Определение Конституционного Суда РФ от 31 марта 2022 г. N 562-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Дрейлинга Сергея Анатольевича на нарушение его конституционных прав частью 2 статьи 13 и частью 5 статьи 67 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя B.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, C.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина С.А. Дрейлинга к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Гражданин С.А. Дрейлинг оспаривает конституционность следующих положений Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации":

части 2 статьи 13, согласно которой не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, в том числе после смерти человека, лицами, которым они стали известны при обучении, исполнении трудовых, должностных, служебных и иных обязанностей, за исключением случаев, установленных частями 3 и 4 данной статьи;

части 5 статьи 67, согласно которой заключение о причине смерти и диагнозе заболевания выдается супругу, близкому родственнику (детям, родителям, усыновленным, усыновителям, родным братьям и родным сестрам, внукам, дедушке, бабушке), а при их отсутствии иным родственникам либо законному представителю умершего, правоохранительным органам, органу, осуществляющему федеральный государственный контроль качества и безопасности медицинской деятельности, и органу, осуществляющему федеральный контроль качества и условий предоставления медицинской помощи, по их требованию.

Как следует из представленных материалов, С.А. Дрейлинг, являющийся индивидуальным предпринимателем, обратился в арбитражный суд с заявлением о признании незаконными действий (бездействия) ГБУЗ "Бюро патологоанатомическое" и ГБУЗ "Бюро судебно-медицинской экспертизы" (Министерство здравоохранения Краснодарского края) и в том числе потребовал обязать ответчиков осуществлять возложенные на них обязанности по взаимодействию с ним в соответствии с доверенностями, выданными ему в рамках оказания ритуальных услуг гражданам. В обоснование заявления С.А. Дрейлинг указал, в частности, что в соответствии с заключенным между ним и гражданкой Т. договором о ритуальных услугах в отношении ее матери ему была выдана доверенность, однако, несмотря на наличие доверенности, ответчики отказали ему в выдаче медицинского свидетельства о смерти, а также в выдаче тела умершей для подготовки к погребению, вследствие чего он не исполнил договор и понес материальный ущерб.

Решением арбитражного суда, оставленным без изменения арбитражными судами апелляционной и кассационной инстанций, в удовлетворении требований С.А. Дрейлингу отказано. Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации было отказано в передаче кассационной жалобы заявителя для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации, с чем согласился заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации. Суды пришли к выводу, что в соответствии с договором об оказании ритуальных услуг между Т. и С.А. Дрейлингом последний принял на себя обязанность по доставке тела умершей, сдаче, получению и доставке документов, что не может быть квалифицировано как принятие С.А. Дрейлингом обязанности по погребению умершей, а выдача медицинских свидетельств о смерти граждан представителям ритуальных компаний, действующим по доверенности и заключившим договор об оказании ритуальных услуг, не соответствует нормативным правовым актам, в том числе оспариваемым нормам. Суд кассационной инстанции также отметил, что доверенность, на которую С.А. Дрейлинг ссылается как на подтверждающую его полномочия требовать от имени доверителя выдачи тела умершей, медицинского свидетельства о смерти, в материалы дела не представлена, что не позволяет проверить ее содержание на предмет наличия у него указанных полномочий.

По мнению заявителя, оспариваемые законоположения, как ограничивающие свободу предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности без достаточных на то оснований, не соответствуют статьям 34 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Закрепленное статьей 34 (часть 1) Конституции Российской Федерации право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности не должно, как того требует ее статья 17 (часть 3), осуществляться с нарушением прав и свобод других лиц. Между тем это право - если им затрагивается право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени и запрет на сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия, гарантированные статьями 23 и 24 (часть 1) Конституции Российской Федерации, - осуществляется как ограничивающее указанные права личности, которые находятся под особой, повышенной защитой Конституции Российской Федерации и ограничение которых требует наличия предусмотренных федеральным законом оснований и (или) допускается только по судебному решению, вынесенному в соответствии с таким федеральным законом.

Это означает, что право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности может быть ограничено федеральным законом в соответствии с критериями, которые предопределяются требованиями статей 17 (часть 3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, на основе принципа юридического равенства (статья 19, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации) и вытекающего из него принципа соразмерности, т.е. в той мере, в какой это необходимо в Российской Федерации как демократическом и правовом государстве в целях защиты прав, гарантированных статьями 23 и 24 (часть 1) Конституции Российской Федерации (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 марта 2011 года N 3-П).

Как указывал Конституционный Суд Российской Федерации, Конституция Российской Федерации предусматривает возможность установления в отношении информации, относящейся к врачебной тайне, специального правового режима, в том числе режима ограничения свободного доступа к ней со стороны граждан, учитывая при этом, что гарантии защиты частной жизни, чести и достоинства умершего и доброй памяти о нем, как и защиты прав и законных интересов его близких, не могут быть исключены из сферы общего (публичного) интереса в государстве, где человек, его права и свободы являются высшей ценностью (Постановление от 13 января 2020 года N 1-П и Определение от 9 июня 2015 года N 1275-О).

Согласно Федеральному закону "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" одним из основных принципов охраны здоровья является принцип соблюдения врачебной тайны (пункт 9 статьи 4), содержание которого определяется положениями его статьи 13, устанавливающей специальный правовой режим информации, содержащей врачебную тайну. Устанавливая в части 2 статьи 13 обязанность не разглашать сведения, составляющие врачебную тайну, в том числе после смерти человека, для лиц, которым они стали известны при обучении, исполнении трудовых, должностных, служебных и иных обязанностей, указанный Федеральный закон предусматривает в части 5 статьи 67 определенное изъятие из этого общего правила: супругу, близкому родственнику (детям, родителям, усыновленным, усыновителям, родным братьям и родным сестрам, внукам, дедушке, бабушке), а при их отсутствии иным родственникам либо законному представителю умершего по их требованию выдается заключение о причине смерти и диагнозе заболевания. Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 15 апреля 2021 года N 352н утвержден Порядок выдачи учетной формы N 106/у "Медицинское свидетельство о смерти" (приложение N 2 к данному приказу), которым также определено, что медицинское свидетельство о смерти выдается супругу, близкому родственнику (детям, родителям, усыновленным, усыновителям, родным братьям и родным сестрам, внукам, дедушкам, бабушкам), а при их отсутствии иным родственникам либо законному представителю умершего по их требованию (пункт 2).

Вместе с тем Федеральный закон от 12 января 1996 года N 8-ФЗ "О погребении и похоронном деле" гарантирует выдачу документов, необходимых для погребения умершего, как супругу, близким родственникам, иным родственникам, законному представителю умершего, так и иному лицу, взявшему на себя обязанность осуществить погребение умершего (статья 6 и пункт 1 статьи 8).

Таким образом, оспариваемые законоположения, будучи направленными на защиту медицинской информации об умершем гражданине, как сами по себе, так и в действующей системе правового регулирования не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявителя, в деле с участием которого суды указали на отсутствие в материалах дела доказательств, подтверждающих принятие им на себя обязанности по погребению умершей, а равно и доказательств наличия у него полномочий на совершение действий от имени родственников умершей.

Оценка же правомерности судебных постановлений, принятых по делу с участием С.А. Дрейлинга, в том числе с точки зрения правильности оценки судами доказательств, к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не относится.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Дрейлинга Сергея Анатольевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин