Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 июля 2008 г. Дело "Ахиядова (Akhiyadova) против Российской Федерации" (Жалоба N 32059/02) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Ахиядова (Akhiyadova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 32059/02)

Постановление Суда

Страсбург, 3 июля 2008 г.

По делу "Ахиядова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты Суда,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штайнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 12 июня 2008 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 32059/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Эсилой Султановной Ахиядовой 12 августа 2002 г. (далее - заявительница).

2. Интересы заявительницы в Европейском Суде, которой была оказана юридическая помощь, представляли юристы неправительственной организации "Правовая инициатива по России" (Stichting Russian Justice Initiative) с главным офисом в Нидерландах и представительством в Российской Федерации. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде П.А. Лаптевым, а затем сменившей его в этой должности В.В. Милинчук.

3. Заявительница утверждала, что ее родственники исчезли после их задержания военнослужащими в Чеченской Республике 13 февраля 2002 г. Она ссылалась на статьи 2, 3, 5, 13 и 14 Конвенции.

4. Решением от 7 июня 2007 г. Европейский Суд объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.

5. После консультаций со сторонами Европейский Суд решил не проводить слушаний по существу дела (пункт 3 правила 59 Регламента Европейского Суда, in fine), стороны представили письменные комментарии на замечания друг друга.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявительница родилась 1981 году и проживает в селе Махкеты Веденского района Чеченской Республики.

А. Исчезновение Магомеда и Харона Хумаидовых

1. Информация, предоставленная заявительницей

7. Заявительница была замужем за Магомедом Хумаидовым, 1977 года рождения. У них была дочь, Седа Хумаидова, 2002 года рождения. Они, а также отец Магомеда Хумаидова, Харон Хумаидов, 1932 года рождения, все вместе проживали в селе Махкеты, улица Клубная, дом 28.

8. 13 февраля 2002 г., около 11.00, группа вооруженных лиц в камуфляжной форме и масках ворвалась в дом Хумаидовых. Как утверждает заявительница, это были федеральные военнослужащие.

9. Хумаидовы в тот момент находились в доме. Вооруженные лица не предъявили документов, удостоверяющих личность, или каких-либо документов, обосновывающих их действия. Они обыскали дом и без объяснений задержали мужа и свекра заявительницы. Хотя Магомед и Харон Хумаидовы были только в брюках и рубашках, им не разрешили взять верхнюю одежду. Вооруженные люди посадили их в военный автомобиль УАЗ без регистрационных номеров и доставили на базу Федеральной службы безопасности России в населенном пункте Хатунь.

10. Многие жители села Махкеты видели задержание мужа заявительницы и ее свекра.

11. 29 июля 2002 г. российское издание "Новая газета" сообщило о вышеописанных событиях в своей статье "Поточное производство врагов".

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

12. Согласно информации, поступившей из Генеральной прокуратуры Российской Федерации, было установлено, что 13 февраля 2002 г., около 11.00, неизвестные вооруженные лица в камуфляжной форме ворвались в домовладение Хумаидовых и похитили Магомеда и Харона Хумаидовых. Местонахождение исчезнувших мужчин не установлено.

В. Поиск заявительницей Магомеда и Харона Хумаидовых

1. Информация, предоставленная заявительницей

13. Сразу после задержания Магомеда и Харона Хумаидовых заявительница и другие их родственники поехали на базу ФСБ России в населенном пункте Хатунь, они просили сообщить информацию об отце и сыне Хумаидовых и попытались передать им теплую одежду. Несколько сотрудников ФСБ России, которых звали по именам либо позывным Дамир, Шамиль, Дима и Тимур Ярулин, переговорили с ними. Они отказались принять одежду, но пообещали, что Хумаидовы будут вскоре освобождены. Позже те же офицеры сказали, что Магомед и Харон Хумаидовы отправлены на федеральную военную базу в Ханкале, но отказались дать еще какие-либо пояснения.

14. Начиная с 13 февраля 2002 г. заявительница неоднократно лично и письменно обращалась в различные органы власти, включая прокуроров разных уровней, органы внутренних дел федерального и регионального уровней, к властям Чеченской Республики, к Специальному представителю Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике и к Уполномоченному по правам человека в Российской Федерации. В этом ей оказывали помощь организации "Хьюман Райтс Уотч" (Human Rights Watch) и "Правовая инициатива по России". В своих письмах, адресованных властям, заявительница и неправительственные организации детально описывали обстоятельства задержания Магомеда и Харона Хумаидовых, ссылаясь на показания очевидцев, которые видели, как Хумаидовы были доставлены на базу ФСБ России в населенном пункте Хатунь, и просили содействия и предоставления информации о ходе расследования. В большинстве случаев их обращения оставались без ответа либо на них были получены лишь формальные уведомления о передаче писем в различные органы прокуратуры для рассмотрения.

15. В апреле 2002 года заявительница провела две недели около базы ФСБ России в населенном пункте Хатунь. Ее попытки получить какую-либо информацию о пропавших родственниках оказались безуспешными, так как федеральные военнослужащие отказывались отвечать на ее вопросы.

16. 5 июля 2002 г. районная прокуратура* (* Здесь и далее так в тексте. По-видимому, речь идет о прокуратуре Веденского района Чеченской Республики (примеч. переводчика).) выдала заявительнице документ, подтверждающий, что 18 июня 2002 г. было начато расследование в связи с похищением Магомеда и Харона Хумаидовых "неустановленными военнослужащими" в селе Махкеты.

17. 18 июля 2002 г. Прокуратура Чеченской Республики направила обращение заявительницы в связи с исчезновением ее родственников для рассмотрения в районную прокуратуру.

18. Письмом от 22 июля 2002 г. Администрация Чеченской Республики сообщила заявительнице, что ее заявление передано в районную прокуратуру, Прокуратуру Чеченской Республики, отдел внутренних дел Веденского района (далее - РОВД) и Управление внутренних дел МВД России по Чеченской Республике.

19. 15 августа 2002 г. Прокуратура Чеченской Республики сообщила заявительнице, что 18 июня 2002 г. было возбуждено уголовное дело N 73040 по факту похищения Магомеда и Харона Хумаидовых "неустановленными военнослужащими".

20. Письмом от 20 августа 2002 г. районная прокуратура уведомила заявительницу, что следствием была установлена причастность военнослужащих 45-го полка к похищению мужа и свекра заявительницы и поэтому 22 июля 2002 г. уголовное дело было передано для проведения дальнейшего расследования военной прокуратуре - войсковой части N 20116, дислоцированной в г. Шали. В письме указывалось, что уголовное расследование было впоследствии приостановлено в связи с невозможностью установления лиц, причастных к совершению преступления.

21. 23 августа 2002 г. РОВД сообщил заявительнице, что 18 июня 2002 г. было возбуждено уголовное дело N 73040 по факту похищения Магомеда и Харона Хумаидовых неустановленными военно-служащими.

22. Письмом от 4 сентября 2002 г. аппарат Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации сообщил заявительнице, что ее жалоба на неэффективное расследование похищения ее родственников передана в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, которая 17 сентября 2002 г. направила жалобу заявительницы в Управление Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Южном федеральном округе.

23. 8 октября 2002 г. Прокуратура Чеченской Республики сообщила заявительнице об основных процессуальных действиях, предпринятых в связи с исчезновением ее мужа и свекра, и, в частности, указала, что уголовное дело, возбужденное 18 июня 2002 г. и затем приостановленное 18 августа 2002 г., было возобновлено 30 августа 2002 г. и что дело было передано в районную прокуратуру для дальнейшего расследования. Заявительнице было предложено в дальнейшем направлять запросы в районную прокуратуру.

24. 18 ноября 2002 г. организация "Правовая инициатива по России", действуя от имени заявительницы, направила запрос в районную прокуратуру относительно хода расследования похищения Магомеда и Харона Хумаидовых. В ответ организация "Правовая инициатива" получила написанное от руки сообщение, в котором указывалось, что уголовное дело N 73040 было возбуждено 18 июня 2002 г. и приостановлено 18 августа 2002 г.

25. 11 марта 2003 г. Веденский районный суд Чеченской Республики по ходатайству заявительницы признал ее мужа Магомеда Хумаидова безвестно отсутствующим лицом, подтвердив, что 13 февраля 2002 г. он был увезен военнослужащими в масках и затем исчез. Суд основывал свой вывод, inter alia, на показаниях свидетелей А. и С., являющихся жителями села Махкеты и родственниками Хумаидовых.

26. 17 апреля 2003 г. организация "Правовая инициатива по России" направила запрос в районную прокуратуру с требованием признать заявительницу потерпевшей в рамках уголовного дела N 73040 и предоставить ей копию соответствующего постановления. В ответе от 10 июня 2003 г. районная прокуратура указала, что запрошенный документ не может быть направлен организации "Правовая инициатива по России", поскольку эта организация не относится к категории тех, которым согласно законодательству Российской Федерации могут быть выданы процессуальные документы, и что для получения копии постановления о признании потерпевшей в районную прокуратуру следует обратиться самой заявительнице. В письме указывалось, что материалы уголовного дела N 73040 были уничтожены в результате пожара в здании прокуратуры в декабре 2002 года, и принимаются меры для их восстановления.

27. 14 февраля 2004 г. военная прокуратура Объединенной группировки войск (сил) на Северном Кавказе (далее - военная прокуратура ОГВ(с)) направила жалобу заявительницы относительно задержания и исчезновения ее родственников в военную прокуратуру - войсковую часть N 20116 с указанием провести проверку по жалобе заявительницы. В отсутствие какого-либо ответа на письмо от 14 февраля 2004 г. военная прокуратура ОГВ(с) пересылала копии жалобы заявительницы дважды, 9 и 27 апреля 2004 г., и требовала сообщить о результатах их рассмотрения.

28. Двумя идентичными письмами от 8 мая и 4 июня 2004 г. военная прокуратура - войсковая часть N 20116 уведомила заявительницу о том, что по ее жалобам проведена проверка и установлено, что в упоминаемое заявительницей время военнослужащими частей, поднадзорных данной прокуратуре, специальных операций не проводилось, граждане не задерживались и не доставлялись в правоохранительные органы. В письмах заявительнице предлагалось в дальнейшем обращаться в районный отдел внутренних дел или в районную прокуратуру.

29. 10 ноября 2004 г. организация "Правовая инициатива по России" направила в районную прокуратуру запрос о ходе расследования и о выполненных следственных мероприятиях.

30. 24 декабря 2004 г. Прокуратура Чеченской Республики ответила, что обращение организации "Правовая инициатива по России" было рассмотрено и что по указанным фактам были возбуждены уголовные дела.

31. Письмом от 22 июля 2005 г. Прокуратура Чеченской Республики направила запрос заявительницы об установлении местонахождения ее родственников для рассмотрения в районную прокуратуру.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

32. 18 июня 2002 г. районной прокуратурой было возбуждено уголовное дело по факту исчезновения Магомеда и Харона Хумаидовых в соответствии с частью второй статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека при отягчающих обстоятельствах). Уголовному делу был присвоен N 73040.

33. 18 августа 2002 г. уголовное дело N 73040 было приостановлено в связи с невозможностью установления лиц, причастных к совершению преступления.

34. 17 декабря 2002 г. материалы дела N 73040 были уничтожены при пожаре, произошедшем в результате нападения боевиков на здание районной прокуратуры и временного отдела внутренних дел Веденского района (далее - ВОВД).

35. 27 октября 2003 г. районная прокуратура признала заявительницу потерпевшей по уголовному делу N 73040 и уведомила ее об этом постановлении соответствующим образом.

36. 18 октября 2004 г. районная прокуратура вынесла постановление о восстановлении утраченного уголовного дела N 73040. В тот же день дело было принято к производству, заявительница была уведомлена об этом постановлении.

37. 20 октября 2004 г. районная прокуратура поручила РОВД выполнить необходимые следственные мероприятия.

38. 27 октября 2004 г. заявительница была признана потерпевшей по делу и допрошена.

39. Расследование было приостановлено 18 ноября 2004 г. и 13 октября 2005 г., а затем возобновлено 13 августа и 20 октября 2005 г.

40. В период с 15 по 17 августа 2005 г. районная прокуратура допросила троих свидетелей: главу администрации села Махкеты, невестку заявительницы и соседку заявительницы.

41. 18 августа 2005 г. следователь районной прокуратуры произвел осмотр места происшествия в доме заявительницы, но каких-либо имеющих отношение к делу доказательств найдено не было.

42. В период с 20 октября по 3 ноября 2004 г., а также с 15 по 28 августа 2005 г. районная прокуратура направила ряд запросов в различные государственные органы. Районная военная комендатура, отдел ФСБ России по Веденскому району и Министерство внутренних дел Российской Федерации сообщили, что с 10 по 15 февраля 2002 г. ими не проводилось каких-либо специальных операций в окрестностях села Махкеты и они не задерживали отца и сына Хумаидовых.

43. 28 августа 2005 г. районная прокуратура направила запросы о содержании Магомеда и Харона Хумаидовых в тюрьмах* (* Так в тексте. По-видимому, речь идет о следственных изоляторах и изоляторах временного содержания, относящихся к системам ФСИН России и МВД России соответственно (примеч. переводчика).) в Чеченской Республике. Никакой информации о нахождении в этих учреждениях родственников заявительницы получено не было.

44. Уголовное дело расследовалось районной прокуратурой. Следствие не смогло установить лиц, причастных к совершению преступления или определить местонахождение родственников заявительницы. Предположения заявительницы о том, что Магомед и Хааров Хумаидовы были задержаны военнослужащими 45-го полка, не были обоснованы или подтверждены какими-либо доказательствами.

45. Несмотря на специальные запросы, дважды направленные Европейским Судом, власти Российской Федерации отказались предоставить копии всех материалов уголовного дела N 73040, указав, со ссылкой на информацию, предоставленную Генеральной прокуратурой Российской Федерации, что расследование продолжается и что предоставление документов противоречит положениям статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, так как материалы дела содержат информацию военного характера и персональные данные участников уголовного процесса.

46. Властями Российской Федерации были предоставлены лишь некоторые документы, включая:

(a) копию постановления о возбуждении уголовного дела от 18 июня 2002 г. в связи с исчезновением родственников заявительницы 13 февраля 2002 г.;

(b) копии постановлений от 18 августа 2002 г. и 20 октября 2005 г. о приостановлении и возобновлении расследования по факту исчезновения родственников заявительницы;

(c) копию постановления от 18 декабря 2002 г. о возбуждении уголовного дела в связи со взрывом на территории ВОВД, приведшим к уничтожению имущества;

(d) копии постановлений следователей от 18 октября 2004 г. и 13 августа 2005 г. в отношении дела N 73040;

(e) копию письма от 18 октября 2004 г., уведомляющего заявительницу о восстановлении материалов дела N 73040;

(f) копию письма от 13 мая 2005 г., информирующего заявительницу, что 15 августа 2005 г. расследование уголовного дела N 73040 было возобновлено.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

47. Краткое изложение соответствующего законодательства Российской Федерации см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) от 10 мая 2007 г., жалоба N 40464/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 12 (примеч. редактора).), §§ 67-69.

Право

I. Предварительное возражение властей Российской Федерации

А. Доводы сторон

48. Власти Российской Федерации утверждали, что настоящую жалобу следует признать неприемлемой для рассмотрения по существу из-за неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, поскольку расследование дела о похищении Магомеда и Харона Хумаидовых еще не закончено. Далее они отмечали, что у заявительницы имеется возможность в судебном порядке обжаловать любые действия или бездействие следственных и иных правоохранительных органов, однако она не воспользовалась данным средством правовой защиты. Власти Российской Федерации также утверждали, что заявительница могла подать гражданский иск в суд, но она не сделала и этого.

49. Заявительница оспорила это возражение и настаивала на том, что в ее распоряжении не было эффективных средств правовой защиты на внутригосударственном уровне.

В. Мнение Европейского Суда

50. В настоящем деле Европейский Суд не принял на стадии изучения вопроса о приемлемости жалобы для рассмотрения по существу какого-либо решения относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, признав данный вопрос тесно связанным с существом дела. Далее Европейский Суд приведет свою оценку аргументов сторон в свете положений Конвенции и своей соответствующей прецедентной практики (см. ее обобщенное изложение в Постановлении Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia) от 12 октября 2006 г., жалоба N 60272/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 4 (примеч. редактора).), §§ 73-74).

51. Европейский Суд обращает внимание, что правовая система Российской Федерации предусматривает в принципе два способа обращения за помощью для жертв незаконных и преступных действий государства или его представителей, а именно гражданско-правовые и уголовно-правовые средства защиты.

52. Что касается гражданского иска, Европейский Суд уже постановил во множестве подобных дел, что эта процедура сама по себе не может быть расценена как эффективное средство правовой защиты в контексте жалоб, поданных в соответствии со статьей 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57942/00 и 57945/00* (* См.: там же. 2005. N 12 (примеч. редактора).), §§ 119-121, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), § 77). С учетом вышеизложенного Европейский Суд подтверждает, что заявители не были обязаны использовать гражданские средства правовой защиты. Таким образом, предварительное возражение в этом отношении должно быть отклонено.

53. Что касается уголовно-правовых средств защиты, Европейский Суд отмечает, что заявительница обратилась с жалобой в правоохранительные органы сразу же после задержания Магомеда и Харона Хумаидовых и что следствие по делу продолжается с 18 июня 2002 г. Мнения заявительницы и властей Российской Федерации в отношении эффективности следствия разошлись.

54. Европейский Суд считает, что эта часть предварительных возражений властей Российской Федерации затрагивает проблемы, касающиеся эффективности расследования, которые связаны с существом жалобы заявительницы. Соответственно, Европейский Суд полагает, что данные вопросы должны быть рассмотрены ниже в свете материальных положений Конвенции.

II. Оценка Европейским судом имеющихся доказательств и установление фактов

А. Доводы сторон

55. Заявительница утверждала, что, вне всякого разумного сомнения, люди, которые увели Магомеда и Харона Хумаидовых, были представителями государства. Для доказательства своих доводов она ссылалась на ответы из официальных государственных органов, подтверждающих, что ее родственники были похищены "неустановленными военнослужащими". Заявительница также отметила, что власти Российской Федерации отказались предоставить материалы уголовного дела N 73040, поскольку в них имеются "сведения, которые позволяют установить дислокацию и характер действий воинских и специальных сил".

56. Власти Российской Федерации сообщили, что 13 февраля 2002 г. неизвестные лица в камуфляжной форме, вооруженные автоматическим оружием, похитили Магомеда и Харона Хумаидовых. Они далее утверждали, что по этому факту было начато расследование, что отсутствуют доказательства того, что указанные лица были представителями государства и что, таким образом, не имеется оснований считать государство ответственным за предполагаемое нарушение прав заявительницы. Власти Российской Федерации также настаивали на отсутствии убедительных доказательств того, что родственники заявительницы были убиты, поскольку их местонахождение не установлено и их тела не были обнаружены.

B. Мнение Европейского Суда

57. Европейский Суд ссылается на ряд выработанных им общих принципов относительно установления фактов в случае спора и особенно в случае жалоб об исчезновении в контексте статьи 2 Конвенции (см. краткое описание этих принципов в Постановлении Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia) от 27 июля 2006 г., жалоба N 69481/01* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 2 (примеч. редактора).), §§ 103-109). Европейский Суд также отмечает, что необходимо принимать во внимание поведение сторон по делу при сборе доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, N 25, р. 64-65, § 161). В свете этого и с учетом вышеназванных принципов Европейский Суд считает, что из поведения властей Российской Федерации можно сделать выводы относительно обоснованности утверждений заявительницы. Европейский Суд далее рассмотрит ключевые элементы настоящего дела, которые должны быть приняты во внимание при определении того, следует ли считать родственников заявительницы умершими и можно ли считать, что за их смерть несут ответственность власти.

58. Заявительница утверждала, что люди, которые увели Магомеда и Харона Хумаидовых 13 февраля 2002 г., являлись представителями государства.

59. Европейский Суд отмечает, что изложенная заявительницей версия событий подтверждена ее обращениями, свидетельскими показаниями и расследованием, проведенным властями. В своих обращениях к властям заявительница постоянно указывала на то, что ее родственники были задержаны неизвестными военнослужащими, и просила следствие рассмотреть эту версию (см. выше § 14). Более того, свидетели ссылались на использование военных машин УАЗ и сообщали, что сразу после похищения Магомед и Харон Хумаидовы были доставлены на базу ФСБ России (см. выше § 13). Районная прокуратура установила, что к похищению были причастны "неизвестные военнослужащие", и направила материалы уголовного дела в военную прокуратуру - войсковую часть N 20116 для рассмотрения дела по существу (см. выше § 20).

60. Европейский Суд считает те факты, что большая группа вооруженных людей в форме беспрепятственно передвигалась на военной технике и задержала двух человек в их собственном доме, убедительно подтверждают версию заявительницы о том, что это были представители государства. Эта версия событий рассматривалась и следствием, которое предприняло ряд мер по проверке причастности сотрудников силовых структур к задержанию. Следствию не удалось установить, какие именно воинские подразделения или правоохранительные органы проводили операцию, но, по-видимому, серьезные действия в этом направлении не предпринимались.

61. Европейский Суд отмечает, что в том случае, если заявитель приводит утверждение prima facie, на власти возлагается обязанность предоставить удовлетворительное и убедительное объяснение того, как именно произошли события, о которых идет речь. Таким образом, бремя доказывания переносится на власти государства-ответчика, и если они не предоставляют достаточных объяснений, то возникает вопрос о возможных нарушениях статей 2 и/или 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тогчу против Турции" (Togcu v. Turkey) от 31 мая 2005 г., жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

62. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд считает установленным, что заявительница представила prima facie доказательства того, что ее родственники были похищены представителями государства. Утверждение властей Российской Федерации о том, что следствие не обнаружило доказательств причастности сотрудников спецслужб к похищению, не является достаточным для того, чтобы освободить их от упомянутого выше бремени доказывания.

63. С 13 февраля 2002 г. заявительница не получала достоверных сведений о своих родственниках. Их имена отсутствовали в журналах регистрации лиц, содержащихся под стражей. И наконец, власти Российской Федерации не представили каких-либо объяснений того, что произошло с ними после задержания.

64. С учетом целого ряда дел относительно исчезновений людей в Чеченской Республике, которые были рассмотрены им ранее (см., например, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia)* (* Так в тексте, однако ранее данное Постановление не упоминалось. Очевидно, речь идет о Постановлении Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 123, ECHR 2006... (извлечения)). См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 2 (примеч. переводчика).), и Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 3 (примеч. редактора).), ECHR 2006-XIII), Европейский Суд заключает, что в контексте вооруженного конфликта в Чеченской Республике, если лицо задерживают неустановленные военно-служащие, а затем факт его задержания не признается, это можно рассматривать как угрожающую жизни ситуацию. Отсутствие Магомеда и Харона Хумаидовых или каких-либо вестей о них в течение нескольких лет подтверждают данное предположение.

65. По вышеуказанным причинам Европейский Суд считает установленным с достаточной степенью достоверности, что родственники заявительницы должны быть признаны умершими после непризнаваемого задержания представителями государства.

III. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

66. Заявительница жаловалась на нарушение статьи 2 Конвенции в связи с тем, что ее родственники исчезли после задержания федеральными военнослужащими, а властями не было проведено эффективного расследования по данному факту. Статья 2 Конвенции гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Предполагаемое нарушение права на жизнь Магомеда и Харона Хумаидовых

67. Заявительница настаивала на своей жалобе и утверждала, что ее родственники были задержаны представителями государства и должны считаться умершими по причине отсутствия достоверных сведений о них в течение нескольких лет.

68. Власти Российской Федерации утверждали, что следственными органами не было получено данных о том, что родственники заявительницы мертвы или что к их похищению и предполагаемому убийству причастны представители федеральных силовых структур.

69. Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и устанавливающая обстоятельства, при которых может быть оправдано лишение жизни, является одним из наиболее фундаментальных положений Конвенции, которое не подлежит даже частичной отмене. С учетом важности той защиты, которую гарантирует статья 2 Конвенции, Европейский Суд должен подвергать все случаи лишения жизни особо тщательному рассмотрению, учитывая не только действия представителей государства, но и сопутствующие обстоятельства (см. среди многих прочих Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series A, N 324, р. 45-46, §§ 146-147* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2020. N 9 (примеч. редактора).), и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey)* (* Так в тексте, однако ранее данное Постановление не упоминалось. Очевидно, речь идет о Постановлении Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, ECHR 2001-VII (извлечения) (примеч. переводчика).), § 391).

70. Европейским Судом уже установлено, что родственники заявительницы должны считаться умершими после их непризнаваемого задержания представителями государства и что ответственность за их смерть несет государство. В отсутствие какого-либо оправдания применения силы со смертельным исходом представителями государства Европейский Суд считает, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Магомеда и Харона Хумаидовых.

B. Предполагаемая неадекватность расследования обстоятельств похищения

71. Заявительница утверждала, что расследование данного дела не было эффективным и адекватным, соответствующим прецедентной практике Европейского Суда по статье 2 Конвенции. Она отметила, что расследование было начато с опозданием, что оно неоднократно приостанавливалось и возобновлялось, поэтому производство основных следственных действий затягивалось, а сама она не получала надлежащего уведомления о важнейших принимаемых следствием мерах. По ее мнению, еще одним доказательством неэффективности расследования было то, что оно продолжалось так долго и не дало ощутимых результатов. Заявительница призвала Европейский Суд сделать соответствующие выводы из необоснованного отказа властей Российской Федерации предоставить ей или ему материалы уголовного дела.

72. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование исчезновения родственников заявительницы соответствовало требованиям Конвенции об эффективности расследования, а также что были предприняты все предусмотренные законодательством Российской Федерации меры для установления лиц, причастных к совершению преступления.

73. Европейский Суд неоднократно указывал, что обязательство защищать право на жизнь, гарантированное статьей 2 Конвенции, также косвенно требует проведения эффективного официального расследования в тех случаях, когда люди были убиты в результате применения силы. Он разработал ряд базовых принципов, которые необходимо применять в ходе расследования и которые должны соответствовать требованиям Конвенции (об этих принципах см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), §§ 117-119).

74. В настоящем деле было проведено расследование по факту похищения. Европейский Суд должен оценить, соответствовало ли это расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

75. Европейский Суд сразу же отмечает, что власти Российской Федерации не предоставили ему материалы уголовного дела. В связи с этим Европейскому Суду придется оценивать эффективность расследования на основании тех немногих документов, которые были предоставлены сторонами, и информации о ходе следствия, которую сообщили власти Российской Федерации.

76. Европейский Суд отмечает, что следственные органы были немедленно уведомлены заявительницей о преступлении. Несмотря на это, уголовное дело было возбуждено только спустя четыре месяца после похищения. Данная задержка сама по себе не могла не повлиять на эффективность расследования такого преступления, как похищение человека при угрожающих жизни обстоятельствах, где критически важные действия должны быть предприняты в первые же дни после случившегося.

77. Как следует из нескольких документов, предоставленных властями Российской Федерации, ряд важнейших следственных мероприятий был отложен и проведен только после коммуникации жалобы властям или же не был выполнен вовсе. В частности, заявительницу признали потерпевшей спустя год после совершения преступления. Допрос некоторых свидетелей и осмотр места происшествия были осуществлены только в августе 2005 года, то есть более чем через три года после похищения Магомеда и Харона Хумаидовых. Очевидно, что данные меры могли привести к ощутимому результату лишь в том случае, если бы они были приняты сразу после сообщения властям о преступлении и возбуждения уголовного дела. Эти задержки, относительно которых в настоящем деле отсутствуют объяснения, не только демонстрируют нежелание властей действовать по собственной инициативе, но и являются нарушением обязательства соблюдать максимальную добросовестность и оперативность в отношении столь серьезного преступления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвард против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 86, ECHR 2002-II).

78. Европейский Суд также отмечает, что хотя заявительницу признали потерпевшей по уголовному делу, ее информировали лишь о приостановлении и возобновлении производства по делу, но не сообщали о других значимых событиях и результатах расследования. Из этого следует, что власти не смогли обеспечить надлежащий уровень общественного контроля за расследованием и гарантировать интересы ближайшей родственницы пропавших лиц.

79. Власти Российской Федерации в контексте исчерпания внутригосударственных средств защиты упоминали о том, у заявительницы была возможность обжаловать действия органов предварительного следствия в суде. Европейский Суд полагает, что заявительница, не имея доступа к материалам уголовного дела и не владея информацией о ходе расследования, не могла успешно оспаривать действия или бездействие властей в суде. Кроме того, принимая во внимание, что эффективность расследования была подорвана уже на ранних этапах неспособностью властей выполнить необходимые и срочные следственные меры, весьма сомнительно, что средство защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, имело какие-либо шансы на успех. В связи с этим Европейский Суд приходит к выводу, что упомянутое властями средство правовой защиты при таких обстоятельствах было неэффективным, и отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации о том, что заявительница не исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты в контексте уголовного расследования.

80. С учетом вышесказанного Европейский Суд отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации о том, что заявительница не исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты в контексте уголовного расследования и считает, что властями не было проведено эффективного уголовного расследования обстоятельств исчезновения Магомеда и Харона Хумаидовых, что является нарушением статьи 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

81. Заявительница также ссылалась на статью 3 Конвенции, утверждая, что в результате исчезновения ее родственников и непроведения властями добросовестного расследования этого события она испытала моральные страдания, что является нарушением статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному и унижающему достоинство обращению или наказанию".

82. Власти Российской Федерации не согласились с этими утверждениями и указали, что отсутствуют данные, свидетельствующие о том, что родственники заявительницы были похищены представителями государства, и, следовательно, нет оснований для жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции в отношении нравственных страданий заявительницы. Что касается степени моральных страданий заявительницы в связи с исчезновением ее родственников, то, по мнению властей Российской Федерации, они не доказаны вне разумных сомнений и не могут быть объективно установлены, поскольку представляют собой психологические аспекты, такие как эмоции и личные черты характера человека.

83. Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, является ли член семьи "исчезнувшего лица" жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, зависит от наличия особых факторов, придающих страданиям заявителя особый аспект и характер, отличные от эмоционального стресса, который можно считать неизбежным у родственников жертвы серьезного нарушения прав человека. Имеют значение такие элементы, как близость родственных связей, конкретные обстоятельства семейных отношений, в какой степени член семьи был свидетелем случившегося, активное участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и то, как реагировали власти на эти запросы. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что суть подобных нарушений заключается не столько в самом факте "исчезновения" члена семьи, но в большей степени в том, какова была реакция и позиция властей в момент, когда данная ситуация была доведена до их сведения. Именно в силу этого последнего обстоятельства родственник может утверждать, что он является непосредственной жертвой действий властей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) от 18 июня 2002 г., жалоба N 25656/94* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 8 (примеч. редактора).), § 358, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), § 164).

84. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что заявительница является близкой родственницей исчезнувших мужчин. Она присутствовала при их задержании. Заявительница не имела новостей о них на протяжении более пяти лет. В этот период заявительница обращалась как лично, так и письменно в различные органы власти с запросами о членах своей семьи. Несмотря на предпринятые ею попытки, она не получила приемлемого объяснения или информации о том, что произошло с ними после задержания. Ответы, полученные заявительницей, преимущественно отрицали ответственность представителей государства или просто информировали ее о том, что расследование продолжается. Непосредственное отношение к вышесказанному имеют и выводы Европейского Суда относительно процессуально-правового аспекта статьи 2 Конвенции.

85. С учетом изложенного Европейский Суд считает, что заявительница испытала страдания и продолжает испытывать эмоциональный стресс и моральные страдания в результате исчезновения членов ее семьи и неспособности узнать, что с ними произошло. То, каким образом власти реагировали на ее жалобы, следует считать равносильным бесчеловечному обращению, нарушающему статью 3 Конвенции.

86. Из этого Европейский Суд делает вывод о том, что в отношении заявительницы имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

87. Далее заявительница утверждала, что Магомед и Харон Хумаидовы были задержаны в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, которая в соответствующих частях гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

88. По мнению властей Российской Федерации, следствием не было получено доказательств, подтверждающих, что Магомед и Харон Хумаидовы были задержаны в нарушение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции. Не значились они и в списках лиц, содержащихся в местах лишения свободы.

89. Ранее Европейский Суд уже указывал на фундаментальную важность гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции, которые устанавливают право любого лица в демократическом государстве на защиту от произвольного задержания. Европейский Суд также отмечал, что непризнаваемое задержание лица является полным отрицанием названных гарантий и серьезнейшим нарушением статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey) от 27 февраля 2001 г., жалоба N 25704/94, § 164, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), § 122).

90. Европейский Суд считает установленным, что Магомед и Харон Хумаидовы были задержаны представителями государства 13 февраля 2002 г., и с тех пор их не видели. Их задержание не было признано властями и не было зарегистрировано в каких-либо записях о лицах, содержащихся под стражей, официальные сведения об их дальнейшем местонахождении и судьбе отсутствуют. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда данный факт сам по себе должен рассматриваться как серьезное упущение, поскольку позволяет лицам, ответственным за незаконное лишение свободы, скрыть свою причастность к преступлению, уничтожить следы преступления и избежать ответственности за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие записей о задержании с указанием даты, времени и места задержания, фамилии задержанного, а также причин задержания и фамилии лица, проводившего задержание, следует считать несовместимым с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), § 371).

91. Далее Европейский Суд отмечает, что власти должны были осознавать необходимость более тщательного и незамедлительного расследования жалоб заявительницы на то, что ее родственников задержали и куда-то увезли при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако приведенные выше рассуждения и выводы Европейского Суда в отношении статьи 2 Конвенции и, в частности, характер проведенного расследования не оставляют сомнений в том, что власти не приняли незамедлительных и эффективных мер по защите родственников заявительницы от риска исчезновения.

92. Следовательно, Европейский Суд считает, что Магомед и Харон Хумаидовы подверглись непризнаваемому властями задержанию и были лишены гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции. Это является особенно серьезным нарушением права на свободу и безопасность, гарантированного статьей 5 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

93. Заявительница жаловалась на то, что она была лишена эффективных средств защиты в отношении вышеупомянутых нарушений, что противоречит статье 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

94. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница располагала эффективными внутригосударственными средствами правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали ей в использовании этих средств. Власти Российской Федерации ссылались на статью 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой участники уголовного процесса могут жаловаться в суд на действия, предпринимаемые в ходе расследования. Это считается эффективным средством, гарантирующим права заявителей. Заявительница ни разу не воспользовались этим средством, которое инициируется участниками уголовного процесса, и, следовательно, отсутствие судебного рассмотрения дела не составляет нарушение статьи 13 Конвенции.

95. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие на внутригосударственном уровне средства правовой защиты для обеспечения соблюдения по существу прав и свобод, гарантированных Конвенцией, в какой бы форме они ни были закреплены в праве государства - участника Конвенции. Учитывая фундаментальную важность права на защиту жизни, статья 13 Конвенции требует, в дополнение к выплате полагающейся компенсации, также проведения тщательного и эффективного расследования, способного привести к выяснению личности и наказанию ответственных за лишение жизни и за противоречащее статье 3 Конвенции обращение, что, в частности, предполагает фактический доступ истца к процессуальным действиям, направленным на установление личности и наказание виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангуелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§ 161-162, ECHR 2002-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydin v. Turkey) от 24 мая 2005 г., жалоба N 25660/94, § 208). Далее Европейский Суд повторяет, что требования статьи 13 Конвенции не сводятся к обязанности государства проводить эффективное расследование согласно статье 2 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), § 183).

96. Из этого следует, что при обстоятельствах, подобных тем, которые имеют место в настоящем деле, когда расследование по делу, возбужденному по факту похищения человека, было неэффективным, из-за чего была подорвана эффективность и любого другого имеющегося средства, включая гражданский иск, предложенный властями Российской Федерации, они не выполнили своих обязательств в рамках статьи 13 Конвенции.

97. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

98. Что касается утверждений заявительницы о нарушении статьи 3 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что им установлено нарушение Конвенции в связи с ее моральными страданиями из-за исчезновения родственников, неспособности выяснить, что с ними произошло, и отношения властей к ее жалобам. Вместе с тем Европейский Суд уже признал нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции в части поведения властей, вызвавшего моральные страдания заявительницы. Европейский Суд в обстоятельствах настоящего дела не находит оснований рассматривать отдельно вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции.

99. Что касается доводов заявительницы о нарушении статьи 5 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что согласно устоявшейся прецедентной практике, когда специфические гарантии пунктов 4 и 5 статьи 5 Конвенции, будучи lex specialis в отношении статьи 13 Конвенции, поглощают и перекрывают собой требования статьи 13 Конвенции, а также с учетом сделанного выше вывода о нарушении статьи 5 Конвенции в результате непризнаваемого властями задержания, Европейский Суд в обстоятельствах настоящего дела не находит оснований рассматривать отдельно вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции.

VII. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции

100. Заявительница жаловалась на то, что она подверглась дискриминации при осуществлении своих прав, защищаемых Конвенцией, утверждая, что названные нарушения были связаны с тем, что она являлась чеченкой по национальности, что противоречит статье 14 Конвенции, которая гласит:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

101. Власти Российской Федерации оспорили этот аргумент, утверждая, что заявительница никогда не подвергалась дискриминации по какому бы то ни было признаку при пользовании правами и свободами, гарантированными Конвенцией.

102. Европейский Суд отмечает, что в его распоряжение не было предоставлено доказательств, которые свидетельствовали бы об ином обращении с заявительницей, нежели с иными людьми в аналогичной ситуации, без объективных и рациональных причин, а также доказательств того, что заявительница когда-либо обращалась с подобной жалобой к властям Российской Федерации. В связи с изложенным Европейский Суд считает, что данная жалоба является необоснованной и что не было допущено нарушения статьи 14 Конвенции.

VIII. Рассмотрение вопроса в отношении статьи 34 и подпункта "А" пункта 1 статьи 38 Конвенции

103. Заявительница утверждала, что отказ властей Российской Федерации предоставить материалы, затребованные Европейским Судом на стадии коммуникации жалобы, указывает на несоблюдение властями своих обязательств в соответствии со статьей 34 и подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции, которые в соответствующих частях гласят:

"Статья 34

Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права...

Статья 38

1. В случае, когда Суд принимает переданную ему жалобу, он:

(а) предпринимает, совместно с представителями сторон, изучение дела и, если это необходимо, расследование, для эффективного ведения которого заинтересованные Государства создают все необходимые условия...".

104. Европейский Суд повторяет, что процедура рассмотрения жалоб определенного типа не всегда подразумевает строгое соблюдение принципа, в соответствии с которым лицо, заявившее что-то, должно доказать свое утверждение, и что первостепенную важность для эффективного функционирования системы индивидуальных жалоб согласно статье 34 Конвенции имеет то, что государства должны создавать все необходимые условия для возможности соответствующего и эффективного рассмотрения жалоб.

105. Данное обязательство требует от Договаривающихся Государств создания для Европейского Суда всех необходимых условий, вне зависимости от того, занимается ли он установлением фактов или выполняет свои общие обязанности в отношении рассмотрения жалоб. Для разбирательств, касающихся дел, в которых отдельные заявители обвиняют представителей государства в нарушении их прав согласно Конвенции, характерно то, что в определенных случаях только власти государства-ответчика имеют доступ к информации, способной подтвердить или опровергнуть указанные предположения. Отказ властей предоставить такую информацию, находящуюся в их исключительном владении, без какого-либо удовлетворительного объяснения может не только натолкнуть на выводы в отношении обоснованности утверждений заявителя, но и отрицательно сказаться на оценке выполнения властями государства-ответчика своих обязательств согласно подпункту "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. В случае, когда жалоба затрагивает вопрос об эффективности расследования, материалы уголовного следствия являются фундаментальной составляющей в установлении фактов, и их отсутствие может нанести вред надлежащему рассмотрению жалобы Европейским Судом как на стадии приемлемости, так и на стадии рассмотрения по существу (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 71, ECHR 1999-IV).

106. Европейский Суд отмечает, что он несколько раз предлагал властям Российской Федерации предоставить копии всех материалов уголовного дела, возбужденного в связи с исчезновением мужа и свекра заявительницы. Доказательства, содержащиеся в деле, рассматривались им как решающие для установления фактических обстоятельств по настоящему делу.

107. Власти Российской Федерации утверждали, что они не могут предоставить все материалы уголовного дела N 73040, поскольку они были уничтожены в результате пожара. Европейский Суд считает при таких обстоятельствах, что власти не могут быть ответственны за невозможность предоставить запрошенные материалы уголовного дела, которые относились к ходу расследования в период с 18 июня по 17 декабря 2002 г. Тем не менее тот факт, что некоторые документы были утрачены в 2002 году, не объясняет, почему материалы, которые должны были быть обязательно приобщены к уголовному делу в течение следующих лет расследования, не были предоставлены Европейскому Суду.

108. Власти Российской Федерации отказались предоставить большую часть документов из уголовного дела, ссылаясь на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

109. Европейский Суд отмечает, что власти не просили о применении пункта 2 правила 33 Регламента Европейского Суда, разрешающего ограничение принципа публичности в отношении подаваемых в Европейский Суд документов по законным основаниям, таким как защита национальной безопасности или частной жизни сторон, а также интересы отправления правосудия. Европейский Суд также отмечает, ссылаясь на целый ряд рассмотренных им дел, что положения статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не запрещают предоставление кому-либо документов по делу до окончания следствия, но устанавливают порядок и ограничения такого раскрытия информации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia) от 26 января 2006 г., жалоба N 77617/01, § 104, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), § 123). По этим причинам Европейский Суд считает объяснения властей Российской Федерации недостаточными для обоснования отказа раскрыть ключевую информацию, запрашиваемую им.

110. Ссылаясь на важность сотрудничества властей государства-ответчика с Европейским Судом в ходе рассмотрения жалоб на предполагаемые нарушения Конвенции, Европейский Суд отмечает, что в данном случае имеет место нарушение предусмотренного подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции обязательства предоставления всех необходимых Европейскому Суду материалов, касающихся исчезновения Магомеда и Харона Хумаидовых.

111. В связи с вышеизложенным Европейский Суд заключает, что отсутствует необходимость в отдельном рассмотрении вопроса о статье 34 Конвенции.

IX. Применение статьи 41 Конвенции

112. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный ущерб

113. Заявительница требовала возмещения ущерба за потерю заработков Магомеда Хумаидова с момента его похищения и последующего исчезновения. Она указала, что муж содержал ее и их несовершеннолетнюю дочь, и хотя Магомед Хумаидов был безработным на момент задержания, было бы разумно предполагать, что он мог бы найти работу и получать, по крайней мере, минимальную официально принятую зарплату. Заявительница запросила компенсацию в размере 765 265 рублей 54 копейки (приблизительно 21 000 евро). Расчеты заявительницы были основаны на актуарных таблицах для исчисления компенсационных выплат при травматизме и смертности от несчастных случаев, опубликованных Государственным актуарным департаментом Соединенного Королевства в 2004 году ("Огденские таблицы" (Ogden tables)).

114. Власти Российской Федерации признали эти требования необоснованными, потому что они не считали доказанным, что Магомед Хумаидов был убит представителями государства. Они также полагали, что размер ущерба должен рассчитываться с использованием методов, предусмотренных законодательством Российской Федерации, а не при помощи Огденских таблиц.

115. Европейский Суд повторяет, что между ущербом, компенсацию которого требует заявительница, и нарушением Конвенции должна существовать четкая причинно-следственная связь и что в соответствующих случаях может быть запрошена компенсация за потерю заработка. Учитывая сделанные выше выводы, несомненно, существует прямая причинно-следственная связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении мужа заявительницы и потерей ею финансовой поддержки, которую он мог бы обеспечить. Принимая во внимание объяснения заявительницы и тот факт, что Магомед Хумаидов нигде не работал на момент его похищения, Европейский Суд присуждает заявительнице компенсацию материального ущерба в размере 5 000 евро плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с этой суммы.

В. Моральный вред

116. Заявительница требовала выплаты 80 000 евро в качестве компенсации морального вреда в связи с тем, что она потеряла своих мужа и свекра, а также в результате того, что власти не провели расследования по ее жалобам и не предоставляли ей информацию о судьбе ее родственников.

117. Власти Российской Федерации считали требования заявительницы завышенными.

118. Европейский Суд признал наличие нарушений статей 2, 5 и 13 Конвенции в отношении непризнаваемого властями задержания и последующего исчезновения родственников заявительницы. Сама заявительница была признана жертвой нарушения статьи 3 Конвенции в отношении испытанных ею моральных страданий. В связи с этим Европейский признает, что ей был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом признания нарушений прав. Европейский Суд присуждает заявительнице 70 000 евро плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с этой суммы.

С. Судебные расходы и издержки

119. Интересы заявительницы в Европейском Суде представляла организация "Правовая инициатива по России", которая предоставила перечень понесенных издержек и расходов, включая исследования и опросы в Республике Ингушетия и в г. Москве по ставке 50 евро в час и составление юридических документов, для подачи в Европейский Суд и в органы государственной власти Российской Федерации по ставке 50 евро в час для юристов организации "Правовая инициатива по России" и 150 евро в час для старших сотрудников организации, а всего 9 050 евро. Они также запросили 663,50 евро в качестве компенсации административных расходов, 1 144,35 евро за оплату переводов и 90,57 евро - за оплату курьерской почты. Совокупная сумма требуемого возмещения расходов и издержек в связи с ведением дела составила 10 918,42 евро.

120. Власти Российской Федерации оспорили разумность и оправданность запрашиваемых сумм. Также они утверждали, что требования заявительницы о выплатах были подписаны шестью юристами, трое из которых не упоминаются в доверенностях, представленных заявителями* (* Так в тексте, однако в данном деле фигурирует только одна заявительница (примеч. переводчика).).

121. Европейский Суд отмечает, что заявительница представила доверенности, оформленные на имя организации "Правовая инициатива по России" и трех ее юристов. Требования заявительницы о справедливой компенсации были подписаны шестью лицами. Имена троих из них указаны в доверенностях, в то время как другие три юриста сотрудничают с "Правовой инициативой". При таких обстоятельствах Европейский Суд не усматривает причин сомневаться в обоснованности требований заявительницы о компенсации расходов и издержек.

122. Европейский Суд, во-первых, обязан установить, были ли затраты и расходы, обозначенные представителями заявительницы, фактически понесены и, во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), § 220). Европейский Суд отмечает, что настоящее дело было относительно сложным и требовало проведения определенной исследовательской и подготовительной работы. Однако Европейский Суд отмечает, что в деле фигурировало очень мало подтверждающих документов в связи с отказом властей Российской Федерации предоставить большинство материалов уголовного дела. В этой связи Европейский Суд сомневается в необходимости проведения исследовательской работы в объеме, указанном представителями заявительницы.

123. Учитывая детализацию требований, поданных заявительницей, и принимая решение на равноправной основе, Европейский Суд присуждает им 6 000 евро за вычетом 850 евро, полученных в качестве правовой помощи от Совета Европы, плюс налоги, которые могут быть начислены на данную сумму, которые подлежат перечислению на банковский счет представителей в Нидерландах, указанный заявительницей.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

124. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Магомеда и Харона Хумаидовых;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении непроведения эффективного расследования обстоятельств, при которых исчезли Магомед и Харон Хумаидовы;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительницы;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Магомеда и Харона Хумаидовых;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;

7) постановил, что отсутствуют основания отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 3 и 5 Конвенции;

8) постановил, что не было допущено нарушения статьи 14 Конвенции;

9) постановил, что имело место нарушение подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции в части отказа властей Российской Федерации предоставить запрошенные Европейским Судом документы;

10) постановил, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу о нарушении статьи 34 Конвенции;

11) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы:

(i) 5 000 (пять тысяч) евро в качестве компенсации материального ущерба заявительнице в российских рублях по курсу на дату выплаты плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму;

(ii) 70 000 (семьдесят тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда заявительнице в российских рублях по курсу на дату выплаты плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму;

(iii) 5 150 (пять тысяч сто пятьдесят) евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие перечислению на банковский счет представителей в Нидерландах, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

12) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 3 июля 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда