Определение Конституционного Суда РФ от 28 сентября 2021 г. N 2058-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Волковой Алисы Михайловны на нарушение ее конституционных прав частями первой, второй и третьей статьи 37 и частью первой статьи 39 Уголовного кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданки А.М. Волковой к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Приговором мирового судьи (с учетом изменений, внесенных апелляционным постановлением) гражданка А.М. Волкова признана виновной в совершении - совместно с двумя другими гражданами - двух преступлений (нарушение неприкосновенности жилища и умышленное причинение легкого вреда здоровью). В передаче кассационных жалоб А.М. Волковой для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции отказано постановлениями судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции и судьи Верховного Суда Российской Федерации. При этом суды всех инстанций отклонили доводы о том, что проникновение в квартиру было осуществлено в состоянии крайней необходимости, а телесные повреждения потерпевшему (бывшему супругу А.М. Волковой) причинены в связи с защитой от им же примененного насилия.

В этой связи заявительница оспаривает конституционность частей первой, второй и третьей статьи 37 "Необходимая оборона" и части первой статьи 39 "Крайняя необходимость" УК Российской Федерации, утверждая, что данные нормы не соответствуют статьям 19, 21 (часть 2), 38 (части 1 и 2), 45 и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку они по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, не позволяют оценивать ситуацию систематического домашнего насилия как общественно опасное посягательство или угрожающую личности опасность, в том числе учитывая длительность такой ситуации в семье, допускают оценку нападения близкого лица как не опасного, а также не обязывают рассматривать сообщения о злоупотреблениях в семье (направленные в органы государственной власти) в качестве доказательств правомерности действий лица, пострадавшего от таких злоупотреблений.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Согласно Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью (статья 2), каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (статья 45, часть 2).

Любое посягательство на личность, ее права и свободы, а тем более на физическую неприкосновенность является одновременно и посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек становится объектом произвола и насилия. С учетом этого государство обязано предусмотреть меры предупреждения общественно опасных деяний, посягающих на неприкосновенность личности, обеспечить эффективное противодействие физическому насилию, а также вправе, приняв к сведению тяжесть и степень распространенности таких деяний, выбрать ту или иную конструкцию состава правонарушения, установить признаки противоправности деяния, вид ответственности за его совершение, конкретизировать меры наказания, учитывая особую конституционную значимость достоинства личности и права на личную неприкосновенность, необходимость повышенной их защиты, обеспечивая при этом соразмерность ответственности ценностям, охраняемым законом, включая уголовный, при строгом соблюдении принципов равенства и справедливости (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2021 года N 11-П).

Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, в сфере уголовно-правового регулирования - в силу статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, основанной на принципе nullum crimen, nulla poena sine lege (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе), - особое значение приобретает требование определенности правовых норм. Так, любое преступление, а равно наказание за его совершение должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы исходя из текста соответствующей нормы - в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, - каждый мог предвидеть уголовно-правовые последствия своих действий (бездействия). Уголовная ответственность может считаться законно установленной лишь при условии, что она соразмерна характеру и степени общественной опасности криминализируемого противоправного деяния, а его составообразующие признаки, наличие которых в совершенном деянии, будучи основанием уголовной ответственности, позволяет отграничивать его от иных противоправных, а тем более законных действий, точно и недвусмысленно определены в уголовном законе, непротиворечиво вписывающемся в общую систему правового регулирования (постановления от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П, от 17 июня 2014 года N 18-П, от 16 июля 2015 года N 22-П и др.).

Любое привлечение к уголовной ответственности - по смыслу статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации и конкретизирующих ее части второй статьи 2, статьи 8 и части первой статьи 14 УК Российской Федерации - безусловно предполагает, что ее основанием может быть лишь обладающее опасностью для личности, общества или государства деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом, которые должны быть присущи ему в момент совершения (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2021 года N 11-П).

Регламентация в главе 8 УК Российской Федерации обстоятельств, исключающих преступность деяния, призвана не допустить уголовную ответственность за правомерные действия. Наличие признаков такого поведения не предполагает его оценку как общественно опасного и образующего состав преступления даже в случае причинения вреда правам других лиц, иным охраняемым законом интересам (если при этом не допущено причинения излишнего вреда или иного нарушения законодательно определенных условий правомерности).

Так, федеральный законодатель установил условия правомерности необходимой обороны, относящиеся как к посягательству, так и к защите от него. Согласно части первой статьи 37 УК Российской Федерации не является преступлением причинение вреда только посягающему лицу и только при защите от общественно опасного посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Дополнительно часть вторая той же статьи прямо закрепляет, что защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т.е. умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства. Эти нормы в равной мере распространяются на всех лиц независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения, а также независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти (часть третья той же статьи).

Приведенные законоположения направлены на защиту личности и прав обороняющегося, не нарушают их и какой-либо неопределенности не содержат (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 28 мая 2009 года N 587-О-О, от 17 июля 2012 года N 1465-О, от 24 марта 2015 года N 645-О и от 19 декабря 2019 года N 3306-О).

В правоприменительной практике суды учитывают, что состояние необходимой обороны может быть вызвано и общественно опасным посягательством, носящим длящийся или продолжаемый характер (например, незаконное лишение свободы, захват заложников, истязание и т.п.). Право на необходимую оборону в этих случаях сохраняется до момента окончания такого посягательства (абзац первый пункта 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 года N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление").

Также не признается преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, т.е. для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и не было допущено превышения пределов крайней необходимости (часть первая статьи 39 УК Российской Федерации).

Президиум Верховного Суда Российской Федерации отмечает, что ситуации, связанные с причинением вреда в состоянии крайней необходимости, могут возникать в рамках общественных отношений, обеспечивающих различные конституционные права и свободы человека и гражданина. При оценке данных ситуаций суды учитывают такие обязательные условия, указывающие на правомерность предпринятых лицом действий, как наличие и действительный характер возникшей опасности, а также невозможность ее устранения без нарушения прав и свобод другого лица и отсутствие явного превышения допустимых при этом пределов, в том числе в виде причинения вреда, равного или большего по сравнению с тем, который мог быть причинен при дальнейшем развитии возникшей опасности (раздел 4 Обзора практики применения судами положений главы 8 Уголовного кодекса Российской Федерации об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, утвержденного 22 мая 2019 года).

Соответственно, оспариваемые нормы не содержат неопределенности признаков необходимой обороны и крайней необходимости, приводящей к произвольному их пониманию и применению судами. Также они не регламентируют уголовно-процессуальных вопросов и не препятствуют установлению правоприменителями в конкретном деле обстоятельств, исключающих преступность деяния (подлежащих доказыванию в соответствии с пунктом 5 части первой статьи 73 УПК Российской Федерации).

Таким образом, оспариваемые законоположения не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявительницы в обозначенном ею аспекте, а потому данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Волковой Алисы Михайловны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин