Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 февраля 2020 г. Дело "Круглов и другие (Kruglov аnd Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 11264/04 и 15 других жалоб, см. Приложение) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Круглов и другие (Kruglov аnd Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 11264/04 и 15 других жалоб, см. Приложение)

Постановление Суда

Страсбург, 4 февраля 2020 г.

По делу "Круглов и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,

Пауло Пинто де Альбукерке,

Дмитрия Дедова,

Алёны Полачковой

Марии Элосеги,

Джильберто Феличи,

Лоррейн Шебри, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 14 января 2020 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 11264/04 и 15 другими жалобами, поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) 25 гражданами Российской Федерации. Перечень заявителей, их представителей и их данные приведены в Приложении.

2. Власти Российской Федерации первоначально были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявители жаловались на обыски, проведенные в их помещениях, а также на изъятие и дальнейшее удержание принадлежащих им устройств хранения данных. Они также жаловались на отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении этих фактов.

4. В период с 11 февраля 2008 г. по 9 февраля 2017 г. власти Российской Федерации были уведомлены о вышеуказанных жалобах. В остальных частях жалобы NN 60648/08, 14244/11, 18403/13 и 29786/15 были объявлены неприемлемыми для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Европейского Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

A. Общая информация о жалобах

5. Заявители - практикующие адвокаты (за исключением Соколова, Бурыкина и Маковоза, которые являются клиентами адвоката Белинской, жалоба N 14244/11). Кроме Федорова, Силиванова и Мезенцева (жалобы NN 58290/08, 10825/11 и 73629/13), все заявители являются членами коллегий адвокатов. Сотрудники правоохранительных органов провели обыски в домах и офисах адвокатов. Заявители жаловались в суды Российской Федерации на незаконность судебных решений, разрешающих производство обысков и (или) на порядок проведения обысков. Их жалобы были безуспешными.

B. Конкретные жалобы

1. Жалоба "Круглов против Российской Федерации" (N 11264/04)

6. Заявитель Круглов (ранее Круг) подозревался в клевете на высокопоставленного судью.

7. 20 октября 2003 г. Самарский районный суд г. Самары вынес постановление о разрешении производства обыска в квартире Круглова. Суд установил, что на основании представленных материалов имеются достаточные основания полагать, что в его доме могли находиться орудия преступления.

8. 21 октября 2003 г. сотрудники милиции провели обыск в квартире, указанной в постановлении суда. Поскольку фактически это было место жительства родителей Круглова, сотрудники милиции обыскали другую квартиру, где действительно проживал Круглов. Они сделали это в порядке, "не терпящем отлагательства", не получая судебного решения об обыске в этой квартире.

9. Круглов подал жалобу на основании статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), утверждая, что действия сотрудников милиции в отношении обыска его второй квартиры были незаконными. 28 октября 2003 г. суд отклонил его жалобу, постановив, что процедура проведения обыска была соблюдена, что обыск был основан на законном судебном решении о производстве обыска и что не было представлено доказательств того, что власти изъяли какую-либо частную или конфиденциальную информацию профессионального характера, относящуюся к Круглову.

10. Круглов обжаловал постановление суда о разрешении производства обыска от 20 декабря 2003 г. и решение суда на основании статьи 125 УПК РФ от 28 октября 2003 г. Его жалобы были отклонены 5 декабря 2003 г.

2. Жалоба "Бурага против Российской Федерации" (N 32324/06)

11. Муж заявительницы Бураги подозревался в совершении кражи.

12. 1 ноября 2005 г. Верх-Исетский районный суд г. Екатеринбурга разрешил провести обыск в квартире Бураги. Суд счел, что на основании представленных материалов имеются достаточные основания полагать, что документы, имеющие отношение к уголовному делу, могут находиться у нее дома.

13. Обыск был произведен 22 ноября 2005 г. В ходе обыска сотрудники милиции изъяли два компьютерных блока, два мобильных телефона, компакт-диск и красную папку с документами, все эти вещи принадлежали Бураге. Эксперт исследовал содержание изъятых компьютерных блоков 24 ноября 2005 г.

14. 30 ноября 2005 г. Бурага просила следователя вернуть изъятые при обыске ее квартиры предметы, так как она использовала их в своей профессиональной деятельности в качестве адвоката. 5 декабря 2005 г. следователь ответил, что изъятые предметы будут возвращены, поскольку следственным органам они больше не нужны. 13 декабря 2005 г. вице-президент коллегии адвокатов, членом которой являлась Бурага, обратился к следственным органам с ходатайством вернуть изъятые в ходе обыска материалы, попадающие под действие профессиональной адвокатской тайны.

15. 19 декабря 2005 г. два компьютерных блока и мобильные телефоны были возвращены заявительнице. Остальные изъятые предметы были приобщены к уголовному делу.

16. Тем временем Бурага обжаловала постановление суда о разрешении производства обыска от 1 ноября 2005 г. Она утверждала, в частности, что суд не принял во внимание тот факт, что квартира принадлежала ей и что она была адвокатом, являющимся членом коллегии адвокатов, в результате чего была изъята информация, охватываемая профессиональной юридической привилегией. 23 декабря 2005 г. Свердловский областной суд отклонил ее жалобу на том основании, что Бурага не доказала, что она использовала свою квартиру для профессиональной деятельности.

17. Заявительница Бурага подала иск в соответствии со статьей 125 УПК РФ, жалуясь на действия сотрудников милиции при проведении обыска. Заявительница утверждала, в частности, что, узнав, что она адвокат, сотрудники милиции должны были прекратить обыск. Кроме того, она жаловалась на незаконное изъятие блоков ее компьютеров и документов, которые содержали конфиденциальную информацию о ее клиентах. Она также жаловалась на то, что сотрудники милиции отказались разрешить ее адвокату помогать ей во время обыска. Соответствующие суды отклоняли ее жалобу два раза, и 3 февраля 2009 г. ее жалоба была окончательно отклонена. Суд установил, что обыск был законным и обоснованным, был основан на законном судебном решении о производстве обыска, который был вынесен не в отношении заявительницы Бураги, а в отношении ее мужа, что в протоколе о производстве обыска не упоминался ее статус адвоката и что не было представлено информации о том, что были изъяты какие-либо привилегированные материалы, а ее адвокату К. не разрешили присутствовать во время обыска, поскольку к тому времени, когда он приехал, обыск уже начался.

18. Решение суда от 3 февраля 2005 г. после обжалования было оставлено без изменения 6 марта 2005 г.

3. Жалоба "Белинская против Российской Федерации" (N 26067/08)

19. Л., проживавший вместе с Белинской в ее квартире, подозревался в торговле наркотиками.

20. 26 июля 2006 г. Выборгский районный суд г. Санкт-Петербурга вынес постановление о разрешении производства обыска в квартире Белинской. Суд решил, что, поскольку Л. проживал в этой квартире, там могли находиться предметы и документы, которые могли быть использованы в качестве доказательств, и для установления личности(-ей) исполнителя(-ей) преступления.

21. 30 марта 2007 г. в доме Белинской был произведен обыск. Она подала жалобу в соответствии со статьей 125 УПК РФ на неправомерные действия должностных лиц при обыске ее квартиры. В частности, она утверждала, что после того, как она сказала сотрудникам милиции, что является адвокатом, они должны были прекратить обыск. 25 июля 2007 г. Выборгский районный суд г. Санкт-Петербурга отклонил ее жалобу. Он постановил, что обыск был основан на законном судебном решении о производстве обыска, выданном в рамках продолжающегося уголовного расследования не против Белинской, а против Д., который подозревался в преступлениях, связанных с наркотиками, что Белинская не сделала каких-либо замечаний, в том числе о своем адвокатском статусе, в протоколе обыска, и что никакие документы, защищаемые профессиональной привилегией, не были изъяты.

22. Указанное решение суда после обжалования было оставлено без изменения 17 октября 2007 г.

4. Жалоба "Федоров против Российской Федерации" (N 58290/08)

(а) Постановление суда о разрешении производства обыска

23. Федоров - юрист, работающий в правозащитной организации. Он не являлся членом коллегии адвокатов.

24. 6 августа 2007 г. Федоров был привлечен к защите Е., который подозревался в краже. 13 августа 2007 г. Ибресинский районный суд Чувашской Республики разрешил провести обыск в квартире Федорова. Было установлено, что имеются основания полагать, что похищенные З. предметы могли находиться в доме Федорова, и, следовательно, обыск поможет обнаружить доказательства, имеющие значение для уголовного расследования.

25. 14 августа 2007 г. следователь произвел обыск в квартире Федорова в присутствии заявителя и двух понятых. В ходе обыска были найдены и изъяты два браслета, кольцо, радиоприемник и блокнот.

(b) Судебная проверка постановления о разрешении производства обыска ex post facto

26. 18 сентября 2007 г. Верховный cуд Чувашской Республики отменил постановление от 13 августа 2007 г. и передал дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Верховный cуд Чувашской Республики, в частности, постановил, что решение суда первой инстанции о возможном нахождении похищенного имущества в доме Ш. не соответствовало фактам уголовного дела.

27. 3 октября 2007 г. Ибресинский районный суд Чувашской Республики, заново рассмотрев дело, счел, что следственные органы не предоставили достаточных оснований для обоснования своего ходатайства об обыске квартиры Федорова, и соответственно отклонил это ходатайство. В тот же день вещи, изъятые из квартиры Федорова, были ему возвращены.

28. 13 ноября 2007 г. Верховный cуд Чувашской Республики оставил это постановление без изменения.

(c) Производство о компенсации

29. 31 марта 2008 г. Федоров возбудил судебное разбирательство в отношении Министерства финансов Российской Федерации в Ленинском районном суде г. Чебоксары, Чувашская Республика. Он требовал выплаты компенсации морального вреда на том основании, что обыск в его квартире был признан незаконным.

30. 22 мая 2008 г. Ленинский районный суд г. Чебоксары отклонил иск Федорова как необоснованный. 25 июня 2008 г. Верховный суд Чувашской Республики, рассмотрев жалобу заявителя, оставил это решение без изменения.

5. Жалоба "Фаст против Российской Федерации" (N 60648/08)

31. Правоохранительные органы расследовали предположительно сфальсифицированные иски о возмещении убытков и судебных издержек от ОАО "Российские железные дороги" с использованием поддельных документов - счетов за юридические услуги, оказанные юридической фирмой "Правовое содействие", в которой работала Фаст.

32. 3 сентября 2008 г. Ленинский районный суд г. Нижнего Новгорода удовлетворил ходатайство следователя о проведении обыска в помещениях юридической фирмы, признав его "обоснованным".

33. 5 сентября 2008 г. сотрудники милиции произвели обыск в офисе Фаст. В ходе обыска были изъяты семь блоков главных компьютеров.

34. 17 октября 2008 г. апелляционная жалоба, поданная Фаст, утверждавшей, что судебное решение о производства обыска от 3 сентября 2008 г. и изъятие компьютерных блоков были незаконными, была отклонена.

35. 29 мая 2009 г. уголовное дело, в рамках которого был проведен обыск в офисе Фаст, было прекращено за отсутствием состава преступления. В неуказанный в материалах дела день после этого изъятые компьютерные блоки были возвращены Фаст.

6. Жалоба "Балян и другие против Российской Федерации" (N 2397/11)

36. Следственные органы возбудили уголовное дело в отношении Г. и Б., а также других неустановленных в материалах дела лиц, которые подозревались в осуществлении предпринимательской деятельности без лицензии и в использовании фиктивных фирм. По-видимому, следственные органы полагали, что юридическая фирма ЗАО "Принцип права" могла располагать информацией об этих фиктивных компаниях. Они обратились в суд за разрешением на проведение обыска в помещениях указанной фирмы.

37. 17 декабря 2009 г. Тверской районный суд г. Москвы вынес постановление о разрешении производства обыска в помещениях юридической фирмы. Тверской районный суд г. Москвы указал, что ходатайство следователя о производстве обыска соответствовало уголовно-процессуальным требованиям к его форме и содержанию и что у следователя имелись достаточные основания полагать, что предметы и документы, имеющие значение для расследования, могли находиться в помещении юридической фирмы. Обыск был проведен 25 декабря 2009 г.

38. Офисы заявителей Баляна, Соколова и Соловьева (которые все являлись адвокатами) находились в помещениях этой же юридической фирмы, и они также были обысканы.

39. В ходе обыска были изъяты процессор главного компьютера и два жестких диска. Из офиса Баляна был изъят металлический сейф с деньгами. 14 января 2010 г. он подал ходатайство следователю, требуя вернуть ему сейф с его содержимым. 19 января 2010 г. следственные органы осмотрели находившиеся в сейфе предметы и документы и установили, что они не имеют отношения к расследуемому уголовному делу. 19 марта 2010 г. следователь вынес постановление о возврате сейфа с его содержимым Баляну, которое было исполнено в тот же день.

40. 24 марта 2010 г. Московский городской суд отменил судебное решение о производства обыска от 17 декабря 2009 г., поскольку в нем не были указаны конкретные основания для обыска, документы и предметы, подлежащие изъятию. Он направил дело на новое рассмотрение.

41. На основании того, что постановление о разрешении производства обыска от 17 декабря 2009 г. было отменено, Балян, Соколов и Соловьев, по крайней мере, четыре раза, подавали следователю ходатайства, требуя вернуть изъятые у них вещи. 29 марта, 5, 9 и 16 апреля 2010 г. следователь отказывал в удовлетворении их ходатайств. В постановлениях следователя указывалось, что Балян, Соколов и Соловьев имеют право оспорить в суде отказы в возврате компьютерного блока и двух жестких дисков. Представляется, что эти устройства до сих пор им не возвращены.

42. 16 апреля 2010 г. Тверской районный суд г. Москвы провел новое слушание по ходатайству следователя о проведении обыска. Хотя представитель Баляна (Николаев), Соколов и Соловьев прибыли на слушание, и судья разрешил им присутствовать на нем, им не было разрешено делать какие-либо заявления. Тверской районный суд г. Москвы сослался на статью 165 УПК РФ (см. ниже § 90), которая предусматривала лишь право прокурора и следователя участвовать в судебных заседаниях, касающихся производства обысков. Тверской районный суд г. Москвы вновь разрешил производство обыска в юридической фирме. Было установлено, что ходатайство следователя о проведении обыска соответствовало уголовно-процессуальным требованиям и что имелись достаточные основания полагать, что предметы и документы, имеющие отношение к уголовному делу, могли находиться в офисе юридической фирмы. Суд также отметил, что с учетом того, что Балян, Соколов и Соловьев имеют статус адвокатов, обыск их юридической фирмы возможен лишь на основании судебного решения.

43. 23 июня 2010 г. жалоба Баляна, Соколова и Соловьева на постановление о разрешении производства обыска от 16 апреля 2010 г. была отклонена.

44. Между тем Балян также возбудил судебное разбирательство в соответствии со статьей 125 УПК РФ, жалуясь на порядок проведения обыска, на изъятие документов и предметов. В частности, он утверждал, что судебное решение о производстве обыска было вынесено 17 января 2009 г. в отношении юридической фирмы, но оно не затрагивало его офис адвоката, обыск которого должен был быть разрешен в индивидуальном порядке. 4 июня 2010 г. его жалоба была отклонена. Суд пришел к выводу, что обыск был произведен в соответствии с уголовно-процессуальными требованиями и что он был основан на законном судебном решении о производстве обыска, вынесенном в рамках ведущегося расследования уголовного дела.

45. 2 августа 2010 г. вышеуказанное решение после обжалования было оставлено без изменения.

7. Жалоба "Силиванов против Российской Федерации" (N 10825/11)

46. Силиванов был практикующим юристом и не являлся членом коллегии адвокатов. Он оказывал юридические услуги М., которая впоследствии стала фигуранткой уголовного расследования в отношении незаконных сделок с недвижимостью.

47. 16 июля 2010 г. Кировский районный суд г. Екатеринбурга удовлетворил ходатайство следователя о проведении обыска в его квартире, признав его обоснованным. Он указал, что, поскольку Силиванов имел тесные отношения с М., предметы и документы, связанные с ее сделками с недвижимостью, имеющие отношение к расследованию, могли находиться в доме Силиванова. 20 июля 2010 г. в доме Силиванова был проведен обыск.

48. Силиванов обжаловал постановление о разрешении производства обыска от 16 июля 2010 г., утверждая, что он был необоснованным, чрезмерно широким и непропорциональным. Силиванов также ссылался на прецедентную практику Европейского Суда, требующую наличия специальных процессуальных гарантий в отношении обысков в помещениях адвокатов. 11 августа 2010 г. Свердловский областной суд оставил в силе постановление о разрешении производства обыска.

8. Жалоба "Белинская и другие против Российской Федерации" (N 14244/11)

49. Белинская подозревалась в причастности к изготовлению поддельного медицинского заключения о состоянии здоровья ее клиента Маковоза. Соколов и Бурыкин также были клиентами Белинской в соответствующее время.

50. 25 марта 2010 г. Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга разрешил производство обыска в офисе Белинской. Он установил, что поддельное медицинское заключение было выдано по просьбе Белинской как адвоката, поэтому предметы и документы, имеющие отношение к ведущемуся уголовному расследованию, могли находиться в ее офисе. Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга постановил изъять все устройства хранения данных с информацией о медицинском заключении.

51. 26 марта 2010 г. сотрудники полиции провели обыск в офисе Белинской. В ходе обыска были изъяты жесткий диск и два компьютера, принадлежащие ей. Белинская подала жалобу, утверждая, что судебное решение о производстве обыска от 25 марта 2010 г. было незаконным. Ее жалоба была отклонена 11 мая 2010 г.

52. Белинская и Маковоз подали жалобу в соответствии со статьей 125 УПК РФ. Они утверждали, что во время обыска не было предоставлено каких-либо специальных процессуальных гарантий и что у них были изъяты жесткий диск и компьютеры. Их жалоба была отклонена 15 декабря 2010 года. Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга отметил следующее: в отношении Маковоза было возбуждено уголовное дело, следователь имел "основания полагать, что Белинская была причастна к совершенному преступлению", обыск квартиры адвоката был надлежащим образом разрешен судом, "постановление о разрешении производства обыска не содержало каких-либо ограничений", Белинская не внесла замечаний в протокол обыска и что отказ вернуть изъятые предметы был обоснован необходимостью проведения их экспертизы. Компьютер Белинской уже вернули. Таким образом, Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга не нашел доказательств незаконного вмешательства в деятельность Белинской как адвоката или в ее личную и семейную жизнь. 30 августа 2010 г. указанное решение суда после обжалования было оставлено без изменения.

53. Дело, возбужденное по статье 125 УПК РФ Соколовым, было прекращено 16 августа 2010 года. Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга отказал в рассмотрении его жалобы на том основании, что не было допущено нарушения прав и свобод Соколова, поскольку не было произведено ни обыска, ни изъятия документов или предметов, имеющих к нему отношение, а компьютер Белинской уже вернули. 30 сентября 2010 г. указанное решение суда по жалобе было оставлено без изменения.

54. Производство по делу, возбужденному Бурыкиным в соответствии со статьей 125 УПК РФ, было прекращено 10 августа 2010 года. Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга установил, что в отношении Маковоза было возбуждено уголовное дело, что следователь имел основания полагать, что Белинская была причастна к совершенному преступлению, что обыск в ее квартире был надлежащим образом разрешен судом. Кроме того, Белинская не внесла каких-либо замечаний в протоколе обыска, таким образом, не было доказательств того, что изъятые документы или предметы содержали сведения, попадающие под профессиональную юридическую тайну. 23 сентября 2010 г. указанное решение суда после обжалования было оставлено без изменения.

9. Жалоба "Булычева против Российской Федерации" (N 78187/11)

55. Офис Булычевой располагался на территории компании, принадлежащей гражданке М. Сотрудники правоохранительных органов подозревали последнюю в причастности к незаконным денежным переводам. Поскольку Булычева работала на территории компании М., они также подозревали ее в причастности к этому преступлению.

56. 22 апреля 2011 г. Кировский районный суд г. Хабаровска разрешил производство обыска в офисе Булычевой на том основании, что там могли находиться предметы и документы, имеющие отношение к уголовному делу.

57. Обыск офиса Булычевой был произведен 25 апреля 2011 г.

58. 7 июня 2011 г. жалоба, поданная Булычевой на незаконность постановления о разрешении производства обыска от 22 апреля 2011 г., была отклонена.

10. Жалоба "Моисеева против Российской Федерации" (N 18403/13)

59. Моисеева подозревалась в краже трех томов уголовного дела своей подзащитной. 13 июля 2012 г. Первореченский районный суд г. Владивостока вынес два идентичных постановления о разрешении производства обыска, один в отношении дома Моисеевой и другой - ее офиса. Суд постановил, что обыски необходимы для того, чтобы найти похищенные документы.

60. 28 августа 2012 г. жалоба, поданная Моисеевой, об оспаривании законности постановления о разрешении производства обыска от 13 июля 2012 г. была отклонена.

11. Жалоба "Мезенцев против Российской Федерации" (N 73629/13)

61. Мезенцев - практикующий юрист, не являющийся членом коллегии адвокатов. В 2011 году он представлял интересы компании П. в налоговом споре. В 2012 году налоговые органы сообщили в правоохранительные органы о предполагаемом преступлении: уклонении от уплаты налогов М., директора компании П.

62. 10 октября 2012 г. сотрудники правоохранительных органов произвели осмотр места преступления в офисе Мезенцева. Они изъяли два документа и жесткий диск компьютера Мезенцева, содержащий информацию о компании P., а также об иных компаниях и бизнесменах, которых Мезенцев представлял в других налоговых спорах. Впоследствии налоговые органы использовали информацию с этого жесткого диска в качестве доказательств, по крайней мере, в трех своих спорах с клиентами Мезенцева. В конце 2013 года полиция вернула жесткий диск Мезенцеву. М. никогда не предъявляли каких-либо уголовных обвинений.

63. Мезенцев возбудил разбирательство в соответствии со статьей 125 УПК РФ, утверждая, что действия сотрудников полиции были незаконными. Он указал, в частности, что, хотя он и не являлся членом коллегии адвокатов, он был адвокатом, которому закон разрешает оказывать юридические услуги, и что он был обязан соблюдать конфиденциальность по отношению к своим клиентам. В связи с этим в ходе обыска в его кабинете должны были соблюдаться специальные процессуальные гарантии, такие как предварительное разрешение суда.

64. 18 марта 2013 г. Ленинский районный суд г. Орска отклонил жалобу Мезенцева, не обнаружив нарушений, допущенных в ходе обыска его офиса. В частности, суд установил, что сотрудники полиции искали информацию о преступной деятельности в компании П. Они получили "достаточную информацию, дающую основания полагать, что предметы и документы, относящиеся к деятельности компании П., могут находиться в офисе...". Сотрудники полиции провели осмотр места преступления в соответствии с УПК РФ, который не требовал предварительного судебного разрешения в соответствии "с законом". Мезенцев был проинформирован о своих правах. При обыске присутствовали двое понятых, они и Мезенцев имели возможность внести свои замечания в протокол осмотра места преступления. Ленинский районный суд г. Орска далее указал, что предварительное разрешение на обыск требуется от суда только в отношении членов коллегии адвокатов, что не имело места в настоящем деле. Наконец, Ленинский районный суд г. Орска не нашел доказательств того, что права Мезенцева были нарушены в результате обыска и изъятия его компьютера. 30 декабря 2013 года Оренбургский областной суд по жалобе оставил без изменения решение, согласившись с мотивировкой суда первой инстанции.

12. Жалоба "Лазуткин против Российской Федерации" (N 7101/15)

65. Лазуткин представлял интересы компании А. Федеральная служба безопасности Российской Федерации (далее - ФСБ России) подозревала неустановленных лиц в переводе денежных средств через компанию А. 23 сентября 2014 г. Свердловский областной суд удовлетворил ходатайство сотрудника ФСБ России о разрешении производства оперативно-розыскных мероприятий (в соответствии с Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности", см. ниже § 88) в форме осмотра (обследования) дома Лазуткина, его офиса и рабочего места в компании А. Свердловский областной суд указал, что ФСБ России располагала информацией о причастности Лазуткина к незаконным операциям с иностранной валютой с использованием поддельных документов, а значит, документы и предметы, используемые для преступной деятельности, могли находиться в этих помещениях.

66. Во время обысков 25 сентября 2014 г. сотрудники полиции изъяли две записные книжки Лазуткина и четыре компьютера, принадлежащие компании A., содержащие, среди прочего, документы, относящиеся к профессиональной тайне. 27 апреля 2016 г. следователь вынес постановление о сохранении изъятых предметов в качестве вещественных доказательств. По-видимому, изъятые предметы не были возвращены Лазуткину.

13. Жалоба "Парначев и другие против Российской Федерации" (N 29786/15)

67. Заявители Парначев, Прохоров, Пестов и Рожков (все они являлись адвокатами) были членами Новосибирской городской коллегии адвокатов (далее - НГКА). Клиент Прохорова подозревался в незаконном присвоении денежных средств путем перевода денег для оказания аудиторских и юридических услуг аудиторской фирме компании Н. и НГКА. 5 октября 2014 г. Октябрьский районный суд г. Новосибирска разрешил проведение обыска в помещениях (расположенных в здании "Е"), занимаемых НГКА, фирмой Н. и другими юристами, с целью поиска и изъятия документов, связанных с оказанием компанией Н. и НГКА услуг в области бухгалтерского учета и юридической помощи. Постановление суда о разрешении производства обыска содержало подробный перечень документов, которые искали следователи. Октябрьский районный суд г. Новосибирска также постановил наложить арест на все электронные и мобильные устройства, содержащие информацию, связанную с оказанием консультаций и юридических услуг компанией Н. и НГКА. Обыск происходил с 16.00 6 декабря 2014 г. до 11.00 8 октября 2014 г., в ходе которого полиция изъяла все компьютеры и жесткие диски. По-видимому, изъятые предметы возвращены не были.

68. Парначев, Прохоров, Пестов и Рожков обжаловали постановления суда о разрешении производства обыска и выемки от 5 января 2014 г. В частности, они утверждали, что обыск в помещениях адвоката должен касаться отдельного адвоката, а не помещений, в которых работают все адвокаты. Парначев, Прохоров, Пестов и Рожков указали, что обыски в их офисах повлекли за собой непропорциональное вмешательство в их права, предусмотренные статьей 8 Конвенции, поскольку они нарушили профессиональную тайну без применения каких-либо процессуальных гарантий, как того требует прецедентная практика Европейского Суда. 3 декабря 2014 г. Новосибирский областной суд отклонил их апелляционную жалобу. 25 февраля 2015 г. поданная ими кассационная жалоба также была отклонена. Вторая кассационная жалоба была удовлетворена, и постановление суда первой инстанции о разрешении производства обыска было передано в апелляционный суд для повторного рассмотрения. Новосибирский областной суд изменил первоначальное постановление о производстве обыска от 5 декабря 2014 г., указав подробно документы, подлежащие розыску следственными органами.

14. Жалоба "Пяева против Российской Федерации" (N 19667/16)

69. Правоохранительные органы расследовали дело Н. по подозрению в мошенничестве. Пяева оказывала юридические услуги компаниям Н., и полиция подозревала ее в причастности к предполагаемому мошенничеству. Ни Н., ни Пяева никогда официально не обвинялись в совершении каких-либо правонарушений.

(a) Обыск офиса Пяевой

70. 26 января 2015 г. Московский районный суд г. Санкт-Петербурга вынес постановление о разрешении производства обыска в офисе компании, которая была клиенткой Пяевой и где она арендовала комнату для работы. Суд постановил, что ходатайство следователя о проведении обыска было законным, обоснованным и мотивированным и, следовательно, оно должно было быть удовлетворено. Суд отметил, что предоставленные ему материалы объективно свидетельствуют о том, что у следователя имелись достаточные основания полагать, что предметы и документы, имеющие значение для расследования, могли находиться в помещении фирмы, принадлежащей Н. Судье было известно, что Пяева представляет интересы Н. в судах и иных органах власти, но счел неподтвержденным, что Пяева является членом коллегии адвокатов и что она действительно имеет рабочее место в компании.

71. Пяева возбудила разбирательство в соответствии со статьей 125 УПК РФ, жалуясь на то, что сотрудники полиции, обыскивая офис компании, также обыскали отдельное рабочее место, которое она там арендовала, несмотря на ее статус адвоката.

72. 15 апреля 2015 г. жалоба Пяевой была отклонена. Суд установил, что обыск проводился на основании законно вынесенного судебного решения о производстве обыска. Он также изучил протокол обыска, который содержал замечания об изъятии юридически привилегированных документов Пяевой. Суд допросил свидетеля, который подтвердил позицию Пяевой, но отклонил ее показания как ненадежные. Таким образом, не было получено доказательств того, что были изъяты документы, попадающие под действие профессиональной адвокатской тайны. Суд счел, что остальная часть жалобы Пяевой связана скорее с допустимостью доказательств и, таким образом, выходит за рамки его компетенции.

73. Указанное решение суда после обжалования было оставлено без изменения 25 августа 2015 г.

(b) Обыск квартиры Пяевой

74. 13 февраля 2015 г. Приморский районный суд г. Санкт-Петербурга разрешил производство обыска в квартире Пяевой, признав "объективную необходимость" разрешить его.

75. 8 сентября 2016 г. Санкт-Петербургский городской суд отклонил жалобу, поданную Пяевой на постановление о разрешении производства обыска, и прекратил производство, поскольку уголовное дело, по которому был произведен обыск в квартире Пяевой, уже было направлено в суд.

15. Жалоба "Левченко против Российской Федерации" (N 36833/16)

76. Следственные органы расследовали незаконные переводы денежных средств на основании предположительно сфальсифицированного арбитражного решения. Они решили ходатайствовать о проведении обыска в офисе арбитражного суда, расположенном в адвокатском объединении "Городская", возглавляемом Левченко. 15 апреля 2015 г. Ленинский районный суд г. Оренбурга вынес постановление о разрешении производства обыска на том основании, что он будет способствовать обнаружению дополнительной информации, имеющей отношение к уголовному расследованию.

77. 16 апреля 2015 г. сотрудники полиции произвели обыск в офисе арбитражного суда, предположительно также принадлежащего коллегии адвокатов "Городская". Они изъяли записные книжки адвокатов и вернули их через год и три месяца. В материалах дела указано, что адвокат из другой коллегии адвокатов был в итоге осужден в связи с расследуемыми незаконными денежными переводами.

78. Левченко возбудил разбирательство в соответствии со статьей 125 УПК РФ, утверждая, что постановление о разрешении производства обыска касалось только офиса в арбитражном суде и, таким образом, обыск в офисе коллегии адвокатов был незаконным. Он также жаловался на незаконное изъятие его записной книжки, содержавшей информацию, относившуюся к профессиональной юридической тайне. 13 мая 2015 г. Ленинский районный суд г. Оренбурга установил, в частности, следующее: первоначально он разрешил проведение обыска в рамках уголовного расследования, в обыске принимали участие понятые, рабочее место Левченко было подвергнуто обыску, поскольку между ним и офисом в арбитражном суде не было физического разделения и что изъятие записной книжки Левченко было законным. Жалоба, поданная Левченко, была отклонена 20 июля 2015 г., две его кассационные жалобы были отклонены 29 октября и 24 декабря 2015 г. соответственно.

16. Жалоба "Пашкина и другие против Российской Федерации" (N 39456/16)

79. Следственные органы расследовали предположительное преднамеренное банкротство компании Т. ее директором М. 24 марта 2016 г. Центральный районный суд г. Сочи разрешил производство обыска в офисе адвокатов Пашкиной, Привалова и Левина. Суд сослался на "результаты оперативно-розыскных мероприятий" ФСБ России и на необходимость сбора доказательств для расследования уголовного дела.

80. 25 марта 2016 г. сотрудники правоохранительных органов провели обыск в офисе и изъяли несколько файлов судебных дел и информационную базу данных со всех офисных компьютеров. 12 мая 2016 г. постановление суда о разрешении производства обыска после обжалования было оставлено без изменения.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

A. Предоставление юридической помощи и оказание юридических услуг

1. Виды лиц, оказывающих юридическую помощь и юридические услуги

81. Что касается юридической помощи, то в законодательстве Российской Федерации проводится различие между юридической помощью, которую оказывают квалифицированные адвокаты, и юридическими услугами, предоставляемыми "иными лицами", такими как штатные юрисконсульты предприятий и организаций, партнеры или сотрудники юридических фирм или других организаций, предоставляющих юридические услуги, или независимые юридические консультанты, зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей (статья 1 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"). Адвокаты - независимые юридические советники, которые получили статус адвоката и которые не могут быть наняты какой-либо организацией (статья 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"). Не установлено каких-либо квалификационных требований, которые должны быть удовлетворены для того, чтобы быть допущенными к оказанию юридических услуг.

2. Право представлять стороны в судебном разбирательстве

82. Стороны конституционного, уголовного, гражданского, арбитражного и административного судопроизводства могут быть представлены адвокатом или "иным лицом" нижеследующим образом.

(a) Уголовное судопроизводство

83. В соответствии с частью второй статьи 49 УПК РФ подсудимый может быть представлен в уголовном деле против него или нее адвокатом. С согласия суда подсудимый может быть также представлен "иными лицами" вместе с адвокатом. В уголовном судопроизводстве перед мировыми судьями вместо адвоката могут принимать участие "иные лица".

(b) Гражданское судопроизводство

84. Согласно статье 49 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации представители по гражданским делам должны быть дееспособными и иметь доверенность на ведение дела.

(c) Арбитражное судопроизводство

85. В соответствии с частями 3 и 6 статьи 59 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации стороны могли быть представлены адвокатами и "иными лицами", обладающими дееспособностью и доверенностью на ведение дела.

(d) Административное судопроизводство

86. В соответствии с частями 1 и 3 статьи 55 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации представителями в административном производстве могут быть адвокаты и "иные лица", обладающие дееспособностью, имеющие юридическое образование и доверенность на ведение дела.

3. Профессиональная конфиденциальность и другие обязательства

87. Адвокаты обязаны соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (пункт 4 статьи 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"). Любое нарушение данного кодекса влечет за собой дисциплинарную ответственность. Обязательства адвоката включают в себя обязанность соблюдать конфиденциальность по отношению к своим клиентам (подпункт 5 пункта 3 статьи 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"). Любой обыск в помещении адвоката должен сопровождаться определенными процессуальными гарантиями (см. ниже § 93). В отношении других юридических советников не существует каких-либо особых профессиональных требований или дисциплинарной ответственности. Их помещения не имеют специальной защиты от обысков.

B. Процедура разрешения производства обысков

1. Общие положения

88. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" предусматривает, что следственные органы могут проводить различные оперативно-розыскные мероприятия, в том числе "обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств" (пункт 8 статьи 6). Оперативно-розыскные мероприятия, сопряженные с посягательством на конституционное право, в том числе на неприкосновенность жилища, могут проводиться на основании судебного решения (статья 8).

89. УПК РФ предусматривает, что осмотр места преступления, земельного участка, жилых и иных помещений, предметов и документов может производиться с целью обнаружения следов преступления или иных обстоятельств, имеющих значение для расследования (часть первая статьи 176 УПК РФ). Осмотр места преступления в жилом помещении может быть произведен только с согласия жильцов или на основании постановления суда (часть пятая статьи 176 УПК РФ). В последнем случае ходатайство о вынесении судебного решения подается в порядке, установленном статьей 165 УПК РФ.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "часть пятая статьи 176 УПК РФ" имеется в виду "часть пятая статьи 177 УПК РФ"

90. Для проведения обыска по месту жительства требуется постановление суда о разрешении производства обыска, вынесенное судом на основании ходатайства следователя (статья 165 УПК РФ). Прокурор и следователь вправе участвовать в судебном заседании по ходатайству следователя о производстве обыска (часть третья статьи 165 УПК РФ).

91. Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 10 марта 2005 г. N 70-О* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Дементьевой Аиды Борисовны на нарушение ее конституционных прав частью пятой статьи 165 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).) указал, что часть третья статьи 165 УПК РФ не лишает права лица, в доме которого производился обыск, возможности участвовать в судебной проверке законности обыска.

92. УПК РФ устанавливает, что имеются основания для проведения обыска при наличии достаточных сведений, позволяющих полагать, что орудия преступления или предметы, документы или ценности, имеющие отношение к уголовному делу, могут быть найдены в определенном месте или у конкретного лица (часть первая статьи 182 УПК РФ). При обыске может присутствовать адвокат лица, в помещении которого производится обыск (часть одиннадцатая статьи 182 УПК РФ).

2. Обыск помещений адвокатов

93. Обыск жилых и служебных помещений адвоката может проводиться на основании постановления судьи о разрешении производства обыска. Полученные в ходе обыска сведения, предметы и документы могут быть использованы в качестве доказательств только в том случае, если они не охвачены адвокатско-клиентской тайной по данному уголовному делу (пункт 3 статьи 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

94. Конституционный Суд Российской Федерации предложил законодателю принять дополнительные гарантии для проведения обысков в помещениях адвокатов, в частности, с целью обеспечить, чтобы документы, относящиеся к адвокатской тайне, рассматривались иначе, чем обычные материалы (Постановление N 33P/2015* (* Так в тексте. Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2015 г. N 33-П "По делу о проверке конституционности пункта 7 части второй статьи 29, части четвертой статьи 165 и части первой статьи 182 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан А.В. Баляна, М.С. Дзюбы и других" (примеч. редактора).) от 17 декабря 2015 г.). С 17 апреля 2017 г. новая статья 450.1 УПК РФ предусматривает, что обыск в помещении адвоката допускается только в том случае, если он является подозреваемым в уголовном деле, на основании постановления судьи о производстве обыска и в присутствии представителя соответствующей коллегии адвокатов. Осмотр места преступления в помещении адвоката может быть проведен в исключительных случаях без соблюдения указанных условий.

85. В соответствии с частями 3 и 6 статьи 59 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации стороны могли быть представлены адвокатами и "иными лицами", обладающими дееспособностью и доверенностью на ведение дела.

ГАРАНТ:

Нумерация параграфов приводится в соответствии с источником

C. Изъятие и хранение в качестве вещественных доказательств

95. Часть четвертая статьи 81 УПК РФ предусматривает, что предметы, изъятые в ходе расследования, но не сохраненные в качестве вещественных доказательств, должны быть возвращены лицам, у которых они были изъяты. С 28 января 2012 г. к таким объектам относятся электронные устройства хранения информации, которые могут быть возвращены их владельцу после проведения осмотра и других необходимых следственных действий, если это не компрометирует доказательства.

96. С 3 июля 2016 г. новая статья 81.1 УПК РФ устанавливает, что следователь обязан принять решение о сохранении изъятого предмета в качестве вещественного доказательства в течение 10 суток с момента изъятия. При наличии значительного количества изъятых предметов или иных объективных обстоятельств срок может быть продлен до 30 суток. Изъятые предметы, не подлежащие хранению в качестве вещественных доказательств, подлежат возврату в течение пяти суток после истечения указанных сроков.

97. С 27 декабря 2018 г. часть 4.1 статьи 164 УПК РФ запрещает необоснованное применение мер, которые могут помешать законной деятельности юридических лиц или индивидуальных предпринимателей, в том числе изъятие электронных устройств хранения данных в рамках расследования отдельных преступлений, за исключением ряда случаев. Согласно части третьей статьи 164.1 УПК РФ следователь вправе копировать информацию, содержащуюся в электронных устройствах хранения данных.

D. Судебная проверка

1. Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности"

98. Судебное решение, разрешающее проведение оперативно-розыскных мероприятий, в том числе обыск помещений, обжалованию не подлежит. Однако заинтересованное лицо может оспорить в суде действия органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, даже если на эти действия было получено разрешение суда (части третья и девятая статьи 5 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" и Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 1998 г. N 86-О* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" по жалобе гражданки И.Г. Черновой" (примеч. редактора).).

99. Пленум Верховного Суда Российской Федерации в своем Постановлении от 10 февраля 2009 г. N 1* (* Имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).) указал, что действия должностных лиц или государственных органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность по требованию следователя, могут быть оспорены в порядке, предусмотренном частью четвертой статьи 125 УПК РФ.

2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации

100. Решения и действия или бездействие следователя или прокурора, способные отрицательно повлиять на конституционные права или свободы участников уголовного судопроизводства, подлежат судебной проверке на предмет их обоснованности. После рассмотрения жалобы суд либо признает оспариваемое решение, действие или бездействие незаконными или необоснованными и поручает ответственному должностному лицу устранить указанный недостаток, либо отклоняет жалобу (часть пятая статьи 125 УПК РФ). При поручении должностному лицу устранить указанный недостаток суд не вправе указывать какие-либо конкретные меры, подлежащие принятию должностным лицом, либо отменять, либо требовать от должностного лица отмены решения, признанного незаконным или необоснованным (пункт 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. N 1).

101. Все судебные решения, принятые на досудебной стадии производства по уголовному делу, в том числе о разрешении произвести обыск в соответствии со статьей 165 УПК РФ, подлежат обжалованию (статья 127 УПК РФ).

E. Международно-правовые документы

102. Согласно пункту 22 Основных принципов роли адвокатов (принятых в 1990 году Восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями) "правительства признают и уважают, что все коммуникативные и консультативные связи между адвокатами и их клиентами в рамках их профессиональных отношений являются конфиденциальными".

103. Комитет министров Совета Европы в своей Рекомендации N Rec(2000)21 призвал правительства государств-членов принять все необходимые меры "для обеспечения соблюдения конфиденциальности отношений между адвокатом и клиентом". Исключения из этого принципа могут допускаться "только в том случае, если они совместимы с верховенством права".

104. Парламентская Ассамблея Совета Европы в своей Рекомендации N 2085(2016) и Резолюции N 2095(2016) напомнила государствам-членам о роли правозащитников и необходимости усиления их защиты.

105. В Рекомендации N Rec21(2018) Парламентская Ассамблея Совета Европы предложила Комитету министров разработать и принять конвенцию о профессии юриста, основанную на стандартах, изложенных в Рекомендации N R(2000)21 и других соответствующих документах, включая Хартию основных принципов европейской юридической профессии Совета коллегий адвокатов и юридических обществ Европы, Туринские принципы профессиональной деятельности юристов для юридической профессии в XXI веке и стандарты Международной ассоциации адвокатов для независимости юридической профессии, принципы Международной ассоциации юристов для юридической профессии и руководство по установлению и поддержанию процедур подачи жалоб и дисциплинарного производства. По мнению Парламентской Ассамблеи Совета Европы, эти меры будут способствовать усилению таких основополагающих гарантий, как юридическая профессиональная привилегия и конфиденциальность общения между адвокатом и клиентом.

Право

I. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве

106. Европейский Суд в соответствии с пунктом 1 правила 42 своего Регламента решил объединить жалобы для их рассмотрения в одном производстве.

II. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

107. Заявители жаловались на то, что обыски в их жилых или служебных помещениях и изъятие электронных устройств, содержащих личную информацию или документы, попадающие под действие профессиональной адвокатской тайны, являлись нарушением статьи 8 Конвенции. Заявители также жаловались на то, что в нарушение статьи 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции, они не располагали эффективными средствами правовой защиты в отношении обысков в их помещениях. Указанные статьи Конвенции гласят следующее:

"Статья 8

1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц...

Статья 13

Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

108. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не представили каких-либо возражений относительно приемлемости жалобы в этой части. Тем не менее ему необходимо определить, подали ли заявители свои жалобы в течение шести месяцев после принятия окончательного решения в процессе исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. С этой целью он должен установить, какие средства правовой защиты имелись в наличии, если таковые были, и обладали ли они признаками эффективного средства правовой защиты.

1. Краткое изложение средств правовой защиты, использованных заявителями

109. Европейский Суд прежде всего отмечает, что один заявитель не использовал какие-либо средства правовой защиты (жалоба N 7101/15). Другие заявители использовали одно или два средства правовой защиты в отношении обысков в их помещениях. В частности, заявители по четырем жалобам оспаривали только действия следственных органов в ходе обысков (жалобы NN 11264/04 (второй обыск), 73629/13, 19667/16 (обыск в офисе) и 36833/16). Заявители по девяти жалобам оспаривали только законность постановлений судов о разрешении производства обысков (жалобы NN 11264/04 (первый обыск), 58290/08, 60648/08, 10825/11, 78187/11, 18403/13, 29786/15, 19667/16 (в отношении обыска в квартире) и 39456/16). По четырем жалобам (NN 32324/06, 26067/08, 2397/11 (первый заявитель) и 14244/11) заявители оспаривали как законность постановлений судов о разрешении производства обысков, так и законность действий должностных лиц во время обысков. Европейский Суд должен определить на основании окончательного решения, при исчерпании каких средств правовой защиты начался шестимесячный срок, и выполнили ли его заявители.

110. Кроме того, одному заявителю удалось оспорить законность постановления о разрешении производства обыска в его квартире (жалоба N 58290/08). Однако когда он впоследствии представил требование о возмещении ущерба, его гражданский иск был отклонен. Европейский Суд также должен определить, выполнил ли этот заявитель правило шести месяцев.

2. Обыск в соответствии с Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности": не были использованы какие-либо средства

111. Заявитель по жалобе N 7101/15 (Лазуткин) не подавал жалоб во внутригосударственные органы по поводу обыска его помещений, который проводился в соответствии с Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности". Он подал жалобу в Европейский Суд в течение шести месяцев с даты обыска.

112. Европейским Судом ранее было установлено, что судебное решение, разрешающее проведение оперативно-розыскных мероприятий в соответствии с Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности", не подлежало проверке вышестоящим судом и что не существовало иных средств правовой защиты в отношении таких решений (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аванесян против Российской Федерации" (Avanesyan v. Russia) от 18 сентября 2014 г., жалоба N 41152/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 5 (примеч. редактора).), §§ 30-36). Эти выводы применимы по делу Лазуткина, и власти Российской Федерации не утверждали обратного. Следовательно, данная жалоба не может быть отклонена ввиду неисчерпания средств правовой защиты или за несоблюдение правила шестимесячного срока.

3. Судебная проверка постановлений о разрешении производства обыска

113. Заявители по 12 жалобам (NN 11264/04 (первый обыск), 32324/06, 26067/08, 58290/08, 60648/08, 2397/11 (первый заявитель), 10825/11, 14244/11, 78187/11, 18403/13, 29786/15, 19667/16 (в отношении обыска квартиры) и 39456/16), некоторые из них в дополнение к использованию другого средства правовой защиты, обращались в вышестоящие суды с ходатайством о проверке условий постановлений о разрешении производства обысков. Европейский Суд признает, что обжалование постановления о производстве обыска является prima facie эффективным средством правовой защиты. Шестимесячный срок исчисляется со дня принятия апелляционного решения. Все жалобы, кроме одной (N 58290/08, см. ниже), были поданы в Европейский Суд в течение шести месяцев после вынесения апелляционного решения, следовательно, они не были поданы с нарушением срока.

114. Заявитель по жалобе N 58290/08 успешно обжаловал постановление о разрешении производства обыска. Затем он подал иск о компенсации в гражданские суды, который был отклонен. Европейский Суд считает целесообразным начать отсчет шестимесячного периода с даты принятия окончательного решения 25 декабря 2008 г. об отклонении требования заявителя о компенсации морального вреда за незаконный обыск. Поскольку этот заявитель подал свою жалобу в течение шести месяцев после такого решения, оно не было подано с опозданием.

4. Судебная проверка порядка проведения обыска (статья 125 УПК РФ)

115. Заявители по восьми жалобам (NN 11264/04 (второй обыск), 32324/06, 26067/08, 2397/11 (первый обыск), 14244/11, 73629/13, 19667/16 (в отношении обыска офиса) и 36833/16) ходатайствовали о судебной проверке в соответствии со статьей 125 УПК РФ. Европейский Суд отмечает, что объем судебной проверки в соответствии с этим положением ограничивался рассмотрением того, как действовали уполномоченные должностные лица. Судья, рассматривающий такую жалобу, обязан установить, соблюдали ли следственные органы применимые правовые требования и выполнили ли они условия судебного решения. Проверка, выполненная на основании статьи 125 УПК РФ, не затрагивает юридических и фактических оснований для получения соответствующего судебного разрешения, то есть вопросов о том, имелись ли важные и достаточные основания для принятия такого решения и было ли оно совместимо с требованиями закона (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Аванесян против Российской Федерации" (Avanesyan v. Russia), §§ 31-33, в отношении обысков, и Постановление Европейского Суда по делу "Зубков и другие против Российской Федерации" (Zubkov and Others v. Russia) от 7 ноября 2017 г., жалоба N 29431/05 и две другие жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 4 (примеч. редактора).), §§ 95-97, касающееся слежки). Даже если бы судья установил нарушения в порядке проведения обыска, это не повлияло бы на действительность соответствующего судебного постановления о разрешении производства обыска. Европейский Суд приходит к выводу, что судебная проверка в соответствии со статьей 125 УПК РФ не может обеспечить защиту в отношении жалоб на предположительно незаконные судебные решения, такие как разрешающие производство обысков или осуществление слежки.

116. Европейский Суд отмечает, что в одной из этих восьми жалоб (N 14244/11) заявители жаловались на обыск в офисе первой заявительницы и на изъятие ее электронных устройств как в суд апелляционной инстанции на постановление о разрешении производства обыска, так и на предположительно незаконные действия должностных лиц в соответствии со статьей 125 УПК РФ. Заявители подали свою жалобу в Европейский Суд 5 февраля 2011 г., то есть за пределами шестимесячного срока в отношении решения суда апелляционной инстанции от 11 декабря 2010 г. о законности постановления суда о разрешении производства обыска (см. выше § 51) и в течение шестимесячного периода, касающегося окончательных решений по жалобам в соответствии со статьей 125 УПК РФ (30 августа, 23 и 30 сентября 2010 г., см. выше §§ 52-54). Европейский Суд отмечает, что постановление о разрешении производства обыска от 25 марта 2010 г. не предусматривало "каких-либо ограничений" усмотрения следователя при проведении обыска (см. выше § 50). Таким образом, порядок проведения обыска в квартире и изъятия электронных устройств следовал из самого постановления о разрешении производства обыска и его условий, а не из противоправных действий должностных лиц, например, противоречащих судебному решению на обыск. Соответственно, жалоба, поданная по статье 125 УПК РФ, не могла обеспечить удовлетворение жалоб заявителей, связанных с условиями самого постановления суда о разрешении производства обыска.

117. Учитывая, что жалобы в соответствии со статьей 125 УПК РФ были неэффективными в отношении жалоб заявителей, для целей исчисления шестимесячного срока следует принимать во внимание только решение суда апелляционной инстанции, касающееся производства обыска. Как отмечалось выше, заявители подали свои жалобы более чем через шесть месяцев после принятия судами апелляционной инстанции решений в связи с обыском. С учетом изложенного эта жалоба должна быть объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу на основании пунктов 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

118. Что касается других заявителей, которые подавали жалобы в соответствии со статьей 125 УПК РФ, то Европейский Суд отмечает следующее. Два заявителя (жалобы NN 32324/06 и 26067/08) утверждали, что уполномоченные должностные лица должны были прекратить обыск помещений после того, как они узнали, что эти помещения фактически использовались адвокатами. Трое заявителей (жалобы NN 2397/11, 19667/16 и 36833/16) считали, что уполномоченные должностные лица незаконно распространили обыск на помещения, не указанные в постановлении о разрешении производства обыска. Два заявителя (жалобы NN 11264/04 (второй обыск) и 73629/13) жаловались на незаконные действия должностных лиц, поскольку обыски проводились в соответствии с процедурами, вообще не требующими судебного разрешения, будь то до или после обыска. Следовательно, жалобы заявителей были связаны с тем, как действовали органы власти, а не с какими-либо предполагаемыми недостатками, лежащими в основе судебного решения, если оно было принято. Учитывая полномочия судов признавать подобные действия незаконными или необоснованными, Европейский Суд считает, что при указанных обстоятельствах попытки заявителей оспорить действия следственных органов в соответствии со статьей 125 УПК РФ были обоснованными.

119. Европейский Cуд далее отмечает, что за исключением одной (жалоба N 36833/16) все вышеуказанные жалобы были поданы в течение шести месяцев после принятия судами апелляционной инстанции решений по жалобам в соответствии со статьей 125 УПК РФ. Таким образом, они не были поданы с нарушением срока. Левченко (жалоба N 36833/16) решил продолжить обжалование, используя двухступенчатую кассационную процедуру и подав жалобу в течение шести месяцев с момента ее завершения. Эта процедура, хотя и касалась иска заявителя против государства, регулировалась УПК РФ. Что касается последнего, то Европейский Суд установил в своем Решении по делу "Кашлан против Российской Федерации" от 19 апреля 2016 г., жалоба N 60189/15* (* Здесь и далее так в тексте. Точнее: Решение Европейского Суда по делу "Тимур Иванович Кашлан против Российской Федерации" (Timur Ivanovich Kashlan v. Russia). См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. переводчика).), что двухуровневая кассационная процедура не является эффективным средством правовой защиты по УПК РФ. Однако в то время Решение по делу "Кашлан против Российской Федерации" (Kashlan v. Russia) еще не было принято Европейским Судом и применялась предыдущая прецедентная практика, в которой кассационная процедура могла считаться эффективным средством правовой защиты (см. Решение Европейского Суда по делу "Кашлан против Российской Федерации" (Kashlan v. Russia), § 27, Постановление Европейского Суда по делу "Мялычев против Российской Федерации" (Myalichev v. Russia) от 8 ноября 2016 г., жалоба N 9237/14* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 2 (примеч. переводчика).), § 13, и Постановление Европейского Суда по делу "Рожкани против Российской Федерации" (Rozhkani v. Russia) от 9 июля 2019 г., жалоба N 14918/14, § 25). Таким образом, в то время заявителю было разумно попытаться применить процедуру кассационного обжалования. Соответственно, Европейский Суд считает, что его жалоба не была подана с нарушением сроков.

5. Заключение

120. На основании вышеизложенного Европейский Суд установил, что ни одна из жалоб, за исключением жалобы N 14244/11, не была подана с нарушением срока. Таким образом, жалобу N 14244/11 следует признать неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции. Жалобы, связанные с обысками остальных лиц, не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции или неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

121. Заявители утверждали, что обыски в их помещениях не соответствовали стандартам, установленным статьей 8 Конвенции. Судебные решения, разрешающие производство обысков, не были основаны на достаточных доказательствах, подтверждающих утверждения о том, что заявители владели искомой информацией. В 14 случаях заявители не являлись официальными подозреваемыми в соответствующих расследованиях. В 12 случаях единственной связью заявителей с уголовными делами было то, что они оказывали юридическую помощь физическим или юридическим лицам, участвующим в этих уголовных делах. Кроме того, суды не уточняли подробно пределы обысков и не дали каких-либо указаний, направленных на защиту документов, относившихся к профессиональной адвокатской тайне. Наконец, обыски в помещениях и изъятие электронных устройств не сопровождались такими процедурными гарантиями, как присутствие независимых наблюдателей.

122. Власти Российской Федерации утверждали, что обыски в помещениях заявителей проводились в соответствии с внутригосударственным законодательством и не нарушали прав заявителей, гарантированных Конвенцией. Следственные органы проводили обыски в ходе предварительного расследования или в рамках уголовного дела, возбужденного в отношении заявителей или третьих лиц. Следственные органы получили судебные разрешения на производство обысков в отношении адвокатов в установленном законом порядке. Заявители, занимающиеся адвокатской практикой, но не являющиеся адвокатами, не имели права на такую же защиту, как и члены коллегии адвокатов, однако процессуальные требования, предъявляемые к обыскам в их помещениях, также были соблюдены. Целью обысков было получение информации, необходимой для уголовного расследования. У следственных органов были достаточные основания полагать, что заявители могли хранить такую информацию в своих помещениях. В постановлениях судов о разрешении производства обыска следственным органам предписывалось изымать только документы, относящиеся к соответствующим расследованиям. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не смогли доказать, что какие-либо личные или юридически привилегированные документы, не имеющие отношения к рассматриваемым расследованиям, были изъяты или использованы против кого-либо из них. Таким образом, обыски не затронули интересы заявителей или их клиентов. Постановления судов о разрешении производства обысков были тщательно изучены и оставлены без изменения после их обжалования. Следовательно, обыски были законными и соответствовали их правомерной цели.

2. Мнение Европейского Суда

123. Европейский Суд отмечает, что следственные органы проводили "обследования", "осмотры на месте преступления" или "обыски" в домах или офисах заявителей. Европейский Суд вновь повторяет, что любая мера, если она не отличается по способу исполнения и практическим последствиям от обыска, равносильна, независимо от ее характеристик в соответствии с внутренним законодательством, вмешательству в права заявителей, предусмотренные статьей 8 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Белоусов против Украины" (Belousov v. Ukraine) от 7 ноября 2013 г., жалоба N 4494/07, § 103, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Аванесян против Российской Федерации" (Avanesyan v. Russia), § 39).

124. За исключением двух жалоб (NN 11264/04 (второй обыск) и 73629/13), обыски проводились на основании постановлений судов о разрешении их производства, и их заявленная цель заключалась в выявлении улик уголовного характера. В двух случаях, когда обыски осуществлялись без судебного решения, они проводились в соответствии с различными процедурами, установленными для безотлагательных случаев (жалоба N 11264/04 (второй обыск)) и для осмотра места преступления (жалоба N 73629/13). Европейский Суд будет исходить из предположения о том, что во всех случаях обыски были законными в соответствии с законодательством Российской Федерации и преследовали законную цель предупреждения преступлений. Остается выяснить, были ли оспариваемые меры "необходимы в демократическом обществе", в частности, можно ли считать пропорциональным соотношение между целью, которой стремились достичь, и используемыми средствами (см. Постановление Европейского Суда по делу "Юдицкая и другие против Российской Федерации" (Yuditskaya and Others v. Russia) от 12 февраля 2015 г., жалоба N 5678/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 1 (примеч. переводчика).), § 26).

125. Европейский Суд неоднократно утверждал, что преследование и притеснение представителей юридической профессии наносят удар по самому сердцу конвенционной системы. В связи с этим обыски в домах или офисах адвокатов должны подлежать особо строгому контролю (см. Постановление Европейского Суда по делу "Элчи и другие против Турции" (Elсi and Others v. Turkey) от 13 ноября 2003 г., жалобы NN 23145/93 и 25091/94, § 669, Постановление Европейского Суда по делу "Ксавьер да Сильвейра против Франции" (Xavier Da Silveira v. France) от 21 января 2010 г., жалоба N 43757/05, § 41, а также Постановление Европейского Суда по делу "Леотсакос против Греции" (Leotsakos v. Greece) от 4 октября 2018 г., жалоба N 30958/13, § 42, см. также международные юридические материалы "Защита отношений адвоката и клиента", выше §§ 102-105). Для определения того, были ли эти меры "необходимы в демократическом обществе", надо выяснить, имеются ли во внутригосударственном законодательстве эффективные гарантии против злоупотреблений или произвола и как эти гарантии применяются в конкретных рассматриваемых случаях. В этом отношении следует учитывать тяжесть преступления, в связи с которым производились обыск и выемка, были ли они проведены с разрешения судьи или судебного должностного лица либо подвергнуты судебному контролю после вынесения решения, было ли оно основано на разумных подозрениях и был ли его объем разумно ограничен. Европейскому Суду необходимо также проверить порядок проведения обыска, в том числе, если речь идет об адвокатской конторе, был ли он произведен в присутствии независимого наблюдателя или существовали ли другие специальные гарантии для обеспечения того, чтобы материалы, попадающие под действие юридической профессиональной привилегии, не были изъяты. Европейскому Суду необходимо, наконец, принять во внимание степень возможного влияния на работу и репутацию лиц, затронутых обыском (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Юдицкая и другие против Российской Федерации" (Yuditskaya and Others v. Russia), § 27).

126. Переходя к настоящим делам, Европейский Суд отмечает, что только по одной из 15 жалоб (N 11264/04) адвокат-заявитель был официальным подозреваемым в совершении уголовного преступления - клевете на судью. В остальных 14 случаях заявителями были адвокаты, против которых не были возбуждены уголовные дела. По двум жалобам (NN 32324/06 и 26067/08) были разрешены обыски в отношении родственников заявителей, подозреваемых в совершении преступлений. В остальных 12 жалобах в помещениях адвокатов производился обыск, поскольку их клиенты находились под следствием и, следовательно, адвокаты могли располагать какой-либо полезной информацией о них.

127. В постановлениях судов о разрешении производства обысков, если они были вынесены, указывалось, что материалы, представленные по уголовным делам, давали достаточные основания полагать, что документы или предметы, имеющие отношение к расследованию, могут находиться в помещениях заявителей (см. выше §§ 7, 12, 20, 24, 32, 37, 47, 56, 59, 67, 70, 74, 76 и 79). Однако в них не разъяснялось, что это были за материалы и на чем основывалось предположение о том, что соответствующие доказательства могут быть найдены в помещениях, подлежащих обыску (см. в качестве недавнего примера Постановление Европейского Суда по делу "Алиев против Азербайджана" (Aliyev v. Azerbaijan) от 20 сентября 2018 г., жалобы NN 68762/14 и 71200/14, § 184). Постановления судов о разрешении производства обысков были составлены в очень широких выражениях, что давало следователям неограниченную свободу действий при проведении обысков. В соответствии с устоявшейся прецедентной практикой Европейского Суда судебные решения, разрешающие производство обысков, должны быть составлены, насколько это практически возможно, таким образом, чтобы их воздействие оставалось в разумных пределах (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Юдицкая и другие против Российской Федерации" (Yuditskaya and Others v. Russia), § 29, с дальнейшими ссылками).

128. Что касается заявителей, являвшихся членами коллегии адвокатов, то внутригосударственные суды, по-видимому, полагали, что единственной гарантией, обеспечиваемой в ходе обыска помещений адвокатов, является предварительное судебное разрешение и что это требование имеет чисто процессуальный характер. Европейский Суд ранее указывал, что судебный контроль сам по себе не является достаточной гарантией против злоупотреблений (см. Решение Европейского Суда по делу "Крин против Соединенного Королевства" (Crin v. United Kingdom) от 6 января 2004 г., жалоба N 15848/03, и Постановление Европейского Суда по делу "Геращенко против Украины" (Gerashchenko v. Ukraine) от 7 ноября 2013 г., жалоба N 20602/05, § 130). Внутригосударственные суды ни разу не пытались сопоставить обязанность защищать конфиденциальность отношений между адвокатом и клиентом с учетом потребностей уголовного расследования. Например, суды не рассматривали возможность получения запрашиваемой информации из других источников (например, от клиентов самих адвокатов). Кроме того, отсутствуют какие-либо доказательства того, что суды руководствовались какими-либо правилам для определения того, когда возможно и когда недопустимо нарушать конфиденциальность юридически привилегированных документов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Саллинен и другие против Финляндии" (Sallinen and Others v. Finland) от 27 сентября 2005 г., жалоба N 50882/99, § 92). Напротив, при принятии постановлений о разрешении производства обысков суды, по-видимому, исходили из того, что конфиденциальность отношений между адвокатом и клиентом может быть нарушена в любом случае, пока ведется уголовное расследование, даже если это расследование возбуждено не против адвокатов, а в отношении их клиентов.

129. Европейский Суд приходит к выводу, что в тех случаях, когда выносились постановления о разрешении производства обысков, внутригосударственные суды не проводили всестороннего анализа или не проверяли, отвечало ли вмешательство в права заявителей настоятельной общественной необходимости и было ли оно соразмерно преследуемым правомерным целям.

130. Аналогичным образом в ситуациях, когда заявители жаловались также или только на порядок проведения обысков (жалобы NN 11264/04 (второй обыск), 32324/06, 26067/08, 2397/11 (первый заявитель), 14244/11, 73629/13, 19667/16 (в отношении обыска в офисе) и 36833/16), суды Российской Федерации рассматривали главным образом вопрос о том, соответствовали ли действия властей соответствующим уголовно-процессуальным требованиям (см. выше §§ 17, 21, 44, 64, 72 и 78). Однако внутригосударственные суды не оценили необходимость и соразмерность действий следственных органов.

131. Что касается конкретных процессуальных гарантий, доступных заявителям во время обысков или после них, то Европейский Суд приходит к следующим выводам.

132. Законодательство Российской Федерации в период, относившийся к обстоятельствам дела, не предусматривало процессуальных гарантий предотвращения вмешательства в профессиональную тайну, таких как, например, запрет на изъятие документов, относящихся к сфере действия режима конфиденциальности "адвокат-клиент", или контроль за обыском со стороны лица, способного независимо от следственной группы установить, какие документы попадают под действие такого режима конфиденциальности (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Юдицкая и другие против Российской Федерации" (Yuditskaya and Others v. Russia), § 30, с дальнейшими ссылками). Отсутствие процессуальных гарантий в то время подтверждается изменениями, внесенными в законодательство 17 апреля 2017 г. (см. выше § 94). Однако это не повлияло на положение заявителей до указанной даты. В этот же период не было возможности обеспечить присутствие представителя коллегии адвокатов или поручить судье решить, могут ли те или иные документы или предметы быть использованы следствием, если заявители возражают против этого на основании профессиональной конфиденциальности (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Робатин против Австрии" (Robathin v. Austria) от 3 июля 2012 г., жалоба N 30457/06, § 48). Присутствие понятых не являлось достаточной гарантией, поскольку они были непрофессионалами, не имеющими юридического образования, неспособными идентифицировать привилегированный материал (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Юдицкая и другие против Российской Федерации" (Yuditskaya and Others v. Russia), § 30, с дальнейшими ссылками). Кроме того, что касается данных электронных устройств заявителей, которые были изъяты следователями, то, по-видимому, во время обысков не проводилось какой-либо процедуры их отбора (см. ibid.).

133. Даже существующие гарантии, такие как обращение за юридической помощью во время обыска, были недоступны, по крайней мере, одной заявительнице под тем предлогом, что ее адвокат прибыл на место происшествия с опозданием, когда обыск уже начался (жалоба N 32324/06, см. выше § 17). Неясно, как адвокат мог присутствовать в начале обыска, учитывая, что заявительница не была заранее уведомлена об обыске и не она выбирала время начала обыска.

134. По жалобе N 2397/11 процедура судебной проверки ex post facto имела недостатки из-за решения суда первой инстанции запретить Баляну, Соколову и Соловьеву подавать ходатайства в суд (см. выше § 42). Суд дал ограничительное толкование части третьей статьи 165 УПК РФ (см. выше § 90). Он не принял во внимание тот факт, что обыск уже состоялся и что, соответственно, отсутствует необходимость в сохранении секретности, которая требуется в ex parte судопроизводстве. Кроме того, это ограничительное толкование, по-видимому, расходилось с позицией Конституционного Суда Российской Федерации (см. выше § 91), согласно которой данное положение не препятствовало заинтересованным лицам участвовать в судебной проверке результатов обыска. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что Балян, Соколов и Соловьев были ограничены в своем праве участвовать в судебной проверке ex post facto результатов обыска.

135. В жалобе N 19667/16 (второй обыск) суд апелляционной инстанции отказал в рассмотрении жалобы заявительницы на постановление суда о разрешении производства обыска на том основании, что уголовное дело в отношении третьих лиц, в рамках которого было принято это решение, к тому моменту было направлено в суд. Европейскому Суду не было представлено разъяснений относительно того, почему факт возбуждения уголовного дела против третьих лиц должен был повлиять на право заявительницы проверить законность постановления суда о разрешении производства обыска в ее доме. Следовательно, он считает, что в данном случае заявительница была лишена возможности ex post facto судебной проверки постановления суда о разрешении производства обыска в ее доме.

136. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Cуд приходит к выводу, что обыски в настоящих делах нарушали профессиональную конфиденциальность в такой степени, которая была несоразмерна преследуемой правомерной цели.

137. Что касается трех заявителей, которые были практикующими юристами, но не являлись членами коллегии адвокатов (жалобы NN 58290/08, 10825/11 и 73629/13), то Европейский Суд отмечает следующее. Именно государства должны определять, кто уполномочен заниматься юридической практикой в пределах их юрисдикции и на каких условиях. Кроме того, государства должны создавать систему особых гарантий профессиональной тайны в интересах надлежащего отправления правосудия, учитывая роль адвокатов как посредников между сторонами спора и судами (см. Постановление Европейского Суда по делу "Андре и другие против Франции" (Andre and Оthers v. France) от 24 июля 2008 г., жалоба N 18603/03, §§ 41-42, и Постановление Европейского Суда по делу "Мишо против Франции" (Michaud v. France), жалоба N 12323/11, §§ 118-119, ECHR 2012). В Российской Федерации независимо от отрасли права юридические консультации, а также представительство в суде могут осуществлять адвокаты и "иные лица", с небольшими ограничениями (см. выше §§ 81-87). Однако профессиональная тайна охраняется лишь в той мере, в какой к ней привлекаются адвокаты, оставляя, таким образом, открытыми отношения между клиентами и другими видами юридических консультантов (см. выше §§ 81-87). Европейский Суд признает, что потенциальные клиенты должны осознавать разницу между статусом адвоката и статусом другого юрисконсульта. Адвокаты пользуются дополнительными привилегиями, которые связаны с тем фактом, что их обязательства по отношению к клиентам больше, чем у других юридических консультантов (см. выше § 87). Однако было бы несовместимо с верховенством права оставлять вообще без каких-либо конкретных гарантий всю совокупность отношений между клиентами и юридическими консультантами, которые с небольшими ограничениями практикуют профессионально и часто независимо в большинстве отраслей права, включая представительство сторон в судах. На основании вышеизложенного Европейский Суд считает, что обыски в помещениях тех заявителей, которые были практикующими адвокатами, но не являлись членами коллегии адвокатов, производились без достаточных процессуальных гарантий против произвола.

138. Таким образом, в отношении всех заявителей имело место нарушение статьи 8 Конвенции. С учетом данного вывода Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, имело ли место в этих случаях также нарушение статьи 13 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

139. Заявители по шести жалобам (NN 324/06, 60648/08, 2397/11, 7101/15, 29786/15 и 36833/16), ссылаясь на статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, утверждали, что было допущено нарушение их имущественных прав в результате изъятия и удержания их электронных носителей информации. Они также жаловались на то, что в нарушение статьи 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, они не располагали эффективными внутригосударственными средствами правовой защиты в этой связи. Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции в соответствующих частях гласит:

"Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции

Каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Никто не может быть лишен своего имущества, иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения ни в коей мере не ущемляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами...".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

140. Власти Российской Федерации не представили каких-либо возражений относительно допустимости жалобы в этой части. Соответственно, от Европейского Суда не требуется рассматривать вопрос о том, могло ли обращение в суд в соответствии со статьей 125 УПК РФ при конкретных обстоятельствах настоящего дела привести к адекватному возмещению ущерба, как это имело место в других случаях, касающихся дальнейшего удержания арестованного имущества следствием (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лачихина против Российской Федерации" (Lachikhina v. Russia) от 10 октября 2017 г., жалоба N 38783/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 3 (примеч. переводчика).), §§ 16-22, Постановление Европейского Суда по делу "OOO "КД_Консалтинг" против Российской Федерации" (OOO KD Konsalting v. Russia) от 29 мая 2018 г., жалоба N 54184/11* (* См.: там же. N 5 (примеч. редактора).), §§ 16-22, а также Постановление Европейского Суда по делу "Барканов против Российской Федерации" (Barkanov v. Russia) от 16 октября 2018 г., жалоба N 45825/11* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2019. N 4 (примеч. редактора).), §§ 27-30).

141. Европейский Суд считает, что эти жалобы не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

142. Заявители жаловались на то, что у следственных органов не было оснований для изъятия и удержания их электронных устройств хранения данных. Следователи могли бы скопировать информацию, содержащуюся в устройствах. Изъятие и дальнейшее хранение этих устройств препятствовали заявителям осуществлять свою профессиональную деятельность вследствие утраты доступа к данным устройствам, профессиональному программному обеспечению и клиентской информации.

143. Власти Российской Федерации считали, что изъятие и удержание предметов заявителей были законными.

144. Европейский Суд вновь подтверждает, что удержание вещественных доказательств может быть необходимо в интересах надлежащего отправления правосудия, что является "правомерной целью" в "общих интересах" общества. Вместе с тем он отмечает, что должно существовать разумное соотношение пропорциональности между используемыми средствами и целью, которую преследуют любые меры, применяемые государством, включая меры, направленные на контроль за использованием собственности лица (см. Постановление Европейского Суда по делу "Смирнов против Российской Федерации" (Smirnov v. Russia) от 7 июня 2007 г., жалоба N 71362/01* (* См.: там же. 2008. N 3 (примеч. редактора).), § 57, и Постановление Европейского Суда по делу "Компания "БЕНет Прага, спол. с р. о." против Чешской Республики" (BENet Praha, spol. s r. o. v. Czech Republic) от 24 февраля 2011 г., жалоба N 33908/04, §§ 100-101). Европейский Суд ранее установил, что продолжающееся удержание изъятых электронных устройств хранения данных не имело очевидного оправдания, если сами устройства не являлись объектом, орудием или результатом какого-либо преступления, и, таким образом, представляло собой непропорциональное вмешательство в право на мирное пользование имуществом, охраняемое статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Смирнов против Российской Федерации" (Smirnov v. Russia), §§ 58-59).

145. Эти шесть жалоб (NN 324/06, 60648/08, 2397/11, 7101/15, 29786/15 36833/16) иллюстрируют данный вопрос. Изъятые устройства хранения данных сами по себе не являлись объектом, орудием или результатом какого-либо преступления, поэтому их дальнейшее хранение не имело ясных оснований. В материалах дела нет объяснений тому, почему следственные органы не могли скопировать нужную им информацию (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Визер и компания "Бикос Бетейлигунген ГмбХ" против Австрии" (Wieser and Bicos Beteiligungen GmbH v. Austria), жалоба N 74336/01, § 11, ECHR 2007-IV). УПК РФ в настоящее время предусмотрена такая возможность (см. выше § 97), но в период, относившийся к обстоятельствам дела, она еще не существовала. Более того, по крайней мере с 2012 года возможность возврата устройств после их проверки (см. выше § 95) была доступна органам власти, но, по-видимому, не использовалась ими в трех из рассматриваемых случаев (жалобы NN 7101/15, 29785/15 и 36833/16) по неизвестным причинам. В случае с заявительницей Фаст изъятые компьютерные процессоры были возвращены ей девять месяцев спустя, заявитель Левченко получил свое имущество через год и три месяца после обыска, в то время как в трех других случаях изъятые предметы заявителям так и не были возвращены. Несмотря на то, что изъятые предметы были возвращены заявительнице Бураге через месяц, эксперт осмотрел компьютеры в течение двух дней после их изъятия, и власти не объяснили, зачем им понадобилось хранить компьютерные блоки гораздо дольше. С 2016 года (см. выше § 96) законодатель установил срок для хранения или возвращения изъятых предметов, но они не повлияли на ситуации Баляна, Соколова и Соловьева, Лазуткина и Парначева, Прохорова, Пестова и Рожкова (жалобы NN 2397/11, 7101/15 и 29785/15), имущество которых по-прежнему удерживается по необъяснимым причинам даже после того, как были введены в действие новые законодательные положения.

146. Соответственно, Европейский Суд считает, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении заявителей в каждом из шести случаев. С учетом данного вывода Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, имело ли место в этих случаях также нарушение статьи 13 Конвенции.

IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

147. Европейский Суд рассмотрел другие жалобы, поданные одним из заявителей (жалоба N 324/06). Однако принимая во внимание все имеющиеся в его распоряжении материалы и в той мере, в какой эти жалобы относятся к его компетенции, он приходит к выводу, что они не содержат признаков нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции или Протоколах к ней. Следовательно, жалобы в этой части должны быть отклонены как явно необоснованные в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

148. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

149. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы и свою прецедентную практику, Европейский Суд считает разумным присудить заявителям суммы, указанные в Приложении, и отклоняет оставшуюся часть их требований о справедливой компенсации.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве;

2) объявил жалобу N 14244/11 неприемлемой для рассмотрения по существу;

3) объявил жалобы, поданные остальными 22 заявителями в соответствии со статьей 8 Конвенции и статьей 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции, а также жалобы, поданные 11 заявителями (NN 32324/06, 60648/08, 2397/11, 7101/15, 29786/15 и 36833/16) по статье 1 Протокола N 1 к Конвенции и статье 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в отношении 22 заявителей, жалобы которых были объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу;

5) постановил, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении 11 заявителей (жалобы NN 32324/06, 60648/08, 2397/11, 7101/15, 29786/15 и 36833/16);

7) постановил, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции;

8) постановил, что:

(а) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям суммы, указанные в Приложении, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты, плюс налог, который может быть начислен на указанные суммы;

(b) с момента истечения указанного трехмесячного срока и до момента фактической выплаты указанных сумм на них начисляются и подлежат выплате заявителям штрафные санкции, рассчитываемые как простые проценты по простой годовой кредитной ставке Европейского центрального банка, плюс три процента;

9) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 4 февраля 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Пауль Лемменс Председатель Палаты Суда