Обзор судебной практики "Прекращение обязательств невозможностью исполнения" (А.M. Эрделевский, "Арбитражное правосудие в России", N 6, июнь 2007 г.)

Обзор судебной практики "Прекращение обязательств
невозможностью исполнения"

Невозможность исполнения обязательства является одним из предусмотренных Гражданским кодексом РФ (далее - ГК РФ, Кодекс) оснований его прекращения. В настоящее время прекращению обязательства невозможностью исполнения посвящены ст. 416 и 417 ГК РФ. Анализ судебной практики показывает, что в связи с применением ст. 417 ГК РФ возникают непростые вопросы. В частности, они затронуты в п. 4 и 5 Обзора практики применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса Российской Федерации о некоторых основаниях прекращения обязательств (далее - Обзор), доведенного Президиумом ВАС РФ до сведения арбитражных судов информационным письмом от 21 декабря 2005 г. N 104.

Прежде чем перейти к рассмотрению отдельных вопросов, связанных с прекращением обязательства невозможностью исполнения, напомним эволюцию правил об этом способе в российском законодательстве. Статьей 144 ГК РСФСР 1922 г. было установлено следующее: "Если в двустороннем договоре исполнение стало невозможным для одной из сторон вследствие обстоятельства, за которое ни она, ни другая сторона не отвечает, она, при отсутствии в законе или договоре иных постановлений, не вправе требовать от другой стороны удовлетворения по договору. Каждая из сторон вправе требовать от контрагента возврата всего, что она исполнила, не получив соответствующего встречного удовлетворения". В ГК РСФСР 1964 г. прекращению обязательства невозможностью исполнения была посвящена ст. 235, предусматривавшая, что "обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое должник не отвечает".

Приведенные нормы обоих кодексов охватывают как фактическую, так и юридическую невозможность исполнения. Под фактической невозможностью понимается физическое отсутствие у лица возможности исполнить обязательство (например, невозможность исполнения продавцом своей обязанности по передаче покупателю единственной в своем роде вещи в связи с ее случайной гибелью). Под юридической понимается невозможность исполнения, вызванная обстоятельствами, при наличии которых физическая возможность исполнения обязательства сохраняется, но ее реализация противоречила бы предписаниям и запретам, установленным актами действующих в пределах своей компетенции органов публичной власти. В качестве примера можно привести невозможность исполнения поставщиком обязательств перед покупателем в связи с введением временного административного запрета на ввоз или вывоз товаров, являющихся предметом договора поставки.

Как уже отмечалось, прекращению обязательства невозможностью исполнения посвящены ст. 416 и 417 ГК РФ. Согласно п. 1 ст. 416 Кодекса обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Пункт 2 ст. 416 ГК РФ предусматривает, что в случае невозможности исполнения должником обязательства по причине виновных действий кредитора последний не вправе требовать вернуть ему исполненное по обязательству. Отсюда следует, что если ни одна из сторон не отвечает за невозможность исполнения обязательства, кредитор вправе требовать возвращения исполненного по обязательству.

Из сравнения ст. 144 ГК РСФСР 1922 г., ст. 235 ГК РСФСР 1964 г. и ст. 416 действующего ГК РФ нетрудно увидеть, что общие правила российского гражданского законодательства о прекращении обязательства в связи с невозможностью исполнения не претерпели принципиальных изменений.

Новеллой является включение в ГК РФ ст. 417 в качестве специальной нормы, посвященной последствиям юридической невозможности исполнения обязательства. Пунктом 1 ст. 417 ГК РФ установлено, что если в результате издания акта государственного органа исполнение обязательства становится невозможным полностью или частично, обязательство прекращается полностью или в соответствующей части, а стороны, понесшие в результате этого убытки, в соответствии со ст. 13 и 16 ГК РФ вправе требовать их возмещения. Пункт 2 ст. 417 ГК РФ предусматривает, что в случае признания в установленном порядке акта государственного органа, на основании которого обязательство прекратилось, недействительным обязательство восстанавливается, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства и исполнение не утратило интерес для кредитора.

Существовал ли какой-либо смысл во включении ст. 417 в ГК РФ, ведь до сих пор российское гражданское законодательство благополучно обходилось без подобной нормы? В отношении п. 1 ст. 417 ГК РФ на поставленный вопрос следует ответить отрицательно. Статьи 416 и 417 ГК РФ соотносятся между собой как общая (ст. 416) и специальная (ст. 417) нормы. Издание акта государственного органа, вследствие которого исполнение становится невозможным, является обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает, поэтому, если бы п. 1 ст. 417 ГК РФ не существовало, обязательство прекратилось бы на основании п. 1 ст. 416 ГК РФ. Упоминание в п. 1 ст. 417 ГК РФ о праве сторон требовать возмещения убытков в соответствии со ст. 13 и 16 ГК РФ также не привносит ничего нового. Стороны и так вправе требовать возмещения убытков в случае признания соответствующего акта государственного органа недействительным. Таким образом, есть основания считать п. 1 ст. 417 ГК РФ избыточной нормой, не производящей самостоятельного правового эффекта.

Что касается п. 2 ст. 417 ГК РФ, то установленное в нем правило действительно производит эффект, который не возникал бы в отсутствие этой нормы. Речь идет об общем правиле о восстановлении обязательства в случае признания акта государственного органа недействительным. Это общее правило п. 2 ст. 417 ГК РФ представляет собой изъятие из еще более общего правила, предусмотренного п. 1 ст. 416 ГК РФ, согласно которому в случае невозможности исполнения обязательство прекращается необратимо, т.е. без возможности дальнейшего восстановления. Однако ради этого эффекта вряд ли имело смысл вводить в ГК РФ отдельную норму - ст. 417. Более логично было бы дополнить ст. 416 пунктом следующего содержания: "В случае прекращения обязательства в результате издания акта государственного органа, повлекшего невозможность исполнения обязательства, и признания впоследствии в установленном порядке этого акта недействительным обязательство восстанавливается, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства и исполнение не утратило интерес для кредитора".

Любое излишество в законодательстве, особенно если оно сопряжено с небрежностью законодателя, создает дополнительные проблемы. Это можно проиллюстрировать на примере дела, о котором идет речь в п. 4 Обзора.

В этом деле истец обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с ответчика неустойки в связи с неисполнением последним обязательства по предоставлению аванса. Между сторонами был заключен договор строительного подряда, в соответствии с которым истец обязался построить перерабатывающее предприятие на земельном участке, принадлежащем ответчику на праве собственности. Ответчик нарушил обязательство в части своевременного предоставления истцу аванса, поэтому ему был предъявлен иск.

Ответчик просил суд отказать истцу в иске, ссылаясь на прекращение своих обязанностей перед истцом в связи с изданием после заключения договора постановления главы администрации муниципального образования, в результате чего исполнение обязательства стало невозможным (ст. 417 ГК РФ). Указанным постановлением земельный участок на основании п. 1 ст. 11 Земельного кодекса РФ был изъят для муниципальных нужд.

Суд первой инстанции не согласился с мнением ответчика и удовлетворил иск исходя из того, что основанием прекращения обязательства, предусмотренным ст. 417 ГК РФ, является невозможность его исполнения в связи с изданием актов государственных органов, к которым относятся федеральные органы и органы субъектов Российской Федерации. Акты органов местного самоуправления в этой норме не упомянуты, поэтому суд первой инстанции счел ст. 417 ГК РФ неприменимой к отношениям сторон договора.

Суд кассационной инстанции отменил решение суда первой инстанции и отказал в удовлетворении иска. Позиция суда кассационной инстанции состояла в следующем. Согласно п. 1 ст. 417 ГК РФ, если обязательство прекратилось в результате издания акта государственного органа и в связи с этим стороны понесли убытки, то они вправе требовать их возмещения исходя из ст. 13 и 16 ГК РФ. Эти статьи устанавливают одинаковый порядок возмещения причиненных гражданину или юридическому лицу убытков в результате незаконных действий (бездействия) как государственных органов, так и органов местного самоуправления. Отсюда следует, что убытки могут возникнуть и при издании акта органа местного самоуправления, делающего исполнение обязательства невозможным.

Далее суд кассационной инстанции указал, что толкование положений ст. 13, 16, 417 ГК РФ позволяет сделать вывод о том, что обязательство может быть прекращено в связи с невозможностью исполнения и в случаях издания акта органа местного самоуправления. Вместе с тем суд кассационной инстанции признал следующее. Поскольку законом прямо не урегулирован вопрос о последствиях издания акта органа местного самоуправления, сделавшего исполнение обязательства невозможным, применению подлежит п. 1 ст. 6 ГК РФ (аналогия закона). Сходные отношения регулирует ст. 417 ГК РФ, которая должна применяться к рассматриваемым отношениям. Придерживаясь такой позиции, суд кассационной инстанции сделал вывод о том, что обязательства сторон, возникшие из договора строительного подряда, прекратились в силу ст. 417 ГК РФ.

Правильность вывода суда кассационной инстанции о прекращении обязательства не вызывает сомнения, однако мотивировочная часть представляется избыточной и не вполне точной. Действительно, законодатель по небрежности забыл упомянуть в ст. 417 ГК РФ акты органов местного самоуправления, но путем распространительного толкования ст. 417 ГК РФ во взаимосвязи со ст. 13 и 16 ГК РФ ее действие можно распространить и на них. Суд кассационной инстанции вполне убедительно показал это. Для использования ст. 417 ГК РФ в порядке аналогии закона (п. 1 ст. 6 ГК РФ) в данном случае, как представляется, не было достаточных оснований, поскольку гражданским законодательством урегулированы отношения, возникающие в связи с невозможностью исполнения обязательства. Если же отдельная причина невозможности исполнения не указана в законе, ее можно ввести в сферу действия определенной нормы, например ст. 417 ГК РФ, путем ее распространительного толкования, но этот нюанс не имеет существенного значения.

Важнее обратить внимание на другой дефект мотивировочной части постановления суда кассационной инстанции - тезис о том, что "вопрос о последствиях издания органом местного самоуправления акта, сделавшего исполнение обязательства невозможным, законом прямо не урегулирован". Это не так, указанный вопрос прямо урегулирован, но только ст. 416 ГК РФ, а не ст. 417. Как было отмечено, п. 1 ст. 417 ГК РФ не производит самостоятельного эффекта, а в рассматриваемом деле речь шла о применении именно п. 1 ст. 417 ГК РФ. Действие п. 1 ст. 416 ГК РФ распространяется на любые не зависящие от сторон обстоятельства, повлекшие невозможность их исполнения. Поэтому только для признания обязательства прекращенным вследствие издания акта органа местного самоуправления, делающего исполнение невозможным, не было необходимости пытаться применить п. 1 ст. 417 ГК РФ - обязательство вполне можно было признать прекращенным на основании п. 1 ст. 416 ГК РФ.

Другое дело, если бы акт органа местного самоуправления был признан недействительным и спор шел по поводу признания обязательства возобновленным в соответствии с п. 2 ст. 417 ГК РФ. В таком споре обойтись без применения п. 2 ст. 417 ГК РФ (в порядке распространительного толкования или аналогии закона) было бы невозможно, поэтому позиция суда кассационной инстанции, изложенная в п. 4 Обзора, имела бы важное значение для его правильного решения.

Для применения ст. 417 ГК РФ также представляет интерес дело, названное в п. 5 Обзора. Истец обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с ответчика убытков в связи с неисполнением обязательства. Между сторонами заключен договор, в соответствии с которым ответчик обязался осуществлять определенную деятельность, которой он мог заниматься только на основании лицензии, имевшейся у него на момент заключения договора. В дальнейшем, из-за неоднократных нарушений ответчиком лицензионных требований и условий, эта лицензия была аннулирована судом по заявлению уполномоченного государственного органа. Ответчик счел обязательство прекращенным на основании п. 1 ст. 417 ГК РФ с предусмотренными в этой норме последствиями, т.е. без обязанности возместить причиненные другой стороне убытки.

Истец же считал, что ссылка ответчика на прекращение обязательства в связи с невозможностью исполнения является несостоятельной, поскольку последний был лишен лицензии вследствие своих неправомерных действий, т.е. сам способствовал невозможности исполнения обязательства.

Суд признал позицию истца обоснованной и удовлетворил иск исходя из того, что согласно п. 1 ст. 416 ГК РФ обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Одним из таких обстоятельств является прекращение обязательства в результате издания акта государственного органа (п. 1 ст. 417 ГК РФ), в частности связанного с лишением лицензии на осуществление определенного вида деятельности. Однако в рассматриваемом случае лишение ответчика лицензии было вызвано его неправомерными действиями, т.е. обстоятельством, за которое он отвечает. Фактическая невозможность исполнения обязательства в натуре наступила по вине ответчика. Суд счел, что в связи с этим прекратилось обязательство ответчика по осуществлению деятельности в натуре, но не обязанность возместить убытки, вызванные тем, что исполнение в натуре не последовало. Основываясь на такой позиции, суд удовлетворил иск.

Применительно к п. 5 Обзора необходимо уточнить следующее. В рассматриваемом случае обязательство не прекратилось, поскольку п. 1 ст. 416 ГК РФ, и ее частный случай - п. 1 ст. 417 ГК РФ предусматривают прекращение обязательства невозможностью исполнения лишь в случае, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Именно поэтому п. 1 ст. 417 ГК РФ предусматривает взыскание убытков не с одной из сторон обязательства, а с соответствующего публично-правового образования (Российской Федерации, ее субъекта или муниципального образования). Если же невозможность исполнения вызвана обстоятельством, за которое одна из сторон отвечает (что имеет место в приведенном примере), то обязательство не прекращается, т.е. договор продолжает существовать. Поэтому истец был вправе требовать расторжения договора и возмещения убытков, причиненных ему в результате неисполнения ответчиком предусмотренной договором обязанности.

А.M. Эрделевский,

доктор юрид. наук, профессор МГЮА

"Арбитражное правосудие в России", N 6, июнь 2007 г.