Обязательства с участием третьих лиц (Р. Украинский, "эж-ЮРИСТ", N 27, июль 2004 г.)

Обязательства с участием третьих лиц

На практике нередко возникает необходимость вовлечения в исполнение обязательства третьих лиц, как на стороне кредитора, так и на стороне должника. Законодательство допускает различные механизмы участия третьих лиц в обязательстве, и от того, какой именно из них будет избран сторонами, зависит ряд практических последствий.

Возложение исполнения

В самом определении обязательства, данном в ст. 307 ГК РФ, достаточно четко выделяются две составляющие: фактическая и юридическая. Обязанность должника и право кредитора являются юридическими составляющими обязательства. Фактический элемент выражен в данной в указанной статье дефиниции словами "совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие либо воздержаться от определенного действия".

В то же время фактическая и юридическая составляющие обязательства тесно связаны между собой, поскольку фактические действия влекут целый ряд правовых последствий. Достаточно отметить, что фактические действия по надлежащему исполнению обязательства являются основанием для прекращения этого обязательства (ст. 408 ГК РФ).

Первой, наиболее простой формой вовлечения третьих лиц в обязательственные правоотношения, является участие этих лиц в фактическом исполнении. Возможность этого прямо предусмотрена ст. 313 ГК РФ.

Возложение исполнения обязательства на третье лицо предполагает, что обязанной стороной продолжает оставаться должник - сторона обязательства. Должник продолжает нести всю полноту ответственности за надлежащее исполнение обязательства (ст. 403 ГК РФ).

Привлечение третьих лиц к исполнению обязательств может быть оправдано в случае отсутствия у должника как реальных, так и правовых возможностей осуществить исполнение лично. Например, отсутствие лицензии у должника не мешает ему возложить исполнение обязательства на субъекта, имеющего соответствующие разрешения.

Данное утверждение подтверждается практикой. В частности, ФАС Уральского округа в постановлении от 9 августа 2001 г. N Ф09-1274/2001ГК пришел к следующему выводу: "Ссылка ответчика на незаконность оказания истцом услуг по перевозке груза ввиду отсутствия у него соответствующей лицензии несостоятельна, поскольку оказание услуг по перевозке с привлечением транспорта сторонней организации не противоречит ст. 313, 421 ГК РФ".

Третье лицо, привлеченное к исполнению обязательства, не является самостоятельной стороной в отношениях с кредитором. Оно действует от имени и в интересах должника. Поэтому статус третьего лица должен соответствовать нормам гл. 10 ГК РФ о представительстве. Случай, когда ограничения, вытекающие из отношений представительства, повлияли на применение ст. 313 ГК РФ, нашел свое выражение в постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 22 июля 2002 г. N Ф04/2522-501/А46-2002: "Суд установил, что в соответствии со ст. 313 ГК РФ исполнение обязательства должно быть возложено должником на третье лицо. Вместе с тем в спорном обязательстве третье лицо не могло заменить сторону в договоре, так как совершало от имени представляемого лица сделки в отношении себя лично, что противоречит ст. 182 ГК РФ".

Таким образом, очевидно, что привлечение третьих лиц в правоотношения должно носить исключительно фактический характер. В этом есть свои плюсы - третьему лицу можно доверить выполнение действий, которые сам должник осуществить не может или даже не вправе. Вместе с тем фактический характер участия третьего лица в обязательстве накладывает определенные правовые ограничения. Третье лицо должно учитывать, что оно не обладает той полнотой правовых возможностей, которые имеют стороны обязательства. И более того, есть специальные предписания, обусловленные тем, что третье лицо действует от имени и в интересах должника.

Гражданским законодательством предусмотрен случай, когда участие третьих лиц в обязательстве является способом защиты гражданских прав этих лиц. Согласно п. 2 ст. 313 ГК РФ третье лицо, подвергающееся опасности утратить свое право на имущество должника, вправе удовлетворить требование кредитора без согласия должника. В этом случае к третьему лицу переходят права кредитора по обязательству, то есть происходит перемена лиц в обязательстве, в результате которой третье лицо занимает место кредитора.

Договор в пользу третьего лица

Договором в пользу третьего лица признается договор, в котором стороны установили, что должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или не указанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу (ст. 430 ГК РФ).

Следовательно, третье лицо приобретает в данных отношениях определенные права. Более того, этими правами связаны стороны обязательства. Согласно п. 2 ст. 430 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором, с момента выражения третьим лицом должнику намерения воспользоваться своим правом по договору стороны не могут расторгать или изменять заключенный ими договор без согласия третьего лица. А кредитор может воспользоваться правом, предоставленным по договору третьему лицу, только в том случае, если это третье лицо отказалось от данного права.

Данная норма требует внимательного отношения к вопросу о включении в текст соглашения условий об исполнении обязательства третьему лицу. Суды нередко применяют к договорам положения п. 2 ст. 430 ГК РФ, хотя стороны полагают, что упоминание третьей стороны в контракте не выходит за рамки обычного исполнения обязательства третьему лицу.

Квалификация отношений

Говоря об участии третьих лиц в фактическом исполнении обязательств, мы не рассматривали случаи, когда третье лицо не осуществляет, а принимает исполнение по обязательству. Такая возможность вытекает из многих положений ГК РФ, в частности согласно ст. 312 "должник вправе при исполнении обязательства потребовать доказательств того, что исполнение принимается самим кредитором или управомоченным им на это лицом", то есть кредитор может уполномочить третье лицо на принятие исполнения по обязательству.

Очевидно, что не всякое такое наделение полномочий должно квалифицироваться как договор в пользу третьего лица. Однако случаев неожиданного для сторон применения или неприменения судами ст. 430 ГК РФ довольно много.

Договором были установлены обязанности истца по обеспечению предоставления ответчику квоты на вылов рыбы и обязанность ответчика оплатить предоставленную квоту, перечислив денежные средства на счет ГУ Федерального бюджетного казначейства Минфина России. Суд пришел к выводу, что данная сделка является договором в пользу третьего лица, а значит, из заключенного соглашения не следует право истца на истребование предусмотренной договором платы за предоставленную ответчику квоту в свою пользу (постановление ФАС Московского округа от 15 августа 2002 г. N КГ-А40/5308-02).

А вот противоположный пример.

Трубопрокатным заводом (продавец) и электровагоноремонтным заводом (покупатель) был подписан контракт, в соответствии с которым продавец взял на себя обязательства перед покупателем изготовить и продать определенную продукцию.

Стороны договорились, что покупатель производит оплату на счет третьего лица - фирмы, которая и выставляет счета на оплату продукции. Спорный контракт подписан также и упомянутой фирмой. Считая, что оплата за поставленную продукцию ответчиком произведена не была, и полагая, что контракт является договором в пользу третьего лица, упомянутая фирма по договору цессии уступила некой организации право требования по взысканию задолженности с электровагоноремонтного завода.

Суд установил следующее. В качестве одного из двух квалифицирующих признаков, характеризующих договор в пользу третьего лица, является то, что третье лицо должно быть наделено самостоятельным правом требования в отношении должника по договорному обязательству. В рассмотренном же деле третье лицо не было наделено самостоятельным правом требования в отношении электровагоноремонтного завода. Третье лицо было уполномочено кредитором только на получение оплаты за поставленную продукцию. Подписание фирмой контракта свидетельствует лишь о ее согласии на принятие оплаты. Поскольку у фирмы отсутствовало право самостоятельного требования в отношении должника, то право требования по взысканию задолженности по спорному контракту не могло быть переуступлено истцу по договору цессии (постановление ФАС Северо-Западного округа от 14 октября 1999 г. N А56-19660/98).

Итак, договор в пользу третьего лица, в отличие от привлечения третьих лиц к фактическому исполнению, наделяет этих лиц определенными правами. Эти права, с одной стороны, обеспечивают защиту интересов третьих лиц, а с другой - обременяют, усложняют правовой статус сторон обязательства. Права требования кредитора в данных отношениях вторичны по сравнению с правами третьего лица. При этом кредитор остается стороной обязательства, связанной определенными обязанностями. Ведь положение кредитора не носит абсолютного характера. Обычно обязательства имеют сложную природу, и у каждой стороны существуют как права, так и обязанности.

Учитывая изложенное, уместно было бы порекомендовать контрагентам четко указывать правовой статус третьих лиц, фигурирующих в заключаемом договоре во избежание возникновения ситуации, когда содержание договора расходилось бы с реальными намерениями сторон.

Р. Украинский,

юрисконсульт компании ГАРАНТ

"эж-ЮРИСТ", N 27, июль 2004 г.