Договор складского хранения и особенности правовой природы складских свидетельств (А.А. Котелевская, "Журнал российского права", N 3, март 2006 г.)

Договор складского хранения и особенности правовой природы
складских свидетельств

Развитие рыночных отношений потребовало создания правовых механизмов оперативного распоряжения произведенными товарными ценностями. К их числу можно отнести простые и двойные складские свидетельства, которые были включены в торговый оборот с принятием Части второй ГК РФ в качестве полноправных институтов гражданского права. Можно с уверенностью утверждать, что их роль в процессе продвижения товара от производителя к потребителю будет все более возрастать.

Однако до сих пор в правовой регламентации двойных и простых складских свидетельств обнаруживается немало изъянов, а в современной научной литературе эта тема освещена недостаточно и вызывает противоречивые суждения. В статье предпринята попытка исследовать некоторые из существенных вопросов, касающихся юридической природы этих ценных бумаг, содержания и объема удостоверяемых ими прав и особенностей их оборота.

Складские свидетельства и товарораспорядительные документы

Товарораспорядительные ценные бумаги изучались наукой российского гражданского права с конца XIX в. в рамках общей теории ценных бумаг, в частности, это касалось особенностей предъявительских ценных бумаг, проблем уступки прав требования по ценным бумагам и проч. В работах Г.Ф. Шершеневича, К.П. Победоносцева, П.П. Цитович и Н.О. Нерсесова мы можем увидеть отдельные положения о природе и особенностях товарораспорядительных документов. Так, по мнению Г.Ф. Шершеневича, товарораспорядительные бумаги являются выражением права на ценность, которая заключена в вещи*(1).

В первые годы существования советского государства появился фундаментальный труд М.М. Агаркова "Учение о ценных бумагах", положения которого о сущности и особенностях товарораспорядительных бумаг сохраняют актуальность. Суть товарораспорядительной ценной бумаги, по мнению М.М. Агаркова, заключается в приравнивании передачи оной к передаче представленной ею вещи*(2). Г.Ф. Шершеневич считал, что передача вещей заменяется передачей подобных документов, и в том числе складских свидетельств, и не является символической передачей*(3). В самом деле, передача владения вовсе не обязательно должна заключаться в физической передаче самой вещи, достаточно предоставить приобретателю право истребовать эту вещь от временного титульного владельца. Следует согласиться с В.А. Беловым, который пишет: "Передача товарораспорядительного документа может заменить передачу самой вещи в силу того, что передача документа достигает тех же целей, которых можно было бы достигнуть, передав саму вещь: Передача товарораспорядительного документа - это один из способов передачи права господства над вещами, но основанием перехода права собственности она является лишь постольку, поскольку об этом сказал закон"*(4).

Товарораспорядительные документы не обладают основным признаком классических ценных бумаг - абстрактностью, которая означает, что право, выраженное в ценной бумаге, не зависит от лежащей в основе сделки. Товарораспорядительные документы и, в частности, складские свидетельства являются каузальными, но это вовсе не лишает их признака публичной достоверности, выражающегося в том, что лицо, добросовестно приобретающее ценную бумагу, получает право в том объеме и таким, каким оно выражено в бумаге. Товарораспорядительным документам, как и всем ценным бумагам, присущ признак литеральности, который обеспечивает право требовать исполнения того, что буквально записано в самой бумаге, и не позволяет должнику добавлять к обязательству по бумаге какие-либо дополнительные условия. Это особенно важно, поскольку на практике в текст бумаги редко включаются все положения, которые обычно содержатся в тексте договора.

В современной российской правовой науке встречается мнение, что товарораспорядительные документы не являются ценными бумагами. Так, например, Б.И. Пугинский пишет: "От собственно ценных бумаг надо отличать товарораспорядительные документы, которые лишь по недоразумению иногда именуют ценными бумагами"*(5). О.Г. Неверов считает, что хотя по своему происхождению и правовой природе эти два объекта близки, они существенно отличаются по своему функциональному предназначению в обороте строгой каузальностью. По его мнению, наделение товарораспорядительных документов свойствами ценных бумаг вызвано сугубо практическими соображениями и не меняет их главной черты, выражающейся в том, что подобные документы являются не имущественным правом требования, а договором*(6).

На наш взгляд, подобная радикальная оценка товарораспорядительных бумаг не соответствует сложившемуся сегодня в законодательстве и на практике положению вещей. Очевидно, товарораспорядительные документы существенно отличаются от "денежных" ценных бумаг и функциональным предназначением, и правами, выраженными в этих бумагах. Однако ничуть не меньше "денежные" ценные бумаги отличаются и от ценных бумаг, выражающих право участия в юридических лицах (акционерных обществах в континентальном праве и компаниях в англо-американском праве). Вышеупомянутые авторы рассматривают ценные бумаги в крайне узком смысле, не учитывая тенденции их применения.

ГК РФ, как и многие другие кодексы стран континентальной Европы, определяет ценную бумагу как документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при предъявлении этого документа. Таким образом, основным признаком ценной бумаги по-прежнему остается именно то ее свойство, что права по ней осуществляются только при предъявлении бумаги. Товарораспорядительные документы, безусловно, обладают таким признаком и входят в эту категорию.

Таким образом, в российской правовой науке нет единого взгляда на сущность товарораспорядительных документов и их место в общей классификации ценных бумаг. Действующий ГК РФ не содержит определения товарораспорядительного документа; только в п. 3 ст. 224 мы видим упоминание о нем: "К передаче вещи приравнивается передача коносамента или иного товарораспорядительного документа на нее". Складское свидетельство в Кодексе прямо не названо товарораспорядительным документом. Однако нельзя согласиться с мнением специалистов*(7), считающих, что отсутствие такого прямого указания в законе говорит о том, что складские свидетельства товарораспорядительными документами не являются. Постараемся опровергнуть эту точку зрения.

Передача товарораспорядительного документа по ГК РФ не является основанием для перехода права собственности на саму вещь, она "приравнивается" (ст. 224 ГК РФ) к передаче вещи. Подобное "приравнивание" означает лишь то, что закон устанавливает одинаковые правовые последствия для передачи самой вещи и передачи товарораспорядительного документа. Передача документа, как и передача самой вещи, не является и не заменяет собой договор об отчуждении данной вещи. Однако следует признать, что передача является прямым подтверждением заключения договора. Таким образом, можно прийти к выводу о том, что складское свидетельство является документом, который в числе остальных прав держателя удостоверяет его право распоряжаться указанным в свидетельстве товаром путем распоряжения самим свидетельством.

Полагаем, что рассматриваемые нами складские свидетельства по российскому праву обладают всеми классическими признаками распорядительного документа. Они являются ценными бумагами в силу прямого указания ГК РФ. Свойство складского свидетельства как ценной бумаги заключается в том, что предъявление бумаги необходимо для легитимации предъявителя как субъекта права, выраженного в бумаге и неразрывно связанного с самой бумагой.

Складское свидетельство, как и любая другая распорядительная ценная бумага, является бумагой обязательственно-правовой, подтверждает заключение договора хранения и, таким образом, выступает как способ оформления договора, образует его corpus*(8). Законодатель считает письменную форму договора хранения соблюденной, если принятие вещи на хранение удостоверено выдачей свидетельства. С экономической точки зрения это оправданно, однако в юридической литературе такое положение ГК РФ оценивается неоднозначно.

Помимо договорной выделяют также вещно-правовую и распорядительную функции свидетельства, так как именно при помощи этой бумаги устанавливаются и передаются вещные права на предмет хранения, а именно право собственности и залоговое право. К сожалению, распорядительная функция явственно следовала только из постановления СНК и ЦИК СССР от 4 сентября 1925 г. "О документах, выдаваемых товарными складами в приеме товаров на хранение", где говорилось, что товар, сданный на хранение товарному складу под выдачу складочного свидетельства, не может быть отчужден без надлежащей передачи свидетельства. Иная форма распоряжения вещью являлась недействительной и не имела юридических последствий. В действующем законодательстве подобная норма отсутствует. Вполне допустимой оказывается ситуация, когда собственник товара и владелец складского свидетельства, продав свидетельство, заключит обыкновенный договор купли-продажи на тот же товар с другим покупателем. Целесообразно было бы включить в действующий ГК РФ запрет на распоряжение вещью иным образом, кроме как путем продажи свидетельства.

Следует заметить, что складское свидетельство выполняет вещно-правовую функцию только тогда, когда вещь находится у хранителя, поэтому, если вещь выбывает из владения хранителя, то свидетельство теряет свои вещно-правовые свойства, и передача документа является передачей обязательственно-правовых требований. В случаях, если товар утрачен, неправильно выдан хранителем либо иным образом выбывает из владения хранителя до момента перехода права по складскому свидетельству, новый владелец свидетельства не приобретает права собственности на вещь, являющуюся предметом хранения. У держателя складского свидетельства остаются, таким образом, только права требования к хранителю: держатель может потребовать исполнения обязательства в натуре, но так как исполнение будет невозможным в силу отсутствия самой вещи у хранителя, держателю свидетельства остается лишь требовать возмещения убытков. Складское свидетельство, таким образом, перестает представлять вещь в обороте.

Права, удостоверяемые складскими свидетельствами, и некоторые
аспекты правового регулирования договора хранения

Договор складского хранения, закрепленный действующим ГК РФ, в отличие от обычного договора хранения имеет ряд особенностей. Во-первых, этот договор всегда является возмездным, как следует из самого определения договора в ст. 907 ГК РФ. Согласимся с мнением специалистов*(9), считающих, что этот признак является конститутивным для договора складского хранения. Таким образом, в случае заключения товарным складом безвозмездного договора хранения не будут применяться специальные нормы о хранении на товарном складе, а будут действовать общие правила гл. 47 ГК РФ.

Во-вторых, "по договору складского хранения товарный склад (хранитель) обязуется за вознаграждение хранить товары, переданные ему товаровладельцем (поклажедателем), и возвратить эти товары в сохранности" (ст. 907 ГК РФ). Таким образом, договор складского хранения является реальным, в отличие от договора хранения, который может быть консенсуальным согласно п. 2 ст. 886 ГК РФ, где закреплена обязанность хранителя принять на хранение вещь от поклажедателя в предусмотренный договором срок.

Следующей важной особенностью рассматриваемого договора является его предмет. В соответствии со ст. 907 ГК РФ товарный склад хранит "товары". Вместе с тем ГК РФ не содержит определения "товара". Упоминание этого термина можно обнаружить в статьях Кодекса, посвященных залогу товаров в обороте, купле-продаже, хранению, возмещению вреда, причиненного недостатком товара, в Законе РФ "О защите прав потребителей"*(10). Определение этого термина дано только в ст. 4 Закона РСФСР "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках"*(11): "Товар - продукт деятельности (включая работы, услуги), предназначенный для продажи, обмена или иного введения в оборот". Однако это определение, данное в специальном законе, может быть использовано только в области конкурентного права, то есть для целей названного закона.

Термин "товар" чаще всего используется применительно к предпринимательским отношениям и обозначает вещь, тем или иным образом предназначенную для оборота либо потребления. Согласно общим положениям договора хранения, хранитель обязуется хранить вещь (ст. 886 ГК РФ). В связи с этим, с нашей точки зрения, предметом договора хранения на товарном складе также будут именно вещи. Говоря в ст. 907 ГК РФ о товаре, законодатель тем самым не сужает предмет договора, а лишний раз подчеркивает его предпринимательский характер. Поэтому можно сделать вывод, что предметом складского хранения являются вещи, а складское свидетельство может быть выдано именно на вещи - материальные объекты хозяйственного оборота.

В обычном договоре хранения хранитель обязуется хранить вещь, переданную поклажедателем, и вернуть ее в сохранности. При этом предметом хранения является индивидуально-определенная вещь и право собственности на эту вещь остается у поклажедателя. Очевидно, что в таком договоре нет никаких препятствий к выдаче в подтверждение заключения договора хранения простого или двойного складского свидетельства.

Гражданскому праву давно известен договор хранения с обезличением или так называемое иррегулярное хранение, предметом которого являются вещи, определенные родовыми признаками. До сих пор в российской цивилистической доктрине нет единого мнения о том, кто является собственником вещей при иррегулярном хранении. Гражданский кодекс не дает ответа на этот вопрос. Статья 890 ГК РФ говорит только о том, что "поклажедателю возвращается равное или обусловленное сторонами количество вещей того же рода и качества". В доктрине высказываются три возможных варианта ответа на вопрос о собственнике в этой ситуации, однако у каждого из них есть свои недостатки.

Первый вариант предполагает, что собственником вещей при иррегулярном хранении является хранитель (М.М. Агарков, О.С. Иоффе). Однако если предположить, что собственником будет являться хранитель по договору, получается, что рассматриваемый договор ничем, кроме цели, не отличается от договора займа. Кроме того, у поклажедателя остается право распоряжаться вещью, находящейся на хранении. Из этого явно следует, что хранитель не может быть собственником вещи.

Самой распространенной точкой зрения является следующая: при хранении с обезличением у нескольких поклажедателей, отдавших вещи на хранение одному хранителю, возникает право общей долевой собственности на это имущество. Статья 244 ГК РФ закрепляет: "общая собственность на делимое имущество возникает в случаях, предусмотренных законом или договором". Вряд ли возможно говорить о том, что такая собственность установлена законом в статье, посвященной иррегулярному хранению. Кроме того, основная часть норм, регулирующих режим общей собственности, не может применяться к такой ситуации. В противном случае пришлось бы применить нормы о преимущественном праве покупки, о выделе доли из имущества, находящегося в общей долевой собственности, и прочих особенностях распоряжения имуществом, что, очевидно, противоречило бы сути договора хранения.

Существует и третье мнение о том, кто является собственником вещи по договору с обезличением. С точки зрения М.И. Брагинского, "отсутствие в ст. 890 ГК отсылки к договору займа означает выражение принципиальной позиции законодателя: включение иррегулярного хранения в главу "Хранение" означает, что речь идет об обычном хранении, при котором право собственности сохраняется за поклажедателем"*(12). Однако и эта позиция может быть признана спорной, так как право собственности, как и любое другое вещное право, может быть только на индивидуально-определенную, конкретную вещь. В связи с этим следует отметить, что существуют также различные мнения о том, какую вещь следует считать достаточно индивидуализированной. В частности, М.М. Агарков считал, что, если товар принят на хранение с обезличением, то он входит в общую массу соответствующего товара, находящегося на складе, и эта общая масса "составляет индивидуализированный путем выделения объект непосредственного владения складочного предприятия и посредственного общего владения всех владельцев документов, выданных на этот товар"*(13).

В действующем законодательстве России отсутствуют нормы, позволяющие четко определить, в каких случаях вещь можно признать индивидуально-определенной. А, скажем, в Единообразном торговом кодексе США (ст. 2-105 (4)) сказано: "Неотделенная часть в индивидуализированной массе родовых вещей считается достаточно определенной для продажи, хотя бы количество всей массы не было установлено". Подобные нормы есть и в английской судебной практике. Такой подход зарубежного законодательства и судебной практики представляется разумным. Думается, аналогичная норма была бы не лишней и в российском законодательстве. Однако при ее включении в ГК РФ пришлось бы также более подробно определить, на ком лежит риск случайной гибели или порчи таких родовых вещей, а также момент перехода этих рисков от хранителя к собственнику вещи.

Из сказанного можно сделать вывод о том, что при заключении договора хранения с обезличением все-таки возможно выдавать складские свидетельства, так как неотделенная вещь в индивидуально-определенной массе родовых вещей будет являться достаточно индивидуализированной.

Здесь следует также упомянуть позицию М.И. Брагинского и В.В. Витрянского, считающих, что термин "товары" в определении договора складского хранения "дает возможность использовать в соответствующем качестве вещи как индивидуально-определенные, так и родовые, а значит, распространить на соответствующие отношения, в зависимости от обстоятельств, режим не только обычного, но и более свойственного складу - иррегулярного хранения"*(14).

Следует обратить внимание на положение ст. 918 ГК РФ, посвященной хранению вещей с правом распоряжения ими. Такое хранение в отличие от иррегулярного не является хранением в собственном смысле этого слова. При хранении с обезличением вещи находятся у хранителя и не выбывают из его непосредственного владения. При иррегулярном хранении, как уже говорилось, право собственности у хранителя не возникает. В силу императивной нормы ст. 918 ГК РФ к договору хранения вещей с правом распоряжения ими будут применяться правила гл. 42 ГК РФ о займе, и только время и место возврата вещей будут регулироваться положениями главы о хранении. По всем признакам такой договор будет являться договором займа, при этом у "хранителя" возникает право собственности на вещь. В связи с этим представляется невозможным выдавать складские свидетельства на вещь, сданную на хранение с правом распоряжения, так как это будет противоречить сущности складского свидетельства как товарораспорядительной ценной бумаги. При складском хранении именно держатель свидетельства в соответствии со ст. 914 ГК РФ (а не склад - как при хранении с правом распоряжения) имеет право распоряжения тем товаром, на который оно выдано.

Формально складское свидетельство может быть выдано на любые вещи, в том числе и ограниченные в обороте. В связи с этим вопросом следует различать правоспособность владеть ценной бумагой (складским свидетельством) и правоспособность владеть тем товаром, который является ее наполнением. Следует иметь в виду, что любой распорядительный документ должен выступать в обороте тем же образом, что и вещь, на которую он выдан. Таким образом, распорядительная бумага представляет вещь в обороте*(15). Очевидно, что свидетельство, выданное в связи с хранением товаров, ограниченных в обороте, должно также быть вещью, ограниченной в обороте. Представляется, что в ГК РФ необходимо включить положения, которые могли бы урегулировать подобную ситуацию. В противном случае у субъектов гражданского оборота возникнет возможность "обходить" нормы Кодекса и иных законов, посвященные вещам, ограниченным в обороте.

Еще одной особенностью договора хранения на товарном складе является его субъектный состав. Хранителем по этому договору в соответствии с прямым указанием п. 1 ст. 907 ГК РФ является товарный склад. В роли товарного склада должен выступать профессиональный хранитель, то есть "организация, осуществляющая в качестве предпринимательской деятельности хранение товаров и оказывающая связанные с хранением услуги". Статья 908 ГК РФ предусматривает, что склад общего пользования, на который возложена обязанность принимать товары на хранение от любого товаровладельца, в отличие от обычного товарного склада, может быть исключительно коммерческой организацией. Эта же статья предусматривает возможность лицензирования деятельности товарных складов общего пользования. Однако Федеральный закон "О лицензировании отдельных видов деятельности"*(16) не содержит указания на обязательный порядок лицензирования профессиональной деятельности товарных складов и складов общего пользования. Необходимость лицензирования услуг, связанных с хранением, как и само хранение, возникает, в основном, в связи с оборотом отдельных видов товара, например, с деятельностью, связанной с оборотом и хранением наркотических средств и психотропных веществ (ст. 17 ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности"). Физические лица, в том числе зарегистрированные в качестве предпринимателей, не вправе выступать хранителями по договору складского хранения и выдавать складские свидетельства, так как по ст. 907 ГК РФ "товарным складом признается организация" (здесь и далее выделено мной. - А.К.).

Второй стороной договора складского хранения является поклажедатель, он же - первый держатель свидетельства. В настоящий момент законодательство не устанавливает ограничений на предмет правоспособности хозяйствующих субъектов быть поклажедателями по данному договору и владеть складскими свидетельствами. Любое лицо может стать держателем свидетельства. Однако следует обратить внимание на то, что в рассматриваемом нами договоре (в отличие от общих положений по хранению) сторона в договоре названа не просто поклажедателем, а товаровладельцем. В связи с этим возникло мнение, что "контрагентами товарного склада: могут быть лишь те, для кого передаваемые на хранение вещи являются товаром, то есть такими вещами, продажу которых поклажедатели могут осуществлять в рамках своей предпринимательской деятельности"*(17). При этом авторы полагают, что в остальных случаях договор складского хранения будет договором обычного хранения и "соответственно на него должны распространяться общие положения о хранении". Сложно представить, что только на основании ст. 907 ГК РФ, называющей поклажедателя товаровладельцем, можно оспаривать природу уже заключенного договора складского хранения и выданного складского свидетельства, даже если предметом договора являются не те вещи, которые предназначены поклажедателем для продажи. Важно, чтобы предмет договора хранения на товарном складе был (так или иначе) связан с предпринимательской деятельностью поклажедателя. Определение термина "товаровладелец" отсутствует в законодательстве. Однако полагаем, что его употребление в ст. 907 ГК РФ указывает, что поклажедатель должен сам владеть вещью и передать товар хранителю.

В соответствии с положениями ст. 887 ГК РФ договор хранения должен быть заключен в письменной форме. Как известно, договор в письменной форме может быть заключен как в форме единого документа, так и в форме обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной и иной связи. В соответствии с п. 2 ст. 907 письменная форма договора хранения считается соблюденной, если его заключение и принятие товара на склад удостоверены складским документом. Складскими документами ГК РФ называет двойное складское свидетельство, простое складское свидетельство и складскую квитанцию. При этом оба складские свидетельства в силу прямого указания Кодекса являются ценными бумагами, складская квитанция же ценной бумагой не является.

Некоторые авторы сомневаются в правильности п. 2 ст. 907 ГК РФ, устанавливающего, что письменная форма договора складского хранения считается соблюденной, если его заключение и принятие товара на склад удостоверены складским документом. "Если товаровладельцу выдана складская квитанция, не являющаяся ценной бумагой и не подлежащая передаче, то нет препятствий считать выдачу этой квитанции заключением договора хранения. Однако если товаровладельцу выдается простое или двойное складское свидетельство, которое может быть передано им следующим держателям путем совершения передаточной надписи (ст. 915), то обязательства товарного склада перед последующими держателями оказываются удостоверенными не договором, а ценной бумагой. Сама же ценная бумага, в отличие от договора, содержит обязательства только выдавшей ее стороны - товарного склада"*(18). Действительно, в силу самого определения ценной бумаги, данного в ст. 142 ГК РФ, "ценной бумагой является документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права", то есть ценная бумага удостоверяет именно права ее держателя и обязанности должника по бумаге, а не взаимные права и обязанности.

Для разрешения указанной проблемы проанализируем, как соотносятся договор хранения на товарном складе и складское свидетельство. Из формулировки ст. 907 ГК РФ - "письменная форма договора хранения считается соблюденной, если его заключение и принятие товара на склад удостоверены складским документом" - не следует, является ли складское свидетельство формой договора хранения либо оно является своего рода доказательством наличия договорных отношений. В качестве аналогии можно было бы привести в пример норму п. 3 ст. 434 ГК РФ, в соответствии с которой письменная форма договора считается соблюденной при условии, что стороной по договору была направлена письменная оферта, и на нее последовал акцепт в форме конклюдентных действий. В этой ситуации вряд ли возможно сказать, что оферта (единственный письменный документ - так же как и складское свидетельство) является письменной формой договора, хотя бы потому, что в ней выражена воля только одной стороны. Складские свидетельства также выражают волю только одной стороны - хранителя, хотя и приравниваются к письменной форме договора. Воля товаровладельца, в свою очередь, выражается в том, что он принимает складское свидетельство в обмен на сданный товар.

Еще одним аргументом против признания складского свидетельства формой договора хранения является следующий: поскольку согласно ст. 907 ГК РФ складское свидетельство выдается в удостоверение принятия товара на хранение и заключения договора хранения, в момент выдачи свидетельства стороны уже связаны договорными отношениями, которые удостоверяются выдачей свидетельства. Неверно, на наш взгляд, говорить о двойственной природе складских свидетельств - как ценных бумаг и как формы договора. Складское свидетельство является не формой договора, а доказательством наличия договорных отношений и конкретных условий договора, то есть частным случаем п. 1 ст. 162 ГК РФ, которое закон допускает в соответствии с прямым указанием ст. 907 ГК РФ.

Как правило, первым держателем свидетельства выступает сам поклажедатель, и договор хранения будет считаться заключенным между хранителем и первым держателем свидетельства. Предъявительский характер простого складского свидетельства означает то, что имя держателя не имеет значения для осуществления прав, удостоверенных простым складским свидетельством. Таким образом, в отсутствие отдельного договора хранения, договор будет считаться заключенным между хранителем и держателем простого складского свидетельства, то есть тем лицом, которое в качестве доказательства заключенного договора представит простое складское свидетельство. Если помещение товара на склад сопровождается выдачей поклажедателю двойного складского свидетельства, в котором указывается наименование поклажедателя, то договор будет считаться заключенным между хранителем и тем лицом, которое обозначено в двойном складском свидетельстве в качестве первого держателя свидетельства - поклажедателя.

Итак, держатели простого складского и неразделенного двойного складского свидетельства имеют право распоряжения товаром, находящимся на хранении, без каких-либо ограничений. Держатель складского свидетельства, от которого отделено залоговое свидетельство, имеет ограниченное право распоряжения товаром, то есть он имеет право распоряжаться товаром путем распоряжения своим свидетельством, однако товар со склада не может получить до погашения кредита, в обеспечение которого было отделено залоговое свидетельство. Держатель залогового свидетельства, отделенного от складского, в свою очередь, имеет право залога на товар, являющийся предметом хранения, в размере кредита, выданного по залоговому свидетельству, и процентов по этому кредиту.

Складские свидетельства, как и другие товарораспорядительные бумаги, не являются "свидетельствами о праве собственности" на товар. Наличие складского свидетельства подтверждает право собственности ровно настолько, насколько может подтвердить это право наличие самой вещи у конкретного лица. Если право собственности у поклажедателя отсутствовало, оно не появится при сдаче вещи на хранение и получении взамен нее складского свидетельства, и последующие приобретатели не станут собственниками вещи, поскольку одно лицо не может передать другому лицу больше прав, чем имеет само - nemo plus juris ad alienum transferre potest quam ipse habet. Однако эти лица будут защищены нормами о добросовестных приобретателях в соответствии со ст. 302 ГК РФ. Тем не менее, поскольку стороной в договоре складского хранения является "товаровладелец", можно сказать, что наличие права собственности на товар презюмируется в отношении этого договора, то есть предполагается, что стороной в договоре складского хранения будет именно собственник товара.

Простое или двойное складское свидетельство, а также складская часть двойного складского свидетельства, отделенная от залоговой, удостоверяют обязательственные права требования держателя одного из этих свидетельств по отношению к товарному складу. В первую очередь, речь идет о праве требовать от склада выдачи обозначенного в свидетельстве товара. В соответствии с требованиями ст. 900 ГК РФ вещь должна быть возвращена в том же состоянии, в котором она была принята хранителем, с учетом ее естественного ухудшения, естественной убыли или иного изменения естественных свойств. Это право вытекает как из самой ценной бумаги, которая, как уже отмечалось, является каузальной, так и из договора хранения.

Рассмотренные в статье особенности правовой природы складских свидетельств не исчерпывают всех проблем, связанных с их выдачей и оборотом. Поэтому представляется целесообразным дальнейшее изучение прав, удостоверяемых простыми и двойными складскими свидетельствами, а также разработка предложений по их нормативному регулированию.

А.А. Котелевская,

магистр частного права (Москва)

"Журнал российского права", N 3, март 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. 2. М.: Статут, 2003. С. 67-68.

*(2) См.: Агарков М.М. Основы банковского права. Учение о ценных бумагах. М., 1994. С. 304.

*(3) См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Спарк, 1995.

*(4) Белов В.А. Передача права собственности на товар путем передачи товарораспорядительного документа // Законодательство. 1998. N 3.

*(5) Пугинский Б.И. Коммерческое право. М., 2000. С. 50.

*(6) См.: Неверов О.Г. Товарораспорядительные документы. М., 2002. С. 70-71.

*(7) См., например: Гудков Ф.А. Складские и залоговые свидетельства. М., 2002. С. 51.

*(8) См.: Неверов О.Г. Указ. соч. С. 63.

*(9) См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга третья. М., 2002. С. 755.

*(10) См.: СЗ РФ. 1996. N 3. Ст. 140.

*(11) См.: Ведомости РСФСР. 1991. N 16. Ст. 499.

*(12) Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 708.

*(13) Агарков М.М. Указ. соч. С. 328.

*(14) Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 754.

*(15) См.: Агарков М.М. Указ. соч. С. 334.

*(16) См.: СЗ РФ. 2001. N 33. Ч. 1. Ст. 3430.

*(17) Брагинский М.И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 754.

*(18) Шаталов А. Проблемы регулирования обращения складских свидетельств // Рынок ценных бумаг. 1997. N 4.