Экспертное заключение по проекту федерального закона N 534677-8 "О внесении изменений в Семейный кодекс Российской Федерации" (принято на заседании Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 11 апреля 2024 г. N 241-2/2024) (не действует)

Экспертное заключение по проекту федерального закона N 534677-8 "О внесении изменений в Семейный кодекс Российской Федерации"
(принято на заседании Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 11 апреля 2024 г. N 241-2/2024)

Досье на проект федерального закона

Проект федерального закона N 534677-8 "О внесении изменений в Семейный кодекс Российской Федерации" (далее - Проект) направлен на экспертизу в Совет при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства Государственно-правовым управлением Президента Российской Федерации (письмо от 11 марта 2024 г. N А6-3620).

Проект внесен в Государственную Думу группой депутатов Государственной Думы и находится на стадии предварительного рассмотрения.

Проект предполагает внесение в статью 57 Семейного кодекса Российской Федерации (далее - СК РФ) изменений, предусматривающих, во-первых, исключение права ребенка выражать свое мнение (включая положения об обязательном учете мнения ребенка, достигшего возраста десяти лет) с одновременным введением нормы об обязательном учете мнения родителей в ходе любого судебного или административного разбирательства по вопросу, затрагивающему интересы ребенка; во-вторых, дополнение данной статьи определением понятия "интересы ребенка"; в-третьих, включение в данную статью исчерпывающих перечней "наивысших" и "важнейших" интересов ребенка.

Согласно пункту 10 пояснительной записки Проект разработан "в целях защиты традиционных российских духовно-нравственных ценностей, включая ценности традиционной российской семьи, формирования эффективного механизма защиты детей от деструктивных идей и внедрения нетрадиционных ценностей, защиты здоровья детей, предотвращения вовлечения их в конфликт родителей", а также "в целях устранения правовой неопределенности, вызванной западной концепцией "наилучших интересов ребенка", и комплексной институционализации в семейное право традиционных российских семейных ценностей".

По существу предлагаемых Проектом изменений необходимо отметить следующее.

1. Разработчиками Проекта предпринята попытка отменить право ребенка выражать свое мнение при решении в семье любого вопроса, затрагивающего его интересы, а также его право быть заслушанным в ходе любого судебного или административного разбирательства (далее - право ребенка выражать свое мнение). Обязательность учета мнения ребенка в тех случаях, когда это не противоречит его интересам, заменяется обязанностью учета мнения родителей в ходе любого судебного или административного разбирательства по вопросу, затрагивающему интересы ребенка, за исключением случаев, когда это противоречит интересам ребенка.

Право ребенка выражать свое мнение было включено в СК РФ во исполнение обязательств Российской Федерации по соблюдению Конвенции ООН по правам ребенка 1989 года (далее - Конвенция ООН), статья 12 которой предусматривает, что государства-участники обеспечивают ребенку, способному сформулировать свои собственные взгляды, право свободно выражать эти взгляды по всем вопросам, затрагивающим ребенка, причем взглядам ребенка уделяется должное внимание в соответствии с возрастом и зрелостью ребенка. С этой целью в странах-участницах Конвенции ООН ребенку, в частности, предоставляется возможность быть заслушанным в ходе любого судебного или административного разбирательства, затрагивающего ребенка, либо непосредственно, либо через представителя или соответствующий орган, в порядке, предусмотренном процессуальными нормами национального законодательства.

Как отмечается в пункте 12 Замечания общего характера Комитета ООН по правам ребенка N 5 (2003) "Общие меры по осуществлению Конвенции о правах ребенка (статьи 4 и 42 и пункт 6 статьи 44)" (далее - Замечание N 5), право ребенка выражать свое мнение является одним из четырех основополагающих принципов Конвенции ООН наряду с правом на недискриминацию (статья 2), правом на жизнь, выживание и развитие (статья 6), а также принципом уделения первоочередного внимания наилучшему обеспечению интересов ребенка (пункт 1 статьи 3). Это означает, что статья 12 не только устанавливает конкретное право, но и должна учитываться при толковании или осуществлении всех других прав, закрепленных в Конвенции о правах ребенка. Таким образом, право ребенка на выражение своего мнения направлено на обеспечение максимально полной реализации ребенком также всех других прав, предусмотренных в Конвенции ООН, и их защиты.

Следует отметить, что в соответствии со статьей 5 Конвенции ООН государства-участники уважают ответственность, права и обязанности родителей должным образом управлять и руководить ребенком в осуществлении им признанных Конвенцией прав и делать это в соответствии с развивающимися способностями ребенка. Соответственно, как отмечает Комитет ООН по правам ребенка, ребенок имеет право на то, чтобы им управляли и руководили, что должно компенсировать отсутствие у ребенка знаний, опыта и понимания, которые ограничиваются его развивающимися способностями (пункт 84 Замечания общего порядка N 12 (2009) Комитета ООН по правам ребенка "Право ребенка быть заслушанным", далее - Замечание N 12). Таким образом, родители несут ответственность за то, чтобы дети не подвергались риску причинения им вреда. При этом, в соответствии с пунктом 1 статьи 18 Конвенции ООН государством-участником должны предприниматься все возможные усилия для обеспечения общей и одинаковой ответственности обоих родителей за воспитание и развитие ребенка; родители несут основную ответственность за воспитание и развитие ребенка, при этом наилучшие интересы ребенка являются предметом их основной заботы.

Вместе с тем, как отмечается в пункте 18 Замечания N 12, статья 12 Конвенции ООН предполагает, что ребенок обладает не только правами, вытекающими из его уязвимости или зависимости по отношению к взрослым, но также правами, влияющими на его жизнь, что свидетельствует о признании правосубъектности ребенка и предполагает его участие в решении касающихся его вопросов.

Важно при этом также понимать, что в области защиты прав ребенка интересы ребенка будут наилучшим образом соблюдены при условии, что его голос будет услышан. Действительно, защиту ребенка, как правило, обеспечивают взрослые, однако это не означает пассивное положение ребенка. Опыт показывает, что защита того или иного права ребенка оказывается гораздо более эффективной, когда ребенок сам имеет возможность высказаться. В настоящее время существует множество доказательств того, что неспособность взрослых выслушать детей может породить серьезные негативные последствия и воспрепятствовать принятию своевременных и эффективных мер по защите ребенка, оказавшегося в трудной ситуации. Если детей не только не побуждают к выражению своего мнения, но, наоборот, постоянно заставляют молчать, не верят им и не предоставляют им безопасной возможности выражать свое мнение, в том числе путем обращения в компетентные органы в случае нарушения их прав, результатом становится безнаказанность тех, кто нарушает права и охраняемые законом интересы детей. И наоборот, многочисленными исследованиями было, например, установлено, что дети, если к ним прислушиваются, "являются хорошими репортерами", и что взрослые, зная мнение детей, могут значительно лучше и быстрее определить, что для него лучше и важно ¹. Кроме того, обращение к детям с просьбой высказать свое мнение само по себе свидетельствует об уважении к ним и к их мнению и имеет серьезный воспитательный эффект.

И далее, что важно для понимания механизма выстраивания диалога с ребенком и выявления его мнения по тому или иному вопросу, Комитет ООН по правам ребенка отмечает, что "по мере приобретения ребенком знаний, опыта и понимания действительности родитель, законный опекун или другие, несущие по закону ответственность за этого ребенка лица, должны придавать такому руководству или управлению форму напоминаний и советов, а на более позднем этапе перейти к обмену мнениями на равноправной основе" (пункт 84 Замечания N 12). Совершенно очевидно, что такая эволюция взаимоотношений произойдет не в тот или иной определенный момент развития ребенка, а будет происходить постепенно по мере того, как ребенка будут поощрять к выражению своих взглядов. Иными словами, с развитием способностей ребенок имеет право нести все большую ответственность за урегулирование затрагивающих его вопросов (пункт 85 Замечания N 12).

В этой связи, как подчеркивает Комитет ООН по правам ребенка, между статьей 12 о праве ребенка высказывать свое мнение по всем вопросам, затрагивающим его интересы, и пунктом 1 статьи 3 Конвенции ООН, касающейся наилучшего обеспечения интересов ребенка, не только не существует никаких противоречий, но, наоборот, между ними существует "неразрывная связь". Поэтому оценка наилучших интересов ребенка не может быть проведена без учета его мнения. Эти две статьи дополняют друг друга и должны применяться во взаимосвязи, при этом пункт 1 статьи 3 нацелен на обеспечение наилучших интересов ребенка, а статья 12 определяет порядок заслушивания мнения ребенка и его отражения в любых вопросах, затрагивающих ребенка, включая оценку его наилучших интересов (пункты 70-74 Замечания N 12, пункт 43 Замечания общего порядка N 14 (2013) Комитета ООН по правам ребенка "О праве ребенка на уделение первоочередного внимания наилучшему обеспечению его интересов (пункт 1 статьи 3)", далее - Замечание N 14). Поэтому пункт 1 статьи 3 Конвенции ООН не может корректно применяться при несоблюдении требований статьи 12.

