Определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 11 декабря 2023 г. по делу N 8Г-21502/2023[88-22009/2023]

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего судьи Александровой Ю.К, судей Беспятовой Н.Н, Минаевой Н.Е.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО2 к администрации Верховажского муниципального округа, ФИО1 о включении недвижимого имущества в состав наследства и признании права собственности и по встречному иску ФИО3 к администрации Верховажского муниципального округа, ФИО2 о признании права собственности на жилой дом, по кассационной жалобе ФИО2 на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Вологодского областного суда от 2 августа 2023 года.

Заслушав доклад судьи Беспятовой Н.Н, выслушав объяснения ФИО2, поддержавшей доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции,

УСТАНОВИЛА:

ФИО2 10 ноября 2022 года обратилась в суд с иском к администрации Верховажского муниципального района Вологодской области и администрации Верховажского сельского поселения об установлении факта принятия наследства, включении принадлежащего наследодателю имущества в состав наследственной массы и признании за ней права собственности на недвижимое имущество.

В обоснование требований указала, что после смерти ее отца ФИО9 открылось наследство, состоящее из принадлежавших наследодателю земельного участка с кадастровым номером N и расположенного на нем жилого дома с кадастровым номером N. Иных наследников первой очереди не имеется.

ФИО3 обратился в суд с иском к администрации Верховажского муниципального района Вологодской области и администрации Верховажского сельского поселения, ФИО2, изменив основание иска, просил признать за ним право собственности на жилой дом с кадастровым номером N в силу приобретательной давности.

Требования ФИО3 мотивированы указанием на давностное, открытое и добросовестное владение жилым домом как своим собственным. Отдельно отметил самоустранение ФИО2 от владения домом и неисполнение обязанностей собственника по его содержанию.

На основании определения Верховажского районного суда Вологодской области от 6 декабря 2022 года гражданские дела по исковым заявлениям ФИО2, и ФИО3 объединены в одно производство.

Определением Верховажского районного суда Вологодской области от 3 апреля 2023 года осуществлена замена ответчиков администрации Верховажского муниципального района и администрации сельского поселения Верховажское их правопреемником администрацией Верховажского муниципального округа.

Решением Верховажского районного суда Вологодской области от 4 мая 2023 года в состав наследства, открывшегося после смерти ФИО9, включен земельный участок с кадастровым номером N площадью 200 кв.м и расположенный на нем жилой дом с кадастровым номером N площадью 15 кв.м; право собственности на указанное имущество признано за ФИО2

ФИО1 в удовлетворении исковых требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Вологодского областного суда от 2 августа 2023 года решение Верховажского районного суда Вологодской области от 4 мая 2023 года отменено.

По делу принято новое решение.

За ФИО3 признано право собственности на жилой дом с кадастровым номером N, расположенный по адресу: "адрес".

ФИО2 в удовлетворении исковых требований к администрации Верховажского муниципального округа Вологодской области и ФИО1 о включении в состав наследства, открывшегося со смертью ФИО9, умершего 5 февраля 1999 года, жилого дома с кадастровым номером N и земельного участка с кадастровым номером N, расположенных по адресу: "адрес", признании права собственности в порядке наследования отказано.

С ФИО2 в пользу ФИО3 в возмещение судебных расходов взыскано 1 791 руб.

В кассационной жалобе ФИО2 ставит вопрос об отмене апелляционного определения, как незаконного, постановленного с нарушением норм материального и процессуального права.

О времени и месте рассмотрения дела лица, участвующие в деле, извещены надлежащим образом путем направления почтового извещения, сведения о движении жалобы размещены на сайте суда в сети "Интернет".

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции на основании части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации полагает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

В соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанции, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений при разрешении дела судом апелляционной инстанции не допущено.

Как установлено в ходе рассмотрения дела и следует из его материалов, со смертью ФИО9 5 февраля 1999 года открылось наследство, состоящее из имущественного пая стоимостью 3 300 руб, находящегося в сельскохозяйственном потребительском кооперативе по ведению лесного хозяйства "Верховажский межхозяйственный лесхоз", а также жилого дома и земельного участка, расположенных по адресу; "адрес".

