Обзор судебной практики Верховного Суда Республики Мордовия по уголовным делам за 2-е полугодие 2020 г. (утв. Президиумом Верховного Суда Республики Мордовия 18 февраля 2021 г.)

Вопросы квалификации

Учитывая, что диспозиция ч. 1 ст. 228.1 УК РФ не предусматривает в качестве обязательного признака объективной стороны данного преступления наступление последствий в виде незаконного распространения наркотических средств, их незаконный сбыт следует считать оконченным с момента выполнения лицом всех необходимых действий по передаче приобретателю указанных средств независимо от их фактического получения приобретателем.

Приговором Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 10 марта 2020 года Г. осужден за шесть преступлений, предусмотренных п. "а" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, за одно преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30, и ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, с применением ч. 3 ст. 69 УК РФ к 11 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Уголовное дело в отношении Г. рассмотрено судом в порядке гл. 40.1 УПК РФ в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве при наличии предусмотренных законом оснований.

Однако при квалификации действий осужденного суд не учел следующие обстоятельства.

Согласно п. 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 г. N 16 "О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве" глава 40.1 УПК РФ не содержит норм, запрещающих принимать по делу, рассматриваемому в особом порядке в связи с досудебным соглашением о сотрудничестве, иные, кроме обвинительного приговора, судебные решения. В частности, содеянное подсудимым может быть переквалифицировано, если для этого не требуется исследования собранных по делу доказательств и фактические обстоятельства при этом не изменяются.

В п. 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 года N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" разъяснено, что под незаконным сбытом наркотических средств следует понимать незаконную деятельность лица, направленную на их возмездную либо безвозмездную реализацию другому лицу. При этом сама передача лицом реализуемых средств приобретателю может быть осуществлена любыми способами, в том числе: непосредственно; путем сообщения о месте их хранения приобретателю; путём проведения закладки в обусловленном с ним месте; путём введения инъекции.

Из предъявленного Г. обвинения следует, что для незаконного сбыта наркотических средств использовался сайт, на который он направлял информацию о виде, размере наркотического средства, его стоимости, месте нахождения. Вместе с тем информация о месте нахождения наркотического средства могла поступить приобретателям только после оплаты.

Таким образом, совершенные осужденным действия по существующей схеме являлись недостаточными для сбыта наркотических средств, поскольку для этого необходимо было выполнение самого значимого условия - доведения соучастниками информации о месте нахождения тайников с наркотическим средством до потребителя. Однако в предъявленном Г. обвинении и в приговоре при описании преступного деяния указание на такое обстоятельство отсутствует, не подтверждается оно и имеющимися в уголовном деле доказательствами. При этом изъятие из тайников наркотического средства сотрудником полиции в ходе осмотра места происшествия либо проверки показаний на месте не является основанием для квалификации преступления как оконченного, так как такой сотрудник полиции не является приобретателем.

В связи с этим действия Г. с п. "а" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ переквалифицированы на ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (определение N 22-861 от 06.07.2020).

Согласно абз. 3 п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате", если обман не направлен непосредственно на завладение чужим имуществом, а используется только для облегчения доступа к нему, действия виновного в зависимости от способа хищения образуют состав кражи или грабежа.

По приговору Пролетарского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 10 июня 2020 года А. осужден, в том числе, по ч. 2 ст. 159 УК РФ за хищение чужого имущества путем обмана - мобильного телефона потерпевшего Д., стоимостью 15 598 руб. 39 коп., с причинением значительного ущерба гражданину.

Как установлено судом, А., желая завладеть имуществом Д., попросил у него мобильный телефон якобы для совершения звонка, не намереваясь его осуществлять. Введенный в заблуждение Д., не подозревая об истинных намерениях А., передал ему мобильный телефон. А. с указанным имуществом тайно скрылся, причинив потерпевшему указанный материальный ущерб.

В рассматриваемом случае А. использовал обман для облегчения доступа к телефону потерпевшего. Способом хищения являлось его тайное изъятие. После добровольной передачи Д. мобильного телефона А. преступление не являлось оконченным, так как осужденный завладел имуществом потерпевшего только в ходе его последующего изъятия, которое осуществлялось тайно от владельца и помимо его воли.

С учетом изложенного действия А. в этой части судом апелляционной инстанции переквалифицированы на п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ как кража, то есть тайное хищение чужого имущества с причинением значительного ущерба гражданину, что не влечет изменение обвинения и не ухудшает положение осужденного (определение N 22-1130 от 17.08.2020).

Согласно абз. 3 п. 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" по ч. 1 ст. 162 УК РФ следует квалифицировать нападение с целью завладения имуществом, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, которое хотя и не причинило вред здоровью потерпевшего, однако в момент применения создавало реальную опасность для его жизни или здоровья.

Приговором Лямбирского районного суда Республики Мордовия от 9 сентября 2020 года С. осужден по ч. 1 ст. 162 УК РФ за совершение разбоя в отношении Ф. с применением насилия, опасного для здоровья, в целях завладения его деньгами в сумме 57 000 рублей.

Из показаний С. следует, что он знал о наличии у Ф. при себе денежных средств, которыми решил завладеть. Когда Ф. опьянел, он повалил его на пол, нанес несколько ударов ногой в область головы, по туловищу. После того как Ф. потерял сознание, С. забрал у него 57 000 рублей и ушел. Согласно заключению эксперта у Ф. обнаружены телесные повреждения, не причинившие вреда здоровью.

В соответствии с абз. 3 п. 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" по ч. 1 ст. 162 УК РФ следует квалифицировать нападение с целью завладения имуществом, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, которое хотя и не причинило вред здоровью потерпевшего, однако в момент применения создавало реальную опасность для его жизни или здоровья.

При описании обстоятельств, признанных доказанными, суд сослался лишь на умышленное применение насилия, не указав, почему оно было опасным для здоровья Ф. Не сделано таких выводов и при квалификации деяния осужденного.

С учетом предъявленного С. обвинения и установленных судом обстоятельств, судебная коллегия была лишена возможности прийти к однозначному выводу о том, что примененное виновным насилие в отношении потерпевшего создавало реальную опасность для его здоровья.

Исходя из вышеизложенного, деяние С. переквалифицировано на п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ как грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества, совершённый с применением насилия, не опасного для здоровья (определение N 1536 от 26.10.2020).

Согласно п. 2 примечания к ст. 158 УК РФ значительный ущерб гражданину в статьях настоящей главы, за исключением ч. 5 ст. 159 УК РФ, определяется с учетом его имущественного положения, но не может составлять менее пяти тысяч рублей.

По приговору Октябрьского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 21 августа 2020 года С. осужден по п. "г" ч. 3 ст. 158 УК РФ за совершение кражи, то есть тайного хищения чужого имущества с банковского счета (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ст. 159.3 УК РФ), с причинением значительного ущерба гражданину на сумму 4300 рублей.

Согласно п. 2 Примечания к ст. 158 УК РФ значительный ущерб гражданину в статьях настоящей главы, за исключением ч. 5 ст. 159 УК РФ, определяется с учетом его имущественного положения, но не может составлять менее пяти тысяч рублей.

Общая сумма материального ущерба, причиненного потерпевшей Н. в результате совершенного преступления С., составила 4 300 рублей, что меньше 5 000 рублей.

В связи с изложенным из осуждения С. по п. "г" ч. 3 ст. 158 УК РФ исключен излишне вмененный квалифицирующий признак "с причинением значительного ущерба гражданину" (определение N 22-1539 от 29.10.2020).

Согласно пункту 18 статьи 3 Федерального закона от 27 июня 2011 г. N 161-ФЗ (в редакции от 2 августа 2019 г.) "О национальной платежной системе" электронные денежные средства - это денежные средства, которые предварительно предоставлены одним лицом (лицом, предоставившим денежные средства) другому лицу, учитывающему информацию о размере предоставленных денежных средств без открытия банковского счета (обязанному лицу), для исполнения денежных обязательств лица, предоставившего денежные средства, перед третьими лицами и в отношении которых лицо, предоставившее денежные средства, имеет право передавать распоряжения исключительно с использованием электронных средств платежа.

Приговором Октябрьского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 22 мая 2020 года С. осужден по п. "г" ч. 3 ст. 158 УК РФ за совершение кражи, то есть тайного хищения чужого имущества с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ст. 159.3 УК РФ), с причинением значительного ущерба гражданину.

Согласно п. 18 ст. 3 Федерального закона от 27 июня 2011 г. N 161-ФЗ (в редакции от 2 августа 2019 г.) "О национальной платежной системе" электронные денежные средства - это денежные средства, которые предварительно предоставлены одним лицом (лицом, предоставившим денежные средства) другому лицу, учитывающему информацию о размере предоставленных денежных средств без открытия банковского счета (обязанному лицу), для исполнения денежных обязательств лица, предоставившего денежные средства, перед третьими лицами и в отношении которых лицо, предоставившее денежные средства, имеет право передавать распоряжения исключительно с использованием электронных средств платежа.

По уголовному делу установлено, что С. осуществил при хищении перевод денежных средств в рамках применяемых форм безналичных расчетов с помощью электронного средства платежа, а именно: при помощи автоматизированной системы обслуживания клиентов "Сбербанк Онлайн" через личный кабинет потерпевшего переводил находящиеся на банковском счете Л. денежные средства, принадлежащие последнему, на абонентские номера других лиц и свой абонентский номер, а впоследствии - на счета банковских карт ПАО "Сбербанк России", привязанных к данным картам, которые в дальнейшем обналичивались и были потрачены осужденным на личные нужды.

Похищенные указанным способом денежные средства потерпевшего находились на банковском счете, открытом в ПАО "Сбербанк России", и электронными денежными средствами не являлись.

По смыслу закона электронные денежные средства - это безналичные денежные средства в рублях или иностранной валюте, учитываемые кредитными организациями без открытия банковского счета и переводимые с использованием электронных средств платежа в соответствии с Федеральным законом от 27 июня 2011 года N 161-ФЗ. Электронными средствами платежа, предназначенными для осуществления перевода электронных денежных средств, являются, в частности, так называемые "электронные кошельки" (QIWI, Yandex, WebMoney Transfer и другие), доступ к которым может осуществляться с использованием компьютеров, мобильных устройств, в том числе посредством устанавливаемого на этих устройствах специального программного обеспечения, а также банковские предоплаченные карты.

Формулировка предусмотренного п. "г" ч. 3 ст. 158 УК РФ квалифицирующего признака также свидетельствует о разграничении понятий электронных денежных средств и денежных средств, хранящихся на банковском счете: "Кража, совершённая с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ст. 159.3 УК РФ)".

С. признан виновным в совершении хищения денежных средств при наличии обоих квалифицирующих признаков ("с банковского счета" и "в отношении электронных денежных средств"), что является необоснованным.

В связи с изложенным из осуждения С. по п. "г" ч. 3 ст. 158 УК РФ исключено указание на хищение "электронных денежных средств" при описании преступного деяния. Он признан осужденным по указанной норме уголовного закона за хищение денежных средств с банковского счета (определение N 972 от 30.07.2020).

Вопросы назначения наказания и освобождения от наказания.

Из требований п. "в" ч. 1 ст. 73 УК РФ следует, что условное осуждение не назначается при опасном или особо опасном рецидиве.

По приговору Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 15 июня 2020 года Б., судимый 07 августа 2015 года по ч. 2 ст. 162 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы с ограничением свободы на срок 1 год и штрафу в размере 50 000 рублей, с отбыванием наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии строгого режима (26 октября 2018 года освобожден по отбытии наказания, штраф оплачен 28 февраля 2019 года), осужден по ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ к 2 годам лишения свободы, в силу ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком 3 года.

Как следует из материалов дела, а также установлено судом первой инстанции, Б. совершил тяжкое преступление при опасном рецидиве преступлений, так как приговором от 07 августа 2015 года судим за совершение тяжкого преступления. Отбывал реальное лишение свободы. Судимость не снята и не погашена.

Решая вопрос о возможности назначения осужденному условного наказания, суд первой инстанции вышеизложенное не учел, что повлекло за собой нарушение судом норм материального права - требований п. "в" ч. 1 ст. 73 УК РФ о невозможности назначения условного осуждения при опасном рецидиве преступлений.

Приговор суда по представлению прокурора изменен с назначением осужденному наказания в виде реального лишения свободы (определение N 22-1051 от 10.08.2020).

Согласно п. 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2014 N 9 "О практике назначения и изменения судами видов исправительных учреждений", назначая лицу наказание в виде лишения свободы по совокупности преступлений или по совокупности приговоров, суд должен назначить ему вид исправительного учреждения в соответствии с требованиями ст. 58 УК РФ после определения окончательной меры наказания.

По приговору Лямбирского районного суда Республики Мордовия от 01 октября 2020 года А., ранее судимый, осужден: по ч. 1 ст. 318 УК РФ к 1 году 9 месяцам лишения свободы; по ст. 319 УК РФ к 6 месяцам исправительных работ с удержанием из заработной платы осужденного 10% в доход государства; в соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ к 1 году 10 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, а в силу ч. 5 ст. 69 УК РФ - к 1 году 11 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

В нарушение указанных требований суд первой инстанции излишне назначил вид исправительного учреждения при назначении наказания на основании ч. 2 ст. 69 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции приговор изменил, исключил из резолютивной части приговора указание на назначение вида исправительного учреждения по правилам ч. 2 ст. 69 УК РФ (постановление N 22-1738 от 03.12.2020).

Согласно ч. 4 ст. 73 УК РФ в случае совершения условно осужденным в течение испытательного срока преступления по неосторожности либо умышленного преступления небольшой или средней тяжести вопрос об отмене или о сохранении условного осуждения решается судом.

По приговору Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 22 июня 2020 года Б., судимый 30 октября 2019 года по ч. 1 ст. 157 УК РФ к 6 месяцам исправительных работ с удержанием из заработной платы осужденного 5% заработной платы в доход государства, с применением ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком 6 месяцев (снят с учета 30 апреля 2020 года по истечении испытательного срока), осужден по ч. 1 ст. 157 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы условно на основании ст. 73 УК РФ с испытательным сроком 6 месяцев, с возложением в период испытательного срока обязанностей, предусмотренных ч. 5 ст. 73 УК РФ.

Как следует из приговора, последнее преступление Б. совершил в период испытательного срока по приговору от 30 октября 2019 года, которым он осужден к наказанию в виде исправительных работ условно.

Согласно разъяснениям, изложенным в абз. 2 п. 54 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", правила ст. 70 УК РФ применяются и тогда, когда лицо в период испытательного срока совершило новое преступление, за которое оно осуждено после истечения испытательного срока по первому приговору.

В соответствии с абзацами 1 и 2 п. 66 данного постановления Пленума Верховного Суда РФ при решении вопроса о возможности отмены или сохранения условного осуждения в отношении лица, совершившего в период испытательного срока новое преступление по неосторожности либо умышленное преступление небольшой тяжести или средней тяжести, необходимо учитывать характер и степень общественной опасности первого и второго преступлений, а также данные о личности осужденного и его поведении во время испытательного срока.

Вывод о возможности сохранения условного осуждения излагается в описательно-мотивировочной части приговора, а в его резолютивной части указывается на то, что приговор в части условного осуждения по первому приговору исполняется самостоятельно.

С учетом характера и степени общественной опасности преступлений по первому и второму приговору (оба преступления небольшой тяжести), сведений о личности Б., установленных судом первой инстанции, его поведения в период испытательного срока судебная коллегия условное осуждение по приговору от 30 октября 2019 года Б. сохранила и постановила исполнять каждый из приговоров самостоятельно (постановление N 22-1114 от 17.08.2020).

В соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ в случае, если все преступления, совершенные по совокупности, являются преступлениями небольшой или средней тяжести, либо приготовлением к тяжкому или особо тяжкому преступлению, либо покушением на тяжкое или особо тяжкое преступление, окончательное наказание назначается путем поглощения менее строгого наказания более строгим либо путем частичного или полного сложения назначенных наказаний.

По приговору Чамзинского районного суда Республики Мордовия от 10 июня 2020 года Г., ранее судимый, осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 161, ч. 3 ст. 30, п. "в" ч. 2 ст. 161 УК РФ. Окончательное наказание назначено с применением правил ч. 3 ст. 69 УК РФ.

Как установлено судом, Г. совершил покушение на преступление средней тяжести и покушение на тяжкое преступление. В связи с этим при назначении ему окончательного наказания по совокупности преступлений необходимо руководствоваться положениями ч. 2 ст. 69 УК РФ, а не ч. 3 данной статьи.

Ч. 2 ст. 69 УК РФ в отличие от ч. 3 данной статьи предусматривает возможность назначения наказания по совокупности преступлений не только по принципу частичного или полного сложения наказаний, но и путем поглощения менее строго наказания более строгим, то есть устанавливает более благоприятные для осужденного правила назначения наказания. Поэтому, применив правила ч. 2 ст. 69 УК РФ, суд апелляционной инстанции назначил Г. более мягкое наказание (определение N 22-1039 от 06.08.2020).

Согласно ч. 4 ст. 70 УК РФ окончательное наказание по совокупности приговоров должно быть больше как наказания, назначенного за совершенное преступление, так и неотбытой части наказания по предыдущему приговору.

Приговором Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 16 июля 2020 года С., ранее судимый 05 апреля 2019 года по ч. 1 ст. 228.1 УК РФ к 4 годам лишения свободы на основании ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком 2 года, осужден по ч. 2 ст. 228 УК РФ к 3 годам лишения свободы.

В силу ч. 5 ст. 74 УК РФ отменено условное осуждение С. по предыдущему приговору. В соответствии со ст. 70 УК РФ окончательно назначено наказание в виде 4 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Назначая С. наказание по совокупности приговоров в виде 4 лет лишения свободы, как и по приговору от 05 апреля 2019 года, суд не учел положения ч. 4 ст. 70 УК РФ, согласно которым окончательное наказание по совокупности приговоров должно быть больше как наказания, назначенного за совершенное преступление, так и неотбытой части наказания по предыдущему приговору суда.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 55 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22.12.2015 N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", неотбытым наказанием при условном осуждении считается весь срок назначенного наказания по предыдущему приговору.

Кроме того, вопреки разъяснениям, содержащимся в п. 57 указанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, согласно которым в срок наказания, назначенного по правилам ст. 70 УК РФ, в случае отмены условного осуждения по предыдущему приговору должно быть зачтено время предварительного содержания под стражей по первому делу в порядке меры пресечения или задержания, суд не засчитал время содержания С. под стражей в порядке задержания с 18 февраля 2019 года по 20 февраля 2019 года по уголовному делу, по которому он был осужден приговором от 05 апреля 2019 года, в срок отбывания им наказания по настоящему делу.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РМ приговор по представлению прокурора изменила.

На основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров путем частичного присоединения к наказанию, назначенному по ч. 2 ст. 228 УК РФ, неотбытой части наказания по приговору от 05 апреля 2019 года, С. окончательно назначено наказание в виде 4 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

В срок окончательного наказания С. зачтено время содержания его под стражей в порядке задержания с 18 февраля 2019 года по 20 февраля 2019 года по приговору от 05 апреля 2019 года из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии общего режима (определение N 22-1220 от 09.09.2020).

Согласно п.п. 4 и 5 ч. 1 ст. 308 УПК РФ в резолютивной части обвинительного приговора суд указывает вид и размер наказания, назначенного подсудимому за каждое преступление, в совершении которого он признан виновным, а также окончательную меру наказания, подлежащую отбытию на основании ст.ст. 69 - 72 УК РФ.

Приговором Ковылкинского районного суда Республики Мордовия от 12 февраля 2020 года Ф., ранее неоднократно судимый, осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 10 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год. На основании ч. 1 ст. 53 УК РФ в период отбытия дополнительного наказания в виде ограничения свободы Ф. установлены ограничения.

В соответствии с ч. 5 ст. 74 УК РФ отменено условное осуждение Ф. по приговору от 2 июля 2019 г. и на основании ст. 70 УК РФ окончательно назначено наказание в виде 10 лет 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год.

Данные требования закона судом не соблюдены. Суд, установив осужденному определенные ограничения, предусмотренные ч. 1 ст. 53 УК РФ, при назначении дополнительного наказания в виде ограничения свободы по ч. 4 ст. 111 УК РФ, не назначил ему соответствующие ограничения при назначении наказания по совокупности приговоров с учетом положений ст. 70 УК РФ.

Приговор в отношении Ф. изменен, исключено назначение ему дополнительного наказания в виде ограничения свободы по ч. 4 ст. 111 УК РФ и по совокупности приговоров на основании ст. 70 УК РФ (определение N 22-840 от 06.07.2020).

В силу положений ч. 2 ст. 63 УК РФ и согласно разъяснениям, содержащимся в п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", обстоятельства, относящиеся к признакам состава преступления, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ, должны учитываться при оценке судом характера общественной опасности содеянного. Однако эти же обстоятельства не могут быть повторно учтены при назначении наказания.

Приговором Ичалковского районного суда Республики Мордовия от 28 июля 2020 года Я. (ранее судимый 24.01.2020 по ст. 264.1 УК РФ к обязательным работам сроком 240 часов с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 1 год 6 месяцев. Наказание в виде обязательных работ отбыто) осужден по ст. 264.1 УК РФ к обязательным работам сроком 240 часов с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 1 год 6 месяцев. В соответствии со ст. 70 УК РФ частично присоединено неотбытое дополнительное наказание по приговору от 24.01.2020 в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, и окончательно назначено наказание в виде обязательных работ сроком 240 часов с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 2 года.

Данные требования закона не выполнены судом по настоящему делу.

Как усматривается из приговора, действия Я. квалифицированы судом по ст. 264.1 УК РФ как управление автомобилем лицом, находящимся в состоянии опьянения, имеющим судимость за совершение преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ.

Суд, назначая Я. наказание, принял во внимание как обстоятельство, отрицательно характеризующее его личность, то, что он не впервые привлекается к уголовной ответственности по ст. 264.1 УК РФ.

Между тем судимость за совершение преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ, является признаком состава преступления, за совершение которого Я. осужден, и не может быть повторно учтена при назначении наказания.

Судом апелляционной инстанции из описательно-мотивировочной части приговора исключено указание на то, что Я. ранее судим за аналогичное преступление. Наказание за содеянное, а также по совокупности приговоров, смягчено (постановление N 22-1303 от 23.09.2020).

По приговору Рузаевского районного суда Республики Мордовия от 20 августа 2020 года Л., ранее судимый, осужден по ч. 1 ст. 314.1 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

В соответствии с требованиями ч. 2 ст. 63 УК РФ и с учетом разъяснений, данных Пленумом Верховного Суда РФ в п. 32 Постановления от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", обстоятельства, относящиеся к признакам состава преступления, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ, должны учитываться при оценке судом характера общественной опасности содеянного. Однако эти же обстоятельства, в том числе характеризующие субъект преступления, не могут быть повторно учтены при назначении наказания.

В соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 3 Федерального закона от 06 апреля 2011 года N 64-ФЗ "Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы" административный надзор устанавливается независимо от наличия оснований, предусмотренных ч. 3 настоящей статьи, в отношении совершеннолетнего лица, освобождаемого или освобожденного из мест лишения свободы и имеющего непогашенную либо неснятую судимость за совершение в период нахождения под административным надзором преступления, за которое это лицо осуждено к лишению свободы и направлено к месту отбывания наказания.

В соответствии с положениями п. 2 ч. 1 и п. 1 ч. 3 ст. 5 указанного Федерального закона административный надзор устанавливается в отношении лиц, указанных в п. 3 ч. 1 и ч. 2 ст. 3 настоящего Федерального закона, на срок, установленный законодательством Российской Федерации для погашения судимости, за вычетом срока, истекшего после отбытия наказания.

Судом первой инстанции установлено, что Л. ранее судим приговором от 26 октября 2011 года за совершение умышленных преступлений средней тяжести и тяжких. После освобождения от отбывания наказания по данному приговору в отношении Л. установлен административный надзор, в период нахождения под которым он вновь совершил умышленные преступления небольшой и средней тяжести, за которые осужден приговором от 16 сентября 2015 года. Приговором от 21 марта 2016 года Л. осужден за совершение умышленного преступления средней тяжести. Окончательное наказание по последнему приговору назначено ему по совокупности преступлений на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения с наказанием по приговору от 16 сентября 2015 года. Наказание отбыто Л. 03 апреля 2018 года.

Как следует из решения Рузаевского районного суда Республики Мордовия от 28 мая 2018 года, в отношении Л. установлен административный надзор на срок до погашения судимости по приговору от 21 марта 2016 года по основанию, предусмотренному п. 4 ч. 2 ст. 3 Федерального закона от 06 апреля 2011 года N 64-ФЗ "Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы", как совершеннолетнему лицу, освобожденному из мест лишения свободы и имеющему неснятую и непогашенную судимость за совершение в период нахождения под административным надзором по приговору от 26 октября 2011 года преступления, за которое он был осужден приговором от 16 сентября 2015 года к лишению свободы и направлен к месту отбывания наказания.

Таким образом, наличие у Л. неснятых и непогашенных судимостей по приговору от 21 марта 2016 года, как и по приговорам от 26 октября 2011 года и 16 сентября 2015 года, явилось основанием для установления административного надзора и наделило его признаками, характеризующими субъект преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 314.1 УК РФ, что по смыслу ст. 63 УК РФ исключает учет рецидива как обстоятельства, отягчающего наказание.

Суд апелляционной инстанции исключил из приговора указание на учет при назначении наказания Л. судимостей, отягчающего обстоятельства рецидива преступлений и применение ч. 2 ст. 68 УК РФ. Наказание за содеянное смягчено (постановление N 22-1648 от 16.11.2020).

Аналогичные нарушения допущены в отношении Ф., осужденного приговором Чамзинского районного суда Республики Мордовия от 29 октября 2020 года по ст. 264.1 УК РФ (постановление N 22-1822 от 24.12.2020); в отношении А., осужденного приговором Торбеевского районного суда Республики Мордовия от 20 июля 2020 года по ст. 264.1 УК РФ (постановление N 22-1252 от 10.09.2020); в отношении К., осужденного приговором Чамзинского районного суда Республики Мордовия от 15 июня 2020 года по ст. 264.1 УК РФ (постановление N 22-977 от 30.07.2020); в отношении Р., осужденного приговором Чамзинского районного суда Республики Мордовия от 24 сентября 2020 года по ч. 1 ст. 314.1 УК РФ (постановление N 22-1678 от 23.11.2020).

По смыслу закона к сведениям о личности, которые подлежат учету при назначении наказания, относятся характеризующие виновного сведения, которыми располагает суд при вынесении приговора. К таковым могут, в частности, относиться данные о семейном и имущественном положении совершившего преступление лица, состоянии его здоровья, поведении в быту, наличии у него на иждивении несовершеннолетних детей, иных нетрудоспособных лиц.

Приговором Пролетарского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 22 июня 2020 года Б., ранее неоднократно судимый, осужден по ч. 1 ст. 314.1 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы. На основании ч. 5 ст. 69 УК РФ окончательно назначено 9 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Суд при оценке данных о личности осужденного Б. необоснованно учел, что он ранее судим, судимость не снята и не погашена.

Указанное обстоятельство противоречит требованиям ст. 60 УК РФ, поскольку судимость по ранее вынесенному в отношении него приговору образует отягчающее обстоятельство - рецидив преступлений, что судом уже учтено в качестве обстоятельства, отягчающего наказание. Указанная судимость, послужившая основанием для признания в действиях осужденного рецидива преступлений, повторно учитываться для ужесточения наказания не может.

Судебная коллегия приговор изменила, из совокупности обстоятельств, учитываемых при назначении Б. наказания и влияющих на определение его вида и размера, исключила указание на совершение преступления в период неснятой и непогашенной судимости, снизила Б. наказание, назначенное как по ч. 1 ст. 314.1 УК РФ, так и на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ (постановление N 22-1099 от 07.08.2020).

Перечень отягчающих наказание обстоятельств является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит, а их установление имеет существенное значение для правильного решения вопроса об индивидуализации наказания.

По приговору Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 16 апреля 2020 года Щ. осужден по п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ.

При обсуждении вопроса о назначении осужденному наказания суд первой инстанции учел непризнание им вины в содеянном, то есть фактически придал значение этому обстоятельству, как отягчающего наказание, что противоречит требованиям ч. 1 ст. 63 УК РФ, которая расширительному толкованию не подлежит.

Суд не учел, что отношение подсудимого к содеянному, в частности непризнание им своей вины, является его позицией по отношению к предъявленному обвинению и способом его защиты, что согласуется с провозглашенным ст. 49 Конституции РФ и закрепленным в ст. 14 УПК РФ принципом презумпции невиновности. Таким образом, это обстоятельство не может влиять на вид и размер наказания при его назначении.

Исходя из изложенного, судебная коллегия приговор в отношении Щ. изменила, исключила из него указание на непризнание осужденным своей вины в совершенном преступлении, как обстоятельство, учитываемое судом при назначении наказания, и, в соответствии с этим, смягчила наказание (постановление N 22-853 от 03.07.2020).

Согласно п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.12.2006 N 60 "О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел" указанные в ч. 7 ст. 316 УПК РФ требования о назначении подсудимому при рассмотрении дела в особом порядке наказания не более 2/3 максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление, распространяются только на случаи рассмотрения уголовных дел в порядке, предусмотренном гл. 40 УПК РФ.

Приговором Пролетарского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 07 августа 2020 года Ж. осужден по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ.

Судом при назначении наказания допущено нарушение требований Общей части УК РФ, выразившееся в применении ч. 5 ст. 62 УК РФ.

Согласно п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.12.2006 N 60 (в редакции Федерального закона от 22.12.2015) "О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел" указанные в ч. 7 ст. 316 УПК РФ требования о назначении подсудимому при рассмотрении дела в особом порядке наказания не более 2/3 максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление, распространяются только на случаи рассмотрения уголовных дел в порядке, предусмотренном гл. 40 УПК РФ.

Настоящее уголовное дело рассмотрено в общем порядке судебного разбирательства, поскольку государственный обвинитель не согласился на рассмотрение дела в особом порядке.

При таком обстоятельстве положения ч. 5 ст. 62 УК РФ не подлежали применению при назначении наказания виновному лицу, в связи с чем судебная коллегия исключила указание на применение правил ч. 5 ст. 62 УК РФ из описательно-мотивировочной части приговора (постановление N 22-1437 от 12.10.2020).

По смыслу уголовного закона, добровольное сообщение лица о совершенном им или с его участием преступлении, сделанное в письменном или устном виде, признается явкой с повинной.

Приговором Ардатовского районного суда Республики Мордовия от 22 мая 2020 года С. осужден по ч. 1 ст. 111 УК РФ.

Из материалов дела следует, что преступление им совершено 26 января 2020 года. За медицинской помощью потерпевший К. в связи с полученными им повреждениями обратился 5 февраля 2020 года. Телефонограмма из больницы в отдел полиции о поступлении К. с гематомой почки, полученной якобы при падении дома, поступила 6 февраля 2020 года. В этот же день С., при его опросе о событиях 26 января 2020 года, пояснил, что в ходе ссоры он нанес К. несколько ударов в область поясницы и живота, то есть сообщил об обстоятельствах, установленных судом в приговоре.

Таким образом, еще до обращения 11 февраля 2020 года потерпевшего К. с заявлением о привлечении С. к уголовной ответственности, а также до возбуждения 14 февраля 2020 года в отношении него уголовного дела, С. добровольно сообщил о своей причастности к преступлению, дав пояснения, аналогичные обстоятельствам дела, впоследствии установленным органами следствия и судом.

В силу п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ судебная коллегия признала смягчающим наказание С. обстоятельством его явку с повинной и назначенное наказание смягчила (определение N 22-915 от 22.07.2020).

Согласно п. 29 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" под явкой с повинной следует понимать добровольное сообщение лица о совершенном им или с его участием преступлении. Не может признаваться добровольным заявление о преступлении, сделанное лицом в связи с его задержанием по подозрению в совершении этого преступления.

Приговором Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 8 июня 2020 г. Ч. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 10 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

При изложении доказательств вины Ч. в совершении преступления суд в приговоре сослался на протокол явки с повинной от 28 ноября 2019 г.

В материалах уголовного дела имеется рапорт старшего оперуполномоченного УУР МВД по Республике Мордовия М. от 28 ноября 2019 года о том, что в ходе проведения оперативно-розыскных и специальных оперативно-технических мероприятий установлена причастность Ч. к убийству П., установлено местонахождение Ч., а также то, что он доставлен в СУ СК России по Республике Мордовия. Таким образом, Ч. на момент написания явки с повинной был фактически задержан по подозрению в совершении преступления. Ему, как подозреваемому, был назначен защитник.

Учитывая вышеизложенное, явка с повинной не является добровольной и ссылка на нее, как на доказательство, исключена из приговора (определение N 22-1241 от 14.09.2020).

Факт совместного употребления алкоголя или наличие между виновным лицом и потерпевшим ссоры сами по себе не могут препятствовать применению положения уголовного закона, предусмотренного п. "з" ч. 1 ст. 61 УК РФ, если поводом для преступления явилась аморальность поведения потерпевшего.

Приговором Зубово-Полянского районного суда Республики Мордовия от 15 июня 2020 года Ф. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Как установлено судом первой инстанции, в процессе ссоры с Ф. потерпевший Б. допустил высказывания в адрес Ф., которые осужденный, как лицо, ранее отбывавшее наказание в местах лишения свободы, воспринял для себя оскорбительными.

Таким образом, суд фактически пришел к выводу о том, что поведение потерпевшего носило аморальный и противоправный характер в отношении Ф., явилось поводом для преступления, однако оценки этому в приговоре не дал и не обсудил вопрос о признании данного обстоятельства смягчающим.

В силу положений ч. 3 ст. 14 УПК РФ все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого.

С учетом обстоятельств уголовного дела и положений ч. 3 ст. 14 УПК РФ судебная коллегия на основании п. "з" ч. 1 ст. 61 УК РФ признала в качестве смягчающего наказание Ф. обстоятельства противоправность и аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для совершения преступления, и смягчила назначенное Ф. наказание.

Наличие в действиях Ф. такого отягчающего обстоятельства, предусмотренного ч. 1.1 ст. 63 УК РФ, как совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, судом надлежащим образом мотивировано и не противоречит установлению упомянутого выше смягчающего обстоятельства.

Суд апелляционной инстанции на основании п. "з" ч. 1 ст. 61 УК РФ признал в качестве смягчающего наказание Ф. обстоятельства противоправность и аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для совершения преступления, и смягчил назначенное Ф. наказание (определение N 22-1199 от 03.09.2020).

Согласно ст. 6 УК РФ справедливость наказания заключается в его соответствии характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.

В соответствии с положениями ч. 1 ст. 47 УК РФ лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью состоит в запрещении занимать должности на государственной службе, в органах местного самоуправления либо заниматься определенной профессиональной или иной деятельностью.

Приговором Зубово-Полянского районного суда Республики Мордовия от 21 июля 2020 года Б. осужден:

- по ч. 3 ст. 290 УК РФ (по эпизоду получения взятки в размере 31 000 рублей) к 3 годам лишения свободы, со штрафом в пятикратном размере в доход федерального бюджета в сумме 155 000 рублей, с перечислением денежных средств по указанным в приговоре реквизитам, с лишением права заниматься определенной деятельностью, связанной с выполнением функций представителя власти, организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, сроком на 2 года;

- по ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228 УК РФ (по факту пособничества в покушении на незаконное приобретение психотропного средства амфетамин) к 1 году лишения свободы;

- по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 290 УК РФ (по эпизоду покушения на получение взятки в размере 30 000 рублей) к 2 годам лишения свободы, со штрафом в пятикратном размере в доход федерального бюджета в сумме 150 000 рублей, с перечислением денежных средств по указанным в приговоре реквизитам, с лишением права заниматься определенной деятельностью, связанной с выполнением функций представителя власти, организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, сроком на 2 года.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ Б. окончательно назначено наказание в виде 3 лет 6 месяцев лишения свободы со штрафом в доход федерального бюджета в сумме 250 000 рублей, с перечислением денежных средств по указанным в приговоре реквизитам, с лишением права заниматься определенной деятельностью, связанной с выполнением функций представителя власти, организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, сроком на 2 года 6 месяцев.

В силу ст. 73 УК РФ назначенное Б. наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным, с испытательным сроком 4 года.

Однако, с учетом положений ч. 3 ст. 66, а также ч.ч. 1 и 5 ст. 62 УК РФ, судом не мотивировано назначение максимально возможного наказания за совершение преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228 УК РФ, при наличии ряда смягчающих обстоятельств и отсутствии обстоятельств, отягчающих наказание.

Кроме того, из материалов уголовного дела усматривается, что Б. 29 февраля 2020 года добровольно сообщил о совершенных им преступлениях, предусмотренных ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228 УК РФ и ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 290 УК РФ. Однако явка с повинной при назначении ему наказания за указанные преступления не была учтена.

При назначении Б. дополнительного наказания за совершение преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 290 УК РФ и ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 290 УК РФ, судом нарушены требования Общей части УК РФ.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года N 58 (ред. от 18.12.2018) "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", лишение права занимать определенные должности состоит в запрещении занимать должности только на государственной службе или в органах местного самоуправления. В приговоре необходимо указывать определенный конкретными признаками круг должностей, на который распространяется запрещение (например, должности, связанные с осуществлением функций представителя власти, организационно-распорядительных и (или) административно-хозяйственных полномочий). Лишение права заниматься определенной деятельностью может выражаться в запрещении заниматься как профессиональной, так и иной деятельностью. В приговоре следует конкретизировать вид такой деятельности (педагогическая, врачебная, управление транспортом и т.д.).

Из формулировки назначенного Б. дополнительного наказания не ясно, какой вид наказания назначен: лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.

Кроме того, в нарушение требований закона суд не мотивировал должным образом принятое решение о назначении Б. этого дополнительного наказания и не указал оснований его применения.

Судебная коллегия приговор изменила, исключила из приговора назначение Б. дополнительного наказания в виде лишения права заниматься определенной деятельностью, связанной с выполнением функций представителя власти, организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, за совершение преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 290 УК РФ и ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 290 УК РФ.

Также признала обстоятельством, смягчающим наказание Б. по преступлениям, предусмотренным ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228 УК РФ и ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 290 УК РФ, явку с повинной и смягчила назначенное наказание (определение N 22-1246 от 14.09.2020).

Согласно п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22.12.2015 N 58 "О практике назначения судами уголовного наказания", по смыслу закона, указание в приговоре места отбывания осужденным исправительных работ (по основному месту работы либо в местах, определяемых органами местного самоуправления по согласованию с уголовно-исполнительными инспекциями, но в районе места жительства осужденного) не требуется. Место отбывания наказания определяется уголовно-исполнительной инспекцией при исполнении приговора в зависимости от наличия или отсутствия у лица основного места работы.

По приговору Октябрьского районного суда г. Саранска от 03 июня 2020 года А. осужден по ч. 1 ст. 157 УК РФ к 6 месяцам исправительных работ с удержанием из заработной платы 5% в доход государства в местах, определяемых органами местного самоуправления по согласованию с уголовно-исполнительной инспекцией, но в районе места жительства осужденного.

Суд апелляционной инстанции исключил из резолютивной части приговора указание места отбывания осужденным исправительных работ (постановление N 22-1040 от 06.08.2020).

Согласно п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" в резолютивной части приговора следует указывать не только способ исчисления назначенного на основании ст. 46 УК РФ штрафа, но и его сумму в денежном выражении.

Приговором Ардатовского районного суда Республики Мордовия от 21 июля 2020 года Ч. осуждена: по п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к штрафу в размере 10 000 рублей; по п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к штрафу в размере 10 000 рублей; на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ к штрафу в размере 15 000 рублей.

Суд обоснованно пришел к выводу о назначении Ч. наказания в виде штрафа, которое в полной мере отвечает целям, предусмотренным ч. 2 ст. 43 УК РФ, и соразмерно тяжести содеянного.

Однако суд не учел, что согласно п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" в резолютивной части приговора следует указывать не только сумму штрафа в денежном выражении, но и способ его исчисления.

В нарушение названного требования в резолютивной части приговора суд не указал способ исчисления штрафа.

Судебная коллегия приговор изменила, назначив Ч. за каждое из двух преступлений, предусмотренных п. "г" ч. 3 ст. 158 УК РФ, наказание в виде штрафа в доход федерального бюджета в определенной сумме в размере 10 000 рублей, а на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - в виде штрафа в доход федерального бюджета в определенной сумме в размере 15 000 рублей (определение N 22-1254 от 07.09.2020).

Назначение лишения свободы женщинам за преступления небольшой и средней тяжести в исправительной колонии общего режима допускается только в соответствии с п. "а" ч. 1 ст. 58 УК РФ с обязательным приведением мотивов такого решения.

Приговором Рузаевского районного суда Республики Мордовия от 3 июня 2020 года М., ранее судимая, осуждена по ч. 1 ст. 157 УК РФ к 4 месяцам лишения свободы. На основании ст. 70 УК РФ окончательно назначено 5 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Суд первой инстанции, назначая вид исправительного учреждения, указал, что М. является лицом, ранее отбывавшим наказание в виде лишения свободы, в отсутствие рецидива преступлений.

По смыслу уголовного закона вид исправительного учреждения, который назначается женщинам, осужденным к лишению свободы, зависит от тяжести совершенного преступления. Наличие в их действиях рецидива преступлений либо факт отбывания ранее наказания в виде лишения свободы не препятствуют назначению женщинам, осужденным за совершение умышленных преступлений небольшой тяжести, отбывания наказания в колонии-поселении. Назначение отбывания лишения свободы за преступления небольшой и средней тяжести в исправительной колонии общего режима допускается только в соответствии с п. "а" ч. 1 ст. 58 УК РФ с обязательным приведением мотивов такого решения.

Данное толкование нормы закона подтверждено разъяснениями постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2014 года N 9 "О практике назначения и изменения судами видов исправительных учреждений", согласно которым лицам женского пола, осужденным к лишению свободы за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, независимо от вида рецидива преступлений отбывание лишения свободы назначается в исправительной колонии общего режима, а в остальных случаях - по правилам п. "а" ч. 1 ст. 58 УК РФ (п. 8 постановления).

Исходя из положений п. "а" ч. 1 ст. 58 УК РФ, отбывание лишения свободы назначается лицам, осужденным за преступления, совершенные по неосторожности, а также лицам, осужденным к лишению свободы за совершение умышленных преступлений небольшой и средней тяжести, ранее не отбывавшим лишение свободы, - в колониях-поселениях. С учетом обстоятельств совершения преступления и личности виновного суд может назначить указанным лицам отбывание наказания в исправительных колониях общего режима с указанием мотивов принятого решения.

Назначив М. отбывание наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии общего режима, суд первой инстанции не учел, что преступление, за которое она осуждена, относится к категории небольшой тяжести.

Каких-либо мотивов и фактических данных в обоснование решения о необходимости назначения ей для отбывания наказания исправительной колонии общего режима, связанных с обстоятельствами совершения преступления, личностью виновной, ее поведением до и после совершения преступления, в исправительном учреждении, наличие судимости и других суд в приговоре не привел.

Судебная коллегия приговор изменила, назначила М. на основании п. "а" ч. 1 ст. 58 УК РФ отбывание наказания в виде лишения свободы в колонии-поселении (постановление N 22-1154 от 14.08.2020).

В соответствии со ст. 83 УК РФ лицо, осужденное за совершение преступления, освобождается от отбывания наказания, если обвинительный приговор суда не был приведен в исполнение в срок 2 года со дня вступления его в законную силу при осуждении за преступление небольшой тяжести.

Приговором Октябрьского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 30 июня 2020 года Т. (ранее судимый: 19 апреля 2010 года мировым судьей судебного участка N 2 Октябрьского района г. Саранска по ст. 319 УК РФ к штрафу 15 тысяч рублей; 16 октября 2015 года Октябрьским районным судом г. Саранска по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы, с учетом постановления от 16 августа 2017 года, с отбыванием наказания в колонии-поселении. Освобождён условно-досрочно постановлением Зубово-Полянского районного суда Республики Мордовия от 18 июля 2018 года на 6 месяцев 27 дней) осужден по п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ в соответствии со ст. 73 УК РФ к 2 годам лишения свободы условно, с испытательным сроком 2 года, с возложением предусмотренных законом обязанностей.

Т. осуждался 19 апреля 2010 года мировым судьей судебного участка N 2 Октябрьского района г. Саранска по ст. 319 УК РФ к штрафу 15 тысяч рублей. Как установлено судом первой инстанции по состоянию на 12 февраля 2020 года задолженность составляла 14 тысяч 500 рублей.

Как следует из положений ст. 32 УИК РФ, правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в Определении от 25 января 2018 года N 219-О, злостное уклонение от уплаты назначенного штрафа в сроки, установленные ст. 31 УИК РФ, свидетельствует о невозможности достижения закрепленных ч. 2 ст. 43 УК РФ целей наказания - восстановления социальной справедливости, а также исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений. В отношении осужденного, злостно уклоняющегося от уплаты штрафа, назначенного в качестве основного наказания (без отсрочки и рассрочки его уплаты), судебный пристав-исполнитель не ранее 10, но не позднее 30 дней со дня истечения предельного срока уплаты, указанного в ч.ч. 1 и 3 ст. 31 УИК РФ, направляет в суд представление о замене штрафа другим видом наказания в соответствии с ч. 5 ст. 46 УК РФ (ч. 2 ст. 32 УИК РФ, ч. 9 ст. 103 ФЗ "Об исполнительном производстве").

Однако судебным приставом-исполнителем, как установлено судом, требования вышеизложенных норм закона с 2010 года по 2020 год не выполнены, что не может ухудшать положение осужденного и обосновывать наличие у него судимости бездействием должностных лиц, компетентных разрешать данные вопросы, при этом ставя Т. в положение, препятствующее, по отношению к другим осужденным лицам, получению возможности течения срока погашения судимости.

Так как приговор от 19 апреля 2010 года, которым Т. был осужден за преступление, относящееся к категории небольшой тяжести, фактически не был исполнен по истечении более 2-х лет, Т. считается несудимым, что в соответствии с ч. 6 ст. 86 УК РФ аннулирует все правовые последствия, предусмотренные УК РФ, связанные с судимостью. Данные указания о судимости по приговору от 19 апреля 2010 года исключены из вводной и описательно-мотивировочных частей приговора (постановление N 22-1135 от 20.08.2020).

Процессуальные вопросы

До принятия итогового решения по уголовному делу выводы суда о допустимости доказательств, их достоверности непозволительны.

Заключение эксперта не имеет заранее установленной силы, не обладает преимуществом перед другими доказательствами и оценивается по общим правилам в совокупности с другими доказательствами.

18 августа 2020 г. Чамзинским районным судом Республики Мордовия в отношении А. вынесен обвинительный приговор по п. "а" ч. 4 ст. 264 УК РФ с назначением наказания. А. осужден за то, что 28 апреля 2019 г., управляя автомобилем в состоянии опьянения, на перекрестке второстепенной автодороги сообщением "с. Б. Ремезенки - с. Малое Маресево" с главной дорогой сообщением "г. Саранск - п. Сурское - г. Ульяновск", в нарушение п.п. 1.2, 1.3, 1.5, 2.7, 2.1.2, 13.9 Правил дорожного движения Российской Федерации, не предоставил преимущественное право проезда автомобилю под управлением М. и совершил с ним столкновение, в результате чего один из пассажиров автомобиля под управлением А. получил телесные повреждения, повлекшие его смерть, а второй - телесные повреждения, повлекшие тяжкий вред здоровью.

Ч. 2 ст. 17 УПК РФ установлено, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

В соответствии с п. 19 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2010 г. N 28 "О судебной экспертизе по уголовным делам" при оценке судом заключения эксперта следует иметь в виду, что оно не имеет заранее установленной силы, не обладает преимуществом перед другими доказательствами и, как все иные доказательства, оценивается по общим правилам в совокупности с другими доказательствами.

В ходе судебного следствия сторона защиты оспаривала законность заключения автотехнической экспертизы от 16 июля 2019 г. N 946 и просила назначить проведение повторной экспертизы.

Рассматривая ходатайство стороны защиты в ходе судебного следствия, суд в постановлении от 17 июля 2020 г. об отказе в удовлетворении ходатайства сделал вывод о достоверности доказательства, в том числе с учетом сопоставления с другими исследованными доказательствами.

Суд указал, что суждения специалистов "не вызывают у суда сомнений в обоснованности выводов оспариваемого ими заключения эксперта N 946 от 16.07.2019, составленного экспертом Б., потому как вышеуказанное заключение эксперта суд находит объективным, а выводы эксперта научно аргументированными, обоснованными и достоверными...". "Сомнения в обоснованности экспертного исследования N 946 от 16.07.2019 и сделанных экспертом Б. выводов, на которые указано в заключении специалистов и стороной защиты, были устранены в ходе судебного разбирательства путем допроса эксперта Б., давшего подробные разъяснения и уточнения относительно своего заключения, полностью поддержавшего сделанные им выводы".

Таким образом, суд, еще до принятия итогового решения по уголовному делу, сделал выводы не только о допустимости доказательств, но и об их достоверности, в том числе и с учетом сопоставления их с другими исследованными доказательствами, что противоречит требованиям закона. Кроме того, фактически сделал вывод о преимуществе заключения эксперта от 16 июля 2019 года N 946 над представленным стороной защиты заключением специалистов.

Тот же вывод содержится в приговоре при оценке доказательств, из чего следует, что сделанные в постановлении от 17 июля 2020 г. судом выводы предрешили позицию суда по уголовному делу в приговоре от 18 августа 2020 г.

Кроме того, при описании обстоятельств, признанных судом доказанными, суд неоднократно сослался на то, что А. действовал легкомысленно по отношению к возможности наступления общественно опасных последствий.

Согласно ч. 2 ст. 26 УК РФ преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий.

При установленных судом обстоятельствах легкомыслие предполагает, что А., выезжая на перекресток с главной дорогой, предвидел возможность столкновения с движущимся по ней автомобилем, но самонадеянно рассчитывал на предотвращение такого столкновения и последующей смерти Б., а также причинения тяжкого вреда здоровью З.

Между тем доказательства этого, а также мотивы, по которым суд пришел к такому выводу, в приговоре не приведены.

В ходе судебного следствия по уголовному делу суд первой инстанции по ходатайству государственного обвинителя принимал решение об оглашении показаний потерпевших и свидетелей, данных в ходе предварительного расследования, на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ, то есть в связи с существенными противоречиями.

При этом существенность противоречий в показаниях потерпевших и свидетелей сводилась к незначительным деталям, а суд, принимая решение, не указывал на конкретные противоречия, дающие основания для оглашения показаний, ссылаясь на противоречия, "на которые указал государственный обвинитель".

Указанные нарушения являются существенными и неустранимыми в суде апелляционной инстанции. Они повлияли на вынесение законного и обоснованного судебного решения, вследствие чего приговор от 18 августа 2020 г. в отношении А. отмен с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство (постановление N 22-1590 от 09.11.2020).

Нарушение принципа состязательности и равенства прав сторон, выразившееся в необоснованном отказе судом в удовлетворении ходатайств стороны защиты о вызове ряда свидетелей для опровержения доводов и доказательств стороны обвинения повлекло нарушение гарантированного УПК РФ права стороны защиты представлять доказательства.

По приговору Октябрьского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 08 июля 2020 года Е. осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

В суде первой инстанции, оспаривая допустимость в качестве доказательства протокола допроса подозреваемого Е., сторона защиты заявила ходатайства: о вызове и допросе в качестве свидетеля адвоката Ч., участвовавшего в допросе в качестве защитника подозреваемого, для выяснения вопроса, имели ли место нарушения норм УПК РФ при проведении данного следственного действия; о запросе сведений из лечебного учреждения о личностях больных, находившихся в палате с Е. во время его допроса; о допросе данных лиц в качестве свидетелей относительно порядка проведения данного следственного действия.

Отказывая в удовлетворении ходатайств, суд указал, что адвокат Ч. не может быть допрошен в качестве свидетеля в связи с оказанием им юридической помощи. В вызове в суд лиц, находившихся на лечении в палате с Е., отказано в связи с отсутствием у них медицинских познаний.

Мотивы отказа суда в вызове в качестве свидетеля адвоката Ч. противоречат требованиям УПК РФ, поскольку в соответствии с положениями п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ допрос адвоката в качестве свидетеля допускается в случае, если о нем ходатайствует защитник обвиняемого с согласия последнего и в его интересах.

Согласно Определению Конституционного Суда РФ от 16.07.2009 N 970-О-О деятельность адвоката предполагает защиту прав и законных интересов подозреваемого, обвиняемого от возможных нарушений уголовно-процессуального закона со стороны органов дознания и предварительного следствия. С этой целью, в частности, адвокат присутствует при предъявлении обвинения его доверителю. Выявленные им нарушения требований уголовно-процессуального закона должны быть в интересах доверителя доведены до сведения соответствующих должностных лиц и суда. Такие сведения не могут рассматриваться как адвокатская тайна. Соответственно, суд вправе задавать адвокату вопросы относительно имевших место нарушений уголовно-процессуального закона, не исследуя при этом информацию, конфиденциально доверенную лицом адвокату, а также иную информацию об обстоятельствах, которая стала ему известна в связи с его профессиональной деятельностью.

Кроме того, нельзя признать мотивированным отказ суда в вызове в суд лиц, находившихся на лечении в палате с Е., поскольку сторона защиты не связывала их допрос с выяснением вопросов, требующих медицинских познаний.

Таким образом, суд необоснованно отказал в удовлетворении ходатайств стороны защиты о вызове ряда свидетелей для опровержения доводов и доказательств стороны обвинения, тем самым нарушив принцип состязательности и равенства сторон и гарантированные УПК РФ права стороны защиты представлять доказательства.

Судебной коллегией приговор в отношении Е. отменен, уголовное дело передано на новое судебное разбирательство (определение N 22-1304 от 23.09.2020).

В соответствии с положениями ст. 74 УПК РФ заявление потерпевшего о привлечении лица к уголовной ответственности, рапорты сотрудников правоохранительных органов об обнаружении признаков преступлений не являются носителями сведений, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном УПК РФ, устанавливает наличие либо отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу.

Приговором Лямбирского районного суда Республики Мордовия от 13 августа 2020 года Л. осужден по п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ.

Как видно из приговора, суд в качестве доказательства вины осужденного привел заявление потерпевшей о привлечении к уголовной ответственности.

В соответствии с положениями ст. 74 УПК РФ заявление потерпевшей о привлечении лица к уголовной ответственности не является носителем сведений, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном УПК РФ, устанавливает наличие либо отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу.

Исходя из этого, заявление потерпевшей о привлечении к уголовной ответственности Л. доказательством по уголовному делу не является.

Судебная коллегия исключила его из описательно-мотивировочной части приговора из числа доказательств (постановление N 22-1392 от 30.09.2020).

Судебная коллегия изменила приговор Пролетарского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 18 августа 2020 г. в отношении Ш., осужденного по ч. 1 ст. 111 УК РФ, исключив из описательно-мотивировочной части указания на заявление потерпевшей Д. о преступлении и рапорты об обнаружении признаков преступлений, как на доказательства виновности Ш. в совершении преступлений (определение N 22-1440 от 12.10.2020).

Недопустимо воспроизведение в ходе судебного разбирательства содержания показаний подозреваемого, обвиняемого, данных в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденных в суде, путем допроса в качестве свидетеля дознавателя или следователя.

Судебная коллегия изменила приговор Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 18 июня 2020 г., которым Н. осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Суд в описательно-мотивировочной части приговора сослался на показания сотрудников полиции и войск национальной гвардии Ф., Т. и Б. о том, какие пояснения им дал о случившемся Н. (каким образом он нанес ножевое ранение З.).

Конституционный Суд Российской Федерации в определении от 6 февраля 2004 года N 44-О указал на недопустимость воспроизведения в ходе судебного разбирательства содержания показаний подозреваемого, обвиняемого, данных в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденных в суде, путем допроса в качестве свидетеля дознавателя или следователя.

Суд не вправе допрашивать дознавателя, следователя, сотрудника, осуществляющего оперативное сопровождение дела, о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, восстанавливать содержание этих показаний вопреки закрепленному в п. 1 ч. 2 ст. 74 УПК РФ правилу.

Следовательно, показания Ф., Т. и Б. относительно сведений, ставших им известными из беседы с Н. в отсутствие его защитника, не могли быть использованы в качестве доказательств его виновности.

Суд апелляционной инстанции исключил данные показания из описательно-мотивировочной части приговора в части воспроизведения сведений об обстоятельствах совершения преступления, сообщенных Н. в отсутствие его защитника, как на доказательства вины осужденного (определение N 22-1294 от 21.09.2020).

Избрание судом мер пресечения и продление их сроков.

При избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, а также при продлении срока ее действия суду следует определять срок, на который избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

Постановлением Лямбирского районного суда Республики Мордовия от 27 августа 2020 года в отношении П., ранее судимого, подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 162 УК РФ, избрана мера пресечения в виде заключения под стражу до 26 октября 2020 года.

При избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, а также при продлении срока ее действия суду следует определять не только продолжительность периода содержания подозреваемого, обвиняемого под стражей, но и дату его окончания.

Судом в резолютивной части постановления не указан срок, на который избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

В целях правовой определенности о сроках действия меры пресечения, исполняя требования п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 41 от 19.12.2013 "О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий", судебная коллегия постановление изменила, дополнив резолютивную часть указанием об избрании меры пресечения на срок 2 месяца (постановление N 22-к-1347 от 04.09.2020).

Оставление судьей без проверки и оценки обоснованности подозрения в причастности лица к инкриминируемым преступлениям является существенным нарушением уголовно-процессуального закона (ч. 4 ст. 7 УПК РФ), влекущим безусловную отмену постановления об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.

Постановлением Зубово-Полянского районного суда Республики Мордовия от 28 (фактически от 29) сентября 2020 года в отношении обвиняемого Е. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу сроком на 28 суток, то есть по 25 октября 2020 г. включительно.

По смыслу уголовно-процессуального закона, в соответствии с правовой позицией Верховного Суда РФ, изложенной в постановлении Пленума от 19 декабря 2013 года N 41 "О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий", избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу допускается только после проверки судом обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению, которая не может сводиться к формальной ссылке суда на наличие у органов предварительного расследования достаточных данных о причастности лица к совершенному преступлению. При рассмотрении ходатайства необходимо проверить, содержит ли оно и приобщенные к нему материалы конкретные сведения, указывающие на причастность к совершенному преступлению именно этого лица, и дать этим сведениям оценку в своем решении.

Приведенные положения, а также требования ст. 7 УПК РФ судом первой инстанции при решении вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении обвиняемого Е. не соблюдены.

В обжалуемом решении отсутствует вывод о разумности и обоснованности подозрения Е. в причастности к инкриминируемым ему деяниям. Соответственно, не указано, какие материалы дела подтверждают данные обстоятельства. Доказательства, содержащие такие данные, судом в постановлении не приведены, оценка им не дана.

Оставление судьей без проверки и оценки обоснованности подозрения в причастности лица к совершенным преступлениям является существенным нарушением уголовно-процессуального закона (ч. 4 ст. 7 УПК РФ), влекущим безусловную отмену постановления об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.

Кроме того, суд в постановлении, перечисляя основания избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, предусмотренные ст. 97 УПК РФ, не указал конкретные данные, подтверждающие эти основания, что также является основанием отмены судебного решения.

Факт объявления постановлением следователя СО Отдела МВД России по Зубово-Полянскому муниципальному району от 8 сентября 2020 г. подозреваемого Е. в розыск сам по себе не может служить достаточным доказательством принятия органом предварительного расследования до вынесения данного постановления надлежащих мер по вызову подозреваемого для производства следственных действий, установлению его местонахождения и подтверждения намерения Е. скрыться от следствия.

Каких-либо доказательств получения обвиняемым повесток, фиксации иного способа вызова его на допрос либо для производства иных следственных действий на конкретные даты и время представленные суду материалы не содержат. При этом доводы обвиняемого о том, что он не получал от следователя извещений о вызове для производства следственных действий, от следствия не скрывался, в г. Москву выезжал на заработки, не будучи ограничен в передвижении, стороной обвинения не опровергнуты.

Отсутствуют в материалах дела и сведения об избрании в отношении подозреваемого до объявления его в розыск меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении или иной меры процессуального принуждения, ограничивающей его в свободе передвижения, вследствие чего выезд Е. в г. Москву не мог быть оценен как воспрепятствование расследованию, подтверждающий его намерение скрыться от следствия.

Учитывая наличие в материалах дела явки Е. с повинной, протоколов его допросов в качестве подозреваемого и обвиняемого, из содержания которых следует, что он полностью признает вину в содеянном и указывает место нахождения похищенного имущества, часть которого добровольно выдал следователю, вывод суда о том, что обвиняемый может угрожать участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по делу, является несостоятельным, объективными данными не подтверждается.

Наличие у Е. судимости за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 139 УК РФ, относящегося к категории преступлений небольшой тяжести, не образующей в силу требований п. "а" ч. 4 ст. 18 УК РФ рецидива преступлений, не может служить достаточным основанием для избрания наиболее строгой меры пресечения, подтверждающим возможность обвиняемого скрыться от следствия и суда или воспрепятствовать производству по делу.

Таким образом, стороной обвинения не было представлено доказательств, свидетельствующих о необходимости применения к Е. исключительной меры пресечения в виде заключения под стражу. Выводы суда об обратном не соответствовали фактическим обстоятельствам дела и нормам уголовно-процессуального закона.

Рассматривая вопрос избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, суд обязан в каждом случае обсуждать возможность применения в отношении лица иной, более мягкой, меры пресечения вне зависимости от наличия ходатайства об этом сторон. В решениях об избрании заключения под стражу в качестве меры пресечения должно быть указано, почему в отношении лица не может быть применена более мягкая мера пресечения, приведены результаты исследования в судебном заседании конкретных обстоятельств, обосновывающих избрание данной меры пресечения, доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств, а также их оценка судом с изложением мотивов принятого решения.

Однако суд первой инстанции, как следует из содержания постановления, данный вопрос надлежащим образом не обсудил, что также свидетельствует о незаконности судебного решения.

Судебная коллегия признала допущенные судом первой инстанции нарушения уголовно-процессуального закона существенными, повлиявшими на постановление законного, обоснованного и справедливого решения, и пришла к выводу о необходимости отмены обжалуемого постановления с принятием нового судебного решения об отказе в удовлетворении ходатайства следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении Е. и избрании в отношении обвиняемого в силу положений ч. 7.1 ст. 108 УПК РФ запрета определенных действий, как наиболее мягкой меры пресечения, избираемой только по решению суда (постановление N 22-к-1625 от 20.10.2020).

Постановлением Октябрьского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 7 сентября 2020 года в отношении обвиняемого А. продлен срок содержания под стражей на 1 месяц 00 суток, а всего до 7 месяцев 25 суток, то есть по 9 октября 2020 года включительно.

Из представленных в суд материалов следует, что срок предварительного следствия по уголовному делу продлен до 9 октября 2020 года.

По смыслу закона срок содержания под стражей в период предварительного следствия не должен превышать срок предварительного следствия, установленный на момент рассмотрения ходатайства. Однако судом срок содержания под стражей продлен по 9 октября 2020 года включительно, то есть свыше срока следствия.

Кроме того, судом первой инстанции при продлении срока содержания А. под стражей на 1 месяц не учтено, что постановлением Октябрьского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 10 августа 2020 года срок содержания обвиняемого А. под стражей продлялся на 25 суток, всего до 6 месяцев 25 суток, то есть до 9 сентября 2020 года.

Таким образом, суд не учел, что в соответствии с положениями ст. 128 УПК РФ срок, исчисляемый сутками, истекает в 24 часа последних суток, то есть 8 октября 2020 года, в связи с чем суд апелляционной инстанции уточнил дату, до которой продлено содержание обвиняемого под стражей, постановив считать продленным срок содержания под стражей А. на 1 месяц 00 суток, а всего до 7 месяцев 25 суток, то есть по 8 октября 2020 года включительно (постановление N 22-к-1420 от 16.09.2020).

В силу положений ст. 389.16 УПК РФ постановление признается не соответствующим фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой инстанции, если выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, если суд не учел обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда.

Домашний арест в качестве меры пресечения заключается в нахождении подозреваемого или обвиняемого в изоляции от общества в жилом помещении.

Постановлением Зубово-Полянского районного суда Республики Мордовия от 20 июля 2020 года в отношении К., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159, ч. 3 ст. 159, п. "б" ч. 5 ст. 290 УК РФ, изменена мера пресечения с заключения под стражу на домашний арест на срок с 22 июля 2020 года по 21 сентября 2020 года включительно, а всего до 5 месяцев, с установлением ограничений.

В соответствии со ст. 107 УПК РФ домашний арест в качестве меры пресечения избирается по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения и заключается в нахождении подозреваемого или обвиняемого в изоляции от общества в жилом помещении, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях, с возложением запретов и осуществлением за ним контроля.

Принимая решение об изменении меры пресечения с заключения под стражу на домашний арест, суд указал, что К. ранее не судим, впервые привлекается к уголовной ответственности, является гражданином Российской Федерации, положительно характеризуется по месту жительства и службы, имеет многочисленные поощрения и награды, заключил договор аренды жилого помещения в р. п. Зубово-Поляна для нахождения под домашним арестом.

Суд признал ходатайство следователя необоснованным и пришел к выводу, что следствием не представлены данные о том, что сведения, учтенные при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, не изменились.

Вместе с тем, суд, приняв во внимание сведения о многочисленных поощрениях и наградах обвиняемого по службе, не учел и не дал оценки тому, что К. обвиняется в совершении тяжких и особо тяжкого преступлений именно с использованием своего служебного положения в отношении должностных лиц учреждений УФСИН России по Республике Мордовия в составе группы лиц по предварительному сговору с неустановленными лицами.

Суд не учел и не дал оценки сведениям, представленным в суд первой инстанции о том, что после последнего продления срока содержания К. под стражей в отношении него было возбуждено еще одно уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ, и соединено в одно уголовное дело, то есть объем предъявленного обвинения увеличился.

При отсутствии в постановлении суда оценки указанным обстоятельствам выводы суда об изменении оснований для избрания обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу, предусмотренных ст.ст. 97 и 99 УПК РФ, нельзя признать обоснованными.

Кроме того, в постановлении суда отсутствует надлежащая оценка обоснованности подозрения в причастности К. к инкриминируемым преступлениям. Так, суд указал в качестве доказательств обоснованности подозрения причастности обвиняемого к совершению преступлений процессуальные документы, не являющиеся доказательствами, показания свидетелей без указания их фамилий, а также показания подозреваемого К., в которых отсутствуют сведения о его причастности к совершению преступлений.

Суд изменил меру пресечения на домашний арест и определил частичную изоляцию обвиняемого, установив время его прогулок, а также указал на установление ограничений, тогда как ст. 107 УПК РФ (в ред. Федерального закона от 18.04.2018 N 72-ФЗ) предусматривает только изоляцию обвиняемого от общества в жилом помещении и возможность установить не ограничения, а запреты, предусмотренные п.п. 3 - 5 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ.

Данное обстоятельство ставит под сомнение выводы суда относительно избранной меры пресечения - домашний арест или запрет определенных действий, предусмотренный ст. 105.1 УПК РФ.

Судебная коллегия постановление Зубово-Полянского районного суда Республики Мордовия от 20 июля 2020 года об изменении меры пресечения с заключения под стражу на домашний арест обвиняемому К. отменила, избрала меру пресечения К. в виде заключения под стражу, установив срок его содержания под стражей по 12 августа 2020 года. Материалы дела направила на новое судебное рассмотрение (постановление N 22-к-1141 от 29.07.2020).

Действующей редакцией ст. 107 УПК РФ предусмотрено, что на лицо, в отношении которого применяется домашний арест, возлагаются запреты, а указания о возможности установления такому лицу ограничений в законе отсутствуют.

Постановлением Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 18 июня 2020 года в отношении К., подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 241 УК РФ, избрана мера пресечения в виде домашнего ареста по месту его проживания на срок 2 месяца 00 суток, то есть по 15 августа 2020 года включительно, с установлением запретов, предусмотренных ч. 7 ст. 107 УПК РФ.

Судебная коллегия признала постановление законным, обоснованным и мотивированным, то есть соответствующим требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ, не усмотрев нарушений уголовно-процессуального закона при производстве по материалу, влекущих отмену обжалуемого постановления.

Вместе с тем, действующей редакцией ст. 107 УПК РФ предусмотрено, что на лицо, в отношении которого применяется домашний арест, возлагаются запреты, а указания о возможности установления такому лицу ограничений в законе отсутствуют. Перечень запретов содержится в ч. 7 ст. 107 УПК РФ, и именно они были установлены судом К.

С учетом изложенного судебная коллегия исключила из текста постановления ссылки суда на установление К. ограничений, как излишние (постановление N 22-к-1008 от 09.07.2020).

Возвращение уголовного дела прокурору (ст. 237 УПК РФ)

К нарушениям, позволяющим возвратить уголовное дело прокурору, относятся случаи, когда обвинение, изложенное в обвинительном заключении, не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого; обвинительное заключение не подписано следователем; обвинительное заключение не согласовано с руководителем следственного органа либо не утверждено прокурором; в обвинительном заключении отсутствуют указание на прошлые неснятые и непогашенные судимости обвиняемого, данные о месте нахождения обвиняемого, данные о потерпевшем, если он был установлен по делу.

Постановлением Зубово-Полянского районного суда от 19 мая 2020 года уголовное дело в отношении К., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 286, ч. 1 ст. 292 УК РФ, возвращено прокурору Республики Мордовия в порядке ч. 1 ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Согласно разъяснению, данному в п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2009 года N 28 "О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству", к нарушениям, позволяющим возвратить уголовное дело прокурору, относятся случаи, когда обвинение, изложенное в обвинительном заключении, не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого; обвинительное заключение не подписано следователем; обвинительное заключение не согласовано с руководителем следственного органа либо не утверждено прокурором; в обвинительном заключении отсутствуют указание на прошлые неснятые и непогашенные судимости обвиняемого, данные о месте нахождения обвиняемого, данные о потерпевшем, если он был установлен по делу.

Как следует из материалов уголовного дела, в обвинительном заключении указаны существо обвинения, место и время совершения преступлений, их способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, а также перечень доказательств, подтверждающих обвинение, и доказательств, на которые ссылается сторона защиты.

Между тем в постановлении суд первой инстанции указал: на отсутствие в обвинительном заключении доказательств, подтверждающих инкриминируемый К. признак субъективной стороны по ст. 292 УК РФ "из иной личной заинтересованности"; на отсутствие в полном объеме сведений, характеризующих личность обвиняемого; на неполное определение характера и размера вреда, причиненного преступлением (не указана сумма денежных средств, причитающаяся каждой осужденной за сверхурочную работу); на отсутствие полных сведений об обстоятельствах, смягчающих или отягчающих наказание (наличие на иждивении у обвиняемого несовершеннолетнего ребенка); на отсутствие краткого изложения содержания доказательств (в показаниях некоторых потерпевших и свидетелей имеется лишь ссылка на их аналогичность другим потерпевшим и свидетелям).

Суд первой инстанции пришел к выводу о несоответствии обвинительного заключения требованиям ст.ст. 220 и 73 УПК РФ, о допущенных органом предварительного расследования существенных и неустранимых в судебном заседании нарушениях требований уголовно-процессуального закона, исключающих возможность постановления судом приговора или иного решения на основе данного обвинительного заключения.

По смыслу ч. 1 ст. 237 УПК РФ, во взаимосвязи со ст.ст. 220 и 221 УПК РФ, возвращение уголовного дела прокурору в случае нарушения требований данного кодекса при составлении обвинительного заключения может иметь место по ходатайству стороны или инициативе самого суда, если это необходимо для защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства при подтверждении нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных на досудебных стадиях, которые невозможно устранить в ходе судебного разбирательства.

Из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2003 года N 18-П и Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 22 апреля 2005 года N 197-О следует, что основанием для возвращения уголовного дела прокурору являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, совершенные следователем или прокурором, в силу которых исключается возможность постановления судом приговора или иного решения. Подобные нарушения в досудебном производстве требований УПК РФ, которые не могут быть устранены в судебном заседании и исключают принятие по делу судебного решения, отвечающего требованиям справедливости, всегда свидетельствуют, в том числе о несоответствии обвинительного заключения требованиям УПК РФ.

Изложенные в постановлении суда первой инстанции выводы о невозможности вынесения итогового решения по делу на основании имеющегося обвинительного заключения, о его несоответствии требованиям ст. 220 УПК РФ, не нашли своего подтверждения.

Суд первой инстанции, возвращая дело прокурору, указал на отсутствие доказательств, подтверждающих обвинение. Однако доказательства, указанные органом предварительного следствия в обвинительном заключении, не были предметом судебной проверки.

Кроме того, составы ст.ст. 286 и 292 УК РФ являются формальными, поэтому не указание в обвинительном заключении сумм денежных средств, причитающихся каждой осужденной, при указании о привлечении потерпевших к сверхурочной работе, количество таких привлечений, общей переработки в часах, не может свидетельствовать о невозможности постановления приговора либо иного судебного решения на основании такого обвинительного заключения.

Не могут являться препятствием для вынесения судом первой инстанции итогового решения по настоящему делу отсутствие в обвинительном заключении сведений о наличии на иждивении у обвиняемого несовершеннолетнего ребенка и отсутствие краткого изложения содержания доказательств, так как сведения о ребенке обвиняемого имеются в материалах дела, а ссылка на аналогию показаний оправдана в целях процессуальной экономии.

Судебная коллегия отменила постановление Зубово-Полянского районного суда от 19 мая 2020 года о возращении уголовного дела в отношении К. прокурору Республики Мордовия для устранения препятствий его рассмотрения судом. Уголовное дело возвратила в Зубово-Полянский районный суд Республики Мордовия на новое судебное рассмотрение со стадии подготовки к судебному разбирательству (постановление N 22-1009 от 30.07.2020).

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 314.1 УК РФ, заключается в совершении лицом, в отношении которого установлен административный надзор и которое ранее два раза в течение одного года привлекалось к административной ответственности по ч. 1 и по ч. 3 ст. 19.24 КоАП РФ за несоблюдение установленных ему судом административных ограничений, нового деяния, выразившегося в несоблюдении такого ограничения, если при этом не истекли сроки, в течение которых это лицо считалось подвергнутым административному наказанию за предыдущие правонарушения, предусмотренные ч.ч. 1 и 3 ст. 19.24 КоАП РФ.

Приговором Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 18 июня 2020 года Т., судимый:

- 06 мая 2015 года приговором Ленинского районного суда г. Саранска по ч. 1 ст. 161 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы, по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ к 2 годам 3 месяцам лишения свободы, со штрафом в размере 7000 рублей, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ к 3 годам лишения свободы, со штрафом в размере 7000 рублей. 14 марта 2018 года освобожден по отбытию срока наказания, штраф оплачен 13 сентября 2019 года;

- 20 августа 2019 года приговором мирового судьи судебного участка N 5 Ленинского района г. Саранска Республики Мордовия по ст. 319 УК РФ к 8 месяцам исправительных работ, с удержанием ежемесячно 8% заработка в доход государства (наказание не отбыто);

- 10 февраля 2020 года приговором Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ к 1 году 8 месяцам лишения свободы, по ч. 2 ст. 314.1 УК РФ к 4 месяцам лишения свободы, в соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ к 1 году 10 месяцам лишения свободы. На основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров, путем частичного присоединения к назначенному наказанию неотбытой части наказания по приговору от 20 августа 2019 года окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 1 год 11 месяцев, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима,

осужден по ч. 2 ст. 314.1 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы. На основании ч. 5 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения назначенного наказания с наказанием, назначенным приговором от 10 февраля 2020 года, окончательно назначено наказание в виде 2 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Т., в отношении которого установлен административный надзор, осужден за совершение неоднократного несоблюдения административных ограничений, установленных ему судом в соответствии с федеральным законом, сопряженного с совершением административного правонарушения, посягающего на общественный порядок и общественную безопасность.

Уголовное законодательство определяет, что объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 314.1 УК РФ, заключается в совершении лицом, в отношении которого установлен административный надзор, и которое ранее два раза в течение одного года привлекалось к административной ответственности по ч.ч. 1 и 3 ст. 19.24 КоАП РФ за несоблюдение установленных ему судом административных ограничений, нового деяния, выразившегося в несоблюдении такого ограничения, если при этом не истекли сроки, в течение которых это лицо считалось подвергнутым административному наказанию за предыдущие правонарушения, предусмотренные ч.ч. 1 и 3 ст. 19.24 КоАП РФ.

Указанное деяние должно быть сопряжено с совершением административного правонарушения против порядка управления (включенного в главу 19 КоАП РФ, за исключением предусмотренного ст. 19.24 КоАП РФ), либо административного правонарушения, посягающего на общественный порядок и общественную безопасность (включенного в главу 20 КоАП РФ), либо на здоровье, санитарно-эпидемиологическое благополучие населения и общественную нравственность (включенного в главу 6 КоАП РФ). (Пункт 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 мая 2016 года N 21 "О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 314.1 УК РФ").

Ленинский районный суд г. Саранска Республики Мордовия при постановлении обжалуемого обвинительного приговора исходил из того, что Т., на момент нарушения им установленного ограничения 27 января 2020 года, сопряженного с совершением данным лицом административного правонарушения против порядка управления, за исключением административного правонарушения, посягающего на общественный порядок и общественную безопасность (ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ), уже более двух раз в течение года привлекался к административной ответственности за совершение административных правонарушений, предусмотренных ч. 3 ст. 19.24 КоАП РФ. С учетом этого суд признал в его действиях наличие состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 314.1 УК РФ.

Между тем, делая такой вывод, суд не принял во внимание особенности состава преступления с административной преюдицией, предусмотренного ч. 2 ст. 314.1 УК РФ, в том числе сформулированные в правовых позициях Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Конституционного Суда Российской Федерации (Постановление от 10 февраля 2017 года N 2-П).

Согласно положениям ст. 19.24 КоАП РФ несоблюдение лицом, в отношении которого установлен административный надзор, административных ограничения или ограничений, установленных ему судом в соответствии с федеральным законом, если оно совершено однократно, является административным правонарушением и квалифицируется по части 1 данной статьи. Совершение аналогичного деяния в течение одного года повторно квалифицируется по части 3 этой же статьи, если эти действия (бездействие) не содержат уголовно наказуемого деяния. При этом повторным, в силу положений п. 2 ч. 1 ст. 4.3 КоАП РФ, является совершение однородного административного правонарушения в период, когда в соответствии со статьей 4.6 данного Кодекса лицо считается подвергнутым административному наказанию за совершение однородного административного правонарушения.

Уголовно-противоправная же неоднократность несоблюдения лицом, в отношении которого установлен административный надзор, административных ограничения или ограничений, установленных ему судом в соответствии с федеральным законом, как это прямо закреплено в примечании к ст. 314.1 УК РФ, может иметь место только в случае, когда лицо в течение одного года привлекалось к административной ответственности за аналогичное деяние два раза.

Соответственно, из взаимосвязанных положений ст. 19.24 КоАП РФ и ст. 314.1 УК РФ следует, что несоблюдение лицом, в отношении которого установлен административный надзор, административных ограничения или ограничений, установленных ему судом в соответствии с федеральным законом, может быть простым (ч. 1 ст. 19.24 КоАП РФ), повторным (ч. 3 ст. 19.24 КоАП РФ) или неоднократным (прим. к ст. 314.1 УК РФ). Причем повторное нарушение предполагает более строгую административную ответственность, а неоднократное, в случае его сопряжения с административным правонарушением, указанным в ч. 2 ст. 314.1 УК РФ, - влечет уголовную ответственность.

Таким образом, законодательное регулирование предусматривает последовательное (поэтапное) усиление ответственности за повторное (административная ответственность) и неоднократное (уголовная ответственность) несоблюдение ограничений лицом, в отношении которого установлен административный надзор.

Указание в вышеприведенных разъяснениях Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 мая 2016 года N 21 на необходимость привлечения лица к административной ответственности не только по части 1, но и по ч. 3 ст. 19.24 КоАП РФ, означает, что для неоднократности необходимо, чтобы на момент уголовно-наказуемого несоблюдения лицом административных ограничения или ограничений, лицо было привлечено к административной ответственности повторно, то есть, согласно п. 2 ч. 1 ст. 4.3 КоАП РФ, второе административное правонарушение должно быть совершено в период, когда лицо считается подвергнутым административному наказанию за совершение первого административного правонарушения.

Как следует из приговора суда, Т., на момент нарушения установленного ему ограничения 27 января 2020 года, был подвергнут административным наказаниям за совершение четырех правонарушений, предусмотренных ч. 3 ст. 19.24 КоАП РФ, 10 января 2020 года.

Между тем совокупность данных правонарушений, в силу ст. 4.6 КоАП РФ, повторности не образует, поскольку все судебные решения по ним вступили в силу 21 января 2020 года.

Ст. 252 УПК РФ закрепляет, что судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.

Согласно требованиям ч. 1 ст. 225 УПК РФ в обвинительном акте, который составляется по окончании дознания, излагаются формулировка обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, а также перечень доказательств, подтверждающих обвинение, перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты, и краткое изложение их содержания.

Однако из содержания обвинительного акта следует, что, излагая формулировку обвинения, дознаватель не привел данных о том, что до 10.01.2020 Т. в течение года многократно привлекался к административной ответственности по ч. 1 и ч. 3 ст. 19.24 КоАП РФ за несоблюдение установленных ему судом административных ограничений. Приведена лишь общая информация о неоднократном нарушении установленных административным надзором ограничений.

Таким образом, дознаватель не изложил в описании предъявленного Т. обвинения фактические обстоятельства деяния, которые касаются определения условий, при которых последний мог быть привлечен к ответственности (то есть не изложил сведения, касающиеся субъекта преступления).

При этом дознавателем оставлено без внимания то, что отсутствие вышеназванных сведений о привлечении осужденного к административной ответственности исключает возможность вынесения по делу какого-либо итогового решения, поскольку исследование и оценка названных обстоятельств, а также соответствующих доказательств, приведет к нарушению положений ст. 252 УПК РФ, определяющих пределы судебного разбирательства.

Следовательно, исследование обстоятельств дела, не изложенных в обвинительном акте, которые в данном случае являются обязательными, так как касаются определения субъекта преступления, приведет к нарушению прав подсудимого на защиту, в том числе его права знать, в чем он обвиняется, и возражать против предъявленного обвинения.

При этом факты привлечения Т. к административной ответственности и соответствующие доказательства не могли быть оставлены судом без оценки, поскольку обратное нарушает принцип состязательности уголовного судопроизводства и правила оценки доказательств.

Сведения о привлечении Т. к административной ответственности имеют существенное значение для правильного разрешения уголовного дела, поскольку касаются не только пределов уголовного судопроизводства, но и определяют юридическую оценку его действий, в том числе при решении вопроса о наличии состава преступления.

Таким образом, рассмотрение судом уголовного дела на основе составленного обвинительного акта, при отсутствии в нем полного описания инкриминируемого Т. деяния, искажает саму суть правосудия, а итоговое решение не отвечает требованиям закона, предъявляемым к правосудному акту.

Судебная коллегия приговор в отношении Т. отменила, уголовное дело возвратила прокурору Ленинского района г. Саранска Республики Мордовия для устранения препятствий его рассмотрения судом (постановление N 22-1140 от 24.08.2020).

Гражданский иск в уголовном процессе

Приговором Рузаевского районного суда Республики Мордовия от 26 мая 2020 года Е. осужден по п.п. "а", "б", "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ к обязательным работам на срок 200 часов, по п.п. "б", "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ к обязательным работам на срок 200 часов, в силу ч. 2 ст. 69 УК РФ - к обязательным работам на срок 300 часов; Б. осуждена по п.п. "а", "б", "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ к обязательным работам на срок 150 часов.

Постановлено: взыскать с Е. и Б. в пользу Б.Е.И. в счет возмещения вреда 2972 руб. 57 коп. солидарно; взыскать с Е. в пользу Б.Е.И. в счет возмещения вреда 11 914 руб. 60 коп.

При рассмотрении гражданского иска потерпевшей Б.Е.И. судом допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые могли повлиять на вынесение законного и обоснованно судебного решения.

Как следует из материалов дела, на стадии предварительного следствия потерпевшая Б.Е.И. заявила гражданский иск, в котором просила, наряду с причиненным ей материальным ущербом в сумме 29 887 руб. 17 коп., взыскать с виновных лиц компенсацию морального вреда в размере 30 000 руб.

Исковые требования потерпевшей в части компенсации ей морального вреда судом не рассматривались, процессуального решения по ним приговор не содержит.

При этом из материалов дела не следует, что потерпевшая Б.Е.И. отказалась от исковых требований в какой-либо части.

Кроме того, в нарушение требований ст. 268 УПК РФ суд не разъяснил гражданскому истцу и гражданским ответчикам их права в судебном разбирательстве, предусмотренные ст.ст. 44 и 54 УПК РФ, не огласил заявленные в иске требования, не обеспечил возможность гражданскому истцу поддерживать гражданский иск, а гражданским ответчикам - знать сущность исковых требований и возражать против иска, а также выступать в прениях в качестве истца и ответчиков.

Допущенные судом при рассмотрении гражданского иска нарушения уголовно-процессуального закона являются существенными, неустранимыми в суде апелляционной инстанции, в связи с чем приговор в части гражданского иска отменен с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство в порядке гражданского судопроизводства (постановление N 22-1035 от 17.08.2020).

Приговором Пролетарского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 23 марта 2020 года осуждены К. по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 УК РФ, п.п. "а", "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ и Ч. по п.п. "а", "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ.

Гражданский иск потерпевшего Ц. к К. и Ч. оставлен без рассмотрения. За Ц. признано право на удовлетворение гражданского иска в порядке гражданского судопроизводства.

Разрешая вопрос о гражданском иске потерпевшего Ц., суд привел в приговоре мотивировку, которая является некорректной и противоречивой.

Суд признал за гражданским истцом право на рассмотрение гражданского иска, оставив вопрос о размере взыскания на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства. Тогда как в силу положений ч. 2 ст. 309 УПК РФ суду следовало признать за гражданским истцом право именно на удовлетворение гражданского иска и передать вопрос о размере возмещения гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Более того, в резолютивной части приговора суд, верно признав за потерпевшим право на удовлетворение иска в порядке гражданского судопроизводства, в нарушение ч. 2 ст. 309 УПК РФ гражданский иск оставил без рассмотрения и вопрос о размере его возмещения не передал для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Судебная коллегия исключила из приговора указание на оставление гражданского иска потерпевшего Ц. без рассмотрения и постановила считать, что в соответствии с ч. 2 ст. 309 УПК РФ за потерпевшим признано право на удовлетворение гражданского иска, а вопрос о размере возмещения гражданского иска передан для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства (постановление N 22-842 от 06.07.2020).

Приговором Зубово-Полянского районного суда Республики Мордовия от 15 июля 2020 года Н. осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 7 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. В пользу потерпевшего З. с Н. взыскано в счет возмещения материального ущерба 34 645 рублей и в качестве компенсации морального вреда - 600 000 рублей.

По смыслу норм действующего уголовно-процессуального закона, в том числе ч. 4 ст. 42, ч. 2 ст. 136, ч. 2 ст. 309 УПК РФ, гражданский иск должен предъявляться в виде письменного заявления на имя суда.

Гражданско-правовые требования о возмещении вреда, причиненного преступлением, вне зависимости от того, подлежат они рассмотрению в гражданском или уголовном судопроизводстве, разрешаются в соответствии с нормами гражданского законодательства.

В силу ч. 1 ст. 131 ГПК РФ исковое заявление подается в суд в письменной форме и должно отвечать перечисленным в указанной норме закона требованиям.

Однако в части решения вопроса о взыскании с осужденного компенсации морального и материального вреда приговор указанным выше требованиям закона не соответствует.

Гражданский иск в виде письменного заявления о компенсации морального вреда в данном уголовном деле отсутствует. Судом рассмотрены устно заявленные требования потерпевшего о взыскании компенсаций.

Кроме того, в подтверждение материального ущерба, связанного с затратами на погребение, потерпевшим представлено коммерческое предложение индивидуального предпринимателя по работам и товарам, связанным с захоронением. Однако подтверждение оплаты указанных услуг и товаров в суд потерпевшим представлено не было.

Судебная коллегия приговор в части решения по гражданскому иску отменила и направила дело в этой части на новое судебное рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства (определение N 22-1602 от 13.11.2020).

В части разрешения гражданского иска изменен приговор Ковылкинского районного суда Республики Мордовия от 05 марта 2020 года в отношении С., осужденного по ч. 3 ст. 143 УК РФ.

По приговору гражданские иски потерпевших - Л. к С. о возмещении материального ущерба и компенсации морального вреда и Р. к ООО "Водоканал-Ковылкинский" о компенсации морального вреда - оставлены без рассмотрения, с признанием за ними права на удовлетворение гражданских исков, с передачей вопроса о размере возмещения гражданских исков для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Гражданский иск потерпевшей Ч. к ООО "Водоканал-Ковылкинский" о возмещении материального ущерба и компенсации морального вреда оставлен без удовлетворения.

Оставляя без рассмотрения гражданский иск Р. к ООО "Водоканал-Ковылкинский", суд мотивировал свое решение тем, что необходимо проверить информацию о страховании погибшего Р. по линии обязательного социального страхования, а также по линии добровольного страхования, так как все работники Общества были застрахованы в ООО "Росгосстрах-Жизнь". Как следует из протокола судебного заседания, представитель гражданского ответчика Ф. исковые требования Р. о компенсации морального вреда признала частично в сумме 100 000 рублей.

По мнению судебной коллегии, вопросы страхования как по линии добровольного, так и в части обязательного социального страхования никак не связаны с требованием потерпевшей Р. к ООО "Водоканал-Ковылкинский" о компенсации морального вреда.

В силу ч. 4 ст. 42 УПК РФ по иску потерпевшего о возмещении в денежном выражении причиненного ему морального вреда размер возмещения определяется судом при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства.

Согласно ч. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Применительно к правилам, предусмотренным настоящей главой, работниками признаются граждане, выполняющие работу на основании трудового договора (контракта), а также граждане, выполняющие работу по гражданско-правовому договору, если при этом они действовали или должны были действовать по заданию соответствующего юридического лица или гражданина и под его контролем за безопасным ведением работ.

Приговором суда установлено, что С. состоял в трудовых отношениях с ООО "Водоканал-Ковылкинский", а также установлена его вина в смерти Р.

Как следует из материалов дела, потерпевшей Р. смертью Р. причинены глубокие физические и нравственные страдания, связанные с утратой близкого человека.

Судебная коллегия, с учетом требований разумности и справедливости, степени вины С., которая по отношению к смерти Р. носит форму неосторожности, гражданский иск удовлетворила частично и постановила взыскать с ООО "Водоканал-Ковылкинский" в пользу Р. компенсацию морального вреда в размере 500000 рублей (постановление N 22-963 от 23.07.2020).

Судебная коллегия по уголовным делам

Верховного Суда Республики Мордовия

Откройте актуальную версию документа прямо сейчас

Получить бесплатный доступ

Если вы являетесь пользователем интернет-версии системы ГАРАНТ, вы можете открыть этот документ прямо сейчас или запросить по Горячей линии в системе.