Постановление Европейского Суда по правам человека от 5 марта 2019 г. Дело "Богоносовы (Bogonosovy) против Российской Федерации" (Жалоба N 38201/16) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Богоносовы (Bogonosovy)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 38201/16)

Постановление Суда

Страсбург, 5 марта 2019 г.

По делу "Богоносовы против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Винсента А. де Гаэтано, Председателя Палаты Суда,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Алёны Полачковой,

Георгия А. Сергидеса,

Жольен Шуккинг,

Марии Элосеги, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 5 февраля 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой (N 38201/16), поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации: Верой Владимировной Богоносовой (далее - заявительница) и Георгием Ивановичем Богоносовым (далее - заявитель), - 21 июня 2016 г.

2. Заявители были представлены адвокатом В.А. Кирилловым, практикующим в г. Санкт-Петербурге. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявители жаловались, в частности, со ссылкой на статьи 8 и 13 Конвенции на нарушение их права на поддержание семейных отношений с их внучкой и на отсутствие эффективного средства правовой защиты.

4. 10 ноября 2016 г. данные жалобы были коммуницированы властям Российской Федерации, а в остальной части жалоба была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Европейского Суда. Вместе с тем было принято решение о рассмотрении дела в приоритетном порядке (правило 41 Регламента Европейского Суда).

5. В письме от 13 ноября 2018 г. заявитель информировал Европейский Суд о том, что заявительница умерла. Он также отозвал доверенность, ранее выданную В.А. Кириллову.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявители родились в 1955 и 1948 годах соответственно. Заявительница умерла 29 августа 2018 г., заявитель проживает в г. Санкт-Петербурге.

A. Предыстория дела

7. Заявители являлись бывшими супругами. Они развелись в 1988 году, но продолжали проживать вместе в одной квартире.

8. Дочь заявителей О. вышла замуж за К.О.В.-С., гражданина Финляндии. Пара проживала в Финляндии.

9. 28 сентября 2006 г. О. родила дочь М.

10. В мае 2008 года О. и М. переехали жить к заявителям в Российскую Федерацию.

11. 3 апреля 2011 г. О. умерла от тяжелой болезни. М. осталась жить с заявителями.

12. По утверждениям властей Российской Федерации, во время болезни О. родственники заявителей, супруги З., начали помогать заявителям по уходу за ребенком: они отводили девочку домой по выходным и по праздникам, а также посещали мероприятия в ее детском саду.

13. 16 мая 2011 г. заявитель был назначен опекуном М. с письменного согласия заявительницы.

14. 24 октября 2012 г. Кировский районный суд г. Санкт-Петербурга удовлетворил требование заявителя о лишении К.О.В.-С. родительских прав в отношении М.

15. По утверждениям властей Российской Федерации, после смерти О. между заявителями возник семейный спор, который продолжался долгое время. Заявительнице не нравилось, как заявитель выполнял свои обязанности в качестве опекуна М., и она настаивала на том, чтобы ее сын, Н.Б., принял на себя данные обязанности. Более того, заявители не были согласны в вопросе о том, нужно ли было М. начать ходить в школу в сентябре 2013 года.

16. Когда возник вопрос о школьном образовании М., супруги З. решили подать требование о признании их опекунами. На тот момент заявители согласились с их решением.

17. С февраля по апрель 2013 года супруги З. проходили обучение для лиц, которые хотели удочерить ребенка, оставшегося без попечения родителей.

18. 29 мая и 13 июня 2013 г. соответственно представители муниципального образования "Округ Кронверкское" дали положительные заключения относительно возможности для супругов З. стать приемными родителями.

19. 19 июня 2013 г. глава Муниципального образования муниципальный округ "Красненькая речка" получил письменное заявление от заявителя о том, что он не возражал против удочерения М. супругами З.

20. Власти Российской Федерации утверждали, что, когда заявительница узнала, что заявитель согласился на удочерение их внучки, она начала настраивать М. против супругов З. и вмешиваться в их общение. Она также пыталась, но безуспешно лишить заявителя опекунства в отношении М. и добиться назначения опекуном Н.Б.

21. В связи с данной ситуацией в начале июня 2013 года З. с согласия заявителя подала заявление о назначении ее опекуном М.

22. 2 июля 2013 г. глава Муниципального образования муниципальный округ "Красненькая речка" принял решение о назначении З. вторым опекуном М. и определил место жительства ребенка с ней.

23. 4 июля 2013 г. М. переехала жить к супругам З.

24. С того момента заявительница начала подавать жалобы в органы опеки и попечительства на то, что супруги З. предположительно препятствовали ее общению с ребенком.

25. 26 сентября 2013 г. была проведена встреча сторон по вопросу об общении заявительницы и Н.Б. с девочкой с участием представителей Муниципального образования муниципальный округ "Красненькая речка", органов опеки и попечительства, Уполномоченного по правам ребенка по г. Санкт-Петербургу, помощника районного прокурора, эксперта по разрешению конфликтов и психолога районного центра по оказанию социальной помощи семьям и детям. В ходе встречи было достигнуто устное соглашение между З. и заявительницей о том, что встречи последней с М. должны были проходить 5 и 12 октября в течение двух часов в присутствии З. 1 ноября 2013 г. З. и заявительница должны были явиться в офис Уполномоченного по правам ребенка и рассказать, как прошли данные встречи.

26. 9 декабря 2013 г. заявительница уведомила органы по защите детей о том, что ни одна из встреч не состоялась.

27. Несмотря на то, что у заявительницы не было контактов с М. после этого, заявитель продолжал общаться с внучкой до ноября 2014 года. Впоследствии семья З. препятствовала заявителю в общении с М.

B. Судебные разбирательства, касавшиеся удочерения

1. Решение суда об удочерении

28. Между тем 13 ноября 2013 г. супруги З. подали в Приморский районный суд г. Санкт-Петербурга (далее - районный суд) заявление об удочерении М.

29. 25 ноября 2013 г. заявитель представил заместителю главы администрации Муниципального образования муниципальный округ "Красненькая речка" свое согласие на удочерение М. супругами З. Он выразил согласие на то, чтобы дело об удочерении было рассмотрено в его отсутствие.

30. 26 ноября 2013 г. районный суд удовлетворил заявление супругов З. об удочерении М. Решение суда не было обжаловано и вступило в силу 7 декабря 2013 г.

31. В 2015 году заявители, действуя по отдельности, подали заявления о восстановлении процессуального срока для обжалования судебного решения об удочерении от 26 ноября 2013 г. с целью обжаловать его на основании, помимо прочего, утраты ими контакта с внучкой после ее удочерения, что противоречило интересам ребенка.

2. Жалоба заявителя на решение об удочерении

32. 11 февраля 2015 г. заявитель подал в районный суд заявление о восстановлении процессуального срока для обжалования решения об удочерении от 26 ноября 2013 г.

33. 16 марта 2015 г. районный суд удовлетворил данное требование.

34. 13 мая 2015 г. Санкт-Петербургский городской суд (далее - городской суд) оставил решение от 26 ноября 2013 г. в силе, а жалобу заявителя - без удовлетворения. Городской суд отклонил довод заявителя о том, что близкие родственники ребенка не знали о судебном производстве по делу об удочерении. Он отметил, что заявитель знал о данном процессе, что он не представил возражений в отношении удочерения и просил рассмотреть дело в его отсутствие. Городской суд далее указал, что уведомление, не говоря уже об участии в производстве по делу, других родственников ребенка (бабушки и дяди) не требовалось по закону. Что касается довода заявителя о том, что удочерение ребенка привело к прекращению любых контактов между М. и ее бабушкой и дедушкой, городской суд отметил, что в соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 67 Семейного кодекса Российской Федерации (далее - СК РФ) бабушка, дедушка, братья, сестры и другие родственники имели право на общение с ребенком и что в случае отказа им в таком праве у них было право обратиться в суд с целью устранения препятствий их общения с ребенком.

35. 21 августа и 22 декабря 2015 г. городской суд и Верховный Суд Российской Федерации соответственно, рассмотрев кассационные жалобы заявителя, отказали в передаче дела на рассмотрение суда кассационной инстанции.

3. Попытка заявительницы добиться восстановления процессуального срока для обжалования решения об удочерении

36. Между тем 28 мая 2015 г. заявительница обратилась в районный суд с заявлением о восстановлении процессуального срока для обжалования решения об удочерении от 26 ноября 2013 г. Ссылаясь на статью 137 СК РФ, она утверждала, что, не известив ее о производстве по делу об удочерении, суд нарушил ее семейные связи с внучкой.

37. 14 июля 2015 г. районный суд отказал в удовлетворении жалобы заявительницы. Районный суд указал, что она не являлась стороной по делу, которое завершилось принятием решения от 26 ноября 2013 г., что данное решение не имело последствий для ее прав и обязанностей и что, следовательно, у нее не было права его обжаловать. Районный суд также отметил, что заявительница неправильно толковала статью 137 СК РФ. Из положений данной статьи не следовало, что семейные отношения между заявительницей и ее внучкой будут прекращены. Ссылаясь на статью 67 СК РФ, районный суд счел, что заявительница могла обратиться в суд для определения порядка общения с ребенком.

