Обзор апелляционной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Марий Эл за I квартал 2017 года

Обзор утвержден
Президиумом Верховного Суда
Республики Марий Эл
"28" апреля 2017 года

I. Вопросы квалификации

Приговор был изменен в связи с тем, что суд не учел, что грабеж относится к категории преступлений с материальным составом и считается оконченным с момента, когда виновный получил реальную возможность воспользоваться или распорядиться похищенным по своему усмотрению.

Приговором суда от 26 декабря 2016 года Б. осужден по ч. 1 ст. 161 УК РФ за совершение открытого хищения имущества К. на сумму 2 800 рублей.

Как следует из обстоятельств дела, 26 сентября 2016 года около 16 часов 35 минут Б., будучи в состоянии алкогольного опьянения, находясь в магазине, похитил с витрины шлифовальную машинку и, спрятав ее под куртку, направился к выходу из магазина. Продавец магазина О., наблюдавший за действиями Б., потребовал у него вернуть похищенный товар. Однако Б., осознавая, что его действия стали очевидны для окружающих, ответив на требования О. отказом, вышел из магазина.

По представлению прокурора суд апелляционной инстанции изменил приговор, так как, правильно установив фактические обстоятельства дела, суд первой инстанции ошибочно квалифицировал действия Б. как оконченное преступление.

По смыслу закона грабеж, относится к категории преступлений с материальным составом и считается оконченным, если имущество изъято, и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению, например, обратить имущество в свою пользу или в пользу других лиц, распорядиться им с корыстной целью иным образом.

Между тем, судом апелляционной инстанции установлено, что после того, как Б. вышел из магазина, свидетель О. сразу выбежал за ним и потребовал вернуть похищенный инструмент, что Б. и сделал. При этом последний успел отойти лишь на 2-2,5 метра от входной двери магазина.

Подтвердил данные обстоятельства и сам осужденный Б., пояснив, что О. сразу вышел за ним следом и на расстоянии 1-2 метров от двери магазина забрал у него похищенный инструмент.

При таких обстоятельствах Б. не имел реальной возможности воспользоваться и распорядиться похищенным им имуществом по своему усмотрению, в связи с чем содеянное им следует квалифицировать как покушение на грабеж, который не был доведен до конца по независящим от осужденного обстоятельствам.

С учетом изложенного, суд апелляционной инстанции переквалифицировал действий Б. с ч. 1 ст. 161 УК РФ на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 161 УК РФ, и снизил назначенное ему наказание.

Постановление N 22-174/2017

II. Назначение наказания

Непризнание в качестве смягчающего обстоятельства явки с повинной послужило основанием для изменения приговора и смягчения наказания.

По приговору от 23 ноября 2016 года Ц. осужден по п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ к лишению свободы на срок 2 года 9 месяцев; по ч. 2 ст. 325 УК РФ к исправительным работам на срок 6 месяцев с удержание из заработной платы 20% в доход государства.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний, с учетом правил п. "в" ч. 1 ст. 71 УК РФ окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 2 года 10 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Судом апелляционной инстанции приговор был изменен в связи с неправильным применением уголовного закона по следующим основаниям.

Судом первой инстанции в качестве явки с повинной по преступлению, предусмотренному ч. 2 ст. 325 УК РФ, не был учтен факт сообщения Ц. правоохранительным органам о совершении им данного преступления.

Судом апелляционной инстанции установлено, что уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 325 УК РФ, было возбуждено 16 сентября 2016 года.

Согласно протоколу допроса от 31 августа 2016 года, Ц., будучи допрошенным в качестве свидетеля, сообщил следователю о факте похищения им паспорта Ф. и других важных личных документов на имя Ф.

Сведения о том, что до производства допроса Ц. в качестве свидетеля сотрудники правоохранительных органов располагали сведениями о совершении Ц. указанного преступления и достоверными сведениями о факте самого события этого преступления, в материалах уголовного дела отсутствуют.

На основании вышеизложенного, суд апелляционной инстанции в качестве явки с повинной по преступлению, предусмотренному ч. 2 ст. 325 УК РФ, признал показания Ц., данные им 31 августа 2016 года при допросе в качестве свидетеля, в ходе которого он сообщил о совершенном преступлении.

Данную явку с повинной суд апелляционной инстанции учел при назначении Ц. наказания в качестве смягчающего наказания обстоятельства, предусмотренного п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ, в связи с чем наказание, назначенное по ч. 2 ст. 325 УК РФ, смягчил до 5 месяцев исправительных работ с удержанием 20% из заработной платы в доход государства, а окончательное наказание в виде лишения свободы, назначенное на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - до 2 лет 9 месяцев 20 дней.

Определение N 22-31/2017

Приговор суда изменен в связи с тем, что при постановлении приговора в особом порядке судебного разбирательства суд первой инстанции сделал ничем не обоснованный и не мотивированный вывод о признании в качестве обстоятельства, смягчающего наказание противоправность и аморальность поведения потерпевшего.

Приговором от 05 декабря 2016 года, постановленном в особом порядке судебного разбирательства, З. осуждена по ч. 1 ст. 109 УК РФ к ограничению свободы на срок 9 месяцев с возложением ряда ограничений и обязанности.

В апелляционном представлении государственный обвинитель выразил несогласие с судебным решением в связи с неправильным применением уголовного закона, повлекшим назначение З. несправедливого, излишне мягкого наказания. Просил приговор изменить, исключить из описательно-мотивировочной части указание на признание в качестве обстоятельств, смягчающих наказание, совершение преступления небольшой тяжести вследствие случайного стечения обстоятельства, а также аморальность и противоправность поведения потерпевшего, явившихся поводом для преступления.

Суд апелляционной инстанции посчитал справедливыми доводы апелляционного представления о том, что суд необоснованно учел в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, противоправное и аморальное поведение потерпевшего, явившееся поводом для преступления.

Так, суд первой инстанции, признавая в качестве обстоятельства, смягчающего З. наказание, противоправное и аморальное поведение потерпевшего, при этом не указал в чем оно выражено. Описание преступного деяние и обвинительное заключение также не содержат сведений о противоправном и аморальном поведении потерпевшего. Каких-либо иных обстоятельств, которые бы могли свидетельствовать о противоправности и аморальности поведения потерпевшего, в суде первой инстанции не установлено, поскольку приговор постановлен в особом порядке без судебного разбирательства, и судом не давалась оценка доказательствам, собранным по уголовному делу. В связи с чем, суд не мог сделать обоснованного и мотивированного вывода о противоправности и аморальности поведения потерпевшего и учесть его в качестве смягчающего обстоятельства.

При этом доводы представления о необходимости исключения из приговора указания о признании в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, совершение З. преступления вследствие случайного стечения обстоятельств, суд апелляционной инстанции признал несостоятельными, поскольку описание преступного деяния подтверждает обоснованность отнесения судом первой инстанции оспариваемого обстоятельства к смягчающим, исследование доказательств по делу в данном случае не требуется.

Таким образом, суд апелляционной инстанции частично удовлетворил апелляционное представление, приговор от 05 декабря 2016 года изменил, исключил из описательно-мотивировочной части указание на признание в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, противоправность и аморальность поведения потерпевшего, явившихся поводом для преступления.

Постановление N 22-49/2017

Непризнание в качестве смягчающих наказание обстоятельств асоциального поведения потерпевшего, послужившее поводом к совершению преступления, примирения осужденного с потерпевшим и заглаживания причинённого потерпевшему вреда, состояния здоровья осужденного и состояния здоровья его престарелой матери, за которой он осуществляет уход, послужило основанием для изменения приговора и смягчения наказания.

Приговором от 06 декабря 2016 года Я. осуждён по п. "з" ч. 2 ст. 112 УК РФ к лишению свободы на срок 3 года с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и возражения, выслушав мнение сторон, суд апелляционной инстанции изменил приговор в связи с неправильным применением уголовного закона и несправедливостью приговора.

Как следует из материалов уголовного дела, поводом к совершению преступления послужило асоциальное поведение потерпевшего С., выразившееся в распитии спиртного с престарелой матерью осуждённого Я., которая проживает одна в частном доме и страдает болезнью сердца. Кроме того, Я. принёс потерпевшему С. свои извинения, примирился с ним, С. не имеет претензий к Я. и считает причинённый вред заглаженным.

Однако указанные обстоятельства судом первой инстанции были оставлены без внимания, мотивированного решения о непризнании данных обстоятельств смягчающими наказание суд в приговоре не привёл.

При назначении наказания суд первой инстанции в нарушение требований ч. 3 ст. 60 УК РФ не учёл и влияние назначенного наказания на условия жизни родных Я.

Судом первой инстанции остался невыясненным также вопрос и о состоянии здоровья Я.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции осуждённый Я. пояснил, что страдает заболеванием кожи и получает в следственном изоляторе соответствующее лечение, что подтверждается исследованным сообщением начальника следственного изолятора о состоянии здоровья Я.

Согласно ч. 2 ст. 61 УК РФ при назначении наказания суд вправе в качестве обстоятельств, смягчающих наказание, учесть и обстоятельства, не предусмотренные ч. 1 ст. 61 УК РФ.

Учитывая изложенное, суд апелляционной инстанции посчитал обоснованными доводы жалоб осуждённого и защитника, внес изменения в приговор от 06 декабря 2016 года, учел в качестве обстоятельств, смягчающих наказание, - асоциальное поведение потерпевшего С., послужившее поводом к совершению преступления, примирение Я. с потерпевшим С. и заглаживание причинённого потерпевшему вреда, состояние здоровья Я. и состояние здоровья его престарелой матери, за которой он осуществляет уход, в связи с чем назначенное по п. "з" ч. 2 ст. 112 УК РФ наказание смягчил до 2 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Постановление N 22-71/2017

Установленная судом осужденному периодичность явки для регистрации в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, один раз в два месяца, не соответствует требованиям ч. 1 ст. 53 УК РФ.

Приговором от 19 декабря 2016 года П. осужден по ч. 1 ст. 264 УК РФ к наказанию в виде ограничения свободы на срок 1 год, с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 1 год 6 месяцев.

На основании ч. 1 ст. 53 УК РФ П. установлены соответствующие ограничения и возложена обязанность являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденным наказания в виде ограничения свободы, 1 раз в 2 месяца для регистрации.

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что приговор подлежит изменению вследствие неправильного применения уголовного закона при назначении наказания.

Так, в соответствии с ч. 1 ст. 53 УК РФ на осужденного к наказанию в виде ограничения свободы судом должна быть возложена обязанность являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, от одного до четырех раз в месяц для регистрации.

Данные требования закона судом не соблюдены. Установленная судом осужденному П. периодичность явки в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, один раз в два месяца для регистрации не соответствует требованиям ч. 1 ст. 53 УК РФ.

В связи с этим, суд апелляционной инстанции изменил приговор в указанной части, установив осужденному П. периодичность явки для регистрации в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, один раз в месяц.

Постановление N 22-81/2017

Оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления является обстоятельством, смягчающим наказание, которое в обязательном порядке должно учитываться судом при назначении наказания.

По приговору от 20 января 2017 года С. осужден по п. "з" ч. 2 ст. 111 УК РФ к лишению свободы на срок 2 года с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Суд апелляционной инстанции изменил приговор от 20 января 2017 года вследствие неправильного применения уголовного закона.

Так, из материалов уголовного дела следовало, что после совершения преступления С. пытался вызвать скорую помощь, но не смог, затем сообщил соседке А. о совершенном им преступлении и попросил ее вызвать скорую помощь, что свидетельствует о наличии у С. смягчающего наказание обстоятельства, предусмотренного п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ, - оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления.

В соответствии с п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления является обстоятельством, смягчающим наказание, которое в обязательном порядке учитывается судом при назначении наказания.

В связи с чем, суд апелляционной инстанции посчитал необходимым наряду с обстоятельствами, признанными судом смягчающими наказание, признать также на основании п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ смягчающим наказание обстоятельством - оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления.

С учетом нового смягчающего наказание обстоятельства, суд апелляционной инстанции смягчил назначенное осужденному С. наказание до 1 года 11 месяцев лишения свободы.

Определение N 22-215/2017

Исходя из требований ч. 1 ст. 70 УК РФ уже отбытая осужденным часть наказания по предыдущему приговору не подлежит включению в окончательное наказание.

Приговором суда от 05 декабря 2016 года Т. осужден по ч. 1 ст. 161 УК РФ с применением положений ч. 5 ст. 62 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 1 год.

В соответствии со ст. 70 УК РФ к наказанию, назначенному по настоящему приговору, частично присоединена неотбытая часть наказания по приговору от 24 ноября 2015 года, и назначено Т. окончательное наказание в виде лишения свободы на срок 1 год 1 месяц с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Мера процессуального принуждения в виде обязательства о явке Т. изменена на заключение под стражу, Т. взят под стражу в зале суда.

Срок отбытия Т. наказания постановлено исчислять с 05 декабря 2016 года. Постановлено зачесть в срок отбытия наказания по рассматриваемому приговору наказание, отбытое по приговору суда от 24 ноября 2015 года с 01 октября 2016 года до 05 декабря 2016 года.

Изучив материалы уголовного дела, суд апелляционной инстанции согласился с доводами апелляционного представления в части исключения из резолютивной части приговора указания на зачет в срок отбытия Т. наказания по обжалуемому приговору срок отбытого им наказания с 01 октября 2016 года до 05 декабря 2016 года по приговору от 24 ноября 2015 года.

Так, в соответствии с ч. 1 ст. 70 УК РФ при назначении наказания по совокупности приговоров к вновь назначенному наказанию присоединяется полностью или частично только неотбытая часть наказания по предыдущему приговору.

Согласно п. п. 55, 57 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" при решении вопроса о назначении наказания по совокупности приговоров в случае совершения нового преступления лицом, отбывающим наказание в виде лишения свободы, неотбытой частью наказания следует считать срок, оставшийся на момент избрания меры пресечения в виде содержания под стражей за вновь совершенное преступление; если указанная мера пресечения не избиралась, неотбытой частью наказания является срок, оставшийся ко времени постановления последнего приговора; срок отбывания окончательного наказания в виде лишения свободы, назначенного по правилам ст. 70 УК РФ исчисляется со дня постановления последнего приговора, при этом производится зачет времени предварительного содержания под стражей по последнему делу в порядке меры пресечения или задержания.

По настоящему уголовному делу мера пресечения в виде содержания под стражей в отношении Т. не избиралась.

Правильно установив, что Т. совершил преступление в период отбытия наказания, назначенного приговором от 24 ноября 2015 года, суд верно назначил окончательное наказание с применением правил ч. 1 ст. 70 УК РФ, обоснованно присоединив к назначенному наказанию частично неотбытое наказание по предыдущему приговору и исчислил начало срока отбытия наказания со дня постановления приговора - с 05 декабря 2016 года.

Вместе с тем, в срок отбытия наказания суд зачел время отбытия Т. наказания по приговору от 24 ноября 2015 года в период с 01 октября 2016 года до 05 декабря 2016 года. Однако каких-либо оснований для этого у суда не имелось, поскольку, исходя из требований ч. 1 ст. 70 УК РФ уже отбытая осужденным часть наказания по предыдущему приговору не подлежит включению в окончательное наказание.

Таким образом, суд допустил нарушение уголовного закона, что повлекло неоправданный зачет в срок отбытия наказания по рассматриваемому приговору, срока наказания, отбытого по приговору суда от 24 ноября 2015 года с 01 октября 2016 года до 05 декабря 2016 года, который осужденным уже отбыт и не учитывался при назначении наказания по правилам ст. 70 УК РФ. В этой части приговор был изменен.

Постановление N 22-84/2017

Приговор суда изменен по причине того, что, назначая наказание лицу с применением ч. 2 ст. 68 УК РФ, суд первой инстанции фактически назначил наказание ниже одной трети максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного санкцией п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ.

По приговору от 23 января 2017 года Н. осужден по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ с применением ч. 2 ст. 68, ч. 5 ст. 62 УК РФ к лишению свободы на срок 1 год 8 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о необходимости изменения приговора суда в связи с неправильным применением уголовного закона.

В соответствии с п. 49 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" в случае рассмотрения уголовного дела в особом порядке, предусмотренном главой 40 или 40.1 УПК РФ, за оконченное преступление при любом виде рецидива предусмотренная ч. 2 ст. 68 УК РФ одна треть исчисляется от максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление санкцией соответствующей статьи.

Исходя из изложенного выше, наказание, назначаемое с применением положений ч. 2 ст. 68 УК РФ за преступление, предусмотренное п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ, не могло быть ниже 2 лет лишения свободы (1/3 от 6 лет), независимо от того, что дело было рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.

Однако, суд первой инстанции требования уголовного закона не выполнил и назначил наказание в виде 1 года 8 месяцев лишения свободы, что ниже одной трети максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного санкцией п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ.

По изложенным причинам приговор суда был изменен.

Определение N 22-193/2017

По смыслу ч. 2 ст. 68 УК РФ при рецидиве преступлений лицу, совершившему преступление, за которое предусмотрены альтернативные виды наказаний, назначается только наиболее строгий вид наказания, предусмотренный соответствующей статьей Особенной части УК РФ.

По приговору от 02 февраля 2017 года К. осужден: по п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ к обязательным работам на срок 300 часов; по ст. 116 УК РФ к обязательным работам на срок 200 часов.

На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний К. назначено окончательное наказание в виде обязательных работ на срок 350 часов обязательных работ.

Суд апелляционной инстанции согласился с доводами апелляционного представления о нарушении судом требований ч. 2 ст. 68 УК РФ при назначении наказания осужденному К., в действиях которого установлен рецидив преступлений.

Так, в соответствии с ч. 2 ст. 68 УК РФ срок наказания при любом виде рецидива преступлений не может быть менее одной третьей части максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление, но в пределах санкции соответствующей статьи Особенной части УК РФ. При этом, согласно п. 47 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами РФ уголовного наказания", согласно ч. 2 ст. 68 УК РФ при рецидиве преступлений лицу, совершившему преступление, за которое предусмотрены альтернативные виды наказаний, назначается только наиболее строгий вид наказания, предусмотренный соответствующей статьей Особенной части УК РФ. Назначение менее строгого как предусмотренного, так и не предусмотренного санкцией соответствующей статьи Особенной части УК РФ вида наказания допускается лишь при наличии исключительных обстоятельств, указанных в ст. 64 УК РФ (ч. 3 ст. 68 УК РФ).

Однако, в нарушение указанного требования судом первой инстанции осужденному К. за совершение преступления, предусмотренного п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ, назначено наказание в виде 300 часов обязательных работ, за совершение преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ, назначено наказание в виде 200 часов обязательных работ, тогда как санкциями указанных статей в качестве наиболее строгого предусмотрено наказание в виде лишения свободы.

Таким образом, назначая наказание при рецидиве преступлений, суд должен руководствоваться ч. 2 ст. 68 УК РФ и лишь при наличии исключительных обстоятельств, указанных в ст. 64 УК РФ, суд вправе назначить менее строгий как предусмотренный, так и не предусмотренный санкцией соответствующей статьи Особенной части УК РФ, вид наказания.

Санкции как ч. 2 ст. 158 УК РФ, так и ст. 116 УК РФ предусматривают наиболее строгое наказание в виде лишения свободы.

Поскольку обязательные работы не являются самим строгим наказанием, назначение при наличии рецидива преступлений менее строгого предусмотренного санкцией вида наказания допускается лишь при наличии исключительных обстоятельств, указанных в ст. 64 УК РФ.

Однако суд первой инстанции в приговоре мотивировал свой вывод об отсутствии оснований для применения положений ст. 64 УК РФ.

При таких обстоятельствах, обоснованно признав в действиях осужденного рецидив преступлений и установив отсутствие оснований для применения ст. 64 УК РФ, суд ошибочно назначил не самое строгое наказание, предусмотренное санкциями ст. 116 и ч. 2 ст. 158 УК РФ.

На основании изложенного, суд апелляционной инстанции изменил приговор от 2 февраля 2017 года в отношении К., назначил осужденному К. наказание:

- по п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ в виде лишения свободы на срок 1 год 9 месяцев.

- по ст. 116 УК РФ в виде лишения свободы на срок 10 месяцев.

На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательное наказание К. назначить наказание в виде лишения свободы на срок 2 года 3 месяца с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Постановление N 22-205/2017

III. Процессуальные вопросы

Принимая решение о прекращении уголовного дела по ч. 4 ст. 264 УК РФ в связи с примирением сторон, суд не принял во внимание то, что данный состав преступления является двухобъектным, и не оценил, соответствует ли принятое решение целям и задачам защиты прав и законных интересов личности, общества и государства.

Постановлением суда от 16 ноября 2016 года уголовное дело в отношении П., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 264 УК РФ, прекращено на основании ст. 25 УПК РФ, в связи с примирением сторон.

Рассмотрев материалы уголовного дела по апелляционному представлению государственного обвинителя суд апелляционной инстанции отменил постановление суда от 16 ноября 2016 года по следующим основаниям.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09 декабря 2008 года N 25 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения" (в редакции от 24 мая 2016 года), прекращение уголовного дела о преступлении, предусмотренном ст. 264 УК РФ за примирением сторон (ст. 25 УПК РФ) является правом, а не обязанностью суда. При принятии решения о прекращении уголовного дела в связи с примирением лица, совершившего преступление, с потерпевшим, суду надлежит всесторонне исследовать характер и степень общественной опасности содеянного, данные о личности подсудимого, иные обстоятельства дела. Принимая решение, следует также оценить, соответствует ли оно целям и задачам защиты прав и законных интересов личности, общества и государства. Кроме того, необходимо устанавливать, соблюдены ли предусмотренные статьей 76 УК РФ основания, согласно которым от уголовной ответственности может быть освобождено лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред.

Из материалов уголовного дела и протокола судебного заседания следовало, что потерпевший Б.А.В. представил письменное ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении П., обвиняемого по ч. 4 ст. 264 УК РФ, в связи с примирением сторон, указал, что моральный вред заглажен им в полном объеме. Претензий к П. не имеет. Положения ст. 25 УПК РФ, ст. 76 УК РФ ему разъяснены и понятны.

Подсудимый П. согласился с прекращением уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, представил на судебное заседание соответствующее заявление.

Государственный обвинитель возражал против прекращения уголовного дела по заявленному ходатайству, просил отказать в его удовлетворении.

Суд, принимая решение об удовлетворении вышеуказанных ходатайств и прекращении уголовного дела в отношении П., учел, что он не имеет неснятых и непогашенных судимостей, обвиняется в совершении преступления средней тяжести, примирился с потерпевшим, претензий материального характера потерпевший к нему не предъявляет.

В соответствии с положениями ч. 1 ст. 6 УК РФ наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми. Иными словами они должны соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности лица его совершившего.

Данные требования закона судом первой инстанции выполнены не были.

Так, диспозиция ч. 4 ст. 264 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за нарушение лицом, управляющим автомобилем и находящимся в состоянии алкогольного опьянения правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть человека.

Принимая решение о прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон, суд первой инстанции не учел, что данное преступление является двухобъектным. Основным объектом данного преступления являются общественные отношения в области безопасности движения и эксплуатации транспорта, а дополнительным - жизнь и здоровье человека. При этом, свое решение суд первой инстанции мотивировал только по дополнительному объекту преступления - жизни человека, указав на достигнутое примирение с потерпевшим, однако никак не обосновал возможность прекращения уголовного дела вследствие нарушения основного объекта преступления - общественных отношений в области безопасности движения и эксплуатации транспорта.

В частности, судом в полной мере не были учтены характер и степень общественной опасности содеянного (управление транспортным средством в момент дорожно-транспортного происшествия в состоянии алкогольного опьянения; движение в темное время суток со скоростью, не позволяющей постоянно контролировать безопасность движения; столкновение транспортного средства с деревом, что повлекло опасное для жизни пассажира Б.В.В. состояние, который от полученных травм погиб на месте происшествия), не были всесторонне исследованы данные о личности П., иные обстоятельства, которые могли повлиять на существо принимаемого решения.

Принимая решение о прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон, суду необходимо было оценить соответствует ли оно задачам правосудия: необходимости соблюдения общественного интереса, выражающегося в наказании виновного, управлявшего источником повышенной опасности с грубыми нарушениями Правил дорожного движения, что повлекло смерть человека, предупреждения совершения им новых подобных правонарушений, и защиты прав и законных интересов личности, общества и государства.

Делая однозначный вывод о возможности прекращения уголовного дела за примирением сторон, судом не была изучена личность подсудимого. Документы, характеризующие личность П. судом не исследовались, в том числе данные характеризующие его как водителя с учетом фактов нарушения им Правил дорожного движения ранее.

Так, судом не принято во внимание, что П. на момент совершения преступления считался привлеченным к административной ответственности по ст. 12.6, ч. 1 ст. 12.23 КоАП РФ, по сведениям главы администрации сельского поселения злоупотребляет спиртными напитками, что указывает на систематический противоправный характер поведения подсудимого, отсутствие должных выводов.

Таким образом, отсутствие всестороннего исследования характера и степени общественной опасности содеянного, личности подсудимого, не позволило суду апелляционной инстанции согласиться с выводами суда о необходимости прекращения уголовного дела и признать решение суда первой инстанции о прекращении уголовного дела в отношении П. за примирением сторон законным и обоснованным.

Отменив постановление суда от 16 ноября 2016 года по доводам апелляционного представления, суд апелляционной инстанции вернул уголовное дело на новое судебное рассмотрение в суд в ином составе суда.

Постановление N 22-47/2017

Неправильное разрешение вопроса о взыскании процессуальных издержек и неправильное разрешение гражданского иска повлекли существенное нарушение уголовно-процессуального закона, что послужило основанием для частичной отмены и изменения приговора.

Приговором от 19 декабря 2016 года П. осужден по ч. 1 ст. 264 УК РФ к наказанию в виде ограничения свободы на срок 1 год, с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 1 год 6 месяцев с возложением ряда ограничений и обязанности.

Взыскано с П. в пользу Ф. 200 000 рублей в возмещение морального вреда, а также расходы, понесенные по оплате услуг представителя потерпевшего в сумме 7 000 рублей.

Рассмотрев материалы уголовного дела по апелляционному представлению государственного обвинителя и апелляционной жалобе защитника, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о необходимости частичной отмены и изменения приговора вследствие существенного нарушения уголовно-процессуального закона.

Так, судом был не правильно разрешен вопрос о процессуальных издержках - расходов, связанных с оплатой услуг представителя потерпевшего.

Судом обоснованно указано в приговоре, что расходы, связанные с оплатой услуг представителя потерпевшего, в соответствии со ст. 131 УПК РФ, являются процессуальными издержками.

В соответствии с п. 1.1 ч. 2 ст. 131 УПК РФ к процессуальным издержкам относятся суммы, выплачиваемые потерпевшему на покрытие расходов, связанных с выплатой вознаграждения представителю потерпевшего.

Вместе с тем, в соответствии с п. 10 ст. 316 УПК РФ при рассмотрении уголовного дела в порядке особо судопроизводства процессуальные издержки, предусмотренные ст. 131 УПК РФ, взысканию с подсудимого не подлежат.

Следовательно, решение о взыскании с осужденного в пользу Ф. расходов, понесенных по оплате услуг представителя в сумме 7 000 рублей, не основано на законе.

В связи с указанным, из приговора исключено указание о взыскании с осужденного П. в пользу Ф. расходов, понесенных по оплате услуг представителя в сумме 7 000 рублей.

Суд апелляционной инстанции признал несоответствующим требованиям закона приговор и в части разрешения гражданского иска потерпевшего Ф. о взыскании морального вреда.

В соответствии со ст. 1068 ГК РФ, если вред причинен работником юридического лица при исполнении им своих трудовых обязанностей на основании заключенного трудового договора, то ответственность за его возмещение возлагается на это юридическое лицо.

В соответствии со ст. 1079 ГК РФ обязанность возмещения вреда возлагается на юридическое лицо или на гражданина, которые владеют источником повышенной опасности на праве собственности, праве хозяйственного владения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (на праве собственности, праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (на праве аренды, по доверенности на право управления транспортным средством, в силу распоряжения соответствующего органа о передаче ему источника повышенной опасности и т.п.).

Как следует из материалов уголовного дела, осужденный П., работая водителем в СПК "З", состоял с этой организацией в трудовых отношениях, выполняя в момент совершения преступления свои служебные обязанности.

Следовательно, решение о взыскании в пользу потерпевшего Ф. морального вреда с осужденного не основано на законе.

В связи с чем, суд апелляционной инстанции отменил приговор в части взыскания в пользу потерпевшего Ф. морального вреда в размере 200 000 рублей и, учитывая, что СПК "З" не было привлечено к участию в деле, передал дело в этой части на новое рассмотрение в тот же суд в порядке гражданского судопроизводства.

Постановление N 22-81/2017

Применительно к особому порядку судебного разбирательства под обвинением, с которым соглашается обвиняемый, заявляя ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке, следует понимать фактические обстоятельства содеянного обвиняемым, в том числе и факт нахождения в состоянии алкогольного опьянения.

По приговору от 30 ноября 2016 года, постановленному в особом порядке судебного разбирательства, Г. осужден по ч. 1 ст. 161 УК РФ с применением ч. 5 ст. 69 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 3 года 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Суд апелляционной инстанции изменил приговор суда в связи с неправильным применением уголовного закона по следующим основаниям.

Согласно протоколу судебного заседания, осужденный Г. в суде первой инстанции согласился с предъявленным ему обвинением, однако, оспаривал тот факт, что в момент совершения преступления находился в состоянии опьянения, указывая на употребление алкоголя после совершения преступления.

По смыслу п. 22 ст. 5, п.п. 4, 5 ч. 2 ст. 171 и ч. 1 ст. 220 УПК РФ применительно к особому порядку судебного разбирательства под обвинением, с которым соглашается обвиняемый, заявляя ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке, следует понимать фактические обстоятельства содеянного обвиняемым, в том числе и факт нахождения в состоянии алкогольного опьянения.

Несмотря на оспаривание Г. в заседании суда первой инстанции факта совершения преступления в состоянии опьянения, суд постановил приговор без проведения судебного разбирательства в общем порядке, тем самым не проверив обоснованность предъявленного обвинения в этой части, а также признал в качестве отягчающего наказание обстоятельства совершение преступления в состоянии опьянения, вызванного употреблением алкоголя.

С учетом изложенного, суд апелляционной инстанции исключил из приговора указание на совершение Г. преступления в состоянии алкогольного опьянения и признание данного обстоятельства отягчающим наказание.

Постановление N 22-75/2017

В рассмотрении уголовного дела не должен участвовать судья, который ранее принимал решение по вопросам, вновь ставшим предметом судебного заседания и послужившим основанием для постановления приговора.

Приговором от 16 января 2017 года К. осужден по ч. 2 ст. 167 УК РФ к лишению свободы на срок 3 года 6 месяцев.

На основании ч. 5 ст. 69 УК РФ К. назначено окончательное наказание в виде лишения свободы на срок 11 лет 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Суд апелляционной инстанции отменил указанный приговор от 16 января 2017 года в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, уголовное дело направил на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд в ином составе суда.

Принятое решение суд апелляционной инстанции мотивировал следующим.

В силу ч. 2 ст. 61 УПК РФ судья не может участвовать в производстве по уголовному делу в случаях, если имеются обстоятельства, дающие основание полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной в Постановлении от 02 июля 1998 года N 20-П, от 23 марта 1999 года N 5-П, Определениях от 01 ноября 2007 года N 800-О-О, от 17 июня 2008 года N 733-О-П, от 19 июля 2016 года N 1616-О, участие судьи в рассмотрении дела, если оно связано с оценкой ранее уже исследовавшихся с его участием обстоятельств по делу, является недопустимым.

Судья, ранее выразивший свое мнение по предмету рассмотрения, не должен принимать участие в производстве по делу, чтобы не ставить под сомнение законность и обоснованность принимаемого решения.

Тем более не должен участвовать в рассмотрении уголовного дела судья, который ранее принимал решение по вопросам, вновь ставшим предметом судебного разбирательства и послужившим основанием для постановления приговора.

Вместе с тем, при рассмотрении уголовного дела в отношении К. данные требования закона не соблюдены и правовые позиции не реализованы.

Как следует из материалов уголовного дела, 10 августа 2016 года судьей М. постановлен приговор, которым К. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ за совершение 25 марта 2016 года около 01 часа 30 минут в поселке К убийства знакомой Я.

При этом из содержания приговора следует, что после совершения убийства Я. К. поджег ее дом.

31 октября 2016 года уголовное дело в отношении К. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК РФ, поступило в суд, и было рассмотрено судьей М.

При этом, как следует из содержания оспариваемого приговора и приведенных в нем доказательств, предметом исследования являлись те же обстоятельства, что и при рассмотрении уголовного дела по факту совершенного 25 марта 2016 года убийства Я.

Суд апелляционной инстанции также отметил, что позиция К. по делу, как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании, заключалась в том, что ночью 25 марта 2016 года он находился у себя дома, убийства знакомой Я. не совершал и дом ее не поджигал, а признательные показания и явка с повинной в ходе предварительного следствия были даны им под давлением со стороны сотрудников полиции.

Кроме того, признавая показания К. в судебном заседании недостоверными, судья М. мотивировал свой вывод и вступившим в законную силу приговором от 10 августа 2016 года, постановленным им самим, которым установлено, что 25 марта 2016 года около 01 часа 30 минут в п. К-ский М-ского района Республики Марий Эл К. совершил убийство знакомой Я.

Таким образом, судья М. до постановления обжалуемого приговора в отношении К. уже высказал свою позицию по фактическим обстоятельствам, касающимся предмета судебного разбирательства.

Следовательно, приговор в отношении К. вынесен с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, поскольку постановлен незаконным составом суда.

Постановление N 22-207/2017

IV. Рассмотрение материалов в порядке судебного контроля

Суд апелляционной инстанции отменил постановление суда первой инстанции, вынесенное в порядке ст. 125 УПК РФ, в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, производство по жалобе заявителя прекратил, поскольку отсутствовал предмет обжалования.

Постановлением заместителя прокурора района от 25 февраля 2016 года Т. отказано в возбуждении производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, по уголовному делу, по которому он признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 264 УК РФ. Данное решение было мотивировано тем, что представленный Т. ответ ОГИБДД России по г. Сыктывкару является разъяснением правил дорожного движения и не содержит каких-либо неизвестных обстоятельств.

Данное решение было обжаловано Т. прокурору района. По результатам рассмотрения жалобы Т. прокурором района 19 сентября 2016 года вынесено постановление об отказе в ее удовлетворении ввиду того, что оснований для возбуждения производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств не имеется.

Не согласившись с постановлением прокурора района от 19 сентября 2016 года Т. обратился с жалобой к прокурору Республики Марий Эл, по результатам рассмотрения которой начальником отдела по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры Республики Марий Эл вынесено постановление от 14 октября 2016 года об отказе в удовлетворении жалобы в связи с обоснованностью принятого прокурором района постановления от 19 сентября 2016 года.

Не согласившись с данным решением, Т. вновь обратился к прокурору Республики Марий Эл с жалобой на постановление начальника отдела по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры Республики Марий Эл М. от 14 октября 2016 года об отказе в удовлетворении жалобы.

02 ноября 2016 года первым заместителем прокурора Республики Марий Эл в удовлетворении жалобы Т. на постановление от 14 октября 2016 года отказано, так как указанные заявителем обстоятельства не являются вновь открывшимися либо новыми, при наличии которых вступившие в законную силу приговор, определение и постановление суда могут быть отменены с возобновлением производства по делу.

09 ноября 2016 года Т. обратился в суд в порядке ст. 125 УПК РФ с жалобой на данное постановление.

Постановлением суда от 18 ноября 2016 года жалоба заявителя Т. на постановление об отказе в удовлетворении жалобы, вынесенное 02 ноября 2016 года первым заместителем прокурора Республики Марий Эл, рассмотренная в порядке ст. 125 УПК РФ, оставлена без удовлетворения.

Суд апелляционной инстанции отменил постановление суда от 18 ноября 2016 года в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, производство по жалобе заявителя Т. прекратил, принятое решение мотивировал следующим.

В ходе предварительной подготовки к судебному заседанию судье следует выяснять, в том числе, имеется ли предмет обжалования в соответствии со ст. 125 УПК РФ.

Согласно п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 года N 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса РФ" жалоба на постановление прокурора об отказе в возбуждении производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств подлежит рассмотрению в порядке, предусмотренном статьей 125 УПК РФ.

Установлено, что постановление заместителя прокурора района от 25 февраля 2016 года об отказе в возбуждении производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, также было обжаловано Т. в суд в порядке ст. 125 УПК РФ.

Постановлением суда от 28 марта 2016 года, которое вступило в законную силу, жалоба Т. оставлена без удовлетворения, постановление заместителя прокурора района от 25 февраля 2016 года признано законным и обоснованным.

По смыслу закона и в соответствии с положениями п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 года N 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса РФ", не подлежат рассмотрению судом жалобы на решения и действия (бездействие) должностных лиц органов прокуратуры, связанные с рассмотрением обращений по поводу законности вступивших в законную силу судебных решений.

Если лицо не согласно с постановлением прокурора или руководителя следственного органа, вынесенным в соответствии со статьей 124 УПК РФ, то предметом судебного обжалования выступает не сам по себе отказ прокурора или руководителя следственного органа в удовлетворении обращения лица, а непосредственно те действия (бездействие) и решения органов дознания, их должностных лиц или следователя, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.

Таким образом, фактически, предметом обжалования Т. является не постановление первого заместителя прокурора Республики Марий Эл от 02 ноября 2016 года, а постановление заместителя прокурора района от 25 февраля 2016 года, которым Т. было отказано в возбуждении производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств.

Принимая во внимание, что ранее постановление заместителя прокурора района от 25 февраля 2016 года по тем же основаниям было обжаловано Т. в суд в порядке ст. 125 УПК РФ, и постановлением суда от 28 марта 2016 года, которое вступило в законную силу, в удовлетворении жалобы Т. было отказано, а постановление от 25 февраля 2016 года признано законным и обоснованным, у суда не имелось оснований для рассмотрения жалобы Т. от 09 ноября 2016 года на постановление первого заместителя прокурора Республики Марий Эл от 02 ноября 2016 года, ввиду отсутствия предмета обжалования.

Постановление N 22к-38/2017

Постановление суда, принятое в порядке ст. 125 УПК РФ, отменено в связи с тем, что заявление о совершенном преступлении не было разрешено по правилам ст. 145 УПК РФ и ни одно из решений, предусмотренных ст. 145 УПК РФ, фактически не принято.

Постановлением суда от 06 декабря 2016 года жалоба заявителя Б., поданная в порядке ст. 125 УПК РФ, на бездействие начальника отдела полиции по заявлению о возбуждении уголовного дела, оставлена без удовлетворения.

Как следует из жалобы, заявителем обжаловалось бездействие начальника отдела полиции, связанное с не проведением проверки в порядке ст. 144-145 УПК РФ по заявлению о совершении председателем участковой избирательной комиссии О. преступления, предусмотренного ст. 142.1 УК РФ.

Отказывая в удовлетворении жалобы, суд первой инстанции пришел к выводу, что бездействие начальника отдела полиции отсутствовало, напротив им совершены действия, предусмотренные чч.1, 2 ст. 145 УПК РФ.

Судом апелляционной инстанции решение суда первой инстанции было отменено в связи с тем, что оно не подтверждается материалами и не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Так, принимая решение, суд первой инстанции не учел, что согласно требований ч. 1 ст. 144 УПК РФ орган дознания, дознаватель, следователь, руководитель следственного органа обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении, и с учетом ч. 1 ст. 145 УПК РФ принять в пределах своей компетенции одно из следующих решений: о возбуждении уголовного дела, об отказе в возбуждении уголовного дела, о передаче сообщения по подследственности, предусмотренной ст. 151 УПК РФ.

Из представленного материала следует, что начальником отдела полиции заявление Б. было направлено председателю территориальной избирательной комиссии К.

Однако территориальная избирательная комиссия, согласно положениям ст. 151 УПК РФ, не относится к органу, производящему предварительное расследование и наделенному полномочиями по принятию процессуального решения.

Таким образом, заявление Б. о совершенном председателем участковой избирательной комиссии О. преступлении, предусмотренном ст. 142.1 УК РФ, по правилам ст. 145 УПК РФ разрешено не было, ни одно из решений, предусмотренных ст. 145 УПК РФ, фактически не принято, в связи с чем постановление, принятое судом первой инстанции, отменено судом апелляционной инстанции, бездействие начальника отдела полиции по нерассмотрению заявления о возбуждении уголовного дела признано незаконным.

Постановление N 22к-69/2017

V. Рассмотрение материалов в порядке исполнения приговоров

Право на помощь адвоката (защитника) должно обеспечиваться обвиняемому на всех стадиях уголовного процесса, в том числе при исполнении приговора.

Постановлением суда от 28 октября 2016 года отказано в удовлетворении ходатайства осужденного Ш. об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания.

Данное решение было отменено судом апелляционной инстанции ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона, а материалы дела направлены на новое рассмотрение со стадии подготовки к судебному заседанию в тот же суд в ином составе.

В соответствии с ч. 4 ст. 399 УПК РФ осужденный может осуществлять свои права при рассмотрении вопросов, связанных с исполнением приговора, с помощью адвоката.

Данные требования закона согласуются с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в определении от 8 февраля 2007 года N 257-О-П, согласно которой право на помощь адвоката (защитника) должно обеспечиваться обвиняемому на всех стадиях уголовного процесса, в том числе при исполнении приговора.

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 2011 года N 21 "О практике применения судами законодательства об исполнении приговора", также следует, что применительно к реализации осужденными права на судебную защиту уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательство не содержит каких-либо изъятий или ограничений и не допускает понижения уровня гарантий права на судебную защиту для осужденных при разрешении судом вопросов, связанных с исполнением приговора.

В соответствии с п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 года N 42 "О практике применения судами законодательства о процессуальных издержках по уголовным делам", заявление подозреваемого, обвиняемого, подсудимого или осужденного об отказе от помощи адвоката по причине имущественной несостоятельности нельзя рассматривать как отказ от защитника. В таких случаях согласно ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника обязательно, а соответствующие процессуальные издержки могут быть взысканы с осужденного в общем порядке.

Приведенные положения закона судом первой инстанции были нарушены.

Так, суд рассмотрел ходатайство осужденного Ш. в судебном заседании без участия адвоката.

Как следует из имеющейся в материалах дела расписки от 30 сентября 2016 года, осужденный Ш. отказался от услуг защитника, обосновав свой отказ имущественной несостоятельностью - отсутствием возможности оплатить услуги адвоката, о чем сделал собственноручную запись в указанной расписке. В судебном разбирательстве осужденный не участвовал, иных заявлений по вопросу участия защитника в суд первой инстанции не направлял.

Обведение в вышеуказанной расписке от 30 сентября 2016 года цифры "три" как варианта ответа на вопрос об участии защитника, содержащий предложенный печатный вариант - "отказ от услуг защитника, который не связан с материальным положением", не может рассматриваться как выражение осужденным отказа от защитника по этому основанию, поскольку осужденный Ш. в этой расписке собственноручно написал ответ по данному вопросу, пояснив его отсутствием возможности оплатить услуги адвоката.

Суд первой инстанции никаких мер к устранению указанного противоречия не принял.

При таких обстоятельствах, суд в соответствии с разъяснениями, изложенными в п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 года N 42, должен был принять меры к назначению защитника осужденному, поскольку расписка от 30 сентября 2016 года не могла рассматриваться как отказ от защитника по причине вынужденного характера такого отказа.

Более того, согласно протоколу судебного заседания суд не ставил на обсуждение участвующих в судебном разбирательстве лиц вопрос о возможности рассмотрения ходатайства осужденного в отсутствие адвоката, соответствующее решение не принимал.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что судом первой инстанции было допущено нарушение права Ш. на защиту.

Постановление N 22-18/2017

По смыслу закона суд должен рассмотреть ходатайство о пересмотре приговора и смягчении наказания вследствие издания уголовного закона, имеющего обратную силу в соответствии со ст. 10 УК РФ, в полном объеме.

Приговором от 20 ноября 2009 года (с учетом изменений, внесенных постановлением суда от 26 мая 2011 года) К. осужден по ч. 2 ст. 162 УК РФ к лишению свободы на срок 6 лет 5 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима. Постановлением суда от 23 ноября 2012 года К. освобожден условно-досрочно на 2 года 8 месяцев 26 дней.

Он же, К., осужден приговором от 27 ноября 2014 года (с учетом изменений, внесенных постановлением Президиума областного суда от 09 декабря 2015 года) по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ с применением п. "в" ч. 7 ст. 79, 70 УК РФ к лишению свободы на срок 3 года с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

К. обратился в суд с ходатайством о пересмотре приговора и смягчении наказания вследствие издания уголовного закона, имеющего обратную силу в соответствии со ст. 10 УК РФ.

Постановлением суда от 10 ноября 2016 года ходатайство К. оставлено без удовлетворения.

Проверив материалы дела по апелляционной жалобе осужденного, суд апелляционной инстанции пришел к следующему.

Так, К. на момент вынесения приговора от 20 ноября 2009 года был судим, в том числе, по приговору от 21 декабря 2005 года за совершение преступления, предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, то есть за тайное хищение чужого имущества с причинением гражданину значительного ущерба в размере 3590 рублей 20 копеек.

Вместе с тем, в постановлении не приведены суждения относительно соответствия действующему законодательству приговора от 21 декабря 2005 года, с учетом изменений, внесенных Федеральным законом от 03 июля 2016 года N 323-ФЗ в примечание 2 к ст. 158 УК РФ, согласно которым значительный ущерб гражданину не может составлять менее пяти тысяч рублей.

Обсуждение вопроса о пересмотре данного приговора с учетом изменений, внесенных Федеральным законом от 03 июля 2016 года N 323-ФЗ, влияет, в частности, на определение рецидива преступлений у К. по приговору от 20 ноября 2009 года, неотбытая часть наказания по которому была частично присоединена в соответствии с п. "в" ч. 7 ст. 79, 70 УК РФ к наказанию по приговору от 27 ноября 2014 года.

Таким образом, ходатайство осужденного К. о пересмотре приговоров и смягчении наказания вследствие издания уголовного закона, имеющего обратную силу, в соответствии со ст. 10 УК РФ не было рассмотрено в полном объеме.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции отменил постановление суда от 10 ноября 2016 года и направил материал на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе.

Постановление N 22-10/2017

Наличие непогашенного дисциплинарного взыскания явилось причиной отказа судом апелляционной инстанции в удовлетворении ходатайства осужденного о замене оставшейся не отбытой части наказания другим более мягким видом наказания.

Постановлением суда от 15 ноября 2016 года удовлетворено ходатайство осужденного О., оставшаяся не отбытой часть наказания в виде лишения свободы заменена на наказание в виде ограничения свободы на срок 1 год 1 месяц 10 дней.

Проверив материалы дела по апелляционному представлению помощника прокурора, суд апелляционной инстанции пришел к следующему выводу.

Как следует из материалов дела, осужденный О. за период отбывания наказания трудоустроен, обучался в ПУ учреждения, получил специальность сварщика, имеет семь поощрений, вынесенных в период с 15 июля 2014 года по 13 ноября 2015 года, с 04 марта 2015 года переведен на облегченные условия отбывания наказания. Вместе с тем, О. неоднократно объявлялись замечания за нарушения распорядка дня и 07 июня 2016 года на него наложено дисциплинарное взыскание, которое не было погашено на момент рассмотрения ходатайства судом.

Исследовав указанные обстоятельства, суд первой инстанции, указав, что О. имеет непогашенное взыскание, сделал вывод о том, что, находясь длительное время в местах лишения свободы, О. зарекомендовал себя положительно, на меры воспитательного характера в 2016 году он стал слабо реагировать из-за проблем в семейной жизни, однако, сохранил семейные отношения, строит положительные планы на будущее, в адаптации ему обещают помочь представители "Боевого братства", соответственно, цели наказания могут быть достигнуты при условии замены оставшейся не отбытой части наказания более мягким видом наказания.

Суд апелляционной инстанции признал, что выводы суда первой инстанции содержат существенные противоречия и не могут быть признаны соответствующими фактическим обстоятельствам дела, установленным судом, в связи с чем отменил постановление суда от 15 ноября 2016 года и принял новое судебное решение.

При принятии решения суд апелляционной инстанции учел, что О. имеет 7 поощрений, последнее из которых получено 13 ноября 2015 года - за год до обращения с ходатайством. Однако у О. имеется непогашенное взыскание от 07 июня 2016 года. Проблемы в семье, которыми обосновывалось получение данного взыскания, нельзя считать уважительными причинами для допущения нарушений режима содержания.

С учетом того, что в 2016 году О. не должным образом реагировал на меры воспитательного характера, суд апелляционной инстанции указал, что нельзя сделать бесспорный вывод о том, что его поведение за весь период отбывания наказания имеет положительно устойчивый характер и цели наказания могут быть достигнуты при условии замены оставшейся не отбытой части наказания другим более мягким видом наказания.

В связи с указанным, суд апелляционной инстанции удовлетворил апелляционное представление, отменил постановление суда первой инстанции и отказал осужденному О. в удовлетворении его ходатайства о замене оставшейся не отбытой части наказания в виде лишения свободы другим более мягким видом наказания.

Постановление N 22-24/2017

При разрешении вопросов в порядке исполнения приговора следует руководствоваться общими правилами о действии уголовного закона во времени, установленными ст. 10 УК РФ, согласно которым уголовный закон, ухудшающий положение лица, совершившего преступление, в том числе лица, отбывающего наказание, обратной силы не имеет, и в таком случае подлежит применению закон, действовавший на момент совершения преступления

Постановлением суда от 12 января 2017 года осужденному К. отказано в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, при этом, суд сослался на положения ч. 1 ст. 79 УК РФ в редакции Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 432-ФЗ, согласно которой лицо, отбывающее лишение свободы, подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания, а также возместило вред (полностью или частично), причиненный преступлением, в размере, определенном решением суда.

При этом, судом первой инстанции не учтено, что при разрешении вопросов в порядке исполнения приговора следует руководствоваться общими правилами о действии уголовного закона во времени, предусмотренными ст. 10 УК РФ, согласно которым уголовный закон, ухудшающий положение лица, совершившего преступление, в том числе лица, отбывающего наказание, обратной силы не имеет, и в таком случае подлежит применению закон, действовавший на момент совершения преступления.

Положениями ч. 1 ст. 79 УК РФ в редакции Федерального закона от 08 декабря 2003 года N 162-ФЗ, действовавшей на момент совершения К. преступления, не было предусмотрено в качестве обязательного такое условие условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, как возмещение лицом вреда (полностью или частично), причиненного преступлением, в размере, определенном решением суда, которое введено Федеральным законом от 28 декабря 2013 года N 432-ФЗ.

При таких обстоятельствах суд первой инстанции применил уголовный закон, который не действовал во время совершения преступления и ухудшал положение осужденного, в связи с чем судебное решение было отменено.

Постановление N 22-175/2017

VI. Разрешение ходатайств о мере пресечения

Положения норм ст.ст.109, 255 УПК РФ не предполагают включение времени содержания под стражей на стадии предварительного расследования в срок содержания под стражей на судебной стадии, как и наоборот.

1. Постановлением судьи от 27 января 2017 года в отношении Ш., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 161, ч. 1 ст. 162, ч. 2 ст. 162 УК РФ, срок содержания под стражей продлен на 21 сутки, всего до 9 месяцев 1 суток, до 19 февраля 2017 года.

При этом, принимая решение о продлении в отношении Ш. срока содержания под стражей на 21 сутки, то есть до 19 февраля 2017 года, суд ошибочно исходил из того, что общий срок содержания Ш. под стражей продляется до 9 месяцев 1 суток.

Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, положения норм ст.ст. 109, 255 УПК РФ не предполагают включение времени содержания под стражей на стадии предварительного расследования в срок содержания под стражей на судебной стадии, как и наоборот (определения от 4 октября 2012 года N 1852-О, N 1853-О, N 1854-О и от 1 ноября 2012 года N 2001-О).

Из представленных материалов усматривается, что Ш. задержан в порядке ст. 91, 92 УПК РФ - 13 мая 2016 года. После окончания предварительного расследования уголовное дело 29 июля 2016 года с обвинительным заключением поступило для рассмотрения по существу в суд. Постановлением от 23 августа 2016 года уголовное дело было возвращено прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ. Апелляционным постановлением судьи Верховного Суда Республики Марий Эл от 7 ноября 2016 года постановление о возвращении уголовного дела прокурору оставлено без изменения, апелляционное представление - без удовлетворения.

Согласно исследованным судом апелляционной инстанции материалам, 23 ноября 2016 года уголовное дело по обвинению Ш. поступило из суда в прокуратуру Республики Марий Эл для устранения причин, препятствующих его рассмотрению судом.

Таким образом, в период с 29 июля до 23 ноября 2016 года, то есть в течение 3 месяцев 25 суток уголовное дело по обвинению Ш. находилось в суде и Ш. числился под стражей в качестве меры пресечения, определяемой судом в пределах, предоставленных ему п. 3 ч. 1 ст. 228, ст. 255 УПК РФ полномочий.

При указанных обстоятельствах из общего срока содержания Ш. под стражей необходимо исключить 3 месяца 25 дней, когда дело находилось в суде, вследствие чего срок содержания Ш. под стражей на стадии предварительного расследования, в том числе и с учетом продления его обжалуемым постановлением до 19 февраля 2017 года, составляет 5 месяцев 13 суток.

В этой части постановление судьи от 27 января 2017 года было изменено: указано, срок содержания Ш. под стражей на стадии предварительного расследования следует считать продленным на 21 сутки, а всего до 5 месяцев 13 суток, то есть до 19 февраля 2017 года.

Постановление N 22к-147/2017

2. Постановлением суда от 08 февраля 2017 года в отношении В., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. "б" ч. 3 ст. 228.1, ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1, ст. 264.1 УК РФ, продлен срок содержания под стражей на 2 месяца, то есть до 18 апреля 2017 года,

При этом суд первой инстанции не учел следующее.

Согласно ч. 2 ст. 255 УПК РФ срок содержания подсудимого под стражей исчисляется со дня поступления уголовного дела в суд и до вынесения приговора.

Кроме этого, как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, положения норм ст.ст.109, 255 УПК РФ не предполагают включение времени содержания под стражей на стадии предварительного расследования в срок содержания под стражей на судебной стадии, как и наоборот (определения от 4 октября 2012 года N 1852-О, N 1853-О, N 1854-О и от 1 ноября 2012 года N 2001-О).

Однако, из содержания постановления следует, что судом принято решение о продлении срока содержания подсудимого В. под стражей на 2 месяца, то есть до 18 апреля 2017 года, при этом не учтено, что в соответствии с ч. 2 ст. 255 УПК РФ срок содержания подсудимого под стражей исчисляется со дня поступления уголовного дела в суд, то есть в данном случае - с 29 декабря 2016 года.

Принимая во внимание изложенное, суд апелляционной инстанции внес в постановление соответствующие изменения: казал, что срок содержания В. под стражей следует считать продленным на 03 месяца 20 суток со дня поступления уголовного дела в суд, то есть до 18 апреля 2017 года.

Постановление N 22-189/2017

Суд апелляционной инстанции отменил постановление судьи об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, посчитав достаточным избрание в отношении обвиняемого меры пресечения в виде домашнего ареста.

Постановлением суда от 26 декабря 2016 года в отношении Р., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, избрана мера пресечения в виде заключения под стражу на срок 2 месяца, до 24 февраля 2017 года.

Рассмотрев материалы по апелляционной жалобе обвиняемого, суд апелляционной инстанции отменил постановление суда первой инстанции в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, и вынес новое постановления в соответствии со ст. 389.23 УПК РФ, которым постановление суда первой инстанции отменил, избрал в отношении обвиняемого Р. меру пресечения в виде домашнего ареста на срок 1 месяц 13 дней, а всего (с учетом времени содержания обвиняемого под стражей в порядке задержания и меры пресечения) на срок 2 месяца, до 24 февраля 2017 года, с установлением обвиняемому Р. запретов и ограничений.

Принятое решение суд апелляционной инстанции мотивировал следующим.

Как видно из представленных материалов дела, Р. в браке не состоит, иждивенцев не имеет, существенными социально-бытовыми связями не обременен, постоянного источника дохода не имеет и проживает в Республике Марий Эл без регистрации. Кроме того, предварительное расследование уголовного дела находится лишь на первоначальной стадии и обстоятельства дела подлежат более полному и подробному выяснению.

С учетом изложенного действительно имеются достаточные и реальные основания полагать, что на данном этапе Р. может скрыться от органов предварительного расследования и суда, может продолжить заниматься преступной деятельностью и воспрепятствовать производству по уголовному делу.

Следовательно, в отношении него необходимо избрать соответствующую меру пресечения.

Между тем, Р. к уголовной ответственности привлекается впервые, характеризуется положительно, имеет регистрацию на территории РФ, обучается на 3-ем курсе колледжа, обратился с явкой с повинной, при допросе в качестве обвиняемого вину признал полностью, сведений о том, что он состоит на специализированных учетах в наркологическом и психоневрологическом диспансерах, либо в полиции - не имеется. Кроме того, Р. намерен проживать в дальнейшем в арендованной квартире, владелец которой - С. дал нотариально заверенное согласие на то, чтобы обвиняемый содержался в данной квартире под домашним арестом.

Свидетель Р.Н.Б. в суде пояснила, что для возможности содержания обвиняемого Р. под домашним арестом она арендовала у С. квартиру по указанному адресу.

Согласно предоставленному в суд договору от 09 января 2017 года, Р.Н.Б. арендовала у С. квартиру по указанному адресу на срок 6 месяцев.

При таких обстоятельствах, по мнению суда апелляционной инстанции, в отношении обвиняемого Р. достаточно избрания меры пресечения в виде домашнего ареста.

При этом, исходя из тяжести предъявленного обвинения, фактических обстоятельств дела и сведений о личности обвиняемого, применение к последнему более мягкой меры пресечения, чем домашний арест, в настоящее время невозможно.

В связи со всем изложенным, выводы суда первой инстанции о том, что обвиняемому Р. необходимо избрать наиболее строгую меру пресечения в виде заключения под стражу, суд апелляционной инстанции нашел необоснованными, не отвечающими требованиям ст. 108 УПК РФ.

Более того, как видно из постановления следователя от 26 декабря 2016 года о возбуждении перед судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, руководитель следственного органа дал свое согласие на избрание в отношении обвиняемого Р. лишь меры пресечения в виде домашнего ареста.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что постановление судьи от 26 декабря 2016 года об избрании Р. меры пресечения в виде заключения под стражу подлежит отмене, и в отношении данного обвиняемого следует избрать меру пресечения в виде домашнего ареста.

Постановление N 22к-68/2017

Суд первой инстанции вышел за пределы установленного уголовно-процессуальным законом срока, на который он мог избрать меру пресечения в виде заключения под стражу.

Постановлением судьи от 27 января 2017 года в отношении К. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу на срок 2 месяца 4 суток, то есть до 29 марта 2017 года.

Вместе с тем, существенное нарушение уголовно-процессуального закона повлекло изменение постановления.

Так, из представленных материалов дела следует, что К. был задержан в порядке ст.ст. 91, 92 УПК РФ 25 января 2017 года.

По смыслу ст. 108 и ч. 1 ст. 109 УПК РФ при избрании в отношении обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу устанавливается срок содержания обвиняемого под стражей, который не может превышать двух месяцев.

Согласно резолютивной части постановления, суд в нарушение этого требования закона избрал обвиняемому К. меру пресечения в виде заключения под стражу на срок 2 месяца 4 суток, установив срок содержания под стражей до 29 марта 2017 года.

Поскольку суд вышел за пределы установленного уголовно-процессуальным законом срока, на который он мог избрать меру пресечения в виде заключения под стражу, суд апелляционной инстанции внес в постановление соответствующие изменения, избрав обвиняемому К. меру пресечения в виде заключения под стражу на срок 2 месяца, то есть до 25 марта 2017 года.

Постановление N 22к-136/2017

VII. Возвращение уголовного дела прокурору

Суд надлежащим образом не мотивировал свой вывод о том, что указанные им нарушения, допущенные органом предварительного следствия, являются существенными и исключают возможность постановления приговора на основе имеющегося в деле обвинительного заключения.

Постановлением суда от 13 января 2017 года уголовное дело в отношении И., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 264 УК РФ, возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, поскольку описательная и резолютивная части обвинительного заключения не соответствуют друг другу, так как в описательной части обвинительного заключения не указано о нарушении И. п. 2.7 Правил дорожного движения, а в резолютивной части приведена квалификация действий И. по ч. 4 ст. 264 УК РФ, предусматривающая нахождение лица, управляющего автомобилем, в состоянии опьянения, что свидетельствует, по мнению суда первой инстанции, о допущенных органом предварительного следствия существенных нарушениях требований уголовно-процессуального закона при составлении обвинительного заключения, которые не могут быть устранены судом, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.

Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционного представления и возражения, выслушав мнение сторон, суд апелляционной инстанции отменил постановление суда в связи с существенным нарушением судом уголовно-процессуального закона, материалы уголовного дела направил на новое судебное рассмотрение в тот же суд со стадии подготовки к судебному разбирательству.

Так, в соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О практике применения судами норм УПК РФ" от 05 марта 2004 года N 1, под допущенными при составлении обвинительного заключения нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения изложенных в ст. 220 УПК РФ положений, которые исключают возможность принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения.

В данном случае суд апелляционной инстанции посчитал, что таких нарушений органом следствия не допущено.

Оценивая доводы представления, суд апелляционной инстанции отметил, что в соответствии со ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. В соответствии со ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежит доказыванию, в частности, событие преступления, виновность лица, форма его вины и мотивы, характер и размер вреда, причиненного преступлением.

Соглашаясь с доводами представления, суд апелляционной инстанции указал, что установление указанных обстоятельств возложено на суд лишь на соответствующей стадии уголовного судопроизводства, который, оценивая представленные ему доказательства, постановляет по делу приговор, разрешая вопросы, указанные в ст. 299 УПК РФ. Как следует из обжалуемого постановления, суд надлежащим образом не мотивировал свой вывод о том, что указанные им нарушения, допущенные органом предварительного следствия, являются существенными и исключают возможность постановления приговора на основе имеющегося в деле обвинительного заключения.

Согласно обвинительному заключению И. обвиняется в том, что, находясь в состоянии опьянения и управляя автомобилем, нарушил правила дорожного движения, что повлекло по неосторожности смерть человека, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 264 УК РФ. При этом обвинительное заключение полностью соответствует постановлению о привлечении И. в качестве обвиняемого.

Как указано в апелляционном представлении, обвинительное заключение соответствует требованиям ч. 1 ст. 220 УПК РФ, содержит существо обвинения, место и время совершения преступления, его способ, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела.

Доводы суда о том, что в обвинительном заключении не приведён п. 2.7 Правил дорожного движения, нарушенных И., а в резолютивной части заключения содержится вывод об обвинении И. по ч. 4 ст. 264 УК РФ, существенным нарушением уголовно-процессуального закона, исключающим возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения, не являются. Формулировка предъявленного И. обвинения с точки зрения уголовного закона является достаточной для правильного разрешения уголовного дела.

Постановление N 22-171/2017

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу об отсутствии неустранимых препятствий, которые бы исключали возможность постановления приговора или вынесения иного решения по данному уголовному делу на основе имеющегося обвинительного заключения.

Постановлением суда от 13 января 2017 года уголовное дело в отношении Л., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 306 УК РФ, возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Мотивируя принятое решение, суд первой инстанции сослался на то, что обвинение, изложенное в обвинительном заключении, не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении Л. в качестве обвиняемой, в частности обвинение, изложенное в обвинительном заключении, дополнено указанием на то, что заведомо ложный донос обвиняемая решила совершить из корыстных побуждений, то есть нарушено право обвиняемой на защиту, поскольку увеличен объем предъявленного обвинения. Кроме того, отсутствие мотива преступления в постановлении о привлечении Л. в качестве обвиняемой, по мнению суда первой инстанции, является нарушением требований п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ. Указанные обстоятельства, по мнению суда, создали неопределенность в обвинении, нарушили право обвиняемой на защиту, что исключает возможность постановления законного и обоснованного приговора либо вынесения иного судебного решения по данному делу.

Проверив материалы дела по апелляционному представлению прокурора, суд апелляционной инстанции пришел к следующим выводам.

По смыслу ст. 237 УПК РФ возвращение дела прокурору может иметь место, если это необходимо для защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, нарушенных на досудебных стадиях, которые невозможно устранить в ходе судебного разбирательства. Основанием для возвращения дела прокурору являются только существенные нарушения норм закона, которые не могут быть устранены в судебном заседании и исключают возможность принятия по делу судебного решения, отвечающего требованиям справедливости и законности.

Суд не в полной мере учел эти требования закона.

Так, суд апелляционной инстанции нашел обоснованными доводы апелляционного представления о возможности исключения ошибочно вмененных обстоятельств из объема обвинения в ходе судебного разбирательства, в том числе и при его подготовке, что, как видно из протокола судебного заседания, и было предложено прокурором в ходе предварительного слушания.

Указанным правом обладает прокурор в силу требований ч.ч. 7, 8 ст. 246 УПК РФ, что принимается судом неукоснительно.

Таким образом, право на защиту может быть восстановлено, а указанное нарушение устранено в судебном заседании, и вопреки возражениям обвиняемой Л., не требует перепредъявления обвинения или пересоставления обвинительного заключения.

Кроме того, суд апелляционной инстанции нашел обоснованными и доводы апелляционного представления об отсутствии нарушений требований, предъявляемых законом к постановлению о привлечении в качестве обвиняемого.

Как видно из постановления о привлечении Л. в качестве обвиняемой, предъявленное обвинение является подробным, в нем указаны все обстоятельства, имеющие значение для дела, подлежащие доказыванию в ходе судебного разбирательства.

При этом, диспозиция ч. 1 ст. 306 УК РФ не предусматривает наличия определенного мотива совершения преступления и отсутствие какой-либо цели или мотива на квалификацию не влияет.

Наличие состава преступления, в том числе его субъективная сторона, подлежат установлению в ходе судебного разбирательства.

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу об отсутствии неустранимых препятствий, которые бы исключали возможность постановления приговора или вынесения иного решения по данному уголовному делу на основе имеющегося обвинительного заключения.

Доводы суда, изложенные в постановлении, сами по себе не являются основанием для возвращения дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ на данной стадии уголовного судопроизводства.

На основании изложенного, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что судом первой инстанции принято незаконное и необоснованное решение о возвращении уголовного дела в отношении Л. прокурору, в связи с чем, постановление было отменено, в уголовное дело передано на новое судебное разбирательство в тот же суд со стадии подготовки к судебному заседанию.

Постановление N 22-187/2017

Судебная коллегия по уголовным делам

Верховного Суда Республики Марий Эл