Постановление Арбитражного суда Московского округа от 9 июля 2020 г. N Ф05-3407/17 по делу N А40-30065/2016

г.Москва

9 июля 2020 г.

Дело N А40-30065/2016

Резолютивная часть постановления объявлена 02.07.2020.

Постановление в полном объеме изготовлено 09.07.2020.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего - судьи Петровой Е.А.

судей Каменецкого Д.В. и Мысака Н.Я.

при участии в заседании:

от к/у ООО ПК "Сотис" - Денисов А.Д. по дов. от 12.05.2020;

от Рябковой Е.А. - Левашов С.Н. по дов. от 05.02.2019;

от Сидорова М.С. - Егоров М.П. по дов. от 25.05.2020,

рассмотрев в судебном заседании 02.07.2020 кассационные жалобы Рябковой Екатерины Александровны и Сидорова Максима Сергеевича на постановление от 24.03.2020 Девятого арбитражного апелляционного суда, принятое по заявлению конкурсного управляющего о привлечении Сидорова Максима Сергеевича, Рябковой Екатерины Александровны, учредителей должника ООО "ЖСК" и ООО "Финпартнер", а также руководителей учредителей должника, в том числе бывших, - Морозовой Елены Сергеевны, Филиппова Владислава Викторовича, Афонина Александра Сергеевича и Королевой Наталии Васильевны к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО ПК "Сотис"

в рамках дела о признании несостоятельным (банкротом) ООО ПК "Сотис",

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда города Москвы от 11.05.2016 общество с ограниченной ответственностью перестраховочная компания Сотис (далее ООО ПК Сотис, должник) было признано несостоятельным (банкротом), в отношении должника было открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден Малахов Сергеи Михаилович, о чем опубликованы сведения в газете Коммерсантъ 93 от 28.05.2016.

Конкурсный управляющий должника обратился в Арбитражный суд города Москвы с заявлением, с учетом уточнении, принятых в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, о привлечении солидарно Сидорова Максима Сергеевича (далее Сидоров М.С.), ООО Железнодорожная Страховая компания, ООО Финпартнер, Морозовой Елены Сергеевны (далее Морозова Е.С.), Филиппова Владислава Викторовича (далее Филлипов В.В.), Афонина Александра Сергеевича (далее Афонин А.С.), Королевой Натальи Васильевны (далее Королева Н.В.), Рябковой Екатерины Александровны (далее Рябкова Е.А.) к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО ПК Сотис в размере 8 849 684,27 руб.

В обоснование заявления конкурсный управляющий указывал не неисполнение контролирующими должника лицами обязанности по подаче заявления о признании должника несостоятельным (банкротом), по передаче документов конкурсному управляющему должника, а также за совершение сделок, признанных судом недействительными на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 25.12.2019 в удовлетворении требовании конкурсного управляющего было отказано в полном объеме.

Суд первой инстанции установил, что ООО "ЖСК", ООО "Дельта-10" и ООО "Финпартнер" являлись учредителями должника, а Морозова Е.С., Филлипов В.В., Афонин А.С. и Королева Н.В. - руководители участников должника.

Так, ООО "Железнодорожная Страховая компания" - участник должника с долей участия в уставном капитале должника - 40,24%, ООО "Финпартнер" - участник должника с долей участия в уставном капитале должника - 19,52 %, ООО "Дельта-10" - участник должника с долей участия в уставном капитале в размере 40,24%, а Морозова Е.С. - руководитель ООО "Финпартнер" с 27.09.2013 по настоящее время, Филиппов В.В. - руководитель ООО "Железнодорожная Страховая компания" с 09.11.2012 по настоящее время, Королева Н.В. и Афонин А.В. - руководители ООО "Дельта-10 до 03.12.2018, с 07.08.2014 по 20.04.2015 и с 21.04.2015 по 03.12.2018 соответственно.

Отказывая в удовлетворении требований в части такого основания как совершение указанными лицами деиствий по оказанию определяющего влияния на действия генерального директора Сидорова М.С. по совершению сделок, которые привели к несостоятельности (банкротству) должника, суд первой инстанции указал, что материалами дела не подтверждается и лицами, участвующими в деле, не представлено доказательств обратного, что учредителями должника и их руководителями были совершены действия, повлекшие за собой невозможность удовлетворения требовании кредиторов.

Суд также отметил, что обладая менее установленной законом 50% доли участия в уставном капитале должника (40,24, 40,24 и 19,52%), не имея самостоятельной возможности определять действия должника, в отсутствие сведении об извлечении ими выгоды из незаконного или недобросовестного поведения лица, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, участники должника и их руководители не отвечают признакам контролирующих ООО ПК Сотис лиц, определенным абзацем тридцать первым статьи 2 и пунктом 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве.

Отказывая в привлечении к субсидиарной ответственности Сидорова М.С., суд первой инстанции исходил из следующего.

Судом первой инстанции было установлено, что Сидоров М.С. являлся генеральным директором должника в период с 03.10.2013 по 07.07.2015 (назначения временной администрации ООО Перестраховочная компания "СОТИС"), что подтверждается протоколом N 15 от 03.10.2013 и Приказом Банка России N ОД-1588 от 07.07.2015, а также он являлся главным бухгалтером должника, что подтверждается отчетностью, предоставленной конкурсному управляющему Банком России, согласно которой во всех банках Сидоров М.С. являлся единственным распорядителем денежных средств, как законно назначенный генеральный директор должника ООО ПК "Сотис".

Судом было установлено, что в период исполнения Сидоровым М.С. обязанностей генерального директора от имени должника был заключен договор субординированного депозита от 29.05.2015, на основании которого на депозитный счет N 42007810000000000001, открытый должнику в АО "Вологдабанк", были внесены денежные средства в размере 50 000 000 руб.

В соответствии с пунктом 1.1. договора субординированного депозита должник (вкладчик) размещает денежные средства в размере 50 000 000 руб. на условиях возврата депозита по истечении определенного времени, а банк принимает поступившую сумму от вкладчика на срок 5 лет до "29" мая 2020 года включительно. Согласно пунктам 1.2. и 1.4. договора субординированного депозита банк не принимает на себя в какой-либо форме обязательство досрочно возвратить депозит или его часть, досрочный возврат депозита (или его части) возможен по соглашению 15 сторон, но не ранее чем через 5 (пять) лет с даты включения депозита в состав источников дополнительного капитала Банка.

В обоснование заявления о привлечении Сидорова М.С. к субсидиарной ответственности конкурсный управляющий указывал, что исполнение должником данного договора привело к тому, что должник на длительный срок (до 29.05.2020) лишился имеющихся у него активов в общем размере 50 000 000 руб. без возможности их досрочного возврата.

Отказывая в удовлетворении заявления конкурсного управляющего должника в части привлечения Сидорова М.С. к субсидиарной ответственности по этим основаниям, суд первой инстанции исходил из недоказанности того, что условия договора субординированного депозита являлись для общества заведомо невыгодным, а сама сделка убыточной, а также указал, что в пункте 1.1 договора субординированного депозита от 29.05.2015 установлено, что вкладчик имеет право получить проценты в размере 12 % годовых, в связи с чем пришел к выводу, что действия ответчика, связанные с заключением договора при недоказанности его убыточности, в том числе отсутствии сведении и доказательств какой-либо заинтересованности (аффилированности) ответчика по отношению к банку и отсутствии документального подтверждения извлечения соответствующих доходов Сидоровым М.С. в связи с заключаемым и исполняемым должником договоров, не могут быть положены в основание привлечения Сидорова М.С. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Также суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении требовании о привлечении Сидорова М.С. к субсидиарной ответственности за совершение должником сделок, признанных в последующем недействительными на сумму 191 345 137,73 руб., указал, что в рассматриваемом случае данные обстоятельства не имеют правового значения, поскольку в период совершения указанных сделок, либо после их совершения, кредиторская задолженность, включенная в реестр требовании кредиторов, отсутствовала (не образовалась), поскольку требование единственного кредитора в размере 1 000 руб. образовалась в период деятельности временной администрации.

В отношении наличия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности Рябковой Екатерины Александровны, которую конкурсный управляющий считал конечным бенефициаром должника, оказывавшим существленное влияние на деятельность должника через генерального директора Сидорова М.С., судом первой инстанции было установлено следующее.

Суд установил, что учредителями ООО ПК "Сотис" являются ООО "Дельта-10", ООО "Финпартнер" и ООО "ЖСК". Учредителем ООО "ЖСК" является СПССК "Прогресс" (99.99%), в состав участников которого входит ООО "Вита" (0,01%), Рябкова Е.А. является учредителем ООО "Вита" (21,13%), которое, в свою очередь, является 99,99% учредителем ООО "Дельта10", в связи с чем конкурсный указывал, что Рябкова Е.А. является контролирующим лицом должника и должна быть привлечена к субсидиарной ответственности солидарно с иными лицами.

Разрешая этот вопрос о наличии контроля со стороны данного ответчика, суд пришел к выводу о недоказанности управляющим такового, недоказанности того, что имеются формально-юридические или фактические признаки аффилированности между должником и ответчиком, в связи с чем отказал в привлечении Рябковой Е.А. к субсидиарной ответственности.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 24.03.2020 определение суда первой инстанции от 25.12.2019 было изменено в части отказа в привлечении к субсидиарной ответственности Сидорова М.С. и Рябковой Е.А., заявление конкурсного управляющего в указанной части было удовлетворено, с ответчиков в порядке субсидиарной ответственности было взыскано 8 849 684, 27 руб.

Удовлетворяя заявление конкурсного управляющего в части привлечения Сидорова М.С. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, суд апелляционной инстанции исходил из следующего.

Судом апелляционной инстанции было установлено, что на дату введения в отношении должника процедуры несостоятельности (банкротства) должник не имел возможности удовлетворить требования кредиторов, поскольку не располагал необходимыми для погашения задолженности денежными средствами и имуществом.

Также судом было указано, что вступившим в законную силу определением Арбитражного суда города Москвы от 10.07.2017 по настоящему делу были признаны недействительными сделки по перечислению ООО ПК "Сотис" в пользу ООО "Страховой брокер "Южный трап" в период с 10.03.2015 по 18.06.2015 денежных средств в размере 185 462 722 руб., применены последствия недействительности сделки в виде взыскания с ООО "Страховой брокер "Южныий трап" в пользу ООО ПК "Сотис" денежных средств в размере 185 462 722 руб. Данные сделки были признаны недействительными на основании пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, как совершенные без встречного представления со стороны контрагента, то есть фактически на безвозмездной основе.

Суд установил, что определением Арбитражного суда города Москвы от 01.09.2017 по настоящему делу были признаны недействительными сделки по перечислению ООО ПК "Сотис" в пользу ООО "Арави1" 18.05.2015 денежных средств в размере 5 882 415,73 руб. Данные сделки также были признаны недействительными на основании пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, как совершенные без встречного представления со стороны контрагента, то есть фактически на безвозмездной основе.

Установив указанные обстоятельства и применив пункт 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации 53 от 21.12.2017, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что в результате действии Сидорова М.С., как единоличного исполнительного органа должника, выразившихся в совершении им сделок, которые были признаны недействительными, должник оказался лишен денежных средств в размере не менее 191 345 137, 73 руб., т.е. действиями ответчика были причинены убытки должнику и его кредиторам, что не было учтено судом первой инстанции.

Суд апелляционной инстанции отметил, что судом первой инстанции не было учтено, что конкурсный управляющий должника указывал, что Сидоровым М.С. не исполнена обязанность по передаче бухгалтерской и иной документации должника конкурсному управляющему, а также установил, что определением от 26.09.2016 суд обязал Сидорова М.С. передать конкурсному управляющему должника оригиналы документов согласно приведенному в резолютивной части определения перечню. Однако указанное определение суда не было исполнено.

Согласно определению Арбитражного суда города Москвы от 26.09.2016 Сидоров М.С. был обязан передать конкурсному управлявшему в рамках положений Закона о несостоятельности (банкротстве) бухгалтерскую и иную документацию должника.

Однако Сидоров М.С. не представил ни суду, ни службе судебных приставов доказательства отсутствия у него запрашиваемых документов и/или невозможности их представления, что не позволило конкурсному управляющему обнаружить активы должника, за исключением лишь денежных средств в размере 50 000 000 руб. из субординированного депозита, размещенного в АО "Вологдабанк".

Учитывая указанные обстоятельства, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что непредоставление данных бухгалтерских и иных документов/ценностей существенно повлияли на процедуру банкротства должника, в том числе в части невозможности удовлетворения требований кредиторов.

Отклоняя доводы Сидорова М.С. о его номинальном статусе, суд апелляционной инстанции указал, что протокол осмотра доказательств, содержащий распечатку нескольких электронных сообщений между неизвестными адресатами в апреле, июне, сентябре и ноябре 2014 года, применительно к статьи 68 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не является допустимым доказательством, поскольку в материалы дела не представлены доказательства принадлежности указанного почтового ящика непосредственно Рябковой Е.А.

Также суд апелляционной инстанции указал, что электронные сообщения не указывают на то, что спорные и недействительные сделки ООО ПК "Сотис" на сумму 590 699 974, 75 рублей совершены Сидоровым М.С. по чьим-либо распоряжениям или во исполнение указаний третьих лиц.

Судом были критически оценены представленные Сидоровым М.С. в материалы дела заявления, направленные в адрес налогового органа и правоохранительных органов и заявление Сидорова М.С., удостоверенное нотариусом Крюковой Л.Н., о том, что первый являлся номинальным руководителем должника, никогда не располагал документацией должника, выполнял указания Рябковой Е.А. (том 2, л.д. 5, 83, 89), поскольку подобные обращения имели место после признания должника банкротом или после подачи настоящего заявления о привлечении Сидорова М.С. к субсидиарной ответственности.

Суд указал, что подобные обстоятельства свидетельствует о попытках Сидорова М.С. таким образом снять с себя ответственность и переложить её только на Рябкову Е.А., при этом доказательств намерения ответчика снять с себя полномочия генерального директора и прекратить трудовые отношения с обществом в порядке статьи 180 Трудового кодекса Российской Федерации, до признания должника банкротом, в материалы дела не представлено. Суд апелляционной инстанции принял во внимание и то, что согласно представленным в материалы дела ответам из банков следует, что являясь генеральным директором ООО ПК "Сотис", Сидоров М.С. самостоятельно совершал и исполнял сделки от имени должника, включая перечисление денежных средств в пользу АО "Вологдабанк".

Удовлетворяя требования конкурсного управляющего должника в части привлечения к субсидиарной ответственности Рябковой Е.А., суд апелляционной инстанции исходил из следующего.

Суд апелляционной инстанции проанализировал представленные конкурсным управляющим выписки из ЕГРЮЛ и СПАРК о юридической принадлежности Рябковой Е.А. к группе компаний, в которую входит должник.

Так, судом было установлено, что из выписок следует, что опосредованное владение Рябковой Е.А. долями участия в обществе - должнике пропорционально долям по цепочке ООО "Вита" - ООО "Дельта-10" за все время не превышало 3%.

Проанализировав показания, данные Сидоровым М.С. в Перовском районном суде г. Москвы в рамках судебного дела N 2-4603/2017, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о реальности возможности со стороны Рябковой Е.А. существенно влиять на деятельность должника.

Применив пункт 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53, суд апелляционной инстанции, оценив существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что независимо от количества акций Рябкова Е.А. является фактически контролирующим лицом по отношению к должнику, что подтверждено совокупностью доказательств, в том числе и косвенных.

При этом судом апелляционной инстанции была принята во внимание правовая позиция высшей судебной инстанции, сформированная в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2018 N 302-ЭС14-81472 (4,5,5), относительно возможности оценки судами совокупности косвенных доказательств при проверке фактического контроля над должником лиц, опосредованно участвующих в капитале должника.

Учитывая, что процедура пополнения конкурсной массы и расчеты с кредиторами должника завершена, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что Рябкова Е.А. и Сидоров М.С. подлежат привлечению к субсидиарной ответственности и с них в солидарном порядке подлежит взысканию в пользу должника денежные средства в размере 8 849 684,27 руб.

Не согласившись с принятым по заявлению конкурсного управляющего должника судебным актом, Сидоров М.С. обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит отменить постановление суда апелляционной инстанции в части привлечения его к субсидиарной ответственности и направить обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В обоснование кассационной жалобы заявитель ссылается на нарушение судом норм процессуального и материального права, на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела и представленным в дело доказательствам и указывает на то, что он являлся номинальным директором, вследствие своего состояния и периодического лечения от наркотической зависимости не отдавал отчета своим действиям, действовал исключительно по указаниям Рябковой Е.А..

Также с постановлением суда апелляционной инстанции не согласилась Рябкова Е.А. и обратилась в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит отменить постановление суда апелляционной инстанции в части привлечения её к субсидиарной ответственности, а также восстановить срок на подачу кассационной жалобы в связи с введением в стране ограничений, связанных с распространением новой коронавирусной инфекции.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации информация о рассмотрении обеих кассационных жалоб была размещена на общедоступных сайтах Арбитражного суда Московского округа http://www.fasmo.arbitr.ru и http://kad.arbitr.ru в сети "Интернет".

В заседании суда кассационной инстанции представитель Сидоров М.С. поддержал доводы своей кассационной жалобы, уточнил просительную часть жалобы (просил оставить в силе определение суда первой инстанции, разрешение жалобы Рябковой Е.А. оставил на усмотрение суда.

Представитель Рябковой Е.А. поддержал доводы своей кассационной жалобы, просил постановление суда апелляционной инстанции в обжалуемой части отменить, оставив в силе определение суда первой инстанции, указывал на недоказанность конкурсным управляющим признаков контролирующего должника лица и недопустимость ссылок суда апелляционной инстанции на косвенные доказательства, которые посчитал ненадлежащими. Разрешение жалобы Сидорова М.С. оставил на усмотрение суда.

Представитель конкурсного управляющего должника возражал против удовлетворения обеих кассационных жалоб по доводам заблаговременно направленных отзывов, полагал обжалуемое постановление законным и обоснованным, поскольку суд апелляционной инстанции правильно исходил из оценки совокупности доказательств, а также выразил несогласие по вопросу восстановления срока на подачу Рябковой Е.А. кассационной жалобы.

Иные лица, участвующие в деле о банкротстве, надлежаще извещенные о времени и месте рассмотрения кассационных жалоб, в судебное заседание суда кассационной инстанции не явились, что в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не препятствует рассмотрению жалоб в их отсутствие.

Изучив материалы дела, выслушав представителей ответчиков и конкурсного управляющего должника, обсудив доводы кассационных жалоб и отзывов на них, проверив в порядке статей 286, 287, 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалованного судебного акта, судебная коллегия суда кассационной инстанции пришла к выводу об отсутствии у нее достаточных полномочий по отмене постановления суда апелляционной инстанции по заявленным в жалобах доводам, направленным на установление судом кассационной инстанции иных обстоятельств, на иную оценку исследованных судом апелляционной инстанции доказательств, что исключено из полномочий суда кассационной инстанции согласно положениям статьи 286 и части 2 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

На недопустимость отмен судебных актов судов первой и апелляционной инстанций судом кассационной инстанции в подобных ситуациях неоднократно указывал Верховный Суд Российской Федерации в своих определениях, в том числе по делам Арбитражного суда Московского округа N N А40-161453/2012, А40-68167/2016, А40-184890/2015, А40-111492/2013 (по обособленному спору о признании недействительным договора поручительства от 15.08.2012) и судебная коллегия суда кассационной инстанции считает, что обязана действовать в строгом соответствии со своими полномочиями, предусмотренными статьей 286, частью 2 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, с учетом того толкования норм процессуального права о полномочиях суда кассационной инстанции, которое дано высшей судебной инстанцией.

Отклоняя доводы кассационной жалобы Сидорова М.С., ссылавшегося на свой номинальный статус как руководителя должника, суд кассационной инстанции отмечает следующее.

В настоящее время судебной практикой выработаны сложившиеся подходы относительно привлечения к субсидиарной ответственности лиц, считающих себя формальными (номинальными) руководителями.

Так, в пункте 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 разъяснено, что руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица, но не осуществлявший фактическое управление (далее - номинальный руководитель), например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий (фактического руководителя), не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом (пункт 3 статьи 53 ГК РФ).

В этом случае, по общему правилу, номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность, предусмотренную статьями 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, а также ответственность, указанную в статье 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (абзац первый статьи 1080 ГК РФ, пункт 8 статьи 61.11, абзац второй пункта 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве).

При этом высшей судебной инстанцией в том же пункте постановления Пленума N 53 разъяснены условия, при наличии которых в силу специального регулирования (пункт 9 статьи 61.11 Закона о банкротстве) размер субсидиарной ответственности номинального руководителя может быть уменьшен, если благодаря раскрытой им информации, недоступной независимым участникам оборота, были установлены фактический руководитель и (или) имущество должника либо фактического руководителя, скрывавшееся ими, за счет которого могут быть удовлетворены требования кредиторов.

Рассматривая вопрос об уменьшении размера субсидиарной ответственности номинального руководителя, суд учитывает, насколько его действия по раскрытию информации способствовали восстановлению нарушенных прав кредиторов и компенсации их имущественных потерь (пункт 1 статьи 1064 ГК РФ).

Вместе с тем, материалами настоящего дела было подтверждено, что Сидоров М.С. кроме действий по раскрытию информации о фактическом руководителе (Рябковой Е.А.) никакой информации ни об имуществе фактического руководителя и должника, за счет которого могли бы быть удовлетворены требования кредиторов, не предоставил, в связи с чем судебная коллегия суда кассационной инстанции считает, что судом апелляционной инстанции был правильно разрешен вопрос о полном привлечении Сидорова М.С. к субсидиарной ответственности в заявленном конкурсным управляющим размере.

В отношении Рябковой Е.А. судом апелляционной инстанции были правильно применены следующие нормы материального права.

В силу пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Закона N 73-ФЗ в случае банкротства должника по вине учредителей (участников) должника, собственника имущества должника - унитарного предприятия или иных лиц, в том числе по вине руководителя должника, которые имеют право давать обязательные для должника указания или имеют возможность иным образом определять его действия, на учредителей (участников) должника или иных лиц в случае недостаточности имущества должника может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам.

Таким образом, субъектами названного вида ответственности в спорный период для юридических лиц, имеющих организационно-правовую форму общества с ограниченной ответственностью, помимо учредителей (участников), руководителя, являлись также и иные лица, имевшие право давать обязательные для должника указания или возможность иным образом определять его действия (далее все названные лица в совокупности - контролирующие лица).

Судебная коллегия суда кассационной инстанции считает, что судом апелляционной инстанции правильно было принято во внимание, что в данном конкретном деле ответчик Рябкова Е.А. не являлась непосредственно ни участником (учредителем), ни руководителем должника (доля её опосредованного участия в обществе - должнике не превышала 3%), в связи с чем при разрешении вопроса о допустимости привлечения её к субсидиарной ответственности суд апелляционной инстанции правильно посчитал подлежащим доказыванию факта отнесения её к категории иных контролирующих лиц, которые, несмотря на отсутствие формального статуса участника или руководителя, имели фактическую возможность давать должнику обязательные для исполнения указания либо иным образом определять его поведение, то есть осуществляли контроль над его деятельностью.

Анализируя все имеющиеся в материалах дела доказательства относительно того, возможно было бы считать Рябкову Е.А. фактическим руководителем должника, суд апелляционной инстанции обоснованно принял во внимание сформированную высшей судебной инстанцией правовую позицию о критериях доказывания факта влияния лиц, непосредственно не являющихся ни руководителями должника, ни его участниками, сформулированную в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.08.2018 N 302-ЭС14-81472(4,5,7)).

Так, высшей судебной инстанцией было разъяснено, что в таких случаях доказывание соответствующего контроля может осуществляться путем приведения доводов о существовании между лицами формально юридических связей, позволяющих ответчику в силу закона либо иных оснований (например, учредительных документов) давать такие указания, а также путем приведения доводов о наличии между лицами фактической аффилированности в ситуации, когда путем сложного и непрозрачного структурирования корпоративных связей (в том числе с использованием офшорных организаций) или иным способом скрывается информация, отражающая объективное положение дел по вопросу осуществления контроля над должником.

Верховный Суд Российской Федерации отметил, что процессу доказывания по делам о привлечении к субсидиарной ответственности сопутствуют объективные сложности, возникающие зачастую как в результате отсутствия у заявителей, в силу объективных причин, прямых письменных доказательств, подтверждающих их доводы, так и в связи с нежеланием членов органов управления, иных контролирующих лиц раскрывать документы, отражающие их статус, реальное положение дел и действительный оборот, что влечет необходимость принимать во внимание совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств, сформированную на основе анализа поведения упомянутых субъектов.

Несмотря на это, необходимо учитывать, что субсидиарная ответственность является экстраординарным механизмом защиты нарушенных прав кредиторов, то есть исключением из принципа ограниченной ответственности участников и правила о защите делового решения менеджеров, поэтому по названной категории дел не может быть применен стандарт доказывания, применяемый в рядовых гражданско-правовых спорах.

В частности, нелюбое подтвержденное косвенными доказательствами сомнение в отсутствие контроля должно толковаться против ответчика, такие сомнения должны быть достаточно серьезными, то есть ясно и убедительно с помощью согласующихся между собой косвенных доказательств подтверждать факт возможности давать прямо либо опосредованно обязательные для исполнения должником указания.

Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.).

Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника. Если сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника, заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок, такое лицо подлежит признанию контролирующим должника.

Из разъяснений, содержащихся в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 следует, что под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы.

Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и так далее.

По мнению судебной коллегии суда кассационной инстанции, судом апелляционной инстанции вышеуказанная правовая позиция высшей судебной инстанции была применена правильно, в связи с чем дан анализ совокупности косвенных доказательств, по результатам исследования и оценки суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что независимо от количества акций Рябкова Е.А. является фактически контролирующими лицом по отношению к должнику.

Соглашаясь с выводами суда апелляционной инстанции, судебная коллегия суда кассационной инстанции принимает во внимание правовую позицию высшей судебной инстанции относительно полномочий суда кассационной инстанции, выраженную в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 01.02.2017 N 305-КГ16-10901, согласно которой суд кассационной инстанции не вправе переоценивать выводы суда апелляционной инстанции, сформированные по результатам исследования и оценки доказательств.

Учитывая вышеизложенное и поскольку судом апелляционной инстанции не было допущено таких нарушений норм материального и процессуального права при рассмотрении обособленного спора, которые могут быть положены в основание отмены судебного акта при проверке его законности в порядке кассационного производства, то судебная коллегия суда кассационной инстанции, действующая строго в пределах своих полномочий, считает, что постановление суда апелляционной инстанции отмене по доводам обеих кассационных жалоб не подлежит.

Руководствуясь статьями 284, 286 - 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 24.03.2020 по делу N А40-30065/2016 оставить без изменения, кассационные жалобы - без удовлетворения.

Председательствующий - судья

Е.А. Петрова

Судьи

Д.В. Каменецкий Н.Я. Мысак