Системное применение права (В.Ф. Яковлев, "Законодательство", N 5, май 2007 г.)

Системное применение права

Необходимо сразу оговориться, что под "применением" права в рамках данной работы понимается не только использование его властными органами, но и его внедрение в жизнь. Соответственно термин "системное применение права" подразумевает не только применение права как системы, но и его включение в более широкую - социальную - систему, в значительной степени подвергающее его воздействию многочисленных факторов, которые непосредственно к праву не относятся.

Наиболее важная на сегодняшний день задача российского общества - добиться того, чтобы право существовало не только в виде законов, принимаемых Государственной Думой РФ, но и находило реальное воплощение в правовом обществе, правовой рыночной экономике и т.д.

К настоящему моменту созданы предпосылки для утверждения правового общества, но не сам правовой порядок. Повсеместно наблюдаются его нарушения: противозаконный передел собственности, присвоение интеллектуальной собственности, применение запрещенных налоговых схем и др. Особенно препятствует внедрению права коррупция, резко ослабляющая государство, подрывающая доверие к нему и к самой возможности торжества права.

Одно из главных средств осуществления политики государства в этой сфере - системное применение права. Это означает, прежде всего, применение к конкретным отношениям именно тех институтов и отраслей права, которые не просто предназначены для регулирования данных отношений, но и позволяют достичь требуемого результата. Кроме того, системное применение права предполагает использование потенциала не отдельных норм и институтов, а всего арсенала средств, которыми располагает данная отрасль права.

Так, на отношения в области интеллектуальной собственности распространяются общие положения ГК РФ о лицах, сделках, договорах, исковой давности и т.д., что создает возможности для эффективного регулирования.

Очевидно, что отношения собственности, в том числе интеллектуальной, составляют предмет гражданского права. Но на заключительном этапе работы над кодификацией права интеллектуальной собственности в прессе началась дискуссия. В частности, высказывалось мнение о том, что интеллектуальную собственность нельзя кодифицировать в составе ГК РФ, так как его ст. 138 отсылает к законодательству об интеллектуальной собственности.

Действительно, в 1992-1993 гг. был принят ряд законов, регулирующих вопросы интеллектуальной собственности*(1), но они сразу же были "приватизированы" соответствующими структурами, и законодательство в этой сфере приобрело фактически ведомственный характер. Все же, несмотря на стремление ведомств сохранить сложившееся положение и не допустить обновления права интеллектуальной собственности и его кодификации, их сопротивление удалось преодолеть. Право интеллектуальной собственности заняло свое место в системе гражданского законодательства, и по своему уровню и значению данная его часть не уступает той части гражданского права, которая регулирует имущественные отношения.

Кодификация законодательства позволяет разрабатывать общую часть не только отраслей права, но и отдельных институтов. В свое время было немало споров относительно того, возможно ли создание общей части в системе права интеллектуальной собственности. Она была создана и, по мнению отечественных специалистов, стала несомненным достижением российской системы права, поскольку в зарубежных современных законодательствах таких общих положений в праве интеллектуальной собственности не существует.

Еще один важный элемент системного применения права - практическое взаимодействие всех без исключения его отраслей. Ведь право представляет собой не сумму отдельных отраслей, а именно систему, которая действует эффективно лишь когда применяется целиком для регулирования какой-либо группы отношений, когда все отрасли права так или иначе участвуют в этом.

Например, институт банкротства (прежде всего гражданско-правовой) эффективен только при условии существования межотраслевого правового комплекса, т.е. когда выработаны процедуры ведения дел о несостоятельности, созданы процессуальные нормы для этого, имеется развитая инфраструктура организационного обеспечения системы арбитражных управляющих. Очевидно, что немалое значение приобретает и введение уголовной ответственности за преднамеренное, фиктивное банкротство и т.п.

Незаконным захватам имущества можно эффективно противостоять, используя такие гражданско-правовые средства, как виндикация и пресечение длящихся правонарушений. Весьма важна здесь роль судопроизводства. Связанные с подобными захватами дела были сложны для судей прежде всего потому, что параллельно принимались к производству и судами общей юрисдикции, и арбитражными судами. Споры управляющих с компаниями до сих пор рассматриваются не как корпоративные споры, а как трудовые - в судах общей юрисдикции. При этом большое значение имеет сам факт применения или неприменения норм уголовного права. Почти всегда такие захваты происходят с использованием фальсифицированных документов, но уголовная ответственность за подделку документов в этих делах не применяется.

Важная роль отводится здесь администра-тивно-правововому регулированию.

Разработчики первой части ГК РФ отлично понимали, что в рыночную экономику нельзя входить без институтов регистрации недвижимости, регистрации юридических лиц и т.п., и такие институты были включены в Кодекс. Затем появились отдельные законы, развивающие эти положения первой части ГК РФ. Поскольку указанные акты предусматривали очень сложные процедуры регистрации, возникла необходимость их упрощения. Задачу поставили правильно, но выполнение ее было доведено до абсурда: процедуры упростили настолько, что сами институты потеряли смысл: стали возможными и недостоверная регистрация юридических лиц, и регистрация недвижимости без проверки оснований для регистрации. Ложная регистрация, основанная на подложных данных, превратилась в средство захвата чужого имущества несуществующими юридическими лицами, которые передают захваченное имущество в руки других лиц. В результате чаще всего вернуть имущество законному собственнику уже практически невозможно.

Очевидно, что решить подобную задачу одними только гражданско-правовыми средствами нереально. Работа должна вестись комплексно, с учетом и отечественного, и зарубежного опыта, с привлечением норм различных отраслей права, посредством хорошо организованной системы применения права.

Аналогичная ситуация сложилась и в отношении интеллектуальной собственности. Для ликвидации всех проблем данной сферы недостаточно одних лишь норм четвертой части ГК РФ. Преодолеть массовые нарушения можно только с помощью комплексного применения права, в частности, реальных уголовно-правовых санкций за крупномасштабные нарушения авторских прав и средств индивидуализации. Контрафактную продукцию, например, нужно вытеснять всеми средствами, в том числе гражданско-правовыми, административно-правовыми и уголовно-правовыми, при этом главным остается все же не правовое, а экономическое "оружие" - расширение производства неконтрафактной продукции.

Большой вклад в процесс налаживания системного применения права сделан юридической наукой. В постсоветских экономических условиях жизненно важно было разграничить публичное и частное право и в то же время обеспечить их взаимодействие, без которого не может эффективно осуществляться ни частное, ни публичное право. На данном этапе задача ученых состоит в налаживании такого взаимодействия, в отработке всякого рода рекомендаций, предложений и правильной расстановке акцентов.

В нашей правовой системе существуют два четко выраженных типа регулирования. Один, присущий частному праву, основан прежде всего на правонаделении; другой, характерный для публичного права, основан на обязываниях и запретах. Для эффективного действия права важны оба типа регулирования.

Публичное право опосредует деятельность государства, а частное концентрируется на частно-правовых отношениях, составляющих основу жизни общества в целом и частной жизни отдельных граждан (это отношения собственности, товарно-денежного оборота, интеллектуального творчества, предпринимательства, природопользования, трудовые, семейные отношения). Очевидно, что приоритет должен принадлежать частному праву.

В частном праве заложен очень большой потенциал самоприменения: граждане, предприниматели выполняют многие свои обязанности, получая при этом определенные права. Исполнение публичной обязанности обеспечивается системой санкций, возможностью принудительного исполнения, соблюдение уголовно-правовых норм - необратимостью уголовной ответственности, и никак иначе. Как видим, работают разные способы применения права.

Системность правоприменения должна быть заложена в системности самого права, в нем должны существовать все элементы и частного, и публичного права. Но этого недостаточно, поскольку существуют еще несколько систем, в которые право входит в качестве элемента и, следовательно, от них зависит.

Государство - наиболее важная из систем правоприменения. Поэтому государство само должно быть безупречным правоприменителем. Кроме того, государство в лице его органов и чиновников обязано выступать организатором исполнения законов, обеспечивая при этом реализацию интересов общества, а не своих собственных. Разумеется, чиновнику необходимо иметь соответствующую квалификацию, сдавать экзамены на чин и на знание того права, которым он будет руководствоваться и которое будет внедрять, выполняя свои обязанности.

Следует также проработать саму процедуру управления, обеспечить гласность и наладить работу системы обжалования, в том числе досудебного. Ведь, с одной стороны, требуется эффективное государственное принуждение, поскольку посредством него обеспечивается неотвратимость привлечения к ответственности за правонарушения. С другой - не менее действенной должна быть защита нарушенных субъективных прав.

