом она не соответствует оригиналу и постановлению о привлечении в качестве обвиняемого; обращает внимание на то, что в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого не указаны конкретные обстоятельства приобретения наркотического средства - марихуаны массой 370, 4 грамма и шести свёртков с героином, а также время и место передачи им ФИО45 марихуаны массой 12, 3 грамма и ФИО49 героина общей массой 0, 556 грамма; полагает, что дублирование в томе N листов дела N и N является основанием для возвращения дела прокурору; полагает, что не проведение по делу предварительного слушания нарушило его права, предусмотренные п. 3 ч. 5 ст. 217, ч. 3 ст. 229 УПК РФ; ссылается на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела и исследованным в судебном заседании доказательствам; считает, что

дело рассмотрено судом необъективно, с обвинительным уклоном, с нарушением принципа состязательности и равноправия сторон, Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также процедуры уголовного судопроизводства; указывает на то, что в нарушение ч. 2 ст. 243, ст. 257 УПК РФ в подготовительной части судебного заседания суд первой инстанции не разъяснил ему, ФИО45 и ФИО46 процессуальные права и положения ст. 51 Конституции Российской Федерации; полагает, что в связи с заменой секретаря судебного заседания ДД.ММ.ГГГГ суд необоснованно возобновил и продолжил судебное следствие, при этом, не разъяснив сторонам право заявить секретарю отвод; ссылается на то, что вопреки требованиям уголовно-процессуального закона он и другие подсудимые не были уведомлены о назначении судебных заседаний на ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, чем было нарушено их право на защиту; указывает на то, что в нарушение положений ч. 6.1 ст. 241 УПК РФ судебные заседания ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ проводились посредством видеоконференц-связи, тем самым он был лишён права непосредственно участвовать в исследовании доказательств по делу; считает, что судом не были установлены обстоятельства, при которых он совершил инкриминируемые преступления и которые в силу ст. 73 УПК РФ подлежали доказыванию по делу; вывод суда о том, что он пользовался в программе "Телеграм" ник-неймом ФИО50 является лишь предположением и ничем объективно не подтверждается; указывает на то, что в приговоре не приведены мотивы, по которым суд принял во внимание одни доказательства и отверг другие; обращает внимание на отсутствие в материалах уголовного дела доказательств того, что он кому-либо из участников "организованной группы" переводил денежные средства либо иным способом оплачивал их деятельность; считает, что оперативно-розыскные мероприятия проведены с нарушением положений Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" в отсутствие соответствующего постановления

руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность; выражает несогласие с постановлением судьи Волгоградского областного суда от 17 января 2019 года о разрешении проведения оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением тайны телефонных соединений, прослушиванием телефонных переговоров, снятием информации с технических каналов связи; указывает на то, что результаты оперативно-розыскных мероприятий не были предоставлены в следственный орган в установленном порядке; обращает внимание на то, что суд, исключив из числа доказательств рапорты оперативных сотрудников полиции ("данные изъяты"), в тоже время признал в качестве допустимых доказательств результаты оперативно-розыскных мероприятий, которые были осуществлены на основании данных рапортов; суд оставил без внимания отсутствие в материалах уголовного дела акта оперативно-розыскного мероприятия "Наблюдение" от ДД.ММ.ГГГГ в отношении неустановленного лица ФИО58; суд не учёл, что согласно акту оперативно-розыскного мероприятия "Проверочная закупка" от ДД.ММ.ГГГГ наркотическое средство сотруднику полиции ФИО22 сбыло неустановленное лицо (ФИО51), а не он; полагает, что при проведении оперативно-розыскного мероприятия ДД.ММ.ГГГГ сотрудниками полиции была допущена провокация, поскольку в материалах уголовного дела отсутствуют какие-либо сведения о том, что вышеуказанное лицо до проведения в отношении него оперативно-розыскного мероприятия занималось сбытом наркотических средств; суд не дал надлежащей оценки рапорту сотрудника полиции ФИО11 от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"), согласно которому оперативная информация о том, что неустановленное лицо ФИО52 осуществляет сбыт наркотиков на территории "адрес" поступила в ОНК УМВД России по "адрес" лишь ДД.ММ.ГГГГ; указывает на наличие противоречий в дате проведения оперативно-розыскного мероприятия, так, согласно протоколам досмотра покупателя ("данные изъяты" "данные изъяты"), пометки, выдачи и осмотра денежных средств ("данные изъяты"), досмотра

автомобиля ("данные изъяты") и покупателя ("данные изъяты") оперативно-розыскное мероприятие "Проверочная закупка" проводилось ДД.ММ.ГГГГ, тогда как согласно акту, данное мероприятие проведено ДД.ММ.ГГГГ; суд не дал надлежащей оценки показаниям свидетеля ФИО11 о том, что он, а не покупатель, договаривался с неустановленным лицом по имени Антон о приобретении наркотических средств; ссылается на отсутствие в материалах уголовного дела телефона "Самсунг", посредством которого покупатель общался с продавцом наркотических средств по имени Антон; суд оставил без внимания наличие неудостоверенных исправлений в протоколе личного досмотра покупателя наркотического средства после проведения оперативно-розыскного мероприятия ("данные изъяты"); суд необоснованно отверг его показания и показания ФИО12 о том, что ДД.ММ.ГГГГ он пришёл к ФИО12 в гости, а не в связи со сбытом наркотических средств; ссылается на незаконность его задержания оперативными сотрудниками полиции ДД.ММ.ГГГГ в отсутствие поручения следователя; обращает внимание на то, что в нарушение ч. 2 ст. 48 Конституции Российской Федерации, ч. 4 ст. 46, ч. 1 ст. 96, ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ протокол задержания не составлялся, право пользоваться услугами защитника и на телефонный звонок родным ему не предоставлялось и о задержании не было сообщено прокурору; ссылается на незаконность его личного досмотра ДД.ММ.ГГГГ; указывает на недостоверность сведений, изложенных в протоколе его досмотра от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"); обращает внимание на то, что все изъятые у него в ходе личного досмотра предметы, в том числе два блокнота, не упаковывались, не опечатывались и не фотографировались; суд не дал надлежащей оценки показаниям свидетелей ФИО13, ФИО11 и ФИО14 о том, что в ходе задержания у него был изъят паспорт, а связка ключей и телефон "Самсунг" - в ходе обыска в квартире; указывает на ложность показаний в судебном заседании свидетелей ФИО15, ФИО18, ФИО16 и ФИО17; суд оставил без внимания то, что понятые ФИО15 и ФИО18 в

одно и тоже время принимали участие в двух разных следственных действиях, кроме того, они неоднократно участвовали в качестве понятых по иным уголовным делам, что свидетельствует об их заинтересованности в исходе дела; ссылается на противоречивость показаний свидетелей ФИО22, ФИО19, ФИО15, ФИО18, ФИО41, ФИО14, ФИО20 и ФИО21 в судебном заседании, и эти противоречия не устранены судом; настаивает на том, что изъятый ДД.ММ.ГГГГ и осмотренный сотрудником полиции ФИО22 сотовый телефон "Самсунг", признанный в дальнейшем вещественным доказательством, ему не принадлежит; суд оставил без внимания то, что в нарушение ч. 4 ст. 92, ч. 4 ст. 46, ч. 4 ст. 50 УПК РФ он был допрошен в качестве подозреваемого лишь ДД.ММ.ГГГГ в присутствии непредоставившего ордер защитника, от которого он письменно отказался; выражает несогласие с протоколом задержания от ДД.ММ.ГГГГ, который не соответствует дате и времени его фактического задержания, имеет исправления и был ему вручен лишь ДД.ММ.ГГГГ; считает, что, выполняя с ним следственные действия в период с ДД.ММ.ГГГГ ДД.ММ.ГГГГ, следователь и оперативные сотрудники полиции нарушили постановление мирового судьи "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"); ссылается на незаконность проведения обыска в квартире, расположенной по адресу: "адрес", из которой он выехал ДД.ММ.ГГГГ, что подтверждается договором аренды от ДД.ММ.ГГГГ, а также отсутствием в квартире его отпечатков пальцев; суд не учёл, что доступ в квартиру имели иные лица, в том числе сотрудник полиции ФИО22, поэтому изъятые в вышеуказанной квартире предметы не являются доказательствами его вины; указывает на незаконность постановления следователя о производстве обыска в случаях, не терпящих отлагательств, от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"); ссылается на отсутствие в материалах дела поручения следователя на проведение обыска оперативными сотрудниками, при этом собственник не был извещён о проведении обыска в жилище и копия протокола ему не вручалась, в связи с чем, протокол обыска ("данные

изъяты") является недопустимым доказательством; утверждает, что телефон " "данные изъяты"" и банковские карты, приобщённые к делу в качестве вещественных доказательств, в ходе обыска не изымались и не упаковывались; обращает внимание на то, что согласно сопроводительному письму от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты") следователю был передан протокол обыска от ДД.ММ.ГГГГ, который в материалах дела отсутствует; выражает несогласие с постановлением Волжского городского суда "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ и апелляционным постановлением Волгоградского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ о проверке законности проведения обыска в жилище; ссылается на то, что, согласно рапорту следователя от ДД.ММ.ГГГГ и постановления о возбуждении уголовного дела ("данные изъяты"), изъятые в ходе обыска наркотические средства и договор аренды были приобщены к делу в качестве вещественных доказательств раньше, чем следователю стало известно о результатах исполнения поручения о производстве обыска; считает, что поскольку исследование изъятых в ходе обыска наркотических средств проведено до поступления рапорта о преступлении, то данные исследования проведены незаконно; указывает на недопустимость признания в качестве доказательств рапортов о проведении оперативно-розыскного мероприятия "Наблюдение", результатов оперативно-розыскной деятельности, протоколов его личного досмотра, осмотра предметов (документов), получения образцов для сравнительного исследования, заключений экспертиз N, а также вещественных доказательств, показаний свидетелей ФИО20 ("данные изъяты"), ФИО23 ("данные изъяты"), ФИО24 ("данные изъяты"), ФИО15 ("данные изъяты"), ФИО22 ("данные изъяты"), ФИО25 ("данные изъяты") и ФИО40 ("данные изъяты"); указывает на то, что экспертизы N, N и N проведены с нарушением требований Федерального закона от 31 мая 2001 года N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" и Инструкции о порядке изъятия наркотиков, в частности, следователь не предоставил экспертам справку об

исследовании N ("данные изъяты"), наркотические средства поступили в экспертное учреждение по истечение шести дней после их изъятия, экспертами не была определена влажность исследуемых объектов и не проведено морфологическое исследование, в материалах дела отсутствуют сведения об аттестации экспертов, о государственной поверке технических средств измерения и заводском номере весов, к заключениям не приложены иллюстрирующие материалы; суд оставил без внимания то обстоятельство, изъятие наркотических средств из упаковок производилось экспертами без понятых и без фото либо видеофиксации; выражает несогласие с установленной экспертами общей массой наркотических средств; суд оставил без внимания то обстоятельство, что экспертизы наркотических средств, обнаруженных и изъятых в ходе обыска в квартире, были проведены до возбуждения уголовного дела по данному факту; ссылается на то, что образцы его слюны для сравнительного исследования были получены следователем в нарушение положений ст. 202 УПК РФ, при этом ему не были разъяснены права; считает, что протокол получения образцов не соответствует требованиям п. 3 ч. 3 ст. 166 УПК РФ, поскольку в нём неверно указано время проведения следственного действия, не полностью приведены данные его адвоката и, кроме того, следователь внёс сведения о себе после ознакомления его адвоката с материалами дела; обращает внимание на отсутствие в материалах уголовного дела постановления о назначении экспертизы сумки, изъятой ДД.ММ.ГГГГ, и актов передачи его биологических следов и сумки в экспертное учреждение, кроме того, упаковка сумки и текст бирки не соответствуют сведениям, указанным следователем в протоколе осмотра от ДД.ММ.ГГГГ, что указывает на недопустимость в качестве доказательства заключения биологической экспертизы N; суд оставил без внимания то обстоятельство, что уголовное дело по факту обнаружения сумки было возбуждено по истечении четырёх месяцев после её изъятия; суд не дал надлежащей оценки заключению N, согласно которому

экспертиза проводилась в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, то есть за год до изъятия героина у ФИО46; ссылается на отсутствие актов передачи экспертных заключений следователю, а также постановления о приобщении справки об исследовании N и заключения эксперта N к материалам дела; полагает, что органом предварительного следствия был нарушен порядок хранения наркотических средств, установленный вышеназванной Инструкцией; указывает на то, что в нарушение ст. 198 УПК РФ он не был своевременно ознакомлен с постановлениями о назначении экспертиз N, N, N, N, ФИО59 и N, чем нарушены его права; настаивает на том, что в ходе предварительного следствия в нарушение ч. 1 ст. 206 УПК РФ он не был ознакомлен с заключениями экспертиз N и N; утверждает, что протоколы ознакомления с постановлениями о назначении указанных экспертиз ("данные изъяты"), а также с заключениями экспертов ("данные изъяты") сфальсифицированы; считает, что суд необоснованно критически отнёсся к акту экспертного исследования N от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"), согласно которому подписи в протоколе ознакомления с постановлением о назначении компьютерной экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты") выполнены не им, а другим лицом; ссылается на незаконность задержания ФИО46 и ознакомления его с постановлением о назначении экспертизы ДД.ММ.ГГГГ; обращает внимание на то, что ФИО46 и его защитник были ознакомлены с заключениями экспертиз ДД.ММ.ГГГГ следователем ФИО29, в производстве которого дело не находилось ("данные изъяты"); полагает, что протокол осмотра сотового телефона " ФИО60" от ДД.ММ.ГГГГ является недопустимым доказательством, поскольку согласно протоколу личного досмотра, данный телефон был у него изъят ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"), кроме того, протокол составлен с нарушением требований ч. 3 ст. 166, ч. 1.1 ст. 170, ч. 3 ст. 177, ч. 3 ст. 180 УПК РФ, в частности, в нём неверно отражены дата и время производства следственного действия, не указаны сведения о порядке проведения осмотра и о месте дальнейшего

хранения телефона; считает, что при осмотре сотового телефона ФИО46 от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"), а также при осмотре 15 сотовых телефонов, изъятых в ходе обыска, были допущены нарушения требования уголовно-процессуального закона, в частности, фототаблицы не отражают всего хода осмотра, в связи с чем, данные протоколы также являются недопустимыми доказательствами; суд оставил без внимания наличие неоговорённых исправлений в протоколе осмотра связки ключей от квартиры от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"); указывает на то, что в судебном заседании не был допрошен собственник квартиры ФИО26; ссылается на недопустимость протокола личного досмотра ФИО23; утверждает, что в нарушение ч. 2 ст. 172 УПК РФ следователь не уведомлял его о дате предъявления обвинения; обращает внимание на нарушение следователем положений ст. 166, 167, 173, 174, 190 УПК РФ при его допросе в качестве обвиняемого ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, при допросе ФИО45 в качестве подозреваемого ДД.ММ.ГГГГ и обвиняемого ДД.ММ.ГГГГ, а также ФИО46 в качестве обвиняемого ДД.ММ.ГГГГ; указывает на отсутствие адвоката ФИО27 при допросе его в качестве обвиняемого ДД.ММ.ГГГГ; считает, что адвокат ФИО27 участвовала в производстве следственных действий в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ незаконно, так как фактически она была допущена следователем к участию в деле лишь ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"); полагает, что адвокат ФИО28 осуществляла защиту ФИО46 ненадлежащим образом, так как до начала судебного заседания она не была ознакомлена с материалами дела в полном объёме; ссылается на незаконность ареста его денежных средств в размере 30 679 рублей, а также банковских счетов осуждённого ФИО46 и свидетеля ФИО25; указывает на то, что в связи с нахождением в период со ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ уголовного дела в производстве следователя ФИО29 ("данные изъяты") выполнение следователем ФИО30 в указанный период времени следственных действий, в том числе допрос ДД.ММ.ГГГГ в качестве свидетелей ФИО22 ("данные изъяты") и ФИО11 ("данные

изъяты"), а также вынесение постановлений об отказе в удовлетворении его ходатайств и направление ему уведомлений, является незаконным; полагает, что показания свидетелей ФИО15, ФИО24, ФИО40, ФИО39 и ФИО25 оглашены в судебном заседании в нарушение ст. 281 УПК РФ; суд не дал надлежащей оценки показаниям свидетеля ФИО40 в ходе судебного разбирательства о том, что он дал показания под давлением со стороны сотрудников полиции и большинство подписей в протоколе ему не принадлежат; считает, что суд необоснованно отверг показания свидетелей защиты ФИО31, ФИО13 и ФИО32; суд оставил без внимания то обстоятельство, что постановлением от ДД.ММ.ГГГГ предметы, изъятые у него ДД.ММ.ГГГГ, были приобщены в качестве вещественных доказательств к иному уголовному делу ("данные изъяты"); суд не дал надлежащей оценки показаниям следователя ФИО30 в судебном заседании о порядке производства следственных действий и заполнении процессуальных документов; обращает внимание на нарушение судом порядка исследования доказательств, выразившееся в повторном оглашении доказательств по делу, при этом положенные в основу приговора заключения судебно-психиатрических экспертиз N, N и N ("данные изъяты") в судебном заседании не оглашались; полагает, что он незаконно содержится под стражей с ДД.ММ.ГГГГ; суд оставил без внимания недостачу 5 грамм марихуаны, изъятых в ходе обыска; выражает несогласие с результатами служебной проверки, проведённой по факту обнаружения в уголовном деле неоговоренных исправлений ("данные изъяты"); считает, что в действиях следователя и оперативных сотрудников полиции имеются признаки преступления, предусмотренного ст. 292, 303 УК РФ; указывает на необоснованный отказ суда в удовлетворении ходатайств стороны защиты об исключении недопустимых доказательств, о проведении повторных и дополнительных экспертиз, о допросе экспертов, о проведении почерковедческой экспертизы, о направлении запросов в государственные органы и о возвращении дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, при

этом ряд ходатайств судом оставлены без рассмотрения; обращает внимание на то, что в нарушение ч. 2 ст. 291 УПК РФ суд окончил судебное следствие, не разрешив всех заявленных участниками процесса ходатайств; указывает на то, что в нарушение ст. 292 УПК РФ суд прерывал его во время выступления в прениях сторон; утверждает, что приговор скопирован с обвинительного заключения; указывает на неверное указание во вводной части приговора данных о его месте жительства; выражает несогласие с квалификацией его действий по трём фактам, как покушение на незаконный сбыт наркотических средств в составе организованной группы; считает, что инкриминируемые ему и ФИО45 преступления подлежали квалификации с применением ч. 1 ст. 30 УК РФ, как приготовление к незаконному сбыту наркотических средств; указывает на несправедливость назначенного ему наказания; выражает несогласие с решением суда о судьбе вещественных доказательств - двух ключей от квартиры и гаража его матери, а также изъятых у него денежных средств в размере 30 679 рублей; утверждает, что в протоколах судебных заседаний неверно отражён ход судебного следствия, а также искажены показания подсудимых и свидетелей, при этом суд не полностью рассмотрел его замечания на протокол судебных заседаний; выражает несогласие с постановлениями суда первой инстанции о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания; указывает на то, что ему не было вручено постановление "данные изъяты" "адрес" о восстановлении прокурору срока на подачу апелляционного представления и не разъяснено право его обжаловать; ссылается на то, что не был ознакомлен судом первой инстанции с материалами уголовного дела; обращает внимание на несвоевременность рассмотрения его апелляционной жалобы судом апелляционной инстанции; ссылается на нарушение судом второй инстанции порядка рассмотрения уголовного дела, установленного ст. 389.13 УПК РФ; полагает, что суд апелляционной инстанции рассмотрел дело необъективно, без оценки всех доводов апелляционных жалоб о

допущенных нарушениях; считает, что суд второй инстанции необоснованно отказал в удовлетворении его ходатайства об исследовании копии обвинительного заключения, приложенного к дополнительной апелляционной жалобе N; считает, что признание судом апелляционной инстанции днём его фактического задержания ДД.ММ.ГГГГ является основанием для признания доказательств, полученных после указанной даты, недопустимыми, что судом второй инстанции сделано не было; указывает на то, что в нарушение п. 9 ст. 389.28 УПК РФ в апелляционном определении не указано решение суда о мере пресечения; выражает несогласие с постановлением судьи апелляционной инстанции об отклонении замечаний на протокол судебного заседания от ДД.ММ.ГГГГ; полагает, что суды первой и апелляционной инстанций необоснованно не вынесли частные постановления в адрес должностных лиц, принимавших участие в производстве по уголовному делу.

В суде кассационной инстанции осуждённый Амельченко А.П. просил состоявшиеся по делу судебные решения изменить и смягчить назначенное наказание.

В возражениях государственный обвинитель - старший помощник прокурора г. Волжского Волгоградской области Исмухамбетов Б.С. считает доводы кассационной жалобы осуждённого несостоятельными, просит состоявшиеся по делу судебные решения оставить без изменения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационной жалобы и дополнений к ней, а также возражений, судебная коллегия пришла к следующему.

Согласно ст. 401.1 УПК РФ суд кассационной инстанции проверяет по кассационным жалобе, представлению законность приговора, определения или постановления суда, вступивших в законную силу.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ, основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Судебная коллегия отмечает, что при пересмотре судебных решений в порядке главы 47.1 УПК РФ суд кассационной инстанции не исследует обстоятельства и не переоценивает какие-либо доказательства, в связи с чем, исходит из признанных установленными судами первой и апелляционной инстанций фактических обстоятельств дела, проверяя в процессе кассационного производства лишь правильность применения и толкования нижестоящими судебными инстанциями норм материального и процессуального права.

Вопреки доводам, изложенным в кассационной жалобе, органами следствия при производстве предварительного расследования, а также судом при рассмотрении дела в судебном заседании и при вынесении приговора, каких-либо нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов, влекущих отмену или изменение приговора, допущено не было.

Уголовное преследование Амельченко А.П. за действия, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, осуществлялось на основании законного и обоснованного постановления о возбуждении уголовного дела от ДД.ММ.ГГГГ, вынесенного компетентным должностным лицом, в пределах предоставленных ему полномочий ("данные изъяты"). При этом, как следует из постановления, поводом явился зарегистрированный в установленном порядке рапорт старшего оперуполномоченного ОКОН Управления МВД России по "адрес" об обнаружении в действиях неустановленных лиц признаков преступления ("данные изъяты"), а основанием - материалы проверки, содержащие достаточные данные об обстоятельствах, указывающих на признаки преступления, что прямо предусмотрено положениями ст. 140, 143 УПК РФ.

В рамках данного дела срок следствия продлевался руководителями следственного органа, в том числе заместителем начальника СУ УМВД России по "адрес" до 3 месяцев ("данные изъяты"), а также заместителем начальника ГСУ ГУ МВД России по "адрес" - до 4 месяцев, то есть по ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты").

Вопреки мнению осуждённого, то обстоятельство, что данные решения принимались в один день - ДД.ММ.ГГГГ, не свидетельствует об их незаконности.

ДД.ММ.ГГГГ уполномоченным на то лицом в отношении Амельченко А.П. возбуждено уголовное дело по факту покушения на незаконный сбыт наркотических средств по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 - п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ ("данные изъяты"). В тот же день руководителем следственного органа вышеуказанные уголовные дела соединены в одно производство с присвоением уголовному делу единого номера N, о чём Амельченко А.П. был своевременно извещён ("данные изъяты").

Что касается доводов осуждённого о нарушении принципа территориальной подследственности при расследовании уголовного дела, то данные доводы были предметом исследования судов первой и апелляционной инстанций и обоснованно признаны несостоятельными.

Из материалов уголовного дела видно, что после возбуждения уголовного дела оно было направлено руководителю следственного органа для решения вопроса об определении места дальнейшего производства предварительного следствия с учётом того, что преступления были совершены на территории "адрес" и "адрес". ДД.ММ.ГГГГ руководителем следственного органа - начальником ГСУ ГУ МВД России по "адрес" было принято мотивированное решение об организации производства предварительного расследования СУ УМВД России по "адрес" ("данные изъяты").

Таким образом, следственные действия по настоящему уголовному делу были осуществлены старшим следователем указанного следственного органа ФИО30 в соответствии с требованиями действующего уголовно-процессуального законодательства, в связи с чем, оснований для признания полученных доказательств недопустимыми, о чём просил осуждённый, суд первой инстанции обоснованно не усмотрел.

Срок предварительного следствия по уголовному делу неоднократно продлевался уполномоченным на то лицом.

Допущенная в постановлении о продлении срока предварительного следствия от ДД.ММ.ГГГГ опечатка относительно номера уголовного дела N вместо N, на которую указал осуждённый в кассационной жалобе, с учётом того, что в описательно-мотивировочной и резолютивной частях постановления верно указан номер уголовного дела, является явной технической ошибкой, не влияющей на законность принятого решения.

Ссылка в жалобе на невыполнение прокурором требований ч. 1 ст. 222 УПК РФ является несостоятельной, поскольку из материалов уголовного дела следует, что ДД.ММ.ГГГГ обвиняемый ФИО1, содержащийся в ФКУ СИЗО- N УФСИН России по "адрес", уведомлён о направлении уголовного дела в суд с разъяснением права заявлять ходатайство о проведении предварительного слушания в порядке, установленном главой 15 УПК РФ ("данные изъяты").

Копия обвинительного заключения с приложениями вручена Амельченко А.П. в порядке ч. 3 ст. 222 УПК РФ в полном объёме ДД.ММ.ГГГГ, что подтверждается соответствующей распиской ("данные изъяты").

Утверждение осуждённого о том, что врученное ему обвинительное заключение не соответствует постановлению о привлечении его в качестве обвиняемого от ДД.ММ.ГГГГ, несостоятельно и не основано на материалах уголовного дела.

Обвинительное заключение соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ, в нём указано существо обвинения, место, время совершения преступлений, способы их совершения, мотивы, цели и иные обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, а также формулировка предъявленного обвинения с указанием пункта, части и статьи УК РФ, предусматривающей ответственность за данные преступления.

Дублирование в томе 1 листов дела 29 и 30, на что обратил внимание осуждённый, не может быть расценено как препятствие в рассмотрении уголовного дела судом.

Учитывая изложенное, суд пришёл к правильному выводу об отсутствии оснований для возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ и отказал в удовлетворении ходатайства стороны защиты об этом.

Вопреки мнению осуждённого непроведение судом предварительного слушания не свидетельствует о нарушении его прав.

В соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона предварительное слушание по делу проводится по инициативе суда при наличии необходимых для этого оснований, предусмотренных ч. 2 ст. 229 УПК РФ, либо по мотивированному ходатайству стороны, которое может быть заявлено в ходе выполнения требований ст. 217 УПК РФ или в порядке ч. 3 ст. 229 УПК РФ.

Как усматривается из материалов дела, при выполнении требований ст. 217 УПК РФ права, предусмотренные ч. 5 ст. 217 УПК РФ, в том числе право ходатайствовать о проведении предварительного слушания Амельченко А.П. были разъяснены, воспользоваться ими обвиняемый не пожелал ("данные изъяты"). При поступлении уголовного дела в суд, а также при рассмотрении судом первой инстанции вопроса о мере пресечения такого ходатайства он также не заявлял.

При таких данных суд первой инстанции обоснованно не усмотрел оснований для проведения предварительного слушания по делу.

Поскольку в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона подсудимый вправе заявлять ходатайства, в том числе о признании недопустимыми доказательств по делу, на любой стадии судебного разбирательства, то решением суда о назначении открытого судебного заседания конституционные права Амельченко А.П. ограничены не были и его доступ к правосудию не был затруднён.

Уголовное дело рассмотрено судом в соответствии с положениями глав 36 - 39 УПК РФ, определяющими общие условия судебного разбирательства и процедуру рассмотрения уголовного дела. Сведений о нарушении судом положений ч. 4 ст. 231 УПК РФ материалы уголовного дела не содержат.

Доводы осуждённого о не разъяснении прав в подготовительной части судебного разбирательства опровергаются протоколом судебного заседания, согласно которому председательствующий разъяснил подсудимым права, предусмотренные ст. 47 УПК РФ, в том числе право возражать против предъявленного обвинения, давать показания в любой момент судебного разбирательства, либо отказаться от дачи показаний, участвовать в судебном разбирательстве, представлять доказательства и заявлять ходатайства. Каждый подсудимый пояснил, что права ему понятны ("данные изъяты").

Вопреки доводам жалобы, из протокола и аудиозаписи судебного заседания следует, что ДД.ММ.ГГГГ председательствующим после открытия судебного заседания участникам процесса было объявлено о замене секретаря судебного заседания и разъяснено право отвода, отводов заявлено не было ("данные изъяты"). Замечания на протокол судебного заседания были рассмотрены председательствующим в соответствии с положениями ст. 260 УПК РФ и мотивированно отклонены ("данные изъяты").

Судебная коллегия отмечает, что действующее уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает необходимости извещать подсудимого о месте, дате и времени судебного заседания не менее чем за 5 суток до судебного заседания в случае его отложения.

Как видно из протоколов судебных заседаний от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, ходатайств об отложении судебного разбирательства в связи не извещением о дате, времени и месте судебных заседаний, состоявшихся после отложения рассмотрения дела по причине не доставления подсудимых в суд ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ соответственно, и неготовностью к судебном процессу подсудимые ФИО1, ФИО46 и ФИО45 не заявляли ("данные изъяты").

С учётом позиции подсудимых о возможности дальнейшего рассмотрения дела оснований считать, что ФИО1 был ограничен в реализации своих процессуальных прав, в том числе права на защиту, не имеется.

Согласно ч. 6.1 ст. 241 УПК РФ подсудимый участвует в судебном заседании непосредственно.

При этом в данной норме уголовно-процессуального закона речь идёт также и об исключительных случаях, когда суд первой инстанции вправе принять решение об участии подсудимого в судебном заседании посредством видеоконференц-связи.

Как усматривается из протокола судебного заседания, судом было принято решение о проведении ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ судебного заседания с участием подсудимых ФИО1, ФИО45 и ФИО46 в режиме видеоконференц-связи. При этом подсудимые заявили о том, что качество связи хорошее, они видят и слышат всех участвующих в судебном заседании ("данные изъяты").

Принимая во внимание наличие введённого в следственном изоляторе карантина, учитывая при этом мнение самих подсудимых о возможности рассмотрения дела с использованием систем видеоконференц-связи и отсутствие ходатайств об их непосредственном участии в судебном заседании, подобная форма участия подсудимых в судебном разбирательстве, не препятствовала реализации ими своих процессуальных прав.

При сложившихся обстоятельствах отступление судом от положений ч. 6.1 ст. 241 УПК РФ не может свидетельствовать о существенном нарушении закона (с точки зрения ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ), повлиявшем на исход дела.

Обвинительный приговор соответствует требованиям ст. 303, 304, 307 - 309 УПК РФ. Все обстоятельства, подлежащие доказыванию, перечисленные в ст. 73 УПК РФ, в том числе описания преступных деяний, совершённых Амельченко А.П, с указанием места, времени и способа их совершения, мотива и цели преступлений, были установлены судом и отражены в описательно-мотивировочной части приговора.

Довод осуждённого о том, что он не совершал тех преступлений, которые ему инкриминировались органом предварительного следствия, и что его вина не доказана, были тщательно проверены судом и обоснованно отвергнуты, поскольку данные доводы опровергаются совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств, полно и подробно изложенных в приговоре, в том числе показаниями свидетелей ФИО16, ФИО34, ФИО41, ФИО14, ФИО35, ФИО22 о порядке и результатах проведения оперативно-розыскных мероприятий; показаниями свидетелей ФИО20 и ФИО21 об обстоятельствах личного досмотра ФИО23; показаниями свидетелей ФИО42 и ФИО43 о порядке и результатах проведения оперативно-розыскного мероприятия "Проверочная закупка"; показаниями свидетелей ФИО15 и ФИО18 о порядке и результатах личного досмотра Амельченко А.П.; показаниями свидетеля ФИО24 об обстоятельствах личного досмотра ФИО46; показаниями свидетелей ФИО36 и ФИО23 об обстоятельствах приобретения наркотических средств у ФИО45; показаниями свидетеля ФИО40 об оформлении Яндекс кошелька и передаче его Амельченко А.П.; показаниями свидетеля ФИО25 об оформлении по просьбе ФИО40 банковских карт; показаниями свидетеля ФИО37 об известных ему обстоятельствах по делу, а также данными, содержащимися в документах оперативно-розыскной деятельности, протоколах личного досмотра ФИО23, ФИО36, ФИО46 и ФИО1, обыска, осмотра предметов (документов), справках об исследовании и заключениях экспертиз.

Оснований для вывода о недобросовестности сотрудников правоохранительных органов, об искусственном создании доказательств обвинения либо их фальсификации, из материалов уголовного дела не усматривается. Поэтому с доводами жалобы о том, что приговор основан на недопустимых доказательствах и на предположениях, согласиться нельзя.

Каких-либо противоречий в исследованных доказательствах, которые могут быть истолкованы в пользу осуждённого, при проверке материалов дела не установлено.

Данных о том, что судебное разбирательство проводилось предвзято, с обвинительным уклоном, с нарушением права подсудимого на справедливый и беспристрастный суд, с ущемлением его процессуальных прав и что суд отдавал предпочтение какой-либо из сторон, из материалов дела не усматривается.

Из протокола судебного заседания следует, что стороне обвинения и защиты были предоставлены равные возможности для реализации своих прав, при этом ограничений прав участников уголовного судопроизводства допущено не было. Ходатайства, заявленные сторонами, в том числе ходатайства стороны защиты об исключении недопустимых доказательств, о проведении экспертиз, о направлении запросов в государственные органы и о возращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, были разрешены судом в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона с учётом мнений сторон, пределов судебного разбирательства, а принятые по ним решения не препятствовали рассмотрению дела по существу и не влияли на полноту и достаточность представленных доказательств для установления виновности или невиновности осуждённого.

Отказ в удовлетворении ходатайств по основаниям, предусмотренным законом, не свидетельствует об ограничении стороны в праве на представление доказательств.

Решение председательствующего о переходе к судебным прениям отвечает требованиям ст. 291 УПК РФ, поскольку ни одна из сторон не изъявила желания дополнить судебное следствие ("данные изъяты"), а изложенные в письменных ходатайствах Амельченко А.П. сведения надлежащим образом оценены и учтены судом при вынесении приговора.

Кроме того, в ходе прений сторон председательствующий не препятствовал стороне защите в оглашении позиции по уголовному делу, при этом в соответствии с ч. 5 ст. 292 УПК РФ останавливал участвующего в прениях осуждённого Амельченко А.П, когда он высказывался в защиту осуждённого ФИО46, а также дублировал ходатайства, которые ранее были им заявлены ("данные изъяты").

Доводы кассационной жалобы о том, что содержание приговора фактически скопировано с обвинительного заключения не соответствуют материалам уголовного дела. То обстоятельство, что содержание ряда доказательств, исследованных судом и приведённых в приговоре, не противоречит их содержанию, изложенному в обвинительном заключении, не свидетельствует о формальном подходе суда к проверке доказательств в ходе судебного разбирательства.

Исследованные по делу доказательства были оценены судом в соответствии с положениями ст. 88 УПК РФ, с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а в их совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела. Судом в приговоре указаны мотивы, по которым им были оценены как достоверные и приняты одни из доказательств, в том числе показания свидетелей ФИО16, ФИО34, ФИО41, ФИО14, ФИО35, ФИО22, ФИО20, ФИО21, ФИО42, ФИО43, ФИО15, ФИО18, ФИО24, ФИО36, ФИО23, ФИО40 и ФИО25, и отвергнуты другие. При этом приведены доводы в обоснование позиции суда, в соответствии с которой он критически отнёсся к показаниям Амельченко А.П. и ФИО12 о непричастности к сбыту наркотических средств в составе организованной группы, а также показаниям свидетелей защиты ФИО31 и Амельченко Н.С. о том, что после ДД.ММ.ГГГГ Амельченко А.П. проживал в квартире матери, поскольку они противоречат фактическим обстоятельствам дела, установленным в стадии судебного разбирательства, и опровергаются приведёнными в приговоре доказательствами.

Вопреки убеждению осуждённого Амельченко А.П. суд также обоснованно отверг показания свидетеля защиты ФИО13, поскольку показания данного свидетеля не свидетельствовали о виновности или невиновности ФИО1 в инкриминированных преступлениях, а носили информационных характер о его встрече со свидетелем в определённое время.

Тот факт, что эта оценка не совпадает с позицией осуждённого, не свидетельствует о нарушении судом требований ст. 88 УПК РФ и в силу ст. 401.15 УПК РФ не является основанием для отмены приговора.

Основания для признания недостоверными показания свидетелей ФИО16, ФИО34, ФИО41, ФИО14, ФИО35, ФИО22, ФИО20, ФИО21, ФИО42, ФИО43, ФИО15, ФИО18, ФИО24, ФИО36, ФИО23, ФИО40 и ФИО25 отсутствуют, так как не усматривается обстоятельств, свидетельствующих об оговоре ими осуждённого. Их показания последовательны, стабильны и согласуются между собой и с письменными доказательствами. Существенных противоречий об юридически значимых для разрешения дела обстоятельствах, которые ставили бы под сомнение выводы суда о виновности Амельченко А.П. в совершении инкриминируемых ему деяний, показания свидетелей не содержат, а те противоречия, которые были выявлены в ходе судебного следствия, устранены путём оглашения показаний свидетелей, данных ими в стадии предварительного расследования и подтверждённых в судебном заседании.

Доводы осуждённого о недопустимости показаний свидетелей ФИО53. и ФИО54 со ссылкой на то, что они неоднократно принимали участие в качестве понятых по иным уголовным делам, судебная коллегия признает несостоятельными, поскольку каких-либо данных о том, что указанные свидетели были заинтересованными в исходе дела лицами, материалы уголовного дела не содержат. Обстоятельств, предусмотренных ст. 60 УПК РФ, исключающих участие указанных свидетелей в качестве понятых по данному делу не имеется. Участие данных лиц в качестве понятых при проведении следственных действий по иным уголовным делам, основанием для признания их показаний недопустимыми доказательствами не является.

Утверждение Амельченко А.П. о незаконности оглашения в судебном заседании показаний свидетелей ФИО15, ФИО39, ФИО24, ФИО40 и ФИО25 является необоснованным.

Как видно из материалов дела и протокола судебного заседания, свидетели ФИО39 и ФИО25 вызывались в суд, однако ввиду объективных причин их явка и допрос оказались невозможны, в связи с чем, решение об оглашении их показаний, данных на предварительном следствии, было принято судом в соответствии с положениями п. 5 ч. 2 ст. 281 УПК РФ.

Что касается оглашения в судебном заседании показаний свидетелей ФИО15, ФИО24 и ФИО40, то они были оглашены по ходатайству государственного обвинителя на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ в связи с наличием противоречий между ранее данными показаниями в ходе предварительного следствия и показаниями, данными в суде.

При этом, вопреки доводам жалобы, свидетель ФИО40 частично подтвердил свои показания, указав, что плохо помнит описываемые события.

Что касается доводов кассационной жалобы о недопустимости показаний на предварительном следствии свидетелей ФИО22 ("данные изъяты") и ФИО11 ("данные изъяты") ввиду того, что на момент допроса указанных свидетелей уголовное дело в производстве следователя ФИО30 не находилось, то судебная коллегия находит их необоснованными, поскольку в судебном заседании указанные свидетели свои показания на предварительном следствии полностью подтвердили.

Доводы осуждённого Амельченко А.П. о нарушении требований Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" при проведении оперативно-розыскных мероприятий проверялись судами первой и апелляционной инстанций и мотивированно опровергнуты в судебных решениях как необоснованные. Оснований ставить под сомнение выводы судов не имеется.

Согласно п. 1 ч. 2 ст. 7 Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" основаниями для проведения оперативно-розыскных мероприятий являются ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершённого противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела.

Из материалов дела видно, что с целью проверки поступившей информации о преступной группе, занимающейся незаконным сбытом наркотических средств жителям "адрес", оперативными сотрудниками ОНК Управлени МВД России по "адрес" в отношении неустановленного лица, представляющегося различными именами, в том числе ФИО3 и ФИО55, в период с ДД.ММ.ГГГГ проводились оперативно-розыскные мероприятия, направленные на установление каналов связи, места встреч участников преступной группы и их связи с лицами, осуществляющими поставку наркотических средств, в том числе "Прослушивание телефонных переговоров", "Снятие информации с технических каналов связи", "Контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений", "Проверочная закупка", "Наблюдение" и "Наведение справок".

При этом оперативно-розыскные мероприятия "Прослушивание телефонных переговоров", "Снятие информации с технических каналов связи" и "Контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений" проводились на основании постановления судьи Волгоградского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ, вынесенного в соответствии с требованиями закона, при наличии к тому оснований; копия постановления имеется в материалах дела ("данные изъяты"). Отсутствие в указанном постановлении указания на источник информации не противоречит требованиям закона, предъявляемым к данному процессуальному документу.

Каких-либо нарушений при прослушивании телефонных переговоров между осуждённым Амельченко А.П. и иными лицами судебная коллегия не усматривает.

Содержание расшифровки телефонных переговоров Амельченко А.П. с иными лицами, а также данные осмотра его сотовых телефонов, указывают на заинтересованность осуждённого в сбыте наркотических средств в составе организованной группы.

Из акта оперативно-розыскного мероприятия "Проверочная закупка", проведённого на основании постановления, утверждённого начальником полиции УМВД России по "адрес" ("данные изъяты"), видно, что ДД.ММ.ГГГГ сотрудник полиции ФИО22, выступающий в роли покупателя наркотических средств, приобрёл у неустановленного лица, представившегося именем ФИО56, зарегистрированного в программе интерактивного общения "Телеграм" под ник-неймом "данные изъяты"", свёрток с наркотическим средством - каннабис (марихуана) за 1750 рублей ("данные изъяты"). Перед проведением оперативно-розыскного мероприятия в присутствии понятых ФИО42 и ФИО43 ФИО22 и его автомобиль были досмотрены, после чего закупщику были выданы осмотренные денежные средства, по завершении оперативно-розыскного мероприятия ФИО22 и его автомобиль вновь были досмотрены ("данные изъяты").

Содержание данных документов подтвердили в судебном заседании свидетели ФИО41, ФИО22, ФИО42 и ФИО43

Признаков провокации на совершение преступления в действиях сотрудников оперативно-розыскной службы при проведении оперативно-розыскного мероприятия не усматривается.

То обстоятельство, что по делу не был изъят сотовый телефон " "данные изъяты"", посредством которого ФИО22 общался с продавцом наркотиков, не свидетельствует о невиновности Амельченко А.П. в совершении преступления в сфере незаконного оборота наркотических средств при наличии совокупности иных, правильно оцененных, доказательств по делу.

Сомнений в том, что оперативно-розыскное мероприятие "Проверочная закупка" было проведено именно ДД.ММ.ГГГГ не имеется.

Исправленная неустановленным лицом в протоколах досмотра, а также осмотра и выдачи денежных средств, дата на ДД.ММ.ГГГГ, на что обратил внимание осуждённый в жалобе, не свидетельствует о недостоверности и недопустимости доказательств, полученных в ходе указанного оперативно-розыскного мероприятия, и не является безусловным основанием для их исключения из числа доказательств. Тем более, что в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель представил надлежаще заверенную копию протокола пометки, выдачи и осмотра денежных средств от ДД.ММ.ГГГГ, полученную из материала досудебного производства, рассмотренного Волжским городским судом "адрес" ("данные изъяты").

Что касается результатов оперативно-розыскных мероприятий "Наблюдение" и "Наведение справок", то, вопреки мнению осуждённого, отсутствие в материалах дела постановлений о проведении данных мероприятий не свидетельствует об их незаконности.

Согласно ст. 89 УПК РФ запрещается использование в процессе доказывания лишь тех результатов оперативно-розыскной деятельности, которые не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам.

Между тем, материалы оперативно-розыскной деятельности, полученные в соответствии с требованиями Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" при наличии оснований и с соблюдением условий, предусмотренных ст. 7 и 8 названного Федерального закона, и закреплённые в протоколах, переданы следователю для использования в процессе доказывания с постановлениями начальника полиции Управления МВД России по "адрес" ("данные изъяты", "данные изъяты", "данные изъяты", "данные изъяты", "данные изъяты"), что соответствует инструкции "О порядке предоставления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, в суд".

При таких данных материалы оперативно-розыскных мероприятий обоснованно признаны судом допустимыми доказательствами. Данные материалы исследованы судом в соответствии с нормами действующего уголовно-процессуального закона в условиях судебного разбирательства, фактические данные, отраженные в них, подтвердили свидетели, участвовавшие в их проведении.

Судебная коллегия отмечает, что доводы Амельченко А.П. о незаконности его задержании ДД.ММ.ГГГГ и о нарушении при этом его прав, о несогласии с протоколом задержания от ДД.ММ.ГГГГ, были рассмотрены судом апелляционной инстанции и мотивированно отвергнуты в судебном решении, как несостоятельные. Оснований ставить под сомнение выводы суда не имеется.

Также предметом тщательной проверки судов первой и апелляционной инстанций были доводы осуждённого о недопустимости протоколов его личного досмотра от ДД.ММ.ГГГГ и обыска в жилище от ДД.ММ.ГГГГ, которые обоснованно отвергнуты с приведением в судебных решениях мотивов, основанных на исследованных в судебном заседании материалах дела.

Исходя из правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Определениях от 18 июля 2017 года N 1451-О, от 26 апреля 2016 года N 920-О, от 21 мая 2015 года N 1176-О, требование о незамедлительном обеспечении права на помощь адвоката (защитника) не может быть распространено на случаи проведения следственных действий, которые не связаны с дачей лицом показаний, подготавливаются и проводятся без предварительного уведомления лица об их проведении (ст. 157, 164, 165, 176, 182 и 183 УПК РФ), обеспечение безусловного участия адвоката при проведении личного досмотра (обыска), являющегося процессуальным действием, не терпящим отлагательства и осуществляемого без подготовки и уведомления лица, проводимого до возбуждения уголовного дела, не требуется.

Из материалов дела видно, что личный досмотр Амельченко А.П. был осуществлён в ходе проводимого в отношении него оперативно-розыскного мероприятия, в соответствии со ст. 13 Федерального закона от 7 февраля 2011 года N 3-ФЗ "О полиции" и ч. 3 ст. 48 Федерального закона от 8 января 1998 года N 3-ФЗ "О наркотических средствах и психотропных веществах", согласно которым должностные лица органов внутренних дел при осуществлении контроля за хранением, перевозкой или пересылкой наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров вправе производить досмотр граждан, почтовых и багажных отправлений, транспортных средств и перевозимых грузов при наличии достаточных оснований полагать, что осуществляются незаконные хранение, перевозка или пересылка наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров.

Ход и результаты досмотра зафиксированы в протоколе, который составлен уполномоченным на то лицом, содержит сведения о разъяснении участвующим лицам, в том числе Амельченко А.П, их прав, подробное описание проведённых действий, с указанием используемых технических средств. Оснований усомниться в достоверности произведённых в ходе досмотра действий не имеется. Обнаруженные и изъятые в ходе досмотра предметы, в том числе два блокнота с рукописными записями, два сотовых телефона, деньги и связка ключей, были упакованы в пакеты и опечатаны. Из протокола видно, что каких-либо замечаний от участников досмотра не поступило ("данные изъяты"). Данный протокол исследован судом в соответствии с нормами действующего уголовно-процессуального закона в условиях судебного разбирательства, фактические данные, отраженные в нём, подтвердили свидетели ФИО22, ФИО18 и ФИО15, участвовавшие в его проведении.

У суда также не было оснований для признания недопустимым доказательством протокола обыска в жилище и его результатов, так как обыск по месту проживания Амельченко А.П. в случаях, не терпящих отлагательства, осуществлён ДД.ММ.ГГГГ с соблюдением установленного законом порядка, на основании постановления следователя. Доводы жалобы о проведении обыска без уведомления и согласия собственника жилья судебная коллегия находит несостоятельными, поскольку отсутствие согласия владельцев жилого помещения не является препятствием для проведения обыска (чч. 6 и 11 ст. 182 УПК РФ), тем более, что обыск проводился в присутствии Амельченко А.П, проживавшего в квартире на основании договора аренды. Порядок проведения обыска, установленный ст. 182 УПК РФ, органом предварительного расследования не нарушен. Протокол следственного действия соответствует требованиям ст. 166 УПК РФ. В ходе обыска осуществлялось фотографирование. Все изъятые в ходе обыска предметы, в том числе банковские карты, сотовые телефоны, сим-карты и сумка, внутри которой находились полиэтиленовые пакеты с наркотическими средствами, были упакованы и изъяты. Каких-либо замечаний от Амельченко А.П. и понятых, участвовавших в следственном действии, не поступило ("данные изъяты"). Законность производства обыска в жилище в случаях, не терпящих отлагательства, проверена и подтверждена постановлением судьи "данные изъяты" "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"), которое в полной мере отвечает требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ.

С учётом того, что сам факт проведения личного досмотра Амельченко А.П. ДД.ММ.ГГГГ и обыска в жилище ДД.ММ.ГГГГ осуждённый не оспаривает, протоколы оформлены надлежащим образом, то исправление неустановленным лицом дат проведения указанных оперативно-розыскных и следственных действий не может служить основанием к признанию доказательств, полученными с нарушением закона. Тем более, что в судебном заседании государственным обвинителем были представлены и приобщены надлежаще заверенные копии указанных документов, полученные из материалов досудебного производства, рассмотренных "данные изъяты" "адрес" ("данные изъяты").

То обстоятельство, что в судебном заседании не был допрошен в качестве свидетеля собственник квартиры ФИО26, на что указал осуждённый в жалобе, не свидетельствует о неполноте судебного следствия и не является основанием для отмены приговора.

Судебная коллегия отмечает, что судами первой и апелляционной инстанций также проверялись доводы стороны защиты о недопустимости протокола личного досмотра ФИО23 ("данные изъяты"), которые признаны необоснованными. Выводы судов надлежащим образом мотивированы в судебных решениях и являются правильными.

Доводы осуждённого о недопустимости протоколов осмотра предметов (документов), получения образцов для сравнительного исследования, вещественных доказательств, справок об исследовании и заключений экспертиз, также были тщательно проверены судом апелляционной инстанции и мотивированно отвергнуты в апелляционном определении, как несостоятельные. Оснований не соглашаться с выводами суда второй инстанции судебная коллегия не усматривает.

Как видно из материалов дела, протоколы осмотра предметов, в том числе сотовых телефонов и наркотических средств, составлены уполномоченным лицом, с соблюдением требований ст. 164, 166, ч. 1.1 ст. 177, ст. 180 УПК РФ, содержат указание на используемые технические средства фиксации и осуществление фотосъёмки. Оснований сомневаться в достоверности произведённых в ходе осмотров действий не имеется. Осмотренные предметы и наркотические средства надлежащим образом упакованы и приобщены к делу в качестве вещественных доказательств.

При этом судебная коллегия находит, что неверное указание номера уголовного дела в постановлении о признании и приобщении к уголовному делу вещественных доказательств от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты") является явной технической ошибкой, которая не влечёт за собой отмену или изменение судебных решений.

Что касается протоколов получения образов для сравнительного исследования, то они также были составлены уполномоченным лицом, в присутствии понятых, содержат сведения о разъяснении участвующим лицам, в том числе Амельченко А.П, прав, что подтверждается их подписями. Из протоколов видно, что каких-либо замечаний от участников следственного действия не поступило.

Все вышеуказанные протоколы следственных действий исследованы судом в соответствии с нормами действующего уголовно-процессуального закона в условиях судебного разбирательства.

Вопреки доводам жалобы вид и размеры наркотических средств установлены на основе экспертных исследований правильно.

Положенные в основу приговора заключения судебных экспертиз материалов, веществ и изделий N, N, N N, N, N, N, N, N, N и N с выводами о принадлежности изъятых по делу веществ к наркотическим средствам и их размере, о наличии на поверхности сумки и смывах с кожных покровов рук и срезах ногтевых пластин Амельченко А.П. и ФИО45 следов наркотического средства тетрагидроканнабинола и о наличии в смывах с кожных покровов рук ФИО46 следов наркотического средства диацетилморфина (героина) ("данные изъяты"), заключение компьютерной экспертизы N, согласно которому в памяти мобильных телефонов, изъятых в ходе обыска в жилище, имеются сведения о посещении Интернет ресурсов и осуществлении звонков при помощи сети GSM ("данные изъяты"), заключение комплексной экспертизы Nэ о наличии на сумке, изъятой в ходе обыска в жилище, пота Амельченко А.П. ("данные изъяты") и заключение судебной почерковедческой экспертизы N, из которого следует, что буквенно-цифровые записи, выполненные в трёх блокнотах, изъятых в ходе личного досмотра Амельченко А.П, а также двух кассовых чеках, листе бумаги размером N, четырёх листах бумаги в клетку и двух листах формата А4, изъятых в ходе обыска в квартире, выполнены ФИО1 ("данные изъяты") отвечают требованиям ст. 204 УПК РФ, а также Федеральному закону "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" от 31 мая 2001 года N 73-ФЗ. Порядок назначения экспертиз не нарушен. Исследования проведены в соответствии с требованиями закона квалифицированными специалистами, предупреждёнными об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Выводы экспертов подтверждены соответствующими иллюстрациями. В исследованиях и экспертизах приведены фотографии внешнего вида самих объектов, представленных на исследования. Каких-либо противоречий между исследовательской частью заключений и выводами не имеется. Выводы экспертов логичны и научно обоснованы.

При этом судебная коллегия отмечает, что ст. 204 УПК РФ не содержит требований о необходимости указания в заключение эксперта сведений об исправности и поверке используемого при исследовании оборудования, а также о приобщении к заключению хроматограмм. Соответственно, отсутствие данных сведений в заключениях экспертов N, N и N не влечёт признание оспариваемых осуждённым заключений недопустимыми доказательствами.

Допущенная во вводной части заключения судебной экспертизы материалов, веществ и изделий N опечатка относительно года производства экспертизы " ДД.ММ.ГГГГ" вместо " ДД.ММ.ГГГГ", на которую указал осуждённый в жалобе, является явной технической ошибкой, не влияющей на достоверность заключения эксперта, и не может рассматриваться в качестве основания для признания данного доказательства недопустимым.

Доводы осуждённого об отсутствии в материалах дела постановления о назначении экспертизы N являются необоснованными и противоречат материалам дела, согласно которым постановление о назначении указанной экспертизы было вынесено следователем ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"), а ДД.ММ.ГГГГ обвиняемый Амельченко А.П. и его защитник были с ним ознакомлены.

Не свидетельствуют о нарушении уголовно-процессуального закона, влекущего признание актов проведённых по делу экспертиз недопустимыми доказательствами, также ссылки осуждённого на то, что с постановлениями следователя о назначении судебных экспертиз N, N, N, N, N и N сторона защиты была ознакомлена после их проведения, поскольку, несмотря на то, что постановления о назначении указанных экспертиз были предъявлены обвиняемому после окончания их производства, Амельченко А.П. и его защитнику была обеспечена возможность реализовать процессуальные права, предусмотренные п. 11 ч. 4 ст. 47, ст. 198 УПК РФ, в том числе заявить ходатайства о проведении дополнительных и повторных экспертиз, о постановке вопросов перед экспертами. Все ходатайства обвиняемого и его защитников следователем были рассмотрены, по ним приняты процессуальные решения. При таких обстоятельствах доводы осуждённого Амельченко А.П. о нарушении его права на защиту в связи с несвоевременным ознакомлением с постановлениями о назначении экспертиз не могут явиться поводом к отмене обжалуемых судебных решений.

Вопреки утверждениям осуждённого суд обоснованно критически отнёсся к акту экспертного исследования N от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"), поскольку он получен вне рамок уголовно-процессуального закона, без соблюдения процедуры назначения и проведения экспертного исследования, что делает содержащиеся в нём выводы нелегитимными. В связи с чем, данный акт не являлся основанием к назначению почерковедческой экспертизы протокола ознакомления с постановлением о назначении компьютерной экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ. Тем более, что со всеми материалами уголовного дела, в том числе с данным постановлением и заключениями экспертиз, Амельченко А.П, а также его защитник, были повторно ознакомлены органом предварительного следствия в ходе выполнения требований ст. 217 УПК РФ, а также судом первой инстанции в ходе судебного разбирательства.

Доводы кассационной жалобы Амельченко А.П. о нарушении его права на защиту при допросах на предварительном следствии в качестве подозреваемого и обвиняемого, не может быть принят во внимание, поскольку его показания в качестве подозреваемого ДД.ММ.ГГГГ и обвиняемого ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ не учитывались судом в качестве доказательств по делу.

Что касается доводов осуждённого о незаконности участия в производстве следственных действий в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ адвоката ФИО27, то судебная коллегия находит их несостоятельными, поскольку указанный защитник осуществлял защиту Амельченко А.П. на стадии предварительного следствия по соглашению на основании ордера N от ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"). На стадии предварительного следствия от услуг данного адвоката обвиняемый не отказывался.

Допущенная следователем опечатка относительно даты вынесения постановления о допуске защитника " ДД.ММ.ГГГГ" является явной технической ошибкой и на законность участия адвоката ФИО27 на стадии предварительного следствия в качестве защитника обвиняемого Амельченко А.П. она не влияет.

Судебная коллегия отмечает, что доводы, изложенные осуждённым в жалобе, а именно, о его невиновности, о недопустимости доказательств, о незаконности возбуждений уголовных дел, о допущенных в ходе предварительного следствия нарушениях, о наличии исправлений в процессуальных документах, являлись предметом рассмотрения судов первой и апелляционной инстанций, им дана надлежащая оценка, с которой следует согласиться.

По существу доводы жалобы сводятся к несогласию с оценкой судом доказательств по делу, между тем, иная, по сравнению с приговором оценка осуждённым доказательств с точки зрения их достоверности и достаточности для вывода о виновности, в силу положений ст. 401.1 УПК РФ и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, приведённых в п. 16 постановления от 25 июня 2019 года N 19 "О применении норм главы 47.1 УПК РФ, регулирующих производство в суде кассационной инстанции", не может являться поводом к пересмотру вынесенных по делу вступивших в законную силу судебных решений.

В соответствии с ч. 1 ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению, в связи с чем, доводы кассационной жалобы о наличии признаков преступления в действиях иных лиц, в том числе сотрудников правоохранительных органов, не подлежат удовлетворению и рассмотрению в рамках настоящего уголовного дела.

Всесторонне, полно и объективно исследовав обстоятельства дела, проверив доказательства, представленные как стороной обвинения, так и стороной защиты, сопоставив их друг с другом, оценив собранные доказательства в их совокупности, суд пришёл к обоснованному выводу о виновности Амельченко А.П. в совершении преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств, и правильно квалифицировал его действия по ч. 3 ст. 30 - п. "а" ч. 4 ст. 228.1, ч. 3 ст. 30 - п. "а" ч. 4 ст. 228.1, ч. 3 ст. 30 - пп. "а", "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ.

Оснований для иной квалификации действий осуждённого судебная коллегия не усматривает.

Доводы Амельченко А.П. о необходимости переквалификации действий его и ФИО45с покушения на незаконный сбыт наркотических средств на приготовление к совершению преступления со ссылкой на ч. 1 ст. 30 УК РФ являются несостоятельными, поскольку судом установлено, что ФИО45, получив от Амельченко А.П. наркотическое средство - каннабис (марихуану) массой не менее 12, 3 грамма, в целях осуществления умысла на незаконный сбыт наркотических средств в составе организованной группы расфасовал данное наркотическое средство, часть которого (1, 6 грамма и 1, 2 грамма соответственно) незаконно путём продажи сбыл ФИО23 и ФИО36, а оставшуюся часть в размере 9, 5 грамма продолжал хранить по месту жительства, тем самым совершал действия, направленные на реализацию всей массы наркотического средства, однако по независящим от Амельченко А.П. и ФИО45 обстоятельствам преступный результат не наступил, то есть они совершили покушение на незаконный сбыт этих средств, что соответствует разъяснениям, содержащимся в п. 13.2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 года N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами".

Что касается доводов Амельченко А.П. об отсутствии квалифицирующего признака совершения преступлений организованной группой, то необходимо отметить следующее.

Наличие в действиях осуждённого Амельченко А.П. данного квалифицирующего признака надлежащим образом мотивировано в приговоре.

Как следует из установленных судом обстоятельств дела, преступная группа, в которую добровольно вступили Амельченко А.П, ФИО46 и ФИО45, являлась устойчивой, состояла из лиц, заранее объединившихся для совершения преступлений, направленных на незаконный сбыт наркотических средств, о чём свидетельствует организация распределения ролей в группе, конспирация деятельности группы, взаимоотношения между участниками группы, получение своей части незаконной прибыли от продажи наркотических средств.

При назначении Амельченко А.П. наказания суд учёл характер и степень общественной опасности совершённых преступлений; данные о личности виновного; отсутствие смягчающих наказание обстоятельств; наличие отягчающего обстоятельства, которым признан рецидив преступлений; влияние назначенного наказания на исправление осуждённого и условия жизни его семьи.

Поскольку в силу ст. 43 УК РФ наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, исправления осуждённого и предупреждения совершения новых преступлений, суд пришёл к правильному выводу о том, что менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижения целей наказания, и обоснованно назначил Амельченко А.П. наказание в виде лишения свободы с учётом ч. 3 ст. 66, ч. 2 ст. 68 УК РФ, не усмотрев оснований для назначения наказания с применением положений ст. 64, 73 УК РФ, а также для изменения в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ категории совершённых преступлений на менее тяжкую. Решение суда о возможности исправления осуждённого только в условиях изоляции от общества надлежащим образом мотивировано в приговоре.

С учётом изменений, внесённых судом апелляционной инстанции, назначенное Амельченко А.П. наказание, вопреки мнению осуждённого, нельзя признать чрезмерно суровым, оно соразмерно содеянному, данным о личности виновного, отвечает требованиям ст. 6, 60 УК РФ и является справедливым. Оснований для смягчения наказания не имеется.

Вид исправительного учреждения назначен осуждённому в соответствии с п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ правильно.

Приведённые в кассационной жалобе доводы о возращении денежных средств, изъятых в ходе личного досмотра, а также двух ключей, принадлежащих его матери, которые как вещественные доказательства судом решено хранить в камере хранения УМВД РФ "адрес" до рассмотрения уголовного дела, выделенного в отдельное производство, также не являются основанием к отмене или изменению приговора судом кассационной инстанции, поскольку данные вопросы могут быть рассмотрены судом при исполнении приговора в порядке ст. ст. 396, 397 и 399 УПК РФ.

Довод Амельченко А.П. о незаконности содержания под стражей после ДД.ММ.ГГГГ являются необоснованным и противоречит материалам уголовного дела, согласно которым ДД.ММ.ГГГГ судьёй "адрес" "адрес" срок содержания обвиняемого под стражей был продлён до ДД.ММ.ГГГГ ("данные изъяты"). В дальнейшем срок содержания его под стражей неоднократно в установленном законом порядке продлевался.

Доводы кассационной жалобы о неполучении копии постановления "данные изъяты" "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ о восстановлении прокурору процессуального срока для подачи апелляционного представления на приговор суда с доводами об улучшении положения осуждённого Амельченко А.П. опровергаются материалами уголовного дела, согласно которым данное постановление направлено в ФКУ СИЗО- N УФСИН России по "адрес" ДД.ММ.ГГГГ исх. N ("данные изъяты").

В апелляционном порядке дело рассмотрено в соответствии с положениями ст. 389.13 УПК РФ, апелляционное определение соответствует требованиям ст. 389.28 УПК РФ. Суд апелляционной инстанции согласно ст. 389.9 УПК РФ проверил законность, обоснованность и справедливость приговора, дал надлежащую оценку всем приведённым в апелляционных жалобах и представлении доводам, изложив в апелляционном определении мотивы принятого решения.

Судебная коллегия не может согласиться с утверждениями жалобы о нарушении судом апелляционной инстанции уголовно-процессуального закона при рассмотрении уголовного дела.

Заявленные в суде апелляционной инстанции стороной защиты ходатайства, в том числе об исследовании копии обвинительного заключения, приложенной к апелляционной жалобе осуждённого Амельченко А.П, разрешено судом надлежащим образом, оснований для его удовлетворения обоснованно не установлено.

Протоколы судебных заседаний судов первой и апелляционной инстанций соответствуют требованиям ст. 259 УПК РФ, полностью отражают ход судебных заседаний, подписаны председательствующим судьёй и секретарём судебного заседания. Замечания, поданные на протокол судебного заседания, в том числе протокол судебного заседания суда первой инстанции от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, рассмотрены в соответствии со ст. 260 УПК РФ.

Что касается доводов осуждённого о не рассмотрении судом первой инстанции замечаний на протокол судебного заседания от ДД.ММ.ГГГГ, то судебная коллегия находит их необоснованными, поскольку указанные замечания в материалах дела отсутствуют.

Доводы Амельченко А.П. о том, что он не ознакомлен с материалами дела, несостоятельны. Из материалов дела следует, что указанные права им реализованы ("данные изъяты").

Доводы, изложенные в жалобе осуждённым Амельченко А.П. в защиту осуждённых ФИО46 и ФИО45, не могут быть приняты во внимание, поскольку судебные решения в отношении ФИО46 и ФИО45 уже были предметом рассмотрения суда кассационной инстанции, и, кроме того, Амельченко А.П. не уполномочен на их обжалование.

Доводы кассационной жалобы о том, что судами первой и апелляционной инстанций не вынесены частные постановление (определение) в адрес соответствующих должностных лиц, принимавших участие в производстве по уголовному делу, не свидетельствуют о незаконности состоявшихся по делу судебных решений и необходимости их отмены. Оснований для вынесения соответствующего частного определения судебная коллегия не усматривает.

Таким образом, при кассационном рассмотрении уголовного дела не установлено обстоятельств, которые бы свидетельствовали о незаконности приговора, вызывали сомнения в правильности применения судами первой и апелляционной инстанций норм уголовного и уголовно-процессуального закона, отразившихся на выводах суда относительно доказанности события преступлений, виновности в них осуждённого Амельченко А.П. и квалификации его действий, а также законности и справедливости назначенного наказания, в связи с чем, судебная коллегия не находит оснований для удовлетворения доводов кассационной жалобы.

С учётом изложенного, руководствуясь ст. 401.14 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

кассационную жалобу осуждённого Амельченко А.П. о пересмотре приговора Волжского городского суда Волгоградской области от 15 апреля 2021 года и апелляционного определения Волгоградского областного суда от 1 февраля 2022 года в отношении Амельченко ФИО57 оставить без удовлетворения.

Кассационное определение может быть обжаловано в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ.

Председательствующий

Судьи