Обзор практики рассмотрения Кызылским городским, районными судами Республики Тыва дел по спорам, возникающим из трудовых правоотношений

Настоящий обзор подготовлен в соответствии с планом работы Верховного Суда Республики Тыва на 1 полугодие 2018 года.

Анализ судебной практики показал, что суды республики при разрешении данной категории дел в целом правильно применяют нормы материального и процессуального права.

Вместе с тем, судами допускаются ошибки, которые являются основанием для изменения и отмены принятых судебных постановлений.

Причиной указанных ошибок является неправильное применение суда норм материального права, выражающееся в неприменении норм, подлежащих применению, а также неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела.

Исключение из штатного расписания должности, которую занимал истец, с одновременным включением в штатное расписание должности с иным наименованием и иным объемом полномочий свидетельствует о сокращении штата, а не об изменении существенных условий трудового договора.

М. обратился в суд с иском к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Тыва "Бюро судебно-медицинской экспертизы" (далее - ГБУЗ РТ "БСМЭ") о признании приказа N 303-од от 26 декабря 2016 года незаконным, восстановлении на работе, компенсации морального вреда, указывая на то, что приказом N 53-од от 15 марта 2017 года освобожден от занимаемой должности заведующего организационно-методическим отделом на основании п. 7 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса РФ. Увольнение считает незаконным, поскольку в уведомлении от 27 декабря 2016 года не указано, какие условия труда его будут изменены, ему не были предложены все должности, которые имелись на тот момент у ответчика. Штатное расписание ГБУЗ РТ "БСМЭ" не соответствует приказу Минздрава РФ N 346-н от 12 мая 2010 года "Об утверждении порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях РФ".

Решением суда первой инстанции исковые требования М. удовлетворены частично: приказ ГБУЗ РТ "БСМЭ" N 53-од от 15 марта 2017 года об освобождении истца от занимаемой должности признан незаконным; истец восстановлен на работе в должности заведующего организационно-методическим отделом ГБУЗ РТ "БСМЭ"; с ГБУЗ РТ "БСМЭ" в пользу истца взыскана компенсация морального вреда в размере 10 000 руб. и 20 000 руб. в счет возмещения расходов на оплату услуг представителя. В удовлетворении искового требования о признании приказа N 303-од от 26 декабря 2016 года незаконным отказано.

Судебная коллегия, рассмотрев апелляционную жалобу ответчика на решение суда, оставила решение в части восстановления истца на работе без изменения по следующим основаниям.

В соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса РФ отказ работника от продолжения работы в связи с изменением определенных сторонами условий трудового договора (ч. 4 ст. 74 настоящего Кодекса) является основанием для прекращения трудового договора.

Согласно ст. 74 Трудового кодекса РФ в случае, когда по причинам, связанным с изменением организационных или технологических условий труда (изменения в технике и технологии производства, структурная реорганизация производства, другие причины), определенные сторонами условия трудового договора не могут быть сохранены, допускается их изменение по инициативе работодателя, за исключением изменения трудовой функции работника.

Как установлено судом первой инстанции, М. работал в ГБУЗ РТ "БСМЭ" в должности врача - заведующего организационно-методическим отделом - судебно-медицинского эксперта.

Приказом ГБУЗ РТ "БСМЭ" N 303-од от 26 декабря 2016 года "О внесении изменений и утверждении штатного расписания с 01.03.2017 г." в целях оптимизации организации работы учреждения и приведения штатного расписания в соответствие с приказами Минздрава РФ и Минздрава СССР утверждено штатное расписание на период с 01 марта 2017 года, которым вместо должности заведующего организационно-методическим отделом введена должность заведующего межрайонным отделением отдела судебно-медицинской экспертизы трупов.

27 декабря 2016 года ГБУЗ РТ "БСМЭ" уведомило М. о предстоящих изменениях определенных сторонами условий трудового договора с 01 марта 2017 года и предложило ему на выбор для замещения 8 вакантных должностей врачей - судебно-медицинских экспертов.

Приказом ГБУЗ РТ "БСМЭ" N 53-од от 15 марта 2017 года в соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса РФ М. освобожден от занимаемой должности заведующего организационно-методическим отделом.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что в данном случае имело место изменение определенных сторонами условий трудового договора по причинам, связанным с изменением организационных условий труда; сокращение штатной численности не имело места. Истец не отказывался от продолжения работы в новых условиях, в связи с чем его увольнение п. 7 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса РФ является незаконным.

Судебная коллегия с такими выводами не согласилась, указав на следующее.

При применении работодателем положений ст. 74 Трудового кодекса РФ запрещается изменение трудовой функции работника, содержание которой определяется в соответствии с ч. 1 ст. 57 Трудового кодекса РФ.

Из штатного расписания ГБУЗ РТ "БСМЭ", утвержденного и.о. начальника ГБУЗ РТ "БСМЭ" В. 31 марта 2016 года и действовавшего с 01 апреля 2016 года, следует, что в учреждении имелось 9 отделов, в том числе организационно-методический отдел, в котором истец занимал должность врача - заведующего отделом - судебно-медицинского эксперта, и отдел судебно-медицинской экспертизы трупов.

Приказом ГБУЗ РТ "БСМЭ" N 303-од от 26 декабря 2016 года "О внесении изменений и утверждении штатного расписания с 01.03.2017 г." в структуре отдела судебно-медицинской экспертизы трупов созданы структурные подразделения: городское отделение судебно-медицинской экспертизы трупов в г. Кызыле, дежурное отделение и межрайонное отделение судебно-медицинской экспертизы трупов, а организационно-методический отдел расформирован (п.п.1.2, 1.3 приказа).

В штатном расписании ГБУЗ РТ "БСМЭ", утвержденном начальником ГБУЗ РТ "БСМЭ" Х. 26 декабря 2016 года и действующем с 01 марта 2017 года, организационно-методический отдел отсутствует, а отдел судебно-медицинских экспертиз трупов состоит из городского города Кызыла, межрайонного (Пий-Хемский, Каа-Хемский, Кызылский, Тес-Хемский, Тандинский, Эрзинский, Тере-Хольский, Тоджинский, Чеди-Хольский районы) и дежурного отделений, при этом и в отделе судебно-медицинских экспертиз трупов, и в межрайонном отделении имеются должности врача - заведующего - судебно-медицинского эксперта.

Соответственно, заведующий межрайонным отделением подчиняется заведующему отдела судебно-медицинской экспертизы трупов, что указано также в п. 1.2 должностной инструкции заведующего межрайонным отделением отдела судебно-медицинской экспертизы трупов, врача - судебно-медицинского эксперта.

Из анализа должностных инструкций врача - судебно-медицинского эксперта - заведующего организационно-методическим отделом (истца) и заведующего межрайонным отделением отдела судебно-медицинской экспертизы трупов, врача - судебно-медицинского эксперта следует, что часть должностных обязанностей истца сохранилась. Остались прежними права и ответственность заведующего (разделы 3 и 4 должностных инструкций).

Вместе с тем, из содержания должностных инструкций видно, что объем полномочий существенно изменился. Врач - судебно-медицинский эксперт - заведующий организационно-методическим отделом осуществлял контроль за деятельностью и анализ деятельности всех структурных подразделений бюро, тогда как на заведующего межрайонным отделением возложена обязанность по контролю и обобщением работы лишь вверенного ему подразделения. Это следует также из приказа ГБУЗ РТ "БСМЭ" N 303-од от 26 декабря 2016 года, которым в связи с расформированием организационно-методического отдела аналитическая деятельность учреждения поручена заведующим соответствующими структурными подразделениями и заместителю начальника по экспертной работе и организационно-методическим вопросам (п. 1.3).

На врача - судебно-медицинского эксперта - заведующего организационно-методическим отделом была возложена организационно-методическая подготовка рабочих совещаний и научно-практических конференций в целом, а на заведующего межрайонным отделением отдела судебно-медицинской экспертизы трупов - организация и проведение производственных совещаний, конференций для работников подразделения.

Кроме того, должностные обязанности заведующего межрайонным отделением отдела судебно-медицинской экспертизы трупов дополнены такими положениями, как: поручение производства судебно-медицинских экспертиз и исследований трупов, а также освидетельствований потерпевших, обвиняемых и других лиц специалистам межрайонного отделения в случае передачи ему части обязанностей и прав начальника бюро, связанных с организацией и производством экспертиз, и обеспечение постоянного контроля за своевременностью и правильностью их выполнения; производство особо сложных судебно-медицинских экспертиз; производство плановых проверок судебно-медицинских экспертиз и исследований (освидетельствований), выполненных врачами судебно-медицинскими экспертами подразделения. Данные обязанности заведующего межрайонным отделением обусловлены спецификой деятельности отдела судебно-медицинской экспертизы трупов.

Приказом начальником ГБУЗ РТ "БСМЭ" Х. от 28 февраля 2017 года утверждено Положение о межрайонном отделении отдела судебно-медицинской экспертизы трупов с зоной обслуживания Кызылский, Пий-Хемский, Каа-Хемский, Тоджинский, Тере-Хольский, Тандинский, Чеди-Хольский, Тес-Хемский, Эрзинский районы РТ, в соответствии с п. 2 которого целями и задачами отделения являются производство судебно-медицинских экспертиз и исследований трупов, исследование потерпевших, обвиняемых и других лиц.

Таким образом, произошло не только изменение наименования должности и увеличение объема полномочий истца, как утверждает представитель ответчика. Структурное подчинение и объем полномочий должности заведующего межрайонным отделением отдела судебно-медицинской экспертизы трупов являются иными, при этом данная должность является нижестоящей по отношению к должности заведующего отделом.

Исключение из штатного расписания ГБУЗ РТ "БСМЭ" должности врача - судебно-медицинского эксперта - заведующего организационно-методическим отделом, которую занимал истец, с одновременным включением в штатное расписание должности заведующего межрайонным отделением отдела судебно-медицинской экспертизы трупов, с иным объемом полномочий, свидетельствует о сокращении штата, а не об изменении существенных условий трудового договора, заключенного с истцом. Изменение должности (ее наименования) в штатном расписании с соответствующим изменением должностных обязанностей свидетельствует о том, что в результате изменения ответчиком штатного расписания прежняя трудовая функция истца не сохранилась.

При установленных судебной коллегией обстоятельствах увольнение истца по п. 7 ч. 1 ст. 77 ТК РФ - ввиду отказа от продолжения работы в связи с изменением определенных сторонами условий трудового договора является незаконным.

Суд первой инстанции, хотя и по иным основаниям, пришел по существу к правильному решению о незаконности увольнения истца.

Увольнение в связи с сокращением численности или штата допускается, если невозможно перевести работника с его письменного согласия на другую имеющуюся у работодателя работу (как вакантную должность или работу, соответствующую квалификации работника, так и вакантную нижестоящую должность или нижеоплачиваемую работу), которую он может выполнять с учетом состояния здоровья. Работодатель обязан предлагать работнику все отвечающие указанным требованиям вакансии, имеющиеся у него в данной местности. При решении вопроса о переводе на другую должность необходимо также учитывать реальную возможность работника выполнять предлагаемую ему работу с учетом его образования, квалификации, опыта работы (ч. 3 ст. 81 ТК РФ, п. 29 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 N 2).

Ответчиком в нарушение положений ст. 56 ГПК РФ не представлены суду доказательства соблюдения порядка увольнения по п. 2 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса РФ.

В материалах дела отсутствуют сведения о том, что истцу ответчиком предлагались все имеющиеся у него вакантные должности. Так, истцу не была предложена должность заведующего межрайонным отделением отдела судебно-медицинской экспертизы трупов, которую он мог выполнять с учетом состояния здоровья, образования, квалификации и опыта работы (дело 33-2302/2017).

Расторжение трудового договора с работником по пункту 2 части первой статьи 81 Кодекса возможно при условии, что он не имел преимущественного права на оставление на работе (статья 179 ТК РФ).

К. обратилась в суд с исковым заявлением к МБДОУ детский сад "***" о восстановлении на работе, указывая, что работала в должности воспитателя непрерывно на протяжении 33 лет, уволена с занимаемой должности по сокращению. Не согласна с увольнением, поскольку является воспитателем 1 категории, состояние здоровья хорошее, трудоспособна, имеет двоих детей, которые не трудоустроены, и внуков, имеет кредитные обязательства, строит дом.

Решением суда в удовлетворении исковых требований К. отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла новое решение об удовлетворении искового требования о восстановлении на работе по следующим основаниям.

Согласно п. 2 ст. 81 Трудового кодекса РФ, трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случаях сокращения численности или штата работников организации.

Судом первой инстанции установлено, что истец К. работала в должности воспитателя в МБДОУ детский сад "***" с 01 сентября 2014 года, трудовой договор заключен на неопределенный срок.

Распоряжением Правительства Республики Тыва от 08 декабря 2014 года N 441-р утвержден план мероприятий по поэтапному совершенствованию системы оплаты труда работников государственных (муниципальных) учреждений социальной сферы на 2014 - 2018 годы.

Приказом муниципального казенного учреждения "Управление образования администрации Чаа-Хольского кожууна Республики Тыва" от 23 марта 2017 года N 398 с 01 июня 2017 года изменен режим работы дошкольных образовательных учреждений Чаа-Хольского кожууна, в том числе детского сада "***", на 10,5 часов в день (с 08:00 до 18:30) при пятидневной рабочей неделе с выходными днями в субботу и воскресенье. В связи с изменением режима работы приказано привести в соответствие штатные расписания учреждений.

Во исполнение названного приказа заведующей МБДОУ детский сад "***" издан приказ от 23 марта 2017 года N 16/а, которым в учреждении с 01 июня 2017 года установлен режим работы 10 часов 30 минут в день (с 08:00 до 18:30) при пятидневной рабочей неделе с выходными днями в субботу и воскресенье.

На основании приказа заведующего МБДОУ детский сад "***" от 23 марта 2017 года N 17 с 31 июля 2017 года из штатного расписания учреждения исключены 3 единицы воспитателя, 2 единицы помощника воспитателя. Создана комиссия для проведения работы по сокращению штатных единиц.

На заседании комиссии по определению преимущественного права на оставление работников на работе в связи с сокращением штата кандидатура К. утверждена как подлежащая увольнению в связи с сокращением численности и штата работников организации, поскольку она имеет двух взрослых работающих детей.

30 марта 2017 года утверждено штатное расписание МБДОУ детский сад "***", согласно которому в учреждении с 30 марта 2017 года имеется должность воспитателя в количестве 9,5 единиц вместо 12 единиц, должность помощника воспитателя - в количестве 7 единиц вместо 9 единиц.

О предстоящем увольнении К. была уведомлена 31 марта 2017 года, что подтверждено актом об отказе в получении уведомления.

Приказом от 16 мая 2017 года N 2312 К. предоставлен очередной отпуск за 2017 год с 01 июня по 28 июля 2017 года.

29 июля 2017 года приказом N 114 трудовой договор с К. расторгнут с выплатой дополнительной компенсации в размере среднего заработка в течение 6 месяцев с 29 июля 2017 года.

Рассматривая требования работника об оспаривании законности увольнения, суд проверяет соблюдение работодателем гарантий, предусмотренных статьями 82, 179, 180 и 373 Трудового кодекса Российской Федерации.

Анализ данных статей позволяет сделать вывод, что сокращение численности или штата работников является правомерным при соблюдении следующих условий: сокращение численности или штата должно быть реальным (действительным); соблюдено преимущественное право на оставление на работе; работник заранее, не менее чем за 2 месяца до увольнения, был предупрежден о предстоящем увольнении; работник отказался от предложенной ему работы или в организации не было соответствующей работы.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявленного К. иска, указав, что сокращение проведено в соответствие с установленной законом процедурой, оснований для восстановления истца на работе не имеется.

Судебная коллегия признала такой вывод суда ошибочным, основанным на неправильном определении обстоятельств, имеющих значение для дела.

В соответствии с ч. 1 и 2 ст. 179 ТК РФ при сокращении численности или штата работников преимущественное право на оставление на работе предоставляется работникам с более высокой производительностью труда и квалификацией. При равной производительности труда и квалификации предпочтение в оставлении на работе отдается: семейным - при наличии двух или более иждивенцев (нетрудоспособных членов семьи, находящихся на полном содержании работника или получающих от него помощь, которая является для них постоянным и основным источником средств к существованию); лицам, в семье которых нет других работников с самостоятельным заработком; работникам, получившим в период работы у данного работодателя трудовое увечье или профессиональное заболевание; инвалидам Великой Отечественной войны и инвалидам боевых действий по защите Отечества; работникам, повышающим свою квалификацию по направлению работодателя без отрыва от работы.

При увольнении К. работодателем не соблюдены требования ст. 179 ТК РФ, так из запрошенного судом апелляционной инстанции диагностического листа производительной деятельности воспитателей МБДОУ детский сад "***" и разъяснения, содержащегося в ответе за исх. N 28 от 17 ноября 2017 года, следует, что в данном учреждении работают 9 воспитателей, из них Т. и Ш. имеют среднее специальные образования, однако, у них отсутствует квалификационная категория, тогда как воспитатель К. имеет среднее специальное образование, 1 квалификационную категорию и стаж более 33 лет.

Таким образом, истец имеет перед Т. и Ш. преимущественное право на оставление на работе.

По смыслу ст. 179 ТК РФ семейное положение работников учитывается при равной продолжительности труда и квалификации. Истец же имела более высокую квалификацию по сравнению с Т. и Ш., которые не были уволены по сокращению численности штата.

Решение суда первой инстанции отменено с принятием нового решения об удовлетворении иска К. (дело N 33-2066/2017).

При установлении судом факта злоупотребления работником правом суд может отказать в удовлетворении его иска о восстановлении на работе, поскольку в указанном случае работодатель не должен отвечать за неблагоприятные последствия, наступившие вследствие недобросовестных действий со стороны работника.

П. обратилась с иском к работодателю о признании незаконным приказа об увольнении, восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, оплате листка нетрудоспособности, компенсации морального вреда, признании незаконными заключений служебных проверок, указывая на то, что приказом от 10 февраля 2017 года с ней расторгнут служебный контракт, она освобождена от занимаемой должности и уволена с государственной гражданской службы на основании п. 1.1 ч. 1 ст. 37, п. 1 ч. 1 ст. 59.2 Федерального закона от 27 июля 2004 года N 79-ФЗ "О государственной гражданской службе в Российской Федерации", а также на основании подп. "а" п. 3 ч. 1 ст. 37 указанного закона за прогулы. Считает увольнение незаконным, так как оно произведено в период ее временной нетрудоспособности, кроме того, работодателем нарушены сроки привлечения к дисциплинарной ответственности.

Решением суда первой инстанции исковые требования П. удовлетворены частично. Приказ работодателя об увольнении П. признан незаконным, П. восстановлена на работе в прежней должности; признано незаконным заключение о результатах служебной проверки от 3 февраля 2017 года; в удовлетворении требования о признании незаконным заключения служебной проверки от 30 июня 2016 года отказано.

Судебная коллегия решение суда в части удовлетворения требований истца о признании незаконными приказа об увольнении и заключения служебной проверки, восстановлении на работе отменила и приняла в этой части новое решение об отказе в удовлетворении данных требований.

При этом судебная коллегия исходила, в частности, из следующего.

Одним из оснований для расторжения служебного контракта и увольнения П. со службы явилось совершение ею прогулов в период с 23 по 27 января 2017 года.

Согласно ч. 3 ст. 37 Федерального закона N 79-ФЗ гражданский служащий не может быть освобожден от замещаемой должности гражданской службы и уволен с гражданской службы по инициативе представителя нанимателя в период пребывания гражданского служащего в отпуске и в период его отсутствия на службе в связи с временной нетрудоспособностью менее сроков, указанных в п. 8.1 ч. 1 настоящей статьи, а также в период его временной нетрудоспособности в связи с увечьем, профессиональным заболеванием или иным повреждением здоровья, связанным с исполнением должностных обязанностей, независимо от продолжительности этого периода.

В п. 27 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" разъяснено, что при реализации гарантий, предоставляемых Трудовым кодексом РФ, работникам в случае расторжения с ними трудового договора, должен соблюдаться общеправовой принцип недопустимости злоупотребления правом, в том числе и со стороны работников. В частности, недопустимо сокрытие работником временной нетрудоспособности на время его увольнения с работы. При установлении судом факта злоупотребления работником правом суд может отказать в удовлетворении его иска о восстановлении на работе (изменив при этом по просьбе работника, уволенного в период временной нетрудоспособности, дату увольнения), поскольку в указанном случае работодатель не должен отвечать за неблагоприятные последствия, наступившие вследствие недобросовестных действий со стороны работника.

Удовлетворяя исковые требования П. о признании увольнения незаконным и восстановлении на работе, суд первой инстанции исходил из того, что увольнение произведено работодателем в период ее временной нетрудоспособности.

Судебная коллегия с такими выводами не согласилась.

Приказом руководителя учреждения установлена 36-часовая рабочая неделя для женщин, работающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях: понедельник с 9 часов до 18 часов с перерывом на обед; вторник-пятница с 9 часов до 17 часов.

12 января 2017 года работодателем направлено П. уведомление о предоставлении объяснений об отсутствии на работе с 19 по 30 декабря 2016 года и с 9 по 12 января 2017 года.

13 января 2017 года П. по электронной почте направила объяснение о ее отсутствии на рабочем месте в связи с временной нетрудоспособностью с 19 декабря 2016 года по 2 января 2017 года и с 9 января 2017 года по дату отправления сообщения, к которому приложила копию листка временной нетрудоспособности в период с 19 декабря 2016 года по 2 января 2017 года.

27 января 2017 года издан приказ о проведении служебной проверки по факту отсутствия П. на служебном месте.

Согласно актам от 27 января 2017 года, вручить П. копию приказа о проведении служебной проверки в отношении нее не представилось возможным. По адресу регистрации в с. *** П. не проживает, связь с хозяйкой квартиры не поддерживает, местонахождение работника последней неизвестно. По второму известному работодателю адресу в этом же населенном пункте также не был вручен приказ, ввиду того, что дом находится в заброшенном состоянии, окна заколочены досками, дверь закрыта на замок.

Из акта от 27 января 2017 года видно, что уведомление о необходимости предоставления объяснения об отсутствии П. на рабочем месте с 9 по 27 января 2017 года направлено на ее электронную почту.

Таким образом, работодатель предоставил истцу возможность представить объяснение по поводу отсутствия на рабочем месте и доказательства отсутствия в ее действиях дисциплинарного проступка.

Между тем, 1 февраля 2017 года в 23 час. 08 мин. на электронную почту работодателя от П. поступила только копия листка временной нетрудоспособности от 9 января 2017 года, выданного врачом-неврологом ГБУЗ РТ "Городская поликлиника" г. Кызыла, согласно которому истец была нетрудоспособна в период с 9 по 20 января 2017 года.

2 февраля 2017 года составлен акт о получении работодателем листка временной нетрудоспособности П. и непредоставлении ею объяснения об уважительности отсутствия на рабочем месте с 23 по 27 января 2017 года.

7 февраля 2017 года составлены акты о невозможности вручения заключения служебной проверки по месту регистрации и фактического жительства истца в с.***.

Согласно акту от 10 февраля 2017 года, сотрудники не могли вручить П. приказ об ее увольнении и трудовую книжку по адресу в г. Кызыле в связи с тем, что П. не ответила на звонки и отключила сотовый телефон.

Как видно из приведенных выше доказательств, суд первой инстанции, придя к выводу о восстановлении истца на работе, не учел то, что период времени временной нетрудоспособности П., указанный в объяснении от 13 января 2017 года, закончился 20 января 2017 года. В этот же день листок временной нетрудоспособности был закрыт, П. необходимо было приступить к работе с 21 января 2017 года.

П. обязана была своевременно сообщить об открытии 23 января 2017 года нового листка временной нетрудоспособности, выданного иным врачом.

П. имела возможность своевременно известить работодателя о временной нетрудоспособности с 23 января 2017 года любым видом связи, то есть проявить свою добросовестность. Указанное подтверждается тем, что 1 февраля 2017 года П. направила на электронную почту работодателя копию больничного листа с 9 января 2017 года по 20 января 2017 года (21-22 января 2017 года - выходные дни), при этом не сообщила об уважительности своего отсутствия по причине временной нетрудоспособности с 23 января 2017 года.

Доказательства невозможности уведомления работодателя об уважительности причины своего отсутствия на рабочем месте истцом не представлены.

Нельзя признать надлежащим уведомлением факт отправления истцом СМС-сообщения о своей болезни на сотовый телефон руководителя учреждения 10 февраля 2017 года, поскольку оно было отправлено в 15 час. 21 мин., после вынесения приказа об увольнении.

Таким образом, работодатель не мог знать о том, что П. в период времени с 23 по 27 января 2017 года и вплоть до момента издания приказа об увольнении 10 февраля 2017 года П. являлась временно нетрудоспособной. Поскольку истец не выполнил свою обязанность по сообщению работодателю данных фактов непосредственно сразу после открытия листка нетрудоспособности 23 января 2017 года, эти действия признаются злоупотреблением правом (дело N 33-28/2018 (33-2324/2017).

К работнику дисциплинарное взыскание за неисполнение или ненадлежащее исполнение им трудовых обязанностей может быть применено лишь в том случае, если эти трудовые обязанности были возложены на него.

К. обратилась в суд с иском к ГБУЗ Республики Тыва "Республиканская детская больница" о признании незаконными акта о преднамеренной порче документации, приказов о наложении дисциплинарных взысканий, взыскании стимулирующих выплат и компенсации морального вреда.

Решением суда первой инстанции иск К. удовлетворен частично, признан незаконным приказ от 20 марта 2017 года N 41 о наложении на К. дисциплинарного взыскания в виде замечания, с ответчика в пользу истца взысканы 3 000 руб. в счет компенсации морального вреда, 8 000 руб. в счет возмещения расходов на оплату услуг представителя. В удовлетворении остальной части иска отказано.

Дополнительным решением суда удовлетворено исковое требование К. о признании незаконным акта о преднамеренной порче документации.

Судебная коллегия с решением суда в части отказа в удовлетворении исковых требований К. о признании незаконным приказа от 20 марта 2017 года N 42 о наложении дисциплинарного взыскания, взыскании стимулирующих выплат отменила и приняла в этой части новое решение об удовлетворении данных требований по следующим основаниям.

Приказом ответчика от 20 марта 2017 года N 42 К. привлечена к дисциплинарной ответственности в виде выговора за неисполнение должностных обязанностей, предусмотренных п. 5 ч. 1, п. п. 1, 6, 8 и 10 ч. 2, п.п. 1, 2 и 6 ч. 4 должностной инструкции.

Основаниями для издания данного приказа явились протокол комиссии по медицинской этике и деонтологии ГБУЗ Республики Тыва "Республиканская детская больница" от 14 марта 2017 года N 3 и объяснительная записка К.

Как следует из протокола вышеуказанной комиссии от 14 марта 2017 года N 3, основанием созыва комиссии явились факты, изложенные в докладной записке заведующей детской поликлиникой от 09 марта 2017 года. По результатам рассмотрения докладной записки комиссия пришла к выводу о том, К. не исполнила должностные обязанности, предусмотренные п. 5 ч. 1, п. п. 1, 6, 8 и 10 ч. 2, п.п. 1, 2 и 6 ч. 4 должностной инструкции.

Из докладной заведующей детской поликлиникой от 09 марта 2017 года следует, что участковый врач-педиатр К. отказалась от дополнительных нагрузок: 07 марта 2017 года не посетила школу N 1 для проведения периодических медосмотров, не оказала неотложную медицинскую помощь.

Согласно объяснительной К., она заявления о совместительстве работ не писала, со стороны администрации учреждения предложений о совместительстве не было; с ее стороны согласия на подработки не имеется, предусмотренные функциональные обязанности она выполняет в полном объеме.

Из вышеуказанных приказа N 42, протокола комиссии по медицинской этике и деонтологии, объяснительной следует, что истец привлечена к дисциплинарной ответственности по одному основанию - из-за не обслуживания вызова о неотложной медицинской помощи 07 марта 2017 года.

В соответствии с п. 5 ч. 1, п. п. 1, 6, 8 и 10 ч. 2, п.п. 1, 2 и 6 ч. 4 должностной инструкции истец непосредственно подчиняется заведующему поликлиникой, а при его отсутствии главному врачу или заместителю главного врача по лечебной части; оказывает квалифицированную медицинскую помощь по своей специальности; соблюдает правила и принципы врачебной этики и деонтологии; добросовестно и своевременно исполняет приказы, распоряжения и поручения руководства, нормативные правовые акты по своей профессиональной деятельности; оперативно принимает меры, включая своевременное информирование руководства, пресечение выявленных нарушений правил техники безопасности, противопожарных и других правил, создающих угрозу деятельности учреждения здравоохранения, его работникам и пациентам; несет ответственность за осуществление возложенных на него должностных обязанностей, организацию своей работы, своевременное и квалифицированное выполнение приказов, распоряжений и поручений руководства, нормативных правовых актов по своей профессиональной деятельности, обеспечение соблюдения трудовой и исполнительской дисциплины и выполнения функциональных обязанностей.

Отказывая в удовлетворении искового требования о признании незаконным приказа от 20 марта 2017 года N 42 о наложении дисциплинарного взыскания в виде выговора, суд первой инстанции исходил из того, что неисполнение истцом своей трудовой обязанности, несоблюдение правил и принципов врачебной этики и деонтологии, неисполнение приказов, распоряжений и поручений руководства, выразившиеся в невыходе истца на дежурство в установленный графиком день - 07 марта 2017 года, материалами дела подтверждены.

Судебная коллегия с такими выводами не согласилась.

В силу ст. 192 Трудового кодекса РФ за совершение дисциплинарного проступка, то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение работником по его вине возложенных на него трудовых обязанностей, работодатель имеет право применить следующие дисциплинарные взыскания: 1) замечание; 2) выговор; 3) увольнение по соответствующим основаниям.

Дисциплинарным проступком является виновное, противоправное неисполнение или ненадлежащее исполнение работником возложенных на него трудовых обязанностей, в том числе нарушение должностных инструкций, положений, приказов работодателя.

Согласно разъяснениям, данным в п. 35 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 года N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", при рассмотрении дела об оспаривании дисциплинарного взыскания следует учитывать, что неисполнением работником без уважительных причин является неисполнение трудовых обязанностей или ненадлежащее исполнение по вине работника возложенных на него трудовых обязанностей (нарушение требований законодательства, обязательств по трудовому договору, правил внутреннего трудового распорядка, должностных инструкций, положений, приказов работодателя, технических правил и т.п.).

Как следует из ст. 22 Трудового кодекса РФ, работодатель обязан предоставлять работникам работу, обусловленную трудовым договором; знакомить работников под роспись с принимаемыми локальными нормативными актами, непосредственно связанными с их трудовой деятельностью.

Таким образом, из приведенных выше норм Трудового кодекса РФ и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ следует, что к работнику дисциплинарное взыскание за неисполнение или ненадлежащее исполнение им трудовых обязанностей может быть применено лишь в том случае, если: 1) нарушены требования законодательства; 2) эти трудовые обязанности были возложены на него; 3) эти трудовые обязанности возложены трудовым договором, должностной инструкцией, правилами внутреннего трудового распорядка, положениями, приказами работодателя и т.п.; 4) с документами, которыми возложены трудовые обязанности, работник ознакомлен под роспись.

В силу действующего законодательства на работодателе лежит обязанность представить доказательства, свидетельствующие о том, что совершенное работником нарушение, явившееся поводом к применению дисциплинарного взыскания, в действительности имело место; работодателем соблюдена предусмотренная ст. 193 Трудового кодекса РФ процедура применения дисциплинарного взыскания, учтена тяжесть совершенного проступка.

В соответствии со ст. 91 Трудового кодекса РФ рабочее время - время, в течение которого работник в соответствии с правилами внутреннего трудового распорядка и условиями трудового договора должен исполнять трудовые обязанности, а также иные периоды времени, которые в соответствии с настоящим Кодексом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации относятся к рабочему времени.

Согласно ст. 92 Трудового кодекса РФ, продолжительность рабочего времени конкретного работника устанавливается трудовым договором на основании отраслевого (межотраслевого) соглашения и коллективного договора с учетом результатов специальной оценки условий труда.

Трудовым договором К. установлена пятидневная рабочая неделя с двумя выходными днями (суббота, воскресенье), время начала работы - 08 час. 00 мин., время окончания работы - 16 час. 12 мин., перерыв для отдыха и питания - с 12 час. 00 мин. по 12 час. 30 мин.

Указывая на то, что работа по обслуживанию вызовов на дом больных детей и оказание им неотложной медицинской помощи в вечернее время - с 18 час. 00 мин. до 20 час. 00 мин. в соответствии с утвержденным графиком дежурства входит в трудовые обязанности К., ответчик в материалы дела представил приказ главного врача ГБУЗ РТ "Республиканская детская больница" от 12 января 2017 года N 12 "Об организации неотложной медицинской помощи детскому населению г. Кызыла", Положение о кабинете неотложной медицинской помощи, график дежурства участковых врачей с 17.00 ч. до 20.00 ч. по неотложной помощи по г. Кызылу на март 2017 года.

Вышеуказанным приказом предписано: заведующим детских поликлиник N 1, 2, 3 обеспечить работу дежурного врача педиатра по неотложной медицинской помощи в соответствии с графиком; предоставлять графики дежурства врачей педиатров к 25 числу каждого месяца на утверждение главному врачу; оплату производить за фактически отработанное время дежурному врачу с 16 час. 00 мин. до 20 час.00 мин.

Согласно Положению о кабинете неотложной медицинской помощи, функции дежурного врача-педиатра неотложной медицинской помощи выполняются участковыми врачами-педиатрами.

Как следует из графика дежурства участковых врачей с 17.00 ч. до 20.00 ч. по неотложной помощи по г. Кызылу на март 2017 года, К. не вышла на дежурство 07 марта 2017 года.

Вместе с тем, с вышеуказанными приказом от 12 января 2017 года N 12, Положением о кабинете неотложной медицинской помощи, графиком дежурства, вопреки требованиям ст. 22 Трудового кодекса РФ, К. не была ознакомлена под роспись, доказательств обратного ответчиком не представлено. В связи с чем на основании этих документов работодатель не вправе требовать у истца выполнения вмененной ей обязанности.

При этом из трудового договора и должностной инструкции не следует, что в круг трудовых обязанностей К. входит обслуживание вызовов и оказание неотложной медицинской помощи на дому после установленного ей рабочего времени.

Материалы дела не содержат доказательств того, что со стороны истца было согласие на проведение такой работы в указанное время.

С учетом вышеизложенного нельзя признать, что данная работа была возложена на истца.

Как следует из докладной заведующей детской поликлиникой от 09 марта 2017 года, истец без уважительной причины также не провела 07 марта 2017 года периодический медицинский осмотр в школе N 1.

Вместе с тем и в данном случае ответчиком не представлено доказательств того, что 07 марта 2017 года истец должна была в школе N 1 г. Кызыла провести периодический медицинский осмотр, такая работа была возложена на К. Какие-либо локальные нормативные акты, в том числе приказы, положения, утвержденные графики по этому вопросу, с которыми истец ознакомлена, в материалы дела не представлено.

При таких обстоятельствах приказом от 20 марта 2017 года N 42 на истца дисциплинарное взыскание в виде выговора наложено необоснованно.

Судебная коллегия отменила решение суда в указанной части, приняла новое решение об удовлетворении требования истца о признании приказа от 20 марта 2017 года N 42 незаконным и частично удовлетворила его требование о взыскании стимулирующих выплат за март 2017 года. Решение суда в части размера компенсации морального вреда изменено, с ответчика в пользу истца взыскано 4 000 руб. в счет компенсации морального вреда (дело N 33-21/2018).

При прекращении трудового договора выплата всех сумм, причитающихся работнику от работодателя, производится в день увольнения работника (статья 140 Трудового кодекса РФ).

К. обратился в суд с иском к ООО "***" о признании отношений трудовыми, взыскании компенсации за неиспользованные отпуска, невыплаченных премий и компенсации морального вреда, указывая, что работал в ООО "***" с 2011 по 2016 год по гражданско-правовому договору в качестве помощника генерального директора по промышленной безопасности и охране труда. Данный договор имеет все признаки трудового договора, заключенного на неопределенный срок: длительность трудовых отношений - более 5 лет; оплата за проработанное время с указанием дневной ставки (тарифа) (п. 3.2 договора); оплата за выходные и праздничные дни в двойном размере (п. 3.2 договора); выдача заработной платы 2 раза в месяц; подчинение правилам внутреннего трудового распорядка (п. 3.2 договора); выдача средств индивидуальной защиты (п. 2.2.3 договора); материальная ответственность работника (п. 6 договора). Просил договор от 07 сентября 2011 года N 63/1 признать трудовым договором, заключенным на неопределенный срок, взыскать с ответчика компенсацию за неиспользованные отпуска за период с 07 сентября 2011 года по 01 декабря 2016 года в сумме 905 474,31 руб., компенсацию за несвоевременную выплату отпускных в сумме 261 085,5 руб., 1 205 910,02 руб. в счет невыплаченных премий, компенсацию морального вреда в сумме 700 000 руб., обязать ответчика произвести перечисление страховых взносов в Пенсионный фонд РФ.

Решением суда первой инстанции иск К. удовлетворен частично, отношения в период с 07 сентября 2011 года по 31 декабря 2016 года между К. и ООО "***", оформленные гражданско-правовым договором от 07 сентября 2011 года N 63/1 и дополнительными соглашениями, признаны трудовыми, с ответчика в пользу истца взысканы 211 404 руб. 60 коп. в счет компенсации за неиспользованный отпуск, денежная компенсация за задержку в выплате данной суммы в размере 27 102 руб. 07 коп., 339 162 руб. 19 коп. в счет невыплаченной премии, компенсация морального вреда в сумме 5 000 руб., в удовлетворении остальной части иска отказано.

Дополнительным решением суда договор N 63/1 от 07 сентября 2011 года, заключенный между К. и ООО "***" с дополнительными соглашениями, признан трудовым договором, заключенным на неопределенный срок.

Рассмотрев апелляционную жалобу истца, судебная коллегия изменила решение суда по следующим основаниям.

Истец просил взыскать с ответчика компенсацию за неиспользованные отпуска за период с 07 сентября 2011 года по 01 декабря 2016 года в сумме 905 474,31 руб.

Суд удовлетворил данные требования частично, взыскав с ответчика в пользу истца 211 404 руб. 60 коп. в счет компенсации за неиспользованный отпуск за период с 07 сентября 2015 года по 06 сентября 2016 года. При этом суд исходил из того, что истец пропустил срок, предусмотренный ст. 392 ТК РФ, по требованиям о взыскании компенсации за неиспользованные отпуска за период с 07 сентября 2011 года по 06 сентября 2015 года.

С данным решением суда первой инстанции согласиться нельзя, оно не соответствует закону.

В соответствии с частью 1 статьи 127 Трудового кодекса РФ при увольнении работнику выплачивается денежная компенсация за все неиспользованные отпуска.

При прекращении трудового договора выплата всех сумм, причитающихся работнику от работодателя, производится в день увольнения работника (статья 140 Трудового кодекса РФ).

Согласно ч. 2 ст. 392 Трудового кодекса РФ, введенной в действие Федеральным законом от 03 июля 2016 года N 272-ФЗ, за разрешением индивидуального трудового спора о невыплате или неполной выплате заработной платы и других выплат, причитающихся работнику, он имеет право обратиться в суд в течение одного года со дня установленного срока выплаты указанных сумм, в том числе в случае невыплаты или неполной выплаты заработной платы и других выплат, причитающихся работнику при увольнении. Настоящий Федеральный закон вступает в силу по истечении девяноста дней после дня его официального опубликования, то есть 03 октября 2016 года.

Таким образом, в последний день работы работодатель обязан произвести выплату денежной компенсация за все неиспользованные отпуска. Течение срока, предусмотренного ст. 392 Трудового кодекса РФ, начинается с этой даты.

Последним днем работы истца у ответчика было 31 декабря 2016 года, и на момент его обращения в суд 09 января 2017 года данный срок не истек.

В этой связи денежная компенсация подлежала взысканию за все время его работы.

Согласно частям 1, 2, 3, 4 ст. 139 Трудового кодекса РФ для всех случаев определения размера средней заработной платы (среднего заработка), предусмотренных настоящим Кодексом, устанавливается единый порядок ее исчисления.

Для расчета средней заработной платы учитываются все предусмотренные системой оплаты труда виды выплат, применяемые у соответствующего работодателя независимо от источников этих выплат.

При любом режиме работы расчет средней заработной платы работника производится исходя из фактически начисленной ему заработной платы и фактически отработанного им времени за 12 календарных месяцев, предшествующих периоду, в течение которого за работником сохраняется средняя заработная плата. При этом календарным месяцем считается период с 1-го по 30-е (31-е) число соответствующего месяца включительно (в феврале - по 28-е (29-е) число включительно).

Средний дневной заработок для оплаты отпусков и выплаты компенсации за неиспользованные отпуска исчисляется за последние 12 календарных месяцев путем деления суммы начисленной заработной платы на 12 и на 29,3 (среднемесячное число календарных дней).

При определении размера денежной компенсации за все неиспользованные отпуска, судебная коллегия руководствуется справкой, предоставленной ООО "***", по которой размер данной компенсации составил 608 961,27 руб., поскольку расчет компенсации произведен в соответствии с действующим законодательством, исходя из денежных выплат, произведенных за 12 календарных месяцев, предшествующих периоду, в течение которого за работником сохраняется средняя заработная плата, по каждому году отдельно.

Расчет, произведенный истцом, закону не соответствует, поскольку при определении размера денежной компенсации, истец использовал выплаты, полученные в 2016 году, для расчета за все года 2011 - 2016 г., что не соответствует положениям ст. 139 ТК РФ.

Таким образом, в пользу истца подлежит взысканию денежная компенсация за все неиспользованные отпуска за период с 07 сентября 2011 года по 31 декабря 2016 года в сумме 608 961,27 руб.

Поскольку изменился размер денежной компенсации за неиспользованные отпуска, подлежит перерасчету размер компенсации за задержку их выплаты.

В соответствии с ч. 1 ст. 236 Трудового кодекса РФ (в редакции от 03 октября 2016 г.) при нарушении работодателем установленного срока соответственно выплаты заработной платы, оплаты отпуска, выплат при увольнении и (или) других выплат, причитающихся работнику, работодатель обязан выплатить их с уплатой процентов (денежной компенсации) в размере не ниже одной сто пятидесятой действующей в это время ключевой ставки Центрального банка Российской Федерации от не выплаченных в срок сумм за каждый день задержки начиная со следующего дня после установленного срока выплаты по день фактического расчета включительно. При неполной выплате в установленный срок заработной платы и (или) других выплат, причитающихся работнику, размер процентов (денежной компенсации) исчисляется из фактически не выплаченных в срок сумм.

При расчете компенсации за задержку выплат при увольнении судебная коллегия исходит из значения ключевой ставки Банка России, которая составила с 19.09.2016 года - 10%.

С учетом изложенного, руководствуясь положениями ст. 236 Трудового кодекса РФ в редакции, действующей с 03 октября 2016 года, судебная коллегия полагает возможным взыскать с ответчика в пользу истца денежную компенсацию за задержку выплаты отпускных в размере 115 296,66 руб. = 608 961,27 х 10% : 150 х 284 дня.

Суд отказал в удовлетворении иска, в части возложения на ответчика обязанности по уплате страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации.

С указанным решением судебная коллегия согласиться не может, поскольку оно не соответствует требованиям законодательства.

В соответствии со ст. 3 Федерального закона от 15.12.2001 N 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" страховые взносы на обязательное пенсионное страхование - обязательные платежи, которые уплачиваются в Пенсионный фонд Российской Федерации и целевым назначением которых является обеспечение прав граждан на получение обязательного страхового обеспечения по обязательному пенсионному страхованию (в том числе страховых пенсий, фиксированных выплат к ним и социальных пособий на погребение), включая индивидуально возмездные обязательные платежи, персональным целевым назначением которых является обеспечение права гражданина на получение накопительной пенсии и иных выплат за счет средств пенсионных накоплений (далее - Федеральный закон от 15.12.2001 N 167-ФЗ).

Страхователями по обязательному пенсионному страхованию являются лица, производящие выплаты физическим лицам, в том числе: организации; индивидуальные предприниматели; физические лица (п. 1 ч. 1 ст. 6 Федерального закона от 15.12.2001 N 167-ФЗ).

Суммы страховых взносов, поступившие за застрахованное лицо в Пенсионный фонд Российской Федерации, учитываются на его индивидуальном лицевом счете по нормативам, предусмотренным настоящим Федеральным законом и Федеральным законом от 01.04.1996 N 27-ФЗ "Об индивидуальном (персонифицированном) учете в системе обязательного пенсионного страхования" (ч. 1 ст. 10 Федерального закона от 15.12.2001 N 167-ФЗ).

Страхователи обязаны, в частности своевременно и в полном объеме уплачивать страховые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации и вести учет, связанный с начислением и перечислением страховых взносов в указанный фонд (ч. 2 ст. 14 Федерального закона от 15.12.2001 N 167-ФЗ).

Таким образом, ответчик обязан произвести перечисление в Пенсионный фонд Российской Федерации страховых взносов, за истца, исходя из выплаченных ему премий и компенсации за не использованный отпуск.

Судебная коллегия решение суда в части размера взысканной компенсации за не использованный отпуск, за задержку выплаты данной компенсации изменила, взыскав с ответчика в пользу истца 608 961 рублей 27 копеек в счет компенсации за неиспользованный отпуск, 115 296 рублей 66 копеек в счет денежной компенсации за задержку данной выплаты, обязала ответчика произвести перечисление в Пенсионный фонд Российской Федерации страховых взносов за истца, исходя из выплаченных ему премий и компенсации за не использованный отпуск.

В остальной части решение суда оставлено без изменения (дело N 33-1855/2017).

Подготовила судья Верховного Суда Республики Тыва

Болат-оол А.В.