Некоторые вопросы продажи имущества должника в ходе конкурсного производства (Л.В. Горбунова, С.А. Кузнецов, "Право и экономика", N 10, октябрь 2003 г.)

Некоторые вопросы продажи имущества должника
в ходе конкурсного производства

Продажа имущества должника - ключевой момент любой процедуры конкурсного производства в рамках дела о несостоятельности (банкротстве). В конечном итоге именно она, порядок и условия ее проведения обеспечивают реализацию основных целей банкротства на этапе конкурса - наиболее соразмерное и максимально возможное удовлетворение требований кредитора несостоятельного должника (ст.2 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)".

Несмотря на значительные перемены, произошедшие в отечественном законодательстве о банкротстве в последнее время*(1), продажа имущества должника и сегодня - актуальнейший вопрос процедуры конкурсного производства, затрагивающий материальные интересы каждого кредитора. Любопытно отметить, что еще в Законе РФ от 19 ноября 1992 г. N 3929-1 "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" продаже имущества должника были посвящены совсем небольшие по объему ст.32-34, устанавливавшие самые общие правила такой продажи.

Изменения в экономике страны предопределили существенное повышение интереса к проблеме продажи имущества несостоятельного должника со стороны отечественного законодателя, судебной практики и доктрины. Как следствие, вскрытыми и нерешенными сегодня оказались многочисленные проблемы указанного аспекта банкротства, как в теории, так и на практике.

Одна из таких проблем - вопрос о гражданско-правовых особенностях сделок, совершенных в ходе процедуры конкурсного производства и направленных на реализацию имущества должника.

Так, в соответствии с п.3 ст.129 Закона о банкротстве конкурсный управляющий вправе распоряжаться имуществом должника исключительно в порядке и на условиях, установленныхы указанным Законом. Эта норма позволяет утверждать, что полномочия конкурсного управляющего по распоряжению имуществом должника ограничены, прежде всего, контрольными полномочиями собрания (комитета) кредиторов. При этом собрание (комитет) кредиторов осуществляет не только последующий контроль продажи имущества должника в виде получения от конкурсного управляющего ежемесячного отчета о ходе его реализации (ст.143 Закона о банкротстве), но и предварительный контроль, например, в отношении сделок, опосредующих продажу имущества несостоятельного должника. Это и понятно, ведь на первый план в процедуре конкурсного производства выступают именно интересы кредиторов. В этой связи, например, Федеральный арбитражный суд Московского округа в постановлении от 23 октября 2001 г. N КГ-А41/5901-01 отметил, что "при проведении всех процедур банкротства интересы всех кредиторов представляют собрание кредиторов и комитет кредиторов. ...конкурсный управляющий подотчетен этим органам"*(2).

Очевидно, исходя из этого действующее законодательство о несостоятельности предусматривает ряд случаев, при которых действия конкурсного управляющего подлежат согласованию или одобрению со стороны собрания (комитета) кредиторов. Одним из таких случаев является право собрания (комитета) кредиторов осуществлять контроль над продажей имущества должника в ходе конкурсного производства.

Статья 139 Закона о банкротстве устанавливает, что в течение месяца с даты окончания проведения инвентаризации и оценки имущества должника конкурсный управляющий обязан представить собранию (комитету) кредиторов на утверждение предложения о порядке, сроках и условиях продажи имущества должника. Указанные порядок, условия и сроки должны быть утверждены собранием (комитетом) кредиторов. Точно также должны быть согласованы с собранием (комитетом) кредиторов любые изменения, вносимые в порядок, сроки и условия продажи имущества несостоятельного должника*(3).

Сходные правила предусматривала и ст.112 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" 1998 г. Согласно ей порядок и сроки продажи имущества должника должны быть одобрены собранием кредиторов или комитетом кредиторов. Та же, по сути, позиция была высказана и в Федеральном законе "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" 1992 г. Согласно ст.32 указанного Закона решение о начале продажи имущества, форме продажи и начальной цене имущества также должно было приниматься собранием (комитетом) кредиторов по представлению конкурсного управляющего*(4).

Таким образом, обязательным условием совершения сделок, связанных с куплей-продажей имущества должника, находящегося в стадии конкурсного производства, является соответствие таких сделок правилам о порядке, сроках и условиях продажи имущества, утвержденным собранием (комитетом) кредиторов.

Неисполнение или ненадлежащее исполнение конкурсным управляющим указанных выше условий, в соответствии со ст.145 Закона о банкротстве, может повлечь отстранение конкурсного управляющего от исполнения обязанностей.

Однако, установив ответственность конкурсного управляющего за неисполнение обязанности представить собранию кредиторов на утверждение предложения о порядке, сроках и условиях продажи, законодатель на этом остановился и не указал никаких специальных юридических последствий, наступающих для сделок по продаже имущества должника, совершенных конкурсным управляющим с нарушением порядка, сроков или условий, утвержденных собранием кредиторов.

Оставив в стороне вопросы о лексическом объеме и значении понятий "порядок", "сроки" и "условия продажи" имущества должника, а также о правовом смысле их утверждения собранием (комитетом) кредиторов, затронем только один сложный аспект проблемы, касающийся возможности признания недействительными сделок, совершенных конкурсным управляющим с нарушением согласованных порядка, сроков и условий, а также последствий такой недействительности.

Новый закон о банкротстве, также как и прежнее законодательство о несостоятельности, прямо не предусматривает указанное нарушение в качестве основания недействительности совершенных должником сделок. Не содержит специальное законодательство и норм о последствиях недействительности таких сделок. Поэтому оценивать действительность сделок по продаже имущества должника, совершенных конкурсным управляющим с нарушением порядка, сроков или условий продажи, утвержденных собранием кредиторов, необходимо на основании положений ГК РФ, в частности положений § 2 гл.9 ГК РФ.

Правоприменительная практика сегодня исходит из того, что в случае совершения конкурсным управляющим сделки по продаже имущества несостоятельного должника без утверждения порядка, сроков и условий продажи собранием (комитетом) кредиторов или вопреки их решению такая сделка прямо нарушает п.1 ст.139 Закона о банкротстве (ст.112 Закона 1998 г.). Если сделка противоречит положениям закона или иного правового акта, то, в соответствии со ст.168 ГК РФ, такая сделка ничтожна, если закон не устанавливает, что она оспорима или не предусматривает иных последствий нарушения.

В соответствии со ст.166 и 168 ГК РФ суд вправе по требованию любого заинтересованного лица применить к такой сделке последствия недействительности ничтожной сделки. В практике арбитражных судов часто встречаются иски, заявленные по указанным основаниям*(5). Так, по одному из дел Федеральный арбитражный суд Московского округа указал, что сделка, совершенная с указанными нарушениями, является ничтожной, т.к. прямо противоречит закону (ст.168 ГК РФ)*(6).

Вместе с тем необходимо отметить, что арбитражные суды решают вопрос о действительности таких сделок с учетом не только формального соответствия (несоответствия) действующему законодательству о банкротстве, но и принимая во внимание соответствие условий сделки интересам кредиторов.

Так, Федеральный арбитражный суд Московского округа в постановлении от 6 декабря 2001 г. N КГ-А40/7053-01 указал следующее.

Конкурсный управляющий ЗАО "АКБ "Диалог-Банк" обратился с иском к ООО "ДС-Холдинг" о признании недействительным договора передачи в собственность нежилого помещения и применении последствий недействительности ничтожной сделки. В обоснование своих требований истец сослался на несоответствие оспариваемого договора требованиям ст.112 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" 1998 г., поскольку при совершении указанного договора был нарушен порядок продажи имущества, утвержденный собранием кредиторов.

Однако суд разъяснил, что спорное здание было продано по договору купли-продажи ООО "ДС-Холдинг" по более выгодной цене, чем предполагалось продать его другому покупателю, в связи с чем права кредиторов нарушены не были. Принимая это во внимание, суд пришел к выводу об отсутствии оснований для признания оспариваемой сделки недействительной по ст.168 ГК РФ как противоречащей Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)" 1998 г.

Таким образом, суд кассационной инстанции отказался признать сделку недействительной, руководствуясь интересами кредиторов несостоятельного должника, даже в ущерб принципу законности.

Однако при оценке сделок по продаже имущества несостоятельного должника судами не учитываются интересы лиц, не менее, чем кредиторы, заинтересованных в таких сделках. Речь, конечно, идет о контрагентах должника по сделкам (о покупателях). Кроме того, судами не учитываются и другие, существенные для рассматриваемого случая, обстоятельства.

Во-первых, представляется неверной изначальная позиция суда о возможности признания сделки, совершенной конкурсным управляющим с нарушением порядка, сроков или условий продажи имущества должника, утвержденных собранием (комитетом) кредиторов, недействительной на основании ст.168 ГК РФ как противоречащей ст.112 Закона о несостоятельности (банкротстве) 1998 г. или ст.139 Закона о несостоятельности (банкротстве) 2002 г., соответственно.

Так, в ст.139 Закона о банкротстве речь идет об обязанности конкурсного управляющего представить на утверждение собранию (комитету) кредиторов предложения о порядке, сроках и условиях продажи имущества должника. Другими словами, требования, изложенные в указанной статье, обращены не к сделкам по продаже имущества должника, а к конкурсному управляющему как субъекту, на которого возложена реализация имущества должника, к его обязанностям по отношению к кредиторам, а не к правам и обязанностям сторон договора купли-продажи (должника и его контрагента). Соответственно, последствия неисполнения указанных требований должны отражаться не на сделке, а иметь значение только для конкурсного управляющего. Так, в соответствии со ст.25 Закона о банкротстве такими последствиями могут быть отстранение конкурсного управляющего, исключение его из членов саморегулируемой организации и даже взыскание с него убытков.

Во-вторых, совершенно очевидно, что утверждение собранием (комитетом) кредиторов особых порядка, сроков или условий продажи имущества должника ограничивает полномочия конкурсного управляющего по распоряжению имуществом должника по сравнению с тем, как они определены в законе (п.3 ст.129 Закона о банкротстве). Поэтому после того, как порядок, сроки или условия продажи имущества должника утверждены, их нарушение конкурсным управляющим при совершении сделки по продаже имущества должника, с точки зрения оборота, будет являться не нарушением законодательства о банкротстве, а превышением конкурсным управляющим пределов своих полномочий по продаже имущества должника, установленных соответствующим решением собрания (комитета) кредиторов.

Исходя из сказанного, возможность применения к рассматриваемым сделкам положений ст.168 ГК РФ*(7), широко воспринятая нашей судебной практикой, вызывает большие сомнения.

В этой связи представляется интересной позиция, на которой стоит, например, германское Положение о несостоятельности от 5 октября 1994 г.*(8). Так, в соответствии с § 160 Положения о несостоятельности, сделки, имеющие особое значение для производства по делу о несостоятельности, которые намерен заключить конкурсный управляющий, требуют согласия комитета кредиторов. Если комитет кредиторов не учрежден, должно быть получено согласие собрания кредиторов. Однако нарушение положений § 160 Положения о несостоятельности, в соответствии с § 164 того же нормативного акта, не затрагивает действительности сделки, заключенной конкурсным управляющим.

Германские юристы отмечают, что сделка, совершенная конкурсным управляющим, остается в силе для третьих лиц, но допущенные нарушения приобретают значение при определении ответственности конкурсного управляющего*(9).

Тем не менее, по отечественному гражданскому праву сделки, при совершении которых конкурсным управляющим допущены отступления от утвержденных собранием (комитетом) кредиторов порядка, сроков и условий продажи имущества несостоятельного должника, необходимо признать совершаемыми с нарушением условий действительности. Одним из таких условий является необходимость соответствия подлинной воли и волеизъявления лица при совершении сделки. В рассматриваемых случаях указанное условие не соблюдается. Ведь воля юридического лица формируется не только субъектом, выражающим ее при совершении сделки. Как верно отмечал в этой связи Б.Б. Черепахин, ":необходимо различать органы, волеобразующие и представляющие юридическое лицо вовне при совершении им правомерных юридических действий : и органы, волеобразующие, но не представляющие юридическое лицо вовне:"*(10). Нечто подобное происходит и в конкурсном процессе при совершении сделок по продаже имущества несостоятельного должника. В этом случае собрание (комитет) кредиторов участвует в формировании воли на совершение сделок по продаже имущества путем утверждения порядка, сроков и условий такой продажи. Поэтому, волеизъявление здесь должно соответствовать подлинной воле юридического лица - должника, формируемой и собранием (комитетом) кредиторов, и конкурсным управляющим.

Однако если в основании недействительности рассматриваемых сделок лежит нарушение указанного условия, а не закона или иных правовых актов (ст.168 ГК РФ), то и применимая к данным случаям норма должна быть другой.

Представляется, что такая норма, будучи специальной, должна быть помещена в рамки законодательства о несостоятельности, подобно нормам ст.103 Закона о банкротстве. Если исходить из изложенных выше оснований недействительности рассматриваемых сделок, то такая норма должна быть сконструирована по аналогии со ст.174 ГК РФ, предусматривающей недействительность сделок, в том числе совершенных органом юридического лица с нарушением пределов его полномочий, установленных учредительными документами. Допустимость аналогии со ст.174 ГК РФ подтверждается тем, что и конкурсный управляющий, и собрание (комитет) кредиторов по сути представляют собой специальные органы управления несостоятельного должника, образуемые в соответствии с Законом о банкротстве. Именно так расценивается их правовое положение и в судебной практике*(11).

В обоснование заявленной необходимости предусмотреть для случаев недействительности сделок, совершенных конкурсным управляющим с нарушением порядка, сроков и условий продажи имущества должника, утвержденных собранием (комитетом) кредиторов, особую норму, аналогичную положениям ст.174 ГК РФ, можно привести и другие доводы.

Во-первых, применение правил названной статьи позволит в рамках конкурсного производства обеспечить соблюдение общегражданских принципов недопустимости вмешательства в частные дела и презумпции добросовестности. Ведь, как верно отмечается в литературе, внутренние нормы юридического лица не могут и не должны по своей природе оказывать значительное воздействие на третьих лиц*(12). В совокупности с правилом о том, что лицо, действующее в рамках гражданского оборота, признается действующим разумно и добросовестно, пока не доказано обратное (ст.10 ГК РФ), сказанное дает нам основание утверждать, что контрагент должника по договору купли-продажи вовсе не обязан проверять факт наличия ограничений полномочий конкурсного управляющего (в части распоряжения имуществом несостоятельного должника) решением собрания (комитета) кредиторов.

Во-вторых, установление в законодательстве о банкротстве такой нормы позволит обеспечить стабильность гражданского оборота и защитить интересы контрагентов несостоятельного должника по сделке купли-продажи, обеспечить более справедливый баланс интересов кредиторов и третьих лиц. Ведь у кредиторов во всех случаях сохраняется право взыскать причиненные убытки с самого конкурсного управляющего (а его гражданская ответственность по действующему законодательству страхуется), привлечь его к ответственности в иной форме, чего нельзя сказать о контрагентах несостоятельного должника. Сегодня интересы указанных лиц никак не защищены. Максимум, что они могут получить в случае применения последствий ничтожной сделки (ст.168 ГК РФ), - признание в качестве кредиторов по текущим платежам, даже без права участия в деле о банкротстве (ст.5 Закона о банкротстве).

Применение же нормативной конструкции, аналогичной ст.174 ГК РФ, позволит ограничить возможность признания сделки купли-продажи недействительной только случаями недобросовестности самого третьего лица (контрагента). Другими словами, недействительность сделки будет допустима исключительно тогда, когда контрагент знал или должен был знать об установлении для конкурсного управляющего ограничений на совершение сделок*(13). Как верно отмечается по этому поводу в литературе, "статья 174 ГК РФ устанавливает ограничения признания сделки, совершенной неуполномоченным лицом, недействительной. Представляется, что смысл нормы, содержащейся в этой статье, заключается в том, чтобы защитить добросовестного контрагента от признания сделки недействительной. При этом данная норма имеет смысл в том случае, если при добросовестности контрагента является действительной сделка, совершенная лицом от имени юридического лица, которая будет связывать юридическими последствиями это юридическое лицо и добросовестного контрагента"*(14).

Следует также отметить, что ст.174 ГК РФ устанавливает оспоримость указанных в ней сделок, т.е. относит окончательное решение вопроса о признании сделки недействительной на усмотрение суда, поскольку суд может, но не обязан признать сделку недействительной. Думается, суд в таких случаях вправе отказать в удовлетворении иска о признании сделки недействительной с учетом конкретных обстоятельств дела. Например, в случаях, если отсутствуют нарушения интересов истца, или нарушение конкурсным управляющим условий продажи имущества должника носит формальный характер, а сделка совершена на более выгодных для должника условиях, и т.д. Тем более, как уже отмечалось, наша судебная практика делает в этом направлении первые шаги.

Таким образом, как нам представляется, сегодня существует острая потребность нормативного разрешения сложившейся проблемы о возможности и условиях признания недействительными сделок, совершенных конкурсным управляющим с теми или иными нарушениями порядка, сроков и условий продажи имущества несостоятельного должника, утвержденных собранием (комитетом) кредиторов. Исходя из сказанного, считаем важным включение в действующее законодательство о банкротстве нормы о специальном основании недействительности рассматриваемых сделок, а изложенную выше аргументацию рассматривать как предложение в смысле законодательной инициативы (de lege ferenda).

Л.В. Горбунова,

генеральный директор правовой фирмы "Никос" (г.Самара),

аспирант кафедры гражданского и трудового права

Самарской государственной экономической академии

С.А. Кузнецов,

аспирант кафедры гражданского и трудового права

Самарской государственной экономической академии

"Право и экономика", N 10, октябрь 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Имеются в виду Федеральные законы "О несостоятельности (банкротстве)" от 8 января 1998 г. и от 26 октября 2002 г.

*(2) Судебная практика к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)". - М.: Спарк, 2003. - С.792.

*(3) В этой связи интересно отметить, что дореволюционное российское законодательство о несостоятельности (банкротстве) также не предоставляло конкурсному управляющему права самостоятельно производить продажу имущества должника, относя назначение сроков и порядка продажи имущества должника к компетенции собрания кредиторов. См.: Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. - М.: Статут, 2000. - С.418, 419.

*(4) Исключительная компетенция собрания (комитета) кредиторов в решении указанного вопроса подтверждалась и судебной практикой. См., например: п.13 информационного письма Президиума ВАС РФ от 7 августа 1997 г. N 20 // Вестник ВАС РФ. - 1997. - N 10. - С.36.

*(5) См.: постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 6 декабря 2001 г. N КГ-А40/7053-01; постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 7 февраля 2002 г. N КГ-А40/126-02.

*(6) См.: постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 13 июня 2000 г. N КГ-А40/2242-00 // Судебная практика к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)". - С.755.

*(7) Необходимо отметить, что в литературе уже выдвигалось предложение об ограничительном толковании ст.168 ГК РФ. См. в этой связи: Артемов В. Недействительность сделок и их последствия: отдельные аспекты // Хозяйство и право. - 2002. - N 9. - С.118, 119; Усков О. Проблема приобретения имущества от неуправомоченного отчуждателя // Хозяйство и право. - 2002. - N 6. - С.67.

*(8) Положение о несостоятельности от 5 октября 1994 г. // Папе Г. Институт несостоятельности: общие проблемы и особенности правового регулирования в Германии. Комментарий к действующему законодательству / Пер. с нем. - М.: Издательство БЕК, 2002. - С.155-262.

*(9) Там же. - С.128.

*(10) Черепахин Б.Б. Волеобразование и волеизъявление юридического лица. - М.: "Статут", 2001. - С.301.

*(11) См.: постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 23 октября 2001 г. N КГ-А41/5901-01.

*(12) См.: Сарбаш С.В. Ограничение полномочий органов юридических лиц // Журнал российского права. - 1998. - N 6. - С.101.

*(13) Применительно к такой трактовке понятия "добросовестность" см.: Богданов Е.В. Категория "добросовестности" в гражданском праве // Российская юстиция. - 1999. - N 9. - С.13; Емельянов В.И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами. - М.: "Лекс-Книга", 2002. - С.91-110.

*(14) Шестакова Н.Д. Недействительность сделок / Науч. ред. Чечина Н.А. - СПб.: Издательство "Юридический центр "Пресс", 2001. С.51, 52.