Что касается положения ребенка в семье и взаимоотношений с родителями, к сказанному следует добавить, что семья, в которой ребенок может беспрепятственно выражать свое мнение и серьезно воспринимается с самого раннего возраста, способствует подготовке ребенка к осуществлению права быть заслушанным в более широком обществе. В этом смысле такая семья должна служить моделью, когда "выполнение родительских обязанностей способствует активизации индивидуального развития, укреплению семейных отношений и поддержке детей в их отношениях с обществом, а также предупреждению всех форм насилия в быту и семье" (пункт 90 Замечания N 12).

Изменение редакции статьи 57 СК РФ по существу будет означать лишение ребенка права выражать свое мнения при решении касающихся его вопросов. Это станет грубейшим нарушением прав ребенка в Российской Федерации и обязательств Российской Федерации по Конвенции ООН, причем не только в связи со статей 12, но, как было показано, и с пунктом 1 статьи 3. С учетом вышесказанного, лишение ребенка права на выражение своего мнения будет демонстрировать фактический отказ Российской Федерации от участия в Конвенции ООН.

Следует также помнить, что статья 12 Конвенции о правах ребенка является нормой прямого действия и исключение упоминания о праве ребенка выражать свое мнение из статьи 57 СК РФ, как следует из статьи 6 СК РФ, не приведет к полной его отмене, но такой законодательный шаг неизбежно повлечет возникновение проблем в правоприменительной практике.

Следует также учесть, право ребенка выражать свое мнение закреплено не только в статье 57 СК РФ, однако Проект не предусматривает внесение изменений в какие-либо другие статьи СК РФ.

2. Вызывает возражения предлагаемое разработчиками Проекта определение понятия "интересы ребенка".

Проект предполагает дополнение статьи 57 СК РФ следующим определением понятия "интересы ребенка": "Интересы ребенка заключаются в создании ему условий для его жизни и благополучного развития в соответствии с традиционными российскими духовно-нравственными ценностями". Следует отметить, что включение в семейное законодательство подобных узких и одновременно неопределенных формулировок с неизбежностью недопустимо. Очевидно, что задача родителей и иных законных представителей не сводится лишь к созданию условий для ребенка. В то же время используемые в этой норме оценочные понятия не позволяют определить объем указанных условий жизни и развития.

Введение такого положения в СК РФ чревато неоправданными трудностями при его применении в совокупности и взаимосвязи с другими правовыми нормами с учетом того обстоятельства, что понятие "интересы ребенка" употребляется в СК РФ в том или ином контексте более 50 раз.

Кроме того, Проект предусматривает изменение наименования статьи 57 СК РФ "Право ребенка выражать свое мнение" на весьма неудачное и не соответствующее содержанию проектируемой нормы - "Право ребенка на учет его интересов и мнения его родителей".

Следует подчеркнуть, что вопреки логике и правилам законодательной техники разработчики Проекта предлагают закрепить принципиальное положение не в общих нормах СК РФ, а в статье 57 "Права ребенка выражать свое мнение" главы 11 "Права несовершеннолетних детей" раздела 4 "Права и обязанности родителей и детей" СК РФ.

В то же время было бы крайне важно закрепить в отечественном законодательстве принцип наилучшего обеспечения интересов ребенка в качестве основополагающего начала семейно-правового регулирования. Этот принцип должен быть поименован в статье 1 СК РФ "Основные начала семейного законодательства", что позволило бы применять его кумулятивно с нормами, регулирующими отдельные виды отношений с участием детей.

Следует отметить, что концепция наилучшего обеспечения интересов ребенка получила повсеместное признание после ее закрепления в качестве одного из концептуальных положений Конвенции ООН, согласно пункту 1 статьи 3 которой "во всех действиях в отношении детей независимо от того, предпринимаются они государственными или частными учреждениями, занимающимися вопросами социального обеспечения, судами, административными или законодательными органами, первоочередное внимание уделяется наилучшему обеспечению интересов ребенка". Как уже упоминалось, принцип наилучшего обеспечения интересов ребенка был признан Комитетом ООН по правам ребенка в качестве одного из четырех общих фундаментальных принципов Конвенции ООН. При этом пункт 1 статьи 3 является ключевым для всей Конвенции, поскольку "устанавливает общий стандарт, который лежит в основе" всех других прав, изложенных в Конвенции, и наилучшее обеспечение интересов ребенка неотделимо от любых других прав ребенка, закрепленных в Конвенции.

Концепция наилучшего обеспечения интересов ребенка, действительно, непроста в ее практическом применении, поскольку не является чем-то застывшим и включает в себя различные постоянно изменяющиеся аспекты. "Интересы детей не есть единожды и навсегда данная категория" - это суждение, высказанное видным представителем науки семейного права Е.М. Ворожейкиным более 50 лет назад, не перестало быть актуальным и верным ². Как отмечает Комитет ООН по правам ребенка, концепция наилучшего обеспечения интересов ребенка является гибкой и адаптируемой. Она подлежит корректировке и определению в индивидуальном порядке применительно к особенностям положения соответствующего ребенка с учетом его личных обстоятельств, статуса и потребностей (пункты 11 и 32 Замечания N 14).

В Конвенции ООН отсутствует перечень обстоятельств, установление которых необходимо для определения наилучших интересов ребенка. Для облегчения применения пункта 1 статьи 3 Конвенции ООН на практике Комитет ООН по правам ребенка составил неисчерпывающий перечень элементов, которые не подчинены друг другу и могли бы рассматриваться при проведении оценки наилучших интересов любым лицом, ответственным за принятие решений, которому предстоит определять наилучшие интересы ребенка. Это такие элементы, как: 1) мнение ребенка, 2) индивидуальность ребенка, 3) сохранение семейного окружения и поддержание отношений, 4) попечение, защита и безопасность ребенка, 5) уязвимое положение, 6) право ребенка на здоровье, 7) право ребенка на образование. При этом Комитет ООН по правам ребенка подчеркивает, что базовая оценка наилучших интересов - это общая оценка всех соответствующих элементов, определяющих наилучшие интересы ребенка, согласованная со взвешенной оценкой значимости каждого из них в сопоставлении с другими. Не все элементы в равной мере актуальны в каждом случае, и в разных случаях различные элементы могут использоваться по-разному. Содержание каждого элемента и его значимость неизбежно будут неодинаковы в зависимости от конкретного ребенка и конкретного случая, а также от вида решения и конкретных обстоятельств (пункт 80 Замечания N 14).

Поэтому выработка исчерпывающего понятия интересов ребенка и составление исчерпывающего перечня таких интересов, тем более закрепление их на законодательном уровне, едва ли представляется возможным и целесообразным. Правильнее в этой связи говорить о выработке критериев, которые должны быть использованы при определении наилучших интересов ребенка в каждом конкретном случае.

Представляется неприемлемой предпринятая разработчиками Проекта попытка отхода от общепризнанных международных стандартов, когда многогранное, максимально широкое и гибкое понятие "наилучшие интересы ребенка" подменяется узким статичным истолкованием "наивысших" и "важнейших" интересов. По существу определение интересов ребенка сводится в Проекте к обеспечению его физической безопасности, формированию и сохранению семейных связей, главным образом связей между ребенком и его родителями. Вместе с тем полностью отсутствует такой важнейший элемент в структуре интересов ребенка, как признание приоритета его интересов перед интересами других лиц, включая родителей, государственные органы и организации.

3. Как следует из положений проектируемых частей 3 и 4 статьи 57 СК РФ, интересы ребенка подлежат разграничению на "наивысшие" (часть 3) и "важнейшие" (часть 4). В качестве "наивысших" интересов ребенка рассматриваются "защита его жизни и здоровья и сохранение детско-родительских отношений". "Важнейшие" интересы ребенка разработчики Проекта изложили в виде исчерпывающего перечня, состоящего из девяти пунктов. При этом из данных положений не совсем ясно, возможно ли существование иных интересов ребенка, не указанных в предлагаемой редакции статьи 57 СК РФ.

Представляется, что положения, прямо определяющие интересы ребенка, подлежащие учету, не могут быть поддержаны по следующим причинам:

Во-первых, поименование любых обстоятельств в качестве "интересов" ребенка и закрепление их по "подвидам" в виде исчерпывающих перечней не соответствуют существу правовой категории "интерес ребенка", охрана которого осуществляется всей российской правовой системой и различается применительно к отдельным видам отраслевых отношений, а также лишает гибкости существующую систему защиты прав детей, основанную на концепции наилучшего обеспечения интересов ребенка.

Положения семейного законодательства и Конвенции ООН не содержат иерархии прав детей. Напротив, все предусмотренные в данных актах права призваны отвечать наилучшим интересам ребенка. Закрепление в СК РФ дифференцированного подхода к определению интересов ребенка, при котором каждому поименованному интересу присвоен определенный "ранг" ("наивысший" или "важнейший"), концептуально не соответствует ни Конвенции ООН, ни действующему семейному законодательству.

Существо защищаемых правом семейно-правовых интересов ребенка основано на положениях Конвенции ООН и закреплено в семейном законодательстве в качестве принципов семейно-правового регулирования (статья 1 СК РФ) - приоритет семейного воспитания детей, забота об их благосостоянии и развитии, а также обеспечение приоритетной защиты прав и интересов несовершеннолетних и нетрудоспособных членов семьи. Действие последних отражено и детализировано в соответствующих нормах СК РФ. Данные принципы выступают основными правовыми ориентирами при вынесении судебных актов, актов органов опеки и попечительства или при принятии в иных случаях решений уполномоченными органами, при заключении родителями соглашений и иных действий, прямо или косвенно затрагивающих права ребенка (например, Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 28 сентября 2023 г. N 2514-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина К. на нарушение его конституционных прав пунктом 1 статьи 56 Семейного кодекса Российской Федерации, а также частью третьей статьи 79 и частью третьей статьи 173 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации" и др.).

Во-вторых, в науке семейного права ³ и в судебной практике сложилась устойчивая позиция, заключающаяся в том, что основным ключевым стандартом, обеспечивающим наилучшие интересы ребенка, может выступать лишь адресный и индивидуальный подход к ребенку в каждом конкретном случае с учетом существа ситуации и вида осуществляемого права ребенка. Все судебные решения по спорам, связанным с реализацией ребенком семейных прав, выносятся в соответствии с интересами ребенка, основанными на закрепленных в статье 1 СК РФ принципах, о чем Верховным Судом Российской Федерации даны соответствующие разъяснения (например, постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2017 г. N 56 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных со взысканием алиментов", постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 ноября 2017 г. N 44 "О практике применения судами законодательства при разрешении споров, связанных с защитой прав и законных интересов ребенка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью, а также при ограничении или лишении родительских прав" и др.). Именно индивидуальный подход является важнейшей и наивысшей ценностью при оценке защищаемого интереса ребенка.

Иными словами, нормативное выделение неких обстоятельств и закрепление их в качестве презюмируемых интересов для любого и каждого ребенка лишает детей права на учет их индивидуальности. Применение единых для всех детей видов интересов исключает возможность учета психофизиологических особенностей и способностей каждого из них, их эмоционального и интеллектуального развития, особенностей, связанных с возрастом ребенка, полом, степенью зрелости, этнической и культурной принадлежностью, а также особенностей социокультурной среды и иных индивидуальных личностных характеристик ребенка.

Введение в семейное законодательство исчерпывающего перечня "интересов" ребенка как универсального для всех ситуаций обяжет правоприменителя руководствоваться данным перечнем при разрешении любого вопроса, связанного с реализацией семейных прав ребенка, независимо от учета обстоятельств, в которых находится ребенок. Предлагаемый Проектом подход способен полностью нивелировать цели правового регулирования в рассматриваемой сфере общественных отношений, а также приведет к прекращению действия метода ситуационного регулирования, являющегося основным при правовом воздействии на семейные отношения.

В-третьих, содержание предлагаемого разработчиками Проекта перечня интересов представляется сомнительным и (или) не соответствующим действительным интересам детей, подлежащим учету при осуществлении ими семейных прав.

Так, одни из перечисленных интересов (в частности, защита жизни и здоровья) представляют собой элементы естественных прав человека, закрепленных в Конституции Российской Федерации, а другие - семейные права ребенка (право жить и воспитываться в семье; право знать своих родителей, насколько это возможно; право на их заботу; право на совместное проживание с ними; право на общение с обоими родителями, дедушкой, бабушкой, братьями, сестрами и другими родственниками и т.п.). С точки зрения права недопустимо содержательно смешивать интересы, учитываемые при реализации ребенком своих прав и лежащие в основе формирования этих прав, с самими субъективными правами.

Кроме того, буквальное толкование предлагаемых интересов ребенка позволяет выявить заложенные в них противоречия принципам семейно-правового регулирования. Так, например, "крепкая семья и сохранение брака родителей" (пункт "а" проектируемой части 4 статьи 57 СК РФ), выделенные как "важнейшие" интересы ребенка, могут сделать невозможным удовлетворение иска о расторжении брака родителей при наличии у них общих несовершеннолетних детей, что противоречит семейно-правовому принципу добровольности брачного союза.

Такой "важнейший" интерес ребенка, как "формирование и сохранение в глазах ребенка авторитета родителя" (пункт "б" проектируемой части 4 статьи 57 СК РФ), невозможно рассматривать в качестве универсального интереса, так как есть дети, которые никогда не знали своих родителей (родителя), либо дети, виновное поведение родителей которых исключает возможность пребывания ребенка с ними, и говорить об авторитете родителей в такой ситуации затруднительно. В противном случае, например, при решении вопроса о лишении или ограничении по виновным основаниям родительских прав суд должен исходит из того, что обладание родителем авторитетом в глазах ребенка исключает удовлетворение соответствующего иска, поскольку последнее вступает в противоречие с названным интересом - родитель для ребенка должен являться непререкаемым авторитетом в любой ситуации.

Прямой учет такого "важнейшего" интереса, как "получение воспитания и образования, основанного на традиционных российских духовно-нравственных ценностях" (пункт "и" проектируемой части 4 статьи 57 СК РФ) при выборе родителями ребенку образовательной или воспитательной организации, например, за пределами Российской Федерации, приведет к возможности признания незаконным соответствующего родительского решения, как противоречащим важнейшим интересам ребенка.

Все изложенное свидетельствует о крайней непродуманности и необоснованности предлагаемых изменений, затрагивающих концептуальные положения семейного права.

4. Особое внимание заслуживает пояснительная записка к Проекту, которая содержит пространное обоснование необходимости внесения предлагаемых Проектом изменений. Однако нельзя не отметить наличие в ее тексте большого количества внутренних противоречий и необоснованных утверждений.

Так, например, согласно пояснительной записке обязательность учета мнения ребенка является условием "разрушения авторитета родителя и семейных связей ребенка" (пункт 5), "психологического насилия над ребенком, причинения вреда его психическому и физическому здоровью, разрушению семейных связей ребенка" (пункт 7), а также угрозой "традиционным семейным ценностям, и актуальной возможностью внедрения в жизнь семьи и общества чуждой российскому народу и разрушительной для российского общества системы идей и ценностей (деструктивной идеологии)" (пункт 9).

При этом разработчики Проекта в упомянутых пунктах 5 и 7 пояснительной записки приводят примеры вопиющего недобросовестного поведения родителей при рассмотрении дел об определении места жительства ребенка и порядка осуществления родительских прав отдельно проживающим родителем. Иными словами, причину нарушения проживающим совместно с ребенком родителем права ребенка на общение с отдельно проживающим родителем разработчики Проекта видят в наличии в законодательстве положения об обязательном учете мнения ребенка, достигшего возраста десяти лет. И в целом вместо защиты права ребенка на общение с обоими родителями, вместо поиска баланса прав и обязанностей раздельно проживающих родителей разработчики Проекта предлагают лишить ребенка права выражать свое мнение.

При этом, по общему правилу, учет мнения ребенка предполагает, что, во-первых, оно будет заслушано, во-вторых, при несогласии с мнением ребенка лица, решающие вопросы, затрагивающие его интересы, обязаны обосновать то, почему они сочли необходимым не следовать пожеланиям ребенка. Общеизвестно, что сам по себе учет мнения ребенка не предполагает обязательного следования этому мнению, а правовое значение мнения ребенка зависит от степени его зрелости, изменяющейся с возрастом.

Вместе с тем, если обратиться к тем случаям, в которых в соответствии СК РФ органы опеки и попечительства или суд могут принять решение только с согласия ребенка, достигшего возраста десяти лет, то можно увидеть, что ни один из них никак не связан с определением места жительства ребенка и осуществлением его права на общение с отдельно проживающим родителем. Необходимость получения согласия ребенка предусмотрена в статьях об изменении имени и фамилии ребенка (пункт 4 статьи 59 СК РФ), восстановлении родителей в родительских правах (абзац второй пункта 4 статьи 72 СК РФ), установлении усыновления ребенка (пункт 1 статьи 132), отмене усыновления (статья 143 СК РФ), изменении имени, отчества и фамилии ребенка при усыновлении (пункт 4 статьи 134) или отмене усыновления (статья 143 СК РФ), записи усыновителей в качестве родителей ребенка (пункт 2 статьи 136 СК РФ), назначении опекуна ребенку (пункт 4 статьи 145 СК РФ). В большинстве перечисленных статей речь идет о детях, оставшихся без попечения родителей, и остается абсолютно непонятным, каким образом выводы разработчиков Проекта о столь разрушительных последствиях наличия в законодательстве положений об обязательности учета мнения ребенка и о необходимости получения согласия ребенка соотносятся с тем, что дети, чьему мнению в первую очередь должны следовать в определенных законом случаях взрослые, лишены попечения родителей, а их семейные связи разрушены. В пояснительной записке нет ни слова о том, на каком основании эти дети будут лишены разработчиками Проекта права выразить свое мнение.

Другой пример. Пункт 1 пояснительной записки содержит ложное утверждение о том, что "международное право содержит только указание на необходимость соблюдения интересов ребенка", никак не комментируя и не конкретизируя это понятие. По мнению разработчиков Проекта "стандарт наилучших интересов ребенка окружен правовой дымовой завесой судебной неразберихи", "наилучшие интересы ребенка" - это скорее расплывчатая банальность, чем юридический или научный стандарт, он может быть нарушен как судьями, которые управляют им, так и родителями, которые используют его для продвижения своих собственных интересов" (пункт 2 пояснительной записки).

Вместе с тем Комитет ООН по правам ребенка уделил значительное внимание как категории "интересы ребенка", так и праву ребенка выражать свое мнение и разработал уже упоминавшиеся Замечания N 5, N 12 и N 14, в которых детально рассмотрел содержание и ключевые аспекты имплементации в национальные законодательства данных норм. Однако указанные международные документы полностью проигнорированы разработчиками Проекта.

В целом, оценивая содержание Проекта и пояснительной записки к нему, необходимо отметить, что в этих документах отсутствуют какие-либо веские аргументы для обоснования лишения ребенка права выражать свое мнение, в них сформулировано весьма узкое определение понятия "интересы ребенка", не отвечающее современным вызовам и международным стандартам, предложено недопустимое разделение интересов ребенка на две категории и установление их закрытых перечней.

Положения отечественного семейного законодательства о правах ребенка в действительности могут быть усовершенствованы - нуждаются в гармонизации положения законодательства о праве ребенка на наилучшее обеспечение его интересов и о праве ребенка выражать свое мнение. С сожалением приходится констатировать, что Проект ни одной из этих насущных задач не решает, более того, его принятие было бы шагом назад на пути признания ребенка самостоятельным субъектом права, находящимся под защитой правопорядка.

х х х

Вывод: проект федерального закона N 534677-8 "О внесении изменений в Семейный кодекс Российской Федерации" не может быть поддержан по причинам концептуального характера.

Председатель Совета

П.В. Крашенинников

------------------------------

¹ См.: Nicola Fairhall and Kevin Woods, 'Children's Views on Children's Rights: A Systematic Literature Review', The International Journal of Children's Rights, Vol. 29 (2021), Issue 4, p. 837.

² Ворожейкин Е.М. Семейные правоотношения в СССР. М., 1972. С. 182.

³ См., например: Нечаева А.М. Споры о неделимом // Российская юстиция. 2016. N 2. С. 15 - 18; Беспалов Ю.Ф. Некоторые вопросы реализации семейных прав ребенка (теория и практика). Владимир, 2001. С. 12 и мн. др.