ФИО2, являющаяся наследником ФИО9 по закону первой очереди, приняла наследство, подав в установленный законом срок заявление нотариусу, в котором в качестве наследственного имущества указала только имущественный пай.

23 апреля 1999 года нотариус по нотариальному округу Верховажский район Вологодской области выдал ФИО2 свидетельство о праве на наследство по закону в отношении названного имущественного пая; на остальное наследственное имущество свидетельство не выдавалось.

5 июля 2022 года на основании заявления ФИО2 осуществлен государственный кадастровый учет жилого дома и земельного участка, которым присвоены кадастровые номера N и N соответственно.

С 1995 года ФИО3 владеет спорными домом и земельным участком как своими собственными, обрабатывает земельный участок и ремонтирует дом.

ФИО2 с даты открытия наследства не осуществляла владение и пользования спорными объектами, доказательства владения спорным имуществом и несения бремени его содержания с даты открытия наследства ФИО2 суду не представила.

Удовлетворяя исковые требования ФИО2 и отказывая ФИО1 в удовлетворении иска, суд первой инстанции, руководствовался положениями 218, 1113, 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 69 Федерального закона от 13 июля 2015 года N 218-ФЗ "О государственной регистрации недвижимости", статьей 11 Закона РСФСР от 19 июля 1968 года "О поселковом, сельском Совете народных депутатов РСФСР", исходил из того, что ФИО2 от права собственности на находящееся в споре наследственное имущество не отказывалась; ФИО3 был осведомлен о наличии титульного собственника недвижимости, а факт давностного владения спорным имуществом не является достаточным основанием для признания за ним права собственности в порядке приобретательной давности.

Проверяя законность и обоснованность решения, суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции не согласился.

Полагая решение суда первой инстанции подлежащим отмене, и приходя к выводу о необходимости принятия нового решения, суд апелляционной инстанции, руководствуясь положениями статей 218, 234, 1113, 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями, содержащимися в пунктах 15, 16, 19 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 года "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и иных вещных прав", исходил из того, что материалами дела достоверно подтверждается и не опровергнуто ФИО2, что ФИО3 с 1995 года открыто, непрерывно и добросовестно владеет спорными домом и земельным участком как своими собственными, обрабатывает земельный участок и ремонтирует дом; доказательства владения спорным имуществом и несения бремени его содержания с даты открытия наследства ФИО2 суду не представила; при этом к ФИО1 с требованиями об устранении нарушений права собственности на дом и земельный участок, истребовании имущества из чужого незаконного владения с момента открытия наследства и до настоящего времени ФИО2 также не обращалась; доказательства прекращения давностного владения ФИО3 спорным имуществом в течение всего срока приобретательной давности ФИО2 суду не предоставляла.

С учетом надлежаще подтвержденного материалами дела и не опровергнутого ФИО2 добросовестного, открытого, непрерывного владения ФИО3 спорным имуществом как своим собственным на протяжении более 25 лет, достоверно установленных и подтвержденных юридически значимых для разрешения спора обстоятельств, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о наличии оснований для удовлетворения исковых требований ФИО3 о признании за ним права собственности на жилой дом с кадастровым номером N, расположенный по адресу: "адрес", оставив без удовлетворения исковые требования ФИО2

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции приходит к выводу о том, что суд апелляционной инстанции правильно определилобстоятельства, имеющие значение для дела, и надлежащим образом применил нормы материального права, процессуальных нарушений при рассмотрении дела им допущено не было.

В силу статьи 1113 Гражданского кодекса Российской Федерации со смертью гражданина открывается наследство, в состав которого входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

Пунктом 2 статьи 218 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что в случае смерти гражданина право собственности на принадлежавшее ему имущество переходит по наследству к другим лицам в соответствии с завещанием или законом.