Однако сама по себе судебная система не справится с перечисленными задачами, хотя и исполняет в процессе утверждения права главную роль.

После принятия Закона об административных процедурах в сфере налоговых отношений*(2) количество дел в арбитражных судах уменьшилось за год на 25%, в то время как прежде лишь возрастало, становясь уже непосильным для системы арбитражных судов. Теперь наблюдается следующая положительная тенденция: количество дел, рассмотренных в первой инстанции, уменьшается, в то время как в апелляционных и кассационных инстанциях число исков возрастает. Это свидетельствует о более глубоком использовании возможностей судебной системы спорящими сторонами.

Важна зависимость права и от общества. Существует огромное количество факторов, которые определяют возможность реализации права. В первую очередь, это осведомленность населения. К сожалению, надлежащая система информирования граждан об их правах и обязанностях, которая предполагает не общие рассуждения, а сообщение конкретных сведений, пока не сложилась. Давно назрела необходимость восстановить систему правового просвещения, что потребует значительного увеличения количества юристов.

Полезно вспомнить, что в Гражданский кодекс 1922 г., который вводился в действие в условиях нэпа, была включена статья о недействительности сделок, совершенных в обход закона. Подобные сделки в настоящее время получили в России массовое распространение. Надо признать, что такой извращенный подход к правоприменению часто проникает и в сознание профессионалов. Однако попытка обойти закон - это очень опасный эксперимент для практикующего юриста.

Например, универсальный способ защиты - возмещение убытков - применим практически всегда. Если убытки причинены противоправно, их всегда можно компенсировать за счет правонарушителя, причем не требуется, чтобы закон или договор это прямо устанавливал. Тем не менее, порой это правило игнорируют, прибегая к следующим рассуждениям. Статья 401 ГК РФ, устанавливающая основания ответственности за нарушение обязательства, является диспозитивной. Значит, можно заключить договор, с помощью которого будет аннулирована ст. 15 ГК РФ, гласящая о том, что размер убытков можно уменьшить, но нельзя отменить полностью соглашением сторон.

Подобные попытки обосновать отмену императивной нормы с помощью другой нормы, имеющей диспозитивный характер, подтверждают необходимость разработки рекомендаций, направленных на обеспечение действительно реального системного внедрения права фактически во все области современной жизни.

Вопрос комплексности законов в сфере частно-публичного регулирования часто возникал во время работы над четвертой частью ГК РФ. В частности, высказывалось мнение о недопустимости введения в текст Кодекса норм публично-правового характера, в том числе регламентирующих вопросы регистрации патентов, изобретений и т.п. Конечно, главное - творчество, результат творчества и право на него, а все остальное относится к юридической технике. Отдавать приоритет каким-либо другим соображениям, относящимся к деятельности государства, неверно, это не соответствует самой сути предмета обсуждения.

В то же время, чтобы право возникло, требуется наличие всех необходимых для этого предпосылок, юридических фактов и условий. В некоторых случаях авторское право появляется независимо от каких-либо публично-правовых актов - например, автору достаточно написать литературное, музыкальное произведение. Однако порой требуется признание изобретением технического или научного решения, предложенного автором, и авторское право возникает лишь при условии регистрации изобретения и выдачи автору соответствующих документов. Административно-правовые акты входят в правообразующий состав, и при отсутствии этих юридических фактов авторское право возникнуть не может. Поскольку гражданское право регламентирует отношения, складывающиеся в результате творческой деятельности, оно должно перечислять все основания, при наличии которых признается авторское право. При этом невозможно обойтись без регистрации, как и при регулировании отношений недвижимости или приобретении статуса юридического лица.

Подобные юридические нормы сложились именно в гражданском законодательстве. В сфере административного законодательства они сформироваться не могли, поскольку у чиновников нет потребности в них. Представляется необходимым присутствие определенных публично-правовых норм (в минимальной степени) в гражданском законодательстве. При этом ГК РФ не должен регламентировать конкретные процедуры, структуру государственных регистрирующих органов, их полномочия, порядок обжалования их действий: подобные юридические нормы несложно включить в другие законодательные акты, являющиеся источниками административного права.

Законодатель часто принимает именно комплексные акты. Системность процесса законодательного творчества помогает урегулировать отношение так, чтобы оно реально возникло, а права и обязанности, образующие его содержание, реально появились и были соответствующим образом защищены. Для этого требуется совокупность административных, процессуальных и уголовных норм. Можно сказать, что суды просто обречены на то, чтобы системно применять право для достижения цели правосудия.

