Понятие процессуального правоотношения в российском и зарубежном праве (Н.Г. Елисеев, "Арбитражный и гражданский процесс", N 1, январь 2006 г.)

Понятие процессуального правоотношения в российском
и зарубежном праве

Понятие процессуального правоотношения, являющееся одним из ключевых в российской доктрине*(1), в юриспруденции зарубежных стран встречается далеко не всегда. Его игнорируют правоведы, занимающиеся изучением судопроизводства в странах общего права. Не встречается оно и в работах, посвященных французскому гражданскому процессу. В германской правовой школе, напротив, это понятие не только присутствует практически во всех трудах по общим вопросам процесса, но и составляет главный предмет ряда фундаментальных исследований. Значение процессуального правоотношения как результата теоретического осмысления юридической сущности судебного производства выходит за пределы правовых систем, в рамках которых оно разрабатывается. Это универсальная категория, которая обнаруживается с незначительными индивидуальностями в процессе любого государства.

В германской правовой школе первое теоретическое обоснование понятия процессуального правоотношения было дано Оскаром Бюловым / Oskar Bulow в работе "Учение о процессуальных возражениях и процессуальных предпосылках"*(2). Его концепция стала поводом для дискуссий, проходивших интенсивно в Германии c конца XIX до начала XX веков. Среди наиболее существенных вопросов, по которым отстаивались противоположные мнения - является ли процесс единым поэтапно развивающимся правоотношением, или же его ход порождает различные правоотношения? Каков субъектный состав этого правоотношения - возникает ли оно только между сторонами или только между стороной и судом или же является трехсторонним с участием истца, ответчика и суда? В свою очередь, на базе трехстороннего правоотношения предлагалось выделить три автономных двусторонних правоотношения: суд - истец, суд - ответчик, истец - ответчик. При этом природа и характер каждого из них в зависимости того или иного субъектного состава также определялась различным образом. Является ли оно частным или публичным? Возникает ли оно между сторонами непосредственно, или же опосредуется судом? Когда возникает процессуальное правоотношение - в любом случае предъявления иска или при наличии так называемых процессуальных предпосылок?

Российская доктрина досоветского периода в основном придерживалась концепции Бюлова, полагавшего, что процесс есть соотношение прав и обязанностей, то есть отношение юридическое. Причем отношение не частно-правовое, а публично-правовое, поскольку речь идет о связях, возникающих между государственным учреждением и гражданами. Возможность процессуальных отношений между истцом и ответчиком отрицалась*(3). Этот взгляд был воспринят советской доктриной, поддерживается он и современными отечественными авторами.

Менее известна в России принципиально иная трактовка судопроизводства, предложенная другим германским правоведом Джеймсом Гольдшмидтом / James Goldschmidt в работе "Процесс как правовое положение"*(4). Само название исследования подчеркивает своеобразие его концепции. В кратком изложении ее суть сводится к следующему.

Объективное право, прежде всего, устанавливает норму поведения участников материальных отношений. Кроме того, оно является критерием, который используется судом для разрешения правового спора, возникшего при осуществлении этих отношений. Отсюда дуализм правопорядка - он, с одной стороны, определяется нормами объективного права, а с другой, судебными решениями. Между правовой нормой и решением, принятым на ее основе, находится процесс выработки такого решения. Связанная с этим судебная деятельность несет с собой неопределенность, непредсказуемость, источник которых не только в свободе судейского усмотрения, но и в субъективности, неизбежно обнаруживаемой при индивидуальной оценке фактов и права. Подобного рода неопределенность, не характерная для материально-правового взгляда на юридические отношения, наилучшим образом соответствует сути динамичных связей возникающих в ходе судебного производства.

Когда право выступает не как непосредственный регулятор отношений (например, при заключении договора), а как юридическая основа для разрешения возникшего спора, то предстоящее судебное решение того или иного содержания выглядит не более чем перспективой, реальность которой зависит от процессуальных действий сторон и суда, возможностей и способностей к этим действиям (например, готовности доказательств, своевременности их представления). Само же судебное производство представляется в виде сменяющихся процессуальных правовых ситуаций или положений, в которых находятся его субъекты, но не как правовое отношение, являющееся категорией материального права. Такое процессуальное положение характеризуется не правом и соответствующей ей обязанностью, свойственных правоотношению, а перспективой, возможностью, бременем или освобождением от бремени*(5).

По мнению автора, сторона не несет процессуальных обязанностей ни перед судом, ни перед противником. Потребовать от нее, например, представить доказательство или принять участие в его исследовании (как может потребовать кредитор от должника выполнение обязанности передать вещь или выполнить работу) нельзя. Закон при регулировании процессуальных отношений, как правило, сохраняет за стороной свободу выбора вариантов ее участия в производстве. В какой мере это участие будет активным, в основном определяется собственными интересами стороны, ее желанием выиграть дело или пассивно ожидать принятия неблагоприятного для нее решения. Пассивное поведение стороны в принципе не может квалифицироваться как противоправное поведение. Таким образом, мера должного или необходимого поведения в процессе существенно отличается от обязанности. Поэтому для ее обозначения предлагается использовать специальный термин - бремя / die Last.

Согласно Гольдшмидту, сторона в процессе не имеет процессуальных прав в том понимании, который свойственен понятию субъективного права в материальных юридических отношениях. Предположим, истец ходатайствует о приобщении доказательства, но суд необоснованно ходатайство отклоняет. Прямых средств защиты от нарушения субъективного процессуального интереса истца (подобных тем, которые имеет продавец против покупателя, не оплатившего товар) нет. Применительно к этой ситуации меру допустимого поведения автор предлагает выражать словом возможность / die Moglichkeit.

В современной германской доктрине взгляд на процесс как сменяющиеся процессуальные ситуации в целом отвергнут, и большинство авторов рассматривает судопроизводство через призму правоотношения. Однако теория Гольдшмидта не канула в лету. Его труд продолжает оставаться одним из самых цитируемых, а высказанные им идеи используются в трактовка элементов процессуального правоотношения, процессуальных действий и некоторых других процессуальных институтов. В частности, стадии процесса нередко рассматриваются как правовое положение, а статус находящихся в нем субъектов характеризуется не только правами, которыми они обладают, или возложенными на них обязанностями, но и возможностями, перспективами, обременениями*(6).

До настоящего времени полного единства в трактовке процессуального правоотношения среди германских юристов не достигнуто. Впрочем, в отличие от своих предшественников современные авторы менее склонны к детализированным абстрактным рассуждениям по этому поводу. Более того, в авторитетных работах по германскому гражданскому процессу отмечается, что процессуальное правоотношение не имеет того практического значения, которое придавалось ему в прошлом*(7). Тем не менее, это понятие широко используется в теоретических работах и судебной практике в относительно определенном (с ориентацией на преобладающие точки зрения по спорным вопросам) значении. Рассмотрим общие наиболее типичные характеристики процессуального правоотношения.

Необходимость судебного производства и адекватной правовой формы его осуществления обусловлены определенной ситуацией в материальных правоотношениях - возникновением спора, разрешение которого требует участия третьей стороны, а именно суда. Например, когда арендодатель требует досрочного расторжения договора аренды, а арендатор удовлетворить это требование отказывается. Графически развитие материального правоотношения с включением возникшего по поводу него судебного производства можно представить следующим образом:

Схема 1*(8)

                                        /-------------\

                                        |     Суд     |

                                        \-------------/

                                               |

/---------------\         /---------------\    |    /---------------\

|   Заключение  |         |  Предъявление |    |    |   Решение об  |

|договора аренды|         |     иска /----+---------|отклонении иска|

\---------------/         \----------+----/         \---------------/

    |                              /-/                 

    |----------------------------\------------------------------------------------

    |              /-------------\       /------------\           /------------\

                   |Возникновение|       |Производство|           |Продолжение |

                   |    спора    |       |  по делу   |           |  арендных  |

                   \-------------/       \------------/           | отношений  |

                                                                  \------------/

Схема наглядно показывает, что судебное производство представляет собой длящееся отношение с особым составом субъектов и направлено на разрешение материального правового спора.

Согласно одной из распространенных германских концепций любой процесс это не просто производство, понимаемое как ряд взаимосвязанных целенаправленных действий сторон и суда, а процессуальное правоотношение, которое охватывает юридические связи, возникающие между субъектами в ходе судебного производства. Оно является единым правоотношением, которое начинается с подачей искового заявления и завершается вступлением решения в законную силу или отзывом иска, заключением мирового соглашения либо иным вариантом прекращения производства*(9). Его целостность не нарушается, даже если производство по делу переходит к иному суду, происходит замена сторон либо изменяется иск*(10).

Относительно момента прекращения процессуального правоотношения, изложенное положение требует корректировки. Согласно позиции Европейского Суда по правам человека, изложенной в ряде решений по жалобам на чрезмерно длительные судебные разбирательства, (ч. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.), право на независимое публичное разбирательство в разумный срок не ограничивается правом на обращение в суд. Оно охватывает также и право на принудительное исполнение принятого судебного решения. Поэтому исполнительное производство должно рассматриваться как неотъемлемая часть судебного разбирательства в смысле ч. 1 ст. 6 Конвенции*(11). Из этого можно сделать вывод, что процессуальное правоотношение как целостная правовая форма судебного производства продолжается и после вступления судебного решения в законную силу, поскольку существует необходимость принудительного исполнения такого решения.

На базе разрозненных характеристик понятие процессуального правоотношения в общем виде (с ориентацией на контрадикторное судопроизводство) можно определить как урегулированное нормами процессуального права взаимодействие сторон и суда в целях разрешения правового спора*(12).

В советской и российской доктрине распространен взгляд на судебное производство как систему множества процессуальных отношений, направленных на достижение единой цели*(13). Однако встречается и мнение о едином комплексном процессуальном правоотношении*(14), что в целом аналогично изложенной германской концепции. Это мнение заслуживает поддержки.

В такой интерпретации процессуальное правоотношение оказывается единой формой (оболочкой) процесса. В итоге, оно позволяет наиболее адекватным образом объяснить процессуальное правопреемство - правопреемник связан тем положением процессуального правоотношения, в котором оно находится на момент его вступления в дело. Удобно оно и для регулирования процессуального соучастия, в особенности при разграничении между факультативным и обязательным процессуальным соучастием. В случае факультативного процессуального соучастия, поскольку каждый соучастник ведет самостоятельный процесс в рамках одного производства (например, домовладелец взыскивает задолженности по квартирной плате с нескольких нанимателей), число процессуальных правоотношений равно количеству соучастников. Если же спор возник относительно единого предмета (например, наследники по закону оспаривают действительность завещания), то процессуальное соучастие является необходимым. Здесь один процесс и все соучастники действуют в рамках единого процессуального правоотношения.

Процессуальное правоотношение отличается динамизмом, проявляющимся в том, что в ходе судебного производства изменяется содержание субъективных прав, перспектив, возможностей, обременений или обязанностей. В любой момент своего развитие процессуальное правоотношение представляет собой правовую ситуацию, состоящую из определенных процессуальных юридических связей*(15) (в отечественной литературе их называют элементарными процессуальными правоотношениями)*(16). Эти связи определяют правовое положение каждого субъекта на том или ином этапе производства. Предположим, 31 августа 2005 г. ответчику доставлена копия искового заявления и определение суда о назначении двухнедельного срока для представления возможного возражения против иска. Таким образом, на указанную дату процессуальное правоотношение существует в виде возложенного на ответчика бремени до 14 сентября 2005 г. представить возражение. Ответчик стоит перед выбором: признать предъявленное к нему требование полностью или частично либо представить возражение. Истец и суд находятся в ожидании реакции ответчика.

Процессуальная правовая ситуация изменяется вследствие юридических фактов - совершения процессуального действия, наступления события или истечения процессуального срока. Среди российских правоведов высказывается мнение, что роль юридических фактов в процессуальных правоотношениях выполняют только процессуальные действия. События считаются лишь условием для возникновения, развития или прекращения процессуального правоотношения. Они приобретают юридическое значение только в юридическом составе с процессуальным действием*(17). Приблизительно ту же мысль высказывал Гольдшмидт. Противопоставляя процессуальное правовое положение материальному правоотношению, он утверждает, что также как правовое отношение связано с существующими обстоятельствами, так и правовое положение зависит от совершаемого процессуального действия. В том числе в случаях, когда происходит событие, имеющее юридическое значение для осуществляемого производства, например смерть стороны или отчуждение предмета спора. Эти события в процессе имеют юридические последствия не сами по себе, а в связи с одним или несколькими предпринятыми процессуальными действиями*(18).

Эти утверждения не согласуются с распространенным определением правоотношения как такой связи между субъектами, в которой как минимум один имеет право, а другой несет соответствующей этому праву обязанность*(19). Согласно данному определению правоотношение возникает или изменяется, если появляется или изменяется некоторое субъективное право или какая-либо субъективная обязанность. Например, наступление страхового случая порождает обязанность страховщика возместить страхователю убытки (п. 1 ст. 929 ГК РФ) или смерть стороны ведет к возникновению обязанности суда приостановить (ст. 215 ГПК РФ, п. 3 ч. 1 ст. 143 АПК РФ) или прекратить (ст. 220 ГПК РФ, п. 6 ч. 1 ст. 150 АПК РФ) производство. Будет ли достигнут этот или иной результат, зависит от поведения субъектов. Это поведение в первую очередь касается осуществления возникшего правоотношения, а лишь затем приобретает значение юридического факта, становясь основанием для последующей правовой ситуации. Например, если страховщик не возмещает убытки, то у страхователя появляется основание обратиться в суд с иском об их взыскании. Или, суд вынес определение о приостановлении производства. Тем самым не только приостанавливается производство, но и порождается возможность обжаловать это определение (ст. 218 ГПК РФ, ч. 2 ст. 147 АПК РФ).

Выделение процессуальных правовых ситуации (или положений), которые сменяют друг друга вследствие различных юридических фактов и характеризуются определенными субъективными процессуальными обязанностями или обременениями, правами или возможностями, имеет практическое значение. В особенности оно обнаруживается при ретроспективном анализе осуществленного производства в целях определения качества адвокатских услуг или законности судебных действий. Например, сторона в судебном заседании представила в качестве доказательства документ, неизвестный ее противнику. Это действие побудило суд обсудить вопрос о допустимости приобщения документа к материалам дела, в том числе с учетом возможных возражений. Однако адвокат противной стороны оставил решение вопроса на усмотрение суда, хотя мог бы ходатайствовать об отклонении доказательства, поскольку ни он сам, ни его клиент не были заблаговременно ознакомлены с документом (ч. 4 ст. 65 АПК РФ). В результате, документ был принят, что привело к неблагоприятным для этой стороны последствиям.

Процессуальное правоотношение российскими правоведами и большинством германских исследователей квалифицируется как публичное по своей природе, поскольку в нем преобладают отношения власти и подчинения*(20). По мнению германских юристов, данный тезис не опровергается тем обстоятельством, что процесс направлен на разрешение частноправового спора, является формой реализации частного правоотношения. Это отношение является объектом производства и не определяет содержание процессуального правоотношения. Последнее может существовать и при реальном отсутствии такого объекта, например при рассмотрении иска, оказавшегося необоснованным.

В германской доктрине встречаются также иные суждения относительно природы процессуального права. По мнению Гольдшмидта, публично-правовым является основа судопроизводства - право на судебную защиту, но не само процессуальное право как система норм, регулирующая процедуру разрешения спора. Автор утверждает, что процессуальной точке зрения вообще деление права на публичное и частное чуждо*(21). Среди главных аргументов в отрицании публичного характера процессуального права - наличие процессуальных отношений между сторонами и в особенности диспозитивность ряда процессуальных правил, позволяющая сторонам изменять их содержание. Тем самым обнаруживается явное противоречие с известным признаком публичного права - оно не может изменяться частными соглашениями (ius publicum privatorum pactis mutari non potest)*(22).

Н.Г. Елисеев,

кандидат юридических наук,

доцент кафедры международного частного и гражданского права

МГИМО (Университет) МИД РФ

"Арбитражный и гражданский процесс", N 1, январь 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Елисейкин П.Ф. Гражданские процессуальные правоотношения. Ярославль, 1975; Гурвич М.А. Гражданские процессуальные отношения и процессуальные действия // Труды ВЮЗИ. М., 1965 т.3; Джалилов Д.Р. Гражданское процессуальное правоотношение и его субъекты; Жеруолис И.А. Процессуальные правоотношения в советском гражданском процессе // Учен. зап. Вузов Литовской ССР, Вильнюс, 1966, т. 6; Зейдер Н.Б. Гражданские процессуальные правоотношения. Саратов, 1965; Мозолин В.П, Гражданско-процессуальные правоотношения по советскому праву // Автореф. Дис. ... канд. юр. Наук. М., 1954; Чечина Н.А. Гражданские процессуальные отношения. Ленинград: ЛГУ,1962; Щеглов В.Н. Гражданское процессуальное правоотношение. М.: Юридическая литература, 1966.

*(2) Bulow O. Die Lehre von den Procebeinreden und die Procebvoraussetzungen. Giessen: Roth,1868.

*(3) Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. М. 1917, цит. по: Хрестоматия по гражданскому процессу / Под ред. М.К. Треушникова. М.: Городец, 1996. С.15.

*(4) Goldschmidt J. Prozess als Rechtslage. Berlin: Julius Springer, 1925.

*(5) Goldschmidt J. Op. cit. S. 250-255, 268, 335.

*(6) Rosenberg L. Zivilprozessrecht / begr. Von Leo Rosenberg, fortgef. Von Karl Heinz Schwab, nunmehr bearb. Von Peter Gottwald.- 16. Aufl. Munchen: Beck, 2003. S. 13; Brehm W. in: Stein /Jonas. Kommentar zur Zivilproze?ordnung / Bd.1, 22. Aufl., Tubingen: Mohr, 2003. S. 77-78.

*(7) Rosenberg L. Op. cit. S. 12; Brehm W. Op.cit. S. 76.

*(8) Взята из Bruns R. Zivilprozebrecht. Berlin, Frankfurt a.M.: Franz Vahlen GmbH, 1968. S. 13.

*(9) Fasching, H. W. Lehrbuch des osterreichischen Zivilproze?rechts.- 2. Aufl., Wien: Manz verlag, 1990. S. 78.

*(10) Rosenberg L. Op. cit. S. 13.

*(11) Тимофеев против России, N 58263/00, 23.10.2003, § 40. См. также Hornsby v. Greece 19.03.1997, § 40; Бурдов против России N 59498/00, 07.05.2002, § 34; Immobiliare Saffi v. Italy, N 22774/93, 28.07.1999, § 63.

*(12) Rosenberg L. Op. cit. S. 11

*(13) Коршунов Н.М., Мареев Ю.Л. Гражданский процесс. М.: Норма, 2004. С. 73; Шерстюк М.В. в: Гражданский процесс / Под ред. М.К. Треушникова. М: Городец-издат, 2003. С. 87; Мельников А.А. в: Курс советского гражданского процессуального права. Т. 1. М.: Наука, 1981. С. 190.

*(14) Гурвич М.А., Шакарян М.С. в: Советское гражданское процессуальное право / Ответств. ред. М.С. Шакарян. М.: Юридическая литература, 1985. С. 56; Щеглов В.Н. Указ. соч. С. 56.

*(15) Rosenberg L. Op. cit. S. 13.

*(16) Мельников А.А. в: Курс советского гражданского процессуального права. Т. 1. М.: Наука, 1981. С. 184.

*(17) Коршунов Н.М., Мареев Ю.Л. Указ. соч. С. 76; Власов А.А. в: Гражданский процесс Российской Федерации / Под ред. А.А. Власова. М.: Юрайт, 2003. С. 72; Мельников А.А. в: Курс советского гражданского процессуального права. Т. 1. М.: Наука, 1981. С. 194.

*(18) Goldschmidt J. Op. cit. S. 258.

*(19) Алексеев А.А. Право: азбука - теория - философия. М.: Статут, 1999. С. 66-67; Гревцов Ю.И. в Общая теория государства и права. Академический курс. Т. 2. М. Зерцало, 1998. С. 279; Ем В.С. в: Гражданское право. Т. 1 / Отв. ред. Суханов Е.А. М: Бек, 2003. С.90.

*(20) Коршунов Н.М., Мареев Ю.Л. Указ. соч. С. 70-73; Шерстюк В.М. Указ. соч. С. 85-86.

*(21) Goldschmidt J. Op. cit. S. 299.

*(22) Goldschmidt J. Prozess als Rechtslage. Berlin: Julius Springer, 1925. S. 299-301.