38. 10 сентября 2015 г. городской суд оставил данное решение в силе, а апелляционную жалобу - без удовлетворения.

39. 11 декабря 2015 г. и 29 января 2016 г. городской суд и Верховный Суд Российской Федерации соответственно отказали в передаче дела на рассмотрение суда кассационной инстанции.

C. Судебные разбирательства об определении прав заявителей на общение с ребенком

1. Судебное разбирательство, инициированное заявительницей

40. 3 марта 2014 г. заявительница инициировала судебный процесс против супругов З. с целью добиться наложения на них обязанности не препятствовать ее контактам с М. и установления расписания встреч с девочкой.

41. 18 апреля 2014 г. администрация Муниципального образования муниципальный округ "Красненькая речка" указала, что девочка нуждалась в спокойной психологической атмосфере, что она воспринимала создавшуюся вокруг нее ситуацию как напряженную и нервную и не понимала сути конфликта как между самими заявителями, так и между заявительницей и приемными родителями.

42. 16 октября 2014 г. в разговоре с психологом М. сказала, что заявители "никогда не были друзьями", они часто ругались, даже в ее присутствии, и что она не боялась, когда они ругались, поскольку привыкла к этому.

43. 21 января 2015 г. эксперт независимой экспертной организации "Истина" составил заключение, согласно которому девочка считала своими родителями супругов З. и называла их так. У нее сложилась тесная эмоциональная связь с ними. Несмотря на отсутствие контактов, М. помнила и любила бабушку. Это объяснялось тем, что приемные родители, хотя и препятствовали их общению, не оказывали психологического давления на ребенка и не порочили ее бабушку. Однако эксперт полагал, что общение между ребенком и бабушкой могло иметь негативные последствия для психологического состояния ребенка, поскольку конфликт между заявителями и супругами З. по-прежнему не был разрешен: бабушка не одобряла удочерение М. и оспаривала его законность. Эксперт также считал, что проживание ребенка с бабушкой и дедушкой не следует рассматривать в качестве хорошего варианта, так как, учитывая нестабильность семейных отношений и продолжавшиеся споры в семье заявителей, был риск того, что девочка окажется вовлечена в конфликт между взрослыми. Тем не менее поскольку у девочки сохранялось положительное мнение о бабушке и она выразила желание общаться с ней, существовала возможность заключить соглашение об общении М. и заявительницы, в котором была бы предусмотрена обязательная подготовительная стадия, включающая примирение между родственниками.

44. 10 февраля 2015 г. Пушкинский районный суд г. Санкт-Петербурга на основании соответствующих заключений и результатов экспертиз установил, что у М. по-прежнему сохранялось положительное мнение о заявительнице, что девочка выразила желание общаться с ней и что, соответственно, было возможно заключить соглашение об общении М. и заявительницы. Пушкинский районный суд г. Санкт-Петербурга предписал супругам З. не препятствовать контактам заявительницы с М. и установил, что общение будет организовано следующим образом: в течение первых шести месяцев после вступления решения суда в силу - каждое второе и четвертое воскресенье месяца с 15.00 до 18.00 за пределами мест проживания родителей, бабушки и дедушки в присутствии родителей, а затем на тех же условиях, но без родителей. По истечении года после вступления решения суда в силу заявительница в дополнение к указанным выше периодам также могла проводить с М. две недели во время летних каникул при условии уведомления родителей за 60 дней до этого о месте планируемого отдыха. Супруги З. обжаловали это решение суда.

45. 17 сентября 2015 г. городской суд удовлетворил апелляционную жалобу супругов З., отменил указанное выше судебное решение и прекратил производство по делу. Городской суд решил, что районный суд допустил существенные нарушения материального и процессуального права, что привело к неправильным выводам. Ссылаясь на пункты 4 и 5 статьи 137 СК РФ и на пункт 18 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 апреля 2006 г. N 8 (см. ниже §§ 54, 55 и 68), городской суд отметил, что заявительница не просила о продолжении контактов с внучкой после ее удочерения в рамках производства по делу об удочерении, поэтому данный вопрос не изучался [районным судом, который рассматривал дело,] и в решении суда об удочерении не было сделано каких-либо указаний о продолжении семейных отношений между заявительницей и ее внучкой после удочерения. При таких обстоятельствах городской суд пришел к выводу, что гражданское и семейное законодательство не позволяло заявительнице требовать устранения препятствий к общению с ребенком и определения порядка общения с внучкой.

46. 7 декабря 2015 г. и 29 февраля 2016 г. городской суд и Верховный Суд Российской Федерации соответственно отказали заявительнице в передаче ее кассационных жалоб в отношении апелляционного определения от 17 сентября 2015 г. на рассмотрение суда кассационной инстанции.

2. Судебное разбирательство, инициированное заявителем

47. В неустановленную дату в 2015 году заявитель обратился в суд с требованием к супругам З. не препятствовать его общению с внучкой М. и договориться с ним о расписании посещений последней в соответствии со статьей 67 СК РФ.

48. 1 декабря 2015 г. районный суд установил, что, поскольку в судебном решении об удочерении от 26 ноября 2013 г. не содержалось указания на поддержание семейных отношений между заявителем и его внучкой после ее удочерения, заявитель не имел права требовать устранения препятствий к общению с ребенком и определения порядка общения с девочкой. На этом основании районный суд прекратил производство по делу.

49. 2 марта 2016 г. городской суд, рассмотрев дело в апелляционной инстанции, оставил это судебное решение в силе.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

A. Семейный кодекс Российской Федерации

50. Общая часть СК РФ предусматривает, что бабушки и дедушки, братья, сестры и другие родственники имеют право на общение с ребенком. В случае отказа родителей (одного из них) от предоставления близким родственникам ребенка возможности общаться с ним орган опеки и попечительства может обязать родителей (одного из них) не препятствовать этому общению. Если родители (один из них) не подчиняются решению органа опеки и попечительства, близкие родственники ребенка либо орган опеки и попечительства вправе обратиться в суд с иском об устранении препятствий к общению с ребенком. Суд разрешает спор исходя из интересов ребенка и с учетом мнения ребенка. В случае невыполнения решения суда к виновному родителю применяются меры, предусмотренные законодательством (статья 67 СК РФ).

51. Усыновление или удочерение (далее - усыновление) является приоритетной формой устройства детей, оставшихся без попечения родителей (пункт 1 статьи 124 СК РФ).

52. Усыновление производится судом по заявлению лиц (лица), желающих усыновить ребенка. Дела об усыновлении детей рассматриваются судом с обязательным участием самих усыновителей, органов опеки и попечительства, а также прокурора (пункт 1 статьи 125 СК РФ).

53. Для усыновления детей, находящихся под опекой (попечительством), необходимо согласие в письменной форме их опекунов (попечителей) (пункт 1 статьи 131 СК РФ).

54. Усыновленные дети утрачивают личные неимущественные и имущественные права и освобождаются от обязанностей по отношению к своим родителям (своим родственникам) (пункт 2 статьи 137 СК РФ).

55. Если один из родителей усыновленного ребенка умер, то по просьбе родителей умершего родителя (дедушки или бабушки ребенка) могут быть сохранены личные неимущественные и имущественные права и обязанности по отношению к родственникам умершего родителя, если этого требуют интересы ребенка. Право родственников умершего родителя на общение с усыновленным ребенком осуществляется в соответствии со статьей 67 СК РФ (пункт 4 статьи 137 СК РФ).

56. О сохранении отношений усыновленного ребенка с одним из родителей или с родственниками умершего родителя указывается в решении суда об усыновлении ребенка (пункт 5 статьи 137 СК РФ).

B. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации

57. Лица, участвующие в деле, извещаются или вызываются в суд заказным письмом с уведомлением о вручении, судебной повесткой с уведомлением о вручении, телефонограммой или телеграммой, по факсимильной связи либо с использованием иных средств связи и доставки, обеспечивающих фиксирование судебного извещения или вызова и его вручение адресату. Лицам, участвующим в деле, судебные извещения и вызовы должны быть вручены с таким расчетом, чтобы указанные лица имели достаточный срок для подготовки к делу и своевременной явки в суд (части первая и третья статьи 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, далее - ГПК РФ).

58. Разбирательство гражданского дела проходит в судебном заседании с обязательным извещением лиц, участвующих в деле, о времени и месте заседания (статья 155 ГПК РФ).

59. В случае неявки в судебное заседание кого-либо из лиц, участвующих в деле, в отношении которых отсутствуют сведения об их извещении, разбирательство дела откладывается (часть вторая статьи 167 ГПК РФ).

60. Заявление об усыновлении рассматривается в закрытом судебном заседании с обязательным участием усыновителей (усыновителя), представителя органа опеки и попечительства, прокурора, ребенка, достигшего возраста 14 лет, а в необходимых случаях родителей, других заинтересованных лиц и самого ребенка в возрасте от 10 до 14 лет (статья 273 ГПК РФ).

61. При удовлетворении заявления об усыновлении права и обязанности усыновителей (усыновителя) и усыновленного ребенка устанавливаются со дня вступления решения суда в законную силу об усыновлении ребенка (часть вторая статьи 274 ГПК РФ).

62. Апелляционные жалоба, представление на решение суда об удовлетворении заявления об усыновлении ребенка могут быть поданы в течение 10 дней со дня принятия решения суда в окончательной форме (часть 2.1 статьи 274 ГПК РФ).

63. Лицам, пропустившим установленный федеральным законом процессуальный срок по причинам, признанным судом уважительными, пропущенный срок может быть восстановлен (часть первая статьи 112 ГПК РФ).

64. Право апелляционного обжалования решения суда принадлежит сторонам и другим лицам, участвующим в деле. Право принесения апелляционного представления принадлежит прокурору, участвующему в деле. Апелляционную жалобу вправе подать также лица, которые не были привлечены к участию в деле и вопрос о правах и об обязанностях которых был разрешен судом (части вторая и третья статьи 320 ГПК РФ).

65. Соответствующие положения законодательства Российской Федерации о пересмотре судебных постановлений в кассационном и надзорном производствах изложены в Решении Европейского Суда по делу "Абрамян и другие против Российской Федерации) (Abramyan and Others v. Russia) от 12 мая 2015 г., жалобы NN 38951/13 и 59611/13* (* Точнее: Решения по делам "Роберт Михайлович Абрамян против Российской Федерации" (Robert Mikhaylovich Abramyan v. Russia) и "Сергей Владимирович Якубовский и Алексей Владимирович Якубовский против Российской Федерации" (Sergey Vladimirovich Yakubovskiy and Aleksey Vladimirovich Yakubovskiy v. Russia). См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 12 (примеч. редактора).), §§ 31-45.

66. Статья 392 ГПК РФ содержит перечень оснований, которые могут оправдывать пересмотр судебных постановлений, вступивших в законную силу, по вновь открывшимся или новым обстоятельствам. Установление Европейским Судом нарушения положений Конвенции при рассмотрении судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский Суд, считается новым обстоятельством, требующим пересмотра (пункт 4 части четвертой статьи 392 ГПК РФ).

C. Соответствующая правоприменительная практика

67. 20 апреля 2006 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял Постановление N 8 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении (удочерении) детей" (Постановление N 8). В пункте 4 Постановления N 8 отмечается, что, поскольку в соответствии со статьей 273 ГПК РФ в необходимых случаях к участию в деле могут быть привлечены родители ребенка, другие заинтересованные лица, в частности родственники ребенка, учреждение, в котором находится ребенок, и сам ребенок в возрасте от 10 до 14 лет, при подготовке дела к судебному разбирательству судье следует решить вопрос о привлечении к участию в деле указанных лиц для того, чтобы дело об усыновлении было рассмотрено максимально в интересах ребенка.

68. Пункт 18 Постановления N 8 предусматривает, что в резолютивной части решения об усыновлении, которым заявление усыновителей (усыновителя) было удовлетворено, необходимо указать, помимо прочего, о сохранении личных неимущественных и имущественных прав одного из родителей усыновленного или родственников его умершего родителя, если эти вопросы были положительно разрешены судом по просьбе заявителя либо заинтересованных лиц.

Право

I. Предполагаемое нарушение статей 8 и 13 Конвенции

69. Заявители жаловались на нарушение их права на поддержание семейных отношений с их внучкой после ее удочерения. Они ссылались на статью 8 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, жилища и корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

Заявители также жаловались, что в их распоряжении не было эффективных средств правовой защиты в отношении нарушения статьи 8 Конвенции, что не соответствовало статье 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

1. Жалобы, поданные заявительницей

70. Европейский Суд отмечает, что, пока он продолжал разбирательство по делу, 29 августа 2018 г. заявительница умерла. Следовательно, Европейский Суд должен решить, является ли обоснованным продолжение рассмотрения жалоб заявительницы по смыслу подпункта "с" пункта 1 статьи 37 Конвенции, который гласит:

"Суд может на любой стадии разбирательства принять решение о прекращении производства по делу, если обстоятельства позволяют сделать вывод о том, что:

...(с) по любой другой причине, установленной Судом, если дальнейшее рассмотрение жалобы является неоправданным.

Тем не менее Суд продолжает рассмотрение жалобы, если этого требует соблюдение прав человека, гарантированных настоящей Конвенцией и Протоколами к ней".

71. Европейский Суд отмечает, что после смерти заявительницы ни один из членов семьи не выразил намерения участвовать в производстве вместо нее. Европейский Суд также полагает, что в настоящем деле отсутствует общий интерес, который бы требовал продолжения рассмотрения жалоб заявительницы.

72. При данных обстоятельствах Европейский Суд считает, что условия, предусмотренные пунктом 1 статьи 37 Конвенции, выполнены и что надлежит исключить из списка подлежащих рассмотрению дел ту часть жалобы, которая касается заявительницы.

2. Жалобы, поданные заявителем

73. Европейский Суд считает, что жалобы заявителя не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(a) Власти Российской Федерации

(i) Статья 8 Конвенции

74. Власти Российской Федерации признали, что по делу имело место вмешательство в право заявителя на уважение его семейной жизни по смыслу пункта 1 статьи 8 Конвенции в связи с прекращением семейных отношений с его внучкой. Однако данное вмешательство было осуществлено в соответствии с законом и было необходимо по смыслу пункта 2 статьи 8 Конвенции. Суды Российской Федерации основывались на экспертных заключениях и исходили из необходимости соблюдения наилучших интересов ребенка.

75. В ходе производства по делу об удочерении заявитель не обращался в суд с требованием о сохранении личных неимущественных и имущественных прав и обязанностей по отношению к ребенку, как это предусмотрено пунктом 4 статьи 137 СК РФ. Суд, таким образом, не мог исследовать данный вопрос по собственной инициативе. Кроме того, заявитель добровольно отказался от участия в рассмотрении дела об удочерении.

76. Поскольку у заявителя не было юридического права общаться с внучкой после ее удочерения, восстановление его контакта с ребенком было возможно, только если бы он помирился с супругами З., которые стали родителями девочки и могли решать, что соответствовало ее наилучшим интересам. Власти Российской Федерации пришли к заключению, что по настоящему делу не было допущено нарушения статьи 8 Конвенции.

(ii) Статья 13 Конвенции

77. Власти Российской Федерации утверждали, что в распоряжении заявителя были эффективные средства правовой защиты в отношении предполагаемого нарушения его прав, гарантированных статьей 8 Конвенции, и он ими воспользовался (см. выше §§ 32-34 и 47-49).

(b) Заявитель

78. Заявитель настаивал на своих жалобах. Он утверждал, что производство по делу об удочерении было незаконным. В частности, рассмотрение дела без его участия лишило его возможности выразить свой интерес в поддержании отношений с внучкой. Это привело к отсутствию в решении суда указания на сохранение его отношений с девочкой и, как следствие, к утрате им возможности защищать свой интерес по поддержанию контакта с внучкой после завершения производства по делу об удочерении. Заявитель считал, что вмешательство в его права не было ни соразмерным, ни необходимым в демократическом обществе.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Статья 8 Конвенции

79. Европейский Суд напоминает, что между бабушками и дедушками, с одной стороны, и их внуками и внучками, с другой, может иметь место "семейная жизнь" по смыслу статьи 8 Конвенции при наличии достаточно тесных семейных связей между ними. Хотя совместное проживание не является обязательным, поскольку тесные отношения, созданные в результате частых контактов, также являются достаточными, отношения между ребенком и его или ее дедушкой и бабушкой, с которыми ребенок проживал в течение некоторого времени, обычно считаются попадающими в данную категорию (см. Решение Европейского Суда по делу "Крушкич против Хорватии" (Kruskic v. Croatia) от 25 ноября 2014 г., жалоба N 10140/13, § 108).

80. В настоящем деле заявитель заботился о своей внучке М. в течение пяти лет начиная с мая 2008 года, когда она переехала жить к нему вместе со своей матерью в возрасте одного года и восьми месяцев, в связи с тяжелой болезнью матери и ее смертью в апреле 2011 года, и до июля 2013 года, когда девочка переехала жить к своим будущим приемным родителям, супругам З. Он также был опекуном М. с мая 2011 года по декабрь 2013 года. Европейский Суд признает, что между заявителем и ребенком была семейная жизнь по смыслу статьи 8 Конвенции. Это обстоятельство не оспаривалось сторонами.

81. Европейский Суд далее проверит, было ли допущено нарушение права заявителя на уважение семейной жизни.

82. Европейский Суд отмечает, что, если наличие семейных связей было установлено, власти государства, как правило, должны действовать таким образом, чтобы поддерживать данные связи. Отношения между бабушками и дедушками, с одной стороны, и их внуками и внучками, с другой, отличаются по своему характеру и степени от отношений между родителями и детьми и, соответственно, по самому своему характеру обычно требуют защиты в меньшей степени. Право на защиту семейной жизни бабушек и дедушек в отношении их внуков и внучек предполагает в первую очередь право поддерживать нормальные отношения посредством контакта между ними, даже если эти контакты обычно имеют место с согласия лица, которое наделено родительскими правами (см. Постановление Европейского Суда по делу "Митови против Македонии" (Mitovi v. the former Yugoslav Republic of Macedonia) от 16 апреля 2015 г., жалоба N 53565/13, § 58).

83. Европейский Суд принимает во внимание, что удочерение или усыновление прекращает юридические отношения между ребенком и его или ее биологическими родителями и семьей происхождения и что, следовательно, обязательство властей государства по поддержанию семейных связей, безусловно, меняется (см. выше § 54).

84. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле вопрос о контактах заявителя с девочкой после ее удочерения, то есть о том, следует ли поддерживать семейные связи между заявителем и его внучкой после ее удочерения, не был как таковой рассмотрен внутригосударственными судами в ходе производства по делу об удочерении.

85. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации признали, что по делу было допущено вмешательство в право заявителя на уважение его семейной жизни по смыслу пункта 1 статьи 8 Конвенции в связи с прекращением семейных отношений между ним и его внучкой после ее удочерения.

86. Европейский Суд напоминает, что вмешательство нарушает статью 8 Конвенции, если оно не "предусмотрено законом", не преследует одну или несколько правомерных целей, указанных в пункте 2 статьи 8 Конвенции, и не является "необходимым в демократическом обществе" для достижения данных целей. Европейский Суд, таким образом, должен проверить, было ли вмешательство предусмотрено законом.

87. В соответствии с устоявшейся прецедентной практикой Европейского Суда выражение "предусмотрено законом" требует, чтобы спорная мера имела определенное основание в законодательстве страны и одновременно была совместима с принципом верховенства права, то есть была бы доступной, предсказуемой и сопровождаться необходимыми процессуальными гарантиями, предоставляющими надлежащую правовую защиту от произвольного применения соответствующих положений закона (см. Постановление Европейского Суда по делу "Суриков против Украины" (Surikov v. Ukraine) от 26 января 2017 г., жалоба N 42788/06, § 71, с дальнейшими ссылками).

88. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что согласно законодательству Российской Федерации усыновленные или удочеренные дети утрачивают личные неимущественные и имущественные права и обязанности в отношении, в частности, своих родственников. Однако если по требованию бабушки и дедушки усыновляемого или удочеряемой суд, рассматривающий дело об усыновлении (удочерении), принимает решение, руководствуясь интересами ребенка, о сохранении их личных неимущественных и имущественных прав и обязанностей в отношении ребенка, требование таких родственников о контакте с ребенком может быть заявлено на основании статьи 67 СК РФ (см. выше §§ 54-55). Европейский Суд отмечает в этой связи, что заявитель не подавал требования о сохранении контактов с внучкой после ее удочерения в районный суд, который рассматривал дело об удочерении в первой инстанции. Данный вопрос, таким образом, не был рассмотрен районным судом, и в резолютивной части решения суда не было сделано указания об общении заявителя с девочкой после ее удочерения, что привело к утрате любых юридических связей между ними и к лишению заявителя возможности требовать общения с внучкой на основании статьи 67 СК РФ с момента вступления решения суда в силу 7 декабря 2013 г. (см. выше §§ 30 и 68).

89. Европейский Суд принимает во внимание довод заявителя о том, что отсутствие с его стороны требований о поддержании личных неимущественных и имущественных прав и обязанностей в отношении его внучки в адрес районного суда, который рассматривал дело об удочерении в первой инстанции, было связано с тем, что районный суд не привлек заявителя к участию в деле. Европейский Суд отмечает, тем не менее, что законодательство страны не требовало обязательного присутствия заявителя как опекуна ребенка при разбирательстве дела об удочерении. Решение данного вопроса относилось к дискреционным полномочиям суда, который рассматривал дело (см. выше §§ 60 и 67). Он также отмечает, что заявитель знал о производстве по делу об удочерении, поскольку дал письменное согласие на удочерение и просил рассмотреть дело в его отсутствие (см. выше § 29). Следовательно, ничто в настоящем деле не указывает на то, что у заявителя не было возможности обратиться в районный суд с требованием о продолжении контактов с внучкой после ее удочерения или что решение об удочерении, вынесенное районным судом 26 ноября 2013 г., было незаконным.

90. Европейский Суд отмечает, что впоследствии, когда утрата семейных отношений с внучкой стала очевидной для заявителя после вступления в силу решения по делу об удочерении, и, возможно, после ухудшения отношений с супругами З. (см. выше § 27), заявитель инициировал два процесса с целью восстановить контакт с внучкой. В первом процессе заявитель успешно добился восстановления процессуального срока для подачи апелляционной жалобы на решение об удочерении и обжаловал данное решение на основании, в частности, утраты контактов с внучкой после ее удочерения. Однако городской суд оставил жалобу заявителя без удовлетворения, не рассмотрев вопрос о том, следовало ли сохранять контакты заявителя с внучкой, отметив в то же время, что заявитель имел право обратиться в суд с требованием об определении порядка общения с внучкой на основании статьи 67 СК РФ (см. выше §§ 32-34 и 49).

91. Тем не менее когда заявитель обратился в суд с требованием к супругам З. об устранении препятствий к его общению с внучкой и об определении порядка общения с ней на основании статьи 67 СК РФ, суды прекратили производство по делу, указав, что, поскольку в судебном решении об усыновлении от 26 ноября 2013 г. не содержалось указания о продолжении семейных отношений между заявителем и его внучкой после удочерения, у заявителя не было права требовать устранения препятствий к общению с девочкой и определения порядка общения с ней (см. выше §§ 47-49).

92. С учетом вышеизложенного возникает вопрос о том, было ли законодательство Российской Федерации, регулирующее вопросы общения между приемным ребенком и его родственниками после усыновления (удочерения), достаточно ясным и предсказуемым в его применении, поскольку в нем явно не указывалось, что права родственников приемного ребенка передавались приемным родителям или прекращались иным образом после усыновления (удочерения), если в ходе производства по делу об усыновлении (удочерении) родственники ребенка не просили о продолжении семейных отношений с ним, включая общение, и о включении в текст судебного решения об усыновлении (удочерении) отдельного указания об этом.

93. Если предположить, что такое толкование подразумевалось в законодательстве Российской Федерации (см. выше § 88), когда требование заявителя о восстановлении процессуального срока для обжалования решения об удочерении было удовлетворено районным судом, то городской суд, рассматривавший апелляционную жалобу заявителя, должен был разрешить вопрос о том, следует ли ему продолжать общаться с внучкой, в частности, о том, соответствовало ли это интересам девочки и, если это было так, включить в текст резолютивной части решения об удочерении соответствующее указание. Вместо этого городской суд оставил решение об удочерении в силе, разъяснив заявителю, что вопрос о его общении с внучкой после завершения производства по делу об удочерении мог быть разрешен в рамках процедуры, предусмотренной статьей 67 СК РФ. В действительности в распоряжении заявителя не было такого средства правовой защиты, поскольку, как городской и районный суды отметили в ходе производства, связанного с применением статьи 67 СК РФ, при отсутствии отдельного указания о продолжении общения с ребенком в решении об удочерении подобное требование не могло быть заявлено.

94. Следовательно, в результате толкования и применения городским судом соответствующего положения законодательства Российской Федерации при пересмотре решения об удочерении заявитель был автоматически полностью исключен из жизни его внучки после ее удочерения, несмотря на то, что вопрос о продолжении общения между ними был поднят при рассмотрении дела в городском суде.

95. Принимая во внимание вышеизложенное и исходя из предположения о достаточной ясности внутригосударственного законодательства, касающегося общения между приемным ребенком и его или ее родственниками после усыновления (удочерения), Европейский Суд полагает, что отказ городского суда рассмотреть по существу вопрос об общении заявителя с его внучкой после ее удочерения нарушил право заявителя на уважение его семейной жизни. Таким образом, по делу было допущено нарушение статьи 8 Конвенции.

(b) Статья 13 Конвенции

96. С учетом выводов, сделанных им в отношении статьи 8 Конвенции (см. выше §§ 79-95), Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать вопрос о том, было ли допущено нарушение статьи 13 Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

97. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

98. Заявитель требовал выплатить ему 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

99. Власти Российской Федерации утверждали, что требование заявителя было чрезмерным.

100. Европейский Суд полагает, что заявитель страдал и продолжает страдать в связи с невозможностью поддерживать контакт со своей внучкой. Принимая во внимание обстоятельств дела и исходя из принципа справедливости, как того требует статья 41 Конвенции, Европейский Суд присуждает заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

101. Заявитель требовал выплатить ему 1 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в ходе рассмотрения дела в Европейском Суде.

102. Власти Российской Федерации утверждали, что заявителю не следует присуждать какую-либо сумму в качестве компенсации судебных расходов и издержек.

103. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек лишь в той части, в которой было доказано, что они были необходимы, были фактически понесены и были разумными по размеру. В настоящем деле с учетом предоставленных ему документов и упомянутых выше критериев Европейский Суд отклоняет требование заявителя о компенсации судебных расходов и издержек, поскольку им не было доказано, что он выплатил или должен был выплатить какие-либо суммы своему представителю в Европейском Суде.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

104. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) решил исключить жалобу из списка подлежащих рассмотрению дел в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 статьи 37 Конвенции в части, касающейся жалоб заявительницы;

2) объявил жалобы заявителя на нарушение статей 8 и 13 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции;

4) постановил, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции 5 000 (пять тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанную выше сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 5 марта 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Винсент А. де Гаэтано Председатель Палаты Суда