Определение СК по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 06 апреля 2023 г. по делу N 8Г-699/2023[88-7950/2023]

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Мартыновой Н.Н, судей Бетрозовой Н.В. и Губаревой С.А, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Ершова М.Н. к акционерному обществу "Черномортранснефть" о взыскании утраченного заработка, ежемесячных выплат, денежных средств для приобретения транспортного средства, компенсации морального вреда, по кассационной жалобе Ершова М.Н, поступившей с делом 11 января 2023 г, на решение Первомайского районного суда города Краснодара Краснодарского края от 31 марта 2022 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 20 сентября 2022 г, Заслушав доклад судьи Мартыновой Н.Н, выслушав истца Ершова М.Н, его представителя на основании доверенности Федорова В.И, поддержавших доводы кассационной жалобы, представителя ответчика Данилова Ю.В, возражавшего против удовлетворения кассационной жалобы, заключение прокурора Капитан-Дубровской Е.Н, полагавшей кассационную жалобу обоснованной, судебная коллегия

установила:

Ершов М.Н. обратился в суд с иском к акционерному обществу (далее АО) "Черномортранснефть", обществу с ограниченной ответственность (далее ООО) "Транснефть-охрана" о взыскании утраченного заработка и компенсации морального вреда.

В обоснование требований Ершов М.Н. указал, что он осуществлял трудовую деятельность в службе безопасности АО "Черномортранснефть" и ООО "Транснефть- Охрана" в период с 14 мая 2003 г. по 10 декабря 2020 г.

10 декабря 2020 г. Ершов М.Н. уволен на основании пункта 8 части 1 статьи 77 Трудового кодекса РФ. В системе ООО "Транснефть-Охрана" Ершов М.Н. состоял в должностях охранника и старшего охранника линейной части магистрального трубопровода и в должности объектового охранника НПО "Нововеличковская".

В период с 22 июня 2018 г. по дату его увольнения Ершов М.Н. к выполнению должностных обязанностей не приступал, поскольку находился на больничном, в отпуске без сохранения заработной платы и в простое по вине работодателя.

24 октября 2018 г. Ершову М.Н. установлена 3 группа инвалидности, после чего 24 июня 2019 г. поставлен предварительный диагноз профессиональное заболевание, в связи с ухудшением состояния здоровья установлена 2 группа инвалидности.

10 февраля 2020 г. Ершову М.Н. установлен заключительный диагноз профессиональное заболевание. Ершов М.Н. считает, что установленное медицинскими документами заболевание возникло вследствие не обеспечения работодателем необходимых и безопасных условий труда, кроме того не были предоставлены гарантии и компенсации за работу в тяжелых, вредных и опасных условиях труда.

Так, будучи работником АО "Черномортранснефть" Ершов М.Н. начал испытывать боли в суставах и позвоночнике, после чего по согласованию с руководством команды в марте 2012 года он перешел с должности старшего охранника линейной части магистрального нефтепровода, на должность объектового охранника НПС "Нововеличковская", вследствие чего состояние здоровья улучшилось.

Однако, в июле 2014 года Ершов М.Н. без соответствующего заявления переведен в подвижную группу линейной части магистрального нефтепровода.

Трудовой договор с Ершовым М.Н. был расторгнут 10 сентября 2014 г. в соответствии с пунктом 5 статьи 77 Трудового кодекса РФ в порядке перевода в филиал ООО "Транснефть-Охрана" "Южное Межрегиональное управление ведомственной охраны".

Неоднократные просьбы Ершова М.Н. о переводе в охранники объекта НПС "Нововеличковская" по состоянию здоровья игнорировались.

В период с 2 октября 2020 г. по 10 декабря 2020 г. объявлен простой по вине работодателя. 10 декабря 2020 г. в связи с отсутствием у работодателя работы необходимой Ершову М.Н. в соответствии с медицинским заключением, трудовой договор между ним и ООО "Транснефть-Охрана" "Южное Межрегиональное управление ведомственной охраны" расторгнут.

Ершов М.Н. с учетом изложенных обстоятельств полагает, что имеет право на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей и компенсацию морального вреда, в связи с чем, обратился в суд с данным исковым заявлением, в котором просит взыскать с ООО "Транснефть-Охрана" и АО "Черномортранснефть" в качестве возмещения морального вреда и затрат на предстоящее лечение и реабилитацию 30 000 000 руб, также взыскать утраченный заработок в размере 738 280 руб.

В ходе рассмотрения дела истец уточнил исковые требования, просит взыскать с АО "Черномортранснефть" в свою пользу утраченный заработок по июль 2021 года в сумме 946 864 руб, средства на приобретение транспортного средства в размере 3 000 000 руб, компенсацию морального вреда в размере 30 000 000 руб, ежемесячные выплаты утраченного заработка 44 596 руб, в связи с чем ООО "Транснефть-Охрана" исключено из числа ответчиков.

Решением Первомайского районного суда г. Краснодара Краснодарского края от 31 марта 2022 г. в удовлетворении исковых требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 20 сентября 2022 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В кассационной жалобе истец просит отменить состоявшиеся судебные акты и направить дело на новое рассмотрение в ином составе судей. В обоснование доводов ссылается на то, что медицинскими документами подтверждается, что боли в позвоночнике стали беспокоить истца с 2012 г, он периодически обращался в медицинские учреждения, где впервые поставлен диагноз "Остеохондроз поясничного отдела позвоночника". В связи с прогрессированием заболевания 19 октября 2018 г. истцу установлена третья группа инвалидности, 24 июля 2019 г. установлена вторая группа инвалидности. 15 октября 2019 г. Управлением Роспотребнадзора по Краснодарскому краю составлена санитарно-гигиеническая характеристика условий труда работника при подозрении у него профессионального заболевания (отравления), по результатам которой сделано заключение о состоянии условий-труда. Согласно проведенным расчетам условия труда Ершова М.Н. в должности охранника по производственному фактору тяжесть трудового процесса согласно сведений, представленных Филиалом ООО "Транснефть-Охрана" "Южное межрегиональное управление ведомственной охраны" являются допустимыми (2 класс), согласно пояснениям Ершова М.Н. являются вредными (2 степень 3 класс).

10 февраля 2020 г. проведена экспертиза связи заболевания с профессией, и медицинским заключением врачебной комиссии Центра профпатологии о наличии или отсутствии профессионального заболевания N 22 установлена связь заболеваний истца с его профессией охранника. Вредным производственным фактором, в отношении которого устанавливается наличие причинно-следственной связи с заболеванием названы физические перегрузки. Также в своем заключении врачебная комиссия указала, что работа в условиях физических перегрузок противопоказана. Согласно заключение, продолжительный стаж работы (18 лет) в условиях воздействия вредного фактора: тяжесть трудового процесса, превышающего ПДУ (класс условий труда 3.2) по данным Роспотребнадзора, выполнение работы в вынужденной рабочей позе с микротравматизацией поверхности суставов и позвоночника, связанные с длительной ходьбой по неровностям и ношением тяжестей, вынужденное нефизиологическое положение суставов и позвоночника во время работы, возникновение заболеваний в период работы, позволяют рассматривать данные заболевания как профессиональные.

В период с 21 февраля 2020 г. по 2 октября 2020 г. комиссией в составе и.о. главного государственного санитарного врача по Выселковскому, Усть-Лабинскому, Кореновскому, Динскому районам, представителей работодателя ООО "Транснефть-Охрана", специалиста эксперта Управления Роспотребнадзора по Краснодарскому краю, специалиста филиала N 14 Краснодарского регионального отделения ФСС РФ, врача-профпатолога, ГБУЗ "Динская центральная районная, больница" Минздрава Краснодарского края проведено расследование случая профессионального заболевания истца.

Учитывая стаж работы Ершова М.Н в данной профессии (более 19 лет), работу охранника ведомственной охраны, который при выполнении своих трудовых обязанностей осуществлял пешее патрулирование МН "Тихорецк-Новороссийск-1, 2, 3" Комиссия сделала вывод, что фактическая тяжесть трудового процесса как вредный производственный фактор явилась причиной нарушения здоровья и возникновения хронического профессионального заболевания опорно-двигательной системы (пункт 17, страница 4, абзац 8 Акта о случае профессионального заболевания от 2 октября 2020 г.).

Пунктом 18 Акта о профзаболевании от 2 октября 2020 г. установлено, что причиной профессионального заболевания или отравления послужило: длительное воздействие вредного производственного фактора - тяжесть трудового процесса.

На основании результатов расследования, Комиссия пришла к заключению, что заболевание является профессиональным и возникло в результате длительного многолетнего воздействия вредного производственного фактора - тяжесть трудового процесса.

Непосредственной причиной заболевания послужила фактическая тяжесть трудового процесса, как длительное многолетнее воздействие вредного производственного фактора явилось причиной нарушения здоровья и возникновения хронического профессионального заболевания опорно-двигательной системы (пункт 20 Акта о профзаболевании от 2 октября 2020 г.).

Выражает несогласие с выводами судов, поскольку право на возмещение вреда здоровью связано не с фактом трудовых отношений, а с необеспечением безопасных условий труда для работника. Истцом в дело представлены доказательства возникновения заболевания в период работы у ответчика АО "Черномортрансефть" и до приема на работу в ООО "Транснефть-Охрана" - Радикулопатия, которое впоследствии признано профессиональным. Однако судами данные доказательства проигнорированы, оценки им по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса РФ не дано, мотивы, по которым суд отверг доказательства истца, отклонил приведенные им в обоснование своих требований доводы, в решении суда не приведены.

Кроме этого, судом полностью проигнорированы данные из реестра оказанных в рамках ОМС медицинских услуг, представленного ТФОМС Краснодарского края, об обращениях истца в медицинские организации в связи болезнями опорно-двигательной системы. Из данных указанного реестра следует, что истцу неоднократно устанавливались диагнозы: Первичный гонартроз (артроз коленного сустава); Остеохондроз позвоночника неуточненный, Полиартроз, Первичный гонартроз двусторонний, в том числе, в период его, работы в АО ""Черномортрансефть". Раннее обращение истца с жалобами на болезни опорно-двигательной системы также следует из Заключения Бюро СМЭ N 194/2020 от 20 июля 2020 г. (страница 8, пункт 1.8), где указано, что он болен в течение 6 лет, когда стали беспокоить боли в позвоночнике. По амбулаторной карте фиксируются обострения поясничного остеохондроза с 2012 года. В протоколе проведения МСЭ N. 1687.48.23/2020 от 2 декабря 2020 г. указано, что согласно данным медицинских, и медико-экспертных документов, болен в течении 6 лет, когда стали беспокоить боли в. Позвоночнике.

Также считает ошибочным вывод суда о том, что заболевание, послужившее причиной установления Ершову М.Н. инвалидности второй группы, впервые было у него диагностировано 12 октября 2018 г, то есть за пределами трудовых правоотношений с АО "Черномортранснефть".

Причиной установления истцу инвалидности, второй группы является заболевание - артроз тазобедренных суставов 3 степени (коксартроз) МКБ-10-М16 (ответ на вопрос N 2, страница 12 Заключения Бюро СМЭ N 194/2020 от 20 июля 2020 г.). Инвалидность установлена истцу по общему заболеванию, тогда как Ершов М.Н. обратился в суд с требований компенсации вреда, причиненного ему профессиональным заболеванием.

Профессиональное заболевание истцу установлено, согласно Врачебному заключению профпатолога от 10 февраля 2020 г. МКБ 10 основного заболевания: М54.1 Радикулопатия.

Полагает, что имеет место несовпадение диагнозов общего заболевания - артроз тазобедренных суставов 3 степени 3 степени (коксартроз) МКБ-10 - М16 и профессионального - МКБ 10 основного заболевания: М54.1 Радикулопатия.

Кроме этого, в Медицинском заключении врачебной комиссии Центра профпатологии о наличии или отсутствии профессионального заболевания N 22 от 10 февраля 2020 г. указано, что заболевание тазобедренных суставов не входит в перечень профессиональных заболеваний.

В связи с чем, предварительный диагноз: Деформирующий артроз т/бедренных и коленных суставов (М19.1), установленный в Извещении об установлении предварительного диагноза от 24 июня 2019 г, был отменен Центром профпатологии (пункт 16 Положения о расследовании и учете профессиональных заболеваний, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 15 декабря 2000 г. N 967).

Таким образом, установление диагноза общего заболевания: артроз тазобедренных суставов 3 степени (коксартроз) МКБ-10 - М16, 12 октября 2018 г. - не имеет отношения к профессиональному заболеванию, которое, как следует из материалов дела, начало развиваться у истца в 2012 году, т.е. в период его работы в АО "Черномортранснефть".

Ссылка суда и ответчика на преюдициальность решения Первомайского районного суда г. Краснодара от 15 сентября 2020 г. по делу N2-3387/2020 является ошибочной, поскольку касается времени установления истцу диагноза по основному заболеванию.

В материалах дела не имеется доказательств прохождения истцом медицинских осмотров в период с 2004 по 2014 годы, есть акты по результатам периодического медицинского осмотра в период с 2015 по 2018 годы. Последний медицинский осмотр пройден истцом 18 апреля 2018 г. и спустя менее 6-ти месяцев истцу установлена 3-я группа инвалидности. Согласно пункта 635 Перечня типовых управленческих архивных документов,, образующихся в процессе деятельности государственных органов, органов местного самоуправлениями организаций, с указанием сроков их хранения, утвержденного Приказом Росархива от 20 декабря 2019 г. N 236, срок хранения документов (отчеты, акты, списки, планы-графики, переписка) периодических медицинских осмотров, а именно - "Заключительные акты медицинских осмотров работников, выполняющих работы с вредными, опасными условиями труда" составляет 50/75 лет.

По мнению истца, выполняемая им работа имеет вредные и (или) опасные производственные факторы и работы, при выполнении которых проводятся обязательные предварительные и периодические медицинские осмотры. В представленном ответчиком суду приложении к карте N б "Фактическое состояние условий труда по факторам производственной среды и трудового процесса" в 2011 году в строках "Тяжесть труда", "Напряженность труда" отсутствуют фактическое значение измеряемого фактора.

Качество специальной оценки условий труда, проведенной ООО "ПРОММАШ ТЕСТ", на рабочем месте "охранник" команда "Нововеличковская" - подвижная группа филиала ООО "Транснефть-охрана"; ЮМУВО не соответствует требованиям Федерального закона "О специальной оценки условий труда" от 28 декабря 2013 г. N 426-ФЗ и приказа Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации от 24 января 2014 г. N33н "Об утверждении Методики. проведения специальной оценки условий труда; Классификатора вредных и (или) опасных производственных факторов, формы отчета о проведении специальной оценки условий труда и инструкции по её заполнению".

В связи с отсутствием всей необходимой информации в протоколах проведения исследования (испытания) и измерения тяжести и напряженности трудового процесса невозможно сделать вывод о правильности установления специалистом ООО "ПРОММАШ ТЕСТ" классов условий труда по показателям тяжести и напряженности трудового процесса на рабочем месте "охранник" команда "Нововеличковская" ООО "Транснефть-Охрана" ЮМУВО.

В тоже время, выполненная 15 октября 2019 г. Управлением Роспотребнадзора по Краснодарскому краю санитарно-гигиеническая характеристика условий труда Ершова М.Н. оформлена в соответствии с полномочиями, предоставленными данному государственному органу. Ни АО "Черномортранснефть", ни ООО "Транснефть-Охрана" при ознакомлении с санитарно-гигиенической характеристикой условий труда истца возражений не представили, апелляцию в вышестоящий орган Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека не направили.

Поскольку профессиональное заболевание истца возникло в период работы в АО "Черномортранснефть", данная организация является надлежащим ответчиком по делу. Поскольку судом степень ответственности каждого из работодателей истца - АО "Черномортранснефть" и ООО "Транснефть-Охрана", не исследовались и не устанавливались, судебные постановления подлежат отмене, а дело направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Проверив материалы дела, выслушав участников процесса, обсудив доводы, изложенные в жалобе, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции приходит к следующему выводу.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции рассматривает дело в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Судом установлено и материалами дела подтверждается, что Ершов М.Н. осуществлял трудовую деятельность в АО "Черномортранснефть" в период с 14 мая 2003 г. по 10 сентября 2014 г. в должности охранника.

10 сентября 2014 г. трудовой договор с Ершовым М.Н. прекращен на основании пункта 5 части 1 статьи 77 Трудового кодекса РФ (перевод работника по его просьбе или с его согласия на работу к другому работодателю или переход на выборную работу (должность)) в порядке перевода в филиал ООО "Транснефть-Охрана" "Южное Межрегиональное управление ведомственной охраны", что подтверждается приказом о прекращении (расторжении) трудового договора с работником N 2234/п от 3 сентября 2014 г.

Изложенные обстоятельства подтверждают, что стаж работы Ершова М.Н. в АО "Черномортранснефть" составил 11 лет и 3 месяца.

В период с 11 сентября 2014 г. Ершов М.Н. осуществлял трудовую деятельность в ООО "Транснефть-Охрана" "Южное Межрегиональное управление ведомственной охраны".

Документы, подтверждающие, что при приеме на работу в ООО "Транснефть-Охрана" "Южное Межрегиональное управление ведомственной охраны" у Ершова М.Н. имелось заболевание, послужившее основанием для установления в дальнейшем профессионального заболевания, суду не представлены.

По результатам пройденных периодических медицинских осмотров за 2004 - 2014 годы медицинских противопоказаний у Ершова М.Н. не выявлено, он был признан годным и не имел медицинских противопоказаний.

Вступившим в законную силу решением Первомайского районного суда г. Краснодара Краснодарского края от 15 сентября 2020 г. установлено, что заболевание, послужившее причиной установления Ершову М.Н. инвалидности второй группы, впервые было у него диагностировано 12 октября 2018 г, то есть за пределами трудовых правоотношений с АО "Черномортранснефть".

Поскольку Ершов М.Н. в период трудовой деятельности в ООО "Транснефть-Охрана" "Южное Межрегиональное управление ведомственной охраны" по договору страхования от несчастных случаев и болезней заключенному между работодателем и АО "СОГАЗ" являлся застрахованным лицом, указанным судебным актом от 15 сентября 2020 г. в пользу Ершова М.Н. с АО "СОГАЗ" взыскано страховое возмещение в размере 2 600 000 руб, а также штраф в размере 400 000 руб.

Разрешая заявленные требования, суд первой инстанции исходил из того, что требования о взыскании утраченного заработка и компенсации морального вреда обращены к АО "Черномортранснефть", которое является ненадлежащим ответчиком, а также из отсутствия документальных доказательств, подтверждающих, что профессиональное заболевание возникло у Ершова М.Н. в период работы в АО "Черномортранснефть".

Проверяя законность и обоснованность решения в апелляционном порядке, судебная коллегия по гражданским делам Краснодарского краевого суда согласилась с вводами суда первой инстанции и правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции находит выводы судов первой и апелляционной инстанций основанными на правильном толковании и применении норм материального права.

Частью 3 статьи 37 Конституции Российской Федерации предусмотрено, что каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности.

Работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором (абзац четвертый части первой статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации; здесь и далее нормы Трудового кодекса Российской Федерации приводятся в редакции, действовавшей на момент получения истцом инсульта - 18 июля 2020 г.).

Указанному праву работника корреспондирует обязанность работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда (абзац четвертый части второй статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Статьей 209 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что охрана труда - это система сохранения жизни и здоровья работников в процессе трудовой деятельности, включающая в себя правовые, социально-экономические, организационно-технические, санитарно-гигиенические, лечебно-профилактические, реабилитационные и иные мероприятия (часть первая названной статьи).

Безопасные условия труда - это условия труда, при которых воздействие на работающих вредных и (или) опасных производственных факторов исключено либо уровни их воздействия не превышают установленных нормативов (часть пятая статьи 209 Трудового кодекса Российской Федерации).

В силу части первой статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Частью второй статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что работодатель обязан обеспечить:

безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов (абзац второй);

соответствующие требованиям охраны труда условия труда на каждом рабочем месте (абзац пятый);

проведение специальной оценки условий труда в соответствии с законодательством о специальной оценке условий труда;

в случаях, предусмотренных трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, организовывать проведение за счет собственных средств обязательных предварительных (при поступлении на работу) и периодических (в течение трудовой деятельности) медицинских осмотров, других обязательных медицинских осмотров, обязательных психиатрических освидетельствований работников, внеочередных медицинских осмотров, обязательных психиатрических освидетельствований работников по их просьбам в соответствии с медицинскими рекомендациями с сохранением за ними места работы (должности) и среднего заработка на время прохождения указанных медицинских осмотров, обязательных психиатрических освидетельствований (абзац двенадцатый);

недопущение работников к исполнению ими трудовых обязанностей без прохождения обязательных медицинских осмотров, обязательных психиатрических освидетельствований, а также в случае медицинских противопоказаний (абзац тринадцатый);

расследование и учет в установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации порядке несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний (абзац семнадцатый);

санитарно-бытовое обслуживание и медицинское обеспечение работников в соответствии с требованиями охраны труда, а также доставку работников, заболевших на рабочем месте, в медицинскую организацию в случае необходимости оказания им неотложной медицинской помощи абзац восемнадцатый);

обязательное социальное страхование работников от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний (абзац двадцать первый).

Каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда; получение достоверной информации от работодателя, соответствующих государственных органов и общественных организаций об условиях и охране труда на рабочем месте, о существующем риске повреждения здоровья, а также о мерах по защите от воздействия вредных и (или) опасных производственных факторов (абзацы второй и четвертый части первой статьи 219 Трудового кодекса Российской Федерации).

Статьей 220 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрены гарантии права работников на труд в условиях, соответствующих требованиям охраны труда. Так, в случае причинения вреда жизни и здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей возмещение указанного вреда осуществляется в соответствии с федеральным законом. В целях предупреждения и устранения нарушений государственных нормативных требований охраны труда государство обеспечивает организацию и осуществление федерального государственного надзора за их соблюдением и устанавливает ответственность работодателя и должностных лиц за нарушение указанных требований (части восьмая и девятая названной статьи).

В соответствии с частью 1 статьи 184 Трудового кодекса Российской Федерации при повреждении здоровья или в случае смерти работника вследствие несчастного случая на производстве либо профессионального заболевания работнику (его семье) возмещаются его утраченный заработок (доход), а также связанные с повреждением здоровья дополнительные расходы на медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию либо соответствующие расходы в связи со смертью работника.

Возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью работника при исполнении им обязанностей по трудовому договору, регулируется Федеральным законом от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", абзац второй пункта 3 статьи 8 которого предусматривает, что возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Из разъяснений данных в абзаце 2 пункта 46 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда", следует, что возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей, осуществляется в рамках обязательного социального страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний (часть восьмая статьи 216.1 Трудового кодекса РФ). Однако компенсация морального вреда в порядке обязательного социального страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний не предусмотрена и согласно пункту 3 статьи 8 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" осуществляется причинителем вреда.

Порядок и условия возмещения морального вреда работнику определены статьей 237 Трудового кодекса РФ, согласно которой моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 63 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", в соответствии со статьей 237 Трудового кодекса РФ компенсация морального вреда возмещается в денежной форме в размере, определяемом по соглашению работника и работодателя, а в случае спора факт причинения работнику морального вреда и размер компенсации определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба. Размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.

Из изложенного следует, что работник может обратиться с требованием о компенсации морального вреда, причиненного вследствие утраты им профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием, непосредственно к работодателю, который обязан возместить вред работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. Если соглашение сторон трудового договора о компенсации морального вреда, причиненного работнику утратой профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием, отсутствует или стороны не достигли соглашения по размеру компенсации морального вреда, то работник имеет право обратиться в суд для разрешения такого спора. В случае спора размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости вне зависимости от размера, установленного соглашением сторон, и вне зависимости от имущественного ущерба, которым в случае трудового увечья или профессионального заболевания является утраченный средний заработок работника.

Из приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что по общему правилу необходимыми условиями для возложения на работодателя обязанности по компенсации морального вреда работнику являются: наступление вреда, противоправность деяния причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

Следовательно, обязанность по компенсации морального вреда может быть возложена на работодателя при наличии его вины в причинении вреда. Если не представляется возможным установить непосредственного причинителя вреда, а также его вину, то основания для компенсации морального вреда по правилам норм главы 59 Гражданского кодекса РФ отсутствуют.

Что касается компенсации морального вреда, причиненного правомерными действиями причинителя вреда (в отсутствие противоправности деяния), то она должна быть прямо предусмотрена законом.

Как установлено судом и следует из материалов гражданского дела, истец в период с 14 мая 2003 г. по 10 сентября 2014 г. состоял в должности охранника АО "Черномортранснефть".

Согласно акту о случае профессионального заболевания от 2 октября 2020 г, у Ершова М.Н. диагностировано заболевание: пояснично-крестцовая радикулопатия с левосторонним L5 корешковым синдромом, стойким болевым синдромом смешанного генеза (профессиональный фактор+дегенеративно-дистрофические изменения поясничного отдела позвоночника) (М 54.1) 10.02.2020г. Двусторонний гонартроз R1 1 ст. ФНС-1ст. (профессиональный фактор+дегенеративно-дистрофические изменения коленных суставов М 19.8 10.02.2020 Указанные заболевания являются профессиональными и возникли в результате длительного многолетнего воздействия вредного производственного фактора - тяжесть трудового процесса.

Непосредственной причиной заболевания послужило: фактическая тяжесть трудового процесса как длительное многолетнее воздействие вредного производственного фактора явилось причиной нарушения здоровья и возникновения хронического профессионального заболевания опорно-двигательной системы (т. 1 л. д. 48-53).

Между тем, в период с 11 сентября 2014 г. по 10 декабря 2020 г. Ершов М.Н. осуществлял трудовую деятельность в качестве охранника в ООО "Транснефть-охрана" "Южное Межрегиональное управление ведомственной охраны".

Решением Первомайского районного суда г. Краснодара Краснодарского края от 15 сентября 2020 г. удовлетворены исковые требования Ершова М.Н. к АО "СОГАЗ" о взыскании страхового возмещения по договору страхования от несчастных случаев и болезней от 8 августа 2016 г, заключенному между ООО "Транснефть-охрана" "Южное Межрегиональное управление ведомственной охраны" и АО "СОГАЗ".

В ходе рассмотрения указанного дела судом назначалась судебно-медицинская экспертиза, проведение которой было поручено отделу сложных судебно-медицинских экспертиз ГБУЗ "Бюро судебно-медицинской экспертизы" министерства здравоохранения Краснодарского края.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы N194/2020 от 20 июля 2020 г, комиссией установлено, что Ершову М.Н. 24 июля 2019 г. установлена 2 группа инвалидности. Причиной инвалидности 2 группы явилось заболевание двусторонний коксартроз R-3, комбинированная контактура. ФНС 3 степени (функциональная недостаточность суставов). Стойкий выраженный болевой синдром. Правосторонний гонартроз R 1-2 степени. Состояние после ЛДА (лечебно-диагностическая артроскопия). ФНС 1-2 ст. Стойкие выраженные нарушения нейромышечных, скелетных и связанных с движением (статодинамических) функций.

По имеющимся данным, заболевание, послужившее причиной установления 2 группы инвалидности, впервые у него было диагностировано 12 октября 2018 г. врачом-ревматологом МБУЗ Тимашевская ЦРБ" МЗ КК Н.Б. Каминской. Этот диагноз был подтвержден и уточнен 22 октября 2018 г. врачом-ревматологом ГБУЗ "НИИ-ККБ N1" МЗ КК Н.Р. Дегула, которой диагноз был сформулирован: деформирующий артроз тазобедренных суставов рентгенологически - 3 ст. и коленных суставов рентгенологически - 1 ст. Болевой синдром. ФНС 2-3 ст. Ранее диагноз "деформирующий артроз тазобедренных суставов" Ершову М.Н, согласно медицинской документации, не выставлялся (т. 1 л. д. 182 - 193).

По утверждению истца, первые признаки профессионального заболевания "радикулопатия" проявились у него в 2012 г. и развились в вследствие вредных и тяжелых условий труда.

Между тем, из трудовой книжки истца следует, что в период с 22 марта 2012 г. по 10 сентября 2014 г. он работал в должности охранника команды "Нововеличковская" АО "Черномортранснефть".

Согласно карте аттестации рабочих мест по условиям труда ОАО "Черномортранснефть" от 2006, 2008, 2011 г.г, представленных ответчиком в материалы дела, уровень вредности условий труда охранника - 2 (допустимый), уровень опасности - 1 (оптимальный).

Согласно отзыву АО "Черномортранснефть", в период с 2012 по 2014 год Ершов М.Н. занимал объектового охранника, в его обязанности не входило пешее патрулирование охраняемых объектов.

Истец в уточненном исковом заявлении также утверждал, что в связи с медицинскими противопоказаниями и рекомендациями профпатолога 22 марта 2012 г. перешел с должности старшего охранника подвижной группы на должность охранника объекта НПС "Нововеличковская" ОАО "Черномортранснефть" службы безопасности, о чем свидетельствует запись в трудовой книжке (т. 1 л. д. 151).

Профессиональным заболеванием в силу абзаца одиннадцатого статьи 3 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ признается хроническое или острое заболевание застрахованного, являющееся результатом воздействия на него вредного (вредных) производственного (производственных) фактора (факторов) и повлекшее временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности.

При изложенных обстоятельствах, оснований полагать, что профессиональное заболевание Ершова М.Н. впервые возникло и развивалось под влиянием вредных факторов в период работы в должности охранника АО "Черномортранснефть", у суда нижестоящей инстанции не имелось.

В соответствии со статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Согласно разъяснениям, изложенным в абзаце втором пункта 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина", установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Вопросы возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, урегулированы параграфом вторым главы 59 Гражданского кодекса Российской Федерации (статьи 1084 - 1094 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Объем и характер возмещения вреда, причиненного повреждением здоровья, определены в статье 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В силу пункта 1 статьи 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации при причинении гражданину увечья или ином повреждении его здоровья возмещению подлежит утраченный потерпевшим заработок (доход), который он имел либо определенно мог иметь, а также дополнительно понесенные расходы, вызванные повреждением здоровья, в том числе расходы на лечение, дополнительное питание, приобретение лекарств, протезирование, посторонний уход, санаторно-курортное лечение, приобретение специальных транспортных средств, подготовку к другой профессии, если установлено, что потерпевший нуждается в этих видах помощи и ухода и не имеет права на их бесплатное получение.

При определении утраченного заработка (дохода) пенсия по инвалидности, назначенная потерпевшему в связи с увечьем или иным повреждением здоровья, а равно другие пенсии, пособия и иные подобные выплаты, назначенные как до, так и после причинения вреда здоровью, не принимаются во внимание и не влекут уменьшения размера возмещения вреда (не засчитываются в счет возмещения вреда). В счет возмещения вреда не засчитывается также заработок (доход), получаемый потерпевшим после повреждения здоровья (пункт 2 статьи 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Определение в рамках действующего гражданско-правового регулирования объема возмещения вреда, причиненного здоровью, исходя из утраченного заработка (дохода), который потерпевший имел или определенно мог иметь, предполагает, - в силу компенсационной природы ответственности за причинение вреда, обусловленной относящимися к основным началам гражданского законодательства принципом обеспечения восстановления нарушенных прав (пункт 1 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации), а также требованием возмещения вреда в полном, по общему правилу, объеме, - необходимость восполнения потерь, объективно понесенных потерпевшим в связи с невозможностью осуществления трудовой (предпринимательской) деятельности в результате противоправных действий третьих лиц (абзац третий пункта 3 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 июня 2012 г. N 13-П "По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Ю.Г. Тимашова").

В подпункте "а" пункта 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" разъяснено, что под утраченным потерпевшим заработком (доходом) следует понимать средства, получаемые потерпевшим по трудовым и (или) гражданско-правовым договорам, а также от предпринимательской и иной деятельности (например, интеллектуальной) до причинения увечья или иного повреждения здоровья. При этом надлежит учитывать, что в счет возмещения вреда не засчитываются пенсии, пособия и иные социальные выплаты, назначенные потерпевшему как до, так и после причинения вреда, а также заработок (доход), получаемый потерпевшим после повреждения здоровья.

Исходя из приведенных нормативных положений, правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации лицо, причинившее вред здоровью гражданина (увечье или иное повреждение здоровья), обязано возместить потерпевшему в том числе утраченный заработок - заработок (доход), который он имел либо определенно мог иметь, то есть причинитель вреда обязан восполнить потерпевшему те потери в его заработке, которые были объективно им понесены (возникли у потерпевшего) в связи с невозможностью осуществления им трудовой (предпринимательской), а равно и служебной деятельности в результате противоправных действий причинителя вреда. Под заработком (доходом), который потерпевший имел, следует понимать тот заработок (доход), который был у потерпевшего на момент причинения вреда и который он утратил в результате причинения вреда его здоровью. Под заработком, который потерпевший определенно мог иметь, следует понимать те доходы потерпевшего, которые при прочих обстоятельствах совершенно точно могли бы быть им получены, но не были получены в результате причинения вреда его здоровью. При этом доказательства, подтверждающие размер причиненного вреда, в данном случае доказательства утраты заработка (дохода), должен представить потерпевший.

Статьей 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации установлены правила по определению размера заработка (дохода), утраченного в результате повреждения здоровья.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации размер подлежащего возмещению утраченного потерпевшим заработка (дохода) определяется в процентах к его среднему месячному заработку (доходу) до увечья или иного повреждения здоровья либо до утраты им трудоспособности, соответствующих степени утраты потерпевшим профессиональной трудоспособности, а при отсутствии профессиональной трудоспособности - степени утраты общей трудоспособности.

В состав утраченного заработка (дохода) потерпевшего включаются все виды оплаты его труда по трудовым и гражданско-правовым договорам как по месту основной работы, так и по совместительству, облагаемые подоходным налогом. Не учитываются выплаты единовременного характера, в частности компенсация за неиспользованный отпуск и выходное пособие при увольнении. За период временной нетрудоспособности или отпуска по беременности и родам учитывается выплаченное пособие. Доходы от предпринимательской деятельности, а также авторский гонорар включаются в состав утраченного заработка, при этом доходы от предпринимательской деятельности включаются на основании данных налоговой инспекции. Все виды заработка (дохода) учитываются в суммах, начисленных до удержания налогов (пункт 2 статьи 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как указано в пункте 28 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" размер утраченного заработка потерпевшего, согласно пункту 1 статьи 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяется в процентах к его среднему месячному заработку по выбору потерпевшего - до увечья или иного повреждения здоровья либо до утраты им профессиональной трудоспособности, а в случае отсутствия профессиональной трудоспособности - до утраты общей трудоспособности. Определение степени утраты профессиональной трудоспособности производится учреждениями государственной службы медико-социальной экспертизы, а степени утраты общей трудоспособности - судебно-медицинской экспертизой в медицинских учреждениях государственной системы здравоохранения.

Из изложенного следует, что размер утраченного потерпевшим заработка (дохода) определяется в процентах к его среднему месячному заработку (доходу) по выбору потерпевшего - до увечья или иного повреждения здоровья либо до утраты им профессиональной трудоспособности, и соответствующих степени утраты потерпевшим профессиональной трудоспособности, а при отсутствии профессиональной трудоспособности - до утраты общей трудоспособности и соответствующих степени утраты общей трудоспособности. Степень утраты профессиональной трудоспособности потерпевшего определяется учреждениями государственной службы медико-социальной экспертизы, степень утраты общей трудоспособности - судебно-медицинской экспертизой в медицинских учреждениях государственной системы здравоохранения. При определении состава утраченного заработка для расчета размера подлежащего возмещению утраченного потерпевшим заработка за период временной нетрудоспособности или отпуска по беременности и родам учитывается выплаченное пособие.

Поскольку при рассмотрении настоящего дела достоверно установлено отсутствие вины АО "Черномортранснефть" в причинении вреда здоровью Ершову М.Н, оснований для назначения судебно-медицинской либо медико-социальной экспертизы с целью определения степени утраты трудоспособности истца у судов нижестоящих инстанций не имелось.

Как установлено судом и следует из протокола судебного заседания Первомайского районного суда г. Краснодара от 10 ноября 2021 г, от исковых требований к ООО "Транснефть-охрана" истец отказался (т. 2 л. д. 64).

В уточненном исковом заявлении требования о взыскании утраченного заработка, денежных средств на приобретение транспортного средства, ежемесячных выплат утраченного заработка и компенсации морального вреда заявлены только к АО "Черномортранснефть".

Таким образом, доводы кассационной жалобы истца относительно периода его работы в ООО "Транснефть-охрана" судебной коллегией признаны несостоятельными и не подлежат проверке.

Иные доводы кассационной жалобы сводятся к повторению позиции Ершова М.Н, изложенной в судах первой и апелляционной инстанций, не опровергают выводы судов, сделанные с учетом установленных обстоятельств дела, и не свидетельствуют о существенном нарушении норм материального и процессуального права, повлиявших на исход дела.

Несогласие истца с выводами судов, иная оценка им фактических обстоятельств дела и иное применение к ним положений закона не означают допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки и не могут служить основанием для отмены обжалуемых судебных актов.

Существенных нарушений норм процессуального права по делу не допущено.

С учетом изложенного, судебная коллегия приходит к выводу, что обжалуемые судебные акты приняты с соблюдением норм права, оснований для их отмены или изменения в соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не имеется.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Первомайского районного суда города Краснодара Краснодарского края от 31 марта 2022 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 20 сентября 2022 г. оставить без изменения, кассационную жалобу Ершова М.Н. - без удовлетворения.

Председательствующий Н.Н. Мартынова

Судьи Н.В. Бетрозова

С.А. Губарева