Обзор апелляционной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Марий Эл за III квартал 2018 года (утвержден Президиумом Верховного Суда Республики Марий Эл 12 октября 2018 г.)

Обзор апелляционной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Марий Эл за III квартал 2018 года

Обзор утвержден
Президиумом Верховного Суда
Республики Марий Эл
12 октября 2018 г.

I. Вопросы квалификации

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что совершенные лицом 30 ноября - 1 декабря 2017 года действия, которые были квалифицированы судом первой инстанции как 2 преступления, являлись единым продолжаемым преступлением.

Приговором от 22 мая 2018 года установлено, что Н., отбывая по приговору суда наказание в виде лишения свободы, находясь в исправительном учреждении, имея при себе мобильные телефоны, совершил в отношении Т.:

- 30 ноября 2017 года покушение на мошенничество, то есть хищение путем обмана с причинением значительного ущерба гражданину денежных средств Т. в размере 30 000 рублей, однако, по не зависящим от Н. причинам преступление не было доведено до конца - Т. ответила, что денег у нее нет;

- 01 декабря 2017 года покушение на мошенничество, то есть хищение путем обмана, с причинением значительного ущерба гражданину денежных средств Т. в размере 100 000 рублей, однако, по не зависящим от Н. причинам преступление не было доведено до конца - Т. ответила, что денег у нее нет.

Судом первой инстанции действия Н., совершенные 30 ноября 2017 года и 01 декабря 2017 года, квалифицированы как два преступления, что суд апелляционной инстанции посчитал неверным.

Из предъявленного Н. обвинения, с которым он согласился, следовало, что он, имея мобильные телефоны, с целью завладения денежными средствами Т., 30 ноября 2017 года, введя ее в заблуждение относительно того, что она ведет смс-переписку со своим мужем, находящимся в местах лишения свободы, представляясь в ходе смс-переписки ее мужем, сообщил Т., что ему нужны денежные средства в сумме 30 000 рублей для передачи судье, которые необходимо ему перевести. Т., введенная Н. в заблуждение, полагая, что общается со своим мужем, ответила, что денежных средств у нее нет. 01 декабря 2017 года Н., также действуя от имени мужа Т, сообщил ей, что необходимо перевести 100 000 рублей для передаче судье. Т., введенная Н. в заблуждение, полагая, что общается со своим мужем, ответила, что денежных средств у нее нет, таким образом, преступные действия Н. не были доведены до конца по не зависящим от него обстоятельствам.

Таким образом, из описания преступного деяния следует, что 30 ноября 2017 года у Н. возник умысел на совершение мошенничества, то есть хищения чужого имущества путем обмана с причинением значительного ущерба гражданину, в отношении Т. В результате смс-переписки, которую Н. вел с Т. от имени ее мужа, Т. была уверена, что с просьбой о переводе денежных средств в размере 30 000 рублей к ней обращается ее муж, но не перечислила денежные средства, объяснив, что у нее денег нет. Не достигнув цели хищения денежных средств Т., в продолжение реализации преступного умысла на завладение денежными средствами Т. путем обмана, с причинением значительного ущерба гражданину, Н. на следующий день 01 декабря 2017 года обратился к Т. от имени ее мужа с просьбой о перечислении денежных средств в размере 100 000 рублей, однако, довести умысел на хищение чужого имущества путем обмана, с причинением значительного ущерба гражданину, - денежных средств Т. в размере 100 000 рублей не смог по независящим от него обстоятельствам - Т. ответила, что денег у нее нет.

Таким образом, совершенные 30 ноября - 01 декабря 2017 года Н. действия являлись единым продолжаемым преступлением, которое следовало квалифицировать по ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 159 УК РФ, как совершение покушения на мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана, с причинением значительного ущерба гражданину - денежных средств Т. в размере 100 000 рублей.

Суд апелляционной инстанции внес в приговор соответствующие изменения.

Постановление N 22-484/2018

Если лицо похитило безналичные денежные средства, воспользовавшись необходимой для получения доступа к ним конфиденциальной информацией держателя платежной карты, переданной злоумышленнику самим держателем платежной карты под воздействием обмана или злоупотребления доверием, действия виновного следует квалифицировать как кража.

Приговором суда А. признан виновным и осужден, в том числе, по ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 159 УК РФ за покушение на хищение чужого имущества путем обмана, с причинением значительного ущерба гражданину.

Как установлено судом первой инстанции, 28 сентября 2016 года А. отправил на абонентский номер К. смс-сообщение, содержащее ложные сведения о блокировке банковской карты последней, указав свой номер для связи. К. перезвонила по указанному номеру А., который представившись сотрудником банка, уточнил у потерпевшей о наличии банковской карты АО "Т.", под вымышленным предлогом выяснил у нее полный номер банковской карты, цифровой код и банковский код подтверждения операции. 28 сентября 2016 года с 14 часов 41 минуты до 14 часов 54 минут А., используя полученные от К. сведения, осуществил авторизацию для перечисления денежных средств в сумме 5 305 рублей 02 копейки на баланс абонентского номера, находящегося в пользовании А. Поскольку К. отменила операцию перечисления денежных средств, А. не довел свой преступный умысел до конца по независящим от него обстоятельствам.

Согласно постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 48 от 30 ноября 2017 года "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" если обман не направлен непосредственно на завладение чужим имуществом, а используется только для облегчения доступа к нему, действия виновного в зависимости от способа хищения образуют состав кражи или грабежа.

В случаях, когда лицо похитило безналичные денежные средства, воспользовавшись необходимой для получения доступа к ним конфиденциальной информацией держателя платежной карты (например, персональными данными владельца, данными платежной карты, контрольной информацией, паролями), переданной злоумышленнику самим держателем платежной карты под воздействием обмана или злоупотребления доверием, действия виновного квалифицируются как кража.

Как видно из материалов уголовного дела, обманные действия А., представлявшегося работником банка, не были непосредственно направлены на завладение денежными средствами потерпевшей К., полученная им путем обмана информация облегчала доступ к денежным средствам держателя банковской карты. А. путем обмана выяснил у К. номер банковской карты, цифровой код и банковский код подтверждения, после чего, используя полученные от К. сведения, осуществил авторизацию для перечисления денежных средств. Однако перечисления не произошло, т.к. потерпевшая, поняв, что в отношении нее совершается преступление, отменила операцию.

С учетом изложенного, действия А. по эпизоду в отношении потерпевшей К. суд апелляционной инстанции квалифицировал по ч. 3 ст. 30, п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, как покушение на тайное хищение чужого имущества с причинением значительного ущерба гражданину.

При этом суд апелляционной инстанции принял во внимание, что указанные объективные признаки кражи отражены в обвинительном заключении, в связи с чем, квалифицируя действия А. как тайное хищение, суд не вышел за пределы предъявленного обвинения.

Постановление N 22-511/2018

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что квалифицирующий признак совершения преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159.2 УК РФ, "с использованием своего служебного положения" подтверждения не нашел.

По приговору суда от 18 июля 2018 года Б. осуждена по ч. 3 ст. 159.2 УК РФ за совершение мошенничества при получении выплат, то есть хищения денежных средств при получении иных социальных выплат, установленных законами и иными нормативными правовыми актами, путем предоставления заведомо ложных и недостоверных сведений, с использованием своего служебного положения, в крупном размере.

Суд апелляционной инстанции изменил указанный приговор в отношении Б., исключил из осуждения Б. по ч. 3 ст. 159.2 УК РФ квалифицирующий признак совершения преступления "с использованием своего служебного положения", со снижением наказания в виде лишения свободы, а также исключением указания о назначении дополнительного наказания в виде лишения права занимать должности в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных полномочий.

Так, согласно установленным обстоятельствам, 25 февраля 2010 года Б. с целью хищения бюджетных денежных средств в виде досрочной трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности более 25 лет в учреждениях для детей обратилась в Управление Пенсионного фонда Российской Федерации с заявлением о назначении досрочной трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности более 25 лет в учреждениях для детей, предоставив, в том числе фиктивную справку из школы, наличие которой позволило ей в период времени с 25 февраля 2010 года по 20 декабря 2017 года незаконно получить денежные средства в сумме 970 102 рубля 63 копейки в виде пенсионных выплат из средств Пенсионного фонда Российской Федерации.

Таким образом, суд установил, что Б. обратилась в Управление Пенсионного фонда Российской Федерации не в силу занимаемой должности и рода деятельности, а в соответствии с положениями норм трудового законодательства как гражданин РФ. При совершении преступления Б. действовала как физическое лицо, никаких управленческих функций руководителя отдела образования администрации МО "Н-ский муниципальный район", связанных с осуществлением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, она не выполняла, соответственно, квалифицирующий признак "с использованием своего служебного положения" ей был вменен необоснованно.

Определение N 22-600/2018

II. Назначение наказания

Денежная сумма и иные ценности, передаваемые в качестве взятки, являются средством совершения преступления и подлежат конфискации при постановлении судом приговора.

По приговору от 28 мая 2018 года З. осужден по ч. 2 ст. 290, ч. 1 ст. 291.2, ч. 1 ст. 290 УК РФ с применением ч.ч. 3, 4 ст. 69, ст. 71 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 1 год 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии общего режима, с лишением права занимать должности в правоохранительных органах, связанные с осуществлением функций представителя власти, выполнением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций на срок 3 года.

В то же время, суд, признав З. виновным по ч. 1 ст. 291.2 УК РФ, где предметом взятки от Ж. явились денежные средства в сумме 10 тысяч рублей, не разрешил вопрос о судьбе предмета взятки. Денежная сумма и иные ценности, передаваемые в качестве взятки, являются средством преступления и подлежат конфискации при постановлении судом приговора.

Как следует из положений п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 июня 2018 года N 17 "О некоторых вопросах, связанных с применением конфискации имущества в уголовном судопроизводстве", по делам о коррупционных преступлениях деньги, ценности и иное имущество, переданные в виде взятки, подлежат конфискации и не могут быть возвращены взяткодателю, в том числе в случаях, когда они освобождены от уголовной ответственности на основании соответственно, примечания к статье 291.2 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции решил вопрос о конфискации данных денежных средств в соответствии с п. "г" ч. 1 ст. 104.1, ч. 1 ст. 104.2 УК РФ, поскольку они являлись средством совершения преступления.

Определение N 22-472/2018

Поскольку санкция ч. 2 ст. 111 УК РФ не предусматривает наказание в виде принудительных работ как альтернативу лишению свободы, суд первой инстанции пришел к ошибочному выводу о возможности замены осужденному назначенного наказания в виде лишения свободы принудительными работами.

По приговору суда от 16 июля 2018 года Е. осужден по п. "з" ч. 2 ст. 111 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 3 года 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

На основании ч. 2 ст. 53.1 УК РФ назначенное наказание в виде лишения свободы заменено наказанием в виде принудительных работ на срок 3 года 6 месяцев с удержанием в доход государства 10% из заработной платы.

Суд апелляционной инстанции изменил приговор, исключив указание о замене наказание в виде лишения свободы принудительными работами на срок 3 года 6 месяцев с удержанием из заработной платы осужденного 10% в доход государства.

Так, принимая решение о возможности замены наказания в виде лишения свободы принудительными работами, суд первой инстанции руководствовался ч. 2 ст. 53.1 УК РФ, которая предусматривает возможность замены осужденному наказания в виде лишения свободы принудительными работами, в случае если, назначив наказание в виде лишения свободы, суд придет к выводу о возможности исправления осужденного без реального отбывания наказания в местах лишения свободы.

Вместе с тем, суд не учел требования ч. 1 ст. 53.1 УК РФ, которые допускают замену наказания в виде лишения свободы альтернативно принудительными работами только в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК РФ, за совершение преступления небольшой или средней тяжести либо за совершение тяжкого преступления впервые, то есть когда наказание в виде принудительных работ предусмотрено соответствующей санкцией.

Поскольку санкция ч. 2 ст. 111 УК РФ не предусматривает наказание в виде принудительных работ как альтернативу лишению свободы, суд первой инстанции пришел к ошибочному выводу о возможности замены осужденному Е. назначенного наказания в виде лишения свободы принудительными работами.

Определение N 22-572/2018

Приговор подлежал изменению в соответствии со ст. 10 УК РФ, так как в ст. 72 УК РФ внесены изменения, улучшающие положение осужденного.

1. По приговору от 28 мая 2018 года З. осужден по ч. 2 ст. 290, ч. 1 ст. 291.2, ч. 1 ст. 290 УК РФ с применением ч.ч. 3, 4 ст. 69, ст. 71 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 1 год 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии общего режима, с лишением права занимать должности в правоохранительных органах, связанные с осуществлением функций представителя власти, выполнением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций на срок 3 года.

Как следовало из приговора, отбывание наказания З. назначено в исправительной колонии общего режима, при этом в срок отбытия им наказания в виде лишения свободы зачтено время содержания под стражей с 14 декабря 2017 года по 28 мая 2018 года, то есть до постановления приговора.

Федеральным законом от 3 июля 2018 года N 186-ФЗ, вступившим в силу 14 июля 2018 года, в ст. 72 УК РФ внесены изменения, данная статья дополнена ч. 3.1, согласно п. "б" которой время содержания лица под стражей засчитывается в срок лишения свободы из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Указанные изменения улучшали положение осужденного, в связи с чем, суд апелляционной инстанции изменил приговор, на основании п. "б" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ (в редакции Федерального закона от 3 июля 2018 года N 186-ФЗ) зачел в срок наказания в виде лишения свободы время содержания З. под стражей с 14 декабря 2017 года до вступления приговора суда в законную силу из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Определение N 22-472/2018

2. По приговору суда от 24 мая 2018 года Я. осужден по п.п. "а, б" ч. 3 ст. 286 УК РФ к лишению свободы на срок 3 года с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, с лишением права занимать должности в правоохранительных органах Российской Федерации, связанные с осуществлением функций представителя власти на срок 2 года.

Как следовало из приговора, отбывание наказания Я. назначено в исправительной колонии общего режима, при этом в срок отбытия им наказания в виде лишения свободы зачтено время содержания под стражей с 30 октября 2017 года по 22 декабря 2017 года, то есть до постановления приговора.

Федеральным законом от 03 июля 2018 года N 186-ФЗ, вступившим в силу 14 июля 2018 года, в ст. 72 УК РФ внесены изменения, согласно которым данная статья дополнена ч. 3.1, согласно п. "б" которой время содержания лица под стражей засчитывается в срок лишения свободы из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Указанные изменения улучшают положение осужденного.

При таких данных, в срок отбытия наказания в виде лишения свободы Я. подлежало зачету время содержания под стражей с 30 октября 2017 года по 22 декабря 2017 года, с 24 мая 2018 года до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

С учетом изложенного суд апелляционной инстанции внес в приговор соответствующие изменения.

Определение N 22-489/2018

Если в результате применения ст.ст.66, 62 УК РФ срок или размер наказания, который может быть назначен осужденному, окажется таким же или менее строгим, чем низший предел наиболее строгого вида наказания, предусмотренного санкцией соответствующей статьи Особенной УК РФ, то наказание назначается ниже низшего предела без ссылки на ст. 64 УК РФ.

По приговору от 06 июня 2018 года С. осужден с применением ст. 64 УК РФ по: ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 6 лет; ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 5 лет. В соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательное наказание назначено в виде лишения свободы на срок 7 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в п. 34 Постановления Пленума от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", если в результате применения ст.ст. 66, 62 УК РФ срок или размер наказания, который может быть назначен осужденному, окажется менее строгим, чем низший предел наиболее строгого вида наказания, предусмотренного санкцией соответствующей статьи Особенной УК РФ, то наказание назначается ниже низшего предела без ссылки на ст. 64 УК РФ. В таких случаях верхний предел назначаемого наказания не должен превышать срок или размер наказания, который может быть назначен с учетом положений указанных статей.

За преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, с учетом требований ч. 1 ст. 62 и ч. 3 ст. 66 УК РФ максимальный срок наказания в виде лишения свободы составляет 10 лет, указанный срок совпадает с низшим пределом данного вида наказания. В данной ситуации необходимо исходить из того, что этот срок является максимальным, который можно назначить за совершение рассматриваемого преступления.

Таким образом, назначая С. наказание с учетом наличия смягчающих обстоятельств в виде лишения свободы на срок менее 10 лет, суд излишне применил положения ст. 64 УК РФ.

При таких обстоятельствах указание суда на применение ст. 64 УК РФ при назначении С. наказания было исключено из приговора.

Определение N 22-494/2018

Аналогичные изменения внесены апелляционным определением Верховного Суда Республики Марий Эл от 06 августа 2018 года (N 22-540/2018).

Назначая окончательное наказание на основании ч. 2 ст. 69 УК РФ, путем частичного сложения наказаний, суд первой инстанции фактически применил к нему принцип полного сложения назначенных наказаний.

По приговору от 11 мая 2018 года Г. осужден по ч. 1 ст. 318 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 1 год 8 месяцев, по ст. 319 УК РФ к наказанию в виде обязательных на срок 240 часов.

На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний с учетом правил п. "г" ч. 1 ст. 71 УК РФ назначено наказание в виде лишения свободы на срок 1 год 9 месяцев, которое в соответствии со ст. 73 УК РФ постановлено считать условным с испытательным сроком 2 года с возложением на Г. обязанностей.

Суд апелляционной инстанции, удовлетворяя апелляционное представление государственного обвинителя, изменил приговор, назначив Г. окончательное наказание по совокупности преступлений путем полного сложения наказаний.

Так, суд первой инстанции, назначая Г. наказание по ч. 1 ст. 318 УК РФ в виде лишения свободы на срок 1 год 8 месяцев и по ст. 319 УК РФ в виде обязательных на срок 240 часов, а также окончательное наказание в виде лишения свободы на срок 1 год 9 месяцев путем частичного сложения наказаний, вопреки положениям п. "г" ч. 1 ст. 71, ч. 2 ст. 72 УК РФ, фактически применил к нему принцип полного сложения назначенных наказаний.

Постановление N 22-479/2018

III. Процессуальные вопросы

Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

По приговору от 7 мая 2018 года Я. осужден по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ к лишению свободы на срок 4 года с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Суд апелляционной инстанции изменил приговор в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, по следующим основаниям.

Суд первой инстанции установил, что с целью открытого хищения Я. ударил М. рукой по лицу в область левой щеки, чем причинил ей физическую боль и телесные повреждения, не повлекшие вреда ее здоровью.

Однако данные выводы суда не нашли своего подтверждения доказательствами, исследованными в судебном заседании, и основаны лишь на предположениях суда.

Так, из показаний Я. следовало, что удар по лицу М. был нанесен им не с целью хищения ее золотых сережек, а для того, чтобы М. перестала кричать ночью в подъезде, после их ссоры в квартире. При этом умысел на хищение золотых сережек М. у него возник чуть позже.

Из показаний потерпевшей М. также следовало, что в ночь на 30 июня 2017 года она распивала спиртное с Я. у него в квартире, где между ними на почве ее отказа вступить с Я. в близкие отношения произошла ссора, в ходе которой Я. нанес ей удары по лицу и телу. Она вышла из квартиры и стала кричать, зовя на помощь соседей, на что Я. вновь ударил ее по лицу.

Из показаний свидетеля П. следовало, что она ночевала у Я. в квартире и видела, как он вместе с М. в ночь на 30 июня 2017 года распивал спиртное на кухне, после чего он и М. стали ругаться в квартире, а затем продолжили ругаться в подъезде на лестничной площадке.

При этом из показаний как потерпевшей М., так и свидетеля П. не следовало, что в ходе конфликта в квартире, а потом на лестничной площадке в подъезде Я. высказывал требования о передаче ему золотых сережек либо иного ценного имущества потерпевшей М.

Суд также исследовал заявление потерпевшей М. от 30 июня 2017 года, в котором она просила привлечь к уголовной ответственности Я., за то, что в ночь на 30 июня 2017 года в подъезде после совместного распития спиртного он похитил ее золотые сережки, сорвав их с ее ушей.

При этом потерпевшая М. не указывала в своем заявлении о том, что в ходе открытого хищения ее золотых сережек Я. нанес ей удар рукой по лицу.

Кроме того, выводы суда о том, что кровоподтеки нижнего века левого глаза с переходом в подглазничную область и левой щечной области могли образоваться от одного удара в подъезде, не основаны на исследованных судом доказательствах, носили характер предположений суда и противоречили заключению судебно-медицинской экспертизы, из выводов которой следовало, что обнаруженные у М. телесные повреждения - кровоподтек нижнего века левого глаза с переходом в подглазничную область и кровоподтек левой щечной области, возникли от не менее двух травматических воздействий тупых твердых предметов.

Учитывая отсутствие достаточной совокупности бесспорных доказательств, подтверждающих умысел Я. на нанесение им в подъезде удара рукой по лицу М. в целях открытого хищения ее имущества, что в результате данного удара М. получила телесные повреждения в виде кровоподтека нижнего века левого глаза с переходом в подглазничную область и кровоподтека левой щечной области, с учетом положений ч. 3 ст. 14 УПК РФ, согласно которым все неустранимые сомнения должны быть истолкованы в пользу подсудимого, суд апелляционной инстанции посчитал необходимым исключить из описательно-мотивировочной части приговора указание о нанесении Я. удара рукой в область левой щеки потерпевшей М. в целях хищения ее имущества, о причинении в результате данного удара ей физической боли и телесных повреждений в виде кровоподтеков нижнего века левого глаза с переходом в подглазничную область и левой щечной области, со смягчением наказания по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ.

Определение N 22-479/2018

Суд вправе рассмотреть уголовное дело в отсутствие обвиняемого в тяжком преступлении, когда тот уклоняется от явки в суд и его место нахождения неизвестно.

Постановлением суда от 29 мая 2018 года ходатайство прокурора о рассмотрении уголовного дела в отношении Т., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 228 УК РФ, в отсутствие подсудимого оставлено без удовлетворения, решение суда о приостановлении производства по данному уголовному делу оставлено в силе.

Суд указал, что документально подтвержденных сведений о том, что Т. может находиться за пределами РФ, не имеется; суду не представлены сведения о том, что Т. в настоящее время жив, не проходит лечение от тяжкого заболевания, не находится в местах изоляции от общества, таким образом суд пришел к выводу, что ходатайство о необходимости рассмотрения дела в отсутствие подсудимого вынесено преждевременно и удовлетворению не подлежит.

При этом суд первой инстанции не учел следующее.

Как следует из п. 13 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2009 года N 28 (редакция от 15 мая 2018 года) "О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству" в соответствии с п. 4.1 ч. 2 ст. 229 УПК РФ при наличии ходатайства стороны о проведении судебного разбирательства в отсутствие подсудимого в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 247 УПК РФ, судья назначает предварительное слушание. При этом под исключительными случаями, когда суд вправе провести судебное разбирательство заочно при наличии условий, указанных в ч. 5 ст. 247 УПК РФ, следует понимать, в том числе случаи, когда розыск обвиняемого не дал положительных результатов. По смыслу ч. 5 ст. 247 УПК РФ суд вправе рассмотреть уголовное дело в отсутствие обвиняемого в тяжком преступлении, когда тот уклоняется от явки в суд и его место нахождения неизвестно.

По настоящему делу в отношении Т. установлено судом и не оспаривается сторонами, что Т. обвиняется в совершении тяжкого преступления, скрылся от суда, в связи с чем был объявлен в розыск 22 марта 2018 года и ему изменена мера пресечения.

Из материалов дела очевидно следовало, что Т. не привлечен к уголовной ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу.

Как следовало из писем от 16 мая 2018 года, от 28 мая 2018 года, поступивших в адрес суда, Т. объявлен в федеральный розыск и его местонахождение не установлено.

Таким образом, постановление суда от 29 мая 2018 года об оставлении ходатайства прокурора о рассмотрении уголовного дела в отношении Т., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 228 УК РФ, в отсутствие подсудимого, не основано на требованиях ч. 5 ст. 247 УПК РФ, в связи с чем было отменено по доводам апелляционного представления в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой инстанции, и существенным нарушением уголовно-процессуального закона. Уголовное дело направлено на новое судебное рассмотрение в тот же суд со стадии предварительного слушания для рассмотрения ходатайства прокурора о проведении судебного разбирательства в отсутствие подсудимого.

Постановление N 22-498/2018

Недопустимо воспроизведение в ходе судебного разбирательства содержания показаний подозреваемого, обвиняемого, данных в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденных им в суде, путем допроса в качестве свидетеля дознавателя, производившего дознание.

Приговором суда П. признан виновным и осужден за управление автомобилем в состоянии алкогольного опьянения, будучи лицом, подвергнутым административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения, а также за открытое хищение чужого имущества.

В описательно-мотивировочной части приговора суд привел показания сотрудника полиции Д. об обстоятельствах, которые ему стали известны со слов П. в ходе беседы, а также показания дознавателя О., в которых она фактически воспроизвела показания П., данные им в ходе его допроса в качестве свидетеля.

Между тем, в соответствии с правовой позицией, изложенной в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 06 февраля 2004 года N 44-О, недопустимо воспроизведение в ходе судебного разбирательства содержания показаний подозреваемого, обвиняемого, данных в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденных им в суде, путем допроса в качестве свидетеля дознавателя, производившего дознание.

Суд не вправе допрашивать дознавателя равно как и сотрудника, осуществляющего оперативное сопровождение дела, о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, восстанавливать содержание этих показаний вопреки закрепленному в п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные им в суде, относятся к недопустимым доказательствам. Тем самым закон исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений.

В связи с изложенным, показания свидетеля Д. относительно сведений, которые ему стали известны из беседы с П., а также показания свидетеля О. в части пояснений П., данных им при допросе в качестве свидетеля, не могли быть использованы в качестве доказательства вины П., в связи с чем были исключены судом апелляционной инстанции из числа доказательств, указанных в приговоре.

При этом суд апелляционной инстанции указал, что вносимые в приговор изменения не влияют на вывод суда о виновности П., поскольку к выводу о совершении им преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 161 УК РФ, суд первой инстанции пришел в результате исследования совокупности других допустимых доказательств, их всесторонней оценки.

Постановление N 22-502/2018

Признание судом отягчающим наказание обстоятельством "совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением наркотических средств" противоречило требованиям ст. 252 УПК РФ, согласно которым пределы судебного разбирательства ограничены предъявленным обвинением.

По приговору от 18 июня 2018 года Ш. осужден по ч. 1 ст. 232, ч. 1 ст. 228 УК РФ с применением ч. 2 ст. 69, п. "б" ч. 7 ст. 79, ст. 70 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 3 года с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

В соответствии с ч. 1.1 ст. 63 УК РФ обстоятельством, отягчающим наказание осужденного, по второму эпизоду (ч. 1 ст. 228 УК РФ) признано совершение Ш. преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением наркотических средств.

Как следовало из обвинительного заключения, при описании преступного деяния не было указано, что 21 февраля 2018 года во время незаконного приобретения и хранения наркотического средства Ш. находился в состоянии опьянения, вызванном употреблением наркотических средств. Не указано данное обстоятельство и в приговоре при описании преступного деяния.

Таким образом, признание судом отягчающим наказание Ш. обстоятельством по второму эпизоду (ч. 1 ст. 228 УК РФ) - совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением наркотических средств, противоречило требованиям ст. 252 УПК РФ, согласно которым пределы судебного разбирательства ограничены предъявленным обвинением.

При таких обстоятельствах, из описательно-мотивировочной части приговора исключено указание о признании отягчающим наказание Ш. обстоятельством по второму эпизоду (ч. 1 ст. 228 УК РФ) - совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением наркотических средств.

При этом, суд апелляционной инстанции не нашел оснований для смягчения наказания, назначенного как по ч. 1 ст. 228 УК РФ, так и по ч. 2 ст. 69, ст. 70 УК РФ, поскольку оно соответствовало требованиям закона.

Постановление N 22-533/2018

Прекращая уголовное дело в связи с примирением с потерпевшим, суд не в полной мере проверил наличие необходимых условий для применения правовых норм, содержащихся в ст. 25 УПК РФ, ст. 76 УК РФ.

Постановлением суда от 26 июля 2018 года Ч. освобожден от уголовной ответственности по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 264 УК РФ, а уголовное дело на основании ст. 25 УПК РФ производством прекращено в связи с примирением сторон.

В апелляционной жалобе потерпевший Р. указал, что фактически причиненный ему преступлением ущерб подсудимым Ч. возмещен не был. Ч. лишь пообещал ему сразу после прекращения судом уголовного дела полностью возместить причиненный преступлением ущерб, но свое обещание не сдержал и стал уклоняться от возмещения ущерба и встречи с ним. Просил постановление суда отменить, а уголовное дело направить на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции.

Суд апелляционной инстанции, удовлетворяя апелляционную жалобу потерпевшего Р., отменил постановление суда от 26 июля 2018 года в отношении Ч., материалы уголовного дела направил на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе со стадии подготовки к судебному разбирательству.

Так, одним из условий прекращения уголовного дела по основанию, предусмотренному ст. 25 УПК РФ и ст. 76 УК РФ, является возмещение потерпевшему причиненного преступлением вреда.

Разрешая ходатайство потерпевших Р. и Е. о прекращении в отношении Ч. уголовного дела, суд пришел к выводу о том, что подсудимый Ч. возместил причиненный потерпевшим вред в полном объеме, а значит, препятствий для прекращения уголовного дела не имеется.

Вместе с тем, суд должным образом не выяснил у потерпевшего Р. какой размер составил причиненный ему преступлением вред, в каком объеме и каким образом указанный вред был заглажен ему подсудимым Ч. и чем подтверждается факт заглаживания причиненного преступлением вреда потерпевшему.

Таким образом, прекращая в отношении Ч. уголовное дело, суд не в полной мере проверил наличие необходимых условий для применения правовых норм, содержащихся в ст. 25 УПК РФ, ст. 76 УК РФ.

Постановление N 22-631/2018

IV. Рассмотрение материалов в порядке судебного контроля

В резолютивной части постановления суд первой инстанции применил неправильную формулировку, указав о наложении ареста на имущество, тогда как следовало разрешить наложение ареста на имущество. Кроме того не было указано в какой форме накладываются ограничения при аресте на имущество.

Постановлением суда от 13 июня 2018 года ходатайство следователя о наложении ареста на имущество АО "П." удовлетворено. Наложен арест на имущество: нежилое здание и жилые помещения

При этом, судом первой инстанции не в полной мере выполнены требования ч. 4 ст. 165 УПК РФ, в соответствии с которыми суд, рассмотрев ходатайство следователя, выносит постановление о разрешении производства следственного действия или об отказе в таковом. Таким образом, в резолютивной части постановления суд первой инстанции применил неправильную формулировку, указав о наложении ареста на имущество, тогда как следовало разрешить наложение ареста. В данной части постановление было изменено.

Кроме того, в нарушение ч. 2 ст. 115 УПК РФ суд первой инстанции не указал, в какой форме накладываются ограничения при аресте на имущество.

Неуказание в постановлении суда на конкретные виды ограничений, связанных с владением, пользованием, распоряжением арестованным имуществом могло повлечь чрезмерное ограничение права собственности лица, на имущество которого наложен арест.

Таким образом, суд апелляционной инстанции уточнил, что с учетом заявленного ходатайства разрешено наложение ареста на имущество путем установления запрета АО "П." распоряжаться имуществом, на которое разрешен арест.

Постановление N 22к-504/2018

В соответствии с ч. 3 ст. 125 УПК РФ судья, принявший жалобу к своему рассмотрению, обязан обеспечить своевременное уведомление заявителя, его защитника, иных заинтересованных в разрешении жалобы лиц, а также прокурора о месте и времени рассмотрения жалобы.

По заявлению Г. следователем Я. 09 августа 2017 года было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, которым было отказано в возбуждении уголовного дела по ст. 307 УК РФ на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ - за отсутствием состава преступления в действиях К., З., Х.

Назначая судебное заседание по жалобе Г., суд первой инстанции постановил известить заинтересованных лиц К., З., Х. о судебном заседании, назначенном на 20 апреля 2018 года.

Согласно протоколу судебного заседания от 20 апреля 2018 года, суд принял решение отложить судебное заседание на 4 мая 2018 года, в том числе в связи с отсутствием сведений об извещении о судебном заседании заинтересованных лиц К., З., Х.

В соответствии с имевшимся в материалах дела конвертом, извещение о времени и месте судебного заседания (на 04 мая 2018 года) заинтересованному лицу К. направлено в г. Волжск, хотя К. в настоящее время содержится в ФКУ ИК-6 ГУФСИН России по Красноярскому краю. Извещение о времени и месте судебного заседания (на 20 апреля 2018 года, 04 мая 2018 года и о последующих судебных заседаниях) по месту отбывания наказания К. направлено не было, то есть заинтересованное лицо не было извещено о судебном заседании, чем были нарушены требования ч. 3 ст. 125 УПК РФ.

Также в последующем судебное заседание неоднократно откладывалось с 04 мая 2018 года на 10 мая 2018 года, с 10 мая 2018 года на 17 мая 2018 года, с 17 мая 2018 года на 23 мая 2018 года, с 23 мая 2018 года на 31 мая 2018 года. О данных отложениях судебного заседания и, в конечном итоге, о судебном заседании на 31 мая 2018 года, в котором жалоба была рассмотрена по существу, заинтересованные лица К., З., Х. судом не извещались.

Согласно протоколу судебного заседания от 31 мая 2018 года вопрос о рассмотрении жалобы заявителя в отсутствии заинтересованных лиц К., З., Х. судом не обсуждался и разрешен не был.

Из протоколов судебного заседания от 20 апреля 2018 года, 04 мая 2018 года, 10 мая 2018 года, 17 мая 2018 года, 23 мая 2018 года также не следовало, что судом, вопреки постановлению о назначении судебного заседания от 19 апреля 2018 года, было постановлено рассмотреть жалобу заявителя в отсутствие заинтересованных лиц К., З., Х.

Нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные в отношении заинтересованных лиц - К., З., Х., являлись существенными, поскольку они были лишены гарантированных УПК РФ прав участников уголовного судопроизводства, в том числе право изложить свою позицию, что могло повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого судебного решения.

Суд апелляционной инстанции признал допущенные нарушения существенными, отменил постановление суда и направил материал на новое рассмотрение в порядке ст. 125 УПК РФ в тот же суд в ином составе суда.

Постановление N 22к-549/2018

Вывод судьи об отсутствии в поданной заявителем жалобе предмета обжалования, соответствующего требования ст. 125 УПК РФ, является необоснованным, поскольку заявителем обжаловалось бездействие должностного лица следственного органа, которое способно причинить ущерб конституционным правам участников уголовного судопроизводства и затруднить им доступ к правосудию.

Постановлением судьи от 20 июля 2018 года отказано в приеме к рассмотрению жалобы адвоката В., в интересах обвиняемого С., в порядке ст. 125 УПК РФ, на бездействия следователя Г. в части разрешения ходатайства адвоката В. о вручении ему копии постановления о возбуждении уголовного дела, ознакомлении его со всеми материалами уголовного дела, ознакомлении его с постановлениями о назначении судебных экспертиз до предоставления данных документов в экспертное учреждение.

Суд, отказывая заявителю в принятии к рассмотрению его жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ, указал, что обжалуемые заявителем действия следователя не являются предметом обжалования и не образуют предмет судебного контроля при рассмотрении жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ.

Вместе с тем, согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 1 от 10.02.2009 года "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ" судебному обжалованию в соответствии с частью 1 статьи 125 УПК РФ подлежат иные решения и действия (бездействие) должностных лиц, принятые на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, если они способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства или иных лиц, чьи права и законные интересы нарушены, либо могут затруднить доступ граждан к правосудию.

Таким образом, вывод судьи об отсутствии в поданной заявителем жалобе предмета обжалования, соответствующего требования ст. 125 УПК РФ, является необоснованным, поскольку заявителем обжаловалось бездействие должностного лица следственного органа, которое способно причинить ущерб конституционным правам участников уголовного судопроизводства и затруднить им доступ к правосудию.

При таких обстоятельствах постановление судьи было отменено с передачей материала на новое судебное разбирательство в тот же суд со стадии принятия жалобы к производству в ином составе суда.

Постановление N 22к-624/2018

V. Рассмотрение материалов в порядке исполнения приговоров

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что отказ от защитника принят в отсутствие реального участия адвоката в судебном заседании, в связи с чем отказ не свидетельствовал о его добровольности, являлся вынужденным.

Постановлением суда от 23 мая 2018 года ходатайство осужденного Л. об изменении вида исправительного учреждения оставлено без удовлетворения.

Суд апелляционной инстанции отменил постановление суда от 23 мая 2018 года в отношении Л., материалы дела направил на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе, по следующим основаниям.

Как следовало из представленных материалов, в своем заявлении от 05 мая 2018 года осужденный Л. указал, что отказывается от услуг защитника, отказ от защитника связан с его материальным положением.

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 года N 42 "О практике применения судами законодательства о процессуальных издержках по уголовным делам", заявление осужденного об отказе от помощи адвоката по причине имущественной несостоятельности нельзя рассматривать как отказ от защитника. В таких случаях согласно ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника обязательно.

Вместе с тем, как следовало из протокола судебного заседания от 23 мая 2018 года ходатайство осужденного об изменении вида исправительного учреждения рассмотрено судом в отсутствие защитника. В судебном заседании суд выяснял вопрос реализации Л. права на защиту. Председательствующим Л. разъяснялись положения ч. 4 ст. 399, п. 5 ч. 2 ст. 131, 132 УПК РФ. Осужденный пояснил, что в услугах защитника не нуждается, отказ от услуг защитника не связан с его материальным положением. В то же время, причины, по которым осужденный ранее указал о том, что его отказ от защитника связан с материальным положением, судом не выяснялись.

В соответствии с п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2015 года N 29 "О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве" нежелание обвиняемого пользоваться помощью защитника должно быть выражено явно и недвусмысленно. В суде первой инстанции отказ от защитника может быть принят при условии, если участие защитника в судебном заседании фактически обеспечено судом.

Суд первой инстанции, хоть и обсудил вопрос о необходимости оказания осужденному квалифицированной юридической помощи, однако с целью осуществления гарантий для реализации прав осужденного реальной возможности воспользоваться услугами защитника не предоставил, поскольку явка адвоката в судебное заседание судом обеспечена не была.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что отказ от защитника принят в отсутствие реального участия адвоката в судебном заседании. В данном случае отказ осужденного от услуг защитника в судебном заседании не свидетельствовал о его добровольности, являлся вынужденным.

Постановление N 22-469/2018

При рассмотрении ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания судом первой инстанции не рассмотрены доводы осужденного, оценка им не дана.

Постановлением суда от 27 июня 2018 года осужденному К. отказано в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания.

Исследовав указанные материалы, суд первой инстанции пришел к выводу, что осужденный К. нуждается в дальнейшем отбывании назначенного судом наказания. При этом суд ограничился перечислением в постановлении исследованных справок, характеристик, иных документов, не дал оценку характеризующим К. данным, не привел мотивы, по которым, приняв во внимание мнение администрации исправительного учреждения, не согласился с указанными К. в ходатайстве доводами об утрате им общественной опасности.

Таким образом, судом первой инстанции доводы осужденного К. не рассмотрены, им не дана оценка.

Поскольку постановление суда от 27 июня 2018 года не отвечало требованиям, предусмотренным ст. 7 УПК РФ, оно было отменено в апелляционном порядке, материалы дела переданы на новое судебное разбирательство.

Постановление N 22-553/2018

Вывод суда первой инстанции о необходимости удовлетворения ходатайства о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания не соответствовал фактическим обстоятельствам дела, противоречил требованиям ч. 1 и ч. 4. ст. 80 УК РФ.

Постановлением суда от 1 августа 2018 года неотбытая часть наказания осужденному Ю. в виде лишения свободы сроком на 1 год 7 месяцев 15 дней заменена на исправительные работы на срок 1 год 7 месяцев 15 дней с удержанием 15% из заработной платы в доход государства.

Мотивируя принятое решение, суд указал, что Ю. вину по приговору признал полностью, раскаялся, имеет многочисленные поощрения администрации исправительного учреждения, добросовестно относится к труду и учебе. Ю. допущено одно нарушение, носящее единичный, непродолжительный характер, ставшее известным сотрудникам администрации исправительного учреждения в результате добровольных действий самого осужденного. Суд пришел к убеждению, что тяжесть, характер и обстоятельства допущенного Ю. нарушения порядка отбывания наказания в совокупности с данными, свидетельствующими о положительном поведении осужденного за весь период отбывания наказания, в том числе после наложения взыскания, свидетельствовало о том, что окончательное исправление осужденного возможно при более мягком, чем лишение свободы, наказании.

При этом судом первой инстанции не было учтено следующее.

Согласно разъяснениям постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 N 8 "О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания" следует учитывать конкретные обстоятельства, тяжесть и характер каждого допущенного осужденным нарушения, данные о снятии или погашении взысканий, время, прошедшее с момента последнего взыскания, последующее поведение осужденного и другие характеризующие его сведения.

Из материалов личного дела Ю. следовало, что 21 февраля 2018 года на Ю. наложено взыскание в виде дисциплинарного штрафа. Из заключения по факту обнаружения у осужденного Ю. запрещенного предмета следовало, что 22 января 2018 года в ходе проведенных оперативно-профилактических мероприятий, направленных на обнаружение и изъятие запрещенных предметов, в служебном кабинете оперативного отдела Ю. добровольно сдал сим-карту.

Из объяснений Ю. следовало, что данную сим-карту обнаружил на полу в помещении хранения личных вещей 16 января 2018 года, хранил ее при себе. 22 января 2018 года, осознав, что за хранение несет ответственность, решил сдать запрещенный предмет сотрудникам оперативного отдела добровольно.

Постановлением начальника исправительного учреждения на Ю. наложено взыскание в виде дисциплинарного штрафа.

Оценивая допущенное нарушение, необходимо было иметь ввиду, что согласно расписке от 10 марта 2016 года по прибытию в исправительную колонию до Ю. доведены требования Правил внутреннего распорядка исправительного учреждения.

Однако, обнаружив запрещенный предмет, Ю. взял и хранил его в течение 7 дней, чем продемонстрировал отсутствие должного стремления к правопослушному поведению, что также не свидетельствовало о необходимой степени исправления осужденного.

Допущенное нарушение, в силу ст. 116 УИК РФ, являлось злостным. На момент рассмотрения ходатайства наложенное взыскание не погашено.

С учетом таких обстоятельств, как было правильно отмечено в апелляционном представлении, достаточных оснований для замены Ю. неотбытой части наказания более мягким видом наказания не имелось.

Таким образом, вывод суда первой инстанции о необходимости удовлетворения ходатайства не соответствовал фактическим обстоятельствам дела, противоречил требованиям ч. 1 и ч. 4. ст. 80 УК РФ, в связи с чем, постановление суда было отменено, а в удовлетворении ходатайства отказано.

Постановление N 22-627/2018

VI. Разрешение ходатайств о мере пресечения

Удовлетворяя ходатайство следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении обвиняемого, суд первой инстанции не убедился в наличии обстоятельств, указанных в ч. 1 ст. 108 УПК РФ.

Постановлением суда от 4 августа 2018 года в отношении О. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу на срок 1 месяц 26 суток, то есть до 26 сентября 2018 года.

Суд апелляционной инстанции отменил указанное постановление суда, в удовлетворении ходатайства следователя отказал и освободил О. из-под стражи.

Так, ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ устанавливает запрет на применение меры пресечения в виде заключения под стражу при отсутствии обстоятельств, указанных в п.п.1-4 ч. 1 ст. 108 УПК РФ, в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст.171-174, 174.1, 176-178, 180-183, 185-185.4, 190-199.2 УК РФ, без каких-либо других условий, а в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 159-159.6, 160, 165 УК РФ, - при условии, что эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности.

Как следовало из материалов, представленных следователем, О. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного п. "а" ч. 6 ст. 171.1 УК РФ, входящего в перечень, указанный в ч. 1.1 ст. 108 УК РФ. Он имеет постоянное место жительства на территории Российской Федерации, его личность установлена. Сведений о том, что О. скрывался от органов предварительного расследования или нарушил ранее избранную меру пресечения, суду не представлено. Отсутствие таких обстоятельств подтвердил в суде апелляционной инстанции следователь Б.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции посчитал, что судом допущено существенное нарушение уголовно-процессуального закона, поскольку принимая решение об удовлетворении ходатайства следователя, суд первой инстанции не убедился в наличии обстоятельств, указанных в ч. 1 ст. 108 УПК РФ.

Постановление N 22к-593/2018

Вопреки выводам суда первой инстанции суд апелляционной инстанции не нашел достаточных оснований для избрания обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу.

Постановлением суда от 11 августа 2018 года в отношении обвиняемого Б. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу сроком на 1 месяц 29 суток, по 8 октября 2018 года.

Суд апелляционной инстанции отменил постановление суда, в удовлетворении ходатайства следователя отказал, освободил Б. из-под стражи.

Как следовало из представленных материалов, личность обвиняемого установлена, Б. является гражданином РФ, скрываться от следствия не пытался, имеет постоянное место жительства и регистрации на территории г. Йошкар-Олы, написал явку с повинной и дал показания в качестве обвиняемого, где свою вину в инкриминируемом ему деянии полностью признал. Б. действительно имел не погашенную судимость, освобожден из мест лишения свободы 20 февраля 2015 года. Вместе с тем, данных о том, что за истекший период он привлекался к уголовной или административной ответственности не имелось.

Из фактических обстоятельств дела, изложенных в ходатайстве следователя, следовало, что ущерб от преступления составляет 262 рубля 43 копейки. При этом в судебном заседании Б. выразил желание возместить потерпевшему причиненный ущерб. В ходе предварительного следствия Б. принес извинения Л., который их принял.

Утверждения следователя о том, что Б. может скрыться от органов следствия, продолжить заниматься преступной деятельностью, конкретными реальными и обоснованными сведениями не подтверждались, доказательств этого суду не было представлено.

Факты отсутствия официального источника дохода, отсутствия зарегистрированного брака и иждивенцев, сами по себе о намерении скрыться либо продолжить заниматься преступной деятельностью не свидетельствуют.

Сведений о том, что Б. предпринимались меры, направленные на воспрепятствование производству по уголовному делу, не имелось и в суд не представлено.

В постановлении суда первой инстанции также не содержалось убедительных выводов, из которых следовало бы, что избрание иной меры пресечения, не связанной с содержанием под стражей, не обеспечит явку Б. в орган следствия, а затем в судебное заседание при рассмотрении дела по существу.

Сама по себе тяжесть преступления, в совершении которого обвинялся Б., без учета фактических обстоятельства инкриминируемого деяния и сведений о личности обвиняемого, не могла служить достаточным основанием для избрания исключительной меры пресечения в виде заключения под стражу.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что достаточных оснований для избрания Б. меры пресечения в виде заключения под стражу не имелось.

Постановление N 22к-619/2018

VII. Возвращение уголовного дела прокурору

Изложенные в постановлении основания, которые, по мнению суда первой инстанции, свидетельствовали о необходимости возвращения уголовного дела прокурору, не исключали возможности постановления приговора или вынесения иного решения на основе обвинительного заключения по данному уголовному делу.

23 мая 2018 года в ходе рассмотрения уголовного дела в особом порядке судебного разбирательства по инициативе суда вынесено постановление, которым уголовное дело в отношении Н. возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Суд апелляционной инстанции не согласился с доводами суда о наличии оснований для возвращения прокурору уголовного дела в отношении Н. на основании ст. 237 УПК РФ, отменил постановление суда, материалы уголовного дела направил на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе со стадии подготовки к судебному разбирательству, по следующим основаниям.

Вопреки выводам суда первой инстанции, описание предъявленного Н. по ч. 1 ст. 222, п. "в" ч. 2 ст. 115 УК РФ обвинения содержало сведения о месте, времени совершения инкриминируемых ему преступлений, способе их совершения и иных обстоятельствах, имеющих значение для данного уголовного дела.

При этом указание в обвинении о том, что приобретенный Н. пистолет, вероятно является самодельным огнестрельным оружием, не свидетельствовало о несоответствии обвинительного заключения требованиям ст. 220 УПК РФ и невозможности постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.

Учитывая изложенное, суд апелляционной инстанции не согласился с выводами суда о том, что формулировка предъявленного Н. обвинения не соответствовала диспозиции ч. 1 ст. 222 УК РФ.

Доводы суда первой инстанции о том, что Н. мог действовать по найму или из хулиганских побуждений и поэтому его действия могут быть квалифицированы как более тяжкое преступление, суд апелляционной инстанции признал несостоятельными, поскольку, как справедливо указывалось в апелляционном представлении и жалобах, к такому выводу суд пришел не на основе оценки исследованных в судебном заседании доказательств. Выводы суда в этой части, по мнению суда апелляционной инстанции, не являлись убедительными и носили предположительный характер.

Кроме того, суд не дал возможности государственному обвинителю в судебном заседании высказать свое мнение по вопросу возвращения уголовного дела прокурору, чем нарушил принцип состязательности сторон.

При таких обстоятельствах, изложенные в постановлении основания, которые, по мнению суда первой инстанции, свидетельствовали о необходимости возвращения уголовного дела прокурору, не исключали возможности постановления приговора или вынесения иного решения на основе обвинительного заключения по данному уголовному делу.

Постановление N 22-493/2018

Судебная коллегия по уголовным делам

Верховного Суда Республики Марий Эл