Условие исчерпания возможностей для проверки законности оспариваемого в порядке надзора судебного акта (А.Е. Ефимов, "Российская юстиция", N 6, июнь 2006 г.)

Условие исчерпания возможностей для проверки законности
оспариваемого в порядке надзора судебного акта

Новый Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации*(1) (далее - АПК РФ) к числу условий реализации права на обращение в арбитражный суд надзорной инстанции относит два особых условия, которые неизвестны иным проверочным стадиям арбитражного процесса. Это:

существенное нарушение оспариваемым в надзорном порядке судебным актом прав и законных интересов заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности в результате нарушения или неправильного применения арбитражным судом, принявшим оспариваемый судебный акт, норм материального или процессуального права (точнее, предположение заявителя о наличии указанного факта*(2)) (ч. 2 ст. 292 АПК РФ);

исчерпание других имеющихся возможностей для проверки в судебном порядке законности оспариваемого судебного акта (ч. 3 ст. 292 АПК РФ).

В отличие от первого, второе из указанных выше условий - факт исчерпания всех других имеющихся возможностей для проверки в судебном порядке законности оспариваемого судебного акта (ч. 3 ст. 292 АПК РФ) - сформулировано законодателем безотносительно к предположениям заявителя на данный счет. На момент обращения в арбитражный суд надзорной инстанции рассматриваемое условие объективно должно иметь место.

Данным условием дополнительно подчеркивается факт стадийности арбитражного судопроизводства, состоящий в том, что арбитражный процесс, как и иное явление, проходит в процессе своего развития отдельные стадии, каждая из которых занимает свое определенное место. Для стадии надзорного производства в арбитражном процессе, как это видно из части 3 статьи 292 АПК РФ, характерно то, что ее реализация возможна лишь в том случае, когда уже исчерпаны другие возможности для судебной проверки законности оспариваемого судебного акта и "осталось только единственное последнее право обращения в высшую судебную инстанцию"*(3).

В юридической науке на сегодняшний день нет единого мнения о том, можно ли понимать сказанное как факт невозможности обращения в арбитражный суд надзорной инстанции в случаях, когда оспариваемый судебный акт не пересматривался по существу в апелляционном или кассационном порядке. Отдельными авторами рассматриваемое условие понимается именно так: "подача надзорной жалобы допускается только после рассмотрения дела в апелляционной или кассационной инстанции"*(4). Вместе с тем, нам представляется, что подобная точка зрения является не вполне правильной.

В свое время Конституционный Суд РФ в Определении от 14 января 2000 года N 3-О*(5), указал на неконституционность положения части 1 статьи 185 АПК 1995 г., в той мере, в какой оно может быть истолковано в качестве исключающего возможность обращения с заявлением о принесении протеста в порядке надзора, если дело не рассматривалось ранее в апелляционной или кассационной инстанции. Очевидно, что через простое принятие части 3 статьи 292 АПК 2002 г. преодолеть указанную позицию Конституционного Суда РФ, основанную на положениях статей 19 и 46 Конституции РФ, было бы невозможно. Как нам представляется, законодатель перед собой подобной цели и не ставил, хотя многие почему-то посчитали именно так ("по сути, предлагается норма, ...смысл которой признан неконституционным"*(6)). В действительности, в основу содержания рассматриваемого положения действующего арбитражного процессуального законодательства был положен несколько иной тезис о том, что исчерпание процессуальных возможностей - это не только (и не обязательно) их фактическая реализация, а любое реальное отсутствие последних. С учетом изложенного, считаем возможным согласиться с позицией Т. Андреевой, что право на надзорное обращение в ВАС РФ возникает, если "судебный акт проверялся в суде апелляционной и/или кассационной инстанции либо возможности обращения в эти инстанции утрачены"*(7).

Думается, что применительно к рассматриваемому вопросу большего внимания заслуживает иной аспект, связанный с понятием "исчерпание процессуальных возможностей". Речь идет об определении конкретного любое момента, с наступлением которого возможна констатация факта полного исчерпания всех других процессуальных возможностей по проверке законности оспариваемого в порядке надзора судебного акта.

До недавнего времени, т.е. до принятия Федерального закона от 31.03.2005 N 25-ФЗ*(8), изменившего, в числе прочего, редакцию статьи 292 АПК РФ, к вопросу определения рассматриваемого момента, как это следовало из изначальной редакции части 3 указанной статьи, пря мое отношение имел срок вступления в законную силу последнего судебного акта, принятого по делу.

В силу того, что судебная практика строилась на том, что срок для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции надлежит отсчитывать, к примеру, со дня вынесения определения об отказе в удовлетворении ходатайства о восстановлении срока на подачу соответствующей (апелляционной или кассационной) жалобы, делался вывод о том, что именно на основе указанного обстоятельства и следует осуществлять толкование условия об исчерпании других имеющихся возможностей для проверки в судебном порядке законности оспариваемого судебного акта*(9).

Применительно к новой редакции части 3 статьи 292 АПК РФ, устанавливающей начало течения срока для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции со дня вступления в законную силу последнего оспариваемого судебного акта, согласиться с последним выводом нельзя. Очевидно, что момент исчерпания всех процессуальных возможностей для проверки законности оспариваемого судебного акта не всегда совпадает с моментом начала течения срока на обращение в арбитражный суд надзорной инстанции.

Более того, сама попытка отождествления данных моментов представляется нам достаточно опасной, так как может повлечь за собой, во-первых, необоснованный рост дискреционных полномочий суда надзорной инстанции, реализуемых им на этапе возбуждения надзорного производства, и, во-вторых, усиление неопределенности в положении лиц, обращающихся в арбитражный суд надзорной инстанции. Где гарантии того, что заявителю, уже пропустившему предельные сроки, определенные и ч. 2 ст. 259, и ч. 2 ст. 276 АПК РФ, а также получившему соответствующий отказ в восстановлении срока на подачу апелляционной жалобы, не будет предложено (для осуществления полного исчерпания всех имеющихся процессуальных возможностей) обратиться, к примеру, с кассационной жалобой на соответствующее определение о возвращении апелляционной жалобы или с заявлением о пересмотре того же определения в порядке надзора?

Отсюда - первый вопрос, можно ли момент полного исчерпания всех имеющихся процессуальных возможностей каким-либо образом "связывать" с необходимостью осуществления заявителем судебных процедур очевидно бесперспективного характера? Ссылаясь на сложившуюся судебную практику, А. Арифулин указывает на то, что указанная связь имеет место, и потому заявитель должен максимально использовать свое право на обращение в арбитражные суды апелляционной и кассационной инстанции*(10). Иными словами, по мнению указанного автора, заявитель должен исчерпать не только те возможности, которые имеют непосредственное отношение к проверке законности оспариваемого в порядке надзора судебного акта, но и все иные, реализация которых может привести к появлению первых.

Со своей стороны, считаем, что последнее вовсе не обязательно, и заявитель имеет полное право предотвратить выполнение подобных указаний арбитражного суда надзорной инстанции, приведя в своем надзорном обращении аргументы, подтверждающие факт исчерпания реальных возможностей для судебной проверки законности оспариваемого судебного акта. Представляется, что указанным аргументом может быть и простое указание заявителя на отсутствие у него каких-либо уважительных причин для обоснования, к примеру, будущего ходатайства о восстановлении пропущенного процессуального срока. В противном случае, велика вероятность возникновения не совсем правосудной, с нашей точки зрения, ситуации, когда, под предлогом необходимости полного исчерпания всех процессуальных возможностей, арбитражный суд надзорной инстанции в своем определении о возвращении надзорного заявления фактически будет "рекомендовать" заявителю через подачу соответствующей жалобы обратиться в арбитражный суд нижестоящей инстанции даже с очевидно несостоятельным, например, по смыслу части 2 статьи 117 АПК РФ, обращением.

И второй спорный аспект рассматриваемой проблемы. Дополнительное инициирование какого производства, с точки зрения стадийной структуры арбитражного процесса, может быть вменено в обязанность заявителю для полного соблюдения им условия об исчерпании процессуальных возможностей по проверке законности оспариваемого в порядке надзора судебного акта? Иными словами, может ли арбитражный суд надзорной инстанции указать заявителю, к примеру, тому, о котором говорилось выше, на необходимость осуществления пересмотра упомянутого определения о возвращении кассационной жалобы через использование процедуры надзорного производства?

Представляется, что однозначного ответа на последний вопрос на сегодняшний день нет, а есть серьезная проблема, обусловленная фактом бессистемного переноса отдельных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод*(11) (далее также - Европейская Конвенция, ЕКПЧ) в новое отечественное арбитражное процессуальное законодательство.

Следует согласиться, что рассматриваемое условие обращения в арбитражный суд надзорной инстанции, в части указания на необходимость исчерпания процессуальных возможностей, - это новелла, скопированная из правил обращения в Европейский Суд по правам человека*(12). Напомним. Согласно пункту 1 статьи 35 названной Конвенции: "суд может принимать дело к рассмотрению только после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты..."

Вместе с тем, как следует из практики названного суда, под средствами правовой защиты, которые необходимо исчерпать, понимаются далеко не все возможные судебные процедуры, а лишь те, которые относятся к эффективным средствам правовой (судебной) защиты. Указанное понятие не может безоговорочно применяться в отношении любых судебных процедур, в том числе так называемого чрезвычайного плана, в результате использования которых, например, осуществляется новое рассмотрение однажды уже решенного дела, по которому имеется вступившее в законную силу окончательное решение*(13). В свою очередь, заявитель, с точки зрения возможности применения п. 1 ст. 35 ЕКПЧ, совершенно не обязан достигать реализации (или обосновывать факт исчерпания) тех правовых средств, которые являются неэффективными*(14).

Перенося рассматриваемое положение в сферу отечественного законодательства, почему-то не был учтен тот факт, что, в отличие от общеевропейского правосудия, новому отечественному арбитражному судопроизводству (также, как и имевшемуся ранее) подобное официальное деление судебных процедур на обычные (т.е. в общем случае эффективные) и чрезвычайные неизвестно. В отечественной процессуальной науке продолжается дискуссия о том, когда (на какой стадии) заканчивается судопроизводство по конкретному делу, а что, соответственно, считать возобновлением последнего.

Отдельные авторы считают, что имевшие место в 2002 году изменения порядка осуществления надзорного производства, привели к тому, что надзорное производство преобразовалось из стадии исключительной в стадию обычную*(15) и кассационный пересмотр теперь нельзя рассматривать в качестве последнего этапа, завершающего процедуру судебного урегулирования спора*(16).

Другие придерживаются иной точки зрения. По мнению последних, надзорный пересмотр, как таковой, является всего лишь дополнительной гарантией права на судебную защиту, а, собственно, судопроизводство по конкретному делу заканчивается на уровне кассационной инстанции, которая продолжает на сегодняшний день оставаться завершающей (последней), из числа обычных, инстанцией в арбитражном процессе*(17).

Нами полностью разделяется последняя позиция. Во-первых, потому что она, в большей мере, соответствует общеевропейским стандартам правосудия, которые, как известно, обязаны быть положительно восприняты нашей страной в связи с ее вступлением в Совет Европы. И, во-вторых, в силу того, что на сегодняшний день данная позиция имеет свое прямое официальное подтверждение. Имеется в виду - соответствующая практика Конституционного Суда РФ*(18).

Тем не менее, для нас очевидно, что до тех пор, пока имеющаяся неопределенность не будет устранена непосредственно через положения арбитражного процессуального законодательства, вопрос определения момента полного исчерпания отечественных процессуальных возможностей (т.е. обычных средств судебной защиты), так и будет оставаться без ответа и решаться, главным образом, на основе усмотрения судей, представляющих ВАС РФ на первом этапе надзорного производства.

То, что на сегодняшний день указанная проблема реально существует, подтверждается тем, что в своих даже официальных разъяснениях ВАС РФ зачастую совершенно не отделяет, с точки зрения имеющегося процессуального статуса, чрезвычайную процедуру пересмотра в порядке надзора от иных (обычных) проверочных производств в арбитражном процессе. Последнее прямо подтверждается, к примеру, пунктом 47 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.08.2004 N 82 "О некоторых вопросах применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации"*(19), в котором идет речь о, якобы, обычных процессуальных возможностях заявителя своевременно поданной, но нерассмотренной кассационной жалобы на последующее обжалование судебных актов в порядке надзора.

В качестве предложения по рассматриваемому вопросу можно порекомендовать следующее - отделить в рамках действующего арбитражного процессуального законодательства судебные процедуры, связанные с возобновлением оконченного производства по делу. Представляется, что к числу последних, безусловно, должны быть отнесены производство в порядке надзора и производство по вновь открывшимся обстоятельствам, примерно так, как это сделано в рамках сегодняшней системы гражданского судопроизводства Грузии*(20).

Во всяком случае, убеждены, что формальное обособление всех судебных процедур, имеющих отношение к итогам уже оконченного судебного разбирательства по делу, поможет устранить ту существенную неопределенность, которая имеется на сегодняшний день в вопросе определения факта исчерпания других имеющихся возможностей по проверке законности судебного акта в смысле части 3 статьи 292 АПК РФ. Считаем, что под "другими имеющимися возможностями" следует понимать исключительно такие процессуальные возможности, которые связаны с задействованием обычных, а потому, не имеющих отношения к возобновлению оконченного производства по делу средств судебной защиты.

Что же касается реалий сегодняшнего дня, то существующая неопределенность в рассматриваемом вопросе может быть устранена лишь так, как это сделано применительно к сроку для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции. В законодательном порядке должны быть установлены некие объективные критерии, позволяющие в каждом конкретном случае однозначно определить факт наличия (либо отсутствия) рассматриваемого условия.

До тех пор, пока подобного не сделано, имеющуюся ситуацию, если исходить из того, что участнику судебного разбирательства должна быть обеспечена реальная возможность довести до сведения суда свою позицию относительно всех (а, значит, и процессуальных) аспектов дела (см. подпункт 4.1. Постановления Конституционного Суда РФ от 11.05.2005 N 5-П*(21)), придется, на наш взгляд, оценивать, как не вполне отвечающую требованиям статьи 46 Конституции РФ в смысле надлежащего обеспечения гарантий судебной защиты.

В завершении считаем уместным еще раз вернуться к тому, с чего мы начали: к задаче обеспечения стадийной организации нового арбитражного судопроизводства. На наш взгляд очевидно, что, если исходить из приведенного выше понимания рассматриваемого условия (как любая утрата возможностей на обращение в арбитражные суды апелляционной и кассационной инстанции), а именно такое понимание наиболее полно соответствует правовой позиции Конституционного Суда, закрепленной в Определении от 14 января 2000 года N 3-О, то одновременно обеспечить четкое соблюдение требований стадийности, состоящих, в частности, в том, чтобы арбитражный суд надзорной инстанции, не подменяя собой суда кассационного уровня, осуществлял именно повторную проверку законности вступивших в законную силу судебных актов, скорее всего, не удастся.

Не слишком спасает имеющуюся ситуацию и введенный, как нам представляется, именно для этих целей механизм, обозначенный частью 6 статьи 299 АПК РФ, согласно которому арбитражный суд надзорной инстанции, в лице коллегиального состава судей ВАС РФ, вправе по собственной инициативе направить дело на рассмотрение в арбитражный суд кассационной инстанции, если судебный акт не пересматривался в порядке кассационного производства. Откровенная неправосудность данного механизма, не имеющего никакой связи с реальным волеизъявлением лица, обратившегося в надзорную инстанцию, основанного исключительно на дискреционных полномочиях судей вышестоящего суда и фактически определяющего льготный порядок возбуждения кассационного производства, на наш взгляд, очевидна.

Как нам представляется, решать указанную проблему следовало иным способом, много более корректным, чем использование процедуры, определенной ч. 6 ст. 299 АПК РФ, - законодательно закрепив в арбитражном процессуальном законодательстве исчерпывающий перечень возможных объектов пересмотра в порядке надзора, с точки зрения стадии их принятия. Нечто похожее (исключительно в смысле формы изложения) можно увидеть, например, если обратиться к положениям пункта 5 части 2 статьи 377 ГПК РФ*(22). Как на один из примеров, также можно указать на механизм, используемый в системе хозяйственного судопроизводства Украины, где суд четвертой инстанции - Верховный Суд Украины, в силу статьи 111-14 Хозяйственного процессуального кодекса Украины, уполномочен на осуществление пересмотра исключительно постановлений Высшего хозяйственного суда Украины, принятых последним в порядке кассационного производства*(23).

Если аргументировано обосновать процессуальную состоятельность механизма ч. 6 ст. 299 АПК РФ, скорее всего, ни при каких условиях не получится, то мотивированно обосновать необходимость фактического переосмысления правовой позиции Конституционного Суда РФ, отраженной в Определении от 14 января 2000 года N 3-О, на наш взгляд, вполне возможно. Следует согласиться с Е.А. Борисовой, которая, отталкиваясь от ею же предложенного и детально обоснованного вывода о несовпадении понятий "право на судебную защиту" и "право на обжалование (проверку) судебных актов", справедливо указывает на то, что "право на обжалование (проверку) судебных актов : может быть ограничено федеральным законом, поскольку Конституция Российской Федерации не предусматривает право каждого на обжалование судебных решений, а основополагающие принципы и нормы международного права: такое ограничение в принципе допускают"*(24).

Кроме того, следует подчеркнуть, что, само по себе, прямое ограничение состава возможных объектов того или иного вида пересмотра - это решение, уже хорошо известное сегодняшнему процессуальному законодательству. Применительно к надзорному производству в арбитражном процессе, в этой связи, достаточно вспомнить статью 304 АПК РФ либо часть 2 статьи 292 (в части условия о существенном нарушении оспариваемым актом прав и законных интересов заявителя в экономической сфере). Со своей стороны считаем, что ограничение возможных объектов надзорного производства по предлагаемому основанию, скорее всего, не будет противоречить положениям, определенным частью 2 статьи 19 Конституции РФ, что, к примеру, не так очевидно для названных выше положений части 2 статьи 292 АПК РФ (в смысле обеспечения ими равенства прав на обращение в суд вне зависимости от каких-либо аспектов имущественного характера).

И последнее, - будущая реализация предлагаемого решения не только поможет снять существующую проблему толкования условия "исчерпания других имеющихся возможностей для проверки законности оспариваемого в порядке надзора судебного акта", но и вообще исключит необходимость существования, как данного условия возбуждения надзорного производства, так и, что также немаловажно, процедуры, определенной частью 6 статьи 299 АПК РФ.

А.Е. Ефимов,

начальник юридического отдела

ФГУП "Атомэнергопроект"

"Российская юстиция", N 6, июнь 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) СЗ РФ. 2002. N 30. Ст. 3012.

*(2) Подробнее о данном условии см.: Ефимов А.Е. Факт существенного нарушения прав и законных интересов заявителя как условие для обращения в арбитражный суд надзорной инстанции // Российская юстиция. 2005. N 10. С. 26-33.

*(3) Арбитражный процесс: Учебник / Отв. ред. В.В. Ярков. М., 2003. С. 565 (автор комментария - Б.Я. Полонский).

*(4) Ефимова В.В. Надзор как стадия арбитражного процесса // Право и экономика. 2004. N 5. С. 75. См. также: Клеандров М.И. Арбитражный процесс: Учебник. М., 2003. С. 286.

*(5) СЗ РФ. 2000. N 10. Ст. 1165.

*(6) Пацация М. Надзор в арбитраже: резервы эффективности // Эж-ЮРИСТ. 2001. Сентябрь. N 39.

*(7) Андреева Т. Актуальные вопросы надзорного производства в арбитражном суде // Хозяйство и право. 2004. N 8. С. 6.

*(8) Российская газета. 2005. N 68. 5 апреля.

*(9) См.: Арифулин А. Надзорное производство - важнейший инструмент обеспечения единства судебной практики // Хозяйство и право. 2005. N 1. С. 62.

*(10) Там же.

*(11) СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.

*(12) См.: Филиппов В. Кому удобен новый АПК? / Эж-ЮРИСТ. 2002. Август. N 31.

*(13) См., напр.: пункты 51-57 Постановления ЕСПЧ от 24.07.2003 года по делу "Рябых против Российской Федерации" // Журнал российского права. 2004. N 5. С. 110-119.

*(14) См., напр.: Решение ЕСПЧ от 04.09.2003 "По вопросу приемлемости жалобы N 13338/03 АО "Уралмаш" против Российской Федерации" // Журнал российского права. 2004. N 4. С. 94-97.

*(15) См.: Треушников М.К. Развитие гражданского процессуального права России // Заметки о современном гражданском и арбитражном процессуальном праве / Под ред. М.К. Треушникова. М., 2004. С. 16; Андреева Т. Указ. соч. С. 4.

*(16) См., напр.: Арсенов И.Г. Арбитражный процесс: Проблемы кассационного пересмотра. М., 2004. С. 58.

*(17) См.: Новое процессуальное законодательство о разрешении экономических споров (интервью с В.Ф. Яковлевым) // Хозяйство и право. 2003. N 2. С. 7; Клеандров М.И. Арбитражный процесс: Учебник. С. 288.

*(18) См., напр.: Постановление КС РФ от 17.11.2005 N 11-П // Российская газета. 2005. N 264. 24 ноября.

*(19) Вестник ВАС РФ. 2004. N 10.

*(20) См.: Клеандров М.И. Экономическое правосудие в государствах - участниках СНГ: законодательное обеспечение. М., 2003. С. 227-229.

*(21) Российская газета. 2005. N 106. 20 мая.

*(22) СЗ РФ. 2002. N 46. Ст. 4532.

*(23) См.: Хозяйственный процессуальный кодекс Украины // Сборник нормативных актов. (С изменениями и дополнениями на 20 июля 2001 г.). Симферополь. 2001. С. 57.

*(24) Борисова Е.А. Проверка судебных актов по гражданским делам. М., 2005. С. 41.