Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 16 февраля 2024 г. N Ф07-19450/23 по делу N А66-11857/2017

16 февраля 2024 г.

Дело N А66-11857/2017

Арбитражный суд Северо-Западного округа в составе председательствующего Яковца А.В., судей Казарян К.Г., Мирошниченко В.В.,

при участии конкурсного управляющего Демина А.С. (паспорт), от акционерного общества "Тверское предприятие "Гидроэлектромонтаж" Кутового М.С. (доверенность от 01.09.2023), от общества с ограниченной ответственностью "Коммерческий банк "Кредит Экспресс" Дубовицкого В.Н. (доверенность от 30.01.2024),

рассмотрев 12.02.2024 в открытом судебном заседании кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "Коммерческий банк "Кредит Экспресс" на постановление Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.10.2023 по делу N А66-11857/2017,

УСТАНОВИЛ:

определением Арбитражного суда Тверской области от 09.08.2017 принято к производству заявление о признании акционерного общества "Тверское предприятие "Гидроэлектромонтаж", адрес: 171841, Тверская обл., г. Удомля, а/я 16, ОГРН 1026901948590, ИНН 691600148 (далее - Предприятие, должник), несостоятельным (банкротом).

Определением суда от 06.12.2017 в отношении Предприятия введена процедура наблюдения, временным управляющим утвержден Привалов Юрий Николаевич.

Решением суда от 30.09.2021 Предприятие признано несостоятельным (банкротом), в отношении должника открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден Демин Александр Сергеевич.

Конкурсный управляющий Демин А.С. 20.01.2022 обратился в арбитражный суд с заявлением, в котором просил признать недействительным договор субординированного займа от 15.04.2016 N 14/04-2016/ГЭМ, заключенный Предприятием с обществом с ограниченной ответственностью "Коммерческий банк "Кредит Экспресс", адрес: 344002, г. Ростов-на-Дону, ул. Максима Горького, д. 92/ 63, ОГРН 102610007119, ИНН 6165032005 (далее - Банк), применить последствия его недействительности.

Конкурсный управляющий Демин А.С. 14.01.2022 также обратился в арбитражный суд с заявлением, в котором просил признать недействительными заключенные Предприятием с Банком договоры от 02.03.2015 N ДЗ-КЛ07/0302 о залоге недвижимого имущества, от 04.05.2017 N ДЗ-КЛ21/2104-1 о залоге основных средств.

Конкурсный управляющий Демин А.С. 17.03.2022 обратился в арбитражный суд с заявлением, в котором просил признать недействительным кредитный договор от 21.04.2016 N КЛ-21/2104, заключенный Предприятием с Банком.

Рассмотрение обособленных споров по перечисленным заявлениям конкурсного управляющего объединено в одно производство.

Определением суда первой инстанции от 22.06.2023 в удовлетворении заявлений конкурсного управляющего Демина А.С. отказано.

Постановлением Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.10.2023 определение от 22.06.2023 в части отказа в признании недействительными кредитного договора от 21.04.2016 N КЛ-21/2104 и договора залога от 04.05.2017 NДЗ-КЛ21/2104-1, заключенных Предприятием и Банком отменено, кредитный договор от 21.04.2016 N КЛ-21/2104 и договор залога от 04.05.2017 N ДЗ-КЛ21/2104-1, заключенных Предприятием с Банком, признаны недействительными, в остальной части определение от 22.06.2023 оставлено без изменения.

В кассационной жалобе, дополнениях и уточнениях к ней, поступивших в Арбитражный суд Северо-Западного округа 31.01.2024 в электронном виде, Банк в лице конкурсного управляющего - государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" просит отменить постановление от 06.10.2023, направить обособленный спор в апелляционный суд на новое рассмотрение.

В обоснование кассационной жалобы ее податель ссылается на несоответствие вывода апелляционного суда о мнимости кредитного договора от 21.04.2016 N КЛ-21/2104 фактическим обстоятельствам дела; указывает, что денежные средства в сумме 50 000 000 руб. в соответствии с названным договором были предоставлены Банком Предприятию, при этом Предприятие производило выплату процентов за пользование кредитом, Банк возвращал излишне уплаченные проценты в случае переплат со стороны Предприятия; приводит сведения о соответствующих платежах по кредитному договору от 21.04.2016 N КЛ-21/2104.

Банк также указывает, что по договору субординированного займа от 15.04.2016 N 14/04-2016/ГЭМ получил от Предприятия денежные средства в сумме 50 000 000 руб., производил выплату процентов по указанному договору, приводит сведения о соответствующих платежах.

Как полагает податель жалобы, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что фактическое получение Предприятием (заемщиком) денежных средств и их расходование является доказательством реальности оспариваемого кредитного договора.

В представленном в электронном виде отзыве Федеральная налоговая служба (далее - ФНС России) возражает против удовлетворения кассационной жалобы.

В судебном заседании представитель Банка поддержал доводы, приведенные в кассационной жалобе.

Конкурсный управляющий Демин А.С. и представитель Общества возражали против удовлетворения кассационной жалобы.

Иные участвующие в деле лица надлежащим образом извещены о месте и времени рассмотрения кассационной жалобы, однако своих представителей для участия в судебном заседании не направили, что в соответствии со статьей 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) не является препятствием для рассмотрения жалобы в их отсутствие.

Как следует из материалов дела, Банк 03.02.2015 заключил с Предприятием (заемщиком) кредитный договор N КЛ-07/0302, в соответствии с условиями которого заемщику открыта кредитная линия с лимитом выдачи в размере 45 000 000 руб. сроком возврата по 31.01.2020 включительно с выплатой процентов за пользование кредитом по ставке 19% годовых.

В обеспечение исполнения обязательств по кредитному договору от 03.02.2015 N КЛ-07/0302 Банк (залогодержатель) и Предприятие (залогодатель) заключили договор залога недвижимого имущества от 02.03.2015 N ДЗ-КЛ07/0302, предметом залога по которому являются здание мастерской КИПиА площадью 5797,9 кв. м с кадастровым номером 69:35:0000012:1459 и земельный участок площадью 42 476 кв. м с кадастровым номером 69:35:0000017:1407.

Банк (заемщик) и Предприятие (займодавец) 15.04.2016 заключили договор субординированного займа N 14/04-2016/ГЭМ.

В соответствии с пунктом 1.1 названного договора займодавец предоставил заемщику субординированный заем в сумме 50 000 000 руб.

Согласно пункту 1.2 договора субординированного займа сумма займа предоставляется сроком на 5 лет.

В соответствии с пунктом 1.3 договора субординированного займа заемщик выплачивает займодавцу ежеквартально проценты по ставке 6% годовых.

Соглашением от 05.10.2017 договор субординированного займа от 15.04.2016 N 14/04-2016/ГЭМ расторгнут.

Банк 21.04.2016 заключил с Предприятием (заемщиком) кредитный договор N КЛ-21/2104, в соответствии с условиями которого заемщику открыта кредитная линия с лимитом выдачи в размере 50 000 000 руб. сроком возврата по 20.04.2020 включительно с выплатой процентов за пользование кредитом по ставке 11% годовых.

В обеспечение исполнения обязательств по кредитному договору от 21.04.2016 N КЛ-21/2104 Банк (залогодержатель) и Предприятие (залогодатель) заключили договор залога от 04.05.2017 N ДЗ-КЛ21/2104-1, предметом залога по которому являются основные средства общей стоимостью 23 871 538 руб. 79 коп., перечисленные в приложении 1 к договору залога.

В соответствии с определением суда от 26.02.2020 требование Банка в размере 95 950 409 руб. 73 коп., из которых 78 201 594 руб. 76 коп. - основной долг по кредитным договорам от 03.02.2015 N КЛ-07/0302 и от 21.04.2016 N КЛ-21/2104, 125 612 руб. 88 коп. - проценты за пользование кредитом, 12 576 084 руб. 95 коп. - проценты за пользование денежными средствами, 5 047 117 руб. 14 коп. - штрафные санкции, включено в третью очередь реестра требований кредиторов Предприятия.

Определением суда от 15.09.2020 требование Банка в размере 95 950 409 руб. 73 коп. признано обеспеченным залогом имущества должника по договору залога недвижимого имущества от 02.03.2015 N ДЗ-КЛ07/0302 и договору залога от 04.05.2017 N ДЗ-КЛ21/2104-1.

Конкурсный управляющий Демин А.С., ссылаясь на то, что договор субординированного займа от 15.04.2016 N 14/04-2016/ГЭМ, кредитный договор от 21.04.2016 N КЛ-21/2104, договор залога недвижимого имущества от 02.03.2015 N ДЗ-КЛ07/0302 и договор залога от 04.05.2017 N ДЗ-КЛ21/2104-1 заключены Предприятием с заинтересованным лицом с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов, просил признать их недействительными на основании пункта 2 статьи 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве).

Управляющий также полагал, что перечисленные договоры имеют признаки мнимых сделок (статья 170 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), в обоснование чего ссылался на транзитный характер платежей, совершенных во исполнение кредитных договоров.

Суд первой инстанции не усмотрел оснований для признания оспариваемых договоров недействительными, в связи с чем определением от 22.06.2023 отказал в удовлетворении заявленных конкурсным управляющим требований.

Апелляционный суд не согласился с выводами суда первой инстанции, послужившими основанием для отказа в признании недействительными кредитного договора от 21.04.2016 N КЛ-21/2104 и договора залога от 04.05.2017 NДЗ-КЛ21/2104-1, заключенных Предприятием и Банком, в связи с чем постановлением от 06.10.2023 отменил определение от 22.06.2023 в указанной части, признал кредитный договор от 21.04.2016 N КЛ-21/2104 и договор залога от 04.05.2017 N ДЗ-КЛ21/2104-1, заключенные Предприятием и Банком недействительными; в остальной части определение от 22.06.2023 оставлено без изменения.

В соответствии с частью 1 статьи 286 АПК РФ арбитражный суд кассационной инстанции проверяет законность решений, постановлений, принятых арбитражным судом первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного акта и исходя из доводов, содержащихся в кассационной жалобе и возражениях относительно жалобы, если иное не предусмотрено названным Кодексом.

Проверив законность определения от 22.06.2023 и постановления от 06.10.2023 исходя из доводов, приведенных в кассационной жалобе, Арбитражный суд Северо-Западного округа приходит к следующим выводам.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в названном Законе.

Как следует из разъяснений, приведенных в подпункте 1 пункта 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Постановление N 63), по правилам главы III.1 Закона о банкротстве могут, в частности, оспариваться действия, являющиеся исполнением гражданско-правовых обязательств (в том числе наличный или безналичный платеж должником денежного долга кредитору, передача должником иного имущества в собственность кредитора), или иные действия, направленные на прекращение обязательств (заявление о зачете, соглашение о новации, предоставление отступного и т.п.).

В соответствии с пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал или в результате совершения сделки стал отвечать признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица, либо направлена на выплату (выдел) доли (пая) в имуществе должника учредителю (участнику) должника в связи с выходом из состава учредителей (участников) должника, либо совершена при наличии одного из следующих условий:

стоимость переданного в результате совершения сделки или нескольких взаимосвязанных сделок имущества либо принятых обязательства и (или) обязанности составляет двадцать и более процентов балансовой стоимости активов должника, а для кредитной организации - десять и более процентов балансовой стоимости активов должника, определенной по данным бухгалтерской отчетности должника на последнюю отчетную дату перед совершением указанных сделки или сделок;

должник изменил свое место жительства или место нахождения без уведомления кредиторов непосредственно перед совершением сделки или после ее совершения, либо скрыл свое имущество, либо уничтожил или исказил правоустанавливающие документы, документы бухгалтерской и (или) иной отчетности или учетные документы, ведение которых предусмотрено законодательством Российской Федерации, либо в результате ненадлежащего исполнения должником обязанностей по хранению и ведению бухгалтерской отчетности были уничтожены или искажены указанные документы;

после совершения сделки по передаче имущества должник продолжал осуществлять пользование и (или) владение данным имуществом либо давать указания его собственнику об определении судьбы данного имущества.

В данном случае заявление о признании Предприятия банкротом принято к производству определением суда 09.08.2017, оспариваемые договоры заключены 02.03.2015, 04.05.2017, 15.04.2016, 21.04.2016, таким образом, могут быть признаны недействительными по основаниям, предусмотренным пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Согласно разъяснениям, приведенным в пункте 5 Постановления N 63, для признания сделки недействительной по данному основанию необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств:

а) сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;

б) в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов;

в) другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки (с учетом пункта 7 названного Постановления).

В случае недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельств суд отказывает в признании сделки недействительной по данному основанию.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Как следует из разъяснений, приведенных в пункте 6 Постановления N 63, согласно абзацам второму - пятому пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если налицо одновременно два следующих условия:

а) на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества;

б) имеется хотя бы одно из других обстоятельств, предусмотренных абзацами вторым - пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Установленные абзацами вторым - пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве презумпции являются опровержимыми - они применяются, если иное не доказано другой стороной сделки.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 7 Постановления N 63, в силу абзаца первого пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом (статья 19 этого Закона) либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника. Данные презумпции являются опровержимыми - они применяются, если иное не до казано другой стороной сделки.

В соответствии с разъяснениям, приведенным в пункте 4 Постановления N 63, наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 ГК РФ), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке.

В соответствии с пунктом 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Согласно пункту 2 указанной статьи в случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 этой статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

Как следует из разъяснений, приведенных в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление N 25), оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались.

Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 ГК РФ), например, признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона соответственно наступившим или ненаступившим (пункт 3 статьи 157 ГК РФ); указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения (пункт 5 статьи 166 ГК РФ).

В соответствии с пунктом 1 статьи 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

По смыслу приведенных норм для признания сделки недействительной на основании статьи 10 и 168 ГК РФ, а также для признания сделки мнимой на основании статьи 170 ГК РФ необходимо установить, что стороны сделки действовали недобросовестно, в обход закона и не имели намерения совершить сделку в действительности.

В соответствии с правовой позицией, выраженной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 13.07.2018 N 308-ЭС18-2197, характерной особенностью мнимой сделки является то, что стороны стремятся правильно оформить все документы, не намереваясь при этом создать реальных правовых последствий. У них отсутствует цель в достижении заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей, сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. В связи с этим установление несовпадения воли с волеизъявлением относительно обычно порождаемых такой сделкой гражданско-правовых последствий является достаточным для квалификации ее в качестве ничтожной.

Для обоснования мнимости необходимо доказать, что при заключении сделки подлинная воля сторон не была направлена на создание тех правовых последствий, которые наступают при ее совершении. Неисполнение одной из сторон своих обязательств не свидетельствует о мнимом характере сделки. Если намерений обеих сторон договора не исполнять указанную сделку не выявлено, то правовых оснований для признания этого договора мнимым не имеется.

Из материалов дела следует, что заинтересованность Банка по отношению к Обществу и вхождение их в одну группу лиц установлены определением Арбитражного суда Ростовской области от 12.08.2019 по делу N А53-9864/2018.

В обоснование требований о признании оспариваемых договоров недействительными конкурсный управляющий ссылался на то, что у Предприятия с 2013 года имелись неисполненные денежные обязательства перед обществом с ограниченной ответственностью "Электромонтаж" (решение Арбитражного суда Краснодарского края от 19.05.2016 по делу N А32-39066/2015) и задолженность по уплате обязательных платежей (решения Межрайонной инспекции ФНС России по Тверской области N 3 от 26.09.2013 N 35 и от 25.05.2015 N 22), требования которых впоследствии включены в реестр требований кредиторов должника.

Суд первой инстанции посчитал, что заключение Предприятием оспариваемых договоров в условиях временных финансовых затруднений не свидетельствует о наличии у должника в соответствующие даты признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции исходил из того, что конкурсным управляющим не доказаны наличие у Банка и Предприятия при заключении оспариваемых договоров цели причинения вреда имущественным правам кредиторов и факт причинения такого вреда; наличие у оспариваемых договоров признаков мнимых сделок суд также посчитал недоказанным.

Апелляционный суд, в силу части 1 статьи 268 АПК РФ повторно рассмотрев настоящий обособленных спор по имеющимся и дополнительно представленным доказательствам, установил, что согласно выпискам об операциях по счету Предприятия движение денежных средств по договору субординированного займа от 15.04.2016 N 14/04-2016/ГЭМ и кредитному договору от 21.04.2016 N КЛ-21/2104 происходило по следующей цепочке:

21.04.2016 Общество перечислило Банку 18 500 000 руб.,

22.04.2016 Банк перечислил Обществу 14 000 000 руб.;

11.05.2016 Общество перечислило Банку 19 000 000 руб.;

13.05.2016 Банк перечислил Обществу 19 000 000 руб.;

25.05.2016 Общество перечислило Банку 6 000 000 руб.;

26.05.2016 Банк перечислил Обществу 6 000 000 руб.;

26.05.2016 Общество перечислило Банку 4 000 000 руб. и 6 500 000 руб.;

27.05.2016 Банк перечислил Обществу 11 000 000 руб.

С учетом изложенного апелляционный суд пришел к выводу о том, что целью совершенных в период с 21.04.2016 по 27.05.2016 платежей являлось создание видимости нормального оборота, направленного на внутригрупповое перераспределение денежных средств между взаимозависимыми юридическими лицами.

Так как Банк не раскрыл экономического смысла кредитования должника в составе группы экономически заинтересованных лиц, не подтвердил, что расчетные операции, опосредующие перемещение активов внутри группы, оформлены в соответствии с их действительным экономическим смыслом и обусловлены разумными экономическими целями, апелляционный суд посчитал, что при заключении кредитного договора от 21.04.2016 N КЛ-21/2104 Предприятие и Банк не намеревались создать соответствующие данной сделке правовые последствия - кредитование должника с целью обеспечения возможности исполнения последним принимаемых на себя обязательств.

С учетом изложенного апелляционный суд пришел к выводу, что кредитный договор от 21.04.2016 N КЛ-21/2104 является ничтожной (мнимой) сделкой в силу пункта 1 статьи 170 ГК РФ.

В постановлении от 06.10.2023 апелляционный суд указал, что совершение такого рода сделок, а также обременение залогом основных средств должника в счет обеспечения несуществующего кредитного обязательства, притом что у Предприятия, не получившего реальных оборотных средств, тем не менее, возникло обязательство по их возврату, а также по уплате процентов за пользование денежными средствами, следует квалифицировать как злоупотребление правом, направленное на причинение вреда должнику и его независимым кредиторам (требование Банка, основанное на оспариваемом договоре, предъявлено к Предприятию в деле о его банкротстве), а также является основанием для квалификации оспариваемых сделок ничтожными по основаниям статей 10, 168 ГК РФ.

Отменяя определение суда первой инстанции от 22.06.2023 в части отказа в признании недействительными кредитного договора от 21.04.2016 N КЛ-21/2104 и договора залога от 04.05.2017 NДЗ-КЛ21/2104-1 и удовлетворяя заявленные конкурсным управляющим требования в указанной части, апелляционный суд исходил из того, что действия Банка и Предприятия, выразившиеся в проведении транзитных платежей с целью увеличения кредиторской задолженности Предприятия, являются недобросовестными, свидетельствуют о злоупотреблении правом.

По мнению суда кассационной инстанции, указанные выводы апелляционного суда соответствуют фактическим обстоятельствам дела и представленным при рассмотрении настоящего обособленного спора доказательствам.

Приведенный в кассационной жалобе Банка довод о несоответствии вывода апелляционного суда о мнимости кредитного договора от 21.04.2016 N КЛ-21/2104 фактическим обстоятельствам дела, не может быть принят.

В обоснование указанного довода Банк ссылается на то, что денежные средства в сумме 50 000 000 руб. в соответствии с названным договором были предоставлены Банком Предприятию, при этом Предприятие производило выплату процентов за пользование кредитом, а Банк возвращал излишне уплаченные проценты в случае переплат со стороны Предприятия.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 86 Постановления N 25, при разрешении спора о мнимости сделки следует учитывать, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним.

Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 ГК РФ.

Применительно к указанным разъяснениям обстоятельства, на которые ссылается Банк, не препятствуют квалификации кредитного договора от 21.04.2016 N КЛ-21/2104 как ничтожной сделки на основании пункта 1 статьи 170 ГК РФ.

Иные доводы, приведенные в кассационной жалобе Банка, не опровергают выводов судов апелляционного суда, послуживших основанием для принятия обжалуемого постановления, а лишь выражают несогласие подателя жалобы с оценкой апелляционным судом доказательств, представленных при рассмотрении настоящего обособленного спора.

Так как основания для иной оценки названных доказательств у суда кассационной инстанции отсутствуют, кассационная жалоба не подлежит удовлетворению.

Руководствуясь статьями 286, 287 и 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Западного округа

ПОСТАНОВИЛ:

постановление Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.10.2023 по делу N А66-11857/2017 оставить без изменения, а кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "Коммерческий банк "Кредит Экспресс" - без удовлетворения.

Председательствующий

А.В. Яковец

Судьи

А.В. Яковец К.Г. Казарян В.В. Мирошниченко