Обзор судебной практики по гражданским делам Свердловского областного суда (четвертый квартал 2005 года)

(утв. постановлением президиума Свердловского областного суда
от 15 февраля 2006 г.)

Вопросы применения семейного законодательства

Аннулирование записи акта гражданского состояния полностью либо в части может быть произведено только на основании решения суда

С. обратилась в суд с иском к А. об исключении из записи актов гражданского состояния сведений об отце.

Определением Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга заявление возвращено по тем основаниям, что истцом не соблюден установленный федеральным законом для данной категории споров или предусмотренный договором досудебный порядок урегулирования спора.

Рассмотрев частную жалобу С., судебная коллегия по гражданским делам отменила определение суда по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 52 Семейного кодекса Российской Федерации запись родителей, произведенная в соответствии с п. 1 и 2 ст. 51 этого Кодекса, может быть оспорена только в судебном порядке по требованию лица, записанного в качестве отца или матери ребенка.

Данные требования рассматриваются судом в исковом порядке, даже если между заинтересованными лицами отсутствует спор по этому вопросу, поскольку в силу п. 3 ст. 47 Гражданского кодекса Российской Федерации аннулирование записи акта гражданского состояния полностью либо в части может быть произведено только на основании решения суда.

Никакого досудебного урегулирования спора по данным делам не предусмотрено.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 22 сентября 2005 г., дело N 33-6835/2005

Прекращается ли исполнительное производство по исполнительному документу о взыскании алиментов в случае достижения ребенком совершеннолетия и наличия при этом задолженности по алиментам, когда на момент совершеннолетия ребенка у должника отсутствуют какие-либо доходы и имущество, на которое может быть обращено взыскание?

Согласно п. 5 ст. 23 Федерального закона "Об исполнительном производстве" исполнительное производство прекращается в случае истечения установленного законом срока для данного вида взыскания.

В п. 5 ч. 1 ст. 439 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации содержится аналогичное основание для прекращения исполнительного производства, но в иной формулировке: "...если для данного вида взыскания истек установленный федеральным законом срок давности".

Семейный кодекс Российской Федерации не предусматривает срок давности для взыскания алиментов на несовершеннолетних детей.

В п. 2 ст. 120 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрены основания для прекращения алиментных обязательств (достижение ребенком совершеннолетия или приобретения несовершеннолетним ребенком полной дееспособности для достижения им совершеннолетия), т.е. основания прекращения ежемесячных выплат. Указанные основания не распространяются на взыскание задолженности по алиментам.

Следовательно, вариант обращения судебного пристава-исполнителя в суд с заявлением о прекращении исполнительного производства по основанию п. 5 ст. 23 Федерального закона "Об исполнительном производстве" (истечение установленного законом срока для данного вида взыскания) представляется неправомерным (данная позиция нашла отражение в Вопросах-Ответах Верховного Суда Российской Федерации в Обзоре за III квартал 2005 г.)

Возвращение исполнительного документа взыскателю с расчетом задолженности по алиментам и с разъяснением его права обращения в суд с заявлением о взыскании задолженности по алиментам в твердой денежной сумме также не соответствует требованиям законности. Такой вариант фактически допускает для взыскателя возможность повторного обращения в суд по спору между теми же сторонами, по тому же предмету и по тем же основаниям, что является недопустимым.

Таким образом, как и по другим исполнительным документам, если у должника отсутствуют имущество или доходы, на которые может быть обращено взыскание, и принятые судебным приставом-исполнителем все допустимые законом меры по отысканию его имущества или доходов оказались безрезультатными, после составления соответствующего акта исполнительный документ возвращается взыскателю по основанию подп. 4 п. 1 ст. 26 Федерального закона "Об исполнительном производстве", что является основанием для окончания исполнительного производства (подп. 3 п. 1 ст. 27 Федерального закона "Об исполнительном производстве").

Такой вариант отвечает интересам взыскателя, так как не является препятствием для нового предъявления указанного документа к исполнению в пределах срока, исчисляемого в соответствии со ст. 14 Федерального закона "Об исполнительном производстве".

В частности, согласно абз. 2 п. 3 ст. 14 Федерального закона "Об исполнительном производстве" срок предъявления к исполнению исполнительных документов о взыскании периодических платежей, в том числе алиментов, исчисляется для каждого платежа в отдельности.

Следовательно, период и сумма задолженности по алиментам должны быть определены судебным приставом-исполнителем при новом предъявлении исполнительного документа к исполнению, с учетом правил исчисления сроков предъявления исполнительного документа к исполнению.

Основания и порядок раздела совместной собственности супругов определяются по общим правилам п. 5 ст. 252 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку иное для данных правоотношений не установлено Гражданским кодексом Российской Федерации, другими законами и не вытекает из существа отношений участников совместной собственности.

Р. обратилась в суд с иском к Ч. о его выселении из квартиры. В обоснование иска указала, что она приобрела спорную трехкомнатную квартиру по договору купли-продажи в 2001 г. в период брака с Ч. В марте 2001 г. ответчик вселился в спорную квартиру как член ее семьи и проживал до декабря 2003 г., после чего семейные отношения были прекращены, и в 2004 г. брак между ними был расторгнут. Решением суда совместно нажитое имущество супругов было разделено, ей выделена в единоличную собственность, в том числе спорная квартира, с нее в пользу Ч. взыскана денежная компенсация за долю в совместно нажитом имуществе. Просила выселить Ч. из спорного жилого помещения, поскольку он, как бывший член семьи собственника, утратил право пользования спорной квартирой.

Ч. с иском не согласился, пояснив, что Р. не исполнила свою обязанность по выплате ему компенсации за долю в спорной квартире, в связи с чем он не может приобрести себе другое жилье, другого постоянного жилья не имеет, просил в иске отказать.

Серовским городским судом постановлено решение, которым иск Р. удовлетворен, Ч. выселен из квартиры без предоставления другого жилого помещения.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение Серовского городского суда по следующим основаниям.

Принимая решение о выселении Ч., суд исходил из того, что он, как бывший член семьи собственника, в силу ч. 4 ст. 31 Жилищного кодекса Российской Федерации утратил право проживания в спорной квартире, в связи с чем в силу ч. 1 ст. 35 Жилищного кодекса Российской Федерации он подлежит выселению.

Вместе с тем, как установлено судом и подтверждается доказательствами по делу, спорная квартира была приобретена Р. в период брака с Ч.

Таким образом, в силу п. 1 ст. 34 Семейного кодекса Российской Федерации оба супруга приобрели право совместной собственности на данную квартиру.

В связи с этим правовым основанием для вселения и пользования Ч. спорной квартирой является прежде всего его право собственности на квартиру, находящуюся в общей совместной собственности супругов (ч. 1 ст. 127 Жилищного кодекса РСФСР, ч. 1 ст. 30 Жилищного кодекса Российской Федерации).

В таком случае право пользования спорной квартирой у Ч. прекратится только при прекращении права собственности на спорную квартиру.

Основания прекращения права собственности на жилое помещение регулируются гражданским законодательством (ст. 235 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Решением суда произведен раздел совместно нажитого имущества супругов и спорная квартира передана в единоличную собственность Р., с Р. в пользу Ч. за его долю в совместно нажитом имуществе взыскана денежная компенсация.

В силу ст. 254 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и порядок раздела общего имущества между участниками совместной собственности и выдела из него доли определяются по правилам ст. 252 Гражданского кодекса Российской Федерации постольку, поскольку иное для отдельных видов совместной собственности не установлено Гражданским кодексом Российской Федерации, другими законами и не вытекает из существа отношений участников совместной собственности.

Поскольку иное для раздела совместной собственности супругов не предусмотрено Гражданским кодексом Российской Федерации, другими законами и не вытекает из существа отношений участников совместной собственности, данные правоотношения регулируются п. 5 ст. 252 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой собственник утрачивает право на долю в общем имуществе с получением компенсации за эту долю.

Как следует из материалов дела и установлено судом, истцом Р. производятся выплаты по исполнительному листу в пользу Ч., однако полностью компенсация за долю в общем имуществе ею до настоящего времени не выплачена.

В таком случае в силу п. 5 ст. 252 Гражданского кодекса Российской Федерации Ч. не утратил право собственности на долю в общем имуществе и соответственно в силу ч. 1 ст. 30 Жилищного кодекса Российской Федерации его право пользования этой квартирой не прекращено, в связи с чем оснований для его выселения из этой квартиры в силу ст. 35 Жилищного кодекса Российской Федерации в настоящее время не имеется.

Судебная коллегия по гражданским делам вынесла по делу новое решение об отказе в удовлетворении иска Р.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 15 ноября 2005 г., дело N 33-8057/2005

Срок для оспаривания актовой записи, установленный ч. 5 ст. 49 Кодекса о браке и семье РСФСР, к срокам исковой давности не относится, является пресекательным и не подлежит восстановлению

Согласно актовой записи о рождении О., последняя родилась в 1989 г., ее отцом записан В.

В. обратился в суд с иском к З. об оспаривании отцовства и внесении изменений в актовую запись о рождении ребенка О.

В обоснование иска он указал, что состоял с ответчицей в зарегистрированном браке, который расторгнут в 1994 г. От брака у них родилась дочь О., но в декабре 2004 г. ему стало известно, что ее отцом он не является, поэтому обратился в суд с данным иском.

Одновременно просил восстановить срок для оспаривания актовой записи, ссылаясь на уважительность пропуска срока.

Решением Первоуральского городского суда истцу В. восстановлен процессуальный срок для обращения в суд с иском. Иск В. удовлетворен. Установлено, что В. не является отцом О. Внесены изменения в актовую запись о рождении О., исключив запись об отце.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда по следующим основаниям.

Из материалов дела усматривается, что В. и З. состояли в зарегистрированном браке с 1989 г., который расторгнут решением Первоуральского городского суда в 1991 г. В 1989 г. у З. родилась дочь О., отцом которой был записан В.

Разрешая спор, суд пришел к правильному выводу о том, что в отношении детей, родившихся до введения в действие Семейного кодекса Российской Федерации (до 1 марта 1996 г.) применяются нормы Кодекса о браке и семье РСФСР.

Как было указано выше, дочь З. родилась в период действия Кодекса о браке и семье РСФСР, следовательно, в данном случае при разрешении спора следует применять ст. 49 Кодекса о браке и семье РСФСР.

Согласно ч. 5 ст. 49 Кодекса о браке и семье РСФСР лицо, записанное в качестве отца или матери ребенка, вправе оспорить произведенную запись в течение года с того времени, когда ему стало или должно было стать известным о произведенной записи. Если к этому времени лицо, записанное отцом или матерью, являлось несовершеннолетним, годичный срок исчисляется со времени достижения им восемнадцати лет.

Судом установлено и подтверждено истцом в судебном заседании, что в произведенной записи о рождении О. истец указан в качестве отца, о чем ему стало известно в момент произведения данной записи. Однако в суд с данным иском он обратился в мае 2005 года. При таких обстоятельствах В. пропустил установленный ч. 5 ст. 49 Кодекса о браке и семье РСФСР срок для оспаривания актовой записи, о произведении которой ему стало известно своевременно. Пропуск срока имеет правовое значение для правильного разрешения спора по существу.

Разрешая спор, суд пришел к выводу о том, что установленный срок для оспаривания актовой записи подлежит восстановлению. Вывод суда сводится к неправильному трактованию вышеуказанного Закона, т.к. данный срок является пресекательным и не подлежит восстановлению, поскольку не относится к срокам исковой давности. При этом суд необоснованно сослался на ст. 52 Семейного кодекса Российской Федерации, которая в данном случае не подлежит применению в силу вышеуказанного. С учетом изложенного все остальные выводы суда, как и ссылка на заключение генной экспертизы, не имеют значения. Поскольку судом неправильно истолкован материальный закон, а именно ч. 5 ст. 49 Кодекса о браке и семье РСФСР, то решение суда подлежит отмене.

Судебная коллегия по гражданским делам вынесла новое решение об отказе В. в иске за пропуском установленного ч. 5 ст. 49 Кодекса о браке и семье РСФСР годичного срока для оспаривания актовой записи с того времени, когда ему стало или должно было стать известным о произведенной записи.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 1 ноября 2005 г., дело N 33-7704/20053

Вопросы применения трудового законодательства

Увольнение признано незаконным, поскольку наличие у истца инвалидности второй группы со второй степенью ограничения к труду не свидетельствует о полной его нетрудоспособности, как это предусмотрено п. 5 ст. 83 Трудового кодекса Российской Федерации

31.08.1991 П. была принята на должность преподавателя немецкого языка в государственное образовательное учреждение начального профессионального образования "Новоуральское профессиональное училище" в порядке перевода на основании приказа от 11 сентября 1991 г. с 31.08.1991.

28.03.2005 П. была уволена по п. 5 ст. 83 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с признанием полностью нетрудоспособной в соответствии с медицинским заключением на основании приказа от 28.03.2005.

Оспаривая законность увольнения, 22.04.2005 П. обратилась в суд с исковым заявлением к государственному образовательному учреждению начального профессионального образования "Новоуральское профессиональное училище" о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда и материального ущерба.

В обоснование иска она указывала, что была уволена без предупреждения и без ее согласия на основании решения КЭК от 21.03.2005 в связи с признанием полностью нетрудоспособной в соответствии с медицинским заключением, ей выдана компенсация за отпуск. Увольнение считает незаконным, так как не имеет на руках реабилитационной карты как инвалид второй группы, а заключение о полной нетрудоспособности сделано врачом В. Решение КЭК от 21.03.2005 было также составлено им, в нем он расписался за всех членов комиссии. Считает, что на основании положений ст. 77, 78 Трудового кодекса Российской Федерации, Федерального закона от 22.08.2004 N 122-ФЗ, в соответствии с которым трудовые права инвалидов защищены и на работодателя возложена обязанность прислушаться к заключению медицинской комиссии, может доработать до выслуги лет в течение 10 месяцев, имея небольшую нагрузку, менее 14 часов в неделю.

Кроме того, истец считает, что наступившая инвалидность является результатом несправедливости, гонений со стороны администрации "Новоуральского профессионального училища" (НПУ), а именно со стороны замдиректора, при ее увольнении не было учтено мотивированное мнение профсоюзного комитета, как не было учтено, что она является ребенком войны. Истец одновременно полагает, что она должна быть уволена на основании п. 3 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации при наличии заболевания, препятствующего ей занимать данную должность, но такого заболевания не имеет, при этом ответчик обязан предоставить доказательства наличия у нее такого заболевания. Инвалидность и полная нетрудоспособность навязаны ей администрацией ответчика, не истребовано ее согласие на перевод в порядке п. 3 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации. Имеет инвалидность второй группы с ограничением трудоспособности второй степени, не является полностью нетрудоспособной.

Истец просила восстановить ее на работе в НПУ на 10 месяцев в качестве преподавателя немецкого языка при нагрузке 14 часов в неделю в связи с выслугой лет, взыскать с НПУ средний заработок за время вынужденного прогула с 29.03.2005 по день восстановления на работе, возместить моральный вред и материальный ущерб в размере 30000 руб.

Представитель ответчика иск не признал, пояснив, что решением КЭК от 21.03.2005 была подтверждена полная утрата трудоспособности истца, в том числе и возможность истца к работе преподавателя, что дает работодателю право на прекращение трудового договора на основании п. 5 ст. 83 Трудового кодекса Российской Федерации, поэтому истец была уволена по данному основанию. Представитель ответчика категорически оспаривает доводы истца о якобы имевших место гонениях в отношении истца со стороны администрации, поэтому просит в удовлетворении иска отказать в полном объеме.

Новоуральским городским судом принято решение, которым в удовлетворении иска П. к государственному образовательному учреждению начального профессионального образования "Новоуральское профессиональное училище" о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда и материального ущерба отказано.

Судебная коллегия по гражданским делам нашла решение суда подлежащим отмене ввиду неправильного толкования норм материального права.

Согласно п. 5 ст. 83 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор подлежит прекращению по не зависящим от воли сторон обстоятельствам в случае признания работника полностью нетрудоспособным в соответствии с медицинским заключением.

Отказывая в удовлетворении иска, суд ссылался на решение МСЭК от 06.01.2005, которым истцу была установлена с 06.01.2005 инвалидность второй группы по общему заболеванию бессрочно, без переосвидетельствования, и пришел к выводу о законности ее увольнения, поскольку она не может осуществлять производственную деятельность в обычных условиях, а поэтому является полностью нетрудоспособной в обычных условиях.

Данный вывод суда коллегия нашла неверным, так как он противоречит п. 5 ст. 83 Трудового кодекса Российской Федерации, поскольку в соответствии с вышеуказанной нормой права прекращение трудового договора по п. 5 ст. 83 Трудового кодекса Российской Федерации возможно лишь в случае признания работника полностью нетрудоспособным.

Между тем из вышеуказанного заключения МСЭК, которое суд положил в основу своего решения, усматривается, что истец не признана полностью нетрудоспособной, и, как правильно указал суд, она была признана инвалидом второй группы со второй степенью ограничения к труду, что не свидетельствует о полной ее нетрудоспособности, как это предусмотрено п. 5 ст. 83 Трудового кодекса Российской Федерации. Данное обстоятельство подтвердила в судебном заседании допрошенная в качестве свидетеля начальник БМСЭ.

Более того, суд оставил без внимания, что основанием к увольнению истца по вышеуказанному пункту ст. 83 Трудового кодекса Российской Федерации послужило заключение КЭК от 21 марта 2005 г. о том, что истец является нетрудоспособной в обычных производственных условиях и не может работать преподавателем, а не заключение МСЭК.

Между тем в соответствии с п. 1 Положения о признании лица инвалидом, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 13 августа 1996 г. N 965, с изменениями от 21 сентября 2000 г., 26 октября 2000 г., 12 декабря 2004 г., 1 февраля 2005 г. признание лица инвалидом осуществляется учреждением государственной службы медико-социальной экспертизы (далее - учреждение), к которому клинико-экспертная комиссия, давшая 21.03.2005 вышеуказанное заключение, не относится. Ссылка суда на то, что истец не намерена оспаривать вышеуказанные заключения, не имеет правового значения, как и ссылка суда на отсутствие проявления инициативы истца в оформлении реабилитационной карты.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду "16 декабря 2004 г."

Таким образом, коллегия пришла к выводу о незаконности увольнения истца на основании п. 5 ст. 83 Трудового кодекса Российской Федерации, поскольку в соответствии с решением МСЭК от 06.01.2005 истцу с 06.01.2005 была установлена инвалидность второй группы по общему заболеванию бессрочно, со второй степенью ограничения к труду. Этим же решением она не была признана полностью нетрудоспособной, поэтому суд необоснованно отказал ей в удовлетворении иска о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и возмещении морального вреда.

Судебная коллегия в части требований о восстановлении на работе и возмещении морального вреда вынесла новое решение.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 14 июля 2005 г., дело N 33-4909/2005

Вопросы применения жилищного законодательства

Сам по себе факт регистрации брака и временного проживания в квартире, принадлежащей одному из супругов, не является автоматическим основанием для признания права на жилплощадь у другого

В. обратилась в суд с иском к Администрации г. Екатеринбурга, Администрации Железнодорожного района г. Екатеринбурга о признании права пользования находящейся в муниципальной собственности квартирой в доме по ул. Бебеля в г. Екатеринбурге. В обоснование своих требований указала, что данное жилое помещение по договору социального найма занимал ее муж - К., который в январе 2005 года умер. Она в квартиру вселилась до регистрации брака, как член семьи приобрела право на жилье, но в квартире не зарегистрирована, поэтому лишена возможности заключить договор найма.

М. обратилась в суд с иском в интересах несовершеннолетнего сына Е. о признании права пользования спорной квартирой. Указала, что с умершим К. она состояла в браке, имеет ребенка, с которым он поддерживал постоянные отношения. К., вступив в брак с В., был против ее вселения с приобретением права на жилье. В июне 2004 г. их семья распалась, В. ушла к своей матери, где и зарегистрирована, а ребенок стал проживать с отцом в качестве члена семьи, приобрел право пользования жилой площадью. Просила выселить В., которая вновь вселилась в квартиру после смерти нанимателя.

В судебном заседании стороны поддержали свои доводы и возражения.

Представитель Администрации Железнодорожного района в письменном отзыве с требованиями В. не согласился, полагая, что истец при жизни мужа в спорную квартиру в качестве члена семьи не вселялась.

Решением суда исковые требования В. удовлетворены, за ней признано право пользования спорным жилым помещением. В удовлетворении исковых требований М. о признании за несовершеннолетним Е. права на жилье отказано.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение в связи с неправильным определением обстоятельств, имеющих значение для дела; нарушением норм материального права.

Удовлетворяя исковые требования В. и признавая за ней право пользования жилым помещением, ранее занимаемым ее мужем К., суд указал, что истец в спорную квартиру вселилась с согласия нанимателя в качестве члена его семьи, поэтому приобрела право на жилье наравне с нанимателем. При этом суд сослался на доказанность истцом того факта, что наниматель вселил ее в квартиру и имел намерение зарегистрировать истца на спорной жилой площади.

При вынесении решения суд не учел, что в соответствии со ст. 53 Жилищного кодекса РСФСР члены семьи нанимателя, проживающие совместно с ним, пользуются наравне с нанимателем всеми правами и несут все обязанности, вытекающие из договора найма жилого помещения. К членам семьи нанимателя относятся супруг нанимателя, их дети и родители. Другие родственники могут быть признаны членами семьи нанимателя, если они проживают совместно с ним и ведут общее хозяйство. Наниматель вправе в установленном порядке вселить в занимаемое им жилое помещение своего супруга, детей, родителей, других родственников, получив на это письменное согласие всех совершеннолетних членов своей семьи. Граждане, вселенные нанимателем в соответствии с правилами ст. 54 Жилищного кодекса РСФСР, приобретают равное с нанимателем и остальными членами семьи право пользования жилым помещением, если эти граждане являются или признаются членами его семьи и если при вселении между нанимателем и этими гражданами не было иного соглашения о порядке пользования жилым помещением.

В связи с этим суду следовало выяснить, имелось ли между нанимателем и истцом соглашение о том, что она в квартиру вселяется как член семьи с приобретением права пользования жилой площадью наравне с нанимателем, имея в виду, что сам по себе факт регистрации брака и временное проживание в квартире не является автоматическим основанием для признания права на жилплощадь, поскольку супруги по взаимному согласию решают вопрос о месте проживания каждого из них. Суд не дал оценки тому обстоятельству, что истец сохраняла за собой право пользования жилой площадью в другой 3-комнатной квартире, участвовала впоследствии в ее приватизации, является собственником. При жизни нанимателя истец не предъявляла претензий по поводу спорной жилой площади, не ставила вопроса о вселении, не оплачивала коммунальные услуги и не несла никаких обязанностей наравне с нанимателем.

Суд не дал также оценки доводам М. о том, что после прекращения брачных отношений с В. ребенок по обоюдной договоренности между родителями стал проживать с отцом, не оценил все представленные доказательства в их совокупности по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Не учел, что на вселение несовершеннолетних детей к родителям не требуется согласия других лиц.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 11 октября 2005 г., дело N 33-6982/2005

Исходя из содержания ст. 50, 51, 89 Жилищного кодекса РСФСР истец, несмотря на то что фактически не проживает в спорном жилом помещении и добровольно был снят с регистрационного учета в нем, право пользования спорным жилым помещением на основании договора социального найма не утратил, и такое право за ним сохраняется

Спорная жилая площадь представляет собой двухкомнатную квартиру, в которой на основании договора социального найма фактически проживают У. и ее несовершеннолетняя дочь Т.

О. обратился в суд с иском к У. о признании права пользования спорным жилым помещением и восстановлении регистрации на данной жилой площади. В обоснование своих требований указал, что в 1994 г. получил от предприятия, в котором работал, спорную квартиру на семью. В 2000 г. расторг брак с ответчицей, от брака имеет дочь Т. Разменять квартиру они не смогли. В 2002 г. он согласился сняться с регистрационного учета в спорной квартире при условии, что ответчица откажется от взыскания алиментов на дочь. 02.04.2002 он выписался из спорной квартиры, однако У. отказалась подписать договор об отказе от алиментов. Считает, что имеет право пользования спорным жилым помещением, в связи с чем его прописка в нем подлежит восстановлению.

У. иск не признала, пояснив, что истец в спорной квартире не проживает, снялся с регистрационного учета, она согласилась отказаться от получения алиментов вынужденно. Однако нотариус пояснил, что спорная квартира не может быть объектом договора, так как является муниципальным жильем. В связи с этим она отказалась подписывать договор. Считает, что истец утратил право пользования квартирой.

Решением Североуральского городского суда в иске О. к У. о признании его права на жилую площадь в квартире и восстановлении его прописки по вышеуказанному адресу отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда в части по следующим основаниям.

В судебном заседании установлено, что спорная квартира предоставлена истцу на основании ордера от 3 июня 1994 г. В квартире были зарегистрированы его жена У. и дочь Т., а также до 2 апреля 2002 г. - О.

Ответчица, возражая против удовлетворения иска, ссылалась на то, что истец добровольно снялся с регистрационного учета в спорном жилом помещении в апреле 2002 года, фактически не проживает в нем с 1999 года, утратил право пользования спорным жилым помещением в связи с выездом на другое постоянное место жительства.

В соответствии со ст. 89 ранее действовавшего Жилищного кодекса РСФСР наниматель жилого помещения вправе с согласия членов семьи в любое время расторгнуть договор найма. В случае выезда нанимателя и членов его семьи на постоянное жительство в другое место договор найма считается расторгнутым со дня выезда.

В судебном заседании установлено, что О. был снят с регистрационного учета в спорной квартире на основании его заявления.

Отказывая в удовлетворении иска, суд не учел, что само по себе данное обстоятельство не может свидетельствовать об отказе истца от права пользования спорной квартирой и утрате им такого права.

Материалами дела подтверждается, что истец снялся с регистрационного учета под условием, что истец откажется от взыскания с него алиментов на содержание ребенка. За счет этого истец был намерен обеспечить себя другим жильем, так как после расторжения брака между истцом и ответчицей сложились неприязненные отношения и возникла необходимость разрешить вопрос с жильем. Право пользования другим жилым помещением по договору социального найма истец не приобрел. Отсутствие истца в спорном жилом помещении было вынужденным, носило временный характер, ответчица препятствовала истцу проживать в спорной квартире.

Так, ответчица в суде первой инстанции подтвердила, что после расторжения брака между ней и истцом сложились неприязненные отношения, совместное проживание стало невозможным, они пытались разрешить жилищный вопрос путем разделения лицевых счетов на квартиру, но у них это не получилось, после чего истец предложил ей отказаться от взыскания с него алиментов на содержание дочери или выплатить ему деньги, взамен чего обещал сняться с регистрационного учета в спорной квартире. Однако нотариус не удостоверил заключенное между ней и истцом соглашение об отказе от алиментов, так как это противоречило закону.

Вышеуказанные обстоятельства также подтверждаются показаниями свидетелей, письменным сообщением нотариуса Усановой Н.Н., заявлением истца о снятии с регистрационного учета в спорной квартире от 2 апреля 2002 года, объяснениями третьего лица - начальника ПВС Североуральского ГОВД Васильевой Г.Р., которая подтвердила, что от истца поступило заявление о снятии с регистрации в спорной квартире, он был снят с регистрационного учета в спорной квартире, но через несколько дней пришел и просил восстановить прописку, ссылаясь на то, что жена его обманула; Васильева Г.Р. по просьбе истца вызвала ответчицу на беседу, но та отказалась дать согласие на прописку истца, она посоветовала истцу обратиться с иском в суд. Из материалов дела видно, что истец обратился в суд 15 мая 2002 года. Согласно заявлению от 2 апреля 2002 года, справке ПВС ОВД г. Североуральска, истец зарегистрирован 9 апреля 2002 года в жилом доме, принадлежащем на праве собственности другому физическому лицу.

Таким образом, исходя из ст. 50, 51, 89 Жилищного кодекса РСФСР истец, несмотря на то что фактически не проживает в спорном жилом помещении с 1999 года и в апреле 2002 года снялся с регистрационного учета в данном жилом помещении, право пользования спорным жилым помещением на основании договора социального найма не утратил и сохраняет такое право.

При таких обстоятельствах иск в части признания права пользования спорным жилым помещением подлежал удовлетворению. Судебная коллегия вынесла в этой части новое решение - о признании за О. такого права пользования жилым помещением.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 1 сентября 2005 г., дело N 33-6264/2005

Снятие с регистрационного учета и длительное непроживание в спорном жилом помещении не являются правовыми основаниями для прекращения прав пользования этим помещением

Спорным жилым помещением являлась двухкомнатная квартира, расположенная в г. Первоуральске. Квартира находится в муниципальной собственности.

И. обратился в суд с иском к администрации МО "Город Первоуральск" о признании за ним права на спорную жилую площадь. В обоснование иска пояснил, что на основании обменного ордера он вселился в спорную квартиру вместе с нанимателем и членами его семьи для совместного и постоянного проживания. В этой квартире проживали мать истца, братья истца А. и М. 29.09.1995 он снялся с регистрационного учета из спорного жилого помещения, чтобы не нести расходы по оплате жилья и коммунальных услуг. С этого времени он был зарегистрирован в общежитии. Решением Первоуральского городского суда от 01.07.2004 он был признан не приобретшим право на жилую площадь в этом общежитии, поскольку он фактически в это общежитие никогда не вселялся. На основании решения суда он был снят с регистрационного учета. С 1996 года по апрель 2005 года он периодически проживал в п. Кузино на снимаемой жилой площади. Часто бывал в спорной квартире, периодически проживал в ней вместе с сожительницей, личные вещи свои он не вывозил, знал, что всегда может вернуться в спорную квартиру. После смерти сожительницы вселился в спорную квартиру и постоянно проживает в ней по настоящее время вместе с братом П. Не проживал в квартире временно, поскольку его мать и братья, А. и М., проживавшие в спорной квартире, болели туберкулезом. Другого жилья ни в собственности, ни на условиях социального найма он не имел и не имеет. Просил суд признать его имеющим право пользования на условиях социального найма на спорное жилое помещение.

Представитель администрации МО "Город Первоуральск" исковые требования не признавал.

Решением Первоуральского городского суда в исковых требованиях И. к администрации МО "Город Первоуральск" о признании права на жилую площадь, признании его не утратившим право на жилую площадь, сохранении квартиры отказано.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда в связи с неправильным определением судом обстоятельств, имеющих значение для дела, и несоответствием выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела.

Юридически значимыми для данного дела являются следующие обстоятельства: возникли ли у истца права члена семьи нанимателя спорного жилого помещения и утратил ли он эти права.

Для установления этих обстоятельств суду следовало установить, включен ли истец в ордер на спорное жилое помещение как член семьи нанимателя, реализовал ли он права, предусмотренные ордером на жилое помещение, путем фактического вселения в жилое помещение. Совокупность этих обстоятельств в силу ст. 47, 50, 51 Жилищного кодекса РСФСР влекла возникновение самостоятельных прав члена семьи нанимателя в отношении спорного жилого помещения.

Согласно обменному ордеру от 27.07.1995 на спорное жилое помещение, истец указан как член семьи нанимателя спорной квартиры и, следовательно, он имел самостоятельное право на вселение в спорную квартиру, заключение с ним договора социального найма этой квартиры и пользование этой квартирой на условиях социального найма. Согласно данным поквартирной карточки о регистрации граждан в спорной квартире, истец был зарегистрирован в этой квартире с 08.09.1995 по 29.09.1995. Сама по себе регистрация не является фактом, порождающим право на жилое помещение, однако в совокупности с ордером на жилое помещение она свидетельствует о заключении с истцом договора найма спорной квартиры. Кроме того, факт проживания истца в спорной квартире подтвердили допрошенные судом свидетели.

Ставя под сомнение показания всех этих свидетелей, суд указал, что показания допрошенных свидетелей прямо и достоверно не свидетельствуют о вселении, постоянном совместном проживании либо вынужденном непроживании И. в спорной квартире. Вышеуказанные свидетели говорили о том, что семья в составе матери и четырех сыновей вселилась в 1995 г., тогда как П. до 1998 года проживал за пределами г. Первоуральска, а в 1999-2001 годах - у сожительницы. Согласно протоколу судебного заседания, только свидетель Ч. указывала, что в спорную квартиру вселялись мать с четырьмя сыновьями. Другие свидетели таких показаний не давали. Напротив, они указывали, что истец проживал в спорной квартире периодически, поскольку, по их мнению, он работал вахтовым методом. Факт включения истца в ордер на спорную квартиру, регистрации в этом помещении, показания не заинтересованных в исходе дела свидетелей о проживании истца в спорной квартире позволяют судебной коллегии сделать вывод о том, что истец приобрел самостоятельное право пользования спорной квартирой на условиях социального найма.

Для разрешения вопроса о том, утратил ли истец право на спорное жилое помещение, следует определить обстоятельства, с которыми Жилищный кодекс РСФСР и Жилищный кодекс Российской Федерации связывали и связывают расторжение договора найма жилого помещения. В силу ст. 89 Жилищного кодекса РСФСР договор социального найма мог быть расторгнут в случае выезда нанимателя на другое постоянное место жительства. Для признания договора найма спорного жилого помещения в отношении истца расторгнутым необходимо установить, что он переехал на другое постоянное место жительства. При этом необходимо установить то, что лицо приобрело самостоятельное право пользования жилым помещением на новом месте жительства, добровольно отказалось от прав пользования жилым помещением по прежнему месту жительства.

Таких обстоятельств по данному делу не усматривается. Снятие с регистрационного учета не является правовым основанием для прекращения прав пользования жилым помещением. Длительность непроживания в жилом помещении также не является правовым основанием для утраты прав пользования жилым помещением.

Судом установлено, что после снятия с регистрационного учета в спорной квартире истец прав на какое-либо иное жилое помещение не приобрел. В отношении общежития, где истец был зарегистрирован с 29.09.1995, имеется вступившее в законную силу решение Первоуральского городского суда от 11.06.2004, согласно которому истец не приобрел каких-либо прав на жилое помещение в общежитии. В отношении данных о проживании истца в пос. Кузино имеются справки Первоуральского отдела Федеральной регистрационной службы и справка Первоуральского БТИ о том, что за истцом какого-либо недвижимого имущества не зарегистрировано. Собственником домовладения, в котором, как указывает истец, он проживал - пос. Кузино, является Х., что подтверждает пояснения истца о том, что в пос. Кузино он проживал в снимаемом жилье.

Таким образом, судом не установлено наличие у истца другого жилого помещения, куда он мог бы переехать для постоянного проживания из спорной квартиры, расторгнув договор найма спорной квартиры. Обсуждая вопрос о причинах непроживания истца в спорной квартире, суд не принял во внимание, что лица, фактически проживавшие в этой квартире, мать истца и два его брата, А. и М., умерли от туберкулеза, что подтверждается справками, имеющимися в материалах гражданского дела, которые были исследованы судом при рассмотрении данного дела. Длительное совместное проживание на одной жилой площади с лицами, страдающими тяжелыми формами туберкулеза, создает определенную опасность для здоровья. В связи с этим доводы истца о вынужденности его непроживания в спорной квартире заслуживают внимания. То обстоятельство, что истец длительное время не оплачивал коммунальные услуги в отношении спорного жилого помещения, не может рассматриваться как правовое основание для расторжения договора найма жилого помещения во внесудебном порядке. Выселение лица, длительное время уклоняющегося от исполнения своих обязательств по договору найма жилого помещения, возможно только в судебном порядке. Решения суда о выселении истца из спорной квартиры не имеется. Вопрос о месте работы истца какого-либо правового значения для данного дела не имеет, поскольку не относится к обстоятельствам, подлежащим установлению для разрешения по существу заявленных истцом требований.

При таких обстоятельствах судебная коллегия признала, что правовых оснований делать вывод о расторжении истцом договора найма спорного жилого помещения у суда не имелось и выводы суда в этой части являются необоснованными и не соответствующими ни обстоятельствам, установленным на основании исследованных доказательств, ни нормам материального права, регулирующим спорные правоотношения. Вопросы расторжения договора найма в связи с выездом нанимателя на другое постоянное место жительства положения ч. 3 ст. 83 Жилищного кодекса Российской Федерации регулируют аналогичным образом, как и положения утратившей силу ст. 89 Жилищного кодекса РСФСР.

Судебная коллегия приняла по требованиям И. новое решение об удовлетворении заявленных им исковых требований о признании за ним права пользования спорным жилым помещением на условиях социального найма.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 6 октября 2005 г., дело N 33-7135/2005

Размер расходов по содержанию имущества каждого участника общей долевой собственности в соответствии с его долей является следствием самого права собственности и не зависит от порядка пользования общим имуществом

С. обратился в суд с заявлением на неправомерные действия директора МУП "Единый центр платежей и регистрации", в котором просил суд обязать МУП "Единый центр платежей и регистрации" разделить лицевой счет на квартиру и открыть на его имя отдельный лицевой счет на комнаты размером 13,1 кв.м и 10,2 кв.м.

В обоснование своих требований указал, что указанная квартира находится в общей долевой собственности его и Н. Решением мирового судьи судебного участка N 3 Дзержинского района г. Нижнего Тагила определен порядок пользования спорной квартирой, в соответствии с которым он пользуется комнатами площадью 13,1 кв.м и 10,2 кв.м. Двумя другими комнатами пользуется второй собственник - Н. В связи с тем что имеется большая задолженность по оплате коммунальных услуг и Н. отказывается их оплачивать, он обратился к руководителю МУП "Единый центр платежей и регистрации" с заявлением об открытии на его имя отдельного лицевого счета на основании указанного решения мирового судьи. Однако получил отказ. Просил признать данный отказ незаконным, обязать ответчика разделить лицевой счет, открыть на его имя отдельный счет.

Представитель МУП "Единый центр платежей и регистрации" требования не признал, указав, что для разделения лицевых счетов необходимо получить заключение БТИ о разделе объекта, прекратить право долевой собственности в равных долях и определить новый размер долей в праве собственности.

Решением Дзержинского районного суда г. Нижнего Тагила заявление С. об обжаловании действий должностного лица удовлетворено. Отказ директора МУП "Единый центр платежей и регистрации" в выдаче С. отдельного лицевого счета на квартиру по решению мирового судьи судебного участка N 3 Дзержинского района г. Нижнего Тагила признан незаконным. Директор МУП "Единый центр платежей и регистрации" обязан не препятствовать осуществлению права С. путем открытия для него отдельного лицевого счета согласно решению мирового судьи судебного участка N 3 Дзержинского района г. Нижнего Тагила.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда по следующим основаниям.

Материалами дела подтверждается, что квартира находится в общей долевой собственности С. и Н. Решением мирового судьи определен порядок пользования вышеуказанной квартирой ее собственниками. Из данного решения усматривается, что мировой судья по требованию об открытии отдельного лицевого счета на комнаты площадью 13,1 кв.м и 10,2 кв.м в квартире, принадлежащей С. и Н. на праве общей долевой собственности, решения не выносил.

Суд рассмотрел заявление С. в порядке гл. 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, посчитав, что в данном случае возникли отношения из публичных правоотношений и обжалуются действия должностного лица. Однако из оснований заявленного требования усматривается, что в данном случае имеет место спор о порядке оплаты за коммунальные услуги и платы за жилое помещение, находящееся в общей долевой собственности С. и Н. По мнению С., открытие отдельных лицевых счетов позволит ему вносить плату за жилое помещение и коммунальные услуги в соответствии с установленным решением мирового судьи порядком пользования вышеуказанной квартирой.

Между тем в п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 января 2003 года N 2 "О некоторых вопросах, возникающих в связи с принятием и введением в действие Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации" разъяснено, что Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, в отличие от Гражданского процессуального кодекса РСФСР и Закона Российской Федерации от 27 апреля 1993 года (в редакции Федерального закона от 14 декабря 1995 г.) "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан", не допускает возможности оспаривания в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений, решений и действий (бездействия) учреждений, предприятий, организаций, их объединений и общественных объединений. Следовательно, с 1 февраля 2003 г. дела об оспаривании решений и действий (бездействия) учреждений, предприятий, организаций и их объединений и общественных объединений должны рассматриваться по правилам искового производства, в том числе с соблюдением общих правил подсудности, как дела по спорам о защите субъективного права.

Однако суд этого не учел, рассмотрел заявление С. не по правилам искового производства, а в порядке гл. 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не разрешил вопрос о привлечении к участию в деле Н., которой принадлежит 1/2 доли в праве общей собственности на указанную квартиру.

Кроме того, суд, указав в решении, что оплата С. жилищно-коммунальных услуг должна производиться пропорционально занимаемой жилой площади согласно решению мирового судьи, которым определен порядок пользования С. и Н. квартирой, находящейся в их общей долевой собственности, не учел следующего.

В соответствии со ст. 249 Гражданского кодекса Российской Федерации каждый участник долевой собственности обязан соразмерно со своей долей участвовать в уплате налогов, сборов и иных платежей по общему имуществу, а также в издержках по его содержанию и сохранению.

Таким образом, участие каждого участника общей долевой собственности в расходах по содержанию имущества в соответствии с его долей является следствием самого права собственности и не зависит от порядка пользования общим имуществом.

В соответствии со ст. 154 Жилищного кодекса Российской Федерации плата за жилое помещение и коммунальные услуги для собственника помещения в многоквартирном доме включает в себя не только плату за коммунальные услуги, но и плату за содержание и ремонт жилого помещения, включающую в себя плату за услуги и работы по управлению многоквартирным домом, содержанию, текущему и капитальному ремонту общего имущества в многоквартирном доме.

В соответствии с ч. 3 ст. 30 Жилищного кодекса Российской Федерации собственник жилого помещения несет бремя содержания данного жилого помещения, если данное жилое помещение является квартирой, и общего имущества собственников помещений в соответствующем многоквартирном доме, а собственник комнаты в коммунальной квартире несет также бремя содержания общего имущества собственников комнат в такой квартире, если иное не предусмотрено федеральным законом или договором.

В соответствии с ч. 1 ст. 37 Жилищного кодекса Российской Федерации доля в праве общей собственности на общее имущество в многоквартирном доме собственника помещения в этом доме пропорционально размеру общей площади указанного помещения.

С заявленным требованием представитель МУП "Единый центр платежей и регистрации" не согласился, указав, что отдельный лицевой счет является документом первичного бухгалтерского учета, в котором отражается начисление и сбор оплаты жилищно-коммунальных услуг, лицевой счет открывается на объект права собственности, а в данном случае объектом права собственности является квартира, а не отдельные ее комнаты, процедура разделения лицевого счета, который открыт на квартиру как на объект права общей долевой собственности, законодательством не предусмотрена, суд не вправе своим решением изменить установленный порядок ведения бухгалтерского учета в МУП "Единый центр платежей и регистрации".

Суд посчитал, что установление порядка пользования собственниками квартирой, находящейся в общей долевой собственности С. и Н., влечет безусловную обязанность МУП "Единый центр платежей и регистрации" открыть отдельный лицевой счет на комнаты площадью 13,1 кв.м и 10,2 кв.м в квартире. Однако, на каком основании суд пришел к такому выводу, в решении не указано.

Таким образом, суд посчитал отказ МУП "Единый центр платежей и регистрации" открыть отдельный лицевой счет на комнаты площадью 13,1 кв.м и 10,2 кв.м в квартире, принадлежащей С. и Н. на праве общей долевой собственности, незаконным, не дав с учетом действующего законодательства оценки доводам представителя МУП "Единый центр платежей и регистрации" против заявленного требования и фактически не проверив правомерность такого отказа. Кроме того, суд не учел, что по смыслу ст. 3, 4 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации защите в суде подлежит нарушенное право, и не выяснил у С.: нарушение каких его прав и законных интересов повлек отказ МУП "Единый центр платежей и регистрации" открыть отдельный лицевой счет на комнаты площадью 13,1 кв.м и 10,2 кв.м в квартире, принадлежащей С. и Н. на праве общей долевой собственности.

Из мотивировочной части решения усматривается, что по существу суд разрешил вопрос о порядке оплаты С. и Н. коммунальных услуг и платы за жилое помещение. Между тем такое требование С. заявлено не было, хотя в обоснование заявленного требования об открытии отдельного лицевого счета он ссылался на обстоятельства, которые, по его мнению, дают ему право вносить оплату за коммунальные услуги и плату за жилье исходя из установленного порядка пользования квартирой. При таких обстоятельствах суду следовало уточнить у С. его требование.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 25 октября 2005 г., дело N 33-7436/2005

Вопросы применения законодательства
о защите прав потребителей

Вывод судьи о том, что размещение истца в отеле класса, не соответствующего условиям договора, влечет возмещение ей стоимости всего туристического продукта, является ошибочным, поскольку предоставление услуг проживания является лишь частью турпродукта, приобретенного истцом

М. обратился в суд с иском к ООО "Екатеринбургское бюро международного туризма "Спутник" о расторжении договора купли-продажи туристического продукта - туристической путевки в Турцию, взыскании стоимости путевки (13832 руб.) в двойном размере и о компенсации морального вреда в размере 25000 руб., а также о возмещении расходов на представителя и переводчика.

Иск обосновал предоставлением ему номера для проживания не в 3-звездочном отеле, а классом ниже, что повлекло ухудшение условий проживания и питания, ухудшение его здоровья и причинило нравственные страдания.

Ответчик возражал против иска.

Решением мирового судьи судебного участка N 1 ЗАТО г. Новоуральска иск удовлетворен частично: в пользу М. взысканы 13832 руб. - полная стоимость путевки, 1000 руб. - компенсация морального вреда, 3000 руб. - расходы на представителя и 100 руб. - расходы на переводчика.

Президиум Свердловского областного суда отменил решение мирового судьи по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 10 Федерального закона "Об основах туристской деятельности в Российской Федерации" право на возмещение убытков у потребителя туристических услуг может возникнуть только при расторжении договора, в том числе и в связи с существенным изменением обстоятельств, указанных в ч. 6 этой статьи.

Однако, несмотря на заявленные судье требования, судья не принял по этим требованиям решение и договор между сторонами не расторгнул.

При этом судья сослался на ст. 475 Гражданского кодекса Российской Федерации и указал, что покупатель товара вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи и потребовать возврата уплаченной за товар денежной суммы.

Однако суду не только не было заявлено требование об отказе в исполнении договора, но оно и не могло быть удовлетворено, поскольку исполнение договора произошло. Спор возник по качеству исполнения договора ответчиком по делу, в связи с чем истец М. просил расторгнуть договор со взысканием двойной стоимости товара, в том числе со ссылкой на ст. 18 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей".

В связи с этим в силу ст. 39, 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судья не вправе был принимать решение по незаявленному требованию.

Кроме того, судья не учел следующего.

Согласно ст. 6 Федерального закона "Об основах туристской деятельности в Российской Федерации" турист имеет право на возмещение убытков и компенсацию морального вреда в случае невыполнения условий договора розничной купли-продажи туристского продукта (далее - договор) туроператором или турагентом в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.

Хотя в этой норме и указано на договор как на договор розничной купли-продажи туристского продукта, отношения между покупателем зарубежной путевки (тура) и туристической фирмой регулируются не по правилам купли-продажи, а по правилам договора возмездного оказания услуг (и соответствующего раздела Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей"), что дает основания гражданам, чей отдых оказался испорченным, предъявлять претензии и иски к туристическим фирмам в России.

Туристические услуги - не товар, и приравнивать куплю-продажу туристической путевки к условиям продажи конкретной вещи неправомерно. Правоотношения сторон в данном случае должны рассматриваться в контексте гл. 39 Гражданского кодекса Российской Федерации "Возмездное оказание услуг" и разд. 3 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" - "Защита прав потребителей при выполнении работ и оказании услуг". За качество туристической услуги полностью отвечает тот, кто продал путевку.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "разд. 3" имеется в виду "гл. 3"

Согласно ст. 32 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" потребитель вправе расторгнуть договор об оказании услуги с уплатой исполнителю части цены пропорционально части оказанной услуги до получения извещения от потребителей о расторжении договора и возмещении исполнителю расходов, произведенных им до этого момента в целях исполнения договора, если они не входят в указанную часть цены работы (услуги).

В силу ст. 10 Федерального закона "Об основах туристической деятельности в Российской Федерации" возмещение убытков при расторжении договора осуществляется в соответствии с фактическими затратами сторон. При этом сумма, выплачиваемая в качестве возмещения убытков, не может превышать два размера стоимости туристского продукта.

Однако при определении размеров убытков судья не учел, что в соответствии с туристической путевкой истцом был оплачен тур в Турцию по системе "Фортуна 3*" с 17.07.2004 по 31.07.2004 (461 доллар США - 13832 руб.), в стоимость которого входили не только стоимость проживания (126 долларов США за 2 недели), но и авиаперелет в обе стороны (300 долларов США), трансфер аэропорт - отель - аэропорт (20 долларов США), медицинская страховка (15 долларов США). По ним истец М. материальных требований не заявлял мировому судье. Размер убытков в связи с некачественным, по его мнению, питанием истец не обосновывал и доказательств в его подтверждение не представлял мировому судье (ст. 15 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Вывод мирового судьи о том, что предоставление услуг проживания с недостатками, размещение истца в отеле класса, не соответствующего условиям договора, влечет возмещение ей стоимости всего туристического продукта, является ошибочным. Ответчик согласен был возвратить М. 126 долларов США. Доказательств несения М. убытков и их размера в связи с предоставлением услуг проживания с недостатками, размещением истца в отеле класса, не соответствующего условиям договора, ею мировому судье не представлено.

Постановление

президиума Свердловского областного суда

от 9 ноября 2005 г., дело N 44-Г-244/2005

Договором о выполнении работ (оказании услуг) между потребителем и исполнителем не может быть установлен размер неустойки (пени) меньший, чем предусмотрен п. 5 ст. 28 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей"

З. обратился в суд с иском к Свердловскому областному государственному учреждению "Управление капитального строительства Свердловской области" о взыскании неустойки в размере 1269825 руб. за нарушение сроков выполнения работ.

В обоснование исковых требований указал, что 27.01.2004 между ним и ответчиком был заключен договор долевого участия в строительстве, по которому ответчик обязался по окончании строительства и сдачи дома в эксплуатацию в срок до 31.12.2004 передать истцу по акту квартиру, расположенную на 13-м этаже в 16-этажном кирпичном доме в г. Екатеринбурге. Стоимость работ по договору составила 1223544 руб. С учетом индекса инфляции цен истец выплатил 1269825 руб., тем самым выполнив свои обязательства по договору в полном объеме. Однако ответчик до настоящего момента квартиру истцу не передал, то есть свои обязательства по договору не выполнил. В соответствии со ст. 28 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" истец просит взыскать с ответчика неустойку за нарушение сроков выполнения обязательств в размере 1269825 руб.

В процессе судебного разбирательства истец увеличил размер исковых требований, просил обязать ответчика выполнить обязательства по договору о долевом участии в строительстве, взыскать неустойку в размере 1269825 руб., компенсацию морального вреда 200000 руб. и расходы на оплату услуг представителя в размере 20000 руб.

Впоследствии представитель истца Х. уточнила исковые требования. Просила взыскать в пользу истца неустойку в размере 1269825 руб., компенсацию морального вреда 200000 руб. и расходы на оплату услуг представителя в размере 20000 руб.

Представитель ответчика СОГУ "УКС Свердловской области" Р. в судебном заседании иск не признала, считает, что соответчиком по данному делу должен быть генеральный подрядчик ООО "Ремонтно-строительное управление - 37", от которого зависят сроки строительства. В данном случае ООО "РСУ-37" не уложилось в сроки. СОГУ "УКС Свердловской области" несет ответственность перед истцом только за просрочку передачи квартиры под отделку, а не за нарушение сроков строительства. Кроме того, п. 5.2 договора предусмотрено, что ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязательств по договору наступает только в случае, если просрочка исполнения обязательства составит более 6 месяцев. Истец подписал договор, значит, согласился с данным условием. Фактически СОГУ "УКС Свердловской области" передало истцу квартиру под отделку 14.03.2005, просрочка исполнения обязательства по передаче квартиры под отделку составила 2 месяца и 14 дней, следовательно, ответственность СОГУ не наступила.

Судом к участию в деле в качестве третьего лица было привлечено ООО "Ремонтно-строительное управление - 37", представитель которого в судебное заседание не явился, был извещен о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом, причину неявки суду не сообщил.

В отсутствие третьего лица Кировским районным судом г. Екатеринбурга постановлено решение, по которому исковые требования З. к СОГУ "УКС Свердловской области" о взыскании неустойки, компенсации морального вреда, расходов на оплату услуг представителя удовлетворены частично. С СОГУ "УКС Свердловской области" в пользу З. взысканы неустойка в размере 100000 руб., компенсация морального вреда в размере 5000 руб., расходы на оплату услуг представителя в размере 5000 руб., то есть всего 110000 руб.

С СОГУ "УКС Свердловской области" за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя взыскан штраф в размере 55000 руб. в местный бюджет.

Судебная коллегия по гражданским делам изменила решение Кировского районного суда г. Екатеринбурга по следующим основаниям.

Судом правильно установлено, что между истцом З. и ответчиком СОГУ "Управление капитального строительства Свердловской области" был заключен договор долевого участия в строительстве 16-этажного кирпичного дома в г. Екатеринбурге.

Истец выполнил в полном объеме принятые на себя обязательства: оплатил предусмотренную п. 4 договора сумму в размере 1269825 руб.

Как видно из материалов дела и не оспаривалось сторонами по делу, срок окончания строительства был установлен - IV квартал 2004 г.

Согласно акту приема-передачи квартиры под отделку ответчик 14.03.2005 передал истцу под отделку квартиру, расположенную на 13-м этаже в 16-этажном доме в г. Екатеринбурге.

При таких обстоятельствах суд правильно установил, что со стороны ответчика имеется ненадлежащее исполнение обязательства, которое выразилось в нарушении сроков.

Суд обоснованно не принял во внимание довод ответчика о том, что сроки выполнения работ были изменены по вине генерального подрядчика, поскольку ответчиком этот довод не был подтвержден никакими объективными доказательствами.

В соответствии со ст. 708 Гражданского кодекса Российской Федерации при нарушении сроков в договоре подряда подрядчик несет ответственность за нарушение как начального, конечного, так и промежуточных сроков выполнения работы.

Согласно абз. 2 ст. 332 Гражданского кодекса Российской Федерации размер законной неустойки может быть увеличен соглашением сторон.

Суд обоснованно пришел к выводу о том, что по смыслу вышеприведенной правовой нормы уменьшить неустойку, установленную Законом, соглашением сторон запрещается.

В соответствии со ст. 16 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" условия договора, ущемляющие права потребителей по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами в области защиты прав потребителей, признаются недействительными.

На основании вышеприведенных норм закона суд пришел к правильному выводу, что условия п. 5.2 договора, предусматривающие в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств по договору выплату неустойки в размере 0,05% от стоимости просроченного обязательства (этапа работ) за каждый день просрочки, а также условие о том, что ответственность СОГУ наступает только, если просрочка составила более 6 месяцев, недействительны, так как ущемляют права З. по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами в области защиты прав потребителей.

При таких обстоятельствах суд обоснованно пришел к выводу, что с ответчика за ненадлежащее исполнение обязательства, выразившееся в нарушении сроков, подлежит взысканию неустойка, установленная п. 5 ст. 28 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей", согласно которому в случае нарушения установленных сроков выполнения работы (оказания услуги) исполнитель уплачивает потребителю за каждый день (час, если срок определен в часах) просрочки неустойку (пеню) в размере трех процентов цены выполнения работы (оказания услуги).

С учетом требований абз. 4 п. 5 ст. 28 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" судом правильно произведены расчеты неустойки, подлежащей взысканию в пользу истца, в размере, не превышающем цены договора, - 1269825 руб.

Кроме того, судебная коллегия соглашается с выводом суда о необходимости уменьшения размера неустойки на основании ст. 333 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Вместе с тем судебная коллегия считает, что с учетом конкретных обстоятельств дела и явной несоразмерности подлежащей уплате неустойки последствиям нарушения обязательств, установленных по делу (просрочка обязательства по передаче квартиры истцу, по сравнению с общими сроками строительства дома, явилась незначительной, 2 месяца и 14 дней), на основании ст. 333 Гражданского кодекса Российской Федерации подлежащая взысканию неустойка, определенная судом в размере 100000 руб., подлежит уменьшению. В связи с тем что все обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены судом на основании имеющихся доказательств, судебная коллегия считает возможным изменить решение суда в этой части, уменьшив размер неустойки до 30000 руб.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 10 ноября 2005 г., дело N 33-7851/2005

Вопросы применения социального законодательства

Суд ошибочно полагал, что заявитель не относится к лицам, имеющим право на выплату денежной компенсации в соответствии с Законом Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий"

К., 1944 года рождения, обратился в суд с заявлением об установлении факта применения политических репрессий, указывая на то, что его отец Х. с семьей выселен из Крыма в 1944 году на спецпоселение в Свердловскую область.

Установление юридического факта применения политических репрессий необходимо ему для получения льгот, предусмотренных Законом Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий".

ГУВД Свердловской области в отзыве, не оспаривая факта применения политических репрессий в отношении заявителя, в выдаче справки о реабилитации отказало, ссылаясь на отсутствие правовых оснований для реабилитации лиц, депортированных в 1940-х годах по национальному признаку с территории Крыма, поскольку Крым входит в состав другого суверенного государства - Украины. Считает, установить факт политических репрессий в отношении К. возможно только в судебном порядке.

Определением Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга производство по делу прекращено по основаниям абз. 1 ст. 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия отменила определение суда в связи с неправильным применением норм материального права.

Прекращая производство, суд исходил из отсутствия необходимости установления юридического факта в отношении заявителя, поскольку он не порождает правовых последствий, ввиду того что в соответствии с Положением о порядке выплаты денежной компенсации лицам, реабилитированным в соответствии с Законом Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий", заявитель не относится к лицам, имеющим право на выплату денежной компенсации.

С таким выводом суда первой инстанции судебная коллегия не согласилась.

В соответствии с ч. 1 ст. 2 Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" (в редакции Закона Российской Федерации от 22.12.1992) названный Закон в части порядка реабилитации распространяется на граждан Российской Федерации, граждан государств - бывших союзных республик СССР, иностранных граждан и лиц без гражданства, подвергшихся политическим репрессиям на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 года.

Как усматривается из материалов дела и установлено судом, факт применения политических репрессий в отношении членов семьи Х. (отца заявителя), в том числе и заявителя, имел место и подтвержден документально.

Из архивных документов в отношении Х. значится, что он состоял на семейном учете в спецпоселении в Арамильском районе Свердловской области, вместе с отцом в анкете указан сын К., 1944 года рождения. Согласно анкете, сделанной комендантом спецкомендатуры Арамильского РО, заявитель снят с посемейного учета на основании приказа МВД СССР от 16.07.1954. Его отец Х. освобожден с персонального учета спецпоселения 12.04.1960.

К. - гражданин Российской Федерации, политической репрессии был подвергнут на территории Российской Федерации, так как до ноября 1954 г. Крымская область входила в состав РСФСР.

Таким образом, ГУВД Свердловской области не имело оснований к отказу в выдаче К. справки о реабилитации.

Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий", исходя из цели обеспечения жертв политических репрессий посильной в настоящее время компенсацией материального и морального ущерба, в соответствии с задачами социального государства, закрепленными в ст. 7 Конституции Российской Федерации, предусматривает комплекс мер, направленных на социальную защиту данной категории граждан, указанных в разделе III "Последствия реабилитации" названного Закона.

Согласно ч. 1 ст. 12 Закона реабилитированные лица восстанавливаются в утраченных ими в связи с репрессиями социально-политических и гражданских правах, воинских и специальных званиях, им возвращаются награды, предоставляются льготы, выплачиваются компенсации в порядке, устанавливаемом настоящим Законом и другими нормативными актами Российской Федерации.

Суждение суда о том, что факт применения политических репрессий не влечет для заявителя правовых последствий, на законе не основано, поскольку выплата денежной компенсации, предусмотренная ст. 15, является лишь частью тех мер, которые предусмотрены названным Законом.

В частной жалобе К. указывает на то, что он претендует не на денежную компенсацию, а на иные льготы, указанные в Законе.

При таких обстоятельствах, когда суд неправильно применил нормы права, законным решение признано быть не может и подлежит отмене с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 4 октября 2005 г., дело N 33-7119/2005

Часть 1 ст. 31 Закона Российской Федерации "О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях" на военнослужащих, уволенных по возрасту или в связи с сокращением Вооруженных Сил Российской Федерации, не распространяется

Б. обратился в суд с иском к Военному комиссариату Свердловской области о взыскании суммы недополученной пенсии с учетом районного коэффициента 1,7 начиная с 01.01.1994, об индексации суммы задолженности, обязании ответчика на будущее выплачивать пенсию с учетом районного коэффициента 1,7.

В обоснование заявленных требований указал, что проходил военную службу в районах Крайнего Севера в течение 13 лет 2 месяцев, в том числе 12 лет 11 месяцев - на атомных подводных лодках. С 30.10.1987 ему назначена пенсия за выслугу лет в г. Екатеринбурге Свердловским областным военкоматом с применением уральского районного коэффициента 1,15.

С 19.02.1993 вступил в силу Закон Российской Федерации "О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях". По мнению истца, ст. 31 названного Закона распространяется на военнослужащих и дает ему право на перерасчет пенсии с учетом районного коэффициента по месту службы, поскольку его служба на атомных подводных лодках равноценна гражданской работе с особыми условиями труда по Спискам N 1 и N 2 в районах Крайнего Севера более 8 лет и 4 месяцев.

В период рассмотрения дела истец уточнил исковые требования и просил применить к расчету его пенсии коэффициент 1,4, действующий для Мурманской области, и отказался от требований об индексации пенсии.

Решением Ленинского районного суда г. Екатеринбурга исковые требования Б. удовлетворены частично, Военный комиссариат Свердловской области обязан произвести перерасчет пенсии с 01.01.2003 с учетом районного коэффициента 1,4, взыскать с ответчика в пользу истца задолженность по пенсии за период с 01.12.1999 по 31.12.2002 в сумме 40774 руб. 14 коп.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда решение оставлено без изменения.

Президиум Свердловского областного суда отменил решение суда первой инстанции и определение судебной коллегии по следующим основаниям.

Удовлетворяя частично исковые требования Б., суд ошибочно признал возможным применить ст. 31 Закона Российской Федерации от 19.02.1993 N 4520-1 "О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях" для перерасчета пенсии военнослужащему.

Вместе с тем, согласно ч. 1 ст. 31 названного Закона, сохраняющей свое действие до признания ее утратившей силу Федеральным законом от 22.08.2004 N 122-ФЗ, лицам, проработавшим в районах Крайнего Севера и приравненным к ним местностях соответственно не менее 15 и 20 календарных лет, пенсия назначается и выплачивается с учетом районного коэффициента к заработной плате независимо от места проживания и времени обращения за пенсией. В силу ч. 2 ст. 1 того же Закона установленные им государственные гарантии и компенсации предоставляются, в частности, военнослужащим, уволенным по возрасту или в связи с сокращением Вооруженных Сил Российской Федерации, в случаях, предусмотренных настоящим Законом. В ч. 1 ст. 31 Закона ссылка на распространение ее норм на военнослужащих отсутствует.

Таким образом, ч. 1 ст. 31 Закона Российской Федерации "О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях" на военнослужащих, уволенных по возрасту или в связи с сокращением Вооруженных Сил Российской Федерации, не распространяется.

Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 21.12.2004 N 461-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Т. на нарушение его конституционных прав ст. 31 Закона Российской Федерации "О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях" указал, что действие этого Закона, согласно ч. 1 ст. 1, распространяется на лиц, работающих по найму, т.е. на основании трудового договора, постоянно или временно в организациях, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, независимо от форм собственности, и на лиц, проживающих в указанных районах и местностях. Военнослужащим, уволенным по возрасту или в связи с сокращением Вооруженных Сил Российской Федерации, как следует из ч. 2 той же статьи, гарантии и компенсации предоставляются лишь в случаях, предусмотренных данным Законом. Право на перерасчет пенсий с применением районного коэффициента для военнослужащих названный Закон не предусматривает. Пенсионное обеспечение военнослужащих регулируется специальным законом - Законом Российской Федерации от 12.02.1993 "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей", которым определяются условия назначения пенсий, порядок их исчисления и размеры, отличающиеся в силу специфики военной службы как особого вида федеральной государственной службы от аналогичных параметров трудовых пенсий. Пенсии за выслугу лет, как правило, назначаются при требуемой выслуге военной службы независимо от возраста, а их размеры значительно выше размеров трудовых пенсий и подлежат перерасчету при увеличении денежного довольствия военнослужащих.

В соответствии с ч. 2 ст. 48 Закона Российской Федерации от 12.02.1993 "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей" за пенсионерами из числа лиц, указанных в ст. 1 настоящего Закона, прослуживших в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях соответственно не менее 15 и 20 календарных лет, которым пенсия (включая надбавки и повышения, кроме предусмотренных ст. 45 настоящего Закона) была исчислена с применением ч. 1 настоящей статьи, при выезде из этих районов и местностей на новое постоянное место жительства сохраняется размер пенсии, исчисленной с учетом соответствующего районного коэффициента, в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации (ч. 2 введена Федеральным законом от 28.11.1995 N 186-ФЗ; до этого Законом такого права не было предусмотрено вообще).

Частью 3 ст. 48 названного Закона предусмотрено, что военным пенсионерам, прослужившим в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях соответственно не менее 15 и 20 календарных лет, проживающим в местностях, где к заработной плате рабочих и служащих районный коэффициент не установлен или установлен в меньшем размере, чем по последнему месту службы этих лиц в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, пенсии, назначаемые в соответствии с данным Законом, исчисляются с применением районного коэффициента (его предельный размер составляет 1,5) по последнему месту службы независимо от времени обращения за назначением пенсии (ч. 3 введена Федеральным законом от 10.01.2002, до этого времени Законом такого права не было предусмотрено).

Из материалов дела следует и не оспаривалось Б., что в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях он прослужил 13 лет 2 месяца и 2 дня, поэтому оснований для выплаты ему пенсии с учетом районного коэффициента 1,4 не имеется.

Применение судом законодательства о назначении пенсий по возрасту (старости) гражданским лицам (в том числе Списков N 1 и 2 для льготного исчисления таких пенсий) к пенсионному обеспечению военнослужащих, которым назначена пенсия по специальному закону за военную выслугу (службу), является неправильным.

При указанных обстоятельствах решение первой инстанции и определение судебной коллегии, которым оно оставлено без изменения, как постановленные с существенным нарушением норм материального права, подлежат отмене в полном объеме, поскольку отказ в удовлетворении части требований мотивирован пропуском срока исковой давности без уважительных причин с суждениями о возникновении у истца права на перерасчет пенсии.

Президиум принял по делу новое решение об отказе в удовлетворении иска.

Постановление

президиума Свердловского областного суда

от 21 декабря 2005 г., дело N 44-Г-258/2005

Периоды работы в должности старшей пионервожатой подлежат зачету в специальный трудовой стаж, дающий право на получение досрочной трудовой пенсии в связи с педагогической деятельностью

Л. обратилась в суд с иском к Управлению Пенсионного фонда Российской Федерации по г. Полевскому Свердловской области о зачете периодов ее работы с 25.08.1972 по 13.07.1976, с 01.10.1976 по 12.06.1977 и с 13.07.1977 по 31.08.1980 в должности старшей пионервожатой Полевской средней школы N 1 в специальный трудовой стаж, дающий право на получение пенсии за выслугу лет в связи с педагогической деятельностью, мотивируя это тем, что работает в образовательных учреждениях с 25.08.1972, занимаясь педагогической деятельностью, однако при ее обращении 23.03.2005 к ответчику за назначением льготной пенсии получила отказ по мотивам недостаточности педагогического стажа в связи с исключением вышеуказанных периодов из ее специального стажа, поскольку, по мнению ответчика, эти периоды не подлежат зачету по тем основаниям, что должность "старшая пионервожатая" не предусмотрена Списком наименований должностей, работа в которых предоставляет право на досрочную пенсию.

Решением Полевского городского суда исковые требования Л. удовлетворены: решение комиссии об отказе во включении спорных периодов работы в специальный трудовой стаж истца отменено, на ответчика возложена обязанность - включить периоды работы истца в должности старшей пионервожатой Полевской средней школы N 1 в специальный трудовой стаж, с учетом которого назначить и выплачивать Л. досрочно трудовую пенсию в связи с педагогической деятельностью с момента обращения за таковой, а именно с 23.03.2005.

Определением кассационной инстанции решение отменено, постановлено новое решение об отказе Л. в иске.

Президиум областного суда отменил определение судебной коллегии и оставил без изменения решение суда первой инстанции, указав следующее.

Отменяя решение суда первой инстанции, судебная коллегия мотивировала свое решение тем, что до 01.01.2002 право на пенсию за выслугу лет в связи с педагогической деятельностью определялось в соответствии со ст. 80 Закона Российской Федерации "О государственных пенсиях в Российской Федерации". Постановлением Совета Министров РСФСР от 06.09.1991 N 463 был утвержден Список профессий и должностей работников народного образования, педагогическая деятельность которых в школах и других учреждениях для детей дает право на пенсию за выслугу лет по правилам ст. 80 Закона Российской Федерации "О государственных пенсиях в Российской Федерации". Указанным Списком должности вожатой и старшей пионервожатой не были предусмотрены.

Выводы суда второй инстанции, изложенные в определении, основаны на неправильном применении и толковании норм пенсионного законодательства.

С 01.01.2002 вопросы назначения пенсии регулируются Федеральным законом от 17.12.2001 "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", которому обратная сила не придана.

Поэтому истцу должна назначаться досрочно трудовая пенсия в соответствии с законодательством, действующим на момент ее обращения за назначением пенсии (23.03.2005).

Согласно ст. 19 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" трудовая пенсия по старости назначается со дня обращения за указанной пенсией, но не ранее чем со дня возникновения права на указанную пенсию.

В соответствии с подп. 10 п. 1 ст. 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" трудовая пенсия по старости назначается ранее достижения возраста, установленного ст. 7 настоящего Федерального закона, лицам, не менее 25 лет осуществлявшим педагогическую деятельность в государственных и муниципальных учреждениях для детей, независимо от их возраста.

Федеральный закон "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" не содержит перечня работ, подлежащих включению в стаж для назначения трудовых пенсий. Этот вопрос разрешается иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Судом первой инстанции на основании исследования и оценки всех представленных сторонами и дополнительно истребованных по ходатайству сторон доказательств установлено, что истец с заявлением о назначении досрочной трудовой пенсии и всеми необходимыми документами (уточняющими справками) обратилась к ответчику 23.03.2005, то есть после введения в действие с 01.01.2002 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", и на день обращения имела необходимый стаж для назначения досрочной трудовой пенсии в связи с педагогической деятельностью.

На этом основании суд пришел к правильному выводу о том, что отказ в назначении такой пенсии по мотиву отсутствия должности старшей пионервожатой в Списке наименований должностей, работа в которых подлежит зачету в специальный трудовой стаж, дающий право на получение досрочной трудовой пенсии, является необоснованным, и удовлетворил заявленные исковые требования, поскольку спорные периоды работы истца в должности старшей пионервожатой имели место в 1972-1980 годах, и в то время в соответствии с Положением о порядке исчисления стажа для назначения пенсии за выслугу лет работникам просвещения и здравоохранения, утвержденным Постановлением Совета Министров СССР от 17.12.1959 N 1397, работа в училищах, школах, пионерских лагерях и детских домах в качестве штатных пионервожатых засчитывалась в стаж работы учителей и других работников просвещения. Указанное Положение действовало на территории Российской Федерации до издания Постановления Правительства Российской Федерации от 22.09.1993 N 953, поэтому суд первой инстанции правильно указал в решении, что к спорным правоотношениям подлежит применению закон, действовавший на момент возникновения данных правоотношений. Решение суда первой инстанции соответствует правовой позиции, изложенной в Определениях Конституционного Суда Российской Федерации от 05.11.2002 N 320-О и от 06.03.2003 N 107-О, на основании которых издано Разъяснение Минтруда России от 17.10.2003 N 4, утвержденное Постановлением Минтруда России от 17.10.2003 N 70 (зарегистрировано в Минюсте России 27.11.2003 N 5284). Согласно указанному Разъяснению при исчислении продолжительности страхового стажа и (или) стажа на соответствующих видах работ в целях определения права на пенсию по старости, в том числе досрочно назначаемую в соответствии со ст. 27, 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", в указанный стаж включаются все периоды работы и иной общественно полезной деятельности, которые засчитывались соответственно в общий трудовой стаж и в специальный трудовой стаж при назначении пенсии по законодательству, действовавшему в период выполнения данной работы (деятельности).

Конвертация приобретенных до 01.01.2002 пенсионных прав педагогическим работникам закреплена в подп. 10 п. 1 ст. 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", в связи с чем отказ суда второй инстанции во включении в стаж работы истца по специальности спорных периодов не основан на правильном применении и толковании норм пенсионного законодательства.

Учитывая изложенное, постановленное судом второй инстанции новое решение нельзя признать законным, в связи с чем оно подлежит отмене с оставлением в силе решения суда первой инстанции.

Постановление

президиума Свердловского областного суда

от 25 января 2006 г., дело N 44-Г-14/2006

Возмещение вреда (ДТП)

Эксплуатация транспортного средства в выходной день, во внерабочее время является основанием для привлечения работника к дисциплинарной ответственности, но не является основанием для освобождения владельца источника повышенной опасности от гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный этим источником

Ш. обратился в суд с иском к Главному управлению Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области, Управлению Федерального казначейства Российской Федерации по Свердловской области о возмещении материального и морального вреда, причиненного дорожно-транспортным происшествием.

В обоснование своих требований истец указывал, что 20.09.2003 в с. Туринская Слобода Свердловской области на ул. Советской у перекрестка на ул. Садовой третье лицо З., управляя автомобилем ВАЗ-2121, выехал на полосу встречного движения и допустил столкновение с автомобилем ВАЗ-2110 под управлением Ш.

В результате ДТП автомобилям ВАЗ-2121, ВАЗ-2110 причинены механические повреждения.

Автомобиль ВАЗ-2110 принадлежит на праве собственности Ш.

З. (водитель автомобиля ВАЗ-2121) состоит в должности водителя Слободотуринского подразделения Службы судебных приставов. Автомобиль ВАЗ-2121 принадлежит на праве собственности ГУ ФССП по Свердловской области.

По мнению истца, причиной данного ДТП явилось нарушение З. Правил дорожного движения со стороны водителя автомобиля ВАЗ-2121.

В результате ДТП ему (истцу) были причинены телесные повреждения в виде множественных ушибов и ссадин головы, груди, правой кисти, ушибленной раны головы. После получения травмы истец в период с 22.09.2003 по 02.10.2003 был нетрудоспособен, испытывал физическую боль, был ограничен в движении.

Истец просил взыскать с ответчика ГУ ФССП по Свердловской области материальный ущерб в размере 103345 руб. 92 коп. и компенсацию морального вреда в размере 50000 руб.

В судебном заседании представитель истца Стихин К.А. доводы своего доверителя поддержал, суду пояснил, что как в момент ДТП, так и после ДТП законным владельцем автомобиля ВАЗ-2121, его собственником, являлось и является ГУ ФССП по Свердловской области (до реорганизации ГУ МЮ Российской Федерации по Свердловской области). Указанный автомобиль З. использовал в личных целях во внеслужебное время. За использование автомобиля в личных целях З. к дисциплинарной ответственности не привлекали. После ДТП Слободотуринское отделение ФССП не подавало в правоохранительные органы заявление об угоне автомобиля. В Слободотуринском отделении сложился определенный порядок эксплуатации и хранения служебного автомобиля. Использование З. автомобиля во внеслужебное время не является неправомерным выбытием автомобиля.

Представитель ГУ ФССП по Свердловской области исковое заявление не признала, суду пояснила, что владелец источника повышенной опасности не отвечает за вред, причиненный этим источником, если докажет, что источник выбыл из его обладания в результате противоправных действий других лиц. Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, в таких случаях несут лица, противоправно завладевшие источником.

Кроме того, З. был нарушен приказ ГУ МЮ Российской Федерации по Свердловской области "Об использовании служебного автомобильного транспорта ГУ МЮ Российской Федерации по Свердловской области", согласно которому эксплуатация автомобильного транспорта запрещена в выходные и праздничные дни. 20.09.2003 являлось выходным днем. С вышеуказанным приказом З. был ознакомлен.

На момент ДТП у З. отсутствовали правомочия по управлению служебным автомобилем ВАЗ-2121, а также 20.09.2003 З. не находился при исполнении трудовых обязанностей.

ГУ ФССП по Свердловской области является ненадлежащим ответчиком по данному делу.

В судебном заседании 26.10.2004 представитель УФК МФ Российской Федерации по Свердловской области Семина М.М. суду пояснила, что на УФК МФ Российской Федерации по Свердловской области возложена обязанность по организации, осуществлению, контролю за исполнением федерального бюджета, управлению средствами на счетах казначейства. Выступать в судах УФК уполномочены в двух случаях: когда затрагиваются интересы непосредственно самого управления как самостоятельного юридического лица по вопросам его хозяйственной деятельности; по делам о взыскании денежных средств за счет казны Российской Федерации. УФК МФ Российской Федерации по Свердловской области в правоотношения с Ш. не вступало, участником бюджетного процесса истец не является, каким-либо образом истец с хозяйственной деятельностью Управления не связан; в ДТП ни Управление, ни его должностные лица участия не принимали. Каких-либо обязательств перед истцом у УФК МФ Российской Федерации по Свердловской области нет.

Также Семина М.М. пояснила, что нормы ст. 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации в указанном случае не могут применяться, поскольку для данной нормы характерен ряд особенностей, одна из которых выражается во властно-административном одностороннем характере действий государственных органов, а также их должностных лиц. Вред, причиненный в результате хозяйственной и технической деятельности указанных органов и лиц, возмещается либо на общих (ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации), либо на других основаниях (ст. 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Решением Кировского районного суда г. Екатеринбурга в удовлетворении исковых требований истцу отказано.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда по следующим основаниям.

Согласно п. 2 ст. 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации владелец источника повышенной опасности не отвечает за вред, причиненный этим источником, если докажет, что источник выбыл из его обладания в результате противоправных действий других лиц. Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, в таких случаях несут лица, противоправно завладевшие источником. При наличии вины владельца источника повышенной опасности в противоправном изъятии этого источника из его обладания ответственность может быть возложена как на владельца, так и на лицо, противоправно завладевшее источником повышенной опасности.

Отказывая в удовлетворении иска Ш. о взыскании с владельца источника повышенной опасности материального и морального вреда, суд сослался на нормы ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации, указав, что З., непосредственно в результате действий которого причинен материальный и моральный вред Ш., причинил вред не при исполнении трудовых обязанностей при управлении транспортным средством, поскольку в соответствии с приказом ГУ МЮ Российской Федерации по Свердловской области от 16.07.2003 N 432 "Об использовании служебного автомобильного транспорта ГУ МЮ Российской Федерации по Свердловской области" эксплуатация автомобильного транспорта запрещена в выходные и праздничные дни. З. по собственной инициативе использовал транспорт в выходной день и ночное время и не при исполнении трудовых обязанностей, поэтому нормы ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации применяться в данных правоотношениях не могут.

Однако вывод суда основан на неправильном применении норм материального права.

Ответственность владельца источника повышенной опасности наступает при условии установления судом обстоятельств, предусмотренных п. 1 ст. 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации, и обстоятельств, к которым возможно применение п. 2 ст. 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации (владелец источника повышенной опасности не отвечает за вред, причиненный этим источником, если докажет, что источник выбыл из его обладания в результате противоправных действий других лиц).

Согласно разъяснениям Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.04.1994 N 3 "О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья", не признается владельцем источника повышенной опасности и не несет ответственность за вред перед потерпевшим лицо, управляющее источником повышенной опасности в силу трудовых отношений с владельцем этого источника.

Как видно из материалов дела и установлено судом, в силу исполнения трудовых отношений третьему лицу З. передано транспортное средство, который согласно выписке из приказа N 231-Л принят водителем Слободотуринского подразделения службы судебных приставов. В нарушение п. 4 приказа ГУ МЮ Российской Федерации по Свердловской области от 16.07.2003 N 432 З. произвел эксплуатацию транспортного средства в выходной день, во вне рабочее время, и это обстоятельство является основанием для его привлечения к дисциплинарной ответственности за неисполнение обязанностей, предусмотренных вышеназванным приказом. Однако данное обстоятельство использования третьим лицом З. транспортного средства в выходной день не является основанием для освобождения от ответственности владельца источника повышенной опасности, поскольку источник повышенной опасности был использован лицом, которое состоит в трудовых отношениях с владельцем источника повышенной опасности и которому транспортное средство передано для использования его в служебных целях.

В подтверждение этого обстоятельства, что не отрицается ответчиком, транспортное средство по окончании рабочего времени не принималось владельцем источника повышенной опасности от З., а хранилось вне мест стоянок, установленных владельцем источника повышенной опасности и предусмотренных п. 4.1, 4.3 положения к приказу N 432. Ответственность за сохранность транспортного средства возложена на старшего судебного пристава-исполнителя Слоботуринского подразделения службы судебных приставов-исполнителей.

Поэтому оснований для освобождения от ответственности владельца источника повышенной опасности по тому признаку, что транспортное средство выбыло из их обладания, поскольку З. использовал его во вне служебного времени в нарушение вышеназванного приказа, не имеется. З., используя свое служебное положение, использовал транспортное средство в нарушение приказа владельца источника повышенной опасности от 16.07.2003 N 432.

Судебная коллегия посчитала возможным, отменив решение суда, принять новое решение, которым удовлетворила исковые требования истца о взыскании с ГУ МЮ Российской Федерации по Свердловской области в возмещение материального вреда, связанного с механическими повреждениями транспортного средства, принадлежащего истцу и подтвержденного заключением ООО "Ирбит-Сервис", суммы в размере 103345 руб. 92 коп. Кроме того, истцом представлены доказательства причинения ему физических страданий при совершении ДТП по вине водителя З., в связи с чем судебная коллегия оценила степень причинения физических страданий в сумме 5000 руб., которая в силу ст. 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации подлежит взысканию с владельца источника повышенной опасности в пользу Ш.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 21 июня 2005 г., дело N 33-3776/2005

Споры, вытекающие из договора страхования

Условие договора об оставлении регистрационных документов в являющемся объектом страхования транспортном средстве, которое освобождает страховщика от выплаты страхового возмещения, признано ничтожным

У. обратилась в суд с иском к ОАО "Страховое общество газовой промышленности" (далее - ОАО "СОГАЗ") о взыскании страхового возмещения в сумме 511715 руб. 70 коп. В обоснование своего требования она указала, что 01.03.2004 между ней и ответчиком сроком на один год был заключен договор страхования, по которому принадлежащий ей на праве собственности автомобиль "Тойота-4 - Раннер" застрахован на названную выше страховую сумму. В качестве страховых рисков условиями договора предусмотрены ущерб и хищение ("автокаско"), а выгодоприобретателем значится Сберегательный банк Российской Федерации, предоставивший зятю истца - Л. кредит на приобретение упомянутого выше транспортного средства. 22.10.2004 автомобиль похищен неизвестными, о чем своевременно сообщено в милицию и страховщику. Однако последним в выплате страхового возмещения отказано со ссылкой на п. 3.4 действующих в ОАО "СОГАЗ" Правил страхования средств транспорта и гражданской ответственности и факт оставления в похищенном автомобиле свидетельства о регистрации транспортного средства.

Представитель привлеченного к участию в деле в качестве третьего лица Сбербанка Российской Федерации поддержал требования истца.

Представитель ОАО "СОГАЗ" иск не признал, настаивая на том, что основанием для отказа в выплате У. страховой суммы является абз. 2 п. 3.4 Правил страхования, согласно которому события, перечисленные в п. 3.2 Правил (страховые риски), не покрываются страхованием, если они произошли в результате умысла или грубой неосторожности страхователя, выгодоприобретателя, водителя или пассажира, выразившихся в том числе в нарушении обычных, очевидных для всех требований, обусловивших наступление страхового случая. К таковым страховщик отнес и оставление в транспортном средстве регистрационных документов. Кроме того, в ходе рассмотрения дела представитель ответчика дополнительно сослался на положения абз. 4 п. 3.5 и подпункта "а" п. 9.2.4 Правил страхования. Согласно первому положению страховщик не несет ответственности за ущерб в результате нарушения страхователем, выгодоприобретателем или его работником установленных и общепринятых правил эксплуатации транспортного средства. А в силу второго положения страхователь обязан предъявить страховщику регистрационные документы на транспортное средство и полный комплект оригинальных ключей от автомобиля. При этом представитель ответчика указал, что страхователь передал в ОАО "СОГАЗ" только один комплект ключей, тогда как заводом-изготовителем обычно изготавливается два ключа.

Решением Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга требования У. удовлетворены.

С таким решением ОАО "СОГАЗ" не согласилось и подало кассационную жалобу, в которой, ссылаясь на те же обстоятельства, что и при рассмотрении дела в суде первой инстанции, просило об отмене судебного постановления.

Судебная коллегия по гражданским делам признала решение правильным, постановленным в соответствии с требованиями норм материального и процессуального права, а также фактическими обстоятельствами дела.

Суд обоснованно удовлетворил иск У. и взыскал в ее пользу страховое возмещение, поскольку ни одно из указанных ОАО "СОГАЗ" обстоятельств не освобождает его, как страховщика, от такой выплаты.

Вопреки ошибочным утверждениям ответчика оставление в являющемся объектом страхования транспортном средстве регистрационных документов, ключей от него и т.п., как и любые другие действия самого страхователя, выгодоприобретателя или иных лиц, вовлеченных в страховое обязательство на стороне страхователя, не могут рассматриваться как страховой случай (его составная часть). Этот вывод вытекает из содержания п. 1 ст. 929 Гражданского кодекса Российской Федерации и ст. 9 Закона Российской Федерации от 27.11.1992 N 4015-1 "Об организации страхового дела в Российской Федерации", по смыслу которых страховой случай является объективно наступающим событием, и его наступление или ненаступление не может зависеть от субъективного отношения страхователя (выгодоприобретателя) к этому факту.

Упомянутые же ответчиком действия влияют на наступление страхового случая либо на увеличение последствий от страхового случая и в этой связи могут служить лишь основанием для освобождения страховщика от обязанности выплатить страховое возмещение. Однако применительно к такому обстоятельству, как виновность самого страхователя (выгодоприобретателя), соответствующее основание для освобождения страховщика от выплаты должно быть установлено законом (п. 1 ст. 963 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно названной норме материального права страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения или страховой суммы, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица, за исключением двух случаев, предусмотренных п. 2 и 3 той же статьи. Случаи освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения по договорам имущественного страхования при наступлении страхового случая вследствие грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя могут быть предусмотрены только законом.

Поэтому условие абз. 2 п. 3.4 действующих в ОАО "СОГАЗ" Правил страхования средств транспорта и гражданской ответственности, на которое ссылался ответчик, отказывая У. в выплате страхового возмещения, правильно, в соответствии с положениями п. 4 ст. 421, п. 1 ст. 422 и ст. 168, 180 Гражданского кодекса Российской Федерации, признано районным судом ничтожным как противоречащее требованиям абз. 2 п. 1 ст. 963 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Таковым же по своей правовой сути является и условие абз. 4 п. 3.5 Правил страхования.

При этом умысла либо иного злоупотребления правом в действиях страхователя, выгодоприобретателя и лица, управлявшего автомобилем, как и прямой причинно-следственной связи между оставлением в автомобиле свидетельства о регистрации транспортного средства и его угоном (хищением) в ходе судебного разбирательства не установлено. Этот вывод суда автором жалобы не оспаривается.

Правильную юридическую оценку суд дал и ссылкам ответчика на условие подп. "а" п. 9.2.4 Правил страхования, которое самостоятельного основания для отказа в выплате страхового возмещения не содержит. К тому же ответчиком не было представлено доказательств наличия у страхователя и допущенного им к управлению автомобилем лица второго комплекта ключей. Возражения кассатора относительно распределения судом бремени доказывания этого обстоятельства ошибочны, поскольку противоречат правилам ч. 2 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 8 сентября 2005 г., дело N 33-6558/2005

Воля страховщика на отказ от исполнения договора после просрочки уплаты страхователем очередного страхового взноса должна быть выражена прямо, посредством извещения страхователя о прекращении договора

Ч. обратился в суд с иском к ООО "Страховая компания "Согласие" о взыскании страхового возмещения, процентов за пользование чужими денежными средствами. В обоснование предъявленных исковых требований Ч. указал, что 02.06.2004 между ним и филиалом ответчика заключен договор добровольного страхования, объектом страхования являлся автомобиль "Хендэ Акцент", страховой риск - угон, ущерб, страховая сумма - 260000 руб. Страховая премия в размере 19864 руб. была уплачена в рассрочку. 02.06.2004 был внесен платеж в размере 7500 руб., 28.07.2004 - в размере 7500 руб. Оставшаяся часть выплачена по устной договоренности с сотрудником страховой компании в размере 2000 руб. и 2864 руб. 01.12.2004 и 06.12.2004 соответственно. Заключение договора подтверждается полисом страхования транспортных средств.

22.11.2004 в 02:00 около с. Пестрецы Республики Татарстан автомобиль под управлением истца был поврежден в результате ДТП. Согласно заключению эксперта и дополнению к нему стоимость восстановительного ремонта составила 111814 руб. 80 коп. Он обратился к ответчику за получением страховой суммы, однако страховая сумма не была получена, поскольку, по мнению ответчика, страховая премия не была им уплачена в сроки, установленные договором страхования, в связи с чем договор страхования прекратил свое действие. Считает расторжение договора в одностороннем порядке и отказ в выплате страховой суммы неправомерными, поскольку закон не предполагает односторонний отказ от исполнения обязательства в случае просрочки уплаты страховой премии. Указывает, что платеж оставшейся части страховой премии был принят ответчиком, фактически не было расторжения договора, однако после выплаты страховой премии страховщик в одностороннем порядке отказался от исполнения обязательства по выплате страховой суммы. Ссылался также на положения ст. 954 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которыми, если страховой случай наступил до уплаты очередного страхового взноса, внесение которого просрочено, страховщик вправе при определении размера, подлежащего выплате страхового возмещения, зачесть суммы просроченного страхового взноса. Просит взыскать сумму страхового возмещения 111814 руб. 80 коп. и проценты за пользование чужими денежными средствами на основании п. 1 ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации в размере 7873 руб. 64 коп., расходы по оплате услуг представителя в размере 7000 руб., а также расходы по уплате государственной пошлины в размере 2728 руб. 16 коп. и оформлению доверенности на сумму 200 руб.

Представитель ответчика ООО "Страховая компания "Согласие" исковые требования не признал, пояснив, что истцом в оговоренный договором срок не уплачен страховой взнос, в связи с чем договор страхования был прекращен.

Решением Кировского районного суда г. Екатеринбурга в удовлетворении иска Ч. к ООО "Страховая компания "Согласие" о взыскании страхового возмещения отказано.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 310 Гражданского кодекса Российской Федерации односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются, за исключением случаев, предусмотренных законом. Односторонний отказ от исполнения обязательства, связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, и одностороннее изменение условий такого обязательства допускаются также в случаях, предусмотренных договором, если иное не вытекает из закона или существа обязательства.

Из содержания вышеприведенной нормы Закона следует, что односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий в случаях, когда хотя бы одной стороной в обязательстве является гражданин, не занимающийся предпринимательской деятельностью, допустим, когда это специально предусмотрено законом.

В соответствии с п. 3 ст. 450 Гражданского кодекса Российской Федерации, являющимся специальной нормой по отношению к ст. 310 Гражданского кодекса Российской Федерации, допускается односторонний отказ от исполнения договора, т.е. в отсутствие соглашения об этом сторон и без обращения в суд (п. 1 и 2 ст. 450 Гражданского кодекса Российской Федерации), когда он предусмотрен законом или соглашением сторон, т.е. с учетом ограничений, установленных ст. 310 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с п. 1 ст. 929 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору имущественного страхования одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить другой стороне (страхователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор (выгодоприобретателю), причиненные вследствие этого события убытки в застрахованном имуществе либо убытки в связи с иными имущественными интересами страхователя (выплатить страховое возмещение) в пределах определенной договором суммы (страховой суммы).

Условия досрочного прекращения договора страхования установлены в ст. 958 Гражданского кодекса Российской Федерации. Возможность досрочного прекращения договора в случае неуплаты в установленные сроки очередных страховых взносов в этой норме не указывается.

Однако в соответствии с п. 3 ст. 954 Гражданского кодекса Российской Федерации, если договором страхования предусмотрено внесение страховой премии в рассрочку, договором могут быть определены последствия неуплаты в установленные сроки очередных страховых взносов. Одно из возможных последствий просрочки уплаты взносов - освобождение от исполнения обязанности произвести страховые выплаты.

Но и при этом односторонний отказ от исполнения обязательства является волеизъявлением стороны в обязательстве, прекращающим обязательство во внесудебном порядке. Волеизъявление должно быть воспринято другой стороной, основания для отказа от исполнения обязательства, порядок сообщения об этом другой стороне должны соответственно предусматриваться в законе или договоре.

Как видно из п. 5.8 Правил страхования автотранспортных средств, утвержденных генеральным директором ООО "Страховая компания "Согласие" 11.02.2002, в случае неуплаты страхователем страхового взноса в оговоренные сроки договор страхования прекращается.

При этом в п. 10.3 также указывается, что о намерении досрочного расторжения договора страхования стороны обязаны уведомить друг друга не менее чем за 30 дней до предполагаемой даты прекращения договора страхования, если договором не предусмотрено иное.

Таким образом, при наличии у страховщика намерения отказаться от исполнения договора вследствие нарушения, допущенного страхователем, воля страховщика на отказ от исполнения договора после просрочки уплаты страхователем очередного страхового взноса должна быть выражена прямо, страхователь должен быть извещен, предупрежден о таком прекращении договора.

Судом установлено, что по условиям договора страхования (полиса) стороны пришли к соглашению о выплате страховой премии в размере 19864 руб. по частям: 1-й взнос 7500 руб. - до 02.07.2004, 2-й взнос 12364 руб. - до 02.08.2004.

Согласно квитанциям страхователем Ч. часть страховой премии в размере 15000 руб. уплачена 02.06.2004 и 28.07.2004, а второй взнос уплачен частично - в размере 2000 руб. 01.12.2004 и 2864 руб. 06.12.2004, причем представителем ответчика оплата оставшейся части страховой премии была принята после истечения установленного договором срока уплаты второго взноса без предъявлений каких-либо претензий со стороны страховщика и ответчиком не было заявлено о расторжении договора.

При таких обстоятельствах, а также с учетом вышеприведенных правовых норм вывод суда о прекращении договора страхования ввиду непоступления в оговоренный в договоре срок до 2 августа 2004 г. последнего платежа является неверным.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 3 ноября 2005 г., дело N 33-7840/2005

Споры, вытекающие из договора хранения

Хранитель признается невиновным, если при той степени заботливости или осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства, он принял все меры для надлежащего исполнения обязательства

Л. обратилась в суд с иском к муниципальному учреждению "Городская клиническая больница N 40", государственному образовательному учреждению высшего профессионального образования "Уральская государственная медицинская академия Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию" о возмещении ущерба в сумме 72500 руб. В обоснование иска указала, что является студенткой 4-го курса УГМА; 4 декабря 2004 г. во время учебных занятий в нейрохирургическом отделении горбольницы N 40 из гардероба была похищена принадлежащая ей шуба из меха норки, сданная ею на хранение. На помещение как гардероб указано преподавателем УГМА С., который открыл дверь в помещение и закрыл после того, как все студенты оставили в нем свою одежду. В связи с изложенным просила взыскать с ответчиков в солидарном порядке стоимость вещи.

Представитель ответчика МУ ГКБ N 40 иск не признал, ссылаясь на то, что вещь на хранение от истца не принималась, она была оставлена ею не в гардеробе больницы, а во вспомогательном помещении, которым фактически пользовалась Уральская государственная медицинская академия в соответствии с договором между ГКБ N 40 и УГМА.

Представитель ГОУ "Уральская медицинская академия Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию" иск не признал, ссылаясь на то, что ГОУ не заключало договор хранения вещи с истцом, не заключал такой договор и преподаватель, прием и обеспечение сохранности вещей не входит в его обязанности.

Третье лицо С. считал иск необоснованным, поскольку он не принимал вещей от студентов на хранение, у истца была возможность сдать вещи в гардероб больницы.

Решением Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга в удовлетворении иска отказано.

Судебная коллегия по гражданским делам изменила решение Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга по следующим основаниям.

Принимая решение об отказе в иске, суд исходил из содержания ст. 886, 887 Гражданского кодекса Российской Федерации и признал установленным, что истцом не представлено доказательств заключения с ответчиком договора хранения, в то время как ответчиком УГМА доказан факт отсутствия этого договора. Принятие вещи на хранение следовало подтвердить знаком, удостоверяющим прием вещей на хранение, но ответчики не выдавали Л. каких-либо номерных жетонов, квитанций либо сохранных расписок, а преподаватель С., предложивший студентам помещение, в котором можно оставить одежду, не является тем работником, которым вещи могут приниматься на хранение.

Но выводы суда противоречат установленным по делу обстоятельствам и нормам материального права.

Судом установлено и материалами дела подтверждено, что вспомогательное помещение в нейрохирургическом корпусе больницы, в котором истец оставила верхнюю одежду, по договору о сотрудничестве в подготовке специалистов предоставлено больницей N 40 УГМА. При таких обстоятельствах вывод суда об освобождении от гражданско-правовой ответственности ГКБ N 40 является правильным.

Установлено судом кассационной инстанции и не оспаривалось ответчиком, что использование этого помещения как гардероба для студентов, обучающихся в УГМА и посещающих практические занятия в городской больнице N 40, было обычным и систематическим. Более того, оно было оборудовано специальными приспособлениями для размещения одежды (вешалками), ключ от помещения хранился у преподавателя УГМА. Последний, предлагая оставить студентам в помещении верхнюю одежду и закрывая его на ключ, своими действиями подтверждал использование помещения как гардероба.

Из общего правила, предусмотренного ст. 423 Гражданского кодекса Российской Федерации, следует, что договор хранения предполагается возмездным. Вместе с тем из указанного общего правила сделано исключение для хранения в гардеробах организаций, которое предполагается безвозмездным, если вознаграждение за хранение не оговорено или иным очевидным способом не обусловлено при сдаче вещи на хранение (ст. 924 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Хранитель вещи, сданной в гардероб, независимо от того, осуществляется хранение возмездно или безвозмездно, обязан принять для обеспечения сохранности вещи все меры, предусмотренные п. 1 и 2 ст. 891 настоящего Кодекса (абз. 2 п. 1 ст. 924). В соответствии с п. 1 ст. 901 Гражданского кодекса Российской Федерации хранитель отвечает за утрату, недостачу или повреждение вещей, принятых на хранение, по основаниям, предусмотренным ст. 401 настоящего Кодекса. В силу данной правовой нормы лицо, не исполнившее обязательство либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности. Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости или осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства (п. 1 ст. 401 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Из материалов дела следует, что ключ от помещения во время занятий преподаватель передавал опоздавшим студентам, которые в его отсутствие также оставляли в нем одежду. После окончания занятий была обнаружена пропажа шубы, органами следствия уголовное дело приостановлено в связи с розыском лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Таким образом, договор хранения между истцом и УГМА был заключен, но, принимая на хранение вещи студентов, ответчик, УГМА, не проявил всей необходимой степени заботливости для их сохранности, т.е. не может быть признан невиновным.

В силу ст. 902 Гражданского кодекса Российской Федерации при безвозмездном хранении ответственность хранителя ограничена реальным ущербом. О стоимости шубы в размере 72500 руб. истцом представлено доказательство, которое ответчиком не оспорено.

Судебная коллегия вынесла по делу новое решение об удовлетворении требований Л.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 15 ноября 2005 г., дело N 33-7841/2005

Моральный вред

Если моральный вред причинен до введения в действие законодательного акта, предусматривающего право потерпевшего на его компенсацию, требования о его выплате не подлежат удовлетворению

Ш. обратился в суд с иском к ОАО "Красногвардейский химлесхоз" о возмещении морального вреда.

В обоснование иска он указал, что 07.12.1990 в период работы у ответчика в качестве моториста он получил производственную травму, т.к. на него упало сухое дерево, и он был госпитализирован в стационар по поводу перелома правой лопатки с повреждением нерва. Причиной несчастного случая явилась неподготовленность делянки для безопасной работы. В результате случившегося он утратил на 40% профессиональную трудоспособность с бессрочным установлением третьей группы инвалидности с 11.04.1991, и поскольку травму он получил на производстве по вине ответчика, в результате чего претерпевает до настоящего времени физические и нравственные страдания, просит взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в сумме 90000 руб.

Представитель ответчика иск признал, оспаривая размер компенсации.

Решением Артемовского городского суда с ОАО "Красногвардейский химлесхоз" в пользу Ш. взыскана компенсация морального вреда в сумме 25000 руб. и государственная пошлина в доход государства в сумме 2000 руб.

Судебная коллегия отменила решение суда по следующим основаниям.

Из материалов дела усматривается, что 06.12.1990 истец получил производственную травму, что подтверждается актом о несчастном случае на производстве от 08.12.1990, в результате которого 30.04.1996 ему была установлена третья группа инвалидности бессрочно.

Удовлетворяя иск и взыскивая с ответчика, как работодателя, компенсацию морального вреда, суд сослался на ст. 28 Федерального закона от 24.07.1998 N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" и пришел к выводу о том, что возмещение морального вреда осуществляется независимо от сроков получения увечья. Вывод суда сводится к неправильному толкованию Закона, т.к. данная норма Закона, регламентирующая переходные положения в связи с введением в действие данного Закона, предусматривает обеспечение по страхованию, к видам которого в силу п. 1 ст. 8 Закона (с изменениями от 17 июля 1999 г., 2 января 2000 г., 25 октября, 30 декабря 2001 г., 11 февраля, 26 ноября 2002 г., 8 февраля, 22 апреля, 7 июля, 23 октября, 8 декабря, 23 декабря 2003 г., 22 августа, 1 декабря, 29 декабря 2004 г.), содержащего перечень обеспечения по страхованию, компенсация морального вреда не относится.

Более того, как было выше указано, производственную травму истец получил 06.12.1990, когда законом компенсация морального вреда не предусматривалась.

При этом следует учитывать, что ст. 131 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик была установлена ответственность за моральный вред, причиненный гражданину неправомерными действиями, и в том случае, когда в законе отсутствовало специальное указание о возможности его компенсации, но которая была введена в действие Постановлением Верховного Совета СССР от 31 мая 1991 г. N 2212-1 "О введении в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик" с 1 января 1992 года, т.е. после получения истцом производственной травмы.

Согласно разъяснениям п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" (с изменениями от 25 октября 1996 г., 15 января 1998 г.), если моральный вред причинен до введения в действие законодательного акта, предусматривающего право потерпевшего на его компенсацию, требования истца не подлежат удовлетворению, в том числе и в случае, когда истец после вступления этого акта в законную силу испытывает нравственные или физические страдания, поскольку на время причинения вреда такой вид ответственности не был установлен, и по общему правилу действия закона во времени закон, усиливающий ответственность по сравнению с действовавшим на время совершения противоправных действий, не может иметь обратной силы (п. 1 ст. 54 Конституции Российской Федерации). Судом не было установлено, что противоправные действия (бездействие) ответчика, причиняющие истцу нравственные или физические страдания, начавшиеся до вступления в силу закона, устанавливающего ответственность за причинение морального вреда, продолжаются до настоящего времени, поэтому у суда отсутствовали основания для удовлетворения иска Ш., т.к. его требования не основаны на законе.

Судебная коллегия вынесла по делу новое решение об отказе Ш. в удовлетворении иска о возмещении морального вреда.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 20 сентября 2005 г., дело N 33-6762/2005

Исковая давность

На требование о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами распространяется положение ст. 208 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку оно является не самостоятельным, а дополнительным требованием, связанным с главным о выдаче вклада и процентов по вкладу

Ж. обратился в суд с иском к Сбербанку Российской Федерации в лице Железнодорожного отделения N 6143 г. Екатеринбурга о взыскании процентов по вкладу и процентов за пользование чужими денежными средствами.

В обоснование заявленного иска Ж. указал, что 5 июля 1994 г. он заключил с ответчиком договор срочного вклада на сумму 10000000 руб., с начислением с данной суммы 9% ежемесячно. 22 октября 1997 г. Ж. получил сумму вклада и проценты в размере 34175011 руб. Однако Ж. считает, что проценты начислялись в меньшем размере, чем было предусмотрено договором, так как банк периодически снижал процентную ставку, не уведомляя его об этом. В связи с этим он просил взыскать невыплаченную разницу и проценты за пользование чужими денежными средствами, начиная с 22 октября 1997 г.

Решением Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга иск удовлетворен частично, со Сбербанка Российской Федерации в лице Железнодорожного отделения N 6143 г. Екатеринбурга в пользу Ж. взысканы проценты по вкладу в размере 6773 руб. 09 коп., в иске о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами отказано.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 4 марта 2003 г. решение оставлено без изменения.

Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 13 мая 2004 г. дело направлено в президиум Свердловского областного суда для рассмотрения по существу.

Определением президиума Свердловского областного суда от 7 июля 2004 г. вышеуказанное решение и определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 4 марта 2003 г. оставлены без изменения.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации удовлетворила надзорную жалобу по следующим основаниям.

Суд, отказывая Ж. в иске о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, сослался на то, что вклад был закрыт истцом 27 октября 1997 г., а в суд с иском он обратился только 31 октября 2001 г., пропустив установленный законом срок исковой давности для обращения в суд, что в соответствии со ст. 199 Гражданского кодекса Российской Федерации является основанием для отказа в иске, а положение ст. 208 Гражданского кодекса Российской Федерации о неприменении срока исковой давности к требованиям вкладчиков к банку о выдаче вкладов и процентов по этим вкладам не распространяется на требование о выплате процентов по основаниям п. 1 ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации (самостоятельное требование).

Между тем требование о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами является не самостоятельным, а дополнительным требованием, связанным с главным требованием о выдаче вклада и процентов по вкладу.

В соответствии со ст. 207 Гражданского кодекса Российской Федерации с истечением срока исковой давности по главному требованию истекает срок исковой давности и по дополнительным требованиям (неустойка, залог, поручительство и т.п.).

Поскольку в силу требований закона (ст. 208 Гражданского кодекса Российской Федерации) на требования вкладчиков к банку о выдаче вкладов исковая давность не применима, то и по дополнительному требованию истца о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, предусмотренными ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, срок исковой давности нельзя считать пропущенным.

Однако суд при принятии решения допустил существенное нарушение норм материального права, что привело к неправильному разрешению дела, а суды кассационной и надзорной инстанций не дали этому надлежащую оценку.

При таких обстоятельствах судебные постановления об отказе в иске о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами нельзя признать законными и они подлежат отмене.

Определение

Судебной коллегии по гражданским делам

Верховного Суда Российской Федерации

от 15 ноября 2005 г. N 45-В05-42

Дела, возникающие из публичных правоотношений

В порядке гл. 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд мог только разрешить вопрос о соблюдении порядка принятия органом опеки и попечительства решения о назначении опекуна, а не разрешить спор о праве

Решением Комиссии о назначении опеки МО "г. Красноуфимск" от 25.05.2005 Б. была назначена опекуном малолетнего М., 2003 года рождения.

С. обратилась в суд с заявлением о признании указанного решения незаконным и возложении на орган опеки и попечительства МО "г. Красноуфимск" обязанности по назначению ее (С.) опекуном М.

В обоснование заявления указывала, что ее дочь, А. состояла в браке с В. У них родилось двое детей: дочь К., 1997 года рождения, и сын М., 2003 года рождения. А. вела аморальный образ жизни, сожительствовала с Б., ранее неоднократно судимым. 01.01.2005 умер В., 05.05.2005 умерла А., их дочь К. находилась в приюте, а сын М. остался у Б. В июне 2005 г. она (С.) стала оформлять опеку над детьми, ее назначили опекуном К., а опекуном М. назначена Б. Считает такое решение незаконным, поскольку она является родной бабушкой М., а брат и сестра проживают раздельно. Просит решение о назначении опекуном Б. отменить и обязать назначить ее (С.) опекуном внука.

Представитель органа опеки и попечительства Искорцева Г.Г. с заявлением не согласилась, пояснив, что решение о назначении принимала комиссия с участием психолога, первой обратилась с заявлением об опеке Б., которая считает себя бабушкой М., материально-бытовые условия у С. и Б. одинаково хорошие, условия для воспитания детей есть.

Б. в судебном заседании пояснила, что ее сын сожительствовал с А., оба пили, вели аморальный образ жизни, меняли место жительства, расходились, воспитанием дочери К. не занимались, в связи с чем девочка дважды была в приюте. После рождения М. она (Б.) сначала его не признавала, но через два месяца взяла его к себе, и он живет у нее, она считает его своим внуком.

Красноуфимским городским судом постановлено решение, которым решение комиссии от 25.05.2005 по назначению опеки над М., 2003 года рождения, отменено, суд обязал назначить опекуном С. с определением места жительства ребенка с опекуном.

Судебная коллегия отменила решение суда по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, заявление С. предъявлено в порядке гл. 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Именно по правилам производства по делам, возникающим из публичных правоотношений, и рассмотрел заявление С. суд первой инстанции.

При этом суд не принял во внимание, что согласно ст. 255 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации к решениям органов местного самоуправления, оспариваемым в порядке гражданского судопроизводства, относятся решения, в результате которых нарушены права и свободы гражданина; созданы препятствия к осуществлению гражданином его прав и свобод.

Из заявления С. следует, что она обратилась в суд за защитой своих прав, как бабушки М., т.е. действовала от своего имени и в своих интересах. В то же время решением о назначении опеки затрагиваются только права несовершеннолетнего М. и опекуна Б. Права и свободы С., как бабушки, решением органа опеки и попечительства о назначении опекуна не нарушены и не оспариваются.

Следовательно, суду при принятии заявления, а также при его рассмотрении следовало учесть положения п. 1 ч. 1 ст. 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и абз. 2 ст. 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Судом также не учтено, что по правилам гл. 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации рассматриваются только дела с участием лиц, находящихся между собой в отношениях публично-правового характера. С., как заявитель, и Б., как заинтересованное лицо, в таких правоотношениях не состоят.

Кроме того, из решения суда следует, что он не только разрешил дело в пределах заявленных требований, но и вышел за пределы требований С. в части определения места жительства несовершеннолетнего М., чем нарушил правила ч. 3 ст. 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия также отметила, что при разрешении заявления С. суд первой инстанции вышел за пределы своей компетенции в части возложения на орган опеки и попечительства обязанности по назначению опекуном С., поскольку вопрос о назначении опекуна является исключительной компетенцией органа опеки и попечительства. В порядке гл. 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд мог только разрешить вопрос о соблюдении порядка принятия органом опеки и попечительства решения о назначении опекуна, а не разрешать спор о праве.

Суд также, как следует из решения, фактически подменил круг обстоятельств, подлежащих установлению по делу, рассматриваемому в порядке гл. 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, на обстоятельства, устанавливаемые при рассмотрении споров о воспитании детей. В частности, заявление С. было удовлетворено судом исходя из того, что Б. не представила доказательств наличия родственных отношений с М. При этом суд неправильно истолковал ст. 146 Семейного кодекса Российской Федерации, положив в основу решения только факт родственных отношений между С. и М.

В связи с тем что к участию в деле в качестве заинтересованного лица была привлечена Б., а из материалов дела следует, что фактически между С. и Б. возникает спор о праве, подведомственный суду, судебная коллегия посчитала возможным оставить заявление С. без рассмотрения.

Заявителю и другим заинтересованным лицам разъяснено, что они вправе разрешить спор в порядке искового производства.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 6 октября 2005 г., дело N 33-7176/2005

При обнаружении признаков скрытия, изменения, уничтожения маркировки, нанесенной на транспортных средствах организациями-изготовителями, не зарегистрированных в Госавтоинспекции, регистрационные действия не производятся

2 сентября 2003 г. Т. приобрел у И. автомобиль марки "Ауди", 1998 года выпуска. Автомобиль состоял на учете в ГИБДД на имя И.

Т., действуя по доверенности от имени И., 4 октября 2003 г. обратился с соответствующим заявлением в Управление ГИБДД ГУВД Свердловской области (далее по тексту - УГИБДД) для совершения регистрационных действий, представив документы для последующей регистрации автомобиля на свое имя. У сотрудников ГИБДД при сверке номеров агрегатов транспортного средства возникли сомнения в их подлинности. Криминалистическим исследованием установлено, что маркировочные обозначения двигателя являются первоначальными и не противоречат образцам маркировок, выполненных заводом-изготовителем, тогда как номер кузова VIN имеет следы демонтажа. В связи с установленными обстоятельствами документы на автомобиль были изъяты. В письменном ответе начальника РЭО ГИБДД В. от 25.01.2005 указано, что отказ в совершении регистрационных действий вызван отсутствием повторной сертификации автомобиля.

Т. обратился в суд с заявлением о признании решения начальника МРЭО УГИБДД ГУВД Свердловской области В. об отказе в регистрационных действиях в отношении принадлежащего Т. автомобиля "Ауди" незаконным. Просил обязать РЭО УГИБДД ГУВД Свердловской области произвести регистрационные действия в отношении указанного автомобиля, зарегистрировав автомобиль на его имя с выдачей нового свидетельства о регистрации транспортного средства, паспорта транспортного средства с учетом изменения первоначальной маркировки идентификационного номера кузова VIN, государственных номерных знаков установленного образца с правом прохождения технического осмотра.

В судебном заседании заявитель пояснил, что автомобиль им был приобретен у И. на законных основаниях, ранее был поставлен работниками ГИБДД на регистрационный учет на имя И., длительное время находился в пользовании, проходил ежегодно техосмотры, в результате которых не возникало никаких сомнений в подлинности маркировочных обозначений двигателя. Также указал, что получил на принадлежащий ему автомобиль марки "Ауди" сертификат соответствия транспортного средства от 8 декабря 2004 г. и представил его 25 января 2005 г. сотрудникам УГИБДД вместе с другими документами.

Представитель Управления ГИБДД ГУВД Свердловской области с доводами заявления не согласился.

Представитель Екатеринбургской таможни в судебном заседании пояснил, что автомобиль с данными, указанными в ПТС, прошел таможенное оформление и выпущен в свободное обращение на территории Российской Федерации. В связи с тем что экспертами не установлено, подвергался ли двигатель с маркировочными обозначениями завода-изготовителя с данного автомобиля демонтажу, поддерживает доводы представителя УГИБДД.

Решением Ленинского районного суда г. Екатеринбурга в удовлетворении жалобы отказано.

В кассационной жалобе заявитель просил решение отменить как незаконное.

Судебная коллегия отменила решение суда по следующим основаниям.

Отказывая в удовлетворении заявления, суд указал, что заявитель Т. в ГИБДД для регистрации автомашины на себя с приложением предусмотренных правилами документов не обращался, ранее выданный заявителю паспорт транспортного средства с указанными маркировочными обозначениями кузова не соответствует фактическому идентификационному номеру VIN транспортного средства; в соответствии с п. 17 Правил регистрации автомототранспортных средств и прицепов к ним в ГИБДД МВД Российской Федерации, утвержденных Приказом МВД Российской Федерации от 27.01.2003 N 59, при обнаружении признаков изменения, уничтожения маркировки регистрационные действия не производятся; в силу п. 55 Правил не производятся регистрация, изменение регистрационных данных, снятие с регистрационного учета и иные регистрационные действия до окончания проверок, осуществляемых в установленном порядке органами внутренних дел; само по себе вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении заявителя не может быть принято судом во внимание, поскольку по факту изменения маркировочных обозначений проверка не окончена, материал направлен для проверки в г. Санкт-Петербург, следовательно, факт противоправных действий не исключен.

При этом суд правильно определил характер правоотношений, назвав в решении нормы материального права.

Между тем суд, ссылаясь на ст. 1 Закона Российской Федерации "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан", не принял во внимание содержание ответа начальника РЭО ГИБДД от 25.01.2005, а также то обстоятельство, что ответ адресован Т., являющемуся собственником автомашины марки "Ауди" по договору купли-продажи от 2 сентября 2003 г., представленному в УГИБДД. Из содержания ответа следует, что УГИБДД отказывается в принципе производить любые регистрационные действия, поскольку изменение номерных агрегатов подтверждает наличие внесенных в конструкцию изменений, необходимо проведение повторной сертификации. УГИБДД не отказывало Т. в проведении регистрационных действий по тем основаниям, что от своего имени в УГИБДД он не обращался. В суде кассационной инстанции представитель УГИБДД подтвердил, что отказа по тем основаниям, что с заявлением о постановке автомашины на учет Т. не обращался, не было; что заявителем были представлены документы, необходимые для регистрации транспортного средства; отказано в регистрации было только для того, чтобы была проведена повторная сертификация. В суде кассационной инстанции обозревались квитанции об уплате государственной пошлины, необходимые для регистрации автомашины на имя Т. от 9 сентября 2003 г.

Кроме этого, судебная коллегия принимает во внимание следующие обстоятельства. Решением Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. N ГКПИ2003-635 признаны недействующими абз. 2 п. 3 Постановления Правительства Российской Федерации от 12 августа 1994 г. N 938, в редакции от 21 февраля 2002 г. N 126 "О государственной регистрации автомототранспортных средств и других видов самоходной техники на территории Российской Федерации" и п. 3.1 Правил регистрации автомототранспортных средств и прицепов к ним в Государственной инспекции безопасности дорожного движения Министерства внутренних дел Российской Федерации, утвержденных Приказом Министерства внутренних дел Российской Федерации от 27 января 2003 г. N 59, в части, обязывающей собственников или владельцев транспортных средств снять их с учета перед заключением договора о прекращении права собственности на транспортные средства. В решении судом сделаны выводы о том, что собственник транспортного средства, приобретенного в соответствии с законом и отвечающего установленным требованиям безопасности дорожного движения, имеющий намерение использовать транспортное средство в дорожном движении, должен обратиться в органы ГИБДД для его регистрации и получения соответствующих документов. При этом Федеральный закон "О безопасности дорожного движения" не содержит норм, запрещающих допуск транспортного средства к участию в дорожном движении в случае, если прежний собственник или владелец транспортного средства не снял его с учета перед заключением договора о прекращении права собственности на транспортное средство.

Снятие (или неснятие) транспортного средства с учета перед заключением договора о прекращении на него права собственности само по себе не влияет на обеспечение безопасности дорожного движения на территории Российской Федерации, то есть на деятельность, направленную на предупреждение причин возникновения дорожно-транспортных происшествий, снижение тяжести их последствий (ст. 2 Закона).

Для проверки доводов заявителя о прохождении сертификации с измененным номером кузова судом был допрошен в качестве эксперта Шахалевич Г.А., выдавший заявителю Сертификат соответствия от 8 декабря 2004 г. на автомашину "Ауди", который подтвердил соответствие автомашины, принадлежащей заявителю, требованиям безопасности дорожного движения. Учитывая, что УГИБДД для прохождения сертификации направляет владельцев автомашин к этому же эксперту, что представителем УГИБДД не отрицается, требование о повторной сертификации является необоснованным.

В решении суда первой инстанции указано, что заявитель приобрел транспортное средство, которое ранее было зарегистрировано в РЭО УГИБДД ГУВД Свердловской области за И. на основании паспорта транспортного средства, выданного Северо-Западной акцизной таможней г. Санкт-Петербурга, на транспортное средство марки "Ауди", зеленого цвета, 1998 года выпуска.

Вывод о том, что ранее выданный заявителю паспорт транспортного средства с указанными маркировочными обозначениями кузова не соответствует фактическому идентификационному номеру VIN транспортного средства, не является обоснованным, так как в паспорте транспортного средства как раз указан фактический идентификационный номер, но он в результате проверки оказался не первоначальным, первоначальную маркировку установить не представляется возможным; ПТС на неустановленный первоначальный номер отсутствует.

Ссылаясь на п. 17 Правил регистрации автомототранспортных средств и прицепов к ним в ГИБДД МВД Российской Федерации, утвержденных Приказом МВД Российской Федерации от 27.01.2003 N 59, в котором говорится о том, что при обнаружении признаков изменения, уничтожения маркировки регистрационные действия не производятся, суд также привел п. 76 Правил, из которого следует, что при совершении регистрационных действий в порядке п. 17 Правил в графах "Особые отметки" ПТС, свидетельства о регистрации ТС, реестра регистрации ТС, карточки учета ТС делаются записи "Номер VIN (кузова, шасси, рамы) изменен".

Между тем при наличии сертификата соответствия автомашины условиям безопасности дорожного движения суд п. 76 Правил не применил.

Кроме этого, суд указал в решении, что по факту изменения маркировочных обозначений проверка не окончена, материал направлен для проверки в г. Санкт-Петербург, следовательно, факт противоправных действий не исключен. При этом наличие факта противоправных действий основано на предположении. Доказательств наличия автомашины истца в розыске УГИБДД не представлено. Согласно постановлению об отказе в возбуждении уголовного дела от 20 мая 2004 г. противоправных действий самого истца в изменении номера VIN не доказано.

Материалы проверки по факту изменения маркировки номера кузова автомашины заявителя направлены во ФРЭУ ГАИ г. Санкт-Петербурга 7 ноября 2003 г. До настоящего времени факта противоправных действий заявителя или других лиц, как и лица, у которого автомашина была угнана, не установлено.

Таким образом, выводы, на основании которых судом отказано в удовлетворении заявления Т., являются необоснованными. Автомашина соответствует требованиям безопасности дорожного движения. Доверенность от имени И., выданная Т., не утратила своего действия. Заявителем также собраны документы для регистрации автомашины на его имя, которые представлялись в УГИБДД и были исследованы в суде кассационной инстанции. Судебная коллегия вынесла новое решение, которым заявление Т. удовлетворено.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 1 ноября 2005 г., дело N 33-7546/2005

Приказное производство

Выдача судебного приказа признана незаконной, поскольку между сторонами существовал спор о размере взыскиваемой денежной суммы

Директор Государственного образовательного учреждения начального профессионального образования Свердловское областное профессиональное агропромышленное училище обратился к мировому судье судебного участка N 7 Чкаловского района г. Екатеринбурга с заявлением о выдаче судебного приказа на взыскание с М. задолженности по оплате жилищно-коммунальных услуг в сумме 6875 руб. 15 коп. и расходов по оплате государственной пошлины в размере 137 руб.

В обоснование своего заявления директор училища указывал, что М. являлась нанимателем жилой площади в общежитии по адресу: г. Екатеринбург, ул. Аптекарская; без уважительных причин, в нарушение ст. 153-157 Жилищного кодекса Российской Федерации оплату за жилищно-коммунальные услуги не вносила; в октябре 2004 г. переехала на другое постоянное место жительства по адресу: г. Екатеринбург, ул. Агрономическая, не погасив образовавшуюся задолженность по оплате жилищно-коммунальных услуг, размер которой на 01.11.2004, согласно выписке из лицевого счета от 03.05.2005, составил 6875 руб. 15 коп. Добровольно внести плату за жилую площадь и коммунальные услуги должница отказывалась.

Мировым судьей судебного участка N 7 Чкаловского района г. Екатеринбурга выдан судебный приказ, на основании которого судебным приставом-исполнителем Чкаловского отдела г. Екатеринбурга ГУ ФССП возбуждено исполнительное производство.

Президиум Свердловского областного суда отменил обжалуемый судебный приказ по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 122 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебный приказ выдается лишь по тем требованиям, которые предусмотрены данной статьей, содержащей исчерпывающий перечень таких требований. В частности, судебный приказ выдается, если заявленное требование о взыскании денежных сумм основано на нотариально удостоверенной сделке либо основано на сделке, совершенной в простой письменной форме, или заявлено требование о взыскании с граждан недоимок по налогам, сборам и другим обязательным платежам.

В силу п. 1, 3 и 4 ч. 1 ст. 125 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судья отказывает в принятии заявления о вынесении судебного приказа, если заявлено требование, не предусмотренное ст. 122 настоящего Кодекса; не представлены документы, подтверждающие заявленное требование; из заявления и представленных документов усматривается наличие спора о праве.

Как видно из материалов дела, заявитель в обоснование своего заявления ссылался на ст. 153-157 Жилищного кодекса Российской Федерации, на эти же нормы сослался и мировой судья в судебном приказе.

Между тем указанные нормы предусматривают обязанность граждан-нанимателей жилого помещения, связанную с платой за жилое помещение и коммунальные услуги, возникающую у них на основании соответствующего договора (договора социального найма или договора найма), в котором определяются предмет договора, права и обязанности сторон по пользованию жилым помещением (в том числе специализированным, к которому относятся жилые помещения в общежитиях), и не содержат положения о возможности взыскания в бесспорном порядке задолженности по квартплате и коммунальным платежам, в связи с чем не позволяют отнести квартирную плату и коммунальные услуги к числу других обязательных платежей, указанных в ст. 122 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в качестве требования, по которому выдается судебный приказ.

Поэтому в соответствии со ст. 122 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебный приказ мог быть выдан лишь по требованию заявителя, основанному на сделке, совершенной в простой письменной форме, то есть на договоре социального найма (договоре найма).

Однако заявителем такого договора, из которого бы усматривалась обоснованность заявленного требования, как это предусмотрено ст. 122 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, мировому судье не представлено. Имеющееся в материалах дела "Предупреждение", в котором изложено требование об оплате задолженности по квартплате и коммунальным услугам и где заявитель ставит в известность М. о своей необходимости обратиться в суд в случае неуплаты задолженности в срок до 20.04.2005, не содержит указания о периоде образования задолженности и согласия М. с предъявленной суммой.

Несмотря на то что в представленных заявителем в качестве доказательств, подтверждающих бесспорность заявленного требования, ксерокопиях ведомостей начислений квартирной платы и коммунальных услуг с сентября 2000 г. по декабрь 2001 г., за 2002, 2003 и за 2004 годы и справке движения квартирной платы за 2005 год содержится ссылка на договор, срок действия которого указан до 2003 г., мировым судьей, при отсутствии письменного договора и сведений о его продлении на последующий период, выдан судебный приказ на взыскание задолженности за период с сентября 2000 г. по 1 ноября 2004 г., тогда как согласно представленным с надзорной жалобой документам М. из данного жилого помещения выселилась 02.10.2003, о чем заявитель не сообщил мировому судье.

В суде надзорной инстанции представителем училища не оспаривался факт выселения М. из спорного жилого помещения в 2003 г., а не в 2004 г., при этом, однако, представитель училища пояснил, что М. при выселении комнату не сдала, продолжала ее удерживать за собой, сдавая внаем студентам, поэтому за спорный период коммунальные платежи продолжали начисляться и включены в размер предъявленной к взысканию суммы задолженности.

Данные обстоятельства оспаривались М. со ссылкой на представленные ею с надзорной жалобой доказательства.

Учитывая, что наличие между сторонами спора о размере денежной суммы, подлежащей взысканию на основании договора, делает невозможным выдачу судебного приказа, оспариваемый судебный приказ нельзя признать законным, поскольку он выдан с существенным нарушением норм процессуального права, в связи с чем он подлежит отмене с прекращением приказного производства. Заявитель не лишен права обратиться с исковым заявлением о взыскании задолженности по коммунальным платежам и разрешить возникший спор в порядке искового производства.