Обзор судебной практики Верховного суда Чувашской Республики по гражданским и административным делам N 3/2022 (утвержден Президиумом Верховного Суда Чувашской Республики 28 октября 2022 г.)

Обзор
судебной практики Верховного Суда Чувашской Республики по гражданским делам N 3/2022

УТВЕРЖДЕН
Президиумом Верховного Суда
Чувашской Республики
28 октября 2022 года

1. Разрешение споров, возникающих из трудовых отношений

Каждому работнику, увольняемому в связи с ликвидацией организации либо сокращением численности или штата работников организации, наряду с оплатой труда (расчетом при увольнении) гарантируется получение выходного пособия в размере среднего месячного заработка, а в случае соблюдения работником установленных трудовым законодательством требований - за второй и третий месяцы нетрудоустройства

В.В. обратился в суд с иском к Обществу с требованием о взыскании задолженности по заработной плате и выходного пособия. Исковые требования мотивированы тем, что В.В. состоял в трудовых отношениях с Обществом и был уволен на основании п. 2 ч. 1 ст. 81 ТК РФ. Общество имело перед истцом задолженность по заработной плате, кроме того, поскольку истец не был трудоустроен, ему подлежит выплата выходного пособия за три месяца исходя из среднемесячного заработка.

Заочным решением районного суда исковые требования были удовлетворены частично: с Общества взысканы задолженность по заработной плате и компенсация при увольнении; в удовлетворении требования о взыскании компенсации за второй и третий месяцы трудоустройства отказано.

Разрешая заявленный спор и отказывая во взыскании среднего месячного заработка за второй и третий месяцы трудоустройства, суд первой инстанции исходил из того, что доказательств, подтверждающих обращение работника В.В. к работодателю в установленный законом срок для выплаты соответствующих сумм, не представлено.

С указанными выводами суда первой инстанции судебная коллегия не согласилась по следующим основаниям.

Согласно п. 2 ч. 1 ст. 81 ТК РФ трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случаях сокращения численности или штата работников организации, индивидуального предпринимателя.

В силу ст. 178 ТК РФ при расторжении трудового договора в связи с ликвидацией организации (п. 1 ч. 1 ст. 81 настоящего Кодекса) либо сокращением численности или штата работников организации (п. 2 ч. 1 ст. 81 настоящего Кодекса) увольняемому работнику выплачивается выходное пособие в размере среднего месячного заработка.

В случае, если длительность периода трудоустройства работника, уволенного в связи с ликвидацией организации (п. 1 ч. 1 ст. 81 настоящего Кодекса) либо сокращением численности или штата работников организации (п. 2 ч. 1 ст. 81 настоящего Кодекса), превышает один месяц, работодатель обязан выплатить ему средний месячный заработок за второй месяц со дня увольнения или его часть пропорционально периоду трудоустройства, приходящемуся на этот месяц.

В исключительных случаях по решению органа службы занятости населения работодатель обязан выплатить работнику, уволенному в связи с ликвидацией организации (п. 1 ч. 1 ст. 81 настоящего Кодекса) либо сокращением численности или штата работников организации (п. 2 ч. 1 ст. 81 настоящего Кодекса), средний месячный заработок за третий месяц со дня увольнения или его часть пропорционально периоду трудоустройства, приходящемуся на этот месяц, при условии, что в течение четырнадцати рабочих дней со дня увольнения работник обратился в этот орган и не был трудоустроен в течение двух месяцев со дня увольнения.

В случае, предусмотренном ч. 2 настоящей статьи, уволенный работник вправе обратиться в письменной форме к работодателю за выплатой среднего месячного заработка за период трудоустройства в срок не позднее пятнадцати рабочих дней после окончания второго месяца со дня увольнения, а в случае, предусмотренном ч. 3 настоящей статьи, - после принятия решения органом службы занятости населения, но не позднее пятнадцати рабочих дней после окончания третьего месяца со дня увольнения. При обращении уволенного работника за указанными выплатами работодатель производит их не позднее пятнадцати календарных дней со дня обращения.

В п. 27 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 года N 2 "О применении судами РФ Трудового кодекса РФ" обращено внимание на то, что при реализации гарантий, предоставляемых Трудовым кодексом РФ работникам в случае расторжения с ними трудового договора, должен соблюдаться общеправовой принцип недопустимости злоупотребления правом.

Из буквального смысла приведенных норм следует, что каждому работнику, увольняемому по названным в ней основаниям, наряду с оплатой труда (расчетом при увольнении) гарантируется получение выходного пособия в размере среднего месячного заработка.

По своей правовой природе выходное пособие, как и сохранение среднего месячного заработка на период трудоустройства, является гарантийной выплатой, предоставление которой связано с прекращением трудовых отношений по инициативе работодателя, принимающего кадровые решения в рамках определения стратегии экономической деятельности, либо в случае ликвидации организации. Закрепление этой гарантии на законодательном уровне обусловлено стремлением государства смягчить неблагоприятные последствия увольнения в связи с обстоятельствами, препятствующими сохранению трудовых отношений и не зависящими от волеизъявления работника либо его виновного поведения. Ее целевым назначением является обеспечение уволенному работнику на период трудоустройства материальной поддержки, сопоставимой с тем заработком, который работник получал в период трудовой деятельности.

При таких обстоятельствах, вывод суда первой инстанции об отказе истцу в праве на получение спорных выплат, предусмотренных ст. 178 ТК РФ, не только противоречит действующему законодательству, но и нарушает определенные законодателем правовые гарантии защиты увольняемого работника от негативных последствий, которые могут наступить для него в результате потери работы.

Судом установлено, что центром занятости населения принято решение о выплате В.В. работодателем средней заработной платы на период трудоустройства в течение третьего месяца со дня увольнения. Справка центра занятости населения была приложена истцом к исковому заявлению и направлена работодателю вместе с иском. Из пояснений истца и его представителя, данных в судебном заседании суда первой инстанции, следовало, что В.В. не обращался к работодателю с заявлением о выплате среднего месячного заработка за второй и третий месяцы трудоустройства по причине того, что на тот момент в отношении Общества было введено конкурсное производство, по месту своего нахождения работодатель почтовую корреспонденцию не получал, справка и все документы о задолженности предоставлялись в арбитражный суд в рамках рассмотрения дела о несостоятельности (банкротстве).

Приведенные обстоятельства не получили надлежащей правовой оценки суда первой инстанции. При этом, при рассмотрении судом вопроса о праве работника на получение выплат при увольнении должны быть учтены положения действующего законодательства, также должен соблюдаться баланс между законными интересами работника и работодателя и общеправовой принцип недопустимости злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ).

Кроме того, судом первой инстанции не было учтено, что в трудовом правоотношении работник является экономически более слабой стороной, что налагает на государство в силу ст. 37 Конституции РФ обязанность обеспечивать надлежащую защиту его прав и законных интересов.

Судебная коллегия посчитала, что в рассматриваемом случае не имелось каких-либо обстоятельств, свидетельствующих о злоупотреблении правом со стороны работника В.В., выразившихся в ненаправлении им работодателю, в отношении которого на тот момент было возбуждено дело о несостоятельности (банкротстве), сведений о его нетрудоустройстве в течение 2 месяцев со дня увольнения. Поскольку истец был лишен возможности обратиться с заявлением к работодателю по независящим от него обстоятельствам, в связи с чем воспользовался правом на обращение с иском в суд, то судебная коллегия удовлетворила требования истца о взыскании среднемесячного заработка за последующие второй и третий месяцы со дня увольнения, отменив в указанной части заочное решение суда первой инстанции.

Апелляционное определение N 33-3381/2022

Ленинский районный суд г. Чебоксары

2. Перемена лиц в обязательстве

Положения части 18 статьи 155 Жилищного кодекса РФ о запрете управляющей организации уступать право (требование) по возврату просроченной задолженности по внесению платы за жилое помещение и коммунальные услуги третьим лицам не применяются на договоры уступки права (требования), заключенные до 25 июля 2019 года, так как акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие

Т.А. в иске к ООО "Гарантия" на основании ст. ст. 166, 168, 388 ГК РФ просила признать договор об уступке прав требования (цессии) от 20 июня 2019 года недействительным и применить последствия недействительности сделки путем зачета встречных требований между ООО "УК "Сфера" и ею на сумму 23 359,65 рублей.

В обоснование иска указала, что 20 июня 2019 года между ООО "УК "Сфера" (первоначальный кредитор) и ООО "Гарантия" (новый кредитор) заключен договор уступки права требования (цессии), по которому ООО "УК "Сфера" уступило, а ООО "Гарантия" приняло права требования к физическим лицам Р.П. и Т.А. по уплате коммунальных платежей в сумме 23 381,37 руб. На момент заключения указанного договора цессии ООО "УК "Сфера" имело перед ней встречную задолженность - согласно решению мирового судьи от 21 ноября 2018 года в сумме 23 359,65 руб.; исполнительное производство по исполнению указанного судебного решения 15 марта 2019 года окончено в связи с введением в отношении ООО "УК "Сфера" процедуры банкротства, открыта процедура конкурсного производства ликвидируемого должника. Ее требование в размере 23 359,65 руб. арбитражным судом включено в третью очередь реестра требований кредиторов ООО "УК "Сфера". Истец считает, что договор цессии заключен с целью уклонения от зачета встречных однородных требований, что нарушает ее права и влечет для нее неблагоприятные последствия, связанные с оплатой долга, который возник перед ООО "УК "Сфера", иному лицу - ООО "Гарантия"; личность кредитора имеет для нее существенное значение, согласия на уступку права требования она не давала. Кроме того, заключение договора уступки права требования по возврату просроченной задолженности по внесению платы за жилое помещение и коммунальные услуги третьим лицам противоречит требованиям ч. 18 ст. 155 ЖК РФ, соответственно, договор подлежит признанию недействительным.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении исковых требований Т.А. отказано. Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции указал, что спорный договор заключен в тот период, когда законодательного запрета на уступку права (требования) по возврату просроченной задолженности по внесению платы за жилое помещение и коммунальные услуги третьим лицам не существовало, спорный договор цессии не нарушает прав истца, так как произведенная уступка не влечет изменения договора управления многоквартирным домом, доказательства погашения задолженности и необоснованного предъявления требований новым кредитором истец суду не представила и также не доказала наступление для нее иных неблагоприятных последствий вследствие заключения оспариваемого договора.

Суд апелляционной инстанции согласился с постановленным судом первой инстанции решением по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 3 82 ГК РФ право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или может перейти к другому лицу на основании закона. Для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласие должника, если иное не предусмотрено законом или договором. Предусмотренный договором запрет перехода прав кредитора к другому лицу не препятствует продаже таких прав в порядке, установленном законодательством об исполнительном производстве и законодательством о несостоятельности (банкротстве).

Согласно п. 1 и п. 2 ст. 388 ГК РФ уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону. Не допускается без согласия должника уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника.

Судом установлено, что вступившим 22 декабря 2018 года в законную силу решением мирового судьи от 21 ноября 2018 года с ООО "УК "Сфера" в пользу Т.А. взыскана сумма причиненного ущерба в размере 20 259,65 руб. и расходы по составлению отчета в размере 3100 рублей.

17 января 2019 года определением арбитражного суда возбуждено дело о несостоятельности (банкротстве) ООО "УК "Сфера". Решением арбитражного суда от 12 февраля 2019 года ООО "УК "Сфера" признано несостоятельным (банкротом), введено конкурсное производство.

15 марта 2019 года исполнительное производство о взыскании с ООО "УК "Сфера" в пользу Т.А. суммы в размере 23 359,65 руб., возбужденное 8 февраля 2019 года, было окончено в связи с признанием должника-организации банкротом. Взыскание по исполнительному производству не производилось.

Определением арбитражного суда от 31 мая 2019 года требование Т.А. в размере 23 359,65 руб. включено в третью очередь реестра требований кредиторов ООО "УК "Сфера".

20 июня 2019 года ООО "УК "Сфера" (первоначальный кредитор) в лице конкурсного управляющего и ООО "Гарантия" (новый кредитор) заключен договор уступки прав требования (цессии), по которому первоначальный кредитор уступил, а новый кредитор принял права требования к физическим лицам по уплате коммунальных платежей в сумме 29 922 675,86 руб.

Приложением N 1 к договору от 20 июня 2019 года является список должников ООО "УК "Сфера" по жилым помещениям с непогашенной задолженностью, возникшей до 1 мая 2019 года, в том числе задолженность Р.П. и Т.А. на сумму 23 381,37 руб.

31 октября 2019 года ООО "Гарантия" направило Р.П. и Т.А. уведомление об уступке права требования с просьбой погасить задолженность.

Заявлениями от 25 ноября 2019 года, от 5 января 2020 года, от 3 августа 2021 года Т.А. просила ООО "Гарантия" произвести зачет встречных требований на сумму 23 359,65 рублей.

22 мая 2020 года ООО "УК "Сфера" исключено из Единого государственного реестра юридических лиц (далее - ЕГРЮЛ) в связи с ликвидацией юридического лица на основании определения арбитражного суда о завершении конкурсного производства.

Возможность уступки требования не ставится в зависимость от того, является ли уступаемое требование бесспорным, обусловлена ли возможность его реализации встречным исполнением цедентом своих обязательств перед должником (п. 1 ст. 384, ст. 386, 390 ГК РФ).

В соответствии со ст. 412 ГК РФ в случае уступки требования должник вправе зачесть против требования нового кредитора свое встречное требование к первоначальному кредитору. Зачет производится, если требование возникло по основанию, существовавшему к моменту получения должником уведомления об уступке требования, и срок требования наступил до его получения либо этот срок не указан или определен моментом востребования.

Законодательство не ограничивает право должника на применение ст. 412 ГК РФ и зачет против требования нового кредитора своего встречного требования к первоначальному кредитору, которое подтверждено судебными актами.

В этой связи сам по себе факт наличия у цедента не только права требования к должнику, но и встречного обязательства перед должником к моменту заключения договора цессии основанием для признания договора цессии недействительным являться не может.

Ссылка в жалобе на положения Федерального закона от 26 июля 2019 года N 214-ФЗ, которым в ст. 155 ЖК РФ внесена часть 18, устанавливающая запрет на уступку управляющей организацией права требования по возврату просроченной задолженности по оплате жилищно-коммунальных услуг третьим лицам, является несостоятельной ввиду следующего.

Федеральным законом от 26 июля 2019 года N 214-ФЗ статья 155 ЖК РФ дополнена частью 18, в соответствии с которой управляющая организация, товарищество собственников жилья либо жилищный кооператив или иной специализированный потребительский кооператив, ресурсоснабжающая организация, региональный оператор по обращению с твердыми коммунальными отходами, которым в соответствии с настоящим Кодексом вносится плата за жилое помещение и коммунальные услуги, не вправе уступать право (требование) по возврату просроченной задолженности по внесению платы за жилое помещение и коммунальные услуги третьим лицам, в том числе кредитным организациям или лицам, осуществляющим деятельность по возврату просроченной задолженности физических лиц. Заключенный в таком случае договор об уступке права (требования) по возврату просроченной задолженности по внесению платы за жилое помещение и коммунальные услуги считается ничтожным. Положения настоящей части не распространяются на случай уступки права (требования) по возврату просроченной задолженности по внесению платы за жилое помещение и коммунальные услуги вновь выбранной, отобранной или определенной управляющей организации, созданным товариществу собственников жилья либо жилищному кооперативу или иному специализированному потребительскому кооперативу, иной ресурсоснабжающей организации, отобранному региональному оператору по обращению с твердыми коммунальными отходами.

Указанный Федеральный закон вступил в силу со дня его официального опубликования, то есть с 26 июля 2019 года.

В силу п. 1 ст. 4 ГК РФ акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие. Действие закона распространяется на отношения, возникшие до введения его в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом.

Аналогичная норма содержится в ч. 1 и ч. 2 ст. 6 ЖК РФ. Нормативное положение пункта 18 ст. 155 ЖК РФ обратной силы не имеет.

Поскольку договор уступки прав требования (цессии) между ООО "УК "Сфера" и ООО "Гарантия" заключен 20 июня 2019 года, то есть до введения в действие пункта 18 ст. 155 ЖК РФ, суд первой инстанции обоснованно отказал в удовлетворении иска о признании указанного договора цессии недействительным.

Апелляционное определение N 33-2321/2022

Ленинский районный суд Чувашской Республики

3. Разрешение споров, возникающих из отношений по страхованию

При оформлении дорожно-транспортного происшествия без участия сотрудников полиции при отсутствии у потерпевшего полиса ОСАГО истец по иску к страховой компании причинителя вреда не лишен права доказывать факт наступления страхового случая всеми отвечающими требованиям относимости и допустимости доказательствами

Л.А. обратилась в суд с иском к ООО "Зетта Страхование" о взыскании страхового возмещения в размере 66 600 руб., расходов за проведение экспертизы в размере 4 000 руб., неустойки за период с 15 апреля 2020 года по 23 марта 2022 года в размере 100 000 руб., штрафа. В обоснование исковых требований указала, что 2 марта 2020 года по вине водителя автомобиля ВАЗ произошло дорожно-транспортное происшествие (далее - ДТП) с участием принадлежащего ей транспортного средства FORD Transit, которому были причинены механические повреждения. ДТП было оформлено водителями, управлявшими указанными транспортными средствами, без вызова сотрудников ГИБДД. Автомобиль виновника ДТП по договору обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств (далее - договор ОСАГО) был застрахован в ООО "Зетта Страхование". 3 марта 2020 года Л.А. обратилась за страховым возмещением в свою страховую компанию АО "АльфаСтрахование", однако в выплате страхового возмещения ей было отказано в связи с прекращением действия договора в одностороннем порядке со стороны страховой компании с 23 августа 2019 года. В мае 2020 года она обратилась в ООО "Зетта Страхование", однако письмом от 6 апреля 2020 года в производстве выплат ей было отказано в связи с необоснованным оформлением данного ДТП без участия сотрудников ГИБДД. Для определения размера ущерба Л.А. обратилась к эксперту, согласно заключению эксперта-техника от 20 мая 2020 года стоимость восстановительного ремонта ее транспортного средства с учетом износа составила 66 600 руб., расходы на проведение независимой экспертизы - 4 000 руб. 2 июня 2021 года Л.А. направила в адрес ООО "Зетта Страхование" претензию, однако она также не была удовлетворена, а служба финансового уполномоченного не стала рассматривать ее обращение.

Решением суда первой инстанции иск Л.А. удовлетворен частично: с ООО "Зетта Страхование" в ее пользу взыскано страховое возмещение в размере 66 600 руб., неустойка за период с 15 апреля 2020 года по 23 марта 2022 года в размере 66 600 руб., расходы за проведение экспертизы в размере 4000 руб., штраф в размере 33 300 руб.

Определяя размер страхового возмещения в сумме 66 600 руб., суд первой инстанции руководствовался п. 4 ст. 931 ГК РФ, ст. 1 Федерального закона от 25 апреля 2002 года N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (далее - Закон об ОСАГО) и исходил из того, что заключение эксперта от 20 мая 2020 года о стоимости восстановительного ремонта транспортного средства с учетом износа ответчиком не оспаривалось.

Судом установлено, что 2 марта 2020 года водителем автомобиля ВАЗ Г.В. (автомобиль принадлежит В.В.) и водителем автомобиля FORD Transit А.Г. (автомобиль принадлежит Л.А.) без участия уполномоченных на то сотрудников полиции было составлено извещение о ДТП, произошедшем при столкновении указанных автомобилей, в ходе которого транспортному средству FORD Transit были причинены механические повреждения. Виновным в указанном ДТП признал себя Г.В., чья ответственность по полису ОСАГО была застрахована в ООО "Зетта Страхование".

Гражданская ответственность владельца транспортного средства FORD Transit Л.А. была застрахована 17 мая 2019 года в АО "АльфаСтрахование" по полису ОСАГО. 3 марта 2020 года Л.А. обратилась в эту страховую компанию с заявлением о прямом возмещении убытков по договору ОСАГО. Страховщик организовал осмотр и техническую экспертизу транспортного средства FORD Transit в экспертной организации, но письмом от 6 марта 2020 года отказал заявителю в страховом возмещении по причине расторжения с 23 августа 2019 года полиса ОСАГО в связи с недостоверными данными.

Тогда 25 марта 2020 года Л.А. обратилась в страховую компанию виновника ДТП ООО "Зетта Страхование" с заявлением о страховом возмещении и требуемым пакетом документов.

ООО "Зетта Страхование" по представленному акту осмотра тоже провело техническую экспертизу пострадавшего транспортного средства, но письмом от 6 апреля 2020 года сообщило Л.А. об отсутствии правовых оснований для выплаты страхового возмещения, указав, что ее гражданская ответственность на дату ДТП не была застрахована, и потому ДТП не могло быть оформлено без участия уполномоченных на то сотрудников полиции.

После этого 20 мая 2020 года Л.А. с целью определения стоимости восстановительного ремонта своего транспортного средства обратилась к оценщику. Согласно заключению оценщика стоимость восстановительного ремонта транспортного средства FORD Transit с учетом износа, определенная с применением Единой методики, утвержденной Положением Банка России от 19 сентября 2014 года N 432-П, составляет 66 600 рублей. За составление этого заключения Л.А. уплатила 4 000 рублей.

Решением финансового уполномоченного от 30 июня 2021 года рассмотрение обращения Л.А. к ООО "Зетта Страхование" было прекращено в связи с тем, что заявитель не является потребителем финансовых услуг по смыслу Федерального закона от 4 июня 2018 года N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг".

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции по следующим основаниям.

Пунктом 1 ст. 1064 ГК РФ предусмотрено, что вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Согласно ст. 927 ГК РФ страхование осуществляется на основании договоров имущественного или личного страхования, заключаемых гражданином или юридическим лицом (страхователем) со страховой организацией (страховщиком).

По смыслу п. 1 ст. 929 ГК РФ основанием возникновения обязательства страховщика по выплате страхового возмещения является наступление предусмотренного в договоре события (страхового случая).

В правоотношениях ОСАГО страховым случаем является наступление гражданской ответственности владельца транспортного средства за причинение вреда жизни, здоровью или имуществу потерпевших при использовании транспортного средства, влекущее за собой в соответствии с договором обязательного страхования обязанность страховщика осуществить страховое возмещение (ст. 1 Закона об ОСАГО).

Согласно п. 1 ст. 12 Закона об ОСАГО потерпевший вправе предъявить страховщику требование о возмещении вреда, причиненного его жизни, здоровью или имуществу при использовании транспортного средства, в пределах страховой суммы, установленной настоящим Федеральным законом, путем предъявления страховщику заявления о страховой выплате или прямом возмещении убытков и документов, предусмотренных правилами обязательного страхования. При недостаточности документов, подтверждающих факт наступления страхового случая и размер подлежащего возмещению страховщиком вреда, страховщик в течение трех рабочих дней со дня их получения по почте, а при личном обращении к страховщику в день обращения с заявлением о страховом возмещении или прямом возмещении убытков обязан сообщить об этом потерпевшему с указанием полного перечня недостающих и (или) неправильно оформленных документов.

В п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 декабря 2017 года N 58 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" разъяснено, что при наступлении страхового случая потерпевший обязан не только уведомить страховщика о его наступлении в сроки, установленные Правилами, но и направить страховщику заявление о страховом возмещении и документы, предусмотренные Правилами (п. 3 ст. 11 Закона об ОСАГО), а также представить на осмотр поврежденное в результате дорожно-транспортного происшествия транспортное средство и/или иное поврежденное имущество (п. 10 ст. 12 Закона об ОСАГО).

В п. 3.10 Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, установленных Положением Центрального банка РФ от 19 сентября 2014 года N 431-П (далее - Правила ОСАГО), закреплен перечень документов, который потерпевший на момент подачи заявления о страховой выплате должен приложить к заявлению, в том числе в подтверждение факта наступления страхового случая, и среди них - извещение о ДТП, копия постановления по делу об административном правонарушении или определения об отказе в возбуждении дела об административном правонарушении, если оформление документов о ДТП осуществлялось при участии уполномоченных сотрудников полиции, а составление таких документов предусмотрено законодательством РФ.

Согласно п. 21 ст. 12 Закона об ОСАГО в течение 20 календарных дней, за исключением нерабочих праздничных дней, а в случае, предусмотренном п. 15.3 настоящей статьи, 30 календарных дней, за исключением нерабочих праздничных дней, со дня принятия к рассмотрению заявления потерпевшего о страховом возмещении или прямом возмещении убытков и приложенных к нему документов, предусмотренных правилами обязательного страхования, страховщик обязан произвести страховую выплату потерпевшему или после осмотра и (или) независимой технической экспертизы поврежденного транспортного средства выдать потерпевшему направление на ремонт транспортного средства с указанием станции технического обслуживания, на которой будет отремонтировано его транспортное средство и которой страховщик оплатит восстановительный ремонт поврежденного транспортного средства, и срока ремонта либо направить потерпевшему мотивированный отказ в страховом возмещении.

В соответствии с положениями ст. 11.1 Закона об ОСАГО оформление документов о ДТП без участия уполномоченных на то сотрудников полиции осуществляется в порядке, установленном Банком России, в случае наличия одновременно следующих обстоятельств: а) в результате ДТП вред причинен только транспортным средствам, указанным в подпункте "б" настоящего пункта; б) ДТП произошло в результате взаимодействия (столкновения) двух транспортных средств (включая транспортные средства с прицепами к ним), гражданская ответственность владельцев которых застрахована в соответствии с настоящим Федеральным законом; в) обстоятельства причинения вреда в связи с повреждением транспортных средств в результате ДТП, характер и перечень видимых повреждений транспортных средств не вызывают разногласий участников ДТП (за исключением случаев оформления документов о ДТП для получения страхового возмещения в пределах 100 000 рублей в порядке, предусмотренном п. 6 настоящей статьи) и зафиксированы в извещении о ДТП, заполненном водителями причастных к ДТП транспортных средств в соответствии с правилами обязательного страхования (п. 1). В случае оформления документов о ДТП без участия уполномоченных на то сотрудников полиции извещение о ДТП, заполненное в двух экземплярах водителями причастных к ДТП транспортных средств, если иное не установлено настоящим пунктом, направляется этими водителями страховщикам, застраховавшим их гражданскую ответственность, в течение пяти рабочих дней со дня ДТП (п. 2).

В силу п. 4 ст. 11.1 Закона об ОСАГО, в случае оформления документов о ДТП без участия уполномоченных на то сотрудников полиции размер страхового возмещения, который причитается потерпевшему в счет возмещения вреда, причиненного его транспортному средству, не может превышать 100 000 рублей, за исключением случаев оформления документов о ДТП в порядке, предусмотренном п. 6 настоящей статьи.

Если транспортные средства повреждены в результате их взаимодействия (столкновения), и гражданская ответственность их владельцев застрахована по договору ОСАГО, потерпевший в соответствии с п. 1 ст. 14 Закона об ОСАГО предъявляет требование о возмещении вреда, причиненного его имуществу, страховщику, который застраховал гражданскую ответственность потерпевшего (прямое возмещение убытков).

В данном случае гражданская ответственность водителя транспортного средства потерпевшего на момент ДТП застрахована не была, потому извещение о ДТП в упрощенном порядке без участия уполномоченных на то сотрудников полиции не соответствовало нормам Закона об ОСАГО.

Однако отсутствие у потерпевшего полиса ОСАГО само по себе не может служить основанием для отказа в выплате страхового возмещения, так как положения Закона об ОСАГО и гл. 48 ГК РФ не содержат такого основания для отказа в выплате страхового возмещения.

Когда ответственность причинителя вреда застрахована, лицо, в пользу которого считается заключенным договор страхования, согласно п. 4 ст. 931 ГК РФ вправе предъявить страховщику, застраховавшему гражданскую ответственность лица, причинившего вред, требование о возмещении вреда в пределах страховой суммы.

В п. 45 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 декабря 2017 года N 58 разъяснено, что по договору обязательного страхования застрахованным является риск наступления гражданской ответственности при эксплуатации конкретного транспортного средства, поэтому при наступлении страхового случая вследствие действий страхователя или иного лица, использующего транспортное средство, страховщик от выплаты страхового возмещения не освобождается (преамбула, п. 2 ст. 6, п.п. "в", "д" п. 1 ст. 14 Закона об ОСАГО).

Оформление ДТП с нарушением установленного Законом об ОСАГО порядка исключает обращение истца в страховую компанию в порядке прямого возмещения убытков, однако не препятствует ему требовать страховой выплаты от страховщика, застраховавшего гражданскую ответственность лица, причинившего вред.

Следовательно, при наступлении страхового случая по вине застрахованного лица, использующего транспортное средство, наличие или отсутствие полиса ОСАГО у потерпевшего при определении его права на возмещение ущерба значения не имеет, однако размер страховой выплаты в случае оформления документов о ДТП без участия уполномоченных на то сотрудников полиции ограничен п. 4 ст. 11.1 Закона об ОСАГО.

Таким образом, в данном случае отказ истцу в выплате страхового возмещения возможен только при установлении факта отсутствия страхового случая, а наступление страхового случая и размер убытков ответчиком не оспорены.

Как указал Конституционный Суд РФ в Определении от 13 февраля 2018 года N 117-О, оформляя документы о ДТП без участия уполномоченных на то сотрудников полиции путем заполнения бланка извещения о ДТП, причинитель вреда и потерпевший достигают тем самым имеющего обязательную силу соглашения по вопросам, необходимым для страхового возмещения, которое причитается потерпевшему при данном способе оформления документов о ДТП.

Обстоятельства ДТП и его причины в извещении о ДТП засвидетельствованы подписью застрахованного водителя Г.В. На момент обращения Л.А. с заявлением в АО "Альфа Страхование" ее транспортное средство имело повреждения, которые отражены в акте осмотра от 3 марта 2020 года. Экспертными заключениями от 4 и 27 марта 2020 года возможность образования повреждений у транспортного средства при обстоятельствах, указанных в заявлении о страховом случае и в извещении о ДТП, подтверждается. Таким образом, представленные Л.А. вместе с заявлением о страховом возмещении и полученные ООО "Зетта Страхование" в результате экспертного исследования документы были достаточными, чтобы прийти к выводу о наличии страхового случая и произвести возмещение.

В п. 4.19 Правил ОСАГО сказано, что страховщик вправе принять решение о страховом возмещении в случае непредставления каких-либо из указанных в настоящих Правилах документов, если их отсутствие не повлияет на определение размера страхового возмещения.

Апелляционное определение N 33-2754/2022

Ленинский районный суд г. Чебоксары

Бремя содержания собственником имущества предполагает также ответственность собственника за ущерб, причиненный вследствие ненадлежащего содержания этого имущества, в том числе и вследствие несоблюдения мер пожарной безопасности

СПАО "Ингосстрах" обратилось в суд с иском к А.Н. о возмещении ущерба в порядке суброгации. В обоснование требований указало, что 23 сентября 2019 года между СПАО "Ингосстрах" и Н.Г. был заключен договор имущественного страхования движимого имущества и квартиры. 6 июня 2020 года в результате пожара были повреждены и уничтожены внутренняя отделка и имущество застрахованной квартиры N 2, а также соседних квартир N 1 и N 3. СПАО "Ингосстрах" выплатило Н.Г. и С.В. страховое возмещение в общем размере 500 000 руб. Из заключения эксперта от 16 июня 2020 года следует, что очаговая зона пожара находилась в помещении веранды квартиры N 3 (ответчика), а наиболее вероятной причиной возникновения пожара послужило возгорание горючих материалов, находящихся в установленной очаговой зоне пожара, от теплового проявления аварийного пожароопасного режима работы электрооборудования.

Сославшись на ст. ст. 15, 210, 387, 965, 1064 ГК РФ, СПАО "Ингосстрах" просило взыскать с А.Н. в свою пользу выплаченное страховое возмещение в размере 500 000 руб.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска отказано.

Судебная коллегия с данным решением не согласилась по следующим основаниям.

Судом установлено, что Н.Г. и С.В. на праве общей долевой собственности принадлежит квартира N 2, собственником квартиры N 3 является А.Н., квартиры N 1 - Е.Н.

По полису страхования от 23 сентября 2019 года квартира N 2, а именно конструктивные элементы и отделка, а также движимое имущество, были застрахованы в СПАО "Ингосстрах" сроком с 23 сентября 2019 года по 22 сентября 2020 года, страхователь Н.Г.

9 июня 2020 года Н.Г. и С.В. обратились с заявлениями на выплату страхового возмещения в СПАО "Ингосстрах" в связи с тем, что 6 июня 2020 года в жилом доме, в котором находилась их квартира, произошел пожар, которым уничтожены кровля дома, отделка внутри дома и имущество, в том числе и принадлежащей им квартиры.

Согласно акту осмотра места происшествия по страхованию имущества и ответственности квартиры N 2 указанная квартира и движимое имущество полностью уничтожены огнем.

Факт пожара, повреждения огнем жилого дома и имущества в квартирах N 1, N 2, N 3 этого дома также подтверждается отказным материалом проверки органа противопожарной службы.

Согласно экспертным заключениям от 8 февраля 2021 года и от 19 декабря 2020 года остаточная восстановительная стоимость уничтоженных и поврежденных огнем конструкций жилого дома с учетом износа на дату пожара 6 июня 2020 года составляет 1 692 303 руб., снижение стоимости (ущерб) поврежденного в результате пожара имущества в квартире N 3 этого дома в ценах на 6 июня 2020 года составляет 218 965,60 руб., в квартире N 2 - 116 383,17 руб., в квартире N 1 - 17 505,39 рублей.

Платежными поручениями от 9 июля 2020 года СПАО "Ингосстрах" перечислило Н.Г. и С.В. по 250 000 руб. возмещения по имущественному страхованию.

На основании п. 1 и п. 2 ст. 965 ГК РФ если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь (выгодоприобретатель) имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования. Перешедшее к страховщику право требования осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем (выгодоприобретателем) и лицом, ответственным за убытки.

При суброгации происходит перемена лица в обязательстве на основании закона (ст. 387 ГК РФ), в силу чего перешедшее к страховщику право осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем (выгодоприобретателем) и лицом, ответственным за убытки.

Ст. 210 ГК РФ установлено, что собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, если иное не предусмотрено законом или договором.

Согласно абз. 2 ч. 1 ст. 38 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 69-ФЗ "О пожарной безопасности" ответственность за нарушение требований пожарной безопасности в соответствии с действующим законодательством несут собственники имущества.

По смыслу приведенных норм права, бремя содержания собственником имущества предполагает также ответственность собственника за ущерб, причиненный вследствие ненадлежащего содержания этого имущества, в том числе и вследствие несоблюдения мер пожарной безопасности.

При этом ответственность собственника за ненадлежащее содержание своего имущества сама по себе не связана с непосредственным его присутствием на месте или в момент пожара.

Из разъяснений, содержащихся в п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 июня 2002 года N 14 "О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем", следует, что вред, причиненный пожарами личности и имуществу гражданина либо юридического лица, подлежит возмещению по правилам, изложенным в ст. 1064 ГК РФ, в полном объеме лицом, причинившим вред. При этом необходимо исходить из того, что возмещению подлежит стоимость уничтоженного огнем имущества, расходы по восстановлению или исправлению поврежденного в результате пожара или при его тушении имущества, а также иные вызванные пожаром убытки (п. 2 ст. 15 ГК РФ).

Для взыскания убытков необходимо установить наличие в совокупности следующих обстоятельств: наступление вреда, противоправность поведения ответчика, а также наличие причинно-следственной связи между противоправными действиями (бездействием) ответчика и наступившими негативными последствиями. Отсутствие одного из указанных обстоятельств влечет за собой отказ в удовлетворении иска.

Согласно п. 1 ст. 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

При этом в силу п. 2 ст. 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено.

В соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред (п. 1).

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой ГК РФ", по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (п. 2 ст. 15 ГК РФ).

Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство (п. 2 ст. 401 ГК РФ). По общему правилу лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (п. 2 ст. 1064 ГК РФ). Бремя доказывания своей невиновности лежит на лице, нарушившем обязательство или причинившем вред. Вина в нарушении обязательства или в причинении вреда предполагается, пока не доказано обратное.

Из приведенных норм права и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ следует, что в гражданско-правовых отношениях установлена презумпция вины в причинении вреда, в том числе, когда таковая заключается в необеспечении мер пожарной безопасности при содержании своего имущества.

Ответчик А.Н. и третье лицо Н.Г. пояснили, что пожар начался на веранде квартиры N 3. Нахождение очага пожара в помещении веранды квартиры N 3 подтвердили как эксперт ФГБУ СЭУ ФПС ИПЛ по Чувашской Республике - Чувашии в заключении от 16 июня 2020 года, так и эксперт ООО "Инженерно-технический центр судебных экспертиз" в заключении эксперта от 26 ноября 2021 года.

Следовательно, ущерб истцу причинен вследствие возгорания имущества ответчика, и ответчик, не обеспечивший пожарную безопасность своего имущества, обязан доказать отсутствие своей вины, а до того его вина презюмируется.

Эксперт ФГБУ СЭУ ФПС ИПЛ по Чувашской Республике - Чувашии в заключении эксперта от 16 июня 2020 года в качестве наиболее вероятной причины возникновения пожара назвал тепловое проявление аварийного пожароопасного режима электрической сети, исходя из характерной динамики горения, отсутствия в очаговой зоне пожара каких-либо других источников зажигания и наличия в очаговой зоне электрооборудования под напряжением.

Эксперт ФГБУ СЭУ ФПС ИПЛ по Чувашской Республике - Чувашии в техническом заключении от 22 июня 2020 года указал, что на представленных вещественных доказательствах - медных многожильных и одножильных электрических проводах, изъятых с места пожара, имеются следы (признаки) как аварийных режимов работы электрооборудования - токовой нагрузки на проводах, так и термического поражения от внешнего нагрева при пожаре, но однозначно определить, был ли аварийный режим работы первичным или вторичным, не представляется возможным из-за высокой температуры пожара.

Эксперт ООО "Инженерно-технический центр судебных экспертиз" в заключении от 26 ноября 2021 года по морфологическим признакам определил, что оплавления на медных проводниках образованы внешним термическим воздействием, и сделал вывод, что эксплуатация технических и/или электротехнических устройств в квартире N 3 не является причиной возникновения пожара; так же, как и эксперт ФГБУ СЭУ ФПС ИПЛ по Чувашской Республике - Чувашии, отверг версию о возникновении пожара от тлеющего табачного изделия; признал причиной пожара источник открытого огня, после внесения которого произошло воспламенение паров разлитой легковоспламеняющейся или горючей жидкости, в процесс горения после воспламенения были включены твердые горючие материалы отделки стен и потолка, окислителем при горении выступал кислород воздуха.

Суд первой инстанции подверг заключение эксперта ФГБУ СЭУ ФПС ИПЛ по Чувашской Республике - Чувашии от 16 июня 2020 года критической оценке как вероятностное и не подтвержденное показаниями свидетеля, который монтировал электропроводку в квартире N 3, и заключением эксперта ООО "Инженерно-технический центр судебных экспертиз" от 26 ноября 2021 года, а свое решение об отказе в удовлетворении иска СПАО "Ингосстрах" мотивировал тем, что наличие очага пожара в квартире ответчика при отсутствии бесспорных доказательств того, что пожар произошел ввиду ненадлежащей эксплуатации электросети или невыполнения ответчиком требований пожарной безопасности, не может являться основанием для возложения на нее обязанности по возмещению ущерба.

Судебная коллегия не согласилась с таким подходом к разрешению спора, поскольку при установленном факте начала пожара именно в квартире ответчика и действующей в такой ситуации презумпции вины ответчика в ненадлежащем содержании своего имущества и невыполнении требований пожарной безопасности суд сослался на отсутствие доказательств виновности ответчика, а не на наличие доказательств его невиновности.

Поставив под сомнение предполагающуюся в силу прямого указания закона вину ответчика, суд первой инстанции не сделал вывода о том, что доказан факт поджога имущества ответчика лицами, за которых ответчик ответственности не несет, или имели место обстоятельства непреодолимой силы (например, удар молнии).

Судебная коллегия в этой связи отметила, что заключение эксперта ООО "Инженерно-технический центр судебных экспертиз" от 26 ноября 2021 года само по себе не доказывает отсутствие вины ответчика. Выдвижение экспертом при его допросе в суде версии о поджоге выходит за пределы поставленных перед судебной экспертизой вопросов. Никаких доказательств в подтверждение несанкционированного проникновения к очагу пожара посторонних лиц и внесения извне легковоспламеняющихся или горючих жидкостей и источника открытого огня сторона ответчика суду не представила, а одни лишь ссылки на открытое окно веранды и свободный доступ к нему со стороны улицы, очевидно, являются недостаточными для вывода о невиновности ответчика в возникновении пожара на подконтрольной ему изолированной территории.

С учетом вышеизложенного судебная коллегия пришла к выводу, что ответчик не доказал отсутствие своей вины в уничтожении и повреждении огнем квартиры и имущества третьего лица, потому отменила решение суда об отказе в иске.

При принятии нового решения судебная коллегия посчитала возможным применить положения п. 3 ст. 1083 ГК РФ ("Суд может уменьшить размер возмещения вреда, причиненного гражданином, с учетом его имущественного положения, за исключением случаев, когда вред причинен действиями, совершенными умышленно") и уменьшить размер возмещения вреда с подтвержденных материалами дела 500 000 руб. до 300 000 руб. (60%).

Апелляционное определение N 33-2780/2022

Шумерлинский районный суд Чувашской Республики

По договорам обязательного страхования к страховщику, осуществившему страховое возмещение, переходит право требования потерпевшего к лицу, причинившему вред, если указанное лицо не включено в договор обязательного страхования в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством

ООО РСО "ЕВРОИНС" обратилось с иском к С.Н. о взыскании в порядке регресса денежных средств, выплаченных в качестве страхового возмещения. В обоснование исковых требований указало, что в результате произошедшего по вине С.Н. дорожно-транспортного происшествия (далее - ДТП) был причинен вред принадлежащему П.В. автомобилю. Гражданская ответственность П.В. на момент ДТП была застрахована в ПАО СК "Росгосстрах", куда П.В. обратился в порядке прямого возмещения убытков, ПАО СК "Росгосстрах" признало данный случай страховым, стоимость восстановительного ремонта транспортного средства с учетом износа составила 185 000 руб. Гражданская ответственность владельца транспортного средства-виновника на момент ДТП была застрахована в ООО РСО "ЕВРОИНС", однако С.Н. не была включена в договор ОСАГО в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством. ООО РСО "ЕВРОИНС" в соответствии с п. 5 ст. 14.1 Закона об ОСАГО возместило ПАО СК "Росгосстрах" выплаченные П.В. 185 000 руб. На основании изложенного ООО РСО "ЕВРОИНС" просило взыскать с С.Н. в свою пользу 185 000 руб. в счет выплаченного потерпевшему страхового возмещения.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска ООО РСО "ЕВРОИНС" отказано. Отказывая в удовлетворении иска, суд исходил из того, что надлежащим ответчиком по делу являлся бы Н.И. как собственник транспортного средства и, по смыслу ст. 1079 ГК РФ, законный владелец транспортного средства, виновного в ДТП, соответственно, факт нахождения автомобиля в момент ДТП под управлением не включенной в страховой полис ОСАГО С.Н. юридического значения не имеет.

Суд апелляционной инстанции с такими выводами не согласился по следующим основаниям.

Согласно ст. 14.1 Федерального закона от 25 апреля 2002 года N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (далее - Закон об ОСАГО) страховщик, который застраховал гражданскую ответственность потерпевшего, осуществляет возмещение вреда, причиненного имуществу потерпевшего, от имени страховщика, который застраховал гражданскую ответственность лица, причинившего вред (осуществляет прямое возмещение убытков), в соответствии с предусмотренным ст. 26.1 настоящего Закона соглашением о прямом возмещении убытков в размере, определенном в соответствии со ст. 12 настоящего Закона. В отношении страховщика, который застраховал гражданскую ответственность потерпевшего, в случае предъявления к нему требования о прямом возмещении убытков применяются положения настоящего Закона, которые установлены в отношении страховщика, которому предъявлено заявление о страховом возмещении (п. 4).

Страховщик, который застраховал гражданскую ответственность лица, причинившего вред, обязан возместить в счет страхового возмещения по договору обязательного страхования страховщику, осуществившему прямое возмещение убытков, возмещенный им потерпевшему вред в соответствии с предусмотренным ст. 26.1 настоящего Закона соглашением о прямом возмещении убытков (п. 5).

Страховщик, который застраховал гражданскую ответственность лица, причинившего вред, и возместил в счет страхового возмещения по договору обязательного страхования страховщику, осуществившему прямое возмещение убытков, возмещенный им потерпевшему вред, в предусмотренных ст. 14 настоящего Закона случаях имеет право требования к лицу, причинившему вред, в размере возмещенного потерпевшему вреда (п. 7).

В пункте 45 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 декабря 2017 года N 58 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" разъяснено, что по договору обязательного страхования застрахованным является риск наступления гражданской ответственности при эксплуатации конкретного транспортного средства, поэтому при наступлении страхового случая вследствие действий страхователя или иного лица, использующего транспортное средство, страховщик от выплаты страхового возмещения не освобождается (преамбула, п. 2 ст. 6 и п.п. "в" и "д" п. 1 ст. 14 Закона об ОСАГО).

Из приведенных норм и разъяснений следует, что если договор ОСАГО заключен с условием об использовании транспортного средства только указанными в этом договоре водителями, а водитель, по вине которого причинен вред, не был включен в названный выше договор ОСАГО, страховое возмещение при соблюдении условий, предусмотренных п. 1 ст. 14.1 Закона об ОСАГО, также осуществляется в порядке прямого возмещения убытков страховщиком, застраховавшим ответственность потерпевшего, которому страховщик, застраховавший ответственность владельца транспортного средства, использованием которого причинен вред, возмещает расходы по прямому возмещению убытков в размере, установленном Законом об ОСАГО.

Судом установлено, что страховщик гражданской ответственности потерпевшего П.В. (ПАО СК "Росгосстрах") в порядке прямого возмещения убытков оплатил стоимость ремонта его автомобиля на СТОА в размере 215 600,99 руб., при этом размер расходов на восстановительный ремонт автомобиля с учетом износа заменяемых деталей экспертом-техником в заключении от 11 июня 2021 года по факту вышеуказанного ДТП был определен в сумме 185 000 руб., потому ООО РСО "ЕВРОИНС", застраховавшее риск наступления гражданской ответственности при эксплуатации автомобиля под управлением С.Н., возместило ПАО СК "Росгосстрах" эту сумму.

Регрессные требования ООО РСО "ЕВРОИНС" к С.Н. основаны на положениях п.п. "д" п. 1 ст. 14 Закона об ОСАГО, согласно которому к страховщику, осуществившему страховое возмещение, переходит право требования потерпевшего к лицу, причинившему вред, в размере осуществленного потерпевшему страхового возмещения, если указанное лицо не включено в договор обязательного страхования в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством (при заключении договора обязательного страхования с условием использования транспортного средства только указанными в договоре обязательного страхования водителями).

Согласно ст. 1 Закона об ОСАГО под страховым случаем понимается наступление гражданской ответственности владельца транспортного средства за причинение вреда жизни, здоровью или имуществу потерпевших при использовании транспортного средства, влекущее за собой в соответствии с договором обязательного страхования обязанность страховщика осуществить страховое возмещение.

В соответствии с п. 2 ст. 15 указанного Закона договор обязательного страхования заключается в отношении владельца транспортного средства, лиц, указанных им в договоре обязательного страхования, или в отношении неограниченного числа лиц, допущенных владельцем к управлению транспортным средством в соответствии с условиями договора обязательного страхования, а также иных лиц, использующих транспортное средство на законном основании.

Ст. 16 этого же закона предусматривает, что владельцы транспортных средств вправе заключать договоры обязательного страхования с учетом ограниченного использования транспортных средств, находящихся в их собственности или владении.

Ограниченным использованием транспортных средств признаются управление транспортными средствами только указанными страхователем водителями и (или) сезонное и иное временное использование транспортных средств в течение трех и более месяцев в году.

Об указанных обстоятельствах владелец транспортного средства вправе в письменной форме заявить страховщику при заключении договора обязательного страхования. В этом случае страховая премия по договору обязательного страхования, которым учитывается ограниченное использование транспортного средства, определяется с применением факторов и коэффициентов, учитывающих водительский стаж, возраст и иные данные, характеризующие водителей, допущенных к управлению транспортным средством, и (или) предусмотренный договором обязательного страхования период использования транспортного средства (пункты 2 и 3 ст. 9 данного закона) (п. 1).

При осуществлении обязательного страхования с учетом ограниченного использования транспортного средства в страховом полисе указываются водители, допущенные к управлению транспортным средством, в том числе на основании соответствующей доверенности, и (или) предусмотренный договором обязательного страхования период его использования (п. 2).

В период действия договора обязательного страхования, учитывающего ограниченное использование транспортного средства, страхователь обязан незамедлительно в письменной форме сообщать страховщику о передаче управления транспортным средством водителям, не указанным в страховом полисе в качестве допущенных к управлению транспортным средством, и (или) об увеличении периода его использования сверх периода, указанного в договоре обязательного страхования. При получении такого сообщения страховщик вносит соответствующие изменения в страховой полис. При этом страховщик вправе потребовать уплаты дополнительной страховой премии в соответствии со страховыми тарифами по обязательному страхованию соразмерно увеличению риска (п. 3).

Согласно п.п. "б" п. 3 ст. 9 Закона об ОСАГО коэффициенты страховых тарифов устанавливаются Банком России в зависимости от количества произведенных страховщиками страховых возмещений в предшествующие периоды при осуществлении обязательного страхования по фактам наступления гражданской ответственности следующих лиц: водителей, указываемых в заключаемом договоре обязательного страхования в качестве допущенных к управлению транспортным средством, - в случае заключения договора обязательного страхования, предусматривающего условие управления транспортным средством только указанными владельцем транспортного средства водителями; страхователя по заключаемому договору обязательного страхования - в случае отсутствия в заключаемом договоре обязательного страхования условия, предусматривающего управление транспортным средством только указанными страхователем водителями, а в случае, если страхователем является юридическое лицо, с учетом численности парка транспортных средств, в отношении которых заключаются договоры обязательного страхования.

Следовательно, при ограниченном использовании транспортного средства только определенными договором водителями количество таких водителей, факторы и коэффициенты, учитывающие водительский стаж, возраст и иные данные, характеризующие водителей, допущенных к управлению транспортным средством, имеют существенное значение для определения степени страхового риска и, соответственно, размера страховой премии, а следовательно, указание этих водителей в договоре страхования, страховом полисе обязательно вне зависимости от того, заключался ли договор страхования этим лицом либо другим лицом.

Судом установлено, что Н.И. при заключении с ООО РСО "ЕВРОИНС" договора ОСАГО от 23 марта 2020 года не указал С.Н. в числе лиц, допущенных к управлению его автомобилем, однако именно она управляла автомобилем в момент ДТП.

По смыслу п.п. "д" п. 1 ст. 14 Закона об ОСАГО страховщик имеет право регресса непосредственно к причинителю вреда, управлявшему транспортным средством, но не включенному в число допущенных к управлению водителей по договору обязательного страхования.

Таким образом, в силу прямого указания закона и именно ввиду невключения в число допущенных к управлению водителей по договору ОСАГО ООО РСО "ЕВРОИНС" имеет право регресса к С.Н., независимо от того, что собственником автомобиля является не она.

Являясь надлежащим ответчиком, С.Н. вправе оспаривать объем полученных автомобилем П.В. повреждений и предъявленную ко взысканию стоимость восстановительного ремонта автомобиля с учетом износа заменяемых деталей.

При определении подлежащего взысканию размера ущерба, суд апелляционной инстанции исходил из заключения эксперта ФБУ Чувашская ЛСЭ от 28 июня 2022 года о размере расходов на восстановительный ремонт автомобиля истца (с учетом износа), определенных с применением Единой методики, утвержденной Положением Банка России от 19 сентября 2014 года N 432-П, для целей ОСАГО по состоянию на 28 ноября 2020 года в размере 171 900 рублей.

Апелляционное определение N 33-1711/2022

Новочебоксарский городской суд Чувашской Республики

На страховщика возложена обязанность по ознакомлению потерпевшего с результатами осмотра транспортного средства и независимой технической экспертизы, передаче потерпевшему копии акта о страховом случае с расчетом страхового в по письменному требованию последнего

А.Е. обратился в суд с иском к страховой компании о возложении обязанности предоставить акт о страховом случае, содержащий расчет страховой выплаты и ее размер.

Исковые требования мотивированы тем, что в результате дорожно-транспортного происшествия (далее - ДТП), произошедшего 18 сентября 2020 года, транспортному средству Toyota RAV 4, принадлежащему истцу, были причинены механические повреждения на сумму 135 380 руб.

30 сентября 2020 года А.Е. обратился к ответчику с заявлением о выплате страхового возмещения.

На заявление истца ответчиком письмом от 20 января 2021 года отказано в выдаче калькуляции расчета страхового возмещения.

На повторное обращение истца от 23 марта 2021 года ответчиком выданы копии актов осмотра и акта о страховом случае от 5 марта 2021 без калькуляции расчета.

25 июня 2021 года истец обратился к ответчику с заявлением о выдаче заверенной копии акта о страховом случае, содержащего расчет страховой выплаты и ее размер.

25 июня 2021 года указанные документы были получены, но они не содержали расчета страховой выплаты и ее размера, что противоречит положениям п. 4.22 и 4.23 Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, утвержденных Банком России от 19 сентября 2014 года N 431-П.

Поскольку приблизительная стоимость восстановительного ремонта значительно превышает сумму страхового возмещения, расчет страховой выплаты истцу не представлен, он был лишен возможности убедиться в правильности, достоверности и обоснованности расчета выплаченной страховой суммы.

В связи с этим А.Е. обратился в суд с вышеназванными исковыми требованиями.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении исковых требований А.Е. отказано. Отказывая в удовлетворении требований истца о предоставлении ему акта о страховом случае с подробным расчетом страхового возмещения, суд исходил из того, что требования закона по выдаче истцу копии акта о страховом случае соблюдены, нормами законодательства об ОСАГО не предусмотрена обязанность страховщика выдавать потерпевшему копию акта осмотра транспортного средства с расчетом страховой выплаты (калькуляции). Доказательств того, что истец был лишен ответчиком возможности ознакомиться с актом о страховом случае, актом осмотра поврежденного транспортного средства, независимой технической экспертизой в полном объеме, лишен права изготовить копии документов при ознакомлении с ними с помощью своих технических средств, истцом не представлено.

Судебная коллегия не согласилась с постановленным судом первой инстанции решением ввиду следующего.

Судом установлено, что 18 сентября 2020 года произошло ДТП с участием автомобилей: ВАЗ 2111 под управлением К.Т. и автомобиля Toyota RAV 4 под управлением А.Е.

Виновником ДТП является водитель К.Т., что подтверждается копией постановления от 18 сентября 2020 года.

Гражданская ответственность виновника К.Т. на момент ДТП была застрахована в страховой компании (у ответчика) по договору обязательного страхования.

29 сентября 2020 года А.Е. обратился в страховую компанию с письменным заявлением о выплате ему страхового возмещения.

29 сентября 2020 года был составлен акт осмотра транспортного средства Toyota RAV 4. 9 октября 2020 года был проведен дополнительный осмотр автомобиля.

По результатам осмотра поврежденного транспортного средства случай признан страховым, определена и выплачена сумма страхового возмещения в размере 27800 руб., что подтверждается копией акта о страховом случае от 5 марта 2021 года и копией платежного поручения от 9 марта 2021 года.

15 января 2021 года А.Е. обратился в страховую компанию с заявлением о выдаче калькуляции страхового возмещения.

20 января 2021 года в адрес истца был направлен ответ о готовности страховой компании в соответствии с положениями ст. 12 Федерального закона от 25 апреля 2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (далее - Закон об ОСАГО) ознакомить его с актом осмотра транспортного средства, с предложением о личном обращении в Центр урегулирования убытков. Письмо получено А.Е. 11 февраля 2021 года.

11 февраля 2021 года, 23 марта 2021 года А.Е. вновь обращалась в страховую компанию с заявлением о выдаче акта осмотра и акта о страховом случае.

Письмом от 11 февраля 2022 года страховщик сообщил о готовности ознакомить истца с актом осмотра.

25 июня 2021 года А.Е. обратился к ответчику с заявлением, в котором просил выдать заверенную копию акта о страховом случае, содержащего расчет страховой выплаты и ее размер.

Письмом от 25 июня 2021 года страховая компания разъяснила А.Е. о невозможности выдачи запрашиваемых документов, так как это не предусмотрено действующим законодательством, со ссылкой на положения п. 4.22 Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, утвержденных Банком России от 19 сентября 2014 года N 431-П.

Как разъяснено в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 декабря 2017 года N 58 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", договор обязательного страхования является публичным и должен соответствовать Федеральному закону от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", а также иным правовым актам, принятым в целях его реализации, действующим в момент заключения договора. Изменение положений Закона об ОСАГО, Правил после заключения договора не влечет изменения положений договора (в частности, о порядке исполнения, сроках действия, существенных условиях), за исключением случаев, когда закон распространяется на отношения, возникшие из ранее заключенных договоров (пункты 1 и 2 статьи 422 ГК РФ).

В соответствии с п. 11 ст. 12 Закона об ОСАГО (в редакции, действующей на момент заключения договора страхования), страховщик обязан осмотреть поврежденное транспортное средство, иное имущество или его остатки и (или) организовать их независимую техническую экспертизу, независимую экспертизу (оценку) в срок не более чем пять рабочих дней со дня поступления заявления о страховой выплате или прямом возмещении убытков с приложенными документами, предусмотренными правилами обязательного страхования, и ознакомить потерпевшего с результатами осмотра и независимой технической экспертизы, независимой экспертизы (оценки), если иной срок не согласован страховщиком с потерпевшим. Независимая техническая экспертиза или независимая экспертиза (оценка) организуется страховщиком в случае обнаружения противоречий между потерпевшим и страховщиком, касающихся характера и перечня видимых повреждений имущества и (или) обстоятельств причинения вреда в связи с повреждением имущества в результате дорожно-транспортного происшествия.

Таким образом, п. 11 ст. 12 Закона об ОСАГО предусмотрено, что обязанность страховщика ознакомить потерпевшего с результатами осмотра и независимой технической экспертизы обусловлена, исходя из содержания указанной нормы, необходимостью определить наличие противоречий между потерпевшим и страховщиком, касающихся характера и перечня видимых повреждений имущества.

В соответствии с ранее действующими Правилами ОСАГО, утвержденными Постановлением Правительства РФ от 7 мая 2003 года N 263 "Об утверждении Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (утратили силу в связи с изданием Постановления Правительства РФ от 2 октября 2014 года N 1007), потерпевшие имели право на получение акта о страховом случае, неотъемлемыми частями которого являлись заключение независимой экспертизы и акт осмотра поврежденного имущества (п.п. 79 и 71 указанных Правил).

В настоящее время действуют Правила обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, утвержденные Положением Банка России 19 сентября 2014 года N 431-П (далее - Правила ОСАГО).

В соответствии с п. 4.22 Правил ОСАГО страховщик рассматривает заявление потерпевшего о страховой выплате или прямом возмещении убытков и предусмотренные пунктами 3.10, 4.1, 4.2, 4.4 - 4.7 и 4.13 настоящих Правил документы в течение 20 календарных дней, за исключением нерабочих праздничных дней, с даты их получения.

В течение указанного срока страховщик обязан составить документ, подтверждающий решение страховщика об осуществлении страховой выплаты или прямого возмещения убытков, фиксирующий причины и обстоятельства дорожно-транспортного происшествия, являющегося страховым случаем, его последствия, характер и размер понесенного ущерба, размер подлежащей выплате страховой суммы (далее - акт о страховом случае), и произвести страховую выплату, а в случае получения в соответствии с настоящими Правилами заявления о страховой выплате, содержащего указание о возмещении вреда в натуре, выдать потерпевшему направление на ремонт (в последнем случае акт о страховом случае не составляется страховщиком) либо направить в письменном виде извещение об отказе в страховой выплате или отказе в выдаче направления на ремонт с указанием причин отказа.

Согласно п. 4.23 вышеуказанных Правил в акте о страховом случае на основании имеющихся документов производится расчет страховой выплаты и указывается ее размер. Копия акта о страховом случае передается страховщиком потерпевшему (выгодоприобретателю) по его письменному требованию не позднее трех календарных дней, за исключением нерабочих праздничных дней, с даты получения страховщиком такого требования (при получении требования после составления акта о страховом случае) или не позднее трех календарных дней, за исключением нерабочих праздничных дней, с даты составления акта о страховом случае (при получении требования до составления акта о страховом случае).

В нарушение вышеуказанных требований закона и нормативного акта Банка России предоставленные истцу страховщиком акты о страховом случае не содержат указания на расчет страховой выплаты, что, по сути, лишает выгодоприобретателя возможности проверить правильность расчетов и заявить возражения в отношении произведенной выплаты.

Таким образом, ответчиком не исполнена его законная обязанность по раскрытию истцу расчета подлежащей выплате суммы страхового возмещения.

Страховщик не предоставил истцу до момента обращения с иском ни надлежащего акта с собственным расчетом, ни заключения эксперта-техника, содержащего данный расчет, тем самым лишил истца возможности проверить правильность и обоснованность суммы выплаченного ему страхового возмещения, в том числе расценок, которые использовались в таком расчете.

Использование ответчиком формы бланка, текст которого не содержит полного расчета, нарушает права потерпевшего на получение полной информации и лишает его возможности проверить, соответствует ли законодательству произведенный страховщиком расчет. Риск составления и/или использования такого ненадлежащего бланка лежит на ответчике.

Поскольку Правилами ОСАГО, утвержденными Положением Банка России 19 сентября 2014 года N 431-П, предусмотрена обязанность выдачи потерпевшему (выгодоприобретателю) копии акта о страховом случае с указанием в нем расчета страховой выплаты и ее размера, судебная коллегия признала отказ в удовлетворении требований истца незаконным и отменила решение суда первой инстанции, приняв новое решение об удовлетворении требований.

Апелляционное определение N 33-3811/2022

Калининский районный суд г. Чебоксары

4. Разрешение споров, возникающих вследствие причинения вреда

При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела

Е.В. обратился в суд с иском к Обществу о компенсации морального вреда, причиненного повреждением здоровья в результате дорожно-транспортного происшествия (далее - ДТП), в размере 700 000 руб.

В обоснование исковых требований указано, что 1 сентября 2021 года Н.И, управляя автомобилем "Volvo", допустил столкновение с автомобилем "Лада Гранта" под управлением Е.В. Постановлением суда от 8 декабря 2021 года Н.И. признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 12.24 КоАП РФ. В результате ДТП оба транспортных средства получили механические повреждения, а истец получил телесные повреждения, которые, согласно проведенной в рамках административного расследования судебной медицинской экспертизе, по степени тяжести квалифицированы как причинившие вред здоровью средней тяжести. Принимая во внимание, что на момент ДТП Н.И. находился в трудовых отношениях с Обществом и работал в данной организации водителем, истец просил Общество возместить вред, причиненный ему в результате ДТП.

Решением суда первой инстанции с Общества в пользу Е.В. взысканы компенсация морального вреда в размере 70 000 руб.

Разрешая требования Е.В. о взыскании компенсации морального вреда, суд первой инстанции пришел к выводу о правомерности заявленного к Обществу требования, в связи с чем взыскал с Общества в пользу истца компенсацию морального вреда.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции с учетом характера причиненных истцу повреждений, длительности лечения, принципа разумности и справедливости, пришел к выводу о необходимости взыскания с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда в размере 70 000 руб.

Судебная коллегия согласилась с выводом суда первой инстанции о праве истца на компенсацию морального вреда, поскольку он основан на правильном применении норм материального права, Вместе с тем при определении размера компенсации морального вреда суд первой инстанции формально сослался на то, что при определении размера компенсации морального вреда им были учтены все фактические обстоятельства по делу: характер причиненных истцу повреждений, характер и степень физических и нравственных страданий, невозможность выполнения истом прежней работы, длительность лечения, принципы разумности и справедливости, тогда как фактически сами обстоятельства не исследованы и размер компенсации был определен судом без учета данных критериев.

В соответствии с п. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Согласно п. 1 ст. 1079 ГК РФ юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т.п.; осуществление строительной и иной, связанной с нею деятельности и др.), обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего. Владелец источника повышенной опасности может быть освобожден судом от ответственности полностью или частично также по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 3 ст. 1083 настоящего Кодекса.

В п. 32 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", разъяснено, что учитывая, что причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечет физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причиненного ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда.

В соответствии со ст. 151 ГК РФ если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 10 от 20 декабря 1994 года "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Согласно ст. 1100 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случае, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности.

Статьей 1101 ГК РФ предусмотрено, что компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме (п. 1). Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (п. 2).

В соответствии с п. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Применительно к правилам, предусмотренным главой 59 ГК РФ, работниками признаются граждане, выполняющие работу на основании трудового договора (контракта), а также граждане, выполняющие работу по гражданско-правовому договору, если при этом они действовали или должны были действовать по заданию соответствующего юридического лица или гражданина и под его контролем за безопасным ведением работ.

Судом установлено, что 1 сентября 2021 года водитель Н.И., управляя автомобилем Volvo, допустил столкновение с автомобилем "Лада Гранта" под управлением Е.В. В результате ДТП Е.В. получил телесные повреждения. Согласно заключению эксперта полученные Е.В. телесные повреждения относятся к категории повреждений, причинивших вред здоровью средней тяжести по признаку длительного расстройства здоровья (согласно п. 7.1 медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человеку Приказа Минздравсоцразвития N 194н).

Постановлением судьи, рассматривавшем материал об административном правонарушении, водитель Н.И. по обстоятельствам дорожного происшествия признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 12.24 КоАП РФ.

На момент ДТП Н.И. состоял с Обществом в трудовых отношениях в должности водителя-экспедитора и 1 сентября 2021 года исполнял трудовые обязанности.

В результате ДТП истец длительное время находился на стационарном лечении в различных больницах, перенес операцию, ему требуется проведение дополнительной операции. Согласно листку нетрудоспособности Е.В., начиная с 3 сентября 2021 года по 28 января 2022 года, непрерывно находился на больничном.

При разрешении спора из пояснений истца установлено, что он не может осуществлять прежнюю трудовую деятельность по погрузке, выгрузке и перемещению грузов, по управлению погрузчиком, травмированная рука не восстановлена.

Судебная коллегия посчитала, что при определении размера компенсации морального вреда следовало учесть, что полученные в результате ДТП повреждения, относящиеся к средней тяжести по признаку длительного расстройства здоровья, изменили привычный образ жизни истца, который не может заниматься прежней трудовой деятельностью, приносившей ему доход, до настоящего времени функциональные возможности травмированной руки истца ограничены, истцу необходимы повторные оперативные вмешательства, и последствия причиненных телесных повреждений являются для истца психотравмирующей ситуацией, причиняющей нравственные и физические страдания.

Исходя из характера причиненных истцу нравственных и физических страданий, тяжести причиненных повреждений, длительности лечения в период с 1 сентября 2021 года по 28 января 2022 года, необходимости дальнейшего лечения в целях реабилитации и восстановления подвижности левой верхней конечности, фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, степени вины ответчика, индивидуальных особенностей истца, учитывая молодой возраст истца, а также учитывая требования разумности и справедливости, судебная коллегия изменила подлежащий взысканию с ответчика в пользу истца размер компенсации морального вреда, увеличив его до 300 000 руб.

Апелляционное определение N 33-3101/2022

Красноармейский районный суд Чувашской Республики

5. Разрешение споров, связанных с защитой исключительных прав

Суд не вправе по своей инициативе снижать размер компенсации за нарушение исключительных прав ниже минимального предела, установленного нормами Гражданского кодекса РФ

Компания обратилась в суд с иском к А.А. о взыскании компенсации за нарушение исключительных прав на произведения изобразительного искусства на сумму 40 000 руб.

В обоснование требований указано, что Компания является правообладателем исключительных прав на следующие произведения изобразительного искусства: изображение "Dizzy" (самолет), изображение "Jerome" (самолет), изображение "Jett" (робот), изображение "Donnie" (робот). В ходе закупки был установлен факт продажи от имени индивидуального предпринимателя А.А. контрафактного товара - игрушки с указанными произведениями изобразительного искусства. Разрешение на такое использование объектов интеллектуальной собственности истца путем заключения соответствующего договора ответчик не получал, следовательно, такое использование осуществлено незаконно, чем нарушены исключительные авторские права истца на указанные произведения изобразительного искусства, которые находятся на упаковке реализованного товара.

Удовлетворяя заявленные требования частично, суд первой инстанции руководствовался положениями ст. ст. 1252, 1259, 1301, ГК РФ, разъяснениями, содержащимися в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 апреля 2019 года N 10 "О применении части четвертой Гражданского кодекса РФ", и исходил из доказанности факта принадлежности Компании исключительных прав на произведения изобразительного искусства, а также факта нарушения предпринимателем исключительных прав истца путем реализации контрафактного товара, которые содержат изображения, сходные до степени смешения с товарными знаками истца, являющиеся самостоятельными объектами правовой охраны.

Принимая во внимание положения абз. 3 п. 3 ст. 1252 ГК РФ, учитывая характер правонарушения, исходя из принципов разумности, обоснованности и соразмерности компенсации последствиям допущенного нарушения, придя к выводам о наличии правовых оснований для снижения размера предъявленной к взысканию компенсации и о продаже предпринимателем одного товара путем одномоментного нарушения исключительных прав истца на несколько результатов интеллектуальной деятельности, суд удовлетворил иск частично, взыскав с ответчика в пользу истца 20 000 рублей компенсации.

Судебная коллегия не согласилась с указанными выводами суда первой инстанции ввиду следующего.

В силу п. 1 ст. 1259 ГК РФ произведения изобразительного искусства относятся к объектам авторских прав.

Пунктом 1 ст. 1270 ГК РФ предусмотрено, что автору произведения или иному правообладателю принадлежит исключительное право использовать произведение в соответствии со ст. 1229 этого Кодекса в любой форме и любым не противоречащим закону способом (исключительное право на произведение), в том числе способами, указанными в п. 2 данной статьи.

Статьей 1301 ГК РФ предусмотрено, что в случаях нарушения исключительного права на произведение автор или иной правообладатель наряду с использованием других применимых способов защиты и мер ответственности, установленных Кодексом (ст. ст. 1250, 1252 и 1253), вправе в соответствии с п. 3 ст. 1252 Кодекса требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации: в размере от десяти тысяч рублей до пяти миллионов рублей, определяемом по усмотрению суда; в двукратном размере стоимости экземпляров произведения или в двукратном размере стоимости права использования произведения, определяемой исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за правомерное использование произведения.

Исходя из приведенных норм права, при предъявлении требования о взыскании компенсации за нарушение исключительного права доказыванию подлежат: факт принадлежности истцу указанного права и факт его нарушения ответчиком путем незаконного использования. При определении размера компенсации подлежат учету вышеназванные критерии.

Установление указанных обстоятельств является существенным для дела и от их установления зависит правильное разрешение спора, при этом вопрос оценки представленных на разрешение спора доказательств на допустимость, относимость и достаточность является компетенцией суда, разрешающего спор.

Как установлено судом, Компания является обладателем исключительных прав на самостоятельные произведения изобразительного искусства - изображение "Dizzy" (самолет), изображение "Jerome" (самолет), изображение "Jett" (робот), изображение "Donnie" (робот).

Истец выявил факт продажи продукции, нарушающий его исключительные права, а именно, к продаже предлагался и был реализован товар (игрушка), на полиграфической упаковке которого имеются сходные до степени смешения с принадлежащими правообладателю произведениями изобразительного искусства изображения "Dizzy", "Jerome", "Jett", "Donnie".

Факт реализации указанного товара подтверждается чеком, содержащим информацию о предпринимателе, самим товаром и видеозаписью процесса покупки.

Разрешение на использование поименованных объектов интеллектуальной собственности у предпринимателя А.А. отсутствовало.

Размер компенсации рассчитан истцом на основании п. 1 ст. 1301 и пп. 1 п. 4 ст. 1515 ГК РФ - по 10 000 рублей за каждое произведение изобразительного искусства.

Согласно п. 3 ст. 1252 ГК РФ в случаях, предусмотренных ГК РФ для отдельных видов результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации, при нарушении исключительного права правообладатель вправе вместо возмещения убытков требовать от нарушителя выплаты компенсации за нарушение указанного права. Компенсация подлежит взысканию при доказанности факта правонарушения. При этом правообладатель, обратившийся за защитой права, освобождается от доказывания размера причиненных ему убытков. Размер компенсации определяется судом в пределах, установленных ГК РФ, в зависимости от характера нарушения и иных обстоятельств дела с учетом требований разумности и справедливости.

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, изложенной в п. 2 постановления от 13 декабря 2016 года N 28-П "По делу о проверке конституционности пп.1 ст. 1301, пп. 1 ст. 1311 и пп. 1 п. 4 ст. 1515 ГК РФ в связи с запросами Арбитражного суда Алтайского края", положения пп. 1 ст. 1301, пп. 1 ст. 1311 и пп. 1 п. 4 ст. 1515 ГК РФ признаны не соответствующими Конституции РФ, ее ст. 17 (ч. 3), 19 (ч. 1 и ч. 2), 34 (ч. 1) и 55 (ч. 3), в той мере, в какой в системной связи с п. 3 ст. 1252 ГК РФ и другими его положениями они не позволяют суду при определении размера компенсации, подлежащей выплате правообладателю в случае нарушения индивидуальным предпринимателем при осуществлении им предпринимательской деятельности одним действием прав на несколько объектов интеллектуальной собственности, определить с учетом фактических обстоятельств конкретного дела общий размер компенсации ниже минимального предела, установленного данными законоположениями, если размер подлежащей выплате компенсации, исчисленной по установленным данными законоположениями правилам с учетом возможности ее снижения, многократно превышает размер причиненных правообладателю убытков (притом что эти убытки поддаются исчислению с разумной степенью достоверности, а их превышение должно быть доказано ответчиком) и если при этом обстоятельства конкретного дела свидетельствуют, в частности, о том, что правонарушение совершено индивидуальным предпринимателем впервые и что использование объектов интеллектуальной собственности, права на которые принадлежат другим лицам, с нарушением этих прав не являлось существенной частью его предпринимательской деятельности и не носило грубый характер.

При этом суд не лишен права взыскать сумму компенсации в меньшем размере по сравнению с заявленными требованиями, но не ниже низшего предела, установленного законом. Суд не вправе снижать размер компенсации ниже минимального предела, установленного законом, по своей инициативе. Сторона, заявившая о необходимости такого снижения, обязана доказать необходимость применения судом такой меры. Снижение размера компенсации ниже минимального предела, установленного законом, с учетом требований разумности и справедливости, должно быть мотивировано судом и подтверждено соответствующими доказательствами.

Судом установлено, что ответчик А.А., возражавшая относительно заявленных требований по существу путем отрицания фактов как таковых, не ходатайствовала о снижении размера компенсации за нарушение исключительных прав истца, равно как и не представила в нарушение ст. 56 ГПК РФ доказательств, свидетельствующих о возможности снижения размера компенсации.

Суд первой инстанции в нарушение принципов равноправия и состязательности сторон, по своей инициативе снизил размер компенсации в отсутствии соответствующего ходатайства ответчика.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 62 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 апреля 2019 года N 10 "О применении части четвертой Гражданского кодекса РФ", размер подлежащей взысканию компенсации должен быть судом обоснован. При определении размера компенсации суд учитывает, в частности, обстоятельства, связанные с объектом нарушенных прав (например, его известность публике), характер допущенного нарушения (в частности, размещен ли товарный знак на товаре самим правообладателем или третьими лицами без его согласия, осуществлено ли воспроизведение экземпляра самим правообладателем или третьими лицами и т.п.), срок незаконного использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, наличие и степень вины нарушителя (в том числе носило ли нарушение грубый характер, допускалось ли оно неоднократно), вероятные имущественные потери правообладателя, являлось ли использование результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации, права на которые принадлежат другим лицам, существенной частью хозяйственной деятельности нарушителя, и принимает решение исходя из принципов разумности и справедливости, а также соразмерности компенсации последствиям нарушения.

Абзацем 3 п. 3 ст. 1252 ГК РФ предусмотрено, что если одним действием нарушены права на несколько результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации, размер компенсации определяется судом за каждый неправомерно используемый результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации. При этом в случае, если права на соответствующие результаты или средства индивидуализации принадлежат одному правообладателю, общий размер компенсации за нарушение прав на них с учетом характера и последствий нарушения может быть снижен судом ниже пределов, установленных данным Кодексом, но не может составлять менее пятидесяти процентов суммы минимальных размеров всех компенсаций за допущенные нарушения.

Вместе с тем положения абз. 3 п. 3 ст. 1252 ГК РФ применяются только в случае, если ответчиком заявлено о необходимости применения соответствующего порядка снижения компенсации (п. 64 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 апреля 2019 года N 10).

Указанная правовая позиция содержится в определении Верховного Суда Российской Федерации от 14 сентября 2021 года N 303-ЭС21-9375.

Судебная коллегия, посчитав, что судом первой инстанции нарушены положения абз. 3 п. 3 ст. 1252 ГК РФ и сделаны неверные выводы о наличии оснований для снижения размера компенсации при отсутствии мотивированного ходатайства ответчика о применении такого порядка снижения, отменила решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении иска о компенсации за нарушение исключительных прав истца в предъявленном размере и приняла в указанной части новое решение о полном удовлетворении иска.

Апелляционное определение N 33-3407/2022

Московский районный суд г. Чебоксары

6. Разрешение споров, возникающих из неосновательного обогащения

Уплаченные потребительскими кооперативами, являющимися членами союза (ассоциации), на основании пункта 2 статьи 123.11 Гражданского кодекса РФ членские взносы в Республиканский союз кооперативов не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения в порядке статьи 1102 Гражданского кодекса РФ

Потребительский кооператив "Юлташ" обратился в суд с иском к Республиканскому союзу кооперативов о взыскании неосновательного обогащения. В обоснование исковых требований указал, что в период с 13 сентября 2018 года по 29 марта 2019 года Республиканскому союзу кооперативов в отсутствие законных оснований кооперативом "Транспортник", кооперативом "Финансовая Альтернатива" и Кооперативом "Юлташ" перечислены периодическими платежами денежные средства на общую сумму 3 925 000 руб., которые подлежат возврату истцу в порядке статьи 1102 Гражданского кодекса РФ. Кооператив "Юлташ" является правопреемником Кооператива "Транспортник" и Кооператива "Финансовая Альтернатива".

Решением суда первой инстанции от 21 февраля 2022 года с Республиканского союза кооперативов в пользу Кооператива "Юлташ" взыскано неосновательное обогащение в размере 3 925 000 руб., а в доход местного бюджета взыскана государственная пошлина в размере 27 825 руб.

Установив, что в период с 13 сентября 2018 года по 29 марта 2019 года указанные некоммерческие потребительские кооперативы в отсутствие законных оснований перечисляли Республиканскому союзу кооперативов денежные средства различными платежами на общую сумму 3 925 000 руб., суд первой инстанции пришел к выводу о достаточности правовых оснований для взыскания с ответчика в пользу истца неосновательного обогащения.

Суд апелляционной инстанции выводы суда первой инстанции о наличии правовых оснований для взыскания неосновательного обогащения признал незаконными и необоснованными ввиду следующего.

В соответствии с п. 1 ст. 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных ст. 1109 названного кодекса.

Правила, предусмотренные главой 60 ГК РФ, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли (п. 2 ст. 1102 ГК РФ).

По смыслу указанных норм обязательства из неосновательного обогащения возникают при одновременном наличии трех условий: факт приобретения или сбережения имущества, приобретение или сбережение имущества за счет другого лица и отсутствие правовых оснований неосновательного обогащения, а именно: приобретение или сбережение имущества одним лицом за счет другого лица не основано ни на законе, ни на сделке.

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

По делам о взыскании неосновательного обогащения на истца возлагается обязанность доказать факт приобретения или сбережения имущества ответчиком за счет другого лица без предусмотренных законом либо договором оснований, а на ответчика - обязанность доказать наличие законных оснований для приобретения или сбережения такого имущества либо наличие обстоятельств, при которых неосновательное обогащение в силу закона не подлежит возврату.

В соответствии со ст. 123.8 ГК РФ ассоциацией (союзом) признается объединение юридических лиц и (или) граждан, основанное на добровольном или в установленных законом случаях на обязательном членстве и созданное для представления и защиты общих, в том числе профессиональных, интересов, для достижения общественно полезных целей, а также иных не противоречащих закону и имеющих некоммерческий характер целей.

Согласно п. 2 ст. 123.11 ГК РФ члены ассоциации (союза) наряду с обязанностями, предусмотренными для участников корпорации п. 4 ст. 65.2 настоящего Кодекса, также обязаны уплачивать предусмотренные уставом членские взносы и по решению высшего органа ассоциации (союза) вносить дополнительные имущественные взносы в имущество ассоциации (союза).

Судом установлено, что Кооператив "Юлташ" является некоммерческой организацией, созданной в форме потребительского кооператива.

Согласно выписке из Единого государственного реестра юридических лиц Кооператив "Финансовая Альтернатива" и Кооператив "Транспортник" являются правопредшественниками Кооператива "Юлташ".

Согласно протоколам общего собрания членов Республиканского союза кредитных потребительских кооперативов граждан установлено, что указанные кооперативы являлись членами Республиканского союза кооперативов.

Согласно Уставу Республиканский союз кооперативов является некоммерческой организацией, основанной на членстве, не имеющей цели извлечения прибыли в качестве предмета и основной цели своей деятельности и не распределяющей полученную на законных основаниях прибыль между членами Союза. Членство в Союзе является добровольным. Учредители Союза являются его членами. Членами Союза могут быть кооперативы и иные юридические лица, чьи интересы совпадают с целями деятельности Союза и уплатившие установленные взносы. Членские взносы, а также иное имущество, переданное членом Союза в собственность Союза, при выходе или исключении члена Союза не возвращаются, а используются Союзом в соответствии с его уставными целями. Члены Союза обязаны уплачивать все установленные Союзом взносы, утвержденные общим собранием.

Взносы членов Союза являются одной из основ формирования денежных средств Союза и предназначены для обеспечения направлений деятельности Союза. Взносы Союза состоят из: вступительных, членских, дополнительных и целевых взносов. Членские взносы являются обязательным денежным вкладом членов Союза, направляются на нужды Союза, развитие и реализацию его уставных целей, покрытие расходов Союза.

Установлено, что размеры членских взносов членов Республиканского союза кредитных потребительских кооперативов граждан определены решениями общего собрания членов союза, что подтверждено соответствующими протоколами.

Из выписок по лицевым счетам указанных кооперативов усматривается, что данными кооперативами на счет Республиканского союза кооперативов перечислены денежные средства в период с 1 января 2018 года по 7 ноября 2019 года периодическими платежами с назначением платежа "оплата членских взносов" на общую сумму 3 925 000 руб.

Истцом Кооперативом "Юлташ" предъявлены к Республиканскому союзу кооперативов исковые требования о взыскании указанных денежных средств в счет возврата неосновательного обогащения на основании ст. 1102 ГК РФ, ссылаясь на их безосновательное перечисление.

Вместе с тем, из содержания выписок по лицевым счетам Кооператива "Юлташ", Кооператива "Финансовая Альтернатива" и Кооператива "Транспортник" следует, что перечисление ответчику денежных средств производилось систематически с назначением платежей "оплата членских взносов". При этом доказательств ошибочного перечисления денежных средств либо ошибочного оформления платежных документов стороной истца не представлено.

Систематические переводы потребительскими кооперативами, которые в спорный период являлись членами Республиканского союза кооперативов и в силу закона и учредительных документов должны были уплачивать членские взносы в пользу Республиканского союза кооперативов с назначением платежа как оплата членских взносов, свидетельствуют о наличии между сторонами правовых оснований для платежей.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла по делу новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований о взыскании неосновательного обогащения.

Апелляционное определение N 33-2538/2022

Чебоксарский районный суд Чувашской Республики

7. Разрешение споров, возникающих из семейных отношений

Для распределения долга в соответствии с пунктом 3 статьи 39 Семейного кодекса РФ обязательство должно являться общим, то есть возникнуть по инициативе обоих супругов в интересах семьи, либо являться обязательством одного из супругов, по которому все полученное было использовано на нужды семьи

11 февраля 2022 года А.П. предъявил в суд иск к Л.В. о признании обязательств по кредитным договорам от 16 сентября 2013 года, от 22 сентября 2016 года и соглашению от 2 марта 2018 года общим долгом супругов.

Иск мотивирован тем, что с 12 октября 2002 года по 23 ноября 2020 года А.П. состоял с ответчиком в браке. Фактические брачные отношения между ними прекращены с июля 2017 года. В период брака они за счет собственных и кредитных средств, а также средств материнского капитала построили двухэтажный жилой дом с надворными постройками, рыночная стоимость домовладения составила в общей сложности 4 394 000 рублей. В ходе рассмотрения спора о разделе этого общего имущества Л.В. суду пояснила, что ей неизвестно о взятых ее супругом кредитах на постройку, и в их погашении она не участвовала. Согласно ответу Банка между А.П. и Банком были заключены следующие кредитные договоры: 1) 16 сентября 2013 года договор на реконструкцию животноводческого помещения в сумме 500 000 руб., уплаченные проценты за пользование кредитом составили 174 453,06 руб., кредит погашен 27 февраля 2018 года; 2) 22 сентября 2016 года договор на реконструкцию животноводческого помещения в сумме 400 000 руб., остаток ссудной задолженности на 2 сентября 2021 года составил 6 647 руб., уплаченные проценты за пользование кредитом составили 157 098,34 руб.; 3) 2 марта 2018 года соглашение на неотложные нужды в сумме 300 000 руб., остаток ссудной задолженности на 2 сентября 2021 года составил 95 000 руб., уплаченные проценты за пользование кредитом составили 124 392,75 рублей. С момента оформления кредитных договоров и после прекращения семейных отношений по настоящее время А.П. единолично из личных денежных средств оплачивал ежемесячные платежи с начисленными процентами по совместным кредитным обязательствам. С учетом изложенного А.П. просил взыскать с Л.В. половину произведенных им с момента фактического прекращения брачных отношений по 16 декабря 2021 года выплат по указанным кредитам в размере 462 421,20 рублей.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении исковых требований отказано. Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из того, что расходование кредитных средств по договору от 16 сентября 2013 года и соглашению от 2 марта 2018 года на нужды семьи истец не доказал, а по требованиям истца о компенсации ему половины суммы платежей по кредитному договору от 16 сентября 2013 года истек трехгодичный срок исковой давности.

Суд апелляционной инстанции с постановленным судом первой инстанции решением не согласился по следующим основаниям.

Судом установлено, что с 12 октября 2002 года А.П. и Л.В. состояли в браке, 23 ноября 2020 года брак между ними прекращен. При разрешении спора исходя из объяснений сторон установлено, что брачные отношения между А.П. и Л.В. прекращены с июля 2017 года.

В период брака А.П. заключил с Банком: 1) 16 сентября 2013 года кредитный договор на реконструкцию животноводческого помещения на сумму 500 000 руб. сроком до 10 сентября 2018 года, основной долг и проценты за пользование кредитом по данному договору погашены в полном объеме 27 февраля 2018 года; 2) 22 сентября 2016 года кредитный договор на реконструкцию животноводческого помещения на сумму 400 000 руб. сроком до 22 сентября 2021 года, основной долг и проценты за пользование кредитом по данному договору погашены в полном объеме 22 сентября 2021 года; 3) 2 марта 2018 года соглашение на неотложные нужды в сумме 300 000 руб. сроком до 2 марта 2023 года, остаток ссудной задолженности на 16 декабря 2021 года составляет 75 000 рублей.

Пунктом 7 ст. 38 СК РФ предусмотрено, что к требованиям супругов о разделе общего имущества супругов, брак которых расторгнут, применяется трехлетний срок исковой давности.

Как разъяснено в п. 19 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 года N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака", течение трехлетнего срока исковой давности для требований о разделе имущества, являющегося общей совместной собственностью супругов, брак которых расторгнут (п. 7 ст. 38 СК РФ), следует исчислять не со времени прекращения брака, а со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (п. 1 ст. 200 ГК РФ).

Таким образом, срок исковой давности может быть применен лишь к требованиям о разделе общего имущества супругов, брак которых расторгнут, при этом такой срок начинает исчисляться с момента, когда бывшему супругу стало известно о нарушении своего права на общее имущество, но не ранее времени расторжения брака. На раздел общего имущества супругов, который может быть произведен в период брака, исковая давность в силу ст. 9 СК РФ не распространяется.

Решение суда о расторжении брака сторон вступило в законную силу 23 ноября 2020 года, потому течение срока исковой давности по требованиям А.П. о разделе общих супружеских долгов не могло начаться ранее указанной даты и истечь ко дню предъявления иска. Вывод суда об обратном противоречит нормам материального права.

Пунктом 1 ст. 39 СК РФ установлено, что при разделе общего имущества супругов и определении долей в этом имуществе доли супругов признаются равными, если иное не предусмотрено договором между супругами.

Общие долги супругов при разделе общего имущества супругов распределяются между супругами пропорционально присужденным им долям (п. 3 ст. 39 СК РФ).

Пунктом 2 ст. 35 СК РФ и пунктом 2 ст. 253 ГК РФ установлена презумпция согласия супруга на действия другого супруга по распоряжению общим имуществом. Однако положения о том, что такое согласие предполагается также в случае возникновения у одного из супругов долговых обязательств с третьими лицами, действующее законодательство не содержит.

В соответствии с п. 1 ст. 45 СК РФ по обязательствам одного из супругов взыскание может быть обращено лишь на имущество этого супруга, допускается существование у каждого из супругов собственных обязательств.

Взыскание обращается на общее имущество супругов по общим обязательствам супругов, а также по обязательствам одного из супругов, если судом установлено, что все, полученное по обязательствам одним из супругов, было использовано на нужды семьи (п. 2 ст. 45 СК РФ).

Следовательно, в случае заключения одним из супругов сделки, связанной с возникновением долга, такой долг может быть признан общим при наличии обстоятельств, вытекающих из п. 2 ст. 45 СК РФ, и бремя доказывания которых лежит на стороне, претендующей на распределение долга.

Исходя из положений приведенных выше правовых норм, для распределения долга в соответствии с п. 3 ст. 39 СК РФ необходимо установить, что обязательство возникло по инициативе обоих супругов в интересах семьи либо все полученное одним из супругов по обязательству было использовано на нужды семьи.

Согласно представленным в материалы дела платежным документам (товарным, кассовым чекам и квитанциям) полученные А.П. по кредитному договору от 16 сентября 2013 года 500 000 руб. в период с 23 сентября по 3 октября 2013 года и полученные по кредитному договору от 22 сентября 2016 года 400 000 руб. в период с 24 по 29 ноября 2016 года были потрачены на покупку строительных материалов в соответствии с принятыми банком перечнем и сметой расходов.

В суде первой инстанции и в отзыве на апелляционную жалобу сторона ответчика, голословно заявляя о возведении хозяйственных построек в 2010 - 2011 годах (то есть не на кредиты от 16 сентября 2013 года и от 22 сентября 2016 года), указала, что средства по первому кредитному договору были направлены на строительство жилого дома, средства по второму и третьему кредитам А.П. на строительство не использовались, Л.В. об этих кредитах даже не знала. Однако сторона ответчика не доказала недействительность (подложность) представленных истцом и банком платежных документов, потому у судебной коллегии не имелось оснований не доверять пояснениям стороны истца о том, что кредитные денежные средства в общем размере 900 000 руб. А.П. были вложены в строительство общего недвижимого имущества, в том числе хозяйственных построек, входящих в состав домовладения.

Таким образом, судебная коллегия признала полученные А.П. в период брака по договорам от 16 сентября 2013 года и от 22 сентября 2016 года кредиты общим долгом супругов и взыскала с Л.В. в пользу А.П. 283 949,68 руб. в счет компенсации половины фактически понесенных им в период с 1 августа 2017 года по 22 сентября 2021 года расходов по погашению вышеуказанных общих долгов.

С выводом суда первой инстанции относительного кредитного соглашения от 2 марта 2018 года суд апелляционной инстанции согласился. Указанный кредит был получен А.П. уже после прекращения фактических брачных отношений с Л.В. и без ее согласия, а каких-либо документов о расходовании полученных по этому соглашению денежных средств на строительство общего домовладения или нужды Л.В. истец не представил.

Апелляционное определение N 33-2344/2022

Чебоксарский районный суд Чувашской Республики

8. Разрешение споров, возникающих в сфере земельных отношений

При уточнении границ земельного участка их местоположение определяется исходя из сведений, содержащихся в документе, подтверждающем право на земельный участок, или при отсутствии такого документа исходя из сведений, содержащихся в документах, определявших местоположение границ земельного участка при его образовании. В случае отсутствия в указанных документах сведений о местоположении границ земельного участка его границами считаются границы, существующие на местности пятнадцать лет и более

Л.Г. обратился в суд с иском к ООО "Герой", администрации Ядринского района Чувашской Республики, администрации сельского поселения о признании реестровой ошибки с установлением фактических границ земельного участка.

Исковые требования мотивированы тем, что Л.Г. является собственником земельного участка с кадастровым номером 17, расположенного в с. Чиганары, категория земель: земли населенных пунктов, разрешенное использование: для индивидуального жилищного строительства.

При проведении в 2019 году кадастровых работ по уточнению границ земельного участка (межевание) истца выявлено наложение границ земельного участка, принадлежащего ООО "Герой", на границы межуемого земельного участка. Земельный участок с кадастровым номером 86 принадлежит ООО "Герой" Ядринского района Чувашской Республики, что подтверждается выпиской из Единого государственного реестра недвижимости (далее - ЕГРН).

Истец считает, что измененные сведения, содержащиеся в ЕГРН в отношении границ населенного пункта с. Чиганары, явились причиной реестровой ошибки, которые были допущены при определении границ населенного пункта. Также полагает, что имеет место ошибка кадастрового инженера при определении границ земельного участка N 86, принадлежащего ООО "Герой", поскольку границы земельного участка истца не были учтены при межевании земельного участка Общества. При согласовании границ земельного участка истца ответчиками представлены возражения. По мнению истца, существующее местоположение границ в государственном кадастре недвижимости нарушает его права, что явилось причиной его обращения в суд.

Судом первой инстанции в удовлетворении заявленных требований отказано, поскольку истец не доказал, что местоположение его земельного участка соответствует представленному им межевому плану даже приблизительно (ориентировочно), что его земельный участок накладывается на земельный участок ООО "Герой", что при определении границ населенного пункта с. Чиганары имела место реестровая ошибка.

Суд апелляционной инстанции пришел к следующему.

В соответствии с ч. 7 ст. 1 Федерального закона от 13 июля 2015 года N 218-ФЗ "О государственной регистрации недвижимости" (далее Закон N 218-ФЗ) существование объекта недвижимости с характеристиками, позволяющими определить его в качестве индивидуально-определенной вещи, подтверждает его государственный кадастровый учет.

Пунктом 3 ч. 4 ст. 8 Закона N 218-ФЗ предусмотрено, что в кадастр недвижимости в качестве основных сведений об объекте недвижимости вносятся, в том числе сведения об описании местоположения объекта недвижимости.

В силу ч. 1 ст. 21 Закона N 218-ФЗ документы, устанавливающие наличие, возникновение, переход, прекращение, ограничение права и обременение недвижимого имущества и представляемые для осуществления государственного кадастрового учета и (или) государственной регистрации прав, должны соответствовать требованиям, установленным законодательством Российской Федерации, и отражать информацию, необходимую для государственного кадастрового учета и (или) государственной регистрации прав на недвижимое имущество в ЕГРН.

В соответствии с ч. 1 ст. 43 Закона N 218-ФЗ государственный кадастровый учет в связи с изменением описания местоположения границ земельного участка и (или) его площади, за исключением случаев образования земельного участка при выделе из земельного участка или разделе земельного участка, при которых преобразуемый земельный участок сохраняется в измененных границах, осуществляется при условии, если такие изменения связаны с уточнением описания местоположения границ земельного участка, о котором сведения, содержащиеся ЕГРН, не соответствуют установленным на основании данного закона требованиям к описанию местоположения границ земельных участков.

Таким образом, уточнение местоположения границ земельного участка осуществляется в отношении земельного участка, сведения о котором внесены в ЕГРН (государственный кадастровый учет земельного участка осуществлен), но границы которого не установлены в соответствии с требованиями Закона N 218-ФЗ.

Согласно п. 1.1. ст. 43 Закона N 218-ФЗ при уточнении границ земельного участка их местоположение определяется исходя из сведений, содержащихся в документе, подтверждающем право на земельный участок, или при отсутствии такого документа исходя из сведений, содержащихся в документах, определявших местоположение границ земельного участка при его образовании. В случае отсутствия в указанных документах сведений о местоположении границ земельного участка его границами считаются границы, существующие на местности пятнадцать лет и более. В этом случае допускается изменение площади такого земельного участка в соответствии с условиями, указанными в пунктах 32, 32.1 и 45 ч. 1 ст. 26 Закона N 218-ФЗ. В указанном случае в межевом плане приводится обоснование местоположения уточненных границ земельного участка.

В соответствии с ч. 8, 11 ст. 22 Закона N 218-ФЗ местоположение границ земельного участка устанавливается посредством определения координат характерных точек таких границ, то есть точек изменения описания границ земельного участка и деления их на части. Границы земельного участка не должны пересекать границы населенного пункта, за исключением случая, если выявлена воспроизведенная в ЕГРН ошибка в определении местоположения границ такого населенного пункта в документе, на основании которого вносились сведения в ЕГРН.

Одним из оснований для государственного кадастрового учета и регистрации прав является межевой план, подготовленный в результате проведения кадастровых работ в установленном федеральном законом порядке (п. 7 ч. 2 ст. 14, ч. 1 ст. 22 Закона N 218-ФЗ), представляющий собой документ, который составлен на основе кадастрового плана соответствующей территории или выписки из ЕГРН о соответствующем земельном участке, в котором воспроизведены определенные сведения, внесенные в ЕГРН, и указаны сведения об образуемых земельном участке и земельных участках, либо о части или частях земельного участка, либо новые необходимые для внесения в ЕГРН сведения о земельном участке или земельных участках.

Как разъяснено в Письме Росреестра от 18 августа 2017 года N 19-02759/17, уточнение местоположения границ земельного участка допускается в следующих случаях:

при отсутствии в ЕГРН сведений о координатах характерных точек границ земельного участка;

если содержащиеся в ЕГРН координаты характерных точек границ земельного участка определены с точностью ниже нормативной точности определения координат для земель определенного целевого назначения;

если содержащиеся в ЕГРН сведения о координатах какой-либо характерной точки границ земельного участка не позволяют однозначно определить ее положение на местности (например, в ЕГРН содержатся несколько значений координат указанной характерной точки);

при исправлении ошибки в сведениях ЕГРН, в том числе, реестровой ошибки, о местоположении границ земельного участка.

Из изложенного следует, что местоположение границ земельного участка должно быть установлено на основании межевого плана, содержащего сведения о границах, уточнение границ допускается в установленных законом случаях, при отсутствии в ЕГРН сведений о местоположении границ земельного участка их местоположение определяется в соответствии с п. 1.1 ст. 43 Закона N 218-ФЗ.

При этом, в целом, исчерпывающий перечень документов, подтверждающих существование таких границ, законодателем не установлен. Местоположение границ земельного участка при их уточнении должно определяться с учетом сведений, содержащихся в документе, подтверждающем право на земельный участок; при отсутствии документа, подтверждающего право на земельный участок, - исходя из сведений, содержащихся в документах, определявших местоположение границ земельного участка при его образовании; при отсутствии в документах сведений о местоположении границ земельного участка - в соответствии с границами, существующими на местности пятнадцать лет и более и закрепленными с использованием природных объектов или объектов искусственного происхождения, позволяющих определить местоположение границ земельного участка.

Обращаясь в суд, Л.Г. указал, что при определении местоположения границ земельного участка, принадлежащего ответчику, допущена реестровая ошибка. Порядок исправления реестровой ошибки предусмотрен в ст. 61 Закона N 218-ФЗ.

В п. 3 ст. 61 Закона N 218-ФЗ приводится понятие реестровой ошибки - это воспроизведенная в ЕГРН ошибка, содержащаяся в межевом плане, техническом плане, карте-плане территории или акте обследования, возникшая вследствие ошибки, допущенной лицом, выполнившим кадастровые работы или комплексные кадастровые работы, или ошибка, содержащаяся в документах, направленных или представленных в орган регистрации прав иными лицами и (или) органами в порядке межведомственного информационного взаимодействия. Исправление такой ошибки государственным регистратором прав осуществляется в случае, если оно не влечет за собой прекращение, возникновение, переход зарегистрированного права на объект недвижимости. В случаях, если исправление технической ошибки в записях и реестровой ошибки может причинить вред или нарушить законные интересы правообладателей или третьих лиц, которые полагались на соответствующие записи, содержащиеся в ЕГРН, такое исправление производится только по решению суда (п. 4 ст. 61 Закона).

Судом установлено, что истцу Л.Г. принадлежит на праве собственности земельный участок, площадью 15 000 кв. м, категория земель: земли населенных пунктов, вид разрешенного использования: для индивидуального жилищного строительства.

1 сентября 2018 года в ЕГРН зарегистрировано право собственности на спорный земельный участок за Л.Г. на основании свидетельства о праве на наследство по закону. Сведения о земельном участке внесены в кадастр недвижимости на основании перечня ранее учтенных земельных участков.

Изначально спорный земельный участок на основании постановления главы администрации сельского Совета от 1994 года был выделен отцу Л.Г. для индивидуального жилищного строительства, в последующем на основании Государственного акта за отцом истца было зарегистрировано право собственности на указанный земельный участок.

В ЕГРН отсутствуют сведения о местоположении границ (координатах характерных точек) земельного участка, принадлежащего истцу.

Обращаясь в суд с настоящим иском, Л.Г. представил в материалы дела межевой план, изготовленный кадастровым инженером 1 декабря 2020 года.

Согласно п. 70 приказа Минэкономразвития России от 8 декабря 2015 года N 921 в разделе межевого плана "Заключение кадастрового инженера" в виде связного текста приводится обоснование местоположения уточненных границ земельного участка, содержащее, например: описание конкретных объектов искусственного происхождения, которыми закреплены на местности границы земельного участка (вид объекта, например кирпичное ограждение, стена здания); сведения, обосновывающие существование границы земельного участка на местности пятнадцать и более лет.

Из представленного истцом заключения кадастрового инженера усматривается, что кадастровым инженером границы определялись на основании Госакта и схемы предоставления земельных участков с. Чиганары, поскольку не было возможности определить границу по фактическому землепользованию ввиду отсутствия каких-либо закреплений на местности.

При этом кадастровым инженером установлено, что границы земельного участка истца расположены за пределами населенного пункта, что имеется реестровая ошибка в определении границ земельного участка ООО "Герой", поскольку граница этого участка пересекает границу участка Л.Г.

Земельный участок ООО "Герой" учтен в ЕГРН со следующими характеристиками: площадь - 1272 000 кв. м., категория земель - "земли сельскохозяйственного назначения", вид разрешенного использования - "для ведения сельскохозяйственного производства", поставлен на государственный кадастровый учет 1 сентября 2015 года его прежним владельцем.

С момента приобретения 23 августа 2017 года земельный участок обрабатывается ООО "Герой", что не отрицает истец, подтверждено осмотром эксперта, пояснениями собственника смежного земельного участка.

Судом также установлено, что в генеральный план сельского поселения были внесены изменения, с учетом которых конфигурация с. Чиганары приведена в соответствие с описанием местоположения его границ в ЕГРН.

Из пояснительной записки к проекту изменений в генеральный план сельского поселения следует, что земельный участок истца в черту с. Чиганары включен не был.

Из материалов дела, пояснений истца, эксперта следует, что ни сам истец и ни его правопредшественники земельным участком долгие годы не пользовались, что исключает существование на местности каких-либо объектов искусственного или природного происхождения, обозначающих границы земельного участка и существующих на местности 15 и более лет.

Для проверки определения местоположения спорного земельного участка судом по делу назначалась судебная землеустроительная экспертиза. По результатам исследования представленных документов эксперт показал, что при выделении земельных участков истцу и смежным землепользователям границы участков не были надлежащим образом закреплены на местности, и не зафиксировано их местоположение документально. Данное обстоятельство привело к тому, что сведения о данных участках не учитывались как при установлении границ населенного пункта, так и при перераспределении сельскохозяйственных угодий.

Таким образом, местоположение границ спорного земельного участка невозможно установить исходя из данных, предоставленных сторонами в материалы гражданского дела, в соответствии с требованиями к межевому плану и положениями ч. 1.1 ст. 43 Закона N 218-ФЗ.

Несмотря на то, что земельный участок выделен для индивидуального жилищного строительства, сам участок, площадью 0,15 га, состоял из земель сельхозугодий - 0,14 га (это пашни), а также 0,01 га - земли под постройками, лесами, кустарником и другими угодьями. В соответствии с п. 3 ст. 71 Земельного кодекса РСФСР, 1991 года, в состав земель городов, рабочих, курортных, дачных поселков и сельских населенных пунктов входили, в том числе, земли сельскохозяйственного использования и другие угодья. Между тем в настоящее время земли сельскохозяйственных угодий располагаются только на землях сельскохозяйственного назначения и не могут находиться в черте населенного пункта.

Поскольку истец не доказал, что местоположение его земельного участка соответствует представленному им межевому плану даже приблизительно (земельный участок ориентировочно), что его земельный участок накладывается на принадлежащий ООО "Герой" земельный участок с кадастровым номером 86, что при определении границ населенного пункта с. Чиганары имела место реестровая ошибка, судом первой инстанции правомерно отказано в удовлетворении исковых требований.

Судебная коллегия оставила решение районного суда без изменения.

Апелляционное определение N 33-52/2022

Ядринский районный суд Чувашской Республики

9. Процессуальные вопросы

При рассмотрении вопроса о взыскании расходов на проезд, понесенных в связи с явкой лица, участвующего в деле, в суд, суд не вправе давать оценку целесообразности его участия в судебном заседании.

Общество обратилось в суд с иском к А.А. о взыскании задолженности по кредитному договору от 10 октября 2011 года, судебных расходов.

Решением суда первой инстанции от 6 мая 2022 года в удовлетворении исковых требований Общества отказано, также отказано А.А. в удовлетворении его заявления о взыскании понесенных им судебных расходов.

Отказывая Обществу в удовлетворении иска о взыскании задолженности по кредитному договору от 10 октября 2011 года, суд первой инстанции применил исковую давность, о которой заявил ответчик А.А.

Отказывая ответчику А.А. о взыскании с Общества компенсации за фактическую потерю времени, суд первой инстанции исходил из того, что неудовлетворение исковых требований не свидетельствует о недобросовестности действий истца при подаче иска, истец не имел намерений на причинение ответчику вреда; какое-либо систематическое противодействие правильному и быстрому рассмотрению и разрешению дела со стороны истца не осуществлялось; ответчик не предоставил суду доказательств своего трудоустройства, издания работодателем приказа о предоставлении нерабочих дней для участия в судебном заседании, участие ответчика в судебном заседании обусловлено его волеизъявлением.

Отказывая ответчику А.А. о взыскании с истца расходов на проезд, понесенных в связи с явкой в суд, суд первой инстанции исходил из того, что позиция ответчика, письменно заявившего до судебного заседания 28 апреля 2022 года о пропуске срока исковой давности, не требовала его личного присутствия в судебном заседании; из представленных заявителем документов не следует необходимость несения расходов на проезд из г. Москвы в г. Чебоксары (прежнее место жительства ответчика); ответчиком не доказана причинно-следственная связь его приезда в г. Чебоксары 27 апреля 2022 года с необходимостью личного участия в рассмотрении дела.

Судебная коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции об отказе ответчику в удовлетворении заявления о взыскании с истца расходов на проезд, понесенных в связи с явкой в суд, ввиду следующего.

В силу ст. 98 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы (ч. 1); правила, изложенные в части первой настоящей статьи, относятся также к распределению судебных расходов, понесенных сторонами в связи с ведением дела в апелляционной, кассационной и надзорной инстанциях (ч. 2).

В соответствии со ст. 99 ГПК РФ со стороны, недобросовестно заявившей неосновательный иск или спор относительно иска либо систематически противодействовавшей правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дела, суд может взыскать в пользу другой стороны компенсацию за фактическую потерю времени. Размер компенсации определяется судом в разумных пределах и с учетом конкретных обстоятельств.

Поскольку решение суда состоялось в пользу ответчика А.А., то он имеет право на взыскание с истца судебных расходов.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводом суда первой инстанции о том, что необходимыми условиями для взыскания компенсации за фактическую потерю времени являются установление фактов недобросовестного предъявления иска либо систематического противодействия правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дела, которые по данному делу со стороны истца не установлены.

Согласно ст. 199 ГК РФ требование о защите нарушенного права принимается к рассмотрению судом независимо от истечения срока исковой давности (п. 1); исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения. Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске (п. 2).

Судом установлено, что ответчик А.А. с 20 сентября 2018 года зарегистрирован по месту жительства и работает в г. Москве.

По делу проведены судебные заседания: 10 марта 2022 года (разбирательство дела отложено в связи с привлечением третьего лица, стороны не явились); 28 апреля 2022 года, в котором ответчик непосредственно участвовал, поддержал ранее поданные в электронном виде возражения с заявлением о применении исковой давности, разбирательство дела отложено в связи с необходимостью истребования из судебного участка мирового судьи материала по судебном приказу для исчисления срока исковой давности; 6 мая 2022 года (закончилось принятием решения суда, стороны и третье лицо не явились).

Ответчиком не представлены доказательства надлежащего исполнения обязательств по кредитному договору от 10 октября 2011 года, по которому истцом взыскивается задолженность. Однако ответчик воспользовался своим правом и в суде первой инстанции заявил о пропуске истцом срока исковой давности, что явилось основанием к вынесению судом решения об отказе в иске. По делу не установлено систематического противодействия истцом правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дела. В связи с этим оснований для взыскания с истца в пользу ответчика компенсации за фактическую потерю времени не имеется.

Судом установлено, что для участия в судебном заседании 28 апреля 2022 года ответчик А.А. прибыл в г. Чебоксары 27 апреля 2022 года воздушным транспортом - на самолете, понес расходы в размере 2 999 руб.

Поскольку ответчик А.А. проживает в г. Москве и 27 апреля 2022 года прибыл в г. Чебоксары для участия 28 апреля 2022 года в заседании районного суда по гражданскому делу, в котором он привлечен ответчиком, то оснований для отказа в удовлетворении заявления о взыскании с истца расходов на проезд, понесенных в связи с явкой в суд, не имелось. Заявленная ко взысканию сумма расходов в размере 2 999 руб. является разумной, поскольку соответствует цене транспортных услуг, место ответчика в самолете не относится к местам повышенной комфортности.

Неотъемлемым элементом права гражданина на судебную защиту, гарантированного ст. 46 Конституции РФ, является право на участие в судебном заседании. Этому праву корреспондирует обязанность суда извещать лиц, участвующих в деле о времени и месте заседания (ст. 155 ГПК РФ). Из этого следует, что суд не вправе давать оценку целесообразности участия лица, участвующего в деле, в конкретном судебном заседании, подразумевая, что в силу принципа диспозитивности само лицо решает об участии в судебном заседании и осуществлении гражданскими процессуальными правами.

Апелляционное определение N 33-2918/2022

Ленинского районного суда г. Чебоксары Чувашской Республики

Срок для подачи заявления об отмене заочного решения суда, пропущенный ответчиком по уважительной причине, может быть восстановлен судом по его ходатайству в порядке статьи 112 ГПК РФ, в том числе за пределами срока на апелляционное обжалование решения суда

Общество обратилось в суд с иском к А.С. о взыскании задолженности по кредитному договору.

Заочным решением суда первой инстанции от 8 октября 2021 года исковые требования удовлетворены.

4 марта 2022 года А.С. через своего представителя обратился в суд с заявлением об отмене указанного заочного решения суда, в заявлении также просил восстановить срок для подачи заявления об отмене заочного решения суда, мотивировав его частым нахождением в командировках за пределами Чувашской Республики, неуведомлением о судебном производстве, неполучением копии заочного решения.

Определением районного суда в удовлетворении заявления о восстановлении срока для подачи заявления об отмене заочного решения отказано, заявление об отмене заочного решения возвращено заявителю.

Отказывая ответчику в удовлетворении заявления о восстановлении срока для подачи заявления об отмене заочного решения суда и возвращая такое заявление, суд первой инстанции исходил из того, что заявление подано за пределами срока на апелляционное обжалование решения суда.

Суд апелляционной инстанции с указанными выводами суда не согласился.

Согласно ст. 237 ГПК РФ ответчик вправе подать в суд, принявший заочное решение, заявление об отмене этого решения суда в течение семи дней со дня вручения ему копии этого решения (ч. 1); ответчиком заочное решение суда может быть обжаловано в апелляционном порядке в течение одного месяца со дня вынесения определения суда об отказе в удовлетворении заявления об отмене этого решения суда (ч. 2).

В соответствии с ч. 1 ст. 112 ГПК РФ лицам, пропустившим установленный федеральным законом процессуальный срок по причинам, признанным судом уважительными, пропущенный срок может быть восстановлен.

Судом установлено, что мотивированное заочное решение суда составлено 12 октября 2021 года, отправлено А.С. через организацию почтовой связи 15 октября 2021 года, возвращено в суд 27 октября 2021 года по истечении срока хранения.

Постановлением судебного пристава-исполнителя от 24 января 2022 года возбуждено исполнительное производство по исполнению исполнительного листа, выданного на основании заочного решения суда от 8 октября 2021 года. Постановление о возбуждении исполнительного производства направлено А.С. через Единый портал государственных услуг 17 февраля 2022 года.

18 февраля 2022 года А.С. выдал представителю А.М. удостоверенную нотариусом доверенность на представление его интересов в суде с правом обжалования решений судов.

Заявление об отмене заочного решения суда представителем ответчика А.М. подано в суд в электронном виде 4 марта 2022 года.

Представленные ответчиком документы подтверждают, что он работает у индивидуального предпринимателя водителем, с 1 по 30 октября 2021 года выезжал за пределы Чувашской Республики.

Поскольку время нахождения А.С. в служебной поездке с 1 по 30 октября 2021 года совпало с периодом для подачи заявления об отмене заочного решения суда, а после получения 17 февраля 2022 года через Единый портал государственных услуг информации о наличии исполнительного производства, возбужденного на основании заочного решения от 8 октября 2021 года, А.С. в короткое время совершил действия по обжалованию решения суда, то суд апелляционной инстанции признал наличие уважительных причин, по которым ответчик пропустил срок для подачи заявления об отмене заочного решения суда, и восстановил срок для подачи заявления об отмене заочного решения суда.

Вывод суда первой инстанции о том, что срок для подачи заявления об отмене заочного решения суда не может быть восстановлен, если заявление подано за пределами срока на апелляционное обжалование решения суда, не основан на нормах действующего законодательства.

Из ранее приведенных положений ст. 237 ГПК РФ следует, что апелляционная жалоба на заочное решение суда ответчиком может быть подана только при прохождении процедуры подачи заявления об отмене заочного решения суда, являющейся единственным способом обжалования заочного решения суда. Вместе с тем нормы ст. 112 ГПК РФ о восстановлении пропущенного процессуального срока не могут применяться различно в зависимости от порядка проведения судебного разбирательства - заочного или общего - и не могут ограничивать право ответчика на удовлетворение заявления о восстановлении срока для подачи заявления об отмене заочного решения суда при наличии уважительных причин, по которым указанный срок пропущен. Следовательно, оснований для отказа ответчику в восстановлении срока для подачи заявления об отмене заочного решения суда и возвращении заявления у суда первой инстанции не имелось.

Апелляционное определение N 33-2264/2022

Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики

Срок для обращения с заявлением о возмещении судебных расходов исчисляется со дня вступления в законную силу последнего судебного акта, принятием которого закончилось рассмотрение дела, и таким судебным актом является постановление суда той инстанции, на которой завершилась проверка доводов сторон спора

Решением суда первой инстанции от 8 декабря 2021 года с М.О. в пользу А.В. взысканы ущерб и судебные расходы; в удовлетворении исковых требований А.В., предъявленных к В.В., отказано.

Не согласившись с решением суда, 17 января 2022 года А.В. подал апелляционную жалобу.

Определением судьи от 21 января 2022 года апелляционная жалоба возвращена А.В.

2 февраля 2022 года А.В. вновь подал апелляционную жалобу на указанное решение и одновременно просил восстановить срок на ее подачу.

Определением суда первой инстанции от 21 февраля 2022 года А.В. отказано в восстановлении пропущенного процессуального срока на подачу апелляционной жалобы.

Апелляционным определением Верховного Суда Чувашской Республики от 25 апреля 2022 года определение суда первой инстанции от 21 февраля 2022 года оставлено без изменения, частная жалоба А.В. - без удовлетворения.

24 мая 2022 года В.В. обратился в суд с заявлением о взыскании судебных расходов на оплату услуг представителя.

Определением судьи от 26 мая 2022 года заявление В.В. возвращено в связи с пропуском процессуального срока для его подачи и отсутствием ходатайства о его восстановлении.

Возвращая заявление о взыскании судебных расходов, суд первой инстанции исходил из того, что решение суда от 8 декабря 2021 года вступило в законную силу 11 января 2022 года, а В.В. обратился в суд с заявлением о взыскании расходов 24 мая 2022 года, то есть по истечении установленного ч. 1 ст. 103.1 ГПК РФ трехмесячного срока, при этом заявление о восстановлении пропущенного срока не представлено.

Суд апелляционной инстанции не согласился с приведенным выводом суда первой инстанции по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 1 ст. 103.1 ГПК РФ заявление по вопросу о судебных расходах, понесенных в связи с рассмотрением дела в суде первой, апелляционной, кассационной инстанций, рассмотрением дела в порядке надзора, не разрешенному при рассмотрении дела в соответствующем суде, может быть подано в суд, рассматривавший дело в качестве суда первой инстанции, в течение трех месяцев со дня вступления в законную силу последнего судебного акта, принятием которого закончилось рассмотрение дела.

В силу ч. 1 ст. 224 ГПК РФ судебные постановления суда первой инстанции, которыми дело не разрешается по существу, выносятся в форме определений суда.

Как указал Конституционный Суд РФ в п. 2 определения от 20 июля 2021 года N 1591-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Герасимовой С.В. на нарушение ее конституционных прав частью 1 ст. 103.1 ГПК РФ", по общему правилу последним судебным постановлением, принятием которого закончилось рассмотрение дела по существу для целей исчисления указанного трехмесячного срока, является решение или постановление суда первой или апелляционной инстанции либо постановление кассационного суда общей юрисдикции, вынесенное по итогам рассмотрения жалобы, представления на указанные судебные постановления, учитывая также и содержание оспариваемой нормы, предусматривающее возможность возмещения судебных расходов, понесенных в связи с рассмотрением дела, не только в судах первой и апелляционной, но и кассационной инстанции (абз. 4).

Совокупность приведенных норм и актов их толкования в их системном единстве предполагает, что законодатель установил срок для обращения с заявлением о возмещении судебных расходов, исчисляя его со дня вступления в законную силу последнего судебного акта, принятием которого закончилось рассмотрение дела, и таким судебным актом является постановление суда той инстанции, на которой завершилась проверка доводов сторон спора.

Из материалов дела следует, что последним судебным постановлением, принятием которого закончилось рассмотрение дела, является апелляционное определение Верховного Суда Чувашской Республики от 25 апреля 2022 года, и срок на подачу заявления о возмещении судебных расходов должен был исчисляться судом первой инстанции именно с момента вынесения определения апелляционного суда общей юрисдикции.

В нарушение положений ст. 103.1 ГПК РФ суд первой инстанции ошибочно посчитал началом течения этого срока 11 января 2022 года.

Суд апелляционной инстанции отменил постановленное определение и направил заявление В.В. о возмещении судебных расходов на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Апелляционное определение N 33-3022/2022

Калининский районный суд г. Чебоксары

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики