О некоторых проблемах оценки судами правомерности действий (бездействия) судебных приставов-исполнителей и издаваемых ими актов (О.И. Антипина, "Вестник Федерального Арбитражного суда Западно-Сибирского округа", N 4, июль-август 2005 г.)

О некоторых проблемах оценки судами правомерности действий
(бездействия) судебных приставов-исполнителей и издаваемых ими актов

Важнейшая функция арбитражного суда по контролю за исполнением принимаемых им решений закреплена в разделе 7 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в виде самостоятельной стадии арбитражного процесса. И это не случайно.

Именно стадия исполнения судебных актов отражает эффективность работы суда по защите и обеспечению гарантий осуществления права.

Известно, что статус и компетенция судебных приставов-исполнителей установлены Федеральными законами от 21.07.1997 N 118-ФЗ "О судебных приставах" и N 119-ФЗ "Об исполнительном производстве (далее - Закон N 118-ФЗ, Закон N 119-ФЗ).

Статья 329 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает возможность оспаривания актов, издаваемых судебными приставами-исполнителями. Их действий и бездействия по правилам главы 24 Кодекса. Эти отношения имеют публично-правовой характер.

При рассмотрении споров, связанных с обжалованием деятельности судебных приставов-исполнителей, у судов возникает ряд обоснованных сложностей.

Они связаны, в первую очередь, с несовершенством закона. С момента введения вышеуказанных федеральных законов в действие прошло 7 лет, в течение которых значительные изменения коснулись прежде всего норм Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - Кодекс). Уже 4-й год суды работают применяя новую редакцию Кодекса. При этом многие нормы Закона N 119-ФЗ, регулирующие отношения по исполнению судебных актов, вошли с ним в противоречие.

Рассматривая дела об оспаривании действий судебных приставов-исполнителей как должностных лиц уполномоченного государственного органа, суды вынуждены оценивать не только законность, но и обоснованность и необходимость совершения ими конкретных действий.

Нормами Закона N 119-ФЗ охвачена только часть действий, которые надлежит совершать судебному приставу. О выполнении отдельных конкретных действий по названному закону требуется оформлять соответствующие процессуальные документы (статьи 9, 10, 19, 26-28, 43, 47, 73, 84, 85, 87), а другие действия в какой-либо перечень не выделены. Эти действия можно охарактеризовать как организационные (статьи 11, 12, 25, 60).

Исходя из материалов судебной практики Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа, представляется, что для правильной оценки судами действий судебных приставов-исполнителей необходимо выработать законодательным путем методику, приемы и сами критерии оценки действий и бездействия судебных приставов-исполнителей.

Особенно правовое содержание понятия (дефиниции) "бездействие судебного пристава-исполнителя" должно быть определенным и пониматься однозначно.

Например, что следует понимать под "мерами" по розыску имущества или должника? Какова ответственность за непринятие этих мер? Где находится граница полномочий судебного пристава? Обязан ли пристав "искать" доли имущества должника в составе уставного капитала хозяйственных обществ? Каким законным способом? Какие документы он вправе (или обязан) при этом запрашивать?

Отсутствие в Законе N 119-ФЗ ответов на эти вопросы порождает противоречивую практику и разный подход судов к оценке конкретных действий приставов.

Эти действия могут быть элементарными, например, по установлению фактического местонахождения должника.

Имея сведения о должнике (индивидуальном предпринимателе), который является учредителем общества с ограниченной ответственностью, судебный пристав, не установив адрес по учредительным документам, возвратил исполнительный лист налоговому органу (Дело N Ф04/3745-853/А03-2004).

Так, по данному делу судебный пристав-исполнитель обратился в арбитражный суд с заявлением о прекращении исполнительного производства.

Заявление судебный пристав-исполнитель обосновал ссылкой на отсутствие у должника средств и имущества, на которое возможно обратить взыскание, что должник не расположен по месту нахождения, обозначенному в исполнительном листе, что является основанием прекращения исполнительного производства по статье 23 Закона N 119-ФЗ.

Определением суда заявление удовлетворено, исполнительное производство прекращено.

Налоговый орган в кассационной жалобе на определение суда просил отменить его, ссылаясь на нарушение судом норм материального права, статьи 23, 61 Закона N 119-ФЗ и статью 321 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; нарушение его прав на предъявление ко взысканию в интересах государства исполнительного листа с течение трех лет.

Из материалов дела следовало, что ранее налоговый орган обратился в арбитражный суд с заявлением о ликвидации общества с ограниченной ответственностью (должника) по мотиву нарушения обществом требований налогового и гражданского законодательства, неуплатой налогов.

По решению суда общество ликвидировано, обязанность по проведению процедуры ликвидации возложена на учредителей.

Из учредительных документов общества и карты постановки на налоговый учет следовало, что общество образовано единственным учредителем, гражданкой, чье местонахождение в этих документах указано.

Судебным приставом-исполнителем совершены действия по установлению имущества должника.

По адресу, указанному в исполнительном листе, как было установлено и отражено судебным приставом-исполнителем в акте, финансово-хозяйственная деятельность общества с ограниченной ответственностью не ведется, имущество отсутствует.

Полагая исполнение невозможным, судебный пристав-исполнитель обратился в суд о прекращении производства на основании пункта 4 статьи 23 Закона N 119-ФЗ.

Суд, удовлетворяя требование о прекращении исполнительного производства, исходил из представленных доказательств об отсутствии у должника зарегистрированной техники и транспортных средств, какого-либо недвижимого имущества.

Согласно решению суда о ликвидации должника обязанности по ликвидации были возложены на учредителей, следовательно, на основании пункта 2 статьи 61 Закона N 119-ФЗ исполнительные документы, находившиеся у судебного пристава-исполнителя, подлежали передаче ликвидатору для исполнения.

Это означало, что обязанность погашения долга в федеральный бюджет возлагается на единственного учредителя общества с ограниченной ответственностью, паспортные данные которого и адрес места жительства судебный пристав-исполнитель не установил и не проверил, обращаясь в суд о прекращении исполнительного производства.

Данному обстоятельству судом дана неправильная правовая оценка, чем нарушены требования статей 23, 61 Закона N 119-ФЗ.

Довод налогового органа о том, что его права взыскателя были нарушены, являлся обоснованным. Это следует из подпункта 6 пункта 1 статьи 27 Закона N 119-ФЗ, которым установлено, что исполнительное производство оканчивается прекращением исполнительного производства. При условии прекращения производства и последующего его окончания, взыскание долга не производится, чем нарушится право, установленное статьей 321 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Учитывая разъяснения Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по вопросам исполнения решений арбитражных судов, представляется необходимым выработать не просто отдельные подходы к решению вопроса оценки судами действий судебных приставов-исполнителей, но разработать некие методологические правила оценки по определенной системе показателей (критерии оценки).

Думается, они должны устранить субъективные оценки суда.

Актуальна, на наш взгляд, проблема установления компетенции судебных приставов-исполнителей.

Круг полномочий судебных приставов-исполнителей, установленных нормами Законов N 118-ФЗ, и N 119-ФЗ, явно требует расширения.

Например, анализ споров, связанных с оспариванием размера исполнительного сбора, показывает, что суды, руководствуясь постановлением Конституционного Суда Российской Федерации N 13-П, как правило, удовлетворяют заявления должников о снижении размера исполнительного сбора. С момента принятия акта Конституционного Суда Российской Федерации такие требования стали почти бесспорными. Судебные приставы могли бы самостоятельно решать вопрос об уменьшении сбора при наличии доказательств об обстоятельствах, на которых основывался Конституционный Суд Российской Федерации. Примером являются дела Ф04/1923-559/А45-2004, Ф04-7559/2004 (5618-А67-32).

Правомерность изменения либо отмены самими судебными приставами-исполнителями принятых ими ранее актов в случае самостоятельного обнаружения несоответствия закону или нарушения права участников (заинтересованных лиц) исполнительного производства, также относится к сфере его компетенции, но не закреплено.

Представляет интерес и вопрос о действиях по принятию судебными приставами-исполнителями решений о зачетах задолженностей между должником и взыскателем.

Следует ли рассматривать в этом случае как ошибку принятые судебными приставами-исполнителями решения о прекращении исполнительного производства? На какой стадии возможно такое решение, необходимо ли участие судебных приставов-исполнителей при составлении подобных документов? В какой форме допустимы зачеты на стадии исполнения и по каким основаниям? То есть в каких случаях судебные приставы-исполнители вправе самостоятельно производить зачеты или это невозможно в рамках исполнительного производства и по каким основаниям устанавливается ограничение?

Получается, что на практике имеются даже случаи совпадения в исполнительном производстве в одном лице должника и взыскателя (статьи 408, 411 Гражданского кодекса Российской Федерации), а регулирование действий пристава-исполнителя при этом в законе отсутствует.

Так, по делу N Ф04-7395/2004 (5532-А03-32) судебным приставом было окончено исполнительное производство в отношении должника.

Взыскатель обжаловал постановление об окончании исполнительного производства, мотивируя заявление тем, что отсутствовали основания для него.

Суд первой инстанции, принимая решение по делу об отказе в удовлетворении заявления, посчитал, что долг погашен путем зачета взаимных требований с участием двух третьих лиц.

Суд апелляционной инстанции отменил решение, проверив размер задолженности по документам, оформленным в результате зачета по уступке права требования, установил, что судебный пристав-исполнитель, согласившись с зачетом, не произвел замены стороны (взыскателя) в исполнительном производстве, тем самым принял как исполнение обязательства отношения по уступке права требования, совершенные вне рамок исполнительного производства с посторонним лицом, нарушив статью 32 Закона N 119-ФЗ.

Кассационная инстанция согласилась с выводами суда апелляционной инстанции.

Пробелы регулирования, к сожалению, имеют место и в подзаконных актах.

Так, Правилами, утвержденными постановлением Правительства N 143 от 22.02.2004 (с изменениями, внесенными постановлением N 379 от 26.06.2004) регламентируется порядок исполнения органами казначейства судебных актов в отношении должников-получателей бюджетных средств, причем должник и распорядитель средств, а это вышестоящее по отношению к должнику ведомство, несут солидарную ответственность. Получается, что контроль и исполнение выступают в одном лице.

Зачастую органы казначейства, руководствуясь ведомственным актом, возвращают исполнительные документы в адрес взыскателей вместо судебного пристава, не смотря на то, что документы направлялись в эти органы судебными приставами, которые ответственны за исполнение в силу закона по конкретным исполнительным листам.

Полагаем, что законодательным путем требуется обеспечить соблюдение права должника на получение взысканной с него суммы долга в том случае, когда произошла ликвидация организации-взыскателя без правопреемства, поскольку данная ситуация нередка, а средства должника могут находиться на депозитном счете службы судебных приставов только в течение 3-х лет.

Суды, рассматривая дела об оспаривании действий (бездействия) судебных приставов-исполнителей и издаваемых ими актов, всегда оценивают содержание документов, которые оформляют приставы. Это акты, фиксирующие разного рода действия, совершаемые указанными должностными лицами.

Практика показывает, что при этом используются формы, не соответствующие содержанию вносимых сведений, в которых отсутствуют ссылки на нормы права, обосновывающие эти действия.

Вероятно, к актам издаваемым судебными приставами-исполнителями также должны быть выработаны единые требования.

Привлечение по делам об оспаривании действий (бездействия) судебных приставов и издаваемых ими актов, тех лиц, чьи права и законные интересы затрагиваются или нарушаются при исполнении, на наш взгляд, должно быть безусловным в силу закона.

Как правило, это имеет место по делам, связанным со сводным исполнительным производством.

Однако практика показывает, что суды не всегда обращают на это внимание (Дела: Ф04/2729-578/А03-2004; Ф04/2472-810/А45-2004; Ф04-7712/2004 (5853-А45-32); Ф04/1789-365/А03-2004; Ф04-6310/2004 (А46-4375-29); Ф04-7540/2004 (5751-А75-2004).

По-видимому, это следует из того, что судебные приставы не обязаны уведомлять заинтересованных лиц о совершаемых действиях, как и стороны в исполнительном производстве (статья 31 Закона N 119-ФЗ). Интересоваться ходом исполнения решения акта вправе сами стороны.

Установление обязанности уведомления для судебных приставов-исполнителей слишком обременительно для этой службы, технически и экономически.

Но привлечение заинтересованных лиц на стадии когда уже издан судебный акт (часть 3 статьи 16 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации) тоже требует объективного разрешения, поскольку имелась возможность урегулирования спора до вынесения решения.

Таким образом, не установив, не уточнив в целом законодательно компетенцию судебных приставов, а главное, ответственность за конкретные действия (бездействие), сложно говорить объективно о критериях оценки деятельности судебных приставов в исполнительном производстве и об ответственности.

Выше перечислена лишь часть проблем правового регулирования, которая не отражена в действующих нормах об исполнительном производстве.

Следует надеяться, что в проекте закона, внесенном в Государственную Думу Российской Федерации Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации, эти проблемы найдут свое разрешение.

О.И. Антипина,

судья ФАС ЗСО

"Вестник Федерального Арбитражного суда Западно-Сибирского округа", N 4, июль-август 2005 г.