Нередко возникает вопрос о традиционном для России отсутствии в судебных решениях ссылок на Конституцию РФ. Подобные ссылки существуют в странах прецедентного права, поскольку суды этих стран создают норму, опираясь на исходные положения, закрепленные в конституции каждой страны, либо исходя из соображений справедливости. В странах статусного права конституция - основа правовой системы, но не сама эта система, и суды руководствуются главным образом нормами конкретных законодательных актов. Видимо, в некоторых случаях было бы целесообразно ссылаться на Конституцию РФ, поскольку в ней закреплены принципы, которые наполняют содержанием конкретные нормы гражданского, уголовного и т.д. права.

В правозащитных целях допустимо использовать в судебных решениях положения Конституции РФ, когда нет конфликта между ее положениями и положениями отраслевого законодательства, а также когда спор невозможно решить, опираясь на отраслевое законодательство.

Стремясь восполнить немалое число пробелов в российском праве, Высший Арбитражный Суд РФ пользуется имеющимися у него возможностями, в том числе не только разъясняет законодательство путем издания информационных писем, обзоров и постановлений, но и констатирует некоторые тенденции арбитражной судебной практики. В данном контексте нелишне заметить, что подавляющее большинство развитых стран активно вводят в право категорию нравственности. Принцип добросовестности все чаще становится правовым (например, он фактически закреплен в Единообразном торговом кодексе США).

Российское правосудие без такого подхода тоже обойтись не может, иначе оно станет формальным, и судьям придется выносить решения в пользу лиц, действующих недобросовестно, против лиц, которые действуют добросовестно.

Применение права - дело чрезвычайно сложное и тонкое. Ограничение судов в их стремлении истолковать закон наиболее адекватно, в том числе с учетом категории нравственности, означало бы лишение их возможности по-настоящему заниматься правосудием, поскольку по любому рассматриваемому делу они сопоставляют общую норму с частной ситуацией. Бесконечное разнообразие конкретных ситуаций свидетельствует о том, что закон никогда в полной мере их не урегулирует. Судьи должны опираться на здравый смысл и те принципы, без которых они не могут осуществлять правосудие, например, закрепленные в законодательстве принципы равенства, определенности и справедливости. У суда всегда есть определенная свобода усмотрения, включая толкование закона, нормы которого он прикладывает к конкретным обстоятельствам.

Современная экономическая жизнь России гораздо сложнее, чем прежняя. Работая в условиях все еще не устоявшихся отношений переходного периода, российские судьи постоянно "обгоняют" российское законодательство, не охватывающее порой всего многообразия современных экономико-правовых коллизий. В такой ситуации судебные толкования и разъяснения - очень важное средство реализации права. Лишив суды возможности пользоваться им, можно фактически остановить правосудие.

Аналогичный подход существует и в европейских странах с устоявшейся, отработанной правовой системой. Немало немецких юристов (как теоретиков, так и практиков) признают судебный прецедент. По вопросам, не имеющим прямого ответа в законодательстве, Верховный суд Германии высказывается, исходя из смысла законодательства (но не вопреки смыслу закона), договаривая то, чего не сказал законодатель и без чего конкретный спор не может быть разрешен.

В подобных ситуациях для российских судов и российских судей необходимо определенное ограничение свободы усмотрения, толкования закона: они должны не подменять законодателя, а продолжать его мысль - раскрывать содержание юридических норм и формировать соответствующие правовые положения, которые не противоречат смыслу закона.

В.Ф. Яковлев

"Законодательство", N 5, май 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Имеются в виду следующие акты: Закон РФ от 23 сентября 1992 г. N 3523-I "О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных"; Патентный закон РФ от 23 сентября 1992 г. N 3517-1; Закон РФ от 23 сентября 1992 г. N 3526-I "О правовой охране топологий интегральных микросхем"; Закон РФ от 23 сентября 1992 г. N 3520-I "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров"; Закон РФ от 9 июля 1993 г. N 5351-1 "Об авторском праве и смежных правах"; Закон РФ от 6 августа 1993 г. N 5605-1 "О селекционных достижениях".

*(2) Федеральный закон от 4 ноября 2005 г. N 137-ФЗ "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых положений законодательных актов Российской Федерации в связи с осуществлением мер по совершенствованию административных процедур урегулирования споров".