Для принятия наследства наследник должен его принять; принятие наследником части наследства означает принятие всего причитающегося ему наследства, в чём бы оно ни заключалось и где бы оно ни находилось (пункты 1, 2 статьи 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с пунктом 3 статьи 218 Гражданского кодекса Российской Федерации в случаях и в порядке, предусмотренных названным кодексом, лицо может приобрести право собственности на имущество, не имеющее собственника, на имущество, собственник которого неизвестен, либо на имущество, от которого собственник отказался или на которое он утратил право собственности по иным основаниям, предусмотренным законом.

Согласно статье 234 данного кодекса лицо - гражданин или юридическое лицо, - не являющееся собственником имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее как своим собственным недвижимым имуществом в течение пятнадцати лет либо иным имуществом в течение пяти лет, приобретает право собственности на это имущество (приобретательная давность). Право собственности на недвижимое и иное имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает у лица, приобретшего это имущество в силу приобретательной давности, с момента такой регистрации (пункт 1).

Лицо, ссылающееся на давность владения, может присоединить ко времени своего владения все время, в течение которого этим имуществом владел тот, чьим правопреемником это лицо является (пункт 3).

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10 и Пленума Высшего Арбитражного Суда N 22 от 29 апреля 2010 года "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", давностное владение является добросовестным, если лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии основания возникновения у него права собственности; давностное владение признается открытым, если лицо не скрывает факта нахождения имущества в его владении. Принятие обычных мер по обеспечению сохранности имущества не свидетельствует о сокрытии этого имущества; давностное владение признается непрерывным, если оно не прекращалось в течение всего срока приобретательной давности. В случае удовлетворения иска давностного владельца об истребовании имущества из чужого незаконного владения имевшая место ранее временная утрата им владения спорным имуществом перерывом давностного владения не считается. Передача давностным владельцем имущества во временное владение другого лица не прерывает давностного владения. Не наступает перерыв давностного владения также в том случае, если новый владелец имущества является сингулярным или универсальным правопреемником предыдущего владельца; владение имуществом как своим собственным означает владение не по договору. По этой причине статья 234 Гражданского кодекса Российской Федерации не подлежит применению в случаях, когда владение имуществом осуществляется на основании договорных обязательств (аренды, хранения, безвозмездного пользования и т.п.).

Как указано в абзаце первом пункта 16 приведенного выше постановления, по смыслу статей 225 и 234 Гражданского кодекса Российской Федерации, право собственности в силу приобретательной давности может быть приобретено на имущество, принадлежащее на праве собственности другому лицу, а также на бесхозяйное имущество.

Абзацем первым пункта 19 этого же постановления разъяснено, что возможность обращения в суд с иском о признании права собственности в силу приобретательной давности вытекает из статей 11 и 12 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которым защита гражданских прав осуществляется судами путем признания права. Поэтому лицо, считающее, что стало собственником имущества в силу приобретательной давности, вправе обратиться в суд с иском о признании за ним права собственности.

По смыслу указанных выше положений закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, приобретательная давность является самостоятельным законным основанием возникновения права собственности на вещь при условии добросовестности, открытости, непрерывности и установленной законом длительности такого владения.

Давностное владение является добросовестным, если, приобретая вещь, лицо не знало и не должно было знать о неправомерности завладения ею, то есть в тех случаях, когда вещь приобретается внешне правомерными действиями, однако право собственности в силу тех или иных обстоятельств возникнуть не может. При этом лицо владеет вещью открыто как своей собственной, то есть вместо собственника, без какого-либо правового основания (титула).

Наличие титульного собственника само по себе не исключает возможность приобретения права собственности другим лицом в силу приобретательной давности.

Для приобретения права собственности в силу приобретательной давности не является обязательным, чтобы собственник, в отличие от положений статьи 236 Гражданского кодекса Российской Федерации, совершил активные действия, свидетельствующие об отказе от собственности или объявил об этом. Достаточным является то, что титульный собственник в течение длительного времени устранился от владения вещью, не проявляет к ней интереса, не исполняет обязанностей по ее содержанию, вследствие чего вещь является фактически брошенной собственником.

Осведомленность давностного владельца о наличии титульного собственника сама по себе не означает недобросовестности давностного владения.

Давностный владелец может присоединить ко времени своего владения все время, в течение которого имуществом владели правопредшественники, универсальным или сингулярным правопреемником которых является давностный владелец.

Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении от 26 ноября 2020 года N 48-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 234 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.В. Волкова" привел следующие правовые позиции.

Разъяснение содержания понятия добросовестности в контексте статьи 234 Гражданского кодекса Российской Федерации дано в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", согласно которому судам рекомендовано при разрешении споров, связанных с возникновением права собственности в силу приобретательной давности, учитывать, что давностное владение является добросовестным, если лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии основания у него права собственности. С учетом пункта 18 того же постановления, посвященного пункту 4 статьи 234 Гражданского кодекса Российской Федерации в прежней редакции, приведенное понимание добросовестности не препятствовало при определенных обстоятельствах приобретению по давности владения имущества и тем лицом, которое могло знать об отсутствии у него оснований приобретения права собственности по сделке. Таким образом, изложенный в пункте 15 названного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации критерий добросовестности отражает сложность добросовестности как оценочного понятия, допускающего ее различные проявления применительно к различным категориям дел.

Различие критериев добросовестности применительно к правовым ситуациям приобретения имущества добросовестным приобретателем (статья 302 Гражданского кодекса Российской Федерации) и давностного владения (статья 234 Гражданского кодекса Российской Федерации) обусловлено их разными целями, что требует от судов изучения фактических обстоятельств каждого конкретного дела, а это в свою очередь требует дифференцированного подхода при определении критериев добросовестности.

Так, практика Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации не исключает приобретения права собственности в силу приобретательной давности и в тех случаях, когда давностный владелец должен был быть осведомлен об отсутствии оснований возникновения у него права собственности (определения от 27 января 2015 года N 127-КГ14-9, от 20 марта 2018 года N 5-КГ18-3, от 17 сентября 2019 года N 78-КГ19-29, от 22 октября 2019 года N 4-КГ19-55, от 2 июня 2020 года N 4-КГ20-16 и др.).

В приведенных определениях применительно к конкретным обстоятельствам соответствующих дел указано, что добросовестность предполагает, что вступление во владение не было противоправным, совершено внешне правомерными действиями. Добросовестное заблуждение давностного владельца о наличии у него права собственности на данное имущество положениями статьи 234 Гражданского кодекса Российской Федерации не предусмотрено в качестве обязательного условия для возникновения права собственности в силу приобретательной давности. Напротив, столь длительное владение вещью, право на которую отсутствует, предполагает, что давностный владелец способен знать об отсутствии у него такого права, особенно в отношении недвижимого имущества, возникновение права на которое, по общему правилу, требует формального основания и регистрации в публичном реестре; требование о добросовестном заблуждении в течение всего срока владения без какого-либо разумного объяснения препятствует возвращению вещи в гражданский оборот и лишает лицо, открыто и добросовестно владеющее чужой вещью как своей, заботящееся об этом имуществе и несущее расходы на его содержание, не нарушая при этом ничьих прав, права легализовать такое владение, оформив право собственности на основании данной нормы.

Таким образом, складывающаяся в последнее время практика применения положений о приобретательной давности свидетельствует, что для признания владельца добросовестным при определенных обстоятельствах не требуется, чтобы он имел основания полагать себя собственником имущества. Добросовестность может быть признана судами и при наличии оснований для понимания владельцем отсутствия у него оснований приобретения права собственности.

Следовательно, при толковании таких общих норм гражданского права, рассчитанных на правовые ситуации и отношения с различными субъектами права, необходимо учитывать конституционно-правовой контекст, и прежде всего концепцию верховенства права, являющуюся основой принципа правового государства (статья 1, часть 1, Конституции Российской Федерации) и предполагающую реализацию принципов приоритета права, равенство перед законом, правовую определенность и юридическую безопасность.

Развитие подходов в практике Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в отношении критериев добросовестности владельца по давности подкрепляется судами ссылками на правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированную в Постановлении от 22 июня 2017 года N 16-П, в котором проводится различие между неперсонифицированным интересом публично-правового образования и интересом конкретного гражданина.

В рамках института приобретательной давности защищаемый законом баланс интересов определяется, в частности, и с учетом возможной утраты собственником имущества (в том числе публичным) интереса в сохранении своего права. Так, судами отмечается, что для приобретения права собственности в силу приобретательной давности не является обязательным, чтобы собственник, в отличие от положений статьи 236 Гражданского кодекса Российской Федерации, совершил активные действия, свидетельствующие об отказе от собственности, или объявил об этом. Достаточным является то, что титульный собственник в течение длительного времени устранился от владения вещью, не проявляет к ней интереса, не исполняет обязанностей по ее содержанию, вследствие чего вещь является фактически брошенной собственником (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 22 октября 2019 года N 4-КГ19-55 и др.).

Таким образом, понимание добросовестности давностного владения, подразумевающее, что лицо при получении владения должно полагать себя собственником имущества, лишает лицо, длительное время владеющее имуществом как своим, заботящееся об этом имуществе, несущее расходы на его содержание и не нарушающее при этом прав иных лиц, возможности легализовать такое владение, вступает в противоречие с целями, заложенными в статье 234 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Кроме того, с учетом необходимости возвращения имущества в гражданский оборот нельзя не принять во внимание практически неизбежный при давностном владении пропуск собственником имущества для истребования вещи у давностного владельца срока исковой давности, который, как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, имеет целью упорядочить гражданский оборот, создать определенность и устойчивость правовых связей, дисциплинировать их участников, обеспечить своевременную защиту прав и интересов субъектов гражданских правоотношений, поскольку отсутствие разумных временных ограничений для принудительной защиты нарушенных гражданских прав приводило бы к ущемлению охраняемых законом прав и интересов ответчиков и третьих лиц; а применение судом по заявлению стороны в споре исковой давности защищает участников гражданского оборота от необоснованных притязаний и одновременно побуждает их своевременно заботиться об осуществлении и защите своих прав (Постановление от 15 февраля 2016 года N 3-П).

Вопреки доводам кассационной жалобы, проверяя дело в апелляционном порядке и приходя к выводу об отказе в удовлетворении иска ФИО2, которая в течение длительного времени устранилась от владения спорным имуществом, не проявляла к нему интереса, не исполняла обязанностей по содержанию имущества, вследствие чего спорные объекты являлись фактически брошенными наследником, и об удовлетворении иска ФИО3, который, напротив, добросовестно, открыто, непрерывно владел спорным имуществом как своим собственным на протяжении более 25 лет, суд апелляционной инстанции в полной мере учел вышеуказанные законоположения и разъяснения по их применению.

Доводы кассационной жалобы повторяют позицию заявителя в ходе рассмотрения дела, являлись предметом исследования суда апелляционной инстанции и получили надлежащую оценку в обжалуемом судебном постановлении.

Несогласие с оценкой судом доказательств и установленными судом обстоятельствами, не может служить основанием для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке, поскольку в соответствии с частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.

Решение вопроса исследования и оценки доказательств отнесено к компетенции судов первой и апелляционной инстанций (статьи 196, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд кассационной инстанции не наделен правом устанавливать новые факты и не обладает правом переоценки установленных обстоятельств, поэтому связанные с этим доводы заявителя не могут служить основанием для отмены судебных постановлений в кассационном порядке.

В силу своей компетенции кассационный суд исходит из признанных установленными судом первой и апелляционной инстанций фактических обстоятельств, проверяя лишь правильность применения и толкования норм материального и процессуального права судебными инстанциями, и правом переоценки доказательств не наделен.

В кассационной жалобе нет правовых доводов для пересмотра обжалуемого постановления суда апелляционной инстанции.

При таких обстоятельствах судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для удовлетворения кассационной жалобы и отмены обжалуемого судебного акта.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

ОПРЕДЕЛИЛА:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Вологодского областного суда от 2 августа 2023 года оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи