Определение СК по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 15 февраля 2024 г. по делу N 8Г-895/2024[88-5232/2024]

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Самойловой Е.В.

судей Дурневой С.Н. и Харитонова А.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к ФИО2, ФИО3 о признании предварительного договора купли-продажи недвижимости основным договором купли-продажи, признании недействительным (ничтожным) договора купли-продажи нежилого здания и земельного участка, применении последствий недействительности (ничтожности) сделки, по встречному иску ФИО2 к ФИО1, ФИО4, ФИО3 о признании недействительным предварительного договора купли-продажи недвижимости, признании действительным договора купли-продажи нежилого здания и земельного участка

по кассационной жалобе ФИО1 на решение Евпаторийского городского суда Республики Крым от 5 июля 2023 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Крым от 23 ноября 2023 года.

Заслушав доклад судьи Четвертого кассационного суда общей юрисдикции Самойловой Е.В, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции,

УСТАНОВИЛА:

ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО2, ФИО3, в котором просил:

- признать недействительным (ничтожным) договор купли-продажи нежилого здания и земельного участка от 27 апреля 2022 года, заключенный между ФИО2 и ФИО3, в отношении земельного участка с кадастровым номером 90:18:010105:117 и нежилого здания с кадастровым номером 90:18:010105:2, расположенных по адресу: "адрес"-е;

- обязать ФИО2 заключить с ФИО1 договор купли-продажи объектов недвижимости, расположенных по указанному выше адресу, на условиях, согласованных в предварительном договоре купли-продажи от 15 апреля 2022 года;

- указать, что решение суда является основанием для исключения из ЕГРН записей о регистрации права собственности за ФИО3 на спорные объекты и регистрации перехода права собственности на объекты недвижимости за ФИО1 (том 1 л.д. 1-8).

В ходе разрешения спора судом первой инстанции истец подал заявление об изменении исковых требований, в котором просил суд:

- признать предварительный договор купли-продажи объектов недвижимости, заключенный 15 апреля 2022 года, основным договором купли-продажи объектов недвижимости;

- признать недействительным (ничтожным) договор купли-продажи нежилого здания и земельного участка от 27 апреля 2022 года, заключенный между ФИО2 и ФИО3;

- указать, что решение суда является основанием для исключения из ЕГРН записей о регистрации права собственности за ФИО3 на спорные объекты и регистрации перехода права собственности на объекты недвижимости за ФИО1;

- произвести государственную регистрацию перехода права собственности на объекты недвижимости - земельный участок с кадастровым номером 90:18:010105:117 и нежилое здание с кадастровым номером 90:18:010105:2, расположенные по адресу: "адрес"-е, на основании договора купли-продажи объектов недвижимости, заключенного 15 апреля 2022 года между ФИО2 и ФИО1 (том 4 л.д. 24-26).

В обоснование исковых требований ФИО1 ссылался на то, что 15 апреля 2022 года между ним и ФИО2 в лице его представителя по доверенности ФИО4 был заключен предварительный договор купли-продажи недвижимого имущества, согласно условий которого ФИО2 обязался продать ему в срок до 25 апреля 2022 года земельный участок и нежилое здание по адресу: "адрес"-е. При заключении указанного договора ФИО1 уплатил денежные средства в размере 12 550 000 руб, что составляло 100% стоимости продаваемых объектов. Спорные объекты недвижимого имущества перешли в фактическое пользование истца. Вместе с тем, в предусмотренный предварительным договором срок основной договор заключен не был, при этом ФИО1 стало известно, что ФИО2 продал недвижимое имущество ФИО3 По мнению истца, указанный договор является мнимой сделкой, совершенной для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия, для целей сокрытия имущества и неисполнения обязательств по ранее заключенному между ФИО1 и ФИО2 предварительному договору, также о мнимости договора свидетельствует отсутствие факта передачи ФИО3 недвижимого имущества, ставится под сомнение факт оплаты по договору.

Указанные обстоятельства послужили основанием для обращения в суд с соответствующим иском.

ФИО2 обратился в суд со встречным иском, уточнив который в порядке статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, просил признать недействительным в силу ничтожности предварительный договор купли-продажи объектов недвижимости от 15 апреля 2022 года, а также признать действительным договор купли-продажи нежилого здания и земельного участка от 27 апреля 2022 года, заключенный между ФИО18 и ФИО19

В обоснование требований встречного искового заявления Бекиров С.А. ссылался на то, что предварительный договор заключен между его представителем ФИО4 и ФИО1 по их сговору, в ущерб его интересам, поскольку волеизъявления на продажу спорных объектов ФИО1 он не выражал и согласия не давал, денежных средств в счет оплаты за имущество он не получал ни от ФИО1, ни от ФИО4, как его представителя. ФИО2, кроме того, ссылался на то, что доверенность на имя ФИО4 была отменена им 26 апреля 2022 года, то есть после окончания срока для заключения основного договора, при этом договор купли-продажи с ФИО3 был заключен 27 апреля 2022 года.

Ответчик (истец по встречному иску) полагал, что единственной истинной причиной невозможности оформления и государственной регистрации сделки было составление предварительного договора "задним числом", в отсутствие на то его волеизъявления и согласия как собственника имущества. ФИО4, которая действовала от его имени по доверенности, имела полномочия представлять его интересы в Госкомрегистре, то есть препятствий к оформлению основного договора до 25 апреля 2022 года не имелось, также отсутствовали аресты или обременения на указанное в договоре имущество.

Решением Евпаторийского городского суда Республики Крым от 5 июля 2023 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Крым от 23 ноября 2023 года, в удовлетворении иска ФИО1, а также в удовлетворении встречного иска ФИО2, отказано.

В кассационной жалобе, дополнениях к ней, ФИО1 просит отменить постановленные по делу судебные акты, ссылаясь на их незаконность и необоснованность, нарушение судами норм материального и процессуального права, и принять новое решение, которым удовлетворить требования ФИО1 в полном объеме.

Возражения на кассационную жалобу не поступили.

Лица, участвующие в деле, в судебное заседание при рассмотрении дела судом кассационной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения дела с учетом положений статьи 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и части 1 статьи 165.1 Гражданского кодекса Российской Федерации извещены надлежащим образом путем направления судебной корреспонденции посредством Почты России.

Информация о рассмотрении кассационной жалобы в соответствии с положениями Федерального закона от 22 декабря 2008 года N 262-ФЗ "Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации" размещена на официальном сайте Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в сети Интернет по адресу: 4kas.sudrf.ru.

На основании части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации неявка в судебное заседание кассационного суда общей юрисдикции лица, подавшего кассационные жалобу, представление, и других лиц, участвующих в деле, извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, не препятствует рассмотрению дела в их отсутствие.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, сочла возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

В силу части 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

При рассмотрении настоящего дела судами допущены такие нарушения, повлиявшее на исход дела, без устранения которых невозможно восстановление нарушенных прав заявителя.

Как установлено судом и следует из материалов дела, 28 февраля 2022 года ФИО2 оформил нотариально удостоверенную доверенность, которой уполномочил ФИО7 подарить ФИО1 принадлежащие ему 8/100 долей в праве общей долевой собственности на объекты недвижимости, находящиеся по адресу: "адрес" с правом заключить и подписать договор дарения, зарегистрировать переход права, а кроме того, управлять и распоряжаться всем его имуществом на территории Российской Федерации, в чем бы оно ни заключалось и где бы ни находилось, заключать все разрешенные законом сделки по управлению и распоряжению имуществом: покупать, продавать, обменивать жилые дома, квартиры, земельные участки и другие объекты недвижимости, и др, в том числе заключать договоры аренды или иные договоры и соглашения, предусмотренные действующим законодательством, определяя во всех случаях цену, сроки и условия по своему усмотрению, производить расчёты по заключё ФИО6 сделкам получать причитающиеся ему денежные средства независимо от размера и т.д.

15 апреля 2022 года ФИО4, действующей от имени и в интересах ФИО2 (продавец) заключен с ФИО1 (покупатель) предварительный договор купли-продажи объектов недвижимости, согласно которому стороны обязались заключить в будущем договор купли-продажи земельного участка и расположенного на нем нежилого здания, по адресу: "адрес"-е.

Согласно пункту 1.2 предварительного договора объектами основного договора являются:

- нежилое здание с кадастровым номером N с общей площадью 97 кв. м, которое принадлежит продавцу на праве собственности на основании договора купли-продажи недвижимого имущества от 20 июля 2020 года, передаточного акта от 20 июля 2020 года, о чем 14 августа 2020 года в ЕГРН сделана запись о регистрации права;

- земельный участок с кадастровым номером N общей площадью 186 кв. м, категория земель: земли населенных пунктов, вид разрешенного использования: магазины; общественное питание, который принадлежит продавцу на праве собственности на основании договора купли-продажи недвижимого имущества от 20 июля 2020 года, передаточного акта от 20 июля 2020 года, о чем 14 августа 2020 года в ЕГРН внесена запись о регистрации права.

В разделе существенных условий предварительного договора предусмотрено, что основной договор должен быть заключен сторонами до 25 апреля 2022 года (пункт 2.2). Цена объекта недвижимости по согласованию сторон составляет 12 550 000 руб. (пункт 2.3).

Кроме того, в договоре предусмотрено, что покупатель в соответствии со статьей 381.1 Гражданского кодекса Российской Федерации в обеспечение исполнения своих обязательств по заключению основного договора передает продавцу в наличной денежной форме обеспечительный платеж в размере 12550 000 руб. (пункт 2.4). Обеспечительный платеж вносится покупателем в день подписания предварительного договора (пункт 2.5). При заключении между сторонами основного договора сумма обеспечительного платежа, внесенная покупателем, засчитывается в счет уплаты покупателем цены основного договора (пункт 2.7). Все расчеты по предварительному договору, а также основному договору производятся покупателем с представителем продавца, наделенным соответствующими полномочиями по нотариальной доверенности (пункт 2.8).

Согласно нотариально удостоверенному распоряжению от 26 апреля 2022 года ФИО2 отменил ранее выданную на имя ФИО4 нотариально удостоверенную доверенность.

Судом также установлено, что в срок до 25 апреля 2022 года основной договор купли-продажи, согласно условиям предварительного договора от 15 апреля 2022 года, между ФИО2 и ФИО1 заключен не был, что не оспаривалось сторонами.

Отказывая в удовлетворении требования ФИО1 о признании предварительного договора купли-продажи основным договором, суд первой инстанции исходил из отсутствия в материалах дела доказательств оплаты цены недвижимого имущества по предварительному договору купли-продажи от 15 апреля 2022 года.

При этом суд первой инстанции не усмотрел оснований и для удовлетворения встречных требований ФИО2 о признании предварительного договора купли-продажи от 15 апреля 2022 года недействительным, посчитав обязательства сторон, установленные указанным договором, прекращенными на основании пункта 6 статьи 429 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Разрешая требование ФИО1 о признании недействительным (ничтожным) договора купли-продажи нежилого здания и земельного участка от 27 апреля 2022 года по основаниям его мнимости и отказывая в удовлетворении данного требования, суд первой инстанции руководствовался положениями статей 166, 167, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации и пришел к выводу об отсутствии доказательств, свидетельствующих о том, что воля сторон при заключении оспариваемой ФИО1 сделки была направлена на создание иных правовых последствий, в том числе, совершена с целью воспрепятствования обращения взыскания на имущество, а также того обстоятельства, что сделка является мнимой, доказательств наличия в действиях сторон при заключении сделки признаков злоупотребления правом.

Так, судом установлено, что 27 апреля 2022 года ФИО2 (продавец) заключен с ФИО3 (покупатель) нотариально удостоверенный договор купли-продажи нежилого здания площадью 97 кв. м, кадастровый N, и земельного участка площадью 186+/- 5 кв. м, кадастровый N, расположенных по адресу: "адрес"-е.

Согласно пункту 1.3 договора купли-продажи от 27 апреля 2022 года, отчуждаемое нежилое здание имеет ограничения (обременения) прав в виде аренды, срок которой установлен с 23 марта 2021 года по 13 ноября 2030 года, арендатор - ФИО8

В пункте 2.2 названного договора предусмотрено, что по договоренности сторон продажа предмета договора совершена за цену 6 000 000 руб, а именно: нежилое здание продано за 4 500 000 руб, земельный участок за 1 500 000 руб, которые продавец получил от покупателя полностью до подписания данного договора.

Согласно выпискам из ЕГРН право собственности на указанные объекты недвижимости 28 апреля 2022 года зарегистрировано за ФИО3

Факт полной оплаты стоимости имущества по договору купли-продажи от 27 апреля 2022 года, а также реализации ФИО3 правомочий собственника в отношении спорного имущества, как указал суд, подтвержден совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств.

Суд апелляционной инстанции, проверяя законность решения суда по доводам апелляционной жалобы истца (ответчика по встречному иску), с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием согласился.

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции с такими выводами судов первой и апелляционной инстанции согласиться не может, поскольку они основаны на неправильном толковании и применении норм материального права, сделаны с нарушением норм процессуального права.

Задачей гражданского судопроизводства согласно статье 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел.

Правильное рассмотрение и разрешение дела означает как установление с достоверностью фактов, обосновывающих требования и возражения сторон, а также других обстоятельств, имеющих значение для дела, так и точное применение норм материального права к установленным фактическим обстоятельствам.

Согласно пункту 4 части 2 статьи 131 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в исковом заявлении должно быть указано, в чем заключается нарушение либо угроза нарушения прав, свобод или законных интересов истца и его требования.

По смыслу статей 11, 12 Гражданского кодекса Российской Федерации во взаимосвязи с пунктом 4 части 2 статьи 131 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации выбор способа защиты нарушенного права и, соответственно, определение предмета и основания иска принадлежит лицу, обратившемуся в суд за такой защитой, то есть истцу.

Истец вправе изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований либо отказаться от иска (часть 1 статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Предусмотренное частью 1 статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации право истца изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований либо отказаться от иска вытекает из конституционно значимого принципа диспозитивности, который, в частности, означает, что процессуальные отношения в гражданском судопроизводстве возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорного материального правоотношения, имеющих возможность с помощью суда распоряжаться своими процессуальными правами, а также спорным материальным правом.

Предметом иска является конкретное материально-правовое требование истца к ответчику, возникающее из спорного правоотношения, по поводу которого суд должен вынести решение.

Помимо предмета иска, существует материальный объект спора, которым может быть конкретная вещь, предмет, денежная сумма, подлежащая передаче, взысканию. Материальный объект спора входит в предмет иска.

Данные положения корреспондируют части 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой суд принимает решение по заявленным истцом требованиям.

Таким образом, приведенные нормы действующего законодательства наделяют истца исключительным правом определения способа защиты его нарушенного права, данный способ не может быть изменен судом по своему усмотрению.

Как следует из материалов дела, 21 сентября 2022 года ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО2, ФИО3, в котором, в том числе, просил обязать ФИО2 заключить с ФИО1 договор купли-продажи объектов недвижимости, расположенных по адресу: "адрес"-е, на условиях, согласованных в предварительном договоре купли-продажи от 15 апреля 2022 года (том 1 л.д. 1-8).

В судебном заседании суда первой инстанции, которое состоялось 6 декабря 2022 года, ФИО1 подал заявление об уточнении исковых требований, в котором просил суд: признать предварительный договор купли-продажи объектов недвижимости, заключенный 15 апреля 2022 года, основным договором купли-продажи объектов недвижимости; признать недействительным (ничтожным) договор купли-продажи нежилого здания и земельного участка от 27 апреля 2022 года, заключенный между ФИО2 и ФИО3; указать, что решение суда является основанием для исключения из ЕГРН записей о регистрации права собственности за ФИО3 на спорные объекты и регистрации перехода права собственности на объекты недвижимости за ФИО1; произвести государственную регистрацию перехода права собственности на объекты недвижимости - земельный участок с кадастровым номером N и нежилое здание с кадастровым номером N, расположенные по адресу: "адрес", на основании договора купли-продажи объектов недвижимости, заключенного 15 апреля 2022 года между ФИО2 и ФИО1 (том 4 л.д. 24-26).

Принимая от истца заявление об уточнении исковых требований, суд вместе с тем не выяснил, действительно ли поданное заявление является изменением основания или предмета иска, отказался ли истец от первоначально заявленного требования о понуждении ФИО2 к заключению с ФИО1 договора купли-продажи объектов недвижимости, расположенных по адресу: "адрес"-е, на условиях, согласованных в предварительном договоре купли-продажи от 15 апреля 2022 года. Также осталось без внимания и то обстоятельство, что в силу части 1 статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, истец вправе изменить основание или предмет иска.

При этом из представленных материалов дела не следует, что истец (ответчик по встречному иску) ФИО1 в порядке, предусмотренном статьями 39, 173 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, отказался от требования в части понуждения ФИО2 к заключению с ФИО1 договора купли-продажи объектов недвижимости. В заявлении, поданном в суд 6 декабря 2022 года, ФИО1 уточнил исковые требования, при этом отказ от иска судом не принимался, производство по делу в связи с отказом истца от иска в соответствующей части, не прекращалось, соответствующий процессуальный документ в материалах дела отсутствует.

Процессуальное действие истца в виде уточнения исковых требований не тождественно отказу от иска, уточненное исковое заявление не подтверждает отказ от заявленного ранее требования о понуждении ФИО2 к заключению основного договора купли-продажи, в связи с чем, в соответствии с требованиями части 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, при отсутствии заявления истца об отказе от части исковых требований и принятия такого отказа судом в установленном законом порядке, указанное требование подлежало разрешению судом первой инстанции.

Допущенное судом процессуальное нарушение, выразившееся в не разрешении судом требования истца о понуждения ФИО2 к заключению с ФИО1 договора купли-продажи, судом апелляционной инстанции оставлено без внимания и соответствующей правовой оценки.

В соответствии с пунктом 1 статьи 429 Гражданского кодекса Российской Федерации, по предварительному договору стороны обязуются заключить в будущем договор о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором.

Предварительный договор заключается в форме, установленной для основного договора, а если форма основного договора не установлена, то в письменной форме. Несоблюдение правил о форме предварительного договора влечет его ничтожность (пункт 2 статьи 429).

Предварительный договор должен содержать условия, позволяющие установить предмет, а также условия основного договора, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение при заключении предварительного договора (пункт 3 статьи 429).

Согласно абзацу 1 пункта 4 статьи 429 Гражданского кодекса Российской Федерации, в предварительном договоре указывается срок, в который стороны обязуются заключить основной договор.

Пунктом 5 той же статьи закреплено, что в случаях, если сторона, заключившая предварительный договор, уклоняется от заключения основного договора, применяются положения, предусмотренные пунктом 4 статьи 445 настоящего Кодекса. Требование о понуждении к заключению основного договора может быть заявлено в течение шести месяцев с момента неисполнения обязательства по заключению договора.

В случае возникновения разногласий сторон относительно условий основного договора такие условия определяются в соответствии с решением суда. Основной договор в этом случае считается заключенным с момента вступления в законную силу решения суда или с момента, указанного в решении суда.

В силу пункта 6 статьи 429 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются, если до окончания срока, в который стороны должны заключить основной договор, он не будет заключен либо одна из сторон не направит другой стороне предложение заключить этот договор.

Абзацем 1 пункта 4 статьи 445 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что, если сторона, для которой в соответствии с настоящим Кодексом или иными законами заключение договора обязательно, уклоняется от его заключения, другая сторона вправе обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор.

В пункте 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора", разъяснено, что в силу положений пункта 1 статьи 429 Гражданского кодекса Российской Федерации по предварительному договору стороны или одна из них обязуются заключить в будущем договор о передаче имущества, выполнении работ, об оказании услуг и т.п. (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором.

Если сторонами заключен договор, поименованный ими как предварительный, в соответствии с которым они обязуются, например, заключить в будущем на предусмотренных им условиях основной договор о продаже имущества, которое будет создано или приобретено в дальнейшем, но при этом предварительный договор устанавливает обязанность приобретателя имущества до заключения основного договора уплатить цену имущества или существенную ее часть, такой договор следует квалифицировать как договор купли-продажи с условием о предварительной оплате. Правила статьи 429 ГК РФ к такому договору не применяются.

Как разъяснено в пункте 27 данного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, основной договор должен быть заключен в срок, установленный в предварительном договоре, а если такой срок не определен, - в течение года с момента заключения предварительного договора (пункт 4 статьи 429 Гражданского кодекса Российской Федерации). Если в пределах такого срока сторонами (стороной) совершались действия, направленные на заключение основного договора, однако к окончанию срока обязательство по заключению основного договора не исполнено, то в течение шести месяцев с момента истечения установленного срока спор о понуждении к заключению основного договора может быть передан на рассмотрение суда (пункт 5 статьи 429 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Ведение сторонами переговоров, урегулирование разногласий в целях заключения основного договора не могут являться основаниями для изменения момента начала течения указанного шестимесячного срока.

Согласно пункту 28 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора", несовершение ни одной из сторон действий, направленных на заключение основного договора, в течение срока, установленного для его заключения, свидетельствует об утрате интереса сторон в заключении основного договора, в силу чего по истечении указанного срока обязательство по заключению основного договора прекращается.

В пункте 29 того же Постановления разъяснено, что по результатам рассмотрения спора о понуждении к заключению основного договора суд выносит решение, в резолютивной части которого указывается предмет и определяются условия основного договора, а также указывается момент, с которого данный договор считается заключенным. В силу абзаца второго пункта 5 статьи 429 Гражданского кодекса Российской Федерации, который является специальным по отношению к пункту 4 статьи 445 Гражданского кодекса Российской Федерации, таким моментом может являться момент вступления решения суда в законную силу или иной момент, определяемый судом с учетом условий заключаемого договора и позиций сторон.

Таким образом, действиями, направленными на заключение основного договора, могут считаться любые действия, которые продемонстрируют наличие интереса стороны в заключении основного договора, и содержание этой категории не ограничивается лишь направлением оферты.

Даже при отсутствии доказательств направления оферты в течение срока, предусмотренного пунктом 4 статьи 429 Гражданского кодекса Российской Федерации, сторона может понудить другую к заключению основного договора в судебном порядке, если докажет, что заявляла контрагенту о своих намерениях заключить основной договор.

Содержащуюся в абзаце 1 пункта 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора" формулировку "действия, направленные на заключение договора" следует толковать с учетом разъяснений в пункте 1 данного постановления, согласно которому, соглашение сторон может быть достигнуто путем принятия (акцепта) одной стороной предложения заключить договор (оферты) другой стороны (пункт 2 статьи 432 Гражданского кодекса Российской Федерации), путем совместной разработки и согласования условий договора в переговорах, иным способом, например, договор считается заключенным и в том случае, когда из поведения сторон явствует их воля на заключение договора (пункт 2 статьи 158, пункт 3 статьи 432 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Кроме того, надлежит учитывать, что обязательство устанавливается для того, чтобы оно было исполнено. До тех пор пока обязательство не нарушено ни одной из сторон, оно должно исполняться в точном соответствии с его содержанием. Эта обязанность возлагается на обе стороны в обязательстве; не только одна сторона обязана надлежаще исполнить обязательство, но и другая сторона не вправе уклониться от принятия производимого надлежащего исполнения. Такое обязательство предполагает определенное сотрудничество между сторонами, обусловленное взаимностью обязательства.

Надлежащее исполнение обязательств по предварительному договору состоит в совершении его сторонами действий, направленных на заключение основного договора, результатом которых является его заключение в обусловленный срок.

Согласно пункту 1 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации, лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности. Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства.

Так, нарушение какой-либо из сторон или обеими сторонами условий предварительного договора возможно как в результате виновных действий в форме уклонения от заключения основного договора, так и в результате невиновных действий в форме бездействия обеих сторон относительно заключения основного договора в связи с взаимной утратой интереса в заключении основного договора.

При том, исходя из смысла приведенных выше законоположений, виновность действий, нарушающих условия предварительного договора, повлекших незаключение основного договора, предполагается, пока не доказано иное.

Сторона не может исполнить свое обязательство без содействия контрагента, но отсутствие достаточной инициативы лишает ее права на применение санкций к контрагенту.

Следовательно, предварительный договор не может прекращаться по истечении согласованного срока в соответствии с пунктом 6 статьи 429 Гражданского кодекса Российской Федерации в том случае, если одна из сторон в пределах этого срока продемонстрирует, что она действительно востребует исполнение предварительного договора.

Однако, судом первой инстанции указанные нормы материального права не учтены и не проверено поведение сторон предварительного договора относительно его фактического исполнения, в том числе, относительно передачи имущества продавцом покупателю, распоряжения последним этим имуществом и получения им прибыли от его использования. Суд апелляционной инстанции, пересматривая дело в порядке апелляционного производства, указанные обстоятельства также не установили не проверил, ограничившись оценкой условий предварительного договора в части осуществления оплаты покупателем стоимости приобретенного имущества.

В тоже время, судами нижестоящих инстанций не учтены разъяснения, содержащиеся в пунктах 43-44 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора", в соответствии с которыми, условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из ее незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ). Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду.

Значение условия договора устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом (абзац первый статьи 431 ГК РФ). Условия договора толкуются и рассматриваются судом в их системной связи и с учетом того, что они являются согласованными частями одного договора (системное толкование).

Толкование условий договора осуществляется с учетом цели договора и существа законодательного регулирования соответствующего вида обязательств.

При наличии спора о действительности или заключенности договора суд, пока не доказано иное, исходит из заключенности и действительности договора и учитывает установленную в пункте 5 статьи 10 ГК РФ презумпцию разумности и добросовестности участников гражданских правоотношений. Если условие договора допускает несколько разных вариантов толкования, один из которых приводит к недействительности договора или к признанию его незаключенным, а другой не приводит к таким последствиям, по общему правилу приоритет отдается тому варианту толкования, при котором договор сохраняет силу.

Оценивая условия спорного предварительного договора купли-продажи недвижимого имущества, суд апелляционной инстанции исходил из обратного.

Согласно пункту 2 статьи 434.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, при вступлении в переговоры о заключении договора, в ходе их проведения и по их завершении стороны обязаны действовать добросовестно, в частности не допускать вступление в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной. Недобросовестными действиями при проведении переговоров предполагаются:

1) предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны;

2) внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.

Отказом от заключения договора по смыслу указанной нормы могут признаваться как формальный отказ, так и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, когда другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать, а также предложение контрагенту таких условий, которые он объективно не мог принять, в том числе ввиду их явной невыгодности или противоречивости (конструктивный отказ).

Согласно статье 309 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями.

Принцип свободы договора, закрепленный в статьях 1 и 421 Гражданского кодекса Российской Федерации, предусматривает предоставление участникам гражданских правоотношений в качестве общего правила возможности по своему усмотрению решать вопрос о вступлении в договорные отношения с другими участниками и определять условия таких отношений, а также заключать договоры, как предусмотренные, так и не предусмотренные законом.

Заключив предварительный договор купли-продажи на определенных условиях, его стороны тем самым выражают свою волю на отчуждение имущества и его приобретение и, соответственно, принимают себя обязательство по заключению основного договора, которое должно быть исполнено в соответствии с положениями статьи 309 Гражданского кодекса Российской Федерации, что подразумевает заключение основного договора купли-продажи не только в установленный срок, но и на согласованных в предварительном договоре условиях, указанных в качестве существенных условий договора купли-продажи, если иное не вытекает из закона или достигнутого сторонами в ходе переговоров соглашения.

В такой ситуации, суду надлежит исследовать, имело ли место принятие обеими сторонами (одной из сторон) действий, направленных на заключение основного договора, в форме переговоров, обменом сообщениями, документами т.д, результат такого взаимодействия сторон, оценить характер означенных действий и существо достигнутого (при наличии) соглашения, насколько они направлены на заключение основного договора на предусмотренных предварительным договором или последующими соглашениями условиях и в соответствии с императивными требованиями закона в согласованный сторонами срок, является ли поведение стороны, инициировавшей заключения основного договора на отличных условиях и настаивавшей на том, добросовестным, насколько оно способствовало заключению (незаключению) основного договора в установленный предварительным договором или иным соглашением сторон срок; имела ли другая сторона предварительного договора, действуя добросовестно, с необходимой степенью разумности и осмотрительности, какая от нее требовалась по характеру договора и условиям оборота, полагаться на заверения другой стороны и объективную возможность, исходя из поведения контрагента, выполнить условия предварительного договора и достигнутого в ходе переговоров соглашения (при наличии).

Однако, суды первой и апелляционной инстанций вышеприведенные нормы материального права во внимание не приняли и указанные обстоятельства не исследовали.

Так, судами нижестоящих инстанций не дана оценка доводам истца (ответчика по встречному иску) о том, что при заключении предварительного договора купли-продажи от 15 апреля 2022 года ФИО1 уплатил ФИО2 денежные средства в размере 12 550 000 руб, что составляло 100% стоимости продаваемых объектов, из которых 4 000 000 руб. должны были быть использованы ФИО2 на погашение кредитных обязательств перед банком, во исполнение которых на земельный участок и нежилое здание был наложен арест, что, в свою очередь, препятствовало заключению основного договора купли-продажи. О погашении задолженности перед банком ФИО2 должен был незамедлительно уведомить ФИО1, однако, по утверждению истца, не сделал этого, перестал отвечать на телефонные звонки. В конце апреля 2022 года, с целью заключения основного договора купли-продажи, поскольку ФИО2 не сообщил ему о погашении задолженности перед банком и снятии ареста с объектов недвижимости, ФИО1 заказал выписку из ЕГРН, откуда ему стало известно, что право на спорные объекты зарегистрировано за иным лицом - ФИО3

При этом, как утверждал ФИО1, спорные объекты недвижимого имущества еще до заключения предварительного договора перешли в фактическое пользование истца (ответчика по встречному иску), который нес бремя по содержанию имущества, совершал иные действия, свидетельствующие о его фактическом принятии объектов недвижимого имущества, тем самым полагая, что исполнил условия предварительного договора, в том время как действия ФИО2, передавшего ему имущество и правоустанавливающие документы на него, свидетельствовали о подтверждении им исполнения условий предварительного договора.

Из пояснений истца (ответчика по встречному иску) и его представителя также следует, что, получив указанное имущество, в мае 2022 года, ФИО1 получил арендную плату от арендаторов нежилого помещения, расположенного по адресу: "адрес"-е, ИП ФИО8 и ФИО9 в размере 1 000 000 руб. и 650 000 руб, соответственно.

Данный факт не оспаривался ответчиками ФИО2 и ФИО3 в ходе разрешения спора.

В свою очередь, ФИО3 никаких действий по принятию спорных объектов не предпринимал, перед заключением оспариваемого ФИО1 договора купли-продажи от 27 апреля 2022 года объекты, которые якобы планировались к приобретению им в собственность, не осматривались, в дальнейшем ФИО3 также не совершил никаких действий по владению и распоряжению имуществом, право на которое было за ним зарегистрировано.

Как следует из материалов дела, 13 ноября 2020 года между ИП ФИО2 (арендодатель), с одной стороны, и ИП ФИО8 (арендатор), с другой стороны, заключен договор аренды недвижимого имущества, в соответствии с которым арендодатель передал, а арендатор принял во временное возмездное пользование объект недвижимости - нежилое помещение общей площадью 97 кв. м, кадастровый N, расположенное по адресу: "адрес"-е, сроком до 13 ноября 2030 года (том 2 л.д. 29-35).

В соответствии с пунктом 4.2 договора аренды, стороны согласовали следующий порядок оплаты арендной платы за пользование объектом: постоянная часть арендной платы составляет 1 000 000 руб. в год, из которых 200 000 руб. арендатор оплачивает при подписании договора, 800 000 руб. - до 5 мая 2021 года. В последующем арендатор оплачивает арендную плату в размере 1 000 000 руб. ежегодно до 5 апреля каждого года до окончания срока действия договора.

На основании дополнительного соглашения N 2 от 15 апреля 2022 года к договору аренды недвижимого имущества от 13 ноября 2020 года, заключенного между ИП ФИО2 (арендодатель), в интересах которого на основании нотариально удостоверенной доверенности от 28 февраля 2022 года действовала ФИО4, и ИП ФИО8 (арендатор), стороны пришли к соглашению о порядке исполнения договора аренды недвижимого имущества от 13 ноября 2020 года, заключенного в отношении нежилого помещения общей площадью 97 кв. м, расположенного по адресу: "адрес"-е, в части внесения арендной платы в пользу третьего лица.

Согласно пункту 2 указанного дополнительного соглашения, арендатор вносит причитающиеся с него арендные платежи по договору аренды в пользу третьего лица - ИП ФИО10 (том 3 л.д. 23).

Истец ФИО1 пояснил суду, что на основании указанного дополнительного соглашения ФИО10 получил от арендаторов ИП ФИО8 и ФИО9 арендную плату, которую в последующем передал истцу, считающему себя фактическим собственником нежилого помещения.

При этом ФИО3, как новый собственник спорных объектов, каких-либо мер к перезаключению договора аренды и дополнительного соглашения, не предпринимал, требований о получении арендной платы с арендаторов, не заявлял, что не отрицалось стороной ответчиков в судебном заседании.

ФИО2, возражая против иска ФИО1, и заявляя встречные исковые требования, указал, что в феврале 2022 года выдал на имя ФИО4 доверенность, которой уполномочил ее распоряжаться всем принадлежащим ему имуществом. 26 апреля 2022 года доверенность была им отменена, о чем он уведомил ФИО20 и ФИО21. 27 апреля 2022 года спорные объекты были отчуждены им в пользу Машталера В.А.

Из пояснений ФИО4 следует, что об отмене доверенности ФИО2 ее не уведомлял, о данном факте ей стало известно в мае 2022 года.

Как пояснил ответчик ФИО3, с предложением приобрести объекты недвижимости по адресу: "адрес"-е, ФИО2 обратился к нему в начале апреля 2022 года.

Применительно к пункту 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданских правоотношений, разумность их действий предполагаются.

В данном случае, поведение сторон спора свидетельствует о наличии у ФИО1 заинтересованности в совершении сделки купли-продажи на условиях, предусмотренных предварительным договором, и уклонении ФИО2 от заключения основного договора купли-продажи с ФИО11

Однако суды нижестоящих инстанций по существу ограничились формальным установлением факта не получения ФИО2 денежных средств от ФИО1 по предварительному договору от 15 апреля 2022 года и прекращением обязательств сторон по предварительному договору в связи с не совершением ими действий, направленных на заключение основного договора.

В ходе разрешения спора в судах первой и апелляционной инстанций истец ФИО1 последовательно заявлял о том, что земельный участок и расположенное на нем жилое здание по адресу: "адрес"-е, как и правоустанавливающие документы на указанные объекты, на момент заключения предварительного договора купли-продажи от 15 апреля 2022 года были переданы ему ответчиком ФИО2 и находились у него в пользовании.

Однако вопрос о том, в чьем фактическом пользовании находились спорные земельный участок и нежилое здание (ФИО1 или ФИО3) на момент заключения предварительного договора купли-продажи от 15 апреля 2022 года, договора купли-продажи от 27 апреля 2022 года, не был предметом исследования суда, в то время как из существа возникших между сторонами правоотношений данное обстоятельство имеет значение для правильного разрешения спора, но не было определено судом в качестве юридически значимого.

Вывод суда о том, что земельный участок и нежилое здание по адресу: "адрес"-е, из владения ФИО2 и арендатора индивидуального предпринимателя ФИО8 не выбывали, не подтверждается какими-либо допустимыми доказательствами, основан исключительно на пояснениях стороны ответчиков, напротив, опровергается показаниями как стороны истца, так и стороны ответчиков, из которых следует, что спорные объекты находились в пользовании ФИО1, который после заключения предварительного договора купли-продажи и дополнительного соглашения к договору аренды нежилого помещения получил арендную плату от арендаторов, принимал меры к содержанию спорного имущества, то есть совершал действия, свидетельствующие об осуществлении им прав собственника недвижимого имущества.

Также суд кассационной инстанции не может согласиться с выводами суда об отсутствии оснований для признания недействительным договора купли-продажи нежилого здания и земельного участка от 27 апреля 2022 года, заключенного между ФИО2 и ФИО3, поскольку он сделан с нарушением правил статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Заявляя о мнимости оспариваемой сделки, ФИО1, ссылаясь на положения статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, указал на то, что 15 января 2021 года на основании договоров займа он передал ФИО2 денежные средства в общей сумме 103 500 000 руб, в подтверждение факта передачи денег ответчиком были составлены расписки. Однако в обусловленный договорами займа срок (до 15 января 2022 года) денежные средства не были возвращены истцу. Таким образом, по мнению ФИО1, оспариваемый им договор купли-продажи нежилого здания и земельного участка от 27 апреля 2022 года является ничтожной сделкой, заключение договора имело целью сокрытие имущества во избежание, в том числе, возврата задолженности по договорам займа.

В соответствии со статьей 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом) (пункт 1). Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5).

Пунктом 2 статьи 168 указанного кодекса предусмотрено, что сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Пунктом 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу, в соответствии с пунктом 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное (абзац третий).

В пункте 7 данного постановления указано, что, если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с пунктом 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации мнимой является сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия.

Согласно разъяснениям, данным в пункте 86 названного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, при разрешении спора о мнимости сделки следует учитывать, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним.

Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

По смыслу приведенных норм Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации для признания сделки недействительной на основании статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также для признания сделки мнимой на основании статьи 170 этого же кодекса необходимо установить, что стороны сделки действовали недобросовестно, в обход закона и не имели намерения совершить сделку в действительности.

По данному делу суд первой инстанции, приходя к выводу об отсутствии оснований для признания недействительным договором купли-продажи нежилого здания и земельного участка от 27 апреля 2022 года, заключенного между ФИО22 и ФИО23 исходил из доказанности факта оплаты стоимости имущества по договору, а также доказательств, свидетельствующих о том, что Машталер В.А. реализует полномочия собственника приобретенного по договору имущества.

Вместе с тем, судом не дана оценка доводам ФИО1 о том, что договор купли-продажи заключен между ФИО2 и ФИО12 для вида, с целью избежать обязанности по возврату сумм займа ФИО1

При этом, как следует из материалов дела, в производстве Сакского районного суда Республики Крым находится гражданское дело по иску ФИО1 к ФИО2 о взыскании долга по договору займа в размере 103 500 000 руб. и процентов за пользование чужими денежными средствами в размере 4 884 349 руб. 32 коп.

Данные обстоятельства, исходя из разъяснений, приведенных в пункте 86 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", могут свидетельствовать о том, что оспариваемый ФИО1 договор купли-продажи заключен ФИО2 с целью избежать ответственности за нарушение обязательств по возврату долга истцу, однако, остались без внимания и оценки суда по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Проверяя законность и обоснованность судебного акта суда первой инстанции по доводам апелляционной жалобы ФИО1, суд апелляционной инстанции, в нарушение приведенных норм материального и процессуального права, оставил без внимания и соответствующей правовой проверки и оценки доводы истца о допущенных судом нарушениях норм права.

Имеющие значение для дела вышеуказанные юридические факты судами не проверены и не установлены, как и не дана должная правовая оценка соответствующим доводам и возражениям стороны истца ФИО1, а сделанные выводы не основаны на обстоятельствах спора и нормах материального права, что является существенным нарушением норм права, приведшим к неправильному исходу дела.

Кроме того, частью 1 статьи 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов.

Таким образом, аудиозаписи отнесены Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации к средствам доказывания.

В соответствии с частью 1 статьи 157 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд при рассмотрении дела обязан непосредственно исследовать доказательства по делу: заслушать объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, заключения экспертов, консультации и пояснения специалистов, ознакомиться с письменными доказательствами, осмотреть вещественные доказательства, прослушать аудиозаписи и просмотреть видеозаписи.

Частью 2 статьи 185 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что воспроизведение аудио- или видеозаписи осуществляется в зале заседания или ином специально оборудованном для этой цели помещении с указанием в протоколе судебного заседания признаков воспроизводящих источников доказательств и времени воспроизведения. После этого суд заслушивает объяснения лиц, участвующих в деле. При необходимости воспроизведение аудио- или видеозаписи может быть повторено полностью либо в какой-либо части.

Из материалов дела следует, что в судебном заседании суда первой инстанции 5 июля 2023 года по ходатайству стороны истца ФИО1 была исследована аудиозапись разговора, состоявшегося, по утверждению представителя истца, 4 февраля 2022 года, между ФИО24 и ФИО25 в том числе относительно передачи истцу спорного объекта.

Однако какой-либо правовой оценки в решении суда указанная аудиозапись не получила.

Кроме того, в протоколе судебного заседания не указаны время воспроизведения аудиозаписи, а также признаки воспроизводящего источника указанного доказательства. Также судебная коллегия обращает внимание на отсутствие расшифровки представленной аудиозаписи.

В соответствии с Конституцией Российской Федерации каждый имеет право на судебную защиту его прав и свобод (статья 46, часть 1), и это право не подлежит ограничению ни при каких условиях (статья 56, часть 3) (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 20 октября 2005 года N 358-О). Устанавливая, что отказ от права на обращение в суд недействителен, часть вторая статьи 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации конкретизирует эти конституционные положения.

Положения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, - устанавливающие отраслевые гарантии осуществления правосудия на основе состязательности и равноправия сторон, включая обязанность суда, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществлять руководство процессом, оказывать лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создавать условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства (статья 12); наделяющие лиц, участвующих в деле, необходимыми процессуальными правами (часть первая статьи 35); закрепляющие обязанность стороны доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений (часть первая статьи 56), а также правила оценки доказательств судом, которая должна быть основана на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании всех имеющихся в деле доказательств (части первая - третья статьи 67); устанавливающие обязанность суда отразить результаты оценки доказательств в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, и основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими, а также определяющие иные вопросы, разрешаемые при принятии решения суда (часть четвертая статьи 67, части первая и вторая статьи 196), - обеспечивают создание условий для правильного рассмотрения дела судом на основе конституционного принципа состязательности и равноправия сторон (статья 123, часть 3, Конституции Российской Федерации) и выступают процессуальными гарантиями вынесения законного и обоснованного судебного постановления.

В силу присущего гражданскому судопроизводству принципа диспозитивности эффективность правосудия по гражданским делам обусловливается в первую очередь поведением сторон как субъектов доказательственной деятельности. Наделенные равными процессуальными средствами защиты субъективных материальных прав в условиях состязательности процесса (часть 3 статьи 123 Конституции Российской Федерации), стороны должны доказать те обстоятельства, на которые они ссылаются в обоснование своих требований и возражений (часть 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), и принять на себя все последствия совершения или не совершения процессуальных действий.

В этих целях суд должен совершить предусмотренные законом процессуальные действия, направленные на создание всех условий для реализации процессуальных прав и обязанностей лиц, участвующих в деле.

Именно на суд возлагается обязанность по определению предмета доказывания как совокупности обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела. Предмет доказывания определяется судом на основании требований и возражений сторон, а также норм материального права, регулирующих спорные правоотношения. Каждое доказательство, представленное лицами, участвующими в деле, в обоснование своих выводов или возражений на доводы другой стороны спора, должно быть предметом исследования и оценки суда, в том числе в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами и в соответствии с нормами материального права, подлежащими применению к спорным правоотношениям.

Оценка доказательств и отражение ее результатов в судебном решении являются проявлением дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, вытекающих из принципа самостоятельности судебной власти, что, однако, не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом. В противном случае нарушаются задачи и смысл гражданского судопроизводства, установленные статьей 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

По смыслу статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию в пределах доводов апелляционных жалобы, представления и в рамках тех требований, которые уже были предметом рассмотрения в суде первой инстанции, и в силу данной статьи выше приведенные требования процессуального закона распространяются и на суд апелляционной инстанции.

Норма части 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с учетом разъяснений в пункте 43 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2021 года N 16 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции", закрепляет обязанность суда апелляционной инстанции в случае неправильного определения судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела (пункт 1 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации) поставить на обсуждение вопрос о представлении лицами, участвующими в деле, дополнительных (новых) доказательств и при необходимости по их ходатайству оказать им содействие в собирании и истребовании таких доказательств, а также предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные (новые) доказательства, если в суде первой инстанции не доказаны обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 2 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), в том числе по причине неправильного распределения обязанности доказывания (часть 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Согласно пункту 5 части 2 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в апелляционном определении указываются обстоятельства дела, установленные судом апелляционной инстанции, доказательства, на которых основаны выводы суда об этих обстоятельствах, законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии постановления, мотивы, по которым суд отклонил те или иные доказательства и не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле.

Между тем, указанные требования процессуального закона судами первой и апелляционной инстанций не выполнены, юридически значимые обстоятельства по делу в полном объеме не установлены, представленным сторонами доводам и доказательствам не дана надлежащая правовая оценка в совокупности и взаимосвязи, не приведены мотивы отклонения представленных истцом (ответчиком по встречному иску) доказательств в подтверждение доводов о наличии у него заинтересованности в совершении сделки купли-продажи спорных объектов на условиях предварительного договора от 15 апреля 2022 года, об уклонении ФИО2 от заключения основного договора купли-продажи с ФИО1 и заключении им договора купли-продажи с ФИО3 при наличии неисполненных обязательств перед истцом ФИО1

Кроме того, суд первой инстанции в нарушение положений части 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не разрешилтребование ФИО1 о понуждении ФИО2 к заключению с ним основного договора купли-продажи недвижимого имущества, нарушил порядок исследования и оценки представленной стороной истца аудиозаписи в качестве доказательства по настоящему спору.

При рассмотрении данного дела в нарушение части 2 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судами первой и апелляционной инстанций не были созданы условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения закона, что привело к неправильному разрешению спора.

Исходя из изложенного, а также с учетом конкретных обстоятельств дела, суд кассационной инстанции признает, что при рассмотрении настоящего дела выводы, содержащиеся в судебных актах судов первой и апелляционной инстанций, не соответствуют установленным по делу фактическим обстоятельствам, при этом судами не установлены имеющие для правильного разрешения дела обстоятельства, не дана оценка доводам и возражениям сторон, с учетом подлежащих установлению обстоятельств, что привело к принятию необоснованных судебных актов.

Суд апелляционной инстанции ошибки суда первой инстанции оставил без должного внимания.

Учитывая изложенное, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции полагает, что допущенные судами нарушения норм права являются существенными и не могут быть устранены без нового рассмотрения дела, в связи с чем, находит необходимым решение Евпаторийского городского суда Республики Крым от 5 июля 2023 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Крым от 23 ноября 2023 года отменить в полном объеме, поскольку встречные исковые требования непосредственно связаны с заявленными первоначальными требованиями истца, вытекают из них, и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное, установить предмет и основания заявленных требований, юридически значимые обстоятельства дела, распределить бремя доказывания обстоятельств между лицами, участвующими в деле, предложить им предоставить дополнительные доказательства в обоснование требований и возражений, дать им оценку в соответствии с правилами статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и вынести законное и обоснованное судебное постановление, при правильном применении норм материального права, с соблюдением норм процессуального права.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Евпаторийского городского суда Республики Крым от 5 июля 2023 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Крым от 23 ноября 2023 года отменить, кассационную жалобу ФИО1, удовлетворить частично.

Направить гражданское дело на новое рассмотрение в Евпаторийский городской суд Республики Крым.

Председательствующий Е.В. Самойлова

Судьи С.Н. Дурнева

А.С. Харитонов