Постановление Европейского Суда по правам человека от 19 января 2021 г. Дело "Шлыков и другие (Shlykov and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 78638/11 и еще 3 жалобы, см. Приложение) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Шлыков и другие (Shlykov and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 78638/11 и еще 3 жалобы, см. Приложение)

Постановление Суда

Страсбург, 19 января 2021 г.

По делу "Шлыков и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,

Георгия А. Сергидеса,

Дмитрия Дедова,

Марии Элосеги,

Дариана Павли,

Ани Зайберт-Фор,

Пеэтера Роосма, судей,

а также при участии Ольги Чернышовой, заместителя Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание:

жалобы (NN 78638/11, 6086/14, 11402/17 и 82420/17), поданные в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) четырьмя гражданами Российской Федерации (далее - заявители), указанными в Приложении к настоящему Постановлению (см. Приложение I),

решение официально уведомить власти Российской Федерации о жалобах на применение наручников, режим содержания под стражей, несправедливость судебного разбирательства и отсутствие эффективных средств правовой защиты и признать жалобы в оставшейся части неприемлемыми для рассмотрения по существу,

замечания сторон,

рассмотрев дело в закрытом заседании 8 декабря 2020 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Введение

1. Настоящие дела касаются регулярного применения наручников к заключенным, приговоренным к пожизненному лишению свободы, отсутствия средства правовой защиты, позволяющего обжаловать регулярное применение наручников и режим содержания под стражей, а также того факта, что власти Российской Федерации не разрешили некоторым заявителям лично присутствовать в судебных заседаниях по их гражданским делам.

Факты

2. Имена заявителей и даты подачи ими жалоб в Европейский Суд приведены в Приложении I. Интересы заявителей представляли адвокаты, указанные в Приложении I. Заявителям В.Ю. Шлыкову, А.Л. Керекеше и А.А. Пулялину были компенсированы расходы, связанные с оказанием юридической помощи.

3. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

4. Обстоятельства дел, как они были представлены сторонами, можно кратко изложить следующим образом.

I. Изложение фактов

5. Заявители были признаны виновными в совершении различных преступлений и приговорены к пожизненному лишению свободы (подробные сведения приведены ниже). После того, как им были вынесены обвинительные приговоры, они содержались в исправительных колониях и следственных изоляторах, где к ним регулярно применяли наручники каждый раз, когда они покидали свои камеры, на основании того, что они были приговорены к пожизненному лишению свободы за совершение преступлений против личности, имели дисциплинарные взыскания или состояли на профилактическом учете как заключенные, представляющие общественную опасность, согласно решению комиссии по профилактическим мерам. В некоторых случаях заседания этих комиссий проходили в отсутствие заявителей.

6. Сотрудники пенитенциарных учреждений применяли наручники, когда вели заявителей принимать душ, выводили их на прогулку, отводили на встречи с адвокатами, следователями и прокурорами, а также во время обыска их камер и досмотра их личных вещей. Надзиратель сковывал заявителям руки за спиной, дергая их затем вверх, из-за чего заявителям приходилось наклоняться вперед. Личные обстоятельства заявителей указаны ниже в таблице.

Таблица

Номер жалобы, заявитель	Пенитенциарное учреждение	Период применения наручников	Основания для применения наручников
78638/11, В.Ю. Шлыков	ИК-2	С 04.03.2001	Осужден за грабеж, три убийства и одно покушение на убийство, включая убийство подростка
6086/14, А.Л. Керекеша	УП-288/Т	22.07.2005-23.05.2013	Осужден за убийство и грабеж; состоял на профилактическом учете как склонный к агрессии по отношению к сотрудникам тюрьмы; 12 раз нарушил правила внутреннего распорядка (подробные сведения отсутствуют)
11402/17, А.А. Пулялин	ИЗ-11/1	21.12.2011-10.12.2013	Осужден за причинение телесных повреждений и имущественного ущерба, убийство при отягчающих обстоятельствах; состоял на профилактическом учете как заключенный, склонный к побегу либо причинению вреда окружающим или самому себе
82420/17, А.А. Коростелев	ИЗ-11/1	21.12.2011-10.12.2013	Осужден за причинение телесных повреждений и имущественного ущерба, убийство при отягчающих обстоятельствах; отказался пустить сотрудника следственного изолятора в свою камеру; состоял на профилактическом учете как заключенный, склонный к побегу либо причинению вреда окружающим или самому себе

7. Заявители В.Ю. Шлыков и А.Л. Керекеша не обращались в суды Российской Федерации с жалобами на применение к ним наручников, поскольку считали имеющиеся средства правовой защиты неэффективными.

8. Заявители А.А. Пулялин и А.А. Коростелев жаловались на регулярное применение к ним наручников в суды Российской Федерации, которые пришли к выводу, что данная мера была оправдана суровостью назначенного заявителям наказания, их поведением или тем, что они состояли на профилактическом учете. Суды Российской Федерации не установили, действительно ли комиссия по профилактическим мерам регулярно проверяла законность и обоснованность применения наручников (см. ниже §§ 23-25 и 32-34).

II. Обстоятельства конкретных дел

A. Заявитель В.Ю. Шлыков (жалоба N 78638/11)

9. 28 июля 1997 г. Хабаровский краевой суд признал заявителя виновным в нескольких убийствах, угрозах убийством, вооруженном грабеже и краже и назначил ему наказание в виде смертной казни. 30 октября 1997 г. Верховный Суд Российской Федерации, рассмотрев кассационную жалобу, оставил обвинительный приговор без изменения.

10. 3 июня 1999 г. Президент Российской Федерации заменил заявителю наказание в виде смертной казни на пожизненное лишение свободы.

11. С 4 марта 2001 г. заявитель отбывает наказание в Исправительной колонии особого режима N ИК-2 для заключенных, приговоренных к пожизненному лишению свободы, в г. Соликамске Пермского края* (* Так в тексте. Имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 2 с особыми условиями хозяйственной деятельности Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Пермскому краю" ("Белый лебедь") (примеч. редактора).). Заключенные в этой колонии содержатся в одиночных камерах, они могут выходить на прогулку продолжительностью около полутора часов только один или два раза в неделю, обязаны поворачиваться лицом к стене и поднимать руки каждый раз, когда в камеру заходит сотрудник колонии, могут принимать душ один раз в неделю в течение 10 минут. Осужденным полагается всего один телефонный звонок в неделю. Им запрещено спать в дневное время, делать физические упражнения и снимать обувь. Примерно раз в два месяца им полностью бреют головы. Они могут стирать свое нижнее белье только в холодной воде. Искусственное освещение на ночь не выключается. Телевизор разрешается включать только с разрешения надзирателей.

B. Заявитель А.Л. Керекеша (жалоба N 6086/14)

12. 24 декабря 1998 г. Хабаровский краевой суд признал заявителя виновным в убийстве, грабеже и незаконном хранении оружия в составе организованной группы и назначил ему наказание в виде смертной казни. 26 ноября 1999 г. Верховный Суд Российской Федерации заменил заявителю наказание в виде смертной казни на пожизненное лишение свободы.

13. С 22 июля 2005 г. по 23 мая 2013 г. заявитель содержался в тюрьме N УП-288/Т в г. Минусинске Красноярского края. 10 июня 2013 г. он поступил в Исправительную колонию N ИК-5* (* Так в тексте. Имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 5 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Красноярскому краю" (примеч. редактора).).

14. 10 июня 2012 г. комиссия по профилактическим мерам поставила заявителя на профилактический учет как склонного к побегу или проявляющего агрессию по отношению к сотрудникам колонии.

15. 24 мая 2013 г. комиссия по профилактическим мерам сняла заявителя с профилактического учета.

16. 12 августа 2013 г. заявитель А.Л. Керекеша просил Федеральную службу исполнения наказаний Российской Федерации (далее - ФСИН России) сообщить ему об основаниях применения наручников в пенитенциарных учреждениях.

17. 12 сентября 2013 г. он получил письмо, в котором говорилось, что согласно Правилам внутреннего распорядка исправительных учреждений передвижение приговоренных к пожизненному лишению свободы за пределами камер осуществляется в наручниках при положении рук за спиной. ФСИН России сослалась на решение, вынесенное Соль-Илецким районным судом Оренбургской области 9 ноября 2011 г. по делу другого заключенного. Суд пришел к выводу, что такая ограничительная мера является законной, применяется в целях обеспечения безопасности на непродолжительное время и не направлена на унижение заключенных. Поскольку заявитель состоял на профилактическом учете как заключенный, склонный к побегу и проявляющий агрессию, ему сковывали руки за спиной наручниками каждый раз, когда он покидал камеру.

C. Заявители А.А. Пулялин и А.А. Коростелев (жалобы NN 11402/17 и 82420/17)

18. 17 июня 2009 г. Верховный суд Республики Коми признал заявителей виновными в причинении телесных повреждений и имущественного ущерба, убийстве при отягчающих обстоятельствах и умышленном поджоге торгового центра. Им было назначено наказание в виде пожизненного лишения свободы.

1. Заявитель А.А. Пулялин

19. 10 апреля 2009 г. комиссия по профилактическим мерам Следственного изолятора N ИЗ-11/1* (* Так в тексте. Имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 1 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Коми" (примеч. редактора).) поставила заявителя на профилактический учет как склонного к побегу либо к причинению вреда окружающим или самому себе. Он присутствовал на заседании комиссии.

20. После того, как заявителю был вынесен обвинительный приговор, его перевели в Исправительную колонию N ИК-56* (* Так в тексте. Имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 56 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Свердловской области" ("Черный беркут"). Закрыта в 2019 году (примеч. редактора).), где 25 марта 2010 г. он был поставлен на профилактический учет как заключенный, склонный к побегу.

21. 21 декабря 2011 г. заявителя перевели в Следственный изолятор N ИЗ-11/1.

22. 26 декабря 2011 г. комиссия по профилактическим мерам рассмотрела материалы дела заявителя в его отсутствие и решила поставить его на профилактический учет в Следственном изоляторе N ИЗ-11/1 как склонного к побегу.

23. 18 января 2013 г. заявитель А.А. Пулялин обратился в Сыктывкарский городской суд, жалуясь на применение к нему наручников и добиваясь выплаты компенсации морального вреда. Он просил суд разрешить ему присутствовать при рассмотрении дела.

24. 7 мая 2013 г. Сыктывкарский городской суд в отсутствие заявителя оставил его требования без удовлетворения, указав, что его явка в суд законом не предусмотрена, а применение к нему наручников необходимо в качестве меры безопасности, поскольку он официально признан заключенным, склонным к побегу и причинению вреда окружающим. Заявитель обжаловал это решение, ходатайствуя о том, чтобы жалоба рассматривалась в его присутствии.

25. 8 июля 2013 г. Верховный суд Республики Коми в отсутствие заявителя оставил его жалобу без удовлетворения.

26. 10 декабря 2013 г. заявитель выбыл из Следственного изолятора N ИЗ-11/1.

2. Заявитель А.А. Коростелев

27. 26 декабря 2008 г. комиссия по профилактическим мерам Следственного изолятора N ИЗ-11/1 поставила заявителя на профилактический учет как склонного к побегу либо причинению вреда окружающим или самому себе. Он присутствовал на заседании комиссии.

28. 28 июля 2009 г. заявитель не дал сотруднику следственного изолятора зайти в его камеру, заломив ему руку и попытавшись отобрать у него одежду.

29. С 21 декабря 2009 г. по 21 декабря 2011 г. заявитель отбывал наказание в Исправительной колонии N ИК-56.

30. 21 декабря 2011 г. его перевели в Следственный изолятор N ИЗ-11/1.

31. 26 декабря 2011 г. комиссия по профилактическим мерам Следственного изолятора N ИЗ-11/1 рассмотрела материалы дела заявителя в его отсутствие и решила поставить его на профилактический учет как склонного к побегу.

32. 20 марта 2013 г. заявитель А.А. Коростелев обратился в Сыктывкарский городской суд с жалобой на применение к нему наручников.

33. 6 мая 2013 г. Сыктывкарский городской суд в отсутствие заявителя отказался удовлетворить его жалобу. Суд решил, что применение наручников было оправдано в связи с тем, что заявитель состоял на профилактическом учете как склонный к побегу.

34. Заявитель обжаловал это решение в Верховный суд Республики Коми, однако 29 июля 2013 г. эта жалоба была отклонена. Заявитель не присутствовал при рассмотрении его дела.

35. 10 декабря 2013 г. заявитель выбыл из Следственного изолятора N ИЗ-11/1.

Соответствующие правовые нормы и правоприменительная практика

I. Применение наручников

36. Согласно статье 86 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации от 8 января 1997 г. (далее - УИК РФ) меры безопасности применяются в отношении осужденных в случаях оказания ими сопротивления персоналу исправительных учреждений, злостного неповиновения законным требованиям персонала, проявления буйства, участия в массовых беспорядках, захвата заложников, нападения на граждан или совершения иных общественно опасных действий, а также при побеге, а равно для предотвращения причинения этими осужденными вреда окружающим или самим себе.

37. Статья 30 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 г. N 5473-I "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы" предусматривает, что наручники могут применяться для пресечения массовых беспорядков, групповых нарушений общественного порядка осужденными и заключенными, а также задержания правонарушителей, оказывающих злостное неповиновение или сопротивление персоналу. Кроме того, они могут применяться при конвоировании и охране осужденных и заключенных, когда они своим поведением дают основание полагать, что могут совершить побег либо причинить вред окружающим или себе.

38. Пункт 41 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденных приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 3 ноября 2005 г. N 205, предусматривает, что передвижение приговоренных к пожизненному лишению свободы за пределами камер, когда они своим поведением дают основание полагать, что могут совершить побег либо причинить вред окружающим или себе, осуществляется в наручниках при положении рук за спиной. Согласно пункту 47 новых Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденных приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 16 декабря 2016 г. N 295, передвижение приговоренных к пожизненному лишению свободы за пределами камер осуществляется при положении рук за спиной, а применение специальных средств (наручников) осуществляется в соответствии с Законом Российской Федерации "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы".

39. В соответствии с Инструкцией по профилактике правонарушений среди лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, утвержденной приказами Министерства юстиции Российской Федерации от 20 ноября 2006 г. N 333 и от 20 мая 2013 г. N 72 сотрудник учреждения уголовно-исполнительной системы может составить рапорт на имя начальника учреждения уголовно-исполнительной системы, визирующего рапорт после проведения необходимой проверки, в отношении заключенного, который предположительно совершает или замышляет действия, нарушающие правила внутреннего распорядка. После этого комиссия по профилактическим мерам рассматривает рапорт в присутствии заключенного и принимает решение относительно постановки его на профилактический учет, чтобы не дать ему совершить правонарушения или причинить себе вред, и назначает сотрудника пенитенциарного учреждения, ответственного за проведение профилактической работы с ним. Этот сотрудник ежеквартально докладывает ситуацию заключенного на заседании комиссии, которая может дать рекомендации или снять заключенного с профилактического учета. В частности, комиссия по профилактическим мерам может принять решение о снятии с профилактического учета, если заключенный соблюдает правила внутреннего распорядка.

40. При убытии лица, поставленного на профилактический учет, в другое учреждение уголовно-исполнительной системы он там также ставится на профилактический учет. Комиссия по профилактическим мерам решает вопрос о применении профилактических мер и закрепляет за заключенным сотрудника учреждения уголовно-исполнительной системы для проведения профилактической работы в течение 6 месяцев. Через 6 месяцев комиссия по профилактическим мерам проводит повторную оценку поведения заключенного и решает вопрос о целесообразности дальнейшего применения профилактических мер.

II. Участие содержащихся под стражей лиц в судебных заседаниях

41. Обзор положений законодательства Российской Федерации, касающихся участия содержащихся под стражей лиц в судебных заседаниях, приведен в Постановлении Европейского Суда по делу "Евдокимов и другие против Российской Федерации" (Yevdokimov and Others v. Russia) от 16 февраля 2016 г., жалобы NN 27236/05, 44223/05, 53304/07,40232/11, 60052/11, 76438/11, 14919/12, 19929/12, 42389/12, 57043/12 и 67481/12* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 3 (примеч. редактора).), §§ 9-15.

Соответствующие материалы Совета Европы

42. 11 января 2006 г. Комитет Министров Совета Европы принял Рекомендацию N Rec(2006)2 "О Европейских пенитенциарных правилах", которая заменила Рекомендацию N R(87)3 "О Европейских пенитенциарных правилах" в связи с изменениями в уголовной политике, практике назначения наказаний и общем подходе к управлению пенитенциарными учреждениями в Европе. Согласно новым Европейским пенитенциарным правилам наручники не применяются, за исключением случаев, когда это необходимо в качестве средства предотвращения побега во время перевозки, при условии, что они будут сняты, когда заключенный предстанет перед судебными или административными властями, если администрация не примет иного решения, или по распоряжению начальника, если другие методы контроля не дают результатов, для того, чтобы предотвратить нанесение заключенным травм себе, другим или для предотвращения серьезного имущественного ущерба, при условии, что в таких случаях начальник немедленно сообщает об этом врачу и докладывает в вышестоящую инстанцию пенитенциарных учреждений (пункт 68.2). Средства сдерживания не должны применяться дольше, чем это абсолютно необходимо (пункт 68.3).

43. Положения 25-го Общего доклада Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (далее - ЕКПП), имеющие отношение к настоящему делу, предусматривают следующее:

"71. ЕКПП посетил большое количество пенитенциарных учреждений во всей Европе, в которых содержатся заключенные, осужденные к пожизненному лишению свободы. Условия содержания этих заключенных в разных учреждениях существенно отличаются... В нескольких странах к ним систематически применяют наручники и/или подвергают их обыску с полным раздеванием каждый раз, когда они покидают свои камеры. В некоторых учреждениях таких заключенных при передвижении за пределами камеры дополнительно сопровождают два сотрудника и сторожевая собака...

81. ЕКПП призывает государства-участников пересмотреть обращение с заключенными, приговоренными к пожизненному лишению свободы, чтобы гарантировать, что оно соответствует опасности, которую представляет каждый из них как в заключении, так и для внешнего мира, а не просто в ответ на наказание, которое было им назначено. В частности, государства-участники должны принять меры по отмене юридического обязательства содержать заключенных, приговоренных к пожизненному лишению свободы, отдельно от других заключенных (осужденных к лишению свободы на длительный срок) и положить конец систематическому применению мер безопасности, в частности наручников, внутри пенитенциарных учреждений".

44. В индивидуальном пострановом отчете о посещении Болгарии (CPT/Inf(2010)29 [Болгария], § 77) ЕКПП отметил, что регулярное применение наручников к заключенному в условиях, гарантирующих безопасность, не может быть оправдано, поскольку он находится под надлежащим наблюдением персонала, и рекомендовал властям Болгарии пересмотреть политику применения наручников к заключенным, осужденным к пожизненному лишению свободы, когда они находятся за пределами камер.

45. В отчете о посещении Украины (CPT/Inf(2017)15 [Украина], § 62) ЕКПП призвал власти Украины немедленно прекратить практику регулярного применения наручников к заключенным, приговоренным к пожизненному лишению свободы, на территории пенитенциарных учреждений, указав, что такое применение должно быть исключительной мерой, которая всегда должна учитывать индивидуальную оценку рисков, а вопрос о ее дальнейшем применении должен рассматривается регулярно и часто.

46. В отчете о посещении Российской Федерации (CPT/Inf(2013)41 [Российская Федерация], § 111) ЕКПП отметил, что администрация следственного изолятора г. Казани решила прекратить практику регулярного применения наручников к лицам, пожизненно лишенным свободы, когда эти заключенные покидают свои камеры. Напротив, регулярное применение наручников ко всем осужденным к пожизненному лишению свободы практиковалось в тюрьме "Владимирский централ"* (* Так в тексте. Имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Тюрьма N 2 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Владимирской области" (примеч. редактора).). В обоих этих пенитенциарных учреждениях все перемещения за пределами камеры осуществлялись в сопровождении сторожевой собаки и сотрудника кинологической службы. ЕКПП счел указанные выше меры безопасности явно чрезмерными и рекомендовал прекратить регулярное применение наручников ко всем заключенным, приговоренным к пожизненному лишению свободы, при их нахождении за пределами камер в учреждениях, применяющих эту меру к подобным заключенным. По мнению ЕКПП, к данным мерам следует прибегать лишь в исключительных случаях по результатам оценки, проводящейся должным образом подготовленным персоналом.

Право

I. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве

47. С учетом того, что настоящие жалобы касаются схожих вопросов, Европейский Суд счел целесообразным объединить их для рассмотрения в одном производстве.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

48. Заявители жаловались на то, что к ним регулярно применялись наручники в связи с тем, что они являются заключенными, приговоренными к пожизненному лишению свободы. Кроме того, заявитель В.Ю. Шлыков (жалоба N 78638/11) жаловался на иные аспекты режима его содержания под стражей, которые подробно описаны выше в § 11. Заявители ссылались на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалоб для рассмотрения по существу

1. Вопрос об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты

49. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель А.Л. Керекеша (жалоба N 6086/14) не исчерпал эффективные внутригосударственные средства правовой защиты в связи со своей жалобой. В частности, он мог бы обратиться с жалобой в прокуратуру или суды.

50. Заявитель А.Л. Керекеша настаивал на том, что он не располагал эффективными средствами правовой защиты, предоставляющими ему возможность обжаловать регулярное применение наручников. Администрация пенитенциарного учреждения отговорила его подавать жалобу, сообщив ему, что суды Российской Федерации подтвердили законность регулярного применения наручников к заключенным, приговоренным к пожизненному лишению свободы.

51. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не поднимали вопроса о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты заявителем В.Ю. Шлыковым (жалоба N 78638/11). Когда властям Российской Федерации было направлено официальное уведомление об этой жалобе, они не стали затрагивать вопрос о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, а Европейский Суд не может рассмотреть его по собственной инициативе. Власти государства-ответчика должны прямо заявить довод о неприемлемости жалобы для рассмотрения по существу в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" (Svinarenko and Slyadnev v. Russia), жалобы NN 32541/08 и 43441/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), § 79, ECHR 2014 (извлечения)). Следовательно, Европейский Суд рассмотрит вопрос о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты только в отношении заявителя А.Л. Керекеши.

52. Европейский Суд напоминает, что обычно от заявителя требуется прибегнуть лишь к тем средствам правовой защиты, которые имеются в его распоряжении и достаточны для того, чтобы компенсировать негативные последствия предполагаемых нарушений его прав. Существование таких средств правовой защиты должно быть достаточно бесспорно не только в теории, но и на практике, в противном случае они окажутся недоступны и неэффективны. Власти государства-ответчика, утверждающие, что внутригосударственные средства правовой защиты не были исчерпаны, обязаны убедить Европейский Суд в том, что соответствующее средство правовой защиты было эффективным и в период, относившийся к обстоятельствам дела, существовало не только в теории, но и на практике, то есть что оно было доступным, могло устранить негативные последствия обжалуемых заявителем нарушений и обеспечивало разумные шансы на успех. Однако если власти государства-ответчика исполнили свое бремя доказывания, заявителю придется доказать, что средство правовой защиты, на которое он ссылается, было действительно использовано, или что по какой-либо причине оно оказалось недостаточным и неэффективным в конкретных обстоятельствах дела, или что имелись особые обстоятельства, освобождающие его от необходимости исчерпать это средство (см. Постановление Европейского Суда по делу "Джонстон и другие против Ирландии" (Johnston and Others v. Ireland) от 18 декабря 1986 г., § 22, Series А, N 112; Постановление Европейского Суда по делу "Вернилло против Франции" (Vernillo v. France) от 20 февраля 1991 г., § 27, Series А, N 198; Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).), § 94).

53. В своих замечаниях власти Российской Федерации сослались на два внутригосударственных средства правовой защиты, которыми, по их мнению, мог воспользоваться заявитель: обращение с жалобой в прокуратуру и обращение с жалобой в суды.

54. Европейский Суд уже приходил к выводу, что обращение с жалобой к прокурору, выполняющему надзорные функции, не удовлетворяет требованиям, предъявляющимся к эффективному средству правовой защиты, из-за процессуальных недостатков, на которые ранее указывалось в его прецедентной практике. Закон не требует от прокурора выслушивать заявителя и обеспечивать ему возможность полноценно участвовать в последующем рассмотрении жалобы, которое будет осуществляться исключительно в рамках отношений надзирающего прокурора и поднадзорного органа. Заявитель в этом случае не является участником разбирательства и имеет право только получить информацию о результатах рассмотрения надзорным органом его жалобы (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia), § 104).

55. Что касается судебного разбирательства, в случаях, когда нарушение статьи 3 Конвенции уже произошло, использование такого компенсаторного средства правовой защиты, как подача гражданского иска о компенсации ущерба, может являться эффективным средством правовой защиты (см. Решение Европейского Суда по делу "Шмелев и другие против Российской Федерации" (Shmelev and Others v. Russia) от 17 марта 2020 г., жалоба N 41743/17* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2020. N 5 (примеч. редактора).), §§ 87 и 89). Однако в настоящем деле представляется, что в период, относившийся к обстоятельствам дела, существовала по меньшей мере определенная практика в пользу регулярного применения наручников к заключенным, приговоренным к пожизненному лишению свободы (см. выше § 17). Европейский Суд хотел бы отложить рассмотрение вопроса о том, является ли судебное разбирательство и, в частности, обращение с иском о компенсации ущерба эффективным средством правовой защиты, которое требуется исчерпать в случаях, когда ранее к человеку применяли наручники. Принимая во внимание конкретные обстоятельства дела и отсутствие судебных решений, свидетельствующих об обратном, нельзя было ожидать, что заявитель по настоящему делу воспользуется этим средством правовой защиты.

56. В связи с изложенным Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не продемонстрировали, каким образом прокуратура, суд или иные государственные органы могли бы возместить или загладить ущерб, причиненный заявителю в настоящем деле.

2. Соблюдение правила шестимесячного срока для подачи жалоб

57. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители В.Ю. Шлыков (жалоба N 78638/11) и А.Л. Керекеша (жалоба N 6086/14) не выполнили правило о шестимесячном сроке для подачи жалоб. Задача этого правила состоит в том, чтобы позволить Европейскому Суду установить обстоятельства дела, прежде чем такая возможность исчезнет. Заявители со своей стороны обязаны оперативно принимать меры, чтобы представить свои жалобы на рассмотрение внутригосударственных органов власти и Европейского Суда без неоправданной задержки. В настоящем деле, однако, заявители в течение длительного времени не принимали каких-либо мер, прежде чем подать жалобы в Европейский Суд. Таким образом, по-видимому, они не были заинтересованы в том, чтобы прекратить длящееся нарушение их прав до того, как обратиться с жалобами в Европейский Суд. Власти Российской Федерации в связи с этим считали, что данные жалобы были поданы слишком поздно и поэтому являются неприемлемыми для рассмотрения по существу.

58. Заявители В.Ю. Шлыков и А.Л. Керекеша утверждали, что систематическое применение наручников представляло собой длящуюся ситуацию и что шестимесячный срок следует исчислять в соответствии с подходом, который используется в делах, касающихся условий содержания под стражей.

59. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не стали поднимать вопрос о соблюдении правила о шестимесячном сроке в отношении жалоб заявителей А.А. Пулялиным и А.А. Коростелевым. Поскольку Европейский Суд может применять правило шести месяцев для подачи жалобы по собственной инициативе, он считает целесообразным рассмотреть этот вопрос применительно ко всем жалобам, поданным в рамках настоящего дела (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сабри Гюнеш против Турции" (Sabri Gunes v. Turkey) от 29 июня 2012 г., жалоба N 27396/06, § 29; упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" (Svinarenko and Slyadnev v. Russia), § 85).

60. Европейский Суд напоминает, что обычно шестимесячный срок начинает течь с момента вынесения окончательного решения в процессе исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. В случаях, когда в распоряжении заявителя нет эффективных средств правовой защиты, этот срок начинает течь с момента совершения обжалуемых действий или принятия обжалуемых мер либо с того момента, когда заявителю стало известно об этих действиях или об их последствиях, либо когда этими действиями ему был причинен ущерб (см. Решение Европейского Суда по делу "Деннис и другие против Соединенного Королевства" (Dennis and Others v. United Kingdom) от 2 июля 2002 г., жалоба N 76573/01). Если речь идет о длящейся ситуации, шестимесячный срок начинает течь с момента ее прекращения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Селезнев против Российской Федерации" (Seleznev v. Russia) от 26 июня 2008 г., жалоба N 15591/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 6 (примеч. редактора).), § 34; Решение Европейского Суда по делу "Коваль против Украины" (Koval v. Ukraine) от 30 марта 2004 г., жалоба N 65550/01).

61. Понятие "длящаяся ситуация" относится к случаям, когда государством или со стороны государства принимаются продолжительные по времени действия, в результате которых заявитель становится жертвой нарушения Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пости и Рахко против Финляндии" (Posti and Rahko v. Finland), жалоба N 27824/95, § 39, ECHR 2002-VII). Жалобы, в основе которых лежат конкретные события, и можно точно установить, когда именно они произошли, нельзя считать касающимися длящейся ситуации (см. Решение Европейского Суда по делу "Невмержицкий против Украины" (Nevmerzgitskiy v. Ukraine) от 25 ноября 2003 г., жалоба N 54825/00, в котором заявитель подвергался принудительному кормлению; Решение Европейского Суда по делу "Тарариева против Российской Федерации" (Tarariyeva v. Russia) от 11 октября 2005 г., жалоба N 4353/03, в котором сыну заявительницы отказались оказывать медицинскую помощь). Однако повторение одних и тех же действий, например, применение к заявителям наручников каждый раз, когда они покидают свои камеры, даже если их и не заковывают в наручники на весь день, при отсутствии сколь-нибудь значительных изменений в применении к ним ограничительных мер, которое происходит регулярно, приводит к возникновению "длящейся ситуации", и поэтому Европейский Суд может принять во внимание весь период времени, о котором идет речь в жалобах.

62. Было бы излишне формально требовать от заявителя, указывающего на такую ситуацию, подавать новые жалобы регулярно до тех пор, пока ситуация не изменится (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Новокрещин против Российской Федерации" (Novokreshchin v. Russia) от 27 ноября 2014 г., жалоба N 40573/08* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 2 (примеч. редактора).), § 15).

63. Что касается заявителя В.Ю. Шлыкова (жалоба N 78638/11), он 27 октября 2011 г. подал в Европейский Суд жалобу на применение наручников, то есть на ситуацию, которая началась 4 марта 2001 г. и всё еще продолжается. Проблемы, на которые он жаловался, сохранялись по сути на протяжении всего периода до момента подачи жалобы. Было бы лучше, если бы он не допускал таких больших задержек при подаче жалобы на рассмотрение Европейского Суда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artyomov v. Russia) от 27 мая 2010 г., жалоба N 14146/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 1 (примеч. редактора).), § 115). Однако поскольку его содержание под стражей представляет собой "длящуюся ситуацию", а Европейский Суд не лишен возможности установить факты дела из-за того, что прошло много времени, его жалобу нельзя отклонить как поданную с опозданием.

64. Что касается заявителя А.Л. Керекеши (жалоба N 6086/14), он жаловался в Европейский Суд на регулярное применение наручников в период с 22 июля 2005 г. по 23 мая 2013 г. Он подал жалобу в Европейский Суд 21 ноября 2013 г., то есть в течение шести месяцев после того, как эта "длящаяся ситуация" прекратилась.

65. Заявители А.А. Пулялин (жалоба N 11402/17) и А.А. Коростелев (жалоба N 82420/17) жаловались в Европейский Суд на применение наручников в период с 21 декабря 2011 г. по 10 декабря 2013 г. Они обратились в Европейский Суд с жалобами 29 сентября и 15 октября 2013 г. соответственно, а, значит, также выполнили правило о шестимесячном сроке для подачи жалоб.

3. Вывод о приемлемости жалоб для рассмотрения по существу

66. Европейский Суд отклоняет возражения властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты и о несоблюдении правила шестимесячного срока для подачи жалоб. Европейский Суд отмечает, что жалобы заявителей не являются явно необоснованными или неприемлемыми для рассмотрения по существу по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

B. Существо жалоб

67. Заявители утверждали, что ограничительные меры применялись к ним только на том основании, что они были приговорены к пожизненному лишению свободы, и не оправдывались их фактическим поведением.

68. Власти Российской Федерации настаивали на том, что меры, принятые в отношении заявителей, не являлись бесчеловечным или унижающим достоинство обращением. Эти меры были законными, основанными на разумных распоряжениях администраций пенитенциарных учреждений и полностью оправдывались степенью тяжести совершенных ими преступлений, их поведением, а также необходимостью поддержания порядка и дисциплины в местах лишения свободы. В частности, они ссылались на ситуацию заявителя А.Л. Керекеши, который привлекался к дисциплинарной ответственности 12 раз.

1. Общие принципы

69. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из важнейших ценностей демократического общества. Она полностью запрещает пытки либо бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание независимо от обстоятельств дела и поведения потерпевшего (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Муршич против Хорватии" (Mursic v. Croatia) от 20 октября 2016 г., жалоба N 7334/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 5 (примеч. редактора).), § 96).

70. В контексте лишения свободы Европейский Суд постоянно подчеркивал, что в любом случае причиняемые человеку страдания и унижения попадают в сферу действия статьи 3 Конвенции только тогда, когда они превышают неизбежный уровень страданий или унижения, связанный с содержанием под стражей. Государство должно обеспечивать, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, совместимых с уважением его человеческого достоинства, чтобы способ и характер исполнения соответствующей меры не подвергали его страданиям и лишениям такой степени интенсивности, которая превышает неизбежный уровень страданий, связанных с лишением свободы, и чтобы с учетом практических требований содержания под стражей здоровье и благополучие лица надлежащим образом защищались (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia) от 23 февраля 2016 г., жалоба N 11138/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 3 (примеч. редактора).), § 178).

71. Даже отсутствие намерения унизить или оскорбить заключенного, поместив его в ненадлежащие условия, хотя этот фактор и нужно принимать во внимание, не исключает окончательного вывода о нарушении статьи 3 Конвенции. Действительно, власти государства-ответчика обязаны организовать свою пенитенциарную систему таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства содержащихся под стражей лиц, невзирая на финансовые трудности и проблемы, связанные с материально-техническим обеспечением мест лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Томов и другие против Российской Федерации" (Tomov and Others v. Russia) от 9 апреля 2019 г., жалоба N 18255/10 и 5 других жалоб* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 7 (примеч. редактора).), § 114, с дальнейшими ссылками).

72. В контексте ограничительных мер Европейский Суд приходил к выводу, что использование наручников или иных средств сдерживания обычно не дает оснований предполагать нарушение статьи 3 Конвенции, если эта мера была применена в связи с законным содержанием лица под стражей и не повлекла за собой применение силы или огласки в большей степени, чем это было разумно необходимо (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ранинен против Финляндии" (Raninen v. Finland) от 16 декабря 1997 г., § 56, Reports of Judgments and Decisions 1997-VIII; Постановление Европейского Суда по делу "Муизель против Франции" (Mouisel v. France), жалоба N 67263/01, § 47, ECHR 2002-IX; Постановление Европейского Суда по делу "Энаф против Франции" (Henaf v. France), жалоба N 65436/01, § 48, ECHR 2003-XI; Постановление Европейского Суда по делу "Мэтью против Нидерландов" (Mathew v. Netherlands), жалоба N 24919/03, § 180, ECHR 2005-IX; и Постановление Европейского Суда по делу "Кашавелов против Болгарии" (Kashavelov v. Bulgaria) от 20 января 2011 г., жалоба N 891/05, § 38). Европейский Суд всегда должен принимать во внимание конкретные обстоятельства дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авджи и другие против Турции" (Avci and Others v. Turkey) от 27 июня 2006 г., жалоба N 70417/01, § 38).

73. Применение наручников может быть оправдано в конкретных ситуациях, например, при перевозке за пределами пенитенциарного учреждения (см. Решение Европейского Суда по делу "Гарригуенк против Франции" (Garriguenc v. France) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 21148/02), при кратковременном использовании (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кузьменко против Российской Федерации" (Kuzmenko v. Russia) от 21 декабря 2010 г., жалоба N 18541/04* (* См.: там же. 2011. N 10 (примеч. редактора).), § 45, в котором заявителя оставили прикованным наручниками к радиатору отопления в коридоре общежития на несколько часов) или когда оно представляет собой индивидуальную и периодически пересматриваемую меру воздействия, связанную с оценкой опасности, которую представляет лично заявитель, на основании его поведения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Юлин против Эстонии" (Julin v. Estonia) от 29 мая 2012 г., жалоба N 16563/08 и три другие жалобы, §§ 129-130, в котором применение наручников было вызвано нарушением порядка со стороны заявителя, а вопрос о необходимости дальнейшего применения этой меры должен был рассматриваться один раз в месяц).

74. Систематическое применение наручников к заключенному каждый раз, когда он покидает свою камеру, само по себе признавалось обращением, нарушающим требования статьи 3 Конвенции, когда эта мера не была достаточных оснований и применялась в течение 13 лет (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Кашавелов против Болгарии" (Kashavelov v. Bulgaria), §§ 39-40), 14 лет (см. Постановление Европейского Суда по делу "Энаке против Румынии" (Enache v. Romania) от 1 апреля 2014 г., жалоба N 10662/06, § 61), более пяти лет (см. Постановление Европейского Суда по делу "N.T. против Российской Федерации" (N.T. v. Russia) от 2 июня 2020 г., жалоба N 14727/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2021. N 3 (примеч. редактора).), § 53) и 5 месяцев (см. Постановление Европейского Суда по делу "Горюнов против Республики Молдова" (Goriunov v. Republic of Moldova) от 29 мая 2018 г., жалоба N 14466/12, § 33).

75. Кроме того, Европейский Суд неоднократно приходил к выводу, что применение наручников к больному или ослабленному по каким-либо причинам лицу несоразмерно требованиям безопасности и представляет собой неоправданное унижение независимо от того, имело оно преднамеренный характер или нет (см. Постановление Европейского Суда по делу "Охрименко против Украины" (Okhrimenko v. Ukraine) от 15 октября 2009 г., жалоба N 53896/07, § 98; Постановление Европейского Суда по делу "Салахов и Ислямова против Украины" (Salakhov and Islyamova v. Ukraine) от 14 марта 2013 г., жалоба N 28005/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 12 (примеч. редактора).), §§ 155 и 156; а также Постановление Европейского Суда по делу "Корнейкова и Корнейков против Украины" (Korneykova and Korneykov v. Ukraine) от 24 марта 2016 г., жалоба N 56660/12* (* См.: там же. N 8 (примеч. редактора).), §§ 112-116).

76. В целом при определении степени суровости в контексте применения наручников Европейский Суд принимает во внимание серьезность назначенного заявителю наказания, наличие у него судимостей и то, прибегал ли он ранее к насилию (см. Постановление Европейского Суда по делу "Парадыш против Франции" (Paradysz v. France) от 29 октября 2009 г., жалоба N 17020/05, § 95; Постановление Европейского Суда по делу "Каверзин против Украины" (Kaverzin v. Ukraine) от 15 мая 2012 г., жалоба N 23893/03, § 156), соответствие этой меры внутригосударственному законодательству (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Юлин против Эстонии" (Julin v. Estonia), § 130), соразмерность данной меры поведению заключенного (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Горюнов против Республики Молдова" (Goriunov v. Republic of Moldova), § 33), законность содержания под стражей, публичный характер обращения, его влияние на здоровье (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ранинен против Финляндии" (Raninen v. Finland), §§ 57-58), состояние здоровья заявителя и другие применявшиеся меры безопасности, например надзиратели и собаки (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Каверзин против Украины" (Kaverzin v. Ukraine), §§ 159-160), а также срок применения наручников (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Кашавелов против Болгарии" (Kashavelov v. Bulgaria), § 39).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

77. В настоящем деле каждый заявитель был признан виновным в совершении нескольких тяжких преступлений (см. приведенную выше таблицу, а также выше §§ 9, 12 и 18). По-видимому, эти преступления требовали их содержания в пенитенциарных учреждениях особого режима. Однако вопрос, на который необходимо ответить, заключается в том, было ли обосновано применение конкретных мер к заявителям в этих условиях, в частности, надевание на них наручников, с учетом обеспечения требований безопасности и их личной ситуации.

78. Ничто в материалах дела не позволяет предположить, что заявители были больны или что применение наручников причинило вред их психическому или физическому здоровью.

79. Тем не менее обжалуемая мера применялась к ним на протяжении длительного периода каждый раз, когда они покидали свои камеры. К заявителю В.Ю. Шлыкову (жалоба N 78638/11) наручники систематически применялись с 4 марта 2001 г. (на протяжении около 19 лет), и в материалах дела отсутствуют доказательства, позволяющие предположить, что регулярно рассматривался вопрос о необходимости дальнейшего применения этой меры или что ее применение прекращалось. К заявителю А.Л. Керекеше (жалоба N 6086/14) наручники применялись в течение 7 лет и 10 месяцев. К заявителям А.А. Пулялину (жалоба N 11402/17) и А.А. Коростелеву (жалоба N 82420/17) эта ограничительная мера применялась на протяжении одного года, 11 месяцев и 20 дней.

80. Несмотря на то, что заявители не появлялись в наручниках в общественных местах (поскольку предположительно их видели только другие заключенные и сотрудники тюрьмы), Европейский Суд не может не отметить, что внешность человека и его отношения с другими людьми могут иметь важное значение для его самооценки, особенно когда речь идет о человеке, приговоренном к лишению свободы на длительный срок. Следовательно, любая мера, которая снижает такую самооценку или представление о человеке в глазах других людей, особенно если она применяется в течение длительного периода, должна считаться потенциально "унижающей достоинство" (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Горюнов против Республики Молдова" (Goriunov v. Republic of Moldova), § 33).

81. В настоящем деле соответствующие положения законодательства Российской Федерации, в частности, Закон "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы" и Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений, не требуют надевать наручники на заключенных, приговоренных к пожизненному лишению свободы, каждый раз, когда они покидают свои камеры. Напротив, законодательство предполагает гибкость в этом отношении, и применять наручники к лицам, осужденным к пожизненному лишению свободы, требуется тогда, когда они представляют опасность или склонны к побегу (см. выше §§ 36-39). Серьезность этих рисков определяется сотрудниками учреждения уголовно-исполнительной системы и комиссиями по профилактическим мерам, которые, изучив личное дело заключенного, могут поставить его на профилактический учет. Практика свидетельствует о том, что наручники не применяются автоматически во всех пенитенциарных учреждениях, где содержатся лица, приговоренные к пожизненному лишению свободы (см. выше § 46).

82. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что сложившаяся de facto презумпция в пользу регулярного применения наручников к лицам, приговоренным к пожизненному лишению свободы, не основывается на внутригосударственном законодательстве и не соблюдается единообразно на практике. Тем не менее в случаях, когда данная презумпция применяется, заключенным, по-видимому, очень сложно добиться изменения ситуации, в которой они оказались.

83. Особое беспокойство у Европейского Суда вызывает ситуация заявителя В.Ю. Шлыкова (жалоба N 78638/11), применительно к которому власти Российской Федерации не сослались на решения комиссии по профилактическим мерам или на какие-либо документы, содержащие основания продолжающегося применения к нему наручников. Представляется, для применения к нему наручников оказалось достаточно того, что он был приговорен к пожизненному лишению свободы.

84. Что касается заявителя А.Л. Керекеши (жалоба N 6086/14), материалы дела указывают на то, что он состоял на профилактическом учете с 10 июня 2012 г. по 24 мая 2013 г., но применять к нему наручники начали в июле 2005 года. Соответственно, по-видимому, в течение по меньшей мере части периода времени, о котором идет речь в жалобе, применение к нему наручников основывалось не на индивидуальных соображениях безопасности, а на том, что он был приговорен к пожизненному лишению свободы.

85. Что касается заявителей А.А. Пулялина (жалоба N 11402/17) и А.А. Коростелева (жалоба N 82420/17), регулярное применение к ним наручников на основании решений комиссий по профилактическим мерам продолжалось около 2 лет. Однако в обоих случаях заседания комиссий, по-видимому, проводились лишь один раз и в течение периодов времени, о которых идет речь в жалобах, и поведение заявителей не рассматривалось повторно.

86. В связи с этим Европейский Суд отмечает следующее: несмотря на то, что законодательство Российской Федерации предусматривает необходимость регулярной проверки законности и обоснованности применения ограничительных мер, в настоящем деле отсутствуют доказательства систематического проведения подобных проверок в период содержания заявителей под стражей. Сотрудники пенитенциарных учреждений, отвечающие за проведение профилактических работ с заявителями, не докладывали об изменениях в поведении заявителей на заседаниях комиссий по профилактическим мерам, а сами комиссии не пересматривали свои решения о постановке заявителей на профилактический учет достаточно регулярно, как того требует законодательство (см. выше §§ 39-40).

87. Далее, формы таких проверок могут значительно различаться, поскольку заключенные могут быть лишены возможности участвовать как в проверке, проводящейся комиссиями по профилактическим мерам (см. выше §§ 22 и 31), так и в заседаниях судов Российской Федерации, осуществляющих судебный контроль за применением этих мер (см. выше §§ 24-25 и 33-34).

88. Власти Российской Федерации не привели конкретных примеров недавнего или регулярного нарушения правил внутреннего распорядка в пенитенциарных учреждениях или угроз по отношению к другим заключенным или надзирателям, которые оправдывали бы регулярное применение наручников к кому-либо из заявителей в течение длительного времени.

89. В отсутствие в материалах дела доказательств того, что органы власти, отвечающие за работу с заявителями, провели какую-либо оценку рисков, неясно, как администрация пенитенциарных учреждений и суды Российской Федерации могли прийти к выводам, что применение данной меры было оправдано таким риском, и продолжать придерживаться этих выводов.

90. Европейскому Суду известно о сложностях, с которыми могут столкнуться государства при поддержании порядка и дисциплины в исправительных учреждениях, и о том, что неповиновение заключенных может быстро перерасти в насилие (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гёми и другие против Турции" (Gomi and Others v. Turkey) от 21 декабря 2006 г., жалоба N 35962/97, § 77; Постановление Европейского Суда по делу "Сапожков против Латвии" (Sapozkovs v. Latvia) от 11 февраля 2014 г., жалоба N 8550/03, § 64; Постановление Европейского Суда по делу "Тали против Эстонии" (Tali v. Estonia) от 13 февраля 2014 г., жалоба N 66393/10, § 75). Властям нужно проявлять осторожность, когда они имеют дело с лицами, осужденными за преступления против личности, отказывающимися признать факт их заключения, и, следовательно, враждебно настроенными по отношению к сотрудникам тюрьмы и другим заключенным (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Кашавелов против Болгарии" (Kashavelov v. Bulgaria), § 39). Однако даже пожизненное лишение свободы не может оправдывать регулярное и длительное применение наручников, не основанное на конкретных соображениях безопасности и личных обстоятельствах заключенного, а также не подлежащее регулярному пересмотру.

91. В связи с этим Европейский Суд принимает к сведению позицию ЕКПП, согласно которой систематическое применение ограничительных мер к заключенным, приговоренным к пожизненному лишению свободы, не допускается. Эти меры могут приниматься только в качестве соразмерного ответа на конкретный риск и должны продолжаться ровно столько, сколько это абсолютно необходимо для устранения такого риска (см. выше § 43).

92. В итоге Европейский Суд полагает, что к заявителям в течение длительного времени применялись наручники без надлежащего изучения их личных обстоятельств в отсутствие регулярной оценки того, целесообразно ли применять данную меру и преследует ли она какую-то конкретную цель.

93. С учетом вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что систематическое применение к заявителям наручников в условиях, гарантирующих безопасность, являлось недостаточно обоснованным, а значит, его можно считать унижающим достоинство обращением. Следовательно, по делу было допущено нарушение статьи 3 Конвенции.

3. Иные аспекты режима содержания под стражей (жалоба N 78638/11)

94. Заявитель В.Ю. Шлыков ссылался на различные аспекты режима его содержания под стражей, которые, вместе взятые, причинили ему страдания (см. выше § 11). Европейский Суд отмечает, что большую часть времени заявитель был заперт в своей камере. Положение заявителя усугублялось тем, что он мог проводить за пределами своей камеры очень мало времени, а также отсутствием какой-либо целенаправленной деятельности. Небольшая продолжительность прогулок ухудшает положение заключенных, которые всё остальное время вынуждены проводить в своих камерах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Харакчиев и Толумов против Болгарии" (Harakchiev and Tolumov v. Bulgaria), жалобы NN 15018/11 и 61199/12, § 208, ECHR 2014 (извлечения)).

95. Указанные выше факторы в совокупности (в частности, изоляция заявителя от общества и ограниченная продолжительность прогулок в течение срока его пожизненного заключения) привели к сильному и длительному ощущению одиночества и скуки, что причинило заявителю серьезные страдания, а в отсутствие соответствующей психической и физической стимуляции могло привести к институциональному синдрому, то есть к утрате социальных навыков и личных качеств. Европейский Суд приходит к выводу, что в отношении режима содержания заявителя под стражей по делу было допущено нарушение статьи 3 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции в связи с отсутствием эффективных внутригосударственных средств правовой защиты

96. Заявитель А.Л. Керекеша (жалоба N 6086/14) со ссылкой на статью 13 Конвенции жаловался на отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в связи с его жалобой на применение наручников. Он ссылался на статью 13 Конвенции:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

97. Власти Российской Федерации утверждали, что в распоряжении заявителя имелись эффективные внутригосударственные средства правовой защиты.

98. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также считает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу. Однако с учетом вывода, к которому он пришел ранее (см. выше § 93), Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать эту жалобу.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 конвенции

99. Заявители А.А. Пулялин (жалоба N 11402/17) и А.А. Коростелев (жалоба N 82420/17) жаловались то, что заседания судов по гражданским делам, в рамках которых они обжаловали применение к ним наручников, проводились в их отсутствие, поскольку законодательство Российской Федерации не предусматривает участия осужденных в судебных заседаниях по гражданским делам. Они ссылались на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который в части, имеющей отношение к данному вопросу, предусматривает следующее:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

100. Власти Российской Федерации полагали, что, поскольку по жалобам заявителей имеется устоявшаяся прецедентная практика Европейского Суда, отсутствует необходимость представлять какие-либо замечания.

101. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также считает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

102. Европейский Суд напоминает, что заявителям не предоставили возможности присутствовать на судебных заседаниях по гражданским делам, сторонами по которым они являлись. Он отмечает, что общие принципы, касающиеся права полноценно излагать суду свою позицию и пользоваться теми же процессуальными возможностями, что и противная сторона, которое гарантируется пунктом 1 статьи 6 Конвенции, изложены в ряде его ранее вынесенных постановлений (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Стил и Моррис против Соединенного Королевства" (Steel and Morris v. United Kingdom), жалоба N 68416/01* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 7 (примеч. редактора).), §§ 59-60, ECHR 2005-II). Анализ Европейским Судом предполагаемого нарушения права на справедливое судебное разбирательство в делах, в которых содержащиеся под стражей заявители жалуются на отсутствие возможности присутствовать в судебных заседаниях по гражданским делам, включает следующие элементы: рассмотрение того, как внутригосударственные суды провели оценку вопроса о том, требует ли характер спора личного присутствия заявителей, и определение того, приняли ли внутригосударственные суды процессуальные меры по обеспечению им возможности полноценно участвовать в рассмотрении дела (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Евдокимов и другие против Российской Федерации" (Yevdokimov and Others v. Russia), § 48).

103. В ведущем деле "Евдокимов и другие против Российской Федерации" (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Евдокимов и другие против Российской Федерации" (Yevdokimov and Others v. Russia)) Европейский Суд установил нарушение Конвенции в отношении вопросов, схожих с теми, что рассматриваются в настоящем деле.

104. Изучив все предоставленные ему материалы, Европейский Суд не усматривает в них каких-либо фактов или доводов, которые могли бы убедить его в необходимости прийти к иному выводу в настоящем деле. Принимая во внимание свою прецедентную практику по данному вопросу, Европейский Суд считает, что в настоящем деле суды Российской Федерации лишили заявителей возможности полноценно изложить свою позицию и не выполнили своей обязанности обеспечить соблюдение принципа справедливости судебного разбирательства.

105. Следовательно, по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

V. Применение статей 41 и 46 Конвенции

106. В частях, имеющих отношение к настоящему делу, статьи 41 и 46 Конвенции предусматривают следующее:

"Статья 41

Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне...

Статья 46

1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами.

2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету Министров, который осуществляет надзор за его исполнением...".

A. Ущерб

107. Заявители требовали присудить им различные суммы, указанные в Приложении II, в качестве компенсации морального вреда.

108. Власти Российской Федерации оспаривали эти требования, считая их необоснованными и завышенными.

109. Во многих делах Европейский Суд уже отмечал, что сделанного им вывода о несоответствии законодательства, процессуального порядка или правоприменительной практики конвенционным стандартам достаточно для исправления ситуации, и не присуждал денежной компенсации морального вреда (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кристина Гудвин против Соединенного Королевства" (Christine Goodwin v. United Kingdom), жалоба N 28957/95, § 120, ECHR 2002-VI; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хёрст против Соединенного Королевства (N 2)" (Hirst v. United Kingdom) (N 2), жалоба N 74025/01, § 93, ECHR 2005-IX; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Италии" (Saadi v. Italy), жалоба N 37201/06, § 188, ECHR 2008; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "S. и Марпер против Соединенного Королевства" (S. and Marper v. United Kingdom), жалобы NN 30562/04 и 30566/04, § 134, ECHR 2008; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Винтер и другие против Соединенного Королевства" (Vinter and Others v. United Kingdom), жалобы NN 66069/09, 130/10 и 3896/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 6 (примеч. редактора).), § 136, ECHR 2013 (извлечения)).

110. В настоящем деле практика применения к заявителям наручников администрациями пенитенциарных учреждений в течение длительного времени без достаточного учета конкретных соображений, связанных с обеспечением безопасности, и в отсутствие регулярного пересмотра привела к нарушению их прав, предусмотренных статьей 3 Конвенции. Власти Российской Федерации должны под контролем Комитета Министров Совета Европы принять такие меры, которые они сочтут целесообразными для обеспечения прав заявителей и других лиц, находящихся в той же ситуации, для того, чтобы выполнить свою обязанность в соответствии со статьей 46 Конвенции. Таким образом, последствия настоящего Постановления неизбежно выйдут за рамки этих конкретных дел.

111. В таких обстоятельствах применительно к делу заявителя А.Л. Керекеши (жалоба N 6086/14) Европейский Суд полагает, что вывод о нарушении Конвенции представляет собой достаточную справедливую компенсацию морального вреда, причиненного регулярным применением наручников (см. Постановление Европейского Суда по делу "Горлов и другие против Российской Федерации" (Gorlov and Others v. Russia) от 2 июля 2019 г., жалобы NN 27057/06, 56443/09 и 25147/14* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2020. N 3 (примеч. редактора).), § 120).

112. В отношении остальных заявителей Европейский Суд считает, что В.Ю. Шлыкову (жалоба N 78638/11), А.А. Пулялину (жалоба N 11402/17) и А.А. Коростелеву (жалоба N 82420/17) был причинен моральный вред ввиду ограничений, связанных с режимом их содержания под стражей и отсутствием у них возможности присутствовать в судебных заседаниях по их гражданским делам. Оценивая обстоятельства дела на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю В.Ю. Шлыкову 3 000 евро плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму. В делах заявителей А.А. Пулялина и А.А. Коростелева Европейский Суд присуждает каждому из них 1 950 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму.

B. Расходы и издержки

113. Заявители также требовали присудить им суммы, указанные в Приложении II, в качестве компенсации судебных расходов и издержек.

114. Власти Российской Федерации утверждали, что эти расходы не были фактически понесены, необходимы и превышали разумные пределы.

115. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек лишь постольку, поскольку было доказано, что они были фактически понесены, были необходимы и не превышали разумных пределов. Принимая во внимание, что в порядке возмещения расходов, связанных с получением юридической помощи, заявителям В.Ю. Шлыкову (жалоба N 78638/11), А.А. Пулялину (жалоба N 11402/17) и А.Л. Керекеше (жалоба N 82420/17) уже была выплачена сумма в размере 850 евро, Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость присуждать этим заявителям какую-либо сумму в качестве возмещения судебных расходов и издержек. Что касается заявителя А.А. Коростелева, Европейский Суд присуждает ему в качестве возмещения судебных расходов и издержек 850 евро плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму. Согласно просьбе заявителя эта сумма должна быть перечислена на банковский счет его представителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фартушин против Российской Федерации" (Fartushin v. Russia) от 8 октября 2015 г., жалоба N 38887/09* (* См.: там же. 2016. N 7 (примеч. редактора).), § 67; Постановление Европейского Суда по делу "Горщук против Российской Федерации" (Gorshchuk v. Russia) от 6 октября 2015 г., жалоба N 31316/09* (* См.: там же. N 5 (примеч. редактора).), § 45). В отношении остальных расходов Европейский Суд с учетом имеющихся в его распоряжении документов и приведенных выше критериев считает целесообразным присудить заявителям суммы, указанные в Приложении II, плюс любые налоги, которые они, возможно, должны будут уплатить с этих сумм.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

116. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве;

2) объявил жалобы приемлемыми для рассмотрения по существу;

3) постановил, что по делу было допущено нарушение статьи 3 Конвенции в отношении каждого из заявителей в связи с регулярным применением к ним наручников;

4) постановил, что по делу было допущено нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителя по жалобе N 78638/11 в связи с условиями режима его содержания под стражей;

5) постановил, что по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении заявителей по жалобам NN 11402/17 и 82420/17;

6) постановил, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции;

7) постановил, что вывод о нарушении Конвенции сам по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявителю по жалобе N 6086/14;

8) постановил:

(a) что в течение трех месяцев с момента вступления настоящего Постановления в силу согласно пункту 2 статьи 44 Конвенции власти государства-ответчика обязаны выплатить заявителям суммы, указанные в Приложении II, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанные суммы;

(b) что по истечении указанного выше трехмесячного срока и до момента окончательной выплаты на данную сумму должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процентных пункта;

9) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 19 января 2021 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Ольга Чернышова Заместитель Секретаря Секции Европейского Суда

Пауль Лемменс Председатель Палаты Европейского Суда