"Процессуальные вопросы применения исковой давности" (Куссмауль Р., "Российская юстиция", 2000, N 2)

Процессуальные вопросы применения исковой давности

С принятием 31 мая 1991 г. Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, введенных в действие в России с 3 августа 1992 г., а затем части первой Гражданского кодекса РФ, введенной в действие с 1 января 1995 г., институт исковой давности претерпел существенные изменения, что привело к возникновению в судебной практике многих сложных вопросов. На часть из них ответил доктор юридических наук Э.Гаврилов в статье "Об исковой давности" (Российская юстиция. 1998. N 2). Некоторые спорные вопросы он предложил обсудить. Это, в частности, вопрос о праве ответчика заявить о применении исковой давности после отмены решения суда по причине неправильного применения судом исковой давности по своей инициативе.

Э.Гаврилов считает, что у ответчика отсутствует это право. Полагаю такое мнение ошибочным. Исковая давность является институтом материального права. Право ответчика на применение ее тоже является материальным и лишение ответчика возможности распорядиться таким правом означает ограничение дееспособности, что противоречит ст.22 ГК.

При новом рассмотрении дела ответчик может заявить о применении исковой давности. В случае отказа в иске именно по этим основаниям истец должен иметь право предъявить иск к судебному органу о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями суда, выразившимися в применении исковой давности по своей инициативе при первоначальном рассмотрении дела. О таком способе защиты своих прав при незаконных действиях суда упоминает и Э.Гаврилов.

Статья 199 ГК говорит о применении исковой давности по заявлениям участников спора. Существует некоторая неопределенность в термине "участники спора". Если законодатель имел в виду только субъектов спорного правоотношения, то делать такие заявления могут лишь стороны и третьи лица с самостоятельными исковыми требованиями, поскольку третьи лица без самостоятельных исковых требований не являются участниками спорного правоотношения. Ведь субъектами спорного правоотношения как в договорных, так и во внедоговорных обязательствах являются лица, обладающие по отношению друг к другу субъективными правами и несущие юридические обязанности. Так, в правоотношении с кредитором состоит должник, а не третье лицо на стороне должника.

Следовательно, третьи лица без самостоятельных исковых требований не обладают материальным правом заявлять о применении исковой давности. Наделение этой категории третьих лиц таким полномочием будет означать предоставление им возможности распоряжаться не своим, а чужим материальным правом.

Что же касается ответчика, то, если он не использовал свое право заявить о применении исковой давности, это обстоятельство должно стать основанием к отказу в удовлетворении регрессного иска. Данное положение желательно закрепить в законодательном порядке.

В судебной практике возник и вопрос о праве представителей сторон заявлять о применении исковой давности. Так, по иску группы учредителей к ТОО "Сальчанка" суд в решении указал, что заявление о применении исковой давности является распоряжением материальным правом, поэтому представитель ответчика без специального полномочия, оговоренного в доверенности, не вправе делать такие заявления. С данным решением согласилась кассационная инстанция.

При множественности лиц в обязательстве каждый из его участников может заявлять о применении исковой давности лишь по своему правоотношению. Этот вывод вытекает как из сущности правоотношений, так и из положения ч.1 ст.308 ГК: "Недействительность требований кредитора к одному из лиц, участвующих в обязательстве на стороне должника, равно как и истечение срока исковой давности по требованию к такому лицу, сама по себе не затрагивает его требований к остальным этим лицам".

Немало споров возникает и при определении стадии судебного процесса, когда может быть сделано заявление о применении исковой давности. Статья 199 ГК представляет собой гибрид материальной и процессуальной норм, поскольку указывает, что заявление может быть сделано до вынесения судом решения. Полагаю, что его нужно делать с соблюдением всех требований ГПК РСФСР. Это означает - заявление может быть сделано только до прений сторон, а не во время прений или после них до вынесения решения. Дело в том, что при поступлении такого требования суд должен исследовать обстоятельства, связанные с течением давностного срока (его начало, перерыв, приостановление), что возможно только при рассмотрении дела по существу. Поэтому, если сторона в прениях или реплике заявляет о применении исковой давности, она же должна заявить и ходатайство о возобновлении рассмотрения дела по существу. Думается, суд не должен по своей инициативе возобновлять в таких случаях рассмотрение дела. Это было бы нарушением принципа диспозитивности.

В судебной практике возникает много процессуальных вопросов применения исковой давности и исчисления ее сроков в различных "нештатных" процессуальных ситуациях. Рассмотрим некоторые из них.

При предъявлении нескольких исковых требований одним истцом к одному ответчику последний может сделать заявление о применении исковой давности как в отношении всех, так и в отношении некоторых требований. По каждому из них срок исковой давности исчисляется отдельно. Ведь в основе требований лежат разные правоотношения, нарушения субъективных прав могут не совпадать по времени.

При изменении истцом предмета иска срок давности должен считаться прерванным в момент предъявления первоначального иска, а при изменении основания иска - в момент такого изменения. Объясняется это тем, что предметом иска является требование истца, не влияющее на само спорное материальное правоотношение, тогда как основание иска - именно спорное правоотношение. Изменение же основания означает замену одного правоотношения другим. Следовательно, защищается уже другое нарушенное материальное право. Поэтому и течение срока давности должно прерываться только предъявлением иска именно в защиту этого другого права, т.е. с момента изменения основания иска.

Применение исковой давности при правопреемстве в судебной практике сложности не представляет (в отличие от ее применения при замене ненадлежащей стороны). Если иск предъявлен ненадлежащим истцом, течение давностного срока не должно прерываться, так как право предъявления иска принадлежит только лицу, чье право нарушено. Ненадлежащий же истец таковым не является. Только с момента замены его надлежащим течение давностного срока должно прерываться. При замене ненадлежащего ответчика срок давности должен считаться прерванным с момента предъявления иска к первоначальному ответчику, а не с момента его замены. Ведь ст.203 ГК говорит о перерыве срока исковой давности предъявлением иска в установленном порядке. Выявление ошибки в определении ответчика не является основанием ни к прекращению дела, ни к оставлению иска без рассмотрения. Поэтому данное обстоятельство не влияет на перерыв течения срока исковой давности.

Хотя предъявление иска ненадлежащим истцом тоже не влечет прекращения дела или оставления иска без рассмотрения, процессуальные последствия предъявления иска ненадлежащим истцом следует признать противоречащими принципу диспозитивности реализации гражданских прав. Полагаю, что именно поэтому последний вариант проекта ГПК РФ не предусматривает замену ненадлежащего истца, но допускает замену ненадлежащего ответчика. Это логично. Ведь каждый гражданин может и должен знать свои права и способы защиты этих прав, но не каждый гражданин может без помощи суда установить нарушителя своего права.

В настоящее время в законодательстве наметились различные подходы к регулированию исковой давности различными отраслями материального права. Если Гражданский и Семейный кодексы предусматривают возможность применения исковой давности только по заявлению сторон спора и допускают восстановление срока исковой давности только для граждан, то проект Трудового кодекса РФ практически оставляет неизменной норму ст.211 КЗоТ РФ о применении исковой давности независимо от волеизъявления сторон и предусматривает возможность восстановления пропущенного по уважительной причине срока не только гражданам, но и юридическим лицам. Полагаю, что общие принципы защиты субъективных материальных прав для различных отраслей права должны быть едиными. В этой части проект Трудового кодекса следовало бы скорректировать.

Р.Куссмауль,

заведующий юридической консультацией N 2

г.Сальска Ростовской области