Факт существенного нарушения прав и законных интересов заявителя как условие для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции (А.Е. Ефимов, "Российская юстиция", N 10, октябрь 2005 г.)

Факт существенного нарушения прав и законных интересов заявителя
как условие для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции

Новый Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации*(1) (далее - АПК РФ) относит к числу условий реализации права на обращение в арбитражный суд надзорной инстанции два особых условия, которые, в отличие от срока подачи обращения, а также требований в отношении его формы и содержания, неизвестны иным проверочным стадиям арбитражного процесса. Это:

- существенное нарушение оспариваемым в надзорном порядке судебным актом прав и законных интересов заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности в результате нарушения или неправильного применения арбитражным судом, принявшим оспариваемый судебный акт, норм материального или процессуального права (точнее, предположение заявителя о наличии указанного факта, о чем подробнее будет сказано ниже) (ч. 2 ст. 292 АПК РФ);

- исчерпание других имеющихся возможностей для проверки в судебном порядке законности оспариваемого судебного акта (ч. 3 ст. 292 АПК РФ).

Далее речь пойдет о первом из двух перечисленных выше условий. Как представляется, именно им, точнее, обязательным фактом его наличия, обусловлено то обстоятельство, что, в отличие от иных проверочных стадий арбитражного производства, на стадии надзорного пересмотра осуществляется именно оспаривание (а не обжалование) судебных актов арбитражных судов.

Поясню сказанное. Существует точка зрения, что термины "обжалование" и "оспаривание" являются словами-синонимами и между ними нет никаких различий*(2). По моему мнению, данная позиция не совсем правильна. Ею, выстроенной исключительно на основе этимологического толкования рассматриваемых понятий, к сожалению, не учитывается имеющий место в юридической науке и практике процесс правового переосмысления содержания отдельных общеизвестных понятий, или, по иному, юридизирования*(3) последних. На мой взгляд, законодатель совершенно сознательно использовал в тексте АПК РФ два самостоятельных понятия: "обжалование" и "оспаривание" - для того, чтобы разделить несколько отличающиеся друг от друга судебные процедуры. Указанный вывод поддерживается отдельными авторами, однако понимается он ими по-разному.

Так, по мнению одних, факт использования, применительно к стадии надзорного производства в арбитражном процессе, понятия "оспаривание" определяется наличием этапа предварительного рассмотрения заявления на предмет установления оснований, определенных статьей 304 АПК РФ, т.е. тем, что "возбуждение производства в Высшем Арбитражном Суде РФ ... еще не означает передачи дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда"*(4) (ВАС РФ). Указанную позицию, как представляется, нельзя признать полностью логически обоснованной по следующей причине. Как подтверждается положениями главы 34 АПК РФ, возбуждение надзорного производства (а значит, и собственно начало самой процедуры оспаривания судебного акта в порядке надзора) происходит до момента начала процесса установления оснований, обозначенных в статье 304 АПК РФ. Отсутствие указанных основании и последующий отказ в передаче дела в Президиум ВАС РФ (ч. 8 ст. 299 АПК РФ) означает лишь досрочное прекращение уже начавшегося процесса оспаривания судебного акта, а никак не его отсутствие.

Более правильной мне представляется позиция Д.А. Фурсова, считающего, что "оспаривание связано с предварительным рассмотрением вопроса о наличии или отсутствии основания для возбуждения надзорного производства"*(5). Аналогичной точки зрения (о проверке особых оснований для возбуждения надзорного производства) придерживается и М.И. Клеандров*(6). Указанная позиция, по моему мнению, наиболее полно соответствует существующей на сегодняшний день концепции арбитражного процессуального законодательства. Напомню, что понятие "оспаривание" также использовано законодателем применительно к судебным процедурам, реализуемым на предмет проверки законности правовых актов (нормативного и ненормативного плана) и действий (бездействия) различных органов и должностных лиц (см. главы 23 и 24 АПК РФ). В обоих указанных случаях, так же, как и в случае с производством в порядке надзора, одним из обязательных условий реализации права на обращение в арбитражный суд (т.е. на возбуждение соответствующего производства) является предположение заявителя о факте нарушения его прав и законных интересов в сфере предпринимательской или иной экономической деятельности (см. ч. 1 ст. 192 и ч. 1 ст. 198 АПК РФ).

Другой вопрос - следовало ли указанный механизм оспаривания использовать для одной из проверочных стадий арбитражного процесса, коей является надзорное производство? Очевидно, что для производств по первой инстанции, определяемых положениями глав 23 и 24 АПК РФ, указанный механизм существенно необходим, так как именно он обеспечивает изначальное "отсечение" ненадлежащих заявителей по данным категориям дел. В отношении стадии надзорного производства, учитывая факт существования части 1 статьи 292 АПК РФ, однозначно определяющей круг лиц, наделенных правом на обращение в арбитражный суд надзорной инстанции, сказать что-либо подобное нельзя, в связи с чем возникает очевидный вопрос о целесообразности использования механизма оспаривания в качестве одного из средств для пересмотра судебных актов. Последнее замечание будет еще более значимым, если принять во внимание отдельные факты очевидного несоответствия имеющейся на сегодняшний день процедуры надзорного оспаривания смыслу и логике остальных положений главы 36 АПК РФ, о чем и будет говориться ниже.

Первое замечание касается свойства общеобязательности рассматриваемого условия. Применительно к вопросу участия прокурора в стадии надзорного производства в арбитражном процессе, следует сказать об очевидной противоречивости существующей редакции части 2 статьи 292 АПК РФ. Согласно содержащейся в ней норме, лица, участвующие в деле, и иные лица, в случаях, предусмотренных АПК РФ, вправе оспорить в порядке надзора судебный акт в том случае, если полагают, что этим актом существенно нарушены их права и законные интересы в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Из теории гражданского и арбитражного процесса известно, что прокурор как самостоятельный процессуальный субъект относится к той группе лиц, участвующих в деле, которые имеют исключительно процессуально-правовую заинтересованность в исходе дела и всегда выступают от своего имени в защиту интересов других лиц*(7). Сказанное означает, что в отношении участвующего в деле прокурора, а тем более прокурора, впервые вступающего в процесс на стадии надзорного производства, факта нарушения ранее принятыми и оспариваемыми судебными актами его (прокурора) прав и законных интересов в сфере экономической деятельности не может быть, по определению. Таким образом, если исходить из общеобязательного статуса рассматриваемого условия и буквального толкования части 2 статьи 292 АПК РФ, можно сделать вывод, что на сегодняшний день, с формальной точки зрения, все имевшие место обращения прокуроров в арбитражный суд надзорной инстанции, по всей видимости, не отвечали (а точнее, и не могли отвечать) требованиям статьи 292 АПК РФ, а потому подлежали возврату на основании пункта 1 части 1 статьи 296 АПК РФ.

Иное, ограничительное понимание части 2 статьи 292 АПК РФ, что последняя вообще не относится к прокурорам, обращающимся со своими представлениями в надзорном порядке, приводит к другому, не менее спорному выводу о том, что условие о факте существенного нарушения прав и законных интересов в сфере экономической деятельности не имеет общеобязательного значения и к процедуре прокурорского инициирования надзорного производства не относится. Такое понимание смысла части 2 статьи 292 АПК РФ излагается, к примеру, М.И. Клеандровым, который, говоря о потенциальных субъектах надзорного оспаривания, выделяет две самостоятельные группы лиц: тех, кто полагает, что существенно нарушены их права и законные интересы, и прокурора, наделенного правом подачи представления по ограниченному п. 1 ст. 52 АПК РФ кругу дел*(8). Аналогичный вывод можно встретить и у других авторов*(9). По моему убеждению, подобный подход не совсем верен, так как им фактически закрепляется некий "облегченный", по сравнению с обращениями иных лиц, порядок обращения прокурора в арбитражный суд надзорной инстанции, что в свою очередь не может быть признано отвечающим требованиям принципа о равенстве всех перед законом и судом (см. ч. 1 ст. 19 Конституции РФ*(10)).

В связи с изложенным, представляется возможным указать на необходимость внесения соответствующих дополнений в статью 292 АПК РФ либо осуществления ее дополнительного разъяснения через положения одного из постановлений Пленума ВАС РФ.

Второй значимый аспект рассматриваемого условия связан с фактом существенности нарушения прав и законных интересов заявителя. Очевидно, что понятие "существенное нарушение" следует рассматривать в качестве оценочной категории. Другое дело, каковы критерии подобной оценки и кто вправе их устанавливать?

К примеру, судья Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации Т. Андреева, говоря об указанных критериях, обращается к статье 4 Протокола N 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, имеющей, как известно, отношение к существенным нарушениям, повлиявшим на исход дела. В итоге, к числу существенных нарушений, определяемых частью 2 статьи 292 АПК РФ, автор предлагает относить нарушения принципов и норм международного права, международных соглашений Российской Федерации, а также нарушения, которые в соответствии с ч. 4 ст. 270 и ч. 4 ст. 288 АПК РФ относятся к числу безусловных оснований для отмены решений, и некоторые другие*(11). Несколько иная точка зрения выражается по данному вопросу еще одним сотрудником ВАС РФ Б.Я. Полонским, считающим, что существенным нарушением части 2 статьи 292 АПК РФ может считаться "нарушение, повлекшее неустранимые недостатки или невосполнимые потери"*(12). Вторая позиция представляется более правильной, так как, на мой взгляд, в большей мере соответствует реальной воле законодателя, закрепленной в положениях действующего законодательства.

Что же касается первого подхода (Т. Андреевой), то, как справедливо замечает Е.А. Борисова, он строится на основе смешения двух несколько отличающихся друг от друга понятий - "существенное нарушение закона" и "существенное нарушение прав и законных интересов заявителя"*(13) - и поэтому, как представляется, может использоваться лишь с известной мерой осторожности. Очевидно, что позиция, поддерживаемая Андреевой, не совсем соответствует и причинно-следственному механизму, заложенному законодателем в конструкцию рассматриваемого условия - существенное нарушение прав и законных интересов (следствие) в результате нарушения или неправильного применения норм материального или процессуального права (причина). У Т. Андреевой же, как видно из сказанного, ничего подобного нет: факт существенного нарушения закона - это и причина, и следствие одновременно.

Введя Федеральным законом от 31.03.2005 N 25-ФЗ*(14) новую редакцию пункта 2 статьи 304 АПК РФ, законодатель, как представляется, косвенно подтвердил правильность точки зрения Е.А. Борисовой и некорректность подхода, основанного на отождествлении понятия "существенное нарушение прав и законных интересов заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности" с понятием "существенное нарушение закона".

Назвав в пункте 2 статьи 304 АПК РФ факт нарушения принципов и норм международного права и международных соглашений Российской Федерации (т.е. существенного нарушения закона) в качестве одного из трех оснований, которые устанавливаются судом на этапах, следующих уже за этапом возбуждения надзорного производства, законодатель, тем самым, еще раз подтвердил, что данное обстоятельство никак не связано с условием о существенном нарушении прав и законных интересов заявителя, а потому не должно каким-либо образом влиять на полномочия (возможности) последнего в рассматриваемом вопросе.

Обе приведенные выше позиции должностных лиц ВАС РФ основаны на не совсем верном, по моему мнению, тезисе о том, что критерии, позволяющие определить, что надлежит понимать под понятием "существенное нарушение", должны быть определены (выработаны) в централизованном порядке через правоприменительную деятельность ВАС РФ*(15).

Отсюда - последняя, возможно самая важная, особенность рассматриваемого условия. Как видно из конструкции, использованной законодателем для изложения части 2 статьи 292 АПК РФ, факт наличия рассматриваемого условия имеет место тогда, когда заинтересованные лица полагают, что оспариваемым актом существенно нарушены их права и законные интересы. Другими словами, право на оспаривание в порядке надзора, по мнению законодателя, определяется не объективным наличием определенного, т.е. отвечающего неким установленным критериям, факта нарушения прав и законных интересов заявителя, а всего лишь предположением последнего о том, что имеет место именно существенное нарушение его прав и законных интересов.

По непонятным причинам отдельными авторами данная позиция законодателя почему-то не учитывается и в качестве условия оспаривания судебных актов в порядке надзора указывается непосредственно факт существенного нарушения прав и законных интересов заявителя. Соответственно, наличие данного факта и предлагается рассматривать в качестве одного из оснований для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции*(16).

Со своей стороны, считаю, что имеющаяся конструкция использована законодателем вполне сознательно и служит целям расширения доступности правосудия, осуществляемого в рамках надзорного производства, а также уменьшения дискреционного воздействия, оказываемого со стороны суда на процесс его возбуждения. На сегодняшний день исключительно заявителю (и никому другому) принадлежит весь объем полномочий субъективно-усмотренческого плана, в части полного и окончательного решения вопроса о существенности нарушения его прав и законных интересов. Системное толкование положений статей 292, 294 и 296 АПК РФ позволяет прийти к следующему выводу: как и изложенное заявителем в его надзорном обращении неправильное понимание факта нарушения арбитражным судом, принявшим оспариваемый судебный акт, норм материального или процессуального права, любой, сформулированный в том же надзорном обращении вывод заявителя о соответствующем существенном, исключительно по его мнению, нарушении его прав и законных интересов также должен рассматриваться арбитражным судом надзорной инстанции (даже если он с подобным выводом и не согласен) как безусловный факт, однозначно свидетельствующий о соблюдении заявителем условий для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции, определенных частью 2 статьи 292 АПК РФ и пункта 3 части 2 статьи 294 АПК РФ.

С учетом сказанного, не совсем обоснованными представляются и некоторые другие выводы, связанные с вопросом о существенном нарушении прав и законных интересов заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.

Один из них заключается в том, что судебный состав, рассматривающий заявление, поданное в порядке надзора, "должен дать оценку содержащегося в заявлении основания... исходя из следующего: является ли нарушение... настолько существенным, чтобы стать поводом для пересмотра данного судебного акта в порядке надзора"*(17).

Если изначальная ошибка заявителя в оценке правильности применения нормы права, скорее всего, все же будет иметь какие-либо процессуальные последствия на последующих этапах надзорного производства (в том смысле, что оспариваемый судебный акт будет признан законным, а потому не подлежащим оспариванию), то позиция заявителя, связанная с его субъективным пониманием факта существенности нарушения незаконным судебным актом его же прав и законных интересов, в рамках имеющейся процедуры надзорного производства уже не сможет, как нам представляется, быть переоценена или опровергнута арбитражным судом надзорной инстанции.

Прежде всего, следует признать, что в рамках действующего законодательства полноценная реализация подобных действий на сегодняшний день невозможна. Так, согласно части 8 статьи 299 АПК РФ определение об отказе в передаче дела в Президиум ВАС РФ может быть вынесено лишь при отсутствии определенных статьей 304 АПК РФ оснований, каждое из которых, как известно, связано лишь с содержанием оспариваемого судебного акта и никак не зависит от факта существенного нарушения прав и законных интересов заявителя. Любая возможность осуществления рассматриваемого отказа по иным причинам, в том числе в связи с "неправильным" предположением заявителя о существенном характере нарушения его прав и законных интересов, также требует своего обязательного законодательного подтверждения, чего в сегодняшнем арбитражном процессуальном законодательстве нет.

И еще. Результатом подобного решения, если оно все же состоится, будет факт появления дополнительных дискреционных полномочий у арбитражного суда надзорной инстанции, что в свою очередь может негативным образом отразиться на доступности правосудия, осуществляемого в надзорной стадии арбитражного процесса. Фактически уже не заявитель, как того изначально желал законодатель, а соответствующий судебный состав, в отсутствие самого заявителя и на основе своих собственных субъективных оценок, будет, в конечном итоге, "полагать", что в действительности может существенным образом нарушить его (заявителя) права и законные интересы, а что нет.

Второй, также достаточно спорный вывод состоит в том, что Президиум ВАС РФ в ходе непосредственного рассмотрения дела в порядке надзора проверяет "существенно ли... нарушены права и законные интересы лиц, участвующих в деле"*(18). Хотелось бы спросить, а что будет особенного, если Президиум ВАС РФ, установив наличие оснований, из числа перечисленных в статье 304 АПК РФ, одновременно не согласиться с тем, что права заявителя (именно заявителя (см. ч. 2 ст. 292 АПК РФ), а не любых лиц, участвующих в деле, как почему-то решил А.Ф. Воронов) не нарушены существенным образом? С учетом всего, что было сказано выше, думается, что ничего.

В завершении настоящего раздела считаю возможным сказать следующее: условие для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции, определенное частью 2 статьи 292 АПК РФ, если его рассматривать, исходя из невозможности судебной переоценки вывода заявителя о существенности нарушения его прав и законных интересов, является, по своей процессуальной сути, обычным условием о нарушении прав и законных интересов заявителя в результате принятия незаконного судебного акта, оспариваемого в порядке надзора. Если заявитель, обращаясь в арбитражный суд надзорной инстанции, посчитал, что оспариваемым судебным актом его права и законные интересы нарушены именно существенным образом и указал об этом в тексте своего надзорного обращения, значит, вне зависимости от того, как заявитель понимает эту самую существенность, так оно и есть - определенное частью 2 статьи 292 АПК РФ условие, в его соответствующей части, следует считать состоявшимся, а изначальный вывод заявителя неопровержимым. Каждый вправе самостоятельно решить, что для его прав и законных интересов существенно, а что нет. Как говорится в известной поговорке: "у кого суп пустой, а у кого жемчуг мелкий". И арбитражный суд надзорной инстанции здесь совершенно ни при чем.

Примечательно, что данный вывод, зачастую полученный на основе совершенно иных предпосылок, встречает свое подтверждение в работах иных авторов. К примеру, Е.А. Борисова справедливо обращает внимание на то, что в силу статьи 46 Конституции РФ и пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод*(19) (далее - Европейская Конвенция) возможность осуществления надзорного пересмотра судебного акта (вплоть до завершающего этапа, проводимого Президиумом ВАС РФ) никоим образом не может зависеть от факта существенности нарушений прав и законных интересов лица, обратившегося в арбитражный суд надзорной инстанции*(20). В обоснование своего вывода автор указывает, в частности, на гражданское процессуальное законодательство Германии, которое в целях соблюдения требований п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции было вынуждено отказаться от такого условия обращения в суд ревизионного уровня (аналог наших судов надзорной инстанции), как минимальный размер цены требования, обозначенного в ревизионной жалобе*(21).

И последнее. Все, о чем говорилось выше, следует отделять от ситуации, когда Президиум ВАС РФ определяет, что заявителем вообще никак не обозначен факт существенного нарушения его прав и законных интересов в сфере предпринимательской или иной экономической деятельности. Иными словами - рассматриваемое условие для реализации права на обращение в арбитражный суд надзорной инстанции, оформленное в качестве обязательной составной части поданного надзорного заявления, отсутствовало изначально. Естественно, что в подобных случаях Президиум ВАС РФ не должен оставаться безучастным и обязан поставить под сомнение и отреагировать в отношении самого факта возбуждения соответствующего надзорного производства.

С учетом последнего, итоговые выводы, сформулированные выше, будет уместным дополнить следующим тезисом: содержащееся в пункте 2 статьи 292 АПК РФ указание на обязательное наличие факта существенности нарушения прав и законных интересов заявителя не только бесполезно, в силу своей абсолютной неконтролируемости, но и вредно для всего сегодняшнего института арбитражного надзорного производства в целом.

Вместе с тем, оформляется такой вывод, что подтверждается соответствующей судебной практикой*(22), через указание на пункт 1 части 1 статьи 305 АПК РФ, т.е. как результат полного рассмотрения дела о пересмотре судебного акта в порядке надзора. В итоге, соответствующим судебным актом в силу первого абзаца части 1 статьи 305 АПК РФ фактически фиксируется факт рассмотрения дела неприемлемого производству данного суда в силу прямого указания закона, что, на мой взгляд, свидетельствует никак не в пользу того, что указанный судебный орган осуществляет правосудие в законодательно закрепленных за ним рамках его компетенции (полномочий).

Думается, что при отсутствии условий для возбуждения надзорного производства, в частности при неуказании заявителем на факт существенного нарушения оспариваемым судебным актом его прав и законных интересов, надзорное обращение (так же, как и дело, ему соответствующее) ни при каких условиях не должно иметь перспектив своего полного рассмотрения по существу, которое бы завершалось принятием соответствующего постановления Президиума ВАС РФ. Сам по себе факт возможности рассмотрения судом подобных дел вызывает серьезные сомнения в том, что указанный суд в данных ситуациях является "судом надлежащим", который действует в надлежащей, применительно к его компетенции, судебной процедуре.

Еще один аспект данной проблемы имеет отношение к одному из принципов цивилизованного правосудия - принципу равенства всех перед законом и судом (см. ч. 1 ст. 19 Конституции РФ и рассмотрение их дела Президиумом ВАС РФ и, ст. 7 АПК РФ). Представляется, что нельзя говорить о соблюдении данного принципа в ситуации, когда в силу судебной ошибки на предмет установления факта наличия условий для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции отдельные лица получают право на всестороннее рассмотрение их дела. Президиумом ВАС РФ и, как следствие, дополнительные процессуальные возможности в отстаивании своей позиции на стадии надзорного производства, в частности, право на полноправное участие в судебном заседании, проводимом в соответствии со статьей 303 АПК РФ.

А.Е. Ефимов,

юрист

"Российская юстиция", N 10, октябрь 2005 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) СЗ РФ. 2002. N 30. Ст. 3012.

*(2) См., напр.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. М.С. Шакарян. М., 2003. С. 446 (автор комментария - А.Т. Боннер).

*(3) См., напр.: Зайцев И.М. Теоретические вопросы устранения судебных ошибок в гражданском процессе: Дисс. ... докт. юрид. наук. Саратов. 1986. С. 191.

*(4) Азаров В.В. Состязательность при пересмотре судебных актов арбитражных судов в кассационном и надзорном порядке // Арбитражный и гражданский процесс. 2004. N 4.

*(5) Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. Г.А. Жилина. М., 2003. С. 748 (автор комментария - Д.А. Фурсов).

*(6) См.: Клеандров М.И. Арбитражный процесс: Учебник. М., 2003. С. 288.

*(7) См., напр.: Арбитражный процесс: Учебник / Под ред. М.К. Треушникова. М., 2003. С. 144-145 (автор главы - С.А. Иванова); Арбитражный процесс: Учебник для вузов / Под общ. ред. Я. Фархтдинова. СПб., 2004. С. 97 (автор главы - Д.Х. Валеев).

*(8) См.: Клеандров М.Н Указ. соч. С. 288-289.

*(9) См., напр.: Андреева Т. Актуальные вопросы надзорного производства в арбитражном суде // Хозяйство и право. 2004. N 8. С. 4.

*(10) Российская газета. 1993. 25 декабря.

*(11) См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.Ф. Яковлева, М.К. Юкова. М., 2003. С. 757 (автор комментария - Т.К. Андреева); Андреева Т. Указ. соч. С. 4-5.

*(12) Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. В.В. Яркова. М., 2003. С. 650 (автор комментария - Б.Я. Полонский).

*(13) См.: Борисова Е.А. Производство по проверке судебных постановлений в порядке надзора в гражданском и арбитражном процессах // Законодательство. 2003. N 10. С. 52-53.

*(14) Российская газета. 2005. 5 апреля.

*(15) См., напр.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. В.В. Яркова. С. 650 (автор комментария - Б.Я. Полонский).

*(16) См., напр.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. М.С. Шакарян. С. 658 (автор комментария - НА. Громощина); Воронов А.Ф. Арбитражный процесс: Учебное пособие. М., 2004. С. 315.

*(17) Андреева Т. Указ. соч. С. 4.

*(18) Воронов А.Ф. Указ. соч. С. 323.

*(19) СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.

*(20) Борисова Е.А. Указ. соч. С. 52.

*(21) См.: Борисова Е.А. Производство по проверке судебных постановлений в порядке надзора в гражданском и арбитражном процессах // Законодательство. 2003. N 9. С. 79.

*(22) См., напр.: Постановление Президиума ВАС РФ N 14778/03 от 01.06.2004 // Вестник ВАС РФ. 2004. N 9.