Постановление Европейского Суда по правам человека от 2 апреля 2009 г. Дело "Джабаева (Dzhabayeva) против Российской Федерации" (Жалоба N 13310/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Джабаева (Dzhabayeva)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 13310/04)

Постановление Суда

Страсбург, 2 апреля 2009 г.

По делу "Джабаева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты Суда,

Нины Вайич,

Анатолия Ковлера,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильмана,

Джорджио Малинверни,

Георге Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 12 марта 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 13310/04 против Российской Федерации, поступившей 24 февраля 2004 г. в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) и поданной в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Салимат Вахаевной Джабаевой (далее - заявительница).

2. Интересы заявительницы, которой была оказана юридическая помощь, представляла адвокат Л. Хамзаева, практикующая в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. 2 мая 2007 г. Европейский Суд принял решение применить правило 41 Регламента Европейского Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке, а также уведомить власти Российской Федерации о настоящей жалобе. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд принял решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с рассмотрением вопроса о ее приемлемости.

4. Рассмотрев 12 марта 2009 г. возражение властей Российской Федерации против совместного рассмотрения вопроса приемлемости и существа жалобы на основании пункта 3 статьи 29 Конвенции, Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница, 1954 года рождения, проживает в г. Урус-Мартане.

6. Муж заявительницы - Магомед Увайсович Джабаев - родился в 1953 году. Они проживали совместно со своими тремя детьми 1985, 1987 и 1994 годов рождения по адресу: г. Грозный, ул. Тобольская, дом 50. Однако в неустановленную дату в 1999 году заявительница вместе с тремя детьми временно переехала в соседнюю Республику Ингушетия, где они находились в лагере для мигрантов из Чечни* (* Так в тексте. Возможно, речь идет о палаточном лагере "Барт" для вынужденных переселенцев из Чеченской Республики (примеч. переводчика).) в г. Карабулаке.

A. Задержание и последующее исчезновение Магомеда Джабаева

1. Изложение обстоятельств дела заявительницей

7. В своей жалобе заявительница указала, что 10 марта 2000 г. М. Джабаев был задержан сотрудниками Октябрьского временного отдела внутренних дел (далее - Октябрьский ВОВД)* (* Так в тексте. Очевидно, здесь и далее имеется в виду Временный отдел внутренних дел Октябрьского района г. Грозного (примеч. переводчика).) во дворе своего дома по адресу: г. Грозный, улица Тобольская, дом 50. Впоследствии он был доставлен в Октябрьский ВОВД, после чего его больше не видели.

8. Одновременно заявительница приложила копию своей жалобы от 25 августа 2000 г. на имя председателя Национальной общественной комиссии по расследованию правонарушений и соблюдению прав человека на Северном Кавказе, где ею были детально описаны обстоятельства задержания ее мужа, пока он стоял в очереди в центре распределения продуктов питания. Жалоба звучит следующим образом:

"Я... прошу вас о помощи в поисках моего мужа Магомеда Увайсовича Джабаева, 1953 года рождения, жителя города Грозного.

Во время нападения на Грозный и военной кампании мой муж... остался в г. Грозном по адресу: Октябрьский район, улица Тобольская, дом 50, квартира 1 (Окружной район). В последний раз я его видела 2 марта 2000 года. Он прошел все проверки российских силовых структур, и ему было разрешено получать продукты в центре, расположенном на улице Сайханова. 10 марта 2000 года в 10 часов утра мой муж... пошел в центр за продуктами и там увидел, как военнослужащие российских силовых структур издевались над одним мужчиной. Он подошел к ним, показал свой паспорт и спросил, что тот мужчина сделал плохого. Проверив документы моего мужа, военнослужащие российских силовых структур схватили моего мужа и стали угрожать ему расправой. Стоявшая в очереди женщина поспешила мужчинам на помощь, но [военнослужащие российских силовых структур] стали угрожать и ей. После чего [военнослужащие российских силовых структур] забрали моего мужа и второго мужчину [Т.], 1951 года рождения, инвалида. Они завели их в разрушенный дом и стали издеваться над ними. Они повесили им на плечи пулеметы, надели темные очки и стали фотографировать.[Военнослужащие] приказали им встать в позы боевиков. Потом они связались с кем-то по рации и сказали, что везут еще двоих. После чего они надели мешки на головы моего мужа и Т. и стали бить и пинать их... они били их головами о БТР, а когда те потеряли сознание - посадили их в военную машину и увезли в неизвестном направлении. Со слов свидетеля, это были бойцы Московского СОБРа [специального отряда быстрого реагирования] и сотрудники Октябрьского РОВД [районного отдела внутренних дел]. У меня есть свидетели, которые могут подтвердить эти факты.

В то время я была не дома, а в Ингушетии с детьми. 11 марта 2000 года Х.А., жена Т., обратилась в Штаб военного командования, расположенного в железнодорожном госпитале, с просьбой о содействии в поисках ее мужа. В Штабе военного командования приказали, чтобы ее доставили к мужу. Х.А. привезли в Октябрьский РОВД, однако по прибытии ей сказали, что ни моего мужа, ни Т. там не было. Затем они арестовали Х.А. и продержали ее в Октябрьском РОВД до 6 вечера. Когда Х.А. подняла шум и стала звать начальника [РОВД], она услышала из соседней камеры голос мужа. Они находились в Октябрьском РОВД, и мой муж просил ее сказать кому-нибудь, что его забрали. 11 марта 2000 года я вернулась в Грозный и попросила родственника, офицера спецподразделения милиции, помочь мне с поиском мужа.

Когда мы обратились в Октябрьский РОВД, нам сказали, что мой муж и Т. были задержаны в результате паспортной проверки и спустя короткое время отпущены на блокпосту N 26. Однако выяснилось, что блокпоста N 26 не существует. В Октябрьском РОВД моему родственнику показали объяснение моего мужа, которое позже исчезло. Я проверила все возможные места, где мог содержаться мой муж, но тщетно. С 11 марта 2000 года мой муж... пропал без вести.

...Я прошу вас помочь в поисках моего мужа...".

2. Изложение обстоятельств дела властями Российской Федерации

9. Власти Российской Федерации указали, что по факту исчезновения Магомеда Джабаева было начато расследование. Однако обстоятельства, при которых он исчез, все еще не были установлены, поскольку очевидцев случившегося не обнаружили.

B. Поиск Магомеда Джабаева и расследование по факту его исчезновения

1. Сведения и документы, представленные заявительницей

10. По утверждению заявительницы, после исчезновения ее мужа она обращалась в различные государственные органы, включая Министерство внутренних дел и прокуратуру Чеченской Республики, чтобы начать розыск. Однако заявительница не представила копий этих обращений и жалоб, за исключением одной, упомянутой выше в параграфе 8.

11. В неустановленную дату начальник Октябрьского ВОВД выдал ей справку о том, что в период с 10 по 12 марта 2000 г. М. Джабаев в помещение ВОВД не доставлялся.

12. 7 ноября 2000 г. начальник Октябрьского ВОВД направил материалы дела по жалобе заявительницы начальнику Карабулакского отдела внутренних дел для того, чтобы были собраны сведения о времени и месте задержания М. Джабаева и установлены свидетели этого задержания. В сопроводительном письме он указал, что М. Джабаев в Октябрьский ВОВД не доставлялся и каких-либо документов о его содержании в отделе не сохранилось.

13. 18 декабря 2000 г. заместитель прокурора г. Грозного возбудил уголовное дело N 12365 по факту похищения Т. 10 марта 2000 г. неизвестными лицами в камуфляжной форме.

14. В неустановленную дату заявительница получила следующую справку за подписью следователя прокуратуры г. Грозного Г., на которой не было ни заголовка, ни даты:

"10 марта 2000 г. сотрудниками Октябрьского ВОВД и военнослужащими российских федеральных сил во время проведения операции по зачистке у себя дома были задержаны [Т.] и Магомед Увайсович Джабаев, которые были вывезены в неизвестном направлении.

27 мая 2000 г. Октябрьский ВОВД завел розыскное дело N 017/00 в отношении Магомеда Увайсовича Джабаева.

18 декабря 2000 года прокуратурой г. Грозного возбуждено уголовное дело N 12365 по факту [похищения этих людей]. Местонахождение вышеуказанных лиц на настоящий момент не установлено".

15. 25 июня 2001 г. помощник грозненского городского прокурора Б. вручил заявительнице справку, из которой следовало, что 10 марта 2000 г. неустановленные лица в камуфляжной форме задержали Магомеда Джабаева и увезли его в неизвестном направлении. Прокуратурой г. Грозного по данным фактам было возбуждено уголовное дело.

16. 19 июля 2001 г. заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу N 12365.

17. Заявительница представила копии документов, упомянутых в параграфах 11-16.

2. Сведения и документы, представленные властями Российской Федерации

18. Власти Российской Федерации сообщили следующую информацию о ходе расследования.

19. 20 сентября 2000 г. в прокуратуру Чеченской Республики поступила жалоба заявительницы в отношении исчезновения ее мужа после того, как он предположительно был задержан 10 марта 2000 г. в Октябрьском районе г. Грозного и содержался в Октябрьском ВОВД вплоть до 12 марта 2000 г.

20. 30 сентября 2000 г. прокуратура Чеченской Республики направила жалобу в отдел Министерства внутренних дел Чеченской Республики* (* Так в тексте (примеч. переводчика).) для организации розыска мужа заявительницы.

21. 4 ноября 2000 г. в прокуратуру г. Грозного поступила жалоба от Х.А., в которой говорилось, что 10 марта 2000 г. ее муж и Магомед Джабаев были задержаны неустановленными лицами в камуфляжной форме и доставлены в Октябрьский ВОВД. 10 марта 2000 г. в 11 часов утра Х.А. пришла в ВОВД, где она также была задержана до позднего вечера. На следующий день она пришла в ВОВД с теплой одеждой для своего мужа. Однако там ей сказали, что ее муж и Магомед Джабаев 10 марта 2000 г. были освобождены. Она обратилась в оперативную бригаду в Моздоке* (* Так в тексте. Возможно, имелась в виду одна из специальных оперативно-следственных групп (бригад), дислоцировавшаяся в г. Моздоке (примеч. переводчика).), к военному коменданту Октябрьского района г. Грозного и к военному коменданту Чеченской Республики. Везде ей сообщали, что ее муж не значился в списках задержанных лиц.

22. 12 декабря 2000 г. заявительница обратилась в Карабулакский городской отдел внутренних дел (далее - Карабулакский ГОВД) с заявлением о розыске ее мужа и Т. Заявление трижды отправлялось в ГОВД прокуратурой Чеченской Республики ввиду отсутствия сведений, необходимых для установления граждан, указанных в списке разыскиваемых лиц. 12 июля 2001 года заявление, наконец, было принято прокуратурой Чеченской Республики и приобщено к материалам дела.

23. 17 декабря 2000 г. Октябрьский ВОВД направил розыскное дело в отношении Т. прокурору г. Грозного.

24. По информации, представленной властями Российской Федерации, 18 декабря 2000 г. прокуратурой г. Грозного было возбуждено уголовное дело N 12365 по факту похищения мужа заявителя и Т. Однако из копии постановления, представленного Европейскому Суду, следует, что дело было возбуждено только в отношении похищения Т.

25. 30 декабря 2001 г. материалы дела были переданы в прокуратуру Чеченской Республики.

26. 17 января 2001 г. Х.А. была признана потерпевшей по уголовному делу и допрошена. Она показала, что 10 марта 2000 г. в 10 часов утра, когда она пошла на базар со своей дочерью, ее муж Т. и их сосед Магомед Джабаев были задержаны неустановленными лицами в камуфляжной форме и доставлены в Октябрьский ВОВД. О случившемся она узнала от соседей. Утром 11 марта 2000 г. вместе с заявительницей и соседями она направилась в ВОВД. В ВОВД ей сказали, что ни Т., ни Магомеда Джабаева там нет. 15 мая 2000 г. ее родственник, проживающий в г. Назрани, сообщил ей, что из телевизионной передачи он узнал, что ее муж содержится в следственном изоляторе в поселке Чернокозово. Однако работники следственного изолятора отрицали нахождение Т. в их учреждении.

27. 19 июля 2001 г. заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу и допрошена. Она показала, что в конце 1999 года она выехала в Республику Ингушетия. 11 марта 2000 г. от родственников мужа она узнала, что он и его сосед были задержаны военнослужащими и доставлены в Октябрьский ВОВД. Вечером 11 марта 2000 г. после посещения Октябрьского ВОВД родственник ее мужа Д. заявил, что ее муж содержится там и ему было показано письменное "объяснение" Магомеда Джабаева. На следующий день Д. опять направился в ВОВД, где ему сказали, что Магомед Джабаев был освобожден. В дальнейшем сотрудники ВОВД отказались подтвердить сведения о задержании Магомеда Джабаева и Т. Со слов жены Т., она узнала, что они были задержаны военнослужащими у центра выдачи продуктов питания, избиты, посажены в автомобиль УАЗ и увезены. Сама Х.А. и соседка заявительницы З. стали свидетелями этих событий. На следующий день Х.А. отправилась в Октябрьский ВОВД, где она была помещена в одиночную камеру. Она слышала голос мужа, доносившийся из соседней камеры. Ее муж сказал, что Магомед Джабаев также находится в камере. Затем Х.А. была освобождена. З. сменила местожительство, и заявительница не знает о ее местонахождении.

28. В ходе расследования опознать З. и установить ее местонахождение для проведения следственных действий с ее участием не представилось возможным.

29. 22 июля 2001 г. следствием был направлен запрос в следственный изолятор в поселке Чернокозово. Как следует из ответа, ни Т., ни Магомед Джабаев там не содержались.

30. В тот же день следствие направило запрос в Октябрьский ВОВД в отношении проверок паспортного режима, предположительно проводившихся 10 марта 2000 г. на улице Тобольской в г. Грозном. Как следует из ответа, никаких проверок паспортного режима там не проводилось. Местонахождение Т. и Магомеда Джабаева установлено не было.

31. 28 июля 2001 г. начальник Октябрьского ВОВД заявил, что в период между 10 по 12 марта 2000 г. Магомед Джабаев не доставлялся в ВОВД.

32. 3 августа 2001 г. следствием был допрошен Д., который показал, что он является заместителем командира подразделения милиции специального назначения (ОМОН) в Чеченской Республике* (* Так в тексте. Видимо, речь идет об Отряде милиции особого назначения (ОМОН) при Управлении внутренних дел МВД России по Чеченской Республике (примеч. переводчика).). 12 марта 2000 г. он пришел в Октябрьский ВОВД, где встретился со старшими офицерами ВОВД, имен которых он не помнит. Они показали ему "объяснение" Магомеда Джабаева и заявили, что Т. и Магомед Джабаев были освобождены 11 марта 2000 г. На четвертый день после задержания Магомеда Джабаева он вновь пришел в ВОВД. Он не обнаружил имен Магомеда Джабаева и Т. в журнале задержанных. Одновременно ему сказали, что "объяснение" Магомеда Джабаева было утеряно.

33. 10 августа 2001 г. в Октябрьский ВОВД и Октябрьский районный отдел внутренних дел (далее - РОВД)* (* Так в тексте. Очевидно, здесь и далее имеется в виду Отдел внутренних дел Октябрьского района г. Грозного (примеч. переводчика).) был направлено поручение о проведении оперативно-следственных мероприятий по установлению лиц, причастных к преступлению. Как следует из ответа, такие меры были приняты.

34. 26 декабря 2001 г. военному коменданту Октябрьского района г. Грозного был направлен запрос о предоставлении сведений о сотрудниках милиции из Ханты-Мансийска, находившихся в г. Грозном в 2000-2001 годах. Аналогичный запрос был направлен в Октябрьский ВОВД.

35. 30 декабря 2001 г. и 4 января 2002 г. прокурору Ханты-Мансийского района* (* Так в тексте. Видимо, здесь и далее речь идет о прокуратуре Ханты-Мансийского автономного округа - Югры или о Ханты-Мансийской межрайонной прокуратуре (примеч. переводчика).) и начальнику ханты-мансийской милиции* (* Так в тексте. Здесь и далее, возможно, имеется в виду Управление МВД России по Ханты-Мансийскому автономному округу - Югре (примеч. переводчика)) были отправлены поручения о проведении выемки документов в отношении сотрудников ханты-мансийской милиции, командированных в г. Грозный в 2000-2001 годах.

36. В январе 2002 года следствием были допрошены Садыков (см. Постановление Европейского Суда по делу "Садыков против Российской Федерации" (Sadykov v. Russia) от 7 октября 2010 г., жалоба N 41840/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 8 (примеч. редактора).)) и К., которые весной 2000 года некоторое время содержались в одной камере Октябрьского ВОВД.

37. 8 и 21 января 2002 г. был допрошен Садыков. Он показал, что с 5 марта по 24 мая 2000 г. он находился в изоляторе временного содержания Октябрьского ВОВД. 10 марта 2000 г. в соседнюю камеру были помещены двое мужчин. В 21.00 или в 22.00 того же дня в его камеру была помещена женщина. Она представилась как Х.А. и заявила, что пришла сюда узнать, где ее муж Т. Она оставалась в камере в течение трех или четырех часов. Она разговаривала со своим мужем через стенку. Он просил принести ему теплую одежду и присмотреть за их дочерью. 11 марта 2000 г. в соседнюю камеру зашли сотрудники милиции и стали избивать задержанных. Утром 12 марта 2000 г. Садыкова вывели из камеры. Когда он туда вернулся, в соседней камере никого не было.

38. 21 января 2002 г. был допрошен К. Он показал, что с 10 марта по 8 мая 2000 г. он находился в изоляторе временного содержания Октябрьского ВОВД. 10 марта 2000 г. в соседнюю камеру были помещены двое мужчин. Разговаривать с ними было запрещено. Они [он и Садыков] не выяснили их имен. В тот же день в их камеру была помещена женщина. Она пришла в ВОВД передать документы своего мужа. Она ничего не рассказала о себе, кроме того, что она проживает в поселке Окружной в Октябрьском районе. Из соседней камеры ее позвал мужчина, и они поняли, что это ее муж. Потом женщину освободили. 11 марта 2000 г. в соседнюю камеру зашли сотрудники милиции и стали избивать задержанных. Когда милиционеры ушли, они слышали стоны в соседней камере. Утром следующего дня их с Садыковым вывели из камеры. Около пяти часов они находились в той камере, где перед этим сидели те двое мужчин. Однако их там уже не было.

39. 30 января 2002 г. была допрошена заявительница. Она подтвердила ранее данные показания.

40. В тот же день была допрошена Х.А. Она показала, что 10 марта 2000 г. она вернулась домой в 17.30 и узнала, что ее мужа задержали сотрудники Октябрьского ВОВД, одетые в камуфляжную форму и маски. Магомеда Джабаева задержали вместе с ним. Она немедленно отправилась в Октябрьский ВОВД, где ей сказали прийти завтра. 11 марта 2000 г. она снова пошла в ВОВД. Ее впустили в здание и поместили в камеру с двумя мужчинами. Она кричала дежурному, чтобы ее выпустили, когда услышала голос мужа из соседней камеры, где он находился вместе с Магомедом Джабаевым. Спустя примерно восемь часов ее освободили, и она вернулась домой. 12 марта 2002 г. в ВОВД ей сказали, что ее мужа также освободили. Она не уточнила, кто именно сообщил ей об этом.

41. 9 августа 2002 г. следственные органы поручили заместителю прокурора Ханты-Мансийского района допросить пятнадцать сотрудников милиции г. Ханты-Мансийска. Девять сотрудников заявили, что имена Магомеда Джабаева и Т. им незнакомы.

42. 18 ноября 2002 г. были направлены запросы в управления внутренних дел по Северо-Кавказскому региону* (* Так в тексте (примеч. переводчика).). Как следует из полученных ответов, Магомед Джабаев никогда не обвинялся в совершении каких-либо преступлений.

43. 25 ноября 2002 г. прокурору Ханты-Мансийского района был направлено поручение о допросе и выемке фотографий четырех сотрудников милиции г. Ханты-Мансийска.

44. 16 января 2003 г. были направлены запросы в пенитенциарные учреждения уголовно-исполнительной системы в Северо-Кавказском регионе* (* Так в тексте (примеч. переводчика).) с тем, чтобы установить, не содержатся ли в них Магомед Джабаев и Т. Ответы были отрицательными.

45. 27 января 2003 г. аналогичный запрос был направлен в следственный изолятор Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Краснодарскому краю и в органы уголовно-исполнительной системы в Ставропольском крае* (* Так в тексте. Возможно, имеется в виду Управление ФСИН России по Ставропольскому краю (примеч. переводчика).). Ответы были отрицательными.

46. В тот же день прокурору Урус-Мартановского района были направлены поручения об установлении места жительства родителей Магомеда Джабаева в г. Урус-Мартане и о проведении выемки его фотографии.

47. 12 февраля 2002 г.* (* Такая дата указана в тексте (примеч. переводчика).) был допрошен сотрудник милиции г. Ханты-Мансийска М. Он показал, что с февраля по май 2000 года он проходил службу в качестве врача в Октябрьском ВОВД, где он оказывал медицинскую помощь жителям и лицам, находившимся в изоляторе временного содержания. Он не помнил, оказывал ли он медицинскую помощь Магомеду Джабаеву и Т., как и того, были ли они вообще в изоляторе временного содержания. Офицер Д. не обращался к нему с вопросами об их местонахождении или об оказании им врачебной помощи. М. не знал его.

48. С марта по май 2003 года был допрошен ряд сотрудников милиции г. Ханты-Мансийска, и им для опознания предъявлялась фотография Магомеда Джабаева. Все допрошенные сотрудники милиции заявляли, что имена Магомеда Джабаева и Т. им незнакомы и не узнавали Магомеда Джабаева по фотографии. Власти Российской Федерации не раскрыли имена сотрудников милиции, обозначив их заглавными буквами. Поскольку некоторые буквы были одинаковыми, неясно, ссылались ли они на одно лицо или разных людей. Подобным же образом непонятно, почему их показания считаются уместными по настоящему делу. Они могли служить в Октябрьском ВОВД в рассматриваемый период, однако какой-либо конкретной информации в этой связи представлено не было.

49. В неустановленную дату была проведена выемка фотографий всех сотрудников милиции г. Ханты-Мансийска, командированных в Чеченскую Республику в соответствующее время.

50. 21 февраля 2007 г. Садыков был повторно допрошен. Он показал, что утром 10 марта 2000 г. он находился в изоляторе временного содержания Октябрьского ВОВД, когда в соседнюю камеру поместили двух мужчин. На одном из них было темное пальто, на другом - темная куртка-анорак. 11 марта примерно в 10.00 утра в камеру, где он содержался вместе с К., была помещена женщина. Она сказала, что ее задержали, так как у нее был документ с символикой незаконных вооруженных формирований. В камере она провела приблизительно четыре часа. Из разговора между женщиной и мужчиной в темном пальто, который они вели через стенку камеры, Садыков понял, что они являются супругами. Мужчина спросил ее, зачем она пришла. Затем женщину освободили. Позже Садыков встретил ее в прокуратуре Чеченской Республики, куда она пришла в связи с исчезновением своего мужа. 11 марта 2000 г. между 23.00 и полуночью в камеру к Садыкову и К. зашли двое и принялись избивать Садыкова. Потом они ушли, после чего Садыков и К. слышали крики, стоны и ругательства из соседней камеры. На следующее утро, 12 марта 2000 г., его и К. вывели из камеры и отвели в соседнее здание ВОВД, где они пробыли примерно шесть часов.

51. Как следует из пояснений властей Российской Федерации, следствие по делу периодически приостанавливалось и возобновлялось ввиду необходимости проведения дополнительных следственных действий.

C. Рассмотрение дела в судах государства-ответчика

1. Судебное разбирательство о признании Магомеда Джабаева безвестно отсутствующим

52. 18 апреля 2002 г. Октябрьский районный суд г. Грозного рассмотрел заявление заявительницы и признал Магомеда Джабаева безвестно отсутствующим. Суд, в частности, постановил:

"Тот факт, что Джабаев безвестно отсутствует по месту своего проживания свыше одного года, подтверждается доказательствами по делу. В частности, соседи заявителя Ш. и И. утверждали, что они не видели Магомеда Джабаева по месту его проживания с марта 2000 года и не располагают информацией о месте его пребывания. Однако 10 марта 2000 г. около 10 часов утра на улице, расположенной вблизи их дома, они видели, как российские военнослужащие задерживают [Магомеда Джабаева] без объяснения причин. Как следует из справки прокуратуры г. Грозного от 25 июня 2001 г., 10 марта 2000 г. [Магомед Джабаев] был задержан и увезен в неизвестном направлении неустановленными лицами в камуфляжной форме, по факту чего было возбуждено уголовное дело. Как следует из справки, составленной следователем прокуратуры г. Грозного, 27 мая 2000 г. в Октябрьском ВОВД было возбуждено розыскное дело N 017/00 в связи с задержанием [Магомеда Джабаева].

У суда не имеется оснований сомневаться в достоверности изложения фактов свидетелями".

2. Судебное разбирательство по делу о выплате компенсации морального вреда

53. В неустановленную дату заявительница подала исковое заявление против Министерства финансов Российской Федерации о выплате компенсации морального вреда, причиненного в результате похищения ее мужа военнослужащими Вооруженных сил Российской Федерации.

54. 7 февраля 2003 г. Басманный районный суд г. Москвы отказал в принятии искового заявления к рассмотрению ввиду отсутствия оснований для подсудности. Суд указал, что вред был причинен заявительнице в результате действий военнослужащих и сотрудников органов внутренних дел, расположенных в Чеченской Республике. Поскольку в соответствии со статьей 28 Гражданско-процессуального кодекса Российской Федерации иск предъявляется в суд по месту нахождения ответчика, данное исковое заявление должно рассматриваться правомочным судом в Чеченской Республики. Заявительница обжаловала это определение.

55. 12 августа 2003 г. Московский городской суд отменил определение от 7 февраля 2003 г. и направил дело на новое рассмотрение. Суд указал, что иск был подан против Министерства финансов Российской Федерации, а в соответствии со статьями 1069, 1070, 1071 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный незаконными действиями органов государства, должен быть возмещен за счет казны Российской Федерации, представленной соответствующими финансовыми органами.

56. 29 августа 2003 г. Басманный районный суд г. Москвы приостановил производство по делу, поскольку заявительницей не была уплачена государственная пошлина. Он предписал заявительнице оплатить госпошлину в срок до 1 октября 2003 г. Заявительница обжаловала определение суда, утверждая, что суд должен освободить ее от уплаты пошлины ввиду характера ее требования.

57. 6 апреля 2004 г. Московский городской суд поддержал определение нижестоящего суда. Суд указал, что статья 89 Гражданско-процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает освобождение от уплаты государственной пошлины в отношении исков о возмещении материального ущерба, причиненного преступлением, в то время как заявительница требовала возмещения морального вреда.

58. 8 апреля 2004 г. Басманный районный суд г. Москвы отказал заявительнице в возмещении вреда. Суд отметил, что, согласно справке за подписью следователя прокуратуры г. Грозного, приобщенной к материалам дела, 10 марта 2000 г. сотрудники Октябрьского ВОВД и военнослужащие российских силовых структур, в ходе проведения контртеррористической операции в Чеченской Республике, задержали Магомеда Джабаева и увезли его в неизвестном направлении. В то же время 18 апреля 2002 г. Октябрьский районный суд г. Грозного установил, что Магомед Джабаев был задержан неустановленными лицами в камуфляжной форме и что расследование по этому поводу продолжается. Басманный районный суд г. Москвы установил, что из имеющихся материалов не следует наличие связи между исчезновением Магомеда Джабаева и незаконными действиями государственных органов.

D. Запрос Европейского Суда о предоставлении материалов уголовного дела

59. Несмотря на настоятельное требование Европейского Суда, власти Российской Федерации не представили копию материалов дела о расследовании исчезновения Магомеда Джабаева. Они приложили двадцать листов из материалов дела, в которых содержались постановления о возбуждении, приостановлении и возобновлении расследования. Десять из двадцати листов невозможно прочесть из-за плохого качества копий. Власти Российской Федерации представили также девять листов документов, в которых содержались копии судебных решений в отношении иска заявительницы. Они заявили, что расследование по делу продолжается и обнародование документов станет нарушением статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку в материалах дела содержатся сведения военного характера и личные данные свидетелей и иных участников уголовного процесса.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

60. Краткое изложение соответствующего законодательства Российской Федерации см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) от 10 мая 2007 г., жалоба N 40464/02* (* См.: "Бюллетень Европейского Суда по правам человека". 2006. N 12 (примеч. редактора).), §§ 67-69.

Право

I. Возражение властей Российской Федерации о том, что заявительница не исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты

A. Доводы сторон

61. Власти Российской Федерации настаивали на том, что жалоба должна быть объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу, поскольку заявительница не исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты. Они указали, что расследование по делу об исчезновении Магомеда Джабаева все еще не завершено.

62. Заявительница оспаривала это возражение. Она утверждала, что следствие по уголовному делу доказало свою неэффективность и что жалобы по этому поводу, включая обращение в суд, были тщетными.

B. Мнение Европейского Суда

63. Европейский Суд рассмотрит доводы сторон в свете положений Конвенции и соответствующей практики Суда (см. их обобщенное изложение в Постановлении Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia) от 12 октября 2006 г., жалоба N 60272/00* (* См.: "Бюллетень Европейского Суда по правам человека". 2008. N 4 (примеч. редактора).), §§ 73 и 74).

64. Европейский Суд отмечает, что заявительница подала жалобу в правоохранительные органы после похищения ее мужа и что следствие по уголовному делу длится с 18 декабря 2000 г. Заявительница и власти Российской Федерации не согласились друг с другом по поводу эффективности предпринятого по жалобе расследования.

65. Европейский Суд полагает, что возражение властей Российской Федерации поднимает вопросы, затрагивающие эффективность расследования, которые тесно связаны с существом жалоб заявительницы. Таким образом, Суд полагает, что это возражение должно быть приобщено к делу и подлежит рассмотрению ниже в соответствии с материальными положениями Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

66. Заявительница жаловалась, со ссылкой на статью 2 Конвенции, на то, что ее муж исчез после того, как был задержан российскими военнослужащими, и что компетентные органы государства-ответчика не смогли провести эффективное расследование по этому поводу. Статья 2 Конвенции гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

67. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба необоснованна. Они сослались на тот факт, что в результате расследования не было получено доказательств того, что данный гражданин мертв или что представители российских федеральных сил причастны к его похищению или предполагаемому убийству.

68. В этой связи они указали на ряд несоответствий в показаниях заявительницы и в показаниях свидетелей, допрошенных по делу, а также на отсутствие очевидцев происшедшего. В частности, заявительница, которая во время рассматриваемых событий находилась в Республике Ингушетия, с уверенностью показала, что узнала о похищении своего мужа от Х.А., которая стала свидетелем случившегося. Однако Х.А. показала следствию, что она не была свидетельницей тех событий, а узнала о них от своих соседей. Далее заявительница утверждала, что ее соседка З. стала свидетельницей происшедшего. Однако с тех пор З. сменила место своего проживания, а заявительница не представила каких-либо сведений о ней, кроме имени, что делает невозможным ее установление. Показания Д., родственника Магомеда Джабаева, которому предположительно сказали, что Т. и Магомед Джабаев содержались в Октябрьском ВОВД и которому продемонстрировали "объяснение" последнего, совершенно не заслуживают доверия. Во-первых, он не пояснил подробности: кто сказал ему об этом и кто показал ему это "объяснение". Далее, будучи сам сотрудником органов внутренних дел, он должен был составить официальный рапорт о предположительно незаконном задержании своего родственника, чего сделано не было. И, наконец, власти Российской Федерации обратили внимание на то, что показания Садыкова и К. не соответствовали ни точной дате - 10 или 11 марта 2000 г., ни времени суток, когда Х.А. была задержана в Октябрьском ВОВД и предположительно разговаривала в соседней камере со своим мужем Т.

69. Власти Российской Федерации также оспорили подлинность справки за подписью Г., так как она не имела заголовка и не была датирована, не отвечая, таким образом, требованиям, предъявляемым к официальным документам. Более того, ее содержание не соответствовало фактам, установленным следствием. Подобным же образом власти Российской Федерации оспаривали действительность справки от 25 июня 2001 г. за подписью Б., помощника прокурора прокуратуры г. Грозного. По их мнению, ее содержание также не соответствовало фактам, установленным следствием, к тому же помощник прокурора Б. не занимался расследованием этого дела.

70. Власти Российской Федерации также утверждали, что следствие по делу об исчезновении мужа заявительницы отвечало требованиям Конвенции об эффективности, что подтверждается допросами свидетелей и отправкой запросов в другие государственные органы. Они также подчеркнули, что задержка с началом расследования по делу случилась по вине заявительницы, которой потребовалось несколько месяцев на то, чтобы проинформировать компетентные органы об исчезновении ее мужа.

71. Заявительница поддержала свою жалобу и настаивала на том, что показания допрошенных в ходе следствия свидетелей подтверждали тот факт, что ее муж вместе с Т. содержались в Октябрьском ВОВД. Отсутствие каких-либо следов их пребывания там дает твердые основания полагать, что там они и были убиты. Она далее утверждала, что расследование не отвечало требованиям эффективности и достаточности, установленным прецедентным правом Европейского Суда по статье 2 Конвенции. Она указала, что не могла уведомить компетентные органы о случившемся раньше, так как в то время проживала в Республике Ингушетия и сталкивалась с трудностями при обращении к властям Чеченской Республики.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

72. Европейский Суд считает, что с учетом представленных сторонами аргументов жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, подпадающие под действие Конвенции, для разрешения которых необходимо рассмотрение жалобы по существу. Суд уже установил, что возражение властей Российской Федерации по поводу неиспользования до конца внутригосударственных средств правовой защиты должно быть приобщено к материалам дела при рассмотрении жалобы по существу (см. выше § 65). Следовательно, жалоба по статье 2 Конвенции должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь Магомеда Джабаева

i. Общие принципы

73. Европейский Суд напоминает, что в свете значимости защиты, предусмотренной статьей 2, он должен подвергать случаи лишения жизни самому тщательному изучению, принимая во внимание не только действия представителей государства, но и все сопутствующие обстоятельства. Арестованные лица находятся в уязвимом положении, и обязанность органов власти по поводу надлежащего обращения с задержанными особенно строга в тех случаях, если заключенный умирает или впоследствии исчезает (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) от 18 июня 2002 г., жалоба N 25656/94, § 326, и источники, приведенные в нем). Там, где рассматриваемые события находятся полностью или по большей части в ведении компетентных органов, как это бывает по делам о нахождении лиц под стражей, возникают веские предположения относительно фактов, касающихся полученных телесных повреждений или смерти, наступившей в период заключения. И, в самом деле, бремя доказывания по таким делам переносится исключительно на органы государственной власти, которые должны представить удовлетворительное и убедительное объяснение случившемуся (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV).

ii. Установление обстоятельств

74. Европейский Суд замечает, что он разработал ряд базовых принципов, касающихся установления спорных обстоятельств, в частности, там, где он сталкивается с утверждениями по статье 2 Конвенции о фактах исчезновения людей (обзор этих принципов см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia) от 27 июля 2006 г., жалоба N 69481/01* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 2 (примеч. редактора).), §§ 103-109). Суд также отмечает, что им учитывается поведение сторон при получении доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 161, Series A, N 25).

75. Заявительница утверждала, что 10 марта 2000 г. ее муж Магомед Джабаев был задержан российскими военнослужащими и затем исчез. Она не была очевидцем этих событий, поскольку в то время проживала в Республике Ингушетия. Заявительница не представила также каких-либо свидетельских показаний. Она представила копии двух справок из прокуратуры г. Грозного о том, что ее муж был похищен 10 марта 2000 г. Также она представила копию решения Октябрьского районного суда г. Грозного от 18 апреля 2002 г., в котором содержалась ссылка на показания двух свидетелей, подтверждавших, что ее муж был задержан российскими военнослужащими 10 марта 2000 г.

76. Власти Российской Федерации отрицали причастность российских военнослужащих к похищению Магомеда Джабаева. Они сослались на отсутствие выводов продолжающегося следствия и на несоответствия в показаниях заявительницы и других свидетелей. Также они оспорили действительность представленных заявительницей справок.

77. Европейский Суд отмечает, что показания заявительницы, в самом деле, непоследовательны. В жалобе она указала, что ее муж был задержан во дворе дома. Однако в то же время она приложила копию своего обращения к председателю Национальной общественной комиссии по расследованию правонарушений и соблюдению прав человека на Северном Кавказе от 25 августа 2000 г., где она утверждала, что ее муж был задержан, когда стоял в очереди за продуктами. Более того, не будучи очевидцем событий, она не смогла представить каких-либо связанных объяснений, от кого конкретно и при каких обстоятельствах она узнала о предполагаемом похищении своего мужа. И, наконец, заявительница не представила доказательств своего утверждения о том, что, когда Х.А. пришла в Октябрьский ВОВД, разыскивая своего мужа Т., в камере с ним находился именно Магомед Джабаев, а не кто-либо иной.

78. Что касается доводов властей Российской Федерации, то Европейский Суд отмечает в первую очередь, что, несмотря на его многочисленные просьбы представить копию материалов дела о расследовании похищения Магомеда Джабаева, не считая двадцати листов копий процессуальных решений, десять из которых нечитабельны, власти Российской Федерации не представили ни одного документа из материалов дела, ссылаясь на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Суд замечает, что по ранее рассмотренным им делам он уже устанавливал, что такое объяснение является недостаточным для отказа в предоставлении ключевой информации, запрошенной Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia) от 9 ноября 2006 г., жалоба N 7615/02, § 123 (извлечения)).

79. Ввиду того что власти Российской Федерации не смогли представить каких-либо документов, подтверждающих их точку зрения на показания свидетелей, данные в ходе расследования, Европейский Суд сомневается, что этим показаниям должен быть придан вес при установлении обстоятельств дела. Однако даже, исходя из точности изложения событий властями Российской Федерации, Европейский Суд замечает, что, во-первых, никто из допрошенных лиц не являлся очевидцем предполагаемого похищения Магомеда Джабаева. Во-вторых, показания Д. слишком расплывчаты, чтобы служить достоверным доказательством. В-третьих, ни один из свидетелей не дал показаний, из которых бы недвусмысленно следовало, что другим мужчиной, находившимся в одной камере с Т., мужем Х.А., был именно Магомед Джабаев. Исходя из последнего, Европейский Суд не считает необходимым рассматривать доводы властей Российской Федерации о несоответствиях в показаниях Х.А., Садыкова и К.

80. Что касается представленных заявительницей справок, то Европейский Суд не находит оснований сомневаться в подлинности справки от 25 июня 2001 г. В отношении справки без даты, составленной следователем Г. (см. выше § 14), Суд отмечает, что, хотя она и не содержит заголовка, на ней проставлена печать прокуратуры г. Грозного. Более того, никем не оспаривалось, что следователь Г. был не вправе составлять такую справку, и, как оказалось, Октябрьский районный суд г. Грозного в своем решении от 18 апреля 2002 г. и Басманный районный суд г. Москвы в своем определении от 8 апреля 2004 г. сослались на эту справку среди прочих доказательств. Соответственно, Европейский Суд не находит оснований для сомнений в том, что информация, изложенная в справке, действительно отражает предварительные выводы расследования.

81. Европейский Суд далее замечает, что в своем решении от 18 апреля 2002 г. о признании Магомеда Джабаева безвестно отсутствующим Октябрьский районный суд г. Грозного сослался, помимо справок прокуратуры г. Грозного, о которых шла речь выше, на показания свидетелей. В частности, районный суд отметил, что Ш. и И. - соседи заявительницы - утверждали, что видели, как российские военнослужащие задерживали Магомеда Джабаева 10 марта 2000 г. около 10 часов утра. Районный суд далее установил, что у него отсутствуют основания для сомнений в правдивости изложения свидетелями обстоятельств происшедшего.

82. Европейский Суд замечает, что свидетели Ш. и И. не были упомянуты властями Российской Федерации при описании расследования. Отсутствуют какие-либо доказательства того, что они были допрошены или что следствием хотя бы были предприняты для этого попытки. Принимая во внимание, что спустя более чем восемь лет расследование не принесло каких-либо ощутимых результатов и поскольку Европейскому Суду не было представлено иных доказательств, которые могли бы разубедить его в правильности выводов суда государства-ответчика по этому поводу, Европейский Суд установил, что Магомед Джабаев был задержан российскими военнослужащими 10 марта 2000 г. в г. Грозном.

83. Далее Европейский Суд отмечает, что с того дня от Магомеда Джабаева не было никаких достоверных вестей. Его имя не значилось в официальных списках лиц, содержащихся в следственных изоляторах и изоляторах временного содержания. Европейский Суд считает, что утверждения заявительницы о том, что после задержания он находился в Октябрьском ВОВД, не подтверждаются какими-либо надежными доказательствами. В то же время Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не представили никакого объяснения того, что с ним случилось после задержания.

84. С учетом предыдущих дел, касавшихся фактов исчезновения людей в Чеченской Республике, которые рассматривались Европейским Судом (см., например, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia); и Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia) от 9 ноября 2006 г., жалоба N 69480/01* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 3 (примеч. редактора).) (извлечения)), Суд полагает, что при обстоятельствах, когда гражданина задерживают неустановленные вооруженные лица, без последующего признания его помещения под стражу, это должно расцениваться как угроза для жизни. Отсутствие Магомеда Джабаева, как и вестей от него, свыше восьми лет подтверждает такое предположение. Более того, власти Российской Федерации никак не смогли объяснить исчезновение Магомеда Джабаева, а официальное расследование по факту его похищения за более чем восемь лет не принесло каких-либо ощутимых результатов.

85. Соответственно, Европейский Суд установил тот факт, что 10 марта 2000 г. Магомед Джабаев был задержан российскими военнослужащими и должен считаться погибшим вследствие своего непризнаваемого задержания.

iii. Выполнение государством требований статьи 2 Конвенции

86. Статья 2 Конвенции, которая гарантирует право на жизнь и перечисляет обстоятельства, когда лишение жизни может быть оправданным, считается одним из фундаментальных положений Конвенции, не терпящим никаких отступлений. В свете важности защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд должен подвергать самому тщательному рассмотрению случаи лишения жизни, принимая во внимание не только действия представителей органов государства, но и все сопутствующие обстоятельства (см., среди прочих источников, Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series A, N 324, рр. 45-46, §§ 146-147; и Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 391, ECHR 2001-VII (извлечения)).

87. Европейский Суд уже установил, что муж заявительницы должен считаться погибшим вследствие его непризнаваемого задержания российскими военнослужащими. С учетом того, что власти Российской Федерации не сослались ни на одно основание правомерности применения оружия своими военнослужащими либо иным образом оправдывающее его смерть, следует, что ответственность за его предполагаемую гибель возлагается на власти государства-ответчика.

88. Соответственно, Европейский Суд установил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Магомеда Джабаева.

(b) Предполагаемая неполнота расследования по факту похищения

89. Европейский Суд напоминает, что обязательство защищать право на жизнь, гарантированное статьей 2 Конвенции, должно рассматриваться в совокупности с основным обязательством государства по статье 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся под его юрисдикцией, права и свободы, определенные в настоящей Конвенции". Это подразумевает, что в случае, когда лицо было убито в результате применения силы, по данному факту должно быть проведено эффективное официальное расследование (см., mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), р. 49, § 161; и Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., § 86, Reports of Judgments and Decisions 1998-I). Важной целью такого расследования является обеспечение эффективного применения законодательства государства - участника Конвенции, которое защищает право на жизнь, и по тем делам, где к причинению смерти были причастны государственные органы или должностные лица, - привлечение к ответственности лиц, виновных в причинении смерти. Такое расследование должно быть независимым, доступным для семьи потерпевшего, оно должно проводиться незамедлительно и быть эффективным в том смысле, что должно привести к выводу о том, было или нет применение силы (оружия) оправданным при тех обстоятельствах, или иным образом являлось незаконным. К расследованию и его результатам должно также быть привлечено достаточное внимание общества (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom) от 4 мая 2001 г., жалоба N 24746/94, §§ 105-109; и Решение Европейского Суда по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom) от 8 января 2002 г., жалоба N 56413/00).

90. Европейский Суд сразу отмечает, что большинство документов, относящихся к расследованию, не были представлены властями Российской Федерации. Следовательно, он должен оценить эффективность расследования на основании немногих представленными сторонами документов и информации от властей Российской Федерации о том, что оно продолжается.

91. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что он располагает противоречивой информацией о том, когда компетентные органы были извещены заявительницей о преступлении и когда они предприняли первые шаги в этой связи. По утверждению властей Российской Федерации, прокуратура Чеченской Республики впервые была поставлена в известность о случившемся, когда ей 20 сентября 2000 г. поступила жалоба заявительницы, после чего были предприняты определенные шаги по организации розыска Магомеда Джабаева. Уголовное дело было возбуждено 18 декабря 2000 г. Однако из постановления о возбуждении уголовного дела следует, что оно касалось только исчезновения Т. Как выяснилось, эпизод об исчезновении Магомеда Джабаева был включен в дело позднее, но до 19 июля 2001 г., когда заявительница была признана потерпевшей. Со слов заявительницы, она не могла сообщить об этом компетентным органам раньше, поскольку в то время проживала в Республике Ингушетия и связаться с властями Чеченской Республики для нее было сложно. В то же время из материалов дела следует, что 27 мая 2000 г. в Октябрьском ВОВД было возбуждено розыскное дело в отношении Магомеда Джабаева.

92. Европейский Суд замечает в этой связи, что, хотя заявительница и проживала в то время в Республике Ингушетия, она могла связаться с прокуратурой Чеченской Республики по почте или через компетентные органы Ингушетии, что она в конечном итоге и сделала (см. выше §§ 12 и 19). Соответственно, Европейский Суд полагает, что задержка в своевременном проведении первоначальных действий по установлению местонахождения ее мужа должна быть целиком приписана заявительнице. В то же время Европейский Суд отмечает, что уголовное дело по факту похищения Магомеда Джабаева было возбуждено спустя несколько месяцев после того, как прокуратуре стало известно о происшедших событиях. Власти Российской Федерации никак не объяснили такую задержку.

93. Далее Европейский Суд отмечает, что после возбуждения уголовного дела власти допросили ряд свидетелей и послали многочисленные запросы в другие государственные органы. Однако некоторые следственные действия были выполнены существенно позже. В частности, в то время как Х.А. была впервые допрошена 17 января 2001 г., заявительницу допросили в первый раз лишь 19 июля 2001 г., то есть спустя приблизительно год после того, как властям было сообщено о похищении ее мужа. Подобным же образом первые запросы о предоставлении сведений были посланы в июле 2001 года. Д. был допрошен в августе 2001 года, Садыков и К. впервые были допрошены в январе 2002 года, а ряд сотрудников Ханты-Мансийского ОМОНа впервые были допрошены лишь в августе 2002 года, при этом фотография Магомеда Джабаева впервые была предъявлена им для опознания в марте-мае 2003 года.

94. Очевидно, что эти следственные действия, если их выполнение подразумевало какие-либо значимые результаты, должны были быть предприняты незамедлительно после того, как о преступлении стало известно властям и сразу же после возбуждения уголовного дела. Такие задержки, которым в настоящем деле нет объяснения, не только демонстрируют неспособность органов государственной власти действовать самостоятельно, но также составляют нарушение обязательства проявлять образцовую исполнительность и своевременно расследовать подобные тяжкие преступления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 86, ECHR 2002-II).

95. Более того, некоторые решающие шаги вообще не были предприняты. В частности, Европейский Суд не располагает информацией о том, были ли совершены какие-нибудь попытки допросить Ш. и И., чьи показания были положены в основу решения Октябрьского районного суда г. Грозного от 18 апреля 2002 г. Суд считает это самой серьезной ошибкой, особенно с учетом того, что очевидцев похищения Магомеда Джабаева не имеется.

96. Европейский Суд также отмечает, что, хотя заявительница первоначально и была признана потерпевшей, ее лишь информировали о принятии определенных постановлений о приостановлении и возобновлении производства по делу. Как оказалось, ей не сообщали об иных значимых действиях. Соответственно, следователи не смогли обеспечить требуемый уровень общественного внимания и соблюсти интересы ближайших родственников при расследовании уголовного дела.

97. И, наконец, Европейский Суд отмечает, что расследование несколько раз приостанавливалось и возобновлялось и были продолжительные периоды бездействия районной прокуратуры, когда каких-либо следственных действий не проводилось, в частности между маем 2003 года и февралем 2007 года. Такой характер осуществления расследования мог только оказать пагубное воздействие на перспективы выяснения судьбы мужа заявительницы и на привлечение к ответственности лиц, виновных в его похищении.

98. Принимая во внимание предварительное возражение властей Российской Федерации, которое было приобщено к рассмотрению жалобы по существу, Европейский Суд отмечает, что расследование периодически приостанавливалось, возобновлялось, осложнялось необъяснимыми задержками и продолжалось много лет, не принеся ощутимых результатов. Соответственно, Европейский Суд считает, что средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, было неэффективным при данных обстоятельствах, и поэтому отклоняет их предварительное возражение в этой части.

99. В свете вышеизложенного Европейский Суд установил, что органы государственной власти оказались неспособны провести эффективное следствие по уголовному делу по факту исчезновения Магомеда Джабаева, чем нарушили статью 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

100. Заявительница, сославшись на статью 3 Конвенции, указала, что в результате исчезновения ее мужа и неспособности органов государственной власти надлежащим образом провести расследование, она претерпела нравственные страдания в нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 3 гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

101. Власти Российской Федерации указали, что в ходе проведенного расследования не было установлено, что заявительница подверглась обращению, противоречащему статье 3 Конвенции.

102. Заявительница настаивала на своей жалобе.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость для рассмотрения по существу

103. Европейский Суд полагает, что жалоба в этой части не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой для рассмотрения по существу по любым иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо вопроса

104. Европейский Суд замечает, что вопрос о том, стал или нет член семьи "исчезнувшего лица" жертвой обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, зависит от наличия особых факторов, которые придают страданиям заявителя размер и характер, отличные от эмоционального огорчения, которое может считаться неизбежным для родственников жертвы серьезного нарушения прав человека. Соответствующие элементы включают близость родственных связей, конкретные обстоятельства родства, степень, в которой родственник стал свидетелем рассматриваемых событий, причастность члена семьи к попыткам получить информацию о пропавшем лице и способ, которым органы государственной власти ответили на такие попытки. Далее Суд подчеркивает, что суть такого нарушения заключается не в факте "исчезновения" члена семьи, а скорее касается реакции и отношения органов государства к ситуации, когда их внимание привлечено к исчезновению. Особенно с учетом последнего, родственник может прямо поставить вопрос о том, что он стал жертвой поведения властей государства (см. упомянутые выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), § 358; и Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), § 164).

105. В данном деле Европейский Суд отмечает, что заявительница являлась женой Магомеда Джабаева. Хотя заявительница не была очевидцем его задержания и не смогла вовремя подать жалобу в компетентные органы по факту его исчезновения, Европейский Суд полагает, что в обстоятельствах данного дела она вправе требовать признания в качестве жертвы предполагаемого нарушения. В частности, она составляла с пропавшим лицом семью. Более восьми лет она не получала о муже каких-либо сведений. В течение этого времени она обращалась, хотя и с первоначальной задержкой, в различные органы власти, пытаясь узнать как письменно, так и лично о судьбе своего супруга. Несмотря на свои попытки, заявительница так и не получила внятных объяснений о том, что произошло с ее мужем после его похищения. Полученные ею ответы в основном отрицали причастность органов государственной власти к его задержанию или просто информировали ее о том, что расследование продолжается. Выводы Европейского Суда по процессуальному аспекту статьи 2 Конвенции здесь также уместны для упоминания.

106. Ввиду вышеизложенного Европейский Суд установил, что заявительница испытала страдания и боль в результате исчезновения своего мужа и невозможности выяснить, что с ним произошло. Отношение, с которым органами государственной власти были восприняты ее жалобы, должно считаться образующим бесчеловечное обращение, противоречащее статье 3 Конвенции.

107. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу о том, что в отношении заявительницы имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

108. Заявительница далее утверждала, что Магомед Джабаев был задержан в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, которая в части, имеющей отношение к настоящему делу, гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

/.../

(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае. Когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

/.../

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

A. Доводы сторон

109. По мнению властей Российской Федерации, следствием не было получено доказательств того, что Магомед Джабаев был лишен свободы в нарушение гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции.

110. Заявительница повторила доводы своей жалобы в этой части.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость для рассмотрения по существу

111. Европейский Суд установил, что жалоба в этой части не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой для рассмотрения по существу по иным основаниям и, следовательно, должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо вопроса

112. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальную важность гарантий, содержащихся в статье 5, обеспечивающих право граждан в демократическом обществе быть свободными от произвольного заключения под стражу. Он также указывал, что непризнаваемое заключение под стражу является полным пренебрежением этих гарантий и составляет очень серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey) от 27 февраля 2001 г., жалоба N 25704/94, § 164; и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), § 122).

113. Европейский Суд установил, что Магомед Джабаев был задержан российскими военнослужащими 10 марта 2000 г. и с тех пор его никто не видел. Его заключение под стражу не было признано, не было отражено в журналах учета задержанных, и не существовало каких-либо официальных следов его последующего местонахождения и судьбы. В соответствии с прецедентным правом Европейского Суда этот факт сам по себе должен рассматриваться как самое серьезное нарушение, поскольку он предоставляет лицам, виновным в лишении свободы, скрыть свою причастность к преступлению, замести следы и избежать ответственности за судьбу задержанного. Более того, отсутствие регистрации задержания, отмечающей такие данные, как дата, время, место задержания и имя задержанного лица, равно как и причины задержания, а также имя лица, его проводившего, должно рассматриваться как несовместимое с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), § 371).

114. Европейский Суд далее полагает, что органы государственной власти должны были быть озабочены необходимостью тщательного и своевременного расследования по жалобе заявительницы о том, что ее муж был увезен при обстоятельствах, представлявших угрозу для жизни, и заключен под стражу. Однако выводы Европейского Суда в отношении статьи 2 Конвенции и, в частности, проведения расследования не оставляют никаких сомнений в том, что органы государственной власти не смогли принять своевременные и эффективные меры, чтобы обезопасить его от риска исчезновения.

115. Ввиду вышеизложенного Европейский Суд установил, что Магомед Джабаев содержался в заключении, которое не было признано, без соблюдения каких-либо гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции. Это образует особо тяжкое нарушение права на свободу и личную неприкосновенность, гарантированного статьей 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

116. Заявительница жаловалась, что она была лишена эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений, вопреки требованиям статьи 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

117. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница имела в своем распоряжении эффективные средства правовой защиты, предусмотренные статьей 13 Конвенции, и что компетентные органы не препятствовали ей воспользоваться ими.

118. Заявительница повторила доводы жалобы в этой части.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость для рассмотрения по существу

119. Европейский Суд отмечает, что жалоба в этой части не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой для рассмотрения по существу по иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо вопроса

120. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на внутригосударственном уровне средства правовой защиты, призванного усилить суть прав и свобод Конвенции, в какой бы форме они ни были предусмотрены законодательством соответствующего государства. В соответствии с прецедентным правом Европейского Суда действие статьи 13 Конвенции предусматривает наличие средства правовой защиты на внутригосударственном уровне, позволяющего компетентному органу государственной власти как рассматривать по существу жалобу на нарушение Конвенции, так и предоставлять благоприятный исход дела, хотя Договаривающимся Государствам и предоставлена некоторая степень усмотрения в том, как именно они будут выполнять свои обязательства по этому положению. Однако такое средство правовой защиты предусмотрено в отношении тех жалоб, которые могут расцениваться как "подлежащие оспариванию" в терминах Конвенции (см., среди многих прочих источников, Постановление Европейского Суда по делу "Хэлфорд против Соединенного Королевства" (Halford v. United Kingdom) от 25 июня 1997 г., § 64, Reports 1997-III).

121. Что касается жалобы заявительницы на отсутствие эффективных средств правовой защиты в отношении ее жалобы по статье 2 Конвенции, Европейский Суд подчеркивает, что, придавая основополагающую важность праву на защиту жизни, статья 13 Конвенции предусматривает, в дополнение к выплате компенсации там, где это необходимо, тщательное и эффективное расследование, способное выявить и наказать лиц, виновных в лишении жизни и в применении обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, включая эффективный доступ подателя жалобы к производству расследования, ведущего к установлению и наказанию виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§ 161-162, ECHR 2002-IV; и Постановление Европейского Суда по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydin v. Turkey) от 24 мая 2005 г., жалоба N 25660/94, § 208). Европейский Суд далее напоминает, что требования статьи 13 Конвенции шире, чем обязательство Договаривающегося Государства по статье 2 Конвенции при проведении эффективного расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57942/00 и 57945/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 12 (примеч. редактора).), § 183).

122. В связи с выводами Европейского Суда по статье 2 Конвенции жалоба в этой части является "подлежащей оспариванию" для целей статьи 13 Конвенции, (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., Series A, N 131, § 52). Соответственно, заявительница должна была иметь доступ к эффективным и действенным средствам правовой защиты, способным как привести к установлению и наказанию виновных лиц, так и к получению компенсации для целей статьи 13 Конвенции.

123. Отсюда следует, что в обстоятельствах настоящего дела, когда уголовное расследование по факту исчезновения оказалось неэффективным, а эффективность любого другого средства правовой защиты, включая средства гражданско-правового характера, предложенные властями Российской Федерации, оказалась подорванной, государство не смогло выполнить свое обязательство по статье 13 Конвенции.

124. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

125. Что касается нарушения статьи 3 Конвенции, установленного в связи с душевными страданиями, ставшими результатом исчезновения ее мужа, невозможности выяснить, что с ним произошло, и способа, каким органы государственной власти рассмотрели ее жалобы, то Европейский Суд отмечает, что он уже установил нарушение статьи 13 во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции в части, касающейся поведения органов государственной власти, которое привело к страданиям, пережитым заявительницей. Суд полагает, что в данных обстоятельствах самостоятельного вопроса в отношении статьи 13 во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции не возникло.

126. В отношении ссылки заявительницы на статью 5 Конвенции Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его прецедентным правом особые гарантии, предусмотренные пунктами 4 и 5 статьи 5 Конвенции, являются lex specialis по отношению к статье 13 Конвенции и охватываются выводами Европейского Суда о нарушении статьи 5 Конвенции в результате непризнаваемого задержания. Таким образом, Европейский Суд полагает, что самостоятельного вопроса о нарушении статьи 13 во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции в обстоятельствах данного дела не возникло.

VI. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

127. Заявительница утверждала, что обстоятельства данного дела привели к нарушению статей 6, 9, 10 и 12 Конвенции, статей 1 и 2 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции в отношении ее мужа, статьи 12 Конвенции, статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции в отношении нее самой, а также статей 1 и 2 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции в отношении ее детей.

128. Европейский Суд рассмотрел эти жалобы и полагает, что в свете имеющихся в его распоряжении материалов и в той части, в которой данные вопросы относятся к его компетенции, они не обнаруживают нарушений прав и свобод, изложенных в Конвенции или в Протоколах к ней, кроме тех, что уже были выявлены. Соответственно, жалобы в этой части должны быть отклонены в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

129. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

130. Заявительница утверждала, что она понесла материальный ущерб в результате потери заработков своего мужа после его задержания и последующего исчезновения. Она запросила 84 000 евро по этому основанию.

131. Она пояснила, что Магомед Джабаев был предпринимателем и зарабатывал 1 000 евро в месяц. Он был единственным кормильцем в семье, поскольку заявительница была домохозяйкой и занималась воспитанием детей. После исчезновения своего мужа она осталась с тремя детьми без финансовой поддержки. Заявительница не представила каких-либо документов в подтверждение заработков своего мужа.

132. Власти Российской Федерации настаивали на том, что, поскольку не было установлено, что ее муж погиб, заявительнице не следовало присуждать компенсацию за материальный ущерб. Кроме того, заявительница не смогла представить не только документы, подтверждающие заработок ее мужа, но даже его регистрацию в качестве предпринимателя.

133. Европейский Суд напоминает, что должна существовать ясная причинная связь между требованием заявительницы о возмещении ущерба и выявленным нарушением Конвенции. Более того, в соответствии с правилом 60 Регламента Европейского Суда любое требование о справедливой компенсации должно быть подробно описано и подано в письменной форме вместе с подтверждающими документами или квитанциями, "без чего Палата может отказать в требовании полностью или частично".

134. Европейский Суд установил, что по настоящему делу действительно существует причинно-следственная связь между нарушением статьи 2 в отношении мужа заявительницы и потерей заявительницей финансовой поддержки, которую он мог бы ей оказать. Хотя заявительница не представила каких-либо документов, подтверждающих предполагаемый заработок ее мужа, Европейский Суд находит разумным предположить, что ее муж в конечном счете имел какой-то заработок и она могла на него рассчитывать. С учетом доводов заявительницы Европейский Суд присуждает ей 5 000 евро в возмещение материального ущерба плюс любой налог, которым может облагаться данная сумма.

B. Моральный вред

135. Заявительница запросила следующие суммы в возмещение морального вреда: 100 000 евро - в связи с нарушением статьи 2 Конвенции в отношении ее мужа; 25 000 евро - в связи с испытанными ею страданиями, вызванными потерей мужа, равнодушием государственных органов и невозможностью получить информацию о его судьбе; и 25 000 евро - за нарушение статьи 5 Конвенции в отношении ее мужа.

136. Власти Российской Федерации посчитали эти требования чрезмерными.

137. Европейский Суд установил нарушения статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнаваемым задержанием и исчезновением мужа заявительницы. Сама заявительница была признана жертвой нарушения статьи 3 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд принимает довод о том, что она понесла моральный вред, который не может быть компенсирован простым указанием на выявленные нарушения. Европейский Суд присуждает заявительнице 35 000 евро плюс любой налог, которым может облагаться данная сумма.

В* (* Так в тексте. Очевидно, что здесь и в следующем разделе Судом допущена ошибка в нумерации (примеч. переводчика).). Судебные расходы и издержки

138. Заявительница не просила компенсировать ей судебные расходы и издержки. Соответственно, Европейский Суд ничего не присуждает ей по этому основанию.

C. Процентная ставка при несвоевременности платежей

139. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил приобщить к делу возражение властей Российской Федерации о том, что заявительница не исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты, и отклонил его;

2) объявил жалобу по статьям 2, 3, 5 и 13 приемлемой для рассмотрения по существу, а жалобу в остальной части - неприемлемой;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Магомеда Джабаева;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении неспособности властей провести эффективное расследование обстоятельств, при которых исчез Магомед Джабаев;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении перенесенных заявительницей душевных страданий;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Магомеда Джабаева;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;

8) постановил, что самостоятельных вопросов по статье 13 Конвенции во взаимосвязи с предполагаемыми нарушениями статей 3 и 5 не возникло;

9) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы:

(i) 5 000 (пять тысяч) евро в качестве компенсации материального ущерба плюс любой налог, которым может облагаться данная сумма, переведенные в российские рубли по курсу на день фактической выплаты;

(ii) 35 000 (тридцать пять тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, которым может облагаться данная сумма, переведенные в российские рубли по курсу на день фактической выплаты;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанную сумму начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процентных пункта;

10) отклонил остальные требования заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 2 апреля 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда