Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 апреля 2008 г. Дело "Игнатьева (Ignatyeva) против Российской Федерации" (Жалоба N 10277/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Игнатьева (Ignatyeva)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 10277/05)

Постановление Суда

Страсбург, 3 апреля 2008 г.

ГАРАНТ:

См. Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 декабря 2009 г. Дело "Игнатьева (Ignatyeva) против Российской Федерации" (Жалоба N 10277/05) (Первая секция) (Справедливая компенсация)

В деле "Игнатьева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты Суда,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штайнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 13 марта 2008 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой (N 10277/05) против Российской Федерации, поступившей 22 июня 2003 г. в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) и поданной в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Верой Павловной Игнатьевой (далее - заявительница).

2. Интересы заявительницы в Европейском Суде представляли юристы неправительственной организации "Центр содействия международной защите", работающей в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым, а затем сменившей его в этой должности В.В. Милинчук.

3. 16 июня 2006 г. Суд принял решение коммуницировать жалобу властям государства-ответчика. В соответствии с положениями пункта 3 статьи 29 Конвенции Суд принял решение о рассмотрении жалобы по существу одновременно с рассмотрением вопроса о ее приемлемости.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявительница родилась в 1940 году и проживает в г. Москве.

5. В 1990 году мать заявительницы, как утверждается, обманным путем вынудили продать ее дом. 19 февраля 1996 г. местная администрация изъяла земельный участок, на котором находился дом, у матери заявительницы, а 20 февраля 1996 г. этот земельный участок был передан покупателю дома Л. Впоследствии Л. продал дом Ч. и право собственности на земельный участок перешло к нему.

A. Первое слушание по делу

6. 18 апреля 1996 г. заявительница от лица своей недееспособной матери оспорила в суде решение от 20 февраля 1996 г., утверждая, что право собственности на этот земельный участок принадлежит ее матери. Однако 29 апреля 1996 г. судебное производство было приостановлено вплоть до исхода другого судебного производства, в котором одной из сторон выступала заявительница.

7. 5 июля 1996 г. судебное производство было возобновлено.

8. 11 июля 1996 г. Новосильский районный суд Орловской области отклонил иск заявительницы. 19 августа 1996 г. Орловский областной суд отменил это решение при кассационном рассмотрении и направил дело на новое рассмотрение.

9. Тем временем мать заявительницы умерла, и 11 ноября 1996 г. судебное разбирательство было приостановлено для определения решения о ее законном правопреемнике. 8 сентября 1997 г. суд определил заявительницу законной правопреемницей ее матери и возобновил разбирательство.

10. 19 ноября 1997 г. Корсаковский районный суд Орловской области отклонил иск заявительницы. Судебное решение не было обжаловано и стало окончательным.

B. Рассмотрение в надзорном порядке и дальнейшие судебные разбирательства

11. По представлению прокурора Орловской области в интересах заявительницы 25 февраля 1999 года Президиум Орловского областного суда отменил в порядке надзора судебное решение от 19 ноября 1997 г. вследствие многочисленных нарушений процессуальных норм, установленных законодательством Российской Федерации, и направил дело на новое слушание.

12. Что касается четырех заседаний, назначенных на период с 6 апреля 1999 г. по 8 июля 1999 г., то два из них были отложены из-за неявки ответчиков, одно было отложено по причине того, что не явилась заявительница, и еще одно было отложено по ходатайству последней.

13. 8 июля 1999 г. слушание было перенесено на 24 сентября 1999 г. вследствие отсутствия сторон.

14. 24 сентября 1999 г. Корсаковский районный суд оставил иск без рассмотрения, так как заявительница регулярно не являлась в суд. Однако 8 декабря 1999 г. Орловский областной суд отменил указанное выше решение в кассационном порядке, установив, что заявительница не была должным образом извещена о заседаниях 8 июля и 24 сентября 1999 г., и направил дело на новое рассмотрение.

15. 29 марта 2000 г. Корсаковский районный суд отклонил иск заявительницы. 21 июня 2000 г. Орловский областной суд при кассационном рассмотрении отменил это решение и снова направил дело на новое рассмотрение.

16. Что касается пяти слушаний, назначенных на период с 11 сентября 2000 г. по 17 апреля 2001 г., то три из них были отложены из-за неявки ответчиков, одно было отложено, так как один из ответчиков не был извещен о слушании, и еще одно было отложено потому, что суд счел необходимым изучить дополнительные доказательства.

17. 3 мая 2001 г. Корсаковский районный суд частично удовлетворил иск заявительницы и отменил решение от 20 февраля 1996 г. относительно передачи земельного участка Л., регистрации права собственности Л. на спорный участок земли, договора купли-продажи между Л. и Ч. и регистрации права собственности Ч. на этот участок земли. 14 мая 2001 г. районный суд вынес дополнительное решение, которым отменил решение местной администрации об изъятии земли. Эти решения не были обжалованы и 24 мая 2001 г. стали окончательными и обязательными для исполнения.

18. 5 августа 2002 г. право собственности на земельный участок было зарегистрировано в государственном реестре недвижимости.

C. Последующее рассмотрение в надзорном порядке и дальнейшие судебные разбирательства

19. 28 января 2003 г. Председатель Орловского областного суда внес представление о надзорном рассмотрении судебных решений от 3 мая и 14 мая 2001 г.

20. 13 февраля 2003 г. Президиум Орловского областного суда в надзорном порядке отменил судебные решения от 3 мая и 14 мая 2001 г. и направил дело на новое рассмотрение. Причиной отмены было предполагаемое нарушение материального права нижестоящими судами.

21. Что касается последующих пяти заседаний суда, назначенных на период с 6 мая 2003 г. по 28 августа 2003 г., то одно из них было отложено, поскольку заявительница не явилась в суд, одно было отложено из-за необходимости явки дополнительных свидетелей, одно было отложено по причине рассмотрения ходатайства заявительницы о приостановлении судебного производства, одно было отложено, поскольку заявительница представила дополнительные требования, и одно было отложено по ходатайству ответчиков для завершения подготовки их встречных требований.

22. 9 сентября 2003 г. ответчики ходатайствовали о передаче дела в другой суд. Решением от 18 сентября 2003 г. Корсаковский районный суд удовлетворил ходатайство и передал дело Новосильскому районному суду. Однако 29 октября 2003 г. Орловский областной суд отменил это решение при кассационном рассмотрении.

23. Что касается трех заседаний суда, назначенных на период с 26 ноября 2003 г. по 25 декабря 2003 г., то одно из них было отложено, потому что заявительница не явилась в суд, и два были отложены, так как не явились ответчики.

24. 28 января 2004 г. Корсаковский районный суд отклонил требования заявительницы. Однако 12 мая 2004 г. Орловский областной суд отменил это решение в кассационном рассмотрении и направил дело на новое рассмотрение.

25. 31 мая 2004 г. Корсаковский районный суд приостановил судебное разбирательство до окончания другого судебного разбирательства, в котором заявительница была одной из сторон. Это дело касалось вопроса о том, была ли мать заявительницы надлежащим собственником земельного участка. Решением от 17 ноября 2004 г., которое было оставлено без изменения при кассационном рассмотрении 19 января 2005 г., суд постановил, что право собственности на земельный участок ныне покойной матери заявительницы было аннулировано. После этого судебное производство по данному вопросу было возобновлено 27 января 2005 г.

26. 15 февраля 2005 г. Корсаковский районный суд отклонил иск заявительницы. Суд постановил, что, поскольку решением от 17 ноября 2004 г., оставленным без изменения при кассационном рассмотрении 19 января 2005 г., право собственности матери заявительницы на земельный участок было аннулировано, требования заявительницы были необоснованными. 27 апреля 2005 г. Орловский областной суд отклонил кассационную жалобу заявительницы. Соответственно, право собственности заявительницы на земельный участок от 5 августа 2002 г. было признано недействительным.

Таким образом, право собственности на земельный участок заявительницы, зарегистрированное 5 августа 2002 г., было признано недействительным.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

27. Краткое изложение соответствующего законодательства Российской Федерации по вопросу пересмотра судебных решений в порядке надзора см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), жалоба N 52854/99* (* См.: Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год (примеч. редактора).), §§ 31-42, ECHR 2003-IX).

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

28. Заявительница подала жалобу на то, что продолжительность судебного разбирательства была несовместима с требованием "разумности срока", изложенным в пункте 1 статьи 6 Конвенции, в котором указывается следующее:

"В случае спора по гражданским правам и обязанностям... каждый имеет право на справедливое... разбирательство в разумный срок... судом..."

29. Власти государства-ответчика отметили, что дело было довольно сложным, поскольку требовало решения ряда вопросов, касающихся лиц, права собственности которых могли быть затронуты рассматриваемым разбирательством; оно также включало оценку сложных фактических обстоятельств и осложнялось тем фактом, что заявительница несколько раз изменяла свои требования и участвовала в других разбирательствах, тесно связанных с рассматриваемым спором. В этом отношении заявительница утверждала, прежде всего, что суть ее жалобы заключалась в оспаривании решений местной администрации и законности договора купли-продажи, что не представляло особой сложности с точки зрения правового анализа. Дело не требовало длительного процесса установления фактических обстоятельств дела, допроса свидетелей или проведения комплексных экспертиз. Во-вторых, стороны разбирательства были определены еще 25 февраля 1999 г., и до конца судебного производства каких-либо изменений в этом отношении не произошло. Производства по другим искам, поданным заявительницей, не препятствовали рассматриваемому разбирательству, поскольку они не были напрямую связаны с существом рассматриваемой жалобы. В-третьих, вопрос о правопреемстве после смерти матери заявительницы не мог препятствовать судебному разбирательству, учитывая, что он был урегулирован еще в 1996-1997 годах. С тех пор заявительница действовала от своего имени. Наконец, после того, как судебное решение от 19 ноября 1997 г. было отменено в результате рассмотрения в порядке надзора, судам Российской Федерации потребовалось одно или два слушания для вынесения решения по существу дела.

30. Власти Российской Федерации также утверждали, что заявительница сама способствовала продолжительности судебного разбирательства: по меньшей мере шесть заседаний судов были отложены из-за неявки заявительницы, а одно заседание было отложено по ее ходатайству. Кроме того, с 23 мая по 15 августа 2003 г. производство по делу было приостановлено по ходатайству заявительницы, а с 25 августа по 27 января 2005 г. оно было приостановлено в интересах заявительницы до завершения соответствующего спора, стороной которого она являлась. Заявительница не согласилась с властями и утверждала, что она регулярно присутствовала на заседаниях судов, за исключением тех из них, о которых она не была надлежащим образом уведомлена. Кроме того, она оспорила довод властей Российской Федерации относительно предполагаемого приостановления разбирательства с 23 мая по 15 августа 2003 г. по ее ходатайству. В этом отношении заявительница сослалась на решение от 23 мая 2003 г. об отклонении ее ходатайства о приостановлении производства по делу.

31. В конце концов власти заявили, что никакие существенные периоды бездействия судов, за исключением вышеупомянутых периодов, когда разбирательство было приостановлено в интересах заявительницы, не могут быть поставлены в вину властям Российской Федерации: судебные заседания назначались через регулярные промежутки времени, а ходатайства сторон были быстро рассмотрены. Более того, девять заседаний судов были отложены из-за неявки ответчиков, и власти не могут быть обвинены в этих задержках. Наконец, власти государства-ответчика отметили, что суды трех инстанций принимали активное участие в деле заявительницы и рассмотрели дело четыре раза, что свидетельствует о том, что суды Российской Федерации не бездействовали. В ответ заявительница утверждала, что судебное разбирательство несколько раз затрагивало три уровня юрисдикции, включая пересмотр дела в порядке надзора, что свидетельствует о том, что суды затягивали производство, допустив многочисленные нарушения материально-правовых и процессуальных норм законодательства Российской Федерации. Кроме того, заявительница указала на несколько случаев неоправданных задержек, вызванных бездействием властей государства-ответчика. В частности, в период с 25 февраля 1999 г. по 29 марта 2000 г. было назначено шесть заседаний суда, из которых состоялось только одно. С 21 июня 2000 г. по 3 мая 2001 г. было назначено шесть заседаний, и только одно из них состоялось. Во многих случаях слушания откладывались из-за отсутствия ответчиков. Кроме того, суд несколько раз не вызывал заявительницу на судебные заседания. В частности, заявительница не была уведомлена о заседаниях, состоявшихся 8 июля 1999 г. и 24 сентября 1999 г., что было подтверждено решением областного суда от 8 декабря 1999 г. Задержка, связанная с этим, составила восемь месяцев и двадцать один день. Она также утверждала, что не была уведомлена о заседаниях, состоявшихся 6 мая и 26 ноября 2003 г., а также 14 января 2004 г. Задержка почти на два месяца была вызвана решением районного суда от 18 сентября о передаче дела в другой суд.

32. Принимая во внимание вышеупомянутые обстоятельства, власти государства-ответчика пришли к выводу, что, хотя судебное разбирательство по делу заявительницы и было довольно длительным, тем не менее требование о разумности продолжительности разбирательства, закрепленное в пункте 1 статьи 6 Конвенции, было властями соблюдено. Заявительница не согласилась с властями Российской Федерации и настаивала на своей жалобе.

A. Период, подлежащий рассмотрению

33. Европейский Суд отмечает, что заявительница от лица своей матери подала иск 18 апреля 1996 г., однако Суд компетентен ratione temporis рассматривать дело по существу только за период после 5 мая 1998 г., когда Конвенция вступила в силу для Российской Федерации.

34. Далее Европейский Суд обращает внимание на то, что только те периоды времени следует принимать в расчет, когда дело находилось в процессе рассмотрения в судах, например, периоды, когда не было эффективного судопроизводства по разрешению спора заявительницы по существу и когда власти были обязаны вынести такое решение. Периоды, в течение которых суды Российской Федерации решали, подлежит ли пересмотру это дело или нет, должны быть исключены, так как статья 6 неприменима к судебным процедурам такого рода (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Скоробогатова против Российской Федерации" (Skorobogatova v. Russia) от 1 декабря 2005 г., жалоба N 33914/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 11 (примеч. редактора).), § 39, с последующими ссылками).

35. Из этого вытекает, что после 5 мая 1998 г. судебное разбирательство продолжалось в течение двух периодов. Первый период начался 25 февраля 1999 г. с вынесения решения в порядке надзора и закончился 24 мая 2001 г., когда решения суда от 3 и 14 мая 2001 г. вступили в законную силу. Второй период начался 13 февраля 2003 г. с принятия другого решения в порядке надзора и закончился 27 апреля 2005 г., когда решение от 15 февраля 2005 г. вступило в силу. Таким образом, в постратификационный период судебное разбирательство длилось четыре года пять месяцев и десять дней.

B. Справедливость срока судебных разбирательств

36. Европейский Суд повторяет, что разумность продолжительности судебного разбирательства должна оцениваться в свете обстоятельств дела и в увязке со следующими критериями: сложность дела, поведение заявительницы и относящихся к делу органов власти, а также то, что было сущностью дела для заявительницы в споре (см., среди многочисленных иных источников, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фридлендер против Франции" (Frydlender v. France), жалоба N 30979/96, § 43, ECHR 2000-VII).

37. Европейский Суд считает, что гражданское дело заявительницы представляло собой совокупность нескольких дел. Суды государства-ответчика сопоставляли иски нескольких сторон, которые требовали подтверждения их прав на предмет спора - земельный участок. Несколько раз стороны меняли и дополняли свои требования. Суд считает, что эти факторы осложнили задачу судов, хотя он не может согласиться с тем, что сложность дела, взятая сама по себе, была такой, чтобы оправдать общую продолжительность судебного разбирательства (см. Решение Европейского Суда по делу "Малинин против Российской Федерации" (Malinin v. Russia) от 8 июля 2004 г., жалоба N 58391/00; и Решение Европейского Суда по делу "Антонов против Российской Федерации" (Antonov v. Russia) от 3 ноября 2005 г., жалоба N 38020/03).

38. Европейский Суд отмечает, что стороны разошлись во мнениях по некоторым вопросам факта, касающимся присутствия заявительницы на заседаниях судов. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница отсутствовала как минимум на шести заседаниях, однако сама она утверждала, что присутствовала на всех заседаниях, за исключением тех нескольких из них, о которых она не была уведомлена. Суд не считает необходимым подробно рассматривать этот вопрос, поскольку задержка, вызванная отсутствием заявительницы, была незначительной. Утверждение властей Российской Федерации о приостановлении производства по делу в период с 23 мая по 15 августа 2003 г. в соответствии с ходатайством заявительницы не подтверждается материалами, представленными сторонами. Что касается довода властей Российской Федерации о том, что заявительница способствовала задержке, изменив и исправив свои требования, Суд повторяет, что заявительнице нельзя ставить в вину, что она в полной мере использовала для защиты своих интересов возможности, предоставляемые законодательством государства-ответчика (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Ягчи и Саргын против Турции" (Yagci and Sargin v. Turkey) от 8 июня 1995 г., Series А, N 319-А, § 66).

39. Европейский Суд усматривает определенные задержки в рассмотрении дела по вине властей государства-ответчика. Примерно восемь месяцев прошло с 8 июля 1999 г. до 29 марта 2000 г., прежде чем суд, не вызвавший заявительницу на заседание, исправил эту ошибку и возобновил рассмотрение дела. Задержка примерно на два месяца произошла, когда дело было передано из Корсаковского районного суда в Новосильский районный суд - с 18 сентября 2003 г. до 26 ноября 2003 г., когда Корсаковский районный суд возобновил рассмотрение дела заявительницы. Наконец, производство по делу было приостановлено примерно на восемь месяцев, с 31 мая 2004 г. по 27 января 2005 г., в ожидании результатов другого судебного разбирательства, стороной которого являлась заявительница.

40. Однако помимо этих периодов заседания суда назначались через регулярные промежутки времени, и ходатайства сторон рассматривались на том же или на следующем заседании. За четыре года, пять месяцев и десять дней дело рассматривалось четыре раза в суде первой инстанции и трижды во второй инстанции. Европейский Суд напоминает, что в принципе участие нескольких инстанций не освобождает судебные органы от соблюдения требования разумного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 6 Конвенции (см. Решение Европейского Суда по делу "Кузнецов против Российской Федерации" (Kuznetsov v. Russia) от 17 июня 2004 г., жалоба N 73994/01). В то же время период в четыре года, пять месяцев и десять дней, когда различные судебные органы постоянно рассматривали дело, не обязательно нарушает гарантии пункта 1 статьи 6 Конвенции (см. Решение Европейского Суда по делу "Кравчук против Российской Федерации" (Kravchuk v. Russia) от 1 февраля 2005 г., жалоба N 72749/01; и Решение Европейского Суда по делу "Пронина против Российской Федерации" (Pronina v. Russia) от 30 июня 2005 г., жалоба N 65167/01).

41. Европейский Суд не упускает из виду тот факт, что во многих случаях заседания откладывались из-за неявки ответчиков или заявительницы, а также по другим причинам, связанным с надлежащим отправлением правосудия. В этом отношении Суд напоминает, что только задержки по вине государства могут оправдывать вывод о несоблюдении требования о "разумном сроке" (см. Решение Европейского Суда по делу "Дей Фур Вальдероде против Чешской Республики" (Des Fours Walderode v. Czech Republic) от 4 марта 2003 г., жалоба N 40057/98).

42. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд считает, что в той мере, в какой это подпадает под его компетенцию ratione temporis, жалоба не содержит каких-либо признаков нарушения права заявительницы на определение ее гражданских прав в разумные сроки. Следовательно, эта часть жалобы является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции (см., a contrario, Постановление Европейского Суда по делу "Кормачёва против Российской Федерации" (Kormacheva v. Russia) от 21 января 2004 г., жалоба N 53084/99* (*См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 8 (примеч. редактора).)).

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении отмены судебных решений, вынесенных в пользу заявительницы

43. Заявительница также жаловалась на то, что отмена 13 февраля 2003 г. окончательных судебных решений от 3 и 14 мая 2001 г. в порядке надзора нарушила ее "право на суд" в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции и ее право на беспрепятственное владение собственностью в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Соответствующие части этих положений гласят следующее:

Пункт 1 статьи 6

"В случае спора по гражданским правам и обязанностям... каждый имеет право на справедливое... разбирательство в разумный срок... судом..."

Статья 1 Протокола N 1

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Никто не может быть лишен своего имущества, кроме как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права...".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

44. Европейский Суд отмечает, что данные части жалобы не являются явно необоснованными по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям и, следовательно, должны быть признаны приемлемыми для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

45. Власти Российской Федерации утверждали, что отмена постановлений Корсаковского районного суда от 3 мая и 14 мая 2001 г. в порядке надзора не нарушила гарантии справедливого судебного разбирательства, изложенные в пункте 1 статьи 6 Конвенции, поскольку причиной отмены была неспособность нижестоящего суда установить определенные фактические обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела, и неспособность правильно применить законодательство Российской Федерации.

46. Заявительница утверждала, что отмена окончательных судебных решений по ее делу непоправимо нарушила принцип правовой определенности.

47. Европейский Суд повторяет, что право на справедливое разбирательство дела в суде, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, должно толковаться в свете преамбулы Конвенции, которая провозглашает, в соответствующей части, верховенство права частью общего наследия Договаривающихся Государств. Одним из основополагающих аспектов верховенства права является принцип правовой определенности, который требует среди прочего, чтобы в тех случаях, когда суды окончательно определили вопрос, их решение не ставилось под сомнение (см. Постановление Европейского Суда по делу "Брумыреску против Румынии" (Brumarescu v. Romania) от 28 октября 1999 г., Reports of Judgments and Decisions 1999-VII, § 61).

48. Этот принцип состоит в том, что ни одна из сторон не имеет права требовать возобновления разбирательства только с целью повторного слушания и нового решения по делу. Полномочия вышестоящих судов по отмене или изменению обязательных и подлежащих исполнению судебных решений должны осуществляться для исправления существенных недостатков. Сама возможность наличия двух точек зрения по этому поводу не является основанием для пересмотра. Отступление от этого принципа оправданно только тогда, когда это необходимо в обстоятельствах существенного и убедительного характера (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), жалоба N 52854/99* (* См.: Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год (примеч. редактора).), § 52, ECHR 2003-X, и Постановление Европейского Суда по делу "Праведная против Российской Федерации" (Pravednaya v. Russia) от 18 ноября 2004 г., жалоба N 69529/01* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 5 (примеч. редактора).), § 25).

49. Европейский Суд повторяет, что пункт 1 статьи 6 Конвенции гарантирует каждому право на подачу иска, касающегося его гражданских прав и обязанностей, в суд. Таким образом, он воплощает "право на суд", из которого право доступа, то есть право возбуждать судебное разбирательство по гражданским делам, составляет один аспект. Однако это право было бы иллюзорным, если бы правовая система Договаривающегося Государства позволяла отменять окончательное и имеющее обязательную силу судебное решение вышестоящим судом по заявлению государственного должностного лица, чье право подавать такое заявление не ограничено каким-либо предельным сроком: в результате чего судебные решения могли быть оспорены в течение неопределенного срока (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), §§ 54-56).

50. Европейский Суд отмечает, что 3 и 14 мая 2001 г. Корсаковский районный суд частично удовлетворил требования заявительницы и отменил решение от 20 февраля 1996 г. о выделении земельного участка Л., а также регистрации права собственности последнего на спорный земельный участок, договор купли-продажи между Л. и Ч. и регистрация права собственности последнего на земельный участок, о котором идет речь. Судебные решения не обжаловались, и они стали обязательными и подлежат исполнению. 13 февраля 2003 г., то есть спустя более двадцати месяцев, решения от 3 мая и 14 мая 2001 г. были отменены в рамках надзорной процедуры, инициированной председателем Орловского областного суда, который являлся государственным должностным лицом и не являлся стороной по делу (см. выше § 19).

51. Европейский Суд установил нарушение "права заявителя на суд", гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции, во многих случаях, когда судебное решение, которое стало окончательным и обязательным к исполнению, было впоследствии отменено вышестоящим судом по обращению государственного должностного лица, чье право вмешательства не было ограничено по времени (см. Постановление Европейского Суда по делу "ОАО "Росэлтранс" против Российской Федерации" (Roseltrans v. Russia) от 21 июля 2005 г., жалоба N 60974/00* (* См.: там же. 2006. N 3 (примеч. редактора).), §§ 27-28, Постановление Европейского Суда по делу "Волкова против Российской Федерации" (Volkova v. Russia) от 5 апреля 2005 г., жалоба N 48758/99* (* См.: там же. 2006. N 11 (примеч. редактора).), §§ 34-36, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), §§ 51-56).

52. Изучив представленные ему материалы, Европейский Суд отмечает, что власти государства-ответчика не указали каких-либо фактов или аргументов, способных убедить его прийти к иному выводу в настоящем деле.

53. Таким образом, Европейский Суд считает, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в части отмены в порядке надзора судебных решений, вынесенных по делу заявительницы.

2. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

54. Власти государства-ответчика не выдвинули аргументов в связи с этой статьей.

55. Заявительница настаивала на своей жалобе.

56. Европейский Суд напоминает, что статья 1 Протокола N 1 к Конвенции закрепляет право каждого на беспрепятственное владение своим имуществом. Если лицо действительно владело имуществом и считалось его владельцем для всех юридических целей, можно сказать, что это лицо "владело" им по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Жигалев против Российской Федерации" (Zhigalev v. Russia) от 6 июля 2006 г., жалоба N 54891/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 4 (примеч. редактора).), § 131). Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Суд отмечает, что после вынесения судом решений от 3 и 14 мая 2001 г. заявительница получила регистрацию права собственности на оспариваемый земельный участок. Отмена этих судебных решений в порядке надзора 13 февраля 2003 г. привела к признанию титула на собственность заявительницы недействительным. Принимая во внимание свои выводы относительно совместимости вышеуказанного решения с гарантиями пункта 1 статьи 6 Конвенции (см. выше § 53), Суд считает, что отмена окончательных и обязательных для исполнения судебных решений в пользу заявительницы в порядке надзорного производства с целью исправления предполагаемых ошибок факта и права, представляло собой неоправданное вмешательство в собственность заявительницы, защищаемую статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Таким образом, имело место нарушение данного положения Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

57. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

58. В отношении компенсации материального ущерба заявительница затребовала 86 843 евро. Эта сумма включает в себя денежные средства, которые, как полагала заявительница, она могла бы выручить за землю, если бы ее право на нее не было оспорено. Далее, она запросила 12 000 евро в порядке компенсации морального вреда. И наконец, заявительница запросила 609 евро компенсации расходов и издержек, понесенных ею в судах Российской Федерации.

59. Власти Российской Федерации утверждали, что между установленным нарушением и заявленным ущербом не было причинно-следственной связи. В любом случае требования заявительницы были необоснованными и чрезмерными. Власти также утверждали, что заявительнице не должна присуждаться компенсация судебных расходов и издержек, поскольку она не обосновала свое требование какими-либо квитанциями или расписками, на основании которых может быть установлена требуемая сумма.

60. Европейский Суд считает, что вопрос о применении статьи 41 Конвенции не готов для решения. Соответственно, он должен быть отложен, а последующая процедура устанавливается с учетом любого соглашения, которое может быть достигнуто между властями государства-ответчика и заявительницей (пункт 1 правила 75 Регламента Европейского Суда).

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу, касающуюся отмены окончательных судебных решений от 3 мая и 14 мая 2001 г., приемлемой, а остальные части жалобы неприемлемыми для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с отменой в порядке надзора окончательных судебных решений от 3 мая и 14 мая 2001 г.;

3) постановил, что вопрос применения статьи 41 Конвенции не готов для разрешения, и в связи с этим:

(a) откладывает данный вопрос в полном объеме;

(b) предлагает властям государства-ответчика и заявительнице представить в течение ближайших трех месяцев их письменные соображения по этому поводу и, в частности, уведомить Европейский Суд о любом соглашении, которое может быть достигнуто;

(c) откладывает дальнейшую процедуру и делегирует Председателю Палаты Суда полномочия назначить ее в случае необходимости.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 3 апреля 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда