Социокультурные исследования в законотворчестве (Д.Я. Малешин, "Законодательство", N 10, октябрь 2003 г.)

Социокультурные исследования в законотворчестве

Правовое регулирование общественных отношений является действительно эффективным только при условии выполнения требований законодательства всеми членами общества. Успешность реализации установленных норм отражает уровень правопорядка и законности в государстве. Платон подчеркивал, что "законность - повиновение правильным законам"*(1). "Правильность" нормативного акта обусловливается, прежде всего, соответствием потребностям как всего общества, так и большинства отдельных его членов. Определение таких потребностей, а также исследование и учет моральных представлений граждан в области тех или иных общественных отношений является неотъемлемой частью законотворческого процесса.

Установить потребности общества можно несколькими способами, например, путем проведения социологических исследований, изучения практики применения действующего законодательства и т.д. Применение этих методов позволяет выявить отношение граждан к действующему законодательству, а также отрицательные и положительные черты последнего. Однако такого анализа недостаточно, если не будут найдены "глубинные" причины несоблюдения правовых норм в той или иной области. Выяснению таких причин будет способствовать, на наш взгляд, не только использование указанных методов, но и проведение общих культурологических исследований в области тех общественных отношений, которые подлежат правовому урегулированию. Учет результатов таких исследований в законотворчестве особенно важен для российского законодателя, призванного устанавливать правила поведения, обязательные для носителей различных культур.

Наибольшее распространение получили две социокультурные модели. Первая основана на индивидуализме, вторая - на коллективизме*(2). Коллективизм использует право для защиты интересов всего общества и достижения коллективных целей, в то время как при индивидуализме право отстаивает в первую очередь интересы отдельного члена общества и сориентировано на выполнение индивидуальных целей*(3). Полагаем, что российская культура сочетает в себе признаки обеих моделей и поэтому не может быть однозначно отнесена ни к одной из них. Специфике российского культурологического типа посвящено множество исследований, подробно раскрывающих ее черты*(4), нас же интересуют лишь те ее особенности, которые влияют на правосознание и, следовательно, должны учитываться в законотворчестве.

Российский законодатель в различные исторические периоды придерживался диаметрально противоположных взглядов на принадлежность России к тому или иному культурологическому типу, и правовая система в нашей стране строилась либо на основе индивидуалистического мировоззрения, либо на основе коллективизма. Но поскольку ни первая, ни вторая упомянутые правовые культуры не соответствуют по отдельности нравственным устоям российского общества, вводимые правовые институты не получали широкой поддержки, что являлось причиной весьма низкого уровня правопорядка.

В XIX в. была поставлена цель обновления России путем введения новейшего законодательства. Образцом было избрано западно-европейское право, основанное на индивидуалистической концепции. Принятый в 1864 г. Устав гражданского судопроизводства стал одним из лучших европейских кодексов того времени. Однако уже через 20 лет его непригодность для России оказалась очевидной. Власть вынуждена была начать разработку нового Устава, который подготовили к 1899 г., но так и не ввели в действие.

Схожая ситуация сложилась и в конце ХХ в. Положения нашего законодательства, разработанные в последние годы, в некоторых случаях просто воспроизводят нормы иностранного права. Еще Монтескье писал, что "законы должны находиться в таком тесном соответствии со свойствами народа, для которого они установлены, что только в чрезвычайно редких случаях законы одного народа могут оказаться пригодными и для другого народа"*(5). Но, хотя дореволюционная и современная отечественная наука*(6) восприняла этот принцип, в практике российского законотворчества он учитывался не всегда. Александр I подчеркивал, что "сочинение законов новых или введение чуждых... принесло бы более вреда, нежели пользы"*(7), но дореволюционный законодатель не следовал этим указаниям и, по словам Г.Ф. Шершеневича, пытался "перенести на русскую почву иностранные образцы, иногда просто в переводе"*(8). Многие правовые нормы не отвечали интересам общества и поэтому оставались недействующими.

Правовой нигилизм подавляющего большинства граждан России отмечают многие отечественные и зарубежные авторы*(9). Еще в начале прошлого века было очевидно, что "законность в русской жизни - совсем не каламбур... это поразительное отсутствие законности... есть и одно из главных свойств, и одно из коренных противоречий русской действительности"*(10). С точки зрения В.А. Томсинова, российское общество XIX в. "связывало с законом не правопорядок и правосудие, а скорее злоупотребление властью и неправый суд. И соответственно не уважало закон"*(11). Похожая ситуация сложилась и с реализацией правовых норм последнего десятилетия. "Законодательство, - утверждает Е.А. Лукьянова, - не воспринимается населением, оно стало хаотичным, пробельным, ущербным..."*(12).

Причина, по которой многие нормы западно-европейского права не в полной мере реализуются в России, заключается в психологических различиях между большинством российских граждан и западноевропейцами. Причем отличия касаются не только правовой психологии. Российское общество специфично воспринимает как некоторые юридические институты, так и многие другие элементы западно-европейской культуры. По словам одного из ведущих отечественных культурологов Ю.М. Лотмана, "своеобразие русского переживания западноевропейских идей отчасти состоит в том, что одни и те же слова и, казалось бы, полностью совпадающие концепции коренным образом меняют свой смысл в зависимости от того, пишутся и воспринимаются они в Западной Европе или в России"*(13). Речь идет об особенности всей социокультурной модели российского общества по сравнению с западноевропейским*(14). Н.А. Бердяев по этому поводу писал, что "у русских моральное сознание очень отличается от морального сознания западных людей"*(15), подчеркивая "недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности"*(16) российских граждан. Детальные исследования подтвердили эту мысль.

Так, "первой характеристикой российского менталитета оказалось преобладание морального сознания - моральных представлений над политическими и правовыми... Право в России отсутствует и в юридических институтах, и в сознании личности"*(17). Иными словами, мораль преобладает над правом. Поэтому в России, в отличие от других европейских стран, где право является своеобразным дополнением к морали, законодательство должно строго соответствовать моральным устоям граждан. В противном случае правовые нормы не реализуются, что подтверждает практика их применения и в последнее время, и в дореволюционный период.

Законодательство, созданное на основе индивидуалистической концепции, не имело поддержки в обществе и было обречено на несоблюдение. Реализацию советского законодательства также следует признать неэффективной, но здесь имелась определенная специфика. Критике законодательства советского периода посвящена обширная литература, отметим лишь, что правовые акты, создававшиеся в тот период, базировались на принципе коллективизма и защищали преимущественно общие интересы в ущерб частным. Некоторые правовые нормы не отвечали потребностям общества и могли существовать только за счет мощного государственного принуждения, другие же были сугубо декларативными и изначально не могли быть реально воплощены в жизнь.

Таким образом, и законодательство, разработанное в соответствии с индивидуалистической концепцией, и правовые нормы, основанные на принципе коллективизма, в России были не более чем фикцией, они служили лишь формой правового регулирования общественных отношений. Содержание же такого регулирования представляло собой совокупность неправовых методов и средств, которые хотя и не имели силы государственного принуждения, но соответствовали нравственным устоям общества, определяли обязательные правила поведения; именно они в первую очередь способствовали поддержанию порядка. Задача современного законодателя заключается в детальном исследовании моральных представлений граждан нашей страны в целях создания правовых норм, соответствующих потребностям как общества в целом, так и отдельных его членов.

Следует отметить, что такие потребности не являются неизменными, с течением времени они модифицируются, корректируя психологию и нравственные устои общества. Формирование общественной культуры происходит под влиянием многих факторов: религиозных, географических, экономических и т.д. Так, в последние годы в России усилилась пропаганда индивидуалистической модели поведения. Но нельзя утверждать, что соответствующий образ жизни безоговорочно воспринят в настоящее время большинством наших соотечественников. Неверным является и представление о том, что в советское время культура формировалась только на основе коллективизма. Отечественное общественное сознание всегда базировалось на идеях и индивидуализма, и коллективизма. В разные исторические периоды влияние каждого из нравственных принципов было различным, но оба всегда участвовали в формировании общественного сознания. Более того, личностная психология большинства россиян также основана на сочетании обеих моральных установок. Симбиоз идей индивидуализма и коллективизма как в общественном, так и в индивидуальном сознании - именно в этом состоит основная специфика российского культорологического типа. Игнорирование данного факта является серьезным упущением и во многом объясняет недостаточно высокий уровень правопорядка в стране. Российское право должно учитывать как индивидуалистические, так и коллективистские традиции и воззрения, распространенные в обществе. Отличительная черта российского культорологического типа предопределяет особенности законотворческого процесса, обязательной частью которого должно стать проведение социокультурных исследований в области тех отношений, которые подлежат правовому урегулированию.

Рассмотрим, как сказываются особенности моральных представлений российских граждан, например, в сфере исполнительного производства. Академик К.А. Абульханова в результате проведенных исследований сделала вывод о том, что специфика психологии россиян связана "с отсутствием развитого изначального чувства, присущего личности, что все в конечном итоге зависит от "я"... Иными словами, подтвердилось суждение о некоторой специфичности я-концепции, которая в западно-европейском сознании связана с развитым индивидуализмом"*(18). То есть психологические исследования показали недостаточную развитость у большинства членов российского общества категории "я".

Данный вывод необходимо учитывать при разработке гражданского процессуального законодательства. В гражданском процессе слабость категории "я" проявляется в том, что стороны изначально могут вести себя недостаточно активно. В процессе исполнения такая пассивность неблагоприятно сказывается на соблюдении прав взыскателя и должника. Эффективный механизм исполнения судебных постановлений предполагает наличие системы гарантий, обеспечивающей правомерность исполнения. Такая система может существовать на основании либо контроля со стороны взыскателя и должника, либо участия суда в процессе исполнения. И если значение суда в процессе исполнения уменьшить, на такую же величину должна вырасти активность сторон. Однако ввиду недостаточной развитости категории "я" роль сторон может в действительности и не увеличиться. По причине изначальной пассивности стороны не будут осуществлять должного контроля за деятельностью органов исполнения. В таких случаях систему гарантий способен обеспечить только суд. Если не предусмотреть активную роль суда, процесс исполнения, по сути, лишится действенной системы гарантий. Поэтому полагаем, что неразвитость категории "я" целесообразно компенсировать усилением роли суда в процессе исполнения судебных постановлений.

В заключение следует подчеркнуть, что было бы большой ошибкой при разработке законодательства не использовать имеющийся опыт иностранных правовых систем. Как писал по этому поводу один из авторов судебной реформы 1864 г. С.И. Зарудный, "не допускать в одном государстве доказанных в другом общих начал усовершенствования только потому, что они иностранные, а не национальные, значило бы почти то же, что не допускать введения железных дорог или телеграфов в государствах, жители которых не имели случая дойти до подобного общенародного изобретения"*(19). В то же время речь должна идти "не о некой механической "операции", а о творческом подходе и учете при этом исторических, национальных, экономических, политических и других условий и особенностей той или иной страны"*(20). "Изучать иной опыт можно и должно, - отмечал историк Л.Н. Гумилев, - но стоит помнить, что это именно чужой опыт"*(21). Законотворчество предполагает обязательное проведение как сравнительного анализа зарубежного законодательства, так и социокультурных исследований в области общественных отношений, подлежащих урегулированию. Реализация правовых норм является эффективной, а уровень правопорядка - высоким, если законодательство соответствует нравственным устоям общества и учитывает его культурологические особенности.

Д.Я. Малешин,

кандидат юрид. наук,

ассистент кафедры гражданского процесса

юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова

"Законодательство", N 10, октябрь 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Платон. Диалоги. М., 2000. С.431.

*(2) См.: Майерс Д. Социальная психология. СПб., 2001. С.246-264.

*(3) См.: Бержель Ж.-Л. Общая теория права. М., 2000. С.66-76; Ллойд Д. Идея права. М., 2002. С.226-235; Сандевуар П. Введение в право. М., 1994. С.33-34, 74-77.

*(4) См., напр.: Семенов В.Е. Типология российских менталитетов и имманентная идеология России // Социальная психология в трудах отечественных психологов / Сост. и общ. ред. А.Л. Свенцицкого. СПб., 2000. С.485-492.

*(5) Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1999. С.16.

*(6) См., напр.: Ковалевский М. Историко-сравнительный метод в юриспруденции и приемы изучения истории права. М., 1880. С.9; Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М., 2002. С.105.

*(7) Труды Комиссии составления законов. Т.I. Постановления об образовании Комиссии. Спб., 1822. С.20.

*(8) Шершеневич Г.Ф. Общая теория права: Учебное пособие: В 2 т. М., 1995. Т.2. С.50.

*(9) См., напр.: Общая теория государства и права: Академический курс: В 3 т. / Отв. ред. проф. М.Н. Марченко. М., 2002. Т.3. С.333-349; Hendley K. Rewriting the Rules of the Game in Russia: The Neglected Issue of the Demand for Law // East European Constitutional Review. 1999. Vol. 8. No 4. P.94; Осакве К. Типология современного российского права на фоне правовой карты мира // Государство и право. 2001. N 4. С.22.

*(10) Маклаков В. Законность в русской жизни (Публичная лекция, прочитанная 17 марта 1909 г. в зале Тенишевского училища) // Вестн. Европы. 1909. Т. 3. Май. С.238.

*(11) Очерки русской культуры XIX века. Т.2. Власть и культура. М., 2000. С.156.

*(12) Лукьянова Е.А. На стыке эпох и континентов (к истории российской государственности). Пособие для реформаторов. М., 2002. С.78.

*(13) Лотман Ю.М. История и типология русской культуры. СПб., 2002. С.748.

*(14) Данилевский Н.Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. М., 2003. С.60-75; Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало: Популярные лекции по народоведению. М., 2000. С.33, 35; Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 1996. С.28; Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности. М., 2000. С.25.

*(15) Бердяев Н.А. Русская идея. Харьков; М., 2000. С.240.

*(16) Бердяев Н.А. Философия свободы. Харьков; М., 2002. С.325.

*(17) Абульханова К.А. Психология и сознание личности (Проблемы методологии, теории и исследования реальной личности) // Избранные психологические труды. М.; Воронеж, 1999. С.183-184.

*(18) Абульханова К.А., Енакаева Р.Р. Российский менталитет или игра без правил? (российско-французские кросскультурные исследования и диалоги) // Российский менталитет. Психология личности, сознание, социальные представления / Под ред. акад. РАО К.А. Абульхановой-Славской, члена-корреспондента РАН А.В. Брушлинского, к.п.н. М.И. Воловиковой. М., 1996. С.18.

*(19) Цит. по: Щегловитов И.Г. Влияние иностранных законодательств на составление судебных уставов 20 ноября 1864 года. Пг., 1915. С.32.

*(20) Марченко М.Н. Сравнительное правоведение. Общая часть: Учебник для юридических вузов. М., 2001. С.247.

*(21) Гумилев Л.Н. От Руси к России: очерки этнической истории. М., 1994. С.299.