Законные проценты за нарушение денежного обязательства (А.В. Целибеев, "Законодательство", N 2, февраль 2003 г.)

Законные проценты за нарушение
денежного обязательства

Пунктом 1 ст.395 ГК РФ установлено правило, в соответствии с которым за пользование чужими денежными средствами - вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица - подлежат уплате проценты на сумму этих средств.

Однозначное толкование данной нормы вызывает немалые сложности. Например, одними исследователями термин "пользование" в контексте ст.395 не понимается буквально, а само "пользование" не подразумевается ни в качестве основания, ни в качестве условия взимания процентов. Другие авторы, напротив, рассматривают "пользование" как основное и единственное основание предусмотренной ст.395 обязанности.

Нередко норма, содержащаяся в п.1 ст.395 ГК РФ, понимается в качестве общего правила, устанавливающего последствия просрочки исполнения денежного обязательства, т.е. такого обязательства, предметом которого является уплата определенной суммы денег, или, иными словами, обязательства, в котором деньги являются средством погашения денежного долга. Причем ясные к тому предпосылки дает как название статьи, в которой она помещена ("Ответственность за неисполнение денежного обязательства"), так и ее положение в общей системе норм ГК РФ (глава 25 "Ответственность за нарушение обязательств").

Между тем очевидно, что сфера действия данной нормы значительно шире, так как она предусматривает, как минимум, еще одно основание возникновения обязанности уплатить законные проценты, а именно неосновательное обогащение. Более того, можно обосновать наличие и третьего такого основания - это неправомерное удержание денежных средств, не связанное с просрочкой исполнения денежного обязательства.

Дело в том, что весьма непросто уверенно судить о том, что имел в виду законодатель под выражением "неправомерное удержание, уклонение от их возврата, иная просрочка в уплате".

На первый взгляд, все, казалось бы, ясно: под уплатой денег традиционно понимаются действия, составляющие содержание именно денежного обязательства, а поскольку употребляемое в данной фразе слово "иной" указывает на "неправомерное удержание" и "уклонение от возврата" как на частные случаи просрочки уплаты денег, то и сами они рассматриваются в качестве различных вариантов ненадлежащего исполнения именно денежного обязательства.

Однако если следовать такому толкованию, то становится очевидной неудачность такой формулировки. Действительно, если уклонение от возврата денег допустимо считать частным случаем их неуплаты, то "удержание денег" - понятие, содержание которого совпадает с понятием неуплаты лишь частично. Ибо неправомерное удержание денег может являться следствием нарушения как денежного обязательства, так и обязательства, хотя и связанного с передачей денег, но не являющегося денежным. К таковым, в частности, относится обязанность перевозчика выдать получателю принятые к перевозке вещи, хранителя - вернуть поклажедателю переданную на хранение вещь, комиссионера - передать комитенту все полученное за его счет и т.п. Более того, неправомерное удержание денег порой вообще не связано с нарушением какого-либо обязательства.

В ГК РФ на конкретные случаи удержания (правомерного) денежных средств указано, в частности, в п.1 ст.612, предусматривающем право арендатора удержать сумму понесенных им расходов на устранение недостатков сданного в аренду имущества из арендной платы, и в ст.997, предоставляющей комиссионеру право удержать причитающиеся ему по договору комиссии суммы из всех сумм, поступивших к нему за счет комитента. В обеих статьях речь идет об удержании сумм, причитающихся должнику, из денежных средств, подлежащих передаче кредитору. Однако если в первом случае такая передача связана с уплатой денежного долга, то во втором - с исполнением обязательства, не являющегося денежным.

При этом, если придерживаться толкования термина "неправомерное удержание" в контексте ст.395 как частного случая просрочки исполнения денежного обязательства, то следовало бы признать, что комиссионер не должен принуждаться к уплате процентов на сумму задержанных денежных средств в порядке, предусмотренном указанной статьей. Между тем, судебная практика свидетельствует об обратном*(1).

Термин "неправомерное удержание денежных средств" употребляется также в п.3 ст.866 ГК РФ. Данный пункт содержит норму, предусматривающую ответственность банка за неправомерное удержание денежных средств клиента в виде уплаты процентов в порядке и в размере, предусмотренном ст.395 ГК РФ. А в п.2 ст.866 установлено правило, согласно которому "в случаях, когда неисполнение или ненадлежащее исполнение поручения имело место в связи с нарушением правил совершения расчетных операций банком, привлеченным для исполнения поручения плательщика, ответственность... может быть возложена судом на этот банк".

Давая толкование указанным нормам, высшие судебные инстанции предложили считать, что ответственность в виде уплаты процентов на сумму неправомерно удержанных денежных средств может быть применена непосредственно к виновному банку, привлеченному для исполнения поручения клиента, хотя и не связанному с ним договором банковского счета*(2). Такой вывод является правильным и формально безупречным. И особенно нелогичным выглядит он с точки зрения концепции, предполагающей, что проценты по ст.395 установлены только на случай просрочки уплаты денежного долга. Ведь исполняющий банк в такой ситуации не связан с клиентом не только денежным, но и вообще никаким обязательством. Поскольку в данном случае удержание банком денежных средств клиента является формой внедоговорного причинения, последовательно придерживаясь рассматриваемого воззрения, правильнее было бы говорить не об ответственности по правилам ст.395, а о совершенно особом случае внедоговорной ответственности.

Затронутые нами вопросы составляют лишь незначительную часть широкого круга проблем, связанных с толкованием норм о законных процентах, предусмотренных ст.395 ГК РФ. Среди них необходимо выделить те, которые приобретают концептуальное научное значение. Они касаются: оснований и условий возникновения рассматриваемой обязанности; соотношения процентов с иными мерами гражданско-правовой ответственности (убытками, неустойкой); возможности уменьшения размера процентов. В большинстве научных работ признается, что их решение должно быть поставлено в прямую зависимость от выяснения вопроса более общего порядка - о правовой природе (сущности) законных процентов, предусмотренных ст.395 ГК РФ.

Прежде всего спор о природе процентов годовых сводится к выяснению вопроса о том, представляют ли они собой один из видов ответственности за нарушение денежного обязательства либо плату за неправомерное пользование чужими денежными средствами.

Различные доводы в поддержку последней точки зрения были выдвинуты, в частности, А.В. Белевичем, М.И. Брагинским, М.Г. Розенбергом, Е.А. Сухановым.

Несмотря на многообразие высказанных данными учеными аргументов, существует одна важная объединяющая их черта: особый акцент в трактовке ст.395 делается на слове "использование". Сущность рассматриваемой концепции заключается в том, что под основанием обязанности уплаты процентов по ст.395 в этой норме понимается сам факт неправомерного пользования чужими денежными средствами независимо от того, в силу каких конкретно обстоятельств такое пользование осуществляется.

Так, по мнению М.Г. Розенберга, положения ст.395 предусматривают "общие последствия пользования чужими денежными средствами, применимые ко всем случаям независимо от основания пользования (договорного или внедоговорного)"*(3). Ученый также отмечает, что "основанием для требования кредитора об уплате ему должником узаконенных процентов служит сам факт нахождения у должника денежных средств, принадлежащих кредитору или подлежащих передаче ему собственных средств должника или средств третьих лиц. Это прямо вытекает из первой фразы пункта 1 статьи 395"*(4).

Е.А. Суханов, делая вывод о единстве экономической и юридической природы процентов по заемному обязательству и процентов, начисляемых по денежному обязательству в соответствии со ст.395 ГК РФ, объясняет его тем, что "в обоих случаях должник использует чужие денежные средства, которые, будь они у кредитора, обязательно принесли бы ему определенный доход"*(5).

Как полагает А.В. Белевич, "дополнительным основанием, препятствующим признанию процентов за пользование чужими средствами мерой ответственности, является то, что они уплачиваются не за сам факт правонарушения, а за факт пользования средствами вследствие такого правонарушения"*(6).

В каком-то смысле проценты по ст.395 действительно являются платой, если только понимать этот термин не в собственном узком значении, а как выражение общих начал возмездности, присущих гражданскому праву. Между тем, в таком случае своего рода "платой" можно было бы признать вообще любую ответственность в гражданском праве. В конце концов, существует мнение о том, что любая ответственность, в том числе уголовная, является платой (только средством платы в ней выступают не деньги, а свобода индивида). Данная точка зрения исходит из представления о праве как о механизме эквивалентного обмена*(7).

Можно согласиться с тем, что любое пользование чужими деньгами должно влечь обязанность уплаты процентов. Однако при этом нельзя утверждать, что основания и условия соответствующей обязанности всегда будут одинаковы. Недопустимо, следовательно, устанавливать единый порядок исполнения данной обязанности. Такой подход нельзя признать удачным, поскольку утверждения "проценты за пользование чужими денежными средствами есть плата" и "проценты, взимаемые при просрочке исполнения денежного обязательства, есть плата" различны по своему правовому смыслу. Представляется, что отказ учитывать конкретные основания возникновения обязанности платить законные проценты способен внести немало путаницы в применение норм ст.395. Ведь в некоторых случаях предусмотренная ими обязанность вообще ни с каким пользованием средствами лица, имеющего право на получение процентов, не связана. Также сложно было бы объяснить различия в порядке взимания такой "платы" при нарушении денежного обязательства и при неосновательном обогащении.

В случае признания процентов платой за кредит логично было бы распространить правила о порядке исполнения денежного обязательства (ст. 319 ГК РФ) и на отношения, связанные с взиманием процентов за пользование чужими денежными средствами, чему до настоящего времени, и притом не без основания, упорно сопротивляется судебная практика.

Непонятно также, каким образом с позиций изложенной точки зрения может быть концептуально обоснован зачетный по отношению к убыткам характер процентов.

В качестве одного из основных доводов рассматриваемой концепции выдвигается указание на положения международного права, согласно которым проценты годовых подлежат уплате потерпевшей от ненадлежащего исполнения денежного обязательства стороне независимо от обстоятельств, освобождающих должника от ответственности за неплатеж. Имеются в виду положения, содержащиеся в ст.78 Венской конвенции*(8) и п.1 ст.7.4.9 Принципов УНИДРУА*(9). Закрепленные в них правила рассматриваются как свидетельства того, что под процентами, взимаемыми при просрочке исполнения денежного обязательства, в международном частном праве понимается также своего рода плата. Между тем и такое воззрение было в последнее время подвергнуто серьезной критике*(10).

Противостоит рассмотренной позиции точка зрения, согласно которой проценты, предусмотренные ст.395, представляют собой меру ответственности. Причем взгляды разделяющих данную точку зрения ученых имеют различия.

Одна группа авторов полагает, что проценты, предусмотренные ст.395, - это разновидность неустойки, или диспозитивной законной неустойки*(11). В подтверждение этого мнения выдвинуто немало серьезных доводов.

Ряд из них выводится непосредственно из положений Гражданского кодекса. Основной состоит в том, что с формально-юридической точки зрения проценты по ст.395 полностью подпадают под понятие неустойки, раскрываемое в ст.330 ГК РФ.

Следует согласиться с тем, что терминологические особенности отдельных норм и статей сами по себе не могут быть положены в основу разграничения используемых в них правовых понятий и конструкций. Поэтому не препятствует изложенному выводу тот факт, что проценты в тексте ст.395 прямо не названы неустойкой. Кроме того, в гражданском законодательстве существует ряд норм, в которых, по общему признанию, термин "проценты" используется в качестве синонима слова "пеня", хотя прямо это и не указывается. Например, подобная мера, имеющая к тому же явно карательный характер, предусмотрена п.3 ст.937 ГК РФ, согласно которому суммы, неосновательно сбереженные лицом, не исполнившим возложенной на него обязанности страхования, взыскиваются в доход Российской Федерации с начислением на эти суммы процентов в соответствии со ст.395 ГК РФ.

Другим доводом анализируемой концепции является указание на одинаковое соотношение неустойки и законных процентов с убытками. При этом обоснованно отмечается, что установленный ст.395 зачетный по отношению к убыткам характер процентов не может расцениваться как препятствие для сторон предусмотреть иное их соотношение с убытками, например то, что проценты взыскиваются в исключительном, альтернативном либо штрафном порядке.

С учетом сложившихся в правоприменительной практике подходов у сторонников рассматриваемой точки зрения появилась возможность сформулировать еще ряд аргументов, основанных на руководящих разъяснениях высших судебных инстанций.

К ним относится единство условий ответственности как для взыскания неустойки, так и процентов за нарушение денежного обязательства по ст.395 - имеется в виду, что ответственность в общем порядке в обоих случаях наступает при наличии вины.

Кроме того, на единую правовую природу неустойки и процентов, предусмотренных ст.395, указывает и то, что проценты, как и неустойка, могут быть уменьшены судом по собственной инициативе.

Следует отметить, что данная точка зрения предлагает и вполне последовательное обоснование невозможности одновременного взыскания процентов и предусмотренной договором либо законом неустойки. Так, если стороны установили в договоре ответственность за просрочку уплаты денежного долга, следовательно, они воспользовались правом изменить размер пени, установленный ст.395, поэтому она не подлежит применению. Если же неустойка предусмотрена законом, следовательно, норма, ее устанавливающая, должна быть признана специальной по отношению к норме ст.395, в силу чего последняя также не должна применяться.

Примечательно то, что хотя рассматриваемая позиция и не получила широкой авторитетной поддержки, обнаружить ее слабые места довольно сложно.

Согласно другой точке зрения, проценты по ст.395 представляют собой самостоятельную меру гражданско-правовой ответственности, наряду с убытками и неустойкой.

Применительно к данной позиции требуется сделать одно важное замечание. То или иное понимание сущности процентов "за пользование чужими денежными средствами" в итоге зависит от ответа на вопрос о том, почему на стороне нарушителя возникает обязанность платить такие проценты, каково нравственное и правовое обоснование такой обязанности? Причем речь идет отнюдь не о формально-догматическом вопросе, иначе для ответа на него достаточно было бы сослаться на соответствующую норму Гражданского кодекса.

То, что по форме предусмотренные ст.395 проценты в отдельных случаях, в частности, когда они установлены за просрочку уплаты денежного долга, представляют собой самостоятельную меру гражданско-правовой ответственности, вряд ли можно успешно оспаривать. Между тем, констатация этого вполне очевидного факта не проясняет вопроса о том, что же эта мера ответственности представляет по своей правовой сущности.

В силу изложенного невозможно признать самодостаточное значение рассматриваемого научного взгляда. Об этом свидетельствует и тот факт, что для объяснения своих представлений по отдельным проблемам, связанным с порядком взимания процентов, авторам этой позиции приходится постоянно прибегать к каким-то дополнительным теориям и конструкциям, подчас изобретая нечто не только ранее неизвестное гражданско-правовой науке, но и совершенно не свойственное частному праву. На деле это приводит к тому, что сторонники данной "единой точки зрения" делают различные "выводы" из одних и тех же положений, что отнюдь не добавляет логической убедительности такому воззрению.

Так, В. Хохлов полагает, что "если даже опираться только на п.1 ст.395 ГК РФ, видно, что закон не ограничивает основания взыскания случаями неисполнения денежного долга. Это могут быть как кондикционные обязательства, так и другие, когда в силу титульного владения (хранение, депозит, перевозка, поручение и пр.) должник удерживает в свою пользу деньги кредитора"*(12).

В то же время, по мнению В.В. Витрянского, проценты за пользование чужими денежными средствами, предусмотренные ст.395 ГК РФ, "установлены на случай неисполнения (просрочки исполнения) денежного обязательства и могут применяться лишь в качестве ответственности должника за соответствующее нарушение обязательства"*(13).

Далее. В. Хохлов по вопросу о субъективных основаниях ответственности за неправомерное удержание чужих денежных средств прямо не высказывает своего отношения к случаям, когда оно является следствием нарушения денежного обязательства. Вместе с тем, сравнивая кондикционные обязательства с иными основаниями обязанности уплаты процентов по ст.395, он указывает на отсутствие вины нарушителя среди условий их возникновения как на отличительную особенность таких обязательств*(14). Из этого можно сделать вывод о том, что вина все же понимается им в качестве необходимого условия ответственности за просрочку уплаты денежного долга.

В.В. Витрянский, напротив, полагает, что специфика ответственности в виде процентов за неисполнение денежного обязательства состоит в том, что при их взимании не должны приниматься во внимание соответствующие нормы, содержащиеся в ст.401 ГК РФ. Обоснованием такому суждению служит то, что должник не может быть освобожден от ответственности за неисполнение денежного обязательства, в том числе при форс-мажорных обстоятельствах. Иное, по его мнению, коренным образом расходилось бы с общепризнанными представлениями о денежных обязательствах и процентах годовых*(15).

Неоднородность рассматриваемой позиции проявляется, таким образом, в различном понимании ее сторонниками оснований и условий ответственности в форме уплаты процентов. В частности, если одни авторы в качестве основания такой ответственности рассматривают неправомерное пользование (владение) чужими денежными средствами, то другие связывают особенности данной меры ответственности исключительно со спецификой предмета денежного обязательства, соответственно понимая под основанием ее возникновения только случаи просрочки уплаты денежного долга.

Справедливости ради необходимо все же отметить, что следование рассматриваемой точке зрения требует признания фактов нарушения денежного обязательства единственным основанием уплаты законных процентов по ст.395, поскольку обязанности нарушителя, вытекающие из кондикционного обязательства, никак нельзя отнести к мерам ответственности.

Получается, что особенности взимания процентов, проистекающие из указанного основания, для сохранения "чистоты теории" приходится попросту игнорировать. Это не значит, что соответствующие законодательные положения каким-то причудливым образом искажаются, просто одно из оснований обязанности платить проценты (просрочка уплаты долга) объявляется основным в содержании соответствующей нормы, а другие (иное неправомерное удержание, неосновательное обогащение) как бы не замечаются или, в лучшем случае, предполагаются чисто случайно привнесенными в текст ст.395.

Предметно понять те сложности, которые создает узкое понимание сферы действия норм о процентах по ст.395 для толкования отдельных положений гражданского законодательства, отсылающих к ней для определения размеров и порядка применения предусмотренной ими ответственности, можно, в частности, на примере п.4 ст.487 ГК РФ. В указанной статье содержится правило, согласно которому в случае, когда продавец не исполняет обязанность по передаче предварительно оплаченного товара и иное не предусмотрено договором купли-продажи, на сумму предварительной оплаты подлежат уплате проценты в соответствии со ст.395 ГК РФ со дня, когда по договору передача товара должна была быть произведена, до дня передачи товара покупателю или возврата ему предварительно уплаченной им суммы. Поскольку с позиции рассматриваемого толкования считать данную норму частным случаем взыскания процентов по ст.395 невозможно, так как на стороне продавца нет денежного обязательства, было предложено несколько обоснований ее существования. Первое сводится к тому, что предусмотренная п.4 ст.487 ГК РФ ответственность является законной неустойкой за просрочку передачи товара, а второе - что в данном случае предусмотрена специальная по отношению к ст.823 и 809 обязанность уплачивать проценты в качестве платы за коммерческий кредит*(16).

Что касается первого обоснования, то, прежде всего, ответственность, закрепленная в п.4 ст.487 ГК РФ, наступает не только и даже не столько в силу самого факта просрочки передачи товара - она может применяться во всех случаях, когда ненадлежащее исполнение продавцом обязанности по передаче предварительно оплаченного товара исключает для покупателя возможность его использования. Кроме того, непонятно, почему подобная "неустойка" установлена для случаев ненадлежащего исполнения продавцом обязанности по передаче предварительно оплаченного товара, но не предусмотрена для иных ситуаций, когда сторона, получившая предварительную оплату, ненадлежащим образом исполняет принятые на себя обязательства: задерживает оказание услуг, передачу в пользование имущества и т.п.

Если же следовать логике второго обоснования, получается, что и проценты, уплачиваемые покупателем при просрочке оплаты переданного в кредит товара (п.4 ст.488 ГК РФ), также являются платой за коммерческий кредит*(17). Это потребовало бы признать, что таковой является и вообще любая обязанность уплачивать проценты на основании ст.395 при неуплате долга, так как существование просроченного денежного обязательства почти всегда свидетельствует о наличии отношений коммерческого кредита. Однако места для признания процентов по ст.395 мерой ответственности в таком случае не остается.

Высшие судебные инстанции разработали несколько важных указаний, относящихся к определению природы процентов по ст.395 ГК РФ. В частности, было высказано мнение о том, что проценты, предусмотренные п.1 ст.395, по своей природе отличаются от процентов, подлежащих уплате за пользование денежными средствами, предоставленными по договору займа (ст.809 ГК РФ), кредитному договору (ст.819 ГК РФ) либо в качестве коммерческого кредита (ст.823 ГК РФ)*(18), а также что проценты по ст.395 не являются неустойкой*(19). Кроме того, предложено считать, что ст.395 предусматривает последствия неисполнения или просрочки исполнения денежного обязательства*(20).

Таким образом, позиция высших судебных инстанций близка точке зрения, признающей за процентами по ст.395 ГК РФ роль специальной меры ответственности за неисполнение денежного обязательства. Вместе с тем, в силу рассмотренных ранее особенностей, она свидетельствует о последовательном воздержании от определения правовой природы процентов, предусмотренных указанной статьей.

"Достоинства" такого подхода, предлагающего решать конкретные проблемы применения соответствующих норм без разрешения концептуальных вопросов о сущности предусмотренных ими процентов, вполне очевидны. Основным "преимуществом" является почти безграничная возможность лавирования между различными соображениями насчет порядка взимания процентов в тех или иных конкретных случаях. Такой метод способен привести к игнорированию действительного содержания права в угоду субъективно понимаемым соображениям полезности для имущественного оборота или интересам отдельных лиц, к недопустимому расширению степени судейского усмотрения и искажению смысла закона. Судебная практика применения норм о законных процентах, предусмотренных ст.395 ГК РФ, к сожалению, со всей очевидностью демонстрирует подобные тенденции.

До настоящего времени редкая статья, посвященная вопросам уплаты процентов годовых, предусмотренных ст.395 ГК РФ, обходилась без упоминания о том, что положения действующего законодательства в части регулирования последствий нарушения денежного обязательства часто "позволяют кредитору превратиться в рантье" и "становятся удушающей петлей для должника". Правда, отдельные авторы отмечали, что возможен и прямо противоположный результат, когда кредитор не сможет получить полной компенсации причиненного ему вреда.

Подобные соображения оказали серьезное влияние на практику применения ст.395 ГК РФ. Так, по мнению Л.А. Новоселовой, при формировании судебной практики "определенную роль" сыграло следующее обстоятельство: положения ст.395 "сформулированы таким образом, что при нестабильности и росте процентных ставок по кредитным операциям приводят к неосновательному обогащению кредитора, а при падении процентных ставок - к неполному возмещению его потерь"*(21).

Для решения данной проблемы были предложены два средства. Первое состоит в предоставлении суду права выбрать размер подлежащей применению процентной ставки*(22). Такое право ограничено известными рамками - при взыскании долга в судебном порядке может применяться ставка либо на дату подачи иска, либо на день вынесения судебного решения по существу заявленного требования. Кроме того, дана поистине беспрецедентная рекомендация: суду предложено использовать возможность уменьшения подлежащих взысканию процентов по правилам ст.333 ГК РФ*(23). При этом в случае, когда размер процентов, предусмотренный ст.395 ГК РФ, не изменялся сторонами, никакими доводами подобное предложение обосновать решительно невозможно, ни формально-юридически, ни по существу.

Само по себе наличие в гражданском законодательстве правил, подобных изложенным в ст.333 ГК РФ, свидетельствует о высоком уровне развития частного права. Однако правопорядок создается не самими нормами, а их правильным пониманием и уместным применением. Любая, самая "идеальная" норма способна приводить к нарушению субъективных прав, если она используется в противоречии со своим смыслом.

Пунктом 6 Постановления N 13/14 предусмотрено, что в тех случаях, когда законом или договором предусмотрена обязанность должника платить неустойку при просрочке исполнения денежного обязательства, кредитор вправе предъявить требование о взыскании либо такой неустойки (пени), либо процентов на основании ст.395 ГК РФ.

Практика непосредственного применения подобного правила в Высшем Арбитражном Суде РФ показывает, что судьи исходят из принципа недопустимости применения двух мер ответственности за одно нарушение.

Однако В.В. Витрянский, заявлявший первоначально о существовании в гражданском праве универсального принципа невозможности применения за одно нарушение двух самостоятельных мер ответственности, впоследствии внес в свою позицию одно важное уточнение о том, что указанный принцип не распространяется на случаи одновременного взыскания процентов и штрафной неустойки*(24). Уточнение, добавим, абсолютно верное. Следовательно, случаи, когда две самостоятельные меры ответственности могут одновременно применяться за одно нарушение, существуют, и заявленный принцип не является таким уж универсальным. В связи с изложенным правомерно задать вопрос: где гарантия, что упомянутое исключение является единственным? И не подвергает ли оно сомнению само существование данного правила?

Его сформулировали, очевидно, по аналогии с одноименным принципом, существующим в публичном праве - non bis in idem.

Принцип недопустимости применения двух основных наказаний за одно правонарушение учитывает несколько моментов, характерных для публично-правовой ответственности, но не свойственных гражданско-правовой.

Во-первых, публично-правовая ответственность, в частности уголовная и административная, реализуется исключительно посредством государственного принуждения. Во-вторых, сущность любой меры публично-правовой ответственности состоит в том, что она является своего рода "карой", наказанием за совершенное правонарушение. В-третьих, такая ответственность имеет, прежде всего, личный, неимущественный характер. В силу указанных черт в области публично-правовой ответственности существует непреложное правило, согласно которому она может наступать только в том случае, когда законом определены как конкретные основания и условия ее наступления, так и конкретные меры наказания нарушителя, соотнесенные с тяжестью правонарушения. По этим причинам, в частности, в области публично-правовой ответственности действуют непреложные принципы наказания при наличии вины и его соответствия тяжести правонарушения. Поэтому при повторном применении ответственности за то же нарушение соответствующие принципы оказались бы нарушенными.

В гражданском же праве ситуация совершенно иная.

Принцип ответственности при наличии вины имеет серьезные исключения. Характер ответственности исключительно имущественный. Не выполняет гражданская ответственность и карательную функцию. Ее назначение состоит в восстановлении субъективных прав и компенсации негативных последствий, связанных с их нарушением. Единичные исключения из данного правила связаны как раз с элементами публично-правовой ответственности в гражданском праве (такими, как специальные последствия реституции). Не приобретает данный компенсационный принцип формы строгой эквивалентности нарушения и ответственности (речь идет о случаях причинения нематериального вреда)*(25). В формулировании условий и объема гражданско-правовой ответственности широкое участие принимают сами стороны правоотношения, поэтому, в частности, применение той или иной меры само по себе не означает, что она соответствует размеру причиненного нарушением вреда.

Так, можно предположить, что, определяя размер неустойки, подлежащей уплате кредитору на случай нарушения денежного обязательства должником, стороны исходили из предполагаемого размера убытков, которые такое нарушение способно причинить. Однако возможно ли вычислить эту величину совершенно точно? И так ли уж часто в действительности стороны поступают подобным образом?

Несостоятельны в связи с изложенным утверждения, будто бы существует презумпция, согласно которой размер убытков при взыскании неустойки или законных процентов как минимум равен размеру этих взысканий*(26), объясняющая, почему неустойка и проценты по ст.395 ГК РФ имеют зачетный по отношению к убыткам характер. (Зачетный по отношению к убыткам характер процентов свидетельствует как раз о том, что они являются лишь частью возможных убытков.) Соответственно при одновременном применении указанных мер ответственности никак нельзя заранее говорить о том, что общая сумма взыскания будет больше причиненных потерпевшей стороне убытков.

В уголовном праве формулирование конкретного размера ответственности осуществляется исходя из представления о том вреде, который причиняет каждое преступление. Между тем в гражданском праве такое четкое представление в большинстве случаев создать невозможно. Абсурдно выглядела бы следующая законодательная формулировка: "при просрочке на 10 дней поставки товара в количестве 100 штук взыскиваются убытки в сумме 1 рубль".

Поэтому, чтобы обосновать применение к соотношению процентов по ст.395 ГК РФ и неустойки правила о недопустимости их одновременного взыскания, пришлось бы признать, что законодатель принимал нормы ст.395, хорошо зная, какой размер убытков причиняют указанные в них нарушения.

В науке существует также точка зрения, согласно которой предусмотренные ст.395 ГК РФ проценты признаются убытками.

В. Белов предложил считать, что "проценты, начисляемые в соответствии с нормами ст.395 ГК РФ, представляют по своей юридической природе не что иное, как предполагаемый размер упущенной выгоды. Это предположение может опровергать должник, доказав отсутствие пользования ими таким образом, который привел к получению доходов в меньшем размере, и кредитор, доказав факт получения должником в размере большем, чем сумма начисленных процентов (ч.2 п.2 ст.15 ГК РФ)"*(27).

Гражданский кодекс РФ в п.2 ст.15 определяет упущенную выгоду как доходы, которые лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено. Кроме того, п.4 ст.393 ГК РФ содержит важное положение о том, что если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы.

Пожалуй, если считать проценты убытками, то самое естественное - представить их в виде упущенной выгоды, пользуясь тем простым соображением, что деньги могут приносить их владельцу определенный доход, т.е. что деньгам в гражданском обороте свойственно некое естественное приращение. А уж не исполнивший обязательство должник, вероятно, станет использовать незаконно удержанные деньги для извлечения выгоды.

Между тем, данная точка зрения (и не только она) страдает одним серьезным недостатком: за отправную точку берется рассуждение не о конкретных деньгах, а о деньгах вообще, абстрактных деньгах в абстрактном имущественном обороте. Не принимается во внимание то, что, хотя в принципе в гражданском обороте деньгам приращение и свойственно, но, принадлежа вполне определенному лицу и находясь во вполне определенном "кармане", деньги не обладают способностью чудесным образом прирастать. Чтобы конкретные деньги приносили прибыль их владельцу, необходимо их успешно инвестировать, чему могут препятствовать как его неопытность в финансовых вопросах, так и разнообразные неблагоприятные экономические факторы. Словом, подобные начинания сопряжены с известным риском. Учитывая все это, многие российские граждане, особенно после разного рода экономических потрясений, предпочитают отнюдь не инвестировать свои сбережения, а хранить их "в чулке" до поры до времени. Ни о каком естественном приросте таких денег в этом случае говорить не приходится.

При определении упущенной выгоды принимаются во внимание те конкретные меры, которые предпринимались лицом, чье право нарушено, для получения дохода и сделанные с этой целью приготовления (п.4 ст.393 ГК РФ), а также реально полученные нарушителем доходы. Очевидно, что у потерпевшего лица в случае неправомерного удержания его денежных средств нет возможности доказать ни то, ни другое.

А.С. Комаров полагает, что установленная ст.395 ГК РФ ответственность в форме уплаты процентов составляет убытки кредитора, являющиеся результатом неисполнения денежного обязательства со стороны должника*(28). Основанием такой ответственности, по его мнению, является сам факт нарушения денежного обязательства, "выражающийся в невозврате соответствующих денежных средств в срок. Для установления ответственности решающее значение должно иметь именно это обстоятельство, а не факт использования должником незаконным образом этих средств"*(29).

Цель всего института гражданско-правовой ответственности состоит в том, чтобы поставить потерпевшую сторону в положение, в котором она оказалась бы, не произойди нарушение ее права, а если это невозможно, то, по крайней мере, нивелировать негативные последствия такого нарушения. Компенсация, возмещение, восстановление - вот те понятия, которые составляют ее смысловой ряд.

Вместе с тем, этот институт гражданского права подчиняется и другим, причем гораздо более важным, принципам - равенства и автономии воли участников регулируемых гражданским правом отношений. Исходя из этих принципов, а также особенностей процессуальной формы защиты гражданских прав, доказывание как самого факта причинения убытков в их взаимосвязи с нарушением, так и их конкретного размера при развитой системе частных отношений возлагается на потерпевшую сторону. (Правда, что касается доказательства факта причинения убытков от неисполнения обязательства, то давно подмечено, что с логической точки зрения в нем нет необходимости, ибо всякое подобное нарушение априори вызывает для потерпевшей стороны негативные имущественные последствия.) Поэтому для реализации своего права на получение возмещения потерпевшему лицу обычно приходится решать две задачи. Первая состоит в необходимости доказать реальный размер причиненных нарушением убытков, вторая - в обосновании необходимой причинно-следственной связи между такими убытками и нарушением права.

Хорошо известно, что сложности, которые связаны с аргументацией права на возмещение убытков, нередко приводят к тому, что участники гражданских правоотношений могут эффективно использовать такое средство защиты лишь в редких случаях. И если доказывание наличия убытков уже само по себе представляет весьма непростую задачу, то обоснование размера убытков, причиненных нарушением денежного обязательства, особенно проблематично.

Указанные трудности связаны с особенностями объекта денежного обязательства - денег как имущества, определенного родовыми признаками, полностью заменяемого и наиболее оборотоспособного. Как доказать, что именно те деньги, которые должен был уплатить должник, кредитор намеревался направить на осуществление определенного коммерческого проекта в надежде получить прибыль, или что это те самые деньги, которые он не заплатил своему поставщику, в результате чего "сорвалась" сделка и возникли убытки? Как вообще можно в данном контексте говорить об "этих" или "тех" деньгах, если никакие особые свойства "этих" денег не позволяют отличить их от "тех", не делают их незаменяемыми? Это, разумеется, не относится к случаям, когда конкретные индивидуальные свойства денежных знаков (купюр либо монет) делают их самостоятельным объектом неденежного обязательства.

Сказанное показывает, что кредитор, чье право на получение исполнения по денежному обязательству было нарушено, вправе претендовать на возмещение убытков в общем порядке, предусмотренном ст.15 и 393 ГК РФ, лишь в определенных случаях, число которых ограничено (в частности, если ввиду неполучения от контрагента денег кредитор воспользовался заемными средствами).

Однако и тогда, когда кредитор не обратился за получением кредита, нельзя утверждать, что он не понес убытки и что нельзя определить их размер. Не опровергает упомянутые ранее основные принципы гражданского права, а, напротив, соответствует им утверждение о том, что в случае, когда без учета конкретных обстоятельств нарушения, на основании одних лишь строго формализованных критериев можно установить размер потерь, которые с неизбежностью должен понести кредитор от нарушения обязательства, нет никаких оснований для отказа потерпевшему в присуждении компенсации. И неспособность кредитора по каким-либо причинам доказать конкретный размер реально причиненных убытков не может являться основанием для отказа в их возмещении хотя бы в той части, которая не требует доказательств фактического порядка. Разумеется, реализовать данное правило удается не всегда, однако оно налицо, если речь идет о просрочке исполнения денежного обязательства.

И как будет видно из дальнейшего изложения, специфика денег и денежного обязательства обусловливает не только необходимость, но и возможность существования особой меры ответственности за его нарушение.

Для понимания сущности процентов, предусмотренных ст.395 ГК РФ, большой интерес представляют положения доктрины англо-американского права, касающиеся исчисления убытков вообще и так называемых "абстрактных" убытков в частности.

Как отмечает А.С. Комаров, "компенсационный принцип исчисления убытков имеет ряд ограничений, лежащих в основе определения любого вида компенсации за убытки в англо-американском праве"*(30).

Одно из таких ограничений состоит в том, что убытки, на возмещение которых может претендовать потерпевшая сторона, должны являться непредотвратимыми. Раскрывая содержание понятия непредотвратимости, автор отмечает, что в его основе лежит доктрина, согласно которой потерпевшая сторона в случае причинения ей ущерба должна своими действиями, носящими разумный характер, попытаться уменьшить неблагоприятные последствия, вызванные нарушением договора. В результате применения указанной доктрины выработано положение, согласно которому потерпевшая сторона имеет право на возмещение только тех убытков, которые она не смогла бы предотвратить разумными действиями, независимо от того, предприняла ли она какие-либо действия по предотвращению ущерба*(31).

Далее А.С. Комаров пишет, что "рыночный характер капиталистической экономики предопределил вопрос о действиях, которые считаются наиболее эффективными при предотвращении дополнительных убытков. Это выразилось в установлении правил, ориентирующих потерпевшую сторону прежде всего на осуществление заменяющей сделки. ЕТК США (ст.2-712) прямо предусмотрел как первое средство защиты право покупателя, не получившего исполнения по договору, закупить заменяющие товары. Если потерпевшая сторона осуществляет эти закупки, ее убытки определяются размером "обесценения" сделки, т.е. разницей между ценой заменяющих товаров и договорной ценой (ст.2-713). Такой способ исчисления убытков принято называть "конкретным"*(32).

Существует еще так называемый абстрактный способ исчисления убытков, основанный на сравнении договорной цены с ценой на товар, существовавшей на рынке в определенный момент времени*(33).

Изложенные положения могут быть применены для толкования норм о законных процентах, закрепленных в ст.395 ГК РФ.

Деньги, наряду с прочими объектами имущественных прав, могут выступать в гражданском обороте в качестве товара, хотя и совершенно особого. Инфраструктуру рынка данного специфического товара составляет система кредитных учреждений. Требование его "оплаты" выражается в обязанности "покупателя" (заемщика) платить "продавцу" (займодавцу) цену "купленных" (взятых взаймы) денег. Величина такой платы определяется в зависимости от размера суммы займа и времени пользования ею. Соблюсти данные условия легче всего, выразив размер цены в процентах к сумме займа, подлежащих уплате за определенный срок, поэтому на практике обычно размер "цены" устанавливается в процентах годовых.

При исчислении абстрактных убытков сложно бывает установить возможность осуществить заменяющую сделку, так как здесь играют роль рынок, аналогичный товар и текущая цена*(34). Сделать это несравнимо проще, если речь идет о деньгах: рынком выступает, как минимум, все государство, а ставка банковского процента как раз и представляет собой текущую цену аналогичного товара - тех же денег.

В основном изложенная доктрина является порождением не свойственного российскому гражданскому праву правопорядка. Не существует у нас и широко признанного понятия абстрактных убытков, несмотря на то что правила ст.524 ГК РФ, регулирующие порядок исчисления убытков при расторжении договора поставки, полностью соответствуют всем основным положениям упомянутой теории. Вместе с тем, благодаря всеобщим универсальным категориям, присущим частному праву вообще, она вполне может быть переведена на "язык" традиционной российской цивилистической науки.

Так, в практике российских судов признается, что кредитор под угрозой частичного или полного отказа в возмещении убытков своими действиями обязан предотвратить либо уменьшить негативные последствия нарушения обязательства должником, в частности, путем совершения заменяющей сделки.

Такой вывод вытекает из учения о причинно-следственной связи как необходимом условии гражданско-правовой ответственности. Согласно данной теории, убытки должны находиться в непосредственной причинно-следственной связи с нарушением обязательства либо иными неправомерными действиями. Поэтому тот факт, что потерпевшее лицо имело реальную возможность предотвратить либо уменьшить негативные последствия нарушения, но не предприняло для этого необходимых действий, будет означать, что между действиями нарушителя и убытками находится еще одно обстоятельство, вмешивающееся в цепь непосредственного причинения, - бездействие потерпевшего лица.

Когда речь идет о нарушении гражданско-правового обязательства, наиболее адекватным средством предотвращения убытков является совершение заменяющей сделки (ст.397 ГК РФ).

Поскольку предмет денежного обязательства не может быть заменен, в случае нарушения договоренности приходится обращаться за денежным займом. При этом средства, которые потерпевшая сторона затрачивает в связи с получением и использованием кредита во время неправомерного удержания ее денежных средств, признаются объективно необходимыми расходами, произведенными для восстановления нарушенного права. Главной их составляющей являются, разумеется, проценты, уплачиваемые за пользование кредитом.

Так как использование денежного займа признается надлежащим средством предотвращения убытков от неисполнения денежного обязательства, кредитор имеет право на возмещение расходов, связанных с его получением. Не препятствует получению такой компенсации и то, что потерпевшая сторона фактически не обращалась за кредитом, так как под убытками в форме реального ущерба понимаются не только те расходы, которые произвело лицо, право которого нарушено, но и те расходы, которые оно должно будет произвести для восстановления нарушенного права (п.2 ст.15 ГК РФ).

Пункт первый ст.395 закрепляет правила, в соответствии с которыми размер процентов определяется существующей в месте жительства кредитора (если кредитором является юридическое лицо, то в месте его нахождения) учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязательства или его соответствующей части, а при взыскании долга в судебном порядке - на день предъявления иска или на день вынесения решения.

Указанные правила соответствуют общему порядку исчисления убытков, установленному п.3 ст.393 ГК РФ, согласно которому при определении убытков принимаются во внимание цены, существовавшие в том месте, где обязательство должно было быть исполнено, в день добровольного удовлетворения должником требования кредитора, а если требование добровольно удовлетворено не было - в день предъявления иска; исходя из обстоятельств, суд может удовлетворить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие в день вынесения решения.

Вместе с тем, положения п.1 ст.395 ГК РФ несколько отличаются от правил п.3 ст.393 ГК РФ в части, касающейся места, которым обусловливается размер процентов. Указанное отличие становится минимальным, если принять во внимание норму, содержащуюся в ст.316 ГК РФ, в соответствии с которой по денежному обязательству исполнение должно быть произведено в месте жительства кредитора, а если кредитором является юридическое лицо - в месте его нахождения. Однако при формулировании норм п.1 ст.395, видимо, в первую очередь принималось во внимание не указанное правило, а фактическая возможность кредитора получить замещающий кредит, которая, очевидно, может быть осуществлена с минимальными издержками в месте его нахождения (жительства).

По правилам п.1 ст.395 ГК РФ размер процентов определяется учетной ставкой банковского процента.

Согласно разъяснениям высших судебных инстанций, при исчислении процентов годовых по ст.395 ГК РФ судам следует применять учетную ставку Центрального банка РФ (ЦБ РФ) по кредитным ресурсам, предоставляемым коммерческим банкам (ставку рефинансирования)*(35).

Ставка рефинансирования ЦБ РФ служит инструментом финансово-кредитной политики. Между тем, ее выбор для определения размера процентов по ст.395 ничего не меняет в природе отношений, связанных с их взиманием. Ставка рефинансирования ЦБ РФ представляет собой размер платы за кредиты, выдаваемые ЦБ РФ коммерческим кредитным организациям. В зависимости от конкретных обстоятельств и особенностей заемщика (кредитная история субъекта, особенности обеспечения возвратности кредита, срок, на который берется кредит, и т.п.) размер уплачиваемых процентов по конкретному заемному обязательству может различаться. Несмотря на это, практика показывает, что с учетом существующего размера ставки рефинансирования ЦБ РФ кредитные организации (точнее, рынок), в свою очередь, устанавливают размер платы за свои кредиты в размере равном или несколько большем.

Понимание процентов за неправомерное удержание денежных средств, предусмотренных ст.395 ГК РФ, в качестве способа исчисления реального ущерба потерпевшей стороны, причиняемого таким нарушением, позволяет последовательно и исчерпывающе объяснить особенности применения указанной меры.

Зачетный по отношению к убыткам характер процентов объясняется тем, что они представляют собой лишь часть возможных убытков.

Что касается соотношения процентов и неустойки, то они по своей юридической природе являются способами возмещения убытков. Особенность неустойки заключается в том, что по механизму ее исчисления она не связана напрямую с размером возможных неблагоприятных имущественных последствий нарушения обязательства. Иначе она должна была бы считаться определенным сторонами и заранее рассчитанным размером убытков, а не неустойкой. И даже в тех случаях, когда при установлении сторонами размера неустойки принимаются во внимание возможные негативные последствия нарушения обязательства (а они должны составлять нормальное правило), такая оценка почти всегда объективно имеет лишь приблизительный характер.

В отличие от этого механизм исчисления процентов по ст.395 ГК РФ указывает на их прямую и непосредственную связь с размером убытков, причиняемых нарушением. В ином случае нет никаких оснований для того, чтобы не считать подобные проценты неустойкой.

Именно такие соображения должны использоваться при решении вопроса о том, что представляют собой те или иные указания о взыскании процентов "в порядке, предусмотренном ст.395 Гражданского кодекса РФ", включенные в те или иные положения гражданского законодательства, - подразумеваются ли собственно проценты по ст.395 либо неустойка.

Недопустимость одновременного (путем их сложения) взимания неустойки и процентов непосредственно вытекает из понимания последних в качестве способа исчисления убытков. Исходя из общих положений о зачетном соотношении убытков с неустойкой, неустойка может быть применена в штрафном порядке по отношению к процентам только в случае, когда о том есть прямое указание в договоре сторон или в законе, т.е. если такая неустойка является штрафной. Отсюда также следует, что кредитор, добившийся уплаты неустойки от неисправного должника, вправе требовать взыскания процентов по правилам ст.395 в части, не покрытой неустойкой.

Вполне обоснованной выглядит с позиции обосновываемой точки зрения и возможность уменьшения судом размера процентов, но только в том случае, когда эта величина установлена (увеличена) соглашением сторон на основании п.1 ст.395 ГК РФ.

Природу законных процентов по ст.395 ГК РФ предопределяет не привязка их к ставке рефинансирования ЦБ РФ (иной учетной ставке) либо установление их в твердом размере (разумеется, если сам этот размер соответствует стабильной действующей процентной ставке). В конечном счете главное, что делает их обоснованными, - это их соответствие размеру убытков кредитора, которые он с неизбежностью должен понести от нарушения денежного обязательства. Однако почти во всех случаях сущность процентов, предусмотренных ст.395, не меняется лишь постольку, поскольку их размер и порядок исчисления, в том числе соотношение с убытками, не изменены соглашением сторон.

Измененный же размер процентов, установленных соглашением сторон на случай просрочки исполнения денежного обязательства, на деле основывается не на п.1 ст.395 (или не только на нем), а на п.1 ст.330 ГК РФ. Поскольку измененный соглашением сторон размер процентов является неустойкой, она может быть уменьшена судом на основании ст.330 ГК РФ в случае своей явной несоразмерности последствиям нарушения (но не ниже размера процентов, исчисленного в соответствии с правилами ст.395).

Если размер процентов, предусмотренных п.1 ст.395, уменьшен в соответствии с договором либо законом и такие проценты носят исключительный по отношению к убыткам характер, следует говорить об ограничении размера ответственности. Правомерность такого ограничения должна обсуждаться применительно к общим правилам, установленным гражданским законодательством, в частности, ст.400 и п.4 ст.401 ГК РФ.

Поскольку проценты по ст.395 являются способом исчисления убытков, в случаях, когда уменьшенный договором либо законом размер процентов не исключает взыскания убытков, ничто не должно препятствовать кредитору требовать взыскания процентов в полном объеме.

Среди оснований обязанности уплаты процентов, предусмотренных ст.395, наибольшее значение придается случаям нарушения денежного обязательства. А вот "иное неправомерное удержание денежных средств", напротив, часто вообще не признается таким основанием. Это нельзя признать справедливым, поскольку любое неправомерное удержание денег, независимо от того, сопряжено ли оно с просрочкой уплаты денежного долга (да и вообще связано ли оно с нарушением обязательства), имеет для имущественной сферы потерпевшей стороны одинаковые последствия в виде лишения права распоряжаться деньгами, использовать их в течение периода, когда длится такое нарушение.

На деле специфика "ответственности за пользование чужими денежными средствами" зависит от особенностей денежного обязательства не более, чем специфика денежного обязательства от особенностей самих денег.

Установленная ст.395 ГК РФ обязанность уплаты процентов не является единой правовой категорией. В зависимости от основания возникновения такой обязанности она выступает либо мерой ответственности за просрочку исполнения денежного обязательства, а также иное неправомерное, но не связанное с нарушением денежного обязательства удержание чужих денежных средств, либо обязанностью, возникающей из неосновательного обогащения.

Причем в двух первых случаях взыскание процентов выступает в форме самостоятельного способа защиты гражданского права, или, что то же самое, самостоятельной меры гражданско-правовой ответственности, являющейся по своей правовой сущности способом исчисления размера убытков (реального ущерба) потерпевшего лица, причиняемого соответствующим нарушением.

Признание законных процентов за нарушение денежного обязательства мерой ответственности действительно приводит к выводу о необходимости применения общих правил, предусмотренных гражданским законодательством. Поэтому, если должник по денежному обязательству, не связанному с осуществлением предпринимательской деятельности, предпринял все разумные меры, какие требовались от него по характеру денежного обязательства и условиям оборота для его надлежащего исполнения, но, тем не менее, его не исполнил, он не должен нести ответственность, в том числе по правилам ст.395 ГК РФ. Хотя случаи невиновного нарушения денежного обязательства в развитом имущественном обороте должны, видимо, быть исключительно редкими.

Вместе с тем, это автоматически не означает, что должник, невиновно просрочивший исполнение денежного обязательства, вообще не должен уплатить проценты. Ведь в таком случае правомерно говорить о возникновении на его стороне обязательства из неосновательного обогащения. Для возникновения такого обязательства вина нарушителя значения не имеет, так как его основанием является не факт правонарушения, а то обстоятельство, что одно лицо приобрело или сберегло имущество за счет другого лица (в данном случае избежало необходимости платить за пользование денежным займом).

Подобный взгляд порождает сложнейший вопрос о соотношении процентов как меры ответственности и как обязанности, возникающей из неосновательного обогащения. Наиболее правильным представляется путь, когда правила об обязательстве из неосновательного обогащения применялись бы только в тех случаях, когда отсутствуют основания для применения гражданско-правовой ответственности, т.е. в субсидиарном порядке.

Однако возникающие в связи с данным вопросом проблемы требуют отдельного рассмотрения.

А.В. Целибеев

"Законодательство", N 2, 3, февраль, март 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., напр., постановления Президиума ВАС РФ от 1 апреля 1997 г. N 4705/96 (Вестн. ВАС РФ. 1997. N 6) и от 2 сентября 1997 г. N 4837/97 (официально не опубликовано).

*(2) Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами". П.22 // Вестн. ВАС РФ. 1996. N 9.

*(3) Розенберг М.Г. Правовая природа процентов годовых по денежным обязательствам // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова. М., 1998. С.322.

*(4) Там же. С.328.

*(5) Суханов Е.А. О юридической природе процентов по денежным обязательствам // Законодательство. 1997. N 1.

*(6) Белевич А.В. Об ответственности за неисполнение денежного обязательства // Там же. 1998. N 12.

*(7) См., напр.: Пашуканис Е.Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980.

*(8) Конвенция ООН О договорах международной купли-продажи товаров от 11 апреля 1980 г. // Вестн. ВАС РФ. 1994. N 14.

*(9) Принципы международных коммерческих договоров (Принципы УНИДРУА) // Закон. 1995. N 12.

*(10) См.: Жарский А. Проценты за просрочку денежного обязательства по внешнеторговым контрактам как средство правовой защиты пострадавшей стороны // Хозяйство и право. 2001. N 11. С.40-47.

*(11) Подробное изложение данной позиции см.: Гаврилов Э. Некоторые аспекты ответственности за нарушение денежных обязательств // Хозяйство и право. 2001. N 9. С.89-96; Он же. Ответственность за неисполнение денежного обязательства // Российская юстиция. 1997. N 11. С.13-15; Попов А.А. Ответственность за неисполнение денежного обязательства // Хозяйство и право. 1997. N 8. С.74-81.

*(12) Хохлов В. Ответственность за пользование чужими денежными средствами // Хозяйство и право. 1996. N 8. С.42.

*(13) Витрянский В.В. Проценты за пользование чужими денежными средствами: Комментарий к постановлению Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного суда РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 // Хозяйство и право. 1998. N 12. С.26.

*(14) Хохлов В. Указ. соч. С.40.

*(15) Витрянский В.В. Указ. соч. С.27.

*(16) Витрянский В.В. Проценты за пользование чужими денежными средствами. С.26; Он же. Проценты по денежному обязательству как форма ответственности // Хозяйство и право. 1997. N 8. С.70.

*(17) Витрянский В.В. Проценты за пользование чужими денежными средствами. С.26; Он же. Проценты по денежному обязательству как форма ответственности // Хозяйство и право. 1997. N 8. С.70.

*(18) Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами". П.4 // Вестн. ВАС РФ. 1996. N 9 (далее - Постановление N 13/14).

*(19) Там же. П.6.

*(20) Там же. П.1.

*(21) Новоселова Л.А. О правовых последствиях нарушения денежного обязательства // Вестн. ВАС РФ. 1999. N 3. С.70.

*(22) Постановление N 13/14. П.3.

*(23) Там же. П.7.

*(24) Витрянский В.В. Проценты за пользование чужими денежными средствами: Комментарий к постановлению Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного суда РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 // Хозяйство и право. 1998. N 12. С.28-29.

*(25) В частности, в п.1 ст.1064 ГК РФ установлено, что вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме, если законом или договором не предусмотрена обязанность выплатить компенсацию сверх возмещения вреда.

*(26) Новоселова Л.А. Указ. соч. N 4. С.71.

*(27) Белов В.А. Применение норм статьи 395 Гражданского кодекса РФ // Финансовый бизнес. 1997. N 6. С.61.

*(28) Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. М., 1996. С.593.

*(29) Там же.

*(30) Комаров А.С. Ответственность в коммерческом обороте. М., 1991. С.119.

*(31) Там же.

*(32) Там же. С.119 и след.

*(33) Там же. С.120.

*(34) Там же. С.121.

*(35) Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации". П.51 // Вестн. ВАС РФ. 1996